Аннотация: в 17 помнится, веке, было такое стихотворение "Леди и Смерть". Может, это и есть последствия его чтения.
Days are getting dark -
They do need some warmth,
Crying every hour
Tears in autumn's face.
No Existence - "Autumn Ends"
По утрам всегда было немного прохладно. Вот ещё и пасмурно, воздух кажется настолько отяжелел от капель воды, что его трудно вдыхать. Крошечные капли оседают в горле, скатываются вниз, к легким, щекоча между ребрами, в крошечных гроздьях. Люди кашляют, старась прочистить горло, но вода все остается в них и скоро они ею захлебнутся.
Пожилой мужчина перебирал отсыревшие охотничьи спички, которые тоже впитали в себя туманную сырость. Ярко-красные серные головки спичек были похожи на гирлянду новогодних огоньков. Мужчина то вертел их, разглядывая, словно у спичек был невероятно сложный механизм, то складывал в коробку, выравнивая головки. Его внук активно дергал деда за рукав старомодного пальто, пытаясь привлечь к себе внимание, и громко, даже как-то обреченно, шмыгал покрасневшим носом.
Кроче них и отгороженного ото всего наушниками Олега, на остановке уже никого не было. Те, кто уже опоздал, явно не торопились, а все передовики уже давно были на работе. Олегу на работу не хотелось, поэтому он предпочитал опаздывать. Отвратительная погода была предпочтительнее знакомых лиц работников, больше похожих на тучный скот, который с унылым мычанием жует выгоревшую за знойное лето сухую траву.
А может туман медленн переходил в смог, и путал действительное с желаемым своими выхлопными газами. Что случалось довольно часто.
Сам Олег предпочитал думать, что это скорее банальная осенняя лень, аппатия и ещё много непохожих "ленивых" слов с одним и тем же значеием. Он подбирал их, от случая к случаю, менял местами, тасуя как хорошо знакомую меченную колоду карт, и получались очень правильные выражения, с труднопостижимым, но идеально продуманным смыслом. Там, где работал Олег, это было важно, уметь говорить.
Мысли о мутном предчуствии, что работа сейчас не имеет значения, он старался не допускать. Предчуствиям, велениям сердец, следуют только взволнованные мамаши годовалых диатезных карапузов. Хотя неприятный осадок прочно поселился где-то в районе солнечного сплетения и создавал ощущение, словно носишь ожерелье из валунов, или вдруг, тебе подмигнуло собственное отражение в витрине пропахшего хлоркой и плесневелым хлебом магазина.
Подъехавший желтый автобус, с заляпанным брюхом, покорно проглотил и мужчину, и его простывшего внука, постоял ещё минут, словно примериваясь, не собирается ли и второй мужчина забраться внутрь и дребезжа отьехал от остановки.
Олег же сам не зная зачем, решил отправиться в метро. Промозглое подземелье, выложенное дешевой подделкой под мрамор ему никогда не нравилось да и особой надобности в езде на поезде, он не испытывал. При желании, на работу можно было добратся и пешком, хоть и занимало это на порядок больше времени, чем обычная езда на автобусе.
Когда перед глазами уже назойливо маячила подсвеченная буква "М", кто-то из прохожих цапнул Олега за локоть и потянул в сторону. Может он при этом и говорил, но из-за грохочущего в наушиках металла Олег все равно не мог бы расслышать.
Минутой посже, наушник уже болтался на шее Олега тонкой удавкой.
-- Вы Каганов?
Олег мелком подумал, что его таки хватились на работе, причем слишком оперативно. Выцепивший его из куцей толпы парень крепко вцепился в пухлую черную папку из искуственной кожи. Из такой делают дешевые дамские сумки.
Да и вообще он был какой-то неприметный, с таких лиц взгляд соскальзывает, слово они намыленные.
"Может курьер?" -- думал Олег, кивая парню в ответ.
-- Ну значит я Ваша Смерть. -- откликнулся парень таким тоном, словно обещал прийдти завтра на чай.
Порывшись в карманах, Олег нашел мятую пачку дешевых сигарет. Чиркнул зажигалкой и закурил. Доведенное до автоматизма действие успокаивало, обьясняло обсурдные на первый взгляд вещи.
Смерть кажется растерялся. Может он ждал помешанного психа, который будет кидатся на всех с криками?
-- Вы мне не верите?
-- Верю. -- покорно отозвался мужчина.
Он и в самом деле до абсудного, до тех же психов, верил. Не было конечно, на Смерти никаких плащей из человеческой кожи, может он и напоминал скелет, но отнюдь не тот, который рисуют в абсурдных книжках. И дьявольского взгляда и косы, не было. Просто был немного заикающийся парень, просто стоя рядом с ним было немного неуютно, что бывает и с обычными людьми, когда они неприятны.
Стоять вот так, перед входом в подземку, из которой опять тянуло какой-то вонь, рядом с собственной Смерть. Это так...
-- Трагикомично... Ну так у меня есть какие-то права? Последнее желание? Круиз по Темзе?
Смерть молча покачал головой, отгоняя рукой горький дым сигарет Олега.
-- Можно хотя бы поинтересоваться от чего я умираю?
-- Конечно. -- Смерть осторожно показал куда-то чуть ниже олегова плеча. -- Рак легких.
Каганов зажмурился, будто от одних этих слов внутри что-то тягуче заныло. Он конечно замечал. И приступы кашля, после которых сложно снова начать дышать и резкую боль, когда выкуривал в день больше двух пачек.
Раньше он просто не верил, что привычка тысяч может даже сильно подкосить его здоровье. Или убить. Как не верит любой. Не ждет, что вот завтра, может, на меня упадет кирпич или сосулька. Это смешно.
А сегодня Олег вот, ждал. Не кирпич конечно, но...
-- У Вас ещё есть время. Можете... -- Смерть неловко мотнул головой в сторону метро. -- Попрощатся с родственниками.
Он вообщем-то знал, что с родственниками дела у Олега не совсем в порядке. Это было просто стандартное предложение. Смерть стоял, деликатно глядя в сторону, на видневшиеся сквозь туман здания, пока Олег звонил родителям. И раз за разом ему отвечал только робот, будто насмешливо сообщающий, что телефон то одного, то другого абонента отключен. Олег злился, на ненавистный телефон с его мелкими, неудобными кнопками, на то, что не мог поговорить раньше. Извинится за... много за что.
-- Если хотите, я могу показать их. --- просто предложил Смерть.
Не дожидаясь ответа, он подошел, взяв Олега за руку. Вопреки ожиданиям, ладонь у Смерти была не трупно холодной или вообще бесплотной, а тёплой и немного мягкой, будто Каганов держал за руку ребенка.
В абсурдных книжках ещё пишут, что премещения буть то во времени или как таковом пространстве поочередно сопровождаются то вспышками, то хлопками. Это тоже не бывает. Просто через секунду, перед глазами совсем другая картина. Другой город.
И окно ресторана. Олег, конечно, забыл, что у его отца сегодня был день рождения. Он уже стал забывать эти вроде бы родные лица. Смотреть было не на что. Просто самые родные люди прадновали, когда Олег, однажды рассорившись, вдруг пожелал помирится. И то только перед тем как...
На душе стало отвратительно, как в дешевых романах, когда томные дамы бросают вслед гусарам вышитые ими платки.
-- Отвратительно. -- слух повторил Олег. -- А что Лиля?
Для Каганова, не имевшего привычку заводить особо близких друзей на работе, в школе или институте, Лиля была буквально соломинкой, за которую в надежде хватается утопающий. Красавица Лиля, официантка в дешевеньком кафе, пахнущая пивом и приторными духами.
Смерть пожал плечами, оставляя выбор за Олегом.
-- Но времени мало, Вы врядли успеете.
Может, не так уж и важна это глупая Лиля. Просто умирать в одиночестве, в двух шагах от празднующих родственников было по меньшей мере глупо. И страшно
От просочившегося на улицу горького запаха алкоголя и гелия для воздушных шаров, Олег подавился кашлем. Из легких будто пытался выбратся какой-то маленький когтистый зверек, но у него все никак не получалось и он до крови раздирал внутренности.
Смерть неожиданно позволил оперется на себя, аккуратно усадил Олега на изрезанную молодежью скамью и спокойно ждал, пока тот наконец задышит нормально, перестав выплевывать на чисто подметенный асфальт темные сгустки крови пополам со слизью.
-- Может... ты можешь сделать это быстрее? -- попросил Каганов, в перерывах между судорожными вдохами,.
Такой сильный приступ стал неожиданность, пугая ещё сильнее. Будто малого ребенка, глупыми суевериями. Но ребенку правда страшно, он боится и барабашку под кроватью и какого-нибуть усатого монстра в темноте. А взрослые боятся умирать. Так сильно, что готовы отправить вместо себя любого. Пока не подойдет тот самый момент, никто не знает, что будет после. И неизвестность, рожденная путаницей вер, рождает этот почти животный ужас.
-- Не могу. -- Смерть отложил в сторону свою глупую потрепанную папку. -- Я могу просто побыть с тобой.