Аннотация: Небольшой рассказ о цене человеческой жизни и цене человечности
Эксперимент
Был хмурый зимний день. Генерал проснулся без будильника в пять тридцать. Он уже давно развил в себе эту привычку - просыпаться без будильника по внутренним часам. Так было надо. В военном училище, на службе, в горячей точке это стало вопросом выживания. Сейчас, когда он был ГЕНЕРАЛ, эта привычка тешила его самолюбие, вроде как чувствовала себя не заевшимся управленцем, а все тем же боевым и бравым военным.
Генерал неспешна встал, включил кофеварку, пока готовился клея, стал собираться, мысленно готовя себя к будущему не простому дню. ЭКСПЕРИМЕНТ. Да ещё какой.. военная тайна.
Он цыкнул языком и сразу как-то по стариковски вздохнул. Не его это все таки. Все эти собрания с медиками, госструктурами.. он военный. Его стезя - решительные действия, а не просиживание штанов в Лабораториях. Да и нет в нем необходимости. Он наблюдатель, решение будет одно - продолжать. Он опять вздохнул. Отпил кофе, поискал глазами, чем бы заесть, горький привкус, потом понял, что это привкус его настроения, и смирился. На улице его уже ждал служебный автомобиль. Он молча сел и приготовился ехать, путь был долгий, за окном Серед рассвет. Не люблю я рассветы, подумал генерал, и унёсся в воспоминания, думать об эксперименте просто не было сил.
Через пару часов Машина притормозила у ворот Лаборатории. По документам - это было какое-то НИИ, все было обставлено в меру скучно и неприметно. Забор, темное здание, минимум народу. Внутри задание напоминало цитадель, мышь не проскочит. Ведь речь идёт о химическом Оружие. ХОМП. Аббревиатура сама по себе всплыла в его голове. Ещё один тяжелый вздох. Не его это все таки.
На постах охраны его молча пропускали, военные отдавали весть, кто-то здоровался, медики, химики, шустро сновали по коридорам, стремясь все успеть, ведь это заключительная часть. Эксперимент с биоматериалом.
Генерал наконец достиг точки, откуда будет вестись наблюдение за экспериментом и огляделся. Рядом синим было ещё человек 5, все из высших кругов, силовики, политики, зимники, медики. Он молча кивнул присутствующим и глянул вниз.
Место для наблюдения за экспериментом находилось на втором этаже лаборатории, внизу была кушетка, вокруг провода и датчики, измеряющие все вокруг и подходящие к кушетке, где располагался билматриал. Наковал лабораторию прозрачный купол, который был барьером и открывал прекрасный обзор наблюдателям.
Биомаериал уже лежал на кушетке, и лаборанты заканчивали Подготовительные мероприятия. Сверкнула игла, медик ловко вставил ее в вену биоматериалу, тот даже не поморщился. Генерал скривил рот.
На кушетки был мужчина средних лет, такой же сероватый, как и сегодняшнее утро. Он был никакой, не было видно в его лице ни волнения, ни страха, он просто лежал и ждал начала эксперимента, покорно и безэмоционально.
Лощеный тип в темно синем костюме, из наблюдающих, как хищно улыбнулся. Генерал неодобрительно уснул головой, скорее своим мыслям. Этот тип выдавал себя с головой. Госструктура. Сын кого-то из высокопоставленных чиновников, и конечно рад до одури оказаться здесь. Чувствует власть. Ну и дурак, подумал генерал про себя. Другие наблюдатели хранили молчание их лица, словно маски, слега отстаивало освещение от купала.
Пискнули датчики. На пункт наблюдения поднялся мужчина в белом халате, бейдж был перевёрнут, то от случайно, то от специально. Хотя все протоколировалось и имена всех присутствующих были давно определены кучей бюрократических бумаг.
Мужчина в белом халате представился, как руководитель эксперимента и обьявил о его начале.
Лаборанты покинули комнату под куполом, в ней остался лишь мужчина. Биоматериал, поправил себя генерал. Сегодня он - биоматриал, у него нет пола возраста и других, как-то его идентифицирующие его, данных.
Биоматериал был все также безмятежен.
Зашипело. Руководитель эксперимента сказал - газ пошёл. Сказал это, видимо, по привычке, все и так поняли, что это был за звук.
Замигали лампочки на датчиках, тихонько запищали приборы. Биоматериал глубоко дышал. По тому, как он вцепился пальцами в кушетку, генерал понял, что тот смертельно боится. Смертельно - самое подходящее слово. Сколько ему оставалось жить - был вопрос риторический. Точка отсчета - сегодня.
Лощеный тип почти носом упёрся в Стекло, жадно наблюдая за происходящим, ему явно нравится весь этот процесс. Для него смерть - была чём-то любопытным и далеким, поэтому он не хотел упустить хоть какой-то момент этого зрелища.
Генерал почувствовал на себе взгляд, но не стал отвевать взгляду. Он вообще не хотел здесь быть. Просто статист, фиксирует процедуру и уходит. От него здесь не зависит ничего.
Вдруг мужчина на кушетке взмахнул рукой, и сказал - "я чувствую запах. Чувствую. Вырубайте".
Шипение прекратилось. Датчики замигали с ещё больше частотой. Руководитель эксперимента скомандовал "очистить лабораторию" и загудели вентиляторы, очищая воздух вокруг биоматериала.
Мужчина на кушетке продолжал глубоко дышать, цвет его лица из серого стал белым, как кушетка, на которой он лежал. Из состояния никакого так и не вышел.
Через несколько минут в лабораторию зашёл человек в герметичном костюме, дышал он через респиратор.
"Забавно, - подумал генерал. - Ведь воздух уже чист, приборы мигают зелёным. Значит страхуются, не до конца уверены, не изучили действие газа. А ведь это заключительный день эксперимента. Нда."
Потом в лабораторию зашёл ещё один человек в таком же костюме, вдвоём они стали снимать замеры с показаний приборов, задавать какие-то вопросы мужчине. "Биоматериал!" снова одернул себя генерал.
В ответ тот сказал "был запах миндаля. Почувствовал его не сразу, а в конце, он сразу появился."
Руководитель эксперимента кашлянул, обращая на себя внимание наблюдателей и произнёс, едва скрывая радость в голосе "8 минут 44 секунды, господа. Прекрасный результат. Это больше на 2 минуты, чем мы рассчитывали. Спасибо за Ваше участие. Эксперимент можно считать завершенным. Есть ли какие-то вопросы и комментарии." затем добавил "это для протокола, поэтому если нет, не смею вас задерживать".
Генерал уже сделал замах рукой, дабы развернуться на каблуках своих начтенных ботинок, но лощеный не хотел так просто уходить.
"Подскажите, уважаемый руководитель эксперимента, - начал он. - верно ли я понимаю, что действие данного газа.. эээ... максимально эффективно?"
Руководитель эксперимента, не отрываясь от своих записей, сквозь размышления буркнул "Вопрос требует уточнения, о какой эффективности идёт речь?"
Лощеный выдал улыбку во все 32 зуба "я говорю о последствиях. Итогах работы газа. Когда они наступят? Биоматериал как я вижу жив, значит эксперимент не завершён."
Руководитель эксперимента глянул на кушетку, Биоматериал продолжал дышать, встать с кушетки он даже не пытался, но цвет его лица стал принимать синюшный оттенок. Глаза были закрыты и дыхание как-будто стало тяжелее. Лаборанты в спецкостюмах уже вчетвером продолжали что-то сверять, диктовать, записывать и измерять.
Руководитель эксперимента глянул в глаза лощеного, затем сверился с записями, и ответил "цель эксперимента- установить продолжительность бессимптомного примирения экспериментального газа. Говоря простым языком, какое время газ не будет заметен противником".
Лощеный с серьезной мордой кивнул: "это я понимаю, спасибо. Но я вынужден буду доложить руководству, что эксперимент не завершён. Ведь итог действия газа мы так и не увидели.
Все наблюдатели хранили полное молчание. У генерала создалось впечатление, что все просто онемели от наглости и абсурдности заявления лощеного.
Руководитель эксперимента опустил планшет с записями и окинул взглядом всех присутствующих "для протокола: в дальнейшем присутствии необходимости нет. Задача эксперимента выполнена. Однако регламент предусматривает, что завершение эксперимента принимается единогласно."
Лощеный разве что в ладоши не хлопал "я готов принять завершение эксперимента после того, как увижу результат действия газа"
Присутствующие хранили гробовое молчание. Генерал сцепил руки за спиной, костяшки пальцев побелели "ну и сука, - подумал про себя генерал. - Сука".
В слух же спросил: "нет чести в том, что бы наблюдать, как умирает человек."
Лощеный засиял "уважаемый коллега-наблюдатель, да ведь это не человек, это биоматериал. Он был человеком, пока не подписал все бумаги, не получил за это кругленькую сумму и не улёгся на эту кушетку."
Биоматериал стал дышать с хрипами, датчики снова запищали. Кто-то из лаборантов сказал "15 минут. Съем замеров. Пульс нитевидный"
Мужчина захрипел, цвет его лица стал сиреневым.
Лощеный распалился "торжество науки! Как же здорово, да, коллега-наблюдатель? Скоро в таких как вы и нужды не будет. Зачем играть в солдатиков, когда эра высоких технологий уже наступила. И главное, враг даже не узнаёт, что сгубило его. Ах, поправочка. Он не будет знать об этом первые 8 минут и 44 секунды".
Генерал промолчал.
Лощеный решил, что это его звёздный час и продолжил "взгляните на этот Биоматериал, ведь он послужил не только своей семье, продав свою жизнь, надо сказать, очень дорого продав. Он послужил торжеству науки. Торжеству мира!!" и вдруг лощеный осекся. Его взгляд устремился на кушетку.
Мужчина- Биоматериал задрожал, голова его металась из стороны в сторону, пальцами он начал царапать свою грудь и горло, потом захрипел. Генерал смотрел в даль.
Лаборант произнёс "21 минута. Съем замеров." приборы слились в один общий писк. Лаборанты с силой расцепили руки Биоматериал- мужчины, пристегнув запястья к кушетки, но тот продолжал сучить ногами, издавал совершенно нечеловеческие звуки. На губах появился пена. И вдруг он затих.
Лаборант произнёс "22 минут 44 секунды. Итоговый тест"
Лощеного стошнило.
Наблюдатели брезгливо отошли на несколько шагов от него.
Руководитель эксперимента записывая что-то с каменным лицом спросил "для протокола: эксперимент завершён, возражений, комментариев нет?"
Возражения и комментарии не поступили. Наблюдатели в молчании двинулись в сторону выхода.
Генерал шёл последним. "Не мое это. Эксперименты. Газы. Бесконтактные военные действия. Гуманизм? Что гуманнее - быть убитым пулей, в бою, знать в лицо своего врага. Или вот так вдохнуть и не выдохнуть больше, даже не поняв, что стало причиной гибели."
Генерал снова сел в машину. Ещё два часа. Горький привкус во рту было не смыть.