"Полёт шмеля" прервал неспешную прогулку по набережной. Как хорошо, что звонок твоего сотового не похож на то стандартное треньканье, которое заставляет поворачиваться в автобусе половину салона.
--
Алё...
--
Анна, - сестра Ольга, как всегда, сразу брала быка за рога, - Я сегодня задерживаюсь. Возьми Маришку из садика и заведи домой.
Ну вот, всё, как обычно. Знает ведь, что у сестры сейчас времени вагон и эксплуатирует по полной программе. Вчера за продуктами гоняла, сегодня вот - Маришку из детсада забирать.
--
Да я там не была...
--
Найдёшь. Как раз напротив дома. Не заблудишься. Номер семь. "Лисичка". Старшая группа. Всё. Отбой.
Как будто, так и надо. Как переехала к мужу - деловущая стала. Ладно, возьмёт уж она чадо. Всё равно вечер некуда убить. Школьные экзамены только закончились. Куда дальше - ещё не решилось. На личном фронте - полный штиль. Времени - хоть соли на зиму. А Маришка свой человек, соскучиться не даст.
Детский сад Аня нашла сразу. Панельное двухэтажное здание стояло сразу за теплотрассой на лысоватом пригорке. Плешивые газончики, разноцветные песочницы, дырявая сетка забора - всё, как и в её детстве, словно ничего и не изменилось с той поры. А вот и вход. Старшая группа. А где искать-то её? Аня поднялась по лестнице и открыла первую попавшуюся дверь направо.
--
Здрасте...
За столом сидела женщина неопределённого возраста с пепельными волосами и что-то писала. Когда дверь открылась, она оторвалась от своего занятия, близоруко прищурясь глянула в сторону застывшей девушки и вдруг неожиданно тепло улыбнулась вошедшей.
--
Анна Леопольдовна? Мне о вас звонили. Пойдёмте со мной. Меня зовут Мария Игнатьевна, да, впрочем, Вы уже в курсе.
И она, поднявшись из-за стола, мимоходом поправила причёску и направилась к двери, увлекая за собой и Аню. Аня хотела было сказать, что отца у них с Ольгой зовут не Леопольд, а Леонид, но само осознание того, что кто-то назвал её вдруг по имени-отчеству, было внутренне приятно, и она сдержалась. Какая разница? Уже сам факт того, что Ольга вдруг предупредила об её приходе, выходил за рамки привычных стереотипов, а связь нынче такая, что в треске помех не мудрено и перепутать. Идти оказалось недалеко. Уже за углом Мария Игнатьевна приостановилась, и, обернувшись к Ане, проговорила:
--
А вот и Ваши. Старшая группа. Давайте войдём тихонько, пока они играют, и посмотрим на них. А я Вам кое-что расскажу о ребятках.
Аня, конечно, не совсем понимала, зачем ей слушать о детях, ей бы Маришку забрать и - домой. Но перебивать было как-то невежливо, и она кивнула, решив, что лишние пять минут погоды не сделают, а торопиться ей всё равно некуда. И она оглядела группу. Две девчушки, одна - пухленькая, в цветастом платьишке, с кудряшками на голове, вторая - худышка в кремовой юбчонке, с наморщенным лобиком, переодевали кукол возле зеркала. Белобрысый щуплый паренёк в сероватом свитерке с прической "горшком" что-то убеждённо доказывал черноволосому крепышу, глядя на того снизу вверх. Два мальчугана восточной наружности в ярких рубашках увлеченно возили машинками по потёртому паркету. За ними следила девчушка с двумя льняными хвостиками в джинсовом сарафанчике, сидевшая неподалёку на стульчике и опиравшаяся острыми локотками в собственные коленки. Со стороны спальни доносились ещё несколько детских голосов.
"Наверное, Маришка там", - Подумала Аня и стала вслушиваться в слова своей спутницы.
--
Смотрите, у зеркала - две Даши. Та, что поплотнее - Харитонова. Явный лидер. Своей подружке не позволяет ни с кем, кроме себя дружить, представляете? Ревнует до слёз. Командирша. Голос - что труба Иерихонская. Дома привыкла над бабушкой верх держать. У неё и речь на бабушкину похожа. Как из деревни. Мать-то ненормированно работает. Её девочка видит мало. А отец вот уж как два года в Чечне погиб. Но девочке всё не говорят. Восполняет отсутствие отца общением с родителями подружки. Тоже Даша. Мурыгина. Эта отличницей в школе будет. Помяните моё слово. Ей и сейчас Татьяна Владимировна на математике уравнения решать даёт, пока остальные в пределах десятка считают. Эту можно во время тихого часа и за воспитательницу оставлять. И книжку прочитает и проследит, чтобы не баловались. В младшей группе за Татьяной Владимировной хвостиком ходила, копировала всё, вплоть до интонации и походки. Так, кто у нас ещё? А, вот, на полу, с транспортом - братья Маргаряны. Старшего, Андрея, ни за что бы не взяла, есть некоторое отставание по интеллекту, но - отец хорошо помогает садику, сами понимаете. Погодки, а такие разные. Да не волнуйтесь раньше времени. Они тихие. Младший, Артак - так на двух языках говорит. Вообще - смышлёный мальчик. Даром, что в Армении до четырёх лет жил. Уже сейчас с репетиторами их к школе готовят...
Между тем спор пухленького крепыша с миниатюрным мальчуганом выходил на новые рубежи.
--
А я говою, что для хазгона лучше шины "Контакт". Мой дед всегда их ставит, - говорил черноволосый, поправляя потёртые трикошки.
--
Какой "Контакт"? Пи-си-ай шина самая скоростная, без неё ни один "пень" не зашуршит. Уж мой отец знает. Он тебе не ламер какой-нибудь.
--
Кто ламер?
--
Соловьёв! Жданович! Сбавьте обороты! Ох уж эти мужские разговоры! - всплеснула руками Мария Игнатьевна и снова обернулась к Ане, - Вот ведь мальчишки! Чего вечно делят? И ребята-то оба хорошие. А воспитания никакого. Вон у Никитки Соловьёва, - она кивнула на того из парнишек, что был поздоровее, Всё есть. И отец и мать и бабушка с дедом. А на деле - никому он не нужен. Мать с отцом строят новые семьи, им не до него, дед на рынке торгует, бабка закладывает. И он то здесь, то там. Отца видит раз в неделю, ночует у матери, в выходные с дедом торгует. Ладно ещё - мальчик растёт добрый, уважительный. Только, что дальше-то? А вот Данилка Жданович. Маленький который. Маленький, да удаленький. Столько всего знает - иному взрослому не охватить. Отец где-то в администрации работает, хотя с виду и не похоже. И разговоры соответствующие. Вчера, представляете, он своим друзьям рассказывал про монстров в думе! Ну, куда это годится? А что дальше-то будет!
Аня улыбнулась. Не будучи фанаткой компьютерных игр, она уже догадывалась, про каких таких монстров мог рассказывать худосочный парнишка. Ребята начинали ей нравиться, возникала внутренняя симпатия к ним. Между тем Мария Игнатьевна, видимо, почувствовав себя на любимом коньке, вещала, не останавливаясь:
--
А вон та девочка на стульчике - Насыбулина Лиля. У неё мать тут же работает. На младшей группе. Немного капризна. В группе первый год. Ещё не влилась в коллектив. Раньше с дедом сидела, так прибаловалась. А дети - они ж такого не допустят, сами знаете. И сейчас: что не по её - к матери норовит жаловаться бежать. Но вы ей уж волю не давайте, а то на шею сядет...
--
Я?
--
Конечно, завтра и приступите к работе. А трудовую сделаем. Я в РОНО всех знаю, так что всё уладим. Как документы поднесёте, так и оформим.
--
Ой... Это ведь...не "Лисичка"? - осознание того, что произошла какая-то путаница, стало доходить до Анюты.
--
Конечно, нет. "Лисичка" прямо за нашим "Мотыльком", забор в забор. А Вы-то что спрашиваете?
Аня хотела, было объяснить, что она здесь вообще случайно, что ей ещё Маришку из "Лисички" забирать, но тут одна из подружек, что одевали кукол около зеркала, та, что с кудряшками и, как оказалось, с громадными васильковыми глазами заметила Марию Игнатьевну и тут же подбежала к ней:
--
Здравствуйте, Мария Игнатьевна!
--
Здравствуй, Даша. А вот это - Анна Леопольдовна...
--
Леонидовна, - немного краснея, поправила Аня.
--
Леонидовна, ваш новый воспитатель. Дети, с завтрашнего дня она будет с вами после обеда, вместо Екатерины Юрьевны. Вы ведь сможете пока во вторую ходить? Заодно и опыту наберётесь
Около двух десятков глаз оценивающе уставились на Аню. Повернулись, казалось, все. И спорящие мальчишки, и девочка на стуле. Даже из спальни показались новые лица, привлечённые голосом Марии Игнатьевны. Девушка снова хотела было всё объяснить, но что-то изнутри пока останавливало её от этого шага.
--
Анна Леонидна, тока Вы нас не бросайте, а? - Тряхнув бантом на макушке, произнесла девочка, глянув снизу вверх на Аню, - А то я папу позову, он всех-всех обманщиков ужо накажет.
--
Не брошу, обещаю, - произнесла Аня, улыбнувшись, и поняла в этот миг, что она на самом деле ни на кого не бросит этих детей, ни миниатюрного Данилку, ни двух Даш, ни братьев Маргарянов, что она теперь-то точно знает, чем будет заниматься завтра. И отнюдь не из-за того, что испугалась погибшего в Чечне отца кудрявой девчушки, а потому, что именно тут она нежданно-негаданно для себя нашла своё призвание, то дело, которому готова, оказывается, была посвятить всю свою жизнь.
--
Вот и славненько, - улыбнулась Мария Игнатьевна и левой рукой сзади ласково приобняла самозванку.