Ночью все кошки серы. В больших городах особенно. Узкие, старинные улочки смотрят на случайных посетителей глазами древних призраков, растворяя их в призрачном свете ночных фонарей; стирая грани реальности, смешивая настоящее и прошлое в одном коктейле. Глядя по сторонам Николаю вспоминались те дни, когда они с Наташей гуляли ночами по городу. Все казалось таким красивым и таинственным. Сейчас же живописные уголки кажутся просто унылыми и скучными. Глаза смотрят на мокрый асфальт обильно усеянный хрусткими листьями, а мысли, нет-нет да и проваливаются в те воспоминания, которые Николай запретил себе открывать. Все это было давно, словно альбом со старыми дедовскими фотокарточками: какие-то улыбающиеся люди, в какой-то нереально светлый день. Наташа умерла. С ней умер страх и за нее и за себя. А больше боятся не за кого. Однажды они мечтали о том, что с рождением детей они уедут из города и осядут где тихо и красиво. Хорошо, все-таки, что этого не случилось. Был бы лишний повод для беспокойства и разочарований.
Мужчина подошел к кафе. Стоя на улице было интересно наблюдать за теми, кто сидел за огромными стеклами. Не замечая наблюдателя люди попивали свои напитки, и о чем-то оживленно разговаривали. Там было уютно и тепло. Николай почувствовал себя призраком, который может только подсмотреть. Ведь все это уже не для него. Все что у него осталось, это тенью следовать за живыми и пугать их громом цепей и предсмертными стонами. "Чушь!" - Николай решительно ворвался в помещение громко хлопнув дверью. Он все еще тут! Кто-то обернулся. Все-таки он еще жив. Эта мысль не вызвала ничего в душе. Было пусто, холодно и тоскливо. Было совершенно все равно. Он подошел к столику и скинул пальто. Минуту спустя кто-то со скрипом отодвинул стул напротив, выдернув Николая из трясины мыслей.
- Да, - голос напротив был неприятно громок, даже нахален.
- Двойной экспрессо.
- Мне некогда рассиживаться, Сергей Владимирович. Вы принесли мне дело?
На стол громко шлепнулась пышная папка.
- Мне вот наоборот, сегодня хочется пообщаться с вами. Что вы намерены с этим делать, Николай Валентинович?
- Для начала я хотел бы ознакомиться, а потом мы обсудим что Мы, - подчеркнул мужчина, - будем с этим делать.
- Вы имеете ввиду, что будете вмешиваться в расследование? Может еще станете советы давать, как мне работать?
- Успокойтесь, Сергей Владимирович, я не собираюсь вам мешать. Я просто хочу быть вкурсе дела.
- Зачем? Если выяснится что-то серьезное, вам сообщат.
- Хочу сам решать, что стоит, а что не стоит моего внимания.
Неожиданно, Николаю захотелось сбить эту маску вежливости с копа. Его манера общаться свысока взбесила.
- Передавайте Елене Александровне привет. Надеюсь, она в добром здравии.
Не дожидаясь ответа Николай схватил папку и вышел.
Начатый кофе ударился о пол. Тонкая чашка смертельно взвизгнула и в кафе все на секунду стихло.
Лидочка бросилась к столику, но широкая спина посетителя уже стояла в дверном проеме. Осколки чашки споро убирала подоспевшая уборщица. На столе, где минуту назад сидел сумасшедший, одиноко валялись две крупные купюры.
"Ну надо же. Повезло.."- фиолетовая купюра моментально подняла настроение.
Подъезд был серым, грязным, кирпичным и обычным. Глядя на него никто бы не предположил, что в нем живет экстрасенс. Хотя разве есть дома для таких как она? Но Леду всегда казалось, что уникальные люди всегда живут в дорогих домах. А тут вонючий подъезд, в который она смело входит каждый вечер. Может ее уверенность стоит на ее силе? Ведьмы же бывают разными. Вдруг эта одна из агрессивного подвида - Ведьма боевая, особо опасная? Может боевые ведьмы одной левой могут вырубить омоновца? "Вот и проверим".
"Интересно она спросит "кто там" или уже знает ответ? А может она мне не откроет?"
Он, словно обычный мужчина, которому пришлось пережить много в своей жизни. Глаза его тусклы, взгляд прямой, светлые волосы. На улице дождь и на голове у него капюшон. Особо лицо не скрывает, но и не разобрать-то толком ничего. Вроде не урод, но внешность у него совсем серая, не запоминающаяся. Вроде и вот стоит человек, а через минуту уже и не вспомнишь, чем он отличается от других таких же трудяг.
Дверь открывает полная женщина:
- Добрый вечер!
- Добрый, - отвечает он, - я к мадам Полине. Я записан, - он опускает голову, словно стесняется, что вот он, такой прагматик, но... пришел. Дожил.
Его собеседница профессионально улыбнулась уголками губ, решив подыграть ему, напустила в глаза грусти и жестом пригласила его войти.
"Какой уже за сегодня? Устала. Скорей бы домой".
- Пальто и сумку оставьте тут. Пойдемте, мадам Полина уже ждет.
Коридор был темный, словно лампочкам не хватало мощность, чтобы освятить все пространство; или они стеснялись обнажать уродство стен в постыдно выцветших цветочках. "Неужели ведьмы так мало зарабатывают?" На стенах висели фотографии, видимо, самой мадам с ее именитыми посетителями. Мадам, как оказалось, пользовалась популярностью.
Комната, в которой Лед оказался, была похожа на гнездо. Да-да, гнездо сороки. Тут было много всяких магических вещей, старинных подсвечников, черно-белых фотокарточек, статуэток, пепельниц, в которых лежали разноцветные порошки и огромное количество свечей. В центре комнаты был втиснут круглый стол. На нем лежал круглый голубоватый шар, а за столом сидела тоже круглая женщина. Круглым были и ее лицо и тело. Мадам Полина пыталась скрыть свою азиатскую внешность за толстым слоем белил и черной подводки. Она была пожилая. Лед подумал, что ей больше пятидесяти. Хотя, что он в этом понимает.
Мадам Полина медленно повела рукой, указывая на кресло напротив. Ее отделял лишь стол с голубым шаром. Лед с интересом наблюдал за ней. Он уже не пытался притворяться тем, кем не является.
- Что вы хотите знать?
- Я хочу знать, вы настоящая или нет? Вы верите?..
Женщина напротив устало опустила глаза. Очевидно, что клиент ей достался тяжелый. Она присмотрелась к нему. На психа он не был похож, но кто знает, как выглядят настоящие психи? Чикатило столько лет дурачил и окружающих и свою семью.
- А зачем вы пришли ко мне?
- Ну так вы же гадалка, вы мне скажите.
Как же часто она слышала подобное. Глупые скептики, которые мечтаю поверить; одинокие дети, которым логика заменила воображение. Наверно в детстве им не читали сказок. Полина решила действовать по обычной схеме. Она требовала оплату сразу и по часам. Обещать людям результат было опасно, да и иной раз его можно было прождать несколько лет. Но она была уверена, что результат всегда есть. Она это гарантировала. Ведь мадам Полина ведьма в третьем поколении! Пусть не ведьма, а шаманка, но какое, в сущности, жто имеет значение? Женщина закрыла глаза и протянула руки к шару.
Наблюдать за ней было интересно. Слушая завывания, шипение и стоны мадам, Лед пытался понять или почувствовать понимает ли она зачем он тут или нет? Возможно, еще в самом начале ему хотелось, чтобы она была настоящей и поняла, увидела, но потом... Она верила, но либо дар в ней был слишком слабый, либо она была шарлатанкой. Внезапно, эта мысль испортила ему все настроение. Ведь если она шарлатанка то не верит, значит, он ошибся! И тогда он задал вопрос, который она все требовала. Мадам проникновенно позавывав, глянула в шар. Там было пусто, как и в ее глазах. Просто усталость за день, а может и от жизни. Каждый день она встречает людей, которые давно утратили веру во что бы то ни было. Единственное, чего они все еще хотят, это решение всех их проблем путем, вот такого, небольшого жульничества. Пришли на экзамен, а в руках шпаргалочка-то уже припрятана. Знаем мы, что у нас спросят и как ответить надо, чтобы получился нужный результат. Получается ли он? Полина знала, что - нет, никогда. Это очередная насмешка лукавого. Даже если ты узнаешь, тебе это не поможет. Ведь ни один человек, пусть даже сто раз пророк, никогда не сможет увидеть и учесть все. Знай ты, что за углом тебя ждет кирпич, ты повернешь в другую сторону, но там, наверняка, тебя встретит твердый капот камаза. Сколько раз она пыталась объяснить это, но кто ее будет слушать?
... а потом разложила карты. Тут лицо ее изменилось, руки затряслись, но она не останавливаясь бросала и бросала карты на стол.
" Нееет, я не ошибся!"- улыбнулся Лед.
- Слава богу, я не ошибся в тебе, ведьма!
Глаза женщины вылезли из орбит, она открыла рот, но не могла ничего произнести. Кто бы мог подумать, что в таком преклонном возрасте, столь старая кошелка будет так бояться смерти.
- Почему ты не колдуешь? - мужчина стал медленно подниматься, нависая над столом.
- Почему не взываешь к духам? - вот его тень уже затмила стол.
- Разве дьявол или другая сущность не могут помочь тебе? - его тень набросилась на сжавшуюся фигурку напротив. Всего одно движение и мадам Полина замерла, с ужасом уставившись на последнего посетителя. Обычно он колол в затылок, но для этого надо было подойти сзади. Тут же все было не так. Сегодня все должно было случиться иначе!
В комнате было душно. Окно, оставленное настежь на ночь, захлопнулось сквозняком. Встать же и открыть его снова никто не спешил. Мужчина спал крепко. В вязкий кисель, что наполнял сейчас легкие, делал сон беспокойным, даже пугающим. Станис раскинулся на кровати словно паук в своей паутине. Бледные простыни прилипли к вздрагивающему телу, сковывая движения. Словно это был уже не паук в свое сети, а чужая добыча. Сколько же мошек он сюда заманил? Кто-то добровольно комкал его простыни, а кого-то приходилось "уговаривать". Сейчас же мужчина метался, ожидая, что за ним скоро придут... Россыпь мелких, круглых, жадных глазок на огромной морде. Вот она, его паучиха - его жена. Сегодня их брачная ночь и он попался. Расплата. Его все-таки охомутали. На пальце кольцо из ее паутины, которое невозможно разорвать. Она идет отмстить. Хочет провести обряд. "Какая же она огромная!" Тонкая длинная лапка коснулась кровати. Вслед за ней из темноты, постепенно, словно в жестокой, мучительной пытке, чтобы парализовать страхом, все еще жаждущую, надеющуюся на спасение жертву, выползала Она - его суженная! Черное брюхо с жесткими иглам-волосками, шурша о плотную шелковую простыню, втягивалось на кровать. Вот уже показались задние лапы. Она стояла, возвышаясь на краю кровати, и рассматривала его. По-королевски медленно самка двинулась вперед, и Стнис ощутил тяжесть ее тела. Паучиха волокла толстое брюхо по нему, подбираясь к голове. Она знала, что ему нравится это. Предыдущие самки так часто делали. Огромное тело распласталось на нем и он услышал как ломаются его кости: ноги обожгло болью, хрустнули ребра.. Как же медленно она ползла. Уже казалось не было сил и мысль о том, что вот сейчас она ему откусит голову и все закончится не казалась больше страшной, а она все медлила. Наконец чудовищная голова с мерзкими желвами вплотную приблизилась к лицу. Станис не хотел смотреть ей в глаза, но отвести взгляд было невозможно. Клыкастая пасть приоткрылась..
"Не медли, курва"- мысленно взмолилась жертва.
- Станис, ты веришь в бога? Тогда молись!
И черная вдова с легкостью отделила голову супруга.
Мужчина скатился с кровати. На полу было прохладно и безопасно. Зубы его были сильно сжаты; сквозь них он мог только стонать от пережитого ужаса. Станис вытер пот с лица. Дыхание все никак не хотело приходить в норму. Сердце колотилось где-то в горле. Тело все еще болело от пережитых ощущений.
- Чертовы суки! - Дыхание восстанавливалось медленно. Мысли путались. Но где-то на самом дне, его испуганного сознания, в плотном коконе трепыхалась личинка, оставленная паучихой... Мысль, которую она ему подарила.
- Черт!
Станис вскочил с пола и схватил телефон.
- Ты совсем рехнулся? - зло прошептала трубка.
- Серег, - Станис обращался так только когда был очень взволнован.
В трубке все стихло.
- Я понял, что их связывает! Осипова пела в церковном хоре, Минина увлекалась восточными философиями, Умедова была мусульманкой! Они все верующие! Наш псих повернут на религии!
- Подожди, - Сон слетел с Сергея моментально. Мужчина тихо поднялся с кровати, чтобы не потревожить жену и вышел в коридор. - Хм, а как же последняя? Она же ведьма.
- Не знаю, но думаю, это же тоже своего рода вера. Но где он их находит все равно не ясно. Мы знаем, что он все планирует. Он знает их расписание и "слепые" места в их маршрутах. Значит ему нужно время на подготовку. Все похищения были на окраинах словно по кругу... Но работали все в центре. Он мог их увидеть где угодно. Черт. Я все равно не понимаю.
- Ладно, ложись спать. Завтра обо все подумаем.
- Я уже не усну. Поеду в участок. Давай.
Станис приложил телефон ко лбу. Корпус был прохладным. Мысли вяло текли в черепной коробке и ни на одной он не мог сфокусироваться. "А может поспать не такая уж плохая идея?"
Но взглянув на темную дыру постели он передумал. Станис не любил спать один. Ему часто снились кошмары. Мама как-то пошутила, что это совесть не дает уснуть. Может она и права. В детстве он был шустрым и везде лезущим пацаненком. Любопытство часто оборачивалось драками. А драться Станис не то, чтобы любил, но приходилось. Все мало-мальские авторитеты в школе, видя громилу из младшего класса пытались либо подмять его под себя либо затянуть к себе в компанию. Но это потом, когда Станис приобрел некоторый авторитет своими кулаками. А поначалу, в каждой новой школе, а менял он часто из-за работы отца, ему приходилось добиваться независимости. Дня не проходило, чтобы какой-нибудь старожил не пытался доказать здоровяку, что большой шкаф громко падает и что его рост ничего не значат. Но Станис умел драться. Научился. Так что на защиту своих прав обычно уходило около месяца, а потом к нему начинали приходить с другими предложениями. Стас никогда не интересовался подобным. Ему больше нравилось общество девочек, нежели опасные игры мальчишек. Вымогательство денег у малышни не было интересным, а вот обсуждение детективных книг или сериалов по Агате Кристи было интересней. Мальчик был совершенно Маминым. Из школы он сразу шел домой и они с Мамой проводили каждый вечер вместе. Даже когда все друзья Стаси устремились со своим подростковым любопытством в женские раздевалки, Стася сидел дома и смотрел "Эркюля Пуаро". Все внезапно изменилось, когда у Мамы появился другой мужчина. Возмужавший Стася ревновал, а когда он проследил за Мамой и увидел на кого она его променяла, искренне не понимал, почему он не может раздавить этого мозгляка? Отец знал, но молчал. Вся его карьера строилась на деньгах жены. Да и что он мог сказать, когда его секретарша делала уже третий аборт? Стас и об этом знал. Знала и Мать. Ведь у них не было секретов. До недавнего времени. И тогда Стас начал поздно возвращаться. После школы они шли тусоваться. Придя домой, он успевал лишь доползти до кровати, как тут же проваливался в пьяный сон. Замечаний ему не делали. Некому было. Отец разъезжал, а Мать все чаще ночевала не дома. В один из подобных одиноких вечеров, которых стало так много, что Стасу было страшно возвращаться в пустую квартиру, он остался у друзей. Там было много пьяных девочек и петушащихся парней. Станис пригляделся к одной, которая словно цапля, балансировала на тощих ногах неестественно вставленных во взрослые туфли. Она была худенькая, в коротком платье с горящими глазами. Как-то они очутились в комнате. Девчонка мокро прилипла к его губам. Станис опустил руку ей на коленку. Она ее не убрала. Поднимая руку выше, по ее тощей ноге он почти ничего не чувствовал ничего кроме любопытства. Но когда она решила передумать и попыталась оттолкнуть его, кровь внезапно вскипела в нем и он впервые сильно возбудился. Девчонка была слабенькая. Да и что она могла? Она была пьяна. И уж точно Стася не был у нее первым. Все произошло быстро. Он сидел на кровати после и смотрел на нее. Сначала ее вывернуло, потом она плакала. Но эти слезы были пьяными. Они его не тронули. Все вокруг только и говорили о сексе и как это хорошо. Но Стася не заметил чего-то такого из-за чего стоит менять свою жизнь, бросать его...
Потом была другая девочка. Тоже маленькая и хрупкая. Стасе она нравилась. Они читали вместе и смотрели телек у него, когда дома никого не было. И однажды он попросил ее остаться на ночь. Она отказалась. Скромная, воспитанная и хорошо одетая, Мика не пила и не тусовалась. Иногда они целовались и Стасе это нравилось. Но ему уже хотелось большего. Хотелось проверить, вдруг все дело в любви? Вдруг все меняется, когда появляется кто-то важный? Мика тоже отказывалась. Это раздражало. А потом перестала сопротивляться. Стала молчаливая и задумчивая. Вздрагивала когда он подходил к ней сзади. Стасе нравилось, что они ходили по школе в обнимку. Нравилось, что она не спорила, никогда. Ни в спортзале на матах, ни в кабинке женского туалета. Он думал, что это любовь. Но когда Мика забеременела, ее родители пытались обвинить его в изнасиловании. Все это было странно и не справедливо. Ведь она же никогда не сопротивлялась! Она сама хотела! Стас чувствовал себя снова преданным, униженным. Отец устроил скандал и пообещал, что отправит его в военное училище, но Мама, как обычно, все сделала по-своему. Через месяц Мика уехала и он больше никогда ее не видел. Стас тоже, в очередной раз, сменил школу.
Уже в институте он снова встретил девушку, которой захотелось довериться, но она совершенно не обращала него внимания. Однажды он встретил ее на вечеринке. Она мило с ним поговорила, а потом познакомила его со своим парнем. Стас смотрел им в спину, когда они заходили в одну из комнат в общаге. Это было выше его сил. Все повторялось снова. Но весенние каникулы все поставили на места. Парень Юлианы уехал к родителям на пару дней, а Юля приняла приглашение одной из подруг на грандиозную тусовку. Станис весь вечер был с ней мил: он развлекал ее историями из жизни, следил, чтобы ее стаканчик был всегда полон и с легкой иронией пересказывал последнюю серию "секса в большом городе". Под утро Юля была готова на любые эксперименты.
Скандал был грандиозный. Оказалось, что Юленькин папа занимает высокий пост. На Стаса даже хотели завести дело, но, к счастью для молодого человека улик не было, лишь слова Юленьки. Но ее родители не хотели так просто сдаваться. Когда опасность стала слишком реальной, чтобы ее игнорировать, Мама купила билет Стасе в Россию, а Папа похлопотал, и его приняли доучиваться в школу милиции. Так будущее Стаси было определено.