Нелепо ли ны бяшет, братие, начатии старыми словесы повестий о добрых воях, иже истягну умь крепостию своего и поостри сердец, а свои мужеством, наполнився ратного духа.
Коловраты.
Или сказы о доблестных воях, о былях и небылях, о Руси былой.
Славься Ясный - Солнцеврат
Восьмикресный Коловрат
Ты по небу полетишь
Землю светом озаришь.
Силы зла прогонишь прочь
Добрым молодцам помочь
Не откажешь никогда.
Стороной чтоб шла беда
Крес пошлешь на кривду ты
Чтобы правь взяла бразды
На земле Святой Руси.
Славься Ясный - Солнцеврат
Восьмикресный Коловрат!
Гой, Добры молодцы,
Процветай Святая Русь!
Поход за Верлиль.
Давным - давно, в те неспокойные времена, когда Русь еще не набрала полную силу, когда она частенько подвергалась набегам коварных половцев и печенегов, когда начала подымать голову разная нечисть, было решено на сходе волхвов, среди которых были и князья, собрать небольшую дружину. Особую дружину. А особенна она была тем, что каждый ее воин, после полного воинского обучения мог в одиночку противостоять множеству врагов. Он умел на лету ловить руками стрелы, не страшась гибели врываться в гущу врагов сея смерть вокруг себя.
Набирали туда отроков лет четырех в основном сирот, которых легко было найти на хуторах, в селах, градах. Но и некоторые родители не гнушались отдавать на службу отечеству своих сыновей. Только условие было одно, чтоб отрок появился на свет в день коловорота, то бишь, в студень, в березень, в кресень или руен, двадцатых чисел. Считалось в эти дни, сам Сварог благосклонен к новорожденным, придает им здоровье, смелость, ловкость и удачу. По случаю явления в бренный мир, да по клейму коло на левом плече, стали их называть Коловратами.
После долгого обучения небольшими группами или вовсе в одиночку доблестных отроков отправляли на самые дальние рубежи матушки Руси, где си вои отбивали набеги непрошеных гостей. Но не только. Приходилось им выполнять тайные поручения князей, да волхвов, радея за величие своей родной земли.
Глава первая.
Светогор и Белояр.
Шел пир в Киев - граде, в светлых княжеских палатах. Не поскупился князь, выставил на славу угощение. Чего только не было на столе - и почки заячьи в сметане, да потроха лебяжьи, рябчики соленые с перцем и шафраном. Была там и печеная лосина, да заячьи пупки, зайчатина печеная, да баранина тушеная. Лежала на широких блюдах осетрина копченая, да спинки стерлядки, белужина сушеная, да щучьи головы заливные с чесноком. Лежала там, на серебряных тарелках икра черная, да икра красная. Стояли на столе свежие, только из печи, караваи ставленые, да караваи блинчатые. На улице, над множеством костров вертелись, источая вокруг себя ароматный дух, мясные туши, пеклась там, на угольках разнообразная рыбка. Как только она была готова, дворня хватала ее и несла на стол.
Собралось там немало знатного люда. За длинными столами - во всю палату, гигантской буквой 'П', на крепких дубовых скамьях, восседали воеводы и бояре, малые князья из поданных да союзных, старейшины иностранных подворий. Так же там находились верные княжеские гридни, да старые жрецы, почитающие своих богов. Во главе стола, восседая на 'перекладине' - возвышении, находился сам князь Владимир.
Много ели да пили гости дорогие, веселились, аж челядь с ног сбилась подносить им полные чары, да новые блюда. Помогали им в этом гусляры своими песнями, скоморохи своими шутками да прибаутками.
Встретились на том пиру два старых приятеля, Светогор - великий воин, повидавший множество славных сражений, да Белояр - волхв, чьи волосы были покрыты серебряной сединой. То говорило о его глубокой мудрости, накопленной годами.
Сидели они рядом за широким столом, вкушали яства изысканные, да все это запивали медом хмельным. Когда же насытились, волхв завел разговор своим тихим голосом:
- Я смотрю, ты все так же крепок, Светогор Славутич, силен в богатырском деле, да на пиру лицом в грязь не ударил, пьешь мед хмельной полными чарами, другой на твоем месте давно под столом валялся, ты же сидишь крепко, не пьянеешь.
Не было лукавства в словах волхва. Был Светогор огромного роста, выше на голову любого воя, в плечах широк, как в дверь заходит, обязательно косяки задевает. Под праздничной одежкой скрывалось не дряблое старческое тело, покрытое наплывами жира, нет, там крепкие мышцы нашли себе временный отдых от тяжких воинских дел. Светогор разменял уже пятой десяток, но волосы на голове, окладистой бороде да в усах оставались черны, как в молодости, а глаза зеленого цвета все так же горели юношеским задором.
- Да и ты сам, Белояр, совсем не изменился. Сколько тебе минуло, сотня, две, или уже третью размениваешь? Ага, молчишь да улыбаешься себе в бороду. Не стареешь ты, Белояр, такой же прежний, старичок - боровичок. Не сидится тебе на месте, все странствуешь, да службу для других пытаешь. Вот и сейчас ой неспроста ты здесь оказался, - ответил своим гулким голосом Светогор.
Стар был Белояр. Это читалось по его лицу, богато покрытому отметинами морщин. Седая как лунь голова, да борода аж до самого пояса, с обвисшими усами густого белого цвета, говорили о долгих прожитых летах. Карие глаза глубоко посаженые под густыми бровями, превратились узкие щелочки. Они до сих пор не выцвели, как часто это бывает у стариков, а горели жизненной силой и добротой. Тонкий крючковатый нос, узкие старческие губы, которые часто складывались в улыбку. Не было в нем надменности и величая, как у горделивых чародеев и колдунов. Больше он походил на старейшину рода, чем на волхва, только деревянный посох, с которым Белояр никогда не расставался, напоминал о его стезе. Одежка как всегда проста, длинная льняная рубаха, подпоясанная пеньковой веревкой, широкие штаны, на ноги одеты обыкновенные лапти. А на груди висело золотое кольцо со сдвоенным крестом в центре и отходящими из него восемью лепестками, направленными "посолонь", по солнцу.
- Так уж ежели пришел, то неспроста, - усмехнулся Белояр, - а может здесь я появился лишь для того, чтоб быль тебе одну сказать. И что на это скажешь?
- Да, про быль и небыль ты дока сказы сказывать. Складно все получается, гладко, да мягко, как перину из лебяжьего пуха стелешь. Вот только как закончишь, словно камней набросаешь, так и боишься упасть, без хребта остаться можно, - молвил воевода, подливая медку хмельного себе в чарку.
- Какова жизнь, таковы и сказы получаются. Так ты готов мою быль выслушать, аль мне к другому вою подсесть, думы его невеселые развеять. Вон смотри, Ратимир сидит печалиться, все брагу крепкую пьет, а кусочка хлеба в рот не ложет. Пойду ка я к нему, повеселю немного, - волхв поднялся с места, но не удалился, всего лишь дотянулся до серебряного блюда с запеченными перепелками, подхватил несколько штук да сел на лавку.
- Ха, еще бы Ратимиру не печалиться. Слышал я, на днях впросак попал он. Купил Ратимир на торгу жеребца племенного, аж из самого Царь - града привезенного. Не поскупился, отдал пять золотых. Поставил, значит, его в стойло у себя дома, утром просыпается, а место коня - там стоит осел. Чудеса, - молвил воевода, разрезая маленьким ножом кусок белорыбицы. Он уже давно привык к причудам старого знакомца и знал наверняка, тот никуда не уйдет, пока не выложит что надо.
- Или твои птенчики к этому делу свои руки приложили, - с хитрым прищуром сказывал волхв.
Он намекнул о четырех коловратах, которых обучали отдельно от других. Их готовили для выполнения особых поручений, тех, что должен дать Белояр. Но вот для чего это нужно, Светогор не мог понять. Какие цели преследует волхв - свою корысть или благо Руси или то и другое вкупе? Об этом трудно догадаться, а тем более об этом прочесть в лукавом прищуре Белояра. Но на то было повеление самого князя Владимира. Так что Светогору пришлось безропотно подчиниться. Хотя он до сих пор гадал, что же такого особого пообещал лукавый старец князю, что тот согласился на это. Ведь Великий князь - варяг, и отец его был варягом и дед. Они служат Перуну, считая его сильнее да удачливее других богов, включая Сварога, которому поклонялся Белояр.
- Мои птенчики уже давно оперились, заматерели. Только и ждут, чтоб свою удаль показать. Ладно, уж, давай сказывай свою байку, повесели мой слух своими складными речами, - ответил Светогор. Он хлебнул заморского вина, отставил в сторону чарку и приготовился к долгому сказу.
Белояр хлебнул из серебряного кубка медка хмельного, вытер пальцами мокрые усы, только после этого начал свой рассказ:
- Давным - давно, когда само время было безвременьем, а всякая быль - небылью, упал с неба Бел - горюч камень Алатырь. Упал он в Великий Молочный Океан, опустился на самое его дно. Хоть и маленьким камень был, но уместились на нем все Каноны Сварога.
В то самое время проплывала мимо Мировая Уточка. Любопытно ей стало, что же такое упало в океан. Нырнула она до самого дна и увидела чудесный камушек, а на нем высеченные огнем замысловатые руны. Полюбился Уточки Алатырь. Решила она с ним никогда не расставаться. Взяла Уточка камень клювом и решила там его сокрыть. Думала она, что никто не заметит ее находку. Но не тут - то было. Сам Сварог заметил это непотребство. Не дал он Уточке завладеть таким сокровищем. Произнес Сварог волшебное слово, и камень стал расти. Уточка не смогла удержать его в клюве и уронила. Там, где упал Бел - горюч камень Алатырь, поднялась Алатырская гора.
Посмотрел Сварог на содеянное и остался доволен. Возвышалась Алатырь гора среди Великого Молочного Океана, подпирала своей вершиной сам небесный купол. Тогда понял Сварог, вот оно ложе для рождения богов. А поняв это, достал он свой волшебный молот, стал ударять им по Алатырю. Полетели во все стороны искры и стали из них рождаться боги.
Увлекся Сварог и не заметил, как откололись от горы семь маленьких камешек. Один из них именуется Алатырь, что означает золотой, второй Меланель, что значит белый, третий алый, значит Лелиграль, четвертый синий Мерлин, пятый Мистраль бурый, зеленый Верлиль был шестым, ну последним был Марабель черный. Разлетелись они по белу свету, лежат в сокрытых местах, хранят в себе все тайны мира.
Белояр замолчал. Он поднял чарку полную меда и промочил горло после долгого рассказа.
- Хороша быль, повеселил ей слух мой, - похвалил его Светогор.
- Это была только присказка, а сказка будет впереди, - ответил Белояр, - но сначала давай сходим, друг мой, на свежий воздух, подышим, развеем дурман из головы.
Светогор согласился со своим другом. Выпито много было меда хмельного да пива доброго, пора бы и развеяться. Вышли они во двор, вздохнули полной грудью свежий ночной воздух, посмотрели на небо, покрытое яркими звездными каплями, которые изредка перемигивались между собой. Кругом тишина и покой. Лепота для души богатырской.
Белояр осторожно огляделся, проследил, не подслушивает ли их кто либо, остановил рукой богатыря и продолжил прерванный разговор:
- Я много странствовал в последнее время, друг мой Светогор, много общался с мудрыми людьми и все это делал не по прихоти своей, не по блажи старческой. Было у меня видение, да не во сне, а прям наяву, тогда то и дано было мне узнать, где находится один из названых камней.
- Так это правда? - богатырь удивился, услышав такую новость. - Это не сказка, и камни есть на самом деле?
- Да, дружище, они есть на самом деле. И нам нужно найти один из них, зеленый Верлиль. Но чудится мне, что не только я прознал об этом камне. Маргаст - злыдень, тоже хочет завладеть таким сокровищем. Если это ему удастся, то тяжкие времена настанут для Руси. Мы не должны допустить этого. Так что завтра собирай своих птенчиков. Предстоит им трудный поход.
Маргаст - главный жрец в Царь - граде, поклонялся мертвому богу, распятому на кресте. Не по нраву ему пришлись русские боги. Он аж во сне мечтал низвергнуть их, разрушить к ним любовь, чтоб памяти о них не стало, отправить, прям в небытие. А насадить в тех диких землях, аль хитростью, аль силой, или миром, ту веру, кой служит до гроба.
Узнав про это, опечалился Светогор и задал вопрос, своему другу, беспокоясь о своих учениках:
- А не рано ли их отправлять без присмотра на трудное дело? Справятся ли они без мудрого совета?
- Ты же сам говорил, что они уже оперились, и с нетерпением жаждут великих свершений. Так я готов им предоставить все это в больших количествах, - усмехнулся Белояр.
- Это ты хорошо умеешь, осложнить другим жизнь. По себе знаю. Вот только думаю, хватит ли четверых неопытных воев для такого важного дела? Может им опытного наставника в помощь дать? - вопрошал своего друга Светогор.
- Пусть без помощников идут, они молодые горячие. Справятся, - ответил ему Белояр, медленно поглаживая свою бороду.
- Вот по своей горячности они точно приключений на свою голову найдут, - проворчал воевода.
- На ошибках учатся, - возразил ему волхв.
- И головы сложат ни за краюху хлеба, - не унимался Светогор. Он знал, что в их деле любая оплошность может стоить жизни.
- Значит, плохо их учил, - пожав плечами, сказал прописную истину Белояр.
- Куда им предстоит путь держать? - спросил воевода. Он уже уяснил, что препираться со своим старым другом бесполезно.
- Об этом узнаешь, когда соберешь своих воев вместе. А теперь пошли веселиться, пир же идет.
Глава вторая.
Лис.
Лис был самым молодым учеником Светогора. В прошлом году 22 дня студеня "декабря" ему исполнилось только шестнадцать лет. Попал он в коловраты по счастливому случаю. Был отрок не безродный, как некоторые из учеников, да и кликали тогда его не Лисом, Георгием звали его.
Родитель Лиса служителем церкви приходился в самом Царь - граде. Службу он нес старательно, прославляя христианство. Начальство заметило его рвение и решило отправить в варварскую Русь, чтоб он там создал свой приход и наставлял язычников на путь истинный.
По душе пришла такова новость отцу Георгия. Долго не думая собрался он в далекий путь, прихватив с собой малолетнего сына. Исполнилось в то время Георгию всего четыре года. Решил отец основательно устроится на новом месте, обучить всему что знал свое чадо, благословив того на свой проторенный путь.
Малец же, был другого мнения. Он не горел желанием усердно зубрить аки да буки, учиться счету и вникать в философские вопросы. Зато с упоением слушал рассказы о героических подвигах Геркулеса, о великих свершениях Александра Македонского и Юлия Цезаря. Ему тогда уже хотелось стать таким же великим и непобедимым. Поэтому место того чтоб вести учтивые беседы с умными людьми, Георгий дрался на палках со своими сверстниками, подражая своим кумирам, да учинял проказы за которые не раз был порот.
Долго сказ сказывается, да быстро дело делается. Прошло две недели как Георгий со своим отцом в небольшом торговом караване держали путь в сторону Киева. По ночам они останавливались на постоялых дворах или ночевали под открытым небом охраняемые нанятыми стражниками.
Георгию скучно было в дороге. От поездки он ожидал большего, нападение разбойников, разных чудовищ, от которых ему вместе со стражниками пришлось бы отбиваться. Ну и конечно совершить героический поступок, спасти от неминуемой гибели своего отца, который в благодарность отдал бы его в обучение воинам. Для такой благородной цели он даже кинжал у отца стащил, надеясь применить его в надлежащее время. А место всего этого, малец получил неторопливое движение каравана, скрип несмазанных колес, да заунылое пение возницы.
Но все же случилось приключение. Не такое, как хотел Георгий, захватывающее и хорошим концом.
Накликал он беду своими мечтаниями.
Нежданно, негаданно напали на караван печенеги. Завязалась кровавая сеча. Все с мала до велика, схватились за оружие и начали храбро отбиваться от коварных степняков. Торговые люди знали, при поражении их в лучшем случае ждет плен и рабство, в худшем - мучительная смерть, такое откровение прибавляло им силы. Георгий тоже в стороне не остался. Он достал свой кинжал и стал ждать удобного случая, чтоб пустить его в дело.
Битва была недолгой. Слишком много оказалось печенегов, очень много, защитников каравана наоборот, оказалось слишком мало. Первыми пали стражники, которые с честью отрабатывали полученные деньги, но и им удалось уполовинить отряд врагов. Увидав, что опытных защитников не осталось, печенеги с радостными воплями накинулись на обозников.
Отец Георгия все это время стоял в повозке на коленях и с упоением читал молитвы, взывая печенег к смирению да прося у бога помощи. Степняки к святым писаниям отнеслись неуважительно. Они проткнули грудь проповедника кривой саблей. Хотели зарубить мальца, стоявшего рядом, но тот, ранив печенега в руку кинжалом, проворно спрятался под повозкой. Там он сидел тише серой мышки, подгадывая удобный момент, чтоб незаметно вылезти оттуда, да пуститься наутек. Но такой удобный случай ему так и не подвернулся.
А вот помощь, которую никто уже не ждал, по чистой случайности подошла.
Мимо того места проезжал богатырский разъезд, направляясь на заставу. Увидав чинившееся непотребство, они сразу же накинулись на степняков. Получив удар в спину, печенеги растеряли свой боевой пыл, смешались, хотели дать деру, но были уничтожены совместными силами обозников да богатырей.
Та победа досталась большой кровью. Из сорока человек, находившихся в обозе, в живых осталось только четверть, и то половина из них была покрыта тяжелыми ранами.
Георгий оказался цел и невредим, ни одной царапины не было на нем. Ему бы радоваться, да молиться богу за чудесное спасение. Так сделал бы любой. Но Георгию было не до этого. Малец сидел на коленях возле убитого отца и горько плакал. Он же оказался совсем один в чужой стране, далеко от своего родного дома, где помощи ждать неоткуда.
Пожалели бедолагу богатыри, взяли его с собой на заставу. А там как раз Светогор гостевал. Приглянулся ему малец, взял того к себе на обучение.
Так сбылась мечта Георгия научиться воинскому делу.
Сначала все было незнакомо, непривычно, все же чужая страна, чужие люди. Приходилось привыкать к необычным правилам, устоям новой жизни, что сильно утомляло, да и занятия отнимали много сил. К вечеру Георгий падал на соломенный тюфяк без задних ног. Но вскоре втянулся в учебу. Мышцы окрепли, появилась гибкость и ловкость, а смекалки, ему и так было не занимать.
День за днем полетели, как стрелы, выпущенные твердой воинской рукой. За время обучения Георгий неплохо научился кулачному бою. Конечно, с Филином или Чоботком ему справиться не под силу, с Рысью он бился на равных, а вот с обычным витязем, да не с одним, мог совладать одной рукой. Мечи, кинжалы, копья, Георгий не очень уважал, хотя владел всем этим виртуозно. А вот в стрельбе из лука равного ему не было среди братьев по оружию. Он со ста шагов, мог пронизать стрелой кольцо, медленно вращающееся вокруг своей оси на тоненькой ниточке. А еще дар открылся у Георгия, отводить глаза. Нужное умение. Оно может в любой момент пригодиться, особенно, когда находишься возле стана ворога, чтоб перенять оттуда воя, да спросить у него о намерениях вражеских воевод.
Случилось это уже на первом году обучения.
Повел пестун своих учеников в лес. Там их заставил Светогор в прятки поиграть, мол, я буду хорониться, а вы отыщите меня. Дети обрадовались такой легкой задачи, посчитав пестуна старым, да не таким ловким, как они.
Оказалось зря радовались. Не взирая, на преклонный возраст, Светогор, как вода сквозь песок, умудрился утечь от шустрых учеников. Те долго искали его, но так найти и не смогли, сам он перед ними объявился, как из - под земли.
Теперь настала очередь, детям хорониться. Ученики весело посмеиваясь, разбежались в разные стороны. Они думали, что на сей раз перехитрят пестуна.
Первой попалась Рысь. Она залезла на дерево, не обратив внимания, что тем самым распугала сорок, сидевших на ветвях. Вторым был пойман Чоботок. Тот оставил следы на берегу ручейка, по ним то и был найден Светогором. Третьим попался Филин. Он, забыв об общей забаве, нашел ежика в ежевичных кустах, начал разворачивать колючий комой, случайно укололся. По тихому вскрику, легко его было обнаружить. А Лиса они уже искали все вместе, но обнаружить так и не смогли. Когда все уж с ног валились, послышался за спиной Светогора веселый детский голосок:
- Дядька, случаем не меня ты ищешь?
Все резко обернулись и увидали Лиса, который находился всего лишь в трех шагах от них.
Как то незаметно подошел срок для последнего испытания. Заключалось оно вот в чем. Приводили будущего воина в лес. Там на небольшой поляне вырывали яму в человеческий рост. Отрока готового к испытанию засовывали в трухлявое бревно, из которого загодя вынули сердцевину. Опускали его в яму и зарывали, оставляя там на сутки. Это был ритуал погребения.
Как только место ямы оставался небольшой холмик, в тот же миг считалось, Георгий умер, умер его мирской дух, подвластный слабости и страха. А вместе с ним ушло в никуда его прошлая жизнь, наполненная детской наивностью и простодушием. Про него все забыли навсегда, даже он сам.
За сутки, проведенные в лоне матушки земли должен родиться новый человек, с новым именем, с новым воинским духом, с новой судьбой. Это будет уже не Георгий, бойкий и наивный мальчуган, гораздый на проказы. Созреет воин, готовый отдать свою жизнь за новое отечество и своих друзей.
Новое имя давали не наобум. За сутки по лесу пробегает много зверья, но только один из них подымется на свежий холмик, чтоб вселить свою душу в зарытого воина.
Когда по истечению суток Светогор подошел к погребению, там, на земле остались следы хитрого Лиса. Перун никогда не ошибается в выборе имени для своих подопечных.
***
Высокий стройный отрок, одетый в атласные шаровары, сафьяновые сапожки и красную шелковую рубаху, подпоясанную широким кожаным ремнем, шел среди торговых рядов ярмарки, которая проводилась в Киеве на отведенном месте. Смуглым от загара лицом, с большими голубыми глазами, прямым носом и чувствительными алыми устами. Белокурые волосы оказались коротки до неприличия. Они даже не скрывали небольших, прижатых к вискам ушей. Это был Лис. Он шел среди торговых рядов, высматривая лавку оружейника. Хотел там приобрести с десяток стрел для своего лука, да клинки оценить, вдруг, что - либо приглянется.
По дороге Лис приметил одного коробейника, торгующего разными зельями, пуговицами и ремнями. Держал он в руке забавную игрушку. Два узких деревянных кругляша соединенные меж собой небольшой втулкой, на которую была намотана тонкая, но длинная бечева. Мужичок держал безымянным пальцем петельку веревки и бросал игрушку в землю. Та весело крутясь, летела вниз. Но как только у веревочки закончилась слабина, та сразу же намоталась на втулку и вернулась в руку мужичка.
- Забавная безделица, - сказал Лис, с интересом наблюдая за монотонными движениями руки коробейника. - Что за чудо - юдо такое?
- Е, отрок, Е, - ответил ему мужичок, продолжая играться с безделушкой.
- И сколько ты просишь за это е, отрок, е? - поинтересовался Лис.
- Е - Е, отрок, отдам за один серебряный, - назвал цену мужичок.
- Так это е, отрок, е, или е - е отрок?
- Эк, какой ты не догадливый, - неодобрительно покачав головой, сказал мужичок. - Е - Е, называется безделица. Теперь понял, отрок?
- Понял, дядя, понял, - утешил его Лис, - а почему так дорого, вот чего я не пойму.
- Из - за тридевять земель привезено, вот и дорого.
- Уж учудят немцы, так учудят, - сказал Лис, не отводя глаз от игрушки, - то порошок дымный выдумают, то шелк невесомый. Ладно, дядя, беру за десять медяков.
- Эк какой ты шустрый! За десять медяков! За такую мелочь иди вон, пряников себе набери. А этой забаве цена серебром.
- Акстись, дядя, этой безделушки двадцать медяков красная цена. А ты за нее серебром хочешь.
- Так иди, найди подешевле, если найдешь, за пол цены отдам.
Торговался Лис долго, хоть толком и не знал, зачем ему понадобилась игрушка. Пришлась по душе и все. Сошлись они на семидесяти медяках. Ударили по рукам, и Лис пошел дальше, по своим делам играясь новой забавой. Пару раз шустрые воришки пытались срезать у него кошель. Лис поступил с ними гуманно, одному сломал палец, другому вывихнул плечо. Попались бы они городской страже, обошлись те с ними более жестоко. Могли бы кисти рук отрубить, аль заклеймить и определить в вечные смерды, в рабы, не имеющие своего голоса. А так, руки полечат, да может уму разуму наберутся.
Скоро должны были показаться оружейные ряды. Лис прибавил шагу. Но быстро дойти не удалось. Вдалеке послышался громкий шум толпы. Лис долго не думая направился в ту сторону.
Возле кожевного ряда стояла небольшая толпа мужиков. Одни из них злобно ругались, другие одобрительно кричали. Короче, творилось, что - то непонятное.
- Эй, дядя, что за шум, а рож не бьют? - поинтересовался Лис у проходившего мимо мужика.
- А, - осуждающе тот махнул рукой, - какие - то пришлые, затеяли в кости игру устроить.
После такого объяснения он развернулся и пошел дальше, своей дорогой.
- Пойдем, посмотрим, что за гости играют в кости, - сказал сам себе Лис.
Вежливо всех зевак растолкав локтями, он проскользнул в первый ряд. Лис как раз успел к началу новой игры.
Возле пустой бочки, стоявшей на попа, с одной стороны стоял высокий широкоплечий мужик в тюрбане и в засаленном халате. Он был кривой на один глаз, но это ему не мешало ловко схватить кости, положить их в деревянную кружку, побултыхать там их немного и скинуть на круглую крышку. Выпало пять очков. Ох не понравился Лису этот одноглазый. Скользким он был. Все зыркал единственным глазом по разным сторонам, то ли за толпой наблюдая, то ли кого - то ища.
Напротив него стоял крепкий мужичок, по одежде видно, что селянин. Видать привез на ярмарку разную живность торговать. И вот некстати, позарился на шальную прибыль, да на свою удачу. Эх, с таким азартом, как бы совсем без штанов не остался.
Селянин тем временем скинул кости. У него вышло восемь очков. С радостным воплем он схватил с бочки кон и ссыпал его в кожаный кошель. Селянин уже хотел уйти, он одноглазый схватил его за рукав и начал уговаривать:
- Ты куда собрался, родимый? Игра только началась. Смотри, как тебе фартит, так не будь глупцом, хватай за хвост удачу. Ты только что положил в кошель три серебряных, если так дальше дело пойдет, то домой не только деньги привезешь, а еще гостинец дорогой своей женушке, да детишкам.
Вокруг толпа одобрительно зашумела. Ободренный такой поддержкой, селянин почесал затылок, потом по залихватски махнул рукой и сказал:
- Эх, елки - иголки! Согласен! Ставлю весь кошель!
Он отвязал от пояса кожаный мешочек и бросил его на бочку. Тот, звеня монетами, упал на середину настила.
- Что ж, бросай первым, - сказал одноглазый, бросив на стол такой же мешочек с монетами. Он взял кости и подал их селянину.
Мужичок схватил кубики, положил их в кружку, старательно потряс и скинул на доски. Все ахнули. Выпало у него одиннадцать очков. Селянин крякнул от радости и с торжеством посмотрел на одноглазого. Чтоб у того выпало больше, должно случиться большое чудо.
- Везет же людям, - вздохнул одноглазый и мизинцем подхватил кости.
Лис внимательно наблюдал за ним. Прохиндей, ловко подменил кубики на другие, так чтоб никто не заметил, опустил их в кружку, погонял там и выкинул на бочку.
Толпа ахнула в очередной раз. У одноглазого выпало двенадцать очков.
- Как же так? - селянин не мог поверить, что проиграл. Ему же всегда везло и в хозяйстве и в семье и на торгу. А здесь вот так вдруг раз и проигрался в пух и прах. Он схватился за голову от отчаяния. Как же теперь ему быть? Что он жене скажет?
- Ну ка, посторонись дядя, - Лис отодвинул в сторону незадачливого игрока и шепнул ему на ухо, - далеко не уходи, как знать, может добро твое вернется.
Селянин послушно смешался с толпой, но далеко отходить не стал. Почему то поверил он словам отрока и решил посмотреть, что тот делать будет.
- Ну что, заезжие гости, поиграем в кости? - весело произнес Лис, вплотную подходя к бочке.
- Шел бы ты мимо отрок, не мешал взрослым забавам, - ответил ему одноглазый. Получив изрядный куш он уже собирался уйти восвояси, а тут какой - то молокосос под руку попался.
- Да ладно, дядя, не шебуршись, - усмехнувшись, сказал Лис, - при деньгах я, не бойся.
В подтверждении своих слов он потряс своим кошелем.
- А мамка потом тебя розгами не отпорет? - с напускной серьезностью спросил одноглазый. Этим вопросом он вызвал бурю смеха среди толпы зевак.
- Не, мамка далеко, - ничуть не смутившись, ответил Лис, - так что, будем играть или лясы точить продолжим?
- Сколько ставишь? - поинтересовался одноглазый.
- Да что мелочиться, весь кошель и ставлю, а там не мало, не много, а целых тридцать монет серебром, - предложил Лис. - Аль такая ставка тебе не по силам?
- Что ж, тридцать, так тридцать, - согласился одноглазый. Он отсчитал нужную сумму и положил на кон. - Держи кости, отрок, кидай.
Лис не заставил себя упрашивать. Он взял кости, положил их в кружку, потряс немного и скинул на стол. Выпало всего пять очков. Зеваки с разочарованием выдохнули и стали расходиться. Только один селянин остался стоять, на что - то надеясь.
Одноглазый усмехнулся и по привычке сгреб мизинцем кости. Он уже хотел их положить в кружку, как Лис схватил его за руку и вывернул кисть.
- А это что у нас? - спросил отрок, рассматривая в ладони прохиндея, место двух положенных костей, еще два лишних. - Да ты, дядя, оказывается, не чист на руку!
- Ах ты, щенок! - зашипев от злости, одноглазый вырвал кисть из захвата. Он зыркнул по сторонам, убедившись, что кроме проигравшегося селянина их окружают его подельники, вытащил из голенища сапога широкий нож.
Лис схватил с бочки кошель с деньгами и бросил его селянину:
- Беги отсюда, зови городскую стражу!
- Ага! - крикнул тот в ответ и убежал.
Лис быстро прибрал к месту свой кошель и достал с пояса новую игрушку.
- Ну что, поиграем, братцы разбойнички, - сказал он, осмотревшись вокруг себя. Его окружало пять человек, если не считать одноглазого.
- В твою бирюльку, что ли? - зло рассмеялся кривой разбойник. Он уже вышел из - за бочки и направлялся к нахальному отроку. Все шестеро были уверены, что легко справятся с одиноким молокососом.
- Это не бирюлька, а ЕЕ, - ответил Лис. Он отпускал деревянный диск вниз и ловко ловил его рукой. Разбойники невольно засмотрелись на непонятную игрушку. Они не понимали, на что рассчитывает, отрок, помощи нет, а пока подоспеет стража, им удастся сделать темное дело и скрыться.
Тем временем одноглазый приблизился к парнишки. Он хотел сделать быстрый выпад ножом, от которого еще никто не мог увернуться. Но Лис опередил его. Отрок кинул вперед свою игрушку. Раздался звук, как при ударе дерева об дерево. Это кругляш заехал разбойнику прямо в лоб и послушно вернулся в руку парнишки. У кривого из целого глаза искры посыпались во все стороны. По - этому он не заметил, как отрок ударил ему в нос и не слабо, разбойник упал на землю и затих.
Покончив главарем шайки, Лис как вихрь налетел на остальных татей. Те не ожидали такой прыти от безусого юнца и за это поплатились. Лис уворачиваясь от ударов и бил, как учили, скупо, но точно по мусалам, по хлебово, под микитки, а кое - кому свернул салазки.
Когда Светогор подоспел к месту побоища, все тати там лежали лежкой, никто из них встать не мог.
- А мне не мог оставить, чтоб размять свои старые косточки? - посмотрев на побитых разбойничков, спросил он.
- Так я и сам толком не размялся, - ответил ему Лис, - слабаки попались.
- Ты случайно насмерть никого не зашиб?
- Не, я их бил в пол силы. Что с ними делать будем?
- Повяжем их же ремнями и оставим здесь до прихода стражи. А нас с тобой ждут другие срочные дела. Ты случаем не знаешь, где сейчас Чоботок?
- Почему не знаю. Знаю. В харчевне Сизый гусь сидит, да брагу пьет.
- Что ж, пойдем, составим ему компанию.
Глава третья.
Чоботок.
Жила, поживала в селении Лебяжье, что находится недалеко от Чернигова одна семья. Не большая она была и не маленькая, а всего лишь муж с женой. Звали их Тихомир Будимирович и Людмила Федоровна. Жили они в мире и согласии. Свой дом имели, свое хозяйство, поля, где родился хороший урожай, да пастбища богатые. Все у них было хорошо, да вот только одно огорчало, не было детей, а лета летят, старость не за горами, кто тогда им поможет, когда руки и ноги ослабнут, подыматься перестанут. И как такому горю помочь, никто не знал.
Так и прожили бы они, не узнав родительского счастья, если не случай изменивший их судьбу.
Возвращались муж с женой с покоса, уставшие, но довольные, в этом году трава выдалась как никогда хорошая. Значит, будет, чем скотину в долгую зиму кормить. Шли они дорогой пыльной, наезженной, напевали песни, чтоб веселей было идти. Не доходя до дома, каких - то две версты услышала семейная чета детский плач. Доносился он из высоких густых кустов, что росли вдоль дороги.
Муж с женой долго не думая кинулись на звук. Подбежали, смотрят, а там дите малое, отроду месяцев пяти, завернутое в холстину, лежит в траве и плачет, кушать просит. Евплаксия осторожно отвернула тряпочку, посмотрела. Мальчик там лежал, такой маленький, хорошенький, ручки, ноженьки пухленькие, волосики на голове курчавые, русые. Взяла она его на руки, дитя завертелось сразу, начало титьку искать, голодный видать был. А чем его кормить? В груди ведь у нее молока не было. Пришел на выручку Тихомир. Взял он мягкий кусок хлеба обмакнул его в крынку с молоком и дал мальцу в рот. Тот зачмокал губками, успокоился.
Полюбили Тихомир с Людмилой дитя, оставили у себя. Назвали Найденышем.
Рос малец не по дням, а по часам. Родители приемные не могли нарадоваться на свое приобретенное счастье. Но и оно оказалось временным. Сынок их оказался и умом светел, и глазом зорок, вот только когда подошел срок ему на ноги становиться, не получилось это у мальца. Не держали его ноги, подламывались. Не суждено было Найденышу участвовать в детских играх, веселиться на лужайках, да в лес ходить. Не был он помощником своим приемным родителям. Не мог сполна оплатить им их безмерную доброту.
Прошло шесть лет.
Как то сидит Найденыш на завалинки, возле дома, дышит свежим воздухом, греется под лучами летнего солнышка, да от безделья плетет корзины из гибких ивовых веток. Руки у него были сильные и цепкие, намного сильней, чем у сверстников. Если б не ноги, которых не держала матушка земля, вышел бы из него знатный кузнец. Так всегда бывает. Если боги обделили человека в чем - то одном, то в другом воздали сполна.
Сидит он на завалинки и видит, идет мимо старец, опираясь на деревянный посох. Остановился странник недалече и говорит:
- Ну - ка, малец, принеси мне колодезной водицы испить, а то что - то притомился я.
- С радостью принес бы, дедуля, вот только ноги меня не держа. Так что не обессудь, как - нибудь сам набери водицы, - вежливо ответил Найденыш.
- Дивные дела творятся, - удивился Белояр. Он был тем старцем, проходившим мимо. - На вид совсем здоровый, а ходить не может. Может, ленишься ты?
- Грех насмехаться над больным человеком, - обиделся отрок, - за это и боги наказать могут.
- Истину глаголешь, отрок. Как тебя величать?
- Найденышем.
- Найденыш. Чудное имя для отрока, живущего в своем доме.
- Нашли меня родители, когда совсем малым был, приютили, так и назвали долго не думая. А тебя как величать, дедуля?
- Белояром, внучок, Белояром, - назвался волхв.
Понравился ему малец, чужих не чурается, словоохотлив, да и речи правильные ведет. К тому же силы в его руках немеренно, а то, что ноги не держат, так это надо посмотреть, может не все так страшно.
- Значит, говоришь, не хотят ноги носить, - произнес Белояр. Он подошел к Найденышу, потрогал его хилые ноженьки, прошелся пальцами по спине. - Что ж, дело поправимое.
- Взаправду, дедуля? - малец подумал, что ослышался.
- Взаправду, внучек, - подтвердил волхв, - но вначале давай дождемся твоих родителей.
Евплаксия с Иваном вернулись с поля только вечером, когда уже совсем стемнело. Белояр подошел к ним, поздоровался. Его пригласили сесть за стол. После сытного ужина, волхв обещал селянам вылечить Найденыша от недуга, но за это потребовал, забрать с собой отрока и чтоб те дали на то согласие.
Приемные родители долго не думали. Да и выбора большого не было у них. Одно дело всю жизнь кормить калеку, а как помрут они, что будет делать, и совсем другое, видеть Найденыша здоровым. А то, что волхв его с собой заберет, так может к хорошему делу пристроит. Дорогу к дому запомнит и как время подойдет, вернется. Так что дали они согласие.
Все лето промучился волхв с калекой. Парил его в бане, жарко натопленной, мял ему косточки, выворачивал, правильно вставлял, заставлял пить горькие отвары. Вначале не было толку. Так думали Тихомир с Людмилой. Они огорчались по этому случаю и старались не глядеть в глаза приемному сыну, у которого, наконец - то появилась великая цель - научиться ходить. Но по истечению двух недель, ноги начали оживать, шевелиться пальцы. Вот тогда все поверили в Белояра, и их радости не было предела.
К началу осени Найденыш уже мог ходить без помощи. Тогда волхв напомнил о своем обещании приемным родителям. Те противиться не стали. Собрали небольшие пожитки сына, немного снеди на дорожку, горячо попрощались, и отправили того в путь дорожку, сопровождать Белояра. А тот после недолгих мытарств, привел отрока в стан коловратов.
Так Найденыш попал на обучение к Светогору.
Там ему понравилось. Да и учеба давалась отроку легко. Лучше всего получалось у Найденыша биться на мечах. Когда он этим делом занимался, казалось, что его руки не знают усталости. Отрок мог часами махать, то одним мечом, то держа сразу два клинка, отбивать на лету стрелы, биться сразу с тремя - четырьмя воинами. Перенял он все хитрости Светогора, а тот хоть и был полянином, но знал все уловки нурманов, которые даже на тоненькой жердочке, находясь на головокружительной высоте, могли непринужденно биться клинками.
А уж в кулачном бою, ему вообще не было равных.
Когда подошел срок последнего испытания, Найденыша, как и всех закопали в землю.
По истечению суток, Светогор подошел к свежему бугорку земли, и место звериных следов увидал там отпечаток сапога. Удивились все выбору Перуна. Но тот лучше знает, какое прозвище давать. Так и начали Найденыша кликать Чоботком. А вскоре все убедились, что прозвище ему дано не зря.
Как - то раз решил Чоботок сходить на речку искупаться. Приехал он на верном Огоньке, так звали коня, к песчаному берегу, разделся и погрузился в прохладные воды. С часок отрок порезвился в медленно текущей реке, наслаждаясь свежестью. Все же на улице лето, жара, даже из воды вылезать неохота. Но как говорится делу время - потехе час. Пришла пора возвращаться обратно, на стоянку к своим побратимам. Вылез Чоботок из воды, начал одеваться. Когда осталось одеть только последний сапог, налетели на него коварные половцы, решили пленить, а потом продать в рабство.
Огляделся отрок, видит, уже спешились тати, вынули из ножен кривые сабли, стали окружать. Было их всего десяток кривоногих шелудивых псов. По силам, справиться с ними, если б верный меч оказался в руках. Да вот незадача, лежал тот мирно в ножнах, а те были приторочены к седлу. В руках Чоботок держал неодетый сапог, вот и все оружие, против острых сабель, да длинных пик. Другой бы растерялся от такого расклада, но только другой. Чоботок имел иное мнение. Он даже сапог считал за оружие и с пользой не преминул использовать его.
Грозная же вещь оказалось в его руках. Половцы, рассчитывали на легкую добычу. Они не ожидали отчаянного отпора от одинокого безоружного отрока и за это поплатились. Чоботок ловко уворачиваясь от сабель, сам наносил сокрушительные удары каблуком сапога. Бил не жалея, в полную силу, ведь не други перед ним, а злобные тати. И собрались те не в бирюльки играть, а кровь пустить. Значит, жалеть их не стоит. Вот так и началась потеха. Вошел Чоботок в боевой раж, начал крушить врага своим необычным оружием. Стоит ему каблуком попасть в лоб подвернувшемуся половцу, как тот бездыханно валился на землю. А сам цел и невредим, крутится как юла, успевает увернуться от острых лезвий. Дрогнули плешивые собаки, начали разбегаться в разные стороны, крича, что есть мочи: чобот - шайтан, чобот - шайтан! Кто смог из них, вскочили в седла и были таковы.
Когда подоспел разъезд порубежной стражи, те увидали удивительную картину, Чоботок с сапогом в руке и шестеро бездыханных половцев лежащих вокруг него. Таким образом, он подтвердил право носить свое прозвище.
***
Харчевня "Сизый гусь" находилась за стенами Киев - града, недалеко от въездных ворот, прямо вдоль широкого торгового тракта. Внизу находилась едальня, а над ней возвышался гостевые покои. Хозяин специально построил его там, ведь не все путники успевают до начала темноты попасть за городские ворота, а те на ночь всегда закрываются. И где тогда ночевать? Не под открытым же небом, возле костра, когда вот, есть рядом крыша над головой и пироги горячие, да мед хмельной. Не прогадал хозяин с выбором места, трактир всегда был полон. И в данный момент он не пустовал.
Харчевня была полна викингов. Те пили хмельную брагу большими чарами, ели жареную свинину и пели свои громкие песни. Шумно было там. Завидев ватагу северян, остальные посетители убирались восвояси, от греха подальше. Все знали буйный характер викингов, как напьются, обязательно драку затеют, а уж кому морду набить, так это всегда найдется. Так что смельчаков попасть под раздачу не нашлось, конечно, кроме двух отроков, которые забились в уголок, пьют холодное пиво, да мирно разговаривают.
Они были похожи друг на друга. Оба высоки, широкоплечи, головы побриты наголо. Одеты даже в похожие простые рубахи и штаны, широкие кожаные ремни, на которых висели мешочки с деньгами, да ножны с кинжалами, на ногах добротные сапоги. Но все же небольшое различие было между ними. У одного, семнадцати лет отроду, светлое, добродушное лицо украшали большие карие глаза, с длинными ресницами, прямой нос, с небольшой горбинкой, широкий рот с пухлыми губами и овальный подбородок. Второй же был строг лицом. Имел голубые глаза с небольшим прищуром, слегка приплюснутый широкий нос, узкий рот с тонкими губами, почти квадратный подбородок. Было ему восемнадцать летов.
- Ты представь, Чоб, что вчера учудил мой Тяпка, - говорил кареглазый отрок, - подкрался на пастбище к быку племенному и решил им позавтракать.
- Ну и как? - заинтересовался второй юнец.
- Как, как, чуть на рога не нарвался, - со вздохом ответил Филин, - бык то с придурью оказался, на всех кидался, как берссерк, Тяпке вот бок поцарапал, хорошо хоть крылья не задел, мучайся потом с ним, лечи.
- И что ты возишься с этим аспидом крылатым, - укоризненно покачав головой, сказал Чоботок, - все добрые люди стараются бить змеев поганых, а ты с ним носишься, как курица с яйцом.
Он до сих пор не мог понять, зачем Филин возится с таким отвратным существом. Понятно, у каждого есть свои причуды, одни любят хорошую выпивку, другие девиц послаще, третьи от породистых лошадей сума сходят, а этот с диким зверьем якшается, да чудищ разных привечает. Не правильно это.
- Так жалко же, ведь божья тварь, а не упырь какой - нибудь, - ответил Филин, удивлено посмотрев на своего друга.
- Ну, ты загнул, как ярмо на лося одел. Крылатый змей - божья тварь! Так это скорей порожденье самого Чернобога, готовое насаждать хаос в миру людском.
- Не прав ты, Чоб. Не Чернобог, сама Мать Сыра Земля породила драконов - Скипера, Пераксею и Ламию. А значит и мой змей, родственник им. То, что они злобными бывают, так это в основном дикие, с несносным нравом, аль попавшие в дурные руки. Мой же добрый, как Корова Земун.
- Вот только Земун, щучье мясо предпочла, а твой аспид на телятину позарился.
- Собаки вот тоже не травой питаются.
- Так от них хоть прок есть, а от твоего змея, какая польза?
- Красивый он.
- Ага, во сне увидишь и с печки рухнешь, от такой лепоты.
- В любом звере есть своя краса, - возразил Филин и огляделся, - что - то шумно здесь становится, не пора ли от греха подальше, покинуть это доброе заведение.
- Сейчас, пиво допьем, да пойдем восвояси, - согласился с другом Чоботок.
Тем временем в харчевню ввалилась толпа стражи городской. Все они были навеселе и явно хотели отвести душу. Доброй драки им хотелось. А тут как раз викинги пришлые сидят. Есть на ком кулаки свои потереть.
Завязалась свара, шум и гам стоит в харчевне. А Чоботок и ухом не ведет, сидит на лавке, пиво попивает. Филин, так же молча, приложился к своей чарке. Зачем суетиться, их не трогают, в веселье участвовать не предлагают. Так что пиво сейчас допьют и уйдут с миром.
С миром уйти не удалось.
Чоботок поставил на стол пустую чарку, хотел уж вставать, тут - то его и приложили лавкой вдоль спины.
- Негоже так с моей рубахи пыль стрясать, - недовольно проворчал он, вставая из стола, - кто такое непотребство совершил?
- Да вон стоит ушлепок княжий, - указал Филин, - желал варяга угостить, да промахнулся малость.
- Ты что ж творишь, подлюга, решил наряд мой праздный сгубить! - прошипел Чоботок, стискивая кулаки.
Стражник тот, стоял столбом, дивился, глядя то на обрубок скамьи, что держал в руках, то на отрока, которого огрел по спине тем предметом. Не мог он взять в толк, что случилось. То ли лавка попалась трухлявая, да вся в сучках, то ли перед ним стоит не отрок безусый, а сам гмур горный, которому что дубиной по хребту, что пушинкой по заду, толку никакого.
- На чей стороне станем? - спросил Филин, повторяя действо друга.
- Бей всех, не ошибешься, - посоветовал Чоботок, - пусть знают, как чужое добро не уважать. А то взяли привычку, зальют брагой зырки, да давай им кабак на порушение.
- Люблю я Чоб тебя за это, - потирая, от предвкушения драки руки, сказал Филин, - если уж берешься драться, то со всеми, если миришь, то сразу всех. Не признаешь ты золотой середки, а берешь всегда за край. Почто стоим, когда веселье здесь в разгаре!
Сорвались побратимы с места, влетели прямо в гущу свары. И понеслась душа прям в Ирий, до самой Сварги добралась.
Крушились челюсти варягов, стонали ребра стражи пьяной, а Филин с Чоботком вертелись, как белка в колесе, щедро раздавая тумаки и правым и неправым. Но били аккуратно забияк, не с дури всей, а лишь в пол силы. Ведь не враги стоят со всех сторон, а только малость перебравшие хмельного меда дурни. Особенно доставалось стаже. Признал Филин в них обидчиков, которые взяли виру с него и с Лиса во время стычки с боярином Ратимиром. Вот он и налегал на хмельную стражу, старался как можно больше поставить им синяков.
Им тоже доставалось, не без этого. У Филина уже была бровь рассечена до крови, а Чоботка посередь лба успела украсить небольшая шишка. Но этот казус не остудил их пыл, а наоборот прибавил им задора. Вполне возможно им досталось и поболее, ведь широкоплечие варяги не только брагу пить могли, да кушать мухоморы перед боем, городская стража тоже не лаптем щи хлебала, воями те были по крови. Да вот подмога побратимам вовремя пришла. В харчевню ввалились Лис и Светогор. А они не тугодумы, сразу уловили, кого надо бить. Теперь уж вчетвером побратимы дружно навалились, начали выкидывать на улицу пьяных забияк.
Вскоре воцарилась в харчевне тишина. Стояли посреди разрушенной залы три коловрата да их пестун, еще хозяин кабака, который угрюмо качал головой, подсчитывая свои убытки.
- Ну, уважили старика, братцы, - усмехнулся Светогор, широко поведя плечами, - дали размяться старым косточкам.
- Так мы что, мы всегда рады, - утирая кровь с брови, сказал Филин.
- А вот, то, что позволили юшку себе пустить - не дело, - нахмурился Светогор, - вы же лучшие вои на Руси, а без царапин не могли совладать с каким - то сбродом.
- Они тоже не на поле спину гнут, - хотел возразить Чоботок.
- Я знаю, что они тоже вои и неплохие, но вы лучше, во всяком случае, так мне казалось, - прервал его Светогор, но ладно об этом мы еще поговорим, а сейчас пора нам удалиться из этого бедлама, великие дела нас ждут не за горами.