Молотков Сергей. : другие произведения.

За пределы привычного

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
   За пределы привычного.
  
  
   Пролог.
   Деревня Редлянка. 1978 год.
  
  
  Прохор стоял посреди деревни, держа в одной руке разряженный 'Хаудах' в другой тесак с окровавленным лезвием.
  Ходуны все мертвы. Мертвы окончательно. И это хорошо. А вот то, что мертв пан Пермовский, это плохо. Ох, как хотелось Прохору допросить с пристрастием этого скользкого типа.
  Но нет, не получится. А жаль. Но хорошо, что в кабинете пана Пермовского, в тайнике, Прохору удалось обнаружить записную книжку в кожаном переплете с тиснением в виде какого-то замысловатого узора. Она была заполнена от корки до корки, совершено непонятными письменами. А еще там лежала, на первый взгляд, обычная лупа, которую можно купить в любом канцелярском отделе, на самом же деле этот предмет назывался 'Око мудрецов'. И если через него смотреть на страницы найденной записной книжки, как все непонятные каракули, начертанные там, практически сразу складываются в знакомые с детства буквы. Прохору приходилось слышать про такое приспособление, но в руках его он держал впервые.
  Что ж, хоть на этом спасибо.
  Прохор открыл основательно потрепанную записную книжку. На титульном пожелтевшем от времени листе был напечатан знак тайного общества 'Врил' созданного в недрах 'Туле', а дальше шли непонятные каракули.
  Как и предполагалось, там все было зашифровано, ведь не зря рядом с записной книжкой лежало 'Око мудрецов'.
  Значит все правильно, именно за этой записной книжкой так долго охотилась Анастасия - его любимая тетушка.
  Настя рассказывала. Это случилось уже в 45 году.
  В тот раз их взводу был дан приказ - высадиться на вражеской территории, скрытно пробраться в замок 'Вевельсбург' и завладеть секретными документами, при этом постараться не выдать свое присутствие.
  Можно сказать невыполнимая задача. Во-первых, названый замок находился в зоне воздушных ударов союзнических войск, во-вторых, обнесенный высокими стенами, на которых часовые были всегда настороже, казался совершено неприступным. Его можно взять приступом только после того, как по крепостным стенам основательно поработает батарея, состоящая из гаубиц, ну или после продолжительной авиационной бомбардировки.
  Но ни того ни другого отряд Анастасии не мог себе позволить. Зато в их распоряжении оказался проект перестройки замка под подписью архитектора Германа Бартельса. И именно по этому плану они решили пробраться внутрь замка 'Вевельсбург' по канализационному каналу, затопленному нечистотами.
  На задание пошли только добровольцы, потому что вся эта миссия для всех казалась невыполнимой и возможно с нее никто не выберется живым. И даже зная это, желающих пробраться в тыл врага, было хоть отбавляй.
  С самого начало все шло, как по маслу; благополучная высадка с самолета в районе замка 'Вевельсбург', марш-бросок до намеченного места.
  И вот, прихватив с собой пятнадцать кислородных подушек, так как в канализационном канале невозможно было дышать от фекальных испарений, особый отряд двинулся по широкому коллектору. Из подушек они дышали по очереди, но все равно до цели добрались не все. Двое бойцов задохнулись и остались в подземелье навсегда.
  Выходить из канализации стали на четвертом люке. По счастливой случайности, рядом никого из фашистов не оказалось. Они переоделись во вражескую форму, которую предусмотрительно прихватили с собой. А дальше действовали, как по учебнику - скрытое передвижение по вражеской территории и бесшумное снятие охраны.
  В какой-то момент им пришлось разделиться на две группы. Одна начала занимать важные с тактической точки зрения позиции, другая занялась поиском штаба.
  Им пришлось немного поблуждать по коридорам секретного логова 'Аненербе'. Потом ворвались в штаб. Фашисты, чувствующие себя в полной безопасности, сначала растерялись, но потом оказали отчаянное сопротивление.
  Пока Анастасия со своей группой вела бой в штабе. Другая группа открыла стрельбу по фашистам. В замке возникла невообразимая паника. Чувствующие себя в безопасности фашистские вояки приняли своих же бойцов за врагов и стали из всего, что имелось стрелкового оружия бить друг друга. Наши разведчики не препятствовали им в этом благородном деле, наоборот помогали.
  А в штабе к тому времени, Анастасии со своим отрядом удалось сломить сопротивление фашистов, при этом пару высокопоставленных немецких офицеров взяли в плен, а вот Ханс Манштейн фон Клюге, который потом благополучно перекрасился в пана Пермовского, сумел скрыться, прихватив с собой секретную документацию и вот этот блокнот. Правда, в его тайнике Анастасии удалось обнаружить таинственный амулет, висящий на серебряной цепочке. Он был искусно вырезан из цельного куска изумруда и сделан по образу Буса, который на крыльях Птицы Славы возносился в Ирийские Сады.
  О своей находке, Анастасия, почему-то никому не стала докладывать. Она оставила себе амулет, почувствовав в нем что-то необычное. А потом, когда вернулась домой, начала его досконально изучать.
  Прохор, покончив с воспоминаниями, поднес 'Око мудрецов' к записной книжке и все непонятные каракули, начертанные там, практически сразу сложились в знакомые буквы.
  Вначале был дневник, вернее сказать - заметки, которые, по всей видимости, написал собственной персоной Ханс Манштейн фон Клюге.
  
   ***
  
  'После долгих изысканий, проведенных по всему миру, могу смело сказать - мы слепо смотрим на окружающее нас пространство, как будто наш мозг спит, не позволяя познать сакральные тайны мироздания. Словно мы сами создаем перед собой непрошибаемый невидимый барьер, отделяющий наши мысли, чувства, ощущения, от такого близкого порога чертог, где хранятся невидимые силы, дарящие могущество и бессмертие.
  И все же я не опустил руки, продолжал свои изыскания, усердно стараясь найти средство сделать плоть бессмертной для избранной богом нации. В итоге, всевышний увидел мою прилежность и терпение и наградил меня познанием великой тайны, сокрытой от посторонних глаз.
  Как-то в одну полнолунною ночь, приснился мне странный сон, более казавшейся явью.
  Я стоял возле погребального костра, на котором лежали мертвые обнаженные тела мужчин и женщин.
  По мере приближения пламени к трупам, те начинали едва различимо подергиваться, как будто были подключены к проводам с высоким напряжением. И это были не произвольные судороги, а как бы сознательные конвульсии трупа, от страха потерять свою бренную плоть. Данное видение говорило о том, что мозг умерших людей, каким-то немыслимым образом в преддверии неминуемого уничтожения вновь стал функционировать!
  Вот один из трупов неожиданно сел. Его изуродованный ужасной гримасой рот, как будто взывал о помощи, но этот крик застрял где-то внутри и не был слышан. В следующее мгновение, всепожирающее пламя достигла лица, превращая его в мерзкую маску, которая из-за отпадающей кусками плоти, постоянно меняло свой вид до тех пор, пока полностью не потонуло в нарастающем огне и клубах густого черного дыма, который колеблясь из стороны в сторону, стремился подняться в небеса. А в нем...
  Я сначала не поверил своим глазам! Но это было!
  Сквозь копоть, исходящей от костра, стали просматриваться человеческие силуэты!
  Я протер глаза, надеясь, что увиденное окажется всего лишь обманом зрения. Но нет, призрачные человеческие фигуры не исчезли! Они продолжали стремиться верх и возможно сумели бы достичь своей конечной цели. Но в тот самый момент недалеко от столба черного дыма на высоте крыши часовни, стоящей как раз напротив меня, образовался какой-то темный сгусток. Сначала я принял его за лоскуток дыма, оторванного случайным порывом ветра от основного столба копоти. Но этот сгусток не растворялся в воздухе, как того я от него ожидал, наоборот он принял более четкие очертания крутящейся черной воронки. И эта таинственная черная воронка притягивала к себе летящие верх дымные человеческие силуэты до тех пор, пока не поглотили их одну за другой...
  Проснувшись, я помнил свой сон во всех мелких подробностей. И он почему-то не выходил у меня из головы.
  Что это такое - черная воронка, затягивающая в себя человеческие души? Портал в другой мир? Или это что-то иное? А в реальности все так же происходит или только в фантазии сна?
  Чтобы, потом, не мучить себя бесконечными вопросами, я решил съездить в концентрационный лагерь 'Нидерхаген' и увидеть своими глазами, так ли на самом деле возносятся души после сожжения в крематории или такое происходит только в моих снах.
  Я не впервые посещал концентрационный лагерь. И все равно, каждый раз мне казалось, что я ступаю на порог преддверия ада, где томятся грешные души в ожидании определения своего вечного наказания. А пока их выбор не пал, им истязают только несовершенную плоть.
  Вот и сейчас, как только оказался за колючей проволокой лагеря 'Нидерхаген', как данная ассоциация сразу повторилась. К тому же ветер дул со стороны бараков, где ютилось стадо двуногих животных, годных только для того чтобы безропотно подчиняться Исключительной Великой Германской Нации, которая должна вечно править всем этим несовершенным миром. Вместе с ветром до меня доходила вонь немытых тел, дерьма и крови, которые были изрядно замешаны на густых волнах ужаса, творящегося здесь.
  Меня встретил мой старый друг Отто, проводивший здесь в 'Нидерхаген', опыты над двуногим скотом, надеясь, что они помогут нам в ходе кровопролитной войны с варварским народом, населяющим суровые земли России.
  Я обратился к нему со своей немного неординарной просьбой. Отто, даже не моргнув глазом, согласился посодействовать мне в моем сумасшедшем начинании.
  И вот я стою недалеко от работающего крематория и смотрю на густой черный дым, вылетающий из трубы, а сам все надеюсь, что вот-вот там вскоре проявится человеческий силуэт. Но все мои надежды оказались тщетными. Ни сейчас, ни потом мне не удалось увидеть что-то подобного.
  Отто поинтересовался причиной моего скверного настроения. Я за бутылкой хорошего французского коньяка и под ароматный дым зажженных сигар, без утайки все ему рассказал.
  'Дружище, Ханс, - после недолгого переваривания услышанного, наконец, произнес Отто, - с точки зрения эзотериков, у каждого организма существует энергетическая оболочка, говоря по-другому, астральное или ментальное тело. Но увидеть его простым глазом невозможно. Поэтому, все то, что ты видел во сне, Ханс, в реальности повторить невозможно'.
  Я уже думал, что вся моя затея обернулась крахом, как мой друг заговорил на тему, косвенно касающуюся моим недавним изысканиям.
  'Ханс, ты выбрал слегка неверный путь в своих стремлениях добиться положительных результатов в поиске истины, которая находится там, за горизонтом человеческого понимания. И в этот нет ничего зазорного. Все личности с незаурядным интеллектом, полностью отдающие себя для достижения великой цели, часто стараются полагаться только на свои силы и поэтому после череды проб и ошибок теряют веру в себя. Бросают начатое и превращаются в ничтожество, постоянно жалеющее себя. Но стоит им прислушаться к дружескому совету, как на их головы начинают сыпаться настоящим звездопадом успех за успехом. И знаешь, Ханс, если ты позволишь, я дам тебе пару советов, которые, как мне кажется, смогут сдвинуть с мертвой точки твои изыскания'.
  Речь Отто заинтриговала меня, поэтому я, без каких либо сомнений, согласился принять от него дружеский совет.
  Мой друг после моего положительного ответа, резко встал со своего места и направился к книжному шкафу. А я, продолжая сидеть в мягком кресле, покуривая сигару, ожидал его возвращения. Когда Отто вернулся на место, он не стал произносить долгих речей. Мой друг протянул мне толстую прошитую папку и сказал:
  'Посмотри, это тебя должно заинтересовать'.
  Отто оказался прав.
  В толстой папке находился весьма любопытный материал, с помощью которого уже заржавевшие шестеренки дела всей моей жизни, вначале со скрипом сдвинулись с места, а потом начали набирать ход.
  Там находились копии древних манускриптов, найденных в одном заброшенном храме. Их обнаружила экспедиция, возглавляемая лично моим старым другом Отто, который, так же как и я, носил на безымянном пальце левой руки печатку со знаком общества 'Врил'.
  Эти манускрипты, почему-то написанные на древнем шумерском наречии, сообщали одну очень интересную информацию, за которую любой правитель нашей несовершенной земли, готов пойти на все, даже на предательство собственной страны, если это понадобится.
  Мне самому после прочитанного, стало немного не по себе.
  Бессмертие души и тела!
  Вот о чем говорилось там.
  Но чтобы достигнуть положительного результата, необходимо иметь под рукой четыре артефакта, с помощью которых нужно в определенном месте, в определенное время провести ритуал.
  И вот, собрав по крохам полезную информацию, я принялся к поиску четырех мистических предметов. Один из них было кольцо мудрости, сделанное из серебра. Второй артефакт, это небольшая пирамида, сделанная из красного нефрита, на гранях которой были начертано множество магических знаков. Он имел несколько названий - Обитель Амона, Врата Одина, Прибежище Марены. Терракотовый жезл был третьим мистическим предметом. Он побывал в руках у великих правителей, принося им удачу, но после падения Римской Империи бесследно исчез.
  И четвертый артефакт.
  Магический амулет, висящий на серебряной цепочке. Он был искусно вырезан из цельного куска изумруда и сделан по образу Буса, который на крыльях Птицы Славы возносился в Ирийские Сады. Как раз его мне удалось обнаружить первым.
  Это произошло на территории варварской, негостеприимной России.
  Как-то нам пришлось добираться до комендатуры по дороге, зажатой с двух сторон густым лесным массивом. И по какой-то непонятной причине у такого надежного автомобиля, как мой 'Вандерер', неожиданно заглох двигатель. Пока водитель возился под капотом, я решил размять ноги.
  Как так вышло, что меня вдруг понесло куда-то в чащу леса, мне до сих пор непонятно.
  Может, двигало мной провидение?
  Вполне возможно.
  Как бы там ни было, но я оказался на лесной опушке. Там на невысоком бугорке был образован круг из обросших мхом валунов разного калибра. А внутри него кто-то недавно разжигал костер. Но кроме всего этого от круга отходили кругами невидимые лучи силы, которые пронизывали меня, придавая бодрости и очищая мозг от шелухи ненужных мыслей.
  И это продолжалось до тех пор, пока возле круга не появился старик. Он возник как будто из воздуха, и тем самым ошеломил сопровождающих меня солдат. Они, посчитав его за угрозу, моментально открыли огонь на поражение. Я даже не успел их остановить, как дело было сделано. Старик был мертв, и с ним ушло то неповторимое чувство эйфории, только что охватившее меня.
  После обыска трупа, один из солдат показал мне вещи, которые были при мертвом старце. И к своему удивлению, среди ненужного барахла, я увидел то, что так упорно искал.
  Магический амулет!
  Да, да! Тот самый магический амулет, вырезанный из цельного куска изумруда и сделанный по образу Буса, который на крыльях Птицы Славы возносился в Ирийские Сады!
  Этому найденному артефакту, я искренне радовался, как младенец новой игрушке. И только одно огорчало - гибель старика, а вместе с ним все тайны, в которые тот был посвящен.
  Пришлось с магическим амулетом работать по наитию, без инструкций, без четкого понятия, какую мне пользу он может принести. Но все без толку. Каждый проделанный мной эксперимент не давал положительного результата. И я каждый раз проклинал бдительность солдат, которые там, в лесу, без приказа убили старика.
  Безмозглые солдафоны! Была бы моя воля, отправил бы их на передовую, в самое пекло, потому что только там таким идиотам самое место.
  А у самого из головы не выходил тот самый сон, где черная воронка поглощала человеческие души. Неспроста он мне приснился. Но вот на что тот сон намекал, я не мог понять.
  Тогда я вновь обратился к своему старому другу Отто.
  Тот встретил меня с искренним радушием; порадовался моим победам, посочувствовал моим неудачам, а после изъявил жгучее желание взглянуть на найденный магический предмет.
  Я не мог отказать ему в этой просьбе и передал в руки Отто амулет, сделанный по образу Буса, который на крыльях Птицы Славы возносился в Ирийские Сады.
  - Забавная вещица, - произнес мой друг после тщательного осмотра магического предмета. - И ты не знаешь, почему он не работает?
  - Верно, я испробовал все, но до сих пор не добился положительного результата, - ответил я.
  - А ритуал с жертвоприношением? - поинтересовался Отто.
  - Гм, жертвоприношение, я почему-то про него не подумал, - таков был мой ответ.
  - А зря, - сказал Отто. - Ты сам подумай, не зря же в легендах и сказках всегда упоминается магия на крови, когда нужно получить настоящее неодолимое могущество, которое невозможно сокрушить.
  - И в большинстве случаев, по тем же легендам, из-за магии крови зарождались кровожадные демоны, - напомнил я ему.
  - Пусть хоть сам дьявол появится перед нами, а мы уж сумеем с ним договориться, - заверил меня Отто.
  Попытка, не пытка.
  Я решил последовать совету Отто без угрызений совести, потому что на роль жертвы мы решили взять одну из бесполезных для Великого Рейха особей, находившихся за колючей проволокой в концентрационном лагере 'Нидерхаген'.
  И вот это жалкое на вид существо стояло в центре пентаграммы, старательно начертанной нами на бетонном полу. Его дух был сломлен, а тщедушную плоть сковал страх, заставляя тело замереть на месте. И только глаза узника затравлено бегали, как будто искали выход из подвала, но его не было, только запертая надежная толстая дверь и бетонные стены, которые можно вскрыть разве лишь только выстрелом из гаубицы. Он это понял и с мольбой посмотрел на нас, что-то повторяя раз за разом на своем варварском языке.
  Тем временем Отто подошел к узнику, достал кортик и двумя уверенными движениями сделал надрезы у намеченной жертвы на запястьях. Оттуда полилась кровь прямо на бетонный пол, образуя там багряную лужу.
  По сигналу друга, я достал амулет и одел его на шею узника.
  Дальше начало твориться что-то невообразимое.
  Сначала кровь, скопившаяся на бетонном полу, против всех законов физики начала струйками подниматься верх по телу узника. А когда достигла амулета, стала впитываться в него до последней капли.
  Вместе с происходящим в подвальном помещении начала стремительно падать температура. И вскоре у нас изо рта вместе с выдохом вылетали клубы пара, как будто мы очутились в подземном леднике, где хранится скоропортящиеся продукты. А вместе с холодом, там, возле оцепеневшего от страха узника появился непроглядный туман. Он сгустился до такой степени, что стал похож на кисель, вот так возьми и зачерпни его ладонью. Так со стороны нам казалось.
  Мы сами находились в состоянии замешательства. Особенно когда увидели внутри густого тумана багряные всполохи, как будто там открывались ворота в ад. И появился странный запах. Нет, не серы.
  Пахло миндалем.
  А потом как-то разом с узником произошла странная перемена. Его глаза вдруг стали пустыми и холодными, как у змеи, которая спущенной пружиной готова броситься на намеченную жертву. Это мы поняли, когда пленник бросил на нас взгляд, примораживающий к месту, не дающий возможности ни вздохнуть, ни вымолвить хоть слово. Он всепоглощающим, холодным, липким страхом ворвался в наши души, покрывая наши тела каплями холодного пота, мерзко намочившего наше нательное белье, и вызвал непроизвольные позывы в мочевом пузыре.
  Узник, пробормотав что-то невнятное, неторопливо осмотрелся. Вот только узник ли он? Может, мы уже успели поменяться местами? И теперь нам впору становиться пленниками этого непонятного существа. Да, да, именно существа, потому что интуиция подсказывала мне, там внутри пентаграммы стоит человеческая оболочка, наполненная чем-то чуждым, излучая жгучую злобу и всепоглощающую к нам ненависть.
  Еще что-то было там. Как мне показалось - недоумение или растерянность, как будто нечто непонятное, оказавшись неожиданно в чужом теле, должно было сначала адаптироваться к новому миру, и только потом действовать.
  Так оно и случилось.
  Это нечто, словно отпущенная пружина рвануло в нашу сторону. Два солдата, сопровождающие нас, открыли огонь из автоматического оружия. Я своими глазами видел, как пули пронзают человеческую плоть, оставляя в тех местах кровавые отметины, но не приносят видимого результата. Свинцовые снаряды немного замедлили продвижение существа и только! Тогда солдаты, заслонив собой нас, решили пойти врукопашную. И это было их ошибкой. Первого солдата существо откинуло в сторону, как надоевшую тряпичную куклу, второму, так, мимоходом с легкостью свернуло голову. И тогда я с ужасом подумал - все, пробил мой смертный час. Но Отто, мой старый товарищ Отто, удачным выстрелом в голову из пистолета свалил существо с ног.
  Мы стояли над неподвижным телом узника и смотрели на него с ужасом и в тоже время с каким-то восхитительным трепетом, потому что осознавали - вот то, что мы так упорно искали. Мощь, неуязвимость, безжалостность к врагу! Если иметь хотя бы дивизию подобных солдат, с ними можно положить весь мир возле своих ног!
  Но на все это нужно время, а его как всегда в обрез.
  - Тела придется уничтожить, - услышал я голос Отто.
  - Почему? - удивился я. По моему мнению, все образцы убитого существа нужно было отправить в 'Вевельсбург' и там, в лаборатории его тщательно изучить.
  - Дружище Ханс, я понимаю твое рвение, как можно быстрей достигнуть результатов, с помощью которых нам удастся переломить ход битвы с проклятыми коммунистами, - произнес Отто. - Но если все происшедшее здесь в подвале дойдет до ушей не тех людей то, кто может дать гарантии, что другие артефакты не попадут в руки врага? А если это произойдет? Ты можешь представить последствия такого развития событий?
  Я смущено промолчал.
  - Вот, то-то же. Лучше дождаться того момента, как все артефакты будут находиться у нас в руках. Вот тогда мы с тобой и займемся доскональным изучением этого уникального материала, - сказал Отто.
  В его словах было зерно истины, поэтому я без ненужных споров последовал совету своего товарища.
  Труп существа, а с ним и тела убитых солдат мы сожги в печи крематория. Теперь нам осталось найти остальные артефакты, чтобы приступить к экспериментам, которые для нашей доблестной армии создадут солдат, незнающих боли, жалости и усталости. И тогда мы с ними покорим весь мир.
  Но для всего этого нужно время, а его как всегда было в обрез'.
  
  Прохор закрыл записную книжку Ханса Манштейн фон Клюге.
  - Кольцо мудрости, Обитель Амона и Терракотовый жезл, - он вслух произнес. - И где же мне вас искать?
  Он даже не мог представить, что один из артефактов всегда находился практически у него под носом.
  
  
  
  
  
   1989 год.
   Глава первая.
   Заброшенное кладбище.
  
  
   'Я шел по широкому арочному коридору, освещенному зажженными факелами. Следом за мной шла светловолосая девушка, одетая в белое длинное кружевное платье, которое не скрывало, а выделяло ее божественную стать и подчеркивало ангельское личико. Рядом с ней ковыляла сгорбленная старуха, облаченная во все черное, с низким капюшоном, скрывающим ее лик.
   Мы вышли к широкой лестнице, поднялись по ней. Дальше наш путь лежал через просторную залу, украшенную высокими зеркалами и свисающей с потолка огромной хрустальной люстрой, где находилось множество горящих свечей. Миновав огромное помещение, я открыл дверь и вошел в спальную комнату.
   - Мы прибыли, мой господин, - проскрипела старческим голосом старуха.
   Я огляделся. В просторной спальне стояла широкая двухместная кровать с высокой резной деревянной спинкой, а над ней по бокам свисал прозрачный балдахин, который сейчас был убран. Возле одной из стен стояло зеркало и секретер, возле другой - деревянное кресло. Окон в спальне не было, место них был выход на широкий каменный балкон, закрытый добротной дверью, наверху которой виднелся круглый вырез, заделанный прозрачным желтым стеклом.
   Будучи здесь впервые я подсознательно ощущал, что когда-то, но когда именно - не помню, мне приходилось здесь быть. Я здесь уже делал, то, что мне предстояло сделать. Вот только в те разы у меня все вышло или нет, того не помню. Скорее всего, нет, поэтому я здесь.
   Стоя возле входной двухстворчатой двери, я наблюдал, как старуха подошла к кровати, заключенной в пентаграмму, начерченную на полу, и начала с нее снимать шелковое покрывало, поправила большую пуховую подушку, отдернула в сторону теплое одеяло, после чего отошла в сторону.
   Девушка в белом платье подошла ко мне, сняла с шеи небольшой серебряный ключик, висевший на тонкой золотой цепочке, и со словами передала его:
   - Все готово, мой господин, пора приступать.
   Я принял ключик с вычурной бороздкой, продолжая стоять на месте.
   'Пора приступать, - подумалось мне. - И что же я прошлый раз делал?'
   - Мой господин, пора начинать! - поторопила меня старуха. - Скоро взойдет полная луна!
   'Кажется, нужно найти в изголовье кровати замочную щель', - неожиданно всплыло в моей памяти.
   - Мой господин, нам стоит поторопиться! - продолжала скрипеть старуха.
   Вспомнив, что нужно делать, я подошел к изголовью кровати, присел и начал искать замочную щель. Тут мое внимание, привлекло какое-то движение с обратной стороны высокой спинки просторного ложа. Я с замиранием сердца заглянул туда.
   Из-под кровати вылезло, какое-то отвратное существо размером с большую ящерицу. У него было вытянутое чешуйчатое тело с перепончатыми крыльями, сложенными по бокам, длинная подвижная шея и плоская морда с ушами, как у летучей мыши. Существо, перебирая короткими когтистыми лапками, посмотрело на меня немигающим взглядом, прошипело, показав несколько раз длинный раздвоенный язык и вильнув хвостом, вновь скрылось под кроватью.
   Я невольно отшатнулся в сторону от такого кошмарного видения.
   'Что это за тварь такая? Откуда она взялась? - лихорадочно крутилось в моей голове. - И почему мне кажется, что ее я когда-то видел?'
   - Мой господин! - голос девушки вывел меня из растерянности.
   Да, верно, пора начинать.
   Я начал шарить по деревянному изголовью кровати, в поисках замочной щели. Она обнаружилась сбоку. Я взял ключ, начал его вставлять в замок. Вначале у меня ничего не получалось, словно зубцы бороздки были от другого запора, потом дело пошло на лад. Ключ с тихим шипением вошел в замочную щель.
   Сразу сбоку кровати из массивного каркаса выдвинулась деревянная планка, на которой крепился небольшой серебряный обруч с начертанными непонятными символами на его внешней стороне. Я подошел к нему.
   Если судить по его размеру, туда мог войти только мизинец. А что дальше? Вдруг, засунув в обруч палец, я лишусь его? Нет, не должен. Я уже когда-то проделывал это и все мои пальцы на месте. Значит, с мизинцем ничего не случится. Но все равно мне не хотелось в обруч засовывать палец.
   - Мой господин, полнолунье! - выкрикнула старуха.
   Да, взошла полная луна. Ее свет проник сквозь круглое оконце и, превратившись в тонкий луч, упал на серебряный обруч, который начал наливаться ярким огнем.
   Тут я понял, нужно решаться, сделать то, что мне предначертано и только тогда передо мной откроется тайна, которая до сих пор будоражит мой разум.
   Присел на край кровати, прислонившись спиной к высокой деревянной спинке, засунул мизинец в обруч, который сразу намертво сжал мой палец. И тут я понял, что совершил ошибку. Мизинец нужно было вставить ладонью верх, а не вниз, как было сделано. Я попробовал исправить содеянное мной. Бесполезно. Палец был зажат слишком туго - не провернешь.
   Тем временем из обруча вылез небольшой острый шип. Он беспощадно проколол мою плоть. Я невольно вскрикнул от боли. Шип задел кость и мне казалось, что тонкая иголка скребет по ней, стараясь пронзить ее насквозь. Из открытой раны показалась капелька алой крови. Она медленно потекла к кончику пальца и упала вниз. За первой каплей показалась вторая, третья, четвертая, потом кровь потекла небольшим ручейком.
   Я посмотрел вниз. Возле кровати из пола вылезла деревянная чаша, она наполнялась моей кровью. Я ждал, когда же она наполнится до краев, но этого не происходило, словно сосуд был бездонным.
   Кровь в чаше забурлила, покрывшись лопающимися пузырями, над ней начал появляться белесый пар. И тут я понял: сейчас случится то, что все так долго ждали, включая и меня.
   В этот момент из-под кровати шумно вывалилась человеческая рука, более похожая на конечность мумии. Она была совершено высохшей и обтянута серой неживой кожей. При падении рука задела чашу, пролив ее содержимое. Алая кровь, сочившая из меня, попала на серую кожу конечности. Та стала впитывать ее, как губка, всю до единой капли, обретать более живой цвет и обрастать плотью, при этом наливаясь силой. И в следующее мгновение я заметил, как человеческая кисть зашевелилась, начала сжиматься в кулак и разжиматься, словно разминалась после онемения'.
  
   Я стоял в толпе затихших одноклассников и рассказывал сон, который увидел накануне. Стоило мне дойти до момента, как мертвая рука зашевелилась - прозвучал звонок, означающий, что перемена закончилась и пора идти на следующий урок. Поэтому я замолчал.
   - Кирилл, а что было дальше? - не выдержав, задал вопрос Юрка Никифоров.
   - А дальше я проснулся, - ответил я, направляясь в класс.
   - Ну-у-у, на самом интересном месте, - разочаровано произнес одноклассник. - Ты что, не мог еще чуточку поспать, что бы узнать, чем все закончится?
   - Я и так чуть трусы с постелью не намочил, а ты еще чуточку, - проворчал я, садясь за парту.
   - Это точно, после таких снов заикой можно стать, - согласился со мной Юрка, он сидел за соседней партой.
   - Друзья, давай сегодня вечером сходим в поле, картошки там напечем, а потом заскочим на кладбище, - предложил Толик Степанов, мой сосед по парте. - Если кто согласен, пусть возьмет с собой по три-четыре картофелине, по кусочку хлеба и про соль не забудьте.
   - Не, я не могу, - сразу отказался я.
   - Ты что струсил? - усмехнулся Юрка.
   - Нет, не струсил, просто нужно готовиться к контрольной работе по алгебре, - ответил я ему.
   - Да успеешь ты приготовиться, мы же не сразу пойдем, а часов в восемь вечера, - объяснил Толик.
   - Это на ночь глядя, на заброшенное кладбище? - мне еще больше расхотелось туда идти. - И что вы там собираетесь делать?
   - Там, возле памятника неизвестным солдатам, погибшим на Великой Отечественной войне, постоянно что-то оставляют, - напомнил Толик. - Может, деньжатами там разживемся. Ты помнишь, прошлый раз Степка там нашел десять рублей?
   - Помню, - ответил я.
   - Может и нам повезет, - уговаривал меня Толик.
   - А как же контрольная? - еще раз напомнил я, надеясь, что мои друзья откажутся от своей затеи.
   - Скажи, что струсил, а то разные отговорки придумываешь, - вновь поддел меня Юрка.
   - Да не струсил я, - пришлось огрызнуться, потом немного подумал и согласился. - Ладно, пойдем. Кто с нами будет?
   - Я, Юрка, ты и еще напросились Федька Самойлов с Витькой Шаповаловым, - перечислил Толик.
   - И ты что, согласился с собой взять эту мелюзгу? - возмутился Юрка.
   Федор с Виктором были всего на пару лет нас моложе, но в глазах нашего друга они казались еще слишком маленькими.
   - Пару лишних фонариков не помешают, - ответил ему Толик.
   - Ладно, пусть идут, - с неохотой согласился Юрка, после чего поставил свое условие:
   - Но если мы найдем деньги, то я с ними делиться не обязан.
   - Согласен, - тяжело вздохнул Толик, ему иногда была не по душе мелочность друга.
   - Где собираемся? - поинтересовался я.
   - В беседке, возле дома, на детской площадке, - сообщил Толик. - И фонарь не забудь.
  - Под глазом что ли? - хихикнул Юрка.
  - Вот не возьмешь фонарик с собой и получишь в темноте 'фонарь' под глазом, - съязвил в ответ Толик.
  - Да поняли мы, поняли, - отмахнулся от него Юрка.
   Я все уроки сидел как на иголках. С одной стороны мне было охота сходить с товарищами в степь, где можно спокойно развести костер и на нем напечь картошки. Я только представил, как перекидываю горячую запеченную картофелину с ладони на ладонь, чтобы быстрей остудить ее, потом осторожно очищаю от обугленной кожуры, посыпаю солью и надкусываю. От такой мысли у меня чуть ли слюни изо рта не потекли.
  Да и на счет заброшенного кладбища Толик прав, там на самом деле при удачном раскладе можно насыпать себе в карман горсть монет. Но с другой стороны, мое внутреннее чутье подсказывало, да что там подсказывало, оно во весь мой внутренний голос кричало - не ходи туда, не ходи, там вас предостерегает опасность! По здравомыслию мне стоило прислушаться к интуиции и отказаться от вечерней прогулки, но тогда мои товарищи назвали бы меня слабаком. А кому охота слыть трусом и слабаком? Терпеть от друзей постоянные насмешки и поддевки? Никому. Вот и мне тоже. Поэтому придется подавить в себе ни с того, ни сего накативший страх, и идти с товарищами на заброшенное кладбище.
   Правда, был один способ, не потеряв уважение своих друзей, не пойти туда, куда мне так не хотелось. Это если меня не пустят родители на улицу в такой поздний час или я вот так неожиданно заболею. Вот две причины, к которым никто из товарищей не сможет придраться.
   С такими мыслями я пришел домой, перекусил на кухне и прямо там остался делать уроки. Нужно было успеть их сделать до встречи с ребятами, а тут, как назло младший брат мешался под рукой.
   - Кирилл, вы, правда, пойдете ночью на кладбище? - почему-то шепотом спросил Роберт.
  - Кто тебе такое сказал? - удивился я осведомленностью своего брата.
  - В школе про это сегодня ребята судачили, - ответил Роберт. - Так вы на самом деле пойдете ночью на кладбище?
   - Не ночью, а поздно вечером, - поправил я его.
   - Будет уже темно, значит - ночью, - настаивал на своем мой брат.
   - Пусть будет ночью, - с легкостью согласился я с ним с расчетом на то, что он в этом случае отстанет от меня.
  Но Роберт продолжал крутиться возле стола, то глубоко вздыхая, то сопя прямо у меня под ухом. Видно было, что он хотел о чем-то спросить, но не решался.
  - Ну что тебе? - наконец, не выдержал я и задал ему вопрос.
  - Возьмете меня с собой? - на одном выдохе попросил Роберт.
  - Ты же сам знаешь, что не могу, - ответил я.
  - Почему? - не унимался мой братишка. - Вон Федька Самойлов с Витькой Шаповаловым идут вместе с вами, а они всего на год старше меня. Кир, возьми меня с собой.
  - Федька с Витькой пусть думают сами за себя. А вот если наши родители или бабушка узнает о твоем похождении на кладбище, тогда мне точно несдобровать, - привел я бетонный аргумент. - Они же меня после этого целую неделю, на улицу не будут пускать, а может, даже целый месяц. Поэтому проси, не проси, все равно получишь только один ответ - нет и только нет!
  - Ну и ладно, - обидевшись на меня, Роберт ушел в зал и включил там телевизор. Он специально сделал звук громче, чтобы я услышал, как там, по центральному телевиденью, показывают очередную серию телевизионного фильма 'Четыре танкиста и собака', который так мне нравился.
  'Вот засранец', - подумал я и сосредоточился на уроках.
  
   ***
  
   В нашем небольшом поселке городского типа не так много достопримечательностей, которые, как магнитом тянули к себе нас - пацанов. Именно пацанов, а не девчонок. У тех были совсем другие интересы, совершено непонятные нам. Например, мы никак не могли понять, как можно целый день играть в куколки, или прыгать между натянутыми резинками. А классики? Что в них интересного? Или небольшой такой секрет, закопанный в земле под осколком бутылочного стекла? Что там они прячут? Обычные пуговки, обертки от шоколадных конфет, бусинки. К чему все это?
   И так, про наши самые любимые места, где можно с интересом провести свободное время.
  Первая место - это полуразрушенный ликероводочный завод, стоящий на крутом берегу Волги. Туда мы иногда бегали, чтобы запастись для своей коллекции разными этикетками от винно-водочных бутылок, которые были там разбросаны повсюду.
   Второе - общественная свалка, куда свозили мусор со всех домов и близлежащих промышленных организаций. Это место для ребят было настоящим 'Клондайком', с множеством нужных только для нас вещей, на которые взрослые люди никогда не обратили внимания.
  Третье - заброшенное кладбище, возвышающееся на высоком бугре, оно стояло практически впритык к нашему городку.
  И четвертое - колхозное поле, где выращивали помидоры. Оно находилось недалеко от трассы, ведущей в центр города. Туда тайком сходишь, хоронясь от сторожа, наберешь помидор и тикаешь прочь, пока тебя не заметили. И знаете почему-то эти самые помидоры, как и яблоки с грушами с чужого сада, казались намного вкусней своего урожая, выращенного на собственной даче.
   Так вот, как раз на это колхозное поле мы и направились в вечерних сумерках, освещая себе дорогу электрическими фонарями. Сторожей можно было не опасаться, их там не было, потому что основной урожай томата уже был собран, а оставшимся на кустах помидорам оставалось только гнить.
  Толик выбрал удачное место в небольшой впадине, где меньше дул ветер, к тому же там неподалеку лежала груда сломанных деревянных ящиков.
  - Кто со мной пойдет за помидорами? - спросил Витька.
  - Я, - сразу согласился Федька.
  Когда они пошли, Юрка им крикнул вслед:
  - Только гниль не приносите!
  - Ладно! - отозвались ребята.
  Тем временем Толик разжег костер из деревянных ящиков, которые были сухими и поэтому занялись быстро, с первой спички. Они горели хорошо, громко потрескивая и выкидывая из себя кучу раскаленных искорок вместе с белым дымом.
  Теперь осталось ждать, когда прогорит костер. Тогда можно в огненные угли заложить сырые нечищеные картофелины.
  Юрка пристроился спиной к груде поломанных ящиков, посмотрел на вечернее небо, усыпанное мигающими капельками звезд, и спросил:
  - Интересно, есть там где-нибудь планеты заселенные разумными гуманоидами? Или мы одни во вселенной?
  - Наверняка есть, - ответил Толик.
  - А почему они тогда не выходят на контакт с нами? - поинтересовался Юрка.
  - Не знаю, - произнес Толик, при этом, не забывая разбивать дощечкой слишком большие угли, - может, они еще не достигли такой технологии, а может быть наоборот, слишком умные и не хотят общаться с нами, считая человечество пока еще недостойным для контакта с высшей цивилизацией.
  - А может, они уже давно живут среди нас, - добавил я.
  - Не может такого быть! - с усмешкой произнес Юрка. - Их давно бы КГБ обнаружило и призвало к ответу.
  - А вдруг они могут принимать чужие обличия, - предположил я. - Вот например, ты идешь в магазин за продуктами, знаешь, что там работает твоя знакомая продавщица тетя Зина, а на самом деле это инопланетный пришелец принявший образ твоей знакомой.
  - Да ну, такого не может быть, - отмахнулся от меня Юрка.
  - Ребята, угли готовы, - своим возгласом Толик прекратил наш спор.
  Мы начали кидать в определенное место костра картофелины, которые предварительно собрали вместе, а потом заранее приготовленной палочкой, зарывали их в угольки.
  - А вот и мы! - оповестил о своем приходе Витька. - Смотрите, что мы набрали!
  Он вместе со своим товарищем Федькой начал раскладывать на одной из более-менее чистых дощечек собранные помидоры. Потом Витька посмотрел на костер и поинтересовался:
  - Ну что, все уже готово?
  - Нет пока, - поворошив угли, ответил Толик, - но скоро все будет готово.
  - Эх, сейчас бы еще пару бутылочек '777', и прямо в кайф все будет, - закатив глаза, мечтательно произнес Юрка.
  - Ага, а потом вертолетики наблюдать и обрыгаться. Нет мне такого счастья не надо, - сплюнув, произнес Толик.
  - А ты что, уже вертолетиков ловил? - хохотнув, поинтересовался Юрка.
  - Не ловил, но про такое мне старшие парни рассказывали, - ответил Толик. Он еще раз поворошил угли, потом достал одну из картофелин, положил ее на дощечку рядом с помидоринами, разрезал ее перочинным ножиком и попробовал на вкус. - Готово. Можете разбирать.
  Мы поспешно начали вытаскивать из углей картофелины и перекидывать их с ладони на ладонь, чтобы те быстрей остыли. Как только это происходило, торопливо очищали от обугленной кожуры и ели вприкуску с помидорами, которые обязательно окунали в соль.
  Все это блаженство происходило без разговоров, да и зачем говорить, когда наслаждаешься простой, но такой вкусной пищей.
  Только когда мы все съели, Толик спросил:
  - Ну что, еще не передумали идти на кладбище?
  
   ***
  
   Заброшенное кладбище - мрачное место. Оно встретило нас поскрипыванием скривившихся от времени крестов на неухоженных могилах, резким запахом полыни, росшей повсюду и шуршанием сухой травы под редкими порывами ветра. А также высоким кустарником репейника, который, словно оживший мертвец так и норовит схватить тебя за одежду своими цепкими колючими плодами. Вдобавок ко всему этому, изредка раздавалось загробное уханье невидимого сыча. От этих звуков у меня бежал мороз по коже, как от студеного зимнего ветерка. А полная луна, окруженная знакомыми скоплениями звезд, создавала своим призрачным бледным светом, пугающие бесформенные тени, танцующие вокруг нас.
  Откровенно говоря, немного жутковато мне было, но я изо всех сил старался крепиться, чтобы не показать свою робость друзьям.
   Первым переступил невидимую границу мира живых и мира мертвых мой товарищ Толик. Он вел нас едва различимой тропой, которая успела зарасти высокой травой, постоянно виляя между неровными бугорками могил. Некоторые из них еще были огорожены ветхой оградкой, другие же вообще сравнялись по уровню с тропинкой и стали практически незаметными.
   Нам предстояло пройти практически половину кладбища, чтобы добраться до искомого памятника, потому что тот находился посередине заброшенного погоста. Идти вперед, не останавливаясь, чтобы быстрей достигнуть цели, сделать задуманное и вернуться обратно назад к себе домой, в теплую постель, где можно с легкостью спрятаться под одеялом от щемящего чувства страха.
  Идти, минуя железные кресты, деревянные, поваленные на землю, качающиеся вкривь и вкось, издающие душераздирающий скрип, словно там, в могилах вдруг зашевелились упокоенные, и эти ожившие мертвецы стараются выбраться наружу, разгребая толстый слой песка и глины своими костлявыми руками, при этом заставляя судорожно шевелиться надгробные кресты. А может быть, они таким простым способом показывают нам - вы пришли в нашу вотчину, непрошеные гости, так что удите поскорей из нашей обители, пока мы не появились перед вашим взором.
  Мы прошли мимо четырех или пяти продолговатых холмиков, заросших бурьяном. После них утоптанная тропинка проходила мимо склепа, сложенного из темно-серого камня. Его ржавая, со следами коричневой краски дверь была всегда закрыта. На ней, а также на темно сером камне, когда-то находились надписи, но они стерлись до такой степени, что их невозможно было прочитать.
  - Ребята, представляете, открываем мы эту дверь, а там внутри несметные сокровища! - мечтательно закатив глаза, с придыхом произнес Витька.
  - Это нужно быть последним дурнем, чтобы соваться в этот склеп, - ответил ему Толик.
  - Почему дурнем? - обиделся Витька.
  - А ты разве не знаешь, кто там похоронен? - спросил его Толик.
  - Кто? - Витька на самом деле не знал о слухах, ходящих про этот склеп.
  - Ведьма, - ответил Толик, страшно выпучив глаза. - Еще до революции она полюбила парня купеческого рода, но тот никакого внимания на нее не обращал, да к тому же он собирался жениться на красивой дворянке с приличным таким приданым, от которого только дурак мог отказаться. Короче, получалась у них прекрасная партия. И вот, колдунья вмешалась в эти сердечные дела. Она с помощью зелья свела с ума дворянку, а парня из купеческой семьи приворожила к себе. Дело чуть ли не дошло до свадьбы. Но тут подсуетились родственники парня. Увидев, что дело тут нечисто, они обратились за помощью к одному специалисту, который знал, как бороться с нечистью. Тот согласился им помочь. И вот, идут молодые под венец, парень в дорогом темном костюме, а ведьма в белом подвенечном платье, с перстнями, с браслетами золотыми и с колье платиновое на шее. Как раз в этот момент появляется специалист по борьбе с нечистью. Он прямо на ходу начал читать какие-то там, ведомые только ему заклинания, и они подействовали. Парня практически сразу отпустило от заклятья, а ведьму стало так корежить и выворачивать, что страшно было смотреть. Она сбежала в страхе, но специалист по нечисти нашел ее и завершил свое дело, после чего ведьма померла. Но просто так, без определенного ритуала, хоронить ее, было не положено. Тут нужно было или сжечь ведьму или захоронить в склеп, запечатанный охранными заклятиями, чтобы такие придурки, как ты Витька, не пытались его вскрыть.
  - Я не придурок, - надув губы, произнес Витька, но сразу же позабыв про обиду, поинтересовался:
  - А что было дальше?
  - А дальше, - продолжил говорить Толик. - Я не знаю, толи в тот год дрова, экономили или по какой другой причине, но ведьму решили не сжигать, а захоронить в этом склепе прямо со всеми ее драгоценностями. И теперь лежит она там, червячков кормит под сильным колдовским заклятьем. А если кто-то попытается туда залезть, чтобы поживиться драгоценностями ведьмы, тот непременно поплатится за опрометчивый поступок. Вот так вот. Ладно, пошли дальше.
  - И что, никто так и не пытался в этот склеп проникнуть? - уже на ходу продолжал интересоваться Витька.
  - Ты помнишь, лет девять назад у нас в городе карантин из-за холеры был? - спросил его Толик.
  - Неа, - честно признался Витька.
  - Ну, да, откуда ты можешь помнить, - Толик как-то свысока посмотрел на нашего младшего друга, - в то время ты еще пешком под столом ходил. Так вот, девять лет назад один любопытный парень вскрыл этот склеп, правда, никаких сокровищ ему обнаружить не удалось, наверное, не там искал, зато стал он разносчиком холеры, от которой погибло тридцать человек, а по всему городу был объявлен карантин. И все это из-за заклятья, наложенного на склеп.
  Слышал я городскую легенду, где говорится про эту ведьму. А вот про холеру Толик, конечно, навыдумывал все. Эпидемия была, но не из-за проклятья, наложенного на склеп, а совсем по другой причине. И если посмотреть на заржавевшие петли его двери, то можно с уверенностью сказать, что ее, как минимум лет сто не открывали.
  - А может, колдунья в другом тайном месте захоронена? - спросил Витька. - Может поэтому тот парень никаких сокровищ в склепе не обнаружил?
   - Может быть, - сказал Толик и на всякий случай предостерег нашего говорливого друга. - С дороги не сходи, некоторые из могил могут провалиться под вашим весом.
   - Да брось ты, - бесшабашно заявил мелкий Витька, - где нужно, земля уже провалилась. Давай поспорим, что я напрямик вперед вас доберусь до памятника.
   И не дожидаясь возражений, кинулся напропалую к середине кладбища.
   - Вот придурок, - с досадой сплюнул Толик.
   - Я же предупреждал, что ненужно было их брать, - с немалой толикой ехидства не преминул заметить Юрка, поглядывая в сторону Федора.
   - Ладно, пошли, - сказал Толик, - будем надеяться, что с этим безмозглым придурком ничего не случиться.
   И как накаркал.
   Мы благополучно добрались до памятника, правда, там ничего стоящего нам обнаружить не удалось, а вот кода возвращались назад, наш мелкий приятель вновь решил показать свою бесшабашность. Он опять рванул вперед напропалую.
  Мы видели его удаляющийся силуэт до тех пор, пока не услышали шум обвала, за которым последовал короткий вскрик Витьки, резко исчезнувшего с наших глаз. И все это произошло как раз возле злополучного склепа.
   - Вот черт! - выругался Толик. - Я же предупреждал его, что здесь можно запросто провалился!
   - А у него твои слова в одно ухо влетели, а из другого сразу же вылетели, - усмехнулся Федор.
   - Ладно, пошли, посмотрим, как он там, - Толик двинулся в направлении склепа, - только внимательней смотрите под ноги, не хватало, чтобы кто-то еще из нас провалился.
   - Теперь доставай его оттуда, - заворчал Юрка, последовав за товарищем, - когда достанем, получит от меня пару тумаков, придурок.
   - Да ладно тебе, - решил я немного его успокоить, - со всяким такое могло случиться.
   - Слушался бы старших, и такого не случилось бы, - ворчливо произнес в ответ Юрка.
   Освещая перед собой дорогу, мы начали петлять между могил, стараясь не наступать на небольшие оплывшие от дождя и талых вод бугорки, лишенные оград, потому что никто из нас не хотел разделить участь незадачливого Витьки.
   Пока шли, неприятные ощущения от кладбища меня немного отпустили, я перестал обращать внимание на противный скрип крестов, на выкрики сыча, меня сейчас более беспокоил наш друг, убежавший вперед - как бы с ним не случилось что-нибудь неприятное.
   - Эй, вы где? - послышался голос Витьки.
   Все ребята, включая и меня, бросились бежать в ту сторону, рыская яркими белыми кружками света от фонариков из стороны в сторону. Подбежали к склепу и увидели. Там немного в стороне, прямо между стенкой склепа и тропинкой, по которой мы шли, образовалась небольшая, неровная дыра в земле.
   - Вытащите меня отсюда! - крикнул Витька, его голос нам не показался испуганным, скорее он был обиженный, мол, вот, совсем позабыли обо мне.
   Мы, осторожно пробуя ногами почву перед собой, стали медленно продвигаться к открывшемуся провалу. Все наши предосторожности оказались напрасными. Земля до самой дыры была твердой, как бетон и не собиралась проглатывать нас. По всей видимости, Витька случайно попал в одну единственную каверну, образовавшуюся в закопанной могиле, других к нашему счастью больше не было.
   Мы столпились возле небольшой дыры, стали светить внутрь.
   - Ничего себе! - невольно вырвалось у нас, когда мы увидели содержимое могилы.
   Там внизу на глубине два с половиной метра, возле вполне живого и здорового Витьки, осыпанного с ног до головы сухой землей, лежал разломанный трухлявый гроб, в котором находился высохший от времени труп, походивший на мумию. Скелет женщины или старухи с жутковатым мертвым оскалом, был обтянут сморщенной бледной кожей, сам же череп с темными провалами место носа и глаз покрывался от затылка редкими седыми волосами, вытянутыми практически до самых колен. Ее костлявые пальцы рук, где с легкостью различались все имеющиеся фаланги, оканчивались огромными окостеневшими загнутыми ногтями, под которыми виднелась засохшая грязь, словно она до последнего момента пыталась разрыть могилу, но израсходовав все свои силы, смирилась с участью и задохнулась под тощей земли.
   - Что замерли? - не понял Витька причины нашего удивления, ведь он смотрел вверх, а не себе под ноги. - Давайте, вытаскивайте меня отсюда!
   Когда же ему не удалось добиться от нас подобающей реакции, наш младший друг проследил за бегающими вокруг себя лучами света и сразу увидел высохший труп, лежащий недалеко от него.
   - Вот черт! - испугано воскликнул Витька, отпрыгнув в сторону неровной стены могилы. - Что это?
   Но потом его страх перерос в любопытство. Найдя возле себя погашенный от падения фонарик, он пару раз ударил по нему ладонью, тот сразу зажегся, потом Витька медленно приблизился к высохшему трупу, присел на корточки и стал его рассматривать, иногда откидывая в сторону небольшие комья сухой глины свободной рукой.
   - Ты что там делаешь? - поинтересовался Юрка, наблюдая за его непонятными манипуляциями.
   - Смотрю, может быть, какое-нибудь украшение найду, - объяснил Витька, продолжая шарить рукой вокруг трупа. Хоть он был и моложе нас, но мыслил здраво, по взрослому, ведь по нашим понятиям старые захоронения обязательно должны хранить в себе несметные сокровища в виде золотых или на худой конец, серебряных украшений.
   - Если что-нибудь найдешь, все делим пополам! - сразу внес ясность прижимистый Юрка.
   - Ладно, - согласился с ним Витька. - А вы пока найдите длинную палку, по которой я выберусь наружу.
   Все побежали искать длинный шест, все кроме меня. Я остался стоять возле открывшейся дыры и во все глаза смотрел на высохший труп старухи, ощущая, как по спине побежали противные мурашки. Это была она! Та самая старуха из моих давнишних снов, про которые я уже успел забыть! Почему она? Несмотря на то, что по высохшему трупу нельзя на глаз определить возраст и прижизненные очертания лица, мне все равно казалось, что я смотрю на свой навязчивый кошмар, который долго преследовал меня в сновидениях.
   К дыре подбежали ребята. Им не удалось найти длинную жердину, тогда они решили воспользоваться поваленным деревянным крестом, опустив его вниз.
   - Давай, подымайся! - крикнул Юрка.
   - Подожди, я, кажется, что-то нашел! - ответил Витька, поднимая с земли тусклое колечко.
   - Что там? - поинтересовался Юрка. - Что-нибудь стоящее?
   - Сейчас посмотрим, - проворчал Витька, потерев о штаны кольцо, и то сразу заблестело. - Кажись серебро!
   Немного полюбовавшись им в сете фонарика, он решил его примерить на палец, а уж потом порыться вокруг, вдруг еще найдутся какие-нибудь украшения.
   И тут меня словно током ударило! Я сразу вспомнил вчерашний сон про странный серебряный обруч, про то, чем сон закончился, и эти воспоминания наполнили мою душу тревогой. Мне хотелось крикнуть Витке:
   'Выкинь кольцо!'
   Потому что нутром чувствовал, что от него могут быть одни только неприятности, но не успел, тот уже насадил колечко на безымянный палец.
   - Вот черт! - выкрикнул мой друг, тряхнув рукой.
   - Что там у тебя? - спросил Толик.
   - Хотел надеть кольцо на палец, да укололся обо что-то, - объяснил Витька, рыская лучом света вокруг себя.
   - И что? - заволновался алчный Юрка.
   - Оно слетело и куда-то укатилось, - ответил наш друг, засунув в рот пораненный палец, потом продолжил искать утерянное серебряное колечко.
   Вот это мне совсем не понравилось. Я начал пристально всматриваться в труп старухи, все время, ожидая, что он как в моем сне, сейчас начнет шевелиться. Но нет, к моему облегчению этого не происходило.
   - Ну, так ищи его! - с досадой выкрикнул Юрка. Он уже размышлял над тем, как они будут делить между собой найденное сокровище, а тут такая незадача.
   - А я, по-твоему, что делаю! - раздражено отозвался Витька.
   Наконец он увидел колечко с другой стороны высохшего трупа и хотел туда направиться, как стены старой могилы стали осыпаться, грозя завалить под собой нашего друга. Витька не стал дожидаться, пока его захоронит заживо, он стремглав выскочил наружу.
   Я с облегчением вздохнул, думая, что вместе с засыпанной могилой, все ожидаемые неприятности обойдут нас стороной.
  Но нет, я ошибся.
   Неприятности в скором времени дали о себе знать.
  
  
   Глава вторая.
   Странные сны.
  
  
  Контрольная по алгебре пролетела со скоростью курьерского поезда.
  Кажется, вот только начался урок, а уже звучит звонок на перемену. Я в спешке дописал последнее уравнение, надеясь, что все решил правильно.
   А вот английский язык как всегда тянулся, словно вязкая масса - долго и мучительно.
  У нас как получилось, пол класса изучало немецкий язык, другая же, где присутствовал я - английский.
  Сидели за партой по двое, хотя свободных мест хватало. Может быть, так легче нашей англичанке за нами следить?
   Мне посчастливилось сидеть за партой рядом с Мишкой Бухариным. Почему посчастливилось? Да потому что ему этот язык легко давался и поэтому, он частенько помогал мне с этим предметом.
  А сегодня я не выучил то, что нам задавали, вот и сидел, как на иголках, молясь про себя, чтобы меня к доске не вызвали.
  Пронесло.
  Урок закончился. Мы записали домашнее задание, попрощались с Аллой Сергеевной - нашей англичанкой и пошли домой. Вернее наши девчонки пошли не спеша, а мы - пацаны помчались домой со всех ног, чтобы по-быстрому перекусить и сразу на футбольное поле.
   Сегодня же мы договорились устроить матч между нашим 'Б' классом и параллельным 'В', нашими постоянными оппонентами, с которыми у нас до сих пор не удавалось решить, кто сильней в футболе, потому что каждая игра заканчивалась то в пользу одой, то другой команды, а иногда вообще в ничью.
  Но на сей раз, мы настроились только на победу. К тому же за нас играл Сашка Остапенко, который примерно четыре месяца назад, как вместе с родителями въехал в наш дом и стал моим одноклассником. Видел я, как он с мячом обращается. Если тот попадал ему в ноги, тогда, как будто прилипал к ним, не оторвешь и так до самых ворот, а потом неожиданный финт, удар и гол. Короче, Пеле где-то в сторонке нервно курит.
   К тому же денек выдался, как по заказу, теплый, безветренный, играй себе в футбол в свое удовольствие.
  Пока шел домой, все в голове прокручивал странную историю, случившуюся с нами прошлым вечером.
  Этот высохший труп старухи не давал мне покоя. Он, как наяву, до сих пор стоял у меня перед глазами и напоминал о кошмарах, которые начали преследовать меня по ночам прямо перед смертью прабабушки Акулины.
  
   ***
  
  Прабабушка Акулина.
  Да, у нас была не только бабушка Настя, но еще и прабабушка Акулина. Они раньше жили в небольшой деревне. Для меня, городского жителя, это место казалось самой настоящей глушью.
  Сами представьте, от деревни до райцентра, было двадцать пять километров и чтобы добраться до него, можно было только двумя способами. В первом случае садишься в телегу, запряженную лошадью, и медленно, под монотонный топот копыт, добираться из пункта 'а' в пункт 'б', потому что рейсовые автобусы там не ходят, из-за отсутствия приличной дороги. А во втором - добираешься пешком.
  Один плюс во всем этом, ты всегда находишься на свежем воздухе, конечно, если на улице тепло, потому что в зимнее время можно запросто замерзнуть.
  Так вот, когда я первый раз туда приехал, то подумал, что попал в прошлое - в девятнадцатый век, где до сих пор не знают о существовании всех прелестей современной цивилизации.
   После города мне там все казалось в диковинку, и телеги запряженные лошадьми, и керосиновые лампы, в селении частенько отключали свет. И один старенький черно-белый телевизор на всю деревню, возле которого постоянно собиралась детвора, что бы посмотреть очередную новую серию фильма 'Три танкиста и собака'. А еще я в первый раз там увидел необъятные кукурузные поля, поля заросшие горохом и поля подсолнухов, которые мне казались маленькими солнышками. Дальше, пройдя мимо них, сразу попадаешь на лесную дорогу, вдоль которой росли густые ореховые кусты, мы с мамой их срывали и ели, когда ходили по грибы или по ягоды.
   Нравилось ли мне там? Еще бы! Конечно, нравилось. Мне нравилось гулять с местной детворой, которая слушала мои городские байки, раскрыв рот, веря каждому моему слову, хотя я изредка привирал. Нравилось, есть густые деревенские щи, приготовленные в чугунке на настоящей печи, нравилось дышать чистым лесным воздухом. А больше всего мне нравилось слушать старые деревенские сказки и легенды, о которых там еще не забыли.
   Но однажды все пошло не так.
   Как-то раз, у меня появились колики в животе, да такие сильные, что я ревел от боли, свернувшись клубочком на кровати. Мама испугалась, не зная, что предпринять. В городе можно было спокойно вызвать врача или скорую помощь, а здесь что делать? Только представьте, самый ближайший доктор находится за двадцать пять километров, в райцентре, туда же нужно добираться на трясучей телеге, а о неотложке, здесь вообще никто не слышал. Так что, пока туда доберешься, пока доктора найдешь - всякое может случиться.
   Положение спасла прабабушка Акулина.
  Она подошла ко мне и сказала:
   - Подыми майку.
   Вытирая кулаком выступившие слезы, я выполнил ее просьбу.
   Прабабушка вначале провела над животом руками, от них я почувствовал исходящее тепло, потом начала говорить наговор:
   - Ложись на печку верх спиной, чтоб вся хворь ушла долой, положи под животик мой шерстяной клубочек, и сразу боль уйдет за тридевять земель, за море океан, на остров Буян, там недуг ляжет под камень - горюч, где бьет ледяной ключ и будет там лежать, до моего внучка ей не достать. Все, глазки закрывай, тебе пора бай - бай.
   Покончив с ним, она дала мне небольшой шерстяной клубок, который я с благодарностью принял, потому что верил, прабабушка обязательно меня излечит.
   Вполне возможно, что эта вера как раз и помогла.
   Стоило мне лечь на печь и положить под живот шерстяной клубок, как боль практически сразу унялась. Я заснул крепким сном без сновидений. Утром же меня живот больше не беспокоил.
   Вообще про мою прабабушку разные расходились по округе слухи. И хорошие и плохие. Но как бы там ни было, народ к ней тянулся. А как же по-другому. До ближайшей больницы только на телеге запряженной лошадьми добраться можно и то на дорогу уйдет практический целый день, или жди автобуса, который ходит раз в неделю. Не областной центр видите ли. А у нее как-то справляться с хворями своими заговорами получалось. Во всяком случае, от бородавок там избавить или ангину вылечить это для нее, что водицы испить, на раз получалось.
   Но что интересно, за свои услуги прабабушка денег не брала, гостинцы там разные, как муку, сахар, яйца, конфеты принимала, а денег - ни-ни.
   И все старались ее не обижать. А то кто его знает. Одна залетная тетушка по незнанию повздорила с моей прабабушкой, потом на следующий день ногу подвернула, да так сильно, что ей гипс в районной больнице наложили.
  Но это еще не все.
  Деревенские мальчишки рассказали мне по секрету одну историю про прабабушку Акулину, которая выходила за рамки моего понимания.
  А произошло вот что.
  В соседнее село, как раз в летний период приехал на практику один парень, работать механизатором. Звали его Афанасий, или просто Феня. И на танцах вскружил этот Феня всем девкам головы, да так, что те стали сохнуть по нему, как ненормальные.
  Местные парни обещали ему морду набить, но свое обещание выполнить у них не получилось, так как директор совхоза пригрозил им всеми земными карами за незаконное рукоприкладство.
  Тогда местные парни обратились за помощью к прабабушке Акулине. Та согласилась им помочь.
  И вот однажды, в одно прекрасное летнее раннее утро, когда еще зорька над горизонтом не поднялась, едет на мотоцикле Феня и видит, как из-за деревьев, растущих вдоль проселочной дороги, вышла безумной красоты девушка и призывно подняла руку, чтобы он остановился.
  Ничего необычного в этом парню не показалось. Ну, подумаешь, одинокая девушка стоит на дороге. Может, она на работу спешит или, наоборот, с танцев в доме культуры, которые были вчера, возвращается домой. Но вот что интересно, он сам был там и почему-то не помнил, чтобы видел ее там. А мимо такой неописуемой красоты Феня уж точно не пошел.
  Парень остановил мотоцикл. С интересом оглядел девушку. Выглядела она на лет восемнадцать-двадцать, темные, как вороное крыло волосы заплетены в тяжелую косу, спускающуюся до самой талии, а светлое в красный горошек платьице облегало стройную точеную фигуру.
  Девушка перекинула свою косу через плечо и, глядя парню прямо в глаза, своими огромными бирюзовыми очами, томно произнесла:
  - Подвезешь меня, касатик?
  У Фени, от такого видения, даже дыхание сбилось, поэтому он многозначительно произнес:
  - Ага, - и с глупой улыбкой замолчал.
  Девушка села сзади. Она крепко обвила парня руками, прижимаясь к его спине своим упругим горячим телом. От этого прикосновения и самому Фене стало жарко, хоть и стояла ощутимая утренняя прохлада. А девушка, касаясь губами его уха, томно прошептала:
  - Поехали, касатик.
  Феня, от мыслей об этой незнакомке, что сидела у него за спиной, сам не понимал, как вел мотоцикл по грунтовой дороге среди полей и густых березовых рощ, представляя себе разные шальные фантазии. А девушка, как бы прочла его мысли. Она игриво хохотнула и обдала горячим дыханием:
  - Даже не мечтай, касатик. Ох, погублю я тебя, голубчик мой!
  От этих слов у Фени едва руль мотоцикла не вырвался из рук. Он почувствовал, что лицо его пылает жарким огнем, а пот струится между лопаток.
  Километра за четыре до нашего села, мотоцикл неожиданно заглох. Уже по инерции он прокатился еще немного и встал недалече от оградки, за которой находилось кладбище. Незнакомка соскочила с сиденья. Она отошла в сторону, облокотилась на изгородь, а Феня склонился над мотором, пытаясь найти причину, внезапной остановки мотоцикла.
  Вдруг он услышал за спиной какой-то шорох, и старческий скрипучий голос произнес:
  - Благодарствую тебя, Афанасий, подвез меня, прям до дома!
  Вот тут Феню проняло до самого костяного мозга. Ведь перед ним стояла не девушка-красавица в летнем коротеньком платьице, которое прикрывало упругое горячее тело, а древняя старуха в каких-то лохмотьях с обликом нашей прабабушки Акулины. Опираясь на суковатую палку, она посмотрела на него пылающими красными глазами, поднесла к морщинистому лицу корявую ладонь и поправила седые волосы, что выбились из-под платка.
  - Не изводи своего железного жеребца, Афанасий, все с ним в порядке, - прошамкала беззубым ртом ужасная старуха и направилась к входным воротам на кладбище.
  Как Феня поднял с земли мотоцикл, как катил его по дороге через все кукурузное поле, у него из памяти напрочь стерло этот период времени. Очнулся он только возле общежития, где проживал во время практики.
  А на следующий день Афанасий уехал домой и больше в наших краях не появлялся.
  Уж не знаю, была вся эта история правдой или всего лишь очередной деревенской легендой, в которой принимала участие наша прабабушка Акулина, об этом я до сих пор понятия не имею. Но возможно, когда-нибудь завеса сей тайны все же откроется передо мной.
  Мне казалось, что мы всегда будем ездить в гости, в деревню к бабушкам, но судьба распорядилась по-своему.
  Сначала к нам в город приехала бабушка Анастасия, ее уговорили наши родители, что бы она присматривала за нами, двумя беспокойными, слишком подвижными братьями. Им же следить за нами недосуг - мама работала с утра до вечера, а папа вообще по сменам. Бабушка Анастасия, скрепя сердцем согласилась.
   В деревне осталась одна прабабушка Акулина, она категорически отказалась переезжать. Ей был по душе свежий лесной воздух, натуральные продукты, старые соседи, живая дышащая жизненной силой сельская земля, и добротный деревянный дом, с печью, погребом, ледником, а не пышущие жаром асфальтированные дороги, да кирпичные коробки пятиэтажек, где воздух спертый, не живой. К тому же скотина, тяжело с ней расстаться. Так считала прабабушка Акулина.
  Правда, там у себя на родине, наша любимая бабушка продержалась недолго.
   Оставшись в одиночестве, без родственной поддержки, прабабушка Акулина поняла, что ей одной с хозяйством не справиться. Крепилась она два года, потом не выдержала, продала дом, всю утварь и переехала к нам в город.
   Зажили мы большой дружной семьей.
   Хоть нам приходилось ютиться в однокомнатной квартире, никто из нас на это не жаловался, каждый занимался своим делом - я ходил в школу, мой брат, в садик, родители на работу, а бабушка с прабабушкой следили за ними, за детьми, чтобы мы не ссорились, ели по распорядку, да вовремя ложились спать.
   Так счастливо мы прожили четыре года.
   Потом прабабушка начала чахнуть, усыхать и вскоре слегла в постель. А бабушка Анастасия стала ворчать на всех, высказывая, что зря они переехали в город, на родине, в деревне им было намного лучше.
  У меня же появилось неприятное чувство, как будто кроме нас, в нашей квартире поселился еще кто-то невидимый. И этот бестелесный квартирант хочет стать полновластным хозяином нашего жилища.
  Неприятное чувство с каждым днем становилось сильнее. А с заходом солнца мне начинало становиться не по себе. Вот так поздним вечером читаешь на кухне книжку, а на тебя накатывает непонятный страх, который заставляет постоянно прислушиваться к тому, что происходит в квартире, постоянно оглядываться на любой самый тихий посторонний звук, ощущая, как волоски на руках топорщатся дыбом от мурашек, покрывших всю кожу. Мне даже иногда казалось, что периферийным зрением я начал улавливать какое-то постороннее движение. Кого? Я и сам не знал, но чувствовал, что кто-то или что-то наблюдает за мной.
  А потом мне начали сниться кошмары в разных вариациях, но смысл был у них один. О них я никому не рассказывал.
  Почему? Не знаю, не рассказывал и все.
   Стоило мне погрузиться в глубокий сон, как я сразу открывал глаза и видел, что лежу на кровати и смотрю на будильник. Там секундная стрелка неестественно медленно двигается в положенном направлении, издавая привычное тик-так. Две основные стрелки показывают два часа ночи. Но кроме этого убаюкивающего часового звука в квартире раздается другой посторонний звук.
  О дверь платяного шкафа кто-то скребется! Звук был негромким, но в ночной тишине казался громче раскатов грома.
  Может, это Мурка забралась в шкаф, а теперь не может оттуда выбраться?
  Увы, нет.
  Мурка, свернувшись клубком, спала на табурете.
  Тогда кто это?
  Может, мне показалось?
  Я весь обратился в слух.
  Мне прекрасно было слышно свое прерывистое от волнения дыхание, свое учащенное сердцебиение и как кто-то лениво скребет когтями об дверь платяного шкафа!
  Не знаю, сколько я пролежал, слушая пугающий звук - может, всего одну минуту или целую вечность. Мое нутро подсказывало - спрячься под одеялом! Пережди там грозящую тебе опасность! А тело само собой поднялось на ноги.
  А может, это Роберт решил так надо мной подшутить?
  Нет, не он. Мой братишка спал на соседней кровати.
  Я подошел к нему, рукой подергал за плечо, стараясь разбудить. Но Роберт, пробормотав что-то невнятное под нос, перевернулся на другой бок и захрапел. Не хотел он просыпаться, хоть убейся.
  И тут я в темноте заметил какое-то движение в щели между створками дверей платяного шкафа. Что-то нехорошее там внутри было, пугающее, поэтому у меня не было желания туда заглядывать. Лучше позвать на помощь родителей.
  Я так и сделал. Побежал в зал, начал тормошить папу и маму, но те, так же как и Роберт не хотели просыпаться.
  В спальне раздались шаги. Они приближались до тех пор, пока не остановились прямо за дверью спальни. Вот она со скрипом слегка открылась. И я увидел человеческие пальцы, скрюченные человеческие пальцы, которые просунулись в тонкую щель и стали мерзко скрести ногтями о дверь уже с внутренней стороны.
  Это была рука не Роберта. А кроме него в спальне больше никого не было!
   Тогда кто это?
  Я не хотел этого знать. Но тот, кто был за дверью, решил показаться передо мной.
  Не помню, как оказался на балконе. Несмотря на страх, я готовился в любой момент спрыгнуть вниз.
  Мы жили на втором этаже, но земля мне казалась далекой, как луна на небе.
  А вдруг я подверну ногу, когда вниз спрыгну? Что тогда будет?
  За спиной раздались приближающиеся шаги. И я не выдержал, перелез через перила и спрыгнул вниз.
  Отбежав к детской площадке, где находились качели, я остановился и перевел дух.
  Кругом темно, светит полная луна, налитая багровым светом, улицы освещенные фонарями.
  Я стою один, а вокруг висит тягостная тишина, как будто мне в уши плотно наложили ваты.
  Неужели я избавился от чудовища преследовавшего меня?
   И тут за моей спиной послышался громкий хохот, да такой страшный, что в жилах застывает кровь, а волосы на голове поднимаются дыбом.
  Я оборачиваюсь, смотрю.
  Ко мне приближается сгорбленная старуха, более похожая на высохшую мумию, чем на живого человека. Она одета в темное платье, подол которого развивается на ветру, как крылья ворона, предвещающего тысячу неудач.
  Ужасная старуха вытягивает руки, а там, на пальцах огромные желтые ногти, загнутые вниз. По этим сморщенным пальцам я начинаю понимать - это именно она скреблась в платяном шкафу!
  Стараюсь всмотреться в лицо старухи, чтобы увидеть, кто же она такая. Может тогда мне будет ясно, зачем она меня преследует. Но бесполезно, лик страшной старухи смазан, расплывчат, как отражение в запотевшем зеркале, только видны черные провалы место глаз, в которых блестят ярким переливчатым огнем два недобрых, немигающих красных уголька, которые готовы выжечь до пепла мою душу.
   От этого кошмарного видения у меня сердце было готово вырваться наружу, а душа ухнуть вниз, достигнуть пяток, и как мне казалось, там и осталась навсегда.
  Я понимал - нужно бежать, нужно двигаться, чтобы спасти свою драгоценную шкуру. Но не мог! Безумный страх, накатившийся, как цунами, намертво сковал мои ноги, сделав меня беспомощной тряпичной куклой.
   И тогда я испустил громкий крик, который по какой-то непонятной причине был подобен глухому мычанию! Не возгласу ужаса, который должен резануть своим нестерпимым звуком ушные перепонки, а именно невнятному мычанию, которого кроме меня никто больше не слышал!
   И это как бы подстегнуло меня, заставив отмереть и обрести утраченную подвижность.
   Я побежал! Побежал прочь, подальше от кошмарной старухи, а сам слышу позади громкие шаги, сопровождаемые душераздирающим хохотом. С трудом оборачиваюсь и вижу, вот она, рядом! Стоит ей сделать еще один рывок и все, я окажусь в ее власти.
  Крыши гаражей, которые стояли рядками возле решетчатого забора детского сада. Как я на них оказался, сам не помню. Мне казалось, именно здесь эта страшная старуха не станет меня преследовать. Но ошибся. Она с проворностью дворовой кошки взлетела на крышу гаража и начала надвигаться на меня с уверенностью неотвратимого рока.
   Я, пятясь спиной, падаю на правый бок с крыши деревянного сарая, накрытого жестяными листами, но почему-то не ощущаю боли, просто встаю и бегу к своей пятиэтажке.
   Забегаю в родной подъезд, влетаю на второй этаж, торопливо дергаю за ручку двери своей квартиры. Она, почему-то оказывается запертой на ключ. А внизу уже слышатся шаги страшной старухи и они приближаются.
   Выход на улицу оказался перекрыт.
  Тогда я решил бежать наверх, надеясь на то, что кто-нибудь из соседей окажется дома и впустит к себе, тем самым спасая меня от кошмарного преследователя.
   Все двери оказались закрыты. Или дома на самом деле никого не было, или просто никто не хотел впускать в квартиру человека, у которого за спиной находилась беда.
   Тогда для меня остался только один путь - на крышу.
   Я взбежал на пятый этаж, торопливо поднялся по железной крутой лестнице, открыл тяжелый квадратный люк, вылезая наружу. Хотел привалить единственный вход на крышу, каким-нибудь тяжелым предметом, что бы старуха ни смогла подняться следом за мной, но ничего подходящего не нашел. И тогда я понял, что оказался запертым в ловушке: из подъезда на улицу выбежать не могу, там страшная старуха, а здесь, на крыше, кроме железных телевизионных антенн, больше ничего не было, так что, не самое удачное место для пряток.
   Стою под открытым ночным лунным небом, ощущая, как сердце отстукивает бешеный ритм, окруженный абсолютной тишиной, словно уши заложило ватой. Тут я ошибся, звуки все же были - тяжелые шаги страшной старухи на лестничном пролете, которые неторопливо приближались, словно та знала, что мне от нее никуда не деться. Так оно и было, бежать некуда, если только отойти подальше от входа на крышу, что бы отстрочить момент неминуемой встречи, которая ничего хорошего мне не предвещала. Я хотел так сделать, но ощутил, как силы покидают меня, ноги становятся ватными и непослушными, они не хотят меня дальше нести.
   Люк начал открываться, медленно с противным скрипом, оттуда показалась седая голова старухи. Она хищно улыбнулась, показав свои острые клыки, и начала вылезать на крышу. Преодолев оцепенение, я начал пятиться назад, не отрывая взгляда от старухи. Шаг, еще один и еще. Потом под ногой не оказалось опоры. Я, судорожно махая руками, пытался сохранить равновесие, но не удержался, рухнул вниз с высоты пятиэтажного дома. Крик ужаса вырвался из моего горла, оглушая собой, как мне казалось, всю округу.
   И с громким всхлипом я проснулся.
  
   ***
  
  Вот такие невеселые воспоминания посетили меня по дороге домой.
  Стоило мне оказаться на пороге квартиры, как в нос ударило запахом жареной картошки и чего-то мясного. Хотя, что тут гадать. С учетом того, что в этом году был валовой отстрел сайгака, в магазинах его мясо продавали практически за бесценок - что-то в районе шестидесяти копеек за килограмм. Так что мясное блюдо, и к гадалке не ходи, будет из мяса сайгака. Ну, во всяком случае, лучше, чем запеченная в духовке куриная тушка.
  Стоит только вспомнить, как отец первый раз принес из магазина эту страшную тварь с головой, на которой выделялись очумелые от такого жизненного поворота налитые кровью глаза, сразу на душе становится гадко. Эти крючковатые лапы и торчащие во все стороны остатки перьев. А запах! Разве его можно когда-то забыть! Этот неповторимый запах! Когда отец врубил газовую плиту и прямо на ней опалил принесенную тушку ужасного монстра. Мне сразу представилось, как будто оживший покойник вырывается из печи крематория и собирается погнаться за нерадивыми работниками этого прискорбного заведения, при этом выкрикивая в их адрес разные непристойные гадости.
  От таких безумных мыслей у меня по коже побежали липкие мурашки.
  Родителей дома не было, ушли в гости, это сообщил мне Роберт, который раньше меня вернулся из школы, а на кухне готовила обед баба Настя.
  - Что получил? - спросила она.
  - Ничего не получил, а за контрольную по алгебре результат будет известен только на следующей неделе, - ответил я.
  - Хорошо, - сказала баба Настя, - тогда садись обедать.
  На первое был борщ со сметаной, а на второе, как я и предполагал - жареная картошка с жареным мясом из сайгака.
  Хлюпая на пару с Робертом, я быстро покончил с борщом.
  - Куда вы так спешите, торопыги? - улыбаясь, задала вопрос баба Настя.
  - Мы сейчас пойдем играть в футбол, - ответил Роберт, не забывая при этом закидывать в рот жареную картошку с мясом.
  - И ты тоже будешь играть? - поинтересовалась бабушка.
  - Играть будет Кирилл, а я буду болеть за него, - произнес Роберт с таким видом, как будто ему досталась ответственная работа по доставке лунохода на поверхность луны.
  - Так и надо - болеть друг за друга, - похвалила нас баба Настя.
  - Баб, а ты когда-нибудь очень, очень сильно боялась? - решился я задать вопрос, когда накладывал в тарелку жареная картошка с жареным мясом из сайгака, а подумав немного, добавил туда несколько ложек салата из свежих помидоров и огурцов.
  - Бывало, - охотно ответила баба Настя, - в жизни всякое бывает. Иногда приходится радоваться, иногда грустить, а бояться как же без этого. Вот, например, за вас я каждый день боюсь, когда вижу, как вы по крышам гаражей прыгаете. Неужели никаких других игр поспокойней найти не можете?
  - Баб, я не про это, - сморщившись, произнес я.
  - А про что? - спросила баба Настя.
  - Ну, вот так по настоящему страшно, да так, что колени подгибаются, и мурашки по коже бегают, - пояснил я.
  - И где же ты так, бедолага, испугался? - пристально посмотрела на меня баба Настя.
  - Нигде, - ответил я. - И я не про себя разговор завел. Мне хотелось узнать - у тебя было такое?
  - А тебе-то зачем? - все еще сверля меня взглядом, продолжала спрашивать баба Настя.
  - Вдруг такое произойдет, а я не знаю, что мне делать, - ответил я.
  - В тот момент, я стараюсь уверить себя, что мне не страшно, что мне не может быть страшно. Ибо страх убивает разум, - в ответ произнесла баба Настя. - Страх является крохотной частью смерти, влекущей за собой полное уничтожение любой личности. Поэтому я набираюсь, храбрости и встречаю свой страх, принимаю его, как есть. И пусть он пройдет надо мной или сквозь меня, это не важно, потому что когда он минует меня, я обращу свой внутренний взор на его путь. И знаешь, там, где раньше был страх, ни останется ничего. Останусь только я и мои духовные крепы, ставшие в тот самый миг крепче любой стали. Вот в чем убеждаю я себя в такие моменты.
  - И это помогает? - спросил Роберт.
  - Помогает, - ответила баба Настя, ставя перед нами чашки, наполненные чаем.
  - Ой, горячий! - попробовав чай, воскликнул Роберт.
  - Ну, ладно, баб, мы побежали, - сказал я, и пошел переодеваться.
  Наша футбольная форма не отличалась разнообразием: кеды, трико с вытянутыми коленями. Летом надевали майки, а осенью кто в чем. Так что когда играешь, тогда не смотришь на форму, а передаешь пас, если видишь знакомое лицо.
  Вышли на улицу.
  Около нашего подъезда уже стоял Сашка, одетый в джинсы и распахнутую джинсовую куртку, под которой была одна футболка, а на ногах у него были обуты кроссовки 'Адидас' - зависть всех пацанов в округе.
  Он, по всей видимости, ждал нас.
  Сашка держал в левой руке полотняную сумку, а в правой бутерброд с черной икрой, и от него - бутерброда, наш товарищ с довольным видом откусывал маленькие кусочки.
  Глядя на него, мы сглотнули слюну, но промолчали. А что сделать? Просить у него кусочек откусить? Это постыдно. И вообще, у нас тоже иногда бывает в холодильнике черна икра, которую приносит отец, но мы из этого не считаем себя какими-то особенными. И тем более бутерброды с черной икрой не выносим на улицу, а едим их дома.
  Когда мы подошли к Сашке, он уже успел затолкать в рот последний кусочек белого хлеба и, нанизав на локоть полотняную сумку, так неторопливо потер ладони друг о друга, после чего протянул нам руку.
  Мы поздоровались и пошли к месту проведения эпического матча.
  И зачем интересно Сашка так нарядился? Мы же не в кино собрались, а играть в футбол.
  
  
   Глава третья.
   Другая компания.
  
  
  Длинноволосый Стас, ловко перебирал пальцами струны на гитаре. То, что он не учился в музыкальной школе, не сказывалось на его мастерстве. Да, иногда на улице попадаются такие самоучки самородки, которые сами и ноты изучают, и песни собственные сочиняют. Как раз таким самородком и был Стас. Вот например прямо сейчас он пел всем незнакомую песню:
  
  Бывает дни, когда мы сами не свои,
  Тогда хотим мы водочки нажраться,
  На улице девчоночку найти,
  И с ней прям в парке миловаться.
  
  Под месяцем на лавочку присесть,
  К груди девчонки так робко прикоснуться,
  И дифирамбы любовные пропеть,
  Чтоб нотки нежности у нас смогли проснуться.
  
  Но девочки в объятья не спешат,
  Они мечтают о волшебном принце,
  И даже ночью, когда крепко сладко спят,
  Им белый рыцарь в замке только снится.
  
  Они мечтают, как принцы их найдут,
  И в сказку непременно их утащат,
  Но принцы почему-то не идут,
  И девочки в подушку громко плачут.
  
   Вокруг него на лавочке собралась кампания парней, которые курили папиросы 'Беломор' и мотали головой в такт песни.
  Только Жека, прислонившись к стене, не курил, он прямо из горлышка попивал 'Плодово-выгодное', которое стоило всего лишь один рубль семьдесят копеек, а когда Стас перестал петь, передал ему бутылку.
  Певец жадно присосался к горлышку бутылки.
  - Неплохо, - оценил песню Жека. - Сам придумал?
  - Ага, - ответил Стас и обратно отдал бутылку, в которой алкоголя значительно уменьшилось.
  - Тебе бы на танцах петь, нет, лучше в ресторанах, там намного больше можно 'бабок' срубить, - допив вино, произнес Жека. - А еще песни твоего сочинения есть?
  - Ну, еще пару-тройку наберется, - немного подумав, ответил Стас.
  - Мало, - с сожалением вздохнул Жека. Он с огорчением посмотрел на пустую бутылку, которую до сих пор держал в руке, тяжело вздохнул и поставил ее под лавочку, только после этого продолжил говорить:
   - Если было пару или тройка десятков, мог бы записать на магнитофон аудио концерт и продавать его на рынке. Так смотришь, раскрутился бы и огромные 'бабки' стал бы поднимать.
  - Ха-ха, ну ты и фантазер! - усмехнулся Стас.
  - Зря смеешься, - с укоризной посмотрев на товарища, произнес Жека. - Вот, например 'Сектор газа' или 'Кино', они тоже не сразу стали знаменитыми. Зато сейчас у них все есть - популярность, 'бабки', девочки, короче все, что пожелает душа. Так и ты мог бы раскрутиться.
  - Не, ну ты сравнил. 'Сектор газа', 'Кино'! Ты еще вспомни 'БГ' и Градского, - как-то грустно ухмыльнулся Стас. - Это люди высокого полета. Мэтры! Я даже допускаю, что они в будущем будут считаться родоначальниками зарождающегося русского рока, и их всегда будут помнить как битлов, роллингов и всех остальных западных знаменитостей. А я кто? Всего лишь обычный парнишка, который любит бренчать на гитаре.
  - М-да, не повезло, - с сожалением произнес Жека.
  - В чем не повезло? - не понял его Стас.
  - Есть бездарные, но тщеславные люди. Они ради популярности готовы пойти на все даже на унижение. А такие как ты, талантливые люди слишком скромные, нет, скорее застенчивые, и поэтому они всячески избегают публичности. Неуютно вы себя чувствуете в толпе незнакомых людей. Они вас пугают до коликов в животе, - пояснил Жека. - Ведь я прав?
  Да, в нужное время Жека умел красиво излагать свои мысли, ведь недаром он был сыном попа.
  - Да ну, глупости все это, - отмахнулся Стас от слов своего оппонента.
  - Атас! 'Упырь' идет! - сдавлено выкрикнул Митька лопоухий и тем самым прекратил спор двух приятелей.
  Жека проследил за взглядом своего товарища и увидел в десяти шагах от лавочки участкового. Тот с кривой ухмылкой направлялся в их сторону.
  - Вы как хотите, парни, а я 'линяю', - сказал Жека.
  Он вместе со своей компанией не горел желанием встречаться с участковым, который обязательно будет задавать дурацкие вопросы, да еще рассказывать разные нравоучительные истории, это в лучшем случае, в худшем, начнет грозить колонией, если они не перестанут дурью мается; пить спиртное по подворотням и стрелять мелочь у малолеток.
  Жека с Митькой лопоухим и длинноносым Левой завернул за угол дома и направился в сторону общаги, там работал сапожник Азамат, у которого можно было опрокинуть пару стаканов бормотухи. Он был мастером от бога. Если ему закажешь сделать туфли, от сделает, и они будут не хуже импортных, а может быть и лучше. Такие век носи не сносишь.
  Сам Жека был сыном попа, который имел паству в Кировском районе. Далековато, конечно, от места жительства, но зато непыльная работа.
   Папаня всеми силами увещал своего отрока - будь послушным, и когда грянут новые времена, будешь находиться в полном 'шоколаде', будут тебе и бабы и деньги и свой особняк, тебе стоит немного потерпеть, ну, там два-три годика и все наши желания исполнится. Поверь мне. Все к тому идет.
  Жека понимал, что все эти игры в веру бога у отца напущенные. Нет, он не удостоил себя этой скорбной дури, не был фанатом или просто приверженцем данной веры, потому что был привязан к особой структуре КГБ, которая курировала православные семинарии. Это пусть глупая паства верит, что за ее жизнью, за каждым выбором, за каждым грешком, наблюдает некое всевидящее око. А после смерти твоей, все грехи твои подсчитают. И тебе воздастся по заслугам, и твоя бессмертная душа низвергнется в какое-то темное или светлое место. Нет, все это он считал полной ерундой, и вся его семья так считала. Он внушал прихожанам эту сказку, чтобы люди прилично себя вели, подчинялись правилам государства, и не выходили за границы приличия. А если кто-то выделялся, тогда он сообщал об этой странности в соответствующие органы.
  Так что, пусть другие думают о воздаянии. Он же решил это самое воздаяние приобрести своими руками
  На самом деле отец Жеки сам наблюдал за собой, сам собирал свои грехи и сам планировал все свои решения.
  Тоже самое он пытался внушить своему единственному сыну. Тот отчасти понимал его, но вот ждать и терпеть такое продолжительное время, у него не было желания. И вообще Жека не планировал идти по стопам отца. Может поэтому место того чтобы после окончания школы пойти в семинарию или хотя бы в институт, он подался в ближайшее 'Проф. Училище'.
   Да, Жека хотел все сейчас и сразу, но вот, как получить желаемое, пока не знал. То, что он отнимал у малышни мелочь и раздавал им тумаки для профилактики, так это все делалось ради забавы, на самом же деле на копейках состояния не сделать, здесь надо как-то по-другому подступиться к исполнению своей мечты.
  Но как?
  Ограбить почтальона, когда тот разносит пенсию по квартирам? Дело не сложное; выкрутить лампочки освещения в подъезде, спрятаться около входа в подвал и напасть сзади в темноте. Ну и сколько можно навариться с такого налета? Примерно пятьсот рублей или тысячу. М-да, негусто будет. Зато такое дело можно провернуть в одиночку. И засветиться шансов выше крыши, потому что даже днем в подъезд может войти электрик по вызову, или сантехник, ремонтник холодильников или телевизоров, да кто угодно и этот неучтенный фактор обязательно застанет его на месте преступления. Так что поимеешь ты тысячу рублей, а срок тебе впаяют - мама не горюй.
  А в тюрьму Жеке не хотелось.
  'А интересно, смог бы я это в одиночку провернуть?' - подумал он.
  Жека помнил, как в детстве был тихим мальчиком. Таких безликих малышей видишь каждый день, но никогда не замечаешь. Зато он все замечал. И в какой-то момент внимание Жеки обратилось в сторону девочки из соседнего подъезда. Она ему безумно понравилась. Такая вся кукольная, с личиком, на котором имелись миловидные ямочки. При виде ее Жека почему-то терял дар речи, и если девочка задавала ему вопрос, он невнятно мычал.
  Тогда, да и сейчас для него душа особей женского пола сплошные потемки, ведь они сами себе на уме и не поддаются общепринятой логики. И все же Жеку тянуло к ней.
  И тут на горизонте нарисовался конкурент. Он так запросто общался с этой девочкой, и она всегда так заливисто смеялась над его даже самыми неудачными шутками, что от этой милоты Жеке становилось тошно. И это все совсем его не устраивало.
  Другой на его месте сначала все досконально, до самой микроскопической мелочи узнал о своем конкуренте и только потом нанес сокрушительный удар, да так чтобы никто все это не увидел. Но Жека из-за своего нетерпеливого характера решил идти напролом. Он подошел к своему конкуренту и по-простому ударил тому в нос.
  Конечно же, после был скандал, родители пострадавшего пришли к его родителям, те обещали наказать своего сына и заверили, что тот больше такого никогда не повторит.
  А та девочка вскоре вместе с родителями переехала жить в другой город.
  Вот после этого случая Жека стал совсем другим. Вся его застенчивость ушла в прошлое, заменив собой напористостью и самолюбием.
  Пока он размышлял об бытие насущном, вместе с кампанией успел минуть улицу с одноэтажными частными домами финской постройки и повернул налево.
  - Смотри какой фраер на горизонте нарисовался! - прикурив папиросу, длинноносый Левка показал кивком головы в нужном наплавлении.
  Из третьего подъезда, одного из домов, вышел пацан одетый в джинсы 'LEVI'S' и распахнутую джинсовую куртку той же фирмы, под которой была видна футболка с какой-то картинкой, а на ногах у него были обуты кроссовки 'Адидас'. Он с нескрываемым удовольствием поглощал бутерброд.
  - Опа-на! Упакован, как фирменный магазин! - стрельнув папиросу у Левки, с восхищением произнес Митька лопоухий. - Смотри, какие джинсы! Как раз мой размерчик. Может поменяться с ним штанами?
  - А я бы свои штиблеты, - Левка с отвращением посмотрел на свои основательно истоптанные башмаки, - поменял на его кроссовки. Может, так и сделаем? Как ты думаешь, Жека?
  - Лохи вы, лопоухие, - ответил ему Жека. - И такими навсегда останетесь, пока думать своей башкой не научитесь.
  - А что не так? - не понял его Митька.
  - А то! - передразнил его Жека. - У простого лоха такого фирменного прикида не будет. А это значит, не простой перед тобой фраерок, совсем не простой. И лучше его не трогать, себе дороже будет.
  - И что же в нем непростого? - продолжал тупить Митька.
  - По-первой, кажется ничего такого, - начал объяснять Жека. - Даже мне самому сначала так показалось. Иду я, значит, семечки лузгаю, и вижу этого самого фраерка. Ну, думаю, подфартило мне обзавестись новенькими фирменными вещами, да еще задаром, нужно всего-навсего дождаться удобного момента и раздеть лоха до трусов. Потом вижу, подходит к нему старичок с тростью одетый серое демисезонное пальто и серую фетровую шляпу. Стала эта парочка что-то бурно обсуждать, руками махать, что-то непонятное выкрикивать. А я иду в сторонке и за ними наблюдаю. И тут старичок неожиданно повернулся в мою сторону.
  Жека нервно сглотнул, как сейчас вспомнив ту встречу.
  - Ну и что? Повернулся и повернулся, - непонимающе пожав плечами, произнес Митька.
  - Не перебивай, дурень, - Лева толкнул в плечо своего недалекого товарища, - дай человеку договорить. Что дальше-то было?
  - Взгляд у этого дедка был ледяным, как у змеи или лучше сказать обжигающим как у самой смерти, - махнув головой, чтобы развеять неприятные воспоминания, продолжил говорить Жека. - От такого взгляда в жилах застывает кровь, как будто тебе пришлось в прорубе полдня просидеть, а ты сам застываешь на месте и чувствуешь, что не можешь даже кончиком пальца пошевелить. Понимаете, о чем я говорю?
  - Ага, понимаю, - согласился с ним Лева. - Как-то раз на меня волкодав один накинулся, так я не помню, как через двухметровый забор перемахнул и в штаны чуть две тонны кирпичей не отложил, еле сдержался.
  - Хи-хи! - так гнусно ухмыльнулся Митька. - А может, все-таки не сдержался?
  - Да ну тебя! - Левка ладонью заехал по затылку насмешнику.
  Митька заехал обидчику под ребра, короче назревала эпическая драка между двумя приятелями, но ее беспощадно пресек Жека:
  - Хватит хренью заниматься. Пошли лучше к Азамату, там вино нас ждет, преет.
  Пока они разговаривали, к пацану в кроссовках 'Адидас' подошли два его друга. Ребята поздоровались и пошли в сторону школы.
  
  
  
   Глава четвертая.
   Сашка Остапенко.
  
  
  Вообще-то Сашка казался мне каким-то странным.
  Нет, на счет общительности он был нормальным, охотно рассказывал разные интересные истории, которые, скорее всего, были взяты из прочитанных им книжек, мог с легкостью найти общий язык с кем угодно. Но стоило поинтересоваться о его прежней жизни, как Сашка старался сразу перевести разговор, на совершено другую тему. Так что мы до сих пор не знали, откуда он. И где так здорово научился играть в футбол.
  И поэтому его таинственность иногда приводила меня в не сказуемое недоумение, ведь мы, друзья, не привыкли держать между собой секретов.
  Вот такими открытыми мы тогда были, может, из-за того, что пока не познали всех подводных камней взрослой жизни, или просто такое время в то время было.
  А тем временем мы пришли на место.
  Футбольное поле, находившееся прямо за школой, было без единой травинки, зато практически ровное, без единой кочки или выемки. Там, весной и осенью, наш физрук заставлял меня вместе с моими одноклассниками сдавать норму ГТО по бегу, по прыжкам в длину и бросание гранат и иногда разрешал поиграть в футбол.
  Я вместе с Робертом и Сашкой подошел к ребятам, пожал руки.
  - Ну, что, сейчас уделаем выскочек из 'В'? - задорно произнес Борька - негласный капитан нашей дворовой футбольной команды.
  - В сухую уделаем! - выкрикнул Федька и сплюнул, мол, вот увидите, все так и будет.
  - А где эти кривоногие выскочки из 'В'? - спросил Юрка. - Может, они испугались и передумали с нами играть?
  И, правда, а где же наши соперники?
  - Да вон идут! - Федька показал пальцем.
  Точно, в нашу сторону быстрым, уверенным шагом шла толпа пацанов из 'В' класса, все как один обутые в кеды, а одетые в треники с вытянутыми коленками и в олимпийках.
  Такая же незамысловатая форма была и у нас. Только Сашка выделялся. Он сейчас переоделся в легкий спортивный костюм 'Адидас', который лежал в матерчатой сумке. А джинсовый костюм аккуратно сложил и сказал Роберту:
  - Посмотри, чтобы никто не украл.
  - Не украдут, - заверил его мой брат.
  Тем временем наши соперники успели подойти. Мы поприветствовали друг друга. Ярослав - капитан команды 'В' класса под присмотром нашего Борьки подкинул пятикопеечную монету. До этого они договорились, если выпадет орел, начинаем игру мы, если решка - тогда наши соперники.
  Выпала решка.
  Мы разошлись по своим позициям и игра началась.
  Мяч вел Ярослав.
  Мы все знали, что он очень любил футбол - он им жил, и он им болел. Кое-кто по секрету рассказал, что стены его комнаты были обклеены фотографиями известных футболистов, вырезанных из спортивных журналов и газет. Каждую ночь, засыпая, Ярослав представлял, как выходит на поле огромного стадиона под шквал аплодисментов фанатов, как забивает гол в решающем матче и становится мировой звездой.
  Вот и сейчас, капитан команды 'В' класса, решил всем показать высший класс игры, он намерился сам пройти к нашим воротам, но на подступах к штрафной линии потерял мяч.
  И понеслось!
  Мяч у нас, мы рвемся в атаку. Борька бьет по воротам!
  Выше ворот.
  А дальше все завертелось.
  Обе команды носились, как угорелые, гоняя мяч по полю. Каждый игрок хотел показать, на что способен иногда даже в ущерб коллективной игры.
  Вон, Сашка на выгодной позиции. Он орет и машет руками Федьке, который с мячом рвется к воротам соперника, а ему навстречу вылетают пару защитников, которых не обыграть, но тот не слышит нашего фаворита и в итоге теряет мяч.
  Удар по ногам. Падение.
  Мы играли без судьи, так что не обращали на такие мелочи жизни, как неверный подкат или случайный удар по ногам. Не обращали внимания на боль в пыле напряженного матча, поднимались с земли и продолжали играть. Это завтра все синяки дадут о себе знать, а сейчас не до них, надо выиграть, во что бы то ни стало.
  А вот касание рукой это да, не прощалось. Сразу назначался штрафной или пенальти. Но вначале нужно доказать, что это касание рукой присутствовало в данном отрезке игры. Поэтому приходилось кричать, махать руками и призывать к зрителям рассудить нас, если, конечно, таковы находились.
  После потери мяча, с наше стороны, игроки 'В' класса все, кроме вратаря ринулись в атаку. Нам же пришлось поспешно смещаться к своим воротам.
  Мяч у Ярослава.
  Родька делает ему подкат, но капитал команды 'В' класса в прыжке уходит от него и продолжает продвигаться к нашим воротам. Он врывается в штрафную площадь.
  Удар!
  Закрученный мяч по дуге влетает в самую девятку ворот.
  Счет открыт не в нашу пользу.
  - Пацаны, вы что раскисли, как кисейные барышни! - выкрикнул Борька, подбадривая нас. - Нужно собраться и выиграть у этих выскочек из 'В' класса! И хватит играть каждый сам за себя. В пас играем! В пас! Вы меня поняли?
  - Поняли! - хором ответили мы.
  - Ну, тогда погнали, наших, городских! - неунывающе выкрикнул Борька и разыграл мяч.
  Игра продолжилась.
   Мы старались пасовать друг другу, как советовал Борька. Правда, не всегда получалось удачно, частенько приходилось наперегонки с соперником догонять мяч, который катился по полю в трех метрах от тебя. Но это ничуть не смущало нас, подумаешь небольшой перелет, пока сил хватает не стоит думать о таких мелочах. Нужно играть и по возможности выиграть. И пусть твои легкие работают, как кузнечные мехи, а уши иногда закладывает, когда идешь на ускорение, ты вытираешь тыльной стороной ладони вспотевший лоб и продолжаешь носиться по полю, как будто только от тебя одного зависит исход матча.
  Такая напряженная игра продолжалась еще минут двадцать; то мы в нападении, то, наоборот, в защите. Но пока что никому из нас не удавалось прорваться к воротам противника.
  И вот, как-то неожиданно у нас получилось ворваться в штрафную площадь соперника. Мяч летит мне в ноги, а защитники с угрожающими рожами набегают на меня. Того и гляди, сметут с ног и затопчут. Поэтому, долго не думая, без подготовки бью по воротам.
  Голкипер у класса 'В' оказался на высоте, правда, только в этом коротком игровом эпизоде. Он в прыжке отбил руками мяч, стараясь его направить как можно дальше от ворот. А дальше произошло вот что.
  Мяч, падая по высокой дуге, практически достиг одного из защитников нашего противника. Но его опередил Сашка Остапенко. Он в высоком боковом прыжке нанес удар левой ногой по мячу, и тот реактивным снарядом влетел в правый угол ворот.
  Мы сравняли счет.
  Дальше наши команды начали осторожничать, ожидая, что кто-то из соперников допустит фатальную ошибку. Правда, продолжалось это не долго. Вскоре нам надоели вялые пасы друг другу, и мы перешли к активным действиям.
  Ярослав дает голевой пас Руслану, но я в подкате выбиваю мяч прямо из-под его ног. И тот попал прямо к Сашке.
  Моментально набрав скорость, Остапенко рванул к воротам соперника. Я следом за ним, чтобы подстраховать, если понадобится. Оказалось, он справился и без меня. Сашка с легкостью обыграл двух защитников. А вратарю, необдуманно выбежавшему слишком далеко от ворот, оставалось только смотреть, как через него перекидывают мяч.
  Двое защитников пытались совершить невозможное - за считанные секунды преодолеть тридцать метров.
  Не получилось.
  Сашка, изображая смешную походку Челентано, спокойно закатил мяч в пустые ворота.
  Счет стал в нашу пользу.
  Теперь наши соперники, как с цепи сорвались. Они накатывали и накатывали на наши ворота, а мы остервенено отбивались, пытаясь идти в контратаку.
  И так продолжалось до конца матча, который так и закончился со счетом 2-1 в нашу пользу.
  Мы были уставшие, как черти, но по уши довольные, потому что нам удалось утереть нос игрокам 'В' класса.
  - Ну что, по домам? - спросил Борька, после того, как я вместе с ребятами успел выйти с территории родной школы.
  - Вы идите, а мне еще кое-куда заскочить надо по делам, - сказал Сашка, слегка запнувшись на последнем слове. Он уже успел переодеться в джинсовый костюм, а спортивную форму засунуть обратно в полотняную сумку.
  У меня создалось впечатление, что изначально у него на языке вертелось что-то другое. Но он вовремя сдержался и не проговорился, заменив - это что-то другое, на неопределенное слово - дела.
  - По делам, так по делам, - пожал плечами Борька.
  Сашка, правда, уже его не слышал, он быстрым шагом направился к выходу с территории школы.
  А Борька крикнул, обращаясь к остальным ребятам:
  - Пацаны, айда домой!
  - Айда! - отозвались ребята.
  - Куда это Сашка 'намылился'? - спросил Роберт. Оказывается, его тоже заинтересовало непонятное поведение нашего общего товарища.
  - Самому интересно, - ответил я.
  - Так давай подсмотрим? - предложил мой брат.
  - А ты знаешь, давай, - после недолгой борьбы между этикой и любопытством ответил я, потому что любопытство победило.
  И мы последовали за Сашкой.
  Я старался держать между нами расстояние, постоянно придерживая Роберта, который так и рвался бежать вперед. Мы же следим, а не наперегонки бегаем.
  Сашка за всю дорогу даже ни разу не обернулся. Он как будто был уверен, что за ним никто не последует.
  А может он на самом деле идет по поручению своих родителей к их знакомым или родственникам?
  Вот с такими сомнениями, посетившими меня, я стал постепенно сбавлять шаг и собирался повернуть назад, но не стал делать этого лишь из-за своего упрямства. А Роберт вообще шел рядом, беспечно насвистывая себе под нос незамысловатую мелодию. Ему сам факт нахождения рядом со старшим братом, заставлял чувствовать себя привилегированной фигурой, как будто, но стал могущественным и влиятельным патрицием, перед которым должны склонять головы разные там плебеи. Так что ему по барабану было куда идти.
  Сашка уверенной походкой, из стороны в сторону матерчатой сумкой, подошел к деревянному забору, отодвинул в сторону одну из необтесанных досок, которая висела на единственном гвозде, и скрылся с наших глаз долой. А там за оградой, находилась строительная площадка с двухэтажным каркасом недостроенного детского сада.
  Работы на стройке по какой-то непонятной причине были приостановлены, поэтому кроме сторожа там никого больше не было, да и тот не всегда был на месте. Об этом знали все пацаны с нашего двора и пользовались этим. Стоило старику, а сторожем подрабатывал дед Ефим, куда-то удалиться, как мы прибегали туда и начинали носиться по этажам, играя в догонялки. Иногда сторож успевал застукать нас там. Тогда поднимался крик-гам. В нашу сторону летели угрозы, мол, догонит уши всем по отрывает.
  Ага, догонит. Мы как каскадеры прыгали со второго этажа или даже крыши на большую керамзитовою кучу, скатывались с нее и убегали со стройплощадки. А уже в своем дворе смеялись над неуклюжестью деда Ефима.
  - Что ему там надо? - спросил Роберт.
  - Не знаю, - растерянно ответил я.
  - Пойдем, посмотрим? - предложил мой брат.
  - Пошли, - мне самому было любопытно узнать, что забыл Сашка на площадке недостроенного садика.
  Мы подошли к забору.
  Отодвинув в сторону доску, я осторожно выглянул на территорию стройки. Там было тихо, как на кладбище, только где-то в стороне поскрипывала дверь одной из бытовок, в которых переодевались строители перед началом работы и после.
  Сашки нигде не было, сторож тоже куда-то подевался, даже дворовых собак нигде не наблюдалось. Убедившись в этом, я перебрался через образованную щель на территорию стройки. Роберт последовал за мной.
  - А куда Сашка девался? - шепотом спросил мой брат.
  - Не знаю, - так же шепотом ответил я.
  И в это время Сашкина джинсовая курточка мелькнула в одном из поемов на втором этаже.
  - Вон он! - все еще шепотом сказал я, показывая пальцем. - Пошли, посмотрим, зачем Сашка сюда приперся.
  Роберт согласился со мной.
  Мы обошли стороной огромную кучу керамзитовых шариков и только тогда приблизились к тому месту, где можно было пробраться внутрь недостроенного здания детского садика. Деревянные мостки, ведущие на первый этаж. По ним мы поднялись и, пройдя лабиринт простенков, нашли лестницу, по которой стали подниматься, надеясь успеть проследить за Сашкой.
  Вот второй этаж.
  Нашего товарища нигде не видно.
  Я остановился, прислушался.
  Где-то с левой стороны раздавались шаги.
  - Пошли, нам туда, - шепотом произнес я и повел своего брата в нужном направлении.
  Опять перед нами был лабиринт помещений. Минув его, мы увидели еще одну лестницу, теперь ведущую вниз.
  Спустившись на первый этаж, мы остановились и прислушались.
  По глухим шагам можно было определить, что Сашка спустился еще ниже - в подвал.
  Зачем? Не понятно. Но узнать об этом ой как мне хотелось, да и Роберту тоже.
  Не сговариваясь, мы начали спускаться следом за Сашкой.
  Добрались до подвала и там, стараясь не наделать шума, шли на странные шорохи, которые, как нам казалось, издавал наш товарищ.
  Эти шорохи с каждым шагом становились все ближе и ближе. Вот они уже раздаются за простенком, разделяющим подвал на несколько частей. Стоит заглянуть в широкий проем, ведущий в соседнее помещение, как нам станет ясно, чем там занимается Сашка.
  Роберт так и хотел сделать, но я его остановил. Почему? Мне самому было непонятно. Просто, что-то внутри предостерегло меня не соваться туда нахрапом, а сделать все тихо, незаметно для посторонних глаз.
  Я осмотрелся.
  Мы находились в довольно просторном кирпичном кармане, в котором стоял железный поддон для раствора и штабель красного кирпича. Больше ничего там не было.
  - Что дальше делать будем? - спросил меня Роберт.
  - По-тихому подсмотрим за Сашкой, - ответил я и, стараясь не шуметь, выглянул в проем.
  Посередине помещения сидел на корточках Сашка. Он что-то сосредоточено чертил по рыхлой земле. Закончив с черчением, поднялся на ноги и отошел немного в сторону. Оттуда Сашка придирчиво посмотрел на линии, начертанные на земле. Оставшись довольным, наш товарищ достал из матерчатой сумки пригоршню коротких свечных огарков.
  - Что он делает? - мне на ухо прошептал Роберт.
  Я в ответ просто пожал плечами, потому что сам ничего не понимал.
  Тем временем Сашка, зажигая огарки спичками, начал их ставить на землю в определенном порядке. Вскоре мы увидели, как образовалась светящаяся пятиконечная звезда.
  В неровном свете множества свечных фитилей, мне удалось увидеть, что Сашка уже успел на кирпичных стенах подвала нарисовать угольком какие-то непонятные символы.
  А дальше Сашка повел себя вообще странно. Он достал из матерчатой сумки потрепанную общую тетрадь, потом начал ее торопливо листать, как будто искал там что-то, но вскоре прекратил это занятие. По всей видимости, наш приятель нашел то, что ему нужно.
  Сашка ткнул пальцем в открытую страницу. Он начал читать на непонятном языке:
  - Шумаб анба абэн мах, ген ме дингир анатамеа...
  Эти слова гулким эхом расходились в пустом помещении и были хорошо различимы. Но вот запомнить их. Нет, вряд ли мне удастся. Вся надежда на Роберта. Это он умеет впитывать в себя все необычное, как губка.
  Сашка прекратил читать, но пока ничего не происходило. Тогда он вырвал из тетради листок с текстом и поджег его. Когда тетрадный лист превратился в пепел, язычки свечных огарков, сложенных в пятиконечную звезду, судорожно заколебались от пробужденного ветерка.
  Вскоре он и до нас добрался своим ледяным дыханием, от которого у меня по коже побежали мурашки. Роберт тоже почувствовал дискомфорт. Он потер свои плечи и шепотом произнес:
  - Кирилл, пойдем отсюда.
  Я сам уже чувствовал себя здесь неуютно. Что-то пугало меня, а что именно, я понять не мог. В действиях Сашки не было ничего угрожающего. Сторожа тоже нигде не видать. И все же здесь в подвале творилось что-то выходящее за рамки понимания. А что именно, к этим знаниям, как мне кажется, я пока не готов.
  - Пошли, - таким же шепотом произнес я в ответ.
  И мы, не сговариваясь, начали пятиться к выходу из подвала.
  Уже на первом этаже недостроенного здания детского садика, я осознал, что от страха не дышал все это время. Роберт тоже с облегчением выдохнул.
  - Давай никому не расскажем про все это, - предложил он.
  - Да, никому не расскажем, а то еще подумают, что мы, как зайчата трусишки, - согласился я с ним. - Но за Сашкой еще последить нужно. Странным каким-то он мне кажется.
  - Мне тоже каким-то подозрительным он кажется, - произнес Роберт. - Может, он шпион иностранной разведки?
  - Ха, не говори глупости, - сказал я, перелезая через отверстие в заборе на сторону улицы. - Лиц, не достигнувших совершеннолетия, не берут в шпионы.
  - А может, он взрослый на самом деле, - Роберт сделал вполне фантастическое предположение, - а несовершеннолетним только прикидывается. Есть же такие люди, которые выглядят намного моложе своего истинного возраста.
  - Глупости все это, - отмахнулся я от него.
  - А я все равно думаю, что Сашка - шпион и звать его совсем не Сашка, - стоял на своем мой брат.
  - Как тогда его звать? - усмехнулся я.
  - Мистер Смит, - на полном серьезе ответил Роберт.
  - И следит он за нами, потому что нам предстоит длительное путешествие под водой на сверхсекретном подводном корабле 'Пионер', - пошутил я. - Нет, Роберт. Сашка обычный пацан. Я согласен, он со странностями. Но скажи мне, кто у нас без каких-нибудь странностей?
  - У меня их нет, - сразу отозвался Роберт.
  - Ага, нет. А кто свои же козюльки из носа ест? - подколол я его.
  - Не ври! Я их не ем! - возмутился мой брат. - А насчет Сашкиного бормотания, что ты скажешь?
  - Какую-то белиберду он говорил, - ответил я. - Может он нашу слежку давно заметил, вот и решил над нами приколоться.
  - Ты сам-то веришь в свои слова? - спросил Роберт.
  - А что это еще может быть? - вопросом на вопрос ответил я.
  - Я не знаю, - честно признался мой брат, - но знаю, кто может знать.
  - И кто же? - поинтересовался я.
  - Раиса Федоровна, - ответил Роберт.
  Раиса Федоровна.
   Так звали работника детской библиотеки. Она пришла туда работать сразу после института. Хрупкое, воздушное создание с лучезарным лицом. Когда на нее смотришь, то забываешь, зачем вообще пришел в храм просвещения, и пялишься на библиотекаршу, особенно, когда она ходит в короткой юбке, в черных колготках и красных туфлях на высоком каблуке.
   С такими сногсшибательными данными ей впору в кино сниматься, а она сидит в детской библиотеке. Но, несмотря на то, что Раиса Федоровна была блондинкой, наша любимая библиотекарша оказалась увлекательно ведет разговоры на разные темы.
  Но кроме нее в библиотеке еще работала пожилая Анна Борисовна. К ней лучше с вопросами не подходить. Стоит вспомнить, как она на тебя смотрит через очки в толстой роговой оправе. Ты только появился перед ней, а она уже считает тебя воришкой, который готов при удобном случае стащить интересную книжку под одеждой.
  - А что, пошли, спросим, - согласился я с предложением брата. - Вот только, интересно, кто сегодня работает?
  Ни я, ни Роберт об этом не знал и поэтому с замиранием сердца вошли в детскую библиотеку. Но когда услышали веселый голос Раисы Федоровны:
  - Здравствуйте, ребята!
  Мы с облегчением вздохнули.
  - Здравствуйте! - хором ответили мы.
  - Мальчики, если вы пришли взять новые книги, то я вас разочарую, свежее поступление будет только на следующей неделе, - сообщила нам Раиса Федоровна. - Скажу вам по секрету - должна подойти новая книжка вашего любимого Игоря Всеволодовича Можейко.
  - Кого? - удивлено воскликнули мы.
  - Мальчики, вам должно быть стыдно не знать настоящего имени писателя, написавшего о многочисленных приключениях Алисы, - с укором покачала головой Раиса Федоровна.
  - А-а-а, это вы про Кира Булычева говорите, - догадался Роберт.
  - А знаете, как получился у него такой псевдоним? - спросила Раиса Федоровна.
  - Нее, - честно признались мы.
  - Его жену звали Кира, а девичья фамилия мамы писателя была Булычева, - проинформировала нас Раиса Федоровна. - Если совместить это имя и фамилию, то получится Кир Булычев.
  - Понятно, - мы благодарно впитали в себя только что услышанное.
  - Так что будете брать? - поинтересовалась Раиса Федоровна.
  - Мы, это, так сказать, пришли не за книжками, - начал мямлить я.
  Ну, смущала меня библиотекарша, и ничего я с этим не мог поделать, наверно гормоны начинали играть, путая при этом мысли.
  - Мы хотели у вас спросить кое о чем, - перебил меня Роберт.
  - Я вас внимательно слушаю, - с интересом произнесла Раиса Федоровна.
  - Нам совершено случайно удалось подслушать, как один мальчик читает на непонятном языке, - сказал Роберт. - И вот, мы хотели у вас спросить, может вам знаком такой язык?
  - Мальчики, пока вы не дали мне ничего существенного, а без этого я ничего конкретно сказать не могу, - сказала Раиса Федоровна.
  - А что именно существенного мы должны вам дать? - поинтересовался Роберт.
  - Показать сам текст, - пояснила библиотекарь.
  - Нам не удастся этого сделать, - сказал я.
  - Почему? - удивилась Раиса Федоровна.
  - Тот мальчик сжег листок с текстом, - место меня ответил Роберт.
  - А услышанные слова вы сможете повторить, или и это вам не удастся? - поинтересовалась библиотекарь.
  У меня как назло из головы все фразы этой белиберды напрочь выветрились. Зато Роберт обладал прекрасной памятью:
  - Почему же, я все запомнил и сумею повторить.
  - Замечательно, - сказала Раиса Федоровна. Она взяла со своего стола чистую тетрадку и ручку:
  - Я слушаю тебя.
  - Шумаб анба абэн мах, ген ме дингир анатамеа... - мой брат старался как можно внятней произносить слова, а Раиса Федоровна все тщательно записывала на тетрадный лист.
  Вскоре Роберт замолчал, подняв свой взор к потолку.
  - Это, кажется, все, - сказал он и посмотрел в мою сторону, как бы спрашивая - все так или я что-то забыл?
  Я в ответ неопределенно пожал плечами.
  Раиса Федоровна еще раз прочитала записанный текст, крутя на указательном пальце локон волос, потом глубоко вздохнула и с подозрением произнесла:
  - Мальчики, это не розыгрыш?
  - Нет, нет, что вы! Мы вас не разыгрываем! - мы отчаянно начали убеждать библиотекаршу в своей правоте. - Эти слова на самом деле мы слышали!
  Раиса Федоровна еще раз посмотрела на текст. Потом она начала, молча, шагами мерить помещение. Мы старались не мешать, ей думать, поэтому тоже, молча, стояли на месте.
  Так продолжалось до тех пор, пока библиотекарь не приняла окончательное решение.
  - Допустим, что все это не розыгрыш, и все эти слова вы слышали на самом деле, - произнесла Раиса Федоровна.
  - Так вы поняли, какой язык здесь использован? - спросил я, надеясь на положительный ответ.
  - Нет, Кирилл, этот язык мне, к сожалению, незнаком, - честно призналась Раиса Федоровна.
  Библиотекарь начала ходить по помещению и вслух рассуждать:
  - Можно сходить в центральную городскую библиотеку или в библиотеку имени Крупской и там по справочникам сравнить текст, чтобы понять его происхождение. Это займет кучу времени и еще не факт, что там обнаружится подходящая информация. А что если? Точно, так и нужно сделать!
  Раиса Федоровна подошла к нам:
  - Значит так, мальчики, я непременно обращусь к одному знакомому специалисту по языкам живым, а так же и мертвым насчет этого текста. Он наверняка разберется. А вы, мальчики, заходите в библиотеку через неделю, я вам сообщу полученный результат.
  
  
   Глава пятая.
   Несчастный случай.
  
  
  После того, как мы обратились к Раисе Федоровне, нам ничего не оставалось, как терпеливо ждать от нее результата. А пока мы продолжали следить за Сашкой. Но тот после странного поведения в подвале недостроенного детского садика вел себя, как обычный пацан.
  - А может Сашка тогда нас заметил? - спросил меня Роберт.
  - Нет, мы вели себя осторожно, - не согласился я со своим братом. - Ты сам подумай, сдержался бы он от вопросов, зная, что мы практически посвящены в его тайну?
  - Нет, не сдержался, - сказал Роберт. - На его месте, я бы обязательно подошел и выяснил, что нам известно.
  - А он этого не сделал, - сказал я.
  - Точно, не сделал, - согласился со мной Роберт.
  Так за разговорами мы как-то незаметно минули свой дом.
  - Мы куда? - спросил мой брат.
  - Сам не знаю, - признался я, глядя на высокий бугор, на котором находилось заброшенное кладбище.
  Но что-то привело меня сюда. Может, та самая внутренняя интуиция?
  - Покажешь, где вы нашли мумию? - попросил Роберт.
   - Почему бы и нет, - пожал я плечами и пошел по натоптанной тропинке к входу на заброшенное кладбище.
   Кругом стояло гнетущее безмолвие заполненное горьким запахом полыни, смешанный с еще каким-то едва уловимым привкусом, скорее всего напоминающим могильный тлен, который присущ только заброшенному кладбищу.
   Иногда слабые порывы ветра заставляли древние деревянные кресты покачиваться и издавать протяжный тревожный скрип, надрывающий душу, да все сущие вороны, с опаской глядя на нас, оглашали округу своим противным трескучим криком, словно предупреждали нас: 'Вы, непрошеные гости, еще пожалеете, что без спроса вторглись в царство мертвых!'
   Не знаю, как на Роберта, а на меня такая обстановка всегда действовала угнетающе. Нет, я не боялся покойников и даже не мог подумать, что они смогут встать из могилы и причинить мне вред, просто, я чувствовал здесь себя не в своей тарелке.
  Когда мы подошли к нужному месту, я показал своему брату на сильно просевшую могилу от обвала и сказал:
  - Вот тут.
   Роберт присел на корточки. Он взял горсть земли с могилы, помяв ее, просеял через пальцы. Потом его внимание привлек слегка покосившийся кирпичный склеп, стоящий рядом. Подойдя к нему, мой брат схватился за ручки проржавевшей небольшой двери и с усилием потянул ее на себя. Раздался протяжный скрип. Дверь на удивление легко поддалась, открывая перед нами темный проем из которого потянуло затхлостью и тленом.
  - Интересно, что там внутри? - Роберт посмотрел на меня. - Вы туда заходили?
  - Нет, - ответил я.
  - Давай посмотрим, - предложил мой брат и, не дождавшись от меня ответа, юркнул в склеп.
   Оставшись в полном одиночестве, я лихорадочно огляделся вокруг себя. Скрип крестов и карканье воронов делало заброшенное кладбище каким-то незнакомым, словно оно появилось из другого незнакомого мира, полного тайн и опасностей, где из-под каждого бугорка могилы могут показаться злобные монстры, жаждущие человеческой крови.
   Я поежился, как от холода, ощущая на коже пробегающие противные мурашки.
   Куда там пропал Роберт?
  Мне уже стало мерещиться, что вокруг мельтешат призрачные тени чего-то неуловимого, непонятного и это еще больше нагнетало напряженную до предела мрачную кладбищенскую обстановку.
   А вдруг там, в склепе с Робертом случилось что-то нехорошее? Сколько времени он находится там?
  Я посмотрел на наручные часы. Прошло всего лишь пару минут, которые мне показались целой вечностью.
  И тут я не выдержал и последовал за братом.
  Распахнув дверь на возможную ширину, чтобы как можно больше попадало в склеп уличного света, я вошел внутрь погребального помещения.
  - Смотри, Кирилл, здесь кто-то прорыл лаз, - обернувшись ко мне, сообщил Роберт. - Может, посмотрим, куда он ведет?
  - Ты сума сошел! - я остудил его пыл. - А если произойдет обвал, как в прошлый раз и в лазе нас задавит? Тогда ребята были рядом и в случае больших неприятностей могли взрослых позвать на помощь. А сейчас кто позовет?
  - Не ори, и так все понятно, - проворчал Роберт.
  - А если понятно, то нечего разную чушь предлагать, - уже спокойным голосом произнес я.
  Мы выбрались наружу и зачем-то старательно закрыли скрипучую дверь склепа.
  - Интересно, куда ведет этот лаз? - спросил Роберт.
  - Судя по направлению, в сторону могилы, куда провалился Витька, - ответил я.
  - Может, это Витька его прокопал для того, чтобы найти колечко, про которое ты рассказывал, - предположил мой брат.
  - Может, он, а может, кто-то другой, - пожав плечами, произнес я. - И если этот кто-то полез туда в одиночку, то он самый настоящий придурок.
  За этим разговором мы даже не заметили, как добрались до дома.
  После нашего похода на кладбище больше ничего интересного не произошло, может, поэтому неделя все длилась и длилась. Она как будто назло нам не хотела кончаться. Мы учились, гуляли и, конечно же, по возможности следили за Сашкой. Правда, бесполезная слежка нам стала постепенно надоедать.
  Казалось бы, так бледно и закончится эта неделя, но одно страшное происшествие заставило нас насторожиться, потому что за ним последовали, совершено необъяснимые события.
  А все началось с общественной свалки.
  
   ***
  
   Как я уже упоминал выше, в нашем районе было не так уж много достопримечательностей, одной из которых считалась свалка, находящаяся недалеко от городка. Туда на самосвалах свозили весь мусор с жилых домов и скидывали вниз эту массу отходов вперемешку с ненужными вещами. Для кого-то они были ненужными, но только не для нас. Например, после кропотливых поисков, на свалке можно было найти копеечные, трехкопеечные и пятикопеечные монеты, а если повезет, то и вообще железный рубль!
  Вы только представьте - целый рубль! Да, на него столько всякой всячины можно купить в магазине, просто, закачаешься!
   Кроме 'мелочи', на которую мы могли купить себе мороженое, там в наши руки попадали пустые баллончики от лака для волос или пустые баллончики 'Дихлофоса', которые так громко взрывались, если кинуть их в разожженный костер. Еще там можно было найти медные трубки от сломанных холодильников, различные болты, гайки, ржавые гвозди, шурупы. Короче, много разного барахла, бесполезного для взрослых и весьма полезного для нас.
  Еще на свалке мы играли в ножички, стреляли из лука, а Толик даже пытался смастерить арбалет, но, к сожалению, у него ничего не вышло.
  А однажды нам посчастливилось там обнаружить какой-то странный толи булыжник с какой-то примесью, толи кусок непонятного металла приметно в метр высотой. Он был практически шарообразной формы с многочисленными небольшими сколами со всех боков. Но самое странное было в нем то, что этот кусок непонятно чего, притягивал к себе все металлические предметы! И нас к нему притягивало из-за всех этих странностей. Мы даже хотели непонятный кусок приволочь к дому. Не тут-то было. Его толпой-то по ровной плоскости еле-еле катишь, а как из котлована тогда поднимать?
  А потом этот странный предмет просто бесследно исчез со свалки.
  Вот так неожиданно. Вчера он там был, а сегодня его уже не было. Мы, конечно, не расстроились. Исчез, значит, кто-то знает для чего эта штуковина годиться, вот и прихватил ее с собой каким-то непонятным образом.
  Не помню кто, может Федька или Толик еще выдвинул предположение, что та штуковина является отломанной деталью от звездолета инопланетян, которые пролетали мимо Земли и случайно столкнулись с астероидом. Как раз они нашли потерянную вещь и вернули ее на место.
  А что, может быть.
  
   ***
  
   Я с братом после уроков присоединился к друзьям, направляющимся на свалку.
   Было солнечно, тепло, и безветренно.
   Впереди с большой кожаной сумкой через плечо шел Юрка Никифоров, за ним остальные ребята.
   - Зачем он взял сумку? - спросил меня Роберт.
   - Юрка хочет новый поджиг испробовать, - ответил я.
   Делали мы такие поджиги. Ничего сложного в этой конструкции не было. Берешь небольшую дощечку, выпиливаешь из нее ручку, под свою ладонь с коротким ложем, к которому проволокой или гвоздями крепишь толстостенную медную трубку, сплющенную с одного конца, как раз в этом месте делаешь напильником маленькое отверстие для запала в виде пары тройки спичек, прилепленных в том месте липкой лентой. И все, поджиг готов, правда шуму от него больше, чем убойной силы, да и точности тоже никакой, но нам, пацанам, нравился сам процесс изготовления оружия и стрельба из него, а уж попадем мы из него куда-нибудь или нет, это нам было до лампочки.
   - Ух, ты! - восхищено воскликнул брат. - А мне он пострелять разрешит?
   - А ты спички взял? - место ответа спросил я.
   - Зачем? - поинтересовался Роберт.
   - Чтобы поджиг стрелял, его нужно место пороха серой от спичек заправлять, - пояснил я. - Юрка же жмот, и ты про это прекрасно знаешь. Он без спичек не даст тебе пострелять, скажет; делай сам или плати за каждый выстрел.
   - Ну и ладно, - надув от обиды дубы, произнес брат. - Тогда я сам сделаю поджиг и настреляюсь от души.
   - Смотри, сам себя не подстрели, - беззлобно усмехнулся я.
   - Не подстрелю, - проворчал Роберт.
   За разговором мы не заметили, как стороной минули территорию школы, прошли сквозь ряд разнокалиберных сараев и гаражей. Затем нам пришлось пропетлять по тропинке, проходя через заросли кустарника. Стоило ветерку дунуть в нашу сторону, как до нас доносился специфический запах свалки.
   Вот заросли кустарника кончились, и перед нами появился глубокий котлован, размером с футбольное поле, на дне которого виднелись хаотично расположенные разнокалиберные кучи мусора.
   По извилистой крутой дорожке, протоптанной множеством человеческих ног, первым начал спускаться Юрка.
   Мы последовали за ним.
   Оказавшись на дне котлована, Юрка произнес:
  - Разбегаемся.
  Мои друзья, разбившись на парочки, разошлись в разные стороны и стали рыться палками, которые подобрали мимоходом, или просто руками в кучах мусора, надеясь найти там для себя что-нибудь ценное.
   Я тоже хотел направиться на поиски, но Роберт, схватив меня за рукав куртки, остановил:
   - Постой, давай посмотрим!
   Он указал на Юрку, который уже успел достать из сумки поджиг.
   - Ладно, давай, - с сожалением я все же согласился.
   Тем временем Юрка вытащил пару коробков спичек и стал аккуратно соскребать с них серу в ствол поджига. Во время этой кропотливой работы, он от усердия постоянно облизывал языком пересохшие губы. Потом, Юрка, посчитав, что заряда достаточно, достал из сумки кусочек газеты, запихнул его в ствол и стал тонким сварочным электродом, приготовленной заранее, утрамбовать все, что было внутри трубки.
   - А это зачем? - поинтересовался Роберт.
   - Так надо, - недовольно пробурчал Юрка.
   Ему не нравилось, когда за ним внимательно следят за каким-нибудь занятием, особенно за таким ответственным, как подготовка поджига к стрельбе, ведь здесь стоит немного ошибиться и может от переизбытка серы разорвать трубку, превратив ее в розочку, или из-за малого заряда получится обычный пшик, над которым все будут смеяться. А он не любил, когда над ним насмехались.
   - А зачем надо? - не отставал Роберт.
   К нам начали подтягиваться остальные ребята, кто с пустыми руками, а кое-кто из них тащил в руках разное барахло. Но тем и другим было интересно посмотреть, как будет Юрка стрелять из поджига.
   Первым пришел Толик, он нес в руках четыре пустых флакона из-под 'Дихлофоса', следом за ним появился Федька, тот для нас ничего интересного на свалке не нашел.
  Не хватало только Витьки, который где-то пропал.
   Юрка, не обращая внимания на других, достал небольшой бумажный кулечек из сумки и начал из него высыпать в ствол поджига нарубленные в мелкие кусочки гвозди, затем запихнул в трубку еще один кусочек газеты, утрамбовывая ее внутрь сварочным электродом.
  Теперь осталось прикрепить запал и можно стрелять.
   - Эй, пацаны, смотрите, что я нашел! - раздался глухой голос Витьки.
   Все посмотрели в его сторону. Наш друг, с одетым на голову кинескопом, который был разбит с нижнего торца, шел к нам, покачиваясь из стороны в сторону.
   - Я - Незнайка на Луне! - продолжал кричать наш друг. - Приветствую вас, загадочные Лунатики!
   - Ты совсем не похож на Незнайку! - выкрикнул в ответ Федька.
   - А на кого я похож? - улыбаясь, спросил Витька.
   - На придурка, который на голову напялил какую-то хрень! - ответил Федька. - Сними эту гадость, не смеши людей.
   - Ладно, - обижено произнес Витька и стал снимать кинескоп.
   Вот тогда-то все и случилось.
   Юрка, закрепив запал, поджег его. Сделав это, он вытянул руку, отвернув голову в сторону. Так все делали на всякий случай, вдруг трубку разорвет от передозировки заряда, ведь все делалось на глазок, тогда начинка трубки может повредить лицо. Как делали все, так сделал и Юрка.
   Спички, прикрепленные изоляционной лентой к запалу, начали зажигаться одна за другой, потом пламя дошло до начинки, находившейся в трубке. Раздался громкий выстрел, во время которого рука Юрки дрогнула, и заряд ушел в сторону Витьки. Гвозди, находившиеся в стволе, попали точно в разбитый кинескоп, который практически снял со своей головы наш друг.
   - А-а-а! - страшно закричал Витька.
   Мы вначале не поняли, что произошло, потому что, откинув в сторону снятый кинескоп, наш друг отвернулся от нас, присел на корточки и закрыл лицо руками.
   - Что случилось? - встревожено выкрикнул Толик, подбегая к нему. Мы незамедлительно последовали за ним.
   - Убери руки, дай посмотреть, что там! - Толик начал тормошить за плечо Витьку.
   - Не-е-ет! - протяжно выл тот, не убирая рук от лица, а через них, с правой стороны, лилась ручьем кровь.
   - Нет, нет, нет, это не я сделал! - испугано забормотал Юрка, пятясь назад.
   Остальные, включая нас, от увиденной крови замерли на месте, ощущая, как страх заполняет душу. Только Толик оказался крепче других.
   - Убери руки, придурок! - он продолжал кричать. - Дай посмотреть, что с тобой случилось!
   Витька медленно убрал руки от лица. И мы, все вместе, невольно отшатнулись, увидав, как из порванной правой глазницы вывалилось небольшое яблоко, которое повисло на кровяном тонком жгуте.
   - Вот черт! - вырвалось у Толика.
   Федька же с Робертом отбежали в сторону, где их начало рвать. Да что уж там говорить, я сам ощущал, как кислый комок желчи подступает к моему горлу.
   - Пацаны, это не я, - испугано забормотал Юрка, - меня кто-то под руку подтолкнул в его сторону!
   - Хватит ныть! - крикнул на него Толик. - Лучше скажи, что нам делать!
   - В больницу его надо, - выдавил я из себя, с трудом проглотив тошнотворный комок в горле.
   - Точно! - поддержал меня Толик. - Здесь недалеко есть Скорая Помощь, туда его и отведем!
   Он подошел к Витьке и встал на корточки.
   - Залазь на спину! - выкрикнул Толик, заставляя потерпевшего на время перестать ныть.
   Витька поднялся на ноги, вцепился одной рукой за шею друга, а другой продолжал поддерживать поврежденный глаз.
   Я помог подняться Толику, и мы побежали в сторону Скорой Помощи, где нашего товарища приняли в экстренном порядке.
  Мы неторопливо пошли домой, а сами скрестили пальцы, мысленно пожелав Витьке удачи и терпения.
  
   ***
  
  Через несколько дней после того несчастного случая, мы пошли в библиотеку к Раисе Федоровне, поздоровались с ней и стали, молча, ждать, что нам она скажет.
   Наш любимый библиотекарь повел себя необычно, не так, как всегда. Сначала в раздумье Раиса Федоровна шагами измерила помещение несколько раз, потом остановилась и как-то странно посмотрела на нас.
  - Хочу признаться, мальчики, вы не только меня, но и Исаака Альбертовича очень даже удивили, - наконец прервала свое молчание наш любимый библиотекарь. - Напомните мне, пожалуйста, от кого вы слышали ту странную речь?
  - Мы случайно услышали от незнакомого мальчика, - без зазрений совести соврал я, интуитивно подумав, что библиотекарю и ее знакомому специалисту по языкам живым, а так же мертвым необязательно знать все подробности, после чего добавил:
  - А это так важно?
  - Очень важно, мальчики! - с каким-то сумасшедшим блеском в глазах воскликнула Раиса Федоровна. - Вы даже представить себе не можете, как важно! Вы только представьте то, что я записала с ваших слов - является древним шумерским тайным языком 'эме-саль'! Он использовался в магических ритуалах. На нем шумерские жрецы обращались к богам и передавали речь богинь! О нем вообще знает определенный круг людей! А тут вы, вот просто так говорите на забытом всеми тайном языке шумеров. Тут знаете, есть чему удивиться!
  - А что там говорится? - поинтересовались мы.
  - 'Дай мне свой дар, могучий мой владыка, иди и возьми в свои руки весь мир', и так далее и тому подобное, - произнесла Раиса Федоровна. - По моему мнению, какой-то магический ритуал. Но мы дети прогресса, хорошо понимаем, что вся эта ерунда всего лишь предрассудки, потому что магии не существует. Есть только технический прогресс, который сказку сделает былью. Так вы поможете мне найти этого загадочного мальчика?
  - Раиса Федоровна, мы бы с удовольствие, - заверил я библиотекаря. - Но мы сами не знает кто это.
  - Раиса Федоровна, а вдруг этот незнакомый мальчик приехал в гости к родственникам из другого города? А теперь вообще укатил к себе домой? - вслед за мной высказался мой брат.
  - Очень жаль, если все обстоит так, как вы говорите, - с сожалением произнесла библиотекарь. - Мне и Исааку Альбертовичу очень хотелось пообщаться с настоящим уникум. Еще бы! В таком юном возрасте и такие уникальные познания! Совершенно верно, он точно уникум! Феномен! Алмаз неграненый! По-другому вашего незнакомого мальчика язык не поворачивается назвать. И еще, мальчики, я вас очень прошу - если вам удастся еще раз встретить того незнакомого мальчика, приведите его ко мне. Договорились?
  - Договорились, - заверили мы ее.
  Мы вышли из библиотеки и заговорчески переглянулись.
  - Значит, заклинание, - произнес я.
  - И ты веришь в такую белиберду? - с удивлением спросил Роберт.
  - В колдовство? - уточнил я.
  - Да, в колдовство, - подтвердил мой брат.
  - Если честно, не очень, - пожал я плечами. - Но признайся, все-таки что-то странное произошло, там в подвале. Я на себе это почувствовал. А ты?
  - Я тоже, - немного подумав, согласился со мной мой брат.
  - И вообще, что такое магия? - спросил я его.
  - Колдовство, заклинания, колдуньи и все такое подобное, - сразу ответил Роберт.
  - Нет, братишка, - я легонько ткнул кулаком в бок Роберта. - Магия это совершено другое. Это то, что мы сейчас не в силах понять. Вот, например - телевизор для нас привычен, а если древний человек из каменного века впервые увидел бы его, что он подумал?
  - Что это колдовство какое-то, - ответил Роберт.
  - Верно, подумал бы, что это колдовство, потому что не знает принцип работы телевиденья, - сказал я.
  - А ты, что знаешь? - с ехидцей подначил меня брат.
  - В общих чертах, - спокойно ответил я. - Об этом в журнале 'Юный техник' вычитал.
  - Эй, малявки, а ну-ка бегом сюда! - неожиданно прервал наш спор жутко знакомый голос.
  Мы обернулись на него.
  В десяти шагах от нас стоял Жека со своей немногочисленной свитой. Он учился на втором курсе 'Проф. Училища', но выглядел намного старше своих лет и в магазинах не стеснялся пользоваться этим, когда покупал сигареты или пиво, а деньги на запрещенные удовольствия стрелял у нас, мальчишек меньшем возрастом, при этом щедро раздавая тумаки, так, для профилактики. И поэтому при виде его у меня зачесался зад, который был хорошим индикатором в предчувствии неизбежных приключений.
  Вообще Жека был неприятным типом, даже на вид - вытянутое крысиное лицо в сплошных веснушках, выцветшие брови и ресницы, оттопыренные уши. Он любил подраться, издевался над теми, кто младше его и почему-то ненавидел кошек. Что только Жека не делал с ними. Привязывал пустые консервные банки к хвосту, а если добывал парашют от сигнальной ракеты, то на нем сбрасывал кошек с крыши пятиэтажки. А однажды поймал бездомного кота, облил его бензином для зажигалок и поджег.
  - Вы что, оглохли? - окрикнул Жека нас.
  - Они, наверное, и онемели, - хохотнул один из парней.
  - Точно, глухонемые, мля, - хохотнул другой.
  Я нервно огляделся, надеясь найти путь к бегству или хотя бы увидеть кого-нибудь из взрослых. При них Жека уж точно не станет приставать к нам. Но как назло на улице было пусто.
  А парни, устав ждать от нас ответной реакции, неторопливо, вперевалочку приближались к нам. А куда им было торопиться, они были уверены, что мы никуда не убежим.
  - Кирилл, бежать надо, - шепотом произнес мой брат.
  - А убежим? - без большой уверенности так же шепотом спросил я. - Ведь если они нас догонят, то нам еще хуже будет.
  - Не бойся, убежим, - заверил меня Роберт.
  - Ладно, давай попробуем, но только по моему сигналу, - согласился я с ним.
  - А почему не сразу? - спросил Роберт.
  - Сейчас увидишь, - сказал я и порылся в карманах.
  В одном из них завалялась трехкопеечная монета. Достав ее, я положил ее на ноготь большого пальца правой руки и выкрикнул в сторону приближающихся парней:
  - Эй, Жека, тебе же деньги от нас нужны?
  - А ты догадливый, - ухмыльнулся парень.
  - Ну, тогда лови! - выкрикнул я и выстрелил монетой в сторону парней.
  Три копейки, удачно залетела за спину Жеки. И когда он вместе со своими дружками обернулся в ту сторону, я прошипел:
  - Бежим!
  Мы пустились, со всех ног, не оглядываясь. А за спиной запоздало слышался злобный Жекин голос:
  - Малявки, в следующий раз лучше не попадайтесь мне на глаза! Хуже будет!
  Мы это понимали и надеялись, что следующей встречи со злобным хулиганом нам удастся избежать.
  
  
  
   Глава шестая.
   Дядя Прохор.
  
  
   Дядя Прохор любил появляться помпезно, а главное неожиданно. И в этот раз его приезд не был исключением.
   Во второй половине дня, к нашей пятиэтажке подъехала новенькая черная 'Волга Газ-24', из ее открытого окна показалась рука человека, которая призывно помахала ребятам, сидящим в тени на лавке возле первого подъезда дома. Среди них, кстати, был и я с братом. Мы, гадая, кто это приехал, дружной стайкой подбежали к автомобилю.
  На самом деле, в то время на таких машинах разъезжали в основном большие начальники и в редком случае частные лица.
  Тогда кто это; высокопоставленное лицо из областной администрации по какой-то непонятной причине появился возле нашего дома, или чей-то гость, заработавший на такой дорогой автомобиль после заграничных командировок или работая на золотых приисках? А если это гость то чей?
   - Это улица Мейера, дом одиннадцать? - спросил моложавый мужчина, не вылезая из 'Волги'.
   - Все верно, - ответил Толик, показывая рукой на наш дом.
   - Ты там живешь? - поинтересовался мужчина.
   - Да, - с маленькой толикой робости ответил Толик.
   - А знаешь, есть кто-нибудь дома у Волховых? - был следующий вопрос незнакомца.
   - Это к Кириллу и к Роберту приехали, - со всех сторон раздался возбужденный шепот наших друзей, которые ходили вокруг автомобиля, с завистью глядя на его блестящие черные бока. Каждый из них мечтал сесть внутрь салона, вдохнуть в себя неповторимый запах новой обшивки и попросить прокатить с ветерком. Но это всего лишь мечты, которым не суждено сбыться.
   Услышав шепот наших друзей, постриженный почти под ежик мужчина, вылез из автомобиля. Был он невысокого роста; метр шестьдесят с копейками, одет в короткую легкую куртку, в слегка потертые джинсы, опоясанные широким кожаным ремнем и черные кожаные туфли, начищенные до блеска. Он окинул всех ребят внимательным взглядом, быстро вычислил меня с Робертом, потом широко улыбнувшись, произнес:
   - Привет, племянники, встречайте дядю Прохора.
   - Здравствуйте, - растеряно произнесли мы, потому что не ожидали увидеть родственника из Волгограда да еще на новеньком автомобиле, ведь в последний раз он приезжал два года назад, на поезде и до этого тоже.
   А тут!
   Интересно, на какие шиши ему удалось скопить такую большую сумму на приобретение дорогостоящей Волги? Дядя Прохор сейчас же на пенсии. Хотя никто из нас не знал, какую он пенсию получал по инвалидности. Раньше он служил в морской пехоте, потом по контракту его перевели в боевые пловцы, и пришлось дяде Прохору помотаться по миру, побывать в 'горячих точках' по приказу Коммунистической Партии. Вот в одной такой 'горячей точке', на самом краю света, он получил травму, после которой его списали в запас.
  Во всяком случае, как-то раз такую историю мы услышали от бабы Насти о нашем героическом дяде.
   - Ну что вы стоите, как бедные родственники, идите, обнимите своего любимого дядю! - приметив наше замешательство, добродушно произнес дядя Прохор, широко раскрыв свои объятия.
   Его слова привели меня и Роберта в чувство, и мы радостные со всех ног помчались к любимому родственнику, который не забывал баловать нас различными подарками, а тут еще замаячила надежда покататься вместе с ним на автомобиле, на зависть нашим друзьям.
   - Ну, вы даете, сорванцы, чуть меня с ног не сбили, - приняв нас в свои объятия, чуть покачнулся дядя Прохор и, потрепав нас по волосам, поинтересовался:
   - Родители дома или на даче трудятся?
   - Дома, - хором ответили мы.
   - Это хорошо, - произнес дядя Прохор, открывая багажник автомобиля, оттуда он достал объемистый рюкзак и повесил его на левое плечо. - Это замечательно. Тогда пошли, нанесем, как положено, визит вежливости вашим родителям.
   - Дядя Прохор, вы к нам в гости или в командировку по делам приехали? - поинтересовался Роберт, вприпрыжку следуя за родственником, при этом искоса глядя на его открытую грудь, где странный амулет висел на толстой серебряной цепочке. Нам удалось разглядеть, что он сделан из какого-то зеленого камня в образе сокола с раскрытыми крыльями, как будто тот собирался отправиться в полет вместе со своим наездником.
   - В гости, мальчики, в гости, - охотно ответил родственник.
   - И надолго? - продолжал спрашивать мой брат.
   - Ха, я еще не успел приехать и уже успел тебе надоесть? - усмехнувшись, шутливо произнес дядя Прохор.
   - Нет, я не это имел виду, - смутился Роберт.
   - Шучу я, - дядя Прохор, добродушно похлопал моего брата по плечу, - а если говорить всерьез, то я сам не знаю насколько приехал, посмотрим, как дела пойдут.
   За разговором мы не заметили, как добрались до нашей квартиры, а там началось.
  Мама с бабушкой засуетились, стали в зале накрывать на стол, а дядя Прохор с нашим отцом уединились на балконе, покуривая там папиросы одну за другой и ведя о чем-то долгий разговор. Я же вместе с Робертом в своей комнате, со счастливыми лицами рассматривали на своих запястьях водонепроницаемые, противоударные командирские часы со светящимися в темноте стрелками и циферблатом, которые нам в подарок привез любимый родственник из Волгограда. Потом все сели за накрытый стол и стали шумно праздновать приезд дяди Прохора.
   Во время застолья бабушка постоянно суетилась; бегала на кухню, то унести грязную ненужную посуду, то поднести новое блюдо. Один раз за ней увязался дядя Прохор, намереваясь помочь. В это время я находился в ванной комнате, мыл рыки после съеденной малосольной селедки, чтобы одежду не испортить и когда вышел оттуда, невольно подслушал чужой разговор.
   - Я думаю, им пора узнать о кое-чем, - сказал дядя Прохор, ополаскивая в моечной раковине грязные стаканы.
   - Нет! - резко ответила наша бабушка, вытерев полотенцем вымытый стакан и поставив его на кухонный стол.
   Это весьма удивило меня, потому, что я привык ее всегда видеть вполне добродушной и весьма вежливой.
   - Почему? - удивился дядя Прохор. - Они должны знать, что им предстоит делать и с чем придется столкнуться. А для этого нужно их заранее подготовить не только морально, но и.., короче ты сама знаешь, чему.
   - Они еще малы, - продолжала возражать наша бабушка, - пусть вволю насладятся детством, а уж повзрослеть они всегда успеют, даже глазом моргнуть не успеешь. Вот тогда я им все и расскажу.
   - Пойми, - как-то устало произнес дядя Прохор, - мне тоже не по душе видеть их раннее взросление, но ты глазом не успеешь моргнуть, как они путь только краем коснуться того, к чему совершено не готовы. Хорошо, ели в первый раз все обойдется, а если нет? И что тогда прикажешь делать? Стоять в стороне и спокойно смотреть, как все катится к черту под хвост? Я думаю, ты сама этого не хочешь. И поэтому должна понять - отгораживая ребят от трудностей, ты просто оттягиваешь до последнего неизбежное. И еще, задай себе вопрос, до какой поры ты будешь прятать ребят под своей юбкой? Мы же не вечны и в любом случае должны готовить себе замену. Или скажешь, что я не прав? А если прав, то почему ты продолжаешь упорствовать? Я конечно, если вдруг случатся неприятности, с трудом, но смогу сам справиться, без посторонней помощи. Вот только пойми, ребят уже давно пора знакомить с неведомым.
   - Ты прав, - хмурясь, согласилась с ним наша бабушка, - ты как всегда прав, но ребят, завтра утром, с тобой я не отпущу.
   - Тьфу, ты! - дядя Прохор с досадой сплюнул. - Почему ты такая упертая! Я же завтра не собираюсь их тащить в самое пекло, а лишь только немного кое-чему научить!
   Я словно прирос к месту, подслушивая чужую беседу. Мне было понятно, что разговор ведется про меня и Роберта, но сам смысл спора между двумя моими любимыми родственниками был мне не ясен. Одни только недомолвки придавали беседе оттенок таинства, в который меня с братом никто не соизволил посвятить и все эти недоговоренности только еще сильней разжигали мое любопытство. Мне не терпелось узнать, о чем дядя Прохор и бабушка спорит и куда нас не хотят отпускать. Вот поэтому я стоял на месте, чуть ли не дыша, стараясь, как можно плотнее вжаться в стенку, и продолжал подслушивать чужую беседу.
   - Еще раз повторяю - нет! - выпалила бабушка.
   - Почему? Ты можешь мне объяснить? - мне показалось, что дядя Прохор готов был накинуться на свою собеседницу, нависнув над ней, как утес.
   - Потому что, - произнесла бабушка и моментально замолкла, потому что краем глаза заметила меня.
   - Потому что? Что? - нетерпеливо спросил дядя Прохор, но проследив за взглядом бабушки, тоже замолк.
   У них у обоих был вид школьника пойманного со шпаргалкой во время выпускного экзамена; такое же смущение вперемешку с досадой и испугом.
   - Кирюша, тебе кваску налить? - после короткого замешательства первой пришла в себя моя бабушка.
   - Нет, спасибо, я не хочу, - смущено ответил я. Мне тоже было не по себе от того, что поймали за подслушиванием чужого разговора.
   - Ну, тогда идите, садитесь за стол, - бабушка подтолкнула дядю Прохора в спину, - а я поставлю чайник подогреть.
   Тот послушно подошел ко мне и, обняв за плечи, громко произнес:
   - Пошли, Кирилл, - а после уже шепотом, заговорчески подмигнув мне, добавил:
   - Передай Роберту, завтра рано утром поедите со мной.
   Я не стал уточнять о цели поездки, боясь, что бабушка услышит наш тайный разговор, а просто утвердительно мотнул головой и пошел, сел за стол, рядом с братом.
  - Нам нужно поговорить, - шепотом сообщил я Роберту на ухо.
  - Что-то случилось? - спросил мой брат.
  - На улице все расскажу, - прошептал я и выкрикнул, обращаясь к родителям:
  - Мам, пап, мы гулять!
  - Только допоздна не задерживайтесь, - предупредила мама.
  - Хорошо! - уже на пороге выкрикнули мы и пулей вылетели из квартиры.
  Оказавшись на улице, я повел Роберта к деревянному столу с двумя лавочками, который стоял возле детской площадки. На нем мужики нашего дома после работы любили играть в домино. Но сейчас там было пусто.
  - Что ты хотел сказать? - задал вопрос Роберт, кода мы уселись друг против друга.
  Я рассказал все ему без утайки; услышанный разговор между бабушкой и нашим дядей, а так же о завтрашней поездке на 'Волге' неизвестно куда.
  Судя по реакции брата, я понял, то предстоящей поездке на автомобиле он был на седьмом небе от счастья, а вот на странный разговор между старшими родственниками отреагировал более сдержано, как будто там говорится не про нас, а о ком-то постороннем.
  А может, так и есть на самом деле?
  Если так, то жаль, потому что у меня в голове уже прокрутился целый хоровод различных сценариев наших будущих приключений. Как будто мы с дядей Прохором ловим иностранных шпионов, или ищем сокровища зарытые разбойниками. А что, в древние времена здесь проходил торговый путь, значит, купеческие караваны по любому должны были грабить разбойничьи ватаги, а после награбленное прятать в укромном месте.
  Вот бы найти сокровища!
  Я мечтательно закатил глаза.
  Только представьте, сдав клад можно получить, как я слышал, целых пять процентов, но не это главное. Главное здесь то, что мы станем знаменитыми, и все ребята в школе будут смотреть на нас с уважением.
  А может, наш дядя нашел проход в неведомые земли, как в книжке 'Земля Санникова'? Только представьте, мы туда попадаем, а там живые мамонты травкой на поле питаются. Я, конечно же, не упущу момента одного из них приучить и покататься на нем. И обязательно все это нужно будет запечатлеть на фотоаппарат, чтобы потом, друзья поверили.
   Я тяжело вздохнул. Не будет не денег, ни славы, ни фантастических открытий, потому что дядя Прохор, скорее всего, приехал к нам просто погостить, ну еще и съездить на рыбалку.
   Не зря же он появился именно в это время, сейчас как раз полным ходом шла осенняя вобла размером в две ладони взрослого мужчины, правда не икряная, зато очень жирная, такую посолишь, высушишь, а потом оторвешь пузо и видишь, как по пальцам течет крупными капельками жир.
  М-м-м, объеденье!
   Как вспомню, так изо рта слюнки текут.
  В это самое время с берега Волги, практически в любом месте, на три-четыре закидушки можно было, спокойно за день наловить пару-тройку мешков свежей воблы. Про это дядя Прохор прекрасно знал, к тому же он был любителем посидеть на берегу за удочкой.
  - Ты чего так тяжело вздыхаешь? - спросил Роберт.
  - Да, так, - туманно ответил я. - Пошли домой, там, наверное, уже чай пьют с пирогами.
  Но подняться с лавки не успел. Меня остановил Роберт.
  - Смотри! - почему-то шепотом произнес он.
  Я проследил за его взглядом и увидел возле соседнего подъезда там, где находилась огороженная песочница с грибком, Витьку с повязкой на поврежденном глазу, а рядом с ним - Сашку Остапенко.
  - Витьку уже выписали из больницы? - удивился я.
  - Ага, еще вчера, - сообщил мне брат. - Интересно, о чем они говорят?
  Мне тоже было интересно.
  Вернее сказать, в основном говорил Сашка, а Витька слушал, мотая головой, тем самым давая молчаливый положительный или отрицательный ответ. В основном отрицательный. А Сашка в чем-то его упорно уговаривал. Он даже в энергичном порыве убеждения, схватил нашего товарища за плечи и слегка потряс, от чего у Витьки замоталась голова из стороны в сторону. Он скривился от боли, оттолкнул от себя Сашку и, резко развернувшись, твердым шагом направился домой. Но Сашка Остапенко не сдавался. Он догнал Витьку. Достав из кармана джинсов какую-то штуку, Сашка всучил ее нашему одноглазому товарищу.
  - Что он ему дал? - почему-то шепотом спросил Роберт.
  - Не знаю, - так же шепотом ответил я.
  Тем временем, Витька посмотрел единственным глазом на свою ладонь, где лежала какая-то вещица, спрятал ее в карман штанов, и покорно пошел следом за Сашкой Остапенко.
  - Куда это они? - Роберт удивился странному поведению наших приятелей.
  - Так давай проследим за ними и все узнаем, - предложил я.
  Мой брат со мной согласился.
  
   ***
  
  Мы шли следом за Сашкой и Витькой на приличном расстоянии, так на всякий случай. Вдруг ребята неожиданно обернутся и увидят нас. Что тогда мы им скажем? Что следим за ними? Или просто, гуляли здесь неподалеку и случайно увидели их? Ладно, если заметят, что-нибудь придумаем. Но выдумывать ничего не пришлось. Сашка, ни разу не обернувшись, привел Витьку к знакомому деревянному забору. Он уверено отодвинул в сторону одну из необтесанных досок, которая висела на единственном гвозде, и скрылся с наших глаз долой.
  И что же его так тянет на строительную площадку? Да еще Витьку зачем-то сюда привел. Что Сашке от него надо?
  Тем временем на небе начали собираться низкие тучки. Но вот что странно, ветра не было. Стоял полный штиль, словно сама природа замерла в ожидании чего-то ужасного и неотвратимого.
   На этом странности не закончились. Бесконечные ослепительные всполохи удивительной грозы разрывали низко стелящиеся тучи своими ломаными, ветвящимися отростками, как будто там, в небесах замкнуло высоковольтную электропроводку. А затем эти молнии выстреливали вниз, поражая почему-то только крышу недостроенного садика.
  Странная гроза разразилась без привычного сопровождения грома. И это было тоже очень странно.
  - Кирилл, может, домой пойдем? - Роман поежился, как будто продрог. - А то вдруг дождь начнется.
  - А как же ребята? - спросил я. - Вдруг они попали под молнию и теперь без сознания лежат на строительной площадке?
  - Брось, ничего с ними не случится, - заверил меня брат.
  Я замялся в нерешительности.
   Может, на самом деле пойти домой? А как же Витька? Он и так одноглазый, а тут такое творится, что впору и полностью зрячему в неприятности влипнуть.
  Страшно мне было, но бросать товарища тоже не хотелось.
  - Да ладно, Кирилл, ничего с ними не случится, - продолжал меня уговаривать Роберт. - Пошли домой. Ладно?
  - Ладно, - вздохнув, я поддался уговором брата.
  И тут за нашей спиной раздался радостный возглас:
  - Попались, падлы! Теперь вам от меня не убежать!
  Мы обернулись на возглас.
  В пяти шагах от нас стоял Жека. Он был один, без своей верной шоблы. И что из этого? Он в одиночку спокойно мог справиться с нами.
  И вот теперь у нас было только два варианта дальнейшего развития событий. Первый - сдаться на милость Жеки и молиться, чтоб он сильно нас не побил. Второй - бежать на территорию стройплощадки, туда, где бушевал ураган из бесшумных молний.
   Мы почему-то выбрали именно последний вариант.
  
  
   Глава седьмая.
   Ритуал.
  
  
   Уже у забора мы оглянулись. Жека стремительно приближался к нам.
  Вот гад! Чтоб в ад провалился этот подонок!
  Отодвинув в сторону доску, мы ловко перелезли на территорию стройки. Там, как и в прошлый раз было тихо, как на кладбище, только где-то в области крыши недостроенного садика бушевала необычная гроза.
  Уже по проторенной дорожке, мы обошли стороной огромную кучу керамзитовых шариков и по деревянному мостику поднялись на первый этаж.
  'Черт, зачем мы вообще сюда сунулись!' - думал я, а ноги сами несли меня по лабиринту простенков к лестнице, ведущей на второй этаж. Теперь мы вообще оказались в безвыходном положении. Позади Жека. Вон, мне прекрасно видно со второго этажа, как он поднимается по деревянному мостику в недостроенное здание садика. На крыше бушует гроза, а где-то в подвале находится Сашка с Витькой. Может, рвануть к ним и вчетвером отбиться от ненавистного злодея?
   А что, стоит попробовать. К тому же у нас все равно нет другого выхода.
  - Пошли, нам туда, - произнес я и повел своего брата сквозь лабиринт помещений к лестнице, ведущей вниз.
  До первого этажа мы добрались на одном дыхании. А вверху уже были слышны торопливые шаги Жеки. Правда, на какое-то время они начали удаляться, но это ненадолго. Как только он поймет, что ошибся с выбором направления, обязательно вернется назад и пойдет туда, куда нужно.
  Когда оказались в подвале, мы сразу услышали в отдалении приглушенные простенком голоса Сашки и Витьки. О чем они говорили, я не мог различить, но по интонации можно было определить, что они спорили.
  Обрадованный Роберт сразу попытался ринуться к нашим друзьям, но я его остановил.
  - Ты чего? - удивился мой брат.
  - Тихо, давай сначала посмотрим, чем они там занимаются, - сказал я.
  Обойдя стороной штабель кирпичей с железным поддоном для раствора, который кто-то прислонил к стене, мы осторожно высунулся в широкий проем.
  Посередине помещения уже горели свечные огарки, которые образовали пятиконечную звезду. Внутри нее стоял Витька. А Сашка на стенах подвала опять рисовал непонятные символы.
  - Саш, может, домой пойдем? - как-то жалобно произнес Витька.
  - Ты хочешь, чтобы у тебя опять были здоровыми оба глаза? - закончив с последним символом, в свою очередь Сашка задал вопрос.
  - Конечно, хочу, - ответил Витька.
  - Тогда не мешай, - сказал Сашка.
  Он внимательно посмотрел на проделанную работу и удовлетворительно мотнул головой, потом достал из тайника в кирпичной кладке потрепанную общую тетрадь, которую мы раньше видели. Найдя нужную страницу, Сашка положил ее на землю.
  - Надевай на палец кольцо, - приказал он.
  Витька, достав из кармана то самое утерянное в могиле колечко, покорно надел на безымянный палец правой руки.
  Я с Робертом в удивлении переглянулся.
  Вот черт, теперь понятно, кто прорыл лаз в заброшенном склепе!
  Витька сделать этого никак не мог, потому что лежал с поврежденным глазом в больнице. А вот Сашка в свободное время от школы спокойно мог прорыть лаз. Но когда? Мы же практически постоянно за ним следили! А может, кто-то посторонний ему в этом помог?
  Тем временем Сашка подошел к Витьке. Он достал перочинный нож из кармана, открыл его и собирался полоснуть острым лезвием по пальцу нашего одноглазого товарища, но тот отдернул руку.
  - Ты что, передумал? - спросил Сашка.
  - Больно же будет, - испугано прошептал Витька.
  - Хватит нюни распускать. Подумаешь, чуть-чуть пощиплет от небольшой ранки. Разве ты не можешь немного потерпеть ради достижения своей цели? - задал вопрос Сашка.
  - Хорошо, давай. Только небольшую ранку, ладно? - попросил Витька и, зажмурив единственный глаз, протянул руку.
  Сашка, как и обещал, сделал небольшой надрез на пальце нашего одноглазого товарища. Тот сморщился от боли, но промолчал, не стал ныть, как мы ожидали.
  - Вот видишь, это не так больно, как тебе казалось, - усмехнулся Сашка.
  - А глаз у меня точно будет здоровым? - еще раз на всякий случай уточнил Витька.
  - Точно, точно, - заверил его Сашка, поднимая с пола общую тетрадь. - А теперь помолчи, дай мне закончить ритуал.
  - Давай только не долго, а то у меня палец болит, - заканючил Витька.
  Сашка утвердительно мотнул головой и начал, как в прошлый раз читать на непонятном языке. Только дальнейшие события стали развиваться совсем по-другому.
  Произнесенные Сашкой слова гулким эхом расходились в пустом помещении. И чем дольше он читал, тем холоднее становилось в помещении от дыхания ледяного ветерка.
  К своему удивлению я увидел, как у взволнованного Витьки изо рта вырываются клубы пара. А потом произошло то, что вообще не поддавалось объяснению.
  Я увидел, как капельки крови, скатывающиеся из пораненного пальца Витьки, начали притягиваться к серебряному колечку и моментально впитываться в него. И чем больше оно впитывало в себя кровь, тем сильней наливалось холодным фиолетовым светом. Это непонятное свечение увеличивалось в размерах до тех пор, пока не создало вокруг Витьки призрачный кокон. Там наш друг на какое-то время замер, как букашка, случайно попавшая в кусок янтаря.
  Сашка продолжал читать свою тарабарщину, совсем не обращая внимания на происходящее. Он как будто заранее знал, что дальше произойдет и поэтому ничему не удивлялся.
  А дальше возле Витьки образовалась прямо в воздухе черная, как смоль вертикальная воронка. Она начала вращаться, выпуская из себя несколько извилистых щупалец. Все они по крутой дуге вонзились в пол, образуя смолянистые бугорки, которые находились в постоянном движении и поэтому, создавалось впечатления, что там внутри кто-то мерзкий, вселяющий страх своей опасностью хочет вырваться наружу. Они набухали, а следующее мгновение опадали, потом вновь набухали, покрывались огромными пузырями. Те с глухим звуком лопались, разнося по помещению запах миндаля.
  Но не все щупальца вонзились в пол, одна из них обволокла затылок Витьки. От прикосновения темной извилистой материи тело нашего друга начало дергаться в конвульсиях, как будто попало под воздействие мощного электрического напряжения. Его единственный глаз закатился верх, а рот искривился в беззвучном крике боли.
  - Кирилл, что происходит? - обхватив руками свои плечи, шепотом спросил Роберт.
  - Не знаю, братишка, но все это мне совсем не нравится, - ответил я.
  Мне хотелось ворваться в помещение, где находились Сашка с Витькой и прекратить творившееся там безобразие. Вполне возможно, я бы так поступил, но на лестнице, ведущей в подвал, послышались торопливые приближающиеся шаги.
  Черт! Это Жека!
  За лицезрением чертовщины творившейся рядом с нами, я совершено забыл об этом мерзком типе и поэтому растерялся. Зато Роберт сразу принял правильное решение. Он, потянув за руку, потащил меня к железному корыту прислоненному к стене. За ним мы спрятались. И вовремя.
  - Ага, вот вы где, мерзавцы! - послышался голос Жеки практически над нашей головой.
  Мне даже показалось, что он нашел нас в укрытии. Но нет, его шаги начали удаляться.
  - Что за хрень тут творится? - раздался удивленный Жекин голос. - Эй, мелюзга, вы меня слышите?
  У нас не было большого желания смотреть, что так сильно удивило парня. Мы, практически не дыша, выбрались из-под корыта и на цыпочках направились к лестнице, ведущей на первый этаж. А когда перед нами появились ступени, из соседнего помещения раздался испуганный возглас Жеки:
  - Нет, нет, не надо! А-а-а!
  От этого крика у меня по спине побежали мурашки, а на голове, я кожей чувствовал, волосы встали дыбом.
  - Бежим! - выдавил я из себя.
  И мы побежали, да так быстро, что не заметили, как оказались на первом этаже. В ушах, как водяные пробки образовались от волнения и физического напряжения, в ногах дрожь, в руках трясучка.
  А тут еще внизу раздавались пугающие звуки:
  - КЛАЦ! КЛАЦ! КЛАЦ!
  Что-то страшное и опасное из подвала следовало за нами. А как же Сашка и Витька? Как они? Ведь я был уверен - это нечто что-то ужасное сотворило с Жекой! Но тогда почему не тронуло наших друзей? И почему теперь охотится за нами?
  По какой-то непонятной причине, дальше мы стали передвигаться на цыпочках.
  Но это не помогло.
  Невидимый преследователь не отставал от нас, но и догонять, почему-то не торопился.
  А может это все Сашкины проделки? Может он заранее вместе с Витькой договорился нас напугать? Ага, он же и кошмарного Жеку испугал? Не верю.
   Нет, нас пугал не Сашка. Сашка до такого вряд ли додумался. И к тому же у преследующего чудища имелись когтистые лапы с мягкими подушечками. Где их Саша мог взять?
  Нет, это явно была какая-то жуткая тварь из страшных бабушкиных сказок. Слушать-то их интересно, а вот самих чудищ нам видеть было не так уж сильно охота, вернее сказать, видеть их мы совсем не хотели.
  И все же, с каким кошмарным созданием нам предстоит познакомиться?
  В том, что чудище обладает зачатком разума, сомневаться не приходилось. Оно украдкой двигалось за нами где-то там внизу, подстраиваясь под наши шаги, чтобы не так сильно был слышан стук когтей по бетонному покрытию. Когда мы останавливались, чудище останавливалось вместе с нами. Стоило нам снова пойти, оно тут же начинало преследовать нас.
  И это было не наше разыгравшееся воображение. Мы отчетливо слышали там внизу - КЛАЦ! КЛАЦ! КЛАЦ! И от этого звука у меня от страха сердце было готово выпрыгнуть наружу.
  А тут еще разные ненужные мысли лезли в голову. К примеру, что будет, если мы наверху попадем в тупик или вдруг лестничный проем рухнет прямо перед нами? Чудище сразу нападет на нас или сначала ритуальные игры затеет?
   Я чувствовал, как сердце отчаянно бьется в груди, а ноги так и норовят пуститься в бег, но мой разумом заставлял меня идти вперед всего лишь быстрым шагом. Он как будто предчувствовал, что силы нам в скором времени еще пригодятся, чтобы остаться целыми и невредимыми.
  КЛАЦ! КЛАЦ! КЛАЦ!
  Ритм хорошо различимого постукивания когтей позади нас не менялся, как будто невидимое чудовище решило перед смертельным броском немного поиграть с нами. Оно словно все знало заранее. И то, что нам от него не скрыться, и то, что мы не сможем с ним совладать.
  Я с Робертом попробовал перепрыгивать через две ступеньки, чтобы хоть немного разорвать расстояние между нами и монстром, но чудовище тоже прибавило в темпе, так что у нас ничего не вышло.
  Как оно выглядит?
  Меня так и подмывало заглянуть вниз через лестничный пролет, но я старательно отбрасывал в сторону это пугающее желание. Лучше уж оставаться в полном неведении, чем потом от кошмаров просыпаться среди ночи.
  Как-то незаметно мы оказались на крыше. Дальше бежать было некуда. И что теперь делать? Ждать пока не появится монстр, который нашей кровью измажет всю крышу? Нет, лучше рискнуть и спрыгнуть вниз, тогда хоть будет шанс спастись, если конечно мы не расшибемся.
  Я подбежал к краю крыши.
  Слева от меня внизу находилась высокая куча керамзита, но сверху она казалась такой крошечной, словно карапуз наложил ее игрушечной лопаткой. Во всяком случае, в данный момент мне так все казалось. К тому же, эта горка отстояла от стены примерно на четыре метра.
  Далековато.
  - Кирилл, надо прыгать! - выкрикнул Роберт. - Все равно нам деваться некуда!
  Брат был прав. Выход на крышу существовал только один и по нему поднимался преследующий нас монстр. Так что путь к отступлению был отрезан.
  - Ладно, давай прыгать! - неохотно согласился я.
  Мы отошли на середину крыши и замерли, как будто ожидали чуда, которое нас спасет, но оно не происходило, зато мерзкий звук:
  КЛАЦ! КЛАЦ! КЛАЦ!
  Начал быстро приближаться.
  Преследующий нас монстр как будто почувствовал, что выбранные им жертвы вот-вот ускользнут. Он жутко зарычал. Как раз этот рык, леденящий кровь в жилах, подтолкнул нас к действиям.
  Мы разбежались и прыгнули.
  Приземлились удачно, на верхушку керамзитовой горки, скатились с нее вниз. Уже стоя на ногах, я не удержался посмотреть наверх. То, что предстало перед моим взором, заставило меня от ужаса застыть на месте.
  Там, на крыше, появилось какое-то существо, покрытое непроницаемым сгустком темной материи, но его габариты! Я мог поклясться, увиденная мною тварь, даже издали казалась размером с приличного теленка! И этот монстр пристально наблюдал за нами. Я не знаю, как он выглядел за непроницаемым сгустком темной материи, но зато чувствовал, что это, та самая квинтэссенция зла, без крохотной крупицы жалости или любви к кому либо. Оно как будто искусственно было создано для того чтобы выполнять только одну миссию - убивать. И это жуткое создание сейчас хотело запомнить, а потом найти нас. Потом. А сейчас по какой-то непонятной мне причине оно не торопилось нас преследовать.
  Роберт потянул меня за рукав и попросил:
  - Кирилл, пошли отсюда.
  Его прикосновение вместе со словами, наконец, вывели меня из оцепенения. С трудом оторвал свой взгляд от кошмарного существа, я произнес:
  - Да, да, пошли.
  И мы направились прочь со строительной площадки, не оборачиваясь, как будто знали, что монстр не будет нас преследовать.
  Всю дорогу до дома ни я, ни Роберт не проронили, ни слова. Только возле своего подъезда мы сели на лавочку, чтобы перевести дух. Если честно у меня до сих пор от страха дрожали поджилки.
  - Расскажем родителям? - спросил меня Роберт.
  - Я думаю, не стоит, - ответил я. - Да и не поверят они нам. Вот ты сам бы поверил?
  - Нет, - немного подумав, произнес мой брат.
  - Вот-вот, поэтому будем держать язык за зубами, - сказал я.
  - А сами-то что будем делать? - спросил Роберт.
  Я понял на что намекал мой брат. Со всеми недавно происшедшими событиями даже взрослые люди сразу не могли бы разобраться, если вообще смогли. Ну а что тогда ожидать от нас - подростков?
  - Пока не знаю, - ответил я. - Давай пока оставим все как есть, а потом подумаем, что с этим можно сделать.
  - Давай, - согласился со мной Роберт. После чего он глубоко вздохнул, как будто тяжкая ноша сползла с его плеч.
  Мы поднялись с лавочки и направились домой. В квартире было все, как до нашего ухода. Дядя, сидя за столом, рассказывал смешные истории, мама с папой смеялись над ними, а бабушка иногда ходила на кухню, чтобы унести туда грязные тарелки или принести на стол другое блюдо. Как мне показалось, никто из них даже не заметил нашего долгого отсутствия, кроме бабушки. Она как-то подозрительно посмотрела на нас и спросила:
  - Мальчики, вы случайно не заболели? Что-то лица ваши слишком бледные.
  - Баб, с нами все в порядке, - отмахнулись мы от нее, и пошли в свою спальню.
  
  
   Глава восьмая.
  Стрельба по мишеням.
  
  
  Жека, скорчившись в углу подвала, недостроенного строения, где в будущем должен находиться детский садик, попытался разобраться, кем он стал. Но ничего из этого не получалось. Его мозг уже не обладал прежней, человеческой способностью мыслить. Какие-то обрывчатые воспоминания о дневных событиях еще мелькали в его голове, но они были туманны и мгновенно исчезали, ибо мозг его напоминал сейчас мозг примитивного существа.
  Жека с трудом припоминал, как погнался за двумя дерзкими пацанами. Они спрятались от него на строительной площадке. Он погнался за ними, оказался в подвале, а там! Какие-то незнакомые пацаны, занимающиеся чем-то непонятным. Один из них криво ухмыльнулся, как будто знал, что незваному пришельцу вскоре будет уготовлено что-то особенное.
  Все дальнейшие события перемешались в голове у Жеки, и ни одну из последующих сцен он уже не смог восстановить в своей памяти. Зато он прекрасно осознавал свое предназначение - ему, во что бы то ни стало, нужно найти своего хозяина и четко выполнять все его приказы.
  Еще вчера Жека побил бы любого сказавшего, что у него есть хозяин. Разве такое возможно? Ведь он сам вершитель своей судьбы, устроитель своего благополучия, тот, кого одни боялись, а другие уважали на родном районе. Но в данный момент, узнав о своем хозяине, Жека все принял за должное, хотя и не понимал, откуда явилось ему самому это знание.
  А еще он ощущал неимоверный голод. Нет, ему не хотелось привычной пищи типа борща, свежего овощного салата или холодной окрошки, которую раньше Жека так любил. Ему даже свежего пива не хотелось, хотя только вчера он с удовольствием влил бы в себя литра три-четыре этого хмельного напитка. Теперь Жека жаждал совершено иной пищи - теплой липкой крови и сырого парного мяса. Только от одной мысли о такой непритязательной еде, без лишних изысков, возбудило в нем аппетит до предела.
  Жека недовольно заворчал, словно голодное животное и почувствовал, как капли тягучей слюны падают на пол. Ему срочно нужно найти добычу, убить ее и набить свой урчащий от голода желудок.
  Он, облокотившись об кирпичную стену, поднялся на ноги и окинул еще не полностью сфокусировавшимся взглядом подвал недостроенного детского садика. В глазах все плыло, как будто он находился в сильном опьянении. Но постепенно зрение пришло в норму, и Жека убедился, что в подвале нечем поживиться. Значит, нужно выбираться из замкнутого помещения на простор, там намного легче найти добычу, к тому же, как подсказывало ему чутье, на улице стоит непроглядная ночь, которая многолюдные улицы сделала пустынными, зато там много вкусных бездомных кошек и собак. Но все равно надо быть осторожным. Он пока слаб и с сильным противником ему в одиночку не справится. Для начала нужно найти хотя бы какую-нибудь мелкую зверушку.
  У Жеки от голода заурчало в животе. Тихо завывая, он побрел вдоль стены, пока не добрался до проема. Там Жека в растерянности замер на месте.
  Он правильно идет? А может, нужно вернуться назад? Нет, вон там дальше виднеются ступени лестницы ведущей верх. Значит он, верно, выбрал дорогу.
  Чем выше поднимался Жека, тем уверенней становилась его поступь. Правда, бегать он пока не мог, но это не беда, во всяком случае, так ему казалось. Можно сначала положиться на свое чутье, оно уж точно поможет найти дорогу наружу. Но вот беда, тем самым звериным чутьем ему в полной мере овладеть не удалось. Поэтому Жека несколько раз попадал в тупики.
  И все же после долгого мучительного блуждания, ему удалось выбраться на улицу.
  А вот тут чутье Жеку не обмануло. На улице стояла ночь.
  Он брел по безлюдной улице в определенном направлении. Да, он должен добраться до определенной цели и там находиться до тех пор, пока хозяин не даст ему приказ, который он должен выполнить, во что бы то ни стало. И что интересно, зов говорил - иди не останавливаясь.
  Жека так и хотел поступить, но возле одного из подъездов пятиэтажного дома начал скулить бездомный щенок.
  Такой маленький шерстяной комок с быстро стучащим сердцем в груди. Какой он интересно на вкус?
  Жека облизал покрытые сухой коркой губы. Вот она его первая добыча. Стоит только подойти к ней и свернуть щенку хрупкую шею, а потом впиться зубами в горло, чтобы почувствовать вкус теплой крови.
  Жека, тихо подвывая, направился к беспомощному щенку. Тот, ощутив надвигающуюся опасность, поджал хвост. Все еще продолжая жалобно скулить, беззащитное животное пыталось убежать, но было поздно. Цепкие руки Жеки схватили щенка за шею. Собачка пыталась сопротивляться, клацать зубами, судорожно перебирать лапами в пустоте, чтобы хоть поцарапать напавшего на него монстра.
  Безрезультатно.
  Жека все давил и давил на хрупкую шею щенка. Вот тот затих, повиснув вниз лохматой тряпкой. И вот тогда Жека впился зубами в плоть щенка.
  
   ***
  
   - М-м-м!
  С этим, как мне показалось истеричным мычанием, я вынырнул из кошмарных сновидений.
   Тук-тук, тук-тук, тук-тук! Бешено билось сердце в груди, словно хотело вырваться наружу. Тоненькие струйки холодного пота стекали по телу, невзирая на то, что было открыто окно и оттуда тянуло, свежим осеним ветерком. Моя плоть сотрясалась нервной дрожью, а во рту ощущался привкус свежей крови, как будто это не Жека, только что приснившейся мне, а я впился зубами в мертвого щенка.
  'Что это было? Просто очередной ночной кошмар?'
  Я потер себя за плечи, чтобы хоть немного упокоить нервный озноб. А у самого в голове все крутились и крутились бредовые мысли.
  'А если на самом деле по какой-то непонятной причине Жека превратился в чудовище? И если это так, то кто его хозяин?'
   По здравому смыслу, в привычной для меня реальности не могло произойти такого с Жекой. И все же я уже не мог вот так просто отбросить в сторону свой сон, слишком он был реалистичным. Словно мне каким-то непонятным образом, удалось превратиться в невидимку и увидеть все, что произошло с Жекой.
  Я посмотрел на соседнюю кровать. Там мирно спал Роберт. Вот кому можно позавидовать в хладнокровии. Ведь он днем вместе со мной был свидетелем странных событий и, невзирая на это, спит как младенец.
  Я закрыл глаза, пытаясь снова заснуть. Не тут-то было. Сон не приходил и только практически под самое утро, мне удалось немного вздремнуть.
  
   ***
  
  - Подъем! - в полголоса произнес дядя Прохор, тормоша меня за плечо.
  Я встал с постели, чувствуя себя совсем разбитым, как будто всю ночь вагоны разгружал. Роберт же напротив, поднялся бодрым и полным энергии.
  - Что уже пора? - спросил я, подходя к окну. На улице только что встало солнце из-за горизонта.
  - Пора, пора, - тихо произнес дядя Прохор и вышел из нашей комнаты.
   Быстро одевшись, мы последовали за ним. Шли как можно тише, чтобы не разбудить родителей с бабушкой, похватали заранее приготовленные нашим дядей удочки и направились на выход.
   - Вы куда? - подозрительно посмотрев на нас, задала вопрос наша бабушка. Она все же услышала наши сборы и не поленилась подняться с постели.
   - На рыбалку, - за нас ответил дядя Прохор.
   - Подождите, сейчас бутерброды вам сделаю, - проворчала бабушка, залезая в холодильник. Потом она нарезала тонкие куски хлеба, постоянно на нас подозрительно поглядывая, положила на них ломтики колбасы с сыром, оставшиеся после вчерашнего застолья, все это завернула в газету и передала нам. - Вы надолго собрались?
   - Нет, до обеда вернемся, - заверил ее дядя Прохор, положив сверток с перекусом в свой рюкзак.
   Бабушка больше ничего не сказала, она просто с недоверием покачала головой.
   Теперь нас ничего не задерживало, так что мы, от счастья улыбаясь от уха до уха, вышли из подъезда и сели в автомобиль.
  Жалко, конечно, что ребята из нашего дома этого не видят, ну ничего, зато, когда вернемся обратно, они точно от зависти лопнут.
   - Ребята, а кем вы хотите стать, когда подрастете? - задал банальный вопрос дядя Прохор, заводя машину.
   Кем любой мальчишка в СССР хотел стать?
  Мы с удовольствием смотрели фильмы 'Белое солнце пустыни', 'Неуловимые мстители', 'Отроки во вселенной', запоем читали книжки Кира Булычева, Евгения Велтистова, Григория Адамова, и соответственно хотели стать кем-то особенным, тем, кто сделает окружающий мир лучше, красившее, ну и конечно, всем нам хотелось немного приключений.
   - Мы пока не знаем, - смущено улыбаясь, ответил Роберт.
   - Но, а все же, о чем-то мечтаете? - не отставал дядя Прохор, выруливая автомобиль с трассы в сторону противоположную реки.
   Мы какое-то время молчали, а наш дядя терпеливо ждал ответа. Потом Роберт первым, поборов смущение, ответил:
   - Я мечтаю стать космонавтом.
   - А ты, Кирилл? - продолжал проявлять любопытство дядя Прохор.
   - Моряком, - после небольшой паузы, решившись, ответил я.
   А что мы еще могли сказать?
  Мы любили читать журналы 'Юный техник' и 'Техника молодежи' и искренне верили всему, что там было, потому что так писали и говорили в них взрослые, на которых так хотели быть похожими мы - дети. Они писали, что в начале двадцать первого века все это будет реально. В двухтысячных годах межпланетные перелеты станут повседневной рутиной, обыденностью. Тяжелый низко квалифицированный труд, как сооружение домов, сборка автомобилей и всей электронной техники будут выполнять роботы. Не будет смертельных болезней и войн. Вся планета, вся цивилизация направит свои силы, мощь и энергию на познание мирового океана и бесконечной вселенной, на открытие новых миров, на созидание, а не отнюдь на разрушение.
  Так в своем воображении рисовали будущее наши отцы и деды. Они в этом не сомневались и верили в это, потому что смогли выстоять в Великой Отечественной войне и в короткий срок заново отстроить нашу разрушенную Родину, освоить околоземное пространство и запустить человека в космос! Они своим самоотверженным трудом выковали страну, которая была самой могущественной в мире. И сделали это наши отцы и деды для нас.
  Разве после такого сумасшедшего рывка вперед, можно сдать назад позиции? Нет, мы так не думали. И поэтому практически все мальчишки мечтали стать космонавтами, моряками, учеными, докторами, инженерами, теми, кто реально приносит пользу державе, делая ее еще более могущественной, такой, чтобы другие страны в мире равнялись на нее.
  Мы верили своим отцам и дедам, и нам всем казалось, что вот еще чуть-чуть, и мы все шагнем в счастливое будущее, где хочется жить, не страшась завтрашнего дня.
  Не знаю, почему так было. Может, все дело в воспитании? А может, просто, сам мир сейчас такой?
   - Значит, никто из вас пойти по моим стопам и стать военным не хочет, - усмехнувшись, сказал дядя Прохор.
   - А зачем? - удивился Роберт. - Все равно вскоре будет мир во всем мире и тогда армия окажется ненужной.
   - Твоими устами да мед пить, - с грустью в голосе произнес дядя Прохор, словно знал то, чего мы не ведали.
   - А куда мы едем? - поинтересовался я.
   - Скоро узнаете, - многозначительно ответил наш дядя.
   Автомобиль, прыгая на кочках грунтовой дороги, извивающейся, как змея и местами заросшей пожухшей травой, медленно продвигался вперед. Вокруг нас распростерлась степь, усыпанная разной величины и покатости сопками, покрытые полынью с серовато-зеленою листвой. На их покатых боках, практически в низине, где белел ковыль, и зеленела солодка, виднелись небольшие норки, из которых иногда, когда мы уже проезжали мимо, выскакивали суслики. Они вставали столбиками, среди сухих колючих кустов, замирали и с нескрываемым любопытством наблюдали за нами. Потом вдали показалась высокая стена камыша, а возле нее несколько ветхих деревянных строений, обнесенных невысоким забором, сделанным из горбыля. Как раз туда мы и направились.
   Когда автомобиль практически подъехал к ветхим постройкам, оттуда выскочили две огромные кавказские овчарки, которые начали лаять на непрошеных гостей. А следом за ними, опираясь на толстую длинную палку, появился старый казах, обутый в поношенные кирзовые сапоги. Он был одет в полотняные штаны, с пузырями на коленках и полосатый ватный халат, опоясанный широким матерчатым поясом.
   Автомобиль остановился. Стоило нам вылезти из него наружу, как две огромных собаки хотели кинуться в нашу сторону, но хозяин цыкнул на них, отгоняя палкой обратно во двор. Те, недовольно ворча, послушно удалились.
   - Ассаляму алейкум, отец, - поздоровался дядя Прохор.
   - Ваалейкум ассалям, сынок, - произнес в ответ старый казах, подозрительно глядя на нас. Он не мог понять, что за важные гости к нему пожаловали, ведь не каждый день к нему приезжают люди на автомобиле, в основном большие начальники, но приезжие небыли на них похожи.
   - Хорошие у вас собачки, наверное, всех волков по округе разогнали, - продолжая говорить, дядя Прохор приблизился к хозяину чабанской точки и пожал ему руку.
   - Волков они хорошо гоняют, вот только молодые, горячие, на незнакомых людей без команды бросаются, - посетовал старик.
   - Это ничего, немного подрастут, ума наберутся, да и ты им спуску не дашь, поучишь их своей палкой, - добродушно усмехнулся дядя Прохор.
   - Верно, спуску не дам, - согласился с ним хозяин чабанской точки, - проходите, чаю попейте.
   - Извини, отец, как-нибудь в другой раз, - отклонил его предложение дядя Прохор, - мы приехали здесь пошуметь чуть-чуть, а чтобы компенсировать это неудобство, я сделаю тебе небольшой подарок.
   Он подошел к багажнику автомобиля, открыл его и достал оттуда четыре бутылки водки.
   - Держи, - дядя Прохор передал их хозяину чабанской точки, у которого от такого подарка радостно загорелись глаза. - И еще, отец, у тебя случайно не найдется пустая тара из-под этого божественного нектара?
   - Почему же не найдется, как раз этого добра хватает, - ответил старик. - Пошли, заберешь, сколько тебе нужно.
   Они ушли, а мы остались стоять возле автомобиля, гадая, какой сюрприз решил преподнести нам дядя Прохор. А вот и он, наш любимый родственник появился, неся в руке объемистый дерюжный мешок, в котором позвякивала пустая тара.
   - Ну что, мальчики, сейчас займемся с вами огневой подготовкой, - сказал дядя Прохор, остановившись перед открытым багажником автомобиля. Мы, не понимая, о чем идет речь, подошли к нему и с нескрываемым любопытством стали наблюдать за его манипуляциями.
   Дядя Прохор, поставил на землю полный мешок, залез в багажник, где кроме запасного колеса находился большой продолговатый деревянный ящик, открыл его. Там оказался набор инструментов для ремонта машины. Увидев его, мы разочаровано вздохнули. Он что, нас гаечными ключами стрелять учить будет?
   Посмотрев на наши глупые выражения лиц, дядя Прохор лишь хитро усмехнулся, потом нажал на какой-то потайной рычаг и узкий поддон с инструментов поднялся верх, открывая перед нами то, от чего у каждого из нас дух перехватило.
   Там лежал небольшой арбалет, рядом с ним пучок стальных болтов к нему, а возле них расположился огромных размеров тесак с широким лезвием. Также там находились два револьвера, множество коробочек, непонятного назначения, широкий поясной патронташ с двумя кожаными кобурами и два обрезанных дробовика с изогнутыми удобными ручками, инкрустированные серебром. Вот эти два красивых предмета так и просились к нам в руки.
  'Это вам не пукалки-самопалы, от которых, больше шума, чем пользы, из таких шарахнешь, так шарахнешь - мало не покажется!'
   Мимолетно об этом подумав, мы потянулись за дробовиками.
   - Стоп, мальчики, - остановил нам дядя Прохор, - эти штуки пока вам не по руке. А вот наган образца 1895 года, то, что врач прописал. Он весит всего восемьсот восемьдесят грамм вместе с семью зарядами, длина двести двадцать миллиметров, ствол сто пятнадцать миллиметров.
   Во время небольшой познавательной лекции, дядя достал из мешка штук десять пустых бутылок, поставил их на небольшом пригорке, находившемся рядом с нами.
   - Наган имеет ударно-спусковой механизм курковый, двойного действия, боек шарнирно установлен на курке, боевая пружина - пластинчатая, двуперая, размещена в рукоятке. Шептало выполнено заодно со спусковым крючком. Предохранитель отсутствует, но при не нажатом спусковом крючке, специальная деталь не позволяет бойку соприкасаться с капсюлем. При взведении курок приводит также в действие специфический замочный механизм, сдвигающий барабан револьвера вперед, а спусковой крючок обеспечивает стопорение барабана от вращения. Наган имеет скорострельность семь выстрелов за пятнадцать-двадцать секунд.
   Для наглядности дядя Прохор, отошел на десять шагов от цели, взвел курки и навскидку выпустил из наганов все патроны. Бутылки, стоящие на пригорке, разлетелись на мелкие осколки, ни одной целой не осталось.
   Его слова на нас действовали, как молитва на истинно верующего, а меткая стрельба, как ритуал крещения.
   - Ух, ты! - только и смогли мы восхищено выдавить из себя.
   На выстрелы выбежал на улицу встревоженный старик, держа в руках охотничье ружье, а за ним показались недовольно рычащие собаки, но увидев, что никто никого убивать не собрался, только осуждающе покачал головой и удалился обратно.
   - Наган имеет монолитную неразъемную раму, на которую крепится дверца, открывающая каморы барабана поворотом вбок, - продолжал пояснения дядя Прохор, при этом все, наглядно показывая нам.
  Он откинул в правый бок барабан у одного револьвера, высыпал оттуда отстрелянные гильзы прямо в открытый ящик с оружием, потом проделал то же самое с другим, после достал оттуда одну из коробочек. - Это еще одно удобство у нагана; после стрельбы ты не оставляешь отстреленных гильз на месте. Револьвер имеет патрон семь-шестьдесят два, - дядя Прохор открыл коробочку, она оказалась пачкой, наполненной патронами, - которые, заряжаются в гнезда.
   Он ловко загнал патроны в гнезда в обоих наганах, защелкнул барабаны и передал их нам:
   - Держите, сейчас посмотрим, на что вы способны. Но сначала нужно выставить мишени.
   Дядя Прохор достал из мешка очередную партию пустых бутылок, выставил на место разбитых и быстро подошел к нам.
   - Начинайте, - он дал команду нам.
   Мы решили, так же, как и дядя попасть по мишеням навскидку, но тот вовремя остановил нас.
   - Стоп! - окрикнул он. - Вы что творите? Неужели вы думаете, что если у меня так ловко выходит, то и у вас так получится? Нет, мальчики, для стрельбы навскидку нужно долго и упорно тренироваться. А вам пока нужно привыкать поражать цели по классическому способу, с вытянутой руки. Так, встали, немного расставив ноги, повернулись в полкорпуса, слегка вытянули руку, соединили взглядом целик с прицельной прорезью на верхней части рамы с мушкой на передней части ствола, направили на мишень.
   Мы все сделали, как нам сказал дядя Прохор. Тот подошел к нам, поправил каждому из нас руку, расставил правильно положение ног и только после этого дал команду:
   - Пли!
   Я и Роберт начали палить из нагана.
   Отстрелялись первый раз неважно, мне удалось расколоть только одну бутылку, а брату три. Потом мы самостоятельно учились откидывать барабан, вынимать прострелянные гильзы, заряжать новые патроны. Затем вновь стрелять по мишеням. И так раз за разом. Под конец у Роберта стало получаться лучше, чем у меня. Ну что поделать, некоторые, как говорится, родились с револьвером в руке, а другим суждено идти другой стезей.
   - Неплохо для первого раза, - похвалил нас дядя Прохор. Он забрал наганы, вытащил у каждого шомпол, который в боевом положении скрывается в оси барабана, достал ветошь со смазкой и начал чистить стволы. - Сейчас я это делаю за вас, чтобы показать, как нужно делать, а в следующий раз, все проделаете сами.
   - Дядя Прохор, откуда у тебя все это? - поинтересовался Роберт, кивком головы указывая на багажник автомобиля.
   - Кое-что осталось после службы, кое-что сделали для меня на заказ, - ответил дядя. Он собрал почищенные наганы, положил их в ящик, достал из багажника полную бутылку водки и передал нам. - Употреблять это пойло вам рано, а вот помыть им руки стоит, чтобы отбить запах пороха, так на всякий случай, ведь ваша бабушка такая подозрительная, может запросто учуять, и если это произойдет, тогда мне несдобровать.
   Мы все сделали, как он сказал.
   - А теперь поехали, нам еще нужно заскочить в магазин 'Живая рыба' и там купить воблы, будто мы все это время находились на рыбалке, - сказал дядя Прохор, садясь за руль автомобиля.
  
  
  
   Глава девятая.
   Мир не прост, совсем не прост.
  
  
   Мы заехали в магазин 'Живая рыба', там дядя Прохор купил килограмм пять еще трепещущихся разного размера воблы. Теперь со спокойной душой можно было ехать домой, но нам пришлось слегка изменить намеченный маршрут, после того, как дядя устроил нам допрос.
   - Давайте, рассказывайте, что у вас случилось, - сказал он, когда садился за руль.
  Мы промолчали.
  - Да ладно вам, мальчики, я еще вчера заметил, с какими бледными лицами вы вернулись с улицы. Тогда я сразу понял, что у вас что-то случилось, - сказал дядя Прохор. - Какие-то неприятности? Только не говорите, что вы просто ощутили небольшое недомогание. Не поверю.
  Мы переглянулись и решили все рассказать своему дяде.
   А как же иначе? Разве после того, как он покатал нас на автомобиле и дал пострелять из настоящего оружия, мы могли отказать ему в такой малости? Конечно, нет.
  Я и Роберт запели, как соловьи, рассказывая о том, что с нами произошло за последнее время. Получалось, как нам казалось, не очень убедительно, поэтому мы иногда перебивали друг друга, чтобы высказать по-своему каждый эпизод.
   Невзирая на это, дядя Прохор внимательно выслушал нас, а потом начал задавать наводящие вопросы, докапываясь до самых мелочей, которые мы помнили, но не придали им большого значения - сколько нас было, как выглядела найденная мумия, на что было похоже кольцо и с кем именно произошли несчастные случаи.
   Мы старались, как можно подробней ответить на эти вопросы, но про кольцо мы толком ничего не знали, потому что вблизи не видели.
   Еще дядю Прохора очень сильно заинтересовал ритуал увиденный нами. Он несколько раз заставил нас повторить непонятные слова, а сам тем временем копался в своей потрепанной записной книжке.
   Выслушав нас, дядя надолго замолчал, о чем-то сосредоточено думая, потом на мгновение, повернувшись к нам, произнес:
   - Показывайте дорогу на заброшенное кладбище.
   Мы не поняли, почему дядя Прохор так сильно встревожился после всего услышанного, ведь ничего необычного не произошло. Подумаешь, нашли мумию, такое с любым может случайно произойти. А про ритуал и дальнейшие события; так мы же пацаны с большим воображением. Так что кое-что нам могло просто привидеться, а большую часть мы сами себе могли домыслить.
  Пока ехали по поселку, несколько раз мимо нас промчались милицейские машины с включенными мигалками.
  Неужели старшие парни опять затеяли разборки со студентами, жившими в общаге?
  Нам как-то пришлось наблюдать подобную ситуацию. С обеих сторон по человек пятьдесят. Палки, цепи, ремни с бляхами, все тогда пошло в ход. А вот ножи и заточки были в запрете по умолчанию. Тогда милиция в сторонке стояла, ждала кульминации битвы, а уж потом начала хватать всех подряд для выяснения зачинщиков 'Куликова побоища'.
   Показалось заброшенное кладбище на высоком бугре. Выбрав подходящее место для стоянки, дядя Прохор заглушил мотор.
   - Где вы нашли мумию? - спросил он.
   Мы вышли из автомобиля и стали показывать дорогу.
   Кругом, как и в прошлый раз, стояло гнетущее безмолвие заполненное горьким запахом полыни, смешанный с еще каким-то едва уловимым привкусом, скорее всего напоминающим могильный тлен, который присущ только заброшенному кладбищу.
   На один крест, покачивающийся под слабыми порывами ветра, уселся черный ворон. Он пару раз каркнул и стал внимательно следить за нами, то левым глазом, то правым. Эта птица как будто чего-то ждала, и поэтому от нетерпения переминался с одной лапы на другую.
   - Вот тут, - Роберт показал на сильно просевшую могилу от обвала, когда мы подошли к нужному месту.
   Дядя Прохор, соблюдая осторожность, прошелся вокруг указанного места. Потом его внимание привлек слегка покосившийся кирпичный склеп, стоящий рядом. Подойдя к нему, дядя Прохор схватился за ручки проржавевшей небольшой двери и с усилием потянул ее на себя, но его усилия были напрасны, дверь легко поддалась, открывая перед нами темный проем, из которого потянуло затхлостью и тленом.
   - Стойте здесь, - строгим голосом наказал нам дядя Прохор, доставая из-за пояса джинсов пистолет, а из кармана куртки электрический фонарик. - Если меня долго не будет, а вы услышите что-то подозрительное или увидите что-то непонятное, сразу бегите домой и обо всем расскажите бабушке. Вы меня поняли?
   - Да, - в один голос я с Робертом с легкостью согласился с дядей, не понимая, зачем ему такие предосторожности. Мы же на обычном заброшенном кладбище, а не в тылу врага, где нас на каждом шагу может подстерегать опасность.
   - Мальчики, это не шутка, - все еще стоя перед темным проемом, на полном серьезе произнес дядя Прохор. - Поэтому прошу сделать, как сказал, а почему так нужно поступить, я потом вам объясню. Так вы поняли меня?
   - Да, - уже не так уверено ответили мы.
   Услышав наш ответ, дядя Прохор еще раз внимательно посмотрел в нашу сторону, а потом скрылся в темном проеме склепа, освещая себе путь карманным фонариком.
   Мы остались, одни стоять возле склепа, нервно оглядываясь вокруг себя. Теперь, после слов нашего дяди, заброшенное кладбище казалось нам незнакомым, словно оно появилось из другого незнакомого мира, полного тайн и опасностей, где из-под каждого бугорка могилы могут показаться злобные монстры, жаждущие человеческой крови.
   Я поежился, как от холода, ощущая на коже пробегающие противные мурашки. Роберт ощущал себя не лучше. Мы на пару с ним вслушивались в окружающую нас тишину, вздрагивая при каждом скрипе старых крестов или противном гортанном выкрике вороны. Нам уже стали мерещиться призрачные тени чего-то неуловимого, как там, в здании недостроенного детского садика и чудиться те самые пугающие звуки:
  'КЛАЦ! КЛАЦ! КЛАЦ!'
  Я помотал головой, чтобы отогнать это пугающее наваждение. И знаете, помогло. Устрашающий клацающий звук исчез.
   Но почему так долго нет дяди Прохора? Неужели проход склепа ведет так далеко? А вдруг что-то случилось? Я уже стал склоняться к возвращению домой, решив, что настал момент выполнить наказ дяди, как в темном проходе склепа послышался шорох. Оттуда вылез дядя Прохор, весь испачканный в сухой глине.
   - Кто-то там хорошо покопался, - хмуро произнес он, пряча пистолет с фонариком на свои места, - и никакой мумии я там не нашел.
  - Клянусь, я своими глазами ее видел! - заверил его я.
  - Ладно, показывайте стройплощадку детского садика, - отряхивая себя от сухой глины, произнес дядя Прохор.
  А я не находил себе места. Мне почему-то казалось, что дядя уже не верит не одному нашему слову. И с этим я ничего не мог поделать. Хотя, в подвале недостроенного детского садика, у меня появится еще один шанс доказать нашу правоту.
  Оказывается, от заброшенного кладбища до стройплощадки, на машине добираться дольше, чем идти пешком, потому что приходится ехать по асфальтированной дороге, которая петляет, как змея.
  Ага, вот он забор.
  Дядя Прохор не стал останавливаться возле него, а заехал прямо на территорию строительства и только там затормозил. Там, как и в прошлые разы было пусто, даже бездомные собаки, любившие выпрашивать еду у строителей во время обеденного перерыва по какой-то непонятной причине не хотели сюда забегать.
  Мы подошли к деревянному мостку, по нему поднялись на первый этаж.
  Я все время ждал появления жуткого чудовища, преследовавшего здесь нас, но кроме тихого шелеста сквозняков и топота наших шагов больше никаких звуков в недостроенном садике не было слышно.
  А как же Жека? Вернее то существо, которое раньше было Жекой. Вдруг оно поджидает нас в подвале? Может, стоит об этом предупредить дядю Прохора? Хотя не стоит, он и так начеку. Вон, пистолет наготове. Интересно, дядя на самом деле хочет его применить при встрече с Жекой или держит его, чтобы припугнуть?
  Мы добрались до подвала. Там никого не было. Так же оттуда исчезла черная, как смоль вертикальная воронка вместе со смолянистыми бугорками. И запах миндаля, он тоже исчез.
  Дядя Прохор медленно прошелся по подвалу. Он опустился на корточки и внимательно осмотрел пол, сделал пару шагов в сторону, наклонился, что-то подняв. Это оказался огарок черной свечи.
  - Скверные дела здесь творились, мальчики, - печально произнес наш дядя. - Очень скверные дела.
  - Теперь ты веришь нашему рассказу? - спросил я его.
  - Да, верю и хочу вам сообщить две новости. Одна хорошая, другая плохая, - ответил дядя Прохор. - Начну с плохой. Чудовища существуют. Но их с трудом, но все же можно уничтожить. И это хорошая новость.
  Мы стояли, молча, глядя на дядю, и совершено не понимали, о чем он говорит. Как так? Нам с детства внушали, что никаких чудовищ не существует в природе! А тут услышать, вот такое совершено противоположное утверждение, которое попахивало настоящей мистикой. А где мистика, там всегда рядом находится религия, готовая себе на выгоду 'пудрить' мозги обывателю.
  Мне даже стих вспомнился на такую злободневную тему, кажется, Сергей Есенин написал.
  
  Я не из тех, кто признает попов,
  Кто безответно верит в Бога,
  Кто лоб свой расшибать готов,
  Молясь у каждого церковного порога.
  
  Я не люблю религии раба,
  Покорного от века и до века,
  И вера у меня в чудесное слаба,
  Я верю в знание и силу человека.
  
  Я знаю, что идя по нужному пути,
  Здесь, на земле, не расставаясь с телом,
  Не мы, так кто-нибудь ведь должен же дойти,
  Воистину к Божественным пределам.
  
  Да, нас всегда учили, что религия это яд отравляющий мозг, это зло несущее с собой невежество и безграмотность. Ведь такими людьми легче управлять и отправлять на убой в 'священной битве' за веру. Дай им волю, и священники вновь цивилизацию ввергнут в дремучее средневековье. А сами будут планомерно оболванивать население и зарабатывать деньги на верующих.
  И поэтому мир спасет не религия. Мир спасет здоровый атеизм. Это он помог человеку завладеть силами, которые ранее были доступны только мифологическим богам. Как нам говорила Марья Ивановна - учительница по истории, когда мы проходили крестовые походы - думающий атеист, живущий по совести, сам не понимает, насколько он близок к Богу, потому что творит добро, не ожидая награды, в отличие от священников.
  Может, наш дядя шутит?
  Нет, он не шутил, по нему было видно. Дядя Прохор на полном серьезе говорил о таких, казалось бы, несерьезных вещах:
  - Ваш приятель Сашка, находясь в безмятежном неведении или, наоборот, со знанием дела, связался с очень опасными силами, которые практически невозможно обуздать. И теперь весь ваш небольшой городок находится в большой опасности.
  - В какой опасности? - хором спросили мы.
  - На свете существует зло, чье происхождение неподвластное нашему пониманию. Оно закрыто где-то там за гранью привычного мира. Но стоит совершить надлежащий ритуал с нужным в тот момент артефактом, как это зло проникнет в наш мир с одной только целью - нести везде смерть и страдание, - ответил на наш вопрос дядя Прохор. - Как раз это зло с помощью ритуала, ваш друг Сашка впустил в наш мир.
  - А Витька? - спросил я. - Что с Витькой?
  - Витьке мы уже ничем не сможем помочь, - ответил дядя Прохор. - Он полностью находится под властью злой силы, которая постепенно превратит его в безобразное чудовище.
  Про Жеку я даже не заикнулся. Мне и так было ясно по недавнему ночному видению, что он уже успел обратиться в жуткого монстра.
  - И что теперь нам делать? - растеряно спросил Роберт.
  - Что делать, что делать, - раздражено повторил дядя Прохор. - Черт! И почему ваша бабушка оказалось такой упертой! Она ни в какую не хотела вас посвящать в наши дела, как и ваших родителей. Отмахивалась, мол, малы еще, пусть хоть немного в безмятежном детстве побудут. Мол, ничего страшного пока не происходит и дай бог еще столько же ничего такого не случится. А вот случилось!
  Мы смотрели на него во все глаза и совершено ничего не понимали, но чувствовали, скоро нас посвятят в какую-то невероятную тайну.
  И не ошиблись.
  - Ах, да, я забыл, что вы не в курсе, с чем придется вам столкнуться в ближайшее время, - посмотрев на нас, произнес дядя Прохор. - Пошли к машине, здесь все равно больше делать нечего, а во время дороги я все объясню.
   Мы так и сделали, начали возвращаться назад к оставленному без присмотра автомобилю.
   - Начну с предыстории, чтобы вам все стало ясно, - шагая впереди нас, начал говорить дядя Прохор:
  - Все началось еще во время Великой Отечественной войны. Вашей бабушке, командовавшей особым разведывательным отрядом, удалось захватить секретный объект. Там велись бесчеловечные опыты над пленниками одной тайной организацией Третьего Рейха. Они хотели сделать там супер солдат, которые даже с, казалось бы, смертельными ранами могли продолжать бой до окончательной победы.
  Мы слушали дядю Прохора с открытыми от удивления ртами. Мы же не знали, что наша бабушка участвовала в боевых действиях да еще в качестве командира особого разведывательного отряда! Да, ее уважали все мужики в нашей пятиэтажке, да мы знали, что она была на фронте. Но она никогда не надевала форму на День Победы, только орденскую планку. А когда мы спрашивали, за что она получила награды, бабушка отвечала, что была санитаркой на боевых позициях, вот и получила медали за спасение раненых на поле брани.
  - Это что, правда? - наконец выдавил я из себя.
  - Что ваша бабушка была на фронте? - уточнил дядя Прохор.
  - То, что она командовала особым разведывательным отрядом, - ответил Роберт.
  - Истинная, правда, - сказал наш дядя. - И она со своим отрядом совершила множество подвигов. Как раз про один из них, я собирался вам рассказать. Мне продолжать?
  - Да, конечно, - произнес я и Роберт.
   К этому времени мы успели подойти к брошенному без присмотра автомобилю. Дядя Прохор сел за руль, завел двигатель, и медленно тронув машину, продолжил свой рассказ, который мы слушали затаив дыхание:
  - Тем секретным объектом руководил некто Ханс Манштейн фон Клюге, надо сказать, очень мерзкий тип. И ему по чистой случайности попал в руки очень ценный артефакт, об истинном предназначении которого он в то время не догадывался.
   Дядя Прохор полез правой рукой за пазуху и вытащил оттуда странный амулет, висящий на серебряной цепочке. Он был искусно вырезан из цельного куска изумруда и сделан по образу Буса, который на крыльях Птицы Славы возносился в Ирийские Сады. Про это нам рассказал дядя Прохор.
   Мы во все глаза смотрели на странную, притягивающую взор красивую вещицу, а сами слушали продолжение рассказа:
  - Но он оказался упорной тварью. Имея огромную поддержку тайного общества 'Туле', Ханс Манштейн фон Клюге обнаружил интересную информацию в одном из древних манускриптов.
  Говорилось там вот о чем.
   'Все началось еще в начале веков. Когда именно? Об этом сейчас никто не помнит. Возможно во время зарождения разумной жизни на Земле, а может намного поздней, когда люди расплодились по всей планете и начали делить власть между собой. Летописей, если те существовали, о тех временах не сохранились, остались только легенды, передаваемые из уст в уста.
  Так вот, в эти давние времена на Землю опустилась долгая ночь, чередующаяся с призрачными сумерками, а вместе с ней появились безжалостные твари, жаждущие горячей человеческой крови и живой трепещущейся плоти. Они были ненасытны. Ощущая постоянный голод, твари, сбиваясь в стаи, нападали на человеческие маленькие селения, на большие города, уничтожая их под корень. Были они похожи на половину на человека, а на половину на волка и имели неимоверную силу с немыслимой ловкостью. Но страшней было другое. Некоторые жертвы, укушенные тварями и оставшиеся в живых, начинали менять свой облик, превращаясь в нелюдей, жаждущих человеческой крови.
   Люди пробовали с ними бороться, но обычное оружие их не брало. Твари были словно заговоренными, не боясь каленого железа клинков и острых наконечников копий, они, как одержимые кидались на свои жертвы, не обращая внимания на полученные раны, которые затягивались прямо на глазах. И тогда люди начали прятаться среди гор и дремучих лесов, но и там они не могли найти спасения. Кровожадные твари, словно повинуясь какой-то непонятной воли, как гончие собаки находили свои жертвы даже в самых скрытых местах, после чего устраивали кровавый пир.
   Казалось, все, пришел конец человечеству, потому что от них осталась небольшая горстка до смерти испуганных мужчин, женщин и детей. Но на их счастье неизвестно откуда появился спаситель, звали его Бус. Некоторые считали его посланником богов, другие - пришельцем из другого мира. И может, поэтому он казался выжившим людям настоящим исполином, гордо смотрящим смерти в глаза. Бус пришел в самое большое селение, какое осталось к тому времени, и поведал людям о причине их бед. Оказалось, что в наступлении долгой ночи повинен злой чародей Скипзерь, возомнивший себя чуть ли не богом. Это он задумал со своими тремя дочерьми - Морулой, Бедней и Горемыслей захватить весь мир и перекроить его по своему усмотрению. А чтобы легче им было свершить свои коварные замыслы, они на людей наслали ненасытных тварей, тем самым подавляя их гордую волю, заставляя превратиться на веки веков в покорных безмолвных рабов, готовых в мгновение ока исполнять прихоти своих хозяев.
  Объяснив причину людских бед, Бус начал набирать храбрых мужей, коих оказалось не так уж мало. И стал их обучать борьбе со злобными тварями, наказывая будущим воинам, чтобы те после постижения трудной науки разошлись по миру, уже не как ученики, а как учители'.
  
   Дядя Прохор замолчал. Мы же сидели тихо, как мышки, дожидаясь продолжения, но тот не торопился дальше рассказывать захватывающую историю.
   - А что дальше было? - не выдержав долгой паузы, с при выдохом задал вопрос Роберт.
   - Дальше? Дальше вот, что было.
  
   'Как было задумано Бусом, так и получилось. Вскоре разошлись храбрые воины по миру и стали уничтожать злобных тварей, тем самым освобождая людей от страха быть в любой момент насмерть замученными. И вновь стал народ гордо поднимать голову, зная, что даже на такую страшную напасть, как злобные твари, можно найти управу. Об этом узнал коварный Скипзерь со своими тремя дочерьми. Решили они избавиться от Буса, как от досадной помехи, направив своих кровожадных слуг на его поиски. Но было поздно, у избавителя уже было предостаточно храбрых воинов, для того чтобы дать отпор нападкам злобных тварей. Тогда собрал Скипзерь большое войско, сплошь состоящее из нелюдей. И состоялась на берегу великой реки решающая битва. Долго она длилась; три дня и три ночи, много там погибло храбрых воинов, но все равно дружина Буса одержала победу в кровавом сражении. Погнали они злобных тварей прочь со своей земли. Но это было полдела. Бус понимал, что пока есть на свете Скипзерь и его дочери, не знать людям покоя, поэтому направил он свою дружину в земли злого чародея, решив захватить его главную цитадель, стоящую на высокой горе.
   Трудно пришлось храбрым воинам на незнакомых землях, где на каждом шагу тебя подстерегает опасность. Много горячих сердец там сложили свои головы, но все же, им удалось достигнуть намеченной цели. Вот уже, перед дружиной Буса стоит неприступная цитадель злого чародея, а у подножия ее, стоит войско, во главе которого сам Скипзерь со своими тремя дочерьми. Думали они, что родная земля придаст им больше силы, что позволит им выиграть последнюю битву.
   Сошлись два войска, как стена со стеной, завязалась кровавая сеча. Встретились лицом к лицу Бус и Скипзерь на поле брани. Засверкали их острые мечи, как две молнии, начали вышибать искру при каждом соприкосновении, подобную лесному пожару. Два соперника были равны по силе и по умению, и каждый из них не хотел уступать другому. Долго они бились не останавливаясь. Но все же, удача в этой битве оказалась на стороне Буса. Изловчившись, он срубил буйную головушку злого чародея. Увидав это, его дочери испугались. Они схватили бездыханное тело своего отца и скрылись за неприступными стенами цитадели. Там они сотворили сильное чародейство, перекрывшее непрошеным гостям проход за крепостные стены.
   Бусу, как он ни старался, не удалось проникнуть в неприступную цитадель, уж слишком сильные там стояли защитные чары. Так что до сих пор неизвестно, что там хранится и что там творится. И тогда, чтобы не было возврата в наш мир трем коварным сестрам, Бус с четырьмя своими ближниками наложил сильное заклятие на проклятую цитадель, не позволяющее открыться тайной дороге из неизвестного мира. И наказал он, четверым боевым товарищам всегда хранить, при себе четыре ключа запирающие вход в темную крепость, а после своей смерти отдавать его своим детям'.
  Прошли века. Эти четыре артефакта, кочевавшие из рук в руки в какой-то момент исчезли из виду всех людей. Возможно, наследники Буса устали хранить их и просто спрятали их в потаенных местах, тем самым сняв за их хранения с себя всю ответственность, а может быть по другой причине. Об этом история умалчивает. Но вот беда, вот этот артефакт, - сказал дядя Прохор, пряча за пазухой амулет, - попал в недобрые руки. Слава богам, его ваша бабушка сумела вырвать его злых рук и отдать мне на хранение. Но если по чистой случайности, кому-то удастся собрать все четыре фрагмента, о которых говорится в легенде, тогда даже представить трудно, какие кары падут на человечество.
   - Неужели это все, правда? - спросил я, все еще не веря в услышанное.
   - В каждой легенде есть толика правды, - ответил дядя Прохор. - Вот например вам кажется, что волшебство это выдумки. А на самом деле любое волшебство, описанное в сказках, это всего лишь технологии пока еще недоступные человечеству. И то, некоторые из них уже начали воплощаться в жизнь. Вспомните хотя бы тарелочку с волшебным яблоком. Оно катится по каемке тарелочки и показывает хозяину, что тот хочет увидеть. Ничего вам не напоминает?
  - Телевизор? - неуверенно спросил Роберт.
  - Точно. Телевизор, - подтвердил дядя Прохор. - Так же обстоит дело и с другим, казалось бы, невероятным волшебством.
   - Дядя Прохор, - позвал мой брат, пытаясь что-то спросить.
  - Что тебе, Роберт? - поинтересовался наш дядя.
  - Вот ты говоришь - если кто-то соберет все четыре фрагмента, - сказал Роберт, - но у тебя уже есть один из этих артефактов. Так уничтожь его и вся недолга.
  - Я бы с удовольствием его уничтожил, но пока мне без него не обойтись, - объяснил дядя Прохор.
  - Для чего? - продолжал спрашивать мой брат.
  - Скоро вы все сами увидите, - туманно ответил дядя Прохор. - А сейчас мне нужно кое-куда позвонить.
  Дядя остановил автомобиль, а выйдя из него, направился к телефону-автомату, который был прикреплен к торцу одной из пятиэтажек.
  А мы сидели в кабине 'Волги' и молчали, переваривая только что услышанное. Да, теперь нам стало очень много понятно из того, что творилось вокруг нас. Оказалась не все так просто. Да и сам привычный мир в наших детских глазах перевернулся с ног на голову. Прямо, как в песне:
   Мир не прост, совсем не прост...
  
  
  
   Глава десятая.
   Первые потери.
  
  
   - Ну что, рыбаки, много рыбы наловили? - с радостной улыбкой встретила нас бабушка прямо на пороге.
   - И для жарки, и на засолку хватит, - ответил ей дядя Прохор, ставя на пол прихожей тяжелый мешок с рыбой.
   - Орлы! - бабушка с гордостью потрепала меня с братом по голове.
   - А где Сева с Наташей? В магазин пошли? - поинтересовался дядя Прохор, нагнувшись, чтобы разуться.
   - Они практически после вас поднялись, увидели, что вы уже на рыбалке и решили на дачу податься, там грядки вскопать, да виноград поспевший собрать, - объяснила наша бабушка.
   - Что! - резко встав, заорал дядя Прохор.
   Роберт и я вздрогнули от такой его реакции на услышанную новость и не могли понять, зачем кричать. Подумаешь, наши родители уехали на дачу. Что там с ними может случиться? Да ничего. Это же обычная скучная дача, куда мы с братом не любили ходить, предпочитая общаться с друзьями.
   - Ты почему их туда отпустила? - продолжал яриться дядя Прохор.
  - Ты чего взбеленился? - удивлено спросила бабушка.
  - А ты разве не знаешь, что у тебя под носом творится? - на повышенных тонах спросил наш дядя.
  - Что случилось? - каким-то напряженным голосом задала вопрос бабушка.
  Дядя Прохор собирался ей ответить, но звонок в коридоре изменил его планы, место разъяснений он произнес:
  - Иди, встречай гостей.
  Бабушка, все еще не понимая, что происходит, безропотно выполнила то, что от нее требовалось. Вскоре она вернулась обратно, но в компании с двумя незнакомыми мужчинами.
  Дядя Прохор пожал руки гостям и провел их на кухню. Нас туда не пригласили. Но это не значило, что нельзя подслушать чужой разговор, поэтому мы устроились возле кухни и настроили свои 'локаторы', чтобы уловить смысл секретов, которые так хотят сохранить наши старшие родственники.
  А разговор пошел интересный.
  - Что случилось Прохор? - задал вопрос мужчина с узкими ухоженными усами, он был одет в форму милиционера.
  - Я тоже хочу понять причину появления здесь, - сказал другой, чисто выбритый гость, - мы же государственные люди и у нас дел невпроворот.
  - Это у тебя-то у начальника МВД дел невпроворот? - усмехнулся дядя Прохор. - Ха-ха-ха! Не смеши мои помидоры!
  - А вот насмешки здесь неуместны, - хмуро произнес милиционер. - У нас, понимаешь ли, ЧП областного масштаба. Каждый день поступают заявления о пропаже людей. У нас, что маньяк какой-то в области объявился? Но тогда почему нет трупов? Знаешь, от всего этого у меня голова идет кругом, а ты тут со своей хохмой.
  - Подожди, Женя, не горячись, - сказал второй мужчина. Он был одет в приличный костюм, но вот осанка, да и само поведение выдавала в нем военного. - Сейчас Прохор все нам объяснит. Я прав? - он посмотрел на нашего дядю.
  - Все верно, Леня, сейчас все объясню, - ответил дядя Прохор. - И начну с главного - у нас большие проблемы.
  После его слов, мужчины смачно выругались. По всей видимости, они уже начали догадываться о чем-то нехорошем, а последние слова нашего дяди окончательно подтвердили их опасения.
  - Когда это началось? - спросил милиционер.
  - Со слов ребят, - дядя Прохор мотнул головой в нашу сторону, - примерно три-четыре дня назад. Но вы сами знаете, с какой скоростью распространяется эта зараза.
  Мы заметили, как прикрыла рот носовым платком, она как будто хотела им заглушить вырывающийся наружу крик испуга. Да и мужчины выглядели какими-то обескураженными. Почему? Этого мы пока не могли понять.
  - Мать твою! - тихо выругался мужчина в костюме. - Прохор, неужели все так хреново?
  - Хуже некуда, - ответил наш дядя. - Так что, скорее всего, придется привлечь твоих парней в помощь милиции.
  - Правильно мыслишь, - ободрился милиционер. - А я тем временем усилю охрану режимных объектов.
  - Нам нужно как можно быстрей разобраться со всем этим бардаком, - сказал мужчина в костюме.
  - Так, что-то еще плохое грядет на наши головы? - насторожился дядя Прохор.
  - Через пару недель недалеко от города будут производиться подземные ядерные взрывы. Запомните на будущее, вы этого не слышали, - мужчина в костюме предостерегающе помахал указательным пальцем. - Какие-то умники, там, на верху, решили таким образом соорудить резервуары для хранения сжиженного газа, который в скором времени будет добываться в нашей области, поэтому к нам нагрянет начальство свыше. И если эти снобы увидят, что у нас творится, я даже не могу представить, какие кары посыплются на наши головы.
  - Мальчики, может, хватит языком трепать, - встряла в разговор наша бабушка. - Давайте начнем действовать.
  - Во, сразу видно разведку! - восхищено воскликнул мужчина в костюме. - Через прифронтовую линию, молча, брать языка.
  - Кстати, о языке, - подал голос милиционер. - Прохор, докладывай, как все началось.
  Наш дядя подробно изложил услышанную из наших уст историю. Мужчины и бабушка внимательно слушали его.
  Как только он закончил рассказывать, все на какое-то время замолчали, как будто хотели собраться с мыслями.
  - Значит, сделаем так, - наконец подал голос дядя Прохор, - вы, мужики, старайтесь поддерживать порядок в нашем городе, а я с моей тетушкой, - он посмотрел в сторону нашей бабушки, - будем разбираться в причинах и следствиях всего происшедшего.
  Мужчины были полностью согласны с ним. Они торопливо направились на выход. Уже в проеме открытой входной двери, милиционер обернулся и сказал:
  - Прохор, держи нас в курсе дел.
  - Обязательно, - заверил его наш дядя, а когда входная дверь закрылась, он повернулся в сторону нашей бабушки. - Теперь ты поняла, почему я так вспылил?
   - Поняла. Но и ты меня пойми, я что, должна без внятных объяснений, их из дому не выпускать, пока ты не разгребешь все это дерьмо? - на повышенных тонах ответила ему наша бабушка, чем еще больше удивила нас. Мы привыкли ее видеть всегда улыбчивой, с лучащимися от доброты глазами, а сейчас она была сама на себя не похожа.
   - Извини, погорячился, - уже спокойным голосом произнес дядя Прохор. - Просто дела обстоят намного хуже, чем я думал. Кровожадные твари уже давно гуляют здесь по окрестностям, а мне не ясно, где их искать. А тут еще ты сообщаешь, что Сева с Наташей с дачи до сих пор не вернулись. Все это тревожит меня. А вдруг с ними что-то случилось?
   - Они уже знают обо всем? - чуть ли не шепотом спросила бабушка, стрельнув глазами в нашу сторону.
   - Да, я все им рассказал, - ответил дядя Прохор.
   - И как они отнеслись к такой новости? - задала вопрос бабушка.
   - Выслушали с интересом, но в серьез еще не восприняли, посчитав рассказ всего лишь забавной сказкой, - немного подумав, дал заключение дядя Прохор. - Они должны все увидеть своими глазами, только тогда мальчики поймут, с чем именно им придется в скором времени столкнуться.
   - А не рано? - осторожно спросила бабушка.
   - Главное, чтобы не было поздно, - ответил дядя Прохор. - Нам нужно ехать на дачу, чую, беда там пришла.
   - Я с вами, - сразу отозвалась бабушка.
   - Тогда одевайся, мы ждем тебя в машине, - согласился с ней дядя Прохор, после чего обратился к нам:
   - Пошли, мальчики.
   И вышел из квартиры.
  На улице ребята стояли вокруг круга, нарисованного на земле, и играли в ножички. А девчонки с нашего дома прыгали на резинках, как молодые козочки.
   Мы следом за дядей добрались до автомобиля и там стали ждать появления бабушки. Вскоре из подъезда появилась она, одетая в болоньевый плащ поверх спортивного костюма и в кедах. Как только бабушка уселась на переднее пассажирское кресло, дядя Прохор завел двигатель, дал газу и на приличной скорости помчался в сторону дач.
   Вскоре асфальтированная дорога повела к санаторию, расположенному недалеко от соленого озера. Но нам туда было не надо, так что пришлось съехать вправо, на неровную грунтовку, мимо какой-то подстанции сделанной из кирпича и обнесенной забором из металлической сетки. На ней дяде волей неволей пришлось сбавить скорость, а по-другому нельзя или у автомобиля, который нам казался таким надежным, на одной из многочисленных колдобин точно отвалятся колеса.
   Все молчали, если не считать бабушкины скупые фразы, которыми она указывала дяде Прохору направление движения. Я с Робертом сидел, молча, ощущая, как общая нервозность передается нам, хотя совершено не понимал причины такой подавленной атмосферы.
   Автомобиль медленно переполз через высокий крутой бугор, слегка чиркнув днищем за его вершину. От этого звука дядя Прохор сморщился, словно откусил кусочек лимона. Дальше мы поехали к высокой стене камыша, разрезанной в нескольких местах узкими прогалинами. Соленое озеро осталось от нас с левой стороны. Там еще на берегу стояла большая цистерна с пресной водой на металлической платформе. Здесь дорога пошла немного ровнее и дядя Прохор прибавил газу. Автомобиль пошел резвей, оставляя после себя густой шлейф пыли.
   - Здесь поворачивай налево, - указала бабушка.
   Дядя Прохор, молча, выполнил поворот, и мы поехали вдоль участков дач, огороженных деревянными заборами. Правильно, здесь мы доберемся быстрее, чем, если бы повернули на другую дорогу. Та слишком узка, двум машинам не разъехаться, да к тому же, постоянно заливается водой из нередко прорванной центральной поливной трубы или с чьей-то дачи, если хозяин не уследил за поливом грядок. Так что там, сам знаю, проехать на автомобиле весьма проблематично.
   Добрались до соседской дачи. Там автомобиль осторожно заехал на небольшой пятачок, немного заросший травой, и только после этого Дядя Прохор заглушил двигатель.
   Нас сразу окружила непривычная тишина. Почему непривычная? Потому что в выходной день на всех дачах бурлила активная жизнь до самого вечера. Дачники торопились убрать упавшие листья, вскопать на зиму все грядки, это обязательно нужно сделать до заморозков, убрать последний осенний урожай. А сегодня вообще никого не было, словно все вымерли. И мне стало казаться, что мы приехали не на дачный кооператив, на заброшенное кладбище, где недавно были; такая же гнетущая тишина, безлюдность, вездесущие серые вороны, и скрип, только не крестов, а веток плодовых деревьев, которых здесь хватало.
   Из автомобиля первым выбрался дядя Прохор, он замер на месте, прислушиваясь к окружающей тишине. Мы вышли следом за ним.
   - Боюсь, что мы опоздали, - то ли с огорчением, то ли со злостью произнес наш дядя и направился к багажнику автомобиля.
   Бабушка хмуро в согласии мотнула головой.
   Открыв багажник, дядя Прохор достал из потайного ящика наган, привычным движением открыл вправо барабан, проверил там наличие патронов, закрыл его обратно. Он посмотрел на нас, словно решая, доверить нам оружие или нет. Все же нет, так что пострелять по мишеням сейчас нам не придется.
   - За мной, - скомандовал дядя Прохор, закрывая багажник, и направился к соседской даче практически бесшумным шагом, как охотник, выслеживающий дичь. Мы же, все еще не понимая, что происходит, последовали за ним.
   В невысоком щербатом заборе, сделанном из узкого штакетника, калитка запиралась на обычную проволочную скрутку ободком, наброшенную сверху, так соседи делали специально, зная, что через их участок частенько проходят мои родители, чтобы быстрее попасть на свою дачу.
   Дядя Прохор по-хозяйски, сняв скрученную проволоку, прошелся до небольшого деревянного домика с открытой верандой, у которого единственное окно было закрыто ставнями, а дверь заперта на щеколду, остановился, к чему-то прислушиваясь и присматриваясь. Не обнаружив ничего подозрительного, медленно зашагал дальше по натоптанной дорожке, ведущей к дальнему забору, который служил границей с нашей дачей.
   Мы от него ни на шаг не отставали, ощущая, как тревога дяди передается нам. Я с Робертом, того не замечая, начал постоянно оглядываться, выискивая взглядом что-то или кого-то, а что именно, сам не понимал, просто неспокойно было на душе, словно в преддверии большой беды.
   Неожиданно справа от нас послышалось хлопанье крыльев и каркающий вскрик, заставивший нас вздрогнуть и замереть на месте, ощущая, как в груди бешено стучит сердце. Это с верхушки высокой яблони взлетела ворона, напугав всех до чертиков.
   Дядя Прохор тихо выругался, помянув чью-то мать, и пошел дальше. Бабушка, как ни в чем не бывало, следовала за ним. Я же с Робертом, ощущая дрожь в ногах, остался стоять на месте. Не знаю, как брату, а мне сразу расхотелось идти дальше, но в тоже время, остаться без взрослых, когда все нервы на пределе, было выше моих сил. Пришлось перебороть свой страх и быстрым шагом догнать бабушку.
   Приблизившись к дальнему забору, дядя Прохор пролез сквозь широкий лаз, который никогда не закрывался и наконец, оказавшись на нашем дачном участке, остановился возле небольшого деревянного сарая, в нем хранились поливные шланги и остальной огородный инвентарь; мотыги, грабли, вилы, лопаты. Сейчас он почему-то оказался закрытым на висячий замок.
   - Может, мы с ними разминулись? - почему-то шепотом спросила бабушка. - Они могли пойти домой другой стороной, и теперь сидят там, гадая, куда мы все подевались.
   - Если это так, то я выставлюсь литром французского коньяка, - также шепотом произнес дядя Прохор и замолчал, потом немного подумав, поправил себя, - нет, даже ящиком коньяка, главное, чтоб все было, как ты предположила.
   Бабушка хотела ответить, но дядя ее остановил, прошипев через приставленный указательный палец к губам:
   - Т-с-с! Кто-то идет!
   Мы тоже услышали какой-то непонятный шум, медленно приближающийся к нам. Но вот незадача, наш дачный участок более напоминал сад. Нет, там, конечно, были небольшие грядки под помидоры, огурцы, баклажаны, перец и клубнику. Вешала с виноградом стояли, кустарник малины, смородины, но в основном плодовые деревья; высокий орех, яблони, слива, вишня, персики и груши. Их ветви иногда свисали, чуть ли не до земли, тем самым мешая идти по центральной дорожке, вдоль которой была проложена поливная труба. По этой причине мы сразу не могли увидеть, что именно к нам приближается.
   Но кто все же это? Шаги какие-то неуверенные шаркающие, так может идти или сильно старый подслеповатый человек, потерявший свою клюку, или слишком пьяный, шатающийся из стороны в сторону и готовый в любой момент упасть. Может это какой-нибудь сосед забрел на наш участок в поиске моих родителей?
   В одной прогалине из веток мне удалось заметить знакомую расцветку одежды тех, кто приближался к нам. Отец на даче всегда надевал грубые штаны синего цвета с фланелевой рубашкой в крупную коричневую клетку, а мама ходила в плотном бежевом халате, накинутом на повседневную одежду. Так может это они? Тогда почему ведут себя непонятно как?
  И к тому же почему-то появился запах миндаля.
   - Мам, пап? - насторожено позвал мой брат. Он хотел броситься навстречу приближающимся людям, но дядя Прохор остановил его, схватив за плечо. Меня же остановила бабушка, крепко прижав мою спину к своей груди.
   А вот показались они.
   Это были наши родители, вот только с ними было что-то не так. Отец с мамой медленно шли друг за другом, покачиваясь из стороны в сторону. Их лица казались какими-то бледными, а глаза, выпученные неестественным образом, обильно покрылись красными сосудами и лихорадочно бегали по сторонам, как будто что-то искали. Одежда местами покрылась рваными прорехами, окрашенными красными разводами, волосы взлохмачены, в них запутались маленькие веточки, сухая трава и колючки.
   В это время у меня появилось двойственное чувство. С одной стороны я своими глазами видел, что это мои родители, которых хотелось обнять, но с другой стороны по непонятной причине, ощутил в животе тугой ком страха и бешено стучащееся сердце в груди, которое казалось, слышали все. И на его звук двое тех, кто приближался, ну не мог я с уверенностью на сто процентов назвать их своими родителями, чувствуя нутром, опасность, исходящую от них, ускорили свой шаг, намереваясь в скором времени приблизиться к нам на расстояние вытянутой руки.
   И тут прямо под ухом раздались два быстрых сухих выстрела из нагана.
   Я увидел, как у них во лбу появились небольшие дырочки, из которых показались капельки крови, похожие на рубины. После этого пришельцы, словно тряпичные куклы повалились на землю.
   Вот тогда на меня накатило, сам не знаю что, потому что на время потерял рассудок и не помнил, что творил.
   По рассказу дяди, я заорал не своим голосом, как одержимый стал неистово вырываться из рук бабушки, царапаться, брыкаться ногами, даже пытался кусаться, одним словом превратился из послушного ребенка в настоящего демона.
   Меня не удержали. Освободившись от цепких рук, держащих, как клещи, я бросился к родителям, лежащим неподвижно на земле, подбежал, упал на грудь распростертого тела и зарыдал во весь голос, уткнувшись лицом во фланелевую рубашку отца.
   Дождавшись, когда немного успокоюсь, бабушка, стараясь говорить ласковые слова, заставила меня и Роберта пойти в машину и остаться там, а сама ушла, потом она вернулась вместе с дядей Прохором, после чего мы поехали домой.
   Из заднего окна автомобиля сквозь слезы мне было видно, как над нашим дачным участком на фоне вечернего неба поднимаются густые черные клубы дыма, местами наполненные тонкими языками пламени. Это горел наш деревянный дачный домик, подожженный дядей Прохором, а вместе с ним горели тела наших родителей. Темные клубы дыма, медленно поднимающиеся в небо, словно попадали нам в душу, оставляя там густой скорбный осадок, который, как нам казалось невозможно ничем выветрить оттуда.
   Вот так мне с Робертом впервые удалось увидеть последствия встречи людей с темными тварями. И вот, что еще. Не знаю, как Роберт, а я до сих пор до конца не простил дядю Прохора, за то, как он в тот день поступил с нашими родителями, хотя потом узнал - все было сделано правильно, и поступить по-другому было нельзя.
  
  
  
   Глава одиннадцатая.
   Заброшенный ликероводочный завод.
  
  
   - Это были уже не ваши родители, - произнес дядя Прохор, глядя нам в глаза. - И я по-другому не мог поступить.
   Мы тихо сидели на диване, вытирали кулаками слезы и молчали, ощущая боль в душе от невосполнимой потери, которая кромсало нутро на мелкие лоскутки. Только объятия бабушки, сидящей среди нас, действовали немного успокаивающе.
   - Не верьте своим глазам, - продолжал говорить дядя Прохор, - плоть ваших родителей принадлежала уже не им, злые существа, жаждущие крови поселились в их душах и в этом, повинны темные твари.
   Нам хотелось верить ему, но как? Мы же своими глазами видели, там, на даче, своих родителей, которые являлись неотъемлемой частью нашей жизни. Нам постоянно казалось, что они всегда будут с нами, что будут всегда заботиться о нас и оберегать от непростительных ошибок, научат, как правильно жить и подскажут, как надо, и как не надо поступать. И вот теперь их нет! Они превратились в пепел в огромном погребальном костре, устроенном на дачном участке! И ко всему этому приложил руку, тот, кому мы так доверяли!
   И все же, дядя Прохор говорил чертовски убедительно. Он старался достучаться до нас, невзирая на казавшуюся отчужденность, которая накрыла меня и Роберта своим вязким покрывалом и мешала до конца поверить ему. Но, в конце концов, ему удалось добиться своего.
   - Мальчики, вы думаете, что я не сожалею о случившемся? - твердил дядя Прохор. - Вы ошибаетесь. Мне, так же больно, как и вам. Чертовски больно, вот тут в груди!
   Он себя кулаком постучал в грудь и на время замолчал, сжимая и разжимая свои ладони, потом подошел к обеденному столу, налил полный граненый стакан водки, залпом ее выпил, даже не поморщившись, и только после этого продолжил:
   - Скорбь, мальчики. Я не по рассказам знаю, что такое неподдельная, мучительная скорбь. Это не то, что можно пересилить или игнорировать и окольными тропами мимо нее не пройти. Вы смотрите скорби в глаза, бьетесь с ней, и продолжаете биться, пока не покончите с ней или она не покончит с вами. И пока вы не смиритесь с этим, она, как червь в спелом яблоке, будет изнутри пожирать вас заживо до тех, пока ваши души не превратятся в гниль.
   Он сделал небольшую паузу, чтобы мы в полной мере смогли осознать его слова, а потом заговорил снова:
   - Мне пришлось много поколесить по миру, видеть много зла и самому делать не очень приятные вещи. Поверьте мне, я не хотел, чтобы вам пришлось столкнуться со всем этим, но от судьбы не уйдешь. И вам придется с этим смириться. Но одно прошу вас, никогда не забывайте, кто повинен в выборе вашей судьбы. Это не я и не ваши родители, пусть земля им будет пухом, и не ваша бабушка. Это темные твари виновны в ваших бедах, только они.
   - Ты знаешь, где нам найти темных тварей? - перебил дядю Роберт на удивление спокойным голосом, как будто поинтересовался на счет времени утреней побудки.
   Дядя Прохор посмотрел на него. Мой брат сидел уже с сухими, слегка припухшими красными глазам. Он плотно сжал губы, превращая их в тонкую линию. Мой брат казался на удивление спокойным, но это спокойствие было обманчивым, внутри у него, так же, как у меня все кипело от ярости. Я это сразу понял и как-то сразу успокоился. Теперь мы были готовы выплеснуть свой гнев на темных тварей, повинных в смерти наших родителей.
   - Пока точно не знаю, но это дело времени, - ответил дядя Прохор.
   - Так давай их найдем и снесем им, чертовы башки! - все так же спокойно предложил мой брат.
   - Верно, снесем им, чертовы башки! - поддержал его я.
   - Обещаю, мы это сделаем, - заверил нас дядя Прохор. - Но вначале нужно их найти. Так, мальчики, где у вас находятся заброшенные здания, безлюдные места, где можно спрятаться, не боясь, что тебя найдут? Говорите сразу, не раздумывая, потому что интуитивно вы знаете, откуда нам нужно начать поиски.
   - Заброшенный ликероводочный завод, - в один голос ответили мы.
   - Еще? - спросил дядя Прохор.
   - Заброшенное кладбище, но там прятаться негде, - немного подумав, ответили мы, - на свалке тоже негде укрыться и еще небольшой парк с плодовыми деревьями, который находится возле летнего кинотеатра. Вот и все.
   - Тогда начнем с ликероводочного завода, - подытожил дядя Прохор. - И начнем прямо сейчас.
   - Ты уверен, что им сейчас под силу бороться с темными тварями? - засомневалась бабушка.
   - Именно сейчас мальчики готовы, пока в их сердцах не притупилась боль потери, когда они точно знают, кто их враг, - заверил дядя Прохор.
   - Пусть будет по-твоему, - согласилась с ним бабушка, - но только с одним условием - я иду с вами.
   - Лишний ствол нам не помешает, - дядя Прохор без споров пошел ей на уступки, понимая, что в случае отказа, нас с ним просто не отпустят. - Ну, если мы разобрались во всем, то пора выдвигаться.
   Приняв решение, дядя Прохор направился в прихожую, одеваться. Мы следом за ним. Только бабушка осталась в зале, но вскоре она присоединилась к нам, держа в руках три длинных мощных фонарика. Они хранились у наших родителей на случай, если отключат свет в доме, ну и в случае, если придется нас искать, когда мы загуляем на улице до самой темноты. Правда, последнее редко бывало.
   - Держите, - бабушка протянула нам фонарики. - Они вам пригодятся.
   Это точно примечено, об этом кому знать, как ни нам, ведь мы там облазали каждый закуток и знали, что на заброшенном ликероводочном заводе нет освещения, так что без фонариков не обойтись.
   Мы вышли из дома, невольно поежившись от свежей прохлады. На улице уже властвовала ночная темнота, разогнавшая любителей погулять по квартирам. Только небольшая толпа ребят лет на пять постарше нас сидела на лавочке возле подъезда. Как раз оттуда слышался звонкий перебор гитарных струн, складывающийся в грустную мелодию, и под нее заунывный голос Стаса пел песню:
  
   Я брел в темноте,
   Плутал средь дорог,
   Свой жизненный путь
   Я найти так не смог.
  
   И чувствовал я,
   Что сбился с пути,
   Только ад темноты
   Меня ждет впереди.
  
   И если ты сейчас в аду,
   И проклят на свою беду,
   Надежды луч всегда с тобой,
   Он выведет тебя домой.
  
   Но вот впереди,
   Среди темноты
   Яркий свет я узрел
   Путеводной звезды...
  
   Глядя на них, дядя Прохор неодобрительно помахал головой, но промолчал, зато прибавил шагу.
  Вскоре мы оказались внутри 'Волги'.
   Двигатель автомобиля завелся сразу. Уточнив у нас местоположение заброшенного ликероводочного завода, дядя Прохор уверено покатил туда.
   Наш путь пролегал по ровной асфальтированной дороге, находившейся посреди ряда частного сектора, состоящего из домов финской постройки, потом пришлось свернуть на грунтовку и так, по ухабам до самого берега реки.
   Уже подъезжая к ликероводочному заводу, возвышающемуся на высоком холме, дядя Прохор притушил фары. Так что небольшой отрезок пути мы проделали можно сказать на ощупь, потому что в самое неподходящее время луну со звездами на ночном небосводе задернуло тучами. Будем надеяться, дождя не будет, в противном случае нас ждет сырость и слякоть, а это не очень хорошо, особенно, когда впервые выходишь охотиться на темных тварей.
  Я как от холода повел плечами и растер руки, чтобы меня меньше трясло от волнения. А сам как бы невзначай отмечал, за все время нашего пути мы не увидели ни одного праздно гуляющего по улице прохожего, даже многое окна домов не были освещены. Городок, как будто вымер. Только милицейские машины продолжали патрулировать улицы.
   Недалеко от разрушенного, когда-то высокого деревянного забора, от которого остались лишь столбы в некоторых местах и на них поперечные перекладины, дядя Прохор остановил автомобиль. Он вышел наружу, сразу направившись к багажнику, при этом подсвечивая себе фонариком.
   Мы следом за ним.
  Дядя Прохор поднял крышку багажника, открыл потайной ящик и замер в размышлении, что взять самому, а что дать нам из своего арсенала.
   Бабушка сделала выбор за него. Она взяла арбалет с болтами и стала его заряжать. Тогда дядя Прохор протянул нам уже знакомые наганы с коробочками патронов, а сам, прицепив на пояс огромный тесак с широким лезвием, опоясался патронташем с кожаными кобурами, куда засунул короткие дробовики, предварительно их зарядив.
   - 'Хаудах', - пояснил он, закрывая крышку багажника, - что на урду означает 'слоновье седло', такими обрезами пользовались еще в колониальной Индии охотники верхом на слонах для защиты от нападения раненого тигра в качестве оружия последнего шанса. В последствии они изготовлялись двуствольными и четырех ствольными. А мне обрезы-пистолеты достались по наследству от одного хорошего парня, с которым мы как-то пересеклись в очень отдаленных краях.
   От какого хорошего парня, и в каких отдаленных краях, он уточнять не стал, а мы не спрашивали, хотел бы, сам рассказал. Да и не до того нам было. С одной стороны мы еще чувствовали в груди нестерпимую боль утраты, но в тоже время ураган злости распирала нас внутри, буря злости на врагов причастных к гибели наших родителей.
   А еще нам было страшно. Нет, не за себя. Мы боялись, что не справимся, не сумеем сделать то, что должны, ведь задачка не из простых - встретиться с неведомым противником и надрать тому задницу. Такую миссию впору выполнять кому-то опытному, как например дяде Прохору, а не нам, по сути, желтоперым юнцам, которых только что оторвали от мамкиного подола.
  И вообще нам еще ох как далеко до Жана Грандье, до Дика Сэнда и до Алисы Селезневой. Все перечисленные книжные персонажи без колебания пускались в различные авантюрные истории, без страха совершали геройские поступки. А мы кто? Мы всего лишь обычные пацаны, мечтающие о светлом будущем.
  Ну и вдобавок ко всему, нам было немного жутковато.
   Кто такие темные твари? Мы их никогда не видели. А когда в лицо не знаешь своего врага, то невольно рисуешь перед собой разные кошмарные картины. Фантазия же у нас была - будь здоров и малевала она отнюдь не радужные полотна. Так что наганы в наших руках слегка подрагивали, да и поджилки на ногах тряслись. И чем ближе мы приближались к заброшенному зданию ликероводочного завода, тем отчетливо это было заметно.
   Мы минули разобранный забор. Это местные постарались. Как говорится, в хозяйстве все пригодится, тем более хорошие струганные доски. И вскоре мы приблизились к темному зеву широких открытых железных ворот, висящих на петлях вкривь и вкось и поэтому державшихся на одном честном слове. Оттуда потянуло сыростью, а вот того сладковатого запаха миндаля, который мы почувствовали на даче, пока не было.
  Там мы остановились.
   - Так, мальчики, дальше держитесь посередке, - тихо произнес дядя Прохор. - И помните, как только кого увидите, стреляйте в голову. Вы поняли меня?
   Мы, молча, кивком головы дали понять, что его слова восприняли всерьез.
   - Тогда пошли, - сказал дядя Прохор, доставая на ходу из кобуры один обрез-пистолет, в другой руке он держал зажженный фонарь.
   Вошли в ворота и медленно начали продвигаться вглубь завода, при этом лихорадочно рыская круглыми лучами света из стороны в сторону. Там было слишком много темных уголков, куда не доставали наши фонарики, каменная будка для диспетчера, груда ящиков для стеклянной тары, сделанных из металлических прутьев, огромные железные цистерны, где раньше хранилась алкогольная продукция.
  Второй этаж. Туда вела крутая лестница, лишенная местами нескольких ступенек и транспортерная линия, от которой остались лишь немного заржавевшие подвижные валики.
   Мы остановились посреди цеха, встав кругом. Стали прислушиваться.
   Через щели и разбитые стекла окон завывал свежий ветер, поднимая пыль с пола, и она белесым редким туманом клубилась в круглых лучах света, исходящих из наших фонариков. Где-то что-то поскрипывало, где-то что-то постукивало, где-то что-то шуршало. И все эти звуки оживали сами собой. Так всегда бывает в пустых заброшенных строениях, поэтому создается впечатление, что эти помещения живут своей непонятной нам жизнью полной нераскрытых тайн.
   И все, больше никаких посторонних звуков. Но и этого было достаточно, чтобы заставить бешено стучать в груди наши сердца.
   Луч света моего фонарика выхватил какую-то подозрительную тень в одном из углов. Мне показалось, что она шевельнулась, но в следующее мгновение вновь замерла на месте. Я с перехваченным от тревоги дыханием медленно навел туда от нервов трясущийся ствол нагана и готов был выстрелить, но не стал. Осознав, что это всего на всего от порыва ветра качнулась длинная доска, кем-то приставленная к стенке, я с облегчением выдохнул. Но предательская дрожь в ногах до сих пор осталась.
   Сколько мы так простояли? Я не знаю, может быть всего пару минут, может меньше, но из-за нервного напряжения нам казалось, что прошла целая вечность. И ничего не происходило. Как был цех пустым, так таким и оставался.
  Я вместе с Робертом уже начал думать - зря мы сюда пришли, только потеряли драгоценное время, все равно никого здесь не найдем, значит, нужно убираться отсюда и искать темных тварей в другом месте. Но дядя Прохор с нашей бабушкой были другого мнения.
  Как оказалось впоследствии, они оказались правы, потому что вскоре все началось.
   Роберт направил луч света вверх и оттуда, отлепившись от толстых балок перекрытия, полетели в нашу сторону быстрые темные тени. Оглушительное хлопанье крыльев, так мне казалось, извилистое пике. Вот они, пронзительно вереща, пронеслись прямо над моей головой. Я от испуга присев, автоматически направил в ту сторону ствол нагана и несколько раз выстрелил. Ни в кого не попал, но шуму наделал.
   - Не стреляй, это летучие мыши! - остановил меня дядя Прохор, потом зло сплюнул и, шипя, добавил:
   - Чертовы летучие мыши!
   Не знаю, как остальные, а я чуть от страха в штаны не наложил.
   - Перезаряди, - посоветовал мне дядя Прохор. Он положил 'Хаудах' в кобуру, а место него достал из ножен огромный тесак.
   Я последовал совету дяди. Откинул барабан в сторону, высыпал пустые гильзы вперемешку с неиспользованными патронами в ладонь, некоторые из них посыпались на пол, засунул все оставшиеся в пустой карман куртки и начал барабан снаряжать заново. Черт, а руки дрожат! Так что быстро перезарядить наган у меня не вышло.
  Но вот патроны на месте, барабан в исходное положение.
   А потом все началось, словно мои выстрелы послужили для них сигналом.
   Сначала мы почувствовали едва различимый запах миндаля, а потом послышались тихие шаги слева, справа, сзади нас.
  Мне казалось, что они были повсюду!
  Кто?
  Пока что я их не видел, да и остальные тоже, потому что тот, кто приближался к нам, старался избегать лучей от наших фонариков.
   'А может быть они невидимы? Тогда все, нам каюк!' - От такой мысли я весь покрылся холодным потом.
   Ан нет, их можно видеть! Вон, свет фонарика Роберта сумел захватить одного из них! Это был незнакомый мужчина, одетый в рваный серый костюм, под пиджаком мятая белая рубашка испачканная кровью. Его пепельного цвета лицо искажено звериным оскалом, а выпученные неестественным образом глаза, покрытые паутиной красных сосудов, были устремлены в нашу сторону. Мне показалось, что они в свете луча фонарика горели пурпурным адским огнем, от которого все похолодело в груди и появилось оцепенение, мешающее нажать на спусковой крючок.
   - Стреляй! - вскрикнул Роберт.
   Черт, незнакомец двигался намного быстрее, чем наши родители, там, на даче, и шаги его были намного увереннее.
   - Стреляй же! - еще раз выкрикнул мой брат, взявшись, палить из нагана в женщину, появившуюся из-за каменной будки для диспетчеров.
   Последний окрик Роберта вывел меня из ступора, и я последовал его примеру, совершено позабыв про наставления дяди Прохора.
   Выстрел, еще выстрел и еще! Я видел, как пули пронизывают тело незнакомца, оставляя в одежде маленькие дырочки из которых начала сочиться кровь, но это не останавливало его, только заставляло при каждом моем попадании немного качнуться назад, как от крепкого порыва ветра, а потом он выравнивался, и казалось, еще быстрей стал приближаться ко мне.
   Это было жутко!
  Хотелось все бросить и бежать отсюда как можно дальше, вот только бежать некуда, потому, что кошмарные неуязвимые существа были повсюду, во всяком случае, в тот момент мне так казалось.
   Я успел сделать еще два выстрела, когда незнакомец, вытянув перед собой когтистые руки, пытался схватить меня за горло. Было отчетливо слышно его довольное урчание холодящее кровь, и чувствовался тошнотворный смрад из его пасти, где торчали звериные острые клыки, и взгляд, горящий голодным огнем, стал слишком быстро приближаться ко мне.
   Вжик!
   Бол из арбалета, пробив висок незнакомца, застрял там. Тот, постояв мгновение на месте, как подкошенный рухнул на землю.
   И наступила тишина. Неужели все закончилось?
   - Кирилл, черт тебя побери! - выругался дядя Прохор, вытирая свой огромный тесак об одежду распростертого обезглавленного тела существа. - Я же говорил тебе - стреляй в голову!
   - Да, дядя.
   Я сгорал от стыда, от своей забывчивости, ведь из-за моего промаха мог кто-нибудь погибнуть из нас. Слава богу, все обошлось, но в следующий раз нужно помнить, о чем говорит дядя и делать, все как надо, вот только ох как не хочется, чтобы был этот следующий раз.
  Ну а сейчас все закончилось? Оказалось, нет. Это было только начало, и я сам уже чувствовал приближение смертельной опасности по чужеродному гнету, бетонной плитой опустившемуся на заводское помещение, поэтому поспешил перезарядить свой наган все еще подрагивающими от страха пальцами.
   - Не расслабляться, - предупредил дядя Прохор, кладя в ножны здоровый тесак и доставая из кобуры 'Хаудах'. Он на удивление был спокоен, словно готовился к привычной для него работе. Бабушка тоже не тряслась от страха, как будто ей было не впервой встречаться со страшными существами. Так что выходило, что только я с Робертом оказался впервые лицом к лицу с нечистью, невиданной доселе. Невиданной для нас, но никак не для дяди Прохора и бабушки.
   Наши фонарики снова начали лихорадочно рыскать по заводскому помещению. И опять началась призрачная игра тени и света, рисуя в нашем воображении зловещих монстров самых невообразимых форм. А тут еще по крыше, глухой барабанной дробью, застучал начавшийся дождик, и изредка слышались гулкие отдаленные раскаты гром. Кругом запахло сырой свежестью, которая начала забивать уже приевшийся запах миндаля, исходивший от лежавших возле наших ног трупов злобных существ.
   На втором этаже скрипнули доски, и через щели посыпалась какая-то труха, потом там кто-то невидимый снизу, быстро семеня, переместился из одного края платформы, огороженной железными перилами, в противоположный край. Мой луч света лихорадочно метнулся туда, но кроме размытой тени, исчезнувшей в темноте, мне ничего разглядеть не удалось. Хотя и этого оказалось достаточно, чтобы похолодеть от страха.
   - Ну, держитесь, мальчики, темные гончие пожаловали, - предупредил дядя Прохор, взведя курки на 'Хаудах'.
   Точно, размытая тень была похожа на гончую, вот только на какую-то странную гончую. Вытянутая морда, горбатая спина, длинные лапы, небольшие уши, слегка прижатые к шее, худой живот, переходящий в широкую грудь. А габариты вообще впечатляли! Увиденная тень показалась мне размером с приличного теленка! Может быть, это всего лишь игра света? Вот и видится разный кошмар, ведь у страха глаза огромные. А если нет? И еще в отличие от обычных гончих, которые, как только завидят дичь, не переставая, лают, эта молчала.
   Кстати, почему - гончие? Мы же видели одну. Хотя, нет. Вон возле железной лестницы, ведущей на второй ярус, показалась еще одна размытая тень и быстро исчезла под пологом мрака. В тоже время гончая, которая была наверху, сделала длинный прыжок вдоль стены, оттолкнулась пару раз лапами от каменной кладки и оказалась за грудой деревянных ящиков для стеклянной тары, а там лучи фонариков ее не доставали.
   Я нервно сглотнул, мельком взглянув на брата. На Роберте не было лица от страха. Неужели и его проняло после такого зрелища? Его - бесшабашного братишку, которого трудно чем-либо испугать!
   - Спокойно, мальчики, главное не паниковать, - дядя Прохор не смотрел на нас, но чувствовал, что мы готовы наложить в штаны от страха, поэтому решил, немного нас успокоить. - Главное не разбегайтесь, держитесь рядом. А скопом мы справимся с этими чертовыми темными тварями.
  
  
  
   Глава двенадцатая.
  Поводырь.
  
  
   Мне казалось, что гончие решили поиграть в кошки-мышки с нами. Они неожиданно появлялись из темноты, призрачной молнией проносились мимо и исчезали в вязком мраке помещения заброшенного ликероводочного завода. Наши лихорадочно бегающие по углам лучи фонариков просто не успевали за ними. Только иногда они случайно выхватывали из мрака фрагмент чего-то размытого и непонятного от слишком быстрого перемещения.
   Но вполне возможно, гончие не нападали на нас, потому что им была поставлена другая задача. Или кто-то невидимый руководил ими, заставляя своим молниеносным передвижением напугать нас до смерти. И это можно сказать у гончих получалось отлично. Я уже весь трясся как в лихорадке.
   Но кто ими руководил? И какая на самом деле задача стояла перед ними? Этого, как мне казалось, даже всезнающая бабушка не ведала, так же, как и дядя Прохор, и от нависшей над нами смертельной опасности, мне становилось еще страшней. Я просто не верил, что таких молниеносных монстров можно уничтожить. И только теперь мне стало ясно - у наших родителей, без оружия, без посторонней помощи, не было ни одного шанса против гончих, когда те напали на даче, а то, что именно они превратили отца и маму в монстров, в этом я уже не сомневался.
   На улице, где-то не так уж далеко раздались оглушительные раскаты грома, а затем по железной кровле крыши бешено застучали капли дождя. В некоторых местах они нашли лазейку и через щели тоненькими струйками полились вниз, образуя на полу небольшие лужицы. Там, снаружи начался сильный ливень, который заставил меня еще больше чувствовать себя здесь не в своей тарелке.
   Пару раз с правой стороны оглушительно прогрохотал 'Хаудах'. Это дядя Прохор старался зацепить хоть одну из гончих, но промахнулся, при этом выругался, не стесняясь в выражениях. Потом прозвучал стальной щелчок открывшегося затвора и пустой звук падающих на землю отстрелянных гильз. Дядя быстро перезарядил оружие и стал ждать подходящего момента, чтобы подстрелить хоть одну гончую, но подходящий момент не торопился подворачиваться. Это его сильно раздражало и в тоже время беспокоило, как будто что-то пошло не так.
   Слева звонко щелкнула тетива. Арбалетная стрела, пущенная бабушкой, попала в бок одной гончий. Тварь, получив мощный толчок, повалилась на бок. Она хотела быстро встать на лапу, но дядя Прохор ей не позволил этого сделать. Оглушительно прозвучал дуплет и гончая с развороченной башкой, так и осталась лежать на земле.
   Вторая тварь словно дожидалась этого момента; арбалет разряжен, 'Хаудах', только что выкинул отстрелянные гильзы. Как небыли ловки дядя Прохор и бабушка, но они не успели перезарядить свое оружие, когда гончая выпрыгнула из непроницаемого мрака. Я с Робертом даже не смог среагировать на ее действия, так все быстро и неожиданно произошло. Она черной молнией пронеслась в прыжке по воздуху, сбила бабушку с ног и встала передними мощными лапами ей на грудь. Гончая открыла пасть с острыми огромными зубами, утробно зарычала, роняя грозди тягучей слюны. Я даже с расстояния почувствовал, как от нее тянет абсолютным злом, вперемешку с леденящим ужасом, готовым сковать льдом мою душу.
   Отпрыгнув в сторону и от испуга закричав, я начал стрелять в гончую из нагана, до тех пор, пока не послышались сухие щелчки. Патроны кончились! Половина выстрелов ушло в 'молоко', другая половина с противным чмоканьем вошли в тело твари. Из ран потекла густая кровь.
  Гончая быстро лизнула их склизким языком, мельком глянув в мою сторону, но и этого оказалось достаточно, чтобы холодом страха пронизать мою душу. Темная тварь недовольно рыкнула, переключив свое внимание на бабушку. Гончая не трогала ее, просто придавливала к земле своим весом, как будто ждала сигнала хозяина, который должен вот-вот появиться.
   Тем временем дядя Прохор успел перезарядить 'Хаудах'. Он навел стволы в сторону гончий, но выстрелить не успел.
   - Здравствуй, Прохор! - раздался незнакомый мужской голос из темноты, потом оттуда послышались тихие шаги.
   Мы замерли в ожидании. Наконец в кругах света от наших фонариков появился... наш друг Витька!
   Мы вообще перестали понимать, что-либо! Откуда здесь взялся Витька? И почему наш друг так по-простому обращается к нашему дяде, словно знает того очень давно, да еще незнакомым мужским голосом? А то, что именно он говорил, и так было ясно, ведь кроме Витьки из окружающего нас мрака больше никто не появился. Еще кое-что было в нем странным, то, что я сразу не мог понять. Ах, да, у него на правом поврежденном глазе не было повязки и шрамов после операции на веках не наблюдалось, кроме того его взгляд мне показался чужим, каким-то холодным, полным злобы.
   И тут я обратил внимание на его безымянный палец на правой руке. Там было одето серебряное колечко, которое было найдено, а затем утеряно на заброшенном кладбище. Оно переливалось фиолетовым цветом. И это было странным. Я не мог поверить, что Сашка вот так просто мог отдать серебряное колечко. Нет, здесь что-то не так, а что именно, мне было непонятно.
   Я случайно встретился с Витькой взглядом и содрогнулся от ужаса. Его глаза! Они были без зрачков, только одна чернота сравнимая с глубоким омутом, который хочет поглотить тебя.
   - Прохор, ты не рад слышать мой голос? - сказал Витька, если это конечно был он, потому что я уже ни в чем не был уверен.
  Наш дядя тоже, как мне показалось, на какое-то время потерял уверенность. Услышав мужской голос, он едва заметно вздрогнул, как будто узрел призрака, но вскоре ему удалось взять себя в руки и сквозь зубы задать вопрос:
   - Что тебе нужно?
   - А разве ты не догадываешься? - криво усмехнулся тот, кто раньше был нашим другом.
   Дядя Прохор не удостоил его ответом. Он, молча, стоял на месте, крепко сжимая рукой рукоять дробовика, так крепко, что на его костяшках кулака показались белые пятна.
   - Отдай амулет, и мы разойдемся с миром, - предложил мужской голос.
   - Всего-то на всего? - криво ухмыльнулся наш дядя, сверля колючим взглядом появившегося перед нами пацана.
   - Всего на всего, - подтвердил мужской голос, - мне большего от тебя ничего не надо.
   - Ты знаешь,... миром у нас разойтись не получится, - с нажимом произнес дядя Прохор. - Как там тебя - пан Пермовский или все же Ханс Манштейн фон Клюге?
   Услышав эти имена, я невольно вздрогнул. Про приключения нашей бабушки недавно рассказывал нам дядя Прохор. Но все услышанное я считал чем-то не реальным! Интересным, слегка жутковатым, но все это произошло так давно, что уже стало похоже на вымысел, а не на реальную историю! Но теперь выясняется, что все рассказанное дядей является правдой, все до единого слова!
  От такой мысли у меня по коже побежали неприятные мурашки.
   - Я уверен, что именно ты приложил руку к гибели моих родных прямо на глазах вот этих мальчиков, - дядя мотнул головой в нашу сторону, при этом ни на секунду не отрывая взгляда от пришедшего пацана. - И после этого ты хочешь разойтись миром? Нет, сучье отродье, лучше я отстрелю тебе башку.
   Он вытянул руку с дробовиком в направлении Витьки.
   - Если ты это сделаешь, то уже никто не сможет удержать гончую, а она только и ждет момента, чтобы перегрызть горло старухе.
   В подтверждении Витькиных слов, тварь, издав короткий рык, чуть-чуть приблизила свою зубастую пасть к горлу бабушки.
   Создавшаяся ситуация весьма беспокоила меня, потому что я не видел выхода из нее, но еще больше напрягало другое - даже под прицелом мужской голос не выражал испуга, наоборот, он звучал насмешливо с оттенком беспечности:
   - При этом мне ты не навредишь, только уничтожишь плоть мальчишки, но это лишь сосуд, временно вместивший мое сознание. Сам же я далеко отсюда, очень далеко, там, где тебе меня не достать.
   - Мы еще посмотрим, сумею я тебя достать или нет! - угрожающе прорычал дядя Прохор.
   - Ха-ха-ха! - засмеялся мужской голос. - Помнишь, Прохор, Редлянку? Там у тебя был шанс отправить меня на тот свет. И что из этого вышло? Пшик, не более. Но ты не знал об этом и поэтому сейчас теряешься в догадках - кого ты пристрелил там в Редлянке. Или ты до сих пор думаешь, что убил именно меня? Что? На самом деле? - Витька или кто там его, наклонил на бок голову и пристально посмотрел на нашего дядю. - Да, брось, Прохор, не тешься в своих надеждах. Там был не я, а мой двойник, которого я случайно встретил в Варшаве. За хорошую оплату он, верно, служил мне до тех пор, пока ты его не обнаружил...
  - Что тебе нужно, ублюдок? - встрял в нескончаемый монолог наш дядя.
   И в тот момент мне показалось, что незнакомый мужской голос намеренно злит нашего дядю, для того, чтобы тот потерял над собой контроль. Но что он хочет этим добиться? Неужели, просто тянет время, или затеял, что-то другое, о чем мы не догадываемся?
   - Прохор, не надо вести себя глупей, чем ты есть на самом деле. Все это тебе не к лицу, - спокойно прозвучал мужской голос. - Я свое предложение уже озвучил. Так что подумай над ним, только не долго. Ты же знаешь, я не из тех, кто обладает большим терпением.
   Наш дядя молчал, играя от злости желваками, при этом было видно, что он колеблется в своем решении. Ну, да, здесь даже нам, пацанам было понятно - отдавать амулет нельзя, но бабушка... никто из нас не сомневался - мужской голос без сомнений выполнит свою угрозу.
   - Ну что скажешь, Прохор? - мужской голос нарушил немного затянувшуюся молчаливую паузу. - Ты уже принял решение?
  Пока у всех внимание было приковано к разыгравшейся перед нами драмой, я краем глаза заметил какое-то едва уловимое движение за грудой ящиков для стеклянной тары.
  Кто там? Неужели еще одна гончая собирается напасть на нас? Нет, нет, это кто-то другой. Там находится человек, одетый в плащ с капюшоном. И кто же это? Сашка Остапенко? А он что здесь делает?
   - Я начинаю терять терпение, Прохор! - произнес мужской голос из уст Витьки. Он кинул мимолетный взгляд в сторону гончей и та, подчиняясь неслышному нами приказу, под утробное рычание собралась перекусить бабушке горло.
   - Стой! Отзови свою тварь, и ты получишь то, что хочешь! - выкрикнул дядя Прохор.
   - Не дури, Прохор! - выкрикнула бабушка. - Не отдавай ему ключ!
  Но наш дядя словно не слышал ее. Он полез левой рукой за пазуху, достал оттуда амулет, искусно вырезанный из цельного куска изумруда и сделанный по образу Буса, который на крыльях Птицы Славы возносится в Ирийские Сады.
   - Не слушай старуху! - старался перекричать ее мужской голос. - Ты знаешь, что делаешь правильный выбор!
   - Не верь ему, Прохор! - начала бабушка взывать к нашему дяде. - Этому подонку! Как только ты отдашь амулет, он уничтожит нас! Всех до единого, поверь мне, никого не оставит в живых!
   - Нет, Настя, хватит на сегодня смертей, - спокойно ответил дядя Прохор, как будто уже все для себя решил. Он рванул за амулет, цепочка лопнула, оставив образ Буса в его зажатом кулаке.
   Резкий взмах рукой. Амулет улетел верх, куда-то в темноту, заставляя практически всех, даже злобную гончую, последовать за ним взглядом.
   - Не-е-ет! - обречено протяжно воскликнула бабушка.
   - Да-а-а! - вторил ей радостный мужской голос, протягивая руки вверх, в темноту, для того, чтобы поймать амулет.
  Казалось бы, вот он шанс, прострелить башку монстру, который вселился в Витьку. Но моя дрожащая рука, стискивающая рукоять нагана до белых пятен на костяшках кулака, не могла поднять оружие на линию огня. Мой разум кричал - стреляй! Но меня захлестнул какой-то страх. По всему телу пошла дрожь, меня знобило. Я чувствовал, как внутри у меня что-то противится, не дает решиться на выстрел.
  Как я мог нажать на курок, когда передо мной стояли не пустые бутылки. Да, по ненужной таре легко стрелять, не задумываясь и смотреть, как она при удачном выстреле превращается в фейерверк разлетающихся в разные стороны мелких стеклянных осколков. А сейчас передо мной стоит Витька! Наш друг Витька! И пусть в него вселилась какая-то тварь, тем не менее, он не перестал выглядеть по-другому! Он все тот же наш добрый, беззаботный Витька!
   И тут оглушительно прогрохотал дуплет дробовика, выплевывая клубы кислого порохового дыма, которого и так здесь хватало. Дядя Прохор не промахнулся. Гончую с развороченной башкой просто смело с бабушки.
   Одновременно с 'Хаудах' зачастил наган. Роберт хладнокровно, как на стрельбище, держа пистолет двумя руками, выпустил весь барабан в сторону Витьки. Четыре кусочка раскаленного свинца вонзились в его грудь, заставив нашего друга отшатнуться, при этом сделать пару шагов назад, и только последние две пули попали ему в голову; первая вошла точно в переносицу, а вторая выбила злосчастный правый глаз, который с таким трудом спасли врачи в больнице. Витькина голова резко запрокинулась, и он, молча, тряпичной куклой повалился наземь, а рядом с его правой рукой, словно надсмехаясь, коротко звякнув, упал амулет.
   Мы на мгновение замерли, прислушались. Просто нам не верилось, что вот так все закончилось и ждали очередной пакости от темных тварей, которые прячутся где-то в темноте. Но нет, кроме порывов ветра на улице, монотонного стука дождя по крыше и редких раскатов грома, напоминающих пушечную канонаду на линии фронта, другого постороннего шума мы не услышали.
   Первым 'оттаял' дядя Прохор. Он, опустив вниз спарку стволов 'Хаудах', медленно подошел к Витьке.
   - Я же сказал - хватит на сегодня смертей, - произнес наш дядя, поднимая с земли амулет и засовывая его в карман куртки. - Для нас хватит, но не для тебя... смердящая падаль!
   С этими словами он вытащил из ножен свой здоровый тесак, замахнулся и рубанул по золотому кольцу, которое находилось на безымянном пальце правой руки нашего друга. Но хоть и была у дяди рука набита, как у мясника, он на сей раз оплошал. Ударом он отсек Витькины пальцы и кольцо, утратив фиолетовое мерцание, покатилось в сторону груды ящиков для стеклянной тары.
   Я как раз в это время отвернулся в сторону, стараясь унять спазмы тошноты, да и Роберту, невзирая на напущенное хладнокровие, было так же не по себе, поэтому мы запоздало заметили, как Сашка выскочил из своего укрытия. Он ловко подхватил кольцо с пола и стремглав помчался к приоткрытой двери, через которую можно было кратчайшим путем выйти на берег волги.
  - Стой! - крикнул дядя Прохор, моментально направив на нашего товарища стволы 'Хаудах'.
  Раздались тихие сухие щелчки, потом ругань нашего дяди. Дробовик оказался не заряжен, и это спасло Сашку, благополучно выбравшегося наружу.
  Дядя Прохор побежал за нашим приятелем. Он прямо на ходу перезарядил 'Хаудах', чтобы в следующий раз не попасть впросак. Бабушка, подхватив с пола арбалет, последовала за ним.
  Я и Роберт на какое-то время остались одни в помещении заброшенного ликероводочного завода.
  Как мне хотелось, чтобы здесь все закончились нашей победой. Но судьба, как это часто бывает, решила все сделать по-своему. Главный злодей где-то еще прячется, а Витька лежит мертвым перед нами.
   Витька! Он был нашим другом, товарищем по уличным играм, да вообще хорошим пацаном! И не важно, что в него вселилось что-то чуждое, враждебное, желающее нашей смерти, все равно он не переставал быть нашим соседом по дому. Только поэтому нам искренне было жаль Витьку. Пусть он попадет в лучший мир, если тот там за чертой на самом деле существует.
  И еще кое-что немного успокаивало мою потревоженную совесть. Я не знаю, может, показалось мне или это было на самом деле, но прежде чем Витька замертво повалился на землю, в его взгляде единственного целого глаза, на какое-то короткое мгновение появилось неописуемое облегчение, как будто он почувствовал себя свободным, когда бесследно исчезло то, что управляло им помимо его воли.
   Я отвернулся в сторону, ощущая, как по щекам текут горячие и горькие на вкус слезы.
   Слишком много смертей мне пришлось увидеть за последние сутки; наши родители, незнакомые люди, ставшие монстрами, наш друг Витька. И для чего все это? Сейчас же не война, когда ты точно знаешь - вот он твой враг, коварно напавший на твою родину и готовый захватить ее, невзирая на сопутствующие потери, вот он, прямо перед тобой. Тогда ты берешь оружие и без лишних сомнений уничтожаешь противника, потому что знаешь; победа достанется только одному - тебе или врагу.
  А сейчас, кто враг? Витька? Мои родители? Или те незнакомые люди, не по собственной воле превратившиеся в кровожадных чудовищ? Нет, сейчас не видно явного врага и поэтому мне становилось еще страшней и противней за только что содеянное нами.
   Да, я искренне жалел всех их, кого на моих глазах забрала смерть с собой. Они же не виноваты, что так случилось.
  - Кирилл! - Роберт потянул меня за рукав. - Что здесь делал Сашка?
  - Не знаю, Роб, - шмыгнув носом, ответил я и пошел к выходу из заброшенного ликероводочного завода.
  Улица нас встретила проливным дождем, липкой грязью и лужами. Дядя Прохор и бабушка уже спустились к реке. Мы по склизкой крутой тропинке, постоянно скользя и падая, чуть ли не на заднице скатились к ним.
  Наши взрослые родственники о чем-то спорили.
   - Ты, батенька, остолоп редкостный, - услышали мы, как выругалась наша бабушка, глядя на волнующуюся Волгу. Последовав за ее взглядом, я увидел моторную лодку, быстро удаляющуюся от берега реки. На ней мне удалось разглядеть два человеческих силуэта.
  - Это почему же? - с удивлением спросил дядя Прохор.
  - Как это почему? - продолжала ворчать бабушка. - А кто упустил этого маленького паршивца? Я что ли?
  - Кто же знал, что здесь его ждет фашист недобиток, - пробубнил дядя Прохор.
  - Ты должен был это предвидеть, - сказала бабушка. - И скажи мне на милость, зачем нужно было рисковать амулетом. А если этот паршивец не повелся бы на твою уловку?
   - Так повелся же, - ухмыльнулся наш дядя, он хотел еще что-то добавить, но увидев меня с Робертом, не стлал.
   К нам подошла бабушка.
   - Идите, мальчики в машину, там нас дождитесь, - сказала она, обнимая нас за плечи, и повела прочь с берега Волги.
   А на улице дождь так и лил. Его холодные капли обрушились на наши головы, как поток водопада, они уже намочили куртки и попали за воротник. Медленно шагая по жидкой грязи, изрядно сдобренной водой, я подставлял лицо ливню, тем самым стараясь его непрерывными потоками смыть с себя всю мерзость, что прилипла ко мне за прошедшие сутки. Эти убийства, этот липкий страх, эти сожаления и сомнения в том, что все было сделано правильно.
   Да, слишком много в последнее время навалилось на наши еще неокрепшие души и все это даром не прошло. Привычный мир безоблачного детства рухнул в одночасье, под натиском злого рока, он раскололся на мелкие кусочки, которые уже вместе не собрать и не склеить. И внутри у нас что-то перевернулось, но что именно, мы пока не знали, просто ощущали - что-то непонятное и очень важное безвозвратно ушло оттуда, оставив на душе тяжелый осадок. Наверное, тогда, впервые осознав настоящее зло, не родительское 'хорошо и плохо', а взрослое зло, проникающее в тебя, как миазмы на мысленном и духовном уровне, мы внутри безвозвратно изменились, как чистый ангел в одночасье став человеком.
   А еще, у нас накопилось очень много вопросов к нашему дяде, на которые мы хотели получить исчерпывающие ответы.
  Об этом я думал пока мы шли к автомобилю.
  Потом бабушка ушла, но через какое-то время появилась вместе с дядей Прохором. Они сели в машину, и мы поехали домой. Я бросил прощальный взгляд на заброшенный ликероводочный завод, там из открытых ворот показались отблески костра, которые с каждым мгновением становились все ярче и ярче. Оттуда потянулись густые клубы дыма. Они старались подняться высь, но прибитые разразившимся ливнем, рассеивались.
   Очередной погребальный костер. И сколько их еще будет на нашем веку? Об этом приходилось гадать, но то, что он не последний, в этом я был уверен на все сто процентов.
  
  
   Глава тринадцатая.
   Бабушкин дом, о котором мы ничего не знали.
  
  
  
  Жека изменился. Сильно изменился. Если бы он посмотрел на свое отражение в зеркале, то к своему удивлению, увидел бы там место привычного человеческого тела монстра размером с взрослую гориллу.
  Это привело бы его в ужас?
  Навряд ли, потому что необратимая мутация тронула не только его плоть, но и мозг тоже. И теперь его серое вещество, спрятанное в башке с узким лом, сильно нависающим над маленькими поросячьими глазенками, мыслило совершено другими критериями. Если это вообще можно назвать мысленным процессом после подобной деградации. Нет, скорее всего, там доминировали простейшие животные инстинкты - найти добычу, поймать ее, разорвать на куски и сразу сожрать. И все это легко исполнить, имея на себе центнер крепких мышц, кучу острых клыков и когтей.
  А еще Жека слышал зов хозяина, он никогда его не видел, но точно знал, где тот находится и под покровом ночи осторожно пробирался к нему.
  Почему таясь?
  Да потому что так решил хозяин. Мысленным сигналом он дал Жеке понять, что за невыполнение приказа того ждет жестокое наказание. И тот верил.
  Жека крался, и даже когда его мучил голод в дневное время, сдерживал себя, он не мог сейчас охотиться, потому что так надо.
  И вот так, со всеми предосторожностями, ему удалось достичь цели. Там ждал Жеку хозяин, которым оказался обычный старик. Он его никогда не видел, но почему-то беспрекословно подчинялся каждому его приказу, беспрепятственно проникающего в его примитивный мозг. Но кроме него там стоял мальчишка с таким хрупким телом и очень вкусным мясом. Жека почувствовал, как у него из пасти потекла слюна. Он оскалился, его глаза налились хищным огнем.
  - Стоять! - вдруг он услышал повелительный возглас хозяина. - Не смей трогать!
  - Кто это? - испугано задал вопрос мальчишка.
  - Жнец, - ответил хозяин.
  
   ***
  
   Мы ехали вперед, под монотонный стук дождевых капель по крыше автомобиля.
   Дорога виляла, как хвост змеи, заставляя автомобиль постоянно лавировать между деревянных домов частного сектора, потом пошли пятиэтажки, но вскоре и они закончились, потому что мы выбрались на прямую, как стрела трассу. В этот поздний ненастный час она была пуста, словно открытая банка сардин после посещения блудливого голодного кота.
   Машина постепенно набирала скорость, держа направление к центру города. Почему именно туда? Это было известно только дяде Прохору и возможно нашей бабушке.
   Я, на время, позабыв обо всех переживаниях, смотрел через боковое стекло. Тучи начали постепенно расходиться, открывая небольшими участками звездное небо, пока совсем не исчезли. Засветила полная луна. Вдали, на горизонте, слегка посветлело, предвещая скорый восход солнца.
   Неужели уже наступает утро? Мне казалось, что со встречи с темными тварями на заброшенном ликероводочном заводе прошло совсем мало времени, на самом деле все было не так. Скоро наступит новый день, встанет солнце, а с ним, возможно, все наши страдания унесутся прочь. Во всяком случае, мне хотелось верить в это.
   Как-то незаметно мы добрались до старого моста через реку, пересекли его, и оказались практически в центре города. С левой стороны мимо нас пролетали заборы, за которыми находились различные предприятия, потом пошли старые деревянные жилые дома. А с правой стороны, за ериком, нам был виден автовокзал, расположенный в перестроенном храме Святого Владимира.
   Слышал я байку про этот храм от старушек, которые частенько сидят возле подъезда на лавочке и судачат от скуки на разные темы, начиная о погоде, кончая, перемыванием косточек непутевой молодежи, особенно бесстыдницам девушкам, не стесняющимся одевать слишком, по их мнению, короткие юбки. Они говорили, что этот храм после революции местные власти хотели разрушить взрывом, но у них ничего не вышло. Верующие отстояли его, заслонив своими телами, как Матросов амбразуру дота. Тогда партийное руководство решило переоборудовать храм под склад. В связи с этим, были закрашены все росписи внутри собора. Но по изволению бога, святые лики стали проступать сквозь краску, приводя в ужас местные власти. Тогда покрасили вновь. И опять роспись стала проступать сквозь краску. Не осознав безумия своих действий, партийные руководители приказали выжечь роспись паяльными лампами, а под куполом храма на металлоконструкциях было установлено бетонное перекрытие. Завершающим этапом осквернения святыни стала установка туалетов на месте алтарей храма.
   Вот такая байка с мистическим оттенком.
   Так, по моему мнению, все это бред сивой кобылы. Разрушить храм, как поступили варвары со святынями древнего Рима?
  Это глупо, если большое здание можно использовать для своих целей. Да, некоторые из храмов были уничтожены, но к то в этом виноват? Сами церковники. Их отделили от государства. Сможете от пожертвований паствы содержать свои церкви, пожалуйста, их никто трогать не будет. Оказалось, многие здания церковникам стали не по карману. Тогда они их бросили на произвол судьбы. И что оставалось власти делать с заброшенными зданиями, которые вообще никому не нужны? Правильно, сносить.
  Построили туалеты?
   Извините, а куда тогда пойти, если уж сильно приспичит? В кустики или за пятый угол, который еще надо найти?
  Бог покарает коммунистов за святотатство?
   Я еще ни разу не был свидетелем кары небесной хоть для какого-нибудь захудалого злодея. А этих злодеев расплодилось - девать некуда. Вон, кровожадные акулы капитализма по всему миру живут в свое удовольствие и ухом не ведут, при этом считая себя выше общечеловеческого закона. Не попадут они в рай? Так именно Земля является райским уголком, где все гармонично сбалансировано. Она была дарована нам непонятно по какой причине. А мы, своими руками, весь этот райский уголок хотим превратить в подобие ада.
  - Вот они мракобесы, повылазили из своих нор, - проворчал дядя Прохор, когда мы проезжали мимо автовокзала.
  Там собралась небольшая толпа, возглавляемая попом.
  До нас доносились его пафосные речи:
  - Вы были слепы, не могли его узреть. Но он вас видел. Он видел вас в темных уголках и мрачных закоулках. Он слышал вас, братья и сестра мои. Он слышал все ваши сокровенные мысли. Вы сами себя не знаете, а он вас знает. Когда ненависть и похоть превратили ваше сердце в камень, оделив вас от плоти его, которая суть звезд и ветер между звездами, он вас узнал. Он вас всегда узнавал. Этот мир в пеленах и вы носите собственное обличие.
  Ограниченность вашего рассудка не позволяет услышать господа нашего, его взывания к вам, к вашим грешным душам. Мы все узники своего сознания. Нас осудили за это, но наше прощение впереди. Ваши страдания привели вас сюда. Они отгородили вас от того, что ведает сердце, а здесь много добрых сердец. Я гляжу и вижу, как много. Я вижу здесь много радости. Я вижу, я это чувствую. Иисус Христос твои объятья распростерты и близки. Эхо моей жизни никогда не скроет правду о тебе. Ты обращаешь все в пепел, ты касаешься листьев своим пламенем. Каждый жест. Все сомневаются, и лишь он знает, как нам поступать. Сейчас наступают трудные времена, исчадия ада собираются ступить на землю обетованную. И нам надо молиться, надо просить, и тогда Всевышний защитит нас от всех невзгод. Он не позволит пасть в лета пастве своей под натиском исчадиям ада. Молитесь, дети мои, и вы будете прощены!
  - Когда наружу вылезает такая мракобесия, жди крутых перемен. Так всегда у нас было, - сделала заключение бабушка.
  Мы промолчали не потому, что не хотели узнать из-за чего наша бабушка и наш дядя так не любит попов, просто у нас от усталости и всего пережитого уже начали слипаться глаза. Это заметила наша бабушка.
  - Потерпите, мальчики, мы скоро будем на месте, - успокоила она нас.
  И она оказалась права. Вскоре дядя Прохор свернул в частный сектор, и мы остановились возле высокого забора, за которым виднелась крыша двухэтажного деревянного дома, а если точнее сказать, за второй этаж там была высокая мансарда.
  Бабушка открыла ключом калитку и вошла внутрь двора. Мы с дядей Прохором последовали за ней.
  Сам двор оказался не слишком большим. Там был сарай, уличный туалет, как у нас на даче, летняя кухня и душ.
  Пока мы осматривались, бабушка успела поднять на крыльцо и открыть амбарный замок, висящий на входной двери.
   Дом нас встретил прохладой, сумраком и тишиной, присущей давно покинутого жилища. Но вот что интересно, легкий порыв ветра, влетевший внутрь помещения, не поднял струйки пыли в воздух, которые в лучах светила должны были завертеться в безумном хороводе. И поэтому создавалось впечатление, что здесь в доме периодически прибирались. Вот только, кто это мог делать? Мы просто не замечали, чтобы наша бабушка надолго отлучалась из дому.
   Из сеней мы прошли в зал.
   Бабушка в первую очередь направилась к окнам. Она отдернула в стороны плотные бежевые портьеры, открывая доступ солнечному свету, который позволил нам лучше рассмотреть просторное помещение.
   Первое, что бросилось в глаза, это печка, стоящая возле дальней стены. Мы только не могли понять, зачем она, когда в доме есть газовое отопление.
   Еще посреди зала стоял длинный, широкий стол, без скатерти, но он не пустовал, прямо по его посередке, стоял массивный бронзовый подсвечник, разукрашенный вычурными вензелями. Там были воткнуты незажженные три свечи. Возле стола находились по кругу шесть деревянных стульев с высокими спинками. И все, больше никакой мебели не наблюдалось, да и украшений не имелось кроме одного единственного портрета исполненного масляными красками. На нем был изображен незнакомый бородатый мужчина со строгим взглядом из-под густых практически сросшихся бровей.
   Так же в помещении была широкая деревянная лестница, ведущая на мансарду, и четыре двери. Что за ними находится, нам было неизвестно.
   - Мальчики, вы пока осмотритесь, а я тем временем приготовлю нам покушать, - сказала бабушка и направилась в небольшую нишу под лестницей, которая вела на второй этаж, там, оказывается, была еще одна дверь, а за нею находился подвал.
   Вот это, так же как и отсутствие пыли, мне показалось странным. Как мне казалось, дом долго пустовал. Тогда откуда здесь могут оказаться съестные припасы? Непонятно все это и странно.
   - Пошли, осмотримся? - предложил Роберт.
   - Пошли, - согласился я со своим братом, стараясь выбросить из головы разные подозрительные мысли.
   Мне хотелось в первую очередь подняться на мансарду и посмотреть, что там находится, но Роберт пошел в направлении самой дальней двери. Как раз туда удалился наш дядя. Обходя дугой массивный стол, брат дотронулся до каждой высокой спинке стула рукой, как будто подсчитывал их в уме.
   Как-то странно все это казалось. Кажется, вот только недавно я с братом валился с ног от усталости, а стоило нам оказаться внутри дома и всю сонливость как рукой сняло.
   Вот и сама дверь, моренная и потому казавшаяся древней. А может быть, это было на самом деле? Ведь нам неизвестно, сколько стоит здесь дом. Вполне вероятно он был построен еще задолго до нашего рождения. Настолько задолго, что трудно представить.
   Роберт смело потянул за большую блестящую медную ручку. Дверь с не слишком сильным, но протяжным скрипом открылась. За ней оказалась небольшого размера комната. Там на трех стенах были прикреплены деревянные полки, на которых стояли многочисленные закрытые банки разных размеров и завязанные мешочки. Четвертая стена представляла собой большое окно с широким подоконником. Через него с улицы в комнату лился яркий дневной свет.
   Там сидел дядя Прохор на массивном стуле за широким канцелярским столом с низкими гнутыми резными ножками. Перед ним лежали две доски-подставки, каждая на пятьдесят гнезд. В ближайшей уже торчали использованные гильзы от дробовика, сделанные из латуни. Так же на столе лежали маленькие весы, типа аптекарских, шильце, ершики, пинцет и еще какие-то непонятные приспособления с воротками, нажимами. Сейчас дядя Прохор держал в руке одну из гильз и увлечено там чистил шильцем пустое капсюльное гнездо. Он даже не обратил на нас внимания, хотя скрип двери должен был показать, что в помещение кто-то вошел. Поэтому мы не стали ему мешать и по-тихому вышли из комнаты.
   Бабушка уже появилась в зале. Она успела накрыть белоснежной скатертью стол и расставляла на нем тарелки с яствами.
   - Мальчики, через пять минут будем кушать, - заметив нас, сообщила бабушка.
   - Хорошо, - ответили мы и открыли следующую дверь.
   Там было темно, только полоска света от открытого проема позволяла нам увидеть стеллажи с пола до потолка, заполненные книгами и письменный стол, на котором стоял бронзовый подсвечник с огарками свечей. Если бы у нас были спички, можно было воспользоваться их освещением, чтобы лучше осмотреться, но их у нас не было.
   - Баб, а где здесь выключатель? - спросил Роберт.
   - С правой стороны на стене! - отозвалась бабушка.
   Я пошарил рукой в указанном направлении и на самом деле нащупал выключатель. Нажал на него, но лампочка не зажглась.
   - Баб он не работает! - выкрикнул я.
   - Мальчики, там, скорее всего лампа перегорела, - ответила бабушка. - Потом ее поменяете, а сейчас садитесь кушать!
   - Ладно! - выкрикнул я и посмотрел на стеллажи.
   Интересно, что это за книжки? Сказки, фантастика или какая-нибудь нудная любовная муть для взрослых? Я подошел к одному из стеллажей и взял книжку наугад. Она была толстой, с кожаным, потертым переплетом, без картинки и без названия, только большая замызганная римская цифра восемь.
   - Что за книжка? - проявил любопытство Роберт.
   - Сейчас увидим, - ответил я.
   Мы сели на стулья, стоящие перед обеденным столом, возле которого продолжала суетиться наша бабушка. Я положил толстую книгу на колени и открыл ее.
   На титульном листе так же красовалась римская цифра восемь, а на следующей странице начинался текст на непонятном языке, если его языком можно назвать - разные черточки, квадратики, овалы, треугольники, перемешанные с кривыми загогулинами.
   - Фу, что за ерунда! - разочаровано, произнес Роберт. - Баб, там, в библиотеке все такие книги на непонятном языке?
   - Это непростые книги, зачарованные, - ответила бабушка, нарезая хлебный каравай большими кусками, - и чтобы читать их, нужно знать, как к ним подступиться, потому что не все знания должны быть доступны для обычного человека.
   - А для кого они должны быть доступны? - поинтересовался я.
   - Для посвященных в тайные дела, - ответила бабушка.
   - А мы посвященные? - спросил Роберт.
   - Можно и так сказать, - уклончиво ответила бабушка.
   - А нас научишь читать зачарованные книги? - заинтересовался Роберт.
   - Чтобы научиться читать зачарованные книги, понадобиться много времени. А вам, как я поняла, не терпится узнать прямо сейчас, что там написано, - произнесла бабушка. Она отложила в сторону столовый нож и с интересом посмотрела на нас. - Я права?
   - Да, - признались мы. Скрывать свое любопытство не было смысла, потому что по нашим лицам бабушка ясно видела все наши желания.
   - Ну-ка покажите, что там у вас, - она взяла в руки книгу. - Э нет, мальчики, такие вещи вам пока рано читать. Подождите, сейчас я вам принесу кое-что поинтереснее, чем этот том.
   Бабушка удалилась в библиотеку, но вскоре вернулась оттуда. В одной руке она держала книгу, как две капли воды похожую на предыдущую. В другой руке у нее находился непонятный предмет. Он был похож на большую лупу своим увеличительным стеклом и удобной ручкой.
   - Держите, - бабушка протянула нам книгу. На ее переплете была написана римская цифра два.
   Я ее взял и положил на колени.
   - А это что за штуковина? - спросил Роберт, забирая у бабушки предмет похожий на лупу. Он с уморительно напускным серьезным видом посмотрел через увеличительное стекло на меня, потом таким же способом осмотрел все помещение.
   Я глуповато хихикнул, увидев через лупу его неестественно увеличенный глаз, и представил, как Роберт со словами:
   'Это элементарно, доктор Ватсон' - поправляет на голове невидимую, клетчатую кепку.
   Все еще продолжая хихикать, я открыл книгу, пролистал страницы, там, как и в предыдущей книге, были написаны непонятные каракули.
   - Баб, здесь тоже написано на непонятном языке, - разочаровано произнес я.
   - А ты попробуй посмотреть на страницу через 'Око Мудрецов', через него можно прочитать любые незнакомые вам манускрипты, - посоветовала бабушка.
  - Через эту штуковину? - спросил Роберт и поднес к странице книги предмет похожий на лупу.
  Непонятные знаки начали играть в чехарду. Они перепрыгивали друг через друга, вертелись вокруг своей оси, сливались, потом разъединялись. Так продолжалось до тех пор, пока знаки не начали превращаться в привычные для чтения буквы, которые сложились в знакомые слова.
  - Ух, ты, здорово! - восхищено воскликнул Роберт. - Вот бы иметь такую штуковину на уроке английского языка!
  Я же начал читать текст на открытой странице:
  - 'Первый блин комам, блин второй - знакомым, третий блин - дальней родне, а четвертый - мне'.
  - Баб, здесь неправильно написано, - заметил ошибку в одном слове Роберт.
  - А как правильно? - спросила бабушка.
  - Первый блин комом, - ответил Роберт. - Это значит, когда у кого-то что-то не получается с первого раза, не вышло, скомкалось.
  - Ты уверен? - переспросила бабушка.
  - Конечно, уверен, - сказал Роберт, но в его голосе уже послышалось сомнение.
  - Ну-ка, Кирилл, читай дальше, - место объяснения предложила мне бабушка.
  - 'За лесами, за горами, в глуби дремучего леса, в темной глубокой пещере живет ужас какой старый дух-Ком, - начал я читать дальше. - Он такой старый, что помнит сотворение мира, а может и сам к нему приложил руку. Он помнит, как зародились первые растения, как появились первые животные, как зачатки разума возникли в глуби вселенной. Много чего дух помнит и много чего знает. Но это большое знание тяготит не меньше, чем притяжение звезды, удерживающее многочисленные планеты на своей орбите. Оно дает власть над миром и в тоже время ответственность за каждое существо в этом мире, а такой тяжкий груз не каждому по плечу. Но дух-Ком справлялся с приглядом за миром до поры до времени, пока совсем не устал. И тогда он уснул. И теперь весь наш мир и мы сами духу только снимся. Причем снимся зачастую плохо. Шумим потому что не в меру, суетимся не по делу, а иногда творим по своей глупости совсем плохие дела. И вот в последнее время дух-Ком спит неспокойно, ворочается в пещере. Ему снится, что наш суетный мир превратился в бурелом, где, насколько хватает взгляда, нет порядка. И придет время, когда старый дух очнется от странного сна, тогда он спросит каждого из нас по делам его и будет судить виновных, а праведных награждать за их добрые деяния. Но до того времени не стоит его будить, а то спросонья старый дух может прогневаться за преждевременное пробуждение и место порядка наполнить наш мир ужасом, который во стократ ужасней, чем любой кошмар, приснившийся нам ночью'.
   - Теперь ты понял, почему написано комам? - спросила у Роберта бабушка.
   - А что, правда дух-Ком когда-то проснется? - место ответа задал вопрос мой брат.
   - Может и проснется, - уклончиво ответила бабушка. - Ну, хватит заниматься чтением, еще успеете узнать много интересного, а сейчас пора кушать. Эй, Прохор, выходи из своей берлоги! Я уже накрыла на стол!
   - Сейчас! - глухо раздалось из закрытой комнаты.
  Пока дядя не появился, я решил еще немного почитать. Перевернул несколько страниц, там были красочные картинки незнакомых мне животных и начал тихо произносить вслух:
  - Вилы по воде писали, Вилы руны нам читали, Вилы видят там, в воде, что вы потеряли.
  - Ну вот, баб, там опять все как-то непонятно написано, - снова пожаловался Роберт. Оказывается, он внимательно меня слушал.
  - Что там опять непонятного? - спросила бабушка, садясь на стул, который стоял напротив нас.
  - Как вилы могут читать? Я же в учебнике видел совсем другое, - начал объяснять мой брат. - Там все ясно написано: 'Вилами по воде писано', потом идет пояснение, что это обозначает.
  - И что это обозначает? - спросила бабушка с улыбкой на губах.
  - Это обозначает что-то сомнительное, такое предположение не заслуживает доверия, а по-простому - то ли будет, то ли нет, кто его знает, - как на уроке подробно ответил Роберт.
  - Знаешь, Роберт, человеку присущ один большой недостаток - он иногда забывает главное, а забыв, начинает искажать истину, переделывать на новый лад, вот тогда и получаются поговорки, несущие совершено другой смысл, не такой, как у первоисточника, - сказала бабушка. - Ты же сам убедился в этом, когда услышал, что написано про духа-Кома.
  - И какой смысл несет Вилы? - тогда спросил я, откладывая в сторону книгу. Читать ее, конечно, интересно, но бабушкины рассуждения слушать интересней во стократ.
  - В древние времена Вилами считались женские духи. Они являлись перед людьми в виде очаровательных девушек с распущенными волосами и крыльями. Одеты Вилы в волшебные платья: кто отнимал у них платье, тому они подчинялись. Они могли летать, как птицы, обитали в горах. Вилы владели колодцами и озерами и обладали способностью 'запирать' воды. Еще раньше говорили - если у них отнять крылья, они теряют способность летать и становятся простыми женщинами. Ноги у Вил козьи, лошадиные или ослиные, они их закрывают длиной белой одеждой. К людям, особенно к мужчинам Вилы относятся дружелюбно, помогают обиженным и сиротам. Если разгневать их, они могут жестоко наказать, даже убить одним своим взглядом. Вилы умеют лечить, могут предсказать смерть, но и сами они не бессмертны, - вот такую историю нам рассказала бабушка.
  - И что, на самом деле существуют такие женщины с крыльями? - спросил Роберт.
  - Нет, мальчики, это всего лишь легенда, - искренне, как нам показалось, ответила бабушка.
  - Так что же выходит, Вил на самом деле никогда не существовало? - продолжал интересоваться Роберт.
  - Почему же не существовало. Они были, но только не духами, как это говорится в поверьях, - ответила бабушка.
  - А кем тогда?
  - Чем-то вроде ведуньей. Они иногда могли предсказать человеку будущее и по зеркальной поверхности воды найти потерянную вещь, - ответила бабушка.
  - Здорово! Я тоже хотел бы научиться, таким способом находить потерянную вещь! - восхитился Роберт.
  - Ничего, как-нибудь я вас научу, как все это делать, - усмехнулась бабушка.
  - Значит, ты у нас Вила! - от подобной догадки у нас перехватило дыхание.
  - Неужели у меня лошадиные ноги? - расхохоталась бабушка.
  - Что за шум за обеденным столом? - дядя Прохор незаметно присоединился к нашей компании и уселся рядом с бабушкой.
  - Дядь, а наша баба Вила! - гордо сообщил Роберт.
  - Вилы, грабли, мотыги. Хватит с нас садового инвентаря, лучше давайте приступим к трапезе, а то я так проголодался, что готов проглотить дракона, - проворчал дядя Прохор.
  Мы тоже почувствовали волчий голод, поэтому место пререканий быстренько расположились за столом, а когда набили животы, сразу почувствовали, как наши глаза слипаются от усталости.
  Бабушка проводила нас в спальню, где оказывается, уже успела застелить широкую двухместную кровать. Мы разделись, легли на мягкую перину и сразу же провалились в мир сновидений.
  
  
   Глава четырнадцатая.
   Пропажа Роберта.
  
  
  Когда мы проснулись, на улице только что солнце начало подниматься из-за горизонта. Позевывая, я поднялся с кровати.
  - Сколько сейчас времени? - потягиваясь, спросил меня брат.
  - Утро, - неопределенно ответил я.
  - Ничего себе! - удивленной воскликнул Роберт. - Кир, мы с тобой проспали практически полтора суток!
  На его слова я равнодушно пожал плечами. Чему здесь удивляться. Сначала потеря родителей, потом монстры, появившиеся неизвестно откуда, гибель одного товарища, предательство другого. После всего перечисленного даже у взрослого начнется глубокая депрессия на длительное время. А что тогда говорить о детской неокрепшей психике? Так что неудивительно, что мы проспали столь долгое время.
  Мы спустились вниз. Увидев на тумбочке, стоящей возле стены, радио, я включил его, ожидая услышать пионерскую зорьку, но вместо нее из динамика раздалось срочное сообщение, которое, как мне показалось, крутили по кругу:
  
  'Граждане!
  В связи с быстрым распространением острой кишечной, антропонозной инфекции
  и невозможностью быстрой локализации этой болезни, для
  сохранения законности и правопорядка и обеспечения
  безопасности населения в городе вводится Чрезвычайное
  Положение, во время которого категорически запрещено выходить на улицу.
  Всякий, находящийся в это время на улице без письменного
  разрешения комендатуры, будет задержан до выяснения личности. Лица,
  застигнутые при попытке мародерства или грабежа, будут расстреливаться
  на месте. Во время Чрезвычайного Положения продукты первой
  необходимости будут подвозиться к домам, и раздаваться бесплатно.
  Просьба сохранять спокойствие и ждать дальнейших рекомендаций'.
  
  - Ага, наши герои проснулись! - раздался за нашей спиной радостный бабушкин голос. - Пошли завтракать.
  - А что это за объявление по радио? - поинтересовался я.
  - В связи с последними событиями, о каких я говорю, вы сами знаете, областное руководство ввело в области Чрезвычайное Положение, - пояснила бабушка, наливая всем горячий чай из самовара, который стоял прямо посреди стола. - Вот на счет его самого и звучит объявление.
  - А мы что будем делать? - спросил Роберт.
  - Как что? Сидеть дома и ждать дальнейших рекомендаций, - ответила бабушка. - Вы же сами все слышали. Ладно, хватит лясы точить, кушайте, давайте.
  Мы без дальнейших пререканий преступили к завтраку, а когда принялись за чаепитие, Роберт не выдержал и задал следующий свой вопрос:
  - В школу мы тоже не пойдем?
  - Никто никуда не пойдет, - ответила бабушка. - Будете здесь сидеть безвылазно.
  Роберт подмигнул мне, мол, здорово, нам в школу ходить не надо.
  Я его радости не разделял. Конечно, здорово получить внеочередные каникулы, но сидеть здесь, когда все твои друзья чуть ли не на другом конце города. Ведь находясь рядом с ними можно найти какой-нибудь способ пообщаться или придумать какие-нибудь игры, короче, вместе намного веселей можно провести время, чем вот так со своим братом сидя взаперти.
  Оказалось, я был не прав. Дальнейшие события показали, скучать нам не придется.
  Стоило нам допить чай, как в доме появился наш дядя в сопровождении своих товарищей, которых нам уже приходилось видеть, правда, сейчас они были одеты в штатское.
  - Чаю или чего покрепче? - поинтересовалась у них бабушка.
  - Чаю покрепче, - ответил мужчина с узкими ухоженными усами, но сразу изменил свое пожелание:
  - А знаешь, если есть, сделай нам кофе.
  - Сделаю, Женя, сделаю, - сказала бабушка и ушла на кухню. Там она тщательно перемолола кофейные зерна, а уж потом начала варить ароматный напиток в старой турке.
  Мужчины расселись за обеденным столом.
  - Как вам удалось ввести Чрезвычайное Положение? - поинтересовался Дядя Прохор. - А вдруг о нем узнают, там в Столице? За это по головке не поглядят.
  - Вот тут ты неправ, - возразил ему Евгений. - После 26 апреля 86 года, они там наверху не желают повторения других крупномасштабных катаклизмах. Так что даже если узнают, то промолчат, к тому же секретарь обкома на нашей стороне, в случае чего прикроет.
  - А как же пресловутая перестройка, гласность? - усмехнулся дядя Прохор.
  - Она только в газетах и в мозгах отдельных индивидуумов, - ответил Евгений. - А основная часть населения гласностью только на кухне занимается под сорокаградусный 'чай' и то только после двух.
  - Ладно, давай рассказывай, - обратился к нашему дяде второй мужчина, которого как я помню, звали Леонидом.
  - Значит так, друзья-товарищи, пришлось нам столкнуться со старым знакомым моей тетушки с тех еще фронтовых времен, - начал свой рассказ дядя Прохор. - Я-то думал, что еще в Польше сумел с ним покончить, так нет, это сучье семя оказалось хитрым, как лис...
  Дальше наш дядя начал описывать во всех подробностях события происшедшие за последнее время. Когда он дошел до середины своего повествования, к столу подошла бабушка. Она на подносе принесла четыре бокала с ароматным кофе. Два поставила перед гостями, один дяде Прохору, другой себе.
  - Божественно, - сделав пару глотков, Евгений закатил глаза. - Умеешь ты, Настя, уважить гостей. Вот сколько раз пробовал сам варить, ну не получается как у тебя, хоть убей. Может, откроешь свой секрет?
  - Да какой там секрет, - отмахнулась от него наша бабушка, - берешь турку и варишь. А ты что, Прохор молчишь? Давай заканчивай свой рассказ.
  Дядя Прохор послушался, он продолжил рассказывать о наших приключениях. Евгений и Леонид изредка перебивали его, чтобы уточнить кое-какие детали. Потом они расстелили на обеденном столе карту города и прямо на ней карандашом начали отмечать объекты, на которых в дневное время могут прятаться опасные твари.
  Я с Робертом сначала крутился возле них, потом нам стало скучно, и мы удалились в спальню, прихватив с собой по бутерброду.
  - Чем займемся? - проглотив, откусанный кусок колбасы с хлебом, поинтересовался мой брат.
  - Не знаю, - ответил я.
  - Может, заглянем в комнату с книжками, - предложил Роберт.
  - Зачем? - предложил я.
  - Там же столько интересного!
  - Подумаешь, старые пыльные книги.
  - Ну как знаешь, - отмахнулся от меня Роберт и направился в комнату с книгами.
   И что мне оставалось делать? Сидеть одному скучать или слушать нудные разговоры взрослых? Все верно, я последовал за своим братом. Тот уже сидел в библиотеке при свете электрической лампы, которую бабушка уже успела поменять. Перед братом на письменном столе лежала толстая книга. Он над ней водил 'Оком мудреца' и что-то непонятное шептал себе под нос.
   - Что-то интересное нашел? - поинтересовался я.
   - А то, - ответил мой брат. - Вот смотри, с помощью определенного обряда можно обнаружить любую вещь или человека, где бы он ни находился.
   - И ты веришь во всю эту чушь? - удивился я.
   - А что здесь такого, - пожал плечами Роберт. - Вон по телевизору Чумак воду заряжает, Кашпировский через телеэкран все болезни лечит, так почему данному обряду не подействовать?
   - Шарлатаны твои Чумак с Кашпировским, обманывают честных людей без зазрения совести, - ответил я ему.
   - Не веришь, ну и ладно, тогда я без тебя попробую, - обижено пробурчал мой брат.
   - Ты скажи, чего хоть пытаешься найти? - поинтересовался я.
   - Ни чего, а кого, - продолжал бурчать Роберт. - Сашку Остапенко.
   - И зачем?
   - Что бы узнать, почему он так поступил с Витькой.
   - А если его заставили так поступить.
   - Вот мы все и узнаем.
   - Ладно, давай попробуем, - наконец, сдался я. - И что от нас требуется?
   - Какую-нибудь емкость, наполненную водой, вилку, желательно с двумя зубьями и еще что-то такое, чем можно рисовать на столе, - ответил мне Роберт, потом добавил:
   - Еще нужны свечи.
   - Ну, со свечами у нас все в порядке, - я показал на подсвечник, стоящий на письменном столе.
   - Чем рисовать тоже есть, - мой брат достал из ящика стола химический карандаш. - Осталось взять миску, вилку и спички.
   Он посмотрел на меня, но не получив желаемого, махнул рукой:
   - А ладно, сам сбегаю.
   Роберт убежал. Я услышал голос бабушки:
   - Мальчики, вы там не скучаете?
   - Нет, баб, мы не скучаем! - ответил ей мой брат, а в скором времени сам передо мной появился, держа в руках небольшую кастрюлю до половины наполненную водой. Он поставил ее на середину письменного стола и достал из кармана вилку с коробком спичек.
   - Ну что, приступим? - глядя мне в глаза, спросил Роберт.
   - Давай приступим, - согласился я с ним.
   Пока Роберт нарезал огарки свечей, я химическим карандашом на письменном столе нарисовал пентаграмму, на верхнем луче вывел круг, перечеркнутый четырьмя линиями, слева треугольник с одной горизонтальной полоской посередине, на нижнем левом луче - перевернутый треугольник, а на правом нижнем луче равнобедренный треугольник.
   Так было указано в старинной книге.
   Потом я обвел ровным кругом пентаграмму и попросил Роберта:
   - Поставь кастрюлю в центр пентаграммы и расставь по кругу свечки.
   Если честно, мне вся эта идея с ворожбой казалось сплошным бредом. Ну не должно ничего получиться, если придерживаться здравого смысла. Но Роберт был другого мнения. Он уже зажег все свечи, взял в руку вилку и, посмотрев на меня, произнес:
   - Начинай читать заклинание.
   И я начал:
   - Духи воды, голос мой услышьте, а услышите, сюда идите...
   А сам представлял, как вся эта ворожба выглядит со стороны и начал непроизвольно хихикать.
   Роберт с укоризной посмотрел в мою сторону.
   - Ладно, ладно, сейчас успокоюсь, - заверил я его и начал настраиваться на серьезные нотки. Когда приступ неудержимого веселья кончился, начал заново читать заклинание:
   - Духи воды, голос мой услышьте, а услышите, сюда идите, найти Сашку Остапенко помогите!
   Пока я шептал себе под нос, Роберт старательно выводил на воде вилкой руну духа воды.
   - И пусть огонь горит, вода в блюдце кипит, туман над водой поднимается, - продолжал я шептать, - в этом духи огня и воздуха пусть постараются.
   Стоило Роберту вывести поочередности на поверхности воды знак воздуха, потом знак огня, как в помещении слегка похолодало. Или это мне показалось? Нет, точно похолодало!
   Но на этом странности не закончились. Вода в кастрюле начала крутить стремительный водоворот и постепенно покрываться белесой дымкой, под которой вскоре совсем скрылась от нашего взора.
   - Получилось, - растеряно прозвучал голос брата.
   Не сомневаюсь, он был удивлен, так же, как и я. Никто из нас не ожидал, что все наши колдовские манипуляции приведут к какому-либо эффекту.
   Да еще к какому!
   Белесая дымка, перевалив через края блюдца, начала медленно стекать на письменный стол, а оттуда бесконечным клубящимся водопадом, падать на пол. В комнате еще сильней похолодало, как будто регулятор температуры в кондиционере вышел из строя, и он стал работать на полную мощность, превращая помещение в морозильную камеру. Вон, у всех при дыхании изо рта пар идет. А белесая дымка, клубясь и кипя, начала стелиться, отвоевывая от пола сантиметр за сантиметром, пока полностью не покрыла его. Завоевав горизонтальную плоскость, непроницаемое белесое марево не остановилось на достигнутом результате. Дымка, то в одном месте, то в другом, начала выстреливать вверх неровные по высоте и по ширине пики, как будто хотела собой пронизать пространство до самого потолка.
   Одним словом - творилось что-то неладное.
   Не знаю как Роберт, а у меня мурашки побежали по коже. Казалось бы, нам столько всего пришлось повидать на днях, что пора привыкнуть к разным сверхъестественным выкрутасам, но нет, к такому привыкнуть трудно, если вообще возможно.
   Бросив на пол книгу, я медленно попятился назад.
   Все мое внутреннее сознание современного человека пытается бороться с нахлынувшим на меня суеверием пещерного человека, с его всеми страхами к непонятному и не подающемуся здравомыслящему объяснению явления. Мне хотелось логически объяснить самому себе все то, что сейчас происходит на моих глазах, но все мои домыслы ломались, как карточный домик от слабого дуновения ветерка.
   И что, перестать ломать голову и сдаться? Нет, я не хотел этого, мне непременно нужны логические объяснения всего происходящего, но их, к сожалению не было.
   Тогда я решил закончить ритуал, чтобы понять, чем все это закончится. Проведя открытой ладонью над молочной пеленой густого тумана, я начал выводить круги посолонь. Во всяком случае, так было написано в книге. Первый, второй, третий, при этом произнося слова:
   - Ну-ка марево разойдись, Сашка Остапенко передо мной появись!
   На четвертом круге дымчатая вуаль стала постепенно спадать, но только над блюдцем, а в помещении наоборот сгущаться. Если я ни в чем не ошибся в своей ворожбе, то в скором времени мы узнаем, где находится
  Сашка Остапенко.
   Вот белесое марево совсем исчезло, открывая перед нами поверхность воды блестящей, как настоящее зеркало.
   Видение длилось мгновение. Потом все стало меняться. Сначала ровная поверхность воды начала волнами наливаться ярким светом, затем она стала пухнуть, округляться и вскоре превратилась в огненную пульсирующую шаровую молнию, вращающуюся на блюдце вокруг своей оси. Вокруг шарообразного плазменного сгустка появились маленькие искры, а внутри извергались извилистые тонкие разряды, готовые в любое мгновение перерасти в настоящую статическую бурю.
   Творилось что-то невообразимое и совсем не то, что должно на самом деле случиться. По книжным записям, после заключительных слов ворожбы мы должны были увидеть то место, где находится наш товарищ, без этих пугающих кинематографических спецэффектов, просто зеркальная поверхность воды и на ней картинка, как в сказке про блюдце и яблоко. Во всяком случае, все это так я себе представлял.
   Что же пошло не так?
   Дальнейшие события начали происходить в ускоренном темпе.
   Пульсирующий шарообразный пламенный шар поднялся в воздух на уровне головы Роберта. Он начал вращаться с бешеной скоростью, словно хотел просверлить дырку в воздухе, а потом взорвался, разбрызгав по сторонам бесчисленное множество сверкающих искр.
   Я от неожиданности закрыл глаза, а когда открыл их, то заметил кое-какие изменения произошедшие в помещении.
   Брызги искр, разлетевшись по сторонам, образовали на полу огненный круг, внутри которого находился письменный стол, Роберт и возле него незнакомый старик в демисезонном пальто.
   Я оказался с другой стороны пылающей черты.
   'Кто он такой и как здесь оказался?' - в замешательстве я мысленно спросил сам себя, но ответа так и не получил.
   Тем временем незнакомец схватил моего брата за руку и потянул за собой.
   Заметив это, я сделал движение, намереваясь придти ему на помощь, но почувствовал, что передо мной возникла какая-то невидимая упругая преграда, мешающая моему движению вперед. Но я не собирался сдаваться, собрав все свои силы, еще раз попытался добраться до своего брата.
   Нас разделяло всего пять шагов и, казалось бы, сделай их и вот я окажусь возле Роберта, но эта чертова невидимая преграда не хуже жидкого битума - вязкая, тягучая, практически не преодолимая, она пронизывала мое тело нестерпимой болью, заставляла корчиться от нее и обливаться потом.
   Шаг, еще один шаг. Мне казалось, что прошла целая вечность, прежде чем я их сделал. Да и осталось совсем ничего, чтобы проломиться сквозь преграду.
   Я видел, как Роберт старался дать отпор старику, но силы были неравными.
   Давай, братишка, давай! Не сдавайся! Скоро я приду тебе на помощь!
   И все же я не успел.
   Роберт, отмахиваясь от незнакомого старикана, случайно задел рукой кастрюлю, и та упала на пол. Как только это произошло, сразу же огненное кольцо пропало, белесая дымка испарилась, а вместе с ней исчезли старикан с моим братом. А я в ступоре стоял столбом с открытым ртом.
   На шум прибежали взрослые.
   - Что у вас случилось? - спросила бабушка.
   - Где Роберт? - спросил дядя Прохор.
   - Он, - сглотнув слюну, наконец, я смог произнести. - Он исчез.
   - Как исчез? - заволновалась бабушка.
   - Испарился, - ответил я.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"