"Аллея воинской славы". Там установлены три мемориала с именами 3150 солдат, жителей Трусовского района Астрахани, без вести пропавших на фронтах Великой отечественной войны. 3150 геройских судеб. И это сказано без пафоса, потому что каждый из них отдал свою жизнь только для одного - для скорейшего приближения Дня Победы. Для того, чтобы их братья по оружию дошли до Берлина и водрузили свой алый флаг над куполом Рейхстага и написали строчки в назидание другим:
Бойтесь русского разбудить,
Его вам не победить.
Вы можете его в грязь втоптать,
Насмехаться, унижать, презирать,
И в тот момент, как вам казалось,
От русского ничего не осталось,
Вы его уже победили,
Уничтожили и в грязь зарыли,
Что-то необыкновенное произойдет,
Русский возьмет и в дом к вам придет.
Он опустится на стул устало,
Положит на колени автомат как попало.
От его камуфляжа порохом прет,
Кровь и смерть смешалась в тонкий налет.
И голос его прозвучит, как набат:
В чем сила, брат?
А потом он замолчит,
И взором к стене пригвоздит.
И тут вам стоит понять,
На ус навсегда намотать;
Русский брата простит всегда,
А врага - никогда.
"Интересно, а во мне найдется хоть капелька героизма, как у тех солдат, хоть крохотная толика настоящего мужества в тот момент, когда смерть дышит тебе прямо в затылок?" -постоянно задавал себе вопрос тринадцатилетний Владимир Иконников, когда находился возле одного из мемориалов на Аллее воинской славы.
"Нет, наверное, не смогу", - с сомнением отвечал он сам себе, - "а вот мой прадедушка смог".
Бабушка рассказывала Владимиру, что его прадедушка добровольцем пошел на фронт. Он доблестно бил врага на протяжении долгих дней и ночей.
Тогда казалось, что вот-вот, еще немного и война закончится. А она не кончалась. Потом пришло письмо, где сообщалось, что прадед Владимира - Петр Самойлов пропал без вести. И только потом, после прошедших многих лет, бабушке удалось узнать о судьбе своего отца.
Оказывается, он служил в полковой разведке. Однажды, находясь на важном задании, его отряд попал в засаду. Петр Самойлов вызвался добровольцем прикрывать своих товарищей. Им удалось спастись, а вот прадед геройски погиб, прихватив с собой множество вражеских жизней.
Вот такой, оказывается, был родственник у Владимира Иконникова. Его подвигом за честь было гордиться.
Но в воскресенье, днем, Владимир находился далеко от "Аллеи воинской славы". Он собирался с друзьями пойти на новый фильм.
В заднем кармане джинсов зазвонил мобильный телефон. Владимир достал его и нажал на зеленую кнопку соединения линии:
- Привет, баб.
- Володь, если тебе не трудно, купи хлеба, а то у меня голова разболелась, и я не в силах сходить в магазин, - попросила бабушка.
- Конечно, баб, - посмотрев на часы, без капельки сомнения согласился Владимир. До начала ближайшего показа фильма оставался целый час, к тому же помочь бабушке он считал за святое.
- Ой, я забыла спросить, деньги-то у тебя есть? - спохватилась бабушка.
- Конечно, есть, - сказал Владимир.
- Только "Трусовский" не бери, они что-то в последнее время плохой хлеб начали печь, лучше возьми "Болдинский", - посоветовала бабушка, - и пару булочек "городских". Ты понял меня, Володя?
- Да, баб, понял, - ответил Владимир и выключил телефон.
Магазин "Магнат" находился возле пятиэтажки, где он жил. Там Владимир купил "Болдинский" хлеб, как его просили, две "городских" булочки и, немного подумав, решил еще взять полтора литровую бутылку минералки.
Бабушка с дедушкой жили в частном секторе, в своем доме. Туда, конечно, быстрее добраться, если поехать на велосипеде, но сегодня стояла замечательная весенняя погода; солнышко припекает, ветра практически нет, так что Владимир решил прогуляться пешком. И вот так, как-то незаметно он добрался до района, где жили бабушка с дедушкой. Там с двух сторон пешеходную дорожку окружали деревянные заборы или деревянные дома с небольшими по площади палисадниками, на которых уже начали распускаться бутоны ранних весенних цветов.
И тут Владимир увидел, как с одного из дворов поднимаются пока что слабые струйки черного дыма. Кто-нибудь другой, скорее всего, прошел бы мимо, подумав, что там во дворе хозяева хотят развести костер для приготовления шашлыков. Но Владимира что-то насторожило. Что именно, он не мог понять, но вот именно, это что-то ему казалось неправильным.
Может, домашние кошки, сидящие на деревянном заборе? У них шерсть стояла дыбом, а все внимание было приковано к одноэтажному дому. Нет, не кошки, скорее всего, вой собаки, который просто-напросто надрывал собой душу. Так псы воют только в случае большой беды. Но где сама собака? Да вот же она!
Маленькая с белыми кудряшами болонка сидела на широком подоконнике и надрывисто выла. Она постоянно была в движении; то кидалась на закрытое окно, словно хотела его разбить, то металась из стороны в сторону, на такой маленькой площадке, потом собачка спрыгивала с подоконника и куда-то убегала, а в следующее мгновение вновь запрыгивала на прежнее место и продолжала выть. И вот, в очередной раз, когда болонка исчезла из поля видимости, Владимир увидел тоненькие струйки дыма за окном.
Пожар!
Долго не думая, Владимир вытащил мобильный телефон из кармана, набрал номер МЧС и сообщил адрес дома, где произошло возгорание. Казалось бы, он сделал все, что мог и теперь можно со спокойной душой идти к бабушке, но какое-то внутреннее чутье не отпускало его и оказалось не напрасно. Владимир услышал, приглушенный закрытым окном, детский плач.
Когда, смогут подъехать пожарники? Минут через тридцать, в край, через сорок. За это время всякое может случиться и еще не факто, что пожарные успеют спасти малышей. Так что нужно самому действовать, не дожидаясь посторонней помощи.
Такие мысли промелькнули у Владимира.
Но как подступиться к дому? Входная дверь в заборе закрыта, окна захлопнуты. Если только чем-нибудь разбить стекло?
Владимир начал лихорадочно осматривать местность вокруг себя. Ага, недалеко от забора находилась небольшая куча гравия, а в ней виднелись немного присыпанных парочка битых кирпичей. Вот они-то ему и пригодятся. Схватив один из кирпичей, Владимир перелез через невысокий заборчик палисадника и со всей силы саданул по закрытому окну. Осколки стекла со звоном разлетелись в разные стороны, и сразу из внутреннего помещения потянуло дымом и жаром.
Владимир вначале облил себе голову минералкой и только потом полез в дом, а оказавшись внутри, осмотрелся.
Пожар начался в зале, скорее всего, из-за короткого замыкания в проводке. И он начал стремительно распространяться во все стороны, грозя в ближайшее время поглотить весь дом.
Кто-то схватил Владимира за штанину. От неожиданности вздрогнув, мальчик посмотрел вниз. Оказывается, болонка, место бегства с места пожара, схватила за штанину и тащила Владимира к открытой двери спальней комнаты, из которой доносился детский плач.
- Вот так дела, - восхитился мальчик и последовал за собачкой.
В спальне, возле кровати, прижавшись, друг к другу, сидел четырехлетний малыш и его младшая сестра.
- Кто-нибудь из старших в доме есть? - спросил у малышей Владимир.
- Я за старшего, - вытирая кулаком с глаз набежавшие слезы, ответил четырехлетний малыш.
- Понятно, старших нет, - произнес Владимир, думая, как ему дальше поступить.
- Я старший, - настойчиво повторил малыш и пояснил для наиболее непонятливых:
- Папа поехал к маме в больницу, а меня оставил за старшего.
- Мальчик, а ты нас спасать пришел? - в свою очередь спросила девочка.
- Да, малышка, спасать, - подтвердил Владимир.
- А нашу Люську ты тоже спасешь? - продолжала интересоваться девочка.
- Какую Люську? И где она? - сразу всполошился Владимир.
Если в доме есть еще одна малышка, ему непросто окажется спасать троих детей. Про то, чтобы кого-то бросить на произвол судьбы в горящем доме у него даже мысли не было.
- Так вот она, - сказала девочка, гладя болонку, которая не хотела оставлять малышей одних. - Вот наша Люська.
- Обязательно и вашу Люську спасем, - с облегчением вздохнув, когда увидел, кто у нас Люська, заверил ее Владимир. - А сейчас давайте выбираться из этого пекла.
Да, верно, им нужно было, как можно быстрей выбираться из горящего дома, пока огонь не добрался до газовой системы, которая при пожаре может натворить много бед.
Окно в спальне было закрыто ставнями снаружи, поэтому придется выбираться в другом месте.
- Входная дверь открыта? - спросил Владимир у малышей.
- Папа запер нас на замок, - ответила девочка.
- Придется выбираться через разбитое окно, - сам для себя произнес Владимир и схватил малышей подмышки.
Огонь был похож на дикого, голодного, разъяренного хищника. Его жадные дышащие адским пеклом огненно-красные языки, выплясывали демонический танец и с жадностью пожирали вещи, мебель, пол, стены, потолок. От неимоверного жара, казалось, что даже крепкий кирпич, из которого была собрана печь, готов был оплавиться, как обычный кусочек олова. А что же тогда говорить о Владимире. Его одежда начала дымиться в тех местах, куда попали небольшие угольки, осыпающиеся с начавшего гореть потолка, а волосы, намоченные минеральной водой, обильно исходили паром. Но на такие мелочи мальчик не обращал внимания. Да ему было не до того. С малышами подмышками, он медленно пробирался к выходу. Хотелось быстрей, но едкий дым, заполнивший помещение, всячески воспрепятствовал этому. Он собой застилал глаза, заставляя их слезиться, проникал в легкие и вызывал неудержимый кашель, от которого уже начало тошнить.
Но вот окно. Владимир в первую очередь подсадил на подоконник малышку, потом ее старшего брата. Люська сама выпрыгнула через разбитое окно. Самым последним выскочил на улицу Владимир.
- Все целы? - он внимательно осмотрел малышей. Они были чумазыми, как трубочисты после работы, но видимых ожогов нигде не наблюдалось. Потом Владимир осмотрел себя. Руки в саже, одежда местами прожжена.
- Эх, и попадет мне от мамы, - сделал он для себя неутешительный вывод.
Как раз в это время подъехала пожарная машина, а за ней следом, "Скорая помощь".
- Ладно, малыши, приехали взрослые дяденьки, они вам помогут, а я пошел, мне еще нужно опять хлеб для бабушки покупать, а то прошлый я где-то впопыхах бросил, а где не помню, - сказал Владимир и направился сначала домой, чтобы переодеться, а потом в магазин.