Monosugoi : другие произведения.

Не пытайся вернуть то, что было

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    В период повального увлечения Гибсоном сотоварищи я придумал цикл повестей под общим названием "Цифровая ночь". Сюжетно они никак не связаны, но, в общем и целом, старательно косили под антураж классического киберпанка. "Не пытайся вернуть...", как ни странно, вторая из них. Предупреждаю сразу - здесь присутствуют две вещи: параноидальный взгляд на проблему терроризма, отличающийся от общепринятого, и мало соответствующее объективной реальности поведение женского персонажа. Последнее блестяще описал Дэнни Кинг в "Дневнике порнографа", рассказывая, кто и как пишет читательские истории в журналах формата ХХХ.


   Мелисса Хантингтон заметила этого парня дня три назад. С того самого понедельника, каждый раз, когда она выходит из вагона монорельса и идет к лифтам Лэйтон-хаус, взгляд ее натыкается на рослую фигуру в мешковатой серебристой куртке, одной из тех, что вручную клеят в Гонконге. Он стоит на одном и том же месте, напротив увешанного циновками-гохуа кафе Лю Циня, места которое пользовалось большим успехом у арендаторов Лэйтон-хаус. Мелиссе кажется, что он смотрит именно на нее, но поскольку пол-лица парня закрывали полицейские зеркальные очки, сначала она не была в этом уверена.
   Зато однозначно можно утверждать, что на Мелиссу имело смысл посмотреть. При росте в метр восемьдесят она отличалась завидной фигурой, магнитом притягивающей взгляды мужчин (и некоторых женщин), а лицо, обрамленное пшенично-золотыми локонами, с задорно вздернутым носиком и огромными фиолетовыми глазами (наследство игр родителей с генной коррекцией) казалось сошедшим со сборника манги для взрослых. Так что от недостатка внимания Мелисса никогда не страдала, вплоть до весьма непристойных предложений от предыдущего босса в "Солар ДАГ". За это последнему пришлось расплатиться солидной суммой во избежание скандала и уходом ее, Мелиссы, на льготных условиям. Этому парню Мелисса никогда не говорила о крошечной камере в застежке сумки. Новый босс, Энрико Гаспар ("Гаспар Файненшл Ризольвз" - анализ и прогнозы, разрешение любых кризисных ситуаций), был больше склонен видеть в ней финансового аналитика, нежели привлекательную женщину.
   Незнакомец около кафе появился в понедельник... Тем утром Мелиссу вынесло из монорельса вместе с безликой массой яппи. Обычно она приезжала на работу заранее, но в этот раз проспала и вынуждена была трястись в битком набитом офисной братией вагоне. Случай этот был не первым, ее неоднократно посещала мысль приобрести флаер, которую она каждый раз отбрасывала. Денег у Мелиссы хватило бы даже на шикарный "тандерболт", но просыпала не так уж часто, а Лэйтон-хаус находился в экологической зоне купола, закрытой для полетов. Идти от ближайшей парковки нужно около двадцати минут быстрым шагом. Увольте, она предпочитает занятия на тренажерах по вечерам, чем толкотню на улицах. И вообще в городе в последнее время становится все сложнее и сложнее пользоваться личным транспортом.
   Вырвавшись из толпы, Мелисса прислонилась к ограждению вокруг бонсаев и отдышалась. Она плохо переносила большие скопления людей и именно поэтому выезжала на работу еще тогда, когда большинство только вставало. Приходить в себя она не торопилась - опоздать она уже и так опоздала, отметку в ее файле компьютер сделал, отсчитав со счета положенные доли процента от зарплаты. Сам Гаспар вряд ли будет выслушивать ее путаные объяснения по поводу вчерашней вечеринки у Ольги Хансен и чересчур крепких коктейлей, о которых ее никто не предупредил, и которыми ее потчевал один хлыщ из "УОЛ", с виду казавшийся довольно приличным человеком. Получив пару раз по морде, он убрал свои липкие ручонки от Мелиссы и, не без успеха, приклеился к какой-то приглашенной старлетке. Вечеринка была безнадежно испорчена, а количество выпитого крайне отрицательно сказалось на ней с утра.
   Тогда, стоя у зеленых шариков бонсаев, она впервые почувствовала взгляд незнакомца на себя. Странное, непонятное ощущение того, что за ней наблюдают, возникло у нее внезапно. Она мужественно терпела его где-то с полминуты, а затем принялась сама обшаривать глазами окружающих. Парень около кафе Лю Циня, благодаря своему росту, бросился ей в глаза сразу, его взгляд скрывали зеркальные очки.
   То же самое повторилось и на следующий день, но на этот раз Мелисса сразу поняла, чей взгляд ее беспокоит. Впрочем, поразмыслив, ничего странного она в этом не нашла. Вечером парня у кафе не было, но когда он оказался на том же месте и на следующий день, это заставило ее задуматься.
   Возможно, это человек из Комитета. В "ГФР", как и в любой другой крупной компании, имелось свое грязное белье. И чем больше компания, тем больший его ком приходится скрывать. А в "ГФР" это была не просто корзина грязного белья - это еще и была корзина чужого грядного белья. И как один из главных финансовых аналитиков Гаспара, Мелисса имела к нему полный доступ. А в последнее время Комитет заметно активизировался на поприще борьбы с корпорациями. Мелисса смотрела достаточно триллеров, в которых комитетчики подбирали "кротов" и рушили на корню огромные злобные корпорации. Правда "кротам" потом приходилось остаток жизни скрываться под программой защиты свидетелей. Такой вариант развития событий Мелиссу не устраивал, тем более при нынешней работе. Комитету придется в случае с ней отсосать.
   Сейчас, направляясь к лифту, вновь сопровождаемая взглядами незнакомца, Мелисса усомнилась в его принадлежности к Комитету - слишком уж он выделялся среди толпы. Может быть, думает она, дело во мне? Может мне просто пора отдохнуть?
   С этими мыслями Мелисса входит в пустую стеклянную кабину лифта начинает внимательно наблюдать за мельканием подсвеченных синими огоньками креплений шахты.
  
   В час она спускается к Лю Циню, вместо того, чтобы как обычно заказать обед в офис.
   Заняв столик сразу за голографическими занавесками, через призрачные нити которых открывается отличный вид на слепые стеклянные стены окружающих Лэйтон-хаус небоскребов, она медленно листает меню. Незнакомца в очках рядом с кафе не наблюдается, что усиливает ее подозрительность - очевидно он знает, что Мелисса обедает в офисе.
   Завидев посетителя, к ней тут же выдвигается вечно улыбающийся старикашка Ай Цин в чистенькой и аккуратно отглаженной традиционной китайской распашонке с попсовыми драконами. Как ни странно, Ай Цин, не является Лю Циню никаким родственником (даже по Адаму с Евой, или кто там у них, китайцев, был). Он до ужаса похож на нэцке Хотэя, к тому же говорит с таким акцентом, что его хоть сейчас вставляй в любой ситком.
   - Сто госпозе Мелиссе будет кусать сегодня? - осведомляется Ай Цин, распахивая блокнотик и склонившись в карикатурном поклоне.
   - Как обычно, - она задумывается. - А Лю Цинь сегодня здесь?
   - Да, увазаемая госпоза. Вама пригласить его?
   Мелисса кивает.
   Спустя мгновение после того, как Ай Цин скрывается за занавесками с ее заказом, перед столом материализуется Лю Цинь, с вечно кислым выражением на лице и обвисшими усами-веревочками. Мелисса серьезно подозревала, что китайцы с древних времен владеют искусством телепортации, иначе скорость появления хозяина кафе рядом с ней объяснить было не­возможно.
   - Здравствуйте, Лю, - здоровается Мелисса.
   Лю Цинь кивает. Несмотря на то, что с английским у него было гораздо лучше, чем у Ай Цина, болтать он не любил.
   - Лю, у меня к вам большая просьба, - Мелисса колеблется, не зная как объяснить китайцу, что она хочет. - Около вашего заведения в последнее время все время торчит один человек... Такой высокий парень в серебристой куртке и больших очках. Мне кажется, что он за мной следит и мне... мне это не очень нравится. Вы ничего не знаете об этом человеке?
   Лю Цинь удивленно поднимает вверх правую бровь. Крайняя степень удивления.
   - Мисс Хантингтон... - Лю Цинь замолчал, но, собравшись с мыслями, продолжает. - Простите меня, но это вы должны знать, кто этот человек. У меня может быть не очень хорошая память на лица... Но вас-то я знаю уже не первый год.
   Он снова делает паузу. Мелисса никак не может сообразить, к чему он все это клонит.
   - Мисс Хантингтон - около года назад вы встречались с этим человеком в моем кафе по несколько раз в неделю.
   Естественно, такого ответа Мелисса не ожидает. Она уставилась на Лю Циня как на призрак отца Гамлета, случайно забредшего в базу данных "ГФР".
   - Лю, вы сошли с ума... - шепчет она, бледнея.
   - К сожалению, мисс, это не так. Государственная медицинская комиссия отметила у меня отсутствие склонности к психическим заболеваниям.
   Кроме всего прочего, у Лю Циня полностью атрофировано чувство юмора.
   - Год назад вы совершенно точно посещали мое кафе с этим человеком. Более того, судя по вашему поведению, вы с ним были достаточно... э-э, близки.
   - Этого не может быть, - упрямо повторяет Мелисса.
   Не может быть. Мелисса старается убедить себя, что не верит ни единому слову Лю Циня. Скорее всего, это какой-то дурацкий розыгрыш ее коллег. Точно! Они наняли какого-то клоуна, чтобы тот ее чуть-чуть попугал, а потом уговорили китайцев разыграть ее.
   - Лю, я никоим образом не подвергаю сомнению ваше душевное здоровье. Скажите, это ведь Хассим и Майк попросили вас разыграть меня?
   Китаец отрицательно качает головой.
   - Мисс Хантингтон, я вас не разыгрываю. Поверьте, мне незачем вам врать. Я запомнил этого человека только потому, что он приходил с вами. Если его присутствие вас смущает, я вызову полицию.
   Мелисса судорожно всхлипывает. Она совершенно не склонна к истерикам, но сейчас чувствует что-то странное. Что-то, связанное с этим человеком... Но ведь она его не знает! Не знает?
   - Так вы хотите, чтобы я вызвал полицию? - интересуется Лю Цинь.
   В его маленьких черных глазках написано искреннее участие. Впрочем, оно имело место быть там почти всегда, кроме тех случаев, когда клиент отказывался платить.
   Мелисса качает головой.
   - Вы точно ничего не путаете, Лю? - дрожащим голосом переспрашивает она.
   Китаец вздыхает, жестом руки отсылая появившегося с подносом Ай Цина.
   - Поверьте, мисс Хантингтон, я бы очень хотел, чтобы это был розыгрыш ваших коллег. Может быть вам стоит обратиться к доктору?
   Мелисса, к своему огромному удивлению, едва сдерживает рвущиеся изнутри рыдания.
   Лю Цинь вынимает из нагрудного кармана глиняную фляжку.
   - Выпейте, пожалуйста, мисс Хантингтон, - он подает ее Мелиссе. - Это настойка женьшеня и трав, она поможет вам успокоится. Только не делайте больших глотков.
   Мелисса судорожно вцепившись во фляжку, опрокидывает ее содержимое в себя. Внутрь проливается река лавы, распуская языки огня в легких и желудке. Мелисса заходится в кашле и едва не роняет сосуд.
   Лю Цинь укоризненно качает головой и ловко выхватывает фляжку из ослабевших пальцев Мелиссы. По мановению его рук у стола оказывается пацан с чайным подносом.
   Мелисса пьет почти холодный зеленый чай, легко справляющийся с пожаром внутри. Идиотка, мрачно думает она, все кафе видело мою истерику.
  
   Едва выйдя вечером из лифта, она видит своего преследователя. Тот сидит за уличным столиком Лю Циня и спокойно пьет чай. Собравшись, она решительным шагом направляется к нему.
   На работе Мелисса ни словом не обмолвилась о том, что узнала.
   - Милочка, - сказала бы ей Полли Гатс, секретарша Брюса Сэвиджа, начальника отдела, и единственная, кроме Мелиссы, женщина в нем. - Тебе нужно подлечить нервишки.
   "Подлечить нервишки", в понимании Полли, означало смотаться куда-нибудь на Каймановы острова, трахнуться там с парой-тройкой мужиков, лучше всего одновременно, и перестать засирать себе мозги всякой фигней. То есть добавить внутрь пару-тройку амфетаминовых коктейлей. Именно так, говорила она, я и поступала в ваши годы.
   Полли было восемьдесят семь.
   Первые шаги к столику со спокойно пьющим чай наваждением кажутся Мелиссе очень решительными. Однако по мере приближения ноги становятся все менее послушными. Мелиссе начинает казаться, что ей в голову запустили какой-то вирус, нарушающий нормальную работу того отдела головного мозга, который обычно отвечает за ее выработанную годами летящую походку. В двух шагах от цели становится понятно, что походка стала ужасным образом похожа на миллион походок измотанных деловыми районами серых тусклых женщин-клерков. Боже, куда делась ее яркая индивидуальность?
   Незнакомец за столом обращает внимание на ее приближение.
   - Добрый вечер, - он улыбается.
   Голос приятный, немного хрипловатый, но Мелиссе кажется, что в голове у нее взорвалась бомба. ОНА ТОЧНО РАНЬШЕ ЕГО СЛЫШАЛА!
   - Здесь подают замечательный чай, - продолжает парень, очевидно не замечая, что Мелисса вот-вот рухнет. - Никогда бы не подумал, что в городе еще сохранились такие места.
   Мелиссе хочется кричать, но голос куда-то пропадает. Да что такое, в конце-то концов, с ней происходит?
   - Кто... Кто вы такой и что вам от меня надо? - наконец выдавливает она из себя.
   Улыбка собеседника исчезает.
   - Боже, вот это блок... Ты так ничего и не вспомнила.
   Этого оказывается достаточно, чтобы Мелисса пересилила себя и пришла в ярость. Похоже, все вокруг нее играли в одну и ту же игру под названием "у Мелиссы Хантингтон тяжелая амнезия".
   - Кто вы такой?! - вопит она и хватает парня за очки. - Я хочу это знать немедленно! Вы торчите тут уже скоро неделю!!!
   Сорвав очки с лица парня, она осеклась. К уголкам его серо-стальных глаз, там, где у нормальных людей с возрастом образуется сеточка морщин, сбегаются тоненькие серебристые паутинки, пронизывающие висок и надбровье. По виску спускается цепочка платиновых разъемов, скрытых пластиковыми заглушками. Больше всего на Мелиссу производит впечатление правый глаз - зрачок в нем был темно-рубиновый и фасетчатый, как у насекомого. Долю секунды спустя фасетчатая выпуклость совершает оборот (Мелисса почти слышит негромкий щелчок) и глаз становится абсолютно нормальным. На лице парня написана растерянность.
   Мелисса отшатывается, опрокинув стул. Зеркальные очки с сухим треском падают на стол.
   Боже, это все-таки Комитет, мелькает в голове Мелиссы единственная мысль. Кибернетизированные ублюдки-фискалы. Наверняка какой-нибудь сраный спецотдел по проникновению в чужие сети.
   Она делает шаг назад и злобно смотрит на комитетчика.
   - Передайте своему руководству, - тихо говорит, почти шипит, она. - Что через меня им не удастся получить из "Гаспар Файненшл" ни бита. Я сегодня же сообщу о происшедшем в службу безопасности...
   Мелисса отскакивает еще на шаг, видя, что парень поднимается. Дальше продолжать она не может и бросается к монорельсу, стуча каблуками по скользкой платформе.
   - Мелисса, подожди... - доносится, прежде чем двери вагона смыкаются у нее за спиной.
   Отдышавшись, Мелисса обнаруживает, что лицо мокрое от слез. Глубоко вздохнув, она стирает влагу рукавом, на котором остаются разводы от косметики. Они не того напали, убеждает себя Мелисса. Больше они не выдавят из нее ни одной слезинки, ни одного слова.
   Успокоившись, Мелисса садится на свободное место и закрывает глаза. И с закрытыми глазами продолжает видеть лицо комитетчика. Сколько она не старается думать о другом, оно никуда не исчезает.
  
   На следующее утро Мелисса вызывает такси и опаздывает на час, провисев сначала в пробках, затем толкаясь на улице. Но зато она приходит на работу с другой стороны здания, минуя кафе Лю Циня. Она чувствует себя отвратительно - ей всю ночь снились кошмары, несколько раз она просыпалась от удушья. В конце концов, под утро, ее вырвало, и она уснула без сновидений.
   Видимо, не смотря на все ее усилия привести себя в нормальное состояние, вся история прошлой ночи оказалась написана у нее на лице.
   - Милочка, - комментирует ее приход Полли. - Вам положительно надо пересмотреть свою половую ориентацию. Эти мужчины так утомляют в постели, да еще и приходится потом все доделывать самой.
   Хассим, Майк и Брюс покатываются со смеху. Мелисса лишь слабо улыбается - шуточки Полли были отменно пошлыми, но хороши не для ее текущего состояния. Она с трудом проползает на свое место, размышляя, стоит и вообще сегодня связываться с работой в ВР.
   Примерно полчаса она тратит на то, что пялится в пустой черный монитор. Потом в поле ее зрения вплывает кружка с дымящимся кофе. Кружку держит покрытая сморщенной кожей с темными пигментными пятнами рука Полли.
   - Давай-ка, милочка, выпей, - секретарша совсем не улыбается. - На тебе лица нет.
   Она сует в ладонь Мелиссы несколько таблеток, покрытых розовой оболочкой.
   - Я амфетамины не буду, - бормочет Мелисса отстраняясь.
   - Это бензедрин, - укоризненно произносит Полли. - Мне бы и в голову не пришло совать тебе амфетамины. Ты сейчас бледнее чем Иисус на кресте, а даже он не был выносливее чем самый распоследний нигер.
   Полли была, по выражению Брюса Сэвиджа, "немножечко расисткой" по отношению к любому иному цвету кожи, кроме собственного кофейно-коричневого. Он со смехом рассказывал, что как-то раз старушенция на его глазах отлупила своей тростью студента откуда-то из Центральной Африки только потому, что он проболтался ей, что его мать родилась от смешанного брака белого и африканки, и поэтому у него такой светлый оттенок кожи.
   Впрочем, в отделе Брюс эти наклонности проявлялись довольно редко. По словам Полли, она сама достаточно долго жила на пособие по безработице: чтобы ценить работу, которую имела.
   Мелисса запихивает таблетки в рот и глотает кофе.
   - Что такое, милая? - уставилась на нее Полли.
   Кое-как сглотнув кипяток, Мелисса с трудом произносит:
   - Что это?!
   - Кофе по-ирландски. С настоящим, заметь, ирландским виски, а не какой-нибудь сивухой.
   Слава Богу, это не оказался какой-нибудь отжим из пейотля - с Полли станется.
   Когда Мелисса допивает кофе, Полли садится напротив нее. Мелисса в очередной раз думает, что для своих восьмидесяти семи лет она изумительно хорошо сохранилась. Хотела бы и сама Мелисса оставаться такой в ее возрасте. Но Полли категорически утверждала, что это привилегия исключительно черных женщин. При этом, обладая стопроцентным орлиным зрением, она зачем-то носила на носу дебильные полукруглые очки с простыми стеклами.
   - Ну теперь расскажи мне, что с тобой в последнее время происходит? - спрашивает она, пристально глядя на Мелиссу над стеклами очков.
   Мелисса пожимает плечами. Желание сообщать о происшедшем в службу безопасности уже испарилось. Но в редактированном виде историю можно изложить Полли.
   Выслушав ее, та говорит:
   - Правильно сделала, что не пошла в СБ. Эти сукины дети скорее вышибли бы тебя с работы, чем связались бы с Комитетом. Только есть одно "но"... Если бы за тебя взялся Комитет, то, поверь мне на слово, ты бы сейчас не рискнула рассказать мне об этом. Там хорошо знают свое дело, я это знаю не понаслышке.
   - Да, но его лицо и глаза... - возражает Мелисса.
   - Верно, - кивает Полли. - Он мог быть и из Комитета, но не обязательно же по комитетским делам.
   Она встает и кричит.
   - Хассим!
   Хассим Абдул, рослый, плохо воспитанный отпрыск семьи иранских иммигрантов двадцати четырех лет отроду, одетый в мешковатый свитер и джинсы, вечно оказывавшиеся короче чем нужно, расхлябанной походкой подваливает к ним.
   - Эй, девчонки, оттопыримся?
   Год назад, когда Хассим пришел в отдел, он в первый же день получил по яйцам от Мелиссы при попытки распустить руки. Разумно рассудив, что на ней свет клином не сошелся, он умерил свое либидо и переключился в режим "много базарю, но не лапаю".
   - Хассим, лапочка, - ласково произносит Полли. - Я слышала, до прихода сюда у тебя были проблемы с Комитетом.
   Хассим сразу киснет.
   - Слышь, бабуль, - буркает он. - Ты эта, не лезь в мое прошлое, лады-ы-ы... Ой, больно же!
   Острый каблук туфли Полли впивается в носок ботинка из искусственной крокодиловой кожи Хассима.
   - Не хами старшим, - не меняя тона, произносит Полли. - Ты ведь копался в полицейской сети, так?
   - Да, было дело, - мычит Хассим, безуспешно пытаясь вызволить ногу. - Но меня чуть не прижучили и больше я туда не полезу!
   - Это мы еще посмотрим! Мелисса, милочка, ты узнаешь своего хахаля по фотографии?
   Мелисса, нахмурившись, кивает.
   - Что ж, мой милый друг, тогда вперед!
   Полли снимает каблук с ноги Хассима и тот поспешно ковыляет к своему месту.
   - Вы все здесь чокнутые, - бормочет он. - Если Гаспар узнает, что с его машин лазили в полицейские файлы, он нам всем головы поскручивает!
   - А ты постарайся сделать так, чтобы об этом никто не узнал, - Полли улыбается во все свои тридцать два самых настоящих зуба цвета выбеленной на солнце слоновой кости. - У тебя ведь опыт имеется.
   Хассим напяливает на голову гуглы, бормоча под нос ругательства на фарси. Впрочем, не смотря на его видимое недовольство, процесс проникновения на территорию полицейского департамента не занял у него много времени. Никому из присутствующих не надо было объяснять, что без постоянных тренировок это невозможно.
   В несколько манипуляций Хассим выводит на большой экран образ виртуального пространства полиции. Выглядит на редкость непрезентабельно. Те минимальные улучшения, которые мог внести объемный интерфейс в наличии имелись, но не более. Зато скорость переходов впечатляла.
   - Глядя на это, мне вспоминается старая истина, - бормочет Полли, стоящая рядом. - Что в армии все должно быть безобразно, но единообразно, в том числе и люди. Мой инструктор утверждал, что в этом залог быстрого реагирования.
   Все удивленно косятся на Полли. Старушенция любила рассказывать невероятные истории о своем прошлом, но никто даже не догадывался, что она могла служить в армии.
   - И что я здесь должен искать? - спрашивает Хассим.
   - Карточки спецучета. Полиция не имеет права задерживать сотрудников Комитета, - Полли старательно полирует ноготь. - Так что все штатные комитетчики у них в базе есть.
   Хассим поднимает массив спецкарт.
   - Мелисса, - он разворачивает поле. - У нас времени в обрез, так что садись на параллель, будем смотреть снимки в скоростном режиме.
   Мелисса опускается в кресло, цепляет к виску нейрошунт, надевает очки и проваливается в виртуальное пространство.
   Перед ней мгновенно появляется белый прямоугольник с пляшущими точками.
   - Готова? - раздается голос Хассима.
   На экране возникает изображение мужчины среднего возраста, с нездоровым цветом лица и глубоко посаженными глазами, буравящими потенциального собеседника насквозь. Не узнать его сложно - Уильям Блэрри, директор Комитета. И уж точно это не незнакомец из кафе.
   Снимки проносятся перед глазами Мелиссы сплошным потоком. Она расслабляется, положившись на подсознание - как только среди фотографий окажется нужное лицо, процесс будет остановлен. Это может длиться минуту, десять, час... Пока не появится нужная картинка или не проснутся полицейские системщики.
   Череда снимков останавливается. Из окна в киберпространство на Мелиссу смотрит парень из кафе. Довольно симпатичное лицо парня из провинции... Странно, когда она содрала с него очки, он показался совсем другим. Более жестким, что ли.
   Хассим соображает, что Мелисса нашла то, что нужно и просматривает записи спецкартотеки.
   Пока он копается в полупрозрачных панелях, Мелисса присматривается к лицу. Она точно не ошиблась, но снимок был, похоже, старым. Человек, который преследовал ее, был гораздо старшею
   Она снимает очки и поворачивается к Хассиму. Спустя секунду тот снимает гуглы и разводит руками.
   - Извини, подруга, но твой корешок ужасно засекреченный тип. Все, что я могу тебе сказать, что его зовут Питер Эйвори Райан, и ему тридцать один год. Правда я не уверен, что это его настоящее имя. Больше там нет ни слова. Даже отдела, в котором он работает.
   Хассим отстегивает шунты и встает.
   - Знаете что, - говорит он, набирая кофе в огромную пластиковую кружку с двойными стенками, внутри которых плавают разноцветные пьезоэлектрические рыбки. - Если завтра тут будет толпа суровых мужиков из Комитета, я свалю все на вас. У меня дыра на ноге есть в подтверждение.
   Имя Питер Эйвори Райан Мелиссе ничего не говорит.
  
   Этой ночью Мелисса опять спит плохо. К утру она понимает, что не уснет и, сбросив с себя мокрую насквозь простыню, не одеваясь, выходит на балкон. Щелкнув старой латунной "зиппо" с чудом сохранившимися после кризиса остатками бензина, она закуривает длинную сигарету "вог", хрустящую и крошащуюся от старости. Пачку Мелисса случайно нашла под перилами. Наверное, с тех пор, как два года назад она бросила курить, сигареты там и пролежали.
   Мелисса просовывает руку за воздушный барьер балкона и морщится - в отличие от удерживаемой климатической установкой в квартире температуры плюс двадцать два, на высоте ста тридцати этажей ощущается кусачий мороз. Обняв себя руками, она неспешно пускает серебристый дым, мгновенно слизываемый воздушными потоками барьера. Удивительно, как спокойно ее легкие приняли эту гадость обратно.
   За дрожащими струями теплого воздуха, отделявшими ее от первых заморозков, лежит никогда не спящий город. Монотонные потоки огней на основных магистралях, периодически разбавляются цветными сигналами машин муниципальных служб и полиции. Все это выглядят совсем как информационные магистрали в Сети. Насколько она помнит, первым обратил ее внимание на это Хассим. На самом деле он, кончено, лапочка, наматывающий сопли как спагетти при виде какого-нибудь милого щеночка. Однако не глуп, и знает, что в жизни от этого мало пользы, а потому никогда не выставляет свои чувства напоказ.
   Если уж развивать тему пересечения объективной и виртуальной реальностей дальше, то все дома на обозримом пространстве могли стать узлами в сети. Одинаковые как клоны овцы массивы кондоминиумов будут коллективными БД. Вычурно-готический шпиль мэрии - мэрией...
   Нет, думает Мелисса, так не интересно. Каждое здание, которое она видит перед собой, в том или ином виде присутствует в сети. Там есть и ее кондоминиум, и Лэйтон-хаус, и мэрия, и даже кафе Лю Циня. Хотя его, возможно, там нет - Лю Цинь недолюбливает компьютеры.
   Вот чего там точно нет - так это неба. Такого огромного, проколотого звездами на западе и багрово-золотистого на востоке, расчерченного в крупную клетку геодезическим куполом. На темной половине неба ребра купола моргают ночными огнями. На рассветной - образуют причудливую паутину сумасшедшего паука, плетущего квадратную сеть. Киберпространство же всегда непроглядно-черное и все постройки висят в нем, будучи призрачно прикрепленными к информационным потокам. Это упрощение для визуализации было задано еще в ужасно древние времена - чтобы не тормозить скорость связи лишними расчетами. Зато в киберпространстве можно было шагнуть вниз и раскинув несуществующие руки полететь как птица. Мелисса мечтала о полете с детства, но человек так и не научился летать без помощи механизмов - и об этом неумолимо напоминала колышущееся под ногами море огней. Шагнув вниз с балкона, она лишь убедительно и болезненно бы доказала, что первый же закон, отмененный в ВР - закон взаимного притяжения тел - в реальности по-прежнему правит балом.
   Сигарета кончается, испустив напоследок неяркую вспышку, дохнувшую горячим на пальцы Мелиссы. Она инстинктивно ежится, глядя на подтаивающую в первых солнечных лучах изморозь на керамической облицовке балкона, и возвращается в комнату, где включает канал новостей. И тут же его выключает. Передают сообщение об очередном теракте каких-то ненормальных, взорвавших после длительных и бессмысленных переговоров туристический аэробус в Праге. Мелисса никогда не интересовалась такого рода вещами. Зрелище развороченного взрывом аэробуса, лужи крови, куча разномастного тряпья, еще ночью бывшего людьми, и истерический голос репортера, ведущего прямую трансляцию, ее только раздражают.
   Судя по часам, можно начинать собираться на работу.
  
   Ей везет - на линию подали совершено пустой состав из депо, расположенного рядом с ее станцией. На предыдущий поезд Мелисса опоздала, прыгая по скользкой платформе на одной ноге и едва не сломав шпилечный каблук сапога. Но двери сомкнули шипящие челюсти у нее под носом и обдали потоком синтетического горячего воздуха. Подняв крыльями полы кожаного плаща Мелиссы, поезд нырнул в стартовую трубу.
   Продолжая прыгать на одной ноге и поправляя обувь, Мелисса выругалась сквозь зубы.
   Вагон, в который она садится, совсем новенький, с пахнущими искусственной кожей сиденьями, еще не изувеченными виброножами и маркерами, и блестящими хромированными поручнями. Мелисса плюхается на сиденье около окна и смотрит на мелькание ребер прозрачного тоннеля за ним. Мимо проносятся дома, казавшиеся ночью молчаливыми темными громадами и ставшие теперь зеркалами, в которых отражался поезд Мелиссы и город, искаженные неровностями стекла. А поскольку почти все дома блестят зеркальными поверхностями, то каждый небоскреб отражается в другом небоскребе, где отражается его отражение с отражением отражения... Когда поезд замедляет ход, в мелькающих рядом панелях можно даже успеть разглядеть саму Мелиссу, с огромными, в пол-лица, тональными полосами, призванными скрыть круги под глазами.
   Она рассматривает город, привязанный к изгибам монорельса, в тысячный раз проносящийся перед ней. Что она будет делать, если выйдя из вагона, опять наткнется на скрытый зеркальными очками взгляд человека из Комитета? Если он не идиот, то должен понять, что на контакт она не пойдет и помощи от нее ждать не следует. Но, может быть, дело не в ее работе, а в ней самой? Ведь Лю Цинь утверждал, что видел их вместе год назад... Что она делала год назад? Память услужливо подсовывает какие-то корпоративные вечеринки, бездарный отпуск в Новой Зеландии, полностью испорченный непрекращающимися дождями, и прочую мелкую бытовую ерунду. Ничего похожего на рослого парня с лицом, изрезанным имплантами.
   Мелисса поворачивает голову и смотрит в окно напротив. Через какое-то время она понимает, что на стекле что-то есть, горстка тоненьких черных линий, становящихся почти прозрачными если не обращать на них внимания. Похоже это какой-то текст. Неожиданно Мелиссу разбирает любопытство, она встает и, держась за поручни, подходит к заинтересовавшему ее окну.
   Черным тонким маркером кто-то написал на стекле четверостишье без заглавия и подписи. Напрягая зрение (поезд влетает в темную пропасть между двумя правительственными зданиями) она читает:
   Не пытайся вернуть то, что было,
   Не пытайся ее позабыть.
   Все равно не вернешь то, что было,
   И не сможешь ее позабыть.
   Мелисса фыркает. Тоже мне, стихоплеты доморощенные. Едва-едва в рифму влезли, да еще и все четверостишье из одних повторений. Она возвращается на место как раз к тому моменту, когда в распахнувшиеся двери вваливается группа детей лет десяти с отчаянно вопящей воспитательницей, пытающейся поддержать хоть какое-то подобие порядка.
   Еще раз фыркнув, Мелисса понимает, что выйдя через две остановки около Лэйтон-хаус, она подойдет прямо к этому придурку (никаких больше подгибающихся ног, как в прошлый раз!) и, наконец, покончит с этой бессмыслицей.
   Но его не оказывается ни на платформе, ни у Лю Циня, ни у входа в Лэйтон-хаус.
  
   - Милочка, ты никогда не отличалась желанием поделиться личными проблемами со старушкой Полли.
   Полли размешивает сахар в очередной дозе своего дьявольского кофе.
   - Да, я понимаю, - Мелисса складывает руки на круглых коленях, обтянутых снежно-белыми "левисами" навыпуск. - Но что-то же я должна была говорить? Лю Цинь сказал, что я была у него с этим парнем...
   Полли делает вид, что не замечает паузы, вливая в себя кофе.
   - Ну, по его словам, мы были достаточно близки.
   Полли с грохотом водружает кружку на стол.
   - Откуда ему это знать? Он что, лазил к тебе в постель?
   - Нет, конечно. Но, наверное, раз он так сказал, значит у него были на то причины. Ведь по поведению людей видно...
   - Ладно, милочка, я поняла, что ты хочешь сказать.
   Полли задумывается.
   - Ах, если бы ты была чуточку поболтливее со своими коллегами, - вздыхает она. - Но, кажется, в прошлом году ты что-то упоминала про то, что познакомилась с классным парнем. Наверное это был охренительный мужик, раз ты нам о нем проболталась. Впрочем, я ни разу его не видела.
   Мелисса действительно не любит распространяться о своей личной жизни. Ей редко везет на нормальных мужчин - ввиду ее более чем средних внешних данных за ней вечно увязывались либо самодовольные хлыщи из богатых семейств, рыщущие в поисках подстилки посимпатичнее, либо какие-нибудь самовлюбленные мачо. Людей, с которыми Мелисса может нормально общаться, можно по пальцам пересчитать. В университете ее преследовала та же проблема. Сокурсницы вечно ныли, что мужики не могут разглядеть их богатый внутренний мир за здоровенными сиськами. Мелисса особо в этом направлении не заблуждалась - никакого особенного внутреннего мира у них не было, так что нечего было и ныть. Конечно, неплохо было бы встретить парня, у которого рулит голова, а не член. Но ведь и с ним рано или поздно все закончится в постели. Так что надо просто с умом выбирать партнеров.
   У Мелиссы было достаточно случайных связей, чтобы не отвыкнуть от секса с мужчиной, но она старается быть осмотрительной, и при первых признаках проявления частнособственнических инстинктов со стороны любовника, тот отправляется за дверь с вещами. Именно такие "проходящие" связи она и не любит предавать огласке.
   - Ты думаешь, что это и был тот комитетчик? - спрашивает Полли.
   Мелисса пожимает плечами.
   - Ну, милочка, у тебя пороху могло на это хватить - закадрить комитетчика, в это я верю.
   - И... долго я с ним? - Мелисса с трудом дается этот вопрос.
   - А я почем знаю? - снова жмет плечами Полли. - Слушай, милочка, а может тебя по голове трахнули? Ты бы врачам показалась, что ли...
   Мелисса качает головой. Не может быть, чтобы все это произошло - прошлая зима не отличалась ничем замечательным. И уж если она встретила такого "охренительного мужика", что сболтнула об этом Полли, то почему она ничерта о нем не помнит?
   У нее начинает болеть голова.
  
   В обед, движимая непонятными желаниями, она спускается на лифте вниз и выходит из Лэйтон-хаус.
   Питер Эйвори Райан сидит в кафе Лю Циня и пьет чай из глиняной чашки.
   При виде Мелиссы, решительно шагающий к его столику, он привстает.
   - Ты... - начинает он.
   - Так, - обрывает его Мелисса. - Я хочу знать кто ты такой, что тебе от меня нужно и почему все вокруг уверены, что я знаю тебя уже минимум год?
   Парень садится обратно и снимает очки. Теперь она видит, что если бы не разъемы и выводы киберсистемы, он выглядел точно так же, как на фотографии. И даже симпатичнее. К такому она, наверное, с удовольствием нырнула бы в постель.
   - Мел, - говорит он уставившись в стол. - Тебе придется сесть и выслушать меня. Ты можешь мне не верить, но все, что я скажу - чистая правда. Решать тебе.
   Мелисса садится на услужливо отодвинутый стул.
   - Меня зовут Питер Райан и я действительно сотрудник Комитета. Но здесь я не по рабочим делам... Видишь ли, Мелисса, я люблю тебя, и еще восемь месяцев назад я был уверен, что ты испытываешь ко мне те же чувства...
  
   Они познакомились в конце декабря, перед Рождеством. Познакомились довольно банально - Мелисса приехала покупать рождественский подарок племяннице в "ПлэйТой" и выбрала там огромного говорящего розового медведя Уиззли. Попутно она накупила множество мелочей для друзей и родственников, которые с трудом уместились у нее в руках, занятых Уиззли. Естественно, нагруженная таким количеством барахла, она передвигалась с трудом, и все бы ничего, но на эскалаторе между этажами она споткнулась, медведь с воплем "Йа-хуу!!!" и куча коробок бросились врассыпную. Сама Мелисса уже готова была растянуться носом на грязных пластиковых ступеньках, как кто-то перехватил ее сзади под скрывавшуюся под зимней курткой "коллинз" грудь. В других обстоятельствах она бы врезала нахалу куда положено, но сейчас, глядя как разлетается вдребезги стеклянный шарик с метелью, который она купила совершенно автоматически, в ее душе лишь возникло чувство огромной благодарности за спасение. К тому же неведомый спаситель ухитрился подхватить ее очень аккуратно, Мелисса даже бы сказала нежно, так, что она даже почувствовала легкое возбуждение.
   Секунду спустя ее подняли в воздух, опустили на ступеньки лицом к спасителю и всучили пакет с елочными игрушками. Игрушки, как одна, были стеклянными и тот, кто их поймал, обладал поистине обезьяньей ловкостью.
   - Вы не пострадали? - осведомился у нее голос, обладатель которого был скрыт пакетом.
   Мелиса что-то невнятно промычала в ответ. Пакет опустился, и она увидела... собственное лицо, отражающееся в огромных зеркальных стеклах очков. Поймавший ее мужчина был одет в простые джинсы без лейблов, и вязанную теплую куртку из шерсти с треугольными узорами. Однако на державшей Мелиссу руке красовался титановый хронометр "окагами", который она лишь один раз в жизни видела на какой-то модели в "FHM".
   Она бессмысленно пялилась на "окагами", пока парень не встряхнул ее и не повторил свой вопрос.
   - Спасибо, все в порядке, - выдохнула Мелисса.
   - Тогда стойте здесь, я соберу ваши пакеты, - усмехнулся ее спаситель, перемахнув через барьер между бегущими дорожками и бросился в погоню за уезжающим наверх Уиззли.
   С помощью Питера, как представился парень, Мелисса собрала уцелевшие подарки и с его же помощью дотащила все до стоянки такси. Ни одной машины там не наблюдалось.
   Завертевшаяся за границами стоянки поземка мгновенно испарилась, соприкоснувшись с тепловым щитом. Не смотря на купол, в городе иногда наблюдалось что-то похожее на снег.
   Пока Мелисса и Питер стояли и ждали, не изволит ли появиться хоть один желтый с шашечками флаер, они успели немного поболтать. Мелисса и заметить не успела, как выложила о себе почти все. Равнодушные к топчущимся внизу двум букашкам и игрушечному медведю, гирлянды огней, навешанные на машины проносились над их головами. Ни одно такси на стоянку не опустилось.
   Когда прошло полчаса, Питеру это надоело.
   - Значит так, Мелисса, - сказал он, хватая Уиззли за уши. - Я сейчас сам отвезу вас домой. Такси, я чувствую, мы не дождемся.
   Они пересекли весь верхний этаж "ПлэйТой" и вышли на общественную стоянку. У Питера оказался огромный "субару-туризм". Мелисса почувствовала, что, похоже, ей наконец повезло - она встретила достаточно обеспеченного человека, без выкрутасов и честно ждавшего с ней такси, пока не убедился в бесполезности этого занятия. Мог ведь и сразу тащить в машину, а дальше все по накатанной программе.
   Отправив Уиззли ("Мама, я хочу домой!") и подарки на заднее сиденье, Мелисса села на место рядом с водительским. В салоне "субару" она не заметила никаких украшений, но приборная панель модифицировали по заказу. На ней имелось множество пустых слотов, закрытых заглушками, о назначении которых можно было только догадываться. Кроме того, кресло, на котором она сидела, оказалось съемным.
   - У тебя странная машина, - сказала Мелисса, вертя головой по сторонам.
   Питер отвлекся от прогрева двигателя и повернулся к ней.
   - Мелисса, дабы потом не возникло кривотолков, - он снял очки. - Я работаю в Комитете и не скрываю этого. Кое-кого это пугает до икоты.
   Мелисса себя к числу особо пугливых не относила. Ей слабо верилось в то, что Комитет специально поставил ей подножку на эскалаторе и послал Питера, чтобы тот полапал ее за грудь. Более того, она никогда еще не сталкивалась с людьми оттуда, и ей был чертовски интересен этот парень.
   - Избавляться от икоты меня научила бабушка, - ответила она. - Она же всегда мне говорила, что нет так страшен черт, как его малюют.
   - Отлично, - Питер улыбнулся.
   Посадочная площадка ухнула вниз, ускорение вдавило Мелиссу в кресло и "субару" врезалась в транспортный поток.
   Питер водил машину так, как это делают герои боевиков. Не смотря на забитость уровней, он выискивал совершенно незаметные щели в и втирался в них, едва не царапая борта других флаеров. Пару раз Мелиссе показалось, что они неминуемо врежутся в автоматического регулировщика или чей-то хромированный воздухозаборник, но в последний момент Питер уводил машину во внезапно открывающиеся перед ними просветы.
   Так быстро из центра она не попадал домой ни разу. Боже, подумала она, если бы я умела так водить машину и у меня не кружилась бы от этого голова, я бы давно перестала ездить на такси.
   Питер влетел на стоянку на крыше ее кондоминиума юзом, припарковав "субару" точно на одно из немногих свободных мест. Машина остановилась так резко, что если бы не ремни безопасности, то Мелисса ткнулась бы носом в панель. Сзади на нее обрушился Уиззли, бормоча в ухо песенку.
   - Цела? - Питер улыбнулся.
   Мелисса молча кивнула и принялась распутывать ремень на груди. Пока она боролась с замком, Питер вынес из салона медведя и подарки.
   Выбравшись, наконец, из машины, Мелисса пробормотала:
   - Я всегда подозревала, что в Комитете могут работать только полоумные... Но чтобы до такой степени!
   - А тебе разве не понравилось? - Питера ее слова ничуть не огорчили.
   В городской полицейских сети его "субару" пользовался особым уважением, иначе бы они не флиртовали, а висели в магнитной сети эвакуатора.
   - Вообще-то, - она рассмеялась, - это было здорово. Ты долго учился так водить?
   - Достаточно.
   Они вызвали лифт и спустились на этаж, где жила Мелисса.
   Около самой двери она уже точно знала, что этого парня нужно затащить в постель. Хотя сначала ее смутили разъемы на виске и протянувшиеся от них нити импланта... Да и хрен с ними - если подумать, то они придают ему какой-то даже шарм.
   - На чашечку кофе зайдешь? - спросила Мелисса, установив заткнувшегося, наконец, Уиззли в прихожей.
   Питер усмехнулся и внимательно посмотрел на нее.
   - А если я уже кем-то занят?
   - Ну, в наше время это не проблема - приводи, познакомимся.
   На самом деле Мелисса покривила душой. Было бы обидно, если бы Питер оказался занят. Во время возникшей паузы, она уже мысленно пришла к выводу, что ей, конечно же, снова не повезло и как вообще она, дура, могла на что-то рассчитывать - такие парни на дороге не валяются. И тут же обругала себя последними словами - знает его всего час, а уже психует из-за всякой ерунды. Можно подумать, что он один такой на Земле. Вот еще... Но сердце, пока она ждала ответа, колотилось как после часа на беговой дорожке фитнесс-клуба.
   - Сегодня не могу, извини, - наконец ответил Питер. - Но есть вариант. Послезавтра в семь вечера у "Розовых небес".
   Тадам! Что-то подсказывало Мелиссе, что она вытянула выигрышный билет.
   - Я могу тебе позвонить?
   Лицо Питера сразу стало серьезным, на секунду даже приобрело странное выражение, показавшееся Мелиссе неприятным и резким.
   - Нет, - отрезал он. - Лучше оставь мне свой номер.
   Мелисса постаралась пропустить скользнувший в голосе холод мимо ушей и бросилась записывать свои номера на клочке бумаги, убеждая себя не суетиться.
   Уходя, он так и не сказал, что потерял голову увидев ее в "ПлэйТой". На эскалаторе за ней он оказался потому, что мучительно искал повод познакомиться.
  
   Два дня пролетели для Мелиссы незаметно. Она долго перебирала каталоги с вечерними платьями и, в конце концов, плюнув на все, одела простенькое черное платье от Ким Су Ен. Простенькое на вид, на Мелиссе оно обтягивало каждый изгиб, заставляя особо озабоченных истекать слюнями. Уложив волосы и отказавшись от украшений, она набросила на плечи плащ и вызвала такси.
   Всю дорогу ее преследовала мысль о том, что приперевшись в "Розовые небеса", она окажется там одна как дура. Денег, конечно, у нее хватит, чтобы провести там не один час, но в таком виде ее, чего доброго, примут за какую-нибудь корпоративную шлюху, ждущую лопающегося от бабла клиента.
   По прилету ее ждал сюрприз. Серебристая машина Питера стояла рядом с посадочной площадкой такси. Сам Питер торчал там же, причем его одежда мало подходила для похода в ресторан. Увидев выгружающуюся из такси Мелиссу, он расхохотался.
   - Об этом я и не подумал! - заявил он, подавая ей руку. - Когда я назначал здесь встречу, то совсем не планировал тащить тебя в эту паршивую забегаловку.
   Паршивую забегаловку? Один из самых известных и дорогих ресторанов города, а его клуб еще более знаменит, в первую очередь своей закрытостью. И через улицу... Конечно! Торчит матово-серый шпиль Комитета! Не мог же он назначить ей встречу на комитетской служебной стоянке.
   - Мел, ты не обижайся, но я знаю пару мест, где кормят гораздо лучше, чем здесь и за гораздо, гораздо меньшие деньги... Так что уже если вести девушку в первое свидание на ужин, то уж в места поприличней этого.
   Питер распахнул дверцу перед сбитой с толку Мелиссой. В машине ее ожидал огромный букет полевых цветов, завернутых в простую белую бумагу.
   - Ой, мамочки! - взвизгнула Мелисса, зарывшись в цветы по уши. Кто бы мог подумать, что посреди зимы можно увидеть не тепличных пижонских выкормышей благородных сортов, а настоящие живые цветы, росшие в настоящей земле, а не на гидропонике. Сейчас их можно было достать, в лучшем случае, в Австралии.
   Питер уселся на свое место и спросил:
   - Готова?
   Мелисса кивнула, лихорадочно застегивая ремень.
   Едва не сорвав габаритные огни с взлетающего такси, на котором прибыла Мелисса, "субару" рванулся под купол.
   Питер ни на секунду не изменил своему стилю вождения. Они метались из потока в поток так, словно неслись в киберпространстве. Но там не было инерции, плотных тел и полудюжины законов физики, готовых в любую секунду вцепиться голодными псами в незадачливого лихача.
   Ближе к краю купола поток машин стал редеть, пока не исчез вконец вместе с полосами движения.
   - Вот эту часть, - сообщил Питер Мелиссе, хулигански подмигивая. - Я люблю больше всего.
   Ребра жесткости, на которых держалась вся конструкция купола, приближались к ним с огромной скоростью. На них уже были видны следы сварки и крепления, а так же залитые герметиком стыки прозрачных плит, накрывавших весь город. Под куполом ползали черепахи-чистильщики, благодаря усилиям которых еще можно было увидеть земное светило. Спустя пару секунд Мелисса уже могла различить морозный узор на армогласе, подкрашенный в медь заходящим апельсином солнца. Она не верила в то, что Питер поставил своей целью расколотить их обоих об купол, но внутри что-то сжалось, в ожидании приближающегося удара.
   Повинуясь движению руки Питера, машина почти отвесно пошла вниз, припечатав Мелиссу к спинке кресла. "Моя прическа!" - было единственной мыслью, успевшей мелькнуть у нее в голове прежде, чем машина вновь приняла горизонтальное положение и остановилась.
   В такие места Мелиссе забираться не приходилось. Они находились на самой границе купола, куда образованные и воспитанные люди из центра не ходят, приличных девочек не пускают мамы, а половина половозрелого мужского населения города лишилось здесь девственности.
   Это была Западная окраина. Море лихорадочных неоновых огней, изгибающихся вверх вместе с куполом. Сотни магазинов и магазинчиков, в которых при желании можно было купить все, что угодно. Нейтральная территория, где пересекались темные личности, которые не избегали неонового света улиц центра, и горожане. Каждый туристический справочник рекомендовал посетить это место, как одну из достопримечательностей города, но, желательно, большой группой и в сопровождении опытного вооруженного гида.
   Короче говоря, это было то самая часть города, в которую Мелисса ни за что бы не сунулась сама.
   Сейчас же ей стало даже интересно. У нее не было особых оснований доверять человеку, с которым она познакомилась пару дней назад и в сумочке у нее лежал не вполне законный парализатор, но... Запретный плод всегда был сладок, и Мелисса никогда раньше не пыталась откусить от него с этой стороны. Так почему бы не попробовать это сделать сейчас?
   Она выпрыгнула из машины. Первое, что ее поразило, была жирная черная земля под ногами. То там то здесь торчали пучки жухлой травы. Все городские газоны были засажены вечнозелеными сортами на гидропонике, и ходить по ним строжайше запрещалось.
   Питер вышел из машины с пластиковым пакетом в руках. Критически оглядев жмущуюся от холода Мелиссу, он протянул пакет ей. Там оказались совсем джинсы, кенгуруха без рукавов с надписью "Гибсон живее всех живых" и вельветовая куртка пиджачного покроя.
   - Если не боишься, можешь одеть прямо на платье, я пока отвернусь, - сказал он.
   Мелисса вспыхнула и демонстративно швырнула плащ на сиденье. Под платьем кроме узеньких трусиков и бра у нее, естественно, ничего не было, поэтому, прежде чем она запрыгнула в брюки и кенгур, успела покрыться гусиной кожей. Зато Мелисса успела заметить как Питера поднял очки на лоб, без особого стеснения разглядывая ее грудь. Несколько плохо различимых в свете уличных фонарей фигур разразились аплодисментами, остальные, спешащие по своим делам, даже не обратили внимание на стриптиз. Мелисса отправила платье вслед за плащом и поклонилась аплодирующим.
   - Ну, ты доволен? - она повернулась к Питеру.
   - О, вполне, - расплылся в улыбке тот. - Вообще-то я думал, что ты переоденешься в машине. Вечернее платье не очень подходит для этого места.
   Он подошел к ней и обнял за талию.
   - Впрочем, как видишь, местную публику ты удивила не сильно.
   От того, что он прикоснулся к ней по телу Мелиссы побежали горячие волны. Вот же ж мать вашу, мелькнуло у нее в голове, похоже втюрилась по полной! Подняв лицо, Мелисса снова наткнулась взглядом на собственное отражение.
   - Ты когда-нибудь снимаешь эти дурацкие очки? - она высвободила руку и сдернула их с лица Питера.
   Выражение его глаз Мелиссе понравилось.
   - Если ты не перестанешь так на меня смотреть, - сказал он ей, наклоняясь ниже. - Я сделаю что-нибудь непристойное.
   - А как я смотрю? - Мелисса понизила голос и облизнула губы.
   - Как мартовская кошка на кота, - лицо Питера оказалось еще ближе.
   - И это на первом свидании? - укоризненно произнесла она и притянула его к себе.
   Вскоре она выяснила, что целуется Питер весьма недурно.
   Питер оставил машину прямо там, где они приземлились. Мелисса где-то читала, что это не лучший способ позаботиться о безопасности транспорта на окраине, но Питера похоже эта проблема мало волновала.
   Окраина имела лишь одну улицу - гигантскую, тянущуюся вдоль обода купола Кривую Стрит. Естественно, на карте города ее не было, но здесь и там висели разномастные таблички, убеждавшие что дом номер такой-то на ней все-таки находится. Вот только сами номера домов на Кривой были довольно странными - например Мелисса успела заметить дом номер 9 3/4 или просто "Прибежище Св. Нэнни на Кривой".
   А еще от Кривой Стрит во все стороны расползались переулки, от крохотного в десять шагов, до таких, что могли поспорить длинной с некоторыми городскими улицами. И везде, везде кипела шумная, суетливая и непонятная Мелиссе жизнь. На Кривой с равным успехом можно было встретить вьетнамского бомжа на велосипеде, толпу неопуритан с суровыми бородатыми лицами, раскрашенных в кричащие цвета проституток, или даже господ в черных дорогих плащах из фиброволокна в окружении телохранителей. Все вокруг покупалось и продавалось, пару раз Мелиссе пытались всучить какую-то ерунду, еще пару раз - наркотики. К ее огромному удивлению, Питер ни разу использовал комитетский жетон. Точно также спокойно, он прошествовал мимо драки, протащив за собой Мелиссу, собиравшуюся поглазеть на нее. До этого мордобой с поножовщиной она видела только на экране.
   Питер определенно был хорошо знаком с местностью. Он целенаправленно вел Мелиссу, не обращая внимания на творящийся вокруг бедлам. Хотя она с удовольствием осмотрела бы пару местных достопримечательностей. Кроме драки, ее внимание привлекли кальян-бар (Наш кальян поставляется прямо из мятежных земель Ирака! Любой ароматизатор по вашему выбору!) и "Колдовская лавка дядюшки Чжоу" (Порошок из оленьего пениса со скидкой!). Около "Друзей животных мадам Лу" Мелиссе, наконец, удалось прервать стремительное движение Питера, упершись каблуками в потрескавшийся асфальт.
   - Я хочу посмотреть на друзей животных мадам Лу!- заявила она.
   Питер остановился и уставился на нее.
   - Как ты думаешь, кто они? - спросил он, наконец.
   Мелиссе показалось, что Питер едва сдерживает хохот.
   Мелисса пожала плечами.
   - Ну, могу я хоть что-нибудь здесь посмотреть?
   - Без вопросов. Только, думаю, сейчас ты ошиблась адресом.
   - Почему?
   - Это бордель для зоофилов. Ты предпочитаешь лошадей или собак?
   Мелисса густо покраснела и предоставила Питеру возможность поржать как следует, после чего пошла за ним, стараясь не обращать внимания на назойливый неон и голорекламу. В следующий раз она возьмет с собой путеводитель.
   Их целью оказалось бывший склад с заколоченными окнами. На вывеске, рядом с криво выведенным названием - "Драная утка", мерцала голограмма с изображением ощипанного Даффи Дака в розовых панталонах и бюстгальтере. Не смотря, на то, что Мелисса усомнилась в целесообразности посещения такого заведения, она безропотно позволила затащить себя внутрь.
   "Драная утка" представляла собой кошмарное зрелище. Помещение было огромным, но темным, едва освещенным прилепленными по стенам светильниками, сочащимися желтым светом. Столы, наверно собирали с помоек всего города. То же самое относилось и к стульям - один из них Мелисса определила как реликт викторианской эпохи (видела похожий на E-Bay). Старинное дерево покрывали нецензурные надписи. На каждом столе в жестяных банках торчали огромного размера свечи, дающие, для своего размера, кошмарно маленькое количество света, из-за которого практически невозможно было разглядеть ни одного посетителя. Посреди зала, погруженный во тьму, возвышался помост с несколькими шестами, горящими отполированным блеском. Назначение их Мелисса определила сразу.
   Ей показалась, что она попала в постановку какого-то фильма о карибских пиратах. Впечатление усиливалось льющейся из одного из углов музыкой, оказавшейся, к огромному удивлению Мелиссы, живой. Несколько трудноразличимых сгорбленных фигур наяривали что-то на испанский мотив.
   - И ты хочешь сказать, что в этой дыре прилично кормят? - прошипела Мелисса, вцепившись в руку Питера. - Если у тебя не было денег на "Розовые Небеса", то мог бы одолжить у меня на "Бургер Кинг"!
   Питер довольно ухмыльнулся.
   - Не суди по обложке, Мел. Эти корпоративные жлобы послали бы толпу наемных убийц к Джайлзу, если бы он попытался открыть свой ресторан наверху и ни я, ни весь Комитет не смогли бы им помешать. Джайлз прекрасно это знает и поэтому сидит на окраине.
   - Он преступник? - у Мелиссы округлились глаза.
   - Нет. Просто он настолько хорошо готовит, что отбил бы клиентов у всех "розовых небес" вместе взятых.
   Они добрались до свободного столика. Найти его оказалось непросто, потому что как только глаза Мелиссы привыкли к потемкам "Драной утки", обнаружилось, что почти все места заняты. Состав посетителей оказался столь же разношерстым, как и толпа на улице. Мелисса готова была поклясться, что в дальнем углу столик занимала компания парней в полицейских доспехах. Мелькнувшее в свете свечи за следующим столом лицо она узнала сразу - Моника Рэмис, глава Департамента по культуре и искусству. Уж кого, а ее она тут встретить не ожидала.
   Столик, который они заняли, был сколочен из кое-как оструганных досок, наскоро залитых сверху пластиком для придания гладкости. Вместо стульев рядом с ним стоял пластиковый бочонок с надписью на кириллице и две колченогие табуретки.
   Мелисса покосилась на предложенное ей сиденье.
   - Это что, местный колорит такой? Если твой друг так хорошо готовит, почему бы ему не обзавестись мебелью поприличней?
   - Скоро сама поймешь.
   Через какое-то время выяснилось, что на них обращают мало внимания не только посетители, но и официанты.
   - Так, - пробормотал Питер. - Я, кажется, слишком долго здесь не был.
   Размахнувшись, он треснул кулаком по стене так, что задребезжали лампы, а пламя свечи заплясало как сумасшедшее. Но в зале, похоже, никто и ухом не повел.
   Однако, минуту спустя из темноты материализовалась сгорбленная фигура. Ее походка показалась Мелиссе странной - словно к ногам привязаны палки, в результате чего они перестали сгибаться. Кроме того, человек припадал на правую ногу и имел соответствующий перекос плеч. Когда же он приблизился к столику, Мелисса ахнула - вся правая половина лица подошедшего была испещрена платиновыми проводками, часть заменяли тускло поблескивающие пластины, а вместо глаза горел микрообъектив.
   - Джайлз - киборг, - шепнул Мелиссе Питер.
   - А то я сама не вижу, - буркнула она. - Только как он таким стал?
   - После расскажу.
   Питер встал из-за столика и подошел к киборгу. Они облапили друг друга, при этом обнаружилось, что вместо правой руки у Джайлза соматический стальной протез. Питер и Джайлз разговаривали негромко, и Мелисса не слышала ничего кроме обрывков слов. Но даже этого ей хватило, чтобы понять, что разговор имеет слабое отношения к кулинарному искусству.
   - Джайлз был дистанционным оператором во время войны, - сообщил Питер, вернувшись на место.
   Мелисса присвистнула. Сколько же ему тогда лет?
   - У него и тогда была большая степень интеграции электроники в организм, а после того, как их станцию накрыло ядерным взрывом, этого добра в нем стало процентов тридцать.
   Человек, состоящий на треть из композитов и микроэлектроники - это вам не диск личной киберсистемы в виске. Далеко не все при этом сохраняют сознание и ясный ум. По программе новейшей истории Мелисса знала, что каждый третий дистоп войну закончил в психушке.
   - И как он?
   - Нормально. После войны ему вытерли из системы все военные программы... Или, скорее, министерство обороны думает, что вытерло. А на освободившееся место он загрузил все кулинарные книги мира. Талантом по части готовки его и так Бог не обделил... Да что тебе рассказывать - сама попробуешь, и убедишься, что вас кормят всякой дрянью за дикие деньги.
   Питер выложил на стол прозрачный лист-экран с меню. Мелисса получила возможность убедиться, что Питер ни капли не приврал ей о кулинарных талантах Джайлза. Половину листа занимал мерцающая надпись "Ресторан "Драная утка" - Меню всех народов мира! - Прежде чем заказать блюдо, убедитесь, что его ингредиенты есть на нашей кухне или заказывайте стол заранее! - Готовим блюда из продуктов заказчика!". Все остальное мест на листе занимала многоуровневая система поиска.
   Мелисса хихикнула и передала его Питеру.
   - Знаешь, я как-то даже растерялась. Давай закажем что-нибудь по твоему выбору.
   - Тогда, предлагаю, фирменное, - Питер провел пальцем по пластику, стирая рекламу. - У Джайлза оно каждый день новое.
   Спустя несколько минут после того, как заказ Питера был доставлен к столу, Мелисса точно знала, что "Розовые небеса" действительно средней паршивости забегаловка по сравнению с "Драной уткой". Джайлз готовил так, что она оглянуться не успела, как уговорила фирменное блюдо, даже не успев спросить, из чего оно сделано. Кажется, это были морепродукты... морская змея, например. Питер заказал ей мартини и десерт, а сам продолжил трапезу, поскольку, в отличие от Мелиссы, ел не торопясь.
   Между тем туманные музыканты собрали свои инструменты и отвалили. Вместо них притащили электронный пульт, за которым совершенно отмороженный на вид ди-джей запустил что-то ритмично-заунывное. Пока он копался в дисках, Мелисса уговорила три или четыре порции мартини.
   - Знаешь, ты бы не увлекалась выпивкой, - осторожно заметил Питер, отставив от себя тарелку.
   - Да ладно тебе, - Мелисса чувствовала себя отлично, качая головой в такт ритму. - Это же компот для маленьких детей.
   Она уронила на пол десерт - крошечную зефиринку в розовой глазури и рассмеялась.
   - Только не говори потом, что я затащил тебя сюда, чтобы напоить, - Питер пощелкал по меню.
   - Фу, зануда! - откликнулась Мелисса. - Пойдем танцевать!
   - Здесь не танцуют, - Питер ухмыльнулся. - По крайней мере, посетители.
   - Да-а?.. - протянула Мелисса.
   В этот момент музыка сменилась на более энергичную, и прожектора осветили помост в центре зала. Вокруг восторженно взвыли.
   Свет погас, оставив небольшой конус света сверху. В нем, под усилившиеся вопли одобрения, появилась девушка, затянутая в черный латекс со стянутыми в конский хвост золотистыми волосами до пояса. Музыка набрала громкость и девушка начала танцевать.
   Как и предполагала Мелисса, шесты стояли для стриптиза. Но надо было отдать должное танцовщице - показывать она его умела. Глядя на мелькающее в переменных огнях обнаженное тело, Мелисса почувствовала, что мартини ударило ей в голову как следует и перед глазами немного плывет. Но внутри нее, в такт музыке, шумели какие-то шкодливые пузырьки и она заказал еще. Питер, откинувшись на стену, тянул кислотно-зеленого цвета жидкость через соломинку из высокого стакана. Смотрел он не на танцовщицу, а на Мелиссу
   Как только возникла небольшая пауза, Мелисса притянула к себе Питера и, поцеловав его, попросила, чтобы он заказал ей то же, что и себе.
   - Знаешь, Мел, я не уверен, что после этой штуки ты будешь способна совершить романтическую прогулку под луной.
   - В каком месте этой дыры ты способен разглядеть Луну? - решила уточнить Мелисса.
   Питер возразил, что хотел бы доставить ее с первого свидания домой во вменяемом состоянии, так что Мелиссе пришлось пнуть его по ноге под столом, чтобы прекратить морализаторство. Пожав плечами, Питер чиркнул по списку и спустя пять минут перед Мелиссой появился покрытый инеем стакан.
   - Предупреждаю сразу, - Питер накрыл своей рукой ладонь Мелиссы. - Соломинка здесь вставлена отнюдь не для красоты...
   Мелисса кивнула и глотнула жидкость в стакане. Сперва она показалась приятной на вкус - немного мяты, немного грейпфрута, еще какой-то незнакомый привкус, а затем... До сих пор ей не удавалось попробовать ничего страшнее ирландского кофе Полли Гатс. Она всегда подозревала, что Полли добавляет одну капельку кофе на литровую бутылку виски, поэтому пить без слез его было невозможно. Однако это... В горло ей, определенно, попал огнедышащий вулкан, который немедля принялся изливать потоки лавы в желудок. Она закашлялась, но тут жжение исчезло и в желудок просыпался дождик из крошечных ледяных кристаллов.
   Мелисса открыла крепко зажмуренные глаза и убедилась, что еще жива. Питер откровенно потешался, глядя на нее.
   - Что... это... было...? - с трудом выдавила из себя Мелисса.
   - Бомбардировка Антарктиды, - с трудом сдерживая смех, ответил Питер. - Я тебя предупреждал.
   В ответ Мелисса взяла соломинку губами и сделала глоток. На этот раз он пошел куда лучше - она даже не поморщилась.
   На сцене в это время кружила вокруг шеста девица, одетая исключительно в разноцветные татуировки. Настолько разрисованное тело Мелисса видела впервые - складывалось впечатление, что девушка затянута в покрытый рисунками латекс. Еще большее Мелисса удивилась, когда увидела, как татуировки постепенно исчезают у нее с кожи, открывая смугловатое тело.
   Коктейль в стакане кончился как-то незаметно. Кажется, я становлюсь алкоголичкой, подумала она, но эта мысль отступила на задворки сознания в ту же секунду, как родилась на свет. Мелисса поняла, что давно не отрывалась как следует. Занудные вечеринки у подруг с зализанными слюнявыми кокаиновыми кавалерами... О-о, как это уже надоело. Можно мне, наконец, хоть когда-нибудь позволить себе плюнуть на все и, например, напиться до потери сознания?
   Посетители "Драной утки" себя подобными проблемами не загружали. Часть из них уже стояла на столах со стаканами в руках. Моника Рэмис подалась вперед и глаза ее блестели. Через столик от нее сухощавый благообразный господин, со всеми признаками преуспевающего бизнесмена, сорвал с себя рубашку и, прыгнув на стол, принялся лихо отплясывать в обнимку с девицей весьма легкого поведения. Где-то зазвенело стекло...
   - Началось, - вздохну Питер.
   Перед Мелиссой уже стояли три пустых стакана из-под коктейля. Она не помнила ни как их заказывала, ни как пила. Зато содержимое стаканов уже перехватило управление ее автопилотом. Мелисса ощутила, как накатывается возбуждение. Как-то она читала, что социологический опрос показал, что больше половины женщин, выпив, чувствуют себя страшно распутными. В большинстве случаев на следующий день они об этом сильно жалеют...
   С шеста на сцене сползла очередная танцовщица, черная, как ночь. Разглядеть ее можно было только когда она была одета. На неосвещенной сцене это выглядело как стриптиз человека-невидимки. Впрочем, под конец девушку поместили в круг света - посмотреть там было на что.
   Решительно отшвырнув назад стул, Мелисса встала.
   - Знаешь, - обратилась она к Питеру. - Я тоже умею не хуже их.
   Остатки здравого смысла Мелиссы вопили - остановись, что ты делаешь, неужели он так нужен тебе в постели?! Но "Бомбардировка Антарктиды" глушила их надежнее чем Комитет пиратские радикальные радиостанции.
   Подъем Мелиссы на сцену сопровождался одобрительным улюлюканьем, свистом и подбадривающими выкриками. Питер сидел на месте и внимательно наблюдал за ней.
   Опыт стриптиза у Мелиссы имелся - в студенческую бытность вечеринки имели моду быть весьма развратными по нынешним пуританским меркам, и больше походили на оргии. На первой из них она напилась так, что без малейшего стеснения разделась под музыку перед целой толпой таких же пьяных студентов и лишилась девственности. Все дальнейшие вечеринки были как две капли воды похожи на эту - водка, амфетамины, марихуана, конкурс мокрых маек, стриптиз, потом беспамятный секс. Просыпаясь по утру в груде голых тел, никто не мог уже вспомнить кто, кого и зачем. Систематически это продолжалось два года, пока Мелисса едва не оказалась на грани отчисления.
   Сейчас опыт тех вечеринок пришелся кстати. В "Драной утке" самодеятельность подобного рода только приветствовалась - никто не пытался выставить ее со сцены. Более того, ди-джей запустил что-то энергичное.
   Судя по реакции публики, периодически прорывающейся через рев музыки, выступление пришлось ей по вкусу. Сама Мелисса, в те моменты, когда была повернута лицом к залу, искала Питера, который, в свою очередь, тоже не отрывал от нее своих глаз. За ним, прислонившись к стене около светильника, стоял Джайлз. Взгляд, отблескивающий мертвым стеклом, смутил Мелиссу, но не настолько, чтобы именно в этот момент не избавиться от бра.
   Музыка стала стихать, зал взорвался аплодисментами. Развернувшись, Мелисса обняла шест. Металл, который уже длительное время согревало тепло обнаженных женских тел, полированной змеей скользнул у нее между грудей и живота, задевая какие-то подозрительно чувствительные точки. От этого по коже побежали крохотные щекочущие искры, не преминувшие пробраться глубже, заводя Мелиссу.
   Но стеклянный взгляд Джайлза сделал свое дело. Воздух над сценой хорошо вентилировался и мозги у Мелиссы немного прочистились. Сделав пару круговых движений вокруг шеста, она решила, что пора заканчивать. Публика отреагировала на это возмущенным ревом. Когда Питер подставил подножку первому посетителю, рванувшему к сцене, зал взорвался потасовкой.
   Питер оказался рядом с Мелиссой в одну секунду. Сграбастав разбросанную одежду, он ей голову. Мгновение спустя над ними просвистел викторианский стул и снес прожектор.
   - Теперь поняла, почему Джайлз не держит здесь приличную мебель? - спросил Питер, съездив каблуком по цепляющейся за помост руке, покрытой наколками. - Кстати, он просил передать, что ему понравилась твоя импровизация.
   Мелисса кивнула, натягивая на себя кенгур. Бра она так и не нашла.
   - Честно говоря, он меня напугал. У него такие страшные глаза... Объектив еще ничего, привыкнуть можно, но его собственный глаз... Как будто мертвый.
   - У него его просто нет, - Питер поймал на лету лампу и поставил на пол рядом собой. - Он Точнее он тоже искусственный.
   - Бр-р! - Мелисса наконец справилась с одеждой и спросила: - Что теперь?
   Питер пожал плечами.
   - Ничего. Через полчаса все успокоятся.
   - Здесь такое каждый день?
   - Угу. Для чего, по-твоему, люди сюда ходят?
   - Ну не знаю... Поесть, посмотреть...
   - Себя показать, - поддразнил ее Питер.
   - Э-э, слушай... Я ведь на самом деле не такая. Можешь считать, что мне уже стыдно.
   На самом деле она не стеснялась ни капли. Можно подумать, что затащить кого-нибудь в постель на первом свидании считается нормой только у мужиков.
   - Жаль. Мне понравилось.
   Мелисса хихикнула.
   - Сдается мне, я норму не рассчитала. Последний раз я такое вытворяла студенткой.
   - У тебя была бурная молодость?
   - Как тебе сказать...
   Мелисса не закончила фразы - кто-то ухватили ее за ногу. Не глядя, она саданула каблуком. Снизу донесся истошный вопль.
   - Так, - Питер поднялся. - Пойдем отсюда, с этим дебошем Джайлз сам разберется.
   Он спрыгнул со сцены и спустил на руках Мелиссу. Потасовка в зале продолжалась с завидным азартом и походило, что сюда в ближайшее время наведается городская полиция. парни в доспехах, которых успела заметить Мелисса, уже куда-то слились.
   Спокойно добраться до выхода им не удалось - дорогу к двери преградил здоровенный мужик с бритым черепом, украшенным рядами поблескивающих заклепок. Его кожаная куртка свисала лохмотьями, открывая гипертрофированные стероидные узлы мышц, перекатывающиеся под кожей. Взгляд питекантропа не выражал ничего, кроме тупой злобы, приправленной стекающей из рассеченной брови кровью.
   Питера троглодит считал лишь несущественной помехой на пути к обладанию телом Мелиссы, каковое намерение он и выразил парой междометий. После чего его масса сдвинулась по направлению к ней. За спиной у питекантропа замаячили несколько более хлипкие прихлебалы с шакальими мордами, все как один вращающие в руках сверкающие ножи.
   Питер аккуратно отодвинул Мелиссу в сторону и сам направился к качку, поигрывающему в руках широким ножом. Подойдя почти вплотную, Питер остановился. Питекантроп замахнулся и... За дальнейшим Мелисса просто не уследила. Пару секунд спустя гопник оказался на полу. Питер уперся ногой в спину противника и пальцами держал его за ноздри. Перекочевавший в его руки нож плавал где-то в районе горла жертвы. То ли в потемках, то ли с испугу Мелиссе показалось, что Питера глаза заполнены огромными черными зрачками без малейших следов белков. Один взмах ножом и из горла человека, вопящего от боли, хлынет черная кровь...
   Питер отшвырнул нож, с неприятным звуком заскользивший по бетонному полу в сторону выхода, и распрямился, отпуская ноздри питекантропа. Шакалы, рванувшиеся было на помощь к вожаку, поджали хвосты и отступили в темноту. Мелисса едва успела глазом моргнуть, как Питер словно испарился. Из темноты донеслись отчаянные вопли. Сделав несколько шагов вперед, Мелисса обнаружила всю скорчившейся компания на полу. Лицо Питера подергивалось, приобретая звериное выражение и тут же расслабляясь.
   Пнув последнего поверженного противника, он протянул Мелиссе руку.
   - Пошли отсюда.
   Мелисса осторожно обошла распластанные тела, не отрывая от них взгляд.
   - Ты... - начала было она, как только они вышли на улицу.
   - Что? - в чертах Питера вновь промелькнул зверь.
   - Ничего, - смутилась Мелисса. - Ништяк первое свидание у нас получилось.
   - Разве это не романтично? - усмехнулся Питер. - Ужин под луной, чувственный танец, парень спасает девушку от хулиганов...
   - Как только мы доберемся до моего дома, - пообещала Мелисса, - тебе за это воздастся сполна.
   Она выполнила свое обещание - уснули в ту ночь они только к рассвету.
  
   Питер был исключительно странным любовником. Он всегда появлялся у Мелиссы неожиданно, но никогда не исчезал без предупреждения. Его могло не быть неделю или две, затем раздавался звонок, и на экране появлялось его лицо, иногда покрытое загаром, иногда свежими царапинами. Чаще всего отлучки были небольшими, на день-два. Но Мелиссу раздражало, что она никогда не могла найти его сама. Она не знала, где он живет. Питер никогда не говорил о своей работе. Она практически ничего не знала о его семье или том периоде жизни, которой был до нее. Да чего уж там, она вообще ничего о нем не знала!
   Раньше этого было достаточно, чтобы сменить любовника. Но с Питером так просто не получалось. Если он отсутствовал несколько дней, у Мелиссы все начинало валиться из рук. Когда Питер возвращался и был рядом с ней, она чувствовала, что нашла то, что некоторые ищут всю жизнь и никогда не находят. В какой-то дурацкой буддисткой книжке Мелисса прочитала, что люди сами по себе неполноценны. Душа человека, якобы, есть лишь половина энергетического тела. Вторая, точно отвечающая всем его вибрациям, находится у кого-то еще. В общем, типа полный такой инь-янь. И пока обе эти половинки не встретятся, счастья у их обладателей в жизни не будет. Если буддисты правы, то Питер - та самая вторая половиной ее энергетического тела. Жаль, что они не встретились раньше, до того как он подался в свой гребаный Комитет.
   Господи, пусть это длиться вечно, думала она, засыпая в руках Питера. Или хотя бы пока я не умру.
   Что же касается его таинственной работы, то определенные догадки у нее имелись.
  
   Первое, что вызвало у Мелисы чувство тревоги, было тело Питера. Нет, он был достаточно хорошо сложен, и в бассейне мало выделялся бы среди толпы в меру подкачанных молодых прожигателей жизни. За исключением одного "но". Кроме стандартного нейроимпланта в виске, тело Питера было буквально нашпиговано микропортами, закрытыми телесного цвета заглушками.
   О существовании имплантов Мелисса узнала в первую же проведенную с ним ночь просто нащупав их. Поначалу она недоумевала, зачем человеку столько - два длинных ряда коннекторов вдоль позвоночного столба, по два на каждой руке, плюс порт на левом запястье, по одному на бедрах и один у основания шеи. Многовато для простого входа в сеть. Питер, со свойственной ему прямотой, сразу поставил ее перед фактом, что эти "особенности" организма имеют непосредственное отношение к его работе и комментировать их наличие он не собирается. Если Мелиссе не нравится их присутствие... Нет, нет, что ты, очень мило - быстро ответила она.
   Начальной версией стала принадлежность Питера к операторам глубокого погружения. Но ее быстро развеял Хассим. По его словам, на такую работу брали инвалидов с неизлечимыми дефектами опорно-двигательной системы. Даже если на нее взять нормального человека, способного на внутривенном питании сутками не выходить из сети, через какое-то время он сам станет инвалидом. Кроме того, операторам-глубинникам делают шунтирование черепной коробки в пяти точках, куда и заводят нейрошунты. Не очень-то это походило на Питера.
   Вот тогда-то Мелисса поняла, что значит "любопытство сгубило кошку".
   Она, естественно, не сказала Хассиму, зачем ей понадобилась эта информация, но попросила, в виде одолжения, поискать в сети упоминание о сходной схеме размещения имплантов. Неделю спустя Хассим выудил ей экземпляр диссертации четвертьвековой давности некоего Эрнста Паулера. Темой работы стала кибернетизация организма с целью подключения дополнительных устройств, управляемых синтетической бинарной системой мозг-софт. Сам автор не скрывал, что в первую очередь свои разработки хотел бы видеть востребованными военными. Какое-то время спустя работу изъяли из свободного обращения, как сообщил Хассим, а ее автор больше нигде и никогда не публиковался.
   Затем поиски прервал отпуск в Новой Зеландии, в течение которого беспрерывно шел дождь. Прогулки и купание пришлось заменить сексом с Питером в самых различных местах отеля, устроиться в которых у них хватало фантазии и способностей.
  
   Вернувшись из Новой Зеландии, Мелисса пребывала в блаженном расслаблении, пока Питер не объявил ей, что он будет отсутствовать минимум месяц. Два месяца вместе с ним (после Новой Зеландии он удивительно долгое время нигде не пропадал) и Мелисса привыкла к ежедневным встречам. Она попробовала возмутиться этим фактом, но Питер был жесток и категоричен, что поразило ее до глубины души. После чего собрал свои вещи и, не говоря ни слова, ушел.
   Разбив в бешенстве вазу, Мелисса, кипя от злости, вернулась к поискам информации о схеме имплантов Питера. Самостоятельное брожение по сети привели ее на территорию какой-то полулегальной организации хакеров-переростков. Детки развлекались взломом чего попало и борьбой со всемирными заговорами, половину из которых они выдумали сами. Из ереси, которой были набиты их архивы, Мелисса выудила несколько черновых проектов экзоскелеторной брони, предназначенных для армейских спецподразделений. Однако там же нашлись копии отчетов Минобороны, которое отказалось от проекта из-за его дороговизны. Пояснительная записка гласила, что помимо прочего, в организм носителя брони, для ее успешного функционирования во взаимодействии с периферийной нервной системой и мышцами, нужно внести ряд необратимых изменений. Они связанны с объединением электромеханических частей и органики, и требуют соблюдения особых условий, которые трудно поддерживать без специального оборудования.
   Полученные сведения подтолкнуло Мелиссу к более глубоким исследованиям. Стараясь избегать незаконных методов получения информации, она просеяла все доступные ресурсы на предмет возможного использования аналогичных оружейных систем.
  
   Питер вернулся месяц спустя, и позвонил, будто у них ничего и не было. Собственно и Мелисса сама вспомнила о том, что они разругались, только когда их уже разъединили. Решив, что неразумно будет сейчас вспоминать старые обиды, она вызвала такси. Перед отъездом Мелисса закрыла все свои поисковые программы и запаролила найденную информацию. Поскольку работать с домашней системой Мелисса Питеру не запрещала, ей совсем не хотелось, чтобы он знал о ее поисках.
   Питер отвез ее в городской театр кабуки, где первый раз за много лет поставили "Додзёдзи". Достать билеты на премьеру в последний вечер мог только президент. Или сотрудник Комитета, как убедилась Мелисса. Конечно, она просто растаяла.
  
   В открытой печати Мелисса не нашла ни слова, поэтому, рискуя рабочим местом, она часами скользила в мутных водах скрытых рисковых доменов, отсеивая программными фильтрами зерна от плевел. Благодаря этому Мелисса узнала много нового, но далеко не всегда приятного, о мире, в котором жила.
   Поиски информации о сфере возможного применения разработок Паулера, привели ее на нелегальные пространства довольно странных групп людей. В основном они именовали себя радикальными партиями или армиями освобождения. На самом деле, большинство из них были обыкновенными бандитами. Ознакомившись с содержанием их сетевых вестников, Мелисса почувствовала, что у нее встают дыбом волосы.
   Официальные новостные ленты пестрели сообщениями о террористических актах, совершенных в той или иной части света. Происходили они с завидной регулярностью, ассигнования на борьбу с терроризмом увеличивались, все вокруг твердили, что терроризм, это бич века... Медиа-аналитики вспоминали, что в начале века волна терроризма уже захлестывала крупные страны планеты, но, вроде как, ее задавили несколькими военными акциями, а потом в ход пошли меры вроде приграничных заслонов и принудительной депортации. И вот все началось по новой.
   На первый взгляд все было очень серьезно. Срабатывание осколочного взрывного устройства на станции монорельса унесло сотню жизней. Восемьдесят погибших, больше двух сотен пострадавших при распылении через систему вентиляции модного клуба баллона зарина (господи, где они нашли-то такую древность?). Взрыв на борту трансатлантического лайнера - двести пятьдесят погибших, полторы сотни пропавших без вести... Чудовищная статистика для общества, забывшего, что такое смерть от рака, туберкулеза, и лептоспироза, а число жертв ДТП в котором не превышало полсотни в год.
   Сотни видеозаписей и снимков. Огонь, дым, искореженный металл и обугленные трупы. Интервью с покалеченными жертвами и бьющимися в истерике их родственниками. Какими бы идеалами не прикрывались люди, которые все это устраивали, все равно они просто убивали людей.
   Однако довольно скоро навыки аналитика в мозгу Мелиссы взяли верх над животным ужасом. Стоило ей с помощью простейшей подручной программы проанализировать полученный массив, как цифры заговорили об ином. Разбившийся лайнер едва не разорил компанию-владельца - пассажиропоток уменьшился практически наполовину. Контрольный пакет ее акций ушел за бесценок по мелким инвесторам, а потом, вдруг, аккумулировался у компании-конкурента. Одним из директоров которого был бывший глава президентской администрации. После серии взрывов на станциях моно, их оборудовали детекторами взрывчатки - удовольствие не из дешевых, а заказ получила одна из госкорпораций. Информация о том, что деньги на закупку оружия для боевиков в Афганистане прошли через один из крупнейших банков страны привел к оттоку со счетов миллиардов. Банк в итоге национализировали. Ну и так далее. Кто-то очень умно использовал колебания рынка в своих интересах. А может не просто использовал - Мелисса никак не могла отделаться от ощущения, что колебания эти вполне поддаются обсчету и управлению.
   Распыление зарина в клубе, на первый взгляд, никаких последствий для рынка не вызвало. Вот только, если призадуматься, самолеты ведь тоже падали и раньше, и это мало пугало рядовых обывателей. Но стоило сменить причину катастрофы с технической неполадки на теракт, и раззвенеть об этом по СМИ, намекнув, что это не первый случай, как началась паника. Мелиссе слабо верилось, что вольные сетевые ньюсмейкеры действительно контролируются Большим Братом, но полная свобода информации в сети давала как раз тот эффект, который оказался выгоден и мифическим террористам и государству. Первые получали известность и сливки в виде эпидемии бессмысленного ужаса, второе на волне паники проталкивало не самые популярные бюджетные статьи.
   Но даже это было только второе дно. Еще глубже, под мутной жижей из внутренних политических интриг, борьбы за рынки и медийной истерки, Мелисса наткнулась на еще одно дно. В последние годы страх поселился не только в душах сограждан Мелиссы, и лидеров освободительных армий, фронтов независимости, борцов за права - эта публика страшно любила громкие названия. Кто-то охотился за ними. Кто-то, не связанный ни с одним правительством. Большинство отморозков, стоявших за самыми крупными терактами последних лет, погибли. Вне зависимости от того, в какой стране они "гастролировали". Никакой точной информации не было, лишь ходили слухи о хорошо вооруженных подразделениях какой-то из транснациональных корпораций. Мелисса отмахнулась от них как от очевидной глупости - она слишком хорошо знала механизм функционирования корпораций. Переложить ответственность на Комитет тоже было сложно - за совершенные преступления отвечали в любой стране, а не только у нее дома.
   Международные бригады борцов с терроризмом? Но кто их содержит? Кроме того, Мелисса выяснила, что эти люди не церемонились не только с самими террористами, но и с теми, кого заставали вместе с ними. Боевики, гражданское население... Разницы для таинственных убийц не было. Мелиссе трудно было поверить, что при нынешней политике компромиссов большинства развитых стран, кто-либо из их руководства дал бы на это санкцию. Со времен последней войны вооруженная экспансия, как способ решения политических конфликтов, канул в небытие. Эмбарго и военная блокада границ, обычно, оказывались более эффективными.
   Мелисса не могла не обратить внимания и на то, что основная масса экстремистов находилась на территории так называемых стран третьего мира. Конечно, было бы удивительно, если бы они гнездились, например, в подвале ее кондоминиума - зачем тогда Комитет? Видеоновости часто демонстрировали диктаторские замашки руководителей этих стран. Однако, экраны пестрели картинами убогих жилищ и кривых улочек, наполненных беснующимися толпами оборванцев с вызывающими лозунгами, криво нацарапанными на кусках картона.
   Мелиссу даже передернула - неожиданно попасть из своей уютной квартиры в обмазанную глиной лачугу - это ли не предмет ее ночных кошмаров?
   Но как эти страны пришли в такой упадок? Не имея развитой промышленной или сельского хозяйства, распродав природные ресурсы и вдоволь навоевавшись во внутринациональных конфликтах, многие из них уже были на грани полного вымирания. Никакие "экономические санкции" против них уже были не нужны, там уже нечего было спасать. Собственно говоря, все это и служило оправданиям своих действий "освободительным армиям".
   День за днем Мелисса просеивала данные из сети не один месяц. Конечно, у нее были кое-какие догадки относительно происхождения таинственных борцов с терроризмом. Роились в ее голове и сомнения относительно Питера... Был ли он действительно сотрудником Комитета? Верны ли ее подозрения?
   Вопросы оставались вопросами, и сам Питер не делал ничего, чтобы дать на них ответ. Они продолжали встречаться, ходить в театры и просто на прогулки, заниматься любовью. Так как постепенно поиски Мелиссы зашли в тупик, вскоре ей удалось убедить себя, что если Питер и входит в число "антитеррористов", то, по крайней мере, занимается правым делом.
   Так она успокаивала себя, пока однажды не выловила кусок видеозаписи, запечатлевшей операцию "антитеррористов".
   Увиденное повергло ее в такой шок. Любительская съемка операции по "силовому" решению вопроса с какой-то экстремистской группой индусов из Сринагара, взорвавших в свое время машину в центре города, со скоростью света разошлась подпольным серверам. Тот, кто сделал запись, погиб. Его камеру позже подобрали местные крестьяне и продали корреспонденту NABC. По собственным словам журналиста, после того, как он попытался пропихнуть ее в эфир, его уволили. Стоило ему выложить запись на Youtube, как через пару часов сервер завалили, запись удалили, а за самим журналистом началась охота. Сейчас он отказывался назвать свое местоположение.
   Съемка была отвратительного качества, но и на ней было хорошо видно, как с небес посыпались люди в боевых доспехах. Действуя четко и слаженно, как роботы, десяток "антитеррористов" в считанные минуты вырезали сотню вооруженных людей. В выборе средств они не стеснялись - от метательных ножей до бластеров. Все происходило с такой скоростью, что иной раз камера не успевал проследить за движениями убийц. Силы им тоже было не занимать - на одном из кадров нападавший случайно переломил пополам рукой довольно толстое дерево. Разработка Паулера показывала себя с самых лучших сторон.
   Мелиссу поразило, что "антитеррористы" даже не пытались договориться или брать пленных. Одной из жертв, совсем еще девчонке, снесли голову залпом, когда она потянулся за автоматом, а пожилому мужчине, попытавшемуся сдаться, прострелили грудь. В глазах Мелиссы это выглядело не иначе как побоище.
  
   Мелисса лежала на смятой простыне, закинув руки за голову. Страшно хотелось курить, но делать это в постели было не в ее привычках, а вставать и идти на балкон не было сил.
   Шум воды за стеной стих и в комнату вошел Питер, усыпанный крошечными капельками воды. Обычно Мелисса рассматривала его тело с удовольствием, но сегодня внутри все смешалось. Она не получила никакого удовлетворения от близости и теперь разрывалась пополам. Ей было очень хорошо, когда Питер был рядом, но появившиеся в последние дни вопросы жгли как раскаленный металл. Прежде всего, она пыталась понять - как это, спать с убийцей стариков и детей? И зачем она вообще это делает, зная то, что знает сейчас?
   Мелисса оперлась на локти и приподнялась.
   - Питер, я бы хотела кое-что тебя спросить.
   - Валяй, - Питер пожал плечами, роясь в карманах своих джинсов.
   - Я ведь никогда не лезла к тебе с вопросами о твоей работе...
   - Я бы все равно тебе ничего не сказал.
   Собственно он никогда и не скрывал этого.
   - Кое-что я все-таки хотела бы знать.
   Питер сидел к Мелиссе спиной и она заметила, как напряглись его мышцы.
   - Знаешь, - продолжила Мелисса. - Я ведь не дура. Я тоже кое-что умею. Вот эти твои микропорты... Я не спрашивала тебе, зачем тебе столько. Но, как мне кажется, теперь я знаю. Я нашла кое-что в сети. Тебе название Сринагар что-либо говорит?
   - Да, - глухо произнес Питер.
   - Ты там был?
   Молчание.
   - Я еще могу понять, зачем вы перестреляли там всех мужчин... Но женщин и стариков зачем?
   - Они были убийцами, - голос Питера звучал глухо, как из могилы.
   - Девчонка и старик?
   Ей показалось, что Питер не ответит. Но, спустя некоторое время он заговорил:
   - Скажи, тебе нравиться жить спокойно здесь? Ты ведь не хотела бы, чтобы тебя окружала Кривая стрит со всех сторон? И ты, я полагаю, не хочешь, чтобы тебе в окна бросали фосфорные гранаты... Ты знаешь, как выглядит помещение, в которое бросили фосфорную гранату?
   Мелисса промолчала.
   - Я думаю, даже не захочешь знать. Но, на всякий случай - там начинает гореть все, в том числе и человеческая плоть. Когда огонь гаснет, уже нельзя разобрать, что раньше было человеком, а что стулом, на котором он сидел. Те, о ком ты говоришь, взорвали машину в центре города. Они устроили взрыв на монорельсовом вокзале в Торонто в час пик. Взрыв в аэропорту Хитроу предотвратили, но возникла паника и десятки людей были задавлены насмерть. В их ближайших планах было разжиться атомной бомбой. Откуда ты знаешь, где бы они ее взорвали?
   - Но зачем их было убивать?
   - Это интересный вопрос. Боюсь, тебе придется выслушать целую лекцию по этому поводу... И потом не раз пожалеть, что спросила об этом. Ты хорошо знакома с новейшей историей? Знаешь, есть несколько крошечных, по сравнению со всем остальным миром, группок людей, на совести которых тысячи жизней. Это те, кого вы называете террористами. С ними пробовали договариваться, их пробовали сажать и депортировать. И что? Они нарушали договоры, выходили из тюрем и пробирались обратно через границы. Их жены одевались шлюхами и резали по ночам горло солдат ООН, рожали детей и воспитывали их в такой же ненависти к остальному миру, как и их отцов. Их даже пробовали оставлять в покое, но они, как саранча, опустошив свои исконные ареалы обитания, расползались по другим странам. И везде, везде, насаждали свои законы и порядки, свое мировоззрение. Сначала в пределах своих этнических анклавов, потом на гораздо больших территориях. Ты знаешь, что в основе экстремизма практически всегда лежит национальный вопрос, который маскируется под политические цели? Эти люди в своих генах несут ненависть, а идеология и условия воспитания закрепляют ее еще прочнее. И как, по-твоему, их можно остановить?
   - Но... но нельзя же в ответ на их действиях устраивать резню!
   - Стаю бешенных собак никто не лечит. Их отлавливают и убивают.
   - Следуя твоей логике, нужно устроить геноцид и уничтожать их нациями!
   Питер вскочил.
   - А что, по-твоему, сейчас происходит?! Мир устроен совсем несправедливо. В нем есть два полюса - на одном такие как ты, Мелисса, и твой шеф Гаспар. На другом - они, те, кто не даст вам жить спокойно. Бывшие страны третьего мира, оказавшиеся не у руля. Бывшие дойные коровы, выдоенные всухую и брошенные за ненадобностью. А между ними и вами - только мы. Все это начали не мы и не наше правительство, а те, кто были до нас. Мы лишь расплачиваемся за их политику. Понятие "золотой миллиард" тебе знакомо?
   Мелисса кивнула.
   - Он, конечно, гораздо больше чем один миллиард, но... Проводившаяся политика была, мягко говоря, несправедливой по отношению к тем, кто в этот "золотой миллиард не вошел. Но если теперь мы от них не избавимся, то будет разрушен и твой очень уютный мир. Ты знала о том, что творится в Африке, пока не начала копаться в сети? Нет, ты жила в счастливом неведении, и чихать тебе было на толпу голодных нигеров. Ты же в прямом смысле этого слова живешь под куполом и твоей самой страшной проблемой до сегодняшнего дня было не залететь по глупости! И таких как ты - миллионы! Но за пределами куполов идет война - и она дошла до крайней точки - разделения на два лагеря, договориться которые не в состоянии! Переговоры закончились тогда, когда те, с кем мы воюем, поняли, что к их голосам не прислушиваются. Что их единственное оружие - насилие в тех формах, которым труднее всего противостоять в демократической системе. Это даже не открытая война. Мы не можем, как много лет назад, начать бомбить Ирак и Корею - тут же найдутся умники из Китая и России, которые под тем же предлогом воткнут пару-тройку точечных ядерных зарядов в какие-нибудь Киргизию или Тайвань. И еще не можем мы этого сделать потому, что вас воспитали на сраных демократических идеях равенства и ненасилия. Вас пугают террористами как малых детей, но ни за что не подпускают к корням проблемы. Неплохо было бы решить проблему, о да - все за! Но желательно без жертв из числа служащих в армии родственников. Чтобы никто не опускал потом глаза, вспоминая о том, как звучит пуля, попавшее в человеческое тело, и как выглядят лужи крови, в которых так легко поскользнуться. И еще, желательно, чтобы не было тех, перед кем приходилось бы опускать глаза.
   Он перевел дыхание.
   - Ты пойми, мы и они - два разных вида. Наш вид - доминирующий, их вымирающий. Мы не можем уничтожить их открыто, как кроманьонцы выжили тупиковые ветви эволюции человека. Поэтому у меня есть работа. Мы делаем так, чтобы избавиться от них по-тихому, без шума. Пока мы гасим только самые острые очаги напряженности. Может мне не нравится, то, что я делаю, но я знаю тех, кого убиваю. Я знаю, на что они способны. Я знаю, что если я оставлю в живых дочь и жену ублюдка из Сринагара, то через месяц эта дочь-фанатичка, в отместку за отца, взорвет себя и еще сотню человек в "Розовых небесах". А его жена родит сына, который уже в пять лет научится стрелять из всех видов ручного оружия и будет знать, что стрелять нужно в белых.
   Мелиссу передернуло.
   - Неужели нельзя без... без крови?
   Питер устало усмехнулся.
   - Ты думаешь, Комитет действует на свой страх и риск? Эту программу одобрили и поддержали десятки государств, у каждого из которых есть своя спецслужба. Просто никто об этом не знает. И не узнает никогда. А ведь мы - только верхушка айсберга. Одними точечными ударами весь вид не искоренишь... Есть целая система мер - ужесточение миграционного законодательства, отказ от экономической помощи, введение эмбарго. Если мы хотим выжить, этот процесс уже не остановить.
   Питер с размаха уселся на кровать.
   - Господи, Мел, как я устал! Как мне все это надоело! Мне никогда не следовало рассказывать тебе об этом, но твои вопросы и подозрения в последнее время делали мне больно. Я так боялся тебя потерять из-за этой скрытности... Запомни - никогда и никому не рассказывай о том, что ты узнала.
   Мелисса кивнула.
  
   - Сэр, у нас есть сигнал. Код красный.
   - Мать твою, опять! Кто?!
   - Райан, сэр. Он сломался. А его подруга... Она оказалась слишком любопытной.
   - Его предупреждали?
   - Как и всех.
   - Жаль... Кто она?
   - Мелисса Хантингтон, финансовый аналитик "Гаспар Файненшл Ризольвз". Довольно незаурядная личность...
   - Короче, наш гражданин.
   - Вы даете приказ о начале операции?
   - Поднимайте оперативную группу. Жаль, что это все-таки произошло.
  
   Мелисса, сидя напротив Питера, нервно теребит в руках платок. Когда он начал говорить, она готова была рассмеяться ему в лицо. Неужели кто-то поверит, что можно взять и забыть полугодовой роман с человеком, которого так любишь? Постепенно, по мере углубления воспоминаний Питера, ей это кажется уже не таким смешным. Более того, у нее, наконец, получается заполнить существенные пробелы в памяти.
   - Я безумно жалею, что тогда не выдержал и рассказал тебе все, - Питер говорит, не отрывая глаз от стола. - Следовало ожидать, что каждый из нас находится под колпаком Комитета. Но, понимаешь, мне было очень тяжело...
   Мелисса смотрит на человека напротив. Постепенно воспоминания становятся все более четкими. Нет никаких рывков и вспышек как в кино - просто она вспоминает все, как случайно вспоминают давно забытые яркие мазки детских воспоминаний. Вот она и Питер целуются в японском садике в "Эдо". Вот они спускаются с трапа самолета в Веллингтоне, и Мелисса едва не падает, споткнувшись. Питер ловит ее, совсем как в тот день, когда они познакомились. Ей кажется, что она даже может вспомнить каждую ночь проведенную вместе...
   И все-таки этот человек рядом, не смотря на все доводы памяти, незнаком Мелиссе. Она может представить себя с ним в постели, но любовь...
   Кажется, ее сомнения написаны у нее в глазах.
   - Я не надеялся, что если мы встретимся вновь, твои чувства ко мне станут прежними... Но помнишь, ты рассказывала мне половинки целого?
   Мелисса кивает. Та самая дурацкая книжка. Может быть, она и была права. Но там ведь ничего не говорилось о том, что случится, если одной из половинок стереть из памяти все, связанное с другой.
   Но как? Как они сделали так, что полгода ее, Мелиссы, жизни превратились в размытое пятно, туман, столько времени скрывавший настоящие воспоминания?
   - Внимание, в этом районе проводится специальная операция! - режущий металлом голос обрывает незаданный Мелиссой вопрос. - Всем гражданским лицам покинуть оцепленный район! Повторяю...
   Столик, за которым сидят Питер и Мелисса окружают фигуры в матово-черных доспехах и шлемах, скрывавших лицо. В руках у них оружие. В таком же черном доспехе, но без шлема, появляется только один человек и Мелиссе его лицо знакомо...
  
   Они ворвались в квартиру, аккуратно вскрыв дверь. Обошлось без выбиваний окон и штурма через балкон. Эти люди были профессионалами. Они умели действовать аккуратно и тихо. Тем более в своей стране, где перед ними по мановению руки открывались все двери. Питер дернулся было к лежащей на полу одежде, но двое, закованные в черные доспехи, мгновенно скрутили его. Действовали они механически точно, скорость движений была на грани восприятия Мелиссы. Совсем как големы - ни души, ни разума.
   "Големы" выдернули заглушку из разъема на плече Питера и моментально подсоединили туда кабель, выходящий из запястья доспехов одного из них.
   В комнату вошел еще один черный голем. В отличие от своих коллег, двигался он не торопясь и в руках у него не было оружия.
   Шеф, решила Мелисса.
   Вошедший снял шлем. Под ним скрывалось усталое лицо человека лет пятидесяти, которое Мелисса в толпе бы и не заметила. Совершенно такое обычное лицо. Волосы на голове начинают седеть, на макушке образовалась проплешина. Даже глаза самые что ни на есть обыкновенные, никакого стального блеска или еще чего-нибудь, что они могли бы отразить как зеркало души.
   И голос у него оказался тоже самым обыкновенным, когда он заговорил. Честное слово, Мелисса представляла себе руководящих сотрудников Комитета этакими опереточными злодеями недюжинного ума.
   "Шеф" подошел к Питеру, который повис на руках у "големов".
   - Райан, ты хотя бы сам соображаешь, что наделал?
   Питер промолчал.
   - Неужели тебе так надо было излить душу? Тебя не учили, что нужно делать в таких случаях?
   - Я не хотел от нее уходить... - тихо сказал Питер. - И не мог так с ней поступить.
   "Шеф" покачал головой.
   - Не хотел уходить. Врать ты ей тоже не хотел, и что теперь?
   Мелисса, которую тоже держали "големы" попыталась дернуться и заработала синяк на предплечье.
   - Это я сама докопалась до всего!
   "Шеф", похоже, даже не обратил на нее внимания.
   - Ты знаешь обычный порядок в таких случаях.
   Питер кивнул.
   - Ты этого дожидался?
   Мелисса снова попыталась обратить на себя внимание, тем более что намеки на "обычный порядок" ее совершенно не обрадовали.
   - Вы достаточно наследили! Рано или поздно я и без Питера докопалась бы до правды!
   "Шеф", наконец, соизволил повернуться к ней.
   - Ваше любопытство, мисс Хантингтон... Оно, как известно, сгубило кошку.
   Пододвинув к себе стул, "шеф" сел.
   - Значит, вы считаете, что докопались до правды? И то, что рассказал вам Питер - это правда? - "Шеф" усмехнулся. - К сожалению, вы все равно узнали слишком много, чтобы оставить этот вопрос на самотек. Как известно один снежок, пущенный по склону, рождает лавину.
   - И в чем же я ошибаюсь? - Мелиссе очень хотелось, чтобы в ее голосе прозвучало ехидство, но, скорее всего, отчетливо был слышен лишь стук зубов - ей было холодно без одежды.
   Питер молчал, уставившись в пол. Или, возможно, уже был отключен.
   - Вы очень плоско представляете вопрос... Способность к анализу, увы, не самая сильная сторона Райана. Хотя он хороший боец. Конечно, в основном он прав... Кроме одного - создание неравенства между нами и ними не вопрос прошлых дней. Это состояние продолжает нагнетаться, и будет нагнетаться до взрыва. Большинство проблем еще недавно можно было бы решить переговорами. Можно организовать помощь этим странам - мы от этого не разоримся. Но зачем? Вы ведете переговоры с бомжами, ошивающимися на Кривой стрит, когда они, спятив от голода, набрасываются на вас чтобы отобрать бумажник? Разве вам плохо живется при нынешней власти? И ей тоже неплохо живется - ведь сытое общество управляется не в пример легче голодного. И страх - отличный инструмент управления. Его уже использовали однажды, много лет назад, и мы готовы использовать его вновь. Просто пришло время показать вам, почему эти люди на самом деле опасны. Вы ведь не хотите переселиться в соломенную хижину из своего кондоминиума, ограничить потребление воды и пищи, а роскоши и вообще забыть? А ведь тогда мы все могли бы мирно сосуществовать и даже выжить.
   - То есть, угрозы с их стороны нет вообще? Все эти взрывы, жертвы - это выгодно только вашим боссам в правительстве и корпорациях?
   - Фу, мисс Хантингтон, не опускайтесь до уровня желтой прессы и параноиков, до сих пор считающих, что инцидент 9/11 подстроен спецслужбами. Просто умные люди всегда находят способ извлечь выгоду из сложившейся ситуации. Угроза есть, и она куда серьезней, чем вы думаете. Например, перенаселения Земли. Они ведь плодятся куда быстрее, чем мы. А вот бред о генетической ненависти... Довольно смешно. Но в одном Райан прав - мы разделяемся на два вида. И пока этот, второй вид нам нужен как топливо для ваших страхов. И еще как дешевая рабочая сила. Как подопытный кролик. Пока еще много для чего. Но как только мы найдем пути развития нашего общества, позволяющие плевать на естественные ограничения, второй вид станет нам не нужен. Если это произойдет в ближайшее несколько лет, то увидите - они сделают что-нибудь такое, что вы первая побежите голосовать за человека, который предложить уничтожить их как угрозу для вашей спокойной жизни. И, не беспокойтесь, ваши хрупкие гуманистические идеалы при этом не пострадают.
   - Этого никогда не будет... - сквозь зубы прошипела Мелисса.
   - Ошибаетесь, - "Шеф" встал со стула и подошел к Питеру, обвисшему на руках "големов".
   - Отключился?
   Големы кивнули.
   - Что ж, свое он получит после. Очень жаль, что некоторые хорошие работников слабы на передок. Надеюсь, ему хватит личной беседы с Блэрри, чтобы выбросить эту блажь из башки.
   "Шеф" встал.
   - Очень жаль, мисс Хантингтон, что приходится это делать. Поверьте мне, я искренне это ненавижу.
   - Вы меня убьете?
   Ничего умней расхожей фразы из кинобоевиков в голову Мелиссе не пришло. Ну и что изменится, скажи он ей "да"?
   - Не делайте из нас монстров, мисс Хантингтон, - "шеф" одел шлем. - Никто без особой на то необходимости не пускает в расход собственных избирателей.
   Теперь в лицо Мелиссе смотрел поблескивающий ствол из вороненого металла. Она успела удивиться тому, что ствол заканчивался круглой решетчатой пластиной...
  
   ...делающий его похожим на микрофон.
   - Как я уже говорил, мне искренне неприятно это делать. Тем более еще раз.
   На этот раз Мелисса успевает понять, что теперь и Питер не отделается беседой с председателем Комитета.
  
   И наступила тьма.
  
   И снова наступает тьма.
  
   - Мелисса, ты, ей-Богу, странная какая-то эти дни, - Полли по старой привычке вливает в кружку с кофе полбутылки виски, хранившейся в двойной задней стенке ее рабочего стола. - Может тебе побыть дома пару деньков? Как-то ты хреновски выглядишь.
   Мелисса нервно пожимает плечами. Она глядит в покрытое каплями влаги окно на громоздящиеся вокруг зеркальные многоэтажные утесы. Стоит расслабить взгляд, как начинает казаться, что на стекле тонкими черточками что-то написано. Что-то вроде стишка, накарябанного неровным почерком.
   -...после этой комитетской проверки он, конечно, сам не свой, но думаю тебя отпустит... Эй, милочка, прием! Мелисса, ты меня слышишь?
   - А, что? - Мелисса приходит в себя от того, что Полли трясет ее за плечи.
   Жаль... В последний момент ей успело показаться, что она начинает разбирать, что за слова формируются из этих черточек.
   - Ох, да на тебе совсем лица нет. Знаешь, после этих комитетчиков и у меня голова трещит, но меня спасает то, что я черная. Тебе обязательно нужно показаться врачу. Особенно после того, как ты грохнулась в обморок.
   - Да, да, да... - бормочет Мелисса.
   В обморок она падала в кафе Лю Циня, ее увозили на "скорой" в госпиталь Ланье... Ничего страшного, обычный обморок от перенапряжения. Наверное, вы много работаете в последнее время? Да, конечно. Но над чем?
   Когда она на следующий день вернулась на работу, все, поголовно, были мрачнее тучи - пока Мелиссы не было, приходили хлыщи из Комитета с судебным ордером и весь день производили какие-то замеры. Работа, естественно, пошла к черту. Гаспар в тихом бешенстве, хотя комитетчики вроде бы ничего не нашли. По крайней мере, здание не закрыли, Гаспара и совет директоров не увезли в клейких наручниках, и даже никто не стрелял. Зато на следующий день расположенные в паре кварталов от них "Розовые небеса" взлетели на воздух вместе с посетителями. Ответственность за теракт взяла на себя какая-то индийская радикальная армия или что-то в этом роде. В "Небесах" действовали смертники. Особую пикантность ситуации придавало то, что здание Комитета располагалось через улицу. Первую же появившуюся в сети статью в мелкой радикальной газетенке с призывами принять более жесткие меры против разгула террора, вплоть до интервенции в страны, на территории которых скрываются террористы, крупные издания осыпали критикой. Правда, как-то вяло. У кое-кого из их владельцев в момент взрыва в "Розовых Небесах" на рождественском балу находились друзья и родственники.
  
   Неделя после первого разговора о здоровье Мелиссы проходит никак, но та чувствует, что Полли права - она заболевает. Следующая неделя оказывается ничуть не лучше. Целыми днями Мелиссой владеет апатия, она тупо исполняет механические функции и так же механически общается с коллегами.
   Но сегодня ее все достало. Призрачные буковки исчезли окончательно, в голове стелется густой сырой туман.
   Она встает и натягивает куртку.
   - Полли, я ушла болеть. Заявление пришлю почтой - не хочу заходить к Гаспару.
   - Давай-давай, милочка! - Полли крокодильски улыбается. - Найди себе какого-нибудь мужика покрепче и трахни его как следует!
   Раздается истерический смех Хассима.
   - Тебе, опытному онанисту этого не понять! - бросает иранцу Полли. - Лучшее лекарство от любой хвори - это горячий мужик в постели... А с таким как ты только радикулит заработать можно...
   Под дружный хохот Мелисса продавливает двери и плетется к лифту.
   Внизу, над монорельсовыми путями висит голограмма, извещающая, что на сегодня движение поездов закрыто в связи с ремонтом пути. Открыт временный поток для такси, одно из которых, ярко-желтый "файерболл" припаркован как раз напротив остановки. Мелисса вздыхает и направляется к нему.
   Естественно, внутри она никого нет.
   Еще раз вздохнув, Мелисса садится на скамейку остановки и поднимает воротник куртки, чтобы не задувало. Так что там были за буковки?
   - Простите, вы давно ждете?
   Проклятые буквы снова вымывает из ее памяти как дождем.
   Парень, склонившийся над ней, имеет приятную внешность. Единственное, что ее портит, так это следы от операции по пластике правой половины лица. Заживление прошло успешно, но на коже еще остались тонкие шрамы.
   Как паутина, думает Мелисса.
   Она не настроена проявлять вежливость, поэтому просто подходит к такси, падает на заднее сиденье и называет адрес. Водителя это не смущает.
   - Вы знаете, - говорит он. - Я только недавно в этой компании...
   Ах да, конечно. Почему предупреждение "осторожно, за рулем новичок" вешают внутри салона, а не на лобовое стекло?
   - Но не бойтесь, я неделю как из Мехико, там движение гораздо хуже. Здесь просто рай по сравнению с тамошним движением.
   Машина срывается с места так, что Мелиссу припечатывает к сиденью.
   Судя по тому, с какой скоростью за стеклом мелькают окна домов, парень ее не обманывает. Наверно не надо было так по-хамски с ним вести.
   Мелисса уже не прочь исправиться и она наклоняется вперед, чтобы прочитать имя водителя на лицензии.
   Питер Эйвори Райан - гласит надпись, отпечатанная жирными черными буквами на пластиковой карточке с фотографией. Оно ей ни о чем не говорит, но Мелисса почему-то чувствует смутную симпатия к его обладателю.
   Расплывчатые черточки на стекле вдруг становятся ничего не значащими словами.
   Туман, тающий прямо внутри ее головы - просто болезнью, которую давно пора вылечить.
   Что там Полли советовала как лекарство? Мелисса подвигается так, чтобы видеть лицо водителя в зеркале заднего вида.
   - Знаете, Питер, мне вовсе не хотелось казаться такой невежливой...

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"