Аннотация: Наслушавшись "Judas Priest" можно и с ума сойти. Этот вывод я сделала, когда обнаружила, что песня "Electric Eye" в WinAmp надрывается уже в 15-й раз, а в окне "блокнота" цветет и пахнет этот вот безумный рассказ.
Первым, что мистер сенатор заметил, входя в кабинет, была пачка писем.
Мистер сенатор сел в кресло, придвинул бумаги к себе, и принялся их разбирать. Три прошения от благотворительных организаций, так и не удостоившись чести быть вскрытыми, отправились в мусорную корзину. Пара писем, требующих ответа, перекочевала на край стола. Отчеты от агентов мистер сенатор отложил в сторону, чтобы разобраться как-нибудь потом. Белый конверт с напечатанным на нем именем и адресом мистера сенатора был просто отложен в сторону. Вскоре мистер сенатор забыл о нем.
День прошел весьма плодотворно. Собираясь домой, мистер сенатор вспомнил о белом конверте и, взяв его со стола, положил в карман пиджака.
Мистер сенатор попрощался с секретаршей, накинул пальто и сошел вниз.
Он придерживался демократических привычек и всегда водил машину сам.
Дома мистер сенатор, не включая света, прошел в гостиную и сел в кресло. Затем он достал конверт и открыл его.
Это было не просто удивительно, невероятно или неприятно, а ужасно. Три фотографии выпали из дрожащих рук мистера сенатора. Они упали на пол, а он поднялся и включил свет. Прошелся по комнате, подошел к бару, налил в высокий стакан виски, выпил, даже не почувствовав вкуса, и только потом вернулся к креслу и собрал фотографии.
Первым побуждением было порвать их и сжечь. Потом здравый смысл возобладал, и мистер сенатор тщательно рассмотрел фотографии. Нет, это невозможно! Это подделка! Но он видел, что чем-чем, а подделкой эти фото не были. Но кто же их сделал? Кто их прислал? Зачем? На второй и третий вопрос можно было ответить - список получался внушительный. Но при попытке ответить на первый вопрос мистер сенатор был вынужден сократить его до нуля.
Сделать эти снимки не мог даже он сам. Попросту говоря, сделать их было невозможно. Однако вот же они, лежат на столе, реальные до отвращения! Мистер сенатор вновь тщательно изучил все три фотографии, пытаясь определить позицию камеры. Однако на всех трех фото она была абсолютно разной, и он запутался.
Мистер сенатор снова встал. Собственный дом, такой уютный, так хорошо обставленный, такой надежный и оснащенный совершенной сигнализацией, предал своего владельца. Отовсюду таращились невидимые камеры, делающие фотографии вроде тех, что лежали на столе. Мистер сенатор почувствовал себя неуютно. Он уже собирался сесть в машину и поехать куда-нибудь поразвлечься, но подумал, что фотограф может и позвонить - что-то ведь ему надо, не просто же так он сделал эти снимки! И мистер сенатор остался.
Спальня казалась пастью хищного зверя, и тоже была наполнена невидимыми камерами. При мысли о больных паранойей мистер сенатор посочувствовал им и ощутил нечто вроде духа товарищества. В эту ночь он так и не заснул.
Утром, окончательно одурев от страха и бессонницы, мистер сенатор поднялся и пошел в душ. Там он слегка расслабился и почти убедил себя, что проклятые фотографии исчезли.
Они лежали там, где он их оставил - на столе в гостиной. Мистер сенатор положил их в конверт, а конверт - в карман. Потом он сел в машину и поехал в офис.
Секретарша поприветствовала его. Мистер сенатор внезапно понял, что ничего не знает об этой женщине. Ее имя, возраст, адрес, живет с матерью, не замужем... Но кто она на самом деле? Как она могла? Видение палаты, где стены обиты войлоком, снова встало у него перед глазами. Мистер сенатор показал ей конверт, небрежно спросив, как он был доставлен. Вместе с прочими. Так. А кто принес письма? Курьер. Отлично. Спасибо. Мистер сенатор вошел в кабинет и закрыл за собой дверь.
Он был почти уверен, что конверт лежит на столе. Но там ничего не было, кроме обычной корреспонденции, и, разбирая ее, мистер сенатор почти получил удовольствие.
Прошла неделя. Мистер сенатор установил рекорд по приему "Валиума", выпил больше виски и выкурил больше сигарет, чем обычно делал это за месяц, потерял не меньше шести фунтов и... ничего не произошло. Конверт и снимки путешествовали с ним в офис, клубы, спортзалы - он не решался оставить их - и слегка поистрепались.
Когда прошло две недели, мистер сенатор положил снимки и конверт в камин, зажег огонь и сделал в честь этого большой глоток виски. Как только первые язычки пламени лизнули фотографии, он почувствовал себя гораздо лучше.
Когда огонь погас, мистер сенатор спал в кресле перед камином, а пустая бутылка лежала рядом, поблескивая в лунном свете, словно бриллиант.
Утро было великолепно, несмотря на легкое похмелье. Войдя в офис, мистер сенатор поприветствовал секретаршу, а затем легкой походкой направился в кабинет.
Первым, что он увидел, была почта. Без тени страха мистер сенатор принялся разбирать письма, насвистывая "Марсельезу".
Конверт был там - белый, с адресом и именем мистера сенатора. "Марсельеза" стихла и утро в глазах мистера сенатора обратилось в ночь...
Три фотографии. На последней из них он спал в кресле у камина, где догорал предыдущий белый конверт. Остальные две тоже были сделаны в его доме. Паранойя, зевнув, проснулась и вновь запустила когти в мозг мистера сенатора.
Кроме фотографий, в конверте лежал листок бумаги. На нем было отпечатано: "Холланд-стрит, 15, 14:00". Мистер сенатор взглянул на часы. Было только 11.
Почему-то мысль о том, что его могут убить или похитить, не пришла мистеру сенатору в голову.
Возможно, потому, что мысль о фотографиях на обложках журналов была еще страшнее.
Маленький ресторан был почти пуст. У стойки с напитками сидела милая - красивая - девушка. Мистер сенатор решил, что ей не больше двадцати. Она улыбнулась ему, и он улыбнулся в ответ, но тут же одернул себя. Разве у него и без того мало неприятностей? Однако девушка встала и подошла к нему. В руках у нее был белый конверт. Открыв его, она продемонстрировала мистеру сенатору шесть фотографий.
Мистер сенатор ехал домой. Позвонив секретарше по сотовому, он сослался на дела, и сообщил, что не вернется в офис. Он только надеялся, что его голос звучал естественно.
В его голове все еще звенел ее голосок, и он боялся, что секретарша услышит эти слова.
Вы хотите знать, кто мы? Мы называем эту систему "Электронный Глаз" - просто потому, что это не-плохо звучит. Для Вас это ничего не значит, верно, мистер сенатор? Но Вы уже ощутили на себе наше влияние, не так ли, мистер сенатор? Вам ведь не хочется, чтобы это продолжалось? Но Вы не в силах что-либо изменить. Вы в наших руках - наша работа и наше хобби - отслеживать каждый Ваш шаг. Вы думаете, что Ваша частная жизнь неприкосновенна? Ошибаетесь. Мы с Вами, когда Вы спите, когда Вы просыпаетесь, принимаете душ и идете на работу. Везде, где бы Вы ни были, "Электронный Глаз" у Вас за спиной - не забывайте об этом. Вы не святой, мистер сенатор, и мы можем это доказать, если захотим. Когда захотим. Вы не глупы - подумайте, чем это для Вас обернется. Деньги? Зачем нам деньги? Вы думаете, я пытаюсь Вас шантажировать? Вы меня разочаровываете, мистер сенатор. Я не хочу ни шантажировать, ни пугать Вас. Просто хочу предупредить, что Вы не одиноки в этом мире. С Вами "Электронный Глаз" - отныне и навеки. Не пытайтесь нас обнаружить, выследить или, тем паче, уничтожить - Вы только потратите зря время. Не пытайтесь скрываться - это бесполезно.
Не пытайтесь скрываться? Что ж, посмотрим!
Мистер сенатор поехал в ресторан, где раньше не бывал. Оставил там машину, взял такси и назвал адрес другого ресторана. Оттуда он позвонил в контору Смитфилда и попросил прислать человека с бумагами, необходимыми для покупки дома и автомобиля. Затем позвонил в авиакомпанию и заказал билет на утренний само-лет. Он давно мечтал о Гавайях.
Зная, что его сотовый может прослушиваться, мистер сенатор звонил из автомата.
На подписание документов понадобился час. Воспользовавшись телефоном агента, мистер сенатор позвонил в офис и попросил оформить себе отпуск. На такси он поехал в свой новый дом, куда часом позже доставили билет на утренний самолет на Гавайи.
Этой ночью мистер сенатор спал спокойно.
Самолет приземлился точно по расписанию. Мистер сенатор сошел на землю, сел в такси и назвал адрес своего отеля. Он был спокоен.
Портье протянул ему ключ от номера и сказал, что у них есть письмо для мистера сенатора. Мистер сенатор ощутил легкий укол беспокойства, но попросил принести письмо в номер.
Горничная шла по коридору с кипой полотенец. Когда из люкса донесся выстрел, она их уронила.
Мистер сенатор сидел в кресле. На его губах играла улыбка - казалось, он счастлив, несмотря на зияющее отверстие в его лбу. На столике перед ним стоял чемодан, откуда он, очевидно, вынул пистолет. Рядом лежал белый конверт с адресом отеля и именем мистера сенатора и три фотографии - мистер сенатор в своем новом доме, мистер сенатор в такси, мистер сенатор садится в самолет... Полицейский положил снимки на место, пожал плечами и показал своему напарнику листок бумаги. Там было только одно слово: "Привет".
Речь священника была великолепна. Многие из присутствовавших роняли слезы, стараясь, чтобы телекамеры не упустили это. Мистер президент дождался конца церемонии и, когда телевидение отбыло с миром, пошел к своей машине.
Из толпы выскользнула милая - красивая! - девушка. За ней следовал парень чуть постарше ее. Мистер президент поздоровался с ними и знаком отослал телохранителей. Он обменялся с молодыми людьми парой слов, а потом все трое рассмеялись - приглушенно, все- таки это было кладбище. Мистер президент пошел к машине, охранники последовали за ним.
Девушка и парень обменялись странными взглядами.
А затем она достала маленький фотоаппарат и сделала быструю серию снимков.