Мычание возвращавшихся с пастбища коров, звяканье колодезной цепи, голоса женщин, зовущих своих буренок - все это перемешивалось, сплеталось, рисуя деревенский вечер.
Яркие звуки от деревни, приглушенно-чистые тона ближайшего леса - Свен лежал с закрытыми глазами, представляя себе происходящее. Тихо рассмеялся, в очередной раз вспомнив события недельной давности.
- Налоги повышены, это приказ князя, как вы не поймете? - плотный, щекастый мытарь побагровел от возмущения. Как же трудно с этой деревенщиной - любую новость надо растолковывать часами, да потом еще ждать, когда ее обсудят.
- Сейчас идет война, войско князя требует дополнительных расходов. Сами же потом будете просить о помощи - когда барон Торвальд вновь перейдет границу.
- От Одноглазого меньше проблем, чем от вас с князем! - толпа зароптала.
Барон Торвальд получил прозвище после неудачного налета - стрела какого-то смельчака выбила ему глаз.
- Барон хоть пытается сохранить посевы, а князь последнее забирает. Придет барон, не придет - нам все едино, зимой жрать нечего, помрем в любом случае! - смельчак не унимался. Толпа вновь зароптала и придвинулась ближе к мытарю. Тот побагровел еще больше:
- Всего-то десятую часть дополнительно отдадите, не обнищаете - с этими словами сборщик налогов вытянул кнутом особо любопытного мальчонку, неосторожно подошедшего ближе.
Тот завизжал и закрутился юлой - кнут оставил яркую полосу поперек бедра, видимую через треснувшую ткань ветхих штанов. Это стало последней каплей - крестьяне взревели и ринулись на горстку солдат во главе с мытарем.
- Бунтовать удумали, канальи!!! Я вам еще покажу, князь этого так просто не оставит! - вывалянный в смоле и перьях мытарь метался по деревенской улице, преследуемый собаками - те, гавкая, покусывали его за кривые ноги.
Мужики ржали, бабы и молодые девки стыдливо отводили глаза - мытарь и в одежде не походил на красавца, а сейчас, весь в перьях и пыли, представлял жалкое зрелище. Разоруженные солдаты уныло шагали посреди улицы - их мужики не тронули, понимали, что те тоже подневольные люди.
Свен повернулся на бок. После того дня ничего не происходило. Да и что могло произойти? Обычная история, такое случалось каждый год. Потом князь пришлет солдат, те пошумят у ворот, крестьяне тоже немного покричат и все решится к обоюдному согласию - налоги повысят, но не так сильно. И вновь установится тишина, до следующего года. Свен поерзал на траве, устраиваясь поудобнее.
Пограничная деревня, здесь каждый был воином. Свен с детства упражнялся с копьем. Мечи были слишком дороги, да и железо, которое требовалось на них, кузнец предпочитал использовать на сельские нужды: подковы, косы, серпы, разная утварь. Копье легко делалось - брали крепкую палку, заостряли один конец, обжигали его для крепости на огне и вот готово простое копье.
С таким копьем Свен бился до пятнадцати лет, потом ему удалось добыть настоящее боевое копье, с широким листовидным лезвием, гладким, ровным древком - мечта, а не копье. Добыто оно было в случайном бою, когда ополченцы с окрестных деревень сумели перехватить тройку отставших от основного отряда солдат. Предыдущий владелец копья знал, с какой стороны держат оружие. Его соратники пали, а он сам еще долго крутился, наносил тяжелые раны. Если бы не поскользнулся от усталости - так бы и ушел. Но он поскользнулся и теперь его копье у Свена. Мужики не захотели возиться с настоящим оружием - выкинули бы, но Свен, в те годы еще пятнадцатилетний сопляк, уговорил отдать копье ему. Утомительные ежедневные тренировки не прошли даром - уже через два года при упоминании Свена мужики добавляли: "копейщик". Так и приклеилось: Свен-копейщик, лучший боец в этих краях.
Свен снова поерзал, но от земли уже отчетливо тянуло холодком. После истории с мытарем деревня выставляла дозорных, впрочем, особо те не старались - незаметно к деревне не подойти, из-за окружающих ее полей. Поэтому дозор считали вроде отдыха от работы в поле.
Ночью Свена мучили кошмары. Придя домой с дозора, он плотно поел - суп с подстреленным накануне зайцем оказался сытным и тяжелым. Видимо поэтому не спалось. Крики, доносившиеся с улицы, Свен вначале посчитал за продолжение кошмаров. Крики?! Свен подлетел на постели: на улице метались полуодетые люди, в красноватом зареве разгоравшихся пожаров тускло сверкала легкая броня солдат. Князь решил устроить карательную экспедицию, проучить зарвавшееся быдло? Как же так? Все это неправильно, несправедливо - торопливо натягивая штаны, хватая копье, Свен шептал и шептал эти слова, словно надеясь, что это поможет, вернет все назад, когда еще можно было направить события другим путем. Выскочив босиком на улицу, Свен инстинктивно ткнул копьем в набегающего на него с поднятым мечом солдата, перебежал на другую сторону, где уже весело полыхал соседский дом и тут же получил по голове чем-то тяжелым. Вспышка перед глазами и Свен потерял сознание.
Очнулся он с головной болью. Со стоном подтянув ноги, кое-как поднялся и осмотрелся. Деревни больше не было. Вместо домов стояли обугленные черные стены, некоторые еще потрескивали от жара. Другие уже давно отгорели, стояли, покрытые темно-серым налетом золы. Ветер изредка поднимал клубы сажи, пытался раздуть былой огонь. Однако пламя уже насытилось, только багровые угольки изредка наливались в глубине развалин, но так же быстро угасали, не находя пищи.
Свен попытался почесать затылок и охнул от резкой боли - рука наткнулась на огромный колтун из слипшихся волос и крови. Покачнувшись, Свен оглянулся назад - у его ног лежал тяжелый брус - упал, скорее всего, когда пылающий дом начал разваливаться, зацепил Свена по голове. Его сочли мертвым, раз не тронули. Тела защитников, облитые смолой для лучшего сохранения, покачивались на деревьях, растущих у околицы. Детей, девушек, женщин нигде не было видно. Впрочем, у них теперь одна дорога - на рынок. Свен знал про такие случаи, но, как обычно, считал, что уж с его-то деревней подобного не случится. Теперь он остался один. Родных нет, деревни тоже нет, сам он - бунтовщик. И ненависть к князю холодными змеиными кольцами обвила сердце.
***
- Эх, жизнь наша солдатская, - сидевший на корточках мечник, зашивавший прореху в походном плаще, перекусил нитку крепкими желтыми зубами. - Сидишь в казарме, света белого не видишь, сержанты орут, офицеры по зубам дать норовят, каждый день гоняют до седьмого пота. Забыл уже, как живая баба выглядит.
Гогот сотряс воздух. В соленых выражениях сидевшие у костра воины принялись описывать, как, по их мнению, выглядит живая баба. Свен, дремавший поодаль, укрылся с головой и попытался снова уснуть. Два года прошло после карательного рейда на его родную деревню. Свен после того, как успокоился, пересек границу и поступил на службу к барону Торвальду. Одноглазый ничем не отличался от князя, но он не сжигал деревню Свена и к тому же воевал против князя. Этого было достаточно для Свена.
За эти два года Свен не выбрался дальше казармы и военного городка. Караулы, бесконечные марши и отработка рукопашного боя - все это выметало лишние мысли из головы. Отупляющая муштра не оставляла времени на раздумья - Свен каждую ночь падал на кровать, практически мгновенно проваливаясь в черный, без сновидений, сон. За эти два года он, и без того неслабый парень, еще больше окреп, довел мастерство владения копьем до почти нечеловеческого совершенства. Ему было мало обычных занятий - вечером, после отбоя, когда солдатам давали час на личные дела, Свен выходил на плац с чучелами и остервенело, не щадя себя, рубил, колол, вертелся с копьем, отрабатывая самые разнообразные связки и комбинации. Природа явно не поскупилась, наградив Свена дюжим здоровьем. Обычный человек загнулся бы через месяц или два такой жизни, но Свен только осунулся.
Через два года началась война. Барон Торвальд в очередной раз вторгся в земли князя. Пограничье вновь заполыхало, по лесам зашныряли подозрительные группы людей, по всем дорогом осторожно продвигались отряды воинов. Свен шагал вместе со всеми, неизвестно куда, неизвестно зачем. Он не думал об этом - все его интересы заключались в еде на коротких перевалах, тренировках, сне. Бездумная жизнь, где нет будущего, нет прошлого - только здесь и сейчас, с их незатейливыми радостями. Так он прошагал почти все Пограничье.
Сейчас отряд, куда входил Свен, остановился в лесу, отдохнуть для очередного броска. Куда именно они шли, никто не знал. У костров высказывались самые невероятные предположения. Свен не стал гадать - все равно узнают, когда придет время, зачем же попусту молоть языками?
Утром всех быстро выстроили и погнали вперед. Офицеры нервно кричали, торопили людей. Кто-то, как всегда, узнал причину спешки: впереди завязался бой. Большой отряд князя столкнулся с людьми барона. Связь у барона Торвальда была налажена отлично - теперь все ближайшие союзники спешили вмешаться в битву.
Ближе к полудню Свен увидел клубы дыма - цель была близка. Порывы ветра доносили звуки битвы: лязг оружия, ругательства воинов, крики раненых. Отряд развернулся в три шеренги, воины ровным шагом двинулись вперед. Ветер прижимал дым от горящих домов к земле, тот медленно обволакивал людей, лез в горло, заставляя надсадно кашлять. Пара солдат сбилась с шага, сержанты тут же заорали, требуя выровнять строй. Шаг, второй, десятый, тридцатый - горящая деревня приближалась, в дыму можно было увидеть силуэты сражающихся. Команда - шеренга перешла бег, солдаты выставили копья перед собой.
- Рррааа!!! - люди князя не успели ничего сделать, фланг попросту раздавили одним ударом. Но княжеские воины не побежали, перегруппировались, солдаты барона втянулись в мясорубку. Первые минуты отряд еще пытался держать строй, однако деревня не поле, и шеренги рассыпались. Везде группки людей рубились, мало понимая, что происходит, кто выигрывает - каждый дрался сам за себя.
Свен выскочил на широкую улицу, оставшись в одиночестве - только что двое солдат, с которыми он шел, пали в скоротечной схватке. Трое на трое - в живых остался только Свен. Быстрый взгляд вперед - у добротного дома, видимо, принадлежащему зажиточному мужику, рубился воин в отличных латах, клановые знаки на доспехе было видно издалека - личная дружина князя. Свен присвистнул - надо же, какую птицу занесло в Пограничье. Воин оказался умелым, у дома валялись убитые солдаты барона, еще десяток, потеряв свой гонор, осторожно кружили вокруг, чем-то напомнив Свену шакалов. Свен торопливо направился к схватке - судя по всему, его копье будет не лишним.
Метрах в пяти от неизвестного воина Свен сбавил шаг, осторожно начал обходить противника слева. Лицо воина оставалось бесстрастным. Он не отвлекался ни на что, сосредоточившись на противниках. Один из солдат барона резко метнулся вперед, занося дубину - дружинник князя прыгнул навстречу, выбрасывая руку с мечом вперед. Противник даже не успел замедлить бег, как меч пробил его легкие. Захлебываясь кровью, солдат рухнул на землю. В ту же секунду на крышу дома, стоявшего за спиной дружинника, упали два факела. Огонь быстро побежал по кровле. Из дома донесся детский плач. Свен запнулся. Плач нарастал. Сожженная деревня, повешенные односельчане, проданные в рабство выжившие - все это стремительно пронеслось в памяти. Чем он отличается от тех солдат, что жгли его родную деревню? Свен скривился. Шаг - листовидное жало копья с хрустом пробило бок баронского солдата. "Предатель" - недоуменно посмотрел тот на рану. Свен выдернул копье и нанес еще один удар по растерявшимся солдатам. Минус один. Оставшиеся в живых кинулись на пару бойцов. Дружинник ничем не выдал своего изумления - встав спина к спине со Свеном, он рубил нападающих. Те, потеряв еще троих, отступили, переглянулись и побежали прочь.
- За подмогой - устало прохрипел Свен.
- Неважно. - Дружинник обернулся к дому и заорал - Выходите, быстрее!!!
Из дверей выскочила растрепанная женщина, таща на руках ревущего пятилетнего малыша. За подол цеплялась девочка постарше.
- Успели. Как тебя зовут, герой? Меня - Хаттон.
- Свен.
- Хороший ты боец, как я погляжу. С чего только против своих пошел? Ладно, ладно, не говори - увидев перекосившееся лицо Свена, Хаттон замахал руками.
- Уходим, быстрее, они сейчас подмогу приведут - Свен крутил головой, выискивая опасность.
- В сад пойдем. - Хаттон побежал впереди.
В саду Свен по-прежнему крутил головой.
- Не нервничай. Сейчас ребятам барона не до нас будет - улыбнулся Хаттон.
- Мой отряд на подходе, в полдень атакуют. Надо было заставить противника стянуть все отряды в одно место, чтобы потом не бегать по лесам, распыляя силы.
- Хитро. Только они могли и не пойти в эту деревню.
- Пошли, как видишь. Мы весточку распространили, что я здесь. У барона на меня зуб, все его командиры про это знают. Так что не могли упустить возможность принести Торвальду мою голову.
***
Выйдя на крыльцо, Свен с наслаждением потянулся. Сегодня у него был выходной, теперь осталось решить, куда податься? Можно будет сходить в пару излюбленных трактиров, но пока не хочется - это подождет до вечера. Говорят, вчера в город приехали лицедеи. Стоит сходить, посмотреть на представление. Свен еще раз потянулся и ушел умываться.
Прошел год после войны в Пограничье, где был разгромлен барон Торвальд. Теперь мир обещал быть долгим - барон потерял слишком много воинов, а наемники для настоящей войны не годились, не та казна у барона. Из центральных областей княжества потянулись переселенцы - на окраинах с налогами было проще, их даже снизили для привлечения людей. Вот только из-за боязни войн люди неохотно селились на пограничных землях. Теперь же людской поток шел и шел на окраины - люди надеялись на время уйти от вездесущих сборщиков дани, от строгих княжеских законов.
Хаттон помог Свену устроиться помощником кузнеца, не стал задавать лишних вопросов, допытываясь о прошлой жизни. Как он сам признался - поступок Свена в его глазах перечеркнул все прошлые грехи, если такие были. Узнав Хаттона поближе, Свен перестал удивляться его помощи. Придерживающийся собственного кодекса чести, Хаттон стал идеалом для Свена. Пропасть между помощником кузнеца и дружинником князя была велика, но Хаттон не чурался такого знакомства. И в редкие приезды Хаттона в городок они со Свеном обязательно проводили вечер вместе.
Целый день Свен шлялся по городу, без особой цели: посмотрел на лицедеев, потолкался на рынке, подшучивая над симпатичными девушками, пришедшими за покупками. Поздно вечером Свен повернул к дому. Выйдя на свою улицу, он с удивлением заметил толпу. Люди гомонили, что-то горячо обсуждали. Увидев Свена, все кинулись к нему:
- Уходи, иначе не поздоровится!
- С чего бы это? - Свен недоуменно осмотрелся.
- Приходили люди князя, по поводу повышения налогов. Одд-кузнец рассвирепел и выкинул их за дверь. Так они воинов с собой привели. Целая битва была, Одд погиб, тебя теперь ищут, говорят, вопросы задать хотят. В доме все перевернули, сказали, что отойдет князю.
Свен стиснул зубы. Опять князь со своими налогами. Жестокий у них правитель. За малейшую провинность бросает в тюрьмы, ссылает на рудники, казни недовольных стали обыденностью. Хватит! Поблагодарив соседей, Свен стал думать, как выбраться из города.
***
Старый трактир осел от времени. Камни стен грузно промяли землю, весь мшистый, серый - стоял он чуть ли не со дня основания города. Одна и та же семья владела им, не изменяя своим привычкам. Все было за эти годы: и взлеты, и падения. Сейчас наступило золотое время для трактирщика - местную кухню полюбил князь. Каждую пятницу он заходил сюда со своими дружинниками, ужинал на возвышении в общем зале. Сейчас он опять сидел на своем обычно месте, неторопливо ел тушеное мясо, прислушиваясь к разговорам дружинников. В трактире было тише обычного - люди разговаривали вполголоса, боялись привлечь внимание жестокого князя. Грохот распахнувшейся двери ударил по нервам.
Появившийся на пороге Свен взмахнул рукой - князь одновременно оттолкнулся ногами от пола и перекатился через спинку стула. Нож, кинутый Свеном, бессильно зазвенел в бревенчатой колонне за спиной князя. Вопль изумления сотряс трактир. Свен разочарованно хмыкнул и шагнул внутрь, взяв копье наизготовку. И тут же остановился, под направленными на него короткими луками. Видно было, как он прикидывает свои шансы добраться до князя.
Князь поднялся, отряхнул плащ и задумчиво посмотрел на Свена:
- Кто ты, герой?
- Свен-копейщик.
- Даже спрашивать не буду, почему ты на меня напал. Ненависть - это привычно и полезно. Она бодрит. Заинтересовало твое прозвище - такие просто так не дают. Ты действительно ловко управляешься с копьем?
Свен кивнул:
- Об этом тебе могут поведать твои прихвостни. Город Совиный камень - я там отметился перед уходом.
- Совиный камень? Хм, значит, ты и есть тот ненормальный, что ворвался в казарму и перебил всех, кто дежурил в тот день. Очень хорошо. Я назначил большую награду за твою голову - ты же пришел сам, сберег мои деньги. Предлагаю тебе сделку, свидетелями будут все, кто находится здесь: побьешь моего бойца, прощу все твои грехи. Помилую, так уж и быть.
Свен удивленно посмотрел на князя. Нет, тот не шутил. Лицо было серьезным.
- Только не радуйся раньше времени. До этой поры никто не смог победить - князь хлопнул в ладони. У стены шли отгороженные занавесями комнаты, для тех, кто хочет уединенности. Из ближайшей вышел...
- Хаттон?!
- Свен? Не ожидал увидеть тебя в такой ситуации. Защищайся - я не потерплю, чтобы моего сюзерена пытались убить в моем присутствии.
- Хаттон, как ты можешь служить этому зверю?
- Я поклялся в верности и я не нарушаю слова. Защищайся!
- Но...
- Я сказал - защищайся!
Только выучка спасла Свена - острие меча лишь чиркнуло по груди. Выучка и толстая охотничья куртка из оленьей шкуры - меч не смог пробить ее на излете, только оцарапал.
Гнев Свена на князя, на Хаттона, который служит этому ничтожеству, ослеплял. Свен допустил несколько ошибок и начал понимать - рано или поздно Хаттон его достанет. Опять князь переиграл своего врага. Даже его друг пошел за князя, продался ему. И вместе с этой мыслью пришло спокойствие. Ушел гнев, ушли посторонние мысли. Не стало мира - только копье против меча, только бой.
Хитрый финт Хаттона встретил блок. Продолжая движение, Свен нанес удар нижней частью копья в голову. Блок. Секущий удар лезвием - мимо. Уходя от удара мечом в голову, Свен круговым ударом попытался подбить Хаттону ногу. Тот резко вздернул ногу вверх - лезвие копья просвистело над полом, заставив Свена по инерции развернуться. Дальше все произошло настолько быстро, что мало кто успел разглядеть подробности: опустив ногу на пол, Хаттон шагнул вперед, занося меч для удара. Свен же крутанулся на пятке, использовав инерцию неудачного удара и завершил стремительный оборот резким тычком в печень. И тут же пришло понимание, что он натворил:
- Хаттон!!! - отбросив копье, Свен подхватил оседающего друга.
Упав на колени, Свен ничего не видел сквозь застилавшие слезы.
- Хаттон!!!
Князь что-то выкрикнул, но Свен этого не слышал - он продолжал звать Хаттона. Удар по голове - Свен потерял сознание и уже не чувствовал, как его били набежавшие дружинники.
***
Очнулся Свен в просторной камере. Руки и ноги были скованы, короткие цепи были глубоко утоплены в стене, даже дракон средних размеров не сумел бы вырваться. Где-то впереди ходил человек, переставлял с место на место массивные предметы, двигал по полу, натужно дыша. С трудом приподняв голову, Свен увидел перед собой решетку - он оказался не только прикован, но и посажен в добротную клеть. Поодаль, освещенный парой факелов, стоял длинный стол, окруженный массивными табуретами. У самой стены стояли средних размеров бочонки, высотой по пояс взрослому мужчине. Их сейчас передвигал костистый мужик в кожаном фартуке.
- Очнулся? Ну-ну. Крепкая же у тебя голова, надо сказать. Да и сам ты везунчик, каких мало. Княжеского любимца завалил, так князь тебя избивать не позволил, остановил ребят. Ох и злы они на тебя, ох и злы. Но князь-то, князь каков? Ребятам не дал развлечься - это ладно. Так он даже мне не дал поработать, а я уже заранее инструменты подготовил, свежего уголька припас.
Остановившись, мужик с явным сожалением покосился в дальний угол. Свен повернул голову - жаровня с углями, поднос с какими-то щипцами, крючьями, пилами - всевозможные орудия дознавания. Слова лились нескончаемым потоком, скрежетали днища передвигаемых бочонков, у самого уха назойливо жужжали мухи, привлеченные запахом крови. Свен устало прикрыл глаза, а палач - теперь не оставалось сомнений в его профессии, продолжал говорить, явно истосковавшись по общению.
- Вот уж даже не знаю, повезло ли тебе. Я бы и врагу подобной участи не пожелал, князь к себе всех мастеров нашего дела вызвал, на площади помост сколачивают. Думаю, ты еще пожалеешь, что тебя до смерти не забили, еще как пожалеешь.
Внезапно мужик остановился, склонил голову набок, прислушиваясь. Донеслись тяжелые, шаркающие шаги. С легким скрипом открылась дубовая дверь, впуская в камеру князя. Гордый, жестокий владыка двигался старческой походкой. Почерневшее от непонятной муки лицо, серые губы, челюсти стиснуты так сильно, что Свен ощутил вкус зубного крошева. Сейчас по-настоящему был заметен возраст князя - старый, уставший от жизни человек брел через комнату. Это был князь и в тоже время не князь. Что-то надломилось в нем за эти часы, что-то очень важное. Подойдя к столику тюремщика, князь медленно сел на табурет.
- Убирайся, Орм! - устало проронил он.
Орм вздрогнул, попытался открыть рот, но поперхнулся словами и, закашлявшись, выскочил вон. Время замедлилось. Тягучими каплями потекли секунды, лениво ползли минуты. Князь со Свеном смотрели друг на друга и молчали. Говорить было не о чем - ненависть осязаемыми волнами растекалась по комнате, казалось - будь в ней еще кто-то, кроме этих двоих, его бы раздавило, настолько ощутимой была эта тяжесть. Минута за минутой уходили прочь. Князь сидел не шевелясь, не произнося ни слова - сидел и смотрел на Свена. За дверью слышался испуганный шепот, в щели под дверью мелькали тени, сталкивались, расходились - но никто не осмелился войти в камеру.
Наконец князь медленно поднялся со стула, подошел к решетке, ухватился за нее руками и приблизил лицо к прутьям - за дверью испуганно охнули, донеслись звуки непонятной возни, тут же стихнувшей, - князь не обратил внимания, полностью поглощенный видом скованного Свена.
- Ты доволен?! - свистящий шепот. - Доволен ли ты, Свен-копейщик?
- Чем? Я сижу здесь, в темнице, ты же опять жив, тварь. И из-за тебя погиб Хаттон. Он был настоящим человеком Чести - Свен скривился, - но он погиб, защищая такую мразь, как ты.
- Хаттон... ты все-таки сумел достать меня. Ликуй - твой удар попал в цель. Убив Хаттона, ты убил и меня. - Свен недоуменно смотрел на князя.
- Ничтожество, ты даже не знаешь, что натворил. Хаттон был моим сыном.
Князь внезапно обмяк, сделал шаг назад и с болью произнес:
- Он так и не захотел, чтобы люди знали о нашем родстве. Но был мне верен, как никто другой.
Сгорбившись, князь медленно развернулся и шаркающей походкой направился к выходу. Свен очумело смотрел ему вслед.
Народ спозаранку потянулся на площадь. Все передавали подробности боя в трактире, говорили про обещание князя отпустить Свена, если тот победит. Тройная цепь окружала сколоченный за ночь помост, забитый странными приспособлениями. Толпа молчала, угрюмо смотря на суету плотников, бегающих туда-сюда подручных палача - от этой тишины ломило в зубах, хотелось спрятаться, бежать из города. Стук колес больно ударил по нервам:
- Ахх! - в едином порыве толпа подалась вперед.
- А-ааа! - наткнувшись на выставленные копья охраны, люди отшатнулись назад.
Повозка пересекала площадь, на краю, свесив ноги, сидел Свен: каждый стоящий на площади, глухо ворча, следил за ее продвижением, пытаясь хотя бы взглядом остановить, не дать ей проехать дальше. Не получилось - скрипнув осями, повозка остановилась. Свен встал, посмотрел на небо и направился к лестнице.
Палач с помощниками окончил последние приготовления, зловещие орудия пыточного мастера, лежащие у края помоста, приковывали взгляд, сладко-жутким холодком веяло от них - каждый невольно примеривался к ним: кто на секунду становился палачом, кто жертвой, кто был в двух ипостасях. Жертва и палач - все в эти минуты примерили две маски, но только два человека были равнодушны. Старый палач, присевший на колесо для четвертования, и Свен-копейщик - он смотрел вперед, среди множества взоров, устремленных на него, ища только один - врага...
Князь сидел на специально вынесенном троне из старого дуба. Внизу гомонила толпа, тысячи глаз были устремлены на владыку: "Пощада или смерть?" Но князь не спешил с решением. Стиснув подлокотники, он смотрел через людское море, смотрел в глаза Свену - и страшен был его взгляд...
ГЛАВА 2
Молодой сосновый лесок шумел под порывами летнего ветра. Пронизанный насквозь яркими лучами солнца, он был весь наполнен теплым оранжевым светом, отраженным от стволов. Гудели насекомые, вездесущие воробьи устроили гвалт, где-то в глуби кукушка щедро дарила годы жизни любому, кто мог ее услышать. На краю леса у костра сидел человек. Подкидывая валежник в маленький костер, над которым жарилась тушка зайца, он ушел в воспоминания.
С видимым усилием поднялся князь с дубового трона. Толпа внизу заворожено замолчала, только какая-то женщина разразилась рыданиями, тут же приглушенными - видимо, плачущая прикрыла рот платком, душила рвавшиеся наружу слезы.
- Свен-копейщик, - ярость перехватила горло князю, он остановился, успокаиваясь. Через минуту, справившись с собой, продолжил - ты виновен в смерти лучшего моего бойца. За такое может быть только одно наказание - смерть! - в толпе зароптали, кто-то упал в обморок, но князь еще не закончил.
- К сожалению, я дал тебе слово. Княжеское слово. И я его сдержу. Ты свободен.
Толпа взревела. Людское море потекло к эшафоту, растерявшиеся стражники отошли в сторону, палачи быстро сгрудились на противоположном от лестницы краю, чтобы возбужденные горожане не покалечили их. Изумленный Свен почувствовал, как его подхватывают на руки и несут над головами, передавая друг другу. Уже за одну попытку убить князя люди полюбили его. Князь поднял руку. Глядя в глаза Свену, он вытянул руку. Свен даже почувствовал, как сухой длинный палец пробивает его грудь. С трудом отогнав наваждение, Свен внимательно слушал князя:
- Я ненавижу тебя, Свен-копейщик. Ты знаешь причину этой ненависти. Поэтому, хотя я и отпускаю тебя, предупреждаю - если за десять дней ты не уберешься за пределы княжества, любой мой воин обязан убить тебя. И тело твое будет брошено без погребения, чтобы ты сгинул в желудках падальщиков. Уходи и не возвращайся, пока я жив.
Резко повернувшись, князь ушел с балкона. Притихшие на время его речи люди снова восторженно загомонили, подхватили Свена и понесли его в трактир, отметить второе рождение.
Треск и взвившийся сноп искр прервал воспоминания Свена. Прут, с нанизанным на него зайцем, перегорел, и тушка рухнула в костер. Свен кинулся спасать свой обед.
Невысокие обветшалые стены, которые никто не думал чинить, полувысохший крепостной ров, ленивые стражники, переругивающиеся с крестьянами у ворот - обычная картина захолустного городка. Свен не задержался - скользнув по нему скучающим взглядом, старший стражник сразу сообразил - с этого взять нечего. Покосившись на боевое копье в руках Свена, стражник пробормотал:
- Чтобы от тебя проблем не было, слышь, ты? - и, получив положенную монетку, отступил в сторону.
Картина за воротами не радовала взгляд: старые домишки навалились друг на друга, словно сельские пьянчужки, часть домов была раскрашена, но так неумело, что их облупившиеся на солнце фасады вызывали жалость, некоторых крышах виднелись обширные дыры, кое-как заткнутые пуками гнилой соломы. У северного края площади виднелась лужа. Свен озадаченно почесал в голове - дождей не было уже больше месяца. Налетевший ветер швырнул в нос ароматы. Свена замутило и он предпочел не задумываться над родословной лужи. Брезгливо обходя помойные кучи, он направился к рынку. Грязь и запустение бросались в глаза.
Сам рынок ничем не выделялся на фоне окрестного упадка: по окружности рыночной площади были раскиданы гнилые овощи и фрукты, в мясных рядах вились полчища толстых зеленовато-желтых мух, с противным жужжанием облеплявших выставленный товар. Продавцы лениво смахивали их, и все начиналось сначала - мухи взлетали, лениво махали крыльями, снова оседали на прилавках. Приехавшие на торг крестьяне спешили спихнуть свой товар перекупщикам и торопливо уезжали, осуждающе качая головами.
Свен стиснул зубы и решил быстрее убраться из этого гадюшника. Вначале он хотел достать хозяйственную мелочь в дорогу, но чем дальше, тем быстрее улетучивалось желание что-нибудь покупать. Раздражение колючим комком толкалось в груди, разрастаясь с каждым шагом. Выплеснутая под ноги юнцом помойная лохань стала последней каплей. Свен ухватил за шкирку наглеца:
- Ты другого места не мог найти?
- А че я, че я? - заныл тот. - Все так делают.
- Все?! А ты и рад найти оправдание собственной лени. Лишний десяток шагов до выгребной ямы не хочешь делать.
- Да че я сделал-то? Не твое дело, куда я помои вылил.
- А ну-ка, отпусти мальца! - на Свена надвигался здоровый мясник. - Сказано, не твое дело. Шляются здесь всякие, указывать еще нам будут. - Свен нехорошо прищурился и скинул с плеча дорожный мешок.
Через полчаса мясник закончил мыть улицу. Левый глаз заплыл, свернутый набок нос опух и безобразно раздулся. Драка была короткой - мясник даже не успел как следует замахнуться, как Свен быстро нанес два удара в голову. Подбежавший стражник увидел, как Свен многозначительно положил руку на копье и предпочел уйти. Свен внимательно посмотрел на мясника, утиравшего облитое потом лицо:
- Еще раз увижу помои на этом месте - пеняй на себя.
Мясник часто кивал головой и икал от страха.
- Теперь скажи мне, где у вас квартал Ремесленников располагается?
Обжигая пальцы, Свен спас свой обед. Переложил на огромный лист лопуха и снова уставился на огонь, вспоминая. Десять лет прошло с того дня, как он вошел в ворота Дора, многое переменилось. Свен теперь не тот бродяга с копьем, а уважаемый мастер-кузнец, городской голова. Тогда, десять лет назад, он дал себе слово, что постарается очистить город. Смешки и недоумение окружающих, а то и откровенная неприязнь мешали. Но потом вокруг Свена собралась группа единомышленников, которым опостылело жить в грязи. Где словом, где личным примером, а где и кулаками они вразумляли соседей. Штрафы за выкинутый в неподобающем месте мусор были огромные - боязнь за свой карман остановила многих. Если человек не хотел платить, штраф налагался на улицу - и разгневанные соседи быстро указывали упрямцу на его ошибку.
Сперва Свен желал вернуться, отомстить, но слово держало его в Доре. Теперь он понимал поступок князя, даровавшего ему жизнь. Слово, данное правителем, было нерушимо.
Свен представил свое слово в виде монетки. Кому достается золотая, кому серебряная, а некоторым - всего лишь медь. И каждый поступок влияет на полновесность. Солгал раз, другой - и от монетки отщипываются куски. Словно умелый фальшивомонетчик обрезает кругляш, делая его легче на вес. Хитро прищурив глаз, он продает маленькие кусочки монеты, разменивая их на сиюминутные потребности. И постепенно такая монета обесценивается. Тяжелое золото становится легковеснее иной медной монеты, которую хозяин берег от фальши, не позволяя обрезать края. Протянешь золотой огрызок, а в ответ смех - никто не хочет принимать у тебя пустышку. Кредит исчерпан - и былой богач бредет вдоль улицы, поднимая пыль босыми ногами.
Свен доел зайца и поднялся на ноги. Дор процветал, он сдержал свое слово, теперь... теперь можно подумать и о себе. Свен повернулся лицом к западу - там, далеко за горизонтом, наверняка есть что-нибудь для него: приключение, встречи с людьми, забытые сокровища - весь мир к услугам зрелого авантюриста. Осталось только передать власть в Доре и можно трогаться в путь. Свен широко вдохнул и рассмеялся.