Владимир Морган - писатель-новатор, публицист, поэт. Трудно оторваться от его художественных произведений, публицистически острых и актуальных, а его проблемные публицистические статьи захватывают читателя, как добротно закрученная художественная проза... Ленинградец в прошлом, филолог по образованию, педагог, бывалый журналист (Член Союза Журналистов в прошлом) и автор нескольких книг, Владимир Морган мыл в эмиграции посуду и полы, разносил флаерсы, работал грузчиком и чернорабочим,
Страна Лукомория38k "Поэма"
Аннотация к разделу: "Neine!" или последний Сталин
Он умер совсем недавно, в самой распрекрасной поре малоснежного монреальского декабря, накануне Кристмаса, когда город приступает к праздничному полыханью огней.
Цвет нации, правильный русский еврей Григорий Перельман в 2002 году отказался от Нобелевской премии за решение задачи Пуанкаре, над которой бились многие талантливые ученые математики мира с 1904 года. Все удивились, посчитав это ненормальностью. Но он сказал: ·Я не хочу получать деньги из рук непорядочных людей!Ћ И засел за книгу о друзьях и врагах математики. У меня похожая проблемка... Вот, говорили мне и предупреждали, что эмигранты - это шваль, шушера! Но не верилось. Как это можно, был и был приличным человеком да вдруг оборотился в шушваль? Пока сам не оказался за-рупь-ежом.
Всегда и во всем до болезненности пунктуальный, глубокий старик наш, подгадал облегчить свое поминание в потомках, преставившись точно день в день своего рождения, спустя девяносто три года после благополучного появления на этом свете.
О Х О Т А З А Д Е Н Ь Г А М И иммигрантский детектив Глава 11. Все вернулись с маршрутов, как было оговорено, к восьми вечера. Расходиться не спешили, засиделись в офисе допоздна. Сидел и Ахмед, чотя двое других афганца давно закончили торговать мороженым. Рабочее возбуждение у новоиспеченных продавцов не проходило. Каждому хотелось поделиться своими впечатлениями. От неожиданного и внезапно пережитого. Хозяин выставил мороженое: Супернакаут, Фадж, Сэндвичи. Боби купил по дороге три банкипива Блюдрай по семьсот пятьдесят граммов, разлил всем в пластиковые стаканчики. -Владимира Алмаатинского слышали? – спросил, втыкая кассетник. -Пусть поревет. Свой все-таки! – кивнул Алейников. – Наш теперь, монреальский! Из стереодинамиков ударил по душе хрипящий до разрыва аорты и громыхающий бас: Но что-то долго тянется зима! Виски посеребрило сединою... А я все жду, когда прийдет весна И позовет – на Родину – с собою. -Боби! – обратился к Котельнику семьянин Квашницкий. – Я очень озабочен тем, что этот бизнес практически подпольный. Нелегальщина какая-то!