Собрались как-то Менделеев, Куинджи и Сталин на даче у Павлова абсента попить. Втроём. Сам Павлов в это время у себя в институте собачек узурпировал.
Открыл Куинджи минибар, как в отеле пятизвёздочном, а там пустые бутылки. Ни капли алкоголя.
- Опять Павлов в запое,- с грустью в голосе сказал Менделеев, предвкушая трезвый вечер. - Вот вечно, как выпьет, так идёт животину мучить. Изверг!
Куинджи со Сталиным поддакнули, мол, садист вообще, хотя на судьбу собачью всем было глубоко наплевать. Просто не хотелось "на сухую" сидеть.
Естественно, денег с собой ни у кого не оказалось. У Менделеева денег вообще не водилось. Куинджи кошелёк дома забыл, а Сталин просто пожлобился.
Менделеев, как самый старший и умный говорит:
- Ты, Коба, бегом в магазин, и чтоб без двух литров абсента не возвращался!
- Но а как же, Дмитрий Иванович, я без денег абсент достану?
- Экспроприируешь, - кричит Куинджи из уборной, - А то как для партии - пожалста!, а как для друзей - фиг?!
Сталин глазами блеснул от обиды и ушёл. Час нет, полтора. Через один час и тридцать пять минут возвращается с трёхлитровой банкой браги.
- Всё, -говорит, - что смог.
А сам еле на ногах стоит.
- Ну, падло! - орёт Куинджи,- ща я тебя разрисую, вождь недоделаный, ща я тебе твою трубку говёную в жопу засуну!
И ещё много чего кричал и про усы, и про национальность , и про родителей. Тут уже Менделеев не выдержал.
- Да хватит тебе, Архип. Ты же видишь, ему уже всё равно, он же никакой.
И вправду, Коба вроде бы и стоит, но глаза закрыты и уже похрапывает. Отнесли они его в дальнюю спальню, на кровать бросили как был, в одежде и пошли вечер продолжать.
Менделеев быстренько из подручных средств аппаратик самогонный соорудил, перегнали брагу,