Молодой поэт, двадцати двух лет, Алексей Коваленко, только-что получил гонорар от издательства журнала "Красная Зорька". Гонорар был скудным, но большего он и не ожидал. Он не великий поэт, да и "Красная Зорька" не издательство первой величины. Редактор сидел в маленькой комнатке, если не сказать коморке, а в самом журнале печатались идейный статейки, которые можно было найти в любом другом журнале или газете.
Леша даже думал, что его стишок напечатали только для того, чтоб заполнить место в полосе. Наверняка, его стих напечатают рядом с какой-то идейной статейке о значении революции коммунистов.
- Сейчас актуально писать о большевиках, - сказал ему редактор, вручая гонорар. - А ваши "Ландыши"- это просто стих о цветах, нет идеи.
Но, что актуально писать сейчас, уже не будет актуально потом. В Киеве уже столько раз менялась власть, а за политические стихи при другой власти можно было и в тюрьму попасть, если вообще жизни лишиться.
Но с другой стороны, раз ландыши не актуально, то нужно писать о любви. Стихи о любви актуальны всегда. Не пишет же модный сейчас Есенин о большевиках, а пишет о любви, значит о ней надо писать.
Именно с такими мыслями вышел Леша из здания, где располагалось издательство "Красной Зорьки". Но разве можно так меркантильно мыслить? О любви стоит писать от чистого сердца. Но все же одну строку он смог выдумать:
Моя любовь дала отпор
Но поэт решил пройтись и поискать вдохновения, потому что другой рифмы к "отпор" кроме слова "запор" он так и не смог подобрать.
А любовь у Леши была и отпор ему не давала, пока. Он уже год сожительствовал с танцовщицей Зошей. Она приехала из Александровска, или как его ныне уже называют, Запорожья, чтоб учиться в институте. Через два года грызть гранит науки надоело и девица должна, а точнее - просто обязана стать актрисой.
Зоша бросила институт и стала ходить по разным театральным труппам, но так и не попала даже в самый захудалый театр Киева. В этом не было ничего удивительного, кроме самой Зоши. У нее не было ни таланта, ни той харизмы, чтоб приковывать к себе публику. Даже в жизни она плохо выражала эмоции и обладала, хоть и миловидной, но вполне заурядной внешностью.
Когда Зоша поняла, что актрисой театра и кино ей не стать, в институт возвращаться было поздно, а назад в Александровск она не хотела. Зоша решила, что надо пользоваться своей внешностью, тем более она была высокая и худая, а в одном театре ей посоветовали пойти в танцовщицы. Поняв, что ей нечего терять, она стала танцевать в кабаке, далее пойти у нее тоже не хватило таланта.
С Лешей она познакомилась на литературном вечере. Ведь крутить роман с поэтом - это так модно, а Зоша вовсю старалась следовать моде, она даже обрезала свои волосы и выбелила их.
Зоша всем говорила, что в Париже ее бы оторвали с руками. Она мечтала о французской столице и искренне считала, что как раз именно ее не хватает этому городу. Она мечтала о "Мулен Руж", но по-французски могла произнести лишь пару фраз, хоть когда-то и учила этот язык.
Жили они в комнатке в коммуналке, которая досталась Леше год назад. Именно тогда Зоша и вцепилась за поэта, потому что снимать жилье ей было в тягость. Понятие о чести у нее уже напрочь отсутствовало.
В этот вечер Зоша должна была выступать. У нее даже был номер, где она выступала в главных ролях, а две другие девушки были у нее на подцанцовке. Именно в кабак, где выступала Зоша, решил направиться поэт. Она ведь его возлюбленная, как ни крути, а значит, вдохновлять должна на стихи о любви.
Но не учел Леша Коваленко только одной вещи - Зоша так и не выступит, а ему придется пережить один из самых неприятных вечеров в его жизни.
Кабак над которым виднелась горделивая надпись "Ресторанъ" молодой поэт ненавидел. И на это было много причин. Во-первых, там танцевала Зоша. Она танцевала так, что язык бы не повернулся назвать эти танцы приличными. Она не оголялась, но вертела всеми частями тела так, как только умела. Второй причиной была публика. Как и власть она менялась, но все равно это были гуляки, которые только получили деньги и решили их тут же потратить на развлечения, которые им до этого были недоступны. О публике Зоша почему-то хорошо отзывалась. "Ах, эти господа" - вздыхала она, а Леша то и дело видел, что они хлещут водку и лапают своих баб. Все эти "милые господа" вели себя одинаково независимо от их политических убеждений.
А еще пианист в этом кабаке фальшивил, танцовщицы, в том числе и Зоша, не умели толком танцевать, а певичка хоть и пела хорошо, но все время пыталась взять непомерные высокие ноты.
Ревновать Зошу Леша уже устал и смирился с мыслью, что иногда эти "щедрые люди" (еще одно словечко, которым называла публику Зоша) ее часто угощали, но она все же возвращалась к нему.
Когда Леша вошел уже пела певица. Это была хорошенькая блондиночка по имени Вера. Жалко, что и Зоша, и Вера приобрели свой нынешний цвет волос с помощью перекиси водорода. Вера, как говорилось выше, пела относительно хорошо.
Сейчас она пела старый романс. Леша даже присел и послушал.
Ах, зачем ты меня целовала
Жар безумный в груди затая
Ненаглядным меня называла
И клялась "Я твоя, я твоя!"
"А ведь я тоже так смогу" - подумал поэт и представил, как на его стихи исполняет Вера романс, и не только Вера. Еще он представлял, как же красиво будут звучать его стихи в мужском баритоне. Правда он не знал, какие стихи будут исполнять, но это будет однозначно его стихи, которые он еще напишет. Не будут же петь о ландышах или о чем там еще писал. Как же там было:
Колосок в руке душистый.
А дальше он даже не помнил, хотя это были его собственные стихи. Что-то многовато поэзии о растениях. Хотя есть еще наброски тех стихов, которые он обещал посвятить Зоше. Надо бы развить эту тему.
После выступления Веры пианист заиграл веселую музыку и в зал вышли танцовщицы, вот только Зоши среди них не было. Не было ее и на втором танце, и на третьем.
Тут Алексей и решил пройти и проверить в чем дело, и почему Зоша не выступает. Но распорядитель не пустил, остановив его прямо за сценой.
- Алешка, - обратился он к юному поэту. - А Зоши здесь нет.
- Как нет?! - искренне удивился Алеша.
Сомнений у него не было, что его возлюбленная должна выступать. Когда он уходил в редакцию, она была еще дома. Выходя из дома, когда Зоша красилась, он спросил, будет ли она выступать. Она лишь огрызнулась "Пора уже запомнить, что по пятницам я всегда выступаю".
- Вот так и нет, - развел руками распорядитель.
- Но она сказала, что будет сегодня здесь, - возразил юноша, в голове которого уже создавались сцены странной участи танцовщицы, что могла с ней приключиться по дороге в кабак.
- А нашему директору она сказала сегодня, что ноги ее больше здесь не будет в этом паршивом заведении.
Тут с уголка из-за кулис послышался смех. К ним шла певица Вера.
- Ах, Леша! - она решила подойти в плотную к поэту, - Укатила твоя Зоша.
- Куда?! - удивился Коваленко.
- Не правильные вопросы задаете, молодой человек, - вновь решил вмешаться распорядитель. - Надо спрашивать "С кем?".
- С кем?! - решил последовать совету распорядителя молодой человек.
- С большевиком Качуриным, - готовностью ответила Вера. - Она с ним два раза еще в гримерке закрывалась после выступлений, а больше я ничего не знаю.
Леша был готов потерять сознание. Его Зоша, его муза, его любовь, с которой он жил, как муж с женой, ему действительно изменяла, а теперь и вовсе бросила его. Сердце юного поэта билось с необычайной скоростью, а к животу медлено подходила тошнота.
Он не утруждал себе сказать хоть слово распорядителю или Вере, а поспешил выбежать из ресторана. Он спешил попасть домой. Он даже не знал, застанет ли ее дома, как посмотрит ей в глаза, спросит "Почему?" и что-то еще в этом роде.
Но на полпути он внезапно остановился. Он представил, какая это будет нелепая сцена. Она даже с ним в гримерке закрывалась. Теперь он перешел на умеренный шаг и стал надеться, что Зоша убралась и он дома ее не застанет.
Оправдалась его последняя надежда, Зоши дома не было. Он кинулся к столик, где обычно находились ее косметика и украшения, надеясь найти хоть какую-то забытую вещь, хотя бы ее зажигалку, но и этого не обнаружилось. Она забрала все, что ей принадлежало, и даже прихватила его тетрадку со стихами. Его же вещи были раскиданы, что означало, что собиралась она второпях. Наверно, потому и случайно прихватила тетрадь, а ведь там были стихи, которые он еще не успел сдать и мог получить за них денег.
Леша повалился на кровать, издав тяжелый вздох. Минуту он смотрел в белый потолок, и в его голове родилась вторая строка для стиха.