Людмила, более 40 лет, душа покойницы-алкоголички.
Виктор, более 20 лет, душа покойника-наркомана.
Генеральный директор сети магазинов Дмитрия.
Охранник, мужчина средних лет, сотрудник морга.
1 действие
1 сцена
Две комнаты двух разных домов занимают всю сцену, разделены между собой поверху и снизу нетолстыми и невысокими деревянными балками, предназначенными, не мешая зрителю своими размерами, обозначить стену между этими жилищами, находящимися по сюжету в разных концах большого города.
На задних стенах обеих комнат - окна, у них - диваны, большие вазы с цветами или любым другим модным декором, а на боковых стенах - входные двери (в дальнем углу) и по несколько дверей, являющихся входами в другие комнаты и помещения.
Обе комнаты - это холлы, предназначенные для приёма гостей и для общего отдыха всей семьи. Обстановка в каждой комнате говорит о том, что здесь живут состоятельные люди и что эти холлы лишь часть достаточно больших домов.
По ходу действия освещается холл того дома, где в данный момент происходят какие-то события, а холл другого дома погружается в темноту.
Дом Дмитрия, Анны и Олега Павловича.
Олег Павлович сидит в кресле и читает книгу.
Дмитрий складывает в небольшой чемоданчик, лежащий на диване, свои вещи: сорочку, галстук, предметы гигиены, бритву.
Анна с беспокойным видом ходит вперёд-назад по комнате, периодически поглядывая на сборы своего мужа.
АННА (с трудом скрывает волнение). Дима, ну что ж это за работа у тебя такая? Только приедешь из одной командировки, уже на другой день убываешь в следующую!.. Ты же владелец большой сети хозяйственных магазинов, в каждом из которых есть директор. Тебе-то зачем туда соваться? Да ещё и так часто! Разве директора не справляются со своей работой?
ДМИТРИЙ (продолжает упаковывать чемодан). Анечка, ну ты пойми, у меня тридцать магазинов! И разбросаны они по всей области! Нужен постоянный контроль...
АННА (перебивает). Но директора ж для этого есть! А плохо работают - повыгоняй, возьми вместо них тех, кого не надо будет проверять каждый день!
ДМИТРИЙ (продолжает собираться в дорогу, усмехается). Ага - не проверять! В наше время за всеми надо следить! Чуть отвернулся - уже что-то украли! Чуть проморгал - товар не тот закупили!
ОЛЕГ ПАВЛОВИЧ (отрывается от чтения). Сынок, ты плохой руководитель. Или...
ДМИТРИЙ (нервно). Что - или, папа?
ОЛЕГ ПАВЛОВИЧ (со скрытой горечью). Да так... Ничего... Думаю вслух...
ДМИТРИЙ (недовольно, но сдержанно). Нет, ну ты думай поконкретней, пожалуйста. А то это похоже на какой-то намёк...
ОЛЕГ ПАВЛОВИЧ. Да какой намёк. Ты знаешь, я человек, далёкий от дипломатии: что думаю, то прямо в лоб и врежу, не взирая, как говорят, на лица...
ДМИТРИЙ (возобновляет сборы, с заметным удовлетворением). Ну что ж, хорошо.
ОЛЕГ ПАВЛОВИЧ (усмехается, язвительно). Что не намёк - хорошо... А что руководитель хреновый - семечки...
ДМИТРИЙ (обиженно). Пап, ну что ты, в самом деле! Я не хреновый!
ОЛЕГ ПАВЛОВИЧ (иронически). А какой же?
ДМИТРИЙ. Да ты посмотри, как я пашу! Мало кто из предпринимателей так же детально вникает в работу своих подчинённых, как я!
ОЛЕГ ПАВЛОВИЧ. Дима, а скажи мне, почему ты стал так, как ты говоришь, во всё детально вникать только в последний год? Ведь твоя сеть создана, кстати, при моей активной, ели не определяющей, помощи, пятнадцать лет назад? Так?
ДМИТРИЙ. Ну так. И что из этого?
ОЛЕГ ПАВЛОВИЧ. А то, что четырнадцать лет ты откровенно бил баклуши, непрерывно путешествовал с Аней по всему миру, чуть не каждый день посещал с ней театры, концерты, а всеми делами управлял, и, надо сказать, очень успешно, твой генеральный директор... Я уже даже стал опасаться, что ты просто развратишься безделицей, и вдруг - непрерывные командировки, через сутки после прибытия из предыдущей! Сутки дома, и снова - в командировку!.. Ты год уже не был с Аней в театре!
ДМИТРИЙ (недовольно, хмуро, с заметным размышлением во время коротких пауз о чём-то, что его явно тревожит). Не до театров мне... Тут вся жизнь - театр... Шекспир-то как в воду глядел! Кругом - один театр! И актёров - тьма...
АННА (присевшая на время разговора отца с сыном на край дивана, оживляется, с надеждой). Димочка, так, может, давай лучше сходим?.. Как раньше... В театр... Ну их, эти командировки...
ДМИТРИЙ (продолжает собирать вещи, думая о чём-то, неуверенно, с паузами). Да может, и ну их... Не знаю... Поезжу пока... А там жизнь покажет...
АННА (после небольшой паузы, неуверенно). Димочка, а ты меня любишь?..
ДМИТРИЙ (продолжает собирать чемоданчик, ищет необходимые для командировки вещи в шкафах, с удивлением). Хм, странный вопрос.
АННА. Ну почему - странный? Ты давно не говорил мне, что любишь меня... Целый год уже...
ДМИТРИЙ. А что, обязательно надо об этом говорить? Разве и так не ясно?..
АННА (смущаясь, сбивчиво). Ну... раньше я слышала от тебя ласковые слова каждый день... И чувствовала себя любимой...
ДМИТРИЙ (слегка встревожено). А сейчас не чувствуешь?..
АННА. Ты пойми, Димочка, женщине нужны слова...
ДМИТРИЙ (недовольно). Какие-такие ещё слова? Разве того, что я делаю для тебя, мало?
ОЛЕГ ПАВЛОВИЧ. Дурачком прикидывается... Мужчина любит глазами, а женщина - ушами. Слыхал?..
ДМИТРИЙ (усмехается). Так я ж - не только глазами!.. (Анне.) Или не справляюсь?..
АННА (смущённо). Да нет, почему же...
ДМИТРИЙ. Я не понял: да или нет?..
АННА (стыдливо). Ну да, да...
ОЛЕГ ПАВЛОВИЧ. А слова он бережёт для командировок... А то и туда и сюда словарного запаса не хватит...
ДМИТРИЙ (недовольно). Пап, я вот не понимаю, ты всё время на что-то намекаешь, что ли?..
ОЛЕГ ПАВЛОВИЧ. Говорю же - дурачком прикидывается... Всё ты понимаешь...
ДМИТРИЙ (с деланным возмущением, но неуверенно). Пап, ты осознаёшь, что сейчас ты напрямую обвинил меня в том, что у меня есть любовница?!..
ОЛЕГ ПАВЛОВИЧ (спокойно, иронично). Да? Странное заявление... Даже и не думал... Я ведь имел в виду, что ты сотрудникам своим в любви изъясняешься практически непрерывно... Командировки-то длинные... Сколько слов требуется... А дома уже, без тавтологии чтоб... помалкиваешь...
ДМИТРИЙ (решительно). Нет, папа, давай уж поставим все точки на и! Если в чём подозреваешь меня, скажи прямо! К чему тут эзопов язык? Мы же мужчины...
ОЛЕГ ПАВЛОВИЧ. Мы-то мужчины... А в любви нуждается женщина... (Умиротворяющее.) Ну ладно, сынок, не переживай, я пошутил. Ты же знаешь, я люблю подколоть, дай только повод...
ДМИТРИЙ (с тревогой). А я дал?..
ОЛЕГ ПАВЛОВИЧ. Ну... эти длительные и частые командировки... Ну как тут не ковырнуть?.. Мужики ведь любят друг друга пошпенять ради смеха, даже и без повода... И я люблю, ты же знаешь...
ДМИТРИЙ (неуверенно). Правда, пошутил?..
ОЛЕГ ПАВЛОВИЧ. Ну конечно, Дима! Не волнуйся. Просто я увлёкся маленько шутками... Никто даже и не сомневается в твоей любви к Анечке. Хотя слова твои о любви действительно в последний год куда-то испарились... Поэтому Аня и стала допытываться, любишь ли ты её по-прежнему...
ДМИТРИЙ (успокоено). А-а, ну ладно... А то я уже подумал...
ОЛЕГ ПАВЛОВИЧ. Индюк тоже думал...
ДМИТРИЙ (занятый мыслями о чём-то, рассеяно). Что - индюк?..
ОЛЕГ ПАВЛОВИЧ. Да это я опять неумно пошутил...
ДМИТРИЙ (удовлетворённый объяснением отца, усмехается). Вот всё время ты шутишь, папа. Устрой хоть на день перекур...
ОЛЕГ ПАВЛОВИЧ. Так ведь старый я уже... А старость - не радость, говорят... Ну я и сделал едва ли не последней своей радостью шутки... Пошутишь вот так - и сразу хоть какая-то радость на душе...
ДМИТРИЙ (Берёт собранный уже чемодан, решительно.) Ну всё, пора! Я поехал. Не скучайте тут без меня. И не ругайте меня сильно...
Целует жену, отца и быстро выходит из дома.
АННА (с горечью). Что же мне делать, Олег Павлович?.. Ведь мне уже пятьдесят пять... Кому я нужна?..
ОЛЕГ ПАВЛОВИЧ (усмехается). А ему шестьдесят. И ты думаешь, он кому-то нужен?..
АННА. Значит, две старые клячи не разбредутся?..
ОЛЕГ ПАВЛОВИЧ. Ну какие же вы старые? Мне вон уже восемьдесят, а в душе - восемнадцать! (Смотрит на смеющуюся Анну, смущённо.) Ну пусть не восемнадцать... Пусть даже семьдесят восемь, всё равно я молодой!.. Болячки вот только что-то насели... А так я бы ещё и работал бы!
АННА. Так, значит, думаете, надо терпеть?..
ОЛЕГ ПАВЛОВИЧ. Надо, Анечка, надо... Вся наша жизнь - одно сплошное терпение. Нетерпеливые всегда плохо кончают...
АННА. Но ведь ясно же - у него любовница. И явно молодая...
ОЛЕГ ПАВЛОВИЧ. Конечно, молодая! За это могу поручиться!
АННА. Вы что, знаете, кто у него?..
ОЛЕГ ПАВЛОВИЧ. Да нет, не знаю. Но я знаю мужчин...
АННА. Что - все такие?..
ОЛЕГ ПАВЛОВИЧ. Почти... Поэтому, Анечка, не уходи от него. Или одна останешься, или обменяешь шило на мыло...
АННА (с отчаянием терпящего бедствие). Ну что ж вы, мужики, такие гуляки!..
ОЛЕГ ПАВЛОВИЧ. Ну, положим, и женщины бывают... Но мужики... Понимаешь, Анечка, когда мужчина переваливает за пятьдесят, он вдруг начинает понимать, что золотые-то годы уходят, и уходят безвозвратно...
АННА. Они у всех уходят, у женщин - тоже...
ОЛЕГ ПАВЛОВИЧ. Но мужик - самец, Анечка! Ох какой самец!
АННА. А женщина - самка. Однако...
ОЛЕГ ПАВЛОВИЧ. Вот-вот - однако!.. Разве женский гормон можно сравнить с мужским! Едва одну из трёх защекочет до потери разума... А вот мужской!..
АННА. А мужской что, другой?
ОЛЕГ ПАВЛОВИЧ (смеётся). Да это практически бешеный ёжик, который тебе засунули в трусы!
АННА. Кошмар... И что, так у всех?..
ОЛЕГ ПАВЛОВИЧ. Ну... говорю же, почти!..
АННА. Но я знаю немало мужчин, не изменяющих своим жёнам!
ОЛЕГ ПАВЛОВИЧ. Терпят...
АННА. Ой какой ужас... Так вы все, выходит, бешеные ёжики... Сумасшедшие просто...
ОЛЕГ ПАВЛОВИЧ. Да нет, вполне нормальные... Это норма для мужчины. А после пятидесяти даже у самых терпеливых наступает обострение...
АННА. Как у мартовских котов?..
ОЛЕГ ПАВЛОВИЧ. Просто когда твой муж смотрит на молодую, он видит в ней тебя, ту самую юную девушку, в которую он когда-то безумно влюбился. А сейчас ты пенсионерка, и фигура уже, как бы это сказать, чтоб не обидеть... А ему вновь хочется испытать те ещё молодые чувства, с молодой...
АННА. Значит, правду говорят, седина в бороду - бес в ребро?..
ОЛЕГ ПАВЛОВИЧ. Правду... Но он любит тебя. Можешь быть уверена.
АННА. А вы-то почему так думаете? Читаете его мысли?
ОЛЕГ ПАВЛОВИЧ. Так по себе знаю. Гулял как ветер в поле, направо и налево! В основном - налево... А любил только её... мою единственную и незабвенную...
АННА. Всё ещё не забудете её?..
ОЛЕГ ПАВЛОВИЧ (вздыхает). Да разве можно забыть любовь?.. Пять лет уже, как скончалась, а кажется, пять минут назад ушла в магазин за хлебом и вот-вот вернётся... Да, Анечка, мужчина, по крайней мере, в душе, половой разбойник, это факт, но и любить никто на этой планете не может так, как любит мужчина...
АННА. Умеете вы успокаивать, Олег Павлович...
ОЛЕГ ПАВЛОВИЧ. Это потому, что я правду говорю. И ты это чувствуешь... Так что, жди Анечка. Терпеливо жди. Сейчас у него бес в ребре. Поверь, это ненадолго.
АННА. Думаете, перебесится?
ОЛЕГ ПАВЛОВИЧ. Уверен. И любить ещё будет тебя так, как и в молодые-то годы не любил...
АННА. Значит, всё-таки терпеть...
ОЛЕГ ПАВЛОВИЧ. Терпеть, Анечка, терпеть и ждать...
АННА. А он снова убежит к молодой...
ОЛЕГ ПАВЛОВИЧ. Ну что ж, значит, снова надо ждать... Такова доля женщины, которая не хочет потерять свою любовь...
2 сцена
В холле дома Дмитрия, Анны и Олега Павловича гаснет свет и тут же зажигается в холле дома Любаши и Ольги Ивановны.
Ольга Ивановна сидит за столом и что-то вяжет спицами. Любаша лежит на диване на спине, подложив под голову руку, и о чём-то сосредоточенно думает.
ОЛЬГА ИВАНОВНА. Что-то задерживается твой суженый-ряженый. Может, случилось что? Не дай бог, авария какая...
ЛЮБАША. Типун тебе на язык, мама! Как я буду дальше жить, если с ним что?..
ОЛЬГА ИВАНОВНА (после небольшой паузы, неуверенно). Любаша, а почему бы тебе не пойти на работу?..
ЛЮБАША (приподнимается на локте, с удивлением). Что-что? На работу? Я не ослышалась?
ОЛЬГА ИВАНОВНА. На работу, доченька, на работу.
ЛЮБАША (откидывается на спину, с возмущением). Я что, похожа на идиотку? Он завалил меня деньгами, у меня на счёте миллионы! Он подарил нам с тобой этот шикарный дом! Да он на руках меня носит! Так на черта же мне работа! Какой от неё прок!
ОЛЬГА ИВАНОВНА. Говорят, из обезьяны человек получился...
ЛЮБАША (перебивает, грубо). Я не обезьяна, мама!
ОЛЬГА ИВАНОВНА (мгновенно парирует). Так станешь... Говорят, если долго бездельничать, хвост может вырасти... Шерсть, опять же...
ЛЮБАША (поднимается, свешивает ноги с дивана, с возмущением, зло). Говорят, говорят! Поменьше слушай, что говорят! Смотри лучше, как люди живут! (Встаёт с дивана, начинает ходить по комнате, назидательно.) Вот кем я была до встречи с Димой, а? Рядовым бухгалтером! И жили мы с тобой вдвоём в одной комнате в зачуханном бараке, где одна кухня на пять семей и крысы бегают прямо по коридору!.. (Кривится, с отвращением.) Фу! До сих пор на рвоту тянет, как этот крысятник вспомню!.. А тут ещё и ты больная, на пенсии... А с моей зарплатой мы купили бы нормальное жильё лет через сто, да и то, если не пить, не есть, а только копить!.. А теперь! (Обводит руками всё вокруг.) Посмотри, какие хоромы! Какая мебель! Дорогой автомобиль! Одежда из бутиков! Да я и мечтать не смела об этом, сидючи в обнимку с калькулятором! (Ехидно.) Дебет-кредит, дебет-кредит! Чужие дебеты и кредиты считаю, а у самой в карманах - котёнку на ужин!.. (Ложится на диван, закладывает под голову руку.) Слава богу, год назад поумнела наконец-то, вспомнила, что природа меня не обделила красотой...
ОЛЬГА ИВАНОВНА. Красота, явление временное, Любаша. (Вздыхает.) Ой какое временное! Я ведь тоже была когда-то красивой... Но как быстро всё пролетело... А тебе уже тридцать...
ЛЮБАША. Вот поэтому я и заторопилась! И как видишь, правильно сделала.
ОЛЬГА ИВАНОВНА. Но он же бросит тебя. Шестьдесят лет... Возраст полового бешенства у мужиков...
ЛЮБАША (смеётся). Так это только повышает мои шансы!
ОЛЬГА ИВАНОВНА. Ну да, потянуло старичка на свеженькое... Но семья-то тут при чём?..
ЛЮБАША. Ну как - при чём? Он должен жениться на мне. Обещал.
ОЛЬГА ИВАНОВНА. Ага, год назад... Запомни, если мужчина год не исполняет обещание, значит, не выполнит никогда...
ЛЮБАША. Значит, надо успеть выжать из него всё что возможно, а потом уж пусть бросает...
ОЛЬГА ИВАНОВНА. Ты стала циничной и жестокой, доченька...
ЛЮБАША. Зато мы теперь не в бараке!
ОЛЬГА ИВАНОВНА. Ох, не знаю, доченька, не знаю... В бараке бывает лучше, чем во дворце...
Звучит дверной звонок. Любаша бежит к двери, открывает её. Входит Дмитрий с чемоданчиком в руке, ставит его на пол. Некоторое время Дмитрий и Любаша прямо у входа бурно целуются и обнимаются.
Ольга Ивановна, поглядывая на них, вздыхает и с очевидным неодобрением покачивает головой.
Наконец, нацеловавшись и наобнимавшись, Дмитрий и Любаша направляются к Ольге Ивановне.
ДМИТРИЙ (целует Ольгу Ивановну в щёчку, вежливо, но игриво). Здравствуйте, дорогая тёща!
ОЛЬГА ИВАНОВНА (недовольно). Свидетельство о браке предъявишь - буду тёщей...
ДМИТРИЙ. Ох, Ольга Ивановна, какой же вы консерватор! Любовь, Ольга Ивановна, в свидетельствах не нуждается!
ОЛЬГА ИВАНОВНА. Так смотря какая любовь... Иная только со свидетельством...
Дмитрий и Любаша вновь начинают обниматься и целоваться.
(Встаёт, оставив вязание на столе, медленно уходит из холла, недовольно). Телячья нежность...
ДМИТРИЙ (расслышав только часть сказанного, отрывается от Любаши). Что - телячье?
ОЛЬГА ИВАНОВНА (на ходу). Да вот думаю, телячью отбивную тебе, что ли, сделать?..
ДМИТРИЙ. Ага, только рёбра не отбейте...
Ольга Ивановна заходит в одну из комнат.
ЛЮБАША (ведёт Дмитрия за руку к дивану, смотрит на него влюблёнными глазами, усаживает его рядом с собой). А ты не жалуешь мою маму, Димочка...
ДМИТРИЙ. С чего ты взяла?
ЛЮБАША (пытается смягчить, неуверенно). Ну... эти пикировки... Вроде и шутя, но как-то всё-таки зло...
ДМИТРИЙ. Просто ей не следовало бы указывать, когда мне идти под венец...
ЛЮБАША. Но ведь интересно же...
ДМИТРИЙ. Кому?
ЛЮБАША. Нам обеим. Прежде всего, мне...
ДМИТРИЙ. Ну тебе - ладно, а она-то тут при чём?
ЛЮБАША. Так мама же. Болеет за меня...
ДМИТРИЙ. Путь на стадион идёт болеть, а тут не хоккей!
ЛЮБАША (закрывает лицо ладонями, плачет). Значит, ты никогда на мне не женишься...
ДМИТРИЙ. Ну почему же - никогда? Скоро... Очень даже скоро...
ЛЮБАША. Год уже повторяешь - скоро, скоро, скоро... Мама говорит, если мужчина не сделал обещанное за год, то уже не сделает никогда...
ДМИТРИЙ. Опять мама! Я же не маму твою люблю, а тебя!
ЛЮБАША. Любишь меня - должен любить и маму!
ДМИТРИЙ. Ну как её любить! Она же вежливая язва!
ЛЮБАША (обиженно, с угрозой). Ну тогда у нас с тобой ничего не получится.
ДМИТРИЙ (смиренно). Ну что ж, значит, не получится...
ЛЮБАША (испуганно). Нет-нет, Димочка! Я пошутила! Конечно же, получится! Вот как приедешь домой, так прямо с порога и скажешь жене, что разводишься! Ведь скажешь же?..
ДМИТРИЙ (неуверенно). Ну-у... не знаю...
ЛЮБАША (с надеждой и укором). А кто же знает, Димочка, а?.. (Опять закрывает лицо руками, плачет.) Сколько мне ещё ждать?..
ДМИТРИЙ. Я думал, у нас любовь, а оказывается, вокзал ожидания...
ЛЮБАША (с тревогой). Нет, я, конечно же, тебя люблю, Димочка! Очень люблю! Но...
ДМИТРИЙ. Ну что - но? Что - но?
ЛЮБАША (плачет). Димочка, мне уже тридцать лет, и я хочу ребёночка...
ДМИТРИЙ. Ну давай смастерим! Долго, что ли?
ЛЮБАША. И я буду матерью-одиночкой, да?..
ДМИТРИЙ. Почему одиночкой? Я же регулярно приезжаю! И у тебя я, кстати, провожу больше времени, чем дома! У тебя два-три дня, а дома - день, даже, точнее - ночь!
ЛЮБАША (закрывает руками лицо, всхлипывает, размышляет вслух, сбивчиво, с паузами). Дома... дома... значит, дом там... А тут что?.. Да-а-а... Дома, видишь ли, только ночь... только ночь... ночь... (Спохватывается.) Послушай, Димочка, а что ты делаешь ночью с женой, а?..
ДМИТРИЙ (смущается, сбивчиво, с паузами). Ну-у... как... что?..
ЛЮБАША (возмущённо). Та-а-к!.. (Вскакивает, начинает метаться по комнате, взмахивает руками, со злостью). Значит, и со мной, и с ней, да?!..
ДМИТРИЙ (пытается оправдаться). Ну ты пойми, Любаша...
ЛЮБАША (возмущённо). Ничего не хочу понимать! Половой маньяк! Развратник! (Останавливается, изучающее смотрит на Дмитрия, с интересом.) И так вот весь год, да?!..
ДМИТРИЙ (растерянно разводит руками). Ну-у...
ЛЮБАША. О боже! За кого я замуж собиралась!
ДМИТРИЙ (спокойно). Ну не хочешь - не надо...
ЛЮБАША (мгновенно успокаивается, испуганно). Нет, Димочка, я хочу. Очень хочу! Но... разве так можно, а?..
ДМИТРИЙ. А как можно ещё?.. Мы прожили с ней тридцать пять лет. Понимаешь? Тридцать пять! Причём в любви и согласии!.. Я, кстати, с самого начала предупреждал тебя, что всегда любил её...
ЛЮБАША. И сейчас любишь?..
ДМИТРИЙ. Ой, Любаша, ну что ты мне сегодня, ни с того ни с сего, прямо-таки суд Линча устроила? Я, что ли, заслужил это? Повторяю, я буквально обо всём предупреждал тебя ещё год назад! А теперь ты вдруг...
ЛЮБАША. Просто я хочу, чтоб мы наконец поженились... Но если ты её всё ещё любишь...
ДМИТРИЙ. Ой не знаю... не знаю... Запутался... И ты знаешь, я в последнее время всё больше и больше понимаю, что всё-таки люблю её... Но и тебя я люблю тоже! И мне кажется, что тебя я люблю больше, чем её... (Оживляется, шутливо.) Слушай, а давай все вместе примем ислам, а?! И вы обе будете моими жёнами!
ЛЮБАША (язвительно). Ну да, при твоих половых способностях... Почему бы и нет?..
ДМИТРИЙ. Не язви, Любаша... Мне и так тяжело...
ЛЮБАША (с огорчением). А мне-то как тяжело... Вся эта неопределённость... целый год... Надо бы уже решить проблему... Как ты думаешь, Димочка, надо?..
ДМИТРИЙ. Да надо... Но я не знаю, как...
ЛЮБАША. Но тогда у нас получается неофициальный ислам...
ДМИТРИЙ (вздыхает). Получается... (Оживляется, с интересом.) Любаша, а скажи мне, вот если я вдруг умру, что ты будешь делать?..
ЛЮБАША. Что за мысли загробные какие-то? Ты что, собрался умирать?..
ДМИТРИЙ. Нет, конечно, но всё же хочу знать, что ты будешь делать, когда я умру...
ЛЮБАША. Да брось ты! Мне не нравится эта кладбищенская тема! Ты не умрёшь!
ДМИТРИЙ (раздумывая, с паузами). Ну речь даже не о внезапной смерти, хотя и она возможна... (Смотрит испытующе на Любашу.) Мне, между прочим, уже шестьдесят... А тебе - тридцать... Ты в два раза моложе...
ЛЮБАША (игриво). Ну и что, тебе, что ли, плохо, что я такая молодая?..
ДМИТРИЙ. Да нет, не плохо... пока...
ЛЮБАША. Ты что же, Димочка, разлюбил меня, что ли? Что это "пока" означает?.. Что любовь наша временная? Так?
ДМИТРИЙ. Всё в этой жизни временное... Сама жизнь даже...
ЛЮБАША (с тревогой). Да что это с тобой, Димочка! Ты уже все уши мне прожужжал разговорами о своей смерти! Заболел, что ли?..
ДМИТРИЙ. Нет, просто мужики умирают гораздо раньше, чем женщины... Намного раньше... Сейчас мужчина сколько у нас живёт в среднем?
ЛЮБАША. Не помню.
ДМИТРИЙ (задумчиво, с паузами). А я помню... Шестьдесят четыре года... А мне уже шестьдесят... Получается, я уже в зоне плей-офф... (С иронией.) Скоро объявят посадку на мой рейс, на вылет... Вот мне и интересно, что ты будешь делать, когда я улечу к праотцам...
ЛЮБАША (хмыкает). Интересно ему... Если интересно, написал бы завещание...
ДМИТРИЙ. А при чём тут завещание?
ЛЮБАША. Ну как - при чём? Со спокойной душой сел бы на рейс до погоста... А по прибытии доложил бы предкам, что любимую женщину оставил нажитой капитал стеречь...
ДМИТРИЙ (с удивлением). А Анне что стеречь?.. Нищету?..
ЛЮБАША (с раздражением). Ну ты же говорил, что разведёшься с ней! Что мы поженимся!
ДМИТРИЙ (задумчиво, с паузами). Ну поженимся... Ну напишу завещание... Только, сдаётся мне, после этого я тебе уже буду не нужен... И горевать по моей кончине ты не станешь... (Декламирует стихи, неспешно, задумчиво.)