Господи, помоги этим бедным душам, пропавшим в бездонной тьме.
Забывшим имя твоё, и голос, и цвет, и лик.
Отведи их к покою и свету, направь, только, боже, не
оставляй в одиночестве там, где сильнее всего болит.

Они будут слетать с мостовой в кювет, напиваясь вдрызг,
и срывая голос, кричать и выть, не приемля нот. 
Танцевать на песке, отдаваясь в руки солёных брызг...
Они будут везде и всегда заодно

С теми, кто так же красиво и гордо умеет страдать.
С теми, кто режет руки и пьёт передержанный чай. 
И в каждой толпе для таких, как они - как рождественская звезда
светит тот, кто познал, что такое смотреть в пустоту и молчать,

Ошалевшими пальцами выворачивать боль из себя на потеху всем,
чтобы местные кибер-Цезари ставили "палец вверх".
Боже, скажи, неужели не можешь помочь совсем -
провести Эвридику на свет через царство теней в её голове?

Чтобы если уж обернуться назад, то увидеть снег,
пепелище костра и гитару, покрытую тонкой стеклянной росой.
Чтоб за плечами тот город, и дом, что являлись к тебе во сне,
чтобы глаза и руки... и чтобы всё это - не просто сон?

Господи, разве так сложно стереть эту вязкую грязь и чернь, 
что так жадно пытаются заливать дешёвым вином
в кухнях с липким столом и потёртым плакатом с Че,
где уже не ждут перемен, не гуляют всю ночь до утра, но...

Посмотри на них в ту секунду, когда выпадает тот самый, не первый снег,
что заставит сменить дорогие кроссовки на глупые сапоги,
и услышишь негромкий и хрупкий, надрывный... но всё же смех,
которым смеются твои падшие дети, потерянные во тьме.

Помоги им.
Господи, помоги и мне.
Пожалуйста, помоги.