Я был ребенком,
ловя осколки 
сгоревших планет в слюде.
О, сколько ушло,
растворилось сколько
в морской ледяной воде.

Он брал пальто
и срывался в двери,
где нечего было сказать.
Под крики и дым
не хотелось верить 
в зарю, что слепила глаза.

А он убегал 
по пустым аллеям,
о камни сминая сапог.
Семнадцатый дождь 
моросил, алея,
по серой спине дорог.

Январская пыль
под раскаты грома 
сливалась в октябрьский лед.
Нас не ждали здесь.
Гаснут окна дома,
где тоже никто не ждет.

В мутной власти "нельзя" 
сквозь гнетущее "можно" 
мы выходим к чужим берегам.

И дышать по-прежнему будет сложно,
лишь станет прохладней ногам.