Аннотация: Миниатюра для конкурса "Эксперикон-3: Игра в слова". Слово "Шест".
В обрамлении оконной рамы вырисовывается лоскут серого неба, затянутого вязкой осенней дымкой. Через стекло, помутневшее и искривившееся от времени, я каждый день вижу одну и ту же картину: далёкий силуэт одинокого телеграфного столба, нависшего над деревней несуразной елью; верхушки соснового леса, колышащиеся вдалеке, и импровизированный деревянный флагшток с флагом, с годами всё сильнее теряющим цвет, но не теряющим гордости.
Я просыпаюсь в своей постели незадолго после рассвета. Когда тебе семь - ты полон сил и восхищения жизнью, а потому вскакиваешь с первыми лучами солнца, забыв заправить одеяло, за что потом непременно получишь нагоняй от матери. Окно моей комнаты под крышей сразу привлекает внимание: я неделями развешивал на маленьких гвоздиках вдоль рамы сухие листья, птичьи перья и даже мёртвого жука с зеленовато-голубым панцирем. Несмотря на то, что яркая рама здорово отвлекает от того, что находится за окном, я всё-таки замечаю, что привычный пейзаж изменился: ещё розоватое от рассветного солнца небо рассёк напополам сосновый шест, по чьей-то воле метнувшийся влево, затем вправо, а затем приблизившийся к моему окну и постучавший в стекло. Я протираю глаза и, бросившись к подоконнику, выглядываю наружу. Отец стоит на траве перед домом и пытается совладать с длинной деревянной жердью, рискуя перебить все стёкла в доме.
Мы пропускаем грубую верёвку через петли на полотне, и вот уже обыкновенная палка превращается в настоящий флагшток. Отец погружает его конец в ямку, предусмотрительно вырытую заранее, и я начинаю забрасывать её землёй.
Сегодня на юге началась война.
- Главное помни, - говорит отец, опустившись на одно колено и положив руку мне на плечо, - этот флаг должен быть поднят всегда. Пока он в небе - нас никому не сломить.
- Когда ты вернёшься? - перебиваю его я.
- Когда всё закончится. Думаю, это не займёт много времени, - отец улыбается, и морщинки расползаются по загорелой коже на вытянутом лице.
- Со щитом или на щите? - вспоминаю я слова какого-то древнего полководца, сам толком не понимая, что они значат, и отец заливисто хохочет.
Мать будит меня в гимназию, и я неохотно поднимаюсь с постели. В конце осени светает уже совсем поздно, и ты будто каждый день просыпаешься посреди ночи. Я по привычке выглядываю в окно и вижу там отцовскую машину. Колёса выглядят так, словно их сняли со старой телеги, а из корпуса нелепо торчат трубы и ржавые решётки. Помню, как мы перекрашивали её в безвкусный огненно-красный. 'Ты будешь похож на огнеборца', - недовольно кривилась мама, но отец не мог мне отказать - красная машина непременно поедет быстрее. На помятой крыше собралась целая гора листьев, а дешёвая мареновая краска облупилась и потускнела. Что ж, она всё равно выглядела неуместно на фоне пурпурного полотна флага, развевающегося на промозглом осеннем ветру. Слишком много цвета для одного холодного утра.
- Может, снимем его на зиму? - спрашивает мама, заваривая чай, - или хотя бы постираем. Посмотри, во что он превратился! - ворчит она, рассматривая тусклую ткань на древке, потемневшем от сырости и снега.
- Вот отец вернётся, тогда и постираем, - отмахиваюсь я, наспех проглатывая остывшую рисовую кашу, которую ем на завтрак, кажется, сколько себя помню.
Это уже вторая зима без него.
Я просыпаюсь в своей постели каждый день, рассматривая, как на старом шесте развевается пурпурное знамя. Мне стоило бы благодарить Двенадцатерых за то, что я вижу чистое и тихое утреннее небо, не знающее огня, тяжёлых дирижаблей и выстрелов, пронзающих весенний воздух. Интересно, южане привыкли к этому за четыре года? И можно ли вообще к такому привыкнуть?
Интересно, смотрит ли отец в это же самое небо сейчас или отдыхает перед новым боем в кругу товарищей в тесной казарме?
Каждое утро сменяет предыдущее, и только картинка за окном остаётся прежней. Но сегодня особенный день: война закончилась. Небо над головой будто бы стало совсем другим. Или нет? Точно станет, как только мы вместе спустимся во двор и торжественно опустим этот мнгогострадальный флаг, переживший все тяготы судьбы и погоды во имя величия нашей республики.
- Кажется, твой флагшток дал трещину, - вздыхает мама, распахнув окно и впустив в мою комнату порыв тёплого воздуха. Я вздрагиваю и подскакиваю на кровати. Сегодня ровно два года, как кончилась война.
- Милый... ты должен перестать ждать, - сдавленно говорит она, но я уже торопливо спускаюсь по лестнице. Сегодняшний день я проведу во дворе, пытаясь найти общий язык с несговорчивой древесиной, не выдержавшей налёта времени. И она мне поддастся.
Птицы свили гнездо на вершине нашего флагштока. Я вижу в этом символизм, ведь вчера у меня появился брат, а сегодня маленькие птенцы завелись прямо за моим окном и поют на все лады, не давая мне как следует выспаться. Отец моего брата Мики - хороший человек. Работает плотником и тоже любит сушёные ягоды ке'репе... Да, определённо хороший. Интересно, понравится ли он отцу?
Сегодня мне двадцать лет. Вечером мама накрывает праздничный стол. Мике, как обычно, достанется самый большой кусок пирога, но я не возражаю. Я хмурюсь и напоминаю маме, что она поставила четыре тарелки вместо пяти. Отец Мики отводит глаза а мать, замешкавшись и поджав губы, ставит старую глиняную миску в противоположный угол стола. Я помню каждую трещинку на ней. Я тебя помню.
Сегодня мне сорок. Вчера Мика приезжал навестить меня вместе со своей семьёй. Его дочь - просто прелесть. Он опять уговаривал переехать с ними в город, даже предлагал неплохую работу плотника, но я отказался. Кто будет следить за домом до возвращения отца? Кто будет заботиться о его машине? И кто, наконец, будет год за годом поддерживать остатки жизни в этом несколько раз обмотанном затвердевшей от клея холщовой тканью шесте, так и норовящем покоситься от любого дуновения ветерка?
Я просыпаюсь в своей постели день ото дня, разглядывая, как облака собираются над лесом, но сегодня что-то изменилось: вместо уже почти побелевшего полотна флага я вижу лишь осеннее небо, затянутое утренним туманом. Я, словно ребёнок, вскакиваю, позабыв о больных суставах, и бегу к окну. С первого этажа доносится запах пирога с курицей, машина, будто вчера выкрашенная свежей красной краской, ворчливо тарахтит и пускает клубы дыма, а на пыльной дорожке ведущей к дому виднеются следы тяжёлых сапог.