Аннотация: Отдельно последняя глава книги 5 для тех, кто читал пиратскую версию "Любимой ученицы" на всяких сомнительных сайтах ;)
*Авторская концовка предыдущей главы*
15 день. Трансфер в аэропорт Палермо. Вылет в Москву.
Монотонное гудение турбин добавляло грусти и без того угнетающей атмосфере. Всего две недели назад казалось, что впереди еще уйма времени, и телу было лень двигаться - куда так спешить? А сейчас хочется держать ритм, продолжать в том же духе, бежать за новыми впечатлениями - но, увы. В этом стареньком трухлявом самолетике наших, российских, авиалиний возникает ощущение, что тебя чего-то лишили. Чего-то важного - красоты, уюта, надежности. Набирая бег, железяка так тряслась и дребезжала, будто разваливалась на части прямо на взлетной полосе. Крыло в иллюминаторе порхало, как у бабочки, словно самолет должен взлететь от взмахов крыльями, а не от мощных (мощных ли?) двигателей. Сейчас все вокруг вызывало сильные сомнения. Макс боялся думать хоть о чем-то, прогоняя каждую наведывающуюся в гости мысль. Наташа сидела у окошка и смотрела на улицу, Макс на соседнем месте - как будто тоже туда, но все время против воли задерживал взгляд на ее лице, на волосах, на голых загорелых плечах, снова на лице...
Последний вид на Сицилию - и все, только небо. Уже привычное закладывание в ушах, ощущение невесомости, жуткое выравнивание курса. 'Уважаемые пассажиры! Командир нашего авиалайнера выключил табло 'Пристегните ремни', но для Вашей безопасности мы рекомендуем оставаться пристегнутыми на протяжении всего полета'... 'Авиалайнер', - ухмыльнулся Макс, глядя на это покоцанное корыто. Надо обязательно куда-нибудь ездить вместе при каждой возможности. Обязательно! Девушка вытащила наушники и обратилась к Максиму:
- Я уже столько раз взлетала и приземлялась, но с некоторых пор у меня перед глазами все равно стоит одна и та же картинка: вечерний Париж с высоты приземляющегося самолета... Он просто изумителен, Макс! Весь усыпан желтыми фонарями... Выглядит, как золотая вышивка на черной бархатной ткани: паутинки, иероглифы, геометрические фигуры с неизвестными названиями... И посреди всего этого - золотая статуэтка Эйфелевой башенки. Знаешь, такая игрушечная, так и хочется оторвать ее оттуда и положить в карман! И машинки по дорогам стекаются, как серебряные капельки ртути, медленно так собираются вместе на светофорах... И ты минут двадцать, пока самолет снижается, любуешься этим шедевром в ночи...
Он легко улыбался, слушая сей монолог, в красках представляя себе этот пейзаж. Она с такой любовью говорит об этом городе!
- У тебя нет возможности учиться там дальше? - предложил он заманчивую идею.
- Я и так уже двойную дозу получила, - покачала она головой с ностальгической улыбкой. - Крис говорил, когда мы съемки окончили, что хотел бы поработать со мной еще в психологическом триллере, предлагал мне роль подружки Джареда Лето, но это только в замыслах было. Возможно, если вдруг... Мне было бы интересно поработать с Джаредом, меня так впечатлила его игра в 'Реквиеме по мечте'! Если Крис меня позовет еще сниматься, может...
Она робко опустила глаза и сглотнула появляющийся ком в горле. Максим взял ее за руку.
- Я поддержу. И морально, и материально.
Она заулыбалась и растроганно уткнулась лбом в его плечо, пряча свою раскисшую от радости физиономию.
В хвосте салона с грохотом появились стюардессы с тележкой. Предлагая напитки, неохотно ползли к первым рядам, попутно расшифровывая каждому пассажиру наизусть зазубренные наименования и сопровождая все свои действия демонстративными улыбками. Казалось, они не столько хотят создать людям настроение, сколько просто отрабатывают сложившиеся стереотипы.
Пассажиров было немного. Кое-где из трех кресел было занято два, а где-то даже по одному: посадочные талоны выдавали равномерно по всему салону. Позади Наташи с Максимом, например, сидела одна девушка, которая убрала между креслами подлокотники и расположилась поперек всех трех мест лежа, подложив под голову скомканную кофту. Макс оглянулся оценить обстановку в салоне и позаимствовал у этой девушки идею: подняв мешающий подлокотник, привлек к себе Наташу, и они весь недолгий полет провели, как дома, сидя на диване в обнимку.
- Наташ, я хочу тебя кое о чем попросить, - начал он вполголоса, пока стюардессы еще достаточно далеко.
Он сделал паузу. Наташа молча ждала продолжения, хотя эта небольшая пауза непонятного происхождения вызывала некоторую тревогу.
- ...Если будешь спать с другим мужчиной, пусть он будет в презервативе. Даже если это очень надежный человек с кучей справок о здоровье, и даже если ты пьешь таблетки. В общем, считай, что это моя прихоть - пусть без презерватива буду только я.
У Наташи открылся рот от удивления, она не могла понять, шутит он или нет. Заглянуть ему в глаза не решилась, но судя по голосу, который выдавал все его волнение - это серьезно. Девушка растерялась и не знала, что ответить, и Максиму пришлось продолжать не своим голосом:
- Я, конечно, не узнаю, как там было все на самом деле, но мне будет легче, если я буду думать, что раз я попросил, то ты так и сделаешь...
Он неуверенно покосился в ее сторону, ожидая реакции.
- Да я не хочу ни с кем спать, кроме тебя, - возразила Наташа.
- Захочешь. Это вопрос времени.
Девушка напряглась. Согласиться выполнить его просьбу - значит, признать, что будет изменять. Но он будет переживать, сомневаться в ней, рисовать себе сценки ее измен.
- Я же заранее знаю, что разочаруюсь во всех после тебя... Это удержит меня, даже если кто-то и вызовет во мне физическое влечение, - мямлила она, пытаясь заранее оправдать свой отказ.
- Это не будет решающим фактором, - покачал Макс головой. Экипаж 'авиалайнера' с грохотом подбирался все ближе. - Даже твердые жизненные принципы не будут решающим фактором. Мне томатный сок, пожалуйста! Спасибо.
Он подождал, пока стюардессы по обе стороны тележки с напитками раздали заказы направо и налево и продвинулись к следующим рядам. Отпил немного сока из только что полученного пластикового стаканчика, отставил его на выдвижной столик и снова тихо обратился к жене:
- Ты способна испытывать страсть, и однажды она накроет тебя с головой. Если не сейчас, то через годик-другой. Да, возможно разочаруешься. Возможно даже, ты будешь заранее знать, что он никчемный любовник, но все равно рискнешь попробовать, потому что это желание будет сильнее тебя. Все твои принципы будут по-прежнему стоять стеной, ограждая тебя от опрометчивого шага, но, словно по волшебству, специально для этого человека в твоей стене появится дверь... И тогда пусть он будет в презервативе.
У девушки сами собой нахмурились брови. Она отстранилась, все же вывернулась посмотреть мужу в глаза, но встретившись с его взглядом, потеряла всю логическую цепочку своей почти уже высказанной мысли. Он не сомневался. Она почему-то не стала спорить. Он говорил о чем-то, что знал лучше нее.
- Я поняла, - ответила она с прежним упрямством.
- Хорошо, - кивнул он с облегчением.
Обшарпанные стены, обитые дешевым, повидавшим виды не белым пластиком; грязный плиточный пол, как в фильмах ужасов, лишь кровавых пятен не хватает; приоткрытая подбитая дверь со значком туалета, болтающаяся на раздолбаных петлях - интересно, она хоть замыкается? Лента выдачи багажа своровала себе на память сотни аэропортовских наклеек с чужих чемоданов - ее никто от них не очищает, и они, замызганные, уже в который раз бегут по кругу, собирая все новую и новую грязь. Вот, что видят иностранцы, прилетая в Шереметьево-2. Это - их первое впечатление о России.
- А что, это нормально - такой международный аэропорт? - удивился Макс, брезгливо поморщившись.
Вылетали в Италию они прямым чартером из Сочи, и там и то было чище, хотя по дизайну старый Сочинский аэропорт не сильно отличался от этого места. Но только это же и вовсе столица!
- Да нет, это хороший аэропорт, ухоженный, - возразила Наташа. - В Париж вылетать было одно удовольствие. Хотя очереди на таможне, конечно, были. Но за пределами этой комнаты все чисто и сверкает... Гламурненько.
- Удивительно, - произнес мужчина.
- Но лучше 'Шарля де Голля' я пока ничего не видела, - улыбнулась Наташа грустно. - Там изюминки в каждой детали. Шереметьево по сравнению с ним - как... Да как Сибирь по сравнению с Европой.
Пока Максим дожидался, когда два их чемодана появятся на ленте, Наташа шарила взглядом по двум плазменным экранам, подвешенным выше толпы и совершенно не подходящим под этот интерьер. На них был виден с нескольких ракурсов зал встречающих, а там точно так же - этот зал выдачи багажа. Наташа увидела Диму в одном из этих телевизоров и чуть было ему не закричала от радости, но вовремя остановилась, напомнив себе, что между ними стена.
- Ну, вот.
Мужчина поставил перед Наташей ее маленький розовенький чемоданчик, вытащил выдвижную ручку, и они поплелись в очередь на проверку паспортов и багажа. Было как-то странно в груди, опустошенно. Разве путешествия не должны заполнять твою сущность массой новых впечатлений?!
- Ты как, в порядке? - спросил Макс тихо, когда они застряли в очереди.
Сейчас он должен будет оставить ее в Москве. Оставить ее - после всего, что они пережили за последние две недели. Ему не верилось. Сердце рвалось из груди. Хотелось, чтобы эта очередь никогда больше не двигалась. Уж лучше сдохнуть в этом грязном месте, но вместе с Ней, чем снова вернуться в свою прежнюю жизнь без нее...
- Трудно назвать это порядком, - наконец, ответила она с усмешкой на его вопрос.
Ей не хватило, возможно, лишь нескольких дней, чтобы разобраться в себе до конца. Без него она уже не справится. Он не сильно вмешивался в этот процесс, просто направлял и поддерживал. Очень мудро. Делился с ней такими вещами... Секс... Наташа была не в силах додумать каждую мысль, перескакивала с одной на другую - так столько всего же было! За две-то недели! За две недели, которые они провели вместе - неразрывно - без исключений - как одно целое. С невозможностью сбежать. Это были новые правила, и они Наташе понравились!
Она кинула неуверенный взгляд на мужа - он улыбнулся и отвел глаза. Он уже просил однажды.
Женщина в форме с погонами вернула им паспорта; они, пропищав, шагнули через рамку металлодетектора, но к ним не стали придираться. Наташа была права - тут уже было чисто и опрятно, довольно фешенебельно. Странно. Максим почувствовал себя иностранцем в непривычном, дорогом месте. Дима кинулся к Максу - он шел первым. Наташа плелась следом, тяжело таща за собой яркий чемоданчик на колесиках, как будто он был до отвала забит кирпичами. Мужчины пожали друг другу руки, потом Дима обнял Наташу, чмокнув ее в щеку.
- Ну, как отдохнули? - осведомился он весело. Парень так и лучился жизнерадостностью.
- Просто идеально! - протянул Макс.
- Он меня затрахал! - устало покачала головой Наташа и грустно рассмеялась.
Дима смотрел на подругу в своих объятиях и в который раз умилялся ею.
- Ага, по нему сразу видно, - кивнул он лукаво в сторону Макса. - Человек с активной жизненной позицией!
Максим сделал вид, что смутился. Было сейчас немного не до того, чтобы играть какие-то роли, тем более, шуточные. Атмосферность аэропортов всегда означает прощание.
Дима чувствовал кое-что. Точнее, не чувствовал - Наташиных объятий. Она послушно стояла, обнимаемая им, но была не с ним, это очевидно.
- Ну, что... - Максим протянул Наташе ладонь, она взяла за пальцы. Вздохнул. - У меня мало времени, скоро самолет.
- Тебя подвезти до другого терминала? - предложил Дима. - Автобус-то по расписанию ходит, может, ждать придется.
- Нет, не надо, я сам. Не хочу растягивать это 'удовольствие'.
Небольшая группа туристов из Индии вышла вслед за ними из зоны паспортного контроля и, обтекая троих друзей с двух сторон, шумно и весело направилась к выходу: нарядные блестящие женщины в сари, веселые дети, мужчины - такие классические Раджи из фильмов о любви, которая преодолевает все препятствия.
Наташа молча стояла, держа Максима за руку. Глаза наполнялись слезами, она опускала взгляд в пол, стараясь набраться решимости перед этим важным шагом.
- ТАК мы еще не расставались... - прошептал Макс.
Да, как они только не расставались! Не понятно только, зачем? Столько потерянного времени...
По просторному залу дважды пронеслось объявление о том, что совершил посадку очередной самолет. Дима заботливо поправил Наташины волосы, утомленные перелетом, и прервал ее молчание:
- Ты что, хочешь уехать с ним, но вы это еще не обсуждали?
Она вскинула на мужа глаза, полные слез, потом взглянула на друга: неизменно проницателен! Да, она уже приняла решение. Все, что ей сейчас было нужно - чтобы кто-то помог его осуществить. Ей требовалась либо рука, протянутая навстречу, либо пинок под зад с другой стороны. И вот он, пинок... Спасибо, Дима. Она твердо смотрела Максиму в лицо, требуя от него поддержки.
- Последний год остался... - сказал тот, проверяя серьезность ее намерений.
Она кивнула:
- Я помню. Но мое место - рядом с тобой.
Глава 6. Линии жизни.
- Она спрашивала, почему ты не была на нашей свадьбе... Я не знал, что ответить.
Инесса смущенно опустила голову и принялась машинально гладить пальцами тарелку. У нее был обеденный перерыв, и Макс пригласил ее поболтать в кафе недалеко от ее работы. Он жестоко делился с ней восторгами по поводу свадебного путешествия, а Инесса грустно улыбалась. С горечью ловила себя на мысли, что в такой отель, как на Сицилии, Максу лучше было бы ехать с ней, а не с женой - они бы там позажигали! Начинает завидовать этой девчонке - стареет, наверное.
- Я тоже не знаю, что ответить по поводу твоей свадьбы, - призналась она. - Просто тяжело было бы в очередной раз увидеть, какая никчемная у меня жизнь: без родителей, без близкого мужчины, без детей...
- Ты нравишься мужчинам! - возразил Максим. - Так что не надо ныть про отсутствие мужчины. Это в твоих руках. На счет детей тоже. Сейчас такие медицинские технологии! В крайнем случае, суррогатную мать можно привлечь, - он неловко запнулся. - А ты зачать не можешь или выносить?
- Я ни то, ни то не могу, - вздохнула Инесса и взглянула Максу в глаза. - В моем случае и ребенок будет от донора яйцеклетки, и вынашивать его - не мне.
- Тогда вообще тебе прямая дорога в детский дом. Там уже живут дети, которые тебя ждут.
- Я об этом думала. Только хотелось бы начать создание семьи все-таки с мужа. Решила - подожду лет до 37. Если не выйду замуж, то усыновлю кого-нибудь в одиночку.
Вообще-то, он пригласил ее в кафе по конкретной причине: хотел попросить помощи в организации передачи на местном телевидении, посвященной подросткам и их взаимоотношениям с окружающими. Но разговор неожиданно вошел в другое русло, и ему уже было неловко говорить о делах. Расплатившись за них обоих, так и ушел ни с чем - спешил в банк к назначенному времени подтвердить доверенность на бухгалтера клуба.
Инесса выразила желание остаться в кафе. Ей нравилась обстановка, тут было очень комфортно в одиночестве. Открытая летняя терраса на берегу моря насквозь продувалась теплым соленым ветром - белые декоративные полоски ткани по периметру надувались, как паруса. Прогуливающиеся туристы сновали в стороне и уровнем ниже: за ними можно было наблюдать, оставаясь незамеченной. Инесса сидела одна, спиной к остальным столикам, поставив локти на стол и сцепив пальцы, временами протирая набегающие слезы - долго сидела, не торопясь жить, не отслеживая время. Счастливые часов не наблюдают? Значит, она счастливая, определенно!
Костик с двумя товарищами уже с полчаса наблюдал за ней. Они столкнулись с Максом недалеко отсюда, тот сказал, что обедал с Инкой, но Костик не думал, что именно в этом кафе (тут высокие цены, Инке не по карману), и не узнал ее со спины. Вгляделся только, когда один из друзей, немолодой статный бизнесмен, указал ему на одинокую красавицу в уголке.
- Привет, - Костик без разрешения приземлился к ней на противоположный стул, где недавно сидел более приятный ей человек.
Инесса вперила в него полный неприязни взгляд.
- Пришел позвать тебя к нам за столик, - пояснил Кост дружелюбно. Указал взглядом Инке за спину, та оглянулась, и один из оставшихся там мужчин кивнул ей в знак приветствия.
- Хочешь подстелить шлюху под своих друзей? - зло уточнила женщина.
Костик вздохнул.
- Мне просто жаль смотреть, как ты тут сохнешь по Максу.
- Макс единственный со всей школы, кто захотел со мной общаться после 'отношений' с тобой! - снова упрекнула она бывшего одноклассника.
- Макс женат, - терпеливо мучил ее парень. - Пойдем к нам, может, тебе понравится кто-то из них. Они порядочные, умные...
- Я без тебя разберусь! - оборвала его Инесса. - Вали отсюда! То же мне, мать Тереза!
- Простите его, Инесса, это я попросил меня с Вами познакомить!
Женщина вздрогнула: ну что за мания у этих типов внезапно появляться из-за спины?! Тот, кто кивал ей из-за стола, уже стоял тут и с неприкрытым восхищением пялился на ее декольте. Правда, быстро одумался и принял вежливый вид. Такой обычный мужик под пятьдесят, отметила Инесса мысленно, бежевые классические брюки, белая рубашка с коротким рукавом - в целом, очень светлый образ, но так не вовремя!
- Я лесбиянка, - объявила она громко. - Я не сплю с мужчинами. До свидания!
- Но тем не менее, плачете тут из-за какого-то мудака, - возразил 'образ'.
- Вот как? - вскинула женщина брови и перевела взгляд на Костика. Тот тихо сидел напротив с невозмутимым видом. - Это кто Вам про 'мудака' сказал?
- А, хотя, нет, прошу прощения, - исправился 'образ'. - Такая женщина, как Вы, не стала бы лить слезы из-за мудака. Наверно, он замечательный мужчина, просто не отвечает Вам взаимностью. Хотя, снова нет - этого не может быть. Тогда, наверно, женат?
- С чего Вы вообще взяли, что дело в мужчине?
- С того, что когда девушку обижает один мужчина, она начинает ненавидеть и остальных. Вот Вы и кидаетесь и на своего друга, и на меня, хотя я Вас еще ничем не обижал. И не обижу.
- Да что вам обоим от меня надо?! - Инесса в сердцах хлопнула ладонями по столу. - Я не оказываю интимные услуги! До свидания!
- Да не нервничайте! - одернул 'образ'. - Ваш друг сразу предупредил меня, что в обиду Вас не даст. У меня серьезные намерения.
- Какой друг? - не поняла девушка.
- Константин, - кивнул незнакомец на приятеля. Тот по-прежнему молча сидел напротив.
Инесса уже даже плакать не могла - хотелось лишь лихорадочно смеяться. Она поднялась из-за стола, взяла свою сумку и, обойдя навязчивого незнакомца, направилась к выходу. 'Образ' настойчиво следовал за ней. Она спустилась по деревянной лестнице из нескольких ступенек - 'образ' кинулся предлагать ей свой локоть - Инесса нервно одернула руку. Ее черные, мелко накрученные длинные волосы шикарно заблестели, попав под солнце. Она уверенно шагала по прогулочному тротуару вдоль моря, сама не понимая, почему идет именно туда.
- Я, в отличие от него, не женат, - выдал свой неопровержимый аргумент 'образ'. Он шел рядом - высокий, самоуверенный, крепкий, в любую секунду готовый прийти ей на помощь - хрупкой, по сравнению с ним, женщине на высоченных каблуках.
- В Вашем возрасте 'не женат' - это, скорее, минус, - непримиримо упорствовала Инесса.
- Я давно в разводе. С тех пор, как сын вырос, с бывшей женой никаких отношений не поддерживаю. У меня уже даже внучка есть, недавно родилась.
Последние слова он сказал с такой нежностью в голосе, что Инесса растаяла. Она остановилась, порылась в сумочке, достала солнечные очки, но надевать их пока не стала. Посмотрела мужчине в глаза - голубые глаза в сочетании с темными волосами и заметной проседью по всей голове придавали ему яркости и привлекательности.
- Послушайте, друг, - совершенно серьезно обратилась к нему Инесса. - Вы вынуждаете меня идти туда, куда мне совсем не нужно.
- А куда Вам нужно? - улыбнулся мужчина. - Может, в театр? Сейчас замечательные спектакли идут с Дмитрием Певцовым. Хотите?
- Театр? - удивилась Инесса.
- Я не похож на человека, который любит театр?
- Я не похожа.
- А что Вы любите?
- Кино. Концерты.
- Хорошо. Давайте, я попробую то, что любите Вы, а Вы попробуете то, что люблю я. Итого: у нас есть планы на три свидания.
Инесса улыбнулась и снисходительно покачала головой. По набережной в обе стороны, как муравьи, сновали туда-сюда отдыхающие в простеньких пляжных нарядах, некоторые вообще в купальниках, и Инесса была неоспоримой королевой красоты и элегантности в этом буйстве красок. Гладкая серебристая юбка по колено нежно обтягивала ее аппетитную фигуру, которую Инесса в последнее время старалась держать в спортивной форме, а майка напоминала модную жилетку с клинообразным вырезом, подчеркивающим грудь. Незнакомец с удовольствием бы поглазел на ее тело, но силой воли старался смотреть лишь в монгольские глаза. С возрастом ее внешность приобретала все более отчетливые восточные очертания, и все больше ей хотелось перестать быть лишь экзотической рыбкой в чужих аквариумах.
Она смотрела на незнакомца и понимала, что все ее сопротивление - только лишь из-за того, что он приятель Костика. Она уже давно не убегает от мужчин. Любит смотреть им в глаза и сводить их с ума.
- Почему Вы очки не надеваете? - кивнул незнакомец на аксессуар у нее в руке. Он с таким видом задал этот вопрос, словно и так понимал, почему.
Инесса гордо напялила очки на нос.
- Я Вам позвоню, - сказал мужчина, разворачиваясь и намереваясь возвращаться в кафе. И позже добавил громко уже с приличного расстояния: - Меня Егор зовут.
*
- Максим Викторович, это что за конвертик с деньгами Вы мне на столе вчера оставили?
Анна сидела рядом с директором на синем диване в Банке, ожидая, когда высветится их номер электронной очереди.
- Ты же две недели мою работу делала. Это половина моей зарплаты.
- Я думала, что только жена имеет право на половину зарплаты, - хмыкнула девушка.
- Вот я и поделил: половину ей, и половину тебе, - улыбнулся начальник.
- Слушайте, я хотела Вам предложить. Может, лучше не японскую кухню добавлять в наше меню? Японских ресторанов сейчас навалом в городе, мы все равно не сможем нанять на работу настоящих японцев. Мне вот, как вегетарианке, почти нечего заказать в нашем ресторане. Там везде мясо. Может, добавим лучше вегетарианское меню? Я помогу, подскажу.
Максим с нежностью посмотрел в Анино лицо.
- Добавим вегетарианское меню, чтобы Вам было, что заказать в нашем ресторане? - подколол он. - А то японское меню Вам не подходит!
Девушка смутилась.
- Нет, я, правда, хотела предложить что-то оригинальное...
- Да мне, вообще-то, понравилась твоя идея. Это я так, прикалываюсь.
***
Как же это здорово - жить вместе! Они, определенно, не жили вместе никогда раньше. И Наташу, и Максима переполняло новое, мощное ощущение радости и комфорта, уверенности в завтрашнем дне и в человеке, который рядом. Максим по-прежнему везде водил ее за руку. 'Боится, что я передумаю и снова уеду', - так интерпретировала это Наташа. Она ошибалась. В нем не было ни тени опасений, и он просто пытался внушить эту надежность и ей.
У нее вдруг полностью отшибло всякую стеснительность, словно кто-то нажал на выключатель. Она была готова на все, чего захочет он, и на все, чего захочет сама. Он был очень требователен, правда, в моменты экстаза Наташа кричала: 'Отлично, мой мальчик!', и у него переворачивалось все представление о реальности, и вот уже он все делал для нее, для нее, для нее...
Наташа с утра просыпалась вместе с ним, чтобы приготовить ему завтрак, хотя обычно получалось так, что она просто заваривала чай или делала кофе, пока Макс жарил яичницу.
- Я идеальный муж! - ухмылялся он нескромно. - Люблю готовить, всегда удовлетворяю женщину сексуально, педагог по профессии. Тебе что-нибудь еще нужно для счастья?
- Да мне вообще второго пункта достаточно! - смеялась девушка, тут же принимаясь самоотверженно целоваться с ним, отвлекая мужа до тех пор, пока не начинало попахивать горелым.
Отправив его работать, а Катю - учиться, Наташа оставалась дома одна и начинала медленно обходить свои владения. Каждый день, словно не все еще знала наизусть в этой квартире. Две опустевшие комнаты, полностью приобретшие, наконец, спустя столько лет, современный вид, большая яркая кухня - Наташа бродила из угла в угол, как призрак, вдыхала запахи - аромат недопитого кофе, Макс опаздывал; запах горячей плойки, Катя накручивала волосы, ее же духи; запах мокрой земли трех цветочных горшков с фиалками; запахи жизни, запахи семьи.
Потом Наташа не спеша делала макияж, включив телик для фона. Даже смотреть на себя в зеркало было странно: она видела там совершенно взрослую девушку с глубоким пронзительным взглядом. Она стала по-новому краситься - смелее, заметнее, агрессивнее. Нравилось сильно подчеркивать контур глаз черным карандашом и поверх этого растушевывать темные тени. Глаза-то, оказывается, какие выразительные... Интересно, чьи?
После этого ехала к Максиму и Кате в школу. Можно было садиться на другой остановке в другую маршрутку и выходить прямо возле школы, но она любила доезжать от дома до вокзала. А уже оттуда, уверенно шагая до школы пешком, как незнакомец, узнавала Сочи заново. Она уже забыла сентябрьские особенности этого города. Не жарко, в самый раз, хотя солнце все еще нещадно слепит глаза. Значительно меньше отдыхающих, на улицах нет детей, разве только мамашки с колясками: все в школах и детских садах.
- Чем ты теперь занимаешься в роли директора? - спросила она с любовью, усевшись напротив Максима Викторовича за его рабочий стол и подперев лицо кулачками.
- Ой, лучше не спрашивай! - покачал он головой, не поднимая глаз. Ковырялся в каких-то журналах - не школьного, а бухгалтерского происхождения.
- Через год ты сможешь оформить на себя квартиру и уволиться, - напомнила девушка игриво.
Он взглянул на нее, как на сумасшедшую, снисходительно покачал головой и рассмеялся. Она тоже улыбнулась. Школа в его руках моментально расцветала. У охранников теперь была не парта, а что-то типа стойки регистрации. У школьников и учителей - специальные пропуски, которые они предъявляли на входе. Старый стертый паркетный пол в холле и коридорах заменили на новый плиточный. Две угловатые колонны прямо при входе сделали целиком зеркальными - входя в школу, девочки в первую очередь бросали взгляд в зеркало и поправляли растрепанные ветром прически. За колоннами появился гардероб в одном стиле со стойкой охранников, но он пока не работал - верхнюю одежду еще не носят. Далее впереди был широкий светлый коридор в новую школу, где Наташа в свое время выступала в актовом зале. Новая школа не требовала ремонта, оставаясь прежней, и это здание вызывало у девушки мощные приливы воспоминаний. Здесь все напоминало о ее прошлом: каждая ступенька лестницы, каждая дощечка паркета, каждая защелка на створке окна. Она подпитывалась этими воспоминаниями и возвращалась в фешенебельное 'старое' здание к мужу в кабинет - писать песни.
- Жень, просто найди мне нужного человека, остальное я сделаю сам! - громко и настойчиво просил Максим Викторович кого-то в сотовом, машинально постукивая по столу обратной стороной шариковой ручки.
- Это не моя ... была случайно? - переспросила Наташа, едва он окончил разговор.
Мужчина кивнул. Его сосредоточенный взгляд очень шел к строгому стилю одежды - Наташа прям проникалась важностью его дел.
- Меня не устраивает современная система образования! - воскликнул он. - И не только меня, надо сказать. Пока я был просто учителем, я особо не мог ни на что повлиять. Теперь могу и собираюсь это делать.
- Например? - Наташа с интересом навострила ушки. Она всегда получала огромное моральное удовольствие, когда он делился с ней мыслями о работе.
Максим вышел из-за стола: понял, что поработать сейчас не получится, но порассуждать вслух был не против - это хороший способ упорядочить свои идеи. Он открыл окно, и тихий чистый воздух влетел в маленькое помещение, быстро заняв его целиком. Нажал кнопку на пульте кондиционера - тот щелкнул и притих. Хорошая школа в хорошем спокойном районе.
- Я пока думаю. Много. Подготовку к реальной жизни наша школа, в отличие от всех остальных, уже дает своим ученикам на уроках полового воспитания. А вот знания учащихся по дисциплинам оставляют желать лучшего. Как и везде, в общем-то. Сейчас вся система образования сводится не к получению знаний, а к получению бумажек, циферки в которых якобы свидетельствуют о том, что человек теперь умный. И проблема в том, что нам навязывают это: нам, учителям, - сверху, а мы, в свою очередь, - ученикам. Я хочу попробовать рискнуть и разорвать эту тупиковую цепь. Законными путями что-то пока не получается. Вот уговариваю Женю помочь мне получить для школы статус 'экспериментальной'. Хочу сократить учебную нагрузку: детям сейчас навязывается много лишней информации. ...Когда я был завучем, провел исследование успеваемости по классным журналам. Оказалось, если двоечников оставлять на второй год, успеваемость у них не улучшается. Так зачем мучить людей? Может, надо заниматься с ними тем, что им интереснее? А отличники? Они же скучают на большинстве уроков, потому что уже всё усвоили и хотят двигаться дальше, но вынуждены застревать в программе, которая рассчитана на более слабых. Я хочу создать в одной школе разные условия для всех категорий учеников. И хотел бы, чтобы они сами выбирали, какие предметы учить. Например, есть необходимый минимум, но ученик должен выбрать любые пять дисциплин, которые он будет изучать углубленно. Еще мечтаю отменить систему оценок, но это так, из области фантастики...
- Ну, почему же! - через пару секунд возразила девушка. - Думаю, года через три ты добьешься и этого. Все самое лучшее дается с некоторым трудом.
Максим оглянулся на нее - оказывается, она все это время с интересом слушала его и прикидывала сроки.
- А объясни, сель ву пле, чем ты руководствовался, когда просто так завышал ученику оценку? Это разве не противоречит твоему желанию делать упор на знания, а не на 'циферки'? У нас девочки, например, считали, что так ты проявляешь к ним личные симпатии.
- Это компенсация за мою принципиальность, - улыбнулся Макс. - Шучу, конечно. Просто пытался стимулировать мотивацию к обучению. Люди не любят постоянно чувствовать свою неуспешность; им нужны всплески, победы. Ты бы не воспарила духом, получив у принципиального учителя высокую оценку?
С ним Наташа задумывалась. Он заставлял ее мозг работать - всегда! - искать обходные пути, узнавать что-то новое, выявлять логические связи. Она никогда не замечала разумом, просто верила влюбленным сердцем, что он лучший учитель. А сейчас видела, во что он превращает их общую школу, и вдохновлялась его азартом.
- Девять лет назад ты был просто красивым мальчиком, проходящим тут преддипломную практику...
И он кайфовал. Жена разделяла его интересы, полноценно участвовала в его жизни, теперь уже во всех сферах без исключений. Это было именно то, чего он хотел: не домработница, а подруга; не тыл, а соратник. Наташа охотно уступала ему главную роль, и поэтому не представляла опасности его планам на жизнь, и это было замечательно!
- А еще раньше я учился здесь на тройки...
Она, конечно, предполагала, что будет натыкаться в школе на Андрюху, все-таки он тут ОБЖ ведет, но все равно вздрогнула от неожиданности, когда услышала за своей спиной:
- Подожди секунду, мне срочно нужно поцеловать эту красавицу!
Наталья оглянулась. Да, голос принадлежал Андрюхе, она не ошиблась, но выражение лица бывшего охранника было непривычно доброжелательным. Он сделал несколько шагов к подружке, приобнял ее и чмокнул в щеку. Сын Рома ждал его чуть поодаль. Паренек был на четыре года младше Наташи, и только сейчас, глядя на этого высокого юношу, она поняла, что Андрей вполне годится ей в отчимы, а Ромка, соответственно, в братья. Последний раз Наташа видела Рому пару лет назад, когда Андрюха брал его на шашлыки, и тогда он еще выглядел ребенком. Она приветственно кивнула симпатичному стройному пареньку, тот ответил тем же.
- Ты молодец, что вернулась к Максу! - без предупреждения выдал Андрей.
Наташа непонимающе уставилась другу в лицо. Вообще-то, она вернулась к нему еще два месяца назад, даже пожениться успели, и Андрей в курсе!
- Я почему-то был уверен, что ты доучишься до конца, а потом так и останешься в столице, или вовсе во Францию умотаешь.
Ах, вот он о чем...
- Я же люблю его, - пробормотала она невнятно.
- Он этого достоин, - кивнул мужчина одобрительно. - Он хороший парень!
У Наташи картинка перед глазами расплылась... Де жа вю. Да, все было так же - много лет назад. Только стояли он вон там, возле центрального входа. Болезненная ностальгия сжала сердце. Сколько всего изменилось с тех пор, сколько веток сломано! Наташа осторожно пальчиком промокнула краешек глаза - и косметики сейчас в десять раз больше, чем тогда.
- У тебя небогатый словарный запас, - подколола девчонка. - Семь лет прошло, а ты даже синонимов не подобрал.
- А еще у меня нет своего жилья, и зарплата ниже некуда, - продолжил Андрей. Самоирония всегда была ему присуща.
Эйфория свадебного путешествия быстро проходила. Секс превращался в обыденное занятие: после рабочего дня, в соседней комнате Катя... Максим старался поддерживать в отношениях страсть, быть любовником из женских фантазий, но будничные заботы порой брали свое.
Вчера он пришел поздно вечером домой, где его ждала Наташа, долго копошился в прихожей, а когда она не выдержала, поднялась с дивана и вышла ему навстречу, улыбнулся ей грустно:
- Я так устал! - обнял ее за талию, уверенно зажав к стене, и протянул слащаво: - Побудешь сверху?
- Ого! - рассмеялась девушка, с удовольствием повиснув у него на плечах. - А тебе не будет скучно?
- Обещаю потерпеть!
Наталья не спешила устраиваться куда-то на работу - они пытались зачать ребенка, и она готова была 'уйти в декрет' со дня на день. Впрочем, то, что она была готова - под большим сомнением. Чем больше 'утр' она проводила в одиночестве в квартире, тем больше хотелось просто пожить именно так, ничего не меняя.
Она согласилась петь у Максима в клубе по субботам с девяти до десяти вечера, но без живых музыкантов ей было неинтересно. Писала новые песни, но те, которые были от души, она стеснялась демонстрировать кому-то, а другие были так, средненькие. В принципе, публике нравилось - ди-джей Данил подбирал красивые аккорды и заводной ритм, это просто Наталья не привыкла делать свою работу на четверку. А для его творений записывала потрясающий бэк-вокал, и была рада, что кому-то есть от нее польза.
Ей чего-то не хватало в жизни, она маялась от безделья, силясь найти себя хоть в чем-то, но все было не то, и она уже не знала, что ей нужно. Редкие попытки погулять с мужем вдвоем, без ребенка, как пара, редко когда увенчивались успехом.
Собственно, без ребенка погулять за весь сентябрь получилось только однажды. Максим тогда здорово порадовал ее. Они заехали на машине в горы за пределами Центра; оттуда открывался головокружительный вид на море и Адлерский мыс слева. Они вышли на улицу полюбоваться этим пейзажем, и долго так стояли в обнимку, обдуваемые теплым ветром со всех сторон. Максим много приятного говорил. Приятное для Натальи теперь - это детальный разбор клубка ее мыслей.
- Тебе не нужно копаться в себе! Ты очень противоречива, очень непонятна, некоторые твои поступки я до сих пор не могу объяснить себе никакой логикой. Но этот миксер (Макс ласково постучал пальцем по ее голове) так правильно взбивает все твои противоречия в однородную массу, что ты оказываешься цельной гармоничной личностью. Не дроби себя на кусочки. Доверься своим желаниям.
- Если я буду доверять всем своим желаниям, то это и будет дробление на кусочки, - возражала Наташа. - Мне хочется и музыкой заниматься, и в кино сниматься. Но я считаю, что нельзя достичь успеха и там, и там. Надо выбрать что-то одно. И что, если я выберу не то?
- А почему считаешь, что нельзя? Вон, твой любимый, чьей девушкой ты хочешь быть, он же как раз и в кино, и в музыке успешен.
- Кто? - не поняла Наташа.
- Джаред Лето.
- А что, он еще и музыкант?! - она так искренне вытаращила глаза, что Максим рассмеялся.
- '30 секунд до Марса' - знакомое название, а, певица?
- Эммм. Конечно... - она пыталась вспомнить другие киношные роли Джареда, где бы он был похож на кого-то из 'Марсов'.
- Наташ, да их солист и любовник Александра Македонского - одно лицо в буквальном смысле, даже макияж тот же! Мы же смотрели 'Александра' недавно!
- Итить! - осенило ее. - И правда! Только это называется 'грим'. Вот парень дает! Подтверждает гипотезу о том, что талантливый человек талантлив во всем. Теперь он точно 'мой любимый'!
- Так, это что еще за выпады?! - изобразил Макс ревнивца и ткнул девчонку пальцем в бок, отчего она забавно задрыгалась. - Смотри мне! А то не отпущу на съемки!
- Да меня еще никто туда и не звал! - захихикала Наташа, с радостью стараясь загладить свою мнимую вину сладким поцелуем.
*
- Мы уже три дня не занимались сексом, - вкрадчиво намекнула Наташа, усаживаясь на колени директору клуба 'Эго'.
- Да, точно. Надо это исправить, - Максим на полном серьезе потянулся за раскрытым ежедневником, лежащим на рабочем столе на расстоянии вытянутой руки. - Так, ну, в принципе, сегодня после полуночи...
Наташа непонимающе уставилась на мужа.
- С каждым днем ты удивляешь меня все больше! - воскликнула она и, выдернув из его рук блокнот, присосалась к нему страстным крепким поцелуем. - Мы три дня не занимались сексом! - пояснила она красноречиво всю срочность и важность этого неотложного дела. - Неужели, ты не найдешь для меня десять минут прямо сейчас?!
- Семь! - кокетливо торговался Максим, с наслаждением отвечая на поцелуй и, дразня, тут же уворачиваясь от продолжения.
- Семь? - Наташа недоверчиво нахмурилась.
- Семь. Ни больше, ни меньше, - упорствовал мужчина, не сводя с нее глаз. - Ты успеешь, обещаю.
Есть такие мужчины - им достаточно только взгляда. Они встречаются редко, но их сразу узнаешь в толпе. Идет такой, один на сотню, одетый, как и все, не обязательно с китчем, но в отличие от остальных, не сутулится и не отвлекается... Увидев понравившуюся женщину, он смотрит ей в глаза - четыре секунды. Всё.
Ты тоже спокойно смотришь ему в глаза, хотя всегда стеснялась этого. Ты не видишь в его взгляде похабной похоти, да даже намеков на секс не видишь. Словно ему интересна ТЫ, со всеми твоими тараканами, с комплексами, с прошлым и будущим. Ничего не зная о нём, чувствуешь спокойствие, уверенность в себе... Его спокойствие и уверенность в себе, которые тут же становятся твоими.
Он отлично знает, что делать в постели с такими, как ты, потому что ты у него далеко не первая. И это хорошо.
Дежурное прикосновение его руки кажется тебе таким долгим, но в реальности это лишь мгновение. Он показал тебе, что останавливать время - реально. Попробуй сама.
Оглянись. Подойди. Начни разговор. Какую бы глупость ты ни сказала - он поддержит. С ним будет легко. Потому что разговоры - не главное...
*
А вот втроем, как семья, гуляли по городу часто. Наташа с дочкой, дождавшись папу после его 'мальчишника' с учениками, тащили его на прогулку перед тем, как он отправится на вторую работу в клуб.
17 сентября. Было тепло, как в начале лета: без августовской духоты и предельных температур. Безжалостно покромсанные прошлой зимой платаны весело зарастали молоденькой ярко-салатной зеленью и выглядели смешно: на широченных многолетних старых стволах, словно в шутку кем-то надетые сверху, красовались несоразмерно маленькие упругие плотные кроны, а кое-где - и вовсе просто пучки, букетики. Деревья такими не бывают.
Наташа сняла верхнюю часть воздушной блузки и осталась в белой маечке на бретельках. В парке возле Художественного музея группа подростков гоняла на роликах, резвясь после занятий в школах. Было немноголюдно, и местные художники скучали возле своих шедевров, выложенных прямо на тротуаре на продажу. Широкую центральную аллею парка нагревало солнце, и Максим с женой и дочерью свернули в закоулки, где под тенью деревьев можно было разместиться на лавочке, или чуть поодаль - на зеленом газоне. На одной такой лужайке под высоким неостриженным платаном загорелый парень в одних только белых спортивных брюках на бедрах тренировался в каком-то виде то ли борьбы, то ли танца, то ли легкой атлетики. Его красивое мускулистое тело заманчиво играло в каждом его движении: парень то делал колесо, то перепрыгивал через себя в кажущемся простым сальто, то просто отрабатывал медленные махи ногами, то замирал вверх тормашками, стоя на руках в немыслимо трудной позе. Две молодые девушки, гуляя по дорожке, остановились и с интересом засмотрелись на это шоу. Наташа опасалась смотреть так же открыто - парень с такой фигурой, наверняка, вызовет ревность Макса. Она взглянула чуть дальше. Разместившись возле пышного куста, парня ожидали жена с маленькой дочуркой.
- О, Макс, это же Жанна с Анюткой! - вскрикнула Наташа.
- Логично, учитывая, что скачет перед ними Юрик.
Юрик тут же остановился, признав издали Макса с семьей, и две девушки-зрительницы на тротуаре дружно зааплодировали. Юрик картинно отвесил им поклон.
- Скажите, это была капоэйра? - крикнула та из девушек, которая была посмелей.
Юрик издалека кивнул, подходя к жене за своей майкой.
- Очень красиво! Браво! - продолжали восторгаться девушки.
Макс уже шагал по опрятному газону к своим друзьям. Наташа поторапливалась следом, протыкая землю каблуками-шпильками, и так, за спиной у мужа, глаз не могла отвести от голого торса приятеля. Максим пожал руку другу и ушел целовать Жанну, а Юрик, натянув майку, шагнул навстречу Наташе, аккуратно обнял ее и чмокнул в щеку.
- Ты бы хоть при муже так не пялилась, - тихо сказал он с улыбкой ей в ухо. Вызывающая самоуверенность не была ему свойственна, но была ему очень к лицу.
- Такое тело! - кокетливо прошептала Наташа. Мужику тридцать семь лет, а она приняла его за молоденького парня, надо же!
На этом всеобщие объятия и закончились. Пока Максим и Катя игрались с двухлетней малышкой, представляя, что скоро у них в семье будет такое же пополнение, Наташа засыпала Юру вопросами о том, ЧТО это было, и где он этому научился. Юра с удовольствием рассказывал о своем увлечении; оказывается, это не только боевое искусство с элементами танца и акробатики, но и целая культура и философия. Он уже больше года занимается в школе капоэйры, и странно, что Наташа этого до сих пор не знала.
- А женщинам туда можно? Или это только для мужчин?
- Конечно, можно. У нас всего две женщины.
К тому же, приветствуется традиционная белая форма - брюки абады на бедрах, как у Юры, и футболка, но подойдет и такая майка, как у Наташи сейчас. Наташа представила себя в таком соблазнительном виде, танцующую капоэйру... Нужно же каким-то спортом заниматься, да и вообще...
Впервые Юра привел ее в зал, когда проходила так называемая рода. Сквозь огромные окна спортивного помещения на четырнадцатом этаже бизнес-центра сердце так и вываливалось в раскрытые объятия холмистого сочинского рельефа. Человек двадцать парней и мужчин разного возраста в белых одеждах сидели в круге на полу, отхлопывая ладонями ритм под звучащую мелодию, напоминающую африканские барабаны на вечеринке у рабов. В середине круга двое парней исполняли поединок. Именно исполняли - это было так красиво и тонко, как показательные выступления по фигурному катанию. Бой был бесконтактным, они только делали вид, что дерутся. На самом же деле, стоило одному оступиться и упасть, другой с улыбкой терпеливо ожидал, пока 'противник' поднимется и, используя какое-нибудь красивое движение, снова войдет в бой. Они предпочитают называть это игрой.
- В идеале капоэйристы сами должны и на музыкальных инструментах играть, и песни петь на португальском языке, - объяснял Юрик. - Но у нас пока это еще не развито, мы просто диск включаем.
Десятки мужских глаз с интересом уставились на привлекательную гостью. Да, две 'женщины' здесь не сильно отличались от остальных спортсменов. Юра примостил подружку среди остальных зрителей, и она с удовольствием посмотрела еще четыре поединка, входя во вкус все больше и больше.
Хотя были на занятиях два общих тренера, но Юрик учил Наташу сам и сам играл с ней в паре. С ее спортивной подготовкой ей не составляло труда исполнять основные движения, хотя сложные акробатические трюки пока и были не под силу.
- Будь смелее! - настаивал Юра. - Ты в хорошей форме, просто боишься.
После первых попыток у нее ужасно болели мышцы всего тела - в этом виде боевого искусства статичные позы запрещены, нужно все время двигаться, применяя один прием за другим. Впрочем, ей нравилось истязать себя, приходя на занятия через день, и тренироваться, превозмогая боль, пока тело не привыкло к этим нагрузкам.
В роду она вышла уже через две с половиной недели: Юрик вытащил ее в круг сам, потому что считал, что ей уже есть, что показать. Он был осторожен, стараясь не задеть ее своим преимуществом в росте и силе, но Наташа не нытик - 'сражалась', как настоящий боец, лихо уворачиваясь от его 'ударов' ногами и прогибаясь, как уклоняющийся от пуль Нео в 'Матрице'. Артистичная стройняжка в красивых белых брюках и обтягивающей маечке, со стянутыми в хвостик длинными темными волосами, она моментально стала любимицей публики и здесь. В поединке Юра ловил ее взгляд, и она игриво улыбалась ему: попробуй, поймай. В играх с мужчиной она уже не новичок.
А еще через пару дней она уже пела им португальские песни сама: посовещавшись с тренерами, выяснила тексты, почитала переводы, выучила слова. Теперь это было больше похоже на настоящую роду, а главное, ей очень понравилось петь этнику, подбирая нестандартный, латиноамериканский тембр голоса. Она чувствовала в этих песнях уникальную самобытность, открывая в себе все большее природное начало.
После тренировок Юра всегда провожал ее до 'Эго' (после развода со Светой он живет в Центре у Жанны и принципиально всюду ходит только пешком), и Наташа на мощном душевном подъеме бежала к директору клуба, как минимум, заниматься сексом. Бухгалтер, которая тоже частенько работала по вечерам, недовольно опускала взгляд, когда Наташа с разбега кидалась на ее привлекательного начальника и, как хищник свою жертву, тащила его в вип-зону.
Однажды они занялись сексом прямо в кабинете на диване, потому что были одни, но вдруг щелкнул замок, дверь приоткрылась и через три секунды захлопнулась с нервным возгласом с той стороны:
- Максим Викторович, Вы меня достали! Поставьте цепочку, ей Богу! Я Вас уже во всех позах видела!
- Во всех позах, да? - переспросила Наташа, придя за Анной в ресторан, где она терпеливо дожидалась разрешения войти в кабинет, попивая чай за одним из столиков.
Наташа села напротив нее, намекая, что собирается поговорить.
- Извини, я так неосмотрительно ляпнула это... Он раньше чуть ли не через день спал там с кем-то, - Анна опустила голову. Разговаривать с женой директора ей совсем не хотелось, она обычно делала это только из вежливости и ради Максима. - Но, знаешь, справедливости ради... после того, как вы решили пожениться, я его больше ни с кем не видела. Как ты от него добилась такой верности? Сторговалась чем-то? Или что?
- Да нет, напротив, я разрешаю изменять мне, - ответила девушка.
Официантка подошла уточнить у Наташи, будет ли она что-то заказывать. Та попросила сок, но потом кивнула Анне: