Я родилась за год до начала Великой Отечественной Войны 29 июня 1940 года в деревне Долгое двенадцатым ребёнком в семье и седьмым среди выживших. Нас было 6 сестёр и один брат -- таких семей в селе было много.
Мой отец Ерохин Даниил Петрович 1899 года рождения был коренным жителем деревни Долгое, а мать Ерохина (Кондратова) Ефросинья Ивановна 1898 года рождения была из деревни Немери Дубровского района. У обоих был второй брак. А предыстория такова:
Отец мамы Кондратов Иван Петрович был столбовой дворянин, но женившись на простолюдинке, красавице Меланье был лишен этого титула. Хотя отец все таки выделил ему маслобойню в деревнe Немери, где он и поселился с моей бабушкой Меланьей, которая и родила ему троих сыновей и двоих дочерей.
Младшая дочь Ефросинья и была моей мамой.
В 18 лет её засватали за деревенского парня Володю Чудёнова, как она рассказывала, что, увидев в окно сватов, обрадовалась, что идёт её любимый Павлик - думала за Павлика, а, оказалось, что он идёт дружкой брату, а не женихом - была очень расстроена, но отказывать и перечить родителям было не принято, тогда и назначили день свадьбы. Отец пошёл в Дубровку заказывать невесте свадебные ботиночки на каблуке со шнуровкой и платье, но, возвращаясь домой, провалился в полынью (дело было в апреле) заболел крупозной пневмонией и через три дня умер в возрасте 60 лет. Свадьба всё же состоялась в назначенное время, но музыки и песен не было и мать перешла жить к жениху. Они не встречались с ним до сватовства, не любила она его совсем, но родные ей говорили стерпится, слюбится. Но так не получилось: она была с твердым характером по всей жизни, а родителей не ослушалась, но мужа так и не полюбила прожила с ним всего-то ничего - меньше 2-х лет. Без музыки и песен была свадьба, такая же была и их жизнь.
Была у жениха небольшая хатка как мама вспоминала не больше зала "хрущёвки", а там уже было два женатых старших сына и вот младший привел молодую жену.
Родные сделали перестановку в хате, поставили к третьей стенке деревянные козлы, да матрас соломенный, да сенные две подушки, домотканная рогожка, чтобы накрываться от мороза. Старики (им было по 45 лет) спали на печке вместе с внучатами старших сыновей. Козлы стояли почти друг к другу по периметру избы, мама говорит, что как младшим, им приходилось ждать очереди после старших, чтобы их козлы не стучали раньше. Как бы то ни было, детей рожали по срокам, вот и мама должна была в феврале родить дитё, но тут пришла другая беда: Володю забирают на войну 1914-1918 гг. Провоевав меньше года, его комиссуют домой, больным брюшным тифом. Очень быстро он умирает, и заболевают его два брата и отец лечить было и некому и нечем, и они тоже умирают, дети все остались живы и невестки, которые ухаживали за своими мужьями, а у мамы Фроси на руках полугодовалая дочка Дуня, которая вскоре умирает от кори и мама была вынуждена вернуться к матери и братьям в родной дом.
ГЛАВА 2
Почти такая же история происходит в деревне Долгое, что в 15 км от Немери. Мой отец в 18 лет женился на 16-ти летней красавице Дуне ( старшей сестре Киреенковой Ариши, которую я хорошо знала и училась в одном классе с ее сыном Володей 1936 г.р.). У Данилы и Дуни родилась девочка Аня, а время было конец июля, жали пшеницу, жито и другие зерновые, это были свои наделы и убирали их вручную: коса да грабли, да серп, убирали все члены семьи от мала до велика. Данила взял на плечи зыбку с малышом, рядом Дуня 17-ти летняя трех дней после родов и пошли на уборку своей полоски. По дороге к полю они зашли к Дуниным родителям (а в июле качали мед) и, конечно, хорошо угостились медом, отчего у кормящей Дуни появилась страшная жажда, а рядом был ледяной ключик и она никак не могла напиться, в результате к концу дня Дуня горела как уголёк и молодой муж нес в люльке дитё, а на другой руке ее молодую мать. Дуня слегла, молоко прекратилось, она просто задыхалась от температуры, светлые косы в руку спадали до самого пола, от девочки-матери уходила жизнь, спасать нечем, прикладывали травы, варили отвары, но ничего не помогало. К утру Дуня затихла, у нее уже не было сил бороться, плакала голодная дочка, рядом сидел молодой красавец Данила, но Дуня уже тихо общалась с Богом. Вскоре умерла за мамой и дочка и Данила остался вдовцом. Так и жили вдовые Данила в Долгом и Фрося в Немери до той поры. Пока Данила не привёз обоз конопли на маслобойню к братьям Кондратовым: Прохору, Семёну, Игнату. Там он и увидел Фросю, которая помогала братьям на маслобойне. Она ему очень понравилась, они даже поговорили между собой и мой будущий отец сказал старшим братьям, что приедет за конопляным маслом и пенькой вместе со сватами за Фросю.Так и случилось и моя будущая мать переехала жить в Долгое к Даниле. Они обвенчались в церкви в Салыни которая до сих пор есть в Жуковском районе.
ГЛАВА 3
В семье отца Петра Васильевича Ерохина и бабушки Насти было шестеро детей; два сына и четыре дочери. Судьба у всех сложилась по разному. Старший сын дядя Ваня простудился на вырубке леса и умер в тридцать шесть лет от больных легких. У него было два сына: Володя -- тысяча девятьсот четырнадцатого года рождения (Жена Наталья жива до сих пор девяносто девять лет, живет в Рогнедино с дочерьми) был первым трактористам в селе, работал зав магазином в селе. Умер десять лет назад. У него было пятеро детей: три сына и две дочки. Сын Слава тысяча девятьсот тридцать восьмого, закончил сельхоз академию, работал директором совхоза "Рогнединский" - пенсионер. Сын Петр -- высшее юридическое образование. Работал зам главного врача Брянской областной больницы. Умер в две тысячи одиннадцатом году. Третий сын Александр работает в лесотехнической академии преподавателем, кандидат биологических наук. 1950 г. р. Сестры -- пенсионерки, живут в поселке Рогнедино.
Младший брат Владимира -- Иван Иваныч с 1922 г.р. Служил в городе Бресте в мотострелковом полку и погиб девятнадцати-летнем в самые первые часы войны.
Вторая сестра отца Поля вышла замуж за долговского разгуляя Васю Киреенкова. Родили семь детей и он уехал в Сибирь на заработки и домой не вернулся. Тете пришлось одной поднимать семеро детей.
Она с детьми, спасаясь от голода. уехала на Украину, но и там было не сладко. Тогда её старшая дочь Поля уехала в Москву, вышла замуж за москвича и потихоньку все к ней и переехали: поженились, повыходили замуж - тётя работала в школе техничкой. Москва приняла всех и потомки считают себя коренными москвичами так как живут там больше 70 лет.
Третья сестра отца Марфа вышла замуж в деревню Семеновку за Десну. У Неё было девять детей. Муж и старший сын Коля были призваны на войну в первые дни. Оба погибли Коля в Бресте вместе с двоюродным братом Иваном. А отец на поле брани. Тётя Марфа, как могла поднимала детей, уберегла всех девятерых, а сама уже в конце 1944 года умерла от голода, оставив девять сирот, которые друг друга поддерживали, все стали хорошими людьми. Четвёртая сестра тётя Фрося Сосновская вышла замуж в деревню Липовку в 3 км от Дубровки. С мужем Борисом у них было 9 детей. Отца забрали на фронт с первых дней и в 1943 г. пришла похоронка. Старший сын Иван закончил педагогический институт в Смоленске и был направлен работать в горные сёла Дагестана, где и был убит горцами за преподавание русского языка в 1946 году. т.Фрося в поисках лучшей доли с восьмью детьми поехала жить в Приморский край посёлок Берёзовский, тогда после войны по всей России и республикам разъезжали вербовщики агитировали людей семьями заселять Дальний Восток Приморье Сахалин и Камчатку,а так же Калининградскую область. Но об этом потом. Это касалось непосредственно моих старших сестёр и брата. Тётя Фрося давно умерла в возрасте 92х лет. Но её дети и внуки и правнуки живут там и по сей день.
Младшая сестра тётя Анисья вышла замуж за долговского первого парня Лёвченкого Антона: и красавец, и гармонист, и весельчак. Нравился он не только моей тёте, у него было много поклонниц. Потому дома и были частые разборки, поэтому и родился младший сын Шурик - 7ми месячным. А всего у тёти Анисьи было трое детей: старшая дочь Таня с 1928г. р., Надя с 1934г. р. и Шурик с 1936 г. р. Отца призвали на фронт в первую мобилизацию и осталась тётя Анисья с тремя детьми как и многие солдатки села.
ГЛАВА 4
Деревню оккупировали немцы. Подростков, окончивших 7 классов. нашей Долговской семилетней школы, где учили только немецкому языку, гоняли с селянами на полевые работы переводчиками. Но после войны эти 14летние ребята отсиживали, как полицаи по 25 лет тюрьмы. Я знала такого парня, который выжил, но приехал в родное Долгое умереть на родной земле. Младший брат Иван Степанович Дороденков мой крестный отец, кстати, и отец Александра Ивановича Дороденкова - главы Рогнединского района, принял брата Алексея и он прожил в селе меньше года и теперь покоится на Долговском кладбище рядом с родителями и братом Иваном.
Так вот моя 34х летняя тётя Анисья поехала на лошадке в Дубровку за солью, и совсем немного отъехав от села, попала на мину. Немцы специально минировали дороги, чтобы без их ведома никто не отлучался из села. Тётя Анисья с подводой и лошадью взлетела на воздух и тут же умерла. Отец на фронте. Дети остались без матери и отца. Вести хозяйство взяла на себя старшая 14летняя Таня. Она растила младших: Надю и Сашу, когда наши войска освободили Брянщину в 1943 году и выгнали немцев из села.
В 1944 г. открылась школа и Таня собрала младших в школу и сама пошла заканчивать 7ой класс. А вскоре с фронта вернулся отец, раненый в обе ноги. Как тот солдат из песни Марка Бернеса. Поминать долго не пришлось, надо было поднимать детей и искать новую хозяйку в дом. По последней мобилизации забрали 18летнего жениха Тани Жиденкова Алёшу, сына Егора Егоровича с посёлка в апреле 1945 года пришла похоронка. Таня, окончив бухгалтерские курсы, до самой пенсии и больше работала бессменным главным бухгалтером совхоза "Победитель". Каждый раз, услышав песню, "Какой бы мы с тобою были парой, мой милый, если б не было войны" - рыдала, не стесняясь окружающих. А замуж она вышла в д.Лутовиновку за молодого, красивого но без обеих ног ниже колена фронтовика Егора Пилипцева. Любил, но ревновал её нещадно, даже к прошлой любви. У них родились три дочери, которые живут в Москве: Рая - медработник, Тамара - прокурор и Надя в торговле. Теперь они там москвичи успешные. Состоятельные их дети и не знают какой путь прошла их бабушка Таня, прожившая всего 62 года. А Егор 56 и рядышком покоятся на Долговском кладбище.
Антон Максимович привёл в дом новую хозяйку Татьяну Игнатьевну вдовую без детей, примерная хозяйка, работящая, но строга и жадна . Поэтому младшие при любой возможности бежали в наш дом к д.Даниле и т.Фросе Ерохиным с ночёвкой и обедами. Отец привёз с фронта трофейный аккордеон. Он сам играл. У младшего Шурика оказался идеальный слух, все ноты брал сразу, стоило ему только напеть новую песню.
Надю дв. сестра Полина забрала в Москву. Где она тут же вышла замуж в Свиблово за коренного москвича футболиста Сашу Локтаева. Кроме футбола он ещё занимался изготовлением мебели. У них было две дочери. Лида закончила Плешку и работает директором продуктового магазина. Света медработник. Их мать в д.Долгое использовала, как дачу. В родительский дом на лето приезжали всей большой семьёй. А в прошлом 2011 году умерла в д. Долгое и теперь покоится вместе с родителями и сестрой на Долговском кладбище.
Шурик закончил семилетку с Почётной Грамотой и без экзаменов поступил в Хотылёвский техникум на агрономический факультет, который закончил с отличием . Но был призван в Армию. После службы работал агрономом и заочно учился в академии имени Тимирязева на факультете "Экономика сельского хозяйства" и до самой кончины работал гл. Экономистом крупных сельхоз - предприятий. У него было два сына и две дочери. Умер в 2011 году в Карачевском районе. Где и жил в последнее время.
И, наконец, мой отец Даниил Петрович. До войны был первым активистом. Мама регулярно через каждые два года рожала деток . А отец добытчик большой семьи активно участвовал в коллективизации и одним из первых вступил в колхоз. Мы жили с его родителями, которые поначалу с недоверием относились к тому, что надо свести со двора свою кровную лошадку и сбрую. Но сын был непререкаемый авторитет.
В 1936 году отец закончил Смоленскую ВПШ и работал в РК партии в Рогнедино зав. Отделом сельского хозяйства до самой войны. Как уже известно, война началась в воскресенье 22 июня 1941 года. Отец был дома, а связи с Райкомом никакой не было. До Рогнедино 12 вёрст. И вот, на лошадке верхом, в середине дня, приезжает к нам нарочный. Затем, чтобы забрать его с собой. Так как воинское звание у коммуниста Ерохина Даниила Петровча было политрук и нужно было формировать отряды для отправки на фронт. А по поводу семей коммунистов - политработников было негласное указание Главнокомандующего эвакуировать в Немцеповолжье в течение суток. Помогли родные, соседи, да и вся деревня. К тому времени у родителей было семеро детей от года до 18 лет. Старшая дочь Мария Лисеенкова уже была замужем за Борисом Фёдоровичем, которого тоже забрали на фронт. Мария была на шестом месяце беременности. Нарочный сказал, чтобы её брали с собой. А вот родителей отца, которым было по 72 года, оставили в деревне. За что они поплатились жизнью. Расскажу, как колхоз провожал неизвестно куда мать с семерыми детьми. Дали подводу. Соседи помогли зарезать свинью, тут же солили и закладывали в кубел (деревянная бочка с обручами), поставили на телегу. Соседи несли хлеб, яйца, картошку, что у кого было под рукой. Наши гуси, утки, куры остались в поле. А вот коровушку - матушку сдали в колхоз и получили справку о сдаче, что после спасёт нас от голодной смерти. Итак, мы поехали на лошадке до станции Дубровка и были размещены в теплушках на соломе. Там каждый занял угол для своей семьи. Пропускали в первую очередь поезда, которые везли бойцов на фронт, а нас везли подальше от фронта. Поэтому часами простаивали составы, пока дадут зелёный свет. Продукты быстро поедались. Пополнять было нечем, и мама перевела семью на жёсткий режим: выдавать понемногу хлеба и сала. Несмотря на это, еда закончилась, и, когда на одной из станций состав остановили, то двое старших сестёр Полина 17 лет (она жива и живёт в п.Дубровка с тремя сыновьями, живущими своими семьями отдельно и приглядывают престарелую мать, ей 89 лет), Настя 15-и лет, пошли побираться в деревни рядом со станцией, это уже было за Москвой. Люди кое-что давали, они увлеклись, а когда вернулись на вокзал, то состав уже отправили в неизвестном направлении. Сколько было горя у девочек, у их матери, которые ничего не могли изменить своими рыданиями. Девочки в этой суматохе встретили земляка Пилипцева Санька из Лутовиновки и он им сказал, чтобы держали путь на Саратовскую область. А у девочек нет ни денег, ни документов, ни тёплой одежды, ни обуви. Это был настоящий ужас для них и их матери. На дворе был сентябрь. И пошли девочки вперёд к Волге. Шли больше двух месяцев по деревням, стараясь быть ближе к людям и пище. Немытые, нечёсаные, голодные и оборванные к октябрю добрались до Волги. Им нужно было перебраться на другой берег. Денег на билет на пароход нет. Вместе с другими пассажирами старшая Поля поднялась по трапу на пароход, Настя, вконец ослабевшая, свалилась в воду с трапа. Её подняли и тоже пропустили к старшей сестре. Перебравшись на другой берег Волги, куда немцы так и не попали, неся большие потери. Там уже легче было искать маму. Местные жители прямиком показывали, где живут эвакуированные из Центральной России. Первой их увидела старшая сестра Мария, не сразу узнала, а, узнав, просто села на землю. Вместе сели они рядом и плакали от радости втроём. Потом пришли остальные малыши с мамой, и семья восстановилась, только без отца, от которого не было известий с фронта полтора года. Гадалки маме говорили, что живой, но находится в казенном доме, вернётся скоро. А отца тяжело ранили 7-го декабря 1942 года под Сталинградом. Ординарец дотащил его на плащ-палатке, потерявшего сознание, до медсанбата. Папа первый поднимал бойцов в атаку за Родину, за Сталина и был просто изрешечен пулями и осколками. Врачи насчитали 9 ранений и его переправили в военный госпиталь Башкирии, где он и пролечился 1,5 года. Перенёс несколько операций, но выжил. А когда пришёл в себя, стал искать семью через Минобороны. Получив координаты, приехал в этот немецкий совхоз. Сколько было радости - не описать, мы, как бы, ожили. Мама получала по аттестату, как жена офицера, какой-то паёк. Работали все: от мала до велика. Вера, 12-и лет, нянчила Надю 7-и лет, Таню 3-х лет и племянника Валеру 2-х лет. Мама работала свинаркой, Петя, 14-и лет, конюхом, Настя, 16-и лет, телятницей, Полина помощником комбайнёра, а, кормящая Мария, дояркой. Ферма была в 5-и км от дома, и они с мамой по очереди кормили нас с Валерой грудью. Днём 43-х летняя бабушка Фрося внучка, а вечером молодая мама приносила молочка на двоих - хватало и мне, и ему. Мы прожили в Немцеповолжье до весны 1944 года и, когда узнали, что в сентябре 1943года освободили Брянщину, стали собираться домой. Хотя, чуть окрепшего после госпиталя отца, просили остаться директором совхоза, но он не согласился. Старшие дети поехали в родное село весной 1944 года. Родители с тремя младшими уезжали осенью 1944 года. Что ожидало старших в родном доме: от хаты осталась печь да стены - потолка и крыши не было, глазницы выбитых окон смотрели со всех сторон. Мир во все времена был не без добрых людей. Соседи пытались защитить моих бабушку и дедушку, как только немцы вошли в село. У немцев уже были списки коммунистов и политработников и они бросились к нашему дому, но местный староста Дороденков Степан успел предупредить соседей и невестку, чтобы стариков спрятали, и люди вывели их за огороды в воронку из под бомбы дали какое-то тряпьё, а тут, как назло, пошёл осенний дождь. Они мокрые провели всю ночь в этой воронке. Соседи сказали полицаям, что их забрала дочь в Семёновку, а там леса и партизаны, и немцы не решились там их искать. У моих стариков к утру поднялась температура и через двое суток они умерли в один день, видимо от воспаления лёгких. Им было по 72 года. Поэтому отца с семьей уже не встретили их родители. Соседи и родственники помогали, чем могли. Помогли посадить картошку, хоть половину огорода - больше семян не было. Подремонтировали крышу где-то нашли 6 досок и замостили пол в святом углу там стоял обеденный стол а остальной пол был земляной. Отец был атеистом и нас так же воспитывал, поэтому иконы в святом углу не было, и когда бабушка Меланья пришла из Немери навестить вернувшуюся дочь Фросю с семерыми детьми и внуком которых всех сохранила в том аду переездов, голода, бомбёжек в пути, то она молилась в пустой угол без иконы. Я видела бабушку всего один этот раз. Ей было 90 лет она всё посмотрела, прилегла, съела немного печёных яблочек и засобиралась домой к сыновьям в д.Немерь что в 15 км от д. Долгое. Вот пример долголетия. Про мою бабушку в Долгом ходили легенды, что она от пуль заговоренная: жителей моего села гнали в Беларуссию в концлагеря через Немерь об этой операции опять же сообщил партизанам наш добрый староста отряд напал на охрану у д.Липовки люди спрятались в уцелевших погребах д. Немери вместе со взрослыми были дети. Меланья услышала детский плач, подошла к погребу и спросила откуда вы люди ей ответили из д.Долгое: а там же моя дочка Фрося живёт которую все и знали. Бабушка принесла большую сковороду, растопила уцелевшую печь, где-то достала мешочек муки и рыжего сала, завела тесто и стала выпекать большие блины, которые по очереди бросала в погреба, где были голодные люди. Пули свистели со всех сторон, а бабушка Меланья почти 90-летняя ходила под пулями и кормила людей, оставаясь невредимой. А ночью мои земляки ушли домой под прикрытием партизан Сещинского подполья. Благодаря нашему старосте Дороденкову Степану из д.Долгое в Германию не был угнан ни один житель. Он был тесно связан с командиром партизанского отряда и по освобождению деревень Рогнединского района тот написал благодарность нашему старосте, которую он носил с собой в кармане галифе. Жена Маша посчитала, что брюки слишком хороши, есть похуже и решила отвезти эти галифе на барахолку в Рославль. Со справкой в кармане продала, быстро купила еды и вернулась домой. А тут был представитель НКВД с проверкой старосты, а документа-то нет. И его забрали в Рогнедино в кутузку до выяснения обстоятельств. А Рославльский покупатель, обнаружив в кармане справку ( там же было указано д.Долгое), сам фронтовик - понимал, что это грозило деду тюрьмой. Привез справку сам в д.Долгое и дед Степан был спасен. Способны ли нынешние люди на такое? Думаю не все. Итак мы вернулись домой из эвакуации и узнали все новости о папиной родне в д. Долгое. Сколько потерь, Сколько горя, скольких жителей не досчиталась моя деревня. Почти в каждой хате получали похоронку, а то и две, а многодетные жены умирали в селе без войны от голода и перегрузки, чтобы сохранить свое чадо.
ГЛАВА 5
Узнали и о маминой родне из Немери. Братья Прохор и Семен держали маслобойню, были людьми не бедными, но труженики от Бога. Третий брат Игнат не участвовал в том капитале, иногда любил чарочку закинуть за воротник, поэтому его никто не трогал с его шестерыми детьми. Я была у них в селе в хатке Игната, как они там размещались- не знаю. Но все выросли. Вера закончила пединститут и работала бессменным директором школы в Орехово-Зуево. Маша Исайченкова , младшая работала экономистом на БМЗ- живет в Бежице на н.Городке остальные четверо - рабочие. А Прохора Ивановича и Семен Ивановича - назвали кулаками и они отсидели по 10 лет лагерей. У Прохора было 5 детей, Федя- учитель, тоже был осужден, однокурсница донесла на него в НКВД ( на выпускном не уделил ей внимания) и за эту клевету, сам не ведает за что, никто не уточнял, что было в этом доносе. Он отсидел 10 лет, рассказывал, как пытали, а ему нечего было говорить, после выхода был лишен права голоса, не создал семью, не имел детей. Человек был сломлен и уничтожен. Почти перед самой смертью его реабилитировали и дали пенсию. Дочка Настя окончила технический ВУЗ и проработала в НИИ г. Минска до пенсии. Сын Павел погиб на войне, когда его отец сидел за раскулачивание. Дочка Наташа Изоськина с 5-ю детьми жила в Жуковке, где и дядя Прохор после лагерей. Он построил дом куда и вернулся после лагеря сын Федя. Дядя был классным плотником и после войны восстанавливал Жуковку. Почти в каждом новом доме было его участие. Вся послевоенная Жуковка знала плотника Прохора Ивановича Кондратова, который работал с топором до 90 лет. Удивительный долгожитель, как и его мать Меланья, он прожил 94 года был ровесник И.В.Сталина 21 декабря 1879года. У д.Семёна было 9 детей. Старший Володя до войны окончил военное училище и начинал ВОВ с лейтенанта, а закончил в звании полковника и после войны был назначен военным комиссаром гор. Житомира. Имел много наград, был не раз ранен, после ранения была удалена левая почка. Но он жил и работал с такими ранами. Второй сын Павел . Третий Саша и пятый Ваня 19 лет погибли на войне. Дочь Настя всю войну служила военврачом вместе с мужем хирургом. Они жили в Москве, где теперь живёт их сын с семьёй. А его мама умерла в 58 лет и её муж почти следом. Война отняла у них все силы и здоровье. А отец таких детей сидел в лагерях за то, что умел трудиться. Нюра жила и работала в Дубровке ст. бухгалтером заготскота. Её знала вся Дубровка. Она всем хотела помочь. Всю родню принимала как самых близких. К ней шли за помощью и советом все, знавшие её. У неё была два сына муж фронтовик - инвалид. Сын Анатолий Энкин работал на стальзаводе нач. железнодорожного цеха, затем зам. Директора по коммерческим вопросам. Мать Анна Семёновна умерла в 53 года в 1977 году. Её пришла провожать вся Дубровка. Так же как и её сына Анатолия он умер в марте 2012года в возрасте 66 лет. Его так же провожал весь завод и все кто его знал. Другой сын Володя живёт с семьёй в Дубровке. Много лет служил в Германии, затем работал в ДОСААФ в посёлке. Седьмая дочь Варя работала в Немери гл. бухгалтером колхоза вышла замуж за офицера из Сещи и его направили служить в гор.Златоуст, где она и живёт с семьёй до сих пор в возрасте 87 лет. Муж Гера давно умер. Восьмой сын Василий с 1929 года закончил школу. Отслужил в Армии во флоте. Высокий. Красивый. Добрый. Придя домой нигде не мог устроиться на работу. Это был 1958 год. Остановился в Бежице у двоюродной сестры Лены в Новом Городке. Устроился работать на БСЗ сцепщиком вагонов. Женился, но через две недели после свадьбы произошёл несчастный случай: отцепленный вагон пошёл назад. Он не успел отскочить, и его зажало автосцепкой. Гроб стоял в той же комнате. Где две недели назад играли свадьбу. Ему было всего 28 лет. Младшая Даша после школы поступила в Пединститут на физмат в гор.Сураже и после окончания была направлена на работу в Калининградскую обл. гор. Балтийск там же встретила своего одноклассника Сашу Чеканова. Он там служил офицером после военного училища. Я в 1956 году тоже жила в Калининградской обл. в 12 км от города в пос. Косатухино. Куда в 1949 году уехали мои старшие сёстры и брат по вербовке. Учились мы в городе, ходил поезд до Мамонова из Калининграда в 18 часов и наоборот - в 6 утра, т.е утром уедешь, а вечером назад. Так что уроки приходилось делать на вокзале. Но школа была окончена, отзвучал выпускной бал аттестат в кармане и страстное желание быть учителем. Но отца с 10 лет не было, а мама не получала ни копейки: тогда крестьянам не платили пенсии, только с 1967года, благодаря Н.С.Хрущёву. Которого я имела возможность видеть лично в аэропорту 30.04.1956 года, куда нас старшеклассников на автобусах возили в аэропорт для толпы. Н.С. Хрущёв летел в Англию на встречу с Черчиллем. С ним был Н.А.Булганин. Министр обороны. А.Н.Туполев- авиаконструктор. Писатель Вилис Лацис (очень популярный в то время его "Сын рыбака", "К НОВОМУ" Берегу были бестселлерами) и секретарь обкома Чернышов. В порту был митинг. Вокруг наспех сделанной трибуны стояло три кольца оцепления: милиция. Моряки. Солдаты. Я пробралась сразу за третьим оцеплением и оказалась совсем близко от трибуны. Говорил около часа только Н.С. Хрущёв ( без конспекта) о новой жизни. Чтобы у людей был хлеб и сало о жилье, которое совсем плохо строилось и действительно на тот момент Хрущёвки здорово выручили страну. И вот я еду домой в Брянск, вернее в д. Долгое. Выхожу ночью в Дубровку, а с собой весь мой скарб - через плечо две огромные сетки, ну просто безразмерные, как я их только занесла на вокзал в Смоленске и вынесла к поезду. В Дубровке добрые люди помогли снять с поезда, а поднять на плечи не могу. Вдруг со спины кто-то помог поднять -- смотрю, мужчина лет 25, а мне 16 это же старик тогда 50 лет назад нравы были другие. Он спрашивает, куда мне идти: отвечаю, что на улицу Красная д.4. Он говорит, что знает моих двоюродных сестёр Нюру и Дашу. Потом он снял с моих плеч сетки взял на свои, и мы пошли. Было около двух часов ночи, темень посёлок не освещался совсем, а там, в коридоре горел свет. Даша не спала, читала книгу быстро открыла дверь, обнялась со мной, а потом с Сашей и тут я поняла, что они не просто знакомые, а у них тёплые отношения. Меня проводили в зал, напоили чаем, а они проговорили до утра. После этого вскоре они поженились. Видимо эта встреча для них оказалась судьбоносной. Саша по месту службы трагически погиб после 10 летней семейной жизни. У Даши осталось двое детей : дочь Света 1958г.р. И сын Володя 1963 г.р. От военкомата Дарье Семёновне дали двухкомнатную "Хрущёвку" на Новом Городке г.Брянска. Учителем тогда не было мест, и она устроилась на работу в детский сад воспитателем. Детей одной поднимать было очень трудно, но она их не только вырастила, но и выучила. Света закончила финансово-экономический институт, вышла замуж вырастила с мужем Юрой двух дочерей у них тоже высшее образование - одна в Москве, другая в Брянске. Сын Володя окончил военное училище в г.Киеве там от лейтенанта дослужился до полковника, вышел на пенсию - там и живёт с семьёй. Вырастил сына Сашу, который уже живёт своей семьёй. Сейчас Владимир Александрович занимается предпринимательской деятельностью. Выросли дети у д. Сени три сына погибли, а мать не дождалась сына-полковника и дочь военврача, которые воевали от звонка до звонка т.е. до Победы -- умерла и 1943 году. Когда дядя вернулся из лагерей, жены Авдотьи Кирилловны уже не было, и он сказал младшим как бы в упрёк: как же вы не уберегли маму. Парадокс - пятеро детей воевали и гибли за Советскую власть, а эта Власть упекла отца семейства, труженика, кормильца, умелого хозяина за решётку на 10 лет. По возвращению домой ,дядю Семёна пригласили возглавить Дубровскую шпагатную фабрику, где он проработал директором фабрики 10 лет, практически до самой смерти до 1954 года, ему было всего 64 года, сказались лагерные условия лесоповал голод и уход из жизни молодых сыновей и жены.
Тётя Ганна вышла замуж в д. Яблонь за Мишу Павлова у них было пятеро детей, но в Яблоне им не пожилось и они уехали на Украину в Днепропетровск. Старшая Марфа с 1916 года до войны вышла замуж и в 1941 году родила дочь Любу, муж погиб на фронте. Таня с 1920 г.р. в 1936году родила сына Юру, его отец тоже погиб на фронте. Третий сын т.Ганны Емеля до войны окончил Московский горный институт и был направлен в г.Донецк инженером. Там на шахте случилась авария: забой, где работали шахтёры, заливала вода, было большое скопление метана, нужно срочно спасать людей и молодой инженер Емеля целую ночь сидел над проектом.
Ранним утром по его проекту начались спасательные работы, откачали воду, вывели людей на поверхность, никто не пострадал, кроме молодого рационализатора Емельяна Михайловича Павлова. От напряжения и ответственности за человеческие жизни у него случился отёк мозга, сейчас сказали бы инсульт. Моему двоюродному брату было всего 23 года. Его хоронил весь Донецк. Это было перед самой войной. Дядю Мишу забрали на фронт, вскоре пришла похоронка и т.Ганна осталась с младшими детьми 15 лет Коля и 13 лет Юля. Тётя в конце войны умерла и Коля с Юлей приехали к нам в Долгое к т.Фросе. Юля жила у нас. Таких красивых девушек в деревне не было - это просто двойник Элины Быстрицкой с точёной фигуркой. Коля жил у моей старшей сестры Марии. В деревне какая работа для городских жителей - побыли с годик и уехали в Казахстан оттуда присылали письма. А вот старшая Марфа с дочкой Любой жила у нас года 2. Дядя Семён устроил её на шпагатную фабрику, и она ходила на работу летом и зимой за 10 км, чтобы прокормить дочку и себя. А с Марфой была такая история: после похоронки на мужа она вышла замуж за фронтовика с Западной Украины. Отчим почти сразу стал говорить, чтобы Любу отдать в детский дом - своих нарожаем. Мать категорически возражала против этого. После чего он сказал, что сам определит её куда надо. И в эту же ночь Марфа с шестилетней дочкой сбежала из его дома на вокзал в чём была : в одном платье, тапки на босу ногу, поэтому он сразу не устроил погоню, не подумал, что можно почти нагишом в ноябре месяце уйти куда-то далеко. Они сели в поезд, добрые люди поделились одеждой и едой. Марфа с Любой держали путь на Брянщину в д.Долгое. Через 3 года они вернулись в Днепропетровск. Люба в 1960 году окончила школу и поступила в технический вуз, после чего была направлена на работу в Ленинабад там защитила сначала кандидатскую потом докторскую диссертацию стала профессором преподавала в этом же вузе. Вот такую девочку мать спасла от палача-отчима.
ГЛАВА 6
Итак я описала два генетических древа моей семьи: Ерохины- По линии отца Кондратовы -по линии матери было 11 родных тетей и дядей и больше шестидесяти двоюродных братьев и сестер. Что характерно: все мужчины моего рода встали на защиту Родины и почти все погибли, кроме моего отца и полковника Володи Кондратого, но папины родные были крестьяне от земли не было кулаков или, нарушивших закон - ни одного! Но вот степень образования, конечно ниже, это удаленность от жд. станции и так же школы. Школа в Долгое была только семилетка, а школа в Рогнедино за 12цать км., а по линии матери прослеживаются даже славянские корни в степени образованности: там и доктора наук, и полковники, и врачи, и горные инженеры, и просто инженеры, и директора школ, учителя, экономисты, и т. д.
Все честнейшие, добрейшие люди, сколько пользы принесли отечеству! Все это еще до войны. Их дети и внуки повторяют традиции своих родных, которых теперь нету в живых.
ГЛАВА 7
Теперь уже и в нашем роду среди внуков и правнуков тоже есть инженеры, врачи, учителя, капитаны дальнего плавания, курсанты университетов МВД, МГУ, студенты БИТМА, мед - академии, т. к. живут в основном в г. Брянске, г. Смоленске, г. Орле, г. Москве и т. д. Теперь я возвращаюсь к моему родному дому. Иосиф Кобзон однажды сказал: твоя Родина там, где зарыта твоя пуповина, а я еще из двоен т. е. Даже две. Наконец, мы вернулись все в своё село на сторонку Кузнецовку. Каждое село состоит из частей со своими названиями, и наше тоже Кузнецовка: Кулишка. Надеенский бок, Фидницкий бок, посёлок. Все эти сторонки стояли на холмах, между ними были ручейки под горой, видимо раньше были речушки, но до моего поколения остались ручейки, и между Кузнецовкой и Кулишкой внизу такая равнина - это было самое лучшее место для игры в лапту. Я хорошо помню, как через мою Кузнецовку шли полуторки. Крытые брезентом, а там, на лавочках сидели бойцы, и девушки-победители возвращались на Родину к своим домам и семьям. Они остановились на привал в середине нашей сторонки. Жители всей деревни сбежались сюда, каждый спрашивал о своём, не пришедшем отце, муже, сыне. Кто- то достал гармошку, они пели и танцевали прямо на траве, столько шло радости от них, затем люди стали нести им хлеб деревенский, молоко, яйца, сало, а они делились консервами, тушёнкой. Только к вечеру была команда " по-машинам". У меня 5 летней остался в памяти этот эпизод от Победы и войны.
В 1945году в нашем селе родился первый послевоенный житель: Миша Ерохин его отец Никита по ранению пришёл домой в 1944 году, и вот этот пятый ребёнок в семье(четверо довоенных) потом будут ещё четверо. В 1952 году он один пошёл в 1 класс. Где то в пятом классе к нему присоединились двоечники-второгодники (тогда оставляли на второй год). Он учился на круглые 5 такой серьёзный уважительный мальчик. Блестяще закончил и 7 классов и 10 кл. в Дубровке и поступил в Москве в сельхозакадемию им. Тимирязева. Закончил с красным дипломом и остался преподавать. Защитил кандидатскую, затем докторскую диссертацию. Профессор вуза - преподаёт там и по сей день. Помогал своим родным, кто хотел учиться, поэтому много Ерохиных, благодаря Михаилу Никитовичу стали москвичами. В Дубровке живут его сестры, брат и племянники. В 1945 году пришёл с войны муж старшей сестры Марии его сыну было 4 года, а мне 5.Он поставил свой вещмешок в сенях и мы с Валерой заглянули туда - там так вкусно пахло конфетами видим лежат коробочки с земляничкой думали конфеты, взяли по коробочке и в сад открыли и укусили - эти конфеты прилипли к зубам и нас затошнило, мы забросили эти розовые кусочки в картофельную ботву. Вдруг Валерин папа открыл свой вещмешок и не найдя мыла стал спрашивать нас самых маленьких не брали ли мы мыло с ягодками и тут Валера расплакался и сказал, что мы думали это конфеты. Нас не наказали за это, но заставили показать где мыло (в войну и после мыло было в большом дефиците). А мыло спокойно лежало в ботве на огороде. Народу в старой хате собралось уже 11 человек и хата эта тоже пережила войну и отец взял ссуду, чтобы построить новую избу.
ГЛАВА 8
Строилась вся деревня. Вернувшиеся фронтовики стали активно выдавать на гора мальчиков и девочек с 1946 г. По 1950г. Был БУМ рождаемости. Акушерка Клавдия Васильевна работала на три деревни, едва успевала принимать новорожденных. Мой отец был занят стройкой избы параллельно с работой председателем сельского совета. Наш огород и старая хата были на усадьбе барина Панютина, в народе его звали Панютёнок, он жил в барском доме вместе с сестрой и прислугой. Мать Ф. И. Тютчева, урожденная Панютина, наверное, это было родовое поместье бар Панютиных Сельцо то есть Овстуг, не так далеко от Долгого. У нас в саду была старая Антоновка большая, раскидистая и яблоки на ней были не такие, как на тех, что сажал дедушка с отцом, мы так и звали её Анютина яблонька. А история этих барских потомков рассказана была мне старшим зятем Борисом Фёдоровичем, он был с 1916 года рождения. Старшей сестре барина приснился сон, что у него на груди были три красные розы, она встревожилась и говорит: Братик, не выходи сегодня из дома я видела плохой сон(брат собирался по делам в Дубровку он ей отвечает, что предрассудки - я поеду. Сел в пролётку и поехал. При повороте на Рековичи из рощи выскочил мужчина и три раза выстрел в барина и скрылся. Барин упал на землю, это было недалеко от посёлка, быстро сбежался народ. И мой зять 8 лет тоже оказался там и всё видел. Приехал урядник стал спрашивать барина, кто это был? Барин узнал разбойника по кличке Булей и стал пальцем писать на пыльной дороге слова "Булей", рядом поддерживал под плечи барина Егор Егорыч Жиденков -житель посёлка и незаметно затирал ногой, то что писал барин. Вскоре барин умер, и никто не выдал местного разбойника Булея. Видно барин где-то перешёл дорогу ему и такой финал. Сбылся сон сестры в руку. После этого она переехала в Овстуг, усадьба опустела. До войны в этом доме была школа, потом в войну её растащили местные жители на дрова. Вот стулья остались, на которых стоял дом. Отцу старики говорили: Петрович не ставь свою хату на эти стулья - плохая примета. Век живи век учись, а на чужие стулья не садись - он не послушался, строить надо было быстро и с экономией. И вот в ноябре 1946 года мы перешли жить в новую хату и уже в декабре 1946 г. в ней играли свадьбу второй дочери Полины в д. Владимировке за разведчика - фронтовика Несонова Сашу. У них их свадьба была в землянке, где потом они и жили, пока с помощью нашего отца не построили нормальную хату. Вся Владимировка была сожжена немцами дотла за связь с партизанами, но лес и река были рядом, хаты строились быстро, но не без потерь. Лес сплавляли по Десне весной в половодье, делали плоты из брёвен и по большой воде багрили максимально близко к домам вернее к землянкам. При этой работе можно было упасть в ледяную воду, что и случилось с молодым красавцем лейтенантом Василием Неоновым. Упав в воду, он не скоро попал домой, у него случилось воспаление лёгких. Дойдя до Берлина. Умирать пришлось в родной землянке в возрасте 23 лет. Стоят перед глазами у меня эти лица. Он пытался ухаживать за моей сестрой Настей. Она работала налоговым агентом, красавица с косой до пояса, статная, улыбчивая, но она любила другого офицера фронтовика красавца Ивана Марыкина - прославленного юного партизана, который, не ведая страха, шёл на самые опасные операции и успешно их выполнял. О нём писали послевоенные газеты. С освобождением Брянщины, он пошёл с действующей Армией добивать фашистов в их логове. Дошёл до Берлина, как и его двоюродный брат, Вася Несонов. Вернулся с фронта Иван весь в орденах и медалях, ему так шла военная форма у них была такая любовь моей сестрой Настей, но до свадьбы дело не дошло. В соседней Лутовиновке из концлагеря вернулась молодая девушка Полина, тоже была хороша собой, но у неё на плече и руках были лагерные номера. Несмотря на пережитое горе войны - народ был жесток к ней, обзывали плохими словами и замуж её никто не брал. И вот Ваня Марыкин бросил вызов всей округе и, не любя женился на этой Полине. У них было три сына, они жили в Рогнедино, где он работал в РК партии, из деревни им пришлось уехать. Прожили они лет 15 и всё-таки разошлись. А моя сестра всю жизнь любила только его. Она тоже вскоре вышла замуж за офицера-фронтовика Мишу Дуничева, который вернулся в 1947 г. Так как больше года лечился в госпиталях после тяжёлого ранения. Он был с 1924 г.р. Добровольцем ушёл на фронт, а Насте было всего 15 лет в то время, и он любил старшую сестру Полину, которая к тому времени уже вышла замуж, тут подросла Настя, и выбор был сделан. В новой хате в январе 1948г. Сыграли вторую свадьбу послевоенную.
ГЛАВА 9
А вот в 1947г. Был страшный голод, детей и подростков косила корь. Я пошла в школу в 1946 г. Но не в сентябре вместе со всеми подружками, которым было по 8-10 лет, а мне только 6. А в конце октября отец ходил к директору и просил за меня, так как я читала, писала, считала до ста и целый месяц стояла под окном класса всё слушала, что говорила моя первая учительница Екатерина Марковна (бывшая десятиклассница из с. Яблонь). Её поставили на квартиру к деду Никишу, а у него сын Юра - он на ней и женился. Так в селе и повелось: учителя были в основном из Белоруссии - Нина Ивановна - биолог к Пантюховым определена - там сын Митя-фронтовик на ней и женился. А Ефремов Егор женился на нашей математичке Лидии Петровне. Это закрепляло их на постоянное житьё в д. Долгое. Из местных была только Татьяна Яковлевна Жиденкова - прекрасный преподаватель русского языка и литературы. Ещё директор школы Колосков Захар Степанович - фронтовик и друг моего отца. Он то и зачислил меня в 1 класс - 6 лет, за что потом при восстановлении документов: свидетельство о рождении, аргументом прибавления мне года к моей дате рождения послужило то, что у нас 6 лет в школу не принимают - так я и ношу с даты смерти отца этот чужой год и даже дату рождения - пополам. Первый класс закончила хорошо и вконец года меня премировали цветными карандашами и двумя тетрадями в клеточку и в линейку. Мы сами делали тетради из газет обёрточной бумаги - роскошь у кого была чернильная таблетка или чернильница - непроливайка, а ещё перо московка или лягушка. Мы сами делали и чернила из сажи писанина была грязно-чёрного цвета, а если у кого был сахарный песок, то добавляли туда сажу письмо уже блестело от песка. Учились по два класса вместе: 1ый и 3ий, 2ой и 4ый. В школе было всего три классных комнаты и маленькая учительская. Учились в две смены, когда детей было много, то занимали у жителей самую большую комнату, ставили парты вот тебе и класс. Вся деревня стала потихоньку приходить в себя, строили свои хаты и колхозные фермы. Появились в хозяйстве лошади и коровы, засевали поля зерновыми, сажали картошку. Председателей меняли часто. Первый послевоенный был Давид Антоночкин из Рогнедино, пробыл 2 года - сняли. Затем наш деревенский Пётр Яковлевич Жиденков. Он знал сельское хозяйство не по директивам партии, а по жизни и погоде. Однажды весной нечем было кормить скот и указание из РК партии косить на корм скоту зеленя -- озимые: рожь и пшеницу. Он категорически отказался, что едва не стоило ему потери партийного билета, но с работы был снят. Мой отец - инвалид 1группы войны работал председателем сельсовета в 1950 г. Летом ушёл на пенсию и на его место был поставлен П.Я.Жиденков, и в этой должности проработал до пенсии. Жена его Полина умерла во время войны, оставив двоих детей: Нину - 8лет и Колю - 5лет Я училась с Колей с 1-го по 7 класс. Его отец привёл в дом молодую 24 летнюю мачеху Юрченкову Марию, которая стала мамой этим детям, а потом родила общих детей: сына Петю, дочь Аню. У обоих высшее образование. Пётр Петрович очень долго был управляющим совхоза Черёмушки, а Аня закончила пединститут и работает учителем в школе. Отец, никуда не выезжая из Долгого прожил в нём всю жизнь до 97лет. Мария тоже ушла через два года после мужа. Петя забрал маму к себе после ухода отца в мир иной и они рядышком покоятся на кладбище в Черёмушках. Но вернёмся в год 1947 - голод и корь. Причём корь косила ребят от 7 лет и выше детей, которых вдовы, потеряв мужей, жили заботами об этих, иногда единственных детях. Беда пришла на Кузнецовку. Наша соседка, потерявшая на фронте мужа Алёшу и сына Колю, теряет и 10 летнюю Валю, умершую от кори. Горю и слезам не было конца. У Тёти Аксиньи Коврищенковой остались две дочери: Мария, Таня, да сынок Сергей - 7 лет с ним она и доживала. Лучше всех она пекла хлеба на колхозные обеды ну и потихонечку гнала самогоночку, ей как то всё прощалось, работала сторожем на току и, возвращаясь домой весила в два раза тяжелее высыпала со всех кармашков это зёрнышко и всё шло в дело.
ГЛАВА 10
Пшеницу толкли в ступе - получалась каша, зерно мололи в своих самодельных мельницах - хлеб, так и выживали. В каждой хате стоял ткацкий станок. Прялка, мялка для разминания пеньки льна и конопли. Хозяйки делали такие кудели на большой гребень и ткали на станке холст, потом его отбеливали, красили и сами шили из этого холста рубашки мужские, кофты, детские платьица. Всё детство помню себя в красных холщовых платьицах, лаптях, и телогрейке их промышленность выпускала на детские размеры. В основном крестьяне делали всё сами и одежду и еду, всё было своё, денег в обороте не было: на трудодень давали по 200 гр. зерна и 20 коп денег (для сравнения буханка хлеба стоила 3 рубля). А налог государству бесплатно крестьянин должен был сдать: 200 штук яиц, мяса, 3л молока ежедневно на весь удойный период. Налог был даже с фруктового дерева, поэтому отец вырубил сливы, вишни. Яблонь оставил по сортам каждого. Вот оттуда и пошёл развал деревни. После войны в деревне ещё было много молодёжи, но клуба нет, кино привозили за 3 км. в Лутовиновку. Следующей жертвой кори стал 7 летней сын моей крёстной Полины Ивановны Пантюховой. У нее было два мальчика: Коля - 7лет и Вася - 6 лет, муж погиб на войне, а старший сынок умер от кори, доживала с Васей. Тяжело болела моя старшая сестра Надя 11 лет, лежала в тёмном чулане, вся горела, а я бегала за земляникой в школьный овраг, делила на двоих с молоком - ей и себе, она выздоровела, а я и совсем не заболела, видимо сказалось грудное вскармливание мамой и старшей сестрой до двух лет в эвакуации в Саратовской области. Кулишку корь обошла стороной, но в Надеенский бок зашла с первой хаты - там жила вдова Белавинцева Клавдия Никитична - первоклассная модистка, все невесты шли к ней заказывать свадебные платья из оранжевого парашютного шёлка. У неё было трое детей: Васе было 17 лет, Мише - 12 и Зое - 10. Миша учился в 4 классе - заболел корью, рослый, худенький, уважительный мальчик. Голосок тонкий, как у мамы он на неё и был похож. Я во втором классе училась, а он в 4-ом сразу два класса вместе (я уже писала об этом). Бывало подойдёт и так вежливо попросит: Таня, дай ещё кусочек жмыха, я ему всё вытряхивала из сумки (тогда не было портфелей, а холщовые сумки). Мой брат Петя в 16 лет работал кладовщиком, и этот подсолнечный жмых присылали с Украины на корм скоту, но им спасались от голода деревенские дети. Брат разбивал брикет на мелкие кусочки и делил между детворой. До сих пор помнят люди добро моего брата. Мишу тоже не удалось спасти - была уже глубокая осень всей организацией похорон занимался 17 летней Вася (после он женится на моей сестре Вере). У нас не было детства, мы рано взрослели, всё оставалось в памяти. Помню, как в гробик положили учебник Неживая природа - был такой предмет в школе. Рядом с Кланей жила вдова Курзёнкова Ганна с двумя детками: Настей и Колей: сестре - 12лет, а Коле - 7лет. Настю не обошла эта хворь, она тоже ушла в мир иной вслед за Мишей. Нельзя описать трагизм этих вдов, переживших своих деток. У Ганны хоть остался сынок, с которым она доживала до старости, а вот Марычёнкова Анисья с посёлка имела одного сына Юру, муж погиб, как она лелеяла своего мальчика. Но он тоже заболел корью. Юра боролся с корью с неделю лежал на полочке - дело к зиме, а на стуле возле Юры стоял мёд, свежие яблоки и даже конфеты. Мать на коленях просила Господа сохранить жизнь её сыну, но он почему то не услышал и Юра умер. Мать потом всю себя отдавала колхозной работе, была бессменным членом правления колхоза, но сына никто не мог заменить. Так она и прожила в труде и трауре одна до 82 лет. Их уже никого нет в живых, остались дети и внуки, но их лица стоят у меня перед глазами, мои родные земляки нельзя, чтобы вы были забыты.
ГЛАВА 11
Голод, корь ещё не вся беда, а сколько подростков подрывалось на минах, разряжая снаряды, которыми была начинена вся округа. Вот у Егора и Луши из посёлка погибли сразу два сына: Юра - 16 лет и Володя - 14 лет. Недалеко от дома под горой нашли снаряд и стали разряжать, сидя лицом друг к другу: взрыв был такой силы, что сбежалась вся деревня и я любопытная, когда прибежала, то ребят из под горы принёс отец и сосед и они, окровавленные лежали на траве перед хатой, один уже был мёртвый а второй ещё стонал и тоже умер чуть позже. Нельзя забыть крик их матери, она бросалась на их тела, пытаясь поднять. После похорон Луша тронулась умом не пила, не ела всё сидела на кладбище и вскоре умерла. Ещё случай на фидницком боку: Петя Семиякин притащил в хату капсюль и стал на полу разряжать его, так рвануло, что мать подкинуло на печи. А Пете выжгло оба глаза и в 11лет он совсем ослеп. Старший брат Коля был согласен отдать брату один свой глаз но врачи сказали что некуда вставлять - глазницы выжгло начисто. Потом Петя освоил шрифт для слепых в спецшколе, стал учителем, женился, а на каникулах приезжал в деревню к маме, Коле, сестре Поле. Сейчас Николай живёт в Долгом - 77 лет с женой в составе 7 человек - патриотов, которые не уехали жить в город к детям. Там же живут тоже Семиякины Валентин и Тамара на Кулишке. На Кузнецовке живёт семейная пара: учитель Михаил Васильевич с женой. Им в этом году исполнилось по 80лет. Но он не местный был прислан работать в школу из с. Хотмирово в 1953г. двадцатилетним парнем, учился заочно, женился на учительнице Светлане у них дочь, но жена в 50 лет умерла. Тогда Васильич перевёз сюда своих родителей и бывшую одноклассницу ставшей ему женой. Живёт ещё одна бабушка в 2011 г. похоронившая мужа Трофимова Шурика, это из 500 человек послевоенных -осталось - 7. Старожилы. С потомками селян видимся на Пасху, Радуницу, Казанскую на погосте все приезжают почтить память предков. Но вернёмся к 1948 г. В нашей хате опять свадьба - женится 19 летний брат Петя на лучшей звеньевой и комсомолке Юрченковой Наде. Молодым выделили чулан и как положено через 9 мес. Родился сынок Ваня. После войны по всей России была такая тенденция: молодёжь и учителя ставили спектакли: "Цыгане", "Без вины виноватые" и другие. Вот с этих "Цыган" всё и началось. Брат играл -Олеко, а моя классная руководительница белоруска, красавица - Земфиру по сценарию или симпатиям, они поцеловались. А жена Надя сидела в зале -- это же деревня, она сразу ушла домой. И, когда вернулся брат после спектакля, был скандал. Потом затихли, затем раздался грохот, сельские девчата сильные, она с силой столкнула его с кровати и, падая брат сильно ушиб руку, а утром надо было ехать на вырезку леса. Нрав был крутой и молодость. Уезжая, при всей семье сказал: приеду через три дня, чтобы тебя здесь не было. Так всё и случилось. Надя с 3-х месячным Ваней ушла к маме, а он не пошёл её звать, а тут вербовщик в Калининград набирает людей. Уезжает старшая Мария с семьёй, Настя с семьёй и Петя один. Так вроде по пустякам распалась семья. Надя живёт в Дятьково с сыном Ваней и тремя внуками ей 85 лет, а брата уже 32 года как нет в живых. После Армии он привёз из Мурманска жену, тёщу и пасынка в Бежицу. Из-за квартиры пошёл работать на БМЗ -- обрубщиком - проработал 25лет, получил квартиру, силикоз и 1 группу инвалидности. Был награждён Орденом Трудового Красного Знамени, был народным заседателем, парторгом цеха, политинформатором - всё на износ. Умер в 51год, а жена Тамара живёт в Бежице - 87лет с дочерью внуками и правнуками. В Калининграде у брата живёт дочь Светлана от второго брака. Жены уже нет.
ГЛАВА 12
А в нашей хате каждый вечер собираются фронтовики, каждый рассказывает свои байки. А мы дети на печке всё слышим и мне очень интересны события из первых уст. Отец рассказывал, как был участником парада 7 ноября 1941 года. Их привезли с фронтов за два-три дня до парада, репетировали, как надо пройти шеренгами без заминки. Их водили в Большой Театр на Анну Каренину - потом во взрослой жизни читая этот роман, я вспоминала в подробностях, как рассказывал отец. Все имеющиеся у нас фотографии отца в форме ст. лейтенанта в рост были сделаны в ноябре 1941 года в Москве перед Парадом. После этого солдат сразу отправили на фронт. Отец был отправлен под Сталинград, где в декабре 1942 г. и был тяжело ранен. Другой фронтовик, если его можно так назвать, Иван Холохонов всю войну был часовым Кремля, рассказывал, что Василий - сын И.В.Сталина никогда по требованию не предъявлял пропуска, а вот отец наоборот - подходя к посту уже держал развёрнутый пропуск. После баек играли в подкидного вшестером с высадкой проигравших, и был завсегдатаем всех вечеров друг брата Пети и жених сестры Веры - Вася Белавинцев. Ему было 18-19 лет, но фронтовики принимали в свою компанию его, а уж в карты мастак был играть, отец брал играть в свою тройку игроков и они всегда выигрывали. Он любовно звал отца - дед, а деду было всего 48 лет, но внуков уже было пятеро. Отец догадывался, что именно он будет его четвёртым зятем. Так потом и было. Через 40 дней после ухода отца в мир иной была четвёртая свадьба, но без отца. Он умер 12.01.1951 года. Был страшный мороз очень снежная зима и Вася уже помогал нам в похоронах. Отец уже в1950 г. тяжело болел, но в начале лета набрался сил и съездил в Калининград проведать старших детей, уехавших туда по вербовке. Вернулся довольный, там в этом году родились две внучки и внук. Приехал домой совсем больной: открытая рана на ноге кровоточила, ходил с палочкой, а больше лежал. Наступил конец августа, созрели яблочки и я с подружками в 10 лет пошла в Дубровку за 10 км продавать яблоки - всё продала и купила небольшую колясочку краковской колбаски, 1кг розовых жамок и две буханки хлеба. Колбаска так вкусно пахла, что несколько соблазнов было откусить, но я понюхаю и опять в мешок. Когда пришла домой и принесла больному отцу гостинец. Он, мужественный человек, прослезился и говорит маме: Ну, Фрося теперь мне и умирать не страшно раз самая младшая дочь смогла добыть кусок хлеба.
ГЛАВА 13
Ещё годами тремя раньше история с рыбой. Мы с подружками играли летом под двумя черносливами в тени между нашей хатой и тётки Аксюты -вдруг появляется из песка угол одного ящика потом другого ящика я побежала сказать брату Пете о своей находке: он быстро прибежал, раскопал, а там оказался в одном ящике тол, а в другом - заряды. Он это всё спрятал в сарае и говорит: ну теперь рыбки вдоволь поедим. За 4 года войны никто рыбкой не занимался, и Десна просто кишела от рыбы. Он позвал своего закадычного друга Толика Пантюхова, собрал старших сестёр, взяли мешки и пошли к речке за 2 км. И вот процесс начался. Ребята бросили в реку толовую шашку, расставили сестёр по берегу реки по течению и рыба после взрыва, оглушённая, брюхом кверху была на поверхности и плыла по течению. Ребята бросали на берег рыбу с глубоких мест того берега, а девчата на этом берегу хватали эту рыбу и тоже бросали на берег. Делалось всё это очень быстро ведь река не стоит на месте, и они вместе рекой бежали по течению за рыбой. И вот на косе, казалось, уже собрана вся рыба. Вдруг брат увидел на поверхности будто плывёт бревно, подплывает а это старая щука с него ростом. одурела и переворачивается с боку на бок. Он обхватил её посередине и хотел потянуть на мель - но не тут то было - щука потянула его ко дну, но он не отцепился и они опять вместе вынырнули на поверхность (брат был классным пловцом и прозвище у него было "Кит") щука не хотела сдаваться, а брат не хотел выпускать из рук такую добычу. В этой схватке победил человек - щука была старая, а брату 17лет. Он подтащил рыбу к мели, а там помогли сёстры и друг. Потом её пришлось разрубать у реки, нести такую тяжесть было непосильно. До темноты носили рыбу домой. Насолили бочку, навялили, берегли свежей в погребе в крапиве - большая семья жила безбедно до самой весны. В 1950 году я была приобщена к Богу, т.е. была крещена в Давыдчинской церкви в 15 км от села. Моя будущая крёстная Пантюхова Полина Ивановна - школьная техничка. Она знала, что я некрещёная - тогда был строгий запрет на крещение детей коммунистов - и они сговорились с мамой молча от отца, чтобы ранним утром уйти в церковь с её сыном Васей - 9лет и мне 10 лет, а крёстного можно было выбрать заочно, по договорённости. Что это был за храм! У храма на входе стояли четыре зеленоватые колонны из уральских камней, стены тоже сияли изумрудным блеском, высота необъятная, столько икон, простор внутри, такое великолепие и красота меня поразили, что я стояла и смотрела кругом как зачарованная. Но людей было мало. Нас учили быть атеистами, но душа тянулась к Богу, хотя я была потом пионеркой. комсомолкой, коммунисткой. В 12,5 лет я вступила в комсомол. В 21 год - в члены КПСС, где была в её рядах до ликвидации - 30лет. Рядовому коммунисту, кроме нагрузки и членских взносов, не было никаких послаблений: что мы с мужем растили троих детей без материальной помощи, без льгот, даже отпуска по графику в 4 сезона так же наравне с теми, у кого был один ребёнок или ни одного. Демонстрация -- обязательна, дружина - тоже, поездка в колхоз на уборку урожая коммунисты в первых рядах. И когда в 90 годы было обнародовано, куда шли наши партвзносы, и как жировала верхушка партии, я была убита и разочарована, сразу же написала заявление о выходе из партии. Когда отрывала от детей эти копейки по 3% от заработка на взносы. Но вернусь к Храму: недавно я была на могиле бабушки Меланьи в Давыдчах. Красавец Храм был разрушен дотла в конце 50-х годов. Осталась одна часовенка. Я узнала это место, где мы с крёстной и Васей обедали после крещения и всё место Храма занято могилами, я была потрясена. И уже в 1960 году, когда училась в политехническом техникуме в Бежице, в актовом зале был митинг по снесению памятника архитектуры 18 века -деревянной церкви напротив Бежицкого рынка. Присутствовала Домна Павловна Комарова - председатель облисполкома г. Брянска (затем Министр соц обеспечения в правительстве России). Она так крушила с трибуны это мракобесие, что комсомольцам недосуг быть верующими, что все единогласно проголосовали за уничтожение памятника зодчества. И так было по всей России - теперь так же активно восстанавливают, но два поколения выросло в неверии и трудно вернуть то, что потеряно. Вернёмся в 1952 год. Партии надоело менять председателей на каждое село и началось объединение колхозов. Все 5 деревень: Владимировка, Лутовиновка, Долгое, Горелая слобода, Желтоновичи - были объединены в один колхоз. Собрание было на площади возле школы в Долгом. Люди сидели на траве (это было летом) и не расходились до самого вечера - не могли договориться с названием колхоза: Владимировка - Большевик, Долгое - Победа, Лутовиновка - Путь к коммунизму, каждое село выставляло своё название, что они достойнее. Остановились на том, что колхоз будет называться Победитель. Так он и называется до сих пор только уже совхоз и одна д. Лутовиновка где ещё есть трудоспособные жители. Председателя выбирать не пришлось - его прислал Райком. Это был директор Шаровического детского дома - учитель по образованию, коммунист - Спиридонов Константин Васильевич. О сельском хозяйстве он имел смутное представление, был оторван от семьи за 30 км. Его поставили к нам на квартиру, хата у нас была просторная а нас всего трое: Мама, сестра Надя и я. Это был образованный, эрудированный, порядочный человек - его советы, что прочесть в памяти дольше 60 лет. Он вплотную занялся работой, спрашивал у местных стариков, что когда лучше сеять и убирать. Навёл дисциплину в колхозе - сам вставал чуть свет и другим не давал поблажки. Ходил в армейских галифе и гимнастёрке, худощавый, подтянутый. Перевез своих пчел и расставил по нашему саду, к нему приезжали в гости жена и дети, а сын Саша из Армии в отпуск приехал сразу к отцу. Но и он пробыл в должности председателя не больше трёх лет. Его потомки живут в Брянске. Сыновья: Саша, Женя, Миша, дочь Тамара. Люди помнят его до сих пор. А деревня продолжала жить своей жизнью, были свои умельцы, о которых грех не вспомнить. Это Василий Дороденков, родной брат Степана и дядя главы Рогнединского района. Это был столяр от Бога, небольшого росточка, имел 9 детей. Село звало его папочка, без него в новой хате не делалась ни одна рама, ни одна дверь, ни одно окно - всё подгонит по ранжиру как он говорил. А сундуки невестам на приданое - только к нему заказы, ни один сундук не был похож на другой, и даже фурнитура была разная. Короче - мастер золотые руки. А у другого мастера золотые руки каждая русская печь в селе была выложена из его глиняных кирпичей. Где он обучался этому мастерству? Это Жиденков Иван Яковлевич. Он делал эти кирпичи своей семьёй: с женой и сыном Володей, они месили эту глину с соломой и ещё с чем то, босыми ногами, потом обжигали в печи под горой и сушили. Я училась с Володей в одном классе, видимо от этой работы у него был ревматизм и болело сердечко. В Армии он прослужил всего год и по болезни был комиссовать. У Него была такая трагическая судьба. Женат был на соседке Вере, было у них три сына Толя, Саша и Володя. Все трое трагически погибли при разных обстоятельствах в разное время. Отец не выдержал такого горя и в 48 лет покинул этот мир. Они все четверо покоятся на нашем погосте, а мать живёт в Дубровке. В конце Кузнецовки жила вдова Марфа Семиякина и было у неё 4 невесты: Паша, Галя, Маша, Таня и она через каждые 2 года выдавала замуж своих невест - всех раздала - добрая, хлебосольная русская женщина одна подняла своих девочек, а сами вдовы замуж не выходили, хотя были молоды и красивы: во-первых - не за кого, во-вторых - надо было ставить детей на ноги. На Надеенском боку жили три сестры: Полина Дуничева, Саша Свирщевская и Акулина Козлова. У младших Саши и Акулины мужья погибли на фронте. У Саши - 6 детей, у Акулины - 5. Они тоже поднимали своих детей в одиночку, более того в те времен послевоенные дали им высшее образование. Дети потом успешно работали и поддерживали своих матерей. А вот у старшей Полины муж Ефим Иванович Дуничев вернулся живым, дойдя до Берлина. Такой фамилии у нас в округе не было - это был мудрый добрый человек, небольшого роста, а жена напротив была на голову выше его. Но какие у них были дети! Они были нашими сватами - их сын Миша был женат на моей сестре Насте. Заходя к ним в хату сразу обращаешь внимание на 6 фотографий - вернее увеличенных портретов сыновей: Антон-1914 г.р, Степан-1920 г.р., Ваня - 1922 г.р. (погибший на войне), Миша-1924 г.р. (участник войны), Володя-1932 г.р., Семён-1935 г.р. Старший Антон закончил БИТМ до войны и по распределению был направлен на работу в Новосибирск к началу войны он уже был главным инженером и всю войну был на броне работая на заводе. Степан был гл. экономистом морского порта в Одессе. Миша пошёл добровольцем на фронт - окончил ускоренные курсы лётчиков, т.к. у него было 10 кл. И воевал до Победы. Младшие братья были детьми. Володя служил во флоте во Владивостоке там и остался жить и работать. Сеня закончил Сибаки в г. Омске и работал в разведывательной экспедиции. Миша с Настей больше 40 лет жили в Омске, он работал оператором на нефтезаводе, а сестра в торговле. Их дочь Валя была гл.экономстом на нефтезаводе и вся семья её тоже нефтяники, а дочь Аня (умерла в 2013 году) и её муж - учителя и их дети тоже, живут в Называевске под Омском. А дети Вали (ее уже нет) живут в Омске.
Егор Егорыч Жиденков был знатным пчеловодом на своей пасеке, а после смерти жены Феклы, с новой молодой женой Марфой Кошаковой - руководил колхозной пасекой. Это был добрейший, деликатный человек. Старший сын его 18 летним погиб на войне. Второй сын Виктор больше 30 лет был председателем Колхоза в Семеновке, а жена - директором школы. Сын Саша работал в Сельцо на заводе. Сын Толя управляющим совхоза Вороновский. Младшая дочь Надя-учителем.
Был еще умелец-кузнец Ленечка Попов-фронтовик и его помощник по кузне Санек Понтюхов, раненный в ногу и потому не способный на колхозные полевые работы, но в паре в кузне у них здорово получалось - все могли сковать для крестьянина, что нужно в хозяйстве: и косу, и пилу, и серп и многое другое. Но вот наступил 1953 год, по-прежнему давят налоги, нет товаров в сельмаге и вообще в райцентре, фуфайки, да резиновые сапоги и боты, в которые вставляли деревянные каблуки или туфли у кого были и зимой щеголяли в такой обуви, что сказывается теперь - болят ноги. Да еще кирзовые сапоги и для лета парусиновые туфли-белые мужские и цветные для женщин.
Коммерческий хлеб можно было купить в большой очереди. Занимали эту очередь с раннего утра. Да и не всегда доставалось, т.к. сильные и наглые лезли вперед - им и доставался хлебушек. А тут март наступил, в селе не хватало не только хлеба, но не было света, радио, уроки делали под висячей над столом керосиновой лампой. Радио во всей деревне было у Митьки Пантюхова - он-то и принес эту страшную весть, к нам прибежала пожилая соседка Алдоня вся в слезах и рыданиях и от порога матери: Баба, какое горе, что теперь нам делать?- Сталин умер? Мы тоже все заплакали. Я тут же стала писать стих " На смерть Сталина"- мне почти 13 лет.
Слезы сами текут рекою
Их нельзя никак удержать
По щекам бегут будто Волга с Окою
Горло щемит-нельзя дышать
(уже не помню)
Но если Америка нас тронет
Мы в силах дать отпор
Пусть тогда враг не стонет
Не ищет себе опор.
Господин Эйзенхаузер
Отойди подальше от СССР
Спрячь в карман маузер
И успокойся сэр. И т. д.
Его напечатали в школьной газете, посвященной этому событию. Директор школы фронтовик Захар Степанович Колосков жил в деревне Лутовиновка, там тоже узнали и в школе состоялся митинг всего колхоза и учащихся. Все плакали, не скрывая слез. Какой был патриотизм, несмотря на такие недостатки, думали, рухнет мир. Потом в Кремле была борьба за власть, разоблачен Л.П.Берия, и жизнь опять потекла своим чередом. По окончанию уборки урожая были колхозные обеды, столы выставлялись на улице, резали бычка и поросенка плюс самогоночка. Лучшие кулинарки пекли хлеба, варили холодец, тушеную картошку с мясом, что мне запомнилось с этих общих обедов, детей сажали после взрослых но нам и того хватало, не у всех в доме было мясо не только в изобилии, а вообще. Были курьезные случаи, люди просто объедались, и один мужчина не выжил - умер от заворота кишок, не успели довести до больницы в Рогнедино - 12 км. После этого больше не было колхозных обедов. В июне были сданы экзамены за семилетку, тогда в 1953 году не было обязательного среднего образование, и редко кто из моих односельчан продолжал образование дальше. Был выпускной вечер двух 7 кл. У моей крёстной в большой просторной хате учителя накрыли стол. Они готовили свои национальные блюда из своего подворья: вареники, сырники, шанежки, пельмени, котлеты мясные, картофельные, запеканку, короче то, чего мы никогда не ели, всё было до того вкусно, что до сих пор помнится через 60 лет. Вина не было - был сок, морс, хотя ребятам было по 18 лет, а мне -13. Теперь я ближе была к своей мечте стать учителем. Подала документы в Комарическое педучилище с. Лопандино и готовилась к новым экзаменам. На одно место в училище было по 7 человек. Непонятно было: то ли много послевоенных детей - то ли мало учебных заведений. Мы поехали втроём: Таня Дороденкова - 20 лет, Маша Пантюхова - 16лет, я (Таня Ерохина) - 13лет. Мама дала мне 90 рублей на ж.д путь, который стоил 60 руб. Туда-сюда и на питание-15дней - 30руб.(после реформы 1961г-это было -3руб.) Экзаменов нужно было сдавать - 7, через день: математика - устно+письменно, русский язык - устно+письменно, геометрия, алгебра, конституция СССР. Первым был диктант, для меня он был обычным - я получила 4 балла, мои подруги по 2 балла, я уже ,посчитав свои ресурсы, поняла, что денег мне совсем не хватит и попросила у них в долг, когда они уезжали домой, но они не дали, то ли от жадности, то ли от зависти, что не сдали. Итак я осталась одна с двумя рублями в день, на которые можно было в обед купить тарелку супа, чай и 2 кусочка хлеба так и ела один раз в день, а утром и вечером кусок хлеба и бесплатная вода. Но за 2 дня до отъезда - не выдержала -вечером купила два пирожка с подсолнечным маслом по 50 коп. (кошелька и карманов не было и я носила ж.д. деньги на билет в руке, завернутые в газету и пирожки оказались рядом). Тогда были серо-синие 25 р. Купюры. От масла моя денежка почернела, даже цифры плохо просматривались, но я тогда не знала, какая беда меня ждёт дальше. Итак - экзамены сданы хорошо, кроме тройки по русскому языку устно, которую мне поставили за неправильную речь при разборке предложения. А всё потому, что я до сих пор, кроме Долгого никуда не выезжала, и говорила, как и все в деревне: куды, туды, откеда, отседа... Меня всё время поправляли, но не запутали: я с выражением и пафосом прочитала стих "Светочу мира, великому Сталину", но вождя уже не было и кого-то надо было отсевать, блат был и тогда, и мне влепили тройку. Результаты потом сообщали вызовом на учёбу или высылкой документов, не прошедших по конкурсу, но об этом позже. А пока мы Брянские добираемся домой, девчата постарше договорились с бригадиром товарного поезда о том, что нас посадят в тамбур и довезут до Брянска2. За это с каждого по 2 руб. Вместо 30р. Радости не было предела что-2 р. вместо-30 р. В Брянск мы приехали в 7 часов утра. Бригадир стал собирать с каждого по 2р. Я подаю свою 25 р. купюру, а он говорит, что это за керенка - давай 2р., а у меня нет других - меняй, ищи дураков, кто у тебя возьмёт эту деньгу. Я к бабушкам, что под мостом семечками торговали (а у самой слёзы как эти семечки) не берут. Там же яблоки продают: и те не берут мои деньги, а бригадир ходит вслед за мной - давай 2р. И тут за меня вступился мальчик из Бежицы Витя Волин - он тоже ехал с нами. Витя отдал за меня бригадиру 2 руб. А мне - 12 рублей -всё, что у него осталось после сдачи экзаменов. Витя взял у меня мой адрес и мои 25 руб, он сказал, что у него бабушка работает в сберкассе и поменяет эту купюру. Как я была счастлива! Что избавилась от неё, а Вите говорю: Спасибо, что выручил не надо никакой сдачи. Тут подошёл поезд до Жуковки, потом пересадка на Рославль и я после бессонной ночи в товарняке положила под голову свой портфель с книгами, сказала проводнице разбудить меня в Рековичах и сладко уснула. Проводница про меня забыла я проспала не только Рековичи но и Дубровку и проснулась перед самой Сещей, опять стресс - сошла в Сеще и по шпалам до Дубровки - 12км. А у меня же 12 руб. А в Дубровке уже продают морс и розовые жамки по 8руб. за кг! Тут я подкрепилась и на Долгое ещё 10 км, да ещё с розовыми жамками - ляпота и всё тут! В ожидании ответа из училища я просто испереживалась, а он пришёл только 30 августа с моим экзаменационным листом и тем что не прошла по конкурсу. Отнесли документы в 8 кл. Рогнединской средней школы. Не сбылась моя мечта стать педагогом. Потом моя младшая дочь Света, закончившая пединститут, мне на 60 лет напишет такие стихи: Ты мечтала стать педагогом, воплотила мечту твою я! И вот я уже учусь в 8 кл. И в сентябре копаем в выходной в Долгом картошку, подходит почтальон и говорит: Таня, а тебе письмо, я же ни от кого не жду письма - смотрю - Витя Волин из Лопандина прислал в конверте 13 руб., которых я не ждала и письмо, где пишет, что учится там, хотя у него были три тройки - то ли мальчиков брали то ли по другой причине, но меня не приняли с одной три. Но этого мальчика я помню всю жизнь - его порядочность, доброта и честность в памяти до конца. Кем он стал? Наверное, учился дальше, может быть ещё жив, ему тогда было 15 лет. Может быть, стал директором школы - мужчин очень мало и сейчас в системе образования, а тогда было ещё меньше. И вот я учусь в 8 кл. в пос.Рогнедино с осени до весны снимаем квартиры у местных жителей. А с апреля до ноября (не считая летних каникул) ходим по 12 км туда и столько же обратно - вот так давалась нам послевоенная учёба в средней школе. А был курьёзный случай в 9 классе, когда я не смогла придти на демонстрацию 7 ноября. У меня просто оторвалась подошва на туфлях от таких пробежек - мне же классный руководитель Жарынцева Лидия Николаевна приписала антисоветчину и не допускала три дня до занятий (сказала всем учителям не начинать уроки пока я не покину класс) пока не придёт в школу моя мама (отца уже не было). Я жила на квартире у друга отца- Сергея Петровича Лагуткина - фронтовика, умного, доброго человека. Они вместе с отцом работали в РК КПСС, он за меня не мог вступиться потому как был бы один, но решила по своему вступиться его жена - тоже учитель русского языка из нашей школы- Александра Леонтьевна. Она выпытала у меня под честное слово, что никому не скажет кто ещё не был на демонстрации - я ей и сказала поверила что не подведёт, а она подвела: сказала классной про Савву Леонова, а эта Жарынцева, придя в класс, перед всеми объявила, что я выдала Савву и класс объявил мне бойкот - что было для меня таким ударом, вспоминая, до сих пор холодею от того бойкота - за что? Боль осталась почти навсегда. С хозяйкой месяц не разговаривала, близким подружкам рассказала, как было дело, они без меня рассказали классу, и я была прощена. Но были и очень хорошие учителя, такие как Вера Васильевна Ермакова - русский язык и литература. Она была одинокая женщина без семьи и детей, но как она любила свой предмет и нас. Слово о полку Игореве она читала нам наизусть, и все произведения цитировала дословно. Невысокого роста с пробором тёмных волос, узелком их сзади в своём неизменном голубом платье, всегда чистом и отглаженном. Я очень сожалела, когда узнала, что она доживала свою жизнь в Дарковическом интернате для престарелых, я бы обязательно её навестила. А физик Сергей Преображенский - уроки по этому предмету проходили незаметно быстро и интересно - неуспевающих не было. А математик Валентина Григорьевна - умница, красавица с прекрасной фигурой и красивыми ногами, тоже в синем платье с чёрной кружевной отделкой. Мы - девочки любовались ею и любили её и предмет, а уж о мальчиках и слов нет. Им было по 19-20 лет, а ей 22 года и мы замечали симпатии с её стороны на нашего умника темноволосого в очках высокого, красивого, стройного - Юру Горцунова. Зимой по выходным мы ходим домой за провиантом, а зимы тогда были снежные, морозные и долгие. В первую смену учились местные ребятишки начальной школы, а вот старшие классы учились во 2-ю смену- это с 14 до 20 часов. В одну из суббот, закончив учёбу, не заходя к хозяйке, с толпой одноклассниц поспешила домой. Первая деревня Гатьково в 3 км от школы, там остались 7 учащихся - дальше - Желтоновичи - 6 км от школы - остался Егор Мамков. Дальше Горелая слобода - 9 км от школы - там остаётся моя подруга Зина Менчикова, но началась такая метель, не видно ни зги, снег шапками. Зина мне говорит: Таня, пойдем переночуешь у меня, а то заблудишься, идти ещё 3 км и я пошла к ней. Заходим к ним, а там брат-моряк на побывку приехал, а хатка ну просто коробочка 3 на 3 метра, я так опешила, что некстати, и ночевать совсем негде, да и мать не очень оставляла я посидела минут 10 и пошла на своё Долгое. Тут же за селом я сбилась с дороги и проблудила по оврагам и горкам, пока совсем не выбилась из сил: попала на луг и увидела стог сена и я к стогу, думала, пророю в сене нору, спрячусь от волков и мороза, а не тут-то было. Сено слежалось и трудно было вытащить пучок голыми руками (перчаток и варежек не было). Я надёргала небольшую охапку сена, положила на портфель и присела к стогу с безветренной стороны. У меня не было ни спичек, ни еды. От голода и жажды я на ладошках топила снег и пила эти капли воды. Страшно хотелось спать, но я твёрдо знала, что если усну, то уже не проснусь никогда - замёрзну. Я потихоньку читала стихи, петь боялась, а вдруг волки услышат - ведь кругом рощи. Меня, наверное, до утра хранил сам Господь. Когда рассвело, я сразу поняла куда попала - прямо под Змеев Курган - про него и раньше слышала нехорошее, что здесь даже летом блудили люди. И тут я ноги в руки и по колено в снегу на Кулишку - кое-где уже шёл дымок из печей, просыпались люди. Моя мама ещё спала, как-то не подумала, почему меня нет вечером. Я сбросила с себя заледенелую одежду и полезла на печь, где и проспала до самого вечера, как будто проваливаясь в темноту - это было 19 марта 1955 года и мне шёл 15 год. После этого случая, сдав экзамены на 4 и 5 за 9 класс я уехала к старшей сестре Марии в Калининград и там в школе N3 Балтийского р-на окончила 10 классов. Возвратилась опять в Долгое, так как учить меня было некому, а на одну стипендию - не проживёшь.
Документы уже никуда не принимали, и я по великому блату попала в техническое училище N2, на электросварщицу на базе 10 кл. Срок обучения был 1,5 года. Сварку вёл у нас сам директор Кудрявцев Александр Иванович. Это был человек - легенда, до этого он работал секретарём Бежицкого РК ВЛКСМ. Он был без обеих ног до колена - добровольцем ушёл на фронт и уже в 19 лет стал инвалидом. Но он не сдавался, поступил на вечерний факультет БИТМа, успешно закончил и работал там, куда посылала Партия. Его рассказы о войне и своём участии в ней нас 17-ти летних, детьми переживших тот ужас войны - доставали до самого сердца, мы сидели в слезах, слушая его. А когда я попала в больницу с гастритом на Молодёжную в Бежицу - он на велосипеде приезжал меня навестить, выбил где то путёвку в Ессентуки. Не какой директор сейчас будет заботиться об ученице как он. Затем он работал на БМЗ начальником патентного бюро - это была новая служба, что-то где-то было не так и прошла публикация в газете "Брянский Рабочий". Как его пропесочивали молодые щёголи! Я вступилась за него, написав письмо в редакцию, что это за человек! Мне ответили из редакции, что познакомили Александра Ивановича с моим письмом, он даже прослезился, что ученики помнят его, спустя 16 лет. Я была очень счастлива, что хоть чуть его поддержала. Умер он в 1970 г. в возрасте 50 лет, смотря футбол и болея за нашу команду, которая проиграла на первенстве мира. Хоронила его вся Бежица и все кто его знал - на старом кладбище в Бежице. Я была на похоронах. У него остались два сына, которые работали на БМЗ. По состоянию здоровья я не могла работать сварщицей, тогда пошла в лёгкую промышленность, т. е. на камвольный комбинат - гребнечесальщицей. Работа в три смены - сначала на 4 машинах, а через 3 месяца - на 6-ти. 1смена с 7 часов утра с перерывом в 20 минут. Работа однообразная и не такая лёгкая как промышленность. БКК и сейчас работает, и по прежнему недостаток в кадрах, хотя получен большой заказ от Минобороны. Уже полетел в космос спутник 4 октября 1957 г., о чём мне в клубе сказал мой одноклассник и двоюродный племянник Слава Ерохин, с которым мы были единомышленниками и немного продвинуты по сравнению с одноклассниками и сельскими ребятами. Мы с ним искренне радовались за нашу державу и гордились её успехами. Я живу в Бежице у брата, который снимает полдома на ул. Маяковского. Служа в Мурманске, он привёз оттуда новую семью: тёщу, жену, пасынка. С невесткой я дружу, ссор никогда у нас не было. В мае 1958 г. мама продаёт в Долгом хату и вместе со старшей сестрой и её 5 детьми покупает дом, то же на ул. Маяковского. У нас с мамой есть свой угол - комната. В том же мае брату от БМЗ выделили участок под строительства дома на Н. Городке и 6 соток земли. Материалы давал завод, но семья работала на строительстве как подсобная рабочая сила и внутренние работы выполняли сами. Дома были одноэтажные на две семьи. Я тоже помогала месить раствор и др. работы. Так руководство БМЗ решало вопрос с жильём для рабочих тяжёлых профессий. Брат до этого 5 лет проработал обрубщиком, заработал силикоз и в 28 лет стал инвалидом 2 группы и, наконец, получил жильё. Всего в литейном цехе проработал 25 лет, по 1 списку выхода на пенсию в 50 лет, он ушёл в 49 лет -отказало одно зацементированное лёгкое, а на 51 году он умер. В деревне осталась жить одна сестра Вера с семьёй, у неё уже четверо детей, муж работает бригадиром полеводческой бригады - она по нарядам на полевых работах. Мы из Бежицы ездим в отпуска к ней и на кладбище к отцу. В Долгое наконец то провели эл.свет, построили новую просторную школу, но бум рождаемости пошёл на спад, молодёжь забирал город. На БМЗ работали 25 тысяч человек, на БАЗе - почти столько же. БКК забирал девочек, только окончивших школу. Частные дома были переполнены квартирантами, в комнате из 4 метров жила молодая пара с малышом в нашем доме и так было везде. Быстро развивалась промышленность, а рабочая сила из села - деревни пустели, оставались одни пожилые люди - детей рожать было некому, поэтому, недолго прожила наша семилетка, даже начальной не осталось - перевезли в Лутовиновку на центральную усадьбу. В Долгом прошло моё детство, юность, первая любовь. Нравился мне мальчик из нашего села - Анатолий - он был на 4 года старше меня, среднего роста, красивый, и вроде бы независимый. Он выделялся среди своих друзей, много читал, был с юмором и иронией. Он не знал о моих чувствах - я же была малолетка, а он уже вроде взрослый. Он закончил 10 классов в 1954 году. А я в 1956 г. Потом он писал мне письма в Калининград на "До востребование" из Владивостока, где служил моряком - я получала их по школьному дневнику уч-ся 10 кл. -паспорта у меня ещё не было. Но когда я вернулась в село домой к маме, а ему дали отпуск - мы встретились у соседки, где накрывали в складчину стол в честь 7-го ноября 1956 года. Что эта была за встреча! Мы стояли, обнявшись на виду у всех, не замечая времени. Потом пошли в клуб, тогда была очень ранняя зима, снег как выпал 28 октября, так больше и не таял, я в ботиках, а он в морских туфельках и в форме. После танцев, простояв у нашей хаты не знаю сколько времени его обувь примёрзла к ногам и мать на другой день жаловалась соседкам что Немерчихина девка заморозила моего парня (Немерчихой звали маму в селе по д. Немерь). Через 2,5года он демобилизовался и приехал к маме в село, а потом с двоюродным братом Женей Щербаковым его женой и баяном приехали на улицу Маяковского как бы свататься. Мы накрыли на стол, сели и я обратила внимание на то, сколько он пьёт. Границ этому не было. Я задумалась, а что же по жизни? Так мы ни о чём не договорились - это было зимой. А потом я ездила к сестре, он зашёл за мной и пригласил зайти к маме - мы зашли, а у неё посреди хаты стоял самогонный аппарат - она гнала самогон. Вдовая, она одна воспитывала своё дитё и не зная, как ему угодить, натворила злую шутку - парень стал пить. Так он не создал семьи, не имел детей и доживал свою жизнь в Жуковском доме престарелых. Мы иногда с ним перезванивались, он по белому завидовал мне, что у меня дети, внуки, образование, а он прожил свою жизнь зря. Умер там в мае 2008 года. Я работаю на БКК в гребнечесальном цехе на 6-ти машинах. Работа физически тяжёлая и однообразная -никакого творчества: включи, заправь, отнеси и так всю смену и работа в три смены, а я хотела учиться, но в то время было правило - учиться в вечернем только по специальности, т. е. раз работаешь на камвольном - значит и иди в текстильный ВУЗ или техникум. Меня эта перспектива не устраивала - хотела в технический (в 50-ые и в 60-ые годы было очень престижно учиться в БИТМе или в политехническом техникуме), поэтому пришлось уволиться с БКК и поступить на дневное отделение Бежицкого политехнического техникума. Пошла на литейное отделение, т. к. стипендия там была 360 рублей, а на других факультетах 235 р. (для меня это было архиважно, так как других средств у меня не было, мама жила со мной не получая ни копейки: пенсионерам-колхозникам стали платить пенсию с 1967 года, а это был 1960). Отца не было. А в это время в очном образовании произошли перемены: была введена связь школы с жизнью - на 4 курсе нужно было год отработать в литейном цехе по рабочей специальности, а потом продолжать обучение. Я, конечно, пошла работать на формовку, т. к. зарплата там была - 2500 рублей (после реформы 1961г.-250р.) - это же не 36 р. стипендии. Тут мы с мамой и зажили, у старших сестёр и брата своя нужда -дети, дома, а я вольная птица -одна, поэтому мама на моём иждивении. Учились вечером и днём, какая смена 1,2,3. Помню идёт урок аналитической химии, вдруг в класс вбегает опоздавший однокурсник Миша Плющить и кричит в полный голос - Человек в космосе наш майор Юрий Гагарин и повторяет, вернее кричит это несколько раз - урок сорван, выбегаем в коридор, а там со всех аудиторий вышли студенты и кричат наперебой: Русские в космосе - мы победили, мы первые! Преподаватели, участники войны сравнивали этот подвиг нашего народа -чуть ли не с Победой, все ликовали- это было 12 апреля 1961года. Ликовала вся страна, у людей был такой патриотизм и гордость за всю Россию. Почти год работаю на формовке в литейном цехе N1 БСЗ. 18 марта 1962 года был день Выборов в Верховный совет СССР - воскресенье. Тогда День Выборов был как праздник. На избирательном участке были танцы, концерты, буфет и т д. не как нынче - бросил в урну бюллетень и домой. И вот на таком участке я и познакомилась со своим будущим мужем Сашей. Он стоял у двери, а я заходила в зал после голосования. Мы встретились взглядом и меня что-то ударило, как бы сверху, я так удивилась - такого со мной не было, и вдруг он подошёл ко мне и пригласил на танец я удивилась ещё больше. Потом он пригласил меня в кино. С ним было просто, легко как будто мы были давно знакомы. Через две недели он сделал мне предложение, которое я приняла и сразу поняла, что на участке мне был знак сверху, знак судьбы и ещё через 2 недели мы поженились. Сыграли свадьбу сами. Помогала старшая сестра Мария, с которой мы жили в одном доме. Наши матери приехали на свадьбу как гости. Моя мама из Ярославля от дочери Нади с её сыном 3-хлетним Женей, а его мама из с.Гремячее Навлинского района с подарком: 3 литра самогона и 30 яиц. Тогда в магазинах были продукты качественные и недорогие - были бы деньги всё можно купить, кроме промтоваров и обуви - здесь была большая проблема. Я жениху в подарок не могла купить белую рубашку - не было - купила кремовую. Уже после свадьбы достала китайскую белую за 7 рублей - носил он её лет 20. Саша работал на БМЗ - трактористом. До этого почти 3 года был на целине в Кустанайской области трактористом и комбайнёром. Был одним из лучших и на работе и в быту. По приезду в Бежицу поступил учиться в тот же техникум где училась и я, только на заочное отделение по специальности ДВС (двигатели внутреннего сгорания). Он был на 1 курсе, а я на 4. Так что помогать ему делать шрифт по черчению пришлось мне и курсовые работы тоже, т. к. я училась на дневном, и у меня было больше времени. Через 10 месяцев у нас родился первенец Юра, а через полгода я защищала диплом. Пошла работать конструктором в ГПИстроймаш на 70 рублей в месяц, но с перспективой через три года получить квартиру. Так и вышло - ровно через 3 года дали 2-ух комнатную хрущёвку на 5 этаже на Новом Городке. Боже! Сколько было радости! Я не помню как взлетела на 5 этаж, будучи на 8-ом месяце беременности вторым сыном Серёжей. В этом же 1966 году наш папа заканчивает техникум и движется потихоньку по карьерной лестнице: тракторист, слесарь, мастер и уже механик транспортного цеха. Зарплата побольше, мы выбиваемся из нужды, с нами как всегда живёт моя мама и в 1973 году у нас родилась дочка Света. Папа уже заместитель начальника транспортного цеха. Мальчики ходят в школу N17, которая рядом, учатся хорошо. Юра очень шустрый и, почувствовав после садика свободу, на строящемся Дворце культуры имени Д.Н. Медведева, играя с ребятами, упал с высоты 3 этажа на бетон ручкой. Была тяжелейшая травма, сколько потом с ним пришлось по больницам разрабатывать эту руку, которая не разгибалась, но мы с этим справились и первый класс был окончен на отлично с Похвальным листом - всю начальную школу - так же.
Серёжа не отставал, тоже всё на 5, кроме чистописания почерк был ужасный - там было 4. Света тоже училась на 4 и 5 была шустрой, как и Юра. Выросли мои дети: Юре уже 50 лет, он закончил строительный техникум, школу прапорщиков в Подмосковье, служил 5лет в Чехословакии, сейчас в Кэч в Советском районе - начальник складского хозяйства. Женат. Сыну Олегу 31 год - имеет два высших образования, работает в Сбербанке вместе с мамой. Невестка Маша (жена Олега) - майор полиции, у них сын Даня - 4года. Серёже- 46 лет он врач-невролог. Они с женой учились в одной группе Смоленского мединститута, который закончили в 1989 году. Жена Оля - нарколог. Живут в Смоленске у них 2 сына. Старший Саша тоже врач, сейчас в Москве в ординатуре набирается опыта - он хирург и уже сам оперирует. Младший Артём учится в 10 классе - отличник имеет разряд по шахматам. Дочка Света закончила пединститут и работает 20 лет в гимназии N4 учителем начальных классов, которую сама и заканчивала, только это была школаN24. Муж-военный инженер-строитель. Сын Юра курсант 5 курса Орловского университета МВД. Дочка Юля - школьница, учащаяся 8 класса Гимназии N4, ходит в художественную школу, хорошо рисует. В апреле 2012 года мы отметили Золотую свадьбу. В мире и согласии воспитывали детей и внуков. Всем дали образование, отдыхали с ними вместе и на юге и в средней полосе, дважды ездили с младшими за границу к старшему сыну Юре. Трудились дома, на даче, грибы, лесные ягоды всегда были на нашем столе. Переживали вместе и горе и радости, но 1 июня 2012 года моего Саши (Александра Сергеевича - не стало моего Пушкина - так звали его на заводах - БЗТО и в/ч75100, где он работал долгие годы начальником транспортного цеха). Ему было всего 73 года, провожал его весь микрорайон от стадиона Брянских Партизан до Бисовки. Такие люди теперь встречаются редко. Он любил и уважал людей независимо от его звания, всех водителей называл по имени отчеству, никогда не наказывал рублём за проступки, думал об их семьях и детях. До ухода в мир иной 6 лет жил с ампутированной правой ногой до колена - не считал себя инвалидом, держал пчёлок и огород вместе со мной. Потеря наша тяжела и невосполнима, прошло больше года, а боль не прошла. Одиночество ну просто подобно самой смерти. Моя подруга детства Белавинцева (Марченкова) Зоя осталась вдовой в 30 лет с 3 детьми совсем малолетними очень тяжело переживала эту потерю, но выжила благодаря тому, что нужно было поднимать детей. Моя сестра Надя в 40 лет осталась вдовой с двумя детьми: 17 лет и 5 лет когда ж тут горевать и расслабляться - надо растить детей. А мои старшие сёстры: Поля, в 65 лет вдова -взрослые дети, внуки. Вера, в 67 лет вдова, то же самое даже у неё уже и правнуки. И я в 72 года вдова, живу одна. Всё убрано переделано - внуки взрослые, правнук в садике - встаю утром и не знаю что буду делать днём. Так уж повелось в последнее время в России - жить молодым отдельно от родителей. Но жизнь очень скоротечна, не успеешь оглянуться вот уже и старость, и детей наших ждёт такая же участь -встречать старость в одиночестве, они испытают это сполна, но нас уже не будет. Молодёжь теперь берёт кредиты, ипотеку, материнский капитал и с такой радостью идут жить отдельно. Как бы не давили ЖКХ, цены, налоги я повидала разные времена, пережила 10 руководителей государства, начиная с И.В.Сталина до В.В Путина, и хочу сказать, что сейчас жить стало полегче. Мне хватает моей пенсии, я могу пойти купить свободно обувь зимнюю, летнюю, любую одежду. Магазины, рынок - переполнены товарами, техникой, автомобиль почти в каждой семье, а то и два. Из продуктов и фруктов - бери, не хочу, правда не всегда хорошего качества, но это зависит от недобросовестных производителей. Но вот люди живут как бы обособленно, раньше почти все были одинакового бедны и были проще и добрее. Людское общение заменил компьютер, телевизор, сотовый телефон, правда придумали Скайп, где в не очень хорошем изображении можно увидеть родные лица, живущих в других городах детей и внуков. Изменился и климат и экология за мои 70 с небольшим лет, уже кликушествуют о конце света, но и к полёту на Марс мы готовимся реально - это же 21век. Жизнь продолжается, меняемся и мы вместе с ней.