Москалев Владимир Васильевич : другие произведения.

Басни

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  БАСНИ
  (Созданы наполовину согласно материалам уголовной и светской хроник, публикуемых в газетах "Жизнь" и "Твой день" в 2007 - 2010 гг.)
  
  Катание на льду
  
  Царице всех культурных развлечений -
  Пантере как-то вздумалось на озере зимой
  Ледовое устроить шоу. Не одной,
  С ней был осёл, товарищ ее игр, грез и бдений.
  Пантера одинокою слыла
  И вот в дружки себе взяла осла.
  Тот пел ей песни. И она кривляку
  В ранг короля эстрады возвела.
  Народ лесной поохал, повздыхал,
  Затылки почесал - и думать перестал.
  И вот, надев коньки, в костюмы нарядясь,
  На лед выходят фигуристы.
  Воротнички и юбки - в рюшах, на груди - монисто,
  И парами, давно уж сговорясь,
  Катают перед публикой программу.
  Динамики выплёскивают гаммы,
  И с бельэтажа внемлют румбе с самбой
  Пантера и осел - владычица и князь.
  Вот над катком рассыпалась трель соловья;
  На лед кабан выходит и его свинья.
  Но откатали дивно, всем на удивленье,
  За ними волк с лисой под пеночкино пенье,
  Потом индюк с индюшкой, заяц и крольчиха
  Под песни иволги и канарейки. Лихо
  На льду кружились пары. Под конец
  На лёд выходят рысь и горностай-юнец.
  И вот оно - паденье! Раз, и два,
  Да и программа вовсе не нова.
  Ушли со льда. Им вслед и свист, и смех,
  Но полной неожиданностью стал для всех
  Итог. Те, что в жюри, подумав, рассудили...
  Что рысь и горностай все ж победили.
  Окончен бал ледовый. Шумною толпой
  Подались звери всяк к себе домой.
  Средь них бобёр с бобрихой. Заглянув в глаза ему,
  Супруга мужа под руку взяла,
  Спросила удивленно: - Почему
  Им высшие призы достались?
  Бобёр в ответ: - А ты не поняла?
  Они, мой друг, под песнь осла катались.
  
  Август 2007 г.
  
  
  Медведь и лиса
  Медведь однажды встретился с лисой
  И так сказал ей, лапу кверху подняв:
  - Растить я буду нынче виноград,
  Тот, что мне привезли из стран далеких.
  - Зачем? - лиса спросила. - Разве наш, родной,
  Не лучше, не вкуснее, чем чужой?
  - Вкусней, иль не вкусней - не в этом дело, -
  Медведь ей отвечает. - Звери смело,
  Едва узнают, что сей виноград - заморский,
  Раскупят весь мой урожай.
  А ты... - А я? - Останешься ни с чем.
  Весь твой товар сгниет в дубовых бочках,
  Никто не будет брать его - и точка.
  - Уверен? - Я? Еще бы! - Что ж, увидим,
  Дождемся осени и вместе поведём
  Подводы наши на базар лесной.
  - Что ж, жду, стоять я буду под сосной.
  
  Приходит осень. Оба наших друга
  Встречаются. Все звери к ним - гурьбой!
  Медведь тележку прикатил с натугой
  И тут же был отмечен похвальбой:
  - Вот это виноград! Заморский, красный!
  А грозди - как рубин горят они.
  А вкус у ягоды? Сладка, конечно, это ясно.
  Ай да медведь, уж знал, чем заманить.
  А рядом... Нет, вы только поглядите -
  Лиса стоит. Ну, умная она?
  Стоит с табличкой: "Звери, подходите,
  Отведайте наш виноград! Глядите,
  Им у меня подвода вся полна".
  И звери, усмехнувшись
  И тотчас круто развернувшись,
  Идут к медведю; там табличка броская,
  В ней сказано, что ягода сия - заморская,
  И кожура блестит на солнце, ей-же-ей!
  И кисти все увесистей, полней,
  Хоть не крупнее, кажется. И вот
  Собрался у медведя весь лесной народ.
  Создали очередь, пустились в рассужденья:
  Кто вырастил? Когда? Как звали? Год рожденья?..
  Лисе же ни гроша пока никто не дал.
  Медведь смеется: - Что, кума, похоже, не с кем
  Тебе сегодня торговать? А я предупреждал:
  "Заморский!" Аргумент сей шибко веский.
  
  Но вот один бобёр вкусил заморский плод,
  Пожал плечами, почесал в затылке
  И говорит: - Да, в общем, так себе компот,
  Не слаще моего, домашнего, в бутылке.
  Но, дабы не прослыть невеждой, я, как весь народ,
  Возьму себе корзину. Не расход.
  И тут один пострел вдруг вырвался из давки
  И пропищал: - Пойду, попробую в той лавке,
  Что у лисы. Вдруг виноград ее вкуснее?
  Его на смех подняли: - Вот еще! Нежнее
  Сих ягод нет! Их вкус, пойми, - заморский, нежный,
  А лисий виноград... он что ж, он наш, не зарубежный.
  Тем временем барсук, отведав лисьих ягод,
  Вдруг закричал: - Эй, вы, скорей сюда!
  Сей плод, поверьте, столь же нежен. А как сладок!
  Я, право, слаще ягод в жизни не едал.
  Тут подошли енот, ежиха, ласка, кошка,
  Вкусили ягод, тех, что лиловели рядом,
  И, вмиг опорожнив свои лукошки,
  Наполнили их лисьим виноградом.
  Что было тут - того не описать пером.
  Мгновение - и медведь один остался,
  А к вечеру, повесив голову, домой подался.
  Лису догнал меж сосен, на дорожке.
  - Садись, Потапыч, подвезу немножко,
  Чай, далеко тебе? Да ты, поди, не рад?
  Скажи-ка, кстати, пр;дал ли свой виноград?
  Медведь, вздохнув, сказал: - Нет, не продал,
  Тележку вон катить уже устал.
  А ты, гляжу, кума, сбыла весь свой товар?
  - Всё подчистую, кум, и вот мой гонорар.
  Ты понял ли ошибку, косолапый?
  Опять вздохнул медведь и, от души тележку лапой
  Вмиг опрокинув, хмуро молвил так:
   - Я был неправ. Видать, не всё то золото, сестрица,
  Что нам везут из-за границы.
  
  Август 2007 г.
  
  
  
  
  Незваные пришельцы
  В одном пруду однажды появился
  Ротан, сосед, - на один глаз кривой,
  Напуганный, побитый, чуть живой, -
  Нашел сома и так ему взмолился:
  
  - О царь всех рыб, прошу, прими в свой пруд
  Всю нашу стаю, не сочти за труд.
  Как нам в живых остаться, уж не чаем.
  Сом спрашивает: - Почему ты тут?
  Тебя, брат, как на казнь ведут!
  Ротан ему на это отвечает:
  
  - Надумали у нас заняться чисткой,
  Повсюду грохот, смерть, вода ушла, увы!
  Наш пруд стал лужей, впору черпать миской,
  Исчез мотыль, нет ила, нет травы.
  
  Мы задыхаемся, мы гибнем без еды,
  Без воздуха, без солнца, без воды.
  Спаси, владыка, приюти на время,
  Ведь мы сродни всем рыбам, то же племя.
  
  А места много ли нам? Всего чуток:
  Заросший, захудалый омуток.
  - Ну что ж, - ответил сом, - мы пустим вас,
  Да только чтоб исполнили приказ.
  
  Лягушек развелось неимоверно,
  Концерты их вы слышали, наверно?
  Вообще-то я и сам люблю их есть,
  Но их тут расплодилось, что не счесть!
  Достали! Жизни нет, всё ква да ква,
  Такая беспокойная братва.
  
  Всем наплевать, но ведь они позорят
  Обитель благодатную мою.
  - О царь всех рыб, да разве это горе?
  Да мы их всех "замочим", зуб даю!
  
  - Ну, вот и хорошо, а то, поверишь,
  Наш пруд шагами за день не измеришь,
  Но окуни и щуки не решат,
  Как быть им с поголовьем лягушат.
  
  Темным-темно в пруду от тех лягушек.
  - О кей, - ротан ответил, - мы из пушек
  Квакушек поголовье разнесем,
  А тех, что не убьем - перегрызем.
  
  И в тот же день пришла беда:
  Бескрайняя, черноголовая орда,
  Коверкая язык и выпучив глаза,
  Ворвалась в пруд, но, увидав хозяев, -
  Щук, окуней, там был еще сазан, -
  На миг застыла, челюсти раззявив.
  
  Потом, недолго думая, нахально, смело
  Взялась за дело, и работа закипела.
  Исчезли вмиг жуки, мотыль, лягушки,
  Циклоп, личинки, дафния, ракушки.
  
  А незваные гости, расплодившись,
  С долгами со своими расплатившись,
  Обрушились на зелень, словно тля,
  Сожрали вмиг ее и, прекратив игру,
  Набросились на рыбью молодь и икру.
  
  Летят хвосты плотвы и пескарей,
  Редеют стайки карасей, линей, угрей,
  И вот уж щука стала голодать,
  И окуню приходится худать...
  *****
  Однажды в логово сома на костылях
  Горбатый окунь прихромал; в лице - и боль, и страх.
  - Владыка, беспредел творится в царстве нашем,
  Пришелец незваный нахален, груб, бесстрашен,
  Нас скоро выживет! Идёт война с гостями,
  Всё дно уже усыпано костями
  И нашими, и их. Дозволь нам, окуням,
  Нашим отцам, дедам, сынам и матерям
  Нахалов проучить раз-навсегда,
  Иначе всем нам в скором времени беда.
  
  Сом усмехнулся: - Мне плевать,
  Мне главное - не голодать,
  Я дань беру с них каждый день.
  Сказал, вильнул хвостом - и в тень.
  
  Увидев, что его не понимают,
  В обратный путь домой горбач хромает
  И в тот же день окрест сбирает рать.
  - Друзья мои, пора нам защищать
  Свои дома, детей, самих себя.
  В штыки, друзья! Отчизну не любя,
  Мы вымрем скоро все, коль рты раззявив,
  Будем бездействовать. Иль окунь здесь уж не хозяин?
  
  И битва началась! Вцеплялись губы в губы,
  Рвались хвосты и плавники, ломались зубы,
  Летела чешуя, весь пруд кипел, и трупов горы
  Усеяли всё дно... Но стало ясно скоро,
  
  Что верх берет гость наглый, вороватый,
  И близился конец... Но тут один из полосатых
  Сказал: - Мы гибнем, вражья рать сильна...
  Плывём за щукой, и хоть мы враждуем с нею,
  Но кто ж поможет в битве нам, как не она?
  
  Услышав заунывный бабий вой родни своей зубастой,
  А также о бесчинствах братии мордастой,
  Собрались щуки в стаю - глазом не объять
  И, пасти скаля, в сечу ринулись - своих спасать.
  
  Через неделю тихо в пруду стало,
  Исчезли черные навеки,
  И старый рак устало, с пьедестала
  Сказал: - Нам всем примером - человеки.
  
  Хоть иногда они враждуют меж собою,
  Но коль постигнет их всех общая беда,
  Они все вместе на врага идут горою
  И злую силу изгоняют навсегда.
  
  Но есть, признаюсь, среди них народ,
  Что хамам с дальних стран приют даёт.
  Пришельцы правят там, а житель коренной
  Гостей, нахмурившись, обходит стороной.
  С них страны умные примера не берут,
  А с нас, я знаю наперед, возьмут!
  
  Август 2007 г.
  
  
  Осёл и мул
  
  Коли осёл сидит в сенате,
  Другой осёл ему как брат.
  Мул тоже из ослов. Но не осёл. Умнее.
  А потому не признан был,
  Дабы, избави бог, осёл осла не разлюбил.
  --------
  Однажды встретились осёл и мул.
  - Представь, - сказал осёл, - я песнь сложил.
  Пропеть? Так слушай же, приятель, вот она:
  Иа-иа-иа-иа, иа-иа-иа.
  - Куда ж ты с этой песней, молодец,
  Пойдешь? Ужели прямо во дворец,
  Где во главе осёл? - мул вопросил.
  Осёл сказал: - Ну да, я там уж был,
  Стихи возьмут, там вся моя родня.
  - Послушай, а не примут ли меня?
  Я тоже, брат, стихи слагать мастак, -
  Промолвил мул. - Что ж, так-то оно так, -
  Осёл сказал, - но ты прочти вначале мне.
  - Изволь, - ответил мул и в полной тишине
  Прочёл ослу балладу. Тот, прослушав,
  Еще с час добрый постоял, развесив уши,
  Потом вдруг как-то сник, обмяк, с лица сошёл,
  Но спохватился и сказал: - Ты не нашёл
  Свой стиль в балладе. Стих твой плох, в нём смысла нет.
  Но коли хочешь, то иди, потом ответ
  Мне перескажешь. На прощанье ты совет
  Мой всё ж прими: не будешь принят, не ходи.
  - И всё ж пойду. Осёл вздохнул: - Ну что ж, иди.
  -------
  Спустя три месяца встречаются они.
  - А, здравствуй, - мул промолвил грустно, - братец,
  Скажи, как твой сонет, ты им прочел его?
  Он им понравился? - Сказали, никого
  Талантливей меня им не встречалось.
  Уж напечатан он. Тебе не попадалось
  Моё творенье? - Нет, - ответил мул. -
  А я, брат... - Что? - Мне рукопись вернул
  Редактор, извинился и сказал,
  Чтоб я им больше не надоедал.
  
  Повесив голову, ушел поэт с душою пылкой,
  А наш осёл, вздохнув и почесав в затылке,
  Сказал тихонько: - Со своей балладой
  Тебе, дружок, в другое место надо.
  Ты написал шедевр, но встрял промеж ослов;
  Иди туда, где мул сидит,
   и будь здоров.
  
  Август 2007 г.
  
  
  
  Медведь и волки
  
  Медведю как-то дали власть над волчьей стаей.
  И вот, решив с таких высот порядок навести,
  Он всех волков собрал (то были полицаи)
  И стал и в хвост и в гриву их честить:
  
  - Вы что же это, месяц на исходе,
  В лесу растет преступность день за днем:
  Ежи, бельчата... зайцы в огороде!
  А мы начальству плана не даем.
  
  Ко льву доставить нарушителей порядка
  Немедля! Волки взвыли: вот так раз!
  - Ведь привели уж двадцать; всё как будто гладко...
  - А надо сто! Хватайте всех! Таков приказ.
  Явить должны собачью хватку,
  Иль львиный гнев обрушится на нас;
  А сделаете - премиальные ждут вас.
  
  И волки, дабы льву с медведем угодить,
  Отправились порядки наводить.
  
  Вот лис идет, несет в зубах цыпленка.
  - Стой, подлый плут, бандит! Как! Воровать?!
  Лис удивлен: - Поймал я постреленка
  И вот домой несу: нам надо что-то жрать.
  - Как разговариваешь с нами, рыжий!
  Хватай!.. И вот уж лиса волокут.
  - За что? Несу добычу я. Ведь вы же
  Такие, как и я... - Заткнись, засохни, плут!
  
  Зайчишка шел по лесу, бабочек ловил...
  - Стоять, косой! Чего по лесу бродишь?
  Бутылку, случаем, не "раздавил"?
  А в лапах что, похоже, вилы?
  Да ты убийца, ты с оружьем ходишь!
  - Да это же для бабочек сачок... - Марш в воронок!
  Там разберемся. - Шеф, ежа поймали,
  Колючий, весь в иголках. Между ног
  Едва не проскользнул. - В колючках, стало быть. А для чего, узнали?
  Иголки те - шприцы для наркоманов.
  Хватай его! Да героин подсунь в карман ему.
  А кроме этого - еще одно решенье!
  Ежу: Есть разрешенье на оружия ношенье?
  Что пялишься - вон сколько пик!
  Еж: Нету у меня такого разрешенья...
  
  
  - А это что еще? Ты кто? - Барсук...
  - Бар... чей? Как ты сказал, наглец?
  И что ты делаешь тут? - Выбрал вот досуг
  И навожу порядок, наконец:
  Мету поляну у своей норы.
  - Метешь... Скажи на милость - ком с горы!
  А это что? - Волк лапой ткнул в мешок.
  - Для мусора... - Что?! Ты нас - оскорблять?
  Второй уж раз хамишь ты нам, дружок,
  Таких, как ты - хватать и истреблять!
  Эй, взять его! Кляп в рот, связать, избить!
  Впредь будет знать, как нам хамить.
  
  А это кто? Да это же баран!
  Он - азиат, а значит, наркоман.
  Пихай в автобус эту гадость
  Льву на съеденье, нам на радость.
  
  А это кто летит, бежит от нас галопом?
  - Глухарь, бобер, мышь, кролик, лань и сойка.
  - Давай их всех сюда, виновны скопом,
  Ишь, перестали нас бояться... Стой-ка!
  Забыли взять лося; ведь он рогат!
  А, стало быть, семью разрушил,
  Надрать ему за это следовало б уши,
  Но нам не до ушей. Вязать его! Рога трубят!
  
  Так к концу дня, согласно предписанию,
  Составлен был отчет о задержании
  Сих подозрительных, на взгляд медведя, лиц.
  Плюс к этому - куниц, ворон, выдр, зайцев и лисиц.
  Их всех по тюрьмам рассадили;
  Кого сожрали, а кого избили.
  
  Лев выдал премии "блюстителям порядка",
  Те мигом прокутили их - все, без остатка,
  И стали пуще арестовывать, бить, убивать и красть,
  Нисколько власти не боясь, поскольку они сами - власть.
  
  Август 2007 г.
  
  
  Медведь-творец
  
  Медведь, над хрониками прошлых лет потея,
  Пером к тому же мастерски владея,
  Набравшись ума-разума сколь мог,
  Писать принялся эпопею.
  И написал. Весьма объемный вышел труд.
  Вздохнув, избавившись от рабства пут,
  Что столько лет над ним довлели,
  Медведь понес роман в издательство на суд.
  
  Редактор-лев с полгода рукопись читал,
  Потом, позвав медведя, указал
  Ему на стиль, язык, архаику, на слово
  И, распрощавшись, так сказал:
  "Пересмотреть, переписать и принести мне снова".
  
  Вздохнув, медведь макушку почесал
  И двинулся к себе в берлогу.
  Там, снова музу взяв себе в подмогу,
  И вспомнив все, что лев сказал,
  Он понемногу
  Стал переписывать. И все переписал.
  
  Спустя два года он ко льву явился.
  "Вот! Тысячу листов исправил, как просили,
  Ошибки все учел, все сделал, как учили;
  Над ними я и день, и ночь трудился".
  "Похвально, - лев сказал. - Оставь свое творенье,
  Я дам ответ через полгода, на Успенье".
  
  Ушел медведь; зарылся в мох и смежил вежды.
  А в срок, терзаясь мукой и взлелеянный надеждой,
  Он вновь предстал пред троном льва.
  "Вообрази, - лев молвил, - тема не нова
  И стиль хромает. Ты, брат, голова,
  Вот и исправь еще раз. Но подумай прежде".
  
  И вновь поковылял медведь домой.
  Пришел туда с поникшей головой,
  Сел за пенек, пером вооружился
  И с головой в работу погрузился.
  
  Так он носил роман свой девять раз.
  Когда в девятый хмур и зол домой вернулся,
  Его жена спросила: "Что, опять отказ?"
  - "Не понимаю, как печатают у нас!" - взревел медведь,
  Сел, отвернулся и надулся.
  
  В десятый раз он переписывать не стал:
  Он постарел,
  Он сник,
   Он попросту устал.
  Своей жене сказал: "Я выбился из сил,
  В толк не возьму, что нужно льву. Достал!"
  
  Медведица тихонько улыбнулась,
  Оделась, поднакрасилась; коснулась
  Легонько мужнина плеча и прошептала:
  "Давненько я подружек не видала,
  Схожу-ка в гости, там волчица, львица, рысь...
  А ты не жди меня напрасно, спать ложись.
  Выдь, погляди вокруг - ночная уж пора".
  - "А ты?" - "Мы проболтаем до утра".
  Ушла вразвалочку, минуя огород,
  И повернула в сторону... где лев живет.
  
  А утром, воротясь домой, когда уж солнце встало,
  Она промолвила устало:
  "Ступай ко льву, знаменье было этой ночью мне,
  Когда с подружками гадали при луне.
  Лев сменит гнев на милость, уж поверь,
  И на сей раз не выставит тебя за дверь.
  
  ... Домой медведь вернулся, весь сияя счастьем.
  "Я знал, что все ж окончится ненастье!
  Лев принял рукопись мою на этот раз!"
  Обнял жену и вместе с ней пустился в пляс.
  
  Потом сказал: "Знать, лев-бродяга поумнел,
  Как следует помыслил и дозрел.
  Сказал, роман хорош, он отвечает".
  Жена, вздохнув, присела возле пня
  И прошептала, головой качая:
  "Эх, Миша, что б ты делал без меня..."
  
  Март 2008 г.
  
  
  
  Обезьяна у батареи
  
  Однажды обезьяна в комнате одна
  Уселась на полу, как азиат - ни дать ни взять,
  И стала этак рассуждать,
  Смотря на батарею у окна:
  - А есть в ней что-нибудь от обезьяны?
  А может она дать бананы?
  А вдруг эта болванка расцветет
  И из нее начнут ползти лианы?
  
  Подумав, почесав затылок,
  Решила обезьяна так:
  - Хоть нрав твой пылок,
  Крепка ты и не из опилок,
  Но нужною не можешь быть никак.
  
  К знакомым, протеже тебя не отнести,
  А коли так, то пользы от тебя на грош;
  Тебя лишь на помойку отнести,
  Ты одинока, значит, не в чести,
  Пускай теплом даришь, пускай уют даешь.
  
  Из обезьян никто тебя не знает,
  Твой жар не нужен никому.
  Коль нравится, так грей сама себя.
  Собака вон, что под окном все лает, -
  Ее родня лишь ей внимает;
  Другим, что морщатся, собаку не любя,
  Ее брехня и вовсе ни к чему.
  
  Так что мне в том, что ты тепло даешь?
  Подумаешь! На это солнце есть.
  Оно родней, пойду к нему. А ты умрешь.
  Взгляни на солнце! Посмотри, и ты поймешь,
  Что нам милей оно, ему хвала и честь!
  
  Оно давно уж светит и знакомо всем,
  А ты безродна: ни родных, ни связей не имеешь;
  Хоть ты талантлива и греешь,
  Но незнакома и, увы, ничтожна тем.
  
  Мораль:
  Вот так: в издательство попробуй, сунься, брат;
  Вначале заимей родню, знакомства... словом, блат.
  
  Март 2008 г.
  
  
  Пескарь и линь
  
  В реке, едва взошла заря,
  Линь как-то встретил пескаря.
  "Ну что, брат линь, как жив-здоров?
  Ты что-то нынче зол, суров...
  
  "Совсем житья в реке не стало, -
  Линь пескарю сказал устало. -
  Вода мутнеет на глазах,
  Повсюду сети в ячеях,
  Швыряют люди в воду банки,
  Окурки, сор, бутылки, склянки,
  Кругом камыш, повсюду тина.
  Как видишь - жуткая картина.
  
  Мне бы на плёс, но не могу,
  Жизнь свою линью берегу,
  Ведь мы в тени живем всегда,
  Мы - где недвижная вода.
  Нам бы на солнце, на песочек,
  А мы всё в тень, под бережочек,
  А тут мальчишки верши ставят
  Иль бреднем ловят, молодь давят.
  Иль черт ротан. Разинешь рот -
  Как вмиг, подлец, икру сожрет.
  
  А как тебе живется, друг?
  Ты как-то оказался вдруг
  У берега, где тина, грязь;
  То не твоя, брат, ипостась".
  
  "Ты прав, мы жизнь свою не губим,
  Мы, пескари, песочек любим,
  Мы обитаем на теченье,
  Туда ведет меня влеченье.
  А здесь я в поисках кормежки.
  Вот мотыля поем немножко
  И вновь уйду на чисту воду,
  Хоть одного с тобой мы роду".
  
  "Но там судак, там щука, жерех! -
  Линь возразил. - А там, где берег,
  Их не бывает никогда.
  Ты будешь съеден, братец!" - "Да! -
  Пескарь сказал. - Ты прав, браток,
  Век пескариный короток.
  Но я на это не сержусь,
  Я к грязи, к тени не гожусь,
  Я жизнью яркою живу,
  А ты, чуть свет - скорей во тьму.
  Я прожил жизнь в ручье хрустальном,
  Я солнцем жил! Не днем печальным.
  Мне жизнь свободой дорога!
  И пусть однажды в пасть врага
  Я попаду, борясь с теченьем,
  Но я умру без сожаленья.
  
  Я видел жизнь, а ты - лишь грязь.
  Ты - жизни раб. Я в жизни - князь!"
  
  Март 2008 г.
  
  
  Фата-моргана
  
  По лесу летом слух пустили,
  Что им автобус подарили,
  И что он новый, скоростной,
  И что стоянка под сосной.
  Оттуда лесом повезет,
  Потом вдоль пруда.
  Всех на работу развезет -
  Туда, где на пруду запруда.
  
  Обрадовались звери, к той сосне помчались,
  В автобус шумно натолкались,
  И покатил он в зной палящий,
  В день жаркий, огнедышащий, чуть не кипящий.
  
  Прошла минута, может, две иль пять,
  И тут невыносимо стали все страдать.
  Кричат: "Ведь вроде движемся вперед,
  Раскрыты окна, ветер в морды дует,
  А с нас, как в сауне, пот градом льет!"
  
  Плечами звери жмут. Вдруг каркнула ворона:
  "Все батареи жаром пышут вдоль салона!"
  Тут звери возмутились, завопили,
  А те, что ближе были, в дверь заколотили:
  "Эй, шеф! Ты что, испечь нас всех решил?
  Зачем ты отопление включил?"
  Шофер крутнул лохматой головой:
  "Проверка батарей перед зимой!"
  
  Но вот пришла зима. В лесу мороз трескучий.
  К автобусу подались звери кучей,
  Торопятся, спешат согреться от мороза.
  Но... тут произошла метаморфоза.
  Казалось всем - теплей в салоне будет,
  И никакой мороз уж не остудит
  Салон, где батарея жар дает...
  Но вышло, как всегда, наоборот:
  Потрогали, отпрянули: печурки - чистый лед.
  
  Закутались все поплотнее в шубки
  И закричали: "Дядя, что за шутки?
  Сказал, что печки будут жечь огнем!
  Да мы тебе, балбесу, пасть порвем!"
  
  Шеф обернулся, хлопает глазами,
  Скребет за ухом, жмет плечами:
  "Сам не пойму! Ну надо же, вот горе,
  Сломалось, видно, что-то там, в моторе.
  Сегодня ж неисправность устраню;
  Клянусь, друзья, автобус починю!"
  
  Но, несмотря на это обещанье
  И на водителя страданья,
  В автобусе теплей не стало.
  И звери, обманувшись в ожиданьях,
  Ворчали: "Вот так техника... Отстала".
  
  Так день прошел, другой, зимы осталась треть.
  Шумели во бору февральские метели,
  А батареи так и не теплели...
  Автобус продолжал не греть.
  
  Прошла зима. Вновь солнце засияло.
  Земля избавилась от ледяных оков.
  И вновь работать батарея стала.
  И старый волк сказал, вздохнув устало:
  "Не зря о нас молва - "Лес дураков".
  
  Март 2008 г.
  
  
  Две сороки
  
  На ветке повстречались две сороки.
  "Сестрица, ты? Что нового вокруг?
  Я тут сижу затворницей, мой друг,
  А ты, я вижу, в путь летишь далекий".
  
  "Снят новый фильм, - подруга молвит ей, -
  "Вишневый сад" - название ему.
  Не видела? Тогда летим скорей".
  - "Постой, кума, я что-то не пойму, -
  Другая ей сорока отвечает. -
  Ты помнишь, десять лет тому назад
  Был фильм такой. Названье совпадает,
  Его мне не забыть: "Вишневый сад".
  
  Ужели то - повтор былой картины?
  Ну надо же, устроили смотрины,
  Им что же, больше нечего снимать?"
  "Пойми, - в ответ сказала ей подруга, -
  Снимать иное - тяжкая потуга,
  А тут - тебе уж сделана услуга;
  По проторенной тропке легче прошагать.
  Ну, полечу, узнаю, сколь умело
  Они тот фильм сумели воссоздать.
  Летишь со мной?" - " Я здесь останусь ждать,
  А ты, кума, узнай-ка, в чем там дело".
  
  Чрез день они встречаются опять.
  "Ну что, - спросила первая, - видала?
  Что фильм, похож? Ты видела его с начала?" -
  "Да, тот же самый, только серий - пять!
  Но я тебе еще несу известье,
  Я почитала тут "Лесные вести"
  И вычитала, что на сцене театра,
  Директором которого ондатра,
  Хотят спектакль ставить для зверей.
  Там уж актеры выстроились в ряд". -
  "Как зваться будет он, скажи скорей!" -
  "Известно как, сестра: "Вишневый сад!"
  
  Подруга ахнула, присела, покачнулась,
  От удивления чуть вниз не навернулась
  И молвила: "Позор! На весь наш лес скандал!
  Что скажут звери, рыбы, птицы?.." -
  "Ах, что ты удивляешься, сестрица,
  Ведь это всем известный мэтр писал.
  
  А знаешь, через год нас ждет показ
  Семнадцати серийной киноленты.
  Увы, мы возвращаемся назад..." -
  "Как так? Да ведь семнадцать! В первый раз!
  А что за фильм? Какие там моменты?" -
  "Не падай в обморок; сей фильм - "Вишневый сад".
  
  Март 2008 г.
  
  
  Лужа
  
  Тропинку, где ходили люди,
  Заасфальтировали вдруг.
  Красивой, говорили, будет,
  Тот, кто пройдет, уж не забудет -
  Таких не строили вокруг.
  
  Но вот беда: неровной вышла кладка,
  И там, где надо б неисправность устранить,
  Разлив всегда бывал после осадков,
  И людям - по газонам, по посадкам
  Ту лужу приходилось обходить.
  
  Дорожку год от году обновляли,
  В толпе витали радостные вести,
  Но радоваться люди перестали
  И вновь сердиться и ругаться стали:
  Ведь лужа все одно была на месте.
  
  Близ как-то работяга шел патлатый.
  "Эй, друг, тут прокопать канавку надо,
  Копни - и нет воды. Вон ты с лопатой".
  Рабочий объявил: "Нема мандата.
  Тут надобно собрать совет бригады".
  
  Совет постановил: нехай старшой решает.
  Тот бригадиру это дело поручил,
  Затем заданье мастер получил,
  Подумал: сей вопрос мне спать мешает.
  И инженеру эстафеты флаг вручил.
  
  Дошло до главного, что выше всех по званью.
  Сказал: "Вот люди! При желании
  Могли б ту лужу обойти.
  Кому ж доверить это трудное задание?
  Ведь надобно лопаты и людей найти".
  
  Ему сказали: "Бруствер там, где лужа и газон,
  Лопатой раз копнуть - и нет воды".
  Начальник лоб скребет: вот не было беды...
  А что там инженер? Пускай решает он.
  
  И вновь тревога обуяла люд служивый,
  И вновь, как в спорте - кому приз?
  Команда полетела сверху вниз.
  
  А лужа между тем росла, росла,
  Вода в ней поднялась... и зацвела.
  
  Помалу весь сыр-бор утих,
  Но надобно беде случиться -
  Вдруг голос в трубке (громок он, не тих),
  Что по дороге мимо них
  Какой-то важный "туз" промчится.
  
  Вот так конфуз! Аж пот прошиб; глаза в тревоге:
  А вдруг как "туз" увидит эту лужу у дороги?
  И вот указ, что был когда-то нужен:
  "Всем сей же час заняться этой лужей!"
  
  Забегали пониже рангом дяди,
  Застыв на миг, как будто на параде.
  Потом лопатами людей вооружили,
  И люди эту лужу окружили.
  
  "А сколько ты заплатишь нам за это? -
  Спросили у того, кто их привел. -
  Сработаем - и жди потом ответа..."
  Один вдруг пробасил: "Я вам не вол!"
  
  "Голубчики, - взмолился их начальник, -
  Мне гонораров неоткуда взять.
  Вам стоит лишь землицу разбросать
  И ждать, пока проедет этот "чайник".
  А не хотите даром, обормоты,
  То так постойте, сделав вид работы.
  Настрой пускай увидят в вас рабочий.
  Ну что вам, трудно?" - "Нам? Да нет, не очень".
  
  И вот он, метрах в ста, блестя капотом, -
  "Вольцваген" черный. "Туз!" За ним "Рено".
  Рабочие - лопаты в землю. Но
  Едва кортеж исчез за поворотом,
  Как вся ватага мигом разбежалась,
  А лужа... как была, так и осталась.
  *****
  Спустя минуту - там, где не пройти,
  Мальчонка лет пяти-шести, с совочком,
  Шел с папой и остановился. Точка!
  Похоже, надо лужу обойти.
  
  Поднял глаза и посмотрел на папу.
  "Да, сын, - сказал отец, - сюда б лопату..."
  Потом склонился и шепнул украдкой:
  "А ну, сынок, копни своей лопаткой".
  
  Сын ковырнул лопаткой раз, другой,
  Попробовал то так, то боком,
  И вдруг зеленая вода струей тугой
  В образовавшуюся брешь пошла потоком!
  
  Мальчонка, глядя, улыбнулся,
  Немного постоял, вздохнув устало,
  Потом пошел и обернулся:
  "Пап, а лужи-то не стало..."
  
  Август 2008 г.
  
  
  Олень и волк
  
  Однажды волк зарезал олененка,
  Но пойман был и сей же час наказан.
  Чтоб сей поступок был другим заказан,
  Лесным законом путь ему указан:
  Под стражу, и пять лет тюрьмы вдогонку.
  
  В тюрьме разбойник был покладист, тих,
  Знал: стать ягненком надо. Точно!
  И стал. Уж он не зол, не лют, не лих,
  Пример явил для тех и для других
  И через год... он выпущен досрочно.
  
  Но, обретя свободу, мигом изменился,
  И вновь все увидали в нем врага.
  Он снова на младенца покусился,
  Но тут олень из чащи появился
  И поднял волка на рога.
  
  ... Лесной закон писали не шутя.
  Волк был убит, что дружно все признали.
  Ну, а оленю, что спасал свое дитя...
  Пятнадцать лет тюрьмы впаяли.
  
  Август 2008 г.
  (Ответ на статью в газете "Жизнь")
  
  
  Замок на песке
  
  Детеныши зверей резвились на площадке:
  Лепили куличи, играли в салки, в прятки.
  Песочница, качели - все для них.
  Напротив - дом в два этажа, там семьи их.
  
  Как вдруг вблизи - с сиреной, с маячком
  Остановился "Лексус". Из него молчком
  Медведь в костюме черном вышел,
  Осклабился, зевнул, потом изрек: " Я слышал,
  Отсюда, этажа с шестнадцатого этак
  Мне будет видно моих деток,
  Что плещутся в пруду, на даче.
  Я в таком доме жить хочу. Тем паче,
  Отсюда видно мой восточный особняк.
  Ну, а на юге, за рекою, где дубняк, -
  Я замок свой увижу. Решено!
  Здесь будет башня. Первое окно
  На север выйдет, а на юг - второе,
  Восточным будет третье. Завтра ж сроем
  Площадку эту. Прочь! А нынче звякну
  Я мэру. Для проформы. Для порядку.
  
  Наутро вкруг площадки, тут и там
  Возникли плиты, блоки, горы арматуры.
  А детские качели, домики - на фуры,
  И повезли долой весь этот "хлам".
  
  Но тут, вскричав, что этот беспредел не знает меры,
  Восстали жители лесные:
  "Мы не позволим! Мы пожалуемся мэру!
  Ишь, понаехали... поди, блатные".
  
  Медведю жалоба летит: мол, так и так,
  Тут росомахи, барсуки, ежи, бараны
  На митинг вышли, не расходятся никак,
  Стоят в песочнице, как истуканы.
  
  Медведь в ответ: "Так, понял. Звякну мэру,
  Хорошенькому "дяде Пре-о-Клеру"*
  А мэром у них был тогда бизон.
  Медведь ему: "Слышь, шеф, бандиты здесь, не знают меру,
  Утихомирить бы. Бизон в ответ: "Резон!
  Пришлю тебе блюстителей порядка".
  Вот так! Все обстоятельно и кратко.
  *Пре-о-Клер - луг в Париже на берегу Сены, в переводе "Лужок писцов" (франц.).
  
  И вот пришли они - с оружьем, со щитами
  И начали "порядок" наводить:
  Отцов и матерей по ребрам и по почкам бить
  Дубинками, ногами и прутами.
  
  Избили, изуродовали всех,
  И тех, которые еще не доросли,
  А кто особо "буйным" был, то тех
  Те ж битые на кладбище снесли.
  
  Теперь зверюшкам негде погулять,
  Повеселиться, поиграть.
  Мешают лишь они.
  Теперь перед глазами бабок, нянек, мамок,
  Там, где песочница была из груд песка и ямок,
  Стоит шестнадцатиэтажный замок,
  Весь белый свет собою заслонив.
  
  Август 2008 г.
  
  
  
  
  Две мухи на стекле
  
  Однажды муха села на стекло.
  К ней присоседилась другая муха,
  Протерла глазки, почесала брюхо,
  И тут вторую муху понесло:
  
  "Ты знаешь ли, где я была, кума?
  У бабки у одной на даче;
  Та красить кухню начала сама,
  Гляжу: бабуля, крася, чуть не плачет.
  
  А дело в том, что краска густовата.
  Она схватила с полки ацетон,
  Что был поставлен ею там когда-то,
  И стала красить, подбирая тон.
  
  И вдруг бутылка - бац! Но не разбилась,
  Лишь горлышко частично отвалилось.
  Теперь бутылку стало не закрыть.
  Задумалась старуха: как тут быть?
  
  Потом воскликнула: "Отлично!"
  Бутылку бережно взяла
  И всю до дна перелила
  В другую, что пустой была
  С наклейкой розовой "Столичная".
  
  Ну вот, покрасила она,
  Потом домой засобиралась,
  Закрыла дачу и ушла.
  И я совсем одна осталась.
  
  Но не одна, со мной сверчок.
  Водичку пьем, жуем котлеты...
  И вдруг какой-то мужичок
  В окно влезает к бабке этой.
  
  Прошел по дому взад-вперед,
  Попал на кухню, засмеялся,
  Схватил "Столичную" - и в рот.
  Смотрю - умиленно так пьет,
  Но вдруг закашлял, засморкался...
  
  Потом набрал добра вагон
  И с ним в обратный путь пустился,
  И все бубнил, что, дескать, он
  Паленой водкой отравился.
  
  Ну вот, а через день иль два
  Мужик тот богу душу ;тдал.
  Тотчас о том пошла молва,
  Чай, тут у нас не острова,
  Живут все близко и поодаль.
  
  Старуха будто смерть бледна:
  Невиноватая она!
  С ней разговаривать не стали,
  Ее убийцей посчитали,
  Теперь в колонии она.
  
  Представь, вот люди как живут!
  Меж ними всякий час раздоры.
  Он праведник? Он просто плут!
  Старуху к стенке? Вери гуд!
  Должно, все люди в мире воры".
  
  "Ну и дела творятся меж людей,
  Что тот, что этот - вылитый злодей! -
  Промолвила подруга мухи. -
  А вот послушай-ка, кума,
  Что видела однажды я сама.
  
  Пью чай на кухне. Рай! Вот верь-не верь.
  Спокойно так, в квартире ни души.
  Вдруг вор в квартиру лезет через дверь.
  Ну, думаю, наверно, алкаши.
  
  Но тот, что влез, на кухню не пошел,
  Хотя там были водка и вино.
  Он в комнату уверенно прошел,
  Потом подумал и открыл окно.
  
  Потом сервант открыл, стал рыться в нем,
  Бумажки стал бросать, швырять тряпьем...
  И вдруг хозяин через дверь вошел,
  А вор в то время к шкафу подошел.
  
  Ему б бежать... Полцарства за коня!
  А он вопит: "Что развернул хайло?
  Я наркоман, - кричит он, - ломка у меня!
  А ну, козел, живей гони бабло!"
  
  Но у "козла" - похоже, он был мент -
  Был наготове веский аргумент.
  Он с наркоманом лаяться не стал,
  А пистолет из кобуры достал.
  
  Что вору оставалось? Лишь одно:
  Он влево - шасть! - и сиганул в окно.
  То был второй этаж: невысоко.
  И все ж ему пришлося нелегко.
  
  Он ногу подвернул и, ночью скрытый,
  Кляня судьбу-разбитое корыто,
  Дал деру. И свалил бы без базара,
  Но тут упал, о пень споткнувшись старый.
  
  Беднягу повязали. И врачи
  Усердно принялись его лечить.
  Каких не принимали только мер,
  Ведь человек все ж, не пенсионер!
  
  Но он плевать хотел на их леченье,
  Его всего трясло свое мученье.
  И он сказал, что если б тот упырь,
  Тот недоносок, жмот, прыщавый хмырь
  К нему по-человечьи относился,
  То он бы укололся и забылся.
  
  Он честно рассказал: мол, эта сука
  Пытался застрелить его в квартире;
  Он улицу назвал, и дом четыре...
  И все ж к утру скончался в адских муках.
  
  Хозяину сурово попеняли:
  "Ты, брат, неправ. Тебя ж не обокрали?
  Тебе б его поймать! Его б судили,
  Он все ж был человек, его любили..."
  Сказали ему так... и посадили".
  *****
  Обе мухи, жужжа за стеклом,
  Поболтав так, сошлись в одном:
  Люди злые. Меж ними так:
  Человек человеку - враг!
  Ну, а тот, кто законы пишет,
  Сам под "крышей", и сам - та же "крыша".
  
  Август 2008 г.
  
  
  Прибавка к пенсии
  
  Как-то летним днем погожим,
  На вчерашний не похожим,
  На поляне, под сосной
  Звери старые расселись,
  А рассевшись, разгуделись:
  "Вот он, наш закон лесной!"
  
  Вышла старая зайчиха,
  Подбоченилась и лихо
  Речь такую повела:
  "Что же это, в самом деле?
  После их надбавок еле-
  Еле я сюда дошла!
  
  Я капусту - за десятку,
  Масло, сливки - за двадцатку
  Покупала по сей день.
  А теперь? Кочан - под сто!
  Масло - двести! Но зато
  Нам добавили по сто..."
  
  "Где же правда? Что за власть?
  Просто вынуждают красть, -
  Пискнул суслик из норы. -
  Зерна стоили двадцатку,
  А орехи - под тридцатку,
  Нынче ж - сотни полторы!"
  
  "Не было такой напасти,
  Надо жаловаться власти, -
  Пробасил старик верблюд. -
  Всё дороже раз в пять стало,
  Жизнь теперь такая стала -
  Прям хоть суй башку в петлю".
  
  "Всё, что власть дает - химера! -
  Громко рявкнула пантера. -
  Мы - бельмо им на глазу.
  Сами строят виллы, замки,
  Где уж тут приличья рамки?
  Мы ж - суть баба на возу.
  
  Кто пойдет в хоромы к львице?
  Кто попробует вступиться
  За старух, за стариков?"
  "Я! - ответила слониха. -
  Я спрошу, чего ж они там
  Делают с нас дураков".
  Эпилог:
  Поохала слониха, повздыхала
  И в путь пошла. И мигом отмахала
  Верст пять. Там замок в сорок три окна,
  Пред ним поляна красная видна.
  Слониха села на диван устало,
  Прокашлялась и жаловаться стала.
  И вот в ответ услышала она:
  
  "Да разве мы не думаем о вас?
  Мы пенсию вам в тот же час
  Прибавили. Не стыдно ль, дорогая,
  Кипеть и возмущаться, нас ругая?"
  
  Август 2008 г.
  
  
  
  Ворона и соловей
  
  Ворона объявила всем в округе птицам,
  Что петь она большая мастерица.
  "Ужель перепоешь ты соловья?" -
  Ее спросили. - "Я буду не я! -
  Ответила ворона. - Он боится,
  Куда ему, малявке, супротив меня?"
  
  "Что ж, любопытно", - птицы затрещали. -
  "Послушаем, - скворцы заверещали, -
  Как может нашего Орфея перепеть она".
  Ворона каркнула: "Мой голос громче,
  Бас, тенор, баритон - всё звонче,
  Да я вас всех перепою одна!"
  
  И в девственной, кристальной тишине,
  На сук взлетев, что на сосне,
  Ворона стала "выводить рулады".
  От ее карканья стрекозы, бабочки с цветов вспорхнули,
  А птицы уши крыльями заткнули
  И этому концерту были уж не рады.
  
  Через минуту кончилось воронье выступленье.
  Взял слово соловей. И всем на удивленье
  Явил он миру свое пенье.
  Стрекозы, бабочки вернулись. "Вот певец, -
  Решили хором. - Ай да молодец,
  Теперь ворона смолкнет, наконец".
  
  Отныне знали все, кто выиграет пари.
  Но вот решенье вынесло жюри:
  Ворона спела лучше соловья!
  Все в ступоре: Как! Что они, глухие?
  Иль данные у соловья плохие?
  Вот так решенье... Мать моя!..
  
  Спросил глухарь тетерку: "Как же так?
  Вот так судилище! Какой-то кавардак!"
  Ответила тетерка: "Не в том дело,
  Пять лет она за партой просидела.
  
  Смекаешь? У нее образованье!
  Диплом решает все, а не талант.
  Будь ты, к примеру, дивный музыкант,
  Но без диплома нет ни знания, ни звания,
  А значит, ты - никто, ты - дилетант.
  
  Никто не будет разговаривать с тобой".
  Ей возразил старик глухой:
  "Да у нее ведь голоса как не было, так нет".
  Тетерка: "Уж таков менталитет.
  Соловушка - Орфей! Но без диплома.
  А у вороны - университет".
  
  Мораль:
  Будь семи пядей ты во лбу, но без бумажки
  Ты - бездарь, неуч. Ты - букашка.
  Но коли ты категорически тупой -
  То будешь гений. Лишь диплом имей с собой.
  
  Август 2008 г.
  
  
  
  
  Маньяк в лесу
  
  В лесу тревога: зверствует маньяк!
  Медведь, собрав блюстителей порядка,
  Пред ними выступил доходчиво и кратко
  И объяснил, кому где действовать и как.
  
  "А как же педофилы, хулиганы,
  Воришки, проститутки, наркоманы?"
  "Да этих не изловишь, в бога мать!
  А вот маньяка надобно поймать.
  Убийца зол, угрюм, не знается ни с кем,
  А жертв его растерзанных, казненных -
  Что клеточек на шахматной доске.
  
  Понуро побрели по лесу волки.
  И в самом деле, где искать злодея?
  Но все же, на удачу уповая,
  И указанья нарушать не смея,
  Но зная: не найти в стогу иголки,
  Вздохнув, рассыпались по лесу волки.
  
  Вот трое подошли к фонтану.
  "Гляди, - сказал один, - лиса-путана.
  Что делать? В отделение забрать?"
  "Была охота. Шеф сказал - не брать".
  
  Но мимо не пройти. "Глядите, как она
  Хвостом пред нами нагло вертит.
  А было время, эта сатана
  Волков боялась пуще смерти.
  
  Лиса осклабилась: "Поди, за мной?
  Так я налью вам по рюмашке,
  А на закуску - полбарашка".
  Кивнули волки: "По одной
  Не грех. А ты теперь, милашка,
  За нами, как за каменной стеной.
  
  Напившись и наевшись до отвала,
  Стражи порядка двинулись вперед.
  Глядят - на косогоре бегемот,
  Лежит себе близ пня устало,
  Из пасти же сивухой так и прет.
  
  Увидел трех друзей, глаза продрал:
  "Волк; позорные! Житья от вас не стало!.."
  И вновь упал. И снова тихо стало.
  "Ну что, возьмем?" - спросил капрал.
  "А, пусть себе лежит. Бочонок сала..."
  
  Вдруг на глаза им суслик подвернулся.
  "Глядите-ка, да он никак качнулся?
  Я помню, года два тому, зимой
  Мы замели бобра. Он чуть не увернулся,
  А ведь получку нес домой.
  
  А суслик - глянь! - в прикиде клёвом,
  Обут, побрит, в костюме новом...
  А нынче, слышь, зарплаты день!..
  Эй, ты, суслак, мы ловим наркоманов,
  А ну-ка, выворачивай карманы!
  Вдруг ты один из них? Ну, что стоишь, как пень?"
  
  Спустя какой-то час, обнявшись, будто братья
  (Сам черт не брат, кикимора не сватья),
  С бутылкой, что служила им подспорьем,
  Кусты ломая и пеньки пиная,
  Брела по лесу троица хмельная
  И выла "По долинам и по взгорьям..."
  
  А что ж маньяк? Его спустя полдня
  В лесу рысь, ягуар и тигр взяли
  И, как положено, властям отдали.
  Те объявили: мол, злодея по болотам и полям гоня,
  Они не знали отдыху ни дня
  И... лавры победителей стяжали.
  
  Август 2008 г.
  
  
  Гиена-художница
  
  Гиена как-то написала полотно.
  Собрались звери и решили, что оно
  На удивленье низкого пошиба.
  "А как назвать? Ночь? Утро? День?" - "Да все равно".
  
  Енот сказал: "Ну и пейзаж...
  Кто дал ей в руки карандаш?"
  Лис прокричал: "Картину эту
  За два целковых не продашь!"
  
  Осел такую сделал мину,
  Лишь покосившись на картину,
  Что рассмеялись все вокруг,
  А лев сказал гиене: "Друг,
  Ты не художник, ты дубина".
  
  И всё ж на суд, где всё вершит пантеры мненье,
  Гиена отнесла свое творенье.
  И вдруг... его там классикой признали
  Художникам лесным на удивленье.
  Собравшись, они дружно повздыхали:
  "Вот так решенье... Светопреставленье!"
  
  И тут осел вдруг всем сказал,
  Что тоже он картину набросал.
  И показал коллегам. Те решили,
  Что это Рембрандт или Рафаэль писал.
  
  "Скорей пантере это диво покажи,
  Да как писал картину, расскажи.
  Пейзаж сей - чудо как хорош!
  Ты сим холстом не то что, брат, гиену,
  Всех живописцев за пояс заткнешь".
  
  Осел пришел. Принес. Пантера стала
  Рассматривать пейзаж. Потом сказала:
  "Мой милый друг, ведь это гениально,
  Ты, право, всех затмил. Похвально!
  Ты пишешь, как великий мастер.
  Ну, а скажи - вопрос тебе на счастье, -
  Что думаешь о полотне гиеньем,
  Не правда ль, тоже дивное творенье?"
  
  Осел не стал кривить душой, лгать не умел
  И высказал, что было на уме:
  "Помилуйте, ведь это холст урода,
  Тут даже не поймешь, какое время года!
  Тут черт-те что: то ведьма на метле,
  То дьявол тут верхом на голове,
  Коты с мышами под руку идут,
  Играют в карты, водку пьют,
  А на березах яблоки растут...
  Сие творенье - просто стыд и срам,
  Не полотно - как есть бедлам".
  
  "Иди, - пантера молвила, - решу,
  Как быть с тобой. Потом тебе скажу".
  
  И вот указ: решеньем принародным
  Признать осла творение... негодным.
  
  Осел не льстил, был прям и честен,
  Увы, таков был, тут хоть тресни.
  Не лжец, не фат, не подхалим,
  Не хам, не скользкий, как налим.
  Неправды, фальши не любил
  И потому отвергнут был.
  
  Он к другу-лису поспешил,
  Едва не плача,
  И рассказал ему об этой неудаче.
  Поведал всё, от "а" до "я". И возгласил:
  "Да мне же наплевали в душу!
  А где ж мораль?" Ответил лис: "А вот послушай:
  
  Попав к волкам, по-волчьи вой,
  Где надо - смейся, плачь иль пой,
  Умей лизнуть - где там, где сям
  И будешь принят тут и там.
  Ты - остолоп, ни дать ни взять,
  Ты слишком честен, слишком прям,
  А тем, кто там (воздел лис очи к небесам),
  К несчастью, надо угождать
  И воскурять им фимиам.
  Мазня гиены, знаю, барахло,
  Но ты судил ее, не зная меры.
  С такою, как она, тебе не повезло".
  "А кто она?" - "Племянница пантеры".
  
  Август 2008 г.
  
  
  Дрозд-писатель
  
  Дрозд как-то книгу написал;
  В ней правду жизни рассказал -
  Без выдумок, без мистики, умело.
  И рукопись в издательство отдал.
  Но... там ее никто читать не стал,
  Она у них успеха не имела.
  
  Дрозду сказали там - с апломбом, внятно:
  "Мы знаменитостей печатаем, понятно?
  Таких, как лев, медведь, тигрица, львица.
  А ты, дружок, хоть ты и даровит,
  Но, извини, не знаменит.
  Ты кто? Никто. Всего лишь птица.
  
  "Но ведь они же начинали как-нибудь?
  Каков же был их к славе путь?"
  
  Редактор смотрит косо, чешет кончик носа,
  И в тишине повис огромный знак вопроса.
  
  Август 2008 г.
  
  
  Скамейка и рюмка
  
  У бара колченогая скамейка,
  Завидев рюмку с коньяком,
  Сказала ей: "Ну и бадейка,
  Только и слышно: "Эй, налей-ка!"
  Самой не подступает к горлу ком?
  
  Ты ж вечно пьяная, вовек не просыхаешь,
  Забыла, когда трезвою была".
  На что ответила ей рюмка: "А, вздыхаешь,
  Меня алкоголичкой называешь?
  А я не плачу, хоть я и мала,
  И я горжусь. Я всё, представь, пила.
  
  А ты? Что повидала в жизни ты?
  Лишь бедра да мясистые зады,
  Иль ненароком кто ногой пихнет,
  Да трутся о тебя спиной коты".
  
  "Завидуешь?" - "Кто, я? Была охота,
  Представь-ка, в мое дно
  Заглядывает лишь лицо одно,
  Порою мокрое от пота.
  
  Меня в руках держали Байрон, Дрейк,
  Шекспир порой гляделся в дно мое,
  После меня плясали твист и шейк,
  Франк прочь швырял копье свое,
  Меня увидев. А твоею долей стала
  Одна промежность и отверстие для кала.
  
  Тебя сломали, сколотили из дос;к,
  Потом убрали с глаз людских тайком.
  Теперь ты кто? Лишь дерева кусок,
  Стоишь себе в углу особняком".
  
  "Да я... да я... - скамейку взорвало: -
  Я видела зады Колумба, Кука, Магеллана,
  Мной любовалась бабка Тамерлана,
  На мне сидела мать Кориолана!"
  Тут рюмка хмыкнула: "Ну, понесло...
  Ты вспомни еще, как охрана,
  Что у стен замка Гамлета стояла,
  Тебя всегда ногой пинала.
  
  Нет, ты мертва; так стой в углу и перестань стенать".
  Скамейка скрипнула: "Да лучше так стоять,
  Зато я трезвою всегда бываю,
  А ты прокурена, пропита, словно ****ь,
  В тебя же днем и ночью наливают!
  
  С тобой идут плечом к плечу икота, рвота,
  А я, представь, была когда-то резвой".
  Тут рюмка усмехнулась: "А скажи-ка мне,
  Какой сегодня день? Суббота?
  Так вот, ты колченогою останешься вовек: и днем, и при луне,
  А я, подруга, завтра буду трезвой.
  
  Август 2008
  
  
  Паук и муха
  
  Паук, соткав свои силки,
  В углу уселся ждать добычу.
  Такой у пауков обычай,
  Пусть даже сытыми бывают пауки.
  
  И вот ему попалась муха.
  Он к ней лениво подошел,
  Уселся и зевнул: "Ну что, старуха,
  Читай молитву, твой конец пришел.
  
  Да ты не дергайся, я сыт,
  Меня лишь удручает быт,
  Скучаю я в своей тюрьме.
  И если ты расскажешь мне
  Забавный случай хоть какой,
  Клянусь, что я своей рукой
  Тебя освобожу. Лети!" -
  "А ты?" - "Мне дальше сеть плести".
  
  Обрадовавшись, муха сей же час,
  Воспрянув духом, повела рассказ:
  
  "Известно ли тебе..." - "Мне? Может статься". -
  "... Какие нынче чудеса в лесу творятся?
  Самки зверей, кои всегда самцами биты были,
  Уселись за рули автомобилей". -
  
  "Да ну? Не врешь?" - "Да вот те крест!
  Любой расскажет, что окрест
  Лес в страхе, как взялся огнем". -
  "Вот страсть-то - самки за рулем!" -
  
  "И вот одна из них, жена хорька
  Сбивает насмерть барсука". -
  "Да что ты!" - "Чтоб не встать мне с места!
  Теперь в слезах его невеста.
  Убийцу сей же час узнали.
  Ее вменяемой признали". -
  "И расстреляли?" - "Вот и нет,
  Условный срок у ней - пять лет". -
  
  "А кто ж виновен был?" - "Хориха.
  Была пьяна и мчалась лихо".
  Паук воскликнул: "В бога мать!
  За это надо пасти рвать!" -
  
  "А вот еще один случ;й.
  На трассе как-то невзначай
  У львицы поползли чулки -
  Похожи на твои силки.
  У ней глаза - как по рублю!
  Теперь вниманье не рулю,
  А лишь чулкам своим. И с маху..." -
  "Что?" - "Сбила насмерть росомаху". -
  
  "Вот ведьма! - завопил паук. -
  Да кто ж придумал - этих сук
  За руль сажать! Ума - вершок!
  Им не за руль, их на горшок!
  
  Что ж, видно, пьяною была?" -
  Паук спросил. - "Да нет, вела
  Она свою машину трезвой.
  Решили, что покойница слыла,
  Представь, - не слишком резвой.
  
  А та беременной была.
  Ей ли машины сторониться?"
  Паук вздохнул: "Ну и дела...
  Да, ну а что же эта львица?" -
  "Ее признали невменяемой, и эта Клеопатра
  Теперь под наблюденьем психиатра".
  
  Паук воскликнул: "Вот так городня!" -
  "Да, наказали принудительным леченьем.
  Она какая-то родня..." -
  "Кому?" - "Министру здравоохраненья".
  
  Паук, подперши голову рукой,
  Задумался о горести такой.
  А муха, улучив минуту,
  Взмахнула крыльями и разорвала путы.
  
  Август 2008 г.
  
  
  Барсук и остеохондроз
  
  Перед своей норой, на пне,
  Барсук однажды ночью при луне
  Сидел и шею лапой потирал.
  Лицо печальное. Барсук, видать, страдал.
  
  В тот миг другой барсук шел, песню напевая,
  И вдруг остановился: "Мать честная!
  Что, брат, сидишь? Да ты ведь чуть не плачешь".
  Барсук ему: "А ты, гляжу, все скачешь". -
  
  "Что же не скакать, коль ночка хороша?
  А у тебя, никак, болит душа?" -
  "Да не душа". - "А что?" - "Я буду краток:
  Мне будто кол всадили меж лопаток". -
  "Так то, похоже, остеопороз?" -
  "Нет, брат, то шейный остеохондроз.
  
  Мне мазей прописал вагон наш врач удод,
  Я в санаториях бываю каждый год:
  То жгут лучом, то в спину ткнут иголку,
  Да только все это без толку.
  Советуют глотать пилюли, пить таблетки,
  На дню по два укола - в руку, в бок;
  Жгут, повторяю, шею лазером нередко,
  Пью травы, капли, мажусь - всё не впрок.
  
  Мне делали массаж по методу волчицы,
  Потом по методу козы, лосихи, львицы,
  Потом еще какой-то чудо-мастерицы,
  Внушали: больше уж не заболит.
  А кол-то как сидел, так и сидит.
  
  Сказали: делать физзарядку на рассветах.
  Как будто я не делаю ее без их совета!
  Велели больше двигаться - мол, я сижу.
  Как будто я без них не знаю! Я брожу
  И день и ночь. Бегу, хожу, скачу...
  И слушать их я больше не хочу".
  
  Приятель молча выслушал тираду друга,
  Кивнул и молвил: "Тут больница - не подруга.
  Твой позвонок горит, как уголь в домне?
  Болезнь твоя запущена, запомни.
  
  Знай, позвоночник - не ожог,
  И остеохондроз не лечится, дружок,
  У нас. И в Швеции, и в Дании, и в Польше". -
  "Зачем тогда лекарств целый стеллаж,
  Зачем таблетки, мазь, уколы и массаж?" -
  "А чтобы высосать с тебя побольше.
  
  Его лишь можно заглушить на время,
  То всем известно. Ну, а это племя -
  Я про врачей, что все на иномарках -
  Тебя в аптеку шлет - уж там тебя подоят.
  У них закон - тут рука руку моет,
  А их лекарства - мертвому припарка.
  
  Тебя направят в платную больницу,
  Мол, только там, тебе, дружок, лечиться,
  Там, дескать, техника - не то что, брат, у нас.
  Ты все отдашь им сбереженья.
  Но тут свои соображенья:
  Врачам твоим идет отстежка в сей же час.
  
  А ты - как был больным, так и остался;
  Потратив уйму средств, у "мэтров" наблюдался,
  Толкался у дверей, надеялся, мечтал,
  В итоге же - ни с чем остался.
  На месяц заглушили твой недуг, ну, на квартал". -
  "И всё? - спросил барсук. - Но я же деньги дал!" -
  
  "Так что ж? Не вылечив однажды н;дуг этот,
  Они другой тебе предложат метод.
  И так всю жизнь ходить ты будешь к ним,
  Сначала к ним, потом к другим". -
  
  "Что ж делать мне, ужели всё так глухо?" -
  "Ну, на старуху есть всегда проруха, -
  Загадочно сказал приятель. - Ты, браток,
  На грязи поезжай, да на песок".
  
  Больной спросил: "Чего ж не посылают
  Они меня туда?" - "Они мечтают,
  Чтоб ты ходил подольше к ним.
  А вдруг ты там излечишься... на горе им?" -
  
  "Ну и дела... - вздохнул барсук устало. -
  Выходит, медицина платной стала...
  Но как мне быть? Я им уж всё спустил!.."
  Расплакался барсук и плечи опустил.
  
  "Да, брат, ты пострадал немало;
  В больницу попадешь - пиши пропало.
  Но средство есть, как вывести крамолу.
  Ну, что стоишь, потупив очи долу?" -
  
  "Ужель есть средство, подскажи мне, друг?"
  И тут его приятель молвил вдруг:
  "Пошли врачей к чертям ко всем,
  Поменьше соли ешь иль исключи совсем,
  И на курорт - на грязи, на песок,
  Да в тренажерный зал заглянешь на часок,
  Два раза в день - гимнастику для шеи, поясницы,
  И ты забудешь путь в больницу". -
  
  "И это всё?" - "Чего ж еще тебе?
  Да уделяй побольше времени ходьбе.
  То у тебя седьмой по счету позвонок,
  Меж ним и крайним - диск. Он вытек. Тут тебе звонок.
  И больше двигайся, брат, с этим не шути,
  Да в тренажерном зале мышцы нарасти,
  Они раздуются, поднимут позвонки,
  Что зажимают нерв. Да не минуй реки,
  Люби ее, почаще плавай стилем "брасс".
  И помни, брат, что кроме самих нас
  Никто не сделает нам хорошо".
  Сказал приятель... и ушел.
  
  Вот год прошел, за ним другой и третий,
  И как-то утром, на рассвете
  Они вновь встретились там, где росла ветла.
  "Ну что, - спросил приятель, - как дела?" -
  
  "Спасибо за науку, друг, - барсук ответил, -
  Представь, как сладко стало жить на свете.
  В больнице я с тех пор ни разу не был:
  Гуляю, плаваю, любуюсь небом.
  Я благодарен тому дню и той судьбе,
  Что привела тебя ко мне или меня к тебе!" -
  "Теперь ты знаешь, - друг сказал ему на это, -
  Что в жизни каждый - лекарь сам себе".
  
  Август 2008 г.
  
  
  Лев-редактор
  
  Олень-творец создал роман,
  В издательство его понес.
  Сказала секретарь: "Шарман!
  Его тот час одобрит босс!"
  
  Но босс сегодня встал не с той ноги,
  Дурное настроение с утра:
  Холодный чай... Вот изверги! Враги!
  И пироги - что есть сосны кора!
  
  И вот роман. "Что? Кто? Олень принес?
  Гони его к чертям с его стряпней!
  Скажи, чтобы домой его отнес:
  В редакции сегодня выходной".
  
  Но в полдень дух враждебный поугас:
  Льву принесли горячий чай
  И пироги, что испекли в сей час,
  И секретарша подмигнула невзначай...
  
  Лев улыбнулся ей: "Ну, как дела?
  Что в папке ты на подпись принесла?" -
  "Да тут стихотворенья росомах..." -
  "Издать! - воскликнул лев. - В пяти томах!"
  
  Мораль:
  Надумаешь нести редактору свое творение,
  Узнай сперва, в каком он настроении.
  
  Август 2008 г.
  
  
  Сердечная недостаточность
  
  Летит карета "скорой" по Лесной,
  По адресу: Лесная, пункт правопорядка.
  Здесь труп куницы тухнет под сосной,
  И тотчас волчий вывод краткий:
  "Вот - на глазах на наших умерла".
  Врачи не верят: "Да она же вся избита!"
  Ответ волков таков: "Она сердечницей была,
  Вот тут и правда-матушка зарыта".
  Вожак: "Вы поняли, о чем велась здесь речь моя?
  Пишите: недостаточность сердечная".
  
  Вот из палаты труп осла несут.
  Причина смерти - палочка кишечная.
  Врачи вздыхают и плечами жмут:
  "Похоже, недостаточность сердечная".
  
  У лани выстригли аппендицит.
  Она в восторге: "Жить отныне буду вечно я!"
  Но день прошел - и в морг спровадили ее врачи-отцы:
  В желудке у нее оставили щипцы.
  И вот диагноз: недостаточность сердечная.
  
  А вскоре удалили зуб бобру.
  Сказали: "Процедура безупречная!"
  Но у того вдруг челюсть загноилась,
  Потом вся кровь нежданно заразилась.
  Плечами жмет врач кенгуру:
  "Бобр умер. Недостаточность сердечная".
  
  Поранил ухо заяц. Лег его лечить.
  Но карты перепутали врачи
  И зайцу селезенку удалили,
  Потом в каталке к моргу проводили...
  А он на операции кричал: "К вам должен лечь не я!"
  Решили: недостаточность сердечная.
  
  Легла в палату самка кенгуру,
  Взмолилась: "Сумку порвала, увечна я".
  Ее прооперировали - и к утру
  На кладбище снесли, что за рекой, в бору.
  Что ж удивляться - недостаточность сердечная.
  
  Однажды рысь пришла к врачам.
  Они сказали хохоча:
  "Да у тебя всего лишь ранка поперечная!
  Зашьем, и будешь долго жить". Решили.
  Зашили. Да не то и не туда пришили.
  Отпели... Недостаточность сердечная.
  
  Врачи. Один другому говорит:
  "Больной скончался. Геморрой или плеврит...
  Болезнь какая-то уж очень скоротечная".
  Другой ответил: "Слушай, ты достал.
  Ну, умер он и умер. Что пристал?
  Фиксируй: недостаточность сердечная.
  
  На производстве травма! Что-то не по формуле...
  Вот врач - инстанция конечная.
  Ему вопрос: "А сколько нужно дать... чтобы оформили
  Как недостаточность сердечная?"
  
  Собрались как-то звери на поляне:
  Медведи, зайцы, лисы, рыси, лани -
  И загалдели: как же им лечиться дальше?
  Когда ж конец придет врачебной фальши?
  Нет смысла в клинику ложиться - так решил их суд,
  Ведь все одно вперед ногами понесут,
  Потом ответят: "То болезнь извечная,
  Она для нас, да и для вас, поймите, вечная,
  Болезнь зовется... недостаточность сердечная.
  
  Сентябрь 2008 г.
  
  
  Страна чудес
  
  Однажды встретились на ветке две синицы.
  Одна - другой: "Привет, сестрица!
  Ух, солнце-то как греет,
  Уж хоть бы выключили в доме батареи.
  
  Лечу на воздух из своих хором". -
  "Запомни, тут тебе не за бугром, -
  Ответила подруга. - Знай, сестра,
  Там выключат тогда, когда жара,
  А если холодно, то включат снова". -
  "Живут же птицы!" - "Ну, это не ново.
  
  Там, коль печет, то выключают рано,
  У нас же всё согласно плану:
  Пятнадцатого! И не смей канючить,
  Пусть холод, пусть мороз - никто не включит.
  Похоже, нет голов ни у кого". -
  "А что же можно сделать?" - "Ничего".
  
  "А вот скажи, сестра, я жду ответа:
  У них там летом
  Торгуют пирожками, как у нас?
  Горячими? Обжечься можно враз". -
  
  "Да это лишь у нас торгуют так,
  У нас всегда всё наперекосяк.
  Там, коль зима - то пирожки несут,
  Мороженое летом подадут". -
  "А пиво летом теплое сосут?" -
  "Ну, это только в нашем лишь лесу.
  
  Ты астмой, кажется, больна? Так там лечи,
  У них там лучшие врачи.
  У нас же - бездари, ворье, жулье". -
  "Да, гиблое у нас житье.
  Как на работу добираются они?
  У нас в автобусе - проснись, и вновь усни.
  У нас тут всяк автобусу мешает". -
  "Там этот ряд никто не занимает.
  
  Да, вспомнила, на днях у львицы были роды.
  Гляжу - уж у нее отходят воды.
  Звонок - и мигом "скорая" примчалась.
  Врач вышла и поинтересовалась:
  
  "А полис есть у вас?" И тут супруг,
  Что рядом был, сказал врачу: "Послушай, друг,
  Ты и твоя врачиха - чудаки.
  Гуляли мы по берегу реки;
  По-вашему, мы с полисом гулять должны?" -
  "Нам ваши возраженья не нужны, -
  Ответили врачи, - мы уезжаем". -
  "Да вы с ума сошли! Ведь мы рожаем!" -
  
  "Ну что ж, рожайте, это дело ваше" -
  Врачи сказали и в машину сели.
  Тут львица стала матерно орать.
  Врачи спросили: "Деньги есть, папаша?" -
  "Вы что, - лев крикнул, - обалдели?
  Мы ж на прогулку шли, зачем их брать?.."
  
  С ним разговаривать не стали,
  Попрыгали в 03 и газу дали". -
  "И что?" - взметнула бровь синица.
  Подруга молвила: "Уехали". - "А львица?" -
  "А львица пала на берег без звука". -
  "Ну, а потом?" - "Скончалась в страшных муках". -
  
  "Вот ироды! Вот власть у нас какая!
  И что у нас за родина такая?" -
  "У нас тут будто Скифия иль Дакия,
  Не Лондон, не Париж, не Берн, не Токио.
  Наш лес они зовут там Нетудакия,
  Нетакия, Нетамия. Нетокия.
  
  У нас работают повсюду чужаки:
  Дешевле так. Наоборот же - не с руки.
  В лесу у нас жилье тому, чей кошель туг
  И кто, имея деньги, сильным мира - друг.
  У нас девиз: "Кто не работает, тот ест". -
  "Вот потому наш лес зовут Страной Чудес".
  -----
  Паря в выс;, орел, царь птиц,
  Директор рынков, театров и больниц,
  Спросил однажды ястреба-секретаря:
  "А где же все? Ни вальдшнепа, ни глухаря,
  Ни галок, ни ворон не вижу я.
  Где вся лесная дружная семья?"
  
  Ответил ястреб: "Был бы лес, а то пародия,
  Его зовут еще "Страна Наоборотия".
  Все там, в другом краю, где мудрый царь
  Заботится и думает о них, как встарь,
  Где край - цветущий сад,
  Что было и у нас лет так с полста тому назад".
  
  Сентябрь - 2008 г.
  
  
  Умный издатель
  
  Барсук рассказы стал писать.
  Их написал десятков пять
  И позвонил в издательство "Пеньки",
  Решив: ему их надобно издать.
  Пускай попробуют не взять,
  Чай, там сидят не дураки.
  
  Ему ответили довольно равнодушно:
  "Что? Проза малая? Товарищ, это скушно!
  Рассказов ваших нам не нужно.
  Понятно, что ли? Мы их не берем".
  Он позвонил в "Березовую стружку";
  Там кто-то гаркнул, об пол звякнув кружкой:
  "Балбес! Мы заграничных издаем!"
  
  Барсук еще одну попытку сделал
  И рукопись вручил лисе дебелой,
  Редактору издательства "Трухлявый пень".
  И тут услышал возраженье:
  "У нас свои соображенья.
  Нам кажется, что это дребедень".
  
  Он обратился в "Лошадиные бока".
  Ему ответили с апломбом, свысока:
  "Куда ты лезешь, прищеми свой зад, васёк,
  Мы знаменитостей печатаем, засёк?"
  
  Лет через несколько рассказы все ж издали
  В издательстве "Сиреневые дали".
  И тут случилось чудо из чудес:
  Вмиг весь тираж раскуплен был.
  И книжный мир в молчании застыл.
  В тревоге, в удивленье старый лес...
  
  И тут звонок, и голос из "Пеньков":
  "Да вы уж нас простите, дураков,
  Не знаем уж, кто вам сказал тогда...
  Мы прозу малую, представьте, практикуем!
  Издали вас? От счастья мы ликуем;
  Мы переиздадим вас - хоть когда!
  
  Потом звонит "Березовая стружка".
  Не слышно, как на пол упала кружка,
  А в голосе - вина, лесть, ласка, такт:
  "Что ж, заграничные... вот ерунда!
  Мы издадим и ваши, не беда,
  Мы рады с вами подписать контракт".
  
  Затем в эфире - "Пень трухлявый"
  И голос нежный и писклявый:
  "Вы не обиделись на нас?
  Ну же, барсук, не будьте букой,
  Скорее дайте вашу руку;
  Мы рады вновь увидеть вас!"
  
  И, наконец, издалека
  Заржали "Лошадиные бока":
  "Мы вас приветствуем, мы рады слышать вас!
  Жаль, мы не поняли тогда,
  Какая вы у нас звезда!
  Вы лишь кивните, мы примчимся сей же час!"
  
  Барсук зла не таил ни в коей мере,
  Но все ж остался верен
  Тому, кто руку помощи ему подал.
  Его еще переиздали дважды.
  Озолотились! И однажды -
  Сенсация: барсук одним из лучших стал!
  
  Сентябрь 2008 г.
  
  
  
  Зайчиха у врача
  
  Зайчихе как-то стало плохо.
  Не ожидая здесь подвоха,
  К врачу направилась она.
  А пред глазами - пелена.
  
  Пришла. Уселась. "Что болит? -
  Ей врач-лисица говорит.
  "Ой, плохо, доктор, плохо мне,
  Хожу чумная, как во сне,
  Сюда к вам еле доползла,
  Спасибо, сватья довезла". -
  
  "Ну что ж, послушаем. Ложитесь.
  Лежите так, не шевелитесь...
  Вот это номер! Вот так раз!
  Болезнь опасная у вас". -
  
  "Мне будто в грудь всадили кол..." -
  "Вам срочно надобен укол.
  Но он, представьте, дорогой.
  Могу, конечно, и другой..." -
  "А он поможет?" - "Как сказать..." -
  "Ах, я готова все отдать!" -
  "Тот стоит тысячу. Согласны?" -
  "Да бог с ним! Делайте". - "Прекрасно,
  Лежите так, я к вам иду,
  Вот только ампулу найду".
  
  И, повернувшись к ней спиной,
  Туда, где сразу за стеной
  Стояли строем пузырьки,
  Одним движением руки
  Лиса взяла флакон другой,
  Под цифрой 100. А дорогой,
  Тот, что кто только ни менял,
  Остался там, где и стоял.
  
  Чрез день зайчиха умерла...
  
  Подругой у лисы была
  Кукушка-врач. И ей однажды
  Лиса поведала, как дважды
  Она уж шла на сей обман.
  
  Кукушка вскрикнула: "Шарман!
  Тебе бы фокусницей быть,
  Лисичка. Надобно обмыть
  Искусство лапок твоих ловких". -
  "Да, жаль, зайчиха умерла". -
  "А кстати, что ты ей дала?" -
  "Укол от воспаленья легких". -
  
  "А наш патологоанатом,
  Тот, что всегда ругался матом,
  Едва вскрыл труп, сказал мгновенно,
  Что тромб ей закупорил вену".
  
  Лиса явила свой апломб:
  "Ну что ж поделать, тромб так тромб,
  Какая разница, кума?
  Ты то же сделала б сама.
  Тут уж, сестра, умей крутиться.
  Куда больному, в самом деле, обратиться?
  Коль ломит у него в груди иль в пояснице?
  К врачу! А тут - ему что скажешь,
  Тому и верит". - "Не откажешь
  Тебе в уме" - кукушка ей в ответ.
  Лиса: "У них же выхода другого нет!
  И чем внушительней больных поток,
  Тем туже наш с тобою кошелек.
  
  На этом нам и надобно играть".
  Кукушка головою закивала:
  "Нам всем пример с тебя бы надо брать!"
  
  Сентябрь 2008 г.
  
  
  Маньяк в лесу - 2
  
  В лесу однажды рысь поймали:
  Она хорька загрызла, и ей дали
  Срок - десять лет.
  О деле том забыть пытались,
  Но вскоре вдруг все диву дались:
  В лесу опять нашли скелет!
  
  Потом еще один нашли, за ним - пятнадцать,
  Потом еще, еще... уже их двадцать!
  Кто ж убивает? Не поймать никак.
  В лесу тревогу объявили;
  И просьба всем, чтобы ловили:
  У них орудует маньяк!
  
  Но, наконец, его нашли
  И с ним ко льву на суд пришли.
  Лев с ходу рявкнул: "Расстрелять!"
  Ему в ответ: "Наш суд гуманный,
  Расстрела нет у нас". Лев буркнул: "Странно...
  Тогда лет десять ему дать".
  
  Но вот спешит маньяка мама:
  "Владыка, пощади, ведь это - драма
  Для сердца моего. Я ж ему мать.
  Подумаешь, терзал несчастных,
  Ведь не со зла. И ты напрасно
  Велел ему "десятку" дать.
  Поменьше дай ему, он смирный,
  Сидеть он будет тихо, мирно...
  Зачем же десять лет? Ведь можно пять..." -
  
  "Что ж, пять так пять, - лев согласился,
  За ухом почесал и прослезился: -
  Тебя мы пожалеем, ты ведь мать".
  
  Маньяка полностью в убийствах уличили,
  Но месяцев пять-шесть его сперва лечили,
  Кормили на убой: икра, сыры, бифштекс, варенье...
  И через год он, окрыленный,
  Отпущен был с мест удаленных
  За кротость нрава, за примерное же поведенье.
  
  Спустя полмесяца этот бычок
  Вновь импульс получил, то бишь толчок
  К возобновлению своих бесчинств,
  И вновь нач;л рубить, колоть,
  Зверюшкам животы пороть,
  И без каких ни то мздоимств.
  
  Повторные убийства всех врасплох застали.
  Тут родственники мертвых ждать не стали,
  Бычка поймали и порвали на куски.
  Они наказаны за то убийство были,
  Их всех поймали и судили:
  Одних отправили на Колыму, других на Соловки.
  
  Сентябрь 2008 г.
  
  
  Окунь и густера
  
  Однажды как-то поутру
  Увидел окунь густеру.
  "Что пригорюнилась ты, мать?" -
  "Никак пришел меня сожрать?" -
  
  "Да где там! Видишь, чуть дышу,
  Вот отдышусь тут и решу:
  То ль по теченью вниз отбыть,
  То ль вверх, набравшись силы, плыть". -
  
  "А я вот собралась тут жить.
  Что приключилось-то, скажи.
  Иль ты голодный завсегда,
  Или тут тухлая вода?" -
  
  "Вода тут - лучше не придумать,
  И о еде не надо думать", -
  Ответил окунь пучеглазый. -
  "Так поделись своим рассказом". -
  
  "Рассказ печальный мой, сестра,
  Представь, здесь с самого утра
  Бросали люди сети с лодок
  И делали по десять ходок,
  
  Потом бредня;ми заходили,
  Всю речку напрочь замутили,
  Хватали всё, что попадет,
  Всё, что их бредень загребет;
  
  Малька губили хохоча,
  Икру давили сгоряча...
  И я в сеть ихнюю попал,
  Но чудом вырвался, удрал.
  
  Здесь мелководье, щука ходит,
  И вот сюда они приходят,
  Светя огнями, ночь-в-полночь.
  Никто не может нам помочь;
  И вот бегу отсюда прочь". -
  
  "Что ж рыбнадзор, инспектор;?"
  Его спросила густера.
  Прокашлял окунь: "Было дело,
  Нежданно помощь к нам поспела,
  Но браконьеры - ни гу-гу,
  Я рассказать тебе могу,
  Что видел сам. Они подплыли
  И документы предъявили.
  Потом настала тишина.
  Была недолгою она;
  Они на берег подались,
  Потом присели, покурили
  И, посмеявшись, разошлись". -
  
  "А где ж мораль?" - "Вот так вопрос, -
  Ответил окунь и вздохнул: -
  Я слышал, кто-то хохотнул,
  Потом спросил: "Доволен босс?"
  
  А дальше было не шутя:
  На это место час спустя
  Старик приплелся в сапогах,
  С сачком и удочкой в руках.
  
  Лишь он уселся в омутке,
  Как тут же сверху по реке
  Моторка мчит во весь опор.
  Я сразу понял: рыбнадзор!
  
  Подплыли, и давай орать:
  "Козел! Хрен старый, твою мать!"
  Сачок, ведерко отымают:
  "Запрет на ловлю рыбы в мае!
  Ты этого не знал, рыбак?
  Ты браконьер, ты вурдалак!
  Так, всё, старик, поедешь с нами,
  Ты арестованный властями". -
  
  "И что?" - спросила густера.
  "А то, что нам, сестра, пора,
  Пойми, отсюда делать ноги,
  И нет у нас другой дороги.
  Здесь зверя бьют, природу жгут,
  Здесь рыбу бреднем волокут,
  Здесь правды нет, кругом обман,
  Здесь каждый смотрит в свой карман...
  
  Я уплываю. Ты со мной?" -
  "А что ж, прикажешь мне одной
  Здесь быть?" - "Прости меня тогда:
  Я был врагом твоим всегда". -
  "Да ладно уж..." - сказала рыбка
  И засветилась вся улыбкой.
  
  Они взмахнули плавниками,
  Ну точно человек руками,
  Подплыли к плёсу налегке
  И вниз умчались по реке.
  
  Сентябрь 2008 г.
  
  
  Иволга и канарейка
  
  На ветвь березы сели два щегла.
  "А знаешь ли, - один сказал другому, -
  Что иволга недавно умерла?" -
  "Да что ты! Жаль. А пела ведь она,
  Что позавидовать иному.
  
  Я помню ее пенье: чудо, брат!
  Я голосистее певуньи не слыхал.
  А помнишь ли певцов парад?
  Ее услышать каждый был бы рад.
  Уж как я ей тогда хвостом махал!
  
  И все же лучше всех она не стала,
  Хотя быть лучшею ей надлежало.
  Она - звезда! Ей королевой пенья быть!
  Вот это голос был! За что и пострадала.
  
  Ее соперницей считали канарейку,
  А ведь она - что супротив пенька скамейка.
  Но пень вдруг стал высок, скамейка ж вниз сошла,
  Ее забыли, и она ушла.
  А канарейка по рукам пошла". -
  
  "А знаешь, иволга любила имя "Жанна..." -
  Ей ходу н; дали, мой друг. Была осанна
  Не в честь нее, а в честь других,
  Кто был податлив, родовит, был тих,
  Кто ближе был к эстрадным заправилам,
  Имел родню, блат, то бишь связи;
  Он с грязи с ходу вылез в князи,
  А кто талантлив был, тому - в бок вилы.
  
  Теперь об иволге не говорят.
  Теперь с той канарейкой в ряд
  Никто не встанет из певцов". -
  "А их и нет, в конце концов".
  
  Сентябрь 2008 г.
  
  
  Из грязи в князи
  
  Хорек был хилым, избегал публичных тем,
  Был незаметен, мал, тщедушен,
  Он был вонюч, не спал ни с кем,
  Жил одиноко, был послушен.
  
  В лесу том львица проживала.
  Она царицею была,
  Хотя и девой старою слыла...
  И как-то в казино однажды
  Она со свитою зашла.
  
  И вышло так, что и хорек случился тут.
  Она от скуки стала строить ему глазки,
  И вот хорька уже к ней в спальню волокут.
  А вскоре случай этот предали огласке.
  
  Любви все возрасты покорны.
  Хорьку царица сердце отдала.
  Теперь она с хорьком спала,
  И он был рад, что их судьба свела:
  Случайно ведь попал он в дом игорный.
  
  Так стал он львицы фаворитом,
  Стал важным, наглым, толстым, сытым.
  С тех пор его карьера процветает
  И переспать с ним каждая мечтает.
  
  Сентябрь - 2008 г.
  
  
  
  
  Предел самообороны
  
  Блюстители порядка сбились с ног, ища маньяка:
  Двенадцать душ отправил к праотцам, однако!
  Не шутка. Изловить, судить бы строго...
  И вот он как-то вышел на дорогу.
  
  По ней шел еж. Маньяк навстречу: "Эй ты, хмырь!
  Козел вонючий! Вурдалак! Ишак! Упырь!
  А ну скорей свои деньжонки отдавай!
  Что, нет деньжонок? Тогда часики снимай".
  
  Еж пропищал: "Да я часов-то не ношу..." -
  "Ах так! Тогда тебя я жизни, пес, лишу!" -
  Сказал маньяк, и вынимает нож...
  Не стал бежать и звать на помощь еж.
  
  Ночь на дворе. Кому кричать? Без толку.
  Еж выставил свои иголки
  И храбро двинулся вперед.
  Маньяк ударил - с уха у ежа кровь льет.
  Но изловчился еж и, несмотря на ухо,
  Вонзил иголки супостату в брюхо...
  Маньяк еще с минуту постоял,
  Качнулся - и бездыханный упал.
  
  Потом ежу сказали, лапы спеленав:
  "Ты, брат колючий еж, неправ.
  Превысил ты предел, - кричат вороны, -
  Необходимой самообороны!
  Ты должен был милицию позвать,
  А как приехали бы - им маньяка сдать.
  Законов, брат, не знаешь, а живешь на свете,
  Теперь тебе как минимум "десятка" светит..."
  
  Сентябрь - 2008 г.
  
  
  Новое слово науки
  
  В лесу зимой,
  Недалеко от тракта,
  Дабы спокоен был народ лесной
  Ему представили науки достиженья:
  Снегоуборочный комбайн, новейший трактор,
  Машины для уборки снега - важный фактор.
  Пока что всё стояло без движенья.
  
  Вот к месту выставки съезжаются "бугры":
  Один на "Вольво", два других на "Мерседесах",
  Еще один на "Лексусе" повеса,
  Потом на "Ауди" рысь выполз из норы.
  
  Им аплодировали шумною толпою:
  "Вот молодцы! Вот к нам внимание какое!
  Вот так отцы! Мы рады все таким дарам!"
  И дружно воскуряли фимиам "буграм".
  
  Но вот пришла зима, и это диво,
  Что с виду безупречно и красиво,
  В соседний лес отволокли,
  А там, где оно было, дворники с лопатой,
  Как в старину когда-то,
  Дорожки чистили и тротуар мели.
  
  Им задали вопрос: "А что, бобрята,
  Вы почему опять с лопатой?
  А техника?" И вот каков ответ:
  "Такая техника - кому она нужна?
  Давно уж вся поломана она". -
  "Что же не починят?" - "На запчасти денег нет.
  Теперь другие ей любуются,
  Блестящей, новой, дорогой.
  Теперь она стоит, красуется
  Уже не выставке другой".
  
  Сентябрь 2008 г.
  
  
  Сынок-поэт
  
  На бережку, где ручеек струится,
  Однажды повстречались две куницы.
  Одна из них стихи писала ловко,
  Другая - соболиная золовка.
  
  Та, что стихи писала, возмущалась:
  "Представь, кума, я как-то оказалась
  На ярмарке, где книги продают.
  Стою себе, автографы даю.
  
  А около меня стоит лисенок -
  Сопляк, заморыш, сущий постреленок,
  А в лапах у него его стихотворенья.
  Вот, думаю, где светопреставленье!
  
  Он там показывал всем книжицу свою,
  А я тут рядом, близ него стою.
  Он рад был, видя, как все звери вдруг,
  Спеша к нему, образовали круг.
  
  Тут стали покупать его стихи.
  Вокруг амбре: лосьон, вода, духи;
  Он мил, любезен, всем дает ответ.
  Я думаю: что ж это за поэт?
  
  Я несколько стихов его прочла.
  Прочла и ничего в них не нашла:
  Ни чувства нет, ни сопереживания,
  Ни ласки, ни любви, ни сострадания,
  Герои и безлики, и бездушны,
  Событья не реальны, а воздушны.
  Но вскоре получила я ответ:
  Представь, ему всего пятнадцать лет!
  
  Я сей же миг дар речи потеряла.
  Я так всегда бумаге доверяла...
  По мне - ей впору от стыда сгореть,
  Чем эти вирши на себе терпеть". -
  
  "А знаешь ли, кума, кто его мать? -
  Золовка поспешила ей сказать. -
  Она... и ты не удивляйся, кстати,
  Сноха министра Госкомлеспечати".
  
  Сентябрь 2008 г.
  
  
  Совещание наверху
  
  Однажды лев сказал медведю важным тоном:
  "Пора все платным сделать, как у них там, за кордоном:
  Больницы, клубы, дискотеки,
  Деревья, воздух, поликлиники, библиотеки.
  Да, вот еще что надобно решить:
  Пора пенсионеров льгот лишить,
  Пускай в автобусах берут билет.
  Да пенсионный возраст увеличить на пять лет". -
  
  "Постой-ка, брат, а наш народ нас не осудит?" -
  "Народ - что раб: ему как скажешь, так и будет.
  Так чт;, брат, взвинтим цены к потолку
  И сделаем все платным, даже мост через реку?
  Богач поймет, богач осилит ношу эту" -
  "А как народ?" - "...На твой вопрос ответа нету...
  
  А впрочем, есть решение, ей-ей!
  Добавим им по сто рублей,
  И выйдет, как всегда, наоборот.
  Народ и рот заткнет".
  
  Сентябрь 2008 г.
  
  
  Кто ты и где рожден (паспортный вопрос)
  
  Правительство однажды удивили
  Кубинец, русский, чех, пруссак, казах.
  Спросили: почему, зачем, скажите, упразднили
  Национальность в паспортах?
  
  Островитянин в гневе: "Вот те на!
  Отец мой - коренной кубинец
  И мать на Кубе рождена,
  А я родился в чайхане Баб-Нет-Хана,
  Выходит, кто я, абиссинец?
  А у меня есть друг, его зовут Бандебе,
  Так тот вообще родился аж в Баб-эль-Мандебе!
  Так и записан, а ведь он кубинец,
  Такой вот в паспорте ему гостинец".
  
  Пруссак ревет, как водопад:
  "Когда-то, десять лет назад,
  Все знали, что я истинный ариец.
  Но я родился в Бель-Мад-Муд-Мед-Зад,
  И кто же я теперь, сириец?
  Мои родители работали там как-то,
  И вот такая выпала мне карта".
  
  Словак в сердцах швырнул на пол картуз:
  "Отец мой - чех, и чешка - мать, крещенная в купели,
  А я родился в Ла-Рошели.
  Так кто же я теперь, француз?"
  
  Тут русский в гневе вышиб дверь плечом
  И матом разразился: "Да вы чё,
  Ханурики, на русского переть?!
  Все говорят, что я якут.
  Да я по ихнему не волоку!
  Меня родили русские, кончай балдеть!
  Хоть и родился я в Алдуй-Куку.
  Но поспешили это сей же миг запечатлеть.
  Ну что, приятно кляксу этакую в паспорте иметь?
  
  А мой сосед, вахлак, в натуре,
  Вообще родился в Африке, в деревне Дай-Врот-Дуре,
  Республика зовется Сучья Нить.
  Там папа с мамой вроде медь добыли,
  Кого-то там убили, а потом зарыли,
  За что обоих чуть не посадили.
  Но русские обое, кстати, были.
  Так что ж он, негр? Да чтоб мне в МУРе сгнить!
  
  А есть еще знакомый у меня, Махмуд.
  Так то кликуха. А его зовут
  Абдул-Хаким-Об-Стол-Лбом-Бей,
  И дед его, плебей, из города Бомбей.
  Но он, Абдул, в Москве родился,
  У его мамочки здесь выкидыш случился...
  Так что же он теперь, москвич?
  Разбей его вич-паралич!
  
  Так что нам скажете вы, заправилы? -
  Поинтересовался русский. - В бок вам вилы!
  Кому и зачем знать, где был рожден вахлак?"
  Те, кто пока без вил в боку ходил,
  Сказали, не подумав: "Знать роддом хотим". -
  "Зачем?!.. Мать вашу так-растак!"
  Спросили четверо того, кто так придумал.
  Тот жал плечами и все думал, думал, думал...
  
  Сентябрь 2008 г.
  
  
  Заяц-фальшивомонетчик
  
  Заяц пришел к магазину,
  Купил капусты корзину.
  Покупку домой несет,
  В кармане сдача - пятьсот.
  С этой пятьсотрублевкой
  Решил сделать обновку:
  Валенки, вишь, прохудились,
  Совсем никуда не годились.
  Но радовался он рано:
  Его скрутила охрана,
  Когда он платил по счету.
  Те знали свою работу.
  "Попался, косой лопух, -
  Пропел охранник петух. -
  Теперь ты ответишь, балбес,
  За то, что обманывал лес".
  Заяц молвил в притихшем зале:
  "За что вы меня повязали?" -
  "За что? Ишь, невинный кузнечик!
  Да ты же фальшивомонетчик!
  Бумажка, что ты показал, -
  Фальшивка! - охранник сказал.
  Заяц в ответ повел ухом:
  "Да я же ни сном ни духом...
  Я с тысячей шел к магазину,
  Купил там капусты корзину,
  А сдачу-то - видели куры -
  Мне сдали вот этой купюрой". -
  "Рассказывай сказки, сказитель!
  Ты вор, ты подлец, ты грабитель!"
  И те, что рядом стояли,
  Вскричали: "Вора поймали!" -
  "Кого это?" - "Зайца". - "За что же?" -
  "С такими надо построже, -
  Проблеял козел-буфетчик. -
  Ведь он же фальшивомонетчик!" -
  "Под стражу мерзавца! Довольно! -
  Пискнула мышь недовольно. -
  Знать, дружит с воровкой-лисой,
  Ишь, бельмы таращит косой". -
  "Что уши повесил, зайка? -
  Сощурилась псина Лайка. -
  Фальшивомонетчик - к ответу!
  Отныне знай истину эту". -
  "Заприте за ним все двери, -
  Кругом загалдели звери. -
  Обманщика надо судить
  И надолго в тюрьму посадить!"
  Заяц, белее мела,
  Вновь начал рассказ свой несмело:
  "Да это же вовсе не я,
  Купюра, друзья, не моя,
  Такую мне сдачу дали..."
  Но его больше слушать не стали,
  За шиворот - и в воронок:
  Не будешь фальшивить, дружок.
  И сколько потом он ни бился,
  Сколько потом ни судился,
  В тюрьму все же сел, как ответчик
  За то, что фальшивомонетчик.
  
  Сентябрь 2008 г.
  
  
  Конкурс музыкантов
  
  Решили как-то, что в лесу таланты есть.
  И в самом деле, что ж мы, без талантов?
  И в тот же час лес облетела весть:
  Назавтра конкурс музыкантов!
  
  И вот день этот наступил,
  И с самого утра к площадке зритель повалил:
  Послушать музыкантов всем хотелось.
  Перед площадкою жюри расселось,
  И в тишине ведущий объявил:
  
  "Пред вами выступит квартет ослов!"
  Те вышли, поглядели в зал поверх голов,
  Гитару взяли, контрабас, трубу, гобой
  И заиграли невпопад и вразнобой.
  
  Минута - меньше! - протекла с их выступления,
  Как вдруг собравшиеся в исступлении
  Взялись шуметь, свистеть, орать
  И в музыкантов яйца тухлые швырять.
  
  "Долой! - кричат. - Убрать с эстрады этих франтов,
  Этих балбесов, шарлатанов, дилетантов,
  Мы не желаем это больше слушать!
  Довольно! Пощадите наши уши!"
  
  Со свистом, улюлюканьем и смехом,
  Что раздались вдогонку неумехам,
  Ослы с эстрады вниз сошли,
  А на их место четверо бобров взошли.
  Они гитары взяли, к барабанам сели,
  Всем поклонились... и запели.
  
  Минуты три, разинув рты, на них глазели
  Слоны, львы, рыси, лоси и газели.
  И вот - конец. Певцы в поклоне - глаза вниз.
  Тут зрители взревели дружно: "Браво! Бис!
  Вот мастера! Вот так рулады!
  Хотим еще послушать их баллады!"
  И по желанью зрителей, под гром оваций
  Концерт закончился поздней минут на двадцать.
  
  Всем стало ясно, кто победу одержал,
  Кто лавры победителей стяжал.
  И то сказать: зал то ревел, то плакал от восторга;
  Яснее ясного: тут уж не будет торга.
  
  Жюри решенье приняло единогласно,
  И все оценку вынесли: "Прекрасно!"
  Но тут воззрились разом на осла,
  Что главным был, сидел в торце стола.
  
  Осел подумал и сказал подобострастно:
  "Хотя играют и поют они прекрасно,
  Но разные пред нами весов чаши.
  Иль вы забыли про карманы ваши?
  
  Мы мзду солидную имеем от ослов,
  Пусть не играть, ни петь, конечно, не умеют;
  От тех же, кто талантлив - невелик улов.
  От мастерства бобров карманы не полнеют.
  Ослов в конце концов играть и петь научим,
  На то у нас специалисты есть". -
  
  "Тому, что на ударных, он, брат, тесть" -
  Один в жюри сказал другому. - "Вот везучий, -
  Тот так же шепотом ответил: - Значит, круче
  Таланта, брат, - родство, богатство, блат и лесть".
  
  Рыдайте, возмущайтесь и дивитесь!
  Но те, кто лучше, но без денег, без родства
  Услышали под вечер в адрес свой слова:
  "А вы, друзья, ступайте, поучитесь,
  Вам рано до вершины мастерства".
  
  Сентябрь 2008 г.
  
  
  Курица и петух
  
  Петух всю жизнь трудился, не жалея сил,
  Отцом семейства был и утром всех будил.
  А курица, снеся яиц штук двести,
  Однажды заскучала на насесте.
  
  И вот от скуки как-то раз
  Она состряпала рассказ.
  Прочла, воскликнула: "Шарман!"
  И тут ей вздумалось писать роман.
  
  Недолго думая, она взялась за дело
  И целый год над ним корпела.
  Потом сказала мужу: "Эка благодать!
  Ты знаешь, Петя, я хочу его издать.
  
  Ты ведь в издательстве на службе, дорогой,
  Так и издай мой труд, а я начну другой". -
  "Так это что, роман?" - "Ну да, я ж говорю". -
  "Ну и дела... Ну что ж, давай я посмотрю".
  
  Петух, насупив брови, в чтенье углубился,
  А лишь прочел - и бранью разразился:
  "Стряпня, бездарность, глупость! Графоманка,
  Невежда, тупоумная вакханка!
  Герои мелки, немощны, без силы воли;
  Ты хоть бы книги почитала, что ли,
  В них тайна сочинительства сокрыта!..
  Не суй-ка нос, мать, не в свое корыто".
  
  Сказал он так и на плетень взлетел,
  И гимн дню новому, прекрасному воспел.
  А курица вдруг страстью возгорелась
  И вновь за рукопись уселась.
  
  А через год, как в прошлый раз: "Шарман!
  Прочти-ка, Петя, новый мой роман.
  
  Петух захлопал крыльями, прокукарекал глухо
  И закричал: "Да ты с ума сошла, старуха!
  Вам, бабам, надо - говорил хозяйки зять -
  Вожжами вдоль спины мозги вправлять".
  
  Но в поле зренья не нашлось орудья порки,
  То сразу же узрел глаз бабий зоркий,
  И - ну она его вновь донимать:
  "Петруша, дорогой, начни опять читать".
  
  И Петя сдался - знать, силенок поубыло.
  А как прочел, воскликнул: "Бред гнедой кобылы!
  Нет, не гнедой, а сивой! Ты бы лучше, мать,
  Сперва подумала бы, прежде чем писать.
  
  То не роман, то даже и не чтиво,
  Здесь все уродливо и криво,
  Понятья не имеешь, о чем пишешь.
  Что, к сочинительству неровно дышишь?
  
  Так надобно учиться поначалу,
  Рассказы пописать сначала;
  А ты решила с ходу взять барьер,
  Вот этак прямо - с места и в карьер.
  
  А вдуматься - кому твоя мура нужна?
  Ведь пишешь ты о том, что видишь из окна:
  Вон, вижу, слева конский волосок,
  А вон лежит, парит дерьма кусок".
  
  Тут курица взяла его за гребешок:
  "Но ты ж в редакции работаешь, дружок,
  Так отнеси мои романы насовсем,
  Быть может, это - как раз то, что нужно всем?"
  
  И вновь пыл петин, как и прежде, поугас.
  Не в силах противостоять и в этот раз,
  Он сплюнул зло, ругнулся матом, в дом вошел,
  Схватил бумаги, хлопнул дверью и ушел.
  
  Спустя три месяца петух вошел в избенку
  И из-под левого крыла извлек книжонку:
  "Вот, полюбуйся, это первый твой роман". -
  "Неужто правда? То не сон и не обман?
  Ну, слава богу, дело, значит, движется". -
  "А вот твоя вторая книжица" -
  Сказал петух и, распустив под брюхом бант,
  Достал другой карманный вариант.
  
  Тут курица, кичась, картинно закурила.
  "А ты уже, коза, и крылья распустила?
  А знаешь ли, чтоб книжка этакою стала
  Над ней толпа писак, потея, с месяц перьями махала?" -
  
  "Зачем же? - курица спросила. - Стало быть,
  Они уж знали, что ее удастся сбыть?" -
  "Еще бы, дура, после этакой шлифовки
  Тираж распродан был. Представь, сколь хитро, ловко.
  
  Но вот еще о чем спешу тебе сказать:
  Ты больше не садись писать,
  Твою манеру сеять байки, враки
  Враз поняли внештатные писаки.
  
  Ну, а поскольку наш читатель,
  Наш обыватель, фантазер, мечтатель
  Там ситуацию знакомую нашел,
  То это значит: бум прошел и вновь пришел.
  
  Такие книжки стали нынче нарасхват". -
  "Так значит, я..." - "Нет, ты выращивай цыплят,
  Другие будут за тебя писать твой труд.
  Ты пишешь год. Они ж за месяц то сошьют.
  Ты лишь не забывай контракт подписывать
  Да новое название записывать
  И знать, что это, скажем, том десятый,
  А не пятнадцатый, к примеру, иль двадцатый".
  
  Всё так и вышло самой курице на диво,
  Кругом хватали это чтиво
  И восхищались: "Это ж надо - просто мигом!
  Подумайте: за месяц пишет книгу".
  
  Теперь забыла курица покой.
  К ней деньги потекли рекой,
  Ведь в одночасье знаменитой стать,
  Не значит ли - богатством обладать?
  
  Теперь на всех она глядела свысока,
  Теперь машина у нее - "Ока!"
  А там, где близ реки шумит дубняк,
  Она купила трехэтажный особняк.
  
  Отныне уж не след ей стало яйца нести,
  Соседи и друзья у нее стали не в чести,
  И, лежа на диване, она млела: "Часом,
  Я не сестра ли обитателям Парнаса?"
  
  Она с экрана уж вещала бойко, звонко.
  Ну, правда, речь была записана на пленку.
  Ее не ждали дома уж кастрюли и горшки,
  Она теперь лишь отвечала на звонки.
  
  Своему мужу, что внизу, в подвале жил,
  Она сказала: "Как не я, ты кем бы был?
  Меня метрессою зовут, мне нет помех,
  Ты вот что знай: я скоро стану выше всех!"
  
  И вот однажды новоявленную диву,
  Что для дороги пишет свое чтиво,
  На съемки пригласили для журнала,
  А рядом с нею стопка "ее" книг стояла.
  
  Она - с апломбом: "Выше стопку, выше!
  Пускай поднимется чуть не до крыши!"
  
  С ней рядом уж гора. "Извольте, ваша милость".
  Вдруг стопка зашаталась, накренилась
  И всей махиною на курицу упала...
  И курицы не стало.
  
  Сентябрь 2008 г.
  
  
  Талон к врачу
  
  Отбыв положенное наказанье,
  Стерпев допросы, ставки, истязанья,
  Зайчишка, что повинен был в подделке денег,
  Вернулся в лес. И вот он - неврастеник.
  
  Он боль сердечную терпел, сколь мог,
  И вот не в шутку занемог.
  Его измучила бессонница, невроз пришел,
  И он однажды в поликлинику пошел.
  
  В окне регистратуры яркий свет.
  Зайчишка - белке, сто склонилась над тетрадкой:
  "На сердце жалуюсь и нервы не в порядке".
  Ему в ответ: "Талонов нет". -
  
  "Да сердце у меня, кровь в жилах стынет..." -
  "Вы поднимитесь-ка к врачу, быть может, примет".
  Он - на этаж, одышка у него,
  Глядь, возле кабинета - никого.
  
  "Я, доктор, к вам, принять меня молю,
  Я стал взрывным, кричу, я плохо сплю..." -
  "Талон! - взревел осел. - Ты понял, дорогой?
  И без талона - ни ногой!"
  
  Зайчишка - снова вниз; надежда у него.
  "Талончик бы, больных ведь нет ни одного..."
  На месте белки там сидит ондатра,
  Поверх очков глядит: "Талоны будут завтра".
  
  Назавтра у окошка,
  Где суд вершат над судьбами, сидела кошка.
  Услышав просьбу зайца, выдала ответ:
  "Придите завтра, а сейчас талонов нет".
  
  Тут заяц не сдержался: "Чтоб вы сдохли!
  Я болен, я едва хожу, вы что, оглохли?!"
  Ему ответили, зевоту скрыв: "К врачу хотите?
  Тогда пораньше приходите.
  
  "Во сколько ж, в восемь, судя по всему?" -
  "Тогда же и талоны раздаем". -
  "А много ль их?" - "Да штук по пять даем,
  Врач говорит: "Я больше не приму". -
  "Так в восемь, думаете, в самый раз?" -
  "Да нет, тогда уж тут рыл двадцать будет.
  Пусть вас зайчиха поутру разбудит,
  К шести. Тогда уж примут вас".
  
  Наутро заяц в шесть часов пришел.
  И что же, выпучив глаза, нашел?
  Он уж девятым в списке оказался...
  Так пропуск к Эскулапу зайцу не достался.
  
  Он вновь пришел, теперь уж в пять часов,
  И с ужасом увидел... девять сов.
  Но три из них пришли сдавать мочу,
  А шестеро - те на прием к врачу.
  
  Косой присел на лапы... и заплакал.
  Потом в сердцах воскликнул: "Вас бы на кол!
  Ведь лапы нет уж сил передвигать...
  Что ж мне теперь, всю ночь не спать?
  
  Всю эту ночь зайчишка, хмурый,
  Бродил лунатиком вблизи регистратуры
  И, лапою держась за сердце, тупо, нервно
  Всё повторял, глядя на дверь: "Я буду первым..."
  
  С рассветом к поликлинике пришли больные
  И замерли у врат ее, кружком, как часовые:
  В средине круга, меж зверей,
  Лежал зайчишка... мертвый, у дверей.
  
  Под мышкой у него листок. Вот содержание:
  "При первых признаках недомогания
  Спешите на прием к врачу!
  Сдавайте вовремя кровь и мочу!"
  
  И тут раздался крик павлинов:
  "Не дом, а сборище кретинов!
  Не поликлиника, а стыд и срам!
  Эх, разогнать бы всех к чертям..."
  
  Тихонько взвыла у ворот семья койотов:
  "Не зря молва о нас идет: лес идиотов!"
  
  Октябрь 2008 г.
  
  
  Отчего подорожали билеты
  
  Жираф, глава всех рельсовых дорог,
  Решил отметить праздник.
  И вот, представьте, сей проказник
  Ничего лучше выдумать не мог,
  Как погулять на всю катушку.
  Созвал гостей под двести рыл,
  На пароход всех усадил
  И приказал туда ж доставить пушку.
  
  Поплавав и из пушки попалив,
  И в воду пошвыряв - кто дальше? - ананасы,
  Устроил межлесной турнир футбольный,
  Затем банкет в первопрестольной:
  Фуршет, бассейн, другие прибамбасы,
  И, лишь к утру гостей угомонив,
  Решил закончить эти выкрутасы.
  
  И вот ему счет предъявили:
  "Вам обошлись вчерашние "маневры",
  Не говоря о поезде, что под откос пустили,
  И о машинах, их с полста разбили,
  На сумму в тридцать миллионов евро.
  
  Тут гости ахнули и дружно завздыхали:
  "Ну ничего себе, вот это погуляли...
  Нам не собрать такую сумму никогда!"
  Жираф всех успокоил: "Не беда.
  То горе поправимо. Вот мой сказ:
  Я завтра же издам указ,
  И цены на проезд дороже вдвое станут,
  А прежние - те в Лету канут.
  
  Мы прямо тут, не выходя из кабинета,
  Поднимем цены на билеты.
  Зверье оплатит этот счет с лихвой,
  Ему не привыкать, ему ведь не впервой".
  
  Октябрь 2008 г.
  
  
  7 ноября
  
  Задал вопрос то ль скептик, то ль проказник:
  "А почему Седьмое ноября убрали?" -
  "Теперь - четвертого стал праздник,
  Народ просил" - ему сказали.
  
  "Ха! Как же, жди... народ... - скривил он рот. -
  Здесь всё как раз наоборот.
  Потомки тех, кому тогда башку свернули,
  Сюда веревочку загнули
  И президенту жалобу толкнули,
  Мол, память эта - кость нам в горле,
  Мы помнить не хотим, как наших пап тогда поперли. -
  "А кто вы?" - "Беляков и кулаков сынки!" -
  "Ой, милые, да сделаем, как вы хотите,
  А на народ вы не глядите,
  Он не поймет: сплошь алкаши и дураки".
  
  Октябрь 2008 г.
  
  
  
  
  Больница
  
  Собака (тётка) при больнице обреталась.
  Вот как-то поутру она проснулась,
  Зевнула, выгнув спину, потянулась,
  Потом, присев, вздохнула, почесалась
  И, вспомнив о недавней тризне,
  Задумалась о смысле жизни.
  
  Тут рядом Шавка очутилась:
  "Что грустная?" - "Да вот, не приложу ума...
  Ты сядь, я расскажу, что приключилось,
  А вывод потом сделаешь сама.
  
  Однажды вечером приходит женщина с ребенком;
  Девчушка в платьице - коротком, тонком.
  А мать, что рядом с ней была,
  Больному в сумке яблоки несла.
  
  Потом она одна в дверях исчезла,
  А девочка ее на лавочку залезла
  Вместо того чтоб погулять.
  А лавочка, представь, железная,
  Двум мужикам так просто не поднять.
  
  И тут малютка оступилась
  И вниз упала. Ну, а лавка накренилась
  И всей махиной на девчушку навалилась.
  
  Я сразу ж подняла трезвон". - "Ты?" - "Ну конечно, я.
  Тут мама с криком: "Девочка моя!"
  Бросается ту лавочку поднять,
  Чтобы ее с груди ребенка снять.
  Ей помогли, и лавочка на место встала..." -
  "А девочка?" - "Она уж не дышала.
  
  Мамаша - в крик! Врачей позвали. Те пришли
  И этак нехотя, вразвалку подошли.
  Один из них - ну есть свинья! -
  В ответ: "У нас не детская больница".
  Уж как, представь, хотела я
  Ему вцепиться в ягодицу!
  Мать снова в крик: "Да вы с ума сошли!"
  Но люди в белом отвернулись и ушли.
  
  Тут Шавка вся слезами залилась:
  "Бедняжка помощи так и не дождал;сь?..
  Да что ж за звери! О святые небеса!" -
  "Она еще к врачам взывала с полчаса,
  Но от сердец их не нашлось ключей.
  Остались мертвыми сердца врачей". -
  
  "А дальше что?.. - слез Шавки было не унять. -
  Как стали эту девочку спасать?"
  В ответ собака изрекла:
  "Ее в какую-то машину уложили,
  Потом, ища больницу, целый час кружили...
  Но девочка в дороге умерла".
  
  "Как хорошо, что мы с людьми не схожи, -
  Сказала Шавка своей тетке, -
  Не колемся, не курим, не пьем водки.
  Коль были б мы на них похожи,
  То перегрызли бы давно друг другу глотки".
  
  Ноябрь 2008 г.
  
  
  Учли (реклама)
  
  Просили зрители: "Реклама - будто гром!
  Реклама громкостью своей достала!" -
  "Исправимся, - ответили, - учтем".
  И что ж? Реклама еще громче стала.
  
  Удружили (реклама)
  
  И снова возмущенный глас,
  Похож на идентичный, что в пустыне:
  "Вам что, совсем уж дела нет до нас?
  Ведь просьбы наши еще не остыли!
  Зачем вы ролик прежний, трехминутный,
  Разбили, не подумав, поминутно?"
  
  В ответ молчание. Но можно догадаться:
  "Чтоб ты, урод, не смог на перекур сорваться".
  -----
  Отныне каждый фильм стал эфемерным,
  Да участились жалобы на нервы.
  
  Ноябрь 2008 г.
  
  
  Любопытный котенок
  
  Любопытный котенок слез как-то с печи -
  И к матери: "Мама, как жить? Научи!"
  Подумав, кивнула в ответ кошка-мать
  И стала ему наставленья читать:
  
  "Бойся, сынок, собачью породу,
  Врага нет страшней для кошачьего роду,
  Их целые полчища бродят окрест;
  Что им человек? Стая вмиг его съест.
  
  Видела я, одна женщина шла;
  Едва к спортплощадке из дому дошла,
  Как бросился к ней, оскалив клыки,
  Зверюга! Едва не порвал на куски.
  
  Зверя отбили, жертву спасли,
  Тут же в больницу ее отнесли..." -
  "Ну, а собака?" - "В толк не возьму:
  Ту - только тронь, вмиг упрячут в тюрьму.
  
  Или вот еще случай, мне кот рассказал:
  Цербер клыкастый вмиг искусал
  Семеро деток! Вот - власть сатаны!
  Дети в больнице, псу - хоть бы хны.
  
  На всех нападают они без разбору:
  На малых, на старых..." - "И что ж, эту свору
  Не в силах никак человек победить? -
  Котенок спросил. - Их же можно побить,
  Ведь люди всегда забивают скотину.
  Так что же - и эту ничтожную псину
  Не может никто из людей одолеть?"
  Ответила мать: "Эти люди глупы,
  Законы у них и слепы, и тупы,
  Нет сил на их глупость смотреть.
  
  Собаки кусают их малых ребят,
  Те плачут, беспомощные, и кричат,
  Порой умирают от боли.
  Но вместо того чтобы пса "замочить",
  Они начинают ту псину лечить
  И вновь отпускают на волю.
  А племя собачье и радо тому,
  Растет и звереет. Всё по уму.
  
  Вообще, человек - то ли зверь, то ль урод,
  Ты бойся его, когда близко идет,
  Ведь он походя может пнуть сапогом,
  Швырнуть в тебя камнем иль харкнуть плевком". -
  
  "Он что же, такой невоспитанный, мама?" -
  "Наглей и подлее не сыщется хама, -
  Ответила мать. - Говорят, он дерется с быком,
  Так что ему волк - лишь ягненок пред этим волком.
  
  Он, правда, сажает траву вдоль дорог,
  Исправить стремясь хоть один свой порок.
  Но сотня других ту траву мигом давит:
  То ставят машины, то мусор кидают". -
  
  "Зачем они так, ведь там же газоны!" -
  "А люди, сынок, - суть те же бизоны,
  Идут по дороге, под ноги глядя;,
  И харкают тут же, с нее не сходя.
  
  Идя тротуаром, под ноги смотри,
  Соплю иль харкотину не разотри,
  Уж лучше сойди и иди по траве,
  Тем более, это тебе не внове,
  Хоть там и собачье дерьмо, и стекло,
  Окурки, бумажки туда ж занесло.
  
  Котенок представил эту картину:
  "Кто ж воспитал такую скотину?"
  Вздохнув, кошка-мать ответила сыну:
  "Тот, кто воспитал - из тех же калек,
  Скотину же эту зовут - человек".
  
  Июль 2009 г.
  
  
  Смерть врача
  
  Помощник прокурора, пьяный в дым,
  Рассказывал коллегам молодым:
  "Представьте, еду как-то на "Тойоте",
  Как вдруг на повороте
  Меня на полосу на встречную вдруг занесло,
  Я пьяным был, вот и "чердак" снесло.
  
  А там, по встречной, "скорая" несется в лоб,
  Прикиньте, еду я! - и в лоб мне этот жлоб.
  Осколки стекол, крики, звон металла...
  И бедная моя "Тойота" встала.
  
  А в "скорой" этой, как назло,
  Врач впереди сидел и пялился в окно,
  Девчушка с ним больная - где только нашел?
  Одиннадцатый месяц ей пошел.
  
  Врач с ходу умер, девочка - в больнице:
  Разбиты кости, перелом ключицы...
  На счастье на мое она была одна.
  Ну, думаю, теперь уж мне - хана;
  Да тут еще водитель, этот лох,
  Попал в больницу с переломом ног.
  
  Я тоже пострадал, не сильно, впрочем,
  Так... ссадины, ушибы... ныли очень.
  Анализ крови взяли у меня -
  Был пьян. Что ж отрицать? Сознался я.
  
  По факту смерти дело возбудили.
  Ну, словом, братцы, чуть не посадили.
  Однако несколько часов прошло
  И бурю эту ветром унесло.
  
  Прокуратура дело возбуждать не стала.
  Причиной для отказа стало -
  Что не смогли установить:
  Из-за аварии ли смерть настала?
  Иль сердце биться перестало
  У фельдшера задолго до нее? Спасительная нить!"
  
  Июль 2009 г.
  
  
  Убыточное производство
  
  В стране чудес, где наш народ живет,
  Творится все всегда наоборот.
  Возьмем, к примеру, деньги. В обиходе
  Полсотни, сто, пятьсот, двухтысячные вроде.
  Копейка, пять копеек - без вопросов
  Давно уже не пользуются спросом,
  Слезою умываются горячей,
  И гривенник уж слез своих не прячет.
  Они - лишь груз да память давних лет,
  Да что там - и полтинник лишь цветмет.
  
  Спросили у бомжа: "Любезный, здрасьте!
  Скажи, что делать нам с такой напастью?"
  Ответил бомж: "Ну что ж, могу сказать,
  Коль сами вы не можете понять.
  
  Изъять из обращенья надлежит
  Монеты эти, ведь их производство
  Убыточно. Пусть ваше руководство
  Подумает над этим и решит.
  И вот еще: бумажную десятку
  Пора менять на звонкую монету.
  Но вот вопрос: а сделают ли это?
  Или сначала чтенья кабинетов:
  Второе, третье, пятое - по порядку?
  В каком же чтении, у каких ворот
  От мелочи избавится народ?
  Подохнешь, ожидая суд такой".
  Сказал, и в бак полез, махнув рукой.
  
  Июль 2009 г.
  
  
  Две кукушки
  
  Кукушка в к;лледже отличницей слыла,
  Шла на урок - на праздник будто шла,
  Пред тем зубрила дотемна:
  Где "чик", где "чек", где два "н", где одно,
  Куда уж тут гулять иль выглянуть в окно.
  Где суффикс и предлог? - вот чем забита голова.
  Где тот падеж иль этот? В корне "о" иль "а"?
  
  Ее подруга не учила правил, но
  Писала грамотно. С рожденья ей дано
  Было сие. Она не знала - "чек" иль "чок",
  А тут вот "и" иль "е"? Заслышав каблучок
  Преподавателя, смеялась и крылом махала: "Буде!
  Я не трясусь. Я знаю, в правилах я - новичок,
  Но я уверена, диктант на "пять" написан мною будет".
  
  Так и случалось, коль не пресловутое, больное "но".
  Отличницей ей было стать не суждено:
  Как только она "устный" отвечала,
  То неизменно двойку получала...
  
  С тех пор лет двадцать в даль уплы;ло.
  Зубрила напрочь правила забыла,
  Но как-то блажь ей в голову пришла -
  Писательством заняться.
  К подруге в гости она в тот же час зашла
  И заявила: "Я призвание свое нашла!
  Не хочешь ли со мной посостязаться?
  Давай напишем по рассказу для начала,
  Потом покажем льву, редактору журнала,
  Пусть почитает. Может, мы с тобой, сестра,
  Себя прославим и стать классиками нам пора?"
  
  Та ей в ответ: "Что ж, попытаемся, подруга".
  И вот они тайком - как в школе - друг от друга
  Пустились перьями скрипеть:
  Одна - легко, без видимой потуги,
  Другая - морщась, язык высунув, с натугой,
  И ну сопеть, над каждой строчкою корпеть.
  
  Ее подруга, не прошло и дня,
  Сказала: "Рукопись готова у меня".
  Кукушка, виновато улыбаясь,
  Так ей ответила: "А я, представь, все маюсь,
  Забыла я правописанье "ча" и "ша".
  Ты подожди недельки две, моя душа".
  
  Когда же лев прочел рассказы эти,
  То возопил: "Да в целом свете
  Творенья хуже нет! Кому сказать!..
  И как не стыдно было это показать?
  Ошибок рой! От них свербит в глазах, мутит!
  Как же у автора душа-то не болит?
  Он неуч! А в году, скорей всего,
  Стоит по письменности двойка у него!
  
  Но... стоп! Беру второй рассказ.
  Вот диво! Тут не в бровь, а в глаз,
  Тут правщика рука бессильна,
  Здесь чувствуется - автор сильно
  Науку грамотности превзошел,
  К тому ж еще свой стиль нашел.
  Тут смело я могу сказать,
  Что в аттестате этом - цифра 5!
  
  Что, угадал, подружки? -
  Спросил он их. - А ну, кукушки,
  Признайтесь мне, второй рассказ кто написал?"
  Одна из них сказала робко: "Я..."
  Лев улыбнулся: "Рукопись твоя,
  Тут спору нет - пойдет в печать. Так я сказал!
  
  Что ж относительно тебя, подружка, -
  Он бросил взгляд на первую кукушку, -
  Ты двоечницей в колледже была,
  То ясно и без слов. Ты наплела
  Такого тут!.. Тебя побьют, если прочтут.
  Писать негоже, грамоту не зная, не любя.
  Признайся, в аттестате у тебя,
  Конечно, тройка? Ясно дураку".
  Несостоявшаяся знаменитость,
  Вмиг потерявшая свою "маститость",
  Собой являя и унынье и тоску,
  Промолвила несмело: "Пять..."
  Редактор аж взревел: "Не стыдно врать?!
  
  А у тебя, - спросил он, - детка,
  Уж верно, та же самая отметка?"
  Подруга - очи долу и суча меж лапок нити,
  Сказала робко: "Тройка... извините..."
  
  Лев - и на том закончим басню -
  Разинул пасть... да и застыл с раскрытой пастью.
  
  Июль 2009 г.
  
  
  Как у людей
  
  "Что нынче в лесу!" - белка белке вещала,
  Устроившись с ней на одной из ветвей.
  Вторая в ответ: "Ты уж раньше стращала,
  Ну, правда, все было не как у людей". -
  
  "Теперь - как раз так! Мы живем средь руин!
  Два стража порядка, ища героин,
  По ошибке забрались в нору к барсуку,
  А тот жмет плечами, мол, я не секу,
  К чему вы устроили тут суету?
  А стражи ему: "Где хранишь наркоту?"
  Барсук удивлен: "Вы пришли не туда!
  В жилище моем лишь зерно да вода".
  
  В ответ ему пулю меж ребер вогнали,
  Потом по тем ребрам ногой попинали.
  Потом разобрались: ошибочка вышла...
  И что же ты думаешь, в глотку им дышло?"
  
  Подруга спросила: "Судили их, верно?" -
  "Судили? Смеешься! Признать правомерными
  Действия их решили в суде.
  Приговор оправдательный вынес им суд".
  Соседка вздохнула: "Бедный барсук..."
  
  И тотчас сказала: "А помнишь, лапуль,
  Как такой вот, в погонах, сел пьяный за руль?
  Насмерть сбил двух зайчат! Я б такого - в тюрьму!
  А ему - год условно... В толк не возьму.
  
  А семейство медведей? Тому восемь дён -
  Их сын был от армии освобожден,
  Так те - то ли пьяные, то ли забыли -
  Забрались в берлогу и всех перебили.
  Потом, когда дело дошло до суда,
  Поняли все ж, что зашли не туда.
  А суд... Что наш суд? Одному - год условно..." -
  "Другой откупился ценой баснословной?" -
  "Да что ты! Оправдан был полностью. Да!
  А третьему - вовсе как с гуся вода.
  
  И вот резюме: за плохие поступки
  Мы все отвечаем. Милиция ж - дудки!
  Мы им не понравиться можем подчас,
  Чем не причина дать тебе в глаз?
  А если не в духе они, тут уж точка -
  Получишь дубиной по ребрам и почкам,
  А коли к тому же они под хмельком,
  То точно получишь под дых сапогом.
  Потом - мы под стражей, в СИЗО, затем в зонах,
  А им - похвала и звезда на погонах". -
  
  "Мы всё о погонах... На память невольно, -
  Подруга сказала, - приходят и те,
  Что тоже кусают не менее больно". -
  "Ты это о чем?" - "О другой суете.
  
  Я - о наших защитниках, о ветеранах,
  Тех, кто вернулся в осколках и ранах
  С прошлой войны. Я - о сотнях калек,
  Героях труда, стариках и увечных,
  Что ждали жилье десятками лет.
  Не дождавшись, ушли... Память им вечная!
  
  Знаешь, что сделали с ихним жильем?
  Частью продали, часть сдали внаём,
  Львиную ж часть, что еще не продали,
  Местным чиновникам презентовали,
  Тем, кто и в очереди не стоял
  И на войне никогда не бывал".
  
  В скорбном молчании белки вздохнули,
  Переглянулись и протянули:
  "Вещай и кричи хоть со всех площадей,
  Но все у нас стало, как у людей".
  
  Июль 2009 г.
  
  
  Условные убийства
  
  Две сороки-белобоки,
  Две болтливые сороки
  Принялись, вспорхнув с земли на ветвь ольхи,
  Разбирать лесные склоки,
  Приключенья и грехи.
  
  "Ты откуда?" - "Издалека, -
  Молвит первая сорока, -
  Из дубравы я лечу, и на хвосте
  Я несу, собрав оброком,
  Целый ворох новостей.
  
  За убийство нынче стали
  Лишь условный срок давать,
  Ну а тех, что воровали -
  По колониям сажать.
  Бурундук однажды с кошкой
  Умыкнули куль с картошкой,
  И теперь им по два года срок мотать.
  А удав, что слопал уток,
  Получил пятнадцать суток...
  А потом его решили оправдать.
  Оказалось, был удав не дураком,
  А уважаемых родителей сынком.
  
  А близ кургана-то, слыхала ли, кума?
  Я поначалу не поверила сама:
  Хорек всю ночь соседа музыкой глушил;
  Тот - в штыки: "Приятель, что за кутерьма?"
  И хорек в ответ соседа задушил.
  По идее-то бандиту - Колыма!
  А ему - условно год. Так суд решил.
  Всем известно - суд продажен,
  Тут мотив смертей неважен.
  
  А намедни - нет, ей-ей, сейчас умру! -
  Зайцы вздумали ограбить кенгуру.
  Оба в масках. Но ограбленный узнал
  Одного из них. Со зла иль не со зла
  Заяц тюкнул кенгуренка молотком.
  Ну скажи, в какой стране, в лесу каком
  Или в поле, где подсолнух да бобы,
  За убийство срок условный дали бы?
  Скажешь, зайцы были - судей протеже?
  Черта с два! Решили, что они виновны,
  Не в убийстве, а всего лишь в грабеже.
  Оказалось, что злых умыслов у них
  Вовсе не было - ни малых, ни больших". -
  
  "Да, - ответила подруга, - тут уж видно:
  Безнаказанность убийства очевидна.
  Мы теперь незащищенные нигде:
  Ни в лесу, ни в поле чистом, ни в суде.
  Тут ведь стоит лишь раскаяться ему -
  Судьи сопли распускают, и в тюрьму
  Душегуб уже теперь не попадет.
  Срок условный - год иль два - убийцу ждет.
  
  Июль 2009 г.
  
  
  Заступился...
  
  Два медведя, накрыв столик на пеньке,
  Видят драку трех телят невдалеке.
  Видно было: двое третьего бодают,
  Повалили и ногами избивают.
  
  "Что, вмешаемся, Михалыч? - встал один -
  Ведь забьют теленка, что ж мы тут сидим?" -
  "Сядь, Потапыч, вот что я тебе скажу,
  И послушай-ка меня, что расскажу.
  
  Помнишь, Миша, был хозяин у меня?
  Горд, красив, силен - ему бы на коня!
  Добрый, честный, ласков был, людей любил
  На прогулку часто в лес со мной ходил.
  
  Но однажды как-то ночью, во дворе
  - Дело было в сентябре -
  Двое били третьего, как вот сейчас,
  Он упал, его ногами - в пах и в глаз...
  
  И представь, при всем при этом
  Люди видели беду
  И кричали в окна: "Эй, там!
  Прекратите чехарду!
  Иль потише, что ль, шумите,
  Спать хотим, а вы кричите".
  Драчуны им не внимали,
  Жертву били, истязали.
  
  И тогда хозяин мой, схватив ружье,
  Вниз спустился. Крикнул этим: "Ё-маё!
  Эй вы, звери, перестаньте бить ногами!"
  Те воззрились на него - и с кулаками.
  
  Он пальнул. Так, для острастки вверх стрелял.
  Он бы им и без того накостылял.
  Вдруг один бандюга вынимает нож -
  И к хозяину: "Ты, что ли, тут вонял?
  Ты сейчас, паскуда, дюймов пять сглотнешь".
  
  После выстрела соседи, - вся эта братва
  Всполошилась и тотчас заторопилась
  Набирать 02.
  А хозяин, не надеясь на подмогу,
  Одного из нападавших ранил в ногу.
  Травматическими пулями ружье он заряжал..." -
  "Ну, а тот, - спросил Потапыч, - что лежал?" -
  "Тот? Поднялся, отряхнулся и сбежал.
  
  Тут милиция примчалась и - свидетелей искать.
  Только те вдруг отказались показания давать,
  Мол, не видели, не знаем, кто там бил? Кого? За что?
  Представляешь? Вот так люди!" - "Да, паскуды, брат!" - "А то!" -
  
  "Чем же кончилась, Михалыч, песня эта?" -
  "Хочешь знать, дружок, чтоб так же не попасть?
  Слушай же вторую часть
  Мерлезонского балета.
  Пострадавшего нашли. Но он, соседям тем под стать,
  Отказался показания давать,
  Заявил, чтоб, дескать, страсти потушить:
  "Я не знаю ничего, да и вообще
  Я и сам бы мог вопросы все решить".
  
  Вывод, Миша: те бандиты, что с ножом
  Нападали на хозяина вдвоем -
  Их в больницу отвезли и там лечили,
  А хозяина в СИЗО определили.
  Ныне срок ему грозит - лет до восьми!
  Если б мог я - за него бы лег костьми!
  Но звериные законы процветают у людей,
  Так что лучше жить, браток, средь медведей".
  
  "Что ж, выходит, у людей - коли б убили,
  Так и ладно? Ну, а коль остановили
  Драку ту, вмешавшись, бойню прекратив, -
  Так в тюрьму?" - "Таков уж жизненный мотив
  У людей". - "Смотри-ка, брат, я не пойму,
  А телк;-то вроде драку прекратили". -
  "Так-то вот, по делу всё, всё по уму.
  Погляди-ка, вон они уже остыли,
  А вмешался б, позвонили б - и в тюрьму".
  
  Июль 2009 г.
  
  
  Хам на иномарке
  
  "Слышь, Мурка, ну и жизнь! -
  Сказала кошка кошке за обедом. -
  Хоть с ходу в гроб ложись.
  И детки следом". -
  
  "А что?" - "Как "что"? Да ведь проходу нет,
  Того гляди - не здесь, так тут задавят.
  А люди - звери, вот тебе ответ.
  Они ж друг друга, словно мусор, давят!
  
  Сижу я как-то утром у столовой,
  Гляжу - идут по тротуару папа с дочкой.
  И вдруг им в лоб - чувак бритоголовый
  На иномарке прёт! Ну, думаю, всё - точка!
  
  И ведь какая же, представь, скотина!
  Там, видишь ли, затор на полосе,
  Так он кричит в окно: "Эй, образина,
  Сгинь с глаз, урод, вахлак! Умри, как все!"
  
  Смотрю я на него: в руке мобильник,
  Во рту "бычок", а с виду - сосунок,
  Сверкают на руке часы-будильник;
  Ну точно - маменькин сынок.
  
  "Так ведь по тротуару я иду" -
  Ему ответил пешеход.
  А тот ему: "Пошел в п..."
  И снова нагло двинулся вперед.
  
  Потом опять кричит в окно:
  "Козел! А ну, посторонись, говно!
  Не видишь, что ль, на "Вольво" еду!
  Слышь, скот, к забору вон прижмись! Мурло!
  Да я тебе, урод, меж глаз сейчас заеду!"
  
  Прохожий, в страхе девочку прижав к ноге,
  В забор аж влип, а эта гнида
  Как газанет! Представь себе
  Прохожего лицо - ну не обида?
  
  Таким, как этот тип, всегда дорога ;же,
  Чем тротуар. И этот, что газку поддал,
  Потом колесами заехал в лужу
  И грязью папу с девочкой обдал.
  
  Дочурка - папе: "Пап, за что он нас?
  Ведь мы идем своей дорогой,
  А он нас грязью... и хотел заехать в глаз".
  Отец, нахмурившись, промолвил строго:
  
  "Знай, что юнец на иномарке -
  Никчемный тип: кичлив, страшней овчарки,
  И вижу я, поверь, малютка, -
  Он рос и вырос хамом и ублюдком.
  Такие ж папа с мамой у него,
  Так воспитали обормота своего.
  Гляди-ка - "Вольво" подарили,
  Из кожи куртку, под "качка" обрили.
  Он никогда не знал цены труда,
  Таким власть в руки - и стране беда!
  Людей он ненавидит и плюет на труд,
  Такие родину за рубль продадут.
  Что для него страна, культура иль семья?
  Таких остерегайся, дочь моя,
  Такой тебе и твоим детям - враг заклятый,
  С таким ты попадешь в беду".
  
  Дочь зубы сжала: "У-у! Фашист проклятый!
  Я за такого замуж не пойду!"
  
  Июль 2009 г.
  
  
  Два окуня
  
  Два окуня, уперши плавники в бока,
  Таращились на червяка.
  
  Один сказал: "Эх, проглочу, пожалуй".
  Другой - ему: "Постой! Не видишь разве жало?
  Ты что, ослеп, браток?
  В черве-то спрятался крючок!
  Так что ты лучше воздержись,
  Иначе потеряешь жизнь!"
  
  Собрат вздохнул: "Что наша жизнь? Она,
  Поверь, уже предрешена.
  Не удивляйся и не падай духом,
  Но я глаза тебе раскрою, брат:
  Мы вскоре будем плавать кверху брюхом,
  То будет мертвецов парад". -
  
  "Окстись! Опомнись! - окунь молвил. - Что ты!
  С чего ты взял? Вот дурья голова".
  Второй ему сказал: "Идет молва:
  Химкомбинат сливает нечистоты,
  И через день иль два
  Погибнут все: лещи, ерши, плотва.
  
  Так уж не лучше ль одним махом
  Покончить с жизнью, чем со страхом
  На отравление воды взирать
  И медленною смертью умирать?
  Тут два крючка, глотай второй смелее!.."
  Его приятель брюшко почесал,
  Поморщился и так сказал:
  "Останусь здесь, авось не околею".
  
  Собрат вздохнул: "Ну что ж, жди смерти дня.
  Прощай! А жизнь - лишь миг короткий,
  Так лучше уж я окажусь на сковородке,
  Хоть польза будет от меня,
  Чем, всплыв, дохлятиной вонять".
  
  И, гордо рея плавником,
  Он смело бросился вперед,
  А заглотив наживку целиком,
  Был тут же извлечен из мутных вод.
  
  Попал в ведерко. И оттуда
  Он слышит странный разговор.
  Ругались люди. Шел сыр-бор.
  "Зачем пришел на берег пруда? -
  Кричал один. - Ты ж браконьер!
  Ты ловишь запрещенной снастью!
  Скажи, старик, какой пример
  Ты подаешь?"
  Рыбак им: "Здрасьте!
  На два крючка разрешено,
  Уж нерест кончился давно".
  Тут закричал второй: "Мотай отсюда!
  И больше не ходи на берег пруда.
  Скажи спасибо нам, старик,
  Что мы не поломали удочек твоих
  И не оштрафовали за билет.
  Мы добрые, мы христиане, дед".
  
  Старик поохал и, трехперстьем окрестяся,
  Ведерко прихватив, поплелся восвояси.
  
  Он шел привычною дорогой,
  Ему осталось с полверсты пройти,
  Как вдруг он вспомнил: прудик по пути!
  Поменьше прежнего. Намного...
  
  На этот пруд ловить он не ходил:
  Там, видно, с чертом дружбу водяной водил
  И, окромя лягушек и ротана одного,
  Тут не водилось больше ничего.
  
  Старик окинул взглядом прудик зорко,
  Печально поглядел в ведерко
  И молвил окуню, прощаясь с ним:
  "Что делать мне с тобой одним?
  Пущу тебя сюда, живи, коль сможешь,
  А ты, малыш, даст бог, поможешь
  Мне, старику, и деток народишь.
  Ну, полосатый, что молчишь?
  Ступай себе, живи, ты мне не нужен".
  И выплеснул ведерко в эту лужу.
  Расцвел улыбкою, рукою помахал
  И нехотя домой заковылял.
  
  Наш окунь бойко юркнул в тину
  И видит странную картину:
  Вода для жизни будто ничего,
  Да жителей здесь нет ни одного.
  
  "Что ж, будем жить, - подумал он. - Спасибо деду,
  Что не сварил меня к обеду".
  Проплыл близ илистого дна
  И вдаль ушел, где глубина...
  
  А в том пруду, где его брат остался,
  На следующий день замор начался,
  И рыба вся, что там была,
  Наутро мертвая всплыла.
  
  Июль 2009 г.
  
  
  Даровитый слоненок
  
  Лев, царь зверей, любитель живописи страстный,
  Собрав герольдов как-то в день ненастный,
  Монарший огласил указ:
  "Кто нам представит вид прекрасный:
  С рекой, травой, с погодой ясной -
  Тот станет лучшим среди вас".
  
  Слоненок был, бесспорно, одарен
  И лучшим средь художников считался он,
  Поэтому он счастья попытать решил.
  Но прежде он зашел к слону.
  Слон, выслушав его, сказал: "Ну-ну,
  Однако ж не спеши.
  
  Тебе там кто знаком иль там твоя родня?" -
  "Нет в том лесу ни родичей, ни блата у меня". -
  "Тогда не езди к ним". - "Но у меня талант!" -
  "Талант? А вот послушай песнь, дружок,
  И это - первый лишь шажок,
  Всего лишь окантовка. Кант".
  
  И слон включил магнитофон.
  Слоненок рот раскрыл. Не слышал он
  Доселе голоса фальшивей и гнусней.
  Так и сказал о том слону.
  А тот в ответ ему:
  "Та, что поет - тебе б поехать с ней.
  
  Нет спору, петь она совсем не мастерица,
  Но ее мама - бывшая певица.
  Смекаешь, в чем тут суть?
  А ты читал роман пантеры?" -
  "Читал". - "И что ж?" - "Да это муть, химера!" -
  "Не важно; папа - классик, не забудь.
  
  А видел полотно бурундука,
  Там, где два льва друг другу мнут бока?
  Что скажешь?" - "Барахло, мазня!" -
  "А знаешь ли, кто папа у него?
  Художник. Правда, бывший". - "Что ж с того?" -
  "То - третий был шажок на тему дня.
  
  Я, веришь ли, как только отслужил,
  В одном издательстве архивы сторожил,
  И вот что видел сам".
  Слон хобот протянул, и в тот же миг
  Достал из шкафа пару-тройку книг
  И разложил их там и сям.
  
  "Вот повести хорька, его свекрови деверь - наш охранник,
  А вот рассказы барсука. Из бухгалтерии он чей-то там племянник.
  Уборщицы сноха... Так ее зять
  Роман состряпал. Как не взять?
  Иль вот стихи - как дворник снег бросал,
  То наш сантехник, похмелившись, написал.
  
  А ты? Кто ты? Чей деверь, кум иль сват?
  Ничей! Так вот, запомни, брат,
  Талант бесспорный твой не нужен никому.
  Они не поклоняются уму,
  Для них важней родство - я ж говорил - и блат.
  Не веришь? Поезжай. - "Поеду, брат".
  
  Слоненок лес родной оставил
  И в том, другом лесу на конкурс полотно представил.
  Потом стал ждать.
  Там он с шакалом подружился.
  Шакал на холст чудесный покосился
  И - тотчас свои меры принимать.
  
  Он был бездарен, и его творенье - бред,
  Таких картин - не будет, не было и нет.
  Но, как и всякий подхалим,
  Шакал близ льва вьюном юлил;
  Ну, словом, был на побегушках.
  К тому ж родня его, как оказалось,
  На почве живописи подвизалась:
  Художницей была сноха-старушка...
  -----
  Мораль любой отсюда изречет:
  Подхалимажу - слава и почет!
  Родству, богатству! И неважно, что нечестно.
  Слоненок, несмотря на дарованье,
  Все ж не нашел признанья,
  Шакал же... стал художником известным.
  
  Июль 2009 г.
  
  
  Приют для бездомных собак
  
  Собак по закону - не тронь! А пока
  Собаки загрызли бурундука.
  Отец подал жалобу местным властям,
  Мол, как же тут быть, бродят псы тут и там?
  Сморщивши лик, власть ответила так:
  "Построим приют для бездомных собак".
  
  Устроили чтения: первое... пятое...
  Ну, а покуда собаки проклятые
  Насмерть загрызли мартышкину дочь.
  Мартышка в слезах: "Кто нам сможет помочь?.."
  Власти ответили: "Так, мол, и так,
  Стерилизуем бездомных собак".
  
  Месяц спустя, у реки, поутру
  Псы разорвали сынка кенгуру.
  Та с жалобой в местные власти идет:
  "Когда же конец беспределу придет?" -
  "Вот чтенья закончатся, - ей отвечают, -
  И стерилизуем". А псы всё дичают...
  
  И как-то однажды (капель пела звонко)
  Собаки напали на медвежонка.
  Медведь же (вот псы, тут они дали маху)
  Зверьми управлял, словом, правил с размахом.
  Что сделалось тут! Вмиг собак изловили:
  Одних усыпили, других утопили...
  -----
  Вот кабы собакам (увы, мысль горька)
  Напасть бы сперва на медведя сынка...
  
  Июль 2009 г.
  
  
  Сторож-енот
  
  Енот как-то склады с зерном сторожил.
  Хороший оклад; жил енот, не тужил.
  Вдруг ночью однажды, махнув чрез забор,
  Забрался на склады, с оружием, вор.
  
  Енот - ему: "Стой! Не то буду стрелять!"
  Тот сразу за "пушку" - и начал пулять.
  Енот пал на землю: в плече горячо -
  Бандитская пуля попала в плечо.
  
  Он вытащил "ствол" и встал на колено,
  Да встал неудачно: мешало полено...
  Пока он так мешкал, вор выстрелил вновь;
  Енот обомлел - по лицу льется кровь...
  
  Сознание стало его покидать,
  Он ранен серьезно, куда там - стрелять...
  Но все ж он последние силы собрал
  И выстрелил. Выронил "ствол" и упал.
  
  И надо ж - он выжил! Установили -
  Раненья его не смертельные были,
  Но где он последние силы вложил -
  Тот выстрел врага наповал уложил.
  
  И что ж? Осудили охранника строго.
  Ему надлежало бы вызвать подмогу,
  А он - за оружье... Убил крысу-мать!
  За это - пять лет! Будешь знать, как стрелять.
  
  В лесу, оказалось, радей не радей,
  Такие ж законы, как у людей.
  
  Июль 2009 г.
  
  
  Увеселительный центр
  
  Буря мглою небо кроет,
  И средь бури, прямо в тьму
  На поляне звери воют.
  А причиною тому -
  То, что рынок их закроют.
  
  Значится, не нужен он,
  Пусть он на весь лес один.
  Вон - соседний регион.
  Здесь же - дружно создадим
  Казино и стадион.
  
  Впрочем, к черту стадион,
  Никому не нужен он.
  Вот приют для богачей,
  Бизнесменов и рвачей,
  Это - да! Таков закон.
  
  Июль 2009 г.
  
  
  Кризис
  
  Встретил однажды тушканчик лису
  И вопросил: "Что творится окрест?
  Звери уходят с насиженных мест!"
  Лиса отвечает: "Кризис в лесу.
  
  Фабрики, стройки, заводы закрыли,
  Зарплату порезали, всех сократили,
  Денег не стало, не на что жить.
  Как же тут, братец, жить - не тужить?
  
  Похоже, "верхушке" на нас наплевать,
  Приходится грабить, душить, воровать.
  Да сам посуди, как не быть тут войне,
  Ведь цены повсюду взлетели вдвойне!
  
  Тушканчик сказал: "Парадокс... Не пойму,
  Иль то неподвластно уму моему...
  Зарплату нам понижают,
  А продукты в ответ дорожают..." -
  
  "Ведь кризис коснулся кого?
  Кто чрез силы тянул жизни лямки.
  А богатые... Что им с того?
  Те по-прежнему строят замки.
  
  Ходит слух, это, брат, не иначе,
  Чтоб богатые жили богаче,
  Чтобы ты ползарплаты отдал
  Тем, кто хочет купить города,
  А на месте заводов и строек
  Понаставить кругом автомоек
  Или бензозаправочных станций,
  Иль дома, где всю ночь танцы-манцы.
  
  Словом, звери покинули лес,
  Птичий гомон - и тот исчез,
  Все ушли в другие края:
  Зайцы, суслики, белки... и я.
  Лани, рыси, мартышки, хорьки
  В лес под;лись, что там, у реки". -
  "Кто ж остался?" - "Быки да тёлки,
  Львы, медведи, пантеры и волки".
  
  Июль 2009 г.
  
  
  Женские правила движения
  
  Спросили самку павиана,
  Что восседала за рулем "Ниссана",
  О правилах движения:
  "Вам этот знак знаком, небось,
  Где круг со стрелкой перечеркнут наискось?"
  Она лишь фыркнула, полна пренебрежения:
  
  "Фи! Это, типа, поворот направо...
  Ах, нет, он вроде запрещен;
  А это - разворот... нет, право,
  Прикинь, я позабыла... Разрешен!
  
  Нет, все же здесь нельзя крутиться.
  А это - типа, поворот...
  Нет, я балдею! Разворот! Иль отворот...
  А может быть, наоборот?..
  Короче, как случится". -
  
  "Вам нужно повернуть налево,
  Какой займете ряд?" -
  "Что за вопросы, дядя? Эва!
  Любой! Подумаешь - проблема". -
  "А те, что слева?" - "Эти - как хотят.
  Вообще - поеду, как мне надо.
  Я еду! Остальные - стадо".
  
  Экзаменатору сказали строго:
  "Таким должна закрыта быть дорога".
  Тот подмигнул: "Да пусть летит,
  Пускай как хочет, так рулит".
  Похлопав по карману, объявил с порога:
  "За все заплачено сполна,
  Такими магистраль полна".
  
  Август 2009 г.
  
  
  Как стать знаменитостью
  
  Однажды в музыкальный театр залетел скворец.
  "Меня вы не запишете?" - "Ты кто?" - Певец,
  Прекрасно я пою, талант с рожденья,
  Пою в округе каждый день я". -
  
  "Талант? - в ответ смешок. - А мы не шутим?
  Ну что ж, гони бабло, раскрутим". -
  "Бабло?.. Зачем? Ведь голос у меня!".
  Над ним смеются: "Голос твой - фигня!
  
  Коль нет бабла - та нам обуза,
  Будь ты Шаляпин иль Карузо,
  Плати - и мы не только из скворца,
  С глухонемого сделаем певца". -
  
  "Так вот у вас каков подход?
  Вам основное - лишь доход;
  Вот какова у нас эстрада -
  За деньги из вороны знаменитость сделать рады".
  
  "Так, всё, скворец, вали отсюда, -
  Ему сказали, - и покуда
  Бабла не будет у тебя,
  То слушай сам себя.
  
  Август 2009 г.
  
  
  Сотрудник ГАИ на посту
  
  Поймали как-то (чтоб им было пусто!)
  Двоих сотрудников ГИБДД.
  В карманах дядей шустрых
  Нашли немеряно "капусты".
  Кто ж данник? Нарушитель ПДД.
  
  Под стражу дядей взяли. И судили.
  Потом освободили.
  "Перед законом вы чисты, -
  Сказали им, и тем заткнули недовольным рты.
  
  Мало того, в виде морального ущерба
  Им по сто тысяч выдали на брата.
  Служите, мол, и дальше столь усердно...
  Задумаемся: взятка? Иль кум - брату, деверь - свату?
  
  Теперь не вздумайте не дать
  "На лапу" тем, кто палочкой махнул "Стоять!"
  Вы виноваты будете вдвойне:
  Закон на ихней стороне,
  А вам - по шапке могут дать.
  
  Август 2009 г.
  
  
  Ворона с насморком
  
  Ворона с вороной беседу вели,
  А тему для этого обе нашли
  Такую, что этого ни показать,
  Ни в сказке сказать, ни пером описать.
  
  Одна из ворон рада встрече: "Привет!" -
  "Здорово, кума" - ей вторая в ответ.
  "Никак ты гундосишь? Пошла бы к врачу". -
  "К врачу? Нет, кума, извини, не хочу". -
  
  "А что так?" - "А вот я тебе расскажу.
  На днях в поликлинику я прихожу
  И им объясняю: заложен, мол, нос...
  Они мне в ответ: "Нос для нас - не вопрос,
  
  Вам надо попасть на прием к лор-врачу".
  Я им говорю, что сама, мол, хочу.
  И знаешь, что я услыхала в ответ?
  "Талонов к такому врачу у нас нет.
  
  А чтобы попасть вам к нему на прием,
  Мы вам к терапевту талончик даем.
  Но вы запишитесь сначала в журнале.
  Листок, говорите, давно не меняли?
  И места там нет? Тогда нового ждите,
  Денька через три поутру приходите.
  Порядок такой, тут хоть плачь, хоть не плачь,
  Дней через десять вас примет наш врач". -
  
  "Да мне не к нему!" - возражаю я им.
  Они мне: "Мы тут не напрасно сидим,
  И нам указание свыше дано,
  Порядок такой существует давно:
  Талонов к врачу "горло-нос" у нас нет,
  Талоны к нему выдает терапевт". -
  
  "Так значит, сначала мне нужно к нему?"
  Представь, я никак не пойму, почему?
  К тому терапевту, ты знаешь, кума,
  Какая толпа? Просто тьмущая-тьма!" -
  
  "Да знаю. Моя молодая соседка,
  Ну, та, чье гнездо на раскидистой ветке,
  В здоровье своем отклоненье нашла
  И с этой бедой к терапевту пошла.
  Часа два иль три средь больных постояла,
  А к вечеру - села в гнездо... и упала.
  Сдается мне - вирус опасный поймала.
  К ней утром мы в гости с подругой зашли,
  И что же?.. Ее околевшей нашли.
  
  А что им, врачам? Им плевать на тебя,
  Что ты средь больных, не жалея себя,
  Стоишь, и к тебе липнет туча заразы.
  Вот я! Я к врачам не летала ни разу". -
  
  "Теперь ты меня понимаешь, соседка?
  Уж лучше я буду гундосить на ветке".
  Кума ей ответила: "Вывод таков:
  Не лес, а непуганый край дураков".
  
  Февраль 2010 г.
  
  
  Блондинка и шатенка
  
  Был вечер. Падал снег. Звонок в прихожей;
  Блондинка открывает дверь: "О боже!
  Подруга! Ты? Входи скорей!
  Ну, что застыла у дверей?"
  
  Шатенка (незамужняя она)
  Спросила робко: "Ты одна?
  Коль дома муж, то я уйду". -
  "Подруга, что за ерунду
  Ты мелешь! Муж нам не помеха, дорогая,
  Не я, а он шагает у меня на поводу,
  Его я только что не запрягаю.
  
  Пойдем на кухню". - "Неудобно..." - "Что за чушь!
  Идем!"
  Вошли. Там за столом - блондинки муж.
  Она с порога: "Брысь отсель! Ко мне друзья".
  Он ей в ответ: "Мне что, чайку попить нельзя?"
  
  Блондинка, фыркнув, к мойке подошла
  И повод к гневу тотчас же нашла:
  "Опять сложил немытую посуду?
  Учти, я за тобою мыть не буду!"
  Муж побледнел: "С работы я... пойми, устал".
  Жена, повысив голос: "Ты меня достал!
  Ну всё, попил чайку, поел досыта?..
  А стол-то, стол! Опять весь крошками обсыпан...
  Да ты небрит! Ты свою рожу в зеркале видал?
  Грязь под ногтями... Не умыт... Вот муженька бог дал!
  Ступай, в порядок живо приведи себя!
  И чтоб глаза мои не видели тебя!
  Постой! Рубашку старую зачем одел?
  А тапочки! Опять старье надел?
  Штаны все в пятнах, как обсыпаны золой...
  Ступай отсюда с глаз моих долой!"
  
  Муж покосился на супругу,
  Затем с опаской перевел взгляд на ее подругу,
  Вздохнул с улыбкой виноватою - и в тот же миг
  Оставил дам одних.
  
  Шатенка на блондинку глаз скосила.
  "Не слишком ли строга ты с ним? - спросила. -
  Он, может быть, алкаш? Иль бьет тебя?
  Или, супругу не любя,
  Другую любит? А жена - та на "потом".
  Иль муж твой денег не приносит в дом?" -
  
  "Да что ты! - ахнула подружка. -
  Он у меня такая душка!
  Не пьет, не бьет, напротив - страстно любит,
  А на работе просто себя губит;
  Зарплату в дом несет; тих, скромен, нежен,
  Мне жаловаться грех, он жизнью не изнежен". -
  
  "Так что ж ты перемалываешь ему кости?" -
  Спросила удивленно гостья.
  
  Блондинка, усмехнувшись, заявила:
  "Муж - лодка, а жена - ее прав;ло,
  Муж - жеребец и должен быть в узде,
  Так быть должно всегда, везде..."
  
  И тут - ведь надобно ж случиться -
  На кухню муж вошел - воды напиться.
  Шатенка головою повела,
  Во взгляде на подругу - гнев, на мужа - жалость,
  И в позе - нога на ногу, по-дамски,
  Сказала, как пощечину дала:
  "Э, милая, да ты зажралась,
  Коль с мужем так ведешь себя по-хамски.
  Я поглядела б, как бы ты себя вела,
  Кабы не замужем была".
  
  Июнь 2010 г.
  
  
  Лесные новости
  
  (всё та же газета "жизнь" за 2010 г.)
  
  Две зайчихи и заяц с ними
  На поляне, в тени, тайком
  Новостями делились лесными.
  
  "Ой, - всплеснула зайчиха лапами, -
  Медвежонка, бедняжку, сцапали!
  Будто б он, бандюга, пройдоха
  Сестренку свою ухайдохал.
  
  Та с прогулки домой не вернулась,
  Ее долго искали, но тщетно.
  Вновь "висяк" повис безответный
  У милиции. Тут им подвернулась
  Мысль о том, чтобы братца схватить,
  А схватив, - изувечить, избить
  И, избив, признанья добыть.
  
  И тогда, избитый садистски,
  Безжалостно, зло, тупо,
  Брат признался сначала в убийстве,
  Потом - в расчленении трупа.
  
  Через месяц - уж где шаталась? -
  Объявилась сестра. Живая!
  Вышла замуж, как оказалось,
  И живет себе, горя не зная.
  
  Как узнали - то тем, кто брата пытал
  Погрозили с упреком пальцем,
  А бедняга, что срок в психбольнице мотал,
  Стал калекой, убогим страдальцем.
  А судья, посчитав основанием
  Лишь "признательные показания"
  До полусмерти забитого брата...
  (Вот кого посадить, супостата!)
  Ему сделали такие же свиньи
  Замечание по судебной линии". -
  
  "А вот еще случай такой, -
  Сказал заяц, молчавший долго. -
  Один гаишник лихой
  Захотел тормознуть "Волгу",
  Но вместо жезла махнул рукой.
  
  Шофер не понял, проехал мимо.
  Гаишник схватил автомат
  И всадил всю обойму в машину;
  Этой очередью прошил он
  Насмерть зайца, отца трех зайчат.
  
  С тем гаишником полюбовно
  Решили курьезный вопрос:
  Год шесть месяцев дали... условно.
  И такой беспредел поголовно!
  Прямо впору кричать: "СОС!"
  
  Тут вторая зайчиха слово взяла
  И о том же беседу свою повела:
  "Двух бобров на "зебре" на ровной
  Насмерть сбил служитель в погонах.
  Но,
  поскольку в погонах подонок,
  То отделался сроком условным.
  Насмерть сбить вошло у них в моду.
  Как-то пьяный сбил рысь-малышку,
  Той малышке, конечно, крышка,
  А "погонам" - условно два года.
  
  Слоненок малой, первоклассник,
  Шел учиться, с ним бабушка рядом,
  Но пришлось повстречаться им с гадом:
  Их обоих сбивает насмерть
  Пьяный сотрудник милиции.
  Поглядели - ах, этот в погонах дружок...
  И дали... условный срок.
  А слонам - тем осталось молиться".
  
  Тут другая зайчиха - дело к обеду -
  Подытожила их беседу:
  "Давят нас, избивают, калечат
  Без стыда, и это доказано.
  Да что уж тут говорить:
  Если хочешь кого-то убить,
  Так цепляй погоны на плечи
  И останешься безнаказанным".
  -----
  И трое зайцев тяжело вздохнули.
  "Вот так милиция у нас..." - уныло протянули.
  
  Июнь 2010 г.
  ("Российская газета" No50 - 2010 г.)
  
  
  Дельный совет
  
  Простым врачом работала лисица,
  Звезд с неба не хватала,
  Жила уютно, тихо, скромно, вяло,
  Зарплата маленькая - впору утопиться.
  
  И тут ей повстречался лис-аптекарь.
  И так сказал ей этот лекарь:
  "Отныне, глядя, как живешь ты худо,
  Тебя, лиса, лечить я буду.
  Со мной, кума, не пропадешь,
  Что, в самом деле, ты как нищенка живешь?
  
  У пациентов кошельки тугие,
  Ты им выписывай лекарства дорогие;
  Их не берут, не стану врать,
  А тут - с рецептом от врача! Придется брать.
  
  На них солидная накрутка,
  Цена отсюда выше вдвое - шутка?
  За то делиться буду я с тобой,
  Вот и расстанешься ты со своей бедой.
  За год квартиру купишь, иномарку -
  Кто бы не рад сему подарку!
  А то говеешь от аванса до получки...
  На том и я, однако же, погрею ручки".
  
  Кума попробовала лиса вразумить:
  "Лекарства эти, что больные будут пить,
  Аналогичные отечественным, кум,
  Тем, что во много раз дешевле..."
  Ей лис в ответ: "Тебе б сказать: "Мерси боку",
  Мой друг, за твой совет душевный!
  Всё думаешь: могли б купить иль не могли?..
  Тут главное, чтоб денежки в карман текли".
  
  И вот проходит год... Лисицу не узнать:
  Хоромы пышные! В гостях элита, знать!
  У дома "Мазда", в гараже "Тойота",
  Усадьба, пруд, ажурные ворота...
  
  "Ну что, - сказал ей лис, - душа моя,
  Кто прав был: ты иль я?"
  Лиса, к камину лапки протянув,
  Зевнула томно, ворот шубки расстегнув:
  "Как хорошо, что нас с тобой судьба свела,
  А я... какой же дурой я тогда была!"
  
  Июнь 2010 г.
  
  
  "Перестройка в духе времени", или "После выборов"
  
  
  Живет в машине ветеран войны,
  Машина неказиста - "Жигуленок",
  Стара, убога; взгляд со стороны -
  В ней разместиться мог бы лишь ребенок.
  
  Когда его спросили: "Дед,
  Чего ж ты не живешь, как люди?"
  То он в ответ: "Ремонт в квартире будет,
  Да только
  год уж
  там рабочих нет.
  Фонтан с аллеей строить год назад пошли,
  И деньги на ремонт квартир туда ж ушли.
  Да только та аллея из тумана,
  Скажу я вам - приют для наркоманов,
  А у фонтана, будто утки,
  Фланируют младые проститутки.
  
  А рядом - то ль по умыслу, то ль сдуру -
  Закрыли Детский Дом Культуры,
  Прикрыли комбинат. Ну не агрессия!
  Ведь школьники-выпускники
  Могли там получить профессию.
  
  В итоге без присмотра, без занятий
  Остались дети и подростки. Чем занять их?
  Отсюда рост преступности в среде
  Подростков и детей. И быть беде!
  
  Им путь теперь прямой - к аллее и фонтану,
  Что будет дальше, говорить не стану,
  Скажу лишь, что до этого дошли,
  Как только выборы прошли..."
  
  Июнь 2010 г.
  (Газета "Твой день")
  
  
  Урод с поросячьим рылом
  
  Две белки-соседки однажды уселись на ветке.
  Одна из них тотчас же молвит соседке:
  
  "Уж как обнаглели в милиции дяди,
  И вот ведь - никто за решетку не сядет!" -
  "А что? Что случилось, сестрица?
  Опять виновата милиция?" -
  
  "Еще бы! Один - мой супруг видел сам -
  Поставил у дома огромный "Ниссан",
  А утром на дачу уехать хотел.
  Тут снегоуборщик его и задел.
  Тот бросился в драку, громко вопя,
  И выстрелил в дворника, злостью кипя.
  Бедняга - в свидетели мне небеса! -
  Скончался в мученьях спустя два часа.
  
  Ты думаешь, хама в погонах осудят?
  Да он через день этот случай забудет!
  Ему вседозволенность все разрешает,
  Ему безнаказанность будет защитой.
  Убийцу в погонах всегда оправдают
  И дело замнут. Будет все шито-крыто". -
  
  "А помнишь историю с девочкой Машей? -
  Спросила подруга. - Она не остыла.
  Ее - да минует меня сия чаша! -
  Загрыз бультерьер с поросячьим рылом.
  
  Урода такого на привязи держат,
  Он вечно угрюм, зол, насуплен, рассержен;
  Его бы, свинью, разорвать иль распять,
  А хозяйку в тюрьму посадить лет на пять!
  
  Но кончилось тем, что эту свинью
  Упрятали с глаз за замками семью.
  Хозяйка ее - вот на цепь бы саму! -
  Прочавкала громко народу всему:
  "В обиду собачку не дам никому!!!"
  Вот так, дорогая, всё по уму".
  
  Белка, вздохнув, сказала в ответ:
  "Закона про подлость, к несчастию, нет,
  А те, что его не издали, к примеру,
  Не схожи ли сами с тем бультерьером?
  Для них этот случай - так просто победа!
  К чему им наказывать пса-людоеда,
  Коль их поросенок, такой же урод,
  Когда-нибудь чью-то малышку порвет?.."
  
  Июль 2010 г. (Газета "Твой день")
  
  
  Хорек-терапевт
  
  Верблюдица пришла к врачу-хорьку:
  "Ах, что-то колет у меня в боку,
  Мне посоветовал знакомый фармацевт
  Лекарство. Но не стали боли редки".
  Хорек, подумав, выписал рецепт:
  "Тогда пропейте эти вот таблетки".
  
  Проходит месяц. Вновь к врачу талон.
  "Ах, доктор, толку нет, все то же горе..."
  Хорек склонился над столом:
  "Ну что ж, лекарство выпишу другое,
  Оно, конечно, дорогое,
  Но - голову на плаху! - несомненно
  Должно помочь вам непременно".
  
  Еще декады две иль три минуло.
  Верблюдица опять пришла к врачу:
  "Я, доктор, ноги чуть не протянула,
  Меня скрутило всю, потом согнуло,
  И эту дрянь глотать я больше не хочу!" -
  
  "Коль так, - сказал хорек, - тогда, быть может,
  Поможет то, что раза в три дороже?
  От этого любая хворь пройдет
  И боль в боку сей миг уйдет".
  
  Недели три спустя больная снова здесь.
  "Ну что, - спросил хорек, - надеюсь, сдвиги есть?"
  Верблюдица заохала, а в горле ком:
  "Да мне вообще теперь ни встать, ни сесть,
  А боли-то уже в боку другом!.." -
  
  "Ах, так? - Хорек очки поправил. -
  От этого лекарства толку нету?
  Так мы эту беду легко исправим:
  Попробуйте теперь вот это...
  Оно, увы, еще дороже,
  Но уж оно-то точно вам поможет".
  
  Проходит месяц, два... Больная не пришла.
  "Ну вот, - сказал хорек, - конец ее печали".
  И тут хорьку сказали:
  Верблюдица намедни умерла.
  
  "Ну что ж, - изрек хорек, довольный тем, -
  Нет пациента - нет проблем".
  
  Тут в дверь к нему стучит слониха:
  "Ах, доктор, верите, я так всегда шагала лихо,
  А вот теперь нога болит, хромаю...
  Мне, может быть, рентген иль УВЧ?"
  Хорек в ответ: "Болезнь я вашу знаю:
  Сперва нога, потом болит в плече...
  Пропейте-ка таблетки для начала..."
  Слониха на него вдруг закричала:
  "А если не помогут, что тогда?" -
  "Другие поглотаем, не беда".
  
  Мораль:
  Всяк свой недуг отныне сам лечи,
  Коль в поликлиниках такие вот врачи.
  
  Июль 2010 г.
  
  
  Миниатюры. Размышления
  
  
  
  Вот объявили всем - свобода слова, гласность!..
  Но тут и кроется опасность...
  
  -----
  
  Анастасии пели дифирамбы:
  "Наш голос! Наша песня!.." Только нам бы
  Тотчас в газету заглянуть;
  Там основательней пытаются копнуть:
  "Анастасия? Боже, что за вздор!
  Ведь это - нации позор!"
  
  -----
  
  За голову, охая, заяц держался
  И думал: "Ну надо же, день не задался:
  Сосед вновь с утра сверлит дыры в стене,
  С другой стороны при открытом окне
  Музыкой бухают по голове,
  А под окнами "Джип". Он стоит на траве
  И воет сиреной своей час за часом:
  То выпью всплакнет, то взревет гулким басом..."
  
  Он голову белым платком повязал,
  Шагая по дому. И вдруг он сказал:
  "На волю пойду, по лугам поскачу,
  Обиду на этих скотов проглочу..."
  Когда же вернулся... застыл на пороге
  И чувствует - сделались ватными ноги:
  Незваные гости в дому побывали,
  Жилище косого обворовали.
  
  
  На автобус
  
  Дед побрился, полетел,
  На автобус сесть хотел.
  Подождал его, родного...
  И вернулся бриться снова.
  
  Сентябрь 2008 г.
  
  
  Шавка
  
  "Шавка, Шавка, ты малявка" -
  Презирала стая Шавку.
  А как Шавка кость нашла,
  Стая стала с ней дружна.
  
  Сентябрь 2008 г.
  
  
  Дорогая
  
  Дорогая, ты красива, блещешь станом и косой,
  Ты не женщина, ты - диво! Но сварлива и чванлива.
  Мне не надобно такой
  И женюсь я на другой.
  
  Сентябрь 2008 г.
  
  
  У пыточной камеры
  
  "Гляжу, ты до пыток прыткий". -
  "Врагам, Иосиф, не верю я". -
  "Ну что ж, попытка не пытка.
  Не правда ль, товарищ Берия?"
  
  Сентябрь 2008 г.
  
  
  _____
  
  В столице - пробки, нет движенья: красный свет!
  И лишь в Подольске подмосковном пробок нет.
  Однако... стоп! И здесь машины встали вдруг?..
  Так светофоров понаставили вокруг.
  
  Сентябрь 2009 г.
  
  *****
  
  Монах я иль анахорет? -
  Спрошу себя на склоне лет.
  Не этот и не тот, друзья.
  Я - жизни раб! Весь в этом я.
  
  А смог ли б я под грузом лет
  Дать самому себе ответ:
  В чем смысл жизни? Вот вопрос,
  Чтоб его в пекло черт унес.
  Но если вдуматься, друзья,
  То вам могу ответить я.
  Не слушай недругов, мой брат,
  Что ты душою уж не млад,
  Коль ты, пройдя огонь и дым,
  Сумел остаться молодым;
  Коль ты, наперекор судьбе,
  Оставил память о себе
  И знаешь, что, людей любя,
  Заставил их любить себя.
  
  *****
  
  Жаль, что я душою тонок.
  Водку б пить, любить девчонок...
  Но отвечу, не скорбя:
  Книга! Я люблю тебя!
  
  *****
  
  Басни, очерки, эссе...
  То бифштекс, то фрикассе...
  Там роман, рассказы тут -
  Уж таков мой тяжкий труд.
  
  *****
  
  Мы с тобой как будто рядом
  И не знаем, что сказать;
  Но зато улыбкой, взглядом
  Всё сумеем передать.
  
  *****
  
  Уплыли вдаль и спорт, и сдача нормативов,
  Я стал хворать и больше женщин не хочу,
  И в том кармане, где носил презервативы,
  Теперь таблетки и талончики к врачу.
  
  Две последние строчки где-то слышал краем уха; не помню, где.
  
  Октябрь 2009 г.
  
  
  Эх, вот бы в "Крокодил", в "Фитиль" - по басне;
  Ведь книгой их не издадут, к несчастью.
  Но нынче нет ни "Фитиля", ни "Крокодила":
  Власть "Крокодилы" запретила.
  
   Октябрь 2009 г.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"