Когда рано утром зазвонил телефон, я уже часа три как не спал. Мысли одолевали мою голову, и не было им конца. Рядом на кровати лежала моя подруга, сладко причмокивая во сне, и было это так мило, что я чувствовал себя конченным гадом, потому, что в самое ближайшее время решил ей сказать, что нам нужно расстаться. Ну, она, наверное, это чувствовала, конечно чувствовала - у нее была одна особенность, которую я до сих пор ни у кого не встречал, во всяком случае так контрастно. Ее звали Любовь и это было ее природой - когда ее любили, она расцветала и становилась неотразимой красавицей, когда же чувства угасали, вместе с ними гасла ее красота. Да что там, даже обыкновенное разводилово с вниманием и комплиментами какого-нибудь мудилы пикапера на Невском (у них там штаб в Гостинке и теоритические расклады, а полевые работы практикуют не удаляясь далеко от базы) - и она хорошела на глазах и приходила домой такая красавица с горящими глазами и мне все выкладывала. А я скрипел зубами и бесился, да про себя, потому что с детства не привык особо показывать свои чувства, тем более такое постыдное, по моему мнению, как ревность.
Когда-то, очень давно, одна моя знакомая сказала мне, что я - эмоциональный урод - и это так, и ничего с этим не поделаешь - я пытался, но какой-то огромный булыжник у меня на этом канале. В общем, я еще тот подарочек для человека по имени Любовь. Например, она говорит мне: "Я тебя люблю", а я ей: "Такая же фигня". Ну, вы поняли. А еще я много лет был наркоманом и этим основательно пожёг все зачатки своей чувствительности. Сейчас-то я уже давным-давно не употребляю, во всяком случае, тяжелые наркотики, но зато вот на синьке теперь частенько прибываю, по чуть-чуть, но часто.
Вот, собственно, и этим утром тихонечко, чтобы не разбудить Любу, я время от времени проскальзывал на кухню покурить и накатить красного винца. Это был уже третий день как я побухивал и сегодня я ждал важных новостей.
Звонок разбудил мою подругу, и она уставилась на меня своими большими глазами, в них была тревога. Телефон, на который мне звонили был никому неизвестен и поэтому я сразу понял, кто звонит. Это был мой босс - начальник, главный в нашей небольшой и в прошлом успешной обнальной конторе. Жили мы не тужили, обналичивали денежки, т.е. по сути, продавали наличные деньги за безналичные, имея свой небольшой, но в совокупности весьма достойный процент, но тут пришла беда и, как говорится, открывай ворота. Наш босс, ушлый и осторожный, в прошлом комсомольский вождь целого областного города, а ныне подпольный долларовый миллионер, обосрался, как последний лошара, на ровном месте и так плотно, что теперь нас со всех сторон дербанили различные группировки, как легальные, так и не легальные. Бандиты, менты, фэсбэшники, прокурорские - все нас вдруг нежно полюбили, ну а мы, т.е. начальничек наш конечно в основном, только и успевал отслюнявливать бабки направо и налево. Была у нас волшебная квартира в одном из центральных районов Питера, где и происходили все основные операции по приему и выдачи наличных денег. Там же наш босс и жил, чах над златом, так сказать. И конечно же, вхожи туда и знали о том, что там происходит, были люди, проверенные годами и незаинтересованные в каких-либо левых утечках. Но вот себе на беду, наш начальник был жаден, и своему бухгалтеру платил средненько, а когда та захотела побольше, залупился и предпочел ее уволить. Затем были еще несколько человек, которых он так же увольнял каждый раз, когда они ранили его сердце просьбами о прибавке. И каждый из этих людей оставался на него зол. В общем, однажды вечером наш бравый командир вышел из дома купить чего-то, а затем вернувшись, зашел в подъезд весь в своих думах, поднялся на этаж, открыл дверь и вдруг, откуда не возьмись, сверху на него прыгнули два джигита и началась эпическая битва; в боссе проснулся несгибаемый комсомолец, он яростно вгрызался в своих врагов пока те его били рукояткой его же пистолета, которым он тщетно пытался воспользоваться, в основном по голове. Но так как сигнализация не была отключена за заданный отрезок времени, на пульт охраны поступил сигнал. Люди приехали очень быстро и даже успели повязать одного джигита, только после этого наш герой потерял сознание, в луже собственной крови. Приехавшие менты, наверное, офигели от увиденной картины - пачки денег на столах, на полу - повсюду, и человек в луже крови. Ну а немножко освоившись, они так же обнаружили мешок печатей и два паспорта, один настоящий, другой фальшивый. Пару недель ему дали отлежаться в больнице, а потом туда потянулись процессии с делегатами от разных ведомств, выясняли подробности, составляли протоколы, брали показания. А по выходу из больнички начали появляться и решальщики, опять же из разных ведомств, которые за долю малую грозились замять дело. Ну, а я сидел ровно на попе, ждал, когда доберутся и до меня.
И вот, сегодняшним утром, наконец, зазвонил телефон, который я использовал исключительно для связи с боссом.
- Да
- Привет Вовчик, это я, можешь говорить?
- Да
- В общем, тебе нужно срочно свалить из страны на год или два. Сможешь?
- Да
- Хорошо, только вылет не из столиц. Понял?
- Да, понял.
- Ладно. В общем, беги Вовчик. Пока не поздно.
- Понял. Удачи тебе.
- И тебе.
Вот и весь разговор.
Я в задумчивости почесал голову. Хотя нечто подобное я и подозревал, мало того, я уже и сам собирался сваливать и уже несколько дней обдумывал план, делал кое-какие предварительные движения - но чтоб сам шеф мне это предложил - это было неожиданно, да и что греха таить - очень кстати.
Во-первых, где-то с месяц назад, когда он только начал приходить в себя, он распорядился срочно закрыть одну из наших многочисленных фирм, которая использовалась как прокладка и деньги, зависшие на ней срочно куда-нибудь перевести. Я был ее номинальным директором, так получилось - лоханулся, и органы могли на меня выйти, ну а уж там я мог расколоться, начать говорить. Может быть и нет, хотя я точно не герой, но, во всяком случае, наш шеф так думал - ну и ладно.
Фирмочку я быстро закрыл, а остатки, там было около 800 тысяч рублей, перевел на счет брокерской конторы при Сбере, которая на эти деньги купила мне сберовских акций. И вот эти акции до особого распоряжения должны были так и висеть на мне, но некоторое время назад, видя, что ситуация становится все хуже и хуже, я втихаря продал эти акции, а потом на эти деньги купил дорожных чеков American Express. Да, я решился слегка кинуть своего руководителя и испытывал из-за этого душевный дискомфорт и боролся с ним последние дни путем умеренных возлияний. А тут вот какой оборот! По сути, он по умолчанию отдавал мне эти деньги, чтобы я только свалил подальше и подольше. Это было просто замечательно, потому что своих денег у меня было не густо. Я никогда не умел копить, жил не по доходам, ни в чем себе не отказывая. Ну, т.е. мы жили, подружка моя после окончания института на какую-нибудь работу устроиться так и не решилась. Нет, она собиралась, но как-то все не получалось. А еще недавно я купил машину, старенькую Шкоду Октавия, специально чтоб не жалко было разбить, потому, как права я тоже купил, практически вместе с машиной. В общем, своих денег было бы мало для такого длительного путешествия. А собирался я в Индию, а Ашрам ОШО.
А еще было очень кстати, что Люба слышала наш разговор с шефом, теперь можно было сделать огорченное лицо и развести руками, мол обстоятельства выше нас и нам нужно расстаться. Со мной в последнее время случилась странная метаморфоза, я вдруг перестал ее хотеть, нет, я ее по-прежнему любил, ну, насколько это возможно для меня, но как-то по-отцовски что ль. Была нежность, была забота, а вот сексуального влечения практически не было. Мне, признаться честно, это очень не нравилось, и корил я, по своему обычаю, себя. В общем, вся эта непонятка в отношениях меня порядком задолбала и хотелось опять очутиться одному и окунуться с головой в дорожные приключения. Был еще один стрёмный нюанс - на днях, по-пьяни, я позвонил своей московской подружке, с которой я замутил бурный роман на пару месяцев, когда мы с Любой год назад вроде бы расстались - и предложил ей поехать вместе со мной в Индию. Она там, в Москве, деловая колбаса и ехать наотрез отказалась, резонно спросив меня, а почему я не беру с собой Любу? Но я, на самом деле, и московскую свою подругу-то тоже не хотел с собой брать - наутро протрезвев, я это отчетливо понял. Но встретиться в Москве мы с ней договорились, и она даже настаивала на том, чтобы я у нее остановился. Вот из-за всех этих мутных, сепаратных телодвижений я сегодня утром-то и чувствовал себя гадливо, но с каждым новым бокалом, во мне просыпалось знакомое, захватывающее дух, ощущение полета. Я хотел движения, свободы и простора. И еще я очень хотел опять очутиться в Пуне, в Ашраме ОШО, где я уже, когда был, прожив там почти четыре самых своих счастливых месяца. И, как известно, в Пуну со своим самоваром не ездят - конечно же я рассчитывал на новые, головокружительные отношения.
Как я уже говорил, много лет назад я был наркоманом, торчал на ханке, или, как писалось в ментовских протоколах, экстракте опиума. Все мои друзья, с которыми я ширялся, и даже несколько составов друзей, померли, в основном от передозняка. Я тогда жил в своем родном городе на берегу Волги и дело шло к тому, что я в скором времени тоже сдохну. Выбор был невелик, надо было как-то спасаться. Был у меня в те времена друг, человек с пронзительными глазами гипнотизера и огромным сердцем. Он то и познакомил меня с удивительной штукой, изобретением Сидхархи Гаутамы Будды - медитацией Випассана, что в переводе с древнего языка пали значит смотреть, наблюдать. Так случилось, что однажды вмазавшись ханкой, я вспомнил своего друга Федю и его рассказ об этой самой Випассане. И просто стал наблюдать свое дыхание, и случилось чудо - я вдруг увидел, что различные мысли, ощущения в теле и прочие вещи - приходят и уходят, а я тот, кто все это наблюдает. Не тело, не мысли, не настроения, я - не они и это осознание догоняло меня ровными волнами счастья. Мои друганы, присутствовавшие при этом, смотрели на меня с подозрением - ханки было не много и все уже заморачивались где-бы и на что догнаться, а я все перся, как мокрый хрен по песку - думали, наверное, может я чего-то там закрысячил втихаря? В тот день я понял, что нарыл золотую жилу и, значит, помирать мне рановато. Потом и в чистом состоянии мне удавалось ухватить струйки этой темы, не так конечно, как под ширевом, но все ж. В моей никчемной жизни появился смысл и надежда. А еще я сошелся с девушкой, по имени Вера, такой же наркоманкой и еще проституткой до кучи. И вот как-то раз мы с Верой сели на поезд и уехали на Дальний Восток - от этого города, от этой жизни. Я после этого ни ширялся, а про Верку не знаю - в Иркутске я вышел на вокзал за хавчиком, а когда вернулся ни ее, ни ее вещей уже не было. Она всю дорогу жестко кумарила и видно не выдержала, сбежала, чтобы найти шырева. Прошло уже несколько лет, но мне про это до сих пор тяжело вспоминать, наверное, я ее все-таки любил. Я же жил в Хабаровске, бичевал во Владике и в итоге оказался в Находке. И вот, как-то раз, я тогда работал санитаром в морге судебной экспертизы, ко мне подошли два пассажира бандитской наружности и предложили две штуки баксов за небольшое, как они выразились, дельце. В мои обязанности входило тогда время от времени привозить к нам в морг, на экспертизу, стремных трупцов из морга городской больницы - тех, кто помер подозрительной смертью, и в тот раз я, по вежливой, но вполне конкретной "просьбе" этих товарищей, должен был забрать клиента и потерять его по дороге. В то время я увлекся книгами ОШО и горел мечтой уехать с концами в Индию, в его Ашрам, и поэтому, слегка поколебавшись, предложение братков принял - мертвому-то что, а я живой и у меня есть светлая мечта. В общем, через некоторое время я был уже в Дели. Поначалу меня этой самой Индией прямо-таки шандарахнуло - сюр какой-то, да и только. Самолет прилетел поздно вечером, и пока мы с одной парочкой из Владика добирались до гостиницы, во мне несколько раз появлялось желание вернуться нафиг в аэропорт и первым же рейсом улететь обратно: грязища, какие-то мрачные личности, закутанные в одеяла, шум гам, все сигналят и кричат - Содом и Гоморра, один в один. И ещё несколько километровый каменный забор вдоль дороги и ссущие на него люди, десятки людей, ничуть не стесняющихся. Потом мы, уже заселившись в гостиницу, вышли на улицу немного прогуляться, и были моментально облеплены странными субъектами, которые наперебой, толкая друг друга, стали предлагать, да что там, чуть ли не насильно всучивать нам различные наркотики - это и вовсе меня добило! Героин, кокаин, экстази, опиум, трава, гашиш - кажется, у них было все, что угодно. Мне было угодно прикупить немного гашика.
На следующий же день я отправился поездом до Бомбея, затем пять часов автобусом, - и я, наконец, в Пуне, заселился в гостинице недалеко от Ашрама. И вот утро знаменательного дня, о котором я давно мечтал и который, как мне временами казалось, никогда не наступит. Еще лежа в кровати, над которой, во всю стену, была нарисована красная свастика, я изрядно курнул гашика и отправился навстречу своей мечте. Я испытывал чувство детской восторженности, и это чувство, забытое, а может и вовсе мне доселе не ведомое, было со мной там потом почти все время пребывания.
Однажды, когда уже немного освоился в Ашраме, я отплясывал на дискотеке, которые проходили там чуть ли не ежедневно, ко мне решительно подошла, весьма миленькая девушка из России, взяла меня за руку и со словами "Пошли ко мне в гости" увела за собой. Через некоторое время мы уже кувыркались в ее койке, и я подумал тогда: вот оно, реальное боевое эмансипе в действии. Девушка была из Питера, и когда через какое-то время, ей нужно было возвращаться, я поехал с ней. Так я очутился в Питере, в ее роскошных апартаментах, которые подарил ей отец - профессиональный и очень удачливый игрок в покер. Девушка эта была весьма странной особой, да что там, ебанутой на всю голову, хотя поначалу этого не замечал и не придавал значения. С виду она была сама невинность, с ангельским личиком и миниатюрной фигуркой, но некоторые ее повадки иногда меня вгоняли в краску, а некоторые просто ужасали. Вы не поверите, но через какое-то время я ее начал просто бояться. Она мне говорила, что преодолевает страх людского осуждения, и иногда это выражалось, например, в том, что она могла нарочно громко пукнуть где-нибудь в многолюдном общественном месте - но при этом люди всегда думали почему-то на меня, и я стоял багровый и вмиг вспотевший, а она лишь смотрела на все это своими невинными глазками и улыбалась. Короче в итоге мы жестко разосрались, и я от нее ушел. Но с ее отцом у меня остались хорошие отношения, через несколько лет мы случайно с ним пересеклись и именно он тогда предложил мне пойти работать к его приятелю, в обнальную контору, на что я с радостью согласился, в тот момент я пахал на стройке - работал много, получал мало.
Я стоял в легкой прострации глядя в окно и даже не заметил, как Люба встала и тихонько вышла из комнаты. Она сидела на кухне и курила, хотя уже год как бросила, пальцы ее слегка подрагивали. Я присел рядом с ней и тоже закурил, молчание было напряженным. Наконец я сказал:
- Ну, вот, шеф звонил
- Я поняла. - сказала она и нервно загасила наполовину недокуренную сигарету.
- Мне надо срочно сваливать - сказал я - Сегодня вечером я должен уехать. На несколько месяцев, Люба. ... такие дела.
Я подошел к шкафу, открыл его и достал уже изрядно опустошенную бутылку вина. Налил себе бокал и выпил. В другой бы ситуации я бы себе этого не позволил, потому, как Люба крайне негативно относилась к моему легкому бытовому пьянству, да еще и с утра. Но сегодня можно было, да даже и нужно.
- Смотри Люб, хату я оплачу за пару месяцев, - квартиру мы снимали, - и тебе на жизнь немного денег оставлю, так что на первое время хватит. А через месяца три-четыре я вернусь - сказал я с уверенностью, хотя сам конечно очень сильно в этом сомневался.
Я положил руку ей на плечо и попытался прижать ее к себе, но она скинула мою руку и со злостью крикнула мне в лицо:
- Надо было легальными делами заниматься, а не всякой фигней!
- Эта фигня нас кормила - сухо сказал я - И потом, я больше ничего толком не умею, к тому же, я всегда тебе говорил, что все это может чем-то таким закончится. Ведь говорил же?
Она попыталась что-то сказать, но я ее опередил:
- Ладно Люб, давай сегодня не будем сорится. Я через несколько месяцев вернусь, если сможешь - дождись, ну, а если нет - ты свободна и можешь поступать, как тебе будет лучше. Хорошо?
Она сидела в своем домашнем халатике, растрепанная после сна, хмуро смотрела в одну точку и молчала.
- Ладно. - сказал я устало - Мне до вечера нужно кучу дел успеть сделать. Ты будь на связи, а вечером встретимся, пойдешь провожать?
Она промолчала.
Выходя из кухни я обернулся и сказал - Извини, что так получилось. - она опять промолчала.
Дел было действительно полно, и нужно было шевелиться пошустрее. Я быстро оделся, и уже было открыл дверь, как она вышла в коридор, вся такая грустная - прегрустная, и мне тут стало так ее жаль, что я прям сам чуть не расплакался. Я подошёл к ней и обнял - Люба, ты моя первая и последняя любовь, прости меня, - сказал ей, погладил по волосам и поцеловал в лоб - мы с тобой еще сто раз будем сходиться и расходиться - и я, пожалуй, в этот момент действительно так думал.
- Ладно, до вечера - я вышел из квартиры и закрыл за собой дверь.
Выйдя из подъезда на улицу, я закурил, обдумывая свои дальнейшие движения, затем энергичным щелчком выкинул окурок и решительно двинулся к метро, потому что бухим за руль я никогда не садился, даже курнутым избегал вождения, было пару случаев в прошлом - ну, его нафиг.
Глава 2.
У меня к Питеру сложное отношение, с одной стороны я его люблю, а с другой ненавижу. Кто-то мне сказал, что у Гоголя было такое о нем выражение - "Люблю до ненависти", вот и у меня такая же история. Тяжеловатый все-таки город, сказывается, наверное, и то, что на костях был построен, и жертвы блокады, да и погодка тут по большей части гниловато-мрачная. Но летом, в такие погожие, солнечные дни, как сегодня - Питер прекрасен. Хочется бесцельно болтаться по улицам и паркам, стоять на мостах и глазеть на проплывающие прогулочные пароходики и катера, а то и просто, зависнуть где-нибудь на лавочке, с бутылочкой пива и глазеть на прохожих, щурясь от солнца. У меня бывает и так: нагуляюсь вдоволь, так что аж ноги гудят, а потом встану где-нибудь у выхода метро и смотрю на выходящих пассажиров, глаза буквально на миг выхватывают кого-нибудь из толпы, и пока еще человек, в следующую секунду, не надел свою обычную маску, я вижу про него все. - Я вижу его настоящего - полный психологический портрет, со всеми нюансами.
Правда без пива или травы это не работает, да даже и неинтересно. Это у меня особенность такая сложилась за последние годы - мне в трезвом состоянии люди не интересны, как правило, я вообще-то, поэтому трезвым практически и не общаюсь.
Даже с Любой, - уже на что близкий человек, трезвым мне тяжеловато общаться. Толи дело в измененных состояниях! Но она мои измененные состояния последнее время, мягко говоря, не одобряет. Хотя, чего ради спрашивается, я никогда не нажираюсь, бываю легок и весел - общайся, ни хочу? Мне это непонятно и даже злит местами. Я такой, какого хрена я должен меняться - никто никогда не меняется! Но изменения происходят - сами, когда ты просто начинаешь себя принимать таким, какой есть. Но как тут начнешь себя принимать, когда близкие тебя осуждают, а я ведь зависим, зависим куда более серьезной и вредной зависимостью, чем, например, наркотическая или алкогольная - зависимостью от чужого мнения. Казаться хочется больше чем быть - вот чего меня по-настоящему бесит!
К вечеру почти все мои дела были сделаны, а которые не сделаны - на те я забил. Я даже успел попасть в довольно опасную ситуацию, из которой довольно ловко выпутался. А дело было так: так как я уже третий день набухивался, надо было срочно с синьки спрыгивать, - ну, потому что в предстоящих дорожных приключениях все-таки желательно было иметь трезвую голову, а не трясущиеся руки. Резко спрыгнуть я был не в силах, поэтому нужно было что-то, ну, например, кокс, чтобы перебить тягу. Конечно все это меня очень огорчало, получалась уже классическая порочная колея - с веществ спрыгиваешь на синьке, а потом с синьки спрыгиваешь на веществах. Вообще, попивать я стал не так уже давно - как бабки стали появляться. Раньше-то я, как нормальный наркоман, алкоголь вообще не воспринимал, пиво разве что, а все крепкое вызывало отвращение.
Первое время в Питере я боролся за выживание, тут не до бухла было. К тому же я регулярно практиковал Випассану - и это сильно держало меня на плаву. А затем я стал хорошо зарабатывать, даже жирно, как по мне, человеку, не привыкшему особо к деньгам. И потом, работа в обналичке была весьма нервной, каждый день, почти без выходных. Мне приходилось таскаться по городу с сумкой, набитой деньгами, три, три с половиной миллиона - это была обычная норма. Ну, и потихонечку я стал вечерами догоняться рюмочкой-другой, и это вошло в привычку. Потом, правда, подшился, потому что это уже стало мешать работе, но стал регулярно вечерами курить гашик. Гашик то он добрый - работе не мешал, но подругу мою это бесило. А на Випассану я и вовсе забил и это уже было предательством самого себя.
В общем решил я где-нибудь хапнуть кокса, немного, так чтобы хотя бы день-другой не бухать. Позвонил человеку, который мог посодействовать, и мы с ним встретились в летней кафешке, а пока там сидели и ждали барыгу, я рассказал ему про свою ситуацию и то, что мне желательно попасть в Москву не на поезде, чтобы не светиться своим паспортом. Он вызвался отвезти меня на своей машине, мы договорились о сумме и все было ништяк. Потом приехал барыга, и отдал мне заказанный чек. И тут я лохонулся: черт меня дернул рисануться - я вытащил из сумки банковскую упаковку тысячных, а из нее вытащил несколько купюр. Тут-то, наверное, парни и задумали недоброе. Я пошел в туалет разнюхаться, а когда вернулся они мне начали предлагать взять еще чек типа "Вообще улетного". Но за ним надо было ехать в Пушкин. Я, как дурак повёлся. В машине барыги, на которой мы поехали, сидел еще один мрачный крендель. И вот по дороге этот персонаж завел какие-то странные разговоры, и по его рассказам выходило, что он из наркоконтроля. А другие улыбались, мол все нормально и неочем беспокоиться. Но я заволновался, внешне это было не заметно, широко улыбался и всем своим видом показывал мол "Да, я тот самый лох, который вам нужен". План их видимо был таков: остановится где-нибудь в тихом месте за городом, предъявить корочки, забрать мое бабло, а меня прогнать пинками. А может они думали и еще чего похуже. Тут я начал жаловаться на изжогу, которая дескать меня совсем одолела. Говорю им: "Парни, вообще жесть, изжога одолела, давайте где-нибудь у магазинчика тормознем, я нарзанчика какого-нибудь куплю". И так это жалобно сыграл (почти год посещал актерскую школу), что они повелись и остановились у магазинчика при заправке. Двое остались сидеть в машине, а мой знакомый зашел вместе со мной. Пока мы шли к кассе, я незаметно скинул чек, от греха подальше.
Я купил минералки и на выходе встал по камерой и говорю своему знакомому:
- Я дальше не еду.
- Чего это? - удивился он.
- Да вы тут херню какую-то, походу, решили замутить. Зря ты это, вот тебе пару штук и давай ровно разбежимся.
Ну, он тут начал возмущаться, потом грозится, но я уперся намертво.
Минут двадцать мы там тёрли под камерами, но потом они свалили, правда пришлось еще штуку добавить. А я вызвал такси и поехал на вокзал покупать билет, мне уже было пофиг на соблюдение инструкций - надо было просто сваливать из города и все.
Взяв билеты, я позвонил Любе. Она была у какой-то подружки, и мы договорились встретиться в нашем любимом ресторанчике. Все-таки она решилась меня проводить на поезд, я уже даже на это не рассчитывал, как-то суховато утром расстались.
Настроение у меня было хорошим, та занюханная в кафе дорожка все еще не отпускала, и я поехал домой собирать шмотки, времени до нашей встречи оставалось не так уж и много, но я вполне успевал.
Приехав домой я быстро покидал вещи в свою бывалую, потрепанную многими путешествиями сумку. Где-то, в каком-то кино, я раз слышал героическую фразу, которая мне очень понравилась: "Настоящий мужчина должен жить так, чтобы в случае чего, за пять минут собрать сумку и исчезнуть". Что-то вроде этого. По этой фразе я получался настоящим мужчиной, что было весьма лестно.
Уже многие годы все мои вещи помещались в одну большую дорожную сумку. Правда, за последние тучные времена я слегка превысил лимит, кое что из барахла пришлось оставить.
В ресторане было пусто, играла какая-то тихая инструменталка, у барной стойки девушка-официантка в длинном переднике что-то рассказывала бармену, весело смеясь и энергично жестикулируя. Она с сожалением оторвалась от своей приятной беседы и подошла ко мне. Меню местное я знал и поэтому сразу же заказал большую кружку темного пива и мясное ассорти. Любы еще не было и поэтому можно было слегка расслабиться. Я не люблю все эти расставания-провожания и поэтому надо было слегка взбодриться пивком, кокс уже отпустил и чувствовался легкий отходнячок, дома оставалось полбутылки виски и сейчас я немного пожалел, что почему-то не взял ее с собой.
Она появилась, когда я уже почти допил свое пиво, села напротив меня и отрицательно покачала головой, метнувшейся было к ней официантке.
- Может, что-нибудь возьмёшь себе, времени у нас еще немного есть?
- Нет, спасибо, не хочется - сказала она.
- Ну, как прошел день? - спросил я, внимательно вглядываясь в ее лицо, оно было спокойным.
- Нормально, а у тебя как?
- Зашибись, правда заколебался немного. - чувствовалось напряжение, я взял ее руку в свою и сказал - Слушай, я тебе писать буду часто, не грусти, все будет хорошо.
Это я ей сказал просто потому что надо было что-то сказать, на самом деле будет оно хорошо или не будет - одному Аллаху известно. И про письма, там тоже как пойдет, события ведь могут так унести, фамилию свою забудешь, не то, что письма писать. Но пообещал. Я вообще-то не из таких, обещания даю редко, ну, хотя бы потому, что понимаю, сегодня я сегодняшний, а завтра уже буду завтрашним. Но отношения такая штука, что просто вынужден иногда давать какие-то обещания, ну, и, как правило, редко что из обещанного случается. Это напрягает и подсаживает на чувство вины. Вот и сейчас, в ответ на мои слова Люба ухмыльнулась, и я немедленно почувствовал себя виноватым.
Вова - сказала она, поближе придвинувшись к столу. - Ты ни подумай ничего такого, но ты говорил, что дашь мне немного денег. ... ммм, это было бы очень кстати.
Тут я сразу же понял, что она уже со мной попрощалась. Это, и еще ее зрачки, говорили о том, что пауза между мной и следующим мужчиной будет недолгой. Зрачки у женщины никогда не врут, если они широкие значит, женщина тебя хочет, если они обычного размера, значит, увы - любовь здесь больше не живет. Правда бывает и так, например, смотрит на тебя девушка сухим обычным зрачком, а ты тут бах такой, резко сориентировался и, например, сказал чего-то уморительное - и зрак вспыхнул.
Бывает и наоборот. Я знатный зраковед. Любины же зрачки обычно бывали как блюдца, во весь глаз, когда она на меня смотрела. - сейчас же они были самыми обычными. Меня это немного резануло и стало грусно. Но, в конце концов, чего я ожидал?
- Да, конечно. - сказал я - сейчас дам и кстати я за квартиру хозяйке за два месяца вперед заплатил.
Я достал из сумки пачку денег, заранее для нее приготовленную и передал ей. Там было не так уж и много, ну, месяца на два бы, наверное, хватило. К сожалению, на большее я был не способен.
- На вот. Нормально? - спросил я ее, невольно как бы извиняясь слегка. Она сунула деньги в сумочку и сказала.
- Да, нормально, спасибо.
Я достал из кармана ключи от квартиры и машины и положил их на стол.
- Ключики вот. Получишь права, катайся на здоровье. Тачку я на нее оформлял, так что тут все было нормально.
- Ну, что, давай еще прикинем, ничего не забыли? - сказал я и подозвал официантку.
- Посчитайте нас, пожалуйста.
Вопреки моим опасениям, встреча, как говорится, прошла в деловой и дружеской атмосфере. Все точки над и были расставлены по умолчанию. Суховато конечно, для возможно последней встречи, но что делать - пути наши расходились. Как, по-моему, ОШО говорил: "В жизни мы друг другу лишь попутчики; бывают хорошие попутчики, а бывают не очень". А может он этого и не говорил, может кто другой, но, если разобраться без эмоций - то так оно на самом деле и есть. Люба для меня была хорошим попутчиком, надеюсь и я для нее тоже.
Выйдя из ресторана, мы взяли такси и минут через двадцать уже были на вокзале. Как обычно в такое время, там было куча народу. На табло уже было объявление о посадке на мой поезд. Я на минутку заскочил в лавку, торгующую разными чемоданами, и не долго думая купил себе большую дорожную сумку - моя мне показалась какой-то уж слишком убитой для такого достойного человека. Быстренько переложив шмотки, мы пошли к вагону.
До отправления поезда оставалось еще несколько минут, я отнес вещи в свое купе, и теперь обнявшись, мы молча стояли на пироне, слов не было. Объявили отправление.
- Вова, возьми вот, - сказала она, достав из сумочки свою фотографию.
- О, спасибо, - я взял фотку и мысленно обругал себя за то, что сам не догадался ее об этом попросить.
Люба была очень фотогеничной и прекрасно получалась на всех фотографиях, я ее за это называл фотогигиеничной. Вот и здесь она была этакой романтичной красавицей.
- Граждане, заходим. - сказала проводница.
Я поцеловал Любу в губы и зашел в вагон и вдруг, в каком-то внезапном порыве, обернулся и крикнул.
- Люба, я люблю тебя!
А она грустная стояла на пироне.
Глава 3.
В купе уже сидели трое моих попутчиков, все трое смотрели в окно, на медленно уходящий пирон.
- Здравствуйте,- сказал я, и они обернулись ко мне.
Двое их них были похожи друг на друга, оба лысые, круглолицые и с усами, только один был чуть постарше, вместе они смахивали на известного кинопродюсера Марка Рудинштейна. Внешность же третьего попутчика была настолько заурядной, что я даже затруднился бы ее описать. - просто обычный человек неопределенного возраста. Лысые добродушно улыбнулись мне и кивнули, третий пассажир сказал: "Привет".
Я погрузился в свои думы, они у меня были какие-то многослойные, мне было грустно, меня радовали предстоящие приключения, и еще очень хотелось выпить.
Между тем лысые негромко общались меж собой, какими-то отрывистыми незаконченными фразами и казалось отлично друг друга понимают. В какой-то момент прозвучало чье-то имя и на него отреагировал третий попутчик, оказалось он знает этого человека, слово за слово, и тут все начали знакомиться.
Выяснилось, что в Москву я еду вместе с фсбэшниками: лысый номер 1, тот, что постарше - был генералом, лысый номер 2 - полковником, ну, а третий был майором, как он сказал, в отставке. Имен я, конечно не запомнил, для меня запомнить с первого раза чье-то имя - практически не реально, даже с десятого не всегда удается. Особенность у меня такая, еще я плохо запоминаю лица, путалось где право, где лево, нечетко знаю алфавит и таблицу умножения.
По идее, я должен был напрячься в такой компании, но я почему-то был спокоен и расслаблен. Лысые излучали добродушие и какую-то домашность, ну, а третий, - он как-то постоянно выпадал из моего внимания и проявлялся только когда вставлял какую-нибудь реплику - не иначе он был каким-нибудь неуловимым шпиёном в прошлом, а может, пребывал им и в настоящем.
Я, конечно же, представился мелким бизнесменом - оптимизация налоговых отчислений: формулировка была проверенной - никто никогда не пытался понять, что это за фиговина такая? К тому же после того, как я сказал, что еду поболтаться по Индии на пару месяцев, разговор сразу же переключился на Юго-Восточную Азию в целом. Рассказывали лысые интересно, в основном тот, что помладше, другой же был расслаблен и просто улыбался. Вся ситуация однозначно подразумевала легкое дружеское возлияние, и я в какой-то момент решился и произнес такую речь:
- Товарищи офицеры - сказал я - У меня возникло острое и непреодолимое желание, сгонять в буфет и купить что-нибудь алкогольненькое, ну, например, виски, если вы не возражаете. Как вы на это смотрите?
- Замечательная идея, молодой человек, - сказал лысый номер 2, и вопросительно посмотрел на своего старшего товарища.
- Ну, почему бы и нет. - сказал тот, - в разумных конечно пределах и полез уже было в карман своего пиджака, но я его опередил. - А можно, я угощаю,
- ну пожалуйста...? - На что оба лысых улыбнулись и благосклонно кивнули головами. Третий попутчик предложился меня проводить.
Пока мы шли по вагонам в буфет, мне вдруг вся эта ситуация представлялась похожей на ту, которую я как-то видел в документальном фильме на канале дискавери: африканская саванна, стада разнообразных парнокопытных и львы, лежащие в непосредственной близости и почти не обращающие внимание на потерявших страх животных - потенциальную пищу, и все потому, что львы сыты и всякие там олени это прекрасно знают - вот и спокойно пасутся.
Параллель эта меня позабавила, к тому же я намеревался подогнать львам еще и бухла.
Мой третий попутчик оказался настоящим гурманом, когда мы наконец добрались до буфета, он со знанием дела, давая емкие характеристики, помог мне в итоге выбрать бутылку 0,7 шотландского виски и в радостном предвкушении мы двинулись в обратный путь.
В купе царила идиллия: лысый номер два нарезал маленьким перочинным ножичком разные вкусности, а лысый что постарше протирал полотенцем уже где-то раздобытые стаканы.
- Ну, вот, - сказал я, ставя бутылку на стол, - что Бог послал, - третий попутчик положил рядышком пакет с бутербродами, купленными им.
- Не наш Бог, не православный, - сказал лысый номер один, рассматривая этикетку на бутылке. Потом он открыл ее и разлил по стаканам:
- Что ж, как говорится, за знакомство и что б у вас все было и вам за это ничего не было!
Все выпили и закусили. Благодатная теплота разлилась по моему телу, и на душе стало удивительно хорошо. Потом все слушали, как лысый номер один тихим и спокойным голосом рассказывал про героические дела и былые победы.
Бутылка усыхала, а я становился все более и более осоловевшим, так что в какой-то момент, извинившись, пополз на свою верхнюю полку, где и мирно заснул, под негромкую беседу своих попутчиков.
Проснулся я уже почти у самой Москвы, точнее меня разбудил третий попутчик. Лысые уже собрались и неспешно попивали чаек.
- Как самочувствие, молодой человек. - спросил лысый номер два.
- Ум болит, но в целом нормально. - сказал я слезая с полки.
- Это вы все потому, что закусывать отказывались, но ничего, уже подъезжаем, сейчас на свежий воздух выйдете и все пройдет.
- Надеюсь, - сказал я, медленно приходя в себя.
Через некоторое время поезд подошел к пирону. Лысые встали и приветливо попрощавшись, двинулись к выходу. В купе остались я и третий попутчик.
- Вы куда сейчас, - спросил меня он участливо.
- Ну, первым делом, пивком надо подлечиться; ну, а потом пойду гостиницу какую-нибудь искать. И можно на ты, вчера же вроде как на ты общались? - сказал я ему, немного морщась от пульсирующей в голове боли.
- А, ну, давай я с тобой тоже за компанию кружечку выпью заодно объясню, как добраться до недорогой гостиницы, тут недалеко.
Потом мы около часа сидели в вокзальной кафешке. Пили пиво и разговаривали, в основном о литературе и поэзии.
Он читал мне свои стихи, а мне, с каждым глотком все больше хорошело. В итоге он решил проводить меня до самой гостиницы, где мы и по-братски расстались, довольные друг другом.
Поначалу я думал проспаться в гостинице до вечера, а там, на трезвую голову, как я надеялся, позвонить своей московской подруге и заночевать у нее, вполне резонно рассчитывая душевно потрахаться. Она пьяных не любила, будучи дочерью мента-алкоголика. Так что надо было быть трезвым, но сон почему-то не шел, я ворочался-ворочался, а потом плюнул и решил позвонить - была, не была.
Мою московскую подругу звали Ольгой, она очень обрадовалась моему звонку, как мне показалось - с девушками никогда не можешь быть в чем-либо уверен, и сказала, что подъедет за мной где-то через час.
Мы познакомились с ней прошлым летом в Крыму, где оба были на интенсивном десятидневном семинаре под названием "Демон в раю". Вел этот семинар реальный демон, португалец по имени Прашантам, человек с впечатляющей харизмой, неиссякаемой энергией и внутренним стержнем. Он был ошевским групп лидером, терапистом и уже несколько десятилетий колесил по всему свету, устраивая свои насыщенные и вставляющие тренинги. Про него рассказывали такую историю: он был сыном военного, изучал в Сорбонне медицину, участвовал в Парижских студенческих волнениях в конце 60-х, потом жил в Японии, где изучал боевые искусства и игру на флейте, и как каждый, наверное, португалец, он стремился побывать в ГОА - бывшей жемчужине колониальной Португалии. И вот, как-то потусив со своей подругой в ГОА, он заехал в Пуну, в Ашрам ОШО, а от ГОА это, наверное, часов 5-6 на автобусе - просто помыться в душе и на свою "беду" встретился с ОШО, который сразу же увидел огромный потенциал этого человека и назначил его групп-лидером, то есть человеком, который проводит различные тренинги - группы. Вот с тех пор он этим и занимался. Внешности он был довольно неказистой - черненький, носатый и небольшого росточка, но женщины поголовно в него влюблялись и лишь те, с которыми он имел сексуальные отношения, считали его козлом, не все конечно, но многие - ну, это потому, что он не верил в постоянство, жил настоящим и, как легко сходился, так же легко и расходился.
Я, на тот момент, только-только расстался с Любой, она увлеклась одним перцем из Москвы, психологом, лет на двадцать ее старше, человеком ушлым и важным. Я, естественно был в горе, все было черно-белым и неинтересным и собственно, ломанулся к Прашантаму в Крым в сильной надежде замутить там, на группе с какой-нибудь девушкой.
Это, кстати, исконно женская технология - ничего так не лечит раны предыдущего романа, как новое увлечение, вот и я решил не пребывать лоховатым страдальцем, а срочно кем-нибудь увлечься. И где, как не на группе Прашантама это могло случиться. Там это запросто. Его харизма, мощные методы, и башню срывало напрочь, люди становились открытыми и легкими. "Трахайтесь, больше трахайтесь" раздавался зычный, наполненный энергией голос Прашантама и по ночам лагерь оглашали любовные стоны и крики. С раннего же утра и до позднего вечера шла интенсивная духовная работа.
Народу было много, человек сто, как минимум, и я по началу обхаживал одну девушку, с которой уже пересекался раньше, мы даже переписывались, но в итоге она повелась на другого, мне это вообще было как серпом по яйцам - прям облом на обломе, я уже начал совсем отчаиваться. Но тут, в один из дней, ко мне сзади подошла какая-то девушка и просто меня обняла, я обернулся, и мы поцеловались - вот так все просто "само собой" случилось. Продолжалась эта история всего пару месяцев, каждую субботу в обед, после работы, я летел к ней на самолете в Москву, а в воскресенье после обеда, улетал обратно в Питер и до вечера еще успевал поработать и в общем не так уж это было и напряжно, скорее даже очень романтично. Так бы еще долго могло продолжаться, но тут объявилась Люба, которую я уже, если честно, стал забывать. Сопротивляться я был не в силах, и мы опять стали жить вместе.
Ольга подъехала на своей красиво красной машине, где-то через час, как и обещала. Я к тому времени уже успел оббегать ближайшие продуктовые магазины в поисках кардамона - испытанного средства против запаха алкоголя, заодно еще купил маленькую бутылочку рома, так, на всякий случай.
Вообще, Ольга была девушкой весьма целеустремленной, при всей своей молодости, она уже была зав. кафедрой в институте и кандидатом юридических наук, что не мешало ей слыть среди своих студентов либералкой, а с некоторыми и дружить, но это в основном, относилось к девушкам. Время от времени некоторые студентки даже жили у нее дома, и она очень нежно к ним относилась, что вызвало у меня смутное предположение в ее бисексуальности. Впрочем, это неважно.
Чуть только припарковавшись, Ольга со свойственной ей целеустремленностью ринулась из машины и добежав до меня несколько метров, повисла на моей шее. Признаться, я был впечатлен, хотя это слегка отдавало театральностью. Некоторый из моих знакомых, которые знали и ее, отзывались об Ольге, как о человеке довольно жестком, но с этой стороны я ее не знал. Со мной она была само мягкодушие и сердечность, правда любившее и умевшее виртуозно употреблять матерные слова и курившее как паровоз.
Мне ее отношение ко мне казалось слегка утрированным, наигранным что ли и даже, в общем-то, смущало. Казалось, что она имеет дело не со мной, ас моим образом, а я настоящий должен напрягаться, чтобы не сорвать чужую игру.
- Привет! Какой ты молодец Вова, что приехал! Надолго?
- Привет Оля, нет ненадолго, ты же знаешь мои дела, завтра вот поездом в Бишкек поеду, там сделаю визу, и в Индию. - Ольга знала, что я занимаюсь обналичкой и ее это, как ни странно (юрист, дочь мента), вообще не беспокоило. Да и в конце концов, чем мы таким страшным занимались? Все наши клиенты были вполне добропорядочные стабильные фирмы. Ни с криминалитетом или там с вороватыми чиновниками мы дел не имели. Кто же виноват, что люди свои же деньги не могли в банках получить наличными. Нет, какие-то, до определенной суммы, они конечно получить могли, а выше - под большой процент, наш процент был значительно ниже, и мы делали это оперативно. К примеру стройка, там же все на нале держится, а вот пойди ты это банку объясни - у них там строгие инструкции. Так что мы, по сути, делали благое дело, не давали загнуться нарождающемуся Российскому бизнесу! Но все равно это было не законно.
Я кинул сумку в её багажник, и мы уселись в машину. Несколько секунд смотрели друг на друга, а потом стали обниматься и целоваться. Хорошее начало!
- Ну, что, поехали. - сказала она.
- Поехали, как кстати тебе водится по Москве. - она всего как несколько месяцев назад получила права и поначалу в письмах жаловалась мне на то, как ей трудно с этим живется. Вообще она очень любила жаловаться, а мне по плану, нужно было интенсивно ее жалеть. Вот и тут, через какое-то время она мне начала жаловаться в целом, и в частности на девушку, которая у нее в данное время жила.
- И представляешь, у нее там мальчик какой-то появился с недавних пор, приходит теперь иногда за полночь домой и слово ей не скажи. - говорила она мне с возмущением, ловко при этом перестраиваясь по ходу движения.
Мне бы побольше молчать да кивать, как я обычно делаю, ведь впереди маячил долгожданный трахенбахен, но видимо не до конца еще выветрившийся алкоголь и нарастающее раздражение...
Короче черт меня дернул вступить в полемику:
- Слушай, ну, ты же не мамка ее, и потом здоровая молодая девка, ей ведь тоже трахаться хочется. - лучше бы я ей этого не говорил, отчего-то мои слова привели ее в бешенство, она даже чуть не боднула какого-то дядьку на мерседесе, на него и слила первую волну негатива.
- Баран жопоголовый, уебывай на другую полосу, если ездить не умеешь!
Я почувствовал, что-либо секса сегодня вообще не будет, либо он будет феерическим. Вторая волна не застала себя долго ждать:
- Вовик, ты что, бухой что ли?
- Ну, так слегка, чего ты так разошлась, подумаешь, девушка живет своей жизнью, нормальная тема - сказал я примирительно.
- Нормальная тема? Она со мной живет, и потом, Вовик, я же тебе много раз говорила, мне не нравится, когда ты пьяный.
- Да не пьяный я - сказал я возмущенно, - просто мы уже полчаса обсуждаем какую-то девушку, которая у тебя живет, тебе не кажется это странным?
- Мне кажется странным, Вовик, что ты как-то наплевательски относишься ко мне и к моим желаниям. Захотел, бросил, захотел, появился, как ни в чем не бывало, да еще и пьяный к тому же.
Тут уже я почувствовал, как во мне возникает волна ярости. Я вдруг подумал, что, наверное, таков и был план: завести меня черти знает куда к себе домой, а там, пользуясь моментом целенаправленно и планомерно от иметь мне мозг, и никакого традиционного секса. Тут я наконец и увидел ее другую ипостась, про которую мне говорили некоторые знакомые. Включилась немилосердная сука, и не было мне пощады. Это была, наверное, месть за то, что я, типа, променял ее год назад на другую. Может поначалу она этого и не хотела, но теперь уже было поздно - "забрало с лязгом упало". Красиво уже не будет.
- Ну так, тормози здесь где-нибудь - сказал я внешне спокойно, хотя внутри меня все кипело.
- Зачем, что ты задумал? - спросила она встревоженно.
- Надо, остановись
Она прижалась к обочине, и я со словами "открой багажник", вышел из машины. Потом я вытащил свою сумку из багажника, открыл ее и достал бутылку рома. Она с тревогой, и вся сразу какая-то присмиревшая, смотрела на мои движения. Я демонстративно отхлебнул из бутылки, сморщился и на миг замер - ром был злющ! Ольга молча смотрела на меня и ждала, что я скажу.
Ярость моя сдулась так же внезапно, как и появилась, но обратку давать уже было поздно:
- Вот теперь я действительно пьяный и буду еще пьяней, поэтому лучше нам тут расстаться. Встреча в этот раз не получилась, может когда-нибудь в другой раз. К тому же мне кажется, что девочки тебе все же больше нравятся, чем мальчики - так чего же себя мучить? Ладно, всего тебе хорошего. До свидания, - я махнул ей рукой и взвалил на плечо свою сумку, она стояла молча, опустив голову.
Когда я перешел на другую сторону дороги, ее машина все еще стояла. Затем я тормознул какого-то джигита на удалой шахе и только тогда она уехала.
В гостинице я не выписывался, так что номер за мной оставался до утра.
Первоначально я предполагал уехать из Москвы на поезде до Бишкека, следуя инструкции шефа, но теперь уже мне показалось нереальным несколько суток колбасится в поезде и поэтому я решил на следующий день лететь туда самолетом. Пока я из номера звонил в справочную аэропорта, на глаза мне попался листок с рекламкой "веселого досуга". Это было то, что нужно. Я сходил в душ, накатил рому и заказал в номер путанку. Через пятнадцать минут в дверь постучали, но то что я увидел, когда открыл, меня немного озадачило: передо мной стояли двое бандосообразных и меж ними было нечто, отдаленно напоминающее женщину - какой-то страх божий с сиськами. Трезво заценив расклад, я не стал возмущаться, ибо судя по всему, это было чревато, поэтому я просто сказал, что, мол, передумал. Братки уже было набычились, но я вытащил из кармана две тысячные купюры и инцидент был улажен.
Я бы нисколько не удивился, если б узнал, что это такое тут специальное разводилово. В общем, совершенно разочаровавшись во всем внешнем, я был вынужден прибегнуть к самоудовлетворению, после чего благополучно заснул долгим и глубоким сном.
Глава 4
Говорят, люди с годами взрослеют, но это точно не про меня - я, походу, просто старею, да к тому же еще и глупею. В юности помнится, я был намного умнее: любил порассуждать на глубокие темы, в голове были какие-то интересные мысли, спорил, блистал эрудицией, в общем считал себя человеком глубоким, с богатым внутренним миром, разбирающимся в себе и в людях. Куда все подевалось? В детстве, помнится, мамка частенько говаривала: "Все дети, как дети, а ты... в кого только такой уродился?".
Вот и этим утром, мысль о том, что все люди, как люди, а я какой-то цирковой уродец, начала насиловать мой мозг, когда еще последний сон толком не закончился. С этой мыслью я окончательно и пробудился. На душе было мрачно, воспоминания о вчерашнем инциденте с Ольгой, резали меня по живому и выковыривали из памяти прочий негатив, казалось бы, надежно заколоченный в глубины подсознания. Это была классическая похмельная депрессуха - знаем, плавали! Чисто физически - все вроде было не плохо: не тошнило, кости не ломило, даже голова не болела - но душу надо было срочно спасать!
Пока я собирался и шел до ближайшего пункта налива, я включил себе в голове спасительные куплеты "Неси меня олень, в свою страну оленью" и еще "Оранжевое небо, оранжевая мама, оранжевое я" и все в таком духе, которые неплохо забивали частоты негатива.
Грех уныния был успешно преодолен в гостиничном ресторане, уже на второй рюмке. И сразу все стало по-другому: я сидел расслабленный на удобном стуле, а утренние переживания казались далекой и нелепой чушью. Впереди меня ждали увлекательные приключения, и я был к ним практически готов.
Полную версию можно приобрести на https://www.litres.ru/