Проснулась немного ранее обыкновенного, в пятом часу. На душе радостное нетерпение от начала нового дня и от того что он воскресный! И пасмурной седьмице порадуюсь, но всё же хорошо бы деньку быть погожему.
Окно, против моей беленькой коечки, приоткрыто, утренняя свежесть теребит лёгкую занавесь. Соскочила с постели, половицы холодят босые ступни. Утро, воскресное утро! А они спят сони - рыжий котёнок клубочком на полосатом коврике, на тюфяке похрапывает кормилица, подле на расписном сундуке сопит моя горничная девушка Дуняша. На подушке нашлось пёрышко, пощекотала им курносый Дуняшкин нос, та сморщилась и смешным сиплым спросонья голосом протянула:
- Ий-чивой, то вам барышня, не спится.
- Зябко, Дуняша - пожаловалась я, - одеваться.
Дуне семнадцатый годок, мне ровесница. Она складненькая, крепенькая как репка, весёлого нрава и понятлива. Во внешности, так она сама считает, есть немалый изъян, излишняя конопатость. Веснушкам Дуня, объявив нещадную войну, ведёт строгий учёт. Вот и сейчас, подавая мне платье, косится в зеркало, пересчитывает.
- Сегодня, кажется, двумя меньше? - я села причёсываться.
-Не, столько же. Уксус слабый, кухарка негодный дала, пожалела, а скисшее молоко проклятущие отметины не берёт, - Дуня берёт костяной гребень, примериваясь к моим волосам. - До чего ж они у вас барышня черны, густы, тяжелы, ну чисто хвост у кобылы, - досказали вместе и прыснули.
Кормилица, пробормотав что-то неясное, перевернулась на другой бок.
-Даску разбудим! - Дуняша делает большие глаза.
-Дарью, - поправляю строго.
-Ай, никто ж не слышит.
Кормилицу и правда, зовут непривычно, только это секрет. Для всей дворни она немая Дарья и только батюшка, матушка, я, да вот ещё и Дуняша знают правду.
Родом Даску из Баварии, там с ней приключилась трагичная история, подробностей не знаю (сколько не выспрашивала, не рассказывает), но только она как бы в бегах. Даску русский понимает и говорит хорошо, но с заметным акцентом. Именно выговор и заставляет её притворяться немой. Хотя кому в нашей глуши есть дело до её говора? Назвали бы чухонкой [1] и дело с концом. Тем более что во всём остальном кормилица совершенно обычная.
Дуняша, закончив плести мне косу, быстро собрала нужные для купания вещи. Скоро, не потревожив домашних, мы вышли на воздух.
***
Шехона - родовое поместье моего отца князя Андрея Кирилловича Шехонского. Князь-то князем, о том и запись в Бархатной книге[2] имеется, но не богат. Ко всему прочему, дед горазд был в карты играть - однажды фортуна повернулась к нему спиной, проигрался подчистую, одно только скромное именьице и осталось. Потому по рождению батюшка и был приписан по морскому делу[3]. Войдя в возраст, стал служить по чести и совести. Много странствовал, в том числе вместе с моим дядей Прибыловым Гаврилой Логиновичем [4]. В сорок пять, выйдя в отставку в чине капитан - бригадира, женился в Охотске на сестре своего друга Анне и отправился в неблизкий путь, на родину. Где то- там, в дороге и родилась я - Софья Андреевна Шехонская.
Усадьба наша - деревянный двухэтажный дом с подворьем, выстроена на крутом берегу Скринки. Речка не широка, но глубока и с опасными омутами. Безопасней купаться на отмели, на другом берегу, но то владение Муромцевых.
Отец любит порядок во всём, по его указанию, для того что - бы не спускаться к реке по грязному склону, к купальне выстроены удобные, крытые сходни. Дуняша, сверкая голыми пятками, проворно спускалась вперёд меня. Доски влажные от росы скользили под ногами, я едва поспевала за ней в своих лёгких туфлях. Мигом слетели мы к ракитовому кусту, там была устроена купальня. Очень простая: плетёные из рогоза стены, хлипкие двери и в три широкие, тёсанные доски нависший над водой настил. Растворив дверь, на нём можно было устроиться как на мостике. Дуня, прежде живописно развесив по стенам купальни мои чулки и платье, так и поступила.
- Поплыли вместе!
-Да, ну! Ильин день на носу, вода холодная. Вы бы, барышня, поостереглись, далеко не заплывали, чай не утка.
- Чай утка, чай капитанская дочка - передразнила я.
- Тю! Барышни Муромцевы тоже отцовы. Чай барин Матвей Васильевич сабелькой-то знатно помахал в турецкую войну. И купальня у них добрая - с лавками белокаменными и самоваром, а чуть свет в стылую воду не сигают.
-Ежели лавки мраморные так любы, подарю тебя Сашеньке Муромцевой на именины, будешь те лавки драить.
Обмотав косу вокруг головы и более не слушая Дунькино ворчание, я бросилась в воду. Река приняла в свои объятья как мачеха, обожгла холодом, но затем, будто разглядев во мне морскую душу, согрела. Плавала я хорошо, из озорства удаляясь всё дальше и дальше от берега.
Тихо-тихо. Лёгкая дымка клубится над водой, будто пар от чашки с горячим молоком. Доплыть до купальни Муромцевых? Она недалеко наискосок от нашей. Нет, неловко. Конечно, девочки будут рады, но запасной одежды нет, ещё подумают - нищая княжна.
Внезапно, прямо передо мной вынырнул человек. Невольно метнулась в сторону и угодила в ловушку, с неистовой силой потянуло меня на дно.
***
-Очнулись, голубушка? Как ваше сиятельство [5] имеет своё здоровье? Горлышко болит? Таки да, водицы вы нахлебались изрядно.
Несостоявшаяся утопленница, иначе говоря - я, возлежала на пуховой перине, в одной из гостевых комнат усадьбы Муромцевых, а квохтал надо мной старичок Кофман. Яков Самуилович считался домашним доктором Муромцевых и жил в их огромном имении но, поскольку других лекарей не было, пользовал всю округу. Зная меня с младенчества (по рассказам матушки я много болела в первые два года), наедине позволял себе добродушно отеческий тон.
- Можно вас на минуточку спросить, Софья Андреевна - как вас угораздило в омуток-то запрыгнуть? До сей поры держал вас за барышню хотя и резвую, но разумную. Не хочу вас расстраивать, княжна, но что бы было, если вы таки утонули? Какую имели бы скорбь-кручину ваши почтенные родители, от преждевременной утраты единственного чада. Не взбреди приятелю Павла Матвеевича в сей же час пойти купаться, и таки наблюдая ваше красочное утопление, вызваться невольным спасителем?
Ах, спаситель! Как же! Да я плаваю как рыба! Из-за этого неуклюжего чуть не утонула! Постойте, "приятель"... выходит - вдруг осознала важное:
- Павел вернулся?! - последнее, неожиданно для себя, произнесла вслух, немедленно привстав с подушек.
- Павел Матвеевич ввечеру приехали, - подтвердил Кофман, нисколько не удивившись моему вопросу. - Радость нечаянная для родных. Но, без кареты! Верхом! Как можно после такого-то ранения!
- Должно быть, спешил ко дню рождения Сашеньки.
- Таки да, согласен, он более всего с Александрой Матвеевной дружен, а прошлые именины пропустил.
- И позапрошлые.
- В самом деле, полтора года на лечениях в саксонских землях, - поджимая и без того тонкие губы, неодобрительным тоном высказался доктор, - сельский воздух и заботливый уход родных гораздо скорее поставили бы на ноги.
- Разве не знаете? Павел ещё оттого задержался, что Матвей Васильевич настоял на окончание курса университета в Лейпциге.
- Для образованности своих детей Матвей Васильевич изрядно старается, - доктор сказал и отвёл глаза, смутился своей нетактичности.
- Отец, один стоит всех бессчётных мусье, мадам и бонн, - резко, тут же непримиримо скрестив руки на груди, ответила я.
-Разумеется, князь человек высоко-просвещённый и много повидавший, - в конец стушевался Кофман.
Мы помолчали.
-Горло болит? Таки вы не ответили. Тяжесть в груди?
Я отрицательно помотала головой.
- Верю. Судя по тому, как скоро пришли в себя и таки бойко вели беседу. И всё же удивительно. Однако лечением пренебрегать нельзя. Вынужден вас оставить, Софья Андреевна, для приготовления отвара требуется некоторое время. Отдыхайте, княжна.
Доктор ушёл, а я, откинувшись на мягких подушках, предалась мыслям. Подумать было о чём.
_______________________________________________________________________________________________
[1] прост., пренебр., название эстонца, финна или представителя другой близкой финнам народности, проживающего в окрестностях Петербурга или в Прибалтике; то же, что чухонец.
[2] "Ба́рхатная кни́га"- родословная книга наиболее знатных боярских и дворянских фамилий России. Составлена в 1687 году. В 1787 году "Бархатная книга" была издана Н. И. Новиковым под названием "Родословная книга князей и дворян российских и выезжих".
[3] С середины XVIII в. дворянских детей с рождения записывали в полк солдатами (вспомним Петрушу Гринёва), что позволяло им повышаться в чинах без прохождения действительной службы и ко времени поступления на фактическую службу в войска быть не рядовыми, а иметь уже унтер-офицерский и даже офицерский чин. Однако морская служба считалась непрестижной, "кроме бедных дворян, по большей части поневоле записанных, и детей во флоте служащих офицеров, нет никого, кто бы в оную вступить отважился." Волков С. В. Русский офицерский корпус. - М.: Воениздат, 1993.
[4] Подштурман, мореход, исследователь северной части Тихого океана. Именем Прибылова названы открытые им острова в Беринговом море.
[5] Обращение ко всем лицам княжеского рода. Незамужняя девушка звалась - княжна (мальчик соответственно княжич). Замужняя, независимо от возраста (девочку могли и в четырнадцать лет выдать) - княгиня.