Аннотация: Мистический рассказ, герой которого бьется над разгадкой тайны старинного особняка.
...и нашел я, что горче смерти женщина, потому что она - сеть,
и сердце ее - силки, руки ее - оковы; добрый пред Богом спасется от нее,
а грешник уловлен будет ею.
Соломон
1
В конце нашей улицы, сколько я себя помню, стоит полуразрушенный дом, бывший когда-то шикарным барским особняком. Теперь воспоминания о былом шике хранят лишь почти не тронутые временем резные колонны и балюстрада с причудливо выточенными балясинами из серого мрамора. Каков был первоначальный облик дома, уже мало кто может вспомнить. Краска с наружной стороны стен здания давно облезла, и теперь дом напоминал серое непонятное существо жалкого вида, глядящее на вас пустыми глазницами разбитых окон. Дом окружает высокая ограда из серого камня и его кованые кружевные ворота, изготовленные искусным мастером, наглухо закрыты и сейчас.
Когда-то здесь наверняка проходили пышные приёмы, слышалась музыка, щебетание молоденьких барышень, присматривающих себе кавалеров, детский смех. Теперь обитателями этого дома являются исключительно кошки. Их здесь просто огромное количество разных пород и мастей. Снаружи дома: на крыльце и окнах сидят около тридцати, а внутри, наверное и того больше. От этого старый особняк и получил среди местных жителей прозвище "кошкин дом".
И никто не мог понять, что же притягивает кошек к этому дому. Вроде бы ничего странного, нашли себе кошки убежище от дождя и холода и живут там себе, бед не зная. Да не всё так просто. Дело в том, что как только кто-то из местных жителей решал завести себе кошку, принеся в дом маленького пушистого котёночка, к утру этого котёночка уже видели у "кошкиного дома", и назад к любящим хозяевам животное возвращаться не собиралось. Некоторые просто махали рукой на это дело - не приживаются кошки, ну и ладно. Другие видели в этом что-то зловещее.
Ещё мальчишками мы боялись подходить к этому дому, а по вечерам, собравшись вместе, рассказывали друг другу всевозможные страшилки, связанные с "кошкиным домом". В одних говорилось о том, что раньше в этом доме жили маньяки - убийцы, которые скармливали свои жертвы кошкам, в других - что там жили людоеды, кормившие кошек остатками своих пиршеств, в третьих - что хозяева и гости дома были прокляты за что-то и их души вселились в кошек, и теперь навечно прикованы к этому дому. Но всё это были выдумки и не более того. Меня же всегда интересовала истинная история этого дома, но из моих знакомых её никто не знал. Также никто не мог пояснить, почему этот дом до сих пор стоит. Его не снесли, не смотря на то, что он давно разрушен и не пригоден для жилья. Да и как памятник дореволюционной эпохи реконструировать его никто не собирался.
Мечтая узнать о доме больше, я нашел среди мальчишек смельчаков, которые отчаются со мной перелезть через ограду "кошкиного дома" и проникнуть внутрь него, чтобы узнать-таки, что там вообще происходит и что так притягивает к дому всех окрестных кошек. Операцию назначили на вечернее время, чтобы не привлекать к себе любопытных взглядов соседей. Встретиться договорились за продуктовым магазином, стоявшим недалеко от особняка. Зарывается он в 7 часов вечера, следовательно, в 8 часов никого из людей поблизости не будет.
Весь день я пребывал в состоянии легкого возбуждения, предвкушая вечернюю вылазку. Слава богу, родители мои уехали в гости к тётке в соседний посёлок и не могли заметить происходящих со мной перемен в настроении. Дождавшись семи часов вечера, я с нетерпением начал приготовления к нашей миссии. Положил в сумку веревку, фонарик, фотоаппарат и бутылку "Колы", а также предполагая, что могут сбыться самые худшие наши опасения на счёт этого дома, оставил родителям записку, в которой указал где меня искать, в случае если я не вернусь домой.
Собравшись, немного посидев "на дорожку", я вышел из дома и направился к магазину. В голове моей роились мрачные мысли, не давали покоя воспоминания о рассказанных мне страшных историях про этот дом. Сам того не замечая, я насвистывал какую-то мелодию напоминавшую по звучанию похоронный марш. Подойдя к магазину, я увидел, что уже практически все мальчишки в сборе. Не хватало только Костика - самого отчаянного мальчугана нашего двора. Меж собой мы даже называли его "Костик - сорвиголова". Да и по внешнему виду он чем-то напоминал пирата из рассказов Стивенсона. Тельняшка на вырост, вероятно из гардероба отца, служившего на флоте, закатанные до щиколоток потрёпанные брюки и бандана поверх вечно спутанных волос, которые почти достигали плеч. Ну чем не пират!
- Все готовы? - решительным тоном спросил я.
- Да, вот только Костика дождёмся и двинем к дому - ответил за всех Виталик.
Виталик был самым младшим среди нас. Ему было 12 лет, и он был очень рад, что его приняли в нашу компанию, поэтому отвечал всегда первым и старался не показывать неуверенности в своих силах. Хотя сегодня я заметил в его глазах легкий испуг и даже пожалел, что разрешил Виталику пойти с нами. Но что сделано - то сделано. Я обернулся и увидел, что к нам бежит Костик.
- Думал, родители меня никогда не отпустят. Завалили глупыми вопросами - куда я, с кем я, почему с рюкзаком. Пришлось соврать, что иду с вами в поход с ночёвкой. Мать не хотела пускать, спасибо отцу - уговорил её: "Мальчишке нужно взрослеть! Хочешь, чтоб он всю жизнь просидел у твоей юбки?" - запыхавшись, оправдывался Костик.
- Да, батя у тебя супер! Свой мужик! - с восторгом сказал я.
Мне действительно нравился Костин отец. Высокий, крепкий, мускулистый, уверенный в себе мужчина, всегда был очень рассудителен и практически не давал матери Костика вмешиваться в его воспитание. Часто брал сына и его друзей, в кои входил и я, с собой на рыбалку, в походы. Построил нам дом на дереве, за что мы его просто боготворили.
- Ну, раз все в сборе, можно выдвигаться, а то скоро стемнеет - заметил я.
Не медля ни минуты, мы двинулись к "кошкиному дому". Шли молча, каждый думал о своём.
Подойдя к воротам, мы остановились и уставились на дом. В сумерках он выглядел просто зловеще и напоминал бесформенного полуразложившегося монстра, восставшего из мертвых. Кое-где обвалившиеся кирпичи и облезшая краска напоминали гниющие куски плоти, отстающие от костей чудища. Пустые глазницы окон, зияющие непроглядной тьмой, как будто смотрели прямо на нас.
Заметив нерешительность среди ребят, я спросил готов ли кто перелезть через ограду и, если готовы, кто полезет первым. Как я и ожидал, первым лезть вызвался Костик. Он закинул веревку на кованую завитушку, украшавшую верх ограды, положил в карман фонарик и, застегнув рюкзак, бросил его мне под ноги.
- Как перелезу, кинешь мне рюкзак через ограду - тоном, не требующим возражения, сказал он.
- Осмотрись там и сразу зови нас, мы все перелезем - сказал я. Хотя в том, что полезут все, до конца уверен не был.
Костик усмехнулся мне в ответ, и начал карабкаться по веревке на верх ограды, чертыхаясь при этом и возмущаясь, кому вообще взбрело в голову оставить ворота запертыми, ведь в доме никто не живёт, да и воровать здесь нечего, кроме паутины и ошметков штукатурки, смешанных с пылью. Но как только он забрался на верх, мы услышали кошачий визг и Костик с криком упал нам под ноги. Он лежал на земле, чертыхаясь и стоная, а мы не могли понять, что же произошло. Мой взгляд упал на ногу Кости, и я увидел на его щиколотке огромные царапины. Только они мало напоминали следы от когтей обычной кошки, так как были шире и глубже, как будто зверь был намного крупнее.
- Что там произошло? - спросил я наконец.
- Эта бешеная тварь! Она меня оцарапала! Наверное, сожрать пыталась! Ведь сидела же на земле, я видел, а забор больше двух метров! Нормальные кошки так не прыгают! И, может, у страха глаза велики, но мне показалось, что она размером с хорошую овчарку - стоная, восклицал он.
- Очень может быть... судя по следам когтей... очень может быть - задумчиво произнёс я.
- Вы как хотите, но я туда больше не полезу - простонал он, в ужасе рассматривая рану на ноге.
- И никто не полезет, - сказал я - нам больше жертвы не нужны! Но теперь нам придется рассказать твоим родителям откуда у тебя на ноге следы когтей. Придётся рассказать, что ходили к "кошкиному дому".
- Нет! - завопил Костик - Ты с ума сошёл! Если отец узнает, что я солгал ему, даже разговаривать со мной не будет. И это только в лучшем случае, о худшем я вообще предположить боюсь.
- Что же тогда скажем? - я не предполагал как можно скрыть такие раны от глаз Костиной матери. Она по поводу каждого его синяка устраивала долгие разъяснения, перемежавшиеся охами и вздохами.
- Ночуем у тебя. Всё равно твоих предков нет дома. А утром вернусь домой и скажу, что ночью в лесу напал какой-то зверь, оцарапал и скрылся в темноте. Так как было темно, зверя я не разглядел. Он, наверное, спал, а я на него наступил. Думаю, это прокатит. Мать, конечно, охать будет, но это меньшее из всех зол. - Костик опустил глаза, врать отцу он не любил.
- М-да, ложь всегда порождает ложь! - философски заметил я - Но другого выбора у нас нет.
По дороге ко мне домой Костик хромал и тихо постанывал. Я подумал, что он ещё легко отделался. Кто знает, что могло бы произойти, если бы он упал с ограды на стороне дома, а не нам под ноги. Он мог попасть на расправу этим бешеным кошкам и живым его мы могли больше не увидеть. Дома мы промыли раны Кости и обильно полили их перекисью. Он пыхтел, чертыхался, но терпел, хотя по щеке его скатилась крупная слеза. Царапины были воспалены, и Костя жаловался, что его нога вся огнём горит, к тому же у него поднялась температура. Я нашёл в аптечке только аспирин и протянул таблетки другу.
- Спасибо, что возишься со мной - тихо сказал Костя.
- Не за что, в том, что случилось, есть доля моей вины. Это я выдвинул бредовую идею пойти к дому - отведя взгляд, ответил я.
- Забей - через силу улыбнувшись, промолвил Костик.
Ночью ему снились кошмары. Он метался по кровати, стонал, а по лбу стекал холодный липкий пот.
Утром он выпил ещё таблетку аспирина и пошёл домой. Мать его, конечно, охала и ахала, как могла, но вроде бы всё обошлось. Мы договорились с ребятами больше не вспоминать про этот случай и вообще выкинуть из головы злополучный "кошкин дом".
2
Меня разбудил противно дребезжавший звонок телефона. Я мелено открыл глаза и посмотрел на часы - половина седьмого. Какого чёрта люди звонят в такую рань в выходной день, и кто это вообще может быть? Телефон упрямо продолжал дребезжать, разрывая мой мозг в клочья. Я снял трубку и медленно поднёс её к уху. Звонила тётка, спрашивала, приеду ли я на годовщину смерти родителей. Уже шестая годовщина. Пять я пропустил. Они всегда приходились на начало сессии и у меня, как и у всякого нормального студента катастрофически не хватало времени думать о чем-либо, кроме сдачи зачётов, тестов, экзаменов. Сейчас всё позади, диплом получен и я свободный человек в поисках хорошо оплачиваемой работы. Что ж, конечно я пообещал приехать.
Шесть лет я не был в родном посёлке. Шесть лет не видел старых друзей. Как они там? Всё как-то закрутилось, столько всяких дел и хлопот, эта новая жизнь в Столице. Сколько живу, никак не могу привыкнуть к ритму жизни большого города.
Уже шесть лет, как нет моих родителей. Не успел я приехать в Москву и сдать экзамены для поступления в Университет, как получил телеграмму от тётки о том, что родители мои погибли в автомобильной катастрофе. Так я остался один, если не считать тётку - она единственный оставшийся у меня родственник. Дом, который я получил в наследство от родителей, мы с тёткой продали. Эти деньги мне очень пригодились во время обучения. Теперь в родной посёлок меня ничто больше не влекло.
Я вышел на балкон. Руки мелко дрожали, и я еле смог вытащить сигарету из пачки. Закурив, я немного успокоился. Нахлынули воспоминания о старых друзьях, о наших играх, походах и прочих приключениях, вспомнился и "кошкин дом". Интересно, стоит ли он всё ещё на прежнем месте.
Звонок в дверь выдернул меня из мира грёз в суровую реальность. Я потушил сигарету и, шаркая по полу тапочками, пошёл открывать дверь. На пороге стояла Катерина - моя девушка. Её радостное лицо напомнило мне о цели её визита. На сегодня была намечена вылазка на природу с кучей её друзей и подруг. Меня, если честно, такая перспектива мало привлекала, и я искал всевозможные причины остаться дома.
- Ты готов? - спросила она.
- Нет, Кэт, сегодня не могу. Позвонила тётка, просила приехать. Так что на сегодня у меня запланированы приготовления к отъезду. Жаль, конечно, что пропущу пикник, но так уж сложилось - еле скрывая радость обстоятельствам, которые уберегли меня от необходимости идти куда-либо с её компанией, ответил я.
- Хочешь, я сегодня останусь с тобой? И завтра можем поехать к твоей тётке вместе - промурлыкала она.
- Нет, Кэт, у нас не настолько серьёзные отношения, чтобы привозить тебя к тётке. Её расспросы мне не к чему. Извини, но я еду один, и это вопрос решённый - отрезал я.
Тяжело вздохнув, она вышла в открытую дверь и быстро сбежала по ступенькам. Я смотрел ей в след, понимая, что сильно её обидел, но поделать с собой ничего не мог. Мне, конечно, нравилась Кэт, но это была не та девушка, с которой хотелось бы провести всю оставшуюся жизнь. Я закрыл дверь и тихо пошёл в кухню. На столе лежала гора немытой посуды, и я начал перекладывать её в раковину. Только я закончил, как снова услышал звонок телефона. В голове моей тысячью маленьких колокольчиков зазвучало предчувствие, что данный звонок для меня не менее важен, чем первый. Я стрелой помчался к телефону, сшибая на ходу, всё, что плохо лежало. Подбежав к телефону, я буквально сорвал с него трубку и дрожащими руками поднес её к уху.
- Витька? - радостно произнёс моё имя мужской голос.
- С кем имею честь... - удивлённо и ошарашено произнёс я. Давно меня так никто не называл. Теперешние знакомые зовут меня на иностранный манер - VictOr.
- Не узнал? Богатым буду! - пошутили в трубке.
- И всё же? - настойчиво произнёс я.
- Это Костик Ломов - весело сообщил он мне.
- Сорвиголова? - ещё более удивился я.
- Он самый. Теперь не такой уже сорвиголова - со вздохом произнёс он - Узнал у твоей тетки Татьяны твой телефон. Короче жду тебя завтра у нёё, там и поговорим.
- Я обязательно приеду! Какой ты молодчина, что позвонил, поднял настроение. До завтра! - я положил трубку и пошёл в кухню ставить чайник.
Настроение моё и вправду улучшилось. Вновь нахлынули воспоминания. Сердце бешено колотилось в предчувствии встречи. Но было в моих чувствах и что-то необъяснимое, что заставляло меня насторожиться. Я ощутил лёгких холодок между лопатками, и спина покрылась мурашками. Голос внутри меня предупреждал, что мне стоит чего-то опасаться. Я заметил, что вода в чайнике, который я наполнял под краном, давно наполнила его и льется через верх. Тряхнув головой, я выключил воду и поставил чайник на плиту. Пить чай уже не хотелось. Мне нужно было развеяться, и я решил отправиться за билетами, заодно купить гостинцы тетке и Костику.
Вернувшись ближе к вечеру, я собрал вещи в спортивную сумку, завёл будильник и лёг спать. Пол ночи проворочался в кровати, не мог уснуть. Ближе к утру, наконец, сон сморил меня. Мне снился родной посёлок, Костик стоял возле "кошкиного дома" и приветливо махал мне рукой. Тотчас вокруг стемнело, и я остался у дома один. Старый особняк выглядел также мрачно, как в тот злополучный вечер, когда мы с ребятами были там в последний раз. В разбитом оконном проёме загорелся свет, и какая-то тень промелькнула внутри дома. Я вдруг услышал женский голос у себя в голове. Голос был нежным, мелодичным, он манил меня за собой. Но внезапно поднявшийся ветер не дал мне расслышать не единого слова. Я стоял как зачарованный, боясь даже пошевелиться. Когда ветер стих, я смог разобрать слова: "VictOr, любовь моя, приходи! Приходи когда настанет Вальпургиева ночь! Тебя никто не тронет! Я жду тебя!"
Проснулся я в холодном поту. На будильнике было 6 часов, и я понял, что проспал, не услышав звонок. До поезда оставалось менее часа. Я наскоро оделся, умылся, вызвал себе такси и выбежал к подъезду. Там уже стоял синий "жигулёнок" с горящими шашечками на крыше и его водитель, удивившись моему растрёпанному виду, спросил: "На вокзал? Опаздываешь?" Я мотнул головой, и мы тронулись с места.
3
Ни тётка, ни Костик на вокзал встречать меня не приехали. Потому я, взял такси и поехал к дому тётки один. Меня не покидало чувство тревоги, и я хотел поскорей убедиться, что у них всё в порядке. Ещё из головы не выходил этот дурацкий сон о "кошкином доме".
Дверь тёткиного дома была не заперта, и я вошёл без стука.
- Вот это да, ты так изменился, но не узнать тебя не возможно. Всё тот же пират - улыбнувшись, сказал я в ответ.
Костик действительно сильно изменился с тех пор, как я видел его последний раз. Теперь он чем-то напоминал своего отца. Высокий, крепкого телосложения голубоглазый блондин мог стать мечтой каждой девушки в посёлке. Неизменный атрибут его имиджа - тельняшка теперь была подобрана по размеру. Брюки он больше не закатывал и бандану поверх длинных, почти достигающих лопаток, цвета спелой пшеницы волос не носил. Я заметил, что он слегка прихрамывает на левую ногу. Как раз та нога, что пострадала от кошек, или я что-то путаю?
- А что с ногой? - поинтересовался я.
- Протез. Теперь я действительно похожу на пирата. Год спустя, после того, как ты уехал, царапины на ноге снова воспалились. После нога покрылась язвами, началась гангрена. Врачи ничего не могли объяснить. Никакие анализы не давали точного ответа, никакое лечение не помогало. Ногу, ниже колена пришлось ампутировать. Вот такие, брат, дела - с печалью в голосе поведал Костик.
- Проклятые кошки! - негодовал я - Что же это за твари такие?
- Да ладно, хватит о грустном, садись, рассказывай чего нового в Столице? Сам-то как изменился, встретил бы где-нибудь ещё - не узнал бы. У московских девок, наверное, при виде тебя, слюнки текут - попытался сменить тему разговора Костик.
- Да уж, не жалуюсь - усмехнулся я.
Тут Костик попал в самую точку. Женским вниманием я обделён не был, благодаря усилиям в тренажёрных залах, ну и внешним данным, наверное. Из нескладного подростка я превратился в высокого крепкого парня, с рельефной мускулатурой, которую подчёркивала обтягивающая футболка. Большие карие глаза, темно-каштановые волосы ниже плеч были собраны в хвост, волевые черты лица - от такого мало кто устоит.
- А где тётка Татьяна? - поинтересовался я у Костика.
- Уже здесь - обрадовано сказала тётка, входя в дом - корову доила. Сейчас попьёте молока, и на могилку сходим, а там уж за стол.
Тётка поставила ведро и зачерпнула из него молока большой литровой кружкой. Я пить отказался, а Костик махом осушил кружку и потребовал добавки. Когда он закончил, тётка убрала оставшееся молоко, повязала на голову платок, и мы вышли из дома.
Дорога до кладбища заняла десять минут ходьбы. И всё это время тётка донимала меня расспросами о том, как мне живётся, нашёл ли работу, есть ли девушка. Я молил бога о том, чтобы поскорее добраться до могилы родителей и чтобы тётка, наконец, от меня отстала.
Придя на кладбище, тётка постояла с нами у могилы моих родителей несколько минут, а затем оставила нас с Костиком наедине, пошла проведать могилу мужа.
- Кость, есть разговор - начал я - извини, что снова возвращаюсь к этой теме, но я видел сон про "кошкин дом", и сдаётся мне, что это не просто ночной кошмар.
- Опиши, что снилось - заинтересовался Костик.
Рассказав ему в подробностях мой сон, я добавил, что хочу поспрашивать у местных старожил про этот дом.
- Зря ты это затеял - угрюмо промолвил Костик - чертовщина какая-то в этом доме - творится. Я работаю сторожем в местной церкви и такого наслышался от прихожан. Просили они и батюшку изгнать из этого дома нечистого, да тот побоялся идти туда и другим прихожанам близко к дому подходить запретил.
- Сторожем в церкви? - удивился я - Ты же в бога раньше не верил, что это тебя к церкви потянуло?
- Да всё из-за ноги. Если б не молитвы отца Кирилла, не знаю, удалось бы мне вообще выжить - со вздохом ответил он.
Я только улыбнулся ему в ответ. Как и всякий современный человек, я в силу молитвы не верил, но Костика переубеждать не стал.
- А Вальпургиева ночь как раз завтра, но ты должен мне пообещать, что проверять свой сон не станешь и к дому не подойдёшь даже близко. Обещай! - потребовал Костик.
- Ладно, обещаю - отмахнулся я - но о "кошкином доме" у местных бабок всё равно буду узнавать.
- О "Кошкином доме"? Так я о нём знаю от бабки своей - услышала конец нашего разговора тётка - вот придём домой, поужинаем и всё тебе расскажу. Чего к бабкам то ходить!
Я был на седьмом небе от счастья, что наконец-то узнаю настоящую историю дома. И как это я раньше не догадался у тётки спросить? У родителей спрашивал, не знали, а у тётки спросить и мысли не было. Домой к тётке я шел неимоверно быстрым шагом, так что она, в силу возраста, и Костик, благодаря протезу, за мной еле поспевали. Дома, поспешив расправиться с ужином, я стал требовать у тётки обещанного рассказа о "кошкином доме".
- История печальная - устало улыбнувшись, начала она. Посёлок ваш был раньше имением графа Тополёва. Граф овдовел рано и в сыне своём, Александре, души не чаял. Потакал всем его прихотям. Александр, говорят, красавцем был, завидный жених даже для столичных барышень. А случилось так, что полюбил он простую девку, дочь кузнеца местного, Софью. Софьюшке тоже молодой барин приглянулся. Поначалу встречались они тайком. Про кузнеца-то и дочку его бабы баяли, что водят они дружбу с самим чёртом, что каждую ночь он бывает у них на кузнице, и Софью ведьмой называли. Да чего только бабы, да завистливые девки не напридумывают. А Софьюшка красавица была писаная: коса чёрная, как вороново крыло, ниже пояса, глаза зелёные, как поле весеннее, фигурка стройная, голосок звонкий, как ручеёк. К ней ведь тоже многие парни в поселке сватались. И вот в один прекрасный день пришёл Александр к отцу и заявил, что на Софье женится. Граф, конечно, поворчал для приличия, но как отказать любимому сыну. Как только свадьбу сыграли, оставил старший Тополёв имение молодым, а сам в Столицу жить уехал. Но счастье молодых недолго длилось. Дня через три после отъезда отца, поехал Александр на охоту. А там упал с лошади и сломал себе шею. После похорон молодого барина Софью никто больше не видел. Говорили, распустила она прислугу, да в монастырь ушла. Старый барин в имение не вернулся, и дом пришёл в запустение. Только кошки являются поныне его обитателями. Вот такая сказка с печальным концом. А народ-то чего только про этот дом не придумал. Всем верить - себя не уважать.
Закончив рассказ, тётка поставила на стол недопитый стакан чая, и, молча, вышла из дома.
- Какой же сентиментальный народ эти женщины - игривым тоном заметил Костик.
- И не говори - улыбнувшись, согласился я.
- Ну, зато теперь ты всё про этот дом знаешь, так что наводить справки, а тем более соваться туда тебе не зачем. А сон свой из головы выкинь, мало ли что присниться может - продолжал наставлять меня Костик.
- Я же обещал тебе, что туда не пойду. Всё закрыли тему - отрезал я.
На самом деле после рассказа тётки Татьяны мне ещё больше хотелось побывать там. Кто мог звать меня тогда во сне, чей это был голос? Уж не Софьюшка ли? Нет, как не уговаривал меня Костик, я остаюсь при своём мнении. К тому же решение посетить "кошкин дом" я принял ещё в Москве, и отказываться от задуманного не собираюсь.
Так как за окном давно стемнело, я пошёл спать, пожелав Костику спокойной ночи. Но, как ни старался, уснуть не мог. Ворочался и метался по постели, взбивал себе подушку, но всё без толку. Лишь к утру я заснул, основательно смяв под собой простыню. Снился мне "кошкин дом" новёхонький, недавно отстроенный, во всём своём великолепии. С крыльца по ступенькам спускалась молодая пара - Софья и Александр. Софья была в подвенечном платье с высоко уложенной причёской из вьющихся чёрных волос. Её глаза были опущены, а с густых длинных ресниц капали слёзы. На крыльце стояли их слуги, но ни они, ни молодой супруг как будто не замечали ее слёз и никто не хотел помочь в её горе. Мне до того стало жаль бедную девушку, что захотелось подбежать, обнять и приласкать её.
Громкий голос Костика выдернул меня из сна. Он призывал поскорей подниматься, так как блины на столе долго меня ждать не будут. Я встал, умылся и сел за стол завтракать. Ароматный чай с мятой и блины со сметаной придали мне сил после бессонной ночи. Позавтракав, я объявил всем, что мне необходимо срочно вернуться в Москву. Тётку это заявление очень расстроило.
- Мы так давно не виделись, а ты приехал только на один день - запричитала она - что там такого может быть важного в Столице, что не даёт мне лицезреть своего племянника больше суток?
- Наверное, какая-нибудь красавица его заждалась - съехидничал Костик.
- Ну так привёз бы её с собой. Мы бы тоже на неё полюбовались, познакомились бы - не унималась тётка.
- А может она и не красавица, а совсем наоборот, что он её ото всех прячет? Или боишься, что я тебе конкуренцию составлю - продолжал, с издёвкой, Костик.
- Да ну вас! Вечно вы всё к бабам сводите. Мне на счёт работы позвонили, просили приехать. Так что остаться не могу - соврал я.
- Ну, раз так, поезжай - смирилась тётка.
- Я ещё приеду. В следующий раз побуду подольше - пообещал я.
- Что-то ты как то не уверенно это говоришь - засомневался Костик.
ќ Просто не выспался, и голос у меня усталый, а не неуверенный - успокоил я его.
Я встал из-за стола и пошел в комнату собирать вещи. Костик проследовал за мной. Пока я укладывал вещи в сумку, Костя стоял напротив и пытался заглянуть мне в глаза, как будто хотел найти там ответ, реальную причину моего отъезда. Я знал, что он о чём-то догадывается, поэтому глаза не поднимал, боясь, что Костик прочтет в них мои мысли. После того, как всё было собрано, я повесил сумку на плечо и, повернувшись, пошёл к двери.
- Постой - попросил Костик.
- Чего ещё - раздражительно произнес я - меня такси уже ждёт.
- Помни, что обещал мне на счёт "кошкиного дома" и держи своё слово.
- Ты снова за своё? Я же сказал, что не пойду, что ты со мной, как с ребёнком - обидчивым тоном ответил я.
На улице шёл дождь, и я быстро, чтобы не успеть промокнуть, выбежал из дома, и, не оборачиваясь, побежал к поджидавшему меня такси.
- Ну и ливень! - прохрипел таксист простуженным голосом - Видно какое-то важное дело заставило Вас выйти из дома в такую погоду?
- Да очень важное - тоном делового человека ответил я - мне нужно в Тополёвку. Это не далеко.
- Да, не далеко, но дорогу размыло дождём, так что поедем тихо - предупредил таксист - Надеюсь, Вы не слишком торопитесь?
- Нет, можете ехать, как считаете нужным, хотелось бы добраться туда целиком - шутливо ответил я.
Водитель улыбнулся в ответ, и мы тронулись с места. Машина тихо кралась по размытой просёлочной дороге, пытаясь нащупать колёсами хоть какой-то клочок твёрдой почвы. Её заносило из стороны в сторону, но она продолжала упрямо двигаться вперед. Дворники на лобовом стекле еле справлялись, пытаясь хоть как-то дать нам рассмотреть дорогу за стеной дождя.
Когда мы доехали до Тополёвки на землю спустились сумерки. Тучи наглухо затянули небо, ещё немного и вокруг невозможно ничего будет рассмотреть. Я расплатился с таксистом и вышел из машины под проливной дождь. Благо до "кошкиного дома" оставалось идти около трехсот метров, бог даст, я там и скроюсь от дождя, если кошки не будут против. Я усмехнулся, пришедшей в голову такой бредовой идее.
Ну вот я, кажется, и у цели. Предо мной возник старый особняк. Под дождем он выглядел жалко, как промокший насквозь слепой котёнок. Страх в моей душе уступил место жалости к этой старой развалине. Я подошёл к воротам, замка на них не было. Неужто его кто-то сломал, а может это открыто для меня? По спине побежали мурашки, и в голове промелькнула мысль убраться подальше от этого места. Но тут в окне дома я увидел свет, слабый, как от керосиновой лампы. Отогнав все сомнения, я прошел во двор. Кошки сидели по краям дорожки, ведущей к дому, и смотрели на меня хищными глазами. Я шёл дальше, как ни странно, ни дна тварь на меня не набросилась. Дверь дома также оказалась не запертой. Я вошел без стука и от увиденного волосы на моей голове тихо зашевелились. Стены, потолок, пол, кованая металлическая лестница, ведущая на второй этаж, украшенная узорами и орнаментом - все новое, как будто дом был отстроен заново. Ни кто даже и не подумал бы, что дом почти сотню лет простоял пустым. Я поднял голову, чтобы рассмотреть, как следует, искусно выполненную на потолке лепнину в виде лепестков и стеблей цветов. Середину потолка украшал шикарный канделябр, в котором горело не менее сотни свечей. Оглядевшись по сторонам, я восхитился искусной кладкой и отделкой каминов, на которых стояли также горящие большие керосиновые лампы. За массивными резными дубовыми дверями были скрыты остальные комнаты, которые, наверняка, так же поражали своим великолепием.
Звук тихих шагов по лестнице, выдернул меня из оцепенения. Я поднял глаза и увидел, спускающуюся со второго этажа дома, девушку в черном траурном платье старинного покроя. Лицо девушки скрывала черная вуаль. Она спускалась по лестнице мягко, как кошка, ступая по ступенькам. Спустившись, она встала напротив меня и сняла с головы вуаль. Её большие зелёные глаза, обрамленные длинными густыми ресницами, смотрели мне прямо в душу. Сердце моё безжалостно колотилось, готовое вырваться из груди. Тихий бархатный голос, как мурлыканье котёнка, убаюкивал, лишая сил и возможности пошевелиться.
- Вот мы и встретились, VictOr. Надеюсь, ты счастлив не меньше, чем я, любовь моя - промурлыкала она.
- Да, Софья, я долго ждал этой встречи - немеющим языком ответил я.
- Мои слуги накроют на стол, а ты пока садись у камина, тебе нужно обсохнуть и согреться - ласково предложила она.
Я, повинуясь ее чарующему голосу, прошёл по холлу и сел в кресле у камина. Она подошла сзади и положила свои руки мне на плечи. Её руки были холодны, как лёд, но я не обращал внимание на холодное прикосновение. Я испытывал неописуемый восторг от того, что она вообще сочла возможным ко мне прикоснуться. Околдованный её чарами я не мог даже пошевелить рукой, чтобы взять её руку в свою ладонь и согреть своим теплом. Всё тело как будто затекло, я не чувствовал ни рук, ни ног. Я лишь мог слышать её голос и отвечать ей еле шевелящимися губами.
- Ты ведь останешься со мной, любовь моя, останешься на веки? - нежно спросила она - Решать тебе, но, что бы ты ни решил, знай, я люблю тебя, VictOr, ты мне очень нужен.
- Софья, любимая, я никуда от тебя не уйду, обещаю тебе - тихо ответил я.
- Обещание данное тобой во веки нарушить не сможешь - властным голосом сказала она.
Что случилось со мной потом, я не помню. Я провалился в глубокий сон, полный кошмаров. Снилось мне, что я лежу, словно прикованный к постели, не могу пошевелиться, не могу даже вздохнуть полной грудью. Сколько прошло дней с тех пор, как я пришел в этот дом, я не мог вспомнить. И каждую ночь Софья, в обличии большой черной кошки, приходит ко мне, рвет мою кожу тонкими, как лезвие когтями и слизывает, стекающую струйками, кровь. Я хочу молить ее о пощаде, о том, чтобы она отпустила меня, но не могу вымолвить ни слова, и от боли, пронзающей мое тело, снова проваливаюсь в забытье. Однажды ночью она пришла в человеческом обличие, на лице ее сияла улыбка, обнажающая красивые белоснежные зубы с немного вступающими клыками. Поведав мне, что она ждет гостя, завра ночью, она сказала, что не будет больше беспокоить меня и позволила мне проспать эту ночь спокойно. Я знал, что гостя, которого она заманила к себе в дом, ждет та же участь, что постигла меня. И я хотел его предупредить об этом, и если получится, дать ему возможность бежать. Но как это сделать я пока не знал.
Собрав всю свою волю в кулак, я попытался пошевелить пальцами рук. Минут через двадцать я уже тихонько двигал пальцами, чувствуя в них легкое покалывание. Воодушевленный тем, что мои усилия не прошли даром, я стал пытаться согнуть руки в локте. Это мне удалось только спустя примерно два часа. Затем я принялся потихоньку разрабатывать ноги. Потратив всю ночь и добрую половину дня на то, чтобы снова научиться владеть своим телом, я встал с кровати и пошел к разбитому зеркалу, накрытому черной прозрачной тканью, которое висело на противоположной стене спальни. Потратив последние силы на то, чтобы на ватных ногах добраться до ближайшей к кровати стене, я, опираясь на нее руками, еле переставляя ноги, упорно двигался к зеркалу. Испытывая дикую боль от ран, нанесенных когтями Софьи, я проклинал тот день, когда пришел в этот дом. Раны до сих пор кровили и я чувствовал, что с каждой каплей потерянной крови жизнь потихоньку уходит от меня.
Добравшись до зеркала, я сдернул скрывающую его ткань и пришел в ужас от увиденного там своего отражения. Сколько же времени я пробыл здесь? На меня смотрел истощенный, словно скелет обтянутый кожей, мужчина неопределенного возраста. Под глазами огромные синяки, белые, как снег седые волосы, спадали с плеч. Порванная когтями одежда, перепачканная кровью, лоскутами свисала с меня. Вспомнились фильмы о зомби, что-то типа "Ночь живых мертвецов". Я закрыл глаза и отвернулся от зеркала. Силы покинули меня, и я упал на пол без чувств.
Очнулся я, услышав тихие шаги в холле и чей-то разговор. Поднявшись на ноги, я все также, опираясь на стену, вышел из комнаты, находящейся, как оказалось на втором этаже дома. Подойдя к перилам лестницы, я увидел, как Софья внизу разговаривает с каким-то мужчиной. Приглядевшись, я обрадовался и дико испугался одновременно. Мужчина оказался Костиком. Да, тем самым, который настоятельно упрашивал меня не соваться в этот дом. Боже, что же он сам здесь делает? Говорили они тихо, и мне пришлось напрячь слух, чтобы разобрать хоть слово.
- Вот уже год прошел, как от него нет вестей - говорил Костик - я более чем уверен в том, что он пошел суда. Я бы раньше пришел, но пройти в дом беспрепятственно можно только в эту ночь. Виктор сказал мне, что ты звала его, это ты ему велела прийти в Вальпургиеву ночь. Я хочу знать, где он и что с ним. Если он у тебя, позволь мне с ним поговорить.
- Ты не получишь ответа, пока на тебе надето распятие. Я с трудом дышу, ощущая его у себя в доме. Хочешь увидеть друга, сними и выбрось за дверь - еле слышно промолвила она.
Я чувствовал ее боль, будто обещание, данное мной Софье в ту ночь, связало нас воедино. Она скрылась в одной из комнат на первом этаже дома и поклялась, что не выйдет и не скажет ничего, пока Костя не снимет нательный крестик. Вот он - подходящий момент, чтобы предупредить Костика и заставить его уйти!
Собрав последние силы я, медленно, на полусогнутых ногах, спустился с лестницы и, добравшись до Кости, упал к его ногам.
- Витя? - изумленно спросил он.
- Да, Костя, это я,- прошептал я.
- Боже, посмотри на себя, что же она с тобой сделала, ведьма! Скорее пойдем отсюда, я тебе помогу - просил меня Костик.
- Уйти от сюда мне не по силам - опустив голову, тихо ответил я - Данная мной клятва держит меня крепче цепей. Однако и оставаться здесь нет больше сил. Хочешь мне помочь? Уходи! И, уходя, спали дотла этот чертов дом.
- А как же ты? Я тебя не оставлю! - заверял меня он.
- Мне все равно гореть в аду. Так лучше ты меня туда отправишь, чем она - горько усмехнувшись, ответил я - Прошу тебя, сожги этот проклятый дом, освободи меня от мучений.
Я говорил, и слезы катились по моим щекам, разъедая на них царапины, оставленные когтями Софьи. Костя плакал вместе со мной, обняв мои плечи своими сильными руками. Затем он, молча, встал и начал поливать керосином из стоявших повсюду ламп пол и стены в холле. Закончив, он повернулся ко мне и в последний раз взглянул на меня глазами, полными слез.
- Может, все-таки, попробуешь уйти со мной - с мольбой в голосе спросил он.
- Уходи! - прохрипел я что есть силы.
Ползком добрался я до камина, голой рукой вынул от туда раскаленную головню и швырнул ее на пол. Огонь, как голодный зверь, нализавшись керосина, пополз по всему холлу, заползая на стены и занавески, пробуя на вкус дорогую обивку мебели. Я лежал на полу, смотря вслед уходившему Костику, и чувствуя, как огонь пожирает мое истерзанное тело. Всего лишь тело... Душу я продал год назад за возможность обладать красивой женщиной.