По набережной медленно прогуливался, с задумчивым лицом, убелённый сединами статный мужчина в военно-морской форме. Величали его - Вадим Сергеевич Севенко. Это был вышедший полгода назад в запас адмирал. Многие, кто работал здесь, быстро привыкли к его появлениям под вечер. Пришёл тот неизбежный час, когда спешить отставнику уже некуда. Он каждый раз вальяжно прогуливался наедине со своими мыслями, почти в одно и то же время и в одном и том же месте, которое считается красивейшим местом центра "Северной столицы" - Санкт - Петербурга. Дворник дядя Миша, покупая папиросы в ларьке, напротив, у миловидной продавщицы Марины, по-доброму пошутил в его адрес. - Серьёзный адмирал, продолжает, наверное, мысленно служить, а может и итоги уже подводит.
- Да рано ему ещё подводить итоги, больше похоже на то, что обдумывает мемуары, - не согласилась с ним продавщица.- А, скорее всего проблемы заели. Адмирал иногда останавливался и пристально смотрел в морскую даль, словно пронизывая время. Те, кто сегодня его обсуждал, и не подозревали, что творится в душе у бывшего военного. А происходил у него обычный психологический процесс адаптации к другому ритму жизни, к другим жизненным реалиям. Наружу неудержимо лезло чувство бессмысленности, становилось всё труднее бороться с подавленным настроением. Единственное желание, которое часто посещало его - стремление к уединению. Внутренняя пружина, которая в Вадиме Сергеевиче была сжата военным прессом на протяжении сорока трёх лет, продолжала разжиматься и наступление психологического перелома, ещё предстояло ждать не менее года. Столько лет полной самоотдачи служения отечеству, частые стрессы и жизнь по уставу бесследно не проходят. История показывает, что чем выше раньше занимал пост военный пенсионер, тем болезненней происходит этот процесс. Оно и понятно, ведь к высокой должности прилагаются и блага, очень быстро привыкаешь к персональному автомобилю и полному обеспечению. Но это не про него. За кормушку, в своё время, Севенко крепко не держался, и не эти мысли донимали бывшего адмирала сегодня, а, то, как там без него справятся на Тихоокеанском флоте. - Там нужен такой же волевой командующий как я, а назначили, по чьей-то непонятной воле, "паркетного" начальника. Справится ли? - терзался он в сомнениях.
Находясь на такой вершине служебной пирамиды, часто переоцениваешь свой флотоводческий или какой-либо иной талант.
Самое страшное, что появляется чувство незаменимости и недооценки последователей. Примеров нам история оставила массу, если начинать сверху, то можно вспомнить плеяду незаменимых генсеков с завышенной самооценкой.
Оказавшись не у дел, по причине предельного для службы возраста, Севенко перебравшись в город своей молодости, через некоторое время ощутил дефицит в общении. Он всё чаще стал появляться в различных ветеранских организациях. Больше всего по душе пришлось Вадиму Сергеевичу, ветеранское общество подводников, на котором он и остановил свой выбор. Здесь было много родственных душ, таких же хлебнувших лиха людей. Создал её первый командир дивизии атомных подводных лодок контр-адмирал Карпеев, в которую он пришёл служить ещё лейтенантом. В этой компании он ощущал себя комфортней, чем в остальных, и не покидало его чувство того, что хоть он и перерос в карьере своего комдива, но до сих пор отношение к нему, мысленно, как к наставнику. Даже присутствовало какое-то преклонение перед Юрием Георгиевичем. Этого он, естественно, никогда не показывал. А самое главное, в любое время можно спросить у Карпеева совет, поговорить по душам.
- Мудрый человек, - восхищался им Севенко. - По нынешним временам такие люди редкость. Он всегда "читает" мои мысли. В других организациях, в правлении, засели старшие офицеры, которые порой заискивали перед Севенко, много было подхалимов. А он всегда по-жизни отрицательно реагировал на откровенную лесть желающих пустить пыль в глаза, непонимание и бестактные вопросы. Здесь чаще получалось томительное, бессмысленное псевдообщение с недомолвками, чем предметный разговор. На одной из предпраздничных встреч у него состоялся разговор с Карпеевым. Вадим Сергеевич посетовал на то, что смену прислали
ему неравноценную, когда увольняли, и высказал свои опасения по поводу того, справится ли новый командующий.
- Вадим, об этом сегодня говорить уже неактуально. Я вижу, ты ещё воюешь в мыслях, да и возрастной консерватизм о себе даёт знать, ничего это скоро пройдёт примерно, через год. Нужно замедлить шаг и опуститься на грешную землю. Перед тобой простирается лучший период в твоей судьбе, надо просто жить, любить жизнь и наслаждаться каждым её мгновением. Это прекрасная возможность оглянуться на прошлое и попытаться заглянуть в будущее. Компенсируй то, чего в своё время недополучил: театр, музеи, встречи с приятными людьми. Настало время о душе больше думать. На крайний случай вспоминай свой боевой путь, или за перо возьмись, легче станет. Но сначала хорошо отдохни от всего этого, мой тебе совет. А то эта изматывающая борьба с самим собой до добра не доведёт.
Карпеев желал ему умиротворённого бытия, но Севенко не согласился с ним тогда, правда, из вежливости промолчал. Единственное, он не исключал, что в дальнейшем плотно займётся написанием мемуаров. По крайней мере, с этим он в том разговоре, мысленно, согласился. Сегодня адмирал ещё раз вспомнил разговор с Карпеевым и слова произнесённые им тогда:
- Вадим, посмотри внимательно вокруг. Мир меняется на глазах. Наше поколение уже не вписывается в этот современный ритм жизни. Да и с новой идеологией мы уже никогда не согласимся. К сожалению, это наша сегодняшняя реальность.
Прошло шесть месяцев, а он не смог привыкнуть даже к гражданской одежде, не то, что отказаться от воспоминаний о службе. Ностальгия не давала проходу. Унылые мысли, особенно последнее время, навязчиво следовали неотступной тенью, раздражали. Вадим Сергеевич слегка почувствовал, правда, что флотоводческие амбиции постепенно уходят на второй план, и в голову лезут мысли о его курсантских годах и офицерском становлении. Именно в этот вечер, он с чувством особого трепета в своих воспоминаниях перенёсся во времена лейтенантской молодости.
Холодный осенний вечер начал напоминать о себе. Севенко поёжился. Он как всегда прогуливался в военной форме одежды. Небо заволокло тучами, было мрачно и сыро. По заведённой на службе привычке для такой погоды он надел адмиральскую шинель и каракулевую шапку, высшего офицерского состава, с козырьком. Так называемую в народе: "Шапку с ручкой". Налетевшие внезапно резкие порывы холодного ветра неприятно кольнули лицо, забрались по шее за воротник. Он посетовал мысленно, что военная форма обязывает придерживаться строгого стиля в ношении, нельзя, например, поднять воротник или откатить боковые стороны шапки. - По-моему пора прислушаться к жене Наде и изменить своей привычке, перейти на удобную дублёнку и ондатровую шапку.
Серые клубящиеся тучи над заливом, на мгновение, Вадиму Сергеевичу показались до боли знакомыми.
- Они навевают мне воспоминания, - мелькнула в его голове догадка. Он на минуту в мыслях перенёсся в военный городок на Камчатку, несказанно живописное место, первое место своей службы. Севенко вспомнил события давно минувших лет, будоражащие сердце до сих пор. Словно всё это было вчера.
- Беззаботная молодость, самое счастливое время в жизни. Мороз, промозглый холод и ледяной ветер нам был тогда нипочём, сильным и пижонистым лейтенантам. Главное в тот момент были заинтересованные взгляды девушек.
Он остановился, погружённый в свои воспоминания, не обращая внимания на холод и сгущающиеся тучи, которые были предвестниками дождя или даже уже первого снега. Перед глазами метались белые барашки свинцовых волн залива. Вадим Сергеевич пристально посмотрел вдаль.
- Всё так же, как в тот день, когда я первый раз ступил на плавпричал, где стояла моя первая подводная лодка. Тот первый миг, который навсегда отпечатался в памяти...
Лейтенант Севенко, в тот далёкий уже год, вместе с группой таких же, как и он выпускников Высшего Военно-морского училища подплава прибыл служить на Камчатку. Все они были статные, красивые, молодые и полные амбиций. Вадим от сокурсников выделялся лишь тем, что в жизни был целеустремлённей. Дух состязательности двигал помыслы беспокойного молодого современного человека вперёд. С первых же дней за службу он взялся, как говорится, "засучив рукава": с энтузиазмом оттачивая и совершенствуя своё мастерство. В житейском плане, в отличие от остальных, ему было немного проще. В силу разных причин приехал он в этот далёкий край холостяком. Многие же лейтенанты решали свои бытовые вопросы обустройства с первых дней и не только на берегу, но часто на службе, бегая, собирая справки, выбивая квартиры и комнаты. Бесконечные домашние заботы несколько отвлекали.
Севенко сразу взялся за ремесло ретиво, с пониманием дела выстроил для себя "систему координат".
Он быстрее всех сдал зачёты на допуск к несению дежурства по кораблю и исполнению своих обязанностей. В холостяках, правда, Вадим ходил недолго, появилась достойная соискательница места рядом с ним. Молодой лейтенант участвовал в "смотринах", как один из претендентов, и очень понравился старшей дочери командира соседней дивизии, контр-адмирала Алексеева. У него даже толком не было времени сделать осознанный выбор, всё случилось как-то быстро и внезапно. Севенко твёрдо тогда был уверен, что эта удача, в которой смесь романтики и цинизма, простая и наглядная философия успеха, его успеха. Друзья также считали и часто высказывали вслух, что ему крупно повезло и карьера будет успешная. Этот факт ещё больше убеждал Вадима, что удача свалилась на голову не случайно и выбор его правильный. Под возгласы одобрения сослуживцев он, отшучиваясь, по началу, отвечал: "Такая система апробирована уже давно и не мной. Конкурс я выиграл, а значит и к привлекательной жене в "приданное", должна быть карьерная лестница". Один только близкий друг, однокашник по училищу, весёлый чудак и романтик лейтенант Сергеев, дал ему тогда дельный совет: "Не стоит обольщаться, Вадик, рассчитывай в первую очередь на свои силы". Его товарищ оказался прав, в реальной жизни получается совсем по-иному. Служебная карьера у всех складывается по-разному и галсы её сугубо индивидуальны, но Вадим тогда легкомысленно подумал:
- По крайней мере, будет от чего отталкиваться. Катя была молоденькой, симпатичной девушкой, но такая, же взбалмошная, как и все дочки больших начальников. Высокомерные нотки постоянно присутствовали в её разговоре.
Севенко этот факт ничуть не смутил и, пообщавшись с ней довольно достаточно, он понадеялся на то, что усмирить такую прелесть всего лишь дело времени. С самого начала, в жизни двух молодожёнов, всё было безоблачно. Однако "идиллия" длилась недолго. Первая банальная ссора по пустякам с супругой вылилась в выяснение его места в новой семье, а ещё она дала понять, что ей позволено всё. Он уже смотрел на избранницу иными глазами. Вадим поначалу сильно заблуждался в рассуждениях, скорее от недостатка жизненного опыта, чем от переоценки своих сил и возможностей, а тут ему всё популярно разъяснили. Как обычно бывает, в большинстве случаев, жизненные коллизии молодым супругам ещё неведомы, "подводные камни" и "грабли" ожидают их впереди. Прозреть Севенко предстояло чуть позже, жизнь, впоследствии, всё поправит. Молодая жена оказалась копией своей мамы Нины Олеговны, властной адмиральши, которую зять невзлюбил сразу, но вовремя каждой встречи изо всех сил изображал счастье и радость видеть и общаться с "мамой". Он уже в то время не признавал в людях излишней манерности, которую постоянно демонстрировала тёща. - А ещё она имеет плохую привычку вламываться в личную жизнь, - любил он повторять, иногда в гневе. Тёщин "венценосный" муж выглядел поделикатнее, наверное, потому, что постоянно был занят на службе. Катя постепенно стала переносить стереотип бывшей семьи, в которой выросла, на свою, личную. В таком деле ей, естественно, активно и с большим удовольствием помогала мама, бескомпромиссная натура. Тесть, со стороны, с видом небожителя наблюдал за семейным переделом и не вмешивался. Вадиму оставалось только мириться с происходящим, он вынужден был соглашаться во всём. Выход нашёлся сам собой. Они с Катей постепенно приноровились друг к другу и жили мысленно каждый в своём мире на общей территории квартиры. О взаимном уважении он продолжал мечтать. Распри с определённой периодичностью возникали и исчезали. Вадим, даже при таких обстоятельствах, никогда не сомневался в своей значимости и верил в то, что настанет время, и он будет придерживаться во всём собственных принципов в семье. А пока, во избежание конфликтов, чаще помалкивал.
- Это временная сдача позиций, - утешал себя Севенко.
А жизнь набирала обороты и полетела очень быстро, как у всех: женитьба, рождение сына, продвижение по службе, с опережением графика. Заглядывая за горизонт, он стремился к высоким чинам и это ни от кого не скрывал. Через определённый отрезок времени, тесть уже командовал флотом и метил перебраться в Москву, а Вадим стал старпомом на атомоходе. В разговорах, подчинённые стали называть его уже по имени и отчеству, что поначалу вновь испечённого старпома несколько смущало, но ненадолго. Он быстро научился казаться солидным. Личная жизнь понемногу наладилась, ведь тёща была уже на почтительном расстоянии, но не хватало душевного комфорта. Жена оказалась крепким орешком, осталась такой же высокомерной и при случае старалась напомнить Вадиму, что все его успехи - заслуга её папы. Всё это постепенно превратилось в циклический ритуал. Донимала она его, как говорится, конкретно. Севенко это очень огорчало и злило. Он постоянно вон из кожи лез, чтобы всем доказать своей отличной службой, что это не так, что это его личные достижения. Напряжение между ними нарастало постепенно, из года в год. Однажды Вадим обратил внимание, что ни приятное слово, ни красивый поступок и даже добрая шутка или комплимент с его стороны, уже не вызывает у жены никаких эмоций.
- Одни упрёки и недовольство, - констатировал он печально.
После очередных нравоучений Вадим сорвался.
- Чёрт возьми, я не пойму, о чём ты? - кричал Севенко в сердцах, в ответ. - За меня, что ли твой папа служит? Или я никчемный офицер? Да знаешь ли ты, что у меня знания...
Он осёкся, одёрнул себя, вспомнив, что это бесполезно, замкнулся в очередной раз. О папе можно было говорить только хорошее, либо ничего. Единственное, что он добавил со злостью и обидой в голосе:
- Мне что теперь, всю жизнь перед тобой "Канкан" плясать из-за того, что твой папа адмирал?
Когда она уж совсем распалялась, то била ещё больней, добавляя унижающую его самолюбие поговорку: "Из грязи - в князи". В такой ситуации он совсем ощущал себя кретином. Между ними росло отчуждение.
- Подожди подруга, придёт моё время, - молча, огрызнулся он. - Просто расслабляться мне рано. Надежда, терпение и труд всё перетрут.
Постепенно охладевший к жене Вадим, старался дольше задерживаться на службе, дома вёл себя сдержанно и холодно. Та самая надежда таяла. Редкое примирение происходило у них только в постели. Личная жизнь старпома Севенко фактически ушла на третий план. - Это стало нормой жизни, - вдруг, к своему ужасу, заметил он. После двух лет пребывания на должности старшего помощника командира атомной многоцелевой подводной лодки, Вадим Сергеевич поступил в Военно-морскую академию. Жена, естественно, поехала с ним в Питер.
Учёба в Ленинграде прошла как один день. Он снова подолгу, до позднего вечера, задерживался в академии, усердно грыз гранит науки и по учёбе был в лидерах. Но дома и в обществе, по-прежнему, находился в тени своей подруги. Севенко, конечно, представлял совершенно в ином свете свою семейную жизнь, но получилось то, чего совсем не ожидал.
Время подошло к выпуску, у Вадима состоялся серьёзный разговор с тестем, который в это время по служебным делам находился в Северной столице. Папа, уже Начальник Главного штаба ВМФ, предложил ему на выбор должности в Москве или в Ленинграде.
- Катя меня просила, чтобы я пристроил вас поближе к нам. Как ты на это смотришь?
Вадим ждал этот разговор и подготовился к нему. Он решил проявить принципиальность, которая отрекошетила бы по его жене.
- Нет, Андрей Петрович, я хочу вернуться в свою дивизию, - ответил он, ни секунды не раздумывая. - Чувствую, что готов уже командовать атомоходом.
Это решение произвело обратный эффект.
Тесть, конечно, удивился, но против воли зятя не пошёл.
- У каждого есть право выбора. Сам только с Катей решай, - буркнул он, вставая из-за стола. - Я думаю, мы утрясём этот вопрос, - поддержал он Севенко морально.
То, что случилось с его женой и её мамой, от этого известия, он не ожидал. И так истеричная Катя, кипя от негодования, закатила грандиозный скандал, в котором он услышал всё о себе, а именно то, что она думала все эти годы о никчемном муже. - Я подозревал, что придётся оттираться от плевков, но чтобы столько желчи на меня, в придачу вылилось, не мог даже представить в кошмарном сне,- молча, возмущался тогда Вадим.- Крылья вырвали мне с корнем.
Семейная жизнь, и так далеко не идеальная, дала трещину. Подпевала своей дочке, естественно, тёща. После того памятного разговора, Севенко решил послать их семейство ко всем чертям, предварительно уехав подальше, но не тут-то было. Это он почувствует позже, а пока Вадим продемонстрировал редкостное самообладание и довольно, с ехидцей ухмыльнулся жене в лицо. Хотя давно знал, что её чувства непредсказуемы и даже безошибочно чувствовал любое изменение её настроения. Просто устал с этим мириться. В этот раз он рассчитывал на чудо. - Может она одумается.
Вадим тайком посмотрел пристально на тёщу, которую в быту называл дружелюбно - "Олеговна". Ей было уже хорошо за сорок. Как она не холила себя, а на лице уже появились черты увядания. Ему стало обидно за себя и такое отношение, он мысленно процитировал давно написанную в адрес тёщи эпиграмму.
В её глазах читается немой вопрос:
"Где те года, когда был спрос? "
- Жену "Цезаря" обижать нельзя, себе дороже, - это он усвоил хорошо и потому все обиды оставались на уровне мысли.
На следующий день, остыв и посовещавшись с мамой, Катя заявила, что пока с сыном поживёт полгода в Москве, а там видно будет. Зло сузились её глаза.
- В каких-то медвежьих углах я жить больше не намерена, - сказала она, как отрезала.
- Зато вдали от загрязнённых мегаполисов и промышленных центров, - пытался отшутиться он. На том и порешили. По тому, как она говорила и каким тоном, он понял, что жена его грустить не собирается. Её ждали впереди светские бури и штормы, а его такие же явления, только природные, на краю земли. Когда расставались, она, презрительно поджав губы, отвернулась к окну и пригрозила:
- Это тебе всё боком выйдет.
Вадим прибыл на Камчатку в хорошем расположении духа, с торжествующим видом.
- Теперь я продолжу свою карьеру без влиятельного "папы", - размечтался он, - и "мамы", холодной мегеры.
Но не тут-то было! Ему предстояло прозреть ещё раз. Жизнь показала, что он замахнулся на "их" устои и сложившиеся стереотипы, телефонного права ещё никто не отменял.
Места командира подводной лодки, по какой-то ему неизвестной причине, вдруг не нашлось, хотя в предписании был чётко прописан её бортовой номер и воинская часть. Недавно назначенный с Северного флота, буквально перед ним, командир дивизии опустил Севенко на землю.
- Послужишь, дружок старпомом на многоцелевой АПЛ, а там будет видно, куда командиром тебя назначать.
Вадим сразу же почувствовал привет от любезных "родственников".
-А я наивный полагал, что уже в одиночном плавании, - пронеслось у него в голове, душила обида.
Пришлось, с "лёгкой руки" родных и близких, на время оставить в стороне свои амбиции. Силы были, мягко говоря, неравны, и отстаивать свои права занятие пустое.
- Не знаю, где искать справедливость? Доколе это безобразие будет продолжаться? - иногда в сердцах, поначалу, бурчал он.
Не было сил сдерживать и свои переживания.
Вот такое изощрённое "благородство", по циничному принципу, проявила "родня".
Он скрепя зубами, с утроенной энергией взялся за службу. Севенко выполнял свои обязанности со свойственным ему упорством и чувством высокой ответственности. Вадим Сергеевич снова шёл к цели, ни на кого не оглядываясь.
Служба службой, но через два месяца он затосковал по женской ласке и теплу. Рассудок никак не мог понять, отчего вдруг поблекли краски жизни, и всё вокруг стало серым и безрадостным. Однажды Вадим поймал себя на мысли, что взгляд его продолжительней, чем обычно, стал останавливаться на молодых женщинах. Катя, как он понял, не собиралась возвращаться в ближайшее время. За весь этот период он не получил от неё ни одного письма, хотя отправил, в свою очередь, пять. Она его просто игнорировала.
- Человеку необходимо, чтобы был дом, где его любят и ждут. А у меня что? - сокрушался он. Вадим уже начал сомневаться в правильности своего поступка. - Может, не стоило обижать её и обострять и так не простую обстановку в семье. А если покаяться перед Катей, попросить чтобы вернулась? Она, наверное, тоже там тоскует?
Он тогда в порыве чувств набрал её московский номер и хотел объясниться. - Что загрустил? Прилив нежности замучил? - Катя рассмеялась и бросила трубку, оставив без внимания его просьбу поговорить.
- Она красивая, живёт своей жизнью, - произнёс ошарашенный Вадим, сидя неподвижно несколько секунд у телефона. - У меня терпение тоже не железное, - буркнул он. Вадим решил в тот вечер, что надо менять взгляды на семейную жизнь.
- Наверное, предстоит мне личную жизнь начать заново. Но, не смотря на всё это, продолжительными зимними вечерами всё чаще и чаще его посещал соблазнительный образ жены, молодой симпатичной женщины. Воспоминания о чистой нежной белой коже, о нежных прикосновениях её рук начали сводить старпома с ума. Вадим вспомнил незабываемый момент, когда он в первый раз поцеловал свою будущую жену, как она обвила руками его шею и крепко прижалась грудью. Они любили друг друга. - Ведь я же ей коленки целовал! Куда ушёл, исчез этот самый счастливый период в моей жизни? - Севенко тихо вздохнул.
В такие моменты он забывал даже бесконечные неурядицы в семье. От безысходности Вадим начал искать какой-то выход, но в конце поисков его постоянно ждал тупик.
- От подобной жизни можно сойти с ума, - пришёл он к выводу.
В один из тоскливых вечеров, Севенко достал из стола старые фотографии, вызывающие только грусть.
- Ведь сначала было всё так хорошо, всё как у всех. После свадьбы мы с Катей были самой счастливой парой, и рождение сына ещё больше сблизило нас. Просмотрев стопку, он положил их обратно. Из глаз готовы были скатиться слёзы, но Вадим, как обычно совладал с собой. - Завести себе подругу на стороне? - вопрос повис в воздухе.
Стало обидно за себя. Он открыл буфет, достал коньяк и "пропустил" пятьдесят граммов. Крякнув, Севенко произнёс:
- Слишком всё наболело.
И это случилось, тёмным зимним вечером, когда Вадим придя в пустую квартиру со службы, не нашёл и крошки хлеба. Не снимая военной формы, он накинул гражданскую куртку "альпак", вместо шинели, и, надев пыжиковую шапку, отправился в ближайший гастроном. Проходя по полутёмной улице, на подходе к магазину, он стал свидетелем того, как недалеко от крыльца молодая женщина, поскользнувшись, упала. Вадим подбежал к ней, преследуя благородную цель, и помог подняться на ноги, затем
бережно отряхнул даме пальто. Он подал женщине упавшую наземь сумку и, выпрямившись во весь рост, посмотрел в её благодарные глаза. Было что-то нежное и таинственное в них.
- Спасибо Вам большое, - расплылась она в улыбке.
Его словно что-то кольнуло. Заинтригованный, он смотрел, не отрывая взгляда, на незнакомку.
- Какие красивые глаза, какое приятное лицо! Она просто собирательный образ молодой, цветущей женщины, каким я себе его представлял, - отметил Севенко. - Не стоит благодарности, это сделал бы любой мужчина на моём месте.
В воздухе повисла секундная пауза.
- Вадим, - в следующий миг представился он и протянул руку.
- Света, - робко прошептала она и тепло улыбнулась.
Он ощутил в своей крупной ладони её маленькую, тёплую ручку.
- В нашем небольшом посёлке все и вся на виду, только что-то я Вас вижу в первый раз, - спросил Вадим, с ощущением того, что не хочет вот так просто с ней расстаться. Где Вы живёте?
- Мы здесь всего два года, живём на окраине посёлка. И я Вас вижу в первый раз.
- Вообще-то я здесь уже старожил, но был перерыв. Вот уж как полгода вернулся из академии обратно, в дом родной. А муж Ваш кто? - обратив на её обручальное кольцо внимание, спросил он.
- Старший лейтенант Прохоров, служит на подводной лодке. - У нас тут подавляющее большинство служат на подводных лодках, но такого не знаю, - задумавшись, произнёс он.- Наверное, из другой дивизии.
- У него командир лодки капитан первого ранга Юриков.
- Да, знаю я Вадима Васильевича. Это соседнее с нами соединение.
- Мы как прибыли сюда, так муж мой уже в четвёртую автономку ушёл. Представляете! - Это не удивительно, подводная лодка новая, вот и отдуваются за всю дивизию, - прокомментировал её печаль Севенко. - Странно, но мне почему-то не хочется расставаться с ней. От этой молодой женщины идут какие-то положительные флюиды. Хочется смотреть и смотреть в её выразительные глаза. Слушай, а не любовь это с первого взгляда? - поймал он себя на мысли.- У меня в жизни ещё такого не было. Ерунда какая-то, у неё законный муж есть, - одёрнул себя старпом.
Видно было, что и ей, по какой-то причине, не хотелось уходить.
- Вы работаете или по хозяйству?
- Не работаю, мы с сыном папу с моря месяцами ждём. Папа придёт, выпьет и долго нам рассказывает, как ему трудно было в море, - она произнесла всё это с улыбкой. - Выходит, что мы тут на берегу счастливы за себя и за него.
Как он не тянул время, но пришлось с ней расставаться. Темы разговоров для случайных встреч подошли к концу, начали появляться паузы. Поток проходящих знакомых и случайных людей увеличился, и каждый почему-то своим долгом считал, открыто разглядывать этих двоих. В маленьком посёлке, как и в массе других таких же, из-за скудости событий и монотонности жизни, сенсации любят очень. Это составляет львиную долю пересудов и сплетен. Как известно, плохим новостям всегда быстрее верят. Непреложный закон гарнизона.
В следующий раз они встретились дней через десять, также неожиданно, у того же магазина. Эта улица словно местный Монмартр. Самая большая вероятность повстречать кого-нибудь из знакомых, была именно на ней. В народе её в шутку называли - "Приморский бульвар", хотя с натяжкой можно назвать улицей.
Вадим и Света, как и в прошлый раз, некоторое время вели непринуждённый житейский разговор, с любопытством узнавая некоторые факты и подробности, из жизни друг друга. Каждый старался делать это тактично. На прощание Вадим дал ей свой номер телефона, сопроводив этот поступок словами: - Если Вам понадобится какая-то помощь.
Незаметно, в трудах и заботах, пролетел ещё один зимний месяц, но они как будто шли навстречу друг с другом.
Этот телефонный звонок был неожиданным для него, в тот праздничный вечер. Он сразу узнал её приятный бархатный голос.
- Вадим, я поздравляю Вас с праздником!
- Спасибо Света, я тоже Вас поздравляю.
- Что Вы делаете? - спросила она робко.
- Да ничего, сижу у телевизора. А Вы откуда звоните?
- Была в гостях, пора возвращаться домой.
- А сын Ваш где?
- У соседки. У нас с ней распределение обязанностей по уходу за детьми по выходным и праздничным дням. Сегодня её черёд с ними сидеть.
- Так значит, Вы свободны? Заходите в гости ко мне.
В воздухе повисла пауза.
-А удобно ли? - справилась она для приличия.
- Чего же неудобно? Запоминайте адрес: улица Вилючинская, дом 7, квартира 12.
Она на несколько секунд задумалась.
- Хорошо, через 15 минут буду.
Говорил он свободно, непринуждённо, но когда положил трубку телефона, сердце бешено заколотилось. Вадим начал суетиться, переодеваться и накрывать на стол. Неожиданно для него, второй раз, раздался звонок, но уже в дверь. После того, как он остался один на полгода, в эту дверь редко кто звонил, или стучал. Это всегда было событием, и этот раз не стал исключением.
На пороге стояла она, молодая, красивая и немножко пьяненькая, с застенчивой улыбкой на лице. Сегодня Света была особенно красива. Подведённые губки и подрисованные глазки ярко подчёркивали все её достоинства.
- Чему мне удивляться, если я сам хотел чтобы этот визит состоялся, - зачарованно глядя на неё, произнёс Вадим.
Он принял у Светланы пальто и головной убор, затем, подавая комнатные тапочки, обратил внимание на красивые ноги.
Безупречно сидящее на ней вечернее платье с декольте плотно облегало молодое тело, подчёркивая стройность ног, от которых он не мог оторвать глаз, и тонкую талию. - Даже не в этом её изюминка. Глаза! От этих глаз невозможно оторваться, они лучатся спокойствием и добротой. Вадим пытался мысленно подобрать для них эпитеты, а так как в юности увлекался поэзией, то на ум пришло только четверостишье. После встречи со Светланой, он всё чаще стал возвращаться в мыслях к стихотворным строкам. Вот и сейчас это произошло невзначай.
Даже грусть в этих глазах
Необычайно красива,
Как синева в облаках,
Как на холсте умилённая дива.
Кровь, словно горная речка, уже бурлила в венах старпома. Лёгко и грациозно она прошла в комнату.
Все кто заходил к Вадиму в гости, в первую очередь обращали внимание на обилие книг в квартире. Шикарная домашняя библиотека как бы определяла интеллектуальный и социальный уровень её владельца. В то далёкое время книги были ещё культовыми вещами.
Вечер для них начался с шампанского при свечах. Вадим сегодня был в ударе, он был весел, всё время шутил и не сводил глаз со своей гостьи. Угрызения совести, перед упирающимся в автономке лейтенантом, ушли на десятый план.
- Всё остальное потом, потом, - отогнал он вдруг нахлынувшую стыдливость, когда прибежал на кухню за лимоном к коньяку. - Каяться рано, пока ничего не совершил. Чувствую, что сердце у меня сегодня открыто для высоких чувств, - он остановился в задумчивости. - В моём возрасте и семейном положении нельзя на себе ставить крест. Нельзя. А вдруг это судьба!
Они сидели друг против друга, в креслах, у празднично накрытого журнального столика. Эмоции легко читались в её светящихся от счастья глазах. Вадим предложил Светлане потанцевать. Он включил магнитофон, по комнате разлилась нежная, прозрачная мелодия. Они слились в танце, прижимаясь, друг к другу. Под тканью он почувствовал молодое упругое тело. Вадим прошептал медленно ей на ухо:
- Ты любишь целоваться?
В ответ услышал то, что так хотел: "Да"! Произнесла она с придыханием, нежно и влюблено. Губы их потянулись навстречу друг другу. Он страстно впился губами в очаровательный ротик. После первого поцелуя они уже не контролировали себя. В порыве страсти, снятые друг с друга вещи полетели в разные стороны.
В его висках словно пульсировали стихотворные строки:
Два сердца бешено стучат,
Красивая одежда, в спешке, смята.
Все чувства, кроме страсти, замолчат
И будет женщина вниманием объята.
Он подхватил её обнажённую на руки, ощущая прекрасное тело, и понёс к кровати. Всё произошло, словно в бреду, быстро и неожиданно, как первый раз в жизни. Вадим, через короткий промежуток времени, до мурашек на коже ощутил её очарование. Метания по кровати, любовные ласки, учащённое дыхание и слабые стоны наполнили всю комнату. Она вскрикнула, застонала и крепко прижалась. Когда всё закончилось, после паузы, не меняя позы, он целовал её чувственные губы, лицо, шею в знак благодарности за немыслимые наслаждения. Она гладила его нежными руками по спине, шепча страстные слова.
Вадим, после неё, вышел из ванной комнаты. Светлана сидела на диване и смотрела в сторону телевизора. Было заметно, что от произошедшего она находится в состоянии смятения, напуганная силой своих эмоций. Он присел рядом, полу обнял её и поцеловал в щеку для смягчения ситуации. Им было хорошо. Когда Света ушла домой, Вадим задумался.
- Если женщина решилась на такой шаг, то уж точно не от хорошей жизни. Видно семейные ситуации у нас с ней схожи. Да и в голосе её было столько неподдельного чувства, всё говорит о том, что это серьёзно. Радоваться, или нет? - вопрос повис в воздухе.
Что остаётся после праздника - ожидание нового праздника. В отношениях Вадима и Светы это стало аксиомой. Потом у них была вторая встреча, третья и вскоре счёт пошёл на десятки. Они стремительно привыкали друг к другу. Таким образом, он компенсировал неудачи в личной жизни, не задумываясь над тем, что за это когда-то придётся отвечать. Через некоторое время они вообще уже не могли друг без друга и постоянно находились в радостном ожидании новых и новых встреч, в предвкушении наслаждения. - Вот оно счастье - состояние души, необыкновенные чувства. Это рай на земле! - всё чаще ловил себя на мысли Вадим в такие мгновения. Она для него затмила всех. Влюблённые, уже перезваниваясь, подгоняли личные обстоятельства под встречи, только бы быть вместе. Вадиму показалось в какой-то момент, что они читают желания и мысли друг друга по глазам. - Это признак того, что наши отношения зашли далеко, - признался он себе. Через месяц Севенко окончательно разобрался в своих чувствах и понял, что влюблён по самые уши и не отдаёт отчёт содеянному поступку.
- Похоже, я совсем потерял голову и контроль над собой.
Сравнение Кати и Светланы, явно было не в пользу его жены. В те редкие моменты, когда он "опускался на землю" у него возникали минуты сомнения, после них следовало преодоление страха. В подсознании появилась боязнь спугнуть неожиданно упавшее на него счастье. Продолжалось это до тех пор, пока она не оказывалась в его объятиях. Всё на свете забывалось и ни о чём не хотелось думать.
Незаметно пролетел второй "медовый" месяц, познавших счастье. Всё было похоже на сказку.
- О сладость соблазна! - обнимая её в очередной раз при встрече, пропел он елейным голосом.- О чудо сотворённое Богом!
Но на лице Светланы лежала тень тоски, она была явно встревожена.
- Милый Вадим, я в растерянности. Что делать? - на её лице уже явно читался этот мучительный вопрос. - Через неделю приходит с моря мой старлей.
Это было единственное обстоятельство в их отношениях, которое постоянно исподволь вносило дискомфорт в душевное равновесие. Вадим ждал его со страхом внутри.
Она никогда не рассказывала ему про своего мужа, ни плохого, ни хорошего. Старалась обходить эту тему. Единственное, часто повторяла, что они с ним плохо живут, а один раз обронила, что муж обращается с ней, как с крепостной.
Севенко новость, которую она ему сейчас сообщила, ошарашила, он оказался в весьма затруднительном положении. Вадим стоял несколько секунд в задумчивости. Ироничное и неунывающее отношение к жизни куда-то испарилось. Ещё совсем недавно он мучился над вопросом: "Чем же Светлана меня так пленила, что я не могу оторваться от этой прелести?". - У неё нет выраженной индивидуальности, светских манер или природной хитрости. Она лишь красивая, приятная женщина, с которой легко и просто. Ответ, скорее всего, скрыт в том, что именно такой тип женщины, на сто процентов, подходит для жены моряка, и мне срочно надо делать выбор.
Из состояния смятения он вышел быстро. - Проходи в комнату, будем думать, - произнёс он сдержанно.
Как ни старался Севенко на протяжении всего времени избегать этих мыслей, но сегодня придётся принимать решение. - Мы влюблены оба. Что теперь делать? Разрушать две семьи, чтобы создать одну? Или... - предательские мысли полезли в голову. - Вряд ли этим сладким и манящим мечтам суждено сбыться.
Наступила давящая тишина.
- Чего ты молчишь? - нарушила она затянувшуюся паузу.
Её глаза были наполнены надеждой.
- Решаю дилемму: "Простые и грешные или счастливые и влюблённые".
-Ну и к чему ты склоняешься?
- Знаешь, наверное, нам надо сделать паузу. Через некоторое время мы оба поймём, что это было.
Светлана заметно напряглась, взгляд стал более пронзительным.
- Да, да, мучительно ждать, - произнесла она с улыбкой полуиронии.
Не вооружённым глазом было видно, что он начал юлить. Настороженные глаза выдавали его.
- Я могу тебе сразу сказать, что для меня это значит. Я своего мужа не люблю, и меня ничто возле него не держит. Чувство вины не испытываю. Мне казалось и у тебя такая ситуация, - она даже не старалась скрыть своих внутренних переживаний.
- Её наивный романтизм понятен, но мне куда деваться? - мысленно защищал свои интересы Севенко. - Всё равно это когда-то произойдёт, и у тебя, и у меня. Потому что это мука, а не жизнь, согласись. Я просто хотела снова попытать счастья, и, кажется зря. А ты я вижу, боишься прогадать, - она презрительно усмехнулась и посмотрела на него долгим взглядом. - Папа у жены твоей, оказывается, большой начальник. Думай, - безразлично произнесла она последнее слово.
- У меня такое же семейное положение, как у тебя, но... - он сделал паузу.
В голову лезли разные и всякие пугающие мысли. Он попытался посмотреть на эту проблему другими глазами.
- Я столько сил отдал, чтобы достичь этого служебного положения, чтобы пробиться наверх. Теперь все самопожертвования коту под хвост, - он начал перед собой оправдываться. - Ради чего я терпел все унижения? Это вынужденные обстоятельства, другого выбора нет, иначе всё теряет свой смысл. Вряд ли такая жертва, вознесённая на алтарь любви, будет оправдана. "Папа" точно уж приложит максимум усилий, чтобы прихлопнуть мою карьеру. А может быть, всё-таки есть другие варианты?
Он поднял на неё грустные глаза. Перед ним сидела стройная и молодая богиня. Одно его слово и она станет преданной и любящей женой до конца жизни. На другой чаше весов спесивая жена, с супервлиятельным папой - одно из средств достижения цели.
- Её наивный романтизм пленит, а как же мои адмиральские амбиции? - вновь мелькнула предательски навязчивая мысль. - Однокашники и сослуживцы не поймут, при ином раскладе.
Он отступил, он принёс в жертву впервые в своей жизни случайно встреченную настоящую любовь. Теперь её надо изъять из души и памяти. Мир двоих рушился на глазах.
- Светочка, всё-таки надо подождать. Там видно будет, - не дав вразумительного ответа, довольно расплывчато аргументировал он.
Она своим женским сердцем всё поняла, опустила голову и пошла в прихожую, одеваться. Он поспешил за ней, подать пальто. Вадим заискивающе искал встречи с её глазами, своими извиняющимися. - Вряд ли мы ещё когда-нибудь встретимся, - произнесла Светлана тихо, не смотря в его сторону.
Голос её был лишён всякой эмоциональности. Она, молча, открыла дверь, растерянная, беспомощно глядя перед собой. Он услышал напоследок от неё только одно слово: - "Прощай".
- Подожди, - учтиво произнёс Вадим. Ему хотелось её остановить, обнять, ещё раз объясниться.
- Нет! - произнесла она в ответ и осуждающе покачала головой. За Светланой захлопнулась дверь. По интонации её голоса Вадим понял, что она плачет. Присев на пуфик возле двери, он с пустотой в душе и ужасом в глазах прислонил голову к стене и ощутил своё скотское положение.
- Боже, что я натворил! - хотелось завыть собакой. - Сколько было любви, неподдельной радости и искренних эмоций! Неужели этого всего больше не будет?
В душе смятение чувств переросло в самобичевание. Во-первых, было больно, что он её потерял, любимую, нежную и хрупкую. Во-вторых, очень стыдно за себя. Два месяца он, лощённый и циничный, лепил перед ней свой образ крепкого, волевого и добропорядочного мужчины, в разговоре поражая энциклопедическими знаниями и философскими суждениями, а тут хвост поджал и оказался лишь, петляющим зайцем. Бесславно померк его блеск, благородство и донкихотство оказалось показным.
Половину ночи Севенко переживал о случившемся, мучился и не мог заснуть. Он передумал обо всём, и не найдя никакого выхода, решил взять паузу, переждать.
- Как-то ну уж очень нелепо получилось вчера. Время должно расставить всё на свои места, - оправдывал он личную трусость. - Практичный оптимизм одержал верх над чувствами.
Вадим никогда раньше не задумывался над тем, чем отличается влюблённость от любви. Оказывается, по-настоящему любить можно только один раз в жизни. Это он поймёт много лет спустя, когда станет убелённым сединой адмиралом Вадимом Сергеевичем и ничего уже нельзя будет вернуть.
А пока, выйдя утром из подъезда, он глубоко вдохнул, всеми своими лёгкими, хрустально прозрачный воздух. Было тихо и морозно. Под ногами лежал свежий покров снега, который шёл всю ночь и только под утро успокоился. В этот ранний утренний час на небе ещё светили яркие звёзды. Он посмотрел на часы и, замкнувшись в собственных мыслях, поспешил на службу. Вадим вспомнил вчерашнюю драму и постарался отогнать от себя эти неприятные мысли. - Грустная песня, вспоминать не хочется.
В какой-то момент ему казалось, что он ловит на себе участливый и немного злорадный взгляд окружающих.
- Все прохожие укоризненно смотрят на меня. Наваждение какое-то. Что происходит внутри меня? - ругнул себя Севенко. - Люди как люди, что им до моих проблем, когда у них своих хватает. Это же не замполиты, призванные следить за соблюдением нравственности, а простые граждане.
Командир отметил про себя, что старпом прибыл на службу какой-то разбитый и потерянный, на лице присутствовали печальные черты в дополнение к туманному взору.
- Ты чего сегодня Вадим Сергеевич, как-будто не в себе, словно рыба морёная? Случилось что?
- Да нет, просто немного нездоровится.
- Может, в госпиталь сходишь?
- Всё нормально, Антон Петрович. Поработаю с документами.
- Ну, лады, - согласился командир, не сводя с него сверлящего взгляда.
Этот день старпом прожил в мысленных муках и метаниях, словно в аду. Настроение весь день было подавленное. Смутная маята не покидала сердце, привычные дела были в тягость. - Что за напасть такая, стараюсь всё забыть, но не могу.
Вечером, шагая, домой, когда уже загорелись первые звёзды на небе, он сделал себе установку на ближайшее время.
- В восемь вечера - "на горшок и спать".
Вадим Сергеевич не мог знать, что всё самое "интересное" в личной жизни ещё впереди. Аксиома: " Как не прячься от судьбы она всё равно достанет", коснулась и старпома. Он почувствовал, что одна за другой его упорно преследуют жизненные неурядицы. Утром, третьего дня, когда на подводной лодке он проводил учение с личным составом по живучести, позвонили с берега.
- Слушает старпом, - ответил Севенко, подняв в центральном посту трубку телефона связи со штабом дивизии.
- Товарищ капитан второго ранга, дежурный по дивизии капитан-лейтенант Вологжанин. Вас после тренировки вызывает к себе Начальник политотдела.
- Хорошо, - недовольно буркнул старпом.
Вадим Сергеевич, почему-то занервничал, интуиция не предвещала ему ничего хорошего. Он странно посмотрел и беспричинно рявкнул на стоявшего перед ним мичмана, а нужно было просто отдать ему приказ.
- Что ты стоишь, как бетонный истукан, иди, исполняй обязанности.
Когда мичмана словно "ветром сдуло" из отсека, Вадим Сергеевич, смотря в одну точку на переборке, медленно произнёс:
- Без проблем, как говорится, жить неинтересно. К 11.00 он подошёл к двери НачПо. На табличке двери красовалась золотистая надпись: "капитан первого ранга Бокарев Валерий Тимофеевич". Постучавшись, старпом уверенно вошёл и поздоровался.
За столом сидел, и что-то усердно писал НачПо. Подняв на секунду голову, он кивнул на стул перед столом. Вадим сел.
- Здравствуй, извини, сейчас допишу приказание политуправления, - пояснил Бокарев.
Начальник политотдела был с простыми манерами, самокритичный и не заносчивый офицер. Он никогда не стыдился своего происхождения, родился в деревне и прошёл путь на флоте от матроса до капитана первого ранга. Бокарев слыл хорошим психологом, умевшим разбираться в людях. Был вежлив в разговорах, и в офицерской среде его уважали, так как не перебарщивал в своих требованиях к окружению, с пониманием
относился к нуждам и проблемам подводников. Многие, невзирая на свои звания и должности, приходили к начальнику политотдела в трудный момент за советами, но с нарушителями замполит был суров. Бокарев оторвался от своего занятия, отложил журнал в сторону и поднял хмурые брови. Он смотрел на Севенко с подуставшим взглядом.
- Так, давай сразу о "наболевшем", - произнеся ничего не значащую фразу, Бокарев сделал паузу, словно собираясь с мыслями.- Вадим Сергеевич, как долго ты ещё собираешься ходить по краю пропасти? - сказав это, он как-то странно глянул на него.
- О какой пропасти Вы говорите? - непонимающе, моргая глазами, переспросил Севенко.
- Не в прямом, а в переносном смысле слова. Всё ты отлично понимаешь, просто прикидываешься, - ухмыльнулся замполит, сверля его цепким взглядом. - Посёлок у нас маленький и каждый житель просматривается за километр, - начал говорить он с едкой интонацией в голосе. - Два месяца немалый срок. Неужели не ведал, что творил? - он сделал паузу.- Ты хочешь поломать лейтенанту личную жизнь? - Она его не любит. - Это они все так говорят, когда муж в море. На чём офицеры горят? Сам знаешь: на секретах, водке и бабах. По первым двум пунктам тебя упрекнуть не в чем. Это, как говорится, совсем другая история.
- Вот тебе, на! Неприятностей у меня, в последнее время, как комаров на болоте, - мелькнуло в голове старпома. - Я ничего не могу с собой поделать, - смотря в угол, с
безысходностью в голосе пробормотал Севенко. - Вдвойне печально, а по сути, детский лепет, - пресёк его решительно замполит. - Ты в курсе, что раз в две недели звонит мне или комдиву тесть твой, Начальник Главного штаба ВМФ адмирал Алексеев. Он каждый раз задаёт один и тот же вопрос: "Как там мой зять служит? Как его моральное состояние? ", - Бокарев неопределённо пожал плечами. - Ну и мы бодро обманываем его, рассказываем сказки, что, его зять служит с большим усердием и уже достоин того, чтобы командовать атомоходом. Через месяц будем назначать его командиром на 528 бортовой. В следующий раз этот номер может не пройти, найдётся доброжелатель и всё всплывёт. Земля, как известно, слухами полнится, - он выдержал короткую паузу.
- Но всё же! Ты хочешь, быть командиром подводной лодки или нет? Я лично не понял, - спросил НачПо, глядя на его угрюмое лицо.
- Конечно Валерий Тимофеевич, какие вопросы.
Севенко начал заметно нервничать. Бокарев хитро прищурился.
- Тогда выбирай сам, новая молодая и красивая жена, скандал и вечно в старпомах, в лучшем случае, в худшем снимут с понижением. Определись: или карьерный рост, или... - он уверенно рассёк воздух ладонью, твёрдо произнеся последние слова, во взгляде появилась жёсткость.
У Вадима Сергеевича покраснели уши, он опустил глаза, сидел, сгорбившись за столом.
- Я уже выбрал, карьера, - произнёс он, абсолютно не терзаясь в сомнениях, смотря отрешённо в стенку.
НачПо громко и облегчённо вздохнул.
- Правильно. Сердце чаще плохой подсказчик, оно не может анализировать как холодная голова и чаще ошибается. Ну что ж, поставим точку, молодец, - скупо похвалил он. - Зачем впадать в крайности! В твоей ситуации уместно вспомнить расхожую фразу:
"Обещать - не значит жениться", - предложил замполит радикальное решение проблемы. - Бывает, у мужиков, такое, заблудился в мире собственных иллюзий. Я надеюсь, к этому вопросу мы возвращаться больше не будем. Никто тебе теперь и слова не скажет. Не унывай, люди редко бывают без греха.
Вадим своим видом производил удручающее впечатление.
НачПо поднялся, вышел из-за стола и подошёл к Севенко. Пожал ему руку и с доброй улыбкой на лице произнёс:
- Ты мне ещё когда-нибудь спасибо скажешь, за то, что помог тебе не совершить фатальную ошибку. Главная ценность дом и семья. - Согласен, это ещё один аргумент в мою поддержку, - мелькнуло в голове старпома. - Правда, насколько верно это утверждение можно будет судить не завтра и не послезавтра, - продолжал он мысленно рассуждать.
Вадим Сергеевич вышел из штаба и пошёл в сторону своей подводной лодки. На душе было гадко и противно.
- Радость сквозь грусть, - смотря вперёд стеклянными глазами, - медленно произнёс он. - Редкая гнусность предавать любимую женщину, это даже звучит дико, - добавил Вадим мысленно, с презрительной усмешкой на лице. - Но есть выход, - он процитировал тираду замполита. - Дни и недели забытья и снова прежняя жизнь. Очень скоро забудешь о своей проблеме, как о страшном сне. Ситуация вынуждает поступиться своими принципами.
Вадим Сергеевич задумался. - Интересно, а НачПо знает, что удачная женитьба не всегда благо, а то он так рьяно выступал в роли доброго волшебника. Что-то мне интуиция подсказывает, спасибо я ему никогда не скажу, - он глубоко вздохнул. - А пока... известно одному Богу кто прав.
Севенко вернулся на пирс, к своей подводной лодке, стоял, некоторое время, молча, и слушал "музыку" прибоя.
- Хочется быть абсолютно счастливым человеком, чтобы в личной жизни и на службе было хорошо. Но, увы! - он ещё раз обречённо вздохнул.
Не будет праздника, погаснут свечи.
Не будет глаз, в которые смотрел.
Не будет радости от встречи,
Светланы той, с кем душу грел.
В довершении ко всему он вспомнил четверостишье, которое написал несколько дней тому назад после произошедших событий.
Светлану Вадим иногда встречал в посёлке, она отворачивалась и переходила на другую сторону улицы. Севенко успевал заметить, что у молодой женщины затравленный взгляд, она совсем другая и чужая. От этого ему становилось не по себе ещё больше. Вадим провожал её печальными глазами, с чувством чего-то недосказанного. Нравственный надлом и душевные муки преследовали его ещё долго.
Севенко из этого случая, на будущее, сделал один вывод: трений с политотделом надо избегать, иначе на ту вершину, на которую мечтал взойти, ему, увы, не попасть. И это бесило больше всего...
Спустя годы, будучи уже Командующим Тихоокеанским флотом, Вадим Сергеевич, в очередной раз, находясь на Камчатке, поинтересовался, как сложилась её судьба. Оказалось, что Светлана недолго прожила в браке, развелась с мужем и уехала в свой родной город. Бывший её муж перевёлся на другой флот и о нём, естественно, забыли. Карьерный рост, уже у адмирала Севенко, сложился - лучше не бывает, а вот сюжет его личной жизни оказался жестоким. Реальность, к сожалению, радует не всегда.
- На судьбу роптать теперь бесполезно, - сделал он тогда вывод. Пожилой адмирал на секунду задумался уже сегодня.
Он сначала поставил под сомнение помощь НачПо в тот злосчастный день, много лет назад, а потом начал анализировать своё поведение.
- Словно вернулся в безвозвратное прошлое на миг. Всё так грустно получилось, оттого, что боялся потерять перспективу. Это причина всех несчастий и бед. Замполит тут ни при чём, в той моей некрасивой истории, он выполнял свою работу. Это удобная позиция валить всё на других, но надо, прежде всего, винить себя, - раздумья Севенко прервал какой-то шум.
Он оглянулся, подвыпившая компания проследовала мимо него. Вадим Сергеевич повернулся и медленно пошёл вдоль набережной, продолжая предаваться одному ему известным тайным думам.
- Судьбу мою можно представить одним жизненным мгновением, мазком, как на холсте художника, - отвлёкся он на секунду от темы. - С Катей мы расстались, вскоре после того случая. Брак оказался непрочным, что поделаешь, значит, не сложилось. Она так и не приехала на Камчатку. Это был очередной крутой поворот в моей жизни волею судьбы или злого рока, до сих пор не пойму. Бывшей жене его нашли новую партию, старшего офицера из Главного штаба ВМФ. - Но самое парадоксальное, что после развода военная карьера у меня стремительно пошла вверх. После расставания с Катей у Вадима Сергеевича наконец-то всегда и во всём стала присутствовать своя твёрдая позиция. Он сумел сохранить внутреннюю свободу.
- Не с помощью "удачной" женитьбы, а благодаря своим стараниям я все-таки по службе переплюнул всех ребят с курса, в конечном итоге, - с гордостью отметил он свой финал.
Вадим однажды заехал к бывшим родственникам, чтобы повидать сына. В обычном разговоре, Катя как всегда вспылив по пустяку, высказала ему в лицо. Вспыхнули недобрым огнём её глаза, и она с неприязнью в голосе охарактеризовала их короткую совместную жизнь одной репликой: "Ненавистное замужество". Он тогда ей ответил спокойно: "А я не жалею и счастлив, тебе назло! Невзирая на жизненные невзгоды, добился, чего хотел. И ещё одно понял, что счастья, как и жить, все хотят, в любом возрасте и занимаемом положении. В молодости я счастлив был и сейчас тоже".
- Такую женщину, как Света, я больше не встретил. Судьба дала мне один раз возможность, но я не воспользовался ею. Любимая женщина могла бы подарить мне много радостных минут в жизни, нарожать детей, а осталась со мной навсегда - только в мыслях и душе. О её достоинствах можно говорить бесконечно, но, я сделал обоих навсегда несчастными. К сожалению обратно не вернуть ничего. Получилась всего лишь история о несостоявшейся любви, о которой можно написать целый роман. Надеюсь, что Светлана повстречала своего единственного, но мне от этого не легче. Такое ощущение, даже сейчас, что я был влюблён в самую прекрасную на земле девушку, - Вадим Сергеевич вздохнул, уже не первый раз в этот вечер воспоминаний. - Пытался найти ей замену, нынешняя жена Надя, но не то. Всё в ней есть, хорошее, превосходное, но, увы, сердцу не прикажешь.
Он вспомнил ещё раз те сладостные минуты проведенные и прожитые вместе со Светой. Она мелькнула перед мысленным взором, по его щеке скатилась скупая мужская слеза. - Приходится переживать всё заново. Неужели эти страдания навсегда поселились в моей душе? Вадим Сергеевич не смог скрыть боли, которая затаилась в сердце.
- Что это я? - одёрнул себя Севенко. - Не хватало мне ко всем переживаниям ещё и сентиментальности. Старый дурак, - устыдился он проявленной слабости.
Как-то неуютно стало на душе.
- Память и любовь не знают времени и расстояний. Женщину которую однажды полюбил мне из сердца выкинуть не удастся, а вот от собственной вины избавиться необходимо. Это я теперь точно знаю.
Он пустился в очередные рассуждения, испытывая при этом сложные чувства.
- Почему у меня всё так сложилось? - задал Севенко себе вопрос.- Возможно, это желание в молодости быть не таким, как все, возможно, просто глупость, - ответил он после размышления, задумчиво, с сожалением.
- Люди думают часто о престиже власти неверно, что якобы достигнешь высокой должности, положения в обществе - и счастье само придёт. Ошибаются. Любить и быть любимым. Жизнь прожить с любимым человеком, детей поставить на ноги и воспитать, внуков успеть обнять. Вот оно счастье! Любовь нельзя купить, но продать и предать её можно. Я это точно знаю.
Он понял, наконец-то что будущее и нынешнее настоящее не совсем то, о чём мечтал тогда. Получилась сегодня откровенная исповедь чувств.