"Книга одиночеств" 1986-1987

XIV

Весь день за ним ходила
живая тень.

Она была вторая, и потому -
зрячая и слышащая.

Она просто становилась в отдаленье
и ждала взгляда,
чтобы стать тем,
чего он боялся в себе больше всего.

Он её видел краешком глаза,
чувствовал холодеющим телом
с той стороны, где она стояла.

В консервной банке троллейбуса
он чуть не столкнулся с ней
глаза в глаза,
но во время отпрянул,
предохранив себя и окружающих
от моментального взрыва.

Он чувствовал 
с какой укоризной она глядела,
как старалась подольститься,
как была возмущена тем, 
что самое безобразное
и самое дорогое,
самое ожидаемое
и вовсе опостылевшее
одновременно происходило в нем...

Она выкрикивала его имя
губами  торопящихся прохожих,

мыслями потерянных собак,
настырной слепотой манекенов,

и сверкала обнаженной коленкой
из-под растворяющегося на теле
черного шелка,

и хохотала в испорченный мегафон
за его спиной...

Она ждала его глаза,
повисшие за каждым из них 
целиком
огромные кубы,
снова и снова...

Когда наступил вечер
и он был окончательно измотан
её присутствием,
одним протяжным лучом взгляда
он швырнул себя в неё...

Она поблекла,
скорежилась
и стала просто плоской фигурой
из засаленной игральной колоды.

Он подошел к ней,
приподнял её лицо за подбородок
и выпил весь её багровый остаток
одним глотком,

а потом поднял её старушечье, 
обмякшее тело в воздух
и разорвал его,
как размокшую,
со всем своим злободневным хламом
устаревшую газету...


***