Он так долго шел на север, что потерял счет дням. Сначала путник ориентировался по солнцу, но постепенно его свет затмила звезда, указывавшая ему направление. Люди прозвали его странником, но имя не было истинным. У похода изначально была одна цель.
Странник чувствовал, что конец пути близок по тому, как тоскливее пела вьюга, и мокрый снег забивал глаза, заставляя повернуть обратно. Он не чувствовал холода, образ горящего костра пробивался к нему сквозь метель. Он встречал людей на своем пути, но никогда не просил ни еды, ни крова. Боялся, что начнут отговаривать его от продолжения пути или, что вернее, сочтут безумцем. Тому, что видел он в своем путешествии, не поверил бы никто, поэтому он никому не рассказывал историй, по примеру других путников. Он видел целые города, оставленные жителями по неизвестным причинам, медленно приходящие в упадок они служили приютом ветру. Он видел яркие пожары страсти и ненависти, которые постепенно покрывались серым пеплом забвения. Он видел красные цветы любви, которые вяли от недостатка внимания.
Он давно уже преодолел предел удивления, поэтому когда увидел посреди снежной пустыни огромный каменный очаг, из которого вырывались языки пламени, почувствовал только раздражение. Но не приблизиться к огню он не мог, на продолжение пути нужны были силы, и тепло, окутывавшее его по мере приближения к очагу, обещало их. На решетке, сковывавшей огонь железной клеткой, дымилось вино в серебряном кубке. После первого же глотка вьюга стала мурлыкать колыбельную, а снег голубым шатром закрыл от внешнего мира его краткое прибежище. Очаг разгорался все ярче и вдруг вспыхнул так, что цепь решетки разорвалась на отдельные звенья. Огненный всполох на миг ослепил его. Открыв глаза он увидел воплощение огня, танцующее в гаснущих искрах.
- Дочь Дракона, - пораженно прошептал он - Саламандра!
Она танцевала в каменном круге, и каждое движение было исполнено огненной страсти.
- Тебе повезло, путник, ты сможешь согреться перед последним походом.
- Но мой путь еще не закончен!
- Не слишком ли ты самонадеян, чтобы отметить то мгновение, когда тебе придется остановиться?
- Ты права, но я шел так долго, я всем пожертвовал ради этого пути!
- О, я знаю это, но, утешься, ты почти достиг цели свого путешествия, я сама провожу тебя дальше.
- Чем смертный может заслужить милость древнего божества?
- Это право принадлежит тебе по рождению... Скоро закончится ночь, и мы отправимся в путь. А пока я хочу рассказать тебе одну историю:
"Далеким южным городом правил некогда тиран. Наверное, жители сами заслужили такого правителя, потому что искали счастье в битвах и завоеваниях. Возможно, он не был так ужасен, как рассказывают о нем легенды, но одно событие будет преследовать его вечно. Однажды в городе появился поэт. Его песни пленяли слух любого, кто их слышал. У самых стойких и закаленных битвами воинов он вызывал слезы. Женщины распрямляли согнутые заботами плечи. Страхи оставляли детей и стариков. Поэт пел о неведомой северной стране, где в домах никогда не гаснет огонь, где не бывает голода, потому что град обходит посевы стороной, где слезы бывают только от счастья, а на конце каждой радуги спрятан горшочек с золотом. Он называл эту страну страной дракона и говорил, что путь туда лежит в направлении северной звезды. Многие жители собирались пойти с ним, когда он покинет город. Уйти они не успели. Теплым весенним утром жителей домов на центральной площади разбудил голос глашатая, зачитывавшего приказ правителя города:
- Человек, именующий себя поэтом, нашей волею объявлен колдуном, смущающим умы безвинных горожан. Искупление вины возможно смертной казнью, коей выбрано сожжение на костре.
На площади поднялся тихий гул, который обычно предвещает пришествие урагана. Но разразиться стихии в тот день было не дано. Духу ли не хватило горожанам или недостаточно было веры в чудо, но казнь свершилась. И первый факел к костру был поднесен тираном. Что удивительно, лишь только погасли последние искры и ветер унес дымный смрад костра, жители забыли не только о казни, но и о том, что когда-то в городе жил поэт. Его песни не забыл лишь один человек, но спустя несколько часов после казни он бесследно исчез из города".
Ледяной ветер разметал голубой снежный шатер и, казалось, пробрал путника до самого сердца.
- Я всего лишь хотел защитить свой народ! Я избавил их от колдовства и лжи! - выкрикнул он.
- Ты избавил их от мечты... Почему же ты сам последовал за лживыми словами поэта?
- Холодно, как холодно... - шептал путник - А ему, было жарко и от жара лопалась кожа... Страна Дракона... Значит, нет ее, и я был прав?
- Посмотри сюда - сказала Саламандра и языки пламени, окутывавшие ее ноги, становились все жарче. В мареве, поплывшем от них, медленно проявлялась незнакомая земля: небольшие деревни, плодородные поля и люди с удивительно светлыми лицами. С запада на восток протянулась широкой лентой радуга, отражавшаяся в реке. На мостке, перекинутом с одного берега на другой, сидел молодой человек и наигрывал на флейте знакомую мелодию.
Путник прикрыл глаза и заледенел на пронизывающем ветру. На лице его двумя сверкающими дорожками застыл лед.
- Холодно... - застывшие губы с трудом повиновались ему.
- Ты больше не будешь чувствовать холода - сказала Саламандра, дотрагиваясь до его лица и опаляя своим дыханием. От ее прикосновения растаяли ледяные дорожки на щеках и ушла холодная настороженность из глаз.
Жители города видели, как тиран поднес факел к костру. Жадное пламя легко перекинулось на сухой хворост. Но никто не заметил как несколько юрких искорок, похожих на ящерок, скатились на мантию правителя. Через мгновение на площади пылали два костра. Это был последний дар Саламандры.