Ночь над городом стояла лунная. Из тех, что девушки издавна выбирали для встреч с любимыми и собирания иголок для шитья. На берегу реки, широко расставив ноги и взглядом пытаясь достать до горизонта, стоял молодой человек. Луна ласково бросала на него серебряные лучи, но ему опять было не до нее. Сегодня он просто думал.
"И чего ему неймется, - думала луна - Ходит-ходит, что-то ищет сам с собой разговаривает, больше недели на одном месте прожить не может".
А он вспоминал...
Пожалуй, все началось с Кролика Питера. Читанные в детстве истории навсегда поселили в душе веру в чудесное и суеверность, которую некоторые его циничные знакомые считали верхом глупости. Однако ж, при виде черной кошки, торжественным маршем пересекавшей дорогу, дружно хватались за пуговицу и сплевывали через левое плечо: "Эх, будь ты неладна...". Самым близким другом и по сей день оставался для него заяц Прошка, вместе с отцом встречавший их с матерью из роддома. У Прошки были такие раскосые глаза, что если долго смотреть в них, мир вокруг чуть искривлялся, но, как ни странно, становился проще и логичнее. Сейчас Прошка спал в рюкзаке. Пожалеть бы надо старика и оставить дома, но это казалось ничем неприкрытой изменой, а за добро надобно было отвечать добром. Это он твердо усвоил. Как впрочем и на зло, но это не всегда хорошо получалось.
Он не смог бы четко назвать момент, когда родной город стал для него тесен. До поры до времени он терпел, надо было закончить образование, чтобы сетования родителей по поводу непутевого сына стали хоть немного более зыбкими. Да, впрочем, не в этом дело - терпел, пока терпелось.
Началась чехарда переездов. Сначала они объяснялись вполне бытовыми причинами: не подошел климат, не устраивала работа... Но это так, для других. Однажды он даже подумал, что успокоился. Встретил ее. С полгода они снимали квартиру и любили друг друга как кролики. А потом пустота вернулась, и она даже не возражала, когда он собирал вещи.
Путешествовал, конечно, зайцем, если попадались подходящие маршруты. Или пешком шел. Дважды в пути видел настоящего зайца, перебегавшего дорогу, и немедленно поворачивал в другую сторону. Суеверия!..
И вот вчера он пришел сюда. Первым делом пошел на берег реки. Завтра он будет искать место, чтобы отдохнуть. А сегодня знакомился с городом. Город ему, определенно, нравился. А то, что первым делом он пришел на Заячий остров, было добрым знаком. Он уже отдал дань местным достопримечательностям и погладил по длинному потертому деревянному уху зайца, хранителя города и острова. Говорили, он приносит удачу.
Он стоял и чувствовал, как спокойно становится вокруг. Затихал в ушах гул перронов, и паровозные гудки больше не звали в путь. Лунные блики в воде затеяли чехарду, и сверкающие отблески больше всего сейчас походили на солнечных зайчиков.
* * * Чья-то тень неслышно шевельнулась в листве дерева. Серебристый заяц, сидевший на ветке, потряс затекшей ногой и шевельнул потертым левым ухом. Он тоже чувствовал умиротворение. Больше ему не придется скакать по неизвестным лесным дорогам и попадаться на глаза человеку, указывая ошибочный путь. Хорошо хоть остались еще люди, которые ценят его заслуги. Взять вот, пожалуй, случай двухсотлетней давности. Не перебеги он дорогу карете призрачной лунной ночью, и одним висельником с Сенатской площади или узником Сибири стало бы больше. А великим произведением - меньше. Как он там писал: "Я памятник себе воздвиг нерукотворный..." Воздвиг, воздвиг, но с чьей помощью? Вот и еще один путь завершился счастливо. Теперь и зайцу пора домой. Он вздохнул и серебристой нитью скользнул в небо.