Старая женщина устало присела на скамейку. Яблоня над ней, как и каждую весну вот уж много лет подряд, распустила свои ветви, защищая Елизавету Петровну от жаркого полуденного солнца. "Стара, стара стала подруженька..."
Это дерево посадил еще ее отец в тот год, когда они переехали в новый дом. Сажал и говорил: "Вот, Лизочек, тебе подружка будет. Ты растешь, и она растет". Так и вышло. Ухаживала Лиза за своей "сестренкой" несколько лет, пока не поманило ее своим крылом счастье залетное.
Приехал как-то в их деревню парень молодой, ничего так на лицо симпатичный, кудри штопором... Учителем стал работать. Девчата деревенские все по нему сохли, а он ходил гоголем, да свысока на всех поглядывал "Вот, те, мол, я городской, приехал вас уму-разуму учить". Рвалась и Лиза к нему, да только не потому, что сильно по нраву он ей был, а потому, что интересно с ним говорить было. О чем разговаривать с местными, когда они кроме своих подсолнушков и тракторов не видели ничего?
Да разговоры-то разговорами, а на деле ничем не лучше прынц городской оказался. И руки у него туда же тянулись, что и у деревенских. В общем, после трех месяцев таких встреч с разговорами поняла Лиза, что замуж ей пора. Да поделиться-то своей бедой не с кем. Из родных - только сестра старшая, которая ее в войну трехлетнюю вытянула, так не поймет она... Рассказала дружку лучшему Вальке под секретом смертным, а он ничего лучшего не нашел, как морду городскому набить. Сплыл женишок, только его и видели, ночью, говорят, чемоданы паковал.
От стыда, да разговоров деревенских сбежала Лизка тогда далеко-далеко, благо комсомольские стройки еще популярны были. Сынок родился, Павлушей назвала. Шла жизнь, обычная как у всех, да вот царапала иногда мысль, что бросила она подружку-яблоньку в деревне. Сестра писала время от времени, звала назад, говорила, что все в деревне изменилось. А то Лиза не знала, коли в городе все словно помешались. Вертела жизнь людьми, как хотела, с каждым годом все крепче затягивая в самый центр спирали. Вот и сын ее единственный не устоял перед соблазнами, угодил в самое яблочко. Вернее, в него угодили, аккурат в сердце пуля попала. А кто стрелял, не нашли.
Тем годом еще и сестра померла, оставив Лизе в наследство развалившийся домишко в деревне. Отплакала-отгоревала, да что ж дальше делать... Никого у нее не осталось, ни кровиночки родной на всей земле. Больше всего жалела, что от Паши следа не будет, теперь уж никакого. Решилась, собрала вещички, благо немного их за всю жизнь и нажила, и поехала домой.
Шла улицами знакомыми, да вроде и незнакомыми. А у калитки родной вдруг села, не смогла дальше идти. Яблонька родная, будто издалека узнав ее, махнула веточкой. И ей несладко в разлуке пришлось, один слабенький побег от красивого дерева и остался. Давно яблонька скучала. Сестра все писала ей в город, что уберет дерево, да Лиза не позволяла. И тут впервые наверное, за долгую четверть века впервые, залилась Лизавета горькими слезами. А после собралась с силами и пошла жить. В первую очередь дерево выходить надо, все ей чудилось, что в яблоньке сила ее жизненная, умрет дерево - и ей этого света не видеть.
Выходила. Отошла яблонька, отскучала свое. А через год и зацвела, и первые яблочки с дерева Елизавета Петровна попробовала. Валюха приснопамятный, единственный из старожилов в деревне оставшийся, помог дом подправить. А ночью июльской, грозовой, да лихой постучалась в старую лизаветину калитку судьба.
Молодая женщина, осунувшаяся, с запавшими больными глазами держала за руку мальчика. Ничего такой на личико симпатичный, кудри штопором... Отпоила чаем с малиновым вареньем гостью незваную, а за разговором узнала, что родом она из города, где прынц ее несчастный проживал, а уж по имени и подавно догадалась, чья дочка к ней пожаловала. Ничего не знала Катенька об их разговорах по ночам, и чем все это закончилось. И не надо. А история ее оказалась Лизиной не чета, хлебнула горюшка аж до самого донышка, как говорится. Муж ее в те же сети, что Павел попал, да так же там и остался, мало того еще и женой поручился, что вернет все. Кончилась свободная жизнь у Катеньки, могла бы и вообще окончиться, да приглянулась она главарю местному, бегала за ним, долгих четыре года бегала, все ради сына, ради Ванечки. Знает жизнь, чем бабу, коли надо, к стенке прижать. Натешился хозяин неласковый и выкинул ночью грозовой на дороге заброшенной. Да ладно и так, все ж жива осталась, многим ее предшественницам и того не дано было.
Осталась Катенька у Елизаветы, как сказала, воздуху вольного вздохнуть. Да как-то само собой получилось, что прижилась. Лиза теперь и своей жизни без нее, а особенно, без Ванюшки, не представляла. Вот, видимо, и пришло то время "камни собирать", о котором его непутевый дед ей ночами рассказывал. Ну да ладно, Царствие ему Небесное, если и виновен чем перед ней был.
А через год появились у яблоньки два новых побега...