Аннотация: Рассказ немного сумбурный и, конечно, с налетом мистики. Со временем, я думаю, кое-что в нем изменится, но это будет потом.
Он и сам не знал, зачем приходил сюда каждый день. Он и ее-то по большому счету не знал... так случайный взгляд и вдруг захотелось остановиться и поговорить.
В тот день он решил, что все-таки должен навестить друга, который умер года два назад, а он так и не был у него... и на похоронах тоже не был... и где могила тоже не знал... но посетить должен был непременно. Наверно, это было странно для кого-то, но не для него. В сущности, что может быть странного в походе на кладбище? Ничего.
Собирался он по всем правилам, даже блины напек с маслом... "Интересно, а любил ли он блины с маслом?" А какая сейчас разница, любил - не любил, главное ведь внимание... Укладывая их в сумку с остальными едой и питьем, он пытался вспомнить его лицо, или хотя бы что их связывало, но вспоминалось только, почему-то, жаркое лето и озеро, еще там были девочки, шашлыки и пес совершенно жуткого вида, а точнее пароды, он еще тогда подумал, как можно спокойно смотреть на это слюнявое существо ростом с теленка, а теленок в свою очередь флегматично смотрел на них со спокойствие дохлого льва. "Как же его звали? А, да ну его, после вспомню, интересно, что с ним стало после смерти хозяина?"
По кафельному полу растекается кровь. Она заполняет каждое углубление и небольшим ручейком стремится куда-то дальше, покоряя пространство и покидая тело, но придел есть всему, и скоро она остановится и остынет, как и сердце, которое его приводило в движение, как и тело в котором оно находилось.
Он моргнул и поднял глаза. В коридоре горел свет, сумка лежала на полке для обуви, а в зеркале отражались большие настенные часы, отмерявшие секунды, минуты и часы жизни не одного поколения и пережившие всех своих хозяев. Иногда, когда он долго смотрел на то, как стрелка передвигается по кругу, и слушал мерное постукивание в такт уходящим секундам, ему казалось, что он слышит спокойный шаг Смерти, и тогда хотелось взять что-нибудь тяжелое и остановить эти часы... Но тогда он бы перестал слышать шаги, и не был бы готов встретить свою Смерть, которая в тот момент принадлежала бы только ему.
Кап-кап-кап-кап, где-то капает вода... размеренно и не сбиваясь с ритма, словно секунды... кап-кап-кап. Как ни странно, но этот звук даже гармонирует с обстановкой, точнее со сложившейся ситуацией, без него было бы как-то не то.
Процесс обувания затянулся на несколько долгих минут, он ни как не мог решить, что же одеть, ботинки или кроссовки? Стоял и бездумно долго смотрел на них, словно искал ответ где-то в глубине своего подсознания, потом так же бездумно начал одевать ботинки.
Со спины тело было не повреждено, кровь текла откуда-то снизу, наверно была повреждена грудь, скорее всего, вырвано сердце, как и у... нужно было подойти и удостовериться, но почему-то нет сил двинуться с места. Просто стоять и смотреть, вот и все, на что он способен в данный момент. Можно подумать, что раньше такого не видел? Видел, еще как видел, и не такое... но "не такое" не относится к этому телу, точнее трупу. Нужно всего лишь сделать первый шаг.
Ботинки одеты, шнурки завязаны, осталось одеть куртку... Время тянулось бесконечно долго, наверно, потому что в данный момент он его тянул, но идти все равно нужно, поэтому, быстро одеваемся и вон из квартиры. Раз пуговица, два пуговица, три... Зеркало спокойно взирало на его жалкие потуги как можно на дольше растянуть процесс застегивания четырех пуговиц, и не проявляла ни каких эмоций. Он посмотрел на себя. Ни чего особенного, вот только глаза...
очень хотелось узнать, что они видят? Что такого видит человек перед смертью, что в его глазах отражается удивление? Должно быть, даже самые смелые предположение оказываются ничто по сравнению с тем, что они видят в момент перехода, и только закрыв им глаза, успокаиваешься.
Он отошел от зеркала и взял сумку... Теперь дверь. Снять ключи, открыть замок, потянуть на себя ручку и сделать шаг. На этот раз он не стал тянуть время, это уже было бессмысленно...
На улице было тепло, по-осеннему тепло. Еще не было желтого обильного листопада, еще не было тоскливых дождей и серых, пахнущих суицидом дней, еще все только начиналось.
Дорога всегда занимает много времени, особенно если не знаешь, куда точно идешь... но данный момент это было не важно, главное, что была дорога и цель.
Будний день, но народу на улицах почему-то было полно, то и дело приходилось уворачиваться, что бы не столкнуться. Природная ловкость... Солнце отразилось от тонированного стекла проезжающей иномарки, и глаза поймали "зайчика". Он ослеп всего на мгновение, но этого было достаточно, чтобы столкнуться с очередным прохожим. Удар в плечо и, тело по инерции разворачивается...
Боли он не почувствовал, просто что-то сильно ударило в грудь и отбросило назад. Он даже вспышку не заметил... точнее так и не понял, что это было.
Он лежал на кафельном полу и куда-то уплывал. Последнее что он видел, прежде чем уплыть окончательно, была его собственная рука, холодные и очень жесткие плитки пола, и кровь... потом он заснул под мерное кап-кап-кап-кап...
А когда проснулся, понял, что все еще жив. Больница действовала удручающе, не хотелось ни говорить, ни есть, жить то же не хотелось. Он просто лежал и смотрел в потолок. Сначала его обрабатывали врачи, потом следователь, потом непосредственный начальник, потом опять врачи, врачи, врачи, врачи. Однажды он даже не понял, как сказал в слух: "Прости меня, друг", что после этого началось, лучше было не вспоминать. Он уже вставал и даже ел, когда к нему пришел психотерапевт.
- Здравствуйте.
Сама любезность... Он посмотрел на него и сразу понял, кто это и что собой представляет, а так же то, что этот мозгоправ знает с кем ему придется работать.
- Я ваш новый лечащий врач.
"Да пошел ты, "новый лечащий врач"! Что ты такого скажешь, чего я не слышал раньше?"
- Ваше руководство очень заинтересовано в вашем скорейшем выздоровлении и возвращении на службу.
"А вот это я уже понял. Врача со стороны не пришлют, слишком уж они болтливы, а дела в конторе творятся, дай Боже... Своего прислали".
- Ну, что поговорим? Если хотите, можем начать с погоды.
Светофор весело "зачирикал" и зеленый человечек "сказал - можно". Он перешел дорогу и направился к остановке. На автобусе ехать не хотелось, его всегда раздражали тетки с кашолками, бабушки, с умирающим видом просящие уступить им место и это торканье на каждой остановке, так что прямая дорога на маршрутное такси. Еще бы кто сказал номер. Выход один, останавливать каждое и спрашивать: "До кладбища доеду?" Повезло почти сразу, водитель пятой машины мрачно кивнул, а невесть откуда взявшиеся тетки начали абсолютно не нужное пояснение, что кладбище старое и на нем давно уже не хоронят. Он даже не посмотрел на них, сосредоточенно глядя на дорогу и блуждая где-то далеко от этого мира, их разговор "умер" сам собой, не найдя благотворной почвы. Ехали не так уж и долго, он даже не сразу понял, что уже приехал, пока водитель не произнес "кладбище", кивнув, он вышел и огляделся.
Яркое солнце больно ударило по глазам. Он так давно не был на улице, что уже и забыл, что такое ветер, прямые солнечные лучи, а не отраженные от стекла или других предметов... но он вспомнил, память возвращалась.
Электрошок не помог, как и не помогло "общение" с жителями палаты в палате для "наполеонов", после него пришлось отлежать еще две недели с переломом двух ребер и легким сотрясением. В глубине души, он надеялся, что руководству надоест возиться с ним, и оно, наконец, выдаст санкцию на его отстрел, но они не спешили. В любом случае, после лазарета его еще немного подержали в изолированной палате, и только после этого выпустили домой, но перед этим он имел удовольствие лицезреть Самого.
Сам был не разговорчив:
- В общем так, я тебя не увольняю. Надоест дурака валять, придешь ко мне, я тебя восстановлю, вернешься в отдел. Захочешь сдохнуть, не тяни.
Он посмотрел на дверь, закрывшуюся за начальником, и улыбнулся.
Медленно двигаясь по дороге к кладбищу, он начал понимать тех, кто любит бывать там, если не каждый день, то часто. "Это даже как-то называется. Ах, да, тафофелия. Любовь к кладбищенской символике и ее же атмосфере. Что ж, почему бы и нет, все лучше чем, там же пускать кровь кошкам и пытаться вызвать очередной дух. Хотя и в этом занятии что-то есть, как говориться, миллионы мух не могут ошибаться". Дойдя, наконец, до ворот он остановился. "Ну, вот я и на месте. И что дальше?"
Он блуждал по кладбищу примерно с час, прежде чем наткнулся на ее могилу. То, что могила принадлежала ей, он понял по практически стертой фотографии. Могила была заброшена, впечатление было такое, словно сюда не приходили не-то что давно, никогда. Конечно, это было не так, потому что кто-то же должен был, прицепить табличку. Имени было не разобрать, лицо тоже, дату тем более, но что-то в ней было. Наверно в тот момент, она что-то символизировала, чем-то напоминала его или что там могли наплести психологи?
Положив сумку, он присел рядом с выцветшим и покосившимся крестом и протянул руку к фотографии. Пальцы коснулись холодного металла, и на душе стало спокойно.
- Привет.
Он сел на еще пока теплую землю и прилег на низкий холмик, поросший травой. Он смотрел на небо и думал, что это было безумием, сидеть здесь на могиле абсолютно незнакомого человека и даже разговаривать с ним, но уходить не хотелось, совсем не хотелось. Он встал, отряхнулся и стал разбирать сумку.
- Я не знаю, что ты любишь, взял первое, что попалось под руку. В общем, все как обычно, блины, конфеты, вот только из питья у меня только чай, извини, но я не пью. Совсем. Знаю, это может показаться странным, некоторые думают, что человек моей профессии должен ну, хоть иногда расслабляться и выпить водки с друзьями или один, но это не так. У нас в отделе вообще никто не пьет. Нельзя. Никогда не знаешь, когда сдернут.
Устроившись достаточно удобно, он начал обычный ритуал. Налил в стакан чаю и поставил его в блюдце на холмик, туда же положил два блина и немного конфет, потом налил себе и взял блин.
- Ну, что за тебя...
Торопиться было некуда, день только начался, и погода была чудесная... Через час он оглянулся... сквозь деревья и железные прутья забора увидел машину.
- Думаешь, у меня паранойя? Нет моя хорошая, это у меня работа такая, и у них тоже работа, мы все исполняем свою работу... Знаешь, давай я к тебе завтра приду и приведу твою могилку в порядок. Фото новое не обещаю, но земельку подправлю и цветов принесу, все лучше и красивее будет.
Он встал и поднял с земли сумку. Уходить не хотелось, но что-то подсказывало ему, что пора...
- Ну, до завтра, что ли.
Выйдя из ворот, он спокойно направился в сторону остановки, прекрасно понимая, что разговора с теми, кто в машине у него не получится, и, предоставляя им, возможность поломать голову над тем, что он здесь делал и зачем собственно приходил.
День прошел как обычно. Вечер был убит пустым и бездумным просмотром телевизора и переключением каналов. Телефон молчал. Руководство либо решило подождать, что же будет дальше, либо все еще выясняет, какое отношение он имел к покойной. У вопроса был только один правильный ответ - никакого. Абсолютно никакого отношения. Он просто остановился и заговорил. В конце концов, ничего предосудительного в этом нет. Если это безумие, то это его безумие, и он сам должен с этим справиться. Он посмотрел в окно. На улице темнело, а значит, еще один день был прожит.
Утром, он проснулся в том же кресле, в котором провел день и вечер, шея болела, спина "отваливалась", но в целом он выспался. Разминка, привычные упражнения и все встало на свои места. Обычный завтрак холостяка, подсчет бюджета на день и сбор в дорогу. На этот раз, он знал куда ехать и весь путь провел в тупом разглядывании местности за окном маршрутного такси, и все попытки задуматься, что же он будет делать дальше, решительно пресекались. Будет день, будет пища.
Выходя из маршрутки, он боковым зрением заметил уже родную машину, проезжающую мимо на приличной скорости. "Для кого весь это цирк?" Явно не для него. У них такая работа, они все делают правильно.
На могиле было все, как он оставил, похоже, что даже собаки с частного сектора уже забыли сюда дорогу. Это даже к лучшему.
- Привет. Не ждала? Я вот пришел, как и обещал.
Убрав стакан и блюдце в сторону, он вытащил из сумки саперную лопатку и приступил к делу. Вскоре на месте беспризорной и заброшенной могилы, красовался ухоженный холмик с цветами, а абсолютно старомодный и уродский крест перекрашивался свежей черной краской. Табличка была припаяна насмерть, так что ее он не трогал. От работы его отвлек приближающийся шум, очень похожий на ржачь, по-другому этот звук было не назвать, хотя те, кто издавал подобный звук, думали, что весело смеются. Он обернулся и оценил обстановку. Шестеро. Молодые... относительно. Понять с этого расстояния, в каком они состоянии было трудно, но судя по "смеху", явно не пьяные, а обдолбаные. Шансов, что пройдут мимо, столько же, сколько попадание метеорита точно в это место. Он посмотрел в сторону, где в прошлый раз стояла машина, она была на месте. Вот это было хуже.
Парни цеплялись не долго и почти сразу перешли в наступление. У него на них ушло не больше минуты, последнего пытающегося убежать, догнала лопата.
- Я только что разговаривал с твоим тренером, он тобой не доволен. Нет, ты не волнуйся, техника боя у тебя на пять с плюсом, если можно было бы поставить шесть, тебе бы поставили, но у тебя есть отвратительная и абсолютно не допустимая на данной работе привычка, бить на поражение. У нас ведь главное обездвижить, а не убить. Мертвые ведь не разговаривают. Так что я перевожу тебя в другое отделение.
Он кивнул, ничего другого не оставалось.
Новое место работы ему понравилось больше, особенно тренеры и руководство.
- Ваша главная задача - уничтожить противника. Один удар, один труп. Второй удар не допустим, если вам придется ударить еще раз, вы потеряете время, а значит и жизнь. Если противник умер не сразу, или успел издать хоть какой-то звук, бой в больше своем проигран, так что советую вам забыть что такое мораль и жалось. Противник или цель не только солдат и мужчина, это может быть и женщина и ребенок. У вас есть цель и вы ее должны уничтожить.
Он посмотрел на трупы мальчишек и принялся механически выкапывать братскую могилу. Прежде чем скинуть в яму пятого, он посмотрел на дорогу. Машина спокойно стояла и, как ни странно не было, ни сирен, ни меткого выстрела, ни разговора по душам, хотя последнего наверняка не избежать... позже. Воткнув лопату в земле, он подошел к шестому. Парень еще дышал, но не мог ни говорить, ни двигаться. "Четкий удар. Даже за время отпуска не забыл, куда надо бить. Это как на велосипеде..."
- Ну что парень, любим кладбища и ритуалы всякие. Ну-ну, не пытайся говорить, все равно не получится. Я напоследок предоставлю тебе одну замечательную возможность поучаствовать в ритуале. Настоящем... с кровью и жертвоприношением.
Земля была рыхлой, так что рисовать было удобно. Круг. Внутри круга круг поменьше. В середине глаз. Треугольник замыкаем на внутреннем круге. Готово.
- Ну, что парень готов?
Кровь легко впиталась в землю, не разрушив целостность круга. Оставалось только ждать. Ненужный использованный атрибут он зарыл вместе с остальными, сверху положил аккуратно срезанный верхний слой земли и примял для надежности. Затем присыпал землей рисунок и стал собираться в обратный путь.
Домой он не поехал, решил, что будет лучше сначала прогуляться по городу и выяснить, сколько народу его ведет. Он знал все правила и технику слежки, они знали, что он это знает, и были спокойны, как притаившийся в засаде хищник. Один вздох и...
Водитель маршрутки явно нервничал, т.к. не заметить явно севшую на хвост BMW, мог только слепой и убогий.
- Не дергайся, это моя паранойя.
- Слушай, у меня же люди в салоне, если что...
- "Если" не будет. Ребята просто капают на нервы.
- Хорошо капают, профессионально.
"Это точно". Он улыбнулся, точнее, выдавил из себя что-то вроде улыбки. "Водитель продержится еще минут десять, потом нервы сдадут и верняк выкинет какой-нибудь номер..."
- Ладно, останови у супермаркета.
Такой гаммы чувств он не видел давно. Облегчение, извинение и грусть, что не смог оказаться крутым парнем, которому на все глубоко параллельно. И, естественно, машина резко набрала скорость, как только он коснулся тротуара, дверца закрылась по инерции с грохотом аля "Хлопнешь дверью, умрешь от монтировки", но сейчас на это никто не обратил внимание.
Ресторанчик со стеклянными стенами старался походить на своих западных братьев, но с русским акцентом, в итоге все было как всегда.
- Что будете заказывать? Пожалуйста, наше меню, выбирайте.
Он улыбнулся и отложил его в сторону, долгое копание с перелистыванием утомляло...
- По-моему, вы последовательность фраз перепутали. Собственно это и не важно. Первое не заказываю, во втором блюде должен быть целый кусок мяса, гарнир рис, пить буду яблочный сок, сейчас салат, тоже с мясом... пока все.
- А...
- Хлеба не надо, с гарниром после разберемся.
"Улыбка сошла бы за слегка по-лошадиному, если бы рот не улыбался в одну сторону, а так получилась ухмылка "слегка по-лошадиному"... м-да, вежливый крокодил попался".
- Девушка, вы обслуживаете этот столик?
- Да, а что?
- Ничего. Нам тоже самое.
Глядя на то, как официантка на ватных ногах уходит исполнять заказ, он загадал, если вместо нее к их столику подойдет администратор, то у него все получится, если же вернется эта бледность, то его отсюда не выпустят.
Ребята были настроены по-деловому, и прессинг даже с его места, просматривался отлично.
- Что ты задумал? Зачем было убивать парней?
- Это была чистой воды самозащита.
- Ты что нас за идиотов держишь? Какая самозащита! Чистой воды убийство. Это бабка с кошелкой может доказывать, что убила защищаясь, а с твоей стороны... Ну, вырубил бы двоих-троих, остальные сами бы разбежались, зачем было убивать? И что это за дерьмо ты там вытворял?
Он промолчал, глядя, как к ним направляется администратор, а за ним их официантка. "И что у нас получается? Монета встала на ребро или зависла в воздухе?"
- Здравствуйте, мы можем договориться сразу, что бы ни каких проблем и конфликтных ситуаций?
Как по команде все трое посмотрели в сторону двери, где деловито стояла охрана, которая привыкла иметь дело только с перепившим клиентом и пройдохой, отказывавшемся платить.
- Я вам обещаю, что проблем не будет. - Его бывший коллега был сама вежливость, он посмотрел на него и сложил пальцы определенным способом, который расшифровывался как "Так что, ни каких трупов?". - Во всяком случае, не у вас и не здесь.
- Что ж тогда все в порядке. Алина...
Алина расставляла тарелки с салатом с таким видом, словно размышляла над проблемой, а что будет, если она вот прямо счас рванет отсюда и плевать на эту работу...
- Надеюсь, вы не вегетарианцы?
- Когда я тебя видел в последний раз, ты даже не говорил, а тут что-то шутить начал... Алиночка, будьте так добры, хлеба принесите - Они с интересом смотрели, как, Алиночка, плавно направляется в сторону кухни, - если можно черного или ржаного, - и исчезает в ней.
- Я думал, она поднос уронит.
- А я ставил на обморок.
Как и следовало ожидать, разговор не шел. Хлеб принесли, и они просто молча поглощали пищу, изредка обмениваясь редкими фразами.
- Так все-таки зачем?
- Работа у меня такая, убивать.
- Ага, мы тут на днях поймали одного хирурга, бегал всех резал. Работа у него такая, резать.
- С каких это пор мы ловим? Может еще, и правосудию сдали?
- Не надо иронии...
Следующие несколько минут они молча наблюдали за процессом уборки посуды, и появлением тарелок с мясом.
- Рис.
- Угу...
- Когда ты начнешь есть по-человечески?
- В следующей жизни.
Мясо поглощалось молча и слишком быстро... Когда он подозвал официантку, она прилетела так быстро, насколько можно было, соблюдая приличия...
- Чек?
- Нет, милая, нам бы повторить все и желательно сразу. Салатик и второе одновременно, хорошо?
На Алину было жалко смотреть, но зеленоватый цвет лица очень гармонировал с ее блузкой. Когда надоело улыбаться, он все-таки решил проявить интерес к жизни в целом... в мире.
- Так что с хирургом?
- С кем? А... сердце не выдержало стресса.
- А... бедняга.
- Да...
Больше они не разговаривали... Когда с едой было покончено и по счету уплачено, они просто разошлись в разные стороны. Он на остановку, они в машину.
***
Ее он увидел в окне ночью.
После нереальной жары началась гроза, и пошел дождь. Он поставил кресло напротив окна и смотрел на сполохи молний, прислушивался к раскату грома и когда начался дождь, все его внимание переключилось на окно, залитое водой. Капли стекали по стеклу, кто быстрее, кто медленнее, но все вместе они были целым.
Она плакала. Во всяком случае, складывалось такое впечатление.
- Зачем?
- Я хочу, чтобы ты, когда придет время, встретила меня и сопроводила сразу куда нужно. Я не хочу болтаться по разным инстанциям, прежде чем попаду на место. И не думай, дождь не разомкнет круг и не освободит тебя. Я замкнул его на себе.
Она исчезла, но гроза осталась. Больше здесь делать было нечего, и он направился в ванную. Включив воду, он присел на край ванны и посмотрел на белый кафельный пол, где-то в подсознании вспыхнуло слово "Время" и наступила тьма.
Эпилог.
Во дворе абсолютно нового и двухэтажного коттеджа остановилась "Волга", дверца открылась из нее вышел мужчина в военной форме с погонами майора. Оглядевшись, он прошел в дом. Если снаружи было все тихо, то здесь наблюдалась легкая суматоха и нервозность. Не останавливаясь, майор направился в гостиную, где уже находилось несколько гостей с хозяином дома. На спинках кресел и вешалках весели мундиры и фуражки, причем малое количество звездочек на погонах компенсировалось их размером.
- А, вот и тот о ком я вам говорил. Ну, что как там продвигается расследование.
- Дело закрыто. Самоубийство.
- Ну, вот и хорошо. Что ж прошу всех в столовую, у меня сегодня маленький праздник, год внуку... и за одно обмоем твои новые звездочки, ну, что скажешь подполковник?
Будущий подполковник выдавил из себя подобие улыбки, и медленно направился в столовую. "Самоубийство..."
Со спины тело было не повреждено, кровь текла откуда-то снизу, наверно была повреждена грудь, скорее всего, вырвано сердце, как и у... нужно было подойти и удостовериться, но почему-то, нет сил двинуться с места. Просто стоять и смотреть, вот и все, начто он способен в данный момент. Из коридора доносились громкие голоса, скорее всего, выпроваживали мента, давая понять, что это внутреннее расследование... где-то капала вода...