Вовка с детства помнил одну народную примету, рассказанную ему отцом, касающуюся деревенских ласточек, - красивых стремительных птиц снующих без устали летними днями то высоко в небе, то над самой землей, - если кто разорит их гнездо, то она непременно отомстит тому за это пожаром в его доме.
- Как это? - спросил тогда отца Вовка.
- Видишь, на грудке ласточки красное пятно?
- Да.
- Так вот, она как-то этим пятном умеет поджигать...
Вовка точно не помнил, поверил ли он тогда отцу или нет, но, тем не менее, к ласточкам после этих его слов стал относиться с трепетом и никогда ни при каких обстоятельствах их не трогал.
Эту примету Вовка, правда, теперь уже Владимир Сокол, вспомнил совершенно случайно, лежа на кровати в конторе одного из хозяйств Центральной России, глядя на то, как семья ласточек на потолке, почти над его головой, достраивала свое гнездо. Ему было интересно смотреть за их нелегким трудом по устройству жилища для будущего потомства. Они поочередно улетали куда-то через открытую форточку и возвращались через некоторое время, каждая с небольшим кусочком грязи или глины в клюве, который, тут же, прилепляли к гнезду каким-то, видимо, известным только им, способом.
Лежал он, как и его товарищ, Виктор Саянов, на кровати потому, что до обеда еще было около часа и делать в этом помещении, в которое их определили жить на время выполнения работ по защите растений, им было совершенно нечего.
Ласточки без устали летали туда - сюда, и под их негромкий щебет Вовка даже задремал, - видимо, сказался сегодняшний ранний подъем и перелет в это место, из другого хозяйства, где они недавно закончили работу. Ничего не поделаешь, такая у пилотов СВС - "химиков" жизнь: отлетали в одном месте, перелетели в другое, - как кочующие цыгане. И так происходит весь летний сезон. Иногда приходится перебазироваться из одной области в другую, отдаленную даже не на одну тысячу километров, - рассуждал Вовка, разговаривая сам с собой мысленно толи во сне, то ли в полудреме. Конечно, работать в большом городе, в одном месте, в каком-нибудь офисе за своим рабочим столом, наверное, хорошо: все организовано и происходит по отработанному заранее одинаковому алгоритму. Здесь же заранее не знаешь: будешь ли ты жить в гостинице или в школьном классе, в конторе или детском саду а, может быть, в обычной палатке, установленной где-нибудь в лесополосе, неподалеку от полей, которые необходимо опрыскивать. Поэтому, каждый раз, перебазировавшись в очередное хозяйство, начинаешь, прежде всего, с обустройства своего скромного быта, не отличающегося высокими требованиями. Главное, чтобы были обеспечены питание, ночлег, душ. Все остальное устраивает каждый себе сам, исходя из своих личных особенностей и потребностей. Кто-то любит книги и мастерит из подручных материалов книжную полку, кто-то любит музыку, сразу устраивает выносную антенну для своего транзистора, любитель лишний раз постираться натягивает на улице и в помещении веревки для сушки белья и одежды. В итоге, благодаря общим усилиям, получается вполне нормальное, достаточное для жизни в отрыве от дома, стихийное устройство нашего жизнеобеспечения и даже для приема гостей, без которых ни одно наше пребывание на новом месте не обходится. Чаще всего это местные очень любознательные мальчишки, которых всегда привлекает что-то новое, тем более, такая диковина как дельталет, - маленький летательный аппарат тяжелее воздуха, который, согласно последним документам, называется сверхлегким воздушным судном или сокращенно, - СВС.
Лежать беззаботно на кровати, полностью расслабившись, было очень приятно, и Вовка не сопротивлялся мыслям, которые в этой полудреме генерировал его полусонный мозг. Ему было хорошо оттого, что на самом деле было непонятно: происходит ли это с ним здесь и сейчас в реальности или это всего лишь всплывающие в памяти прошлые события. Скорее всего, то же самое происходило и с его товарищем, от койки которого слышалось тихое спокойное посапывание, периодически нарушаемое не то всхлипыванием, не то храпом, правда, кратковременным.
Вовке не давали покоя мысли о том, почему в жизни так много несправедливости. Он не мог объяснить, зачем, точнее, почему одни люди обманывают других людей. Вроде бы все из одного людского племени. Вот, к примеру, он прошлой осенью со Славиком - пилотом из печально известного города Буденновска, - отработал на десикации (предуборочной подсушке) подсолнечника в одном из хозяйств Липецкой области. Старались, летали и в ночное время, так как по долгосрочному прогнозу приближался осенний "перелом" погоды. Поэтому хотелось закончить работу до ее кардинальной смены. Вовка помнил, как самое последнее поле хозяйства пришлось обрабатывать, - по просьбе агронома хозяйства с нарушением всяких технологических требований, - при достаточно хорошем ветре и очень приличной болтанке. То есть, в метеорологических условиях противопоказанных выполнению таких работ. И это потому, что с завтрашнего дня обещали продолжительное ненастье, то есть, фактически оставался этот один единственный, завершающий весь летний сезон, день.
Вовка лежал и чувствовал, как напрягаются и работают его руки, как будто он не лежал, а пилотировал свой аппарат в тот завершающий день. Требуемые параметры полета, - направление и высоту, - выдерживал с большим трудом. Аппарат, совершая полет на высоте около четырех метров, по линии, которую старался выдерживать пилот по своему навигатору, то и дело пытался то накрениться, то приблизиться или удалиться от земли. Одним словом, брыкался, как необъезженный конь. Со стороны это, может быть, было и не очень заметно, так как пилот вовремя парировал все эти "взбрыкивания", но каким умением и усилиями это все давалось, знал только он. Обычно после такого рабочего полета спина бывает мокрой. И не только спина. И, вот, за выполненную в срок работу хозяйство не хотело платить, которая была принята с оформлением соответствующего Акта. Конечно, они заплатили, но только тогда, когда дело рассмотрел Арбитражный суд. Только пилоту от этого нет никакого удовлетворения. Он должен хорошо летать, знать технологию выполнения работ, а не заниматься юридической практикой. Да, и отношения с руководителями таких хозяйств портятся настолько, что работать у них уже совсем не хочется, - снова будут искать лазейки, как бы обмануть. Хорошо, правда, что в их практике таких "нехороших" хозяйств было немного.
Неожиданно ход мирно текущих Вовкиных мыслей прервал стук в дверь, который он, ввиду своего почти "соматийного" состояния, услышал не сразу. Открыв глаза, он увидел, что в дверях стоит директор хозяйства.
- Ну что, устроились? - спросил он.
- Да, вроде, - ответил Виктор, пришедший в себя быстрее Вовки.
- Заразы такие! Уже и здесь гнезда понастроили! - сказал вдруг директор, обращая внимание на только что влетевшую в очередной раз в нашу комнату ласточку и, с этими словами, решительно направился в угол, где стояла швабра и ведро, выданные нам накануне для уборки помещения. Взяв в руки швабру, он начал делать то, чего от него не ожидал ни Вовка, ни Виктор, - сбивать с потолка гнездо. Вовка от неожиданности даже подпрыгнул с кровати.
- Никита Сергеевич! Не надо этого делать! - только и успел он сказать. Однако было поздно. Гнездо было сбито с потолка и, боле того, тут же растоптано... Вовка потерял дар речи и, поэтому, стоял молча, глядя то на растоптанное гнездо, то на ласточек, которые кружили на улице перед форточкой...
- Надоели они мне! - как бы оправдываясь, сказал директор, направляясь к выходу.
Вовка и Виктор проводили его взглядом, не проронив вслед ни слова.
- Вот, бессердечный, да, и намусорил тут, - выдавил после некоторой паузы из себя Виктор.
- Да..., - ответил ему Вовка, - давай, Витя, закроем форточку, а то они ведь снова, подчиняясь основному инстинкту, будут строить гнездо. И представь, что успеют вывести птенцов, которых потом, вот так растопчут...
- Давай, - с этими словами Виктор подошел к форточке и закрыл ее.
- Может быть, Вить, ну его на хрен этот обед, а поваляемся еще, а то что-то аппетит пропал?
- Да, давай, - Виктор, несмотря на свои большие размеры, ел меньше многих наших "легковесов", - не пропадем до вечера.
Вовка и Виктор лежали снова каждый в своей кровати и, поскольку, спать уже не хотелось, наблюдали за ласточками, которые, не понимая, что случилось, бились в закрытую форточку...
- Вить, а они, наверное, не успокоятся, пока не выведут потомство...
- Скорее всего, так и будет. У них природой все запрограммировано. Только есть опасность, что потомство могут вывести слишком поздно. Ведь пройдет несколько дней, пока они вновь построят гнездо.
- Ну, и что?
- Да, у них опоздание даже в несколько дней может сыграть решающую роль. Не успеют встать на крыло до отлета на Юг, - будут обречены погибнуть...
- Что, несколько дней могут сыграть какую-то роль?
- Да. Я где-то читал, что для них могут быть критичны даже несколько дней опоздания.
- Вить, ответь мне, пожалуйста, на вопрос: вот, если человек так жестоко отнесся к беззащитным птицам, к людям он тоже может быть жестоким?
- Да, никаких "может быть", а точно также он будет относиться и к людям, если возникнет ситуация выбора между собой и кем-то другим, между "своим" и "чужим". Думаю, отношение конкретного человека к братьям меньшим, к природе, - как лакмусовая бумажка, которая точно определяет его отношение и к окружающим людям.
- Видимо, Витя, ты прав...
.......................................................................................Год спустя, Виктор и Владимир приехали снова на сезонные работы по защите растений в Липецкую область. Встретились с агрономом хозяйства, где произошел случай с ласточками. Агроном им рассказал, что их некогда сильное хозяйство обанкротилось, а бывший директор его, скупив часть земли, начал заниматься производством сельскохозяйственной продукции лично для себя. И что у него этой зимой, не выдержав снежной нагрузки, рухнула крыша зернохранилища, в котором находился урожай прошлого лета...
Агроном заметив, что после его рассказа Виктор с Владимиром, понимающе переглянулись, спросил: "Вы, наверное, что-то знаете?.."
- Да, нет, - скрывая то, что было известно только им, - в один голос ответили друзья.