"Придерживаемся только туристического маршрута, на карте тропа указана красной пунктирной линией, и смотрим на указатели направления, смотрим на опознавательные знаки, поворачиваем строго намеченному пути передвижения", - экскурсовод Сабрина осипшим голосом перекрикивает шумную туристическую группу, выпуская горячий пар изо рта и моргая замерзшими, покрытыми инеем ресницами. Она приготовила на этот случай громкоговоритель, но у нее не хватает сил в него кричать, устройство перемерзло и на выходе звук напоминает железный рупор, сообщающим работникам комбината плохие новости.
"А у нас здесь между прочим женщины, трудовые передовики производства птицефабрики "Городская птицефабрика", всех с доски почета как поснимали. Те же прически". Женщин действительно много, но в основном это цех первичной переработки номер два, бригадир Светлана берет слово, подкованным языком щелкая по лбу сотрудниц. "Бабоньки, не разбегаемся, держимся группы, слушаем Сабриночку", она показывает где стоит экскурсовод и вся эта толпа теток-курятниц смотрит на женщину в белом вздутом пуховике и мохеровом сине-красном шарфе, огибающем форму укладки. "Девочки, давайте посерьезнее, здесь можно под лед провалиться, озеро подтаявшее".
Сабрина кивает, у нее уже не осталось сил на повторения правил. "Вот, вот. И не заметите как под лед уйдете". Одна из сотрудниц, дважды рожавшая дама в оранжевой шапке, перечит ей. "Вы нам обещали красивые виды и свободное время на льду. На фотографии со стороны озера, а сейчас ведете всех в лес. А там между прочим может быть взбесившийся лось". Сабрина сейчас скажет ей, что в ее весовой категории не пристало лосей бояться, а вот лед не выдержит. Ее опережает бригадир Светлана, "вам что не нужны красивые фотографии зимней новогодней сказки в заснеженном лесу?". Оранжевая разводит руками, "кто это ваш лес не видел?".
Дамы медленно продвигаются вдоль озера в столовую, где их уже ждет картофельное пюре и грибная изжарка, запеченные с сыром и овощами. Был заявлен еще десерт, но повариха нашла жучков в муке и от выпечки пирога отказались. Она конечно же увидела там личинок, но решили для смягчения негативного эффекта назвать это "жучками". На десерт дамам выдадут яблоки. Они еще не знают. Оранжевая постоянно фотографирует еду на горнолыжной базе, скидывая фотографии мужу, оставшемся в Москве.
"И после сауны мы вам предложим на выбор массаж или духовно-патриотическую программу с посещением храма местного святого. Два человека уже записались, продолжает Сабрина все более пропадающим в безызвестность голосом. Она подкрадывается к женщинам и сходу спрашивает, вы на посещение храма записались? Те отпрыгивают в испуге, не желая отказываться от сорока минут с массажистом Валериком, который сразу спрашивает, "ну что, полный комплект за доплату?". Оранжевая говорит, "мне храмов и в Москве хватает, а здесь хочется природы, единения с первозданным". Она сбивается с протоптанной тропинки и по колено проваливается в снег, радуясь, как ребенок промокшим ногам. "Татьяна Николаевна, вы страховку не покупали, я бы на вашем месте поаккуратнее была", - Светлана идет в песце, подаренном ей бывшим мужем за год до его первой измены.
"А что были случаи, чтобы кто-то под лед проваливался?", - спрашивает мелкая тощая женщинка из перьевого цеха. Сабрина и Светлана переглядываются. "Нет, ну что вы, таких инцидентов у нас не было". Светлана перед отъездом наводила справки, но дамам не нужны все эти лишние подробности. "Ну как вам сказать...", - Сабрина собирается что-то сказать, но ее перебивает леденящий вопль из темнеющего зимнего леса. "Откуда-то оттуда из чащи до нас донеслось что-то непонятное. Похожее на медведя", - пишет голосовое Оранжевая. "Это не медведь", - говорит Сабрина. "Девочки, поторопимся, еще два километра идти!". Все громко вздыхают, показывая недовольство. "Ну извините, Маргарита Петровна", - обращается она к широкой грудастой даме невысокого роста, "здесь автобусы не ходят. Вас же просили надеть удобную обувь". "Вот именно, удобную", - она демонстрирует кроссовки, "а не сапоги для зимней рыбалки". Маргарита Петровна справила семидесятилетие на днях, после которого несколько дней отходила, мучаясь приступами подагры.
"Вот и не жалуйте теперь", Сабрина уже полностью выдохлась и ей совсем не хочется разговаривать с дамами Где-то в группе должны были быть несколько мужчин, но последние пару дней их никто не видел. Ходили слухи, что один из них сбежал, не выдержав программу досуга и развлечений. Оранжевая снова наступает в сугроб и попадает ногой в какую-то мокрую холодную лужу, отчего ее обувь насквозь промокает и она ойкает, понимая, что вероятность обморожения увеличивается.
Сабрина притворяется, что не заметила. "Сейчас старая карга обморозит ноги и потом нам еще ей компенсацию выплачивай. Отправлю ее в сауну по прибытию сразу". Она для этого должна позвонить банщикам, двум зэкам до сорока, отбывающим девять лет наказания образца свободного поселения. Она пишет старшему по бане, Гоше, чтобы сауну затопил, бабы греться будут. Второй, она предполагает, что их связывает нечто большее, чем мужская дружба, еще более ненадежный и вряд ли справится с ответственным заданием.
И все же позвонила ему, младшему, Добрякову, чтобы он старшего поторопил, а то ответа долго не было. "У меня здесь женщины замерзшие", - сказала она опешившему зэку. Он пробубнел "будет сделано" и отключился. Сабрина почесала ягодицы и поправила стринги, для этого расставив широко ноги и оттопырив себя назад. "Все самой надо делать", - сказала она, понимая, что баню по возвращению придется топить ей тоже, зэки обдолбанные чифирем будут скручены в отключке где-нибудь на полу, она конечно же пнет их ногой в надежде на пробуждение, но то будет жест полного отчаяния. Спящего мужика в отключке пнуть ей в радость.
Сабрина отхлебнула кофе из термоса и подошла к Светлане. "Давайте уже баб направим в сторону базы, темнеет, у нас здесь волки, вы же помните". "Для этого их надо значительно ускорить, а они спешить не любят. Да и с таким весом, Сабрина Владимировна, имейте сострадание". "И все же ускоряйте, нам происшествия новые не нужны. У нас нет героев, я искала, но вокруг только мертвая пустошь молчит". Сабрина громко отрыгнула и ускорила шаг в направлении головы колонны, где Оранжевая все это время фальшиво поскуливала какую-то песню Киркорова. Рядом с ней шли две беззвучные подружки рыбного толка, моргая глазами и осторожно всматриваясь в чернеющие лесные подступы. "Еще немного и озеро закончится, а там всего километр идти, девочки, шагаем бодрым шагом", - растекалась настоятельным призывом бригадир. "Девчата, взяли животы в руки и как со спасательным кругом по воде идем", - призывала Светлана. Оранжевая продолжала истязать уши идущих второй песней, еще более несносного исполнения.
Едва завидев огни базы, женщины куриного комбината оживленно закудахтали, размахивая руками кому-то неизвестному, кто не видел их восторженных приветствий. "Совсем скоро ужин", - сложила на груди благоговейно руки одна из дам, имя которой никто не знал. "Сейчас бы грибочков с картошечкой", - проблеяла Оранжевая, устав от пения. За их спинами все больше уплотнялась чернота, из которой то и дело показывались какие-то длинные когти и клацающие пасти обитателей мрака. "Ишь ты, как на кур похожи, только очищенные", - подметила Светлана, спотыкаясь в собственных запутавшихся ногах. Где-то в конце процессии какая-то женщина застонала, "подождите, я в яму провалилася". Слышно было как хрустят кости. Дамы старались не оборачиваться, понимая, что там происходит что-то пугающее. Сабрина посветила фонариком, но увидев в темноте сгущающегося тумана какие-то силуэты, не принадлежащие работницам куриной фабрики, сразу же выключила и припустилась бегом к пансионату, медленно, но все приближающемуся к ним. "Да что вы все боитесь, у нас здесь люди отстали", - крикнула технолог Травникова Ксения и развернулась в сторону тумана.
Бабоньки зашумели, те, что ближе к хвосту шли. "Да что она вытворяет". "Совсем обезумела". Сабрина даже не обратила внимания на них, она старалась насколько позволяли уставшие ноги, продвигаться вперед, постепенно проваливаясь во все более глубокие сугробы и, как она думала, навсегда застревая в них. "Вот я же только приближалась к базе", - размышляла она, указуя вытянутой рукой в сторону далеких огней здания. Куда-то том направлении убежала бригадир Светлана, оставив женщин самих по себе. Мороз показывал свои острые зубы, кусая оголенные участки тел. Дамы подпрыгивали, словно ужаленные, плотнее прижимаясь друг к другу.
Откуда то из тумана донеслись крики, которые мгновенно обрывались устрашающим молчанием и красными мокрыми пятнами на истоптанном снегу. "Они же начнут сейчас убивать", - тихо сказала Сабрина, - "бегите уже". Она понимала, что тучные уставшие женщины вряд ли смогут идти быстрее, переставлять окоченевшие лапки становилось все сложнее, пот заливал глаза, сразу же превращаясь в ледяную корку. Отдельные работницы птицефабрики уже падали обессилев и по ним шли более здоровые и выносливые дамы помоложе, взбивая их тела в кровавое месиво. Криков становилось все больше и темнота уже не позволяла рассмотреть, что происходит. Некоторые женщины обнаруживали на себе первые следы приближающегося безумия, теряясь в происходящем и не понимая, куда и зачем идут. Они брели на огни, размыто мерцающие в далеком мираже спасения. "Где-то там будут грибочки и картошечка", - повторяла сама себе Оранжевая, вытирая кровь с лица.
Кто-то сообщил о том, что Травкина исчезла. "А что вы ожидали? Я же просила не разговаривать с туманом", - ответила им Сабрина. Какая-то дама сообщила о найденной руке, отгрызенной у запястья. "Мне ее как вещдок взять или оставить лежать?", - спросила похожая на тушканчика искривленная позвоночником дама в вязанной накидке. Оранжевая, уже не способная идти, все замедлялась и в конце почти ползла на коленях, падая лицом в грязную снежную топь. "Поднимите ее", - скомандовала Сабрина из последних сил, обратив внимание, что трети женщин нельзя было досчитаться. "Татьяна Николаевна, еще немного и будут вам грибочки с картошечкой, потерпите, мы почти дошли", - успокаивала ее Сабрина, понимая, что база куда-то все удаляется, а не наоборот. Тьма с другой стороны наоборот каждую секунду приближалась, сгущая чувство безнадежности, охватывающее женщин. Стоял запах киснущего молока и железа. Тоннель схлопывался и женщины, наиболее верующие, просто падали в снег и начинали молиться, остальные из последних сил пробивались к свету, втаптывая в снег друг друга. Стоны перемешивались с хрустом ломающихся костей и проклятьями, вырывающимися из разорванных легких умирающих.
Сабрина легла на спину и смотрела в ночное небо, на котором не было никаких признаков жизни. Она закурила, рассматривая одну единственную звезду, где-то на расстоянии тысяч световых лет одиноко мерцающую ей оттуда. "Ну что же, мы знали на что идем, когда захотели познать бессмертие. Недоступные простым людям секреты смерти", - она посмотрела как женщины ногами добивали Оранжевую, отрывая вместе с кожей волосы с ее головы.
"Вот и вы, Татьяна Николаевна туда же, что же... Прощайте", - Сабрина понимала, что обманутые дамы придут и за ней. "Мы вам ничего не обещали, все было в договоре и вы сами его подписали. Надо читать тот, что вы подписываете". Одна из женщины выдавливала глазные яблоки из черепа Оранжевой, при этом издавая какие-то боевые животные кличи. "Озеро увидели, дорогу к свету вам объяснили, а остальное это ваш выбор. Не захотели противостоять тьме, ну вот и получайте. С нас какой спрос?".
Сабрина закрыла глаза и представила, как бригадир Светлана в это момент сидит в тепле в мягком банном халате и поедает грибочки с картошечкой, от которых идет ароматный пар. Она сглотнула слюну и продолжила успокаивать себя. "Вы все были осведомлены на что идете, все риски были обозначены красным пунктиром и еще много раз вам на них указали дополнительно. И все равно вы не смогли идти этим маршрутом организованно. Не думали друг о друге, не следовали инструкциям. Вас и волновало то многих сразу к цели прийти, без особых усилий", она почувствовала, как брошенный в нее камень, попал ей в плечо, которое сразу же отозвалось тупой разрушающей болью.
"Да, я лично просила вас не контактировать с той тьмой, которая преследовала вас на пути к избавлению, я вас просила", - Сабрина приподнялась на локти и полулежа попыталась набросить на себя немного снега, чтобы стать незаметнее, но она понимала, что это ей вряд ли уже поможет. Женщины, напоминавшие ободранные чучела медленно приближались в ее сторону. Сколько их осталось, Сабрина не могла подсчитать, может быть треть от первоначального числа. Как-то различить их по лицам или именам было невозможно, чтобы обратится, она не знала, понимают ли они, что делают, они напоминали грязных окровавленных зомби, держащих в руках камни и острые колья, на которые были насажены головы. "Это все какое-то безумие, мы не должны были так далеко зайти, с остальными группами все получилось", - Сабрина докурила сигарету и начала медленно ползти в сторону базы, если ей повезет, она сможет крыться за холмом в какой-нибудь подснежной яме. Второй камень настиг ее пятку. "Заостренный, сука", - взвыла Сабрина. И за ним сразу же третий, она сжала зубы и превозмогая боль поднялась на ноги. Дамы увидели ее и заорали животными голосами.
"Я вам не сдамся", - кинула им Сабрина и побежала в сторону холма, мимо нее пронеслись еще несколько камней, не задев ее. "Еще немного, быстрее, быстрее", - кричала себе Сабрина, "еще, еще", пока не перескочила гребень холма и не покатилась обессиленная вниз, сгруппировав руки с коленями. Снег смягчил падение, Сабрина понимала, что возможно спасена, что там пару переломов каких-то.
Женщины остались где-то позади, ветер перекрывал их голоса. "Еще пару часов и они перебьют друг друга", - она посмотрела на часы, - "шесть утра, через час начнет светать". Нога была раздроблена, плечо кровоточило, Сабрина улыбалась, понимая, что успела. Одинокая звезда на небе погасла, освободив место приближающемуся рассвету. "Грибочки с картошечкой", - бормотала она, смеясь и думая, что осталась жива, пока снег засыпал ее остывающее тело.