Все началось с того, что я проснулась утром... Нет, вы только не подумайте, что я какой-нибудь вурдалак или вампир, или о том, что кто-то вновь пустил башенные часы на определенное время позже, чем то было необходимо. Все было несколько прозаичнее. В какой-то степени. Так вот, я проснулась утром и слегка сложившейся ситуации не поняла. Ибо электронные мои часы сегодня и вообще всегда показывали абсолютно точное время, в данный момент: 09.13, а за окном было все так же темно, как и часов шесть тому назад, то есть в три часа ночи. Автомат сработал, не спросив моего разрешения, в смысле я бухнула рукой по выключателю, тот послушно щелкнул, однако ничего не произошло. Солнце объявило забастовку, профсоюз его поддержал, и вот, пожалуйста, получайте что имеете - никакого света, если условия труда не будут улучшены в течение надцати минут. Электричество прониклось интересной идеей и решило, оно ничем не хуже солнца. Все просто, как двери.
Темнота начала действовать на нервы. Нервы в свою очередь начали действовать на мой ипохондрический мозг. А потом что-то со страшной силой внезапно пришло во взаимодействие с окном. То есть что-то в него врезалось. Я подскочила от неожиданности и тут же ринулась его открывать. Подсознание завопило как можно громче "a collision course!", но к нему я не прислушалась, поэтому своротила стул, стоящий посреди комнаты. Наконец, несмотря на трудности, возникшие на пути, я добралась до окна, открыла его... и оттуда, с внешнего подоконника, какое-то нечто вывалилось на внутренний.
- Что! Это! За! Диверсия?! - это была Рина.
Я немного оторопела. Мой мозг, видимо, вышел ненадолго погулять, потому что ответить вопросом на вопрос показалось мне неплохой идеей.
- А чего свет не включается? - как говорится, без комментариев.
- Я не электрик! - справедливо возмутилась Рина. - Откуда мне знать? А вот не скажешь ли мне, почему было закрыто окно?
С окном история была не из веселых. Его как обычно заклинило, и я решила, что разберусь с ним утром. А утра, как такового, не было. Даже мой собственный будильник, и тот меня предал! Поэтому "утром" ничего не получилось. Я проспала.
- Я знаю! - завопили у меня за спиной. - Я знаю, почему нет света!
Рина поудобнее села на подоконник и попыталась разглядеть крикуна, но крикун сам решил показаться нам... Через несколько мгновений в просветлевшей тьме вырисовался силуэт рыбы с длинными усами. Он старательно ими пошевелил и так же старательно произнес:
- Это все Виулей затеял. Темноту и отключение электричества.
- Ты, Пашка, не выдумывай. Что еще за Виулей? С воображением у тебя все отлично, но вот с отделением фантазий от реальности проблемы, - назидательным тоном сказала я.
Силуэт рыбы оказался моим экцентричным сомиком по имени Павел Андреевич, а с ним церемониться не стоило, ибо чревато: на голову сядет. И плавники свесит.
- Вы не любите пролетариат? - невинно поинтересовался сомик.
- Да, я не люблю пролетариат, - отрезала я.
Рина задумчиво смотрела куда-то в сторону. "И когда они оставят в покое профессора Преображенского?" - читалось в ее взгляде. Хотя, скорее всего, там было что-то другое, в темноте особо не разглядишь.
- Так кто, ты говоришь, портит нам жизнь?
Мы с Риной озадаченно завертели головами в поисках обладателя третьего голоса. Так и есть, это Серафима.
- Виулей, - отозвался Пашка не очень уверенно. Сдрейфил.
Серафима его смущала. Своим видом и вопросами своими тоже. Появлялась она внезапно и чаще всего тогда, когда ее никто не ждал. Была она язвительна и хитра, а также умна и догадлива, к тому же любила критиковать не меньше Рины. Но Пашка боялся ее не за это. Кровная вражда, Монтекки и Капулетти, Ромео во втором поколении: все это сказывалось на моем бедном рыбке. Мы удвиленно-рассеянно поздоровались с Серафимой. После чего в разреженном воздухе повисло неуклюжее молчание. К счастью, ненадолго. Но это с какой стороны посмотреть.
Серафиму в этот раз не ждали совсем. Потому что в последний раз она уходила, по ее словам, навсегда, и вероятность ее возвращения, опять-таки по ее словам, была равна нулю. Какие форс-мажорные обстоятельства заставили ее покинуть нашу старую добрую зеленую психушку, остались тайной. Мы особо и не пытались их выяснить: себе дороже.
- А мы ведь должны были замерзнуть насмерть... Солнца-то нет, - заметила Серафима.
Должны были, скажешь тоже... Я передернула плечами.
- Глупости, - возразила Рина. - Это было бы только в том случае, если солнце исчезло бы физически. А этого, как видишь, не произошло. Кто-то возомнил себя очередным Амоном-Ра, бедные египтяне.
Игнорируемый Риной Павел в бессильном гневе метал усы, как молнии. Сделать с Риной он ничего не мог, даже присосок у него, в отличие от большинства сомиков, не было. Хотя и с присосками не сильно повоюешь. Кто-то, кто-то, сказано же: Виулей! Сомик роптал, не находя слов, несмотря на то, что в обычных ситуациях заткнуть его было совершенно невозможно. И куда пропало его красноречие?
- Где же мы можем его найти? - как бы сама у себя спросила я.
Пашка, конечно, эгоист, но не без хороших же качеств души. К тому же сомик считается моим, а это было бы отвратительно: бросить своего питомца в ответственный момент, тем более когда решается судьба всего человечества.
Удивительно, но каким образом до сих пор никто не обнаружил, что солнце куда-то пропало? Казалось бы, толпы людей должны были высыпать на улицу и стройно паниковать. Ан нет, все молчат.
- На свет. Нужно лететь на свет. На солнечный, - с готовностью объяснил Чехов. - Виулей темноты не выносит, боится. Но не подумал, что его можно выкрыть таким образом.
Эх, Пашка, Пашка, фантазер ты земноводный, а мы ведь тебе и вправду поверили, я-то по крайней мере точно. Не знаю, как остальные, но, наверное, и они признали, что ты, видимо, не всегда выдумываешь. Реабилитация.
Серафима скептически хмыкнула, но ничего не сказала. Павел Андреевич безмолвно парил посреди темноты, где-то возле моего правого уха. Ему было все равно, кто что будет пробовать, потому что его это никогда не касалось.
- Что попробуем? - решила уточнить я на всякий случай. Сегодня у меня однозначно было не боевое настроение.
- Ну, "что-что"!.. - Серафима не терпела тупизма в любом его проявлении. - Проведем быстренько разведку, а потом и разберемся по ходу дела, чего здесь непонятного, тупик ты мой?
- Все тут у тебя тупики, - буркнула я для порядка.
Рина осуждающе посмотрела на Серафиму, затем - на меня, но вопреки обычаю ничего опять не сказала. Что за день такой сегодня? Все наоборот: и ночь вместо дня, и сомик, говорящий правду, и Рина, которая уже неизвестно какой раз молчит, и Серафима, прибывшая из заоблачных далей, откуда никто не возвращался... Что, черт возьми, происходит?
Лирическое отступление... Если рассуждать логически, то Виулей обосновался в овраге за бабушкиной дачей, так как только над тем местом светили звезды... Логика железная, скажите спасибо мистеру Споку, он обрадуется. Какие к черту звезды, день на дворе, хоть его не видно! Ничего, скоро-скоренько все вернется на свои места, как только мы найдем этого диверсанта, который испортил всем утро. Будет знать, как красть Солнце, видимо, история Виулея ничему не научила, в таком случае ему нужно немного помочь... Провести воспитательную беседу, скажем.
И полетели мы над городом, скрывшимся во тьме, серыми тенями на звездном небе, на неяркий свет солнечный, каковой по мере приближения все ярче разгорался и разгорался, словно чудная Жар-птица, и простерла она десницу свою, указывая вниз, где... И вдруг мои мысли были прерваны громким непонимающим воплем.
- Эй, а это что за фигня внизу?
- Где? - Ну, там.
- Где?
- Там!
- Где?!
- Ну глаза открой, замок видишь?
- А... ага. Светится.
- Это он. Тот, что нам нужен.
- И простерла она десницу свою... То есть - Виулеев замок прямо по курсу.
Вот как подумаешь, а откуда они берутся, такие сверъестественные способности? Не было их, не было, а потом раз - получите-распишитесь, и даже усов, лап и хвоста для подтверждения личности не нужно. Объяснения этому нет. И нет объяснения тому, откуда берутся такие персонажи, как Виулей, укравший солнце. Будто бы он шагнул с пыльной страницы северных сказок. Была там похожая история, как тюлень (или еще какой зверь) сожрал вышеупомянутое небесное светило, после чего лопнул.
Добрались мы до замка Виулея нехитрым способом - по воздуху. Если с неба что-то падает, то глупо отворачиваться и делать вид, что ничего не замечаешь. Судьба порой делает неожиданные подарки, а нам всего лишь остается их принимать. А странные способности, появившиеся в один день, безусловно были такими подарками. Мы не отвернулись, а воспользовались. И не единожды.
Но вернемся к Виулею и его обиталищу. На месте маленького высыхающего болотца возвывалось некое подобие замка. Больше всего оно походило на огромную гору песка, насыпанную гигантским грузовиком, а импровизированный вход напоминал пасть бегемота. Замки из песка, как трогательно. Но, когда мы с Риной, приземлившись, подошли поближе, стало ясно, что гора сделана из глины. Этот неожиданный поворот судьбы немного нас удивил.
- Оригинально, - заметила я. - Сюрреалистично. Модерн, ничего не скажешь.
- Что ты понимаешь в сюрреализме? - с улыбкой в голосе спросила Рина, которая была без ума от Босха, Дали и прочих великих художников. - Фантасмагория снов тебе явно неведома...
- Чему я очень и очень рада. Знаешь ли ты, что сюрреалистические сны снятся шизофреникам? Какие напрашиваются выводы... - парировала я. - Пошли, что ли?
И мы пошли. Через вход: голову бегемота - мы сразу попали в солнечную комнату, из-за света которой пришлось зажмуриться, пока глаза не привыкли к насыщенно-яркому освещению. Я окинула зорким взглядом помещение. Совершенно пустая комната, чьи стены излучают свет солнца, и прямо напротив нас темная дверь, на двери замок. Чувство нереальности происходящего продолжало усиливаться с каждой секундой нахождения в замке, и это не могло не удручать. И я удручилась.
Рина и на этот раз доказала свою ошеломляющую практичность, что была ей свойственна с самого рождения. Я не берусь это утверждать, ибо не видела, но все только об этом и говорят. Остается верить на слово. Она подошла к двери и безо всяких колебаний ее открыла. Замок с побежденным скрипом упал на пол. В дверной проем ударил сноп белого света, Рина отскочила от двери и от неожиданности, затем попыталась списать свою реакцию на что-то благородное и мужественное, но мне были прекрасно видны ее мотивы, и я не поверила.
- Идем-идем, - злорадно сказала я. - Свет не кусается.
Следующую комнату можно было бы назвать тронным залом, если бы не ее интерьер не мешал этому определению. Вернее, отсутсвтие оного. Это было огромное помещение, чьи стены были сложены из обожженных глиняных плит, на которых виднелись стершиеся непонятные символы и рисунки Амона-Ра и других богов Древнего Египта, на полу расстелен длиннейший малиновый ковер со стандартным советским узором и надписью "Октябрю - пятьдесят лет!", под надписью - звезда, серп и молот. У противоположного конца ковра стоял внушительный трон, судя по всему тоже из глины, с различными завитушками и знаками королевской власти. Особенно меня порадовали французская лилия и эмблема Клингонской Империи. Моя черепашка была бы в восторге от нее, жаль, что ее здесь нет. К моему разочарованию, трон был пуст. Рине такое положение дел тоже не понравилось.
- Эй! - Ринин голос шумным эхом полетел по залу. - Виулей, или как тебя там! А ну покажись!
На троне медленно вырисовался какой-то дядька, без сомнения Виулей. Трон протестующе закряхтел и зашатался, но устоял.
- Все гениальное просто, - прокомментировала я явление злодея. - позови, и он придет.
Виулей посмотрел на меня с вялым царственным интересом.
- Вы любите щипцы? - спросил он.
- Что-о-о-о? - наш стройный хор был ему ответом.
Через минуту было понятно, "что-о-о-о" именно. Что-то ухваило сзади мою футболку и потянуло вверх. Вместе со мной. От этой наглости я сначала не догадалась посмотреть, что это там меня поймало, но потом сориентирвалась, повернула голову назад на столько, на сколько это было возможно, и увидела огромные блестящие щипцы, плотоядно вцепившиеся в мою одежду. Я задрыгалась и, чудом извернувшись, свалилась на пол. К счастью, до него было недалеко. Щипцы не оставили намерения меня схватить и двинулись вниз, но их оставила удача. Рина, размахнувшись, ударила по ним. Щипцы с глухим обиженным воем втянулись в потолок, откуда, видимо, они появились.
- Ай-ай-ай, как нехорошо, - тягучим голосом сказал Виулей, - так подло обращаться с незнакомыми щипцами. Хоть бы узнали, как их зовут.
"Пудинг, это Алиса. Алиса, это пудинг. Унесите пудинг" Очаровательно.
- Мы тут по делу вообще-то, - сказала я.
- Неужели? - Виулеева бровь продемонстрировала прекрасное владение мимикой Спока, Виулей усмехнулся и удобнее устроился на троне, тот снова расскрипелся.
- Сдавайся! - неуверенно воскликнула Рина.
Скажем прямо, у меня сегодня было мирное настроение, уничтожать мне никого не хотелось. А вот с Риной было все наоборот. Я поморщилась в ответ на Ринину реплику, но уже было поздно что-либо предпринимать.
- Вы понимаете, что уже проиграли? - обратился к нам Виулей тоном, каким обычно разговаривают с неумными дошкольниками. - Вы - против Властелина тьмы.
"Очередного, - подумала я: - Этих властелинов за последний год штук десять развелось, и он туда же..."
- Это же смешно! - продолжил Виулей. - Я, признаться, думал, что вас несколько больше...
Больше. Это точно. Я, Рина, Серафима, Павел Андреевич. Всего четверо. Нормально. Ему-то что? Какая разница?
Рина думала примерно так же, это по глазам было видно. В этот раз было светло, поэтому ошибиться в прочтении выражения было трудновато.
- Это вот к чему. У меня армия, а вас двое. Куда это годится? - объяснил Виулей, какая ему разница. - Было интересно с вами поговорить. Прощайте.
По бокам от трона внезапно появились две черные металлические двери, которые моментально распахнулись, и из них высыпало в тронный зал с десяток глиняных фигур высотой в человеческий рост и отдаленно напоминающих людей.
- Познакомьтесь! - вещал Виулей. - Это големы, новая модель. Называются ГипБолы.
- Гиббоны? - удивилась я, не расслышав. В зале стало очень шумно от того, что големы, никак не напоминающие макак, вопили, толкались, кусались и производили другие отвлекающие звуки. Рина рассмеялась.
- ГИП-БОЛЫ. Гиперболваны, - расшифровал Виулей.
Да, лучше бы он не расшифровывал... Я окинула пристальным взором галдящее войско. Болваны, как болваны. Я повернулась к Рине, но ее рядом со мной почему-то не оказалось. Мне сразу стало грустно, если предают друзья, на кого надеяться?
- Миднайт! - услышала я Ринин голос, - лови! - и Рина из левого угла зала бросила мне неизвестно откуда взявшееся копье. Второе неизвестно откуда взявшееся копье она оставила себе.
- В атаку! - возопил Виулей, подпрыгивая на троне. Трон раскачивался все угрожающей и угрожающей. На его месте я бы так не прыгала, побоялась бы.
Армия гипболов надвигалась. Но это было нисколько не страшно, а просто смешно, видеть, как неуклюжие медленные големы вразнобой шагают по залу, делая вид, что они войско. Элегантным взмахом копья я повалила одного из солдат на пол, разбила ему голову, чтобы неповадно было нападать. Рина ударила другого самодельным разрядом молнии и добавила древком, голем такого насилия не выдержал и рассыпался. Третий болван оказался немного умнее и ловчее предыдущих. Он некоторое время уворачивался от наших с Риной копий, врезал кулаком мне по носу и подставил Рине подножку. Я отлетела к стене и стукнулась о нее головой. Прощай, белый свет. Белый свет прощаться не желал, поэтому мне пришлось встать, чтобы заняться местью, а заодно спасти Рину, поскольку к упавшей Рине подошел четвертый гипбол и основательно задумался, как покрасивее ее изничтожить. Помочь ей я не успела.
Рина вспрыгнула с пола и каратэшным движением ноги придала голему необходимое ускорение. Тот не выдержал столкновения со своим собратом и рассыпался в глиняную крошку, утянув и его в мрачную страну. Пятый голем завладел моим копьем, которое я уронила, когда меня неудачно нокаутировали, и метнул его в меня. Я выгнулась, копье со свистом пролетело надо мной и врезалось в Виулеев трон. Это и та была соломинка, сломавшая спину верблюду. Виулей оказался на полу. Рина сделала пару пассов в сторону голема, и он разлетелся на кусочки. Шестого голема разнесла я. Седьмого, восьмого и девятого гипболов мы столкнули друг с другом телекинезом. Остался один гиперболван со множеством орденов на груди и с идиотской ухмылкой на лице. Он грозно зарычал и ринулся на нас, наверно, с намерением припечатать к стене. Но он не учел, что мы вовсе не собирались спокойно ждать его приближения. Рина - влево, я - вправо, болван - прямо. Какая неожиданость.
Так как одиннадцатый гипбол неосторожно погиб от столкновения со вторым, атакующие враги у нас с Риной неожиданно закончились. Нельзя сказать, что мы были очень этому рады: у Рины и так было боевое настроение, а я им прониклась. Но больше всех не рад был уничтожению армии Виулей. Он попытался заползти за свой трон с горькими словами "годовой запас ушел, как так можно?!", чтобы спрятаться. Спрятаться не вышло. Трон, повидавший на своем веку много различных враждебных действий, наконец израсходовал запас прочности, не смог пережить вероломства хозяина и развалился окончательно.
Мы осторожно подошли к поверженному Властелину тьмы: вдруг он еще чего-нибудь выкинет? И он выкинул.
- Верть-крутютюк! - оглушающе громко завопил Виулей. И мы провалились куда-то вниз... Безо всякого сомнения, во всем был виноват тайный люк.
Мы оказались в чем-то, больше всего напоминавшем узкий длинный колодец, только воды в нем не хватало, чему мы и обрадовались. Больше радоваться было нечему. Потому что идей, как отсюда выбраться, почему-то не возникало. Это не было их обычным состоянием. Я с грустью посмотрела вверх, где ввысоке виднелась крышка люка. Ну и коварство со стороны Виулея. Я по крайней мере такого от него не ожидала. Хотя я вообще редко чего-то от кого-то ожидаю.
Рина сидела в позе лотоса, паря в нескольких метрах от земли, и делала вид, что медитирует. Я же вежливо сделала вид, что этого не замечаю, получилось из рук вон плохо, Рина приоткрыла один глаз и сказала:
- Ну?
- Что "ну"? - не поняла я. "Дежа вю" - подумалось мне. Не так давно я спросила практически то же самое у Серафимы.
- Как мы собираемся отсюда выбираться? - распространила предложение Рина.
Мне всегда нравилось ее умение превращать короткие междометия в длинные умные фразы. Умными фразами тут, однако, не пахло, но все равно получилось красиво. Я решила сказать об этом Рине, но вдруг меня посетила одна простая и как всегда гениальная идея. Я скромный человек, что уж тут.
- Нужно вызвать подкрепление, - провозгласила я.
Рина посмотрела на меня "ласково".
- И как ты собираешься это сделать? - поинтересовалась она с иронией в голосе.
- Очень просто, - ответствовала я и легким жестом фокусника вытащила из левого переднего кармана джинс спасительный коммуникатор... Пардон, мобильный телефон.
Рина с удивлением на него уставилась. Она пропустила тот великий момент, когда я перед полетом к Виулею, повинуясь голосу интуиции, взяла с подоконника мобильник. Жизнь полна случайностей, но разве это плохо? В данном случае вовсе нет. До чего же нам повезло, что вчера я не оставила свой телефон в кармане куртки, как то обычно бывает. И через несколько минут подкрепление было вызвано и мчалось к замку Виулея со скоростью реактивного самолета. А до того, как оно прибудет к месту назначения, нам было необходимо выбраться на поверхность. Другими словами в тронный зал, где без сомнений Виулей празднует призрачную победу. Ну ничего, хорошо смеется тот, кто смеется последним, и этим последним будем мы. Только мы. Но... отсутствие плана самоспасения стало раздражать.
- Миднайт, - неожиданно для меня обратилась ко мне Рина, - ты, часом, не помнишь, что за слова кричал Виулей перед тем, как мы провалились сюда?
Причем тут слова? Вдруг это он ругается подобным образом? Хотя в этом есть некий глубоко скрытый смысл...
- "Верть-крютютюк" или как-то так, - со скрипом вспомнила я, все еще не понимая.
Рина взлетела прямо к крышке люка, с высоты донеслись какие-то слова, а потом и яркий солнечный свет из тронного зала. Да-да, и снова: все гениальное просто, как же я сама-то не догадалась. Смысл оказался скрыт не глубоко, а на поверхности, вместе с Виулеем, какое счастье.
В сиянии славы своей мы резво вылетели из люка и увидели следующую картину: Виулей, вооруженный молотком и тремя длинными, гнутыми, ржавыми гвоздями, пытался починить свой развалившийся трон. Если принять во внимание то, что трон был глиняным, - происходящее окрашивалось в веселые психически неуравновешенные тона. Изумительный сюжет для сюрреалистической картины. Скажем, с названием "Плотник и серебряное моржекресло Љ2". Я вознамерилась сообщить о своей мысли Рине, ибо вдруг ей захочется когда-нибудь потом это нарисовать, такая картина не должна пропасть.
Однако воплотить в реальность свое намерение мне не удалось. Виулей, случайно оторвав немигающий питоний взгляд от трона, который и не думал чиниться, заметил, что мы выбрались из его ловушки. И нельзя сказать, что увиденное привело его в восторг, к сожалению. Ведь если бы это ему понравилось, вряд ли бы он сделал то, что он сделал. А сделал Виулей следующее: воздев руки к высокому потолку, отчего он, Властелин тьмы, стал похож на древнего шамана чукчей, шаманящего по полной, то есть просящего туманных чукчанских богов о снисхождении, запел какую-то песнь на непонятном языке и принялся мелко раскачиваться из стороны в сторону сидя на коленях. Голова Виулея при этом действе безжизненно болталась в такт раскачиваниям.
Это был даже не дождь, это был самый что ни на есть настоящий ливень. С прозрачным холодным градом, в котором застыли блестящие пузырьки воздуха. Что было особенно неприятно: в диаметре среднестатистическая градина составляла около десяти сантиметров. А особенно странно было то, что град на нас с Риной не попадал, вместо этого он побивал Виулея и его трон. На троне падение града сказывалось самым худшим для него образом: каждая попадавшая в него градина неотвратимо откалывала кусочек (не забываем, трон - из глины), в результате чего он решительно уменьшился в размерах. Лиловый совковский ковер полностью пропитался водой и выглядел теперь мокрой некрасивой длинной тряпкой, расрисованные стены зала потеряли примерно половину своих египетских рисунков. Рина медленно вымокла до последней нитки. Глядя на нее, я поняла, что то же самое произошло и со мной.
"Где же подкрепление? - думала я, промокая все больше и больше, хотя больше уже казалось было некуда. - Где же могли потеряться эти мюмзики, Пашка и Серафима..."
- Что за?.. - Виулей в растерянности уставился на узорный потолок. - Какого дьявола! - и тут он прошипел что-то совершенно невообразимое: - Абба"клатх Ктулх"уш шшсоов"ерееейййн!
Дождь послушно выключился.
Но злоключения Виулея на этом не закончились.
Внезапно он сорвался с места и помчался наматывать прекрасные формой круги по залу, как по скромненькому школьному стадиону, не забывая при этом душераздирающе вопить, словно обезьяна, которой прищемили хвост дверцей шкафа.
Мы с Риной удивленно следили за ним, пока у нас одновременно не начала кружиться голова, после чего наблюдение за Виулеем вовсе перестало быть возможным. Вдруг мне показалось, что за одиннадцатым по счету Властелином тьмы летит серый "Летучий Голландец" длиною в семь дюймов. Я протерла глаза, но видение не исчезло. Да. Это был он. Гроза вселенной, неизвестно чей навигатор сомик Павел Андреевич.
Он самозабвенно преследовал Виулея, я не сомневаюсь, что, если бы у него был веки, он бы обязательно закрыл глаза, чтобы насладиться производимым эффектом. Но почему Виулей так убегал от моего рыбки? Неужели у него была синодонтисофобия? Ах, насколько все проще, прозаичнее и гениальнее... Павел Андреевич воспользовался единственным естественным оружием, какое у него было - усами. Тремя длинными подвижными парами изумительнийших сомьих усов. Он защекачивал ими Виулея до того момента, когда он, больше не в силах бежать, распрострелся на мокром ковре с жутким криком души:
- Сда-а-аюся! - и отрубился.
Подкрепление в конце концов прибыло на место назначения.
- Серафима, - обратилась я к ней, поскольку она была старше Пашки лет на семь, - почему, ну почему вы опоздали?
Серафима в ответ смущенно отворачивалась, давая понять, что эта тайна уйдет вместе с ней в могилу, хоть это и было весьма сомнительно. Ко мне подлетел Пашенька и торжественно пропел:
- А на нас в пути оборокоты напали. И не спрашивайте, зачем. - и дальше он добавил с самым зверским выражением на своей смешной сомячьей мордочке, на какое был способен: - Мы их душили-душили... ДУШИЛИ-ДУШИЛИ...
Серафима укоризненно на него посмотрела. Да, а разве я не говорила ранее, что Серафима - это кошка? Замечательная трехцветная кошка, с уровнем IQ не меньшим, чем у Ньютона. Если уж существует говорящий сомик, то почему бы не существовать говорящей кошке... У Пашки, конечно, своя история, он обрел дар речи и еще несколько неординарных способностей в результате неудачного магического эксперимента, впрочем, он-то как раз его считает вполне удачным, но ведь это с его, сомьих, позиций. С Серафимой же все было не так. Она изначально могла говорить, как это вообще могло случиться, никто из ведущих магов-специалистов не в состоянии объяснить. Но нам это не очень и нужно.
- Отлично, - сказала Рина. - Полпроблемы исчезло. Что будем делать с другой ее половиной?
Очевидно и безо всякого сомнения, она имела в виду кражу солнца. Вот так пунктик, я почему-то наивно полагала, что солнце взойдет обратно на заждавшийся небосвод, как только Виулей будет побежден. Но - Виулей валяется на полу, и вряд ли это хитрый обманный маневр: пробежать такое количество километров без остановки и не выпасть в осадкок под силу лишь олимпийским чемпионам, уж поверьте моему скромному опыту. Я пробовала. Не вышло.
Рина ждала ответа. Почему на все вопросы, ну почти на все, к которым стандартных шаблонов не прилагается, приходится отвечать мне? Я же не Санта Клаус, в конце концов. Павел Андреевич ехидно витал рядом, Серафима всем своим видом выражала полную непричастность к сложившейся ситуации.
- Может быть, - совершенно упав духом, протянула я, - может быть, в каком-то из помещений этого... замка найдется заяц...
- Какой еще заяц? - гневно перебила меня Рина. - Одного зайца тебе мало было, что ли?
Что она хотела этим сказать, я так до сих пор не поняла. Наверное, это к лучшему.
- Ну как "какой еще заяц"! Волшебный, - мне резко стало обидно за сказки. Русские. - В котором утка, а в утке...
- Ну ты и садист... - обругал меня незнакомый с устным народным творчеством Пашенька, возмущенно дернув верхним плавником.
- Вилку мне, вилку! - закатила глаза Серафима, чуть не задохнувшись от павеландреевичевского невежества. - А еще Чехов.
И никто не заметил - кроме меня, разумеется, - как оклемавшийся Виулей, снедаемый злостью, жаждой мести и чем-то там еще дальше по списку, вытащил из воздуха египетскую волшебную палочку и направил ее нашу сторону с явно недобрыми намерениями, бормоча нечто нечленораздельное. "Абра-кадабра", кажется. Я взмахнула рукой, как всегда элегантно, как всегда уверенно, как всегда необратимо. Палочка улетела. В далекие южные страны. На прощальный свист палочки-колдовалочки обратили внимание все оставшиеся.
- А это, - голосом принципиального экскурсовода сказала я, - наш самый интересный экспонат - Лорд Тьмы Тот-чье-имя-трудно-произнести.
- Это уже было, - возразила мне Рина. - повторяешься, Миднайт.
Да, с грустью подумала я. Да. Рина, ты как всегда права и стоишь у руля новой литературы. "Долой Пушкина и Достоевского с корабля современности", пусть так.
- Выалыандырмырт, - попыталась сказать я. - Я что, шутки тут шучу? Раз трудно, значит - трудно.
Виулей обидно засмеялся. Павел Андреевич опрометчиво принял этот издевательский смех на свой счет и угрожающе подлетел к нему поближе, показывая страшные усы во всей красе во всевозможных ракурсах. Виулей моментально смеяться перестал. Еще раз бежать марафон ему не хотелось.
Рина задумчиво изучала его туманным взглядом, отчего мне подумалось, что у нее появилась какая-то необычайно изумительная мысль. Радостно-то как, знать, что друзья у меня такие гениальные, такие... Что, короче, просто теряешься в догадках, почему не все страдают от избытка интеллекта, а только особо избранные.
- Так, Виулей, - наконец сказала ему Рина, - ты или возвращаешь нам солнце или... - тут она сделала многозначительную паузу.
- Или что? - недоверчиво спросил Виулей.
Рина улыбнулась. И это была нехорошая улыбка.
Я бы побоялась, не спрашивала бы.
Но Виулей был рыцарь без страха и упрека. Без страха точно, с упреком напряг, но был. И спрашивать не боялся.
- Или мы отдадим тебя Павлу Андреевичу, - миролюбиво пояснила Рина.
Чехов как бы случайно оказался поблизости от нее. Виулей на это среагировал весьма предсказуемо: нервно закосил левым глазом, что, по-видимому, легко шокировало Серафиму, - ибо взгляд ее зеленых кошачьих глаз стал несколько рассредоточенным - по-ослиному задергал ушами (я позавидовала этой чрезвычайной ушиной пластике) отступил на пару шагов назад и постарался спрятаться за разваленным троном, а тупее этого ничего не выдумаешь: достаточно лишь сравнить размеры Виулея и трона, и все станет ясно. Как ни странно, однако одиннадцатый по счету Властелин Тьмы успешно скрылся с наших глаз за глиняной грудой обломков. Павлу Андреевичу это безобразие не понравилось, он подлетел поближе, чтобы увидеть, не сбежал ли Виулей через какой-нибудь подлый тайных ход вроде того, в который мы неожиданно провалились, и, удостоверившись, что все в порядке, удовлетворенно вернулся к Рине. Рина, подмигнув, улыбнулась сомику. Серафима демонстративно отвернулась.
Я с интересом наблюдала за сценой, в то же время думая о том, как бы убедить Виулея вернуть солнце, если Ринин способ окажется недейственным. Запасной план нужен всегда, даже тогда, когда нет основного. Это закон, которого обязательно нужно придерживаться, практика показывает: без запаса в нашем деле делать нечего, без запаса в нашем есть только одна дорога, причем короткая, - на тот свет и к тому же без права возврата.
- Ладно, - нежданно-негаданно послышался злой голос из-за трона, - ладно, ладно, верну я вам солнце, только оставьте меня в покое.
- Мертвые всегда в покое, - выравалась у меня неудачная шутка. И вот так всегда: в самый неподходящий момент у меня возникают самые неподходящие для этото момента шутки , которые не задерживаются на выходе и вылетают, как камни из катапульты. К счастью, Виулей понял. Наверняка ему были не чужды проявления черного юмора.
Он показался из-за трона с таким же эффектом, как появляется в пантомиме дьявол из люка, но до самого дьявола ему было далеко. Выглядел он глубоко несчастным, просто раздавленным. Конечно же, как можно сохранить присутствие духа в подобной ситуации, когда ты - десятый (!) Властелин Тьмы, армия твоя разбита, и при этом ты еще терпишь сокрушительное поражение от хилой кучки невообразимых психов. Простите, я хотела сказать, от непобедимой команды легендарных героев.
- Пойдемте, - кротко, как овечка, сказал Виулей.
Серафима подозрительно метнула в него холодный пронзительный взгляд.
- В дурдом "Солнышко", вы же так хотели, - насмешливо скривился Виулей. Мелочь, а приятно.
- Щас ты сам у меня на Танталус полетишь! - охваченный праведным гневом, возопил, носясь по воздуху яростными зигзагами, Пашенька первое, что пришло ему в голову.
Ну что ж, на Танталусе находилась исправительная колония особого режима, вполне подходящее место отдыха для такого злого гения, как Виулей. Его там быстренько отучат творить свои подлые дела и строить коварные планы по захвату вселенной, не Тамерлан небось. Судя по реакции, вернее, по отстутствию оной у Властелина Тьмы, о Танталусе он ровным счетом ничего не слыхал. Повезло ему. А я ведь знала, что сомику ни в коем случае не нужно было смотреть "Кинжал разума", но теперь уже поздно - свою нехитрую машину он уже построил.
Рина подхватила упирающуюся Серафиму на руки, сказала ей пару слов, от которых она сопротивление прекратила. Надо будет поинтерсоваться на досуге, что это за слова такие волшебные, без них как-то тяжело жить, а с ними мое существование может значительно улучшиться. И существование Павла Андреевича тоже.
- Так мы идем или как? - в нетерпении рявкнул Виулей. Я вздрогнула.
И мы пошли запутанными коридорами замка, которые скрывались в каменных недрах разрисованных стен, шли долго, не говоря ни единого слова, просто следуя за Виулеем, уверенно шагавшим вперед и совершенно не смотревшим назад - то есть на нас. Шагал он далеко не медленно, и мы с Риной прилагали все возможные и невозможные усилия, чтобы не отстать и не потеряться в неисчисляемых переходах, что были невероятно похожи один на другой. Наконец Виулей уперся лицом в дверь из какого-то светлого дерева, та со скрипом давно не смазываемого металла отворилась, и мы вошли внутрь...
...А вот теперь представьте, где мы оказались. Такое не может присниться Серафиме даже в самом идиотском шизофреническом сне. Где же Эскалибур, дайте мне его и я переверну Землю убиением невыносимейшего вруна Виулея, чтобы неповадно было обманывать! Верно же поступил многоуважаемый Влад Дракула, введя смертную канзь за абсолютно любое преступление, хоть это отрицательно сказалось на его репутации. Я не садист, но нужно быть им, чтобы водить людей часа три по нескончаемым коридорам и привести в комнату со светящимися стенами - в ту самую, что перед тронным залом.
Сначала я хотела высказать Виулею все, что о нем в тот момент думала, однако решила - это ни к чему хорошему не приведет, а наоборот - несомненно аннигилирует наши достижения, все: до единого. Да и вообще, проявление гнева нелогично и больно мне надо-то. Рина, вероятно, пришла к тому же выводу, поскольку тоже промолчала. Павел Андреевич промолчал потому, что оказался заколдован, и выхода у него не было. У Серафимы - аналогично. Ничего, после оценят.
- Вот мы и пришли, - радостно объявил Виулей, широко взмахнув руками, точно птица крыльями. Этот, казалось бы, никаким боком не вредный сознанию жест почему-то выбил из моего многострадального мозга все мало-мальски умные мысли. "Зравствуй, аист, здравствуй, псиса..." - неконтролированно подумала я, поскольку к моему воображению пришло в гости на чай несказанно изумительное сравнение, которое ни в коем разе нельзя было выпустить на волю.
- Ну так отлично, - сказала я. - Ставь птицу.
Рина была удивлена моим требованием. Настолько удивлена, что даже спросила меня подозрительным своим мягким тоном:
- Птицу... Утку, что ли? - она определенно вспомнила недавний разговор о русских народных сказках. Жаль только, не к месту.
- Причем здесь утка? Галку, конечно, - объяснила я, с грустью осознавая, что данная игра вопрос-ответ медленно, но верно сходит с ума.
Виулей озадаченно смотрел на нас и безуспешно пытался понять, что происходит. Выражение его лица довольно красноречиво говорило о его мнении о нас, ибо было оно перекошено от дьявольских усилий не захохотать. Великолепно. Клоуны-передвижники на гастролях, билеты в первый ряд проданы три месяца назад, а в остальном все мило.
Самым странным в поведении Виулея было то, что он не порывался сбежать, устроить сабоубийственное светопредставление или же еще что-нибудь в этом роде из могучего арсенала мировых злодеев, и понять причину столь пофигистского отношения к своей участи (которое причем так недавно было совершенно иным) мне было не дано. Может быть, Виулею пришло в голову, что он достаточно отмостил нам за свое свержение трехчасовым вождением по коридорам? Глупо, но вариант. Или он готовил нечто невообразимое под самый конец, чтобы отвратить это было попросту невозможно? Это по крайней мере куда более умное предположение. Значит, будет исходить из него.
Павел Андреевич немо ткнулся мордочкой мне в ухо, намереваясь что-то сказать, но безуспешно, разумеется. Я всегда была уверена в качестве Рининых заклятий молчания, и совершенно справедливо.
- Возвращать, конечно, - ответила Рина, - но только скажи сначала, зачем тебе понадобилось его красть?
Лицо Виулея при этих словах покрылось ярко-красными пятнами, и он, пафосно замахав рукой в знак протеста, громогласно возвестил:
- Я ничего не крал. Это был грандиозный эксперимент! Грандиознейший! Я бы стал величайшим Властелином Тьмы, удайся бы он, единственным, кто мог управлять энергией солнца. Я вовсе не собирался делать вечную ночь, это просто побочный эффект моего эксперимента. Я как раз придумал, как вернуть день, а тут - вы, даже забыл нужное заклинания для возврата света, так удивился. Поэтому пришлось вас немного поводить по коридорчикам, чтобы вспомнить все как следует. А теперь не мешайте мне...
Мы все выслушали эту тираду, пораженно молча (некоторые, естественно, молчали принужденно, но нет сомнений, что будь они не заколдованы, все равно бы сейчас замолчали). Интересный, кстати, вариант, надо будет взять его на заметку: злой ученый-маньяк, решивший завоевать мир. Раньше я думала, что ученые-маньяки встречаются лишь в типичных американских фильмах, а вон оно как оказалось. Маньяка запросто можно встретить и в нашей пересеченной местности, что, к слову, не может не радовать. Интриующе, честное слово. Как-никак, но повеселее станет, а то одни зомби/гоблины/стандартные властелины тьмы вокруг. Скукота.
Виулей стал на колени, поднял руки к белому потолку и торжественно начал петь примерно то же самое, что вопел, накликая ливень с градом. Града, однако, на него не посыпалось.
- Надо будет от него избавиться, - прошептала мне Рина, удостоверившись, что Виулей ее не услышит, - как только он закончит с возвращением солнца. Такой псих спокойно может уничтожить Землю, а заодно и всю галактику.
Какие астрономические масштабы. Почему тогда не вселенную? Хотя... кто его знает, может, и так.
Серафима опасливо потерлась о мою ногу, словно о чем-то предупреждая, а Павел Андреевич вдруг непонятно как ущипнул меня за нос. Мало было ему уха. Рассердившись на присутствовашую рядом со мной живность, я случайно взглянула вверх и к своему ужасу обнаружила, что по светящемуся потолку зазмеились черные угрожающие линии. Потолок принялся шумно трескаться с настораживающей скоростью. Я легко толкнула Рину и указала пальцем на грозившуюся упасть опасность, Рина увиденное оценила и кивнула в сторону Виулея. Виулей как раз допевал свою песню, вот уже были пропеты финальные ноты и устало опущены руки, и надо же так было случиться, что в миг окончания сего знаменательного спелла на этот триумф вокалистического колдовства и рухнула часть потолка.
Мне на секунду показалось, что под обломком замка лежит раздавленный Гэндальф, потому что из-под него донесся слабый угасающий крик "беги-и-ите!", что само по себе было странно. Я б ничего не сказала, если бы на меня упала такая вот скала, большая по размерам, побоялась бы.
Независимо от того, побоялась бы я вопить, раздавленная куском некрасивого белого потолка, или нет, мы синхронно вняли последнему крику Виулея и со всей силы рванули к недалеко маячившему выходу. Пашка летел, как летит Летучий Голландец, глубоко безразличный ко всему происходящему, которому совершеннейшим образом наплевать, раздавят его или все обойдется. Откуда у него взялся эдакий пофигизм, было неясно. Серафима же наоборот: представляла собой перепуганную мохнатую фотонную торпеду, и это тоже было неясно, потому что разваливающийся замок вряд ли мог причинить ей какой-либо ощутимый вред. Рина мчалась рядом со мной, как настоящий, стопроцентный спринтер, в общем, если бы она захотела, она бы пробежала стометровку быстрее самого быстрого бегуна, таково мое скромное мнение. Когда же я обратила внимание на себя, то обнаружила, что бегу несколько странно. То есть вообще не бегу. Танцую. Образцовый рил. Боже мой, до какого абсурда может довести человека Ирландия! Майкл, вы бы тоже так убегали?
В мгновение ока мы достигли выхода и, с трудом протиснувшись в дверной проем, вывалились на просветленную траву на дне оврага. Просветленную - в том смысле, что эта трава, на которую мы и наше подкрепление так безжалостно выпали, зеленела удивительно ярко от летнего полуденного солнца. Сначала я не поняла, что же произошло. Потом, как это всегда бывает, происходящее дошло, с минутным опозданием.
Замок за моей спиной мягко сложился, однако рокот при этом был неимоверный, пыль улеглась, Серафима безумными глазами смотрела на груду глиняной крошки, топорща усы...
- Ну и что уставилась? - спросила я кошку, флегматично отряхивая грязь с джинс. - Все, все, закончилось, это тебе не мумия возвращается.
Серафима молча отвернулась куда-то на запад.
Павел Андреевич, это по его плавникам было видно, был согласен на "возвращается", он только-только вошел во вкус, как все приключение стремительно закончилось. Рина каким-то пятым чувством уловила минорное настроение усатого сомика, когда я делаю подобные вещи, это нормально - они входят в универсальный пакет услуг по уходу за моим рыбкой или простыми словами: хозяин должен знать, что гложет его питомца.
- Павел, - сказала Рина. - Не переживай. Это ведь не последний Властелин Тьмы в твоей жизни. С нынешними тенденциями в мировом злодейском сообществе ты встретишь еще как минимум пятнадцать отборнейших некромантов, мечтающих завхватить вселенную. Так что всем хватит, не только тебе.
Павел в ответ на Ринино утешение возмущенно растопырил боковые плавники и беззвучно чихнул, после чего стал описывать вокруг ее головы какие-то безобразные восклицательные эллипсы. И все это действо, исполненное внезапного гнева, совершалось в абсолютном молчании, что сомику было вовсе не свойственно. Рина хлопнула себя ладонью по голове. Ну да, ну да, как просто объясняется хрустальное молчание наших зверушек. Заклинания с них еще никто не снимал. Рина взмахнула рукой, и все стало на свои места. Закончилось.
- Тьфу! - выругался Пашенька. - Чтоб никогда так больше!
Город рассеивался в синей дымке. Мы с Риной, Павлом Андреевичем и Серафимой - снова одна дружная психически-неуравновешенная команда - неспеша шли домой, потому что лететь сейчас опасно: могут и заметить. А впрочем, пусть замечают - страна должна знать героев в лицо.