Тень фигуры танцует над пропастью.
Что ей те, кто однажды предал?
Силуэт порхает над пропастью,
Вихри пламени рвуться вперед,
Танец тени рисует восход,
С небом делится грустными мыслями.
Снегом падают черные перья
Хлопья, мягкие лишь на мгновения,
Режут плоть пряным запахом роз.
А движенья плавны и текучи,
Словно воды из Призрачный гор,
Да над тенью свинцовые тучи
Прячут в бликах безмолвный укор.
Продолжается танец беспечный.
Взмах клинка. Вот он ястреба взлёт!
И мгновения кажутся вечностью...
Коротка жизнь, как мысли полет. [1]
Пролог
Оранжевый шар дневного светила не спеша скрылся за четкой линией горизонта и яркие огни звезд зажглись на темном покрывале неба. Желтая луна в сопровождении своей сиренево-белой сестры величественно взошли на ночной трон.
Они стояли на одном из холмов и их силуэты четко выделялись в свете двух лун. За их спинами стеной возвышался Забытый лес, а впереди, как на ладони, лежал город Карс - столица королевства Тэскар и самый крупный среди трех человеческих королевств. Они мрачно смотрели на мнимо спящий город. И ничего, на первый взгляд, необычного не было в этом пейзаже. Город, как город. Вот только в воздухе витал еле ощутимый запах, не присущий умиротворению - запах ненависти, алчности, зависти, предвкушения и крови.
Люди продолжали жить своей жизнью и даже не подозревали, что в миг, когда ветер повеял со стороны города и донес до фигур, укутанных в темные плащи, приторный аромат, оседающий горечью на кончике языка, решалась их судьба.
- Как коротка людская память. Впрочем, не только она.. - со злостью произнес тихий женский голос. - Бабочки - однодневки.
- Именно поэтому Отцу так нравится эта раса, - отметил мужской голос. - Суетливые, как муравьи. Только был бы еще от них толк, как от этих насекомых. Радует, что прошлый урок они усвоили и научились быть более самостоятельными.
- Ага, но перед этим знатно покуралесили. И как итог: четвертое королевство перестало существовать вовсе, раса оборотней практически уничтожена. Ах да, ещё и Энатар чуть не угробили, - едва повысив голос, гневно произнесла женщина, - А мы до сих пор только и успеваем бреши латать! За то, что они сотворили, они не имеют право на существование!
- Богиня любви, называется, - раздался тяжелый вздох. - Да в тебе кровожадности больше, чем любви! Может вам с Шинкари поменяться местами, а? Он и то, не такой кровожадный, хотя и бог войны.
- Декс-с-c! - С угрозой прошипела богиня. - Ты не хуже меня знаешь, чем все может закончится, случись нечто подобное ещё раз. Объявиться в храме и погрозить им пальчиком, мол "ай-яй-яй, нельзя так делать", конечно, можно, только не даст это ничего.
- Янэра, успокойся, - вмешался бог войны, чуть повернувшись в сторону богини. - Ты права, это ничего не даст. Но не забывай, мы не имеем право их уничтожать. Это может сделать только Отец.
- Мы не можем, - согласилась женщина, - но зато другие расы могут, стоит лишь дать толчок.
- Дорогая, - простонал Шинкари, - поумерь свою кровожадность и забудь пока о тотальном уничтожении расы. Война таких масштабов только все усугубит.
Янэра гневно посмотрела на бога войны, недовольно поведя плечом. Слова были готовы сорваться с губ. В последний момент она передумала и качнула головой, признавая правоту Шинкари, но немного помолчав, все же не удержалась:
- Нельзя все так оставлять. Дело даже не в моём отношении к расе людей, Ши, - её голос был тих и печален. - За них тогда заступились, помните? Стоило только сказать об их уничтожении. Причем тот, в ком не было и капли человеческой крови.
- Но они то этого не знали.
- Какая разница - знали или нет? За них заступились. Вытащили из ямы дерьма, которую сами выкопали и в которую сами же поуши влезли. А они в ответ искрили ненавистью и злобой, да вставляли палки в колёса. И как верх благодарности - убили своего заступника.
- Я до сих пор не могу найти их души, - стальным голосом произнес Дексус. - Я! Бог смерти! Владыка Призрачных чертогов!
- Удар по самолюбию? - еле заметная улыбка коснулась губ Шинкари и быстро исчезла. - Это ведь не простые души. Они не могут просто взять и испариться, как вода под лучами солнца.
- Причем здесь мое самолюбие? Эти души заслужили нормальное посмертие с возможностью перерождения. Их же лишили и того и другого. Для нелюдя ничего хуже нет.
- Знаю я, знаю. Не нервничай только, а то опять кого-нибудь случайно поднимешь. Что с "благодарителями"?
Бог смерти промолчал, не видя необходимости отвечать на столь глупый вопрос.
- Жаль, - с искренним сожалением сказал Шинкари, правильно истолковав молчание. - Я хотел и от себя добавить.
- Ладно, вернемся к нашим ба.. людям. Ваши предложения?
- Да есть кое-что... - протянул Дексус, с удовольствием вдыхая ночной воздух.
- Тебе так надоели Призрачные чертоги, что решил составить компанию Оракулу? - Покосившись на брата, спросил Шинкари, с трудом сдерживая смешок.
- Ради разнообразия почему бы и нет? - В голосе бога смерти слышалась улыбка. - Жаль только, что мои владения некому оставить для присмотра.
- А конкретнее? - отстраненно прошелестел голос Янэры.
- Приход Отца и... - бросил Дексус, не глядя на своих родственников. Окончание фразы унес порыв ветра, но присутствующим и без того стало понятно. Янтарные глаза с крестообразным зрачком в тени капюшона полыхнули огнем.
- Интересно... А результат? И...
- Результат будет, не переживай. Насчет Отца.. Он же говорил, что придет время, придет и он. Ситуация ведь неординарная. Если справятся - продолжат жить. В противном случае.. даже не смотря на любовь к этим существам, он не пощадит их.
- Откуда такая уверенность?
Дексус усмехнулся.
- Догадайся, - после секундной паузы он добавил, - О, Суара нашла что-то интересное...
И не прощаясь, бог смерти покинул малый совет, растворяясь в черных тенях. Следом за ним, не проронив ни слова, исчезли боги войны и любви.
С этого мгновения начался отсчет безоблачных дней людей. Пришло время доказать, достойны ли они прощения или хотя бы помилования. Этот урок они либо усвоят, либо уничтожат ВСЁ.
***
В двух днях пешего хода от Карса, в окружении рукотворных садов, возвышался храм Великого - демиурга, создателя мира Энатар, и его детей - богов. Храм издалека выглядел хрупким и изящным. Казалось, что стоит ветру подуть сильнее, и он развалится, как карточный домик. Но вблизи изящество исчезало и взору представали грубые стены, огромных размеров витражные окна с изображенными на них жизненными сценами, и мощные деревянные двери, окованные металлическими пластинами. От Храма исходила странная сила и чувство безопасности, защищенности.
По широким, пустым коридорам храма в сторону покоев Его Преосвященства на всех порах бежал молодой послушник. По его лицу градом стекал пот, а в глазах застыло благоговение вперемешку с восхищением и недоумением.
Его Преосвященство, пожилой мужчина с белыми от старости волосами, длинной бородой и на удивление ясными голубыми глазами, вот уже несколько дней подряд не покидал свой кабинет. Его мучило странное чувство неизбежности и отчаяния. Он пытался понять причины этих чувств, но безрезультатно. В воздухе витало напряжение и ему это не нравилось. Дабы отвлечься, Его Преосвященство с помощью Зеркала Всевидения наблюдал за происходящим вне стен храма, но беспокойство все равно царапало его душу и сердце.
Послушник без стука ворвался в кабинет главы. Мужчина со злостью посмотрел на непочтительного юнца и хотел было выставить того вон, но заметив странное выражение лица мальчишки, лишь с раздражением передернул плечами.
- Что заставило тебя посреди ночи и в таком состоянии врываться в мой кабинет?
- Простите, Ваше Преосвященство, но там... там... - Задыхаясь, пробормотал юноша не глядя в холодные глаза главы.
- Успокойся и начни с самого начала. Я не собираюсь до утра слушать твое "тамканье", - недовольно произнес мужчина, усаживаясь в кресло возле камина. Послушник, немного отдышавшись, принялся рассказывать с самого начала.
- После вечерней молитвы я пошел в библиотеку, но по дороге туда услышал какой-то шум. Я направился в сторону источника звука проверить, все ли в порядке, но ничего не обнаружил. Когда я хотел уже идти обратно, то заметил свет, исходящий из Зала Памяти и решился туда заглянуть. А там свет из проема в куполе падал на чашу, от которой отражался на стену... - Мальчишка запнулся, но быстро взял себя в руки, - И на стене появились странные надписи и символы.
Его Преосвященство подскочив с кресла, метнулся в сторону двери. Это еще что такое? Символы на пустующей плите? Но этого не может быть! Никому и никогда не удавалось хоть что-то на ней написать или изобразить - все сразу же исчезало! Разве что... О Боги, только не это!
- Настоятелей в Зал Памяти, быстро! - Рыкнул глава, вылетая в коридор. - И не думай, что тебе удастся избежать наказания по поводу прогулок после отбоя!
Послушник тяжело вздохнул и побежал исполнять приказ.
Несколько недель спустя, поздним вечером, глава храма сидел на скамейке в саду и задумчиво смотрел куда-то в даль. Он настолько был погружен в свои мысли, что не заметил прихода настоятеля.
Настоятель Валентий, постояв несколько минут в ожидании, когда его заметят, не выдержал и кашлянул, привлекая внимание. Глава вздрогнул от неожиданности, выныривая из раздумий, и кивком головы предложил тому присаживаться.
- Как успехи?
- Не так хорошо, как хотелось бы, Зентион, - вздохнул Валентий, - Нам с трудом удалось расшифровать письмена, но смысл от нас ускользает.
- Лен?
- Очень трудно связать кусочки фраз и слов воедино.
- Хмм... - Нахмурился Зентион, поднимаясь со скамейки. - Посмотрим..
***
- Вы что-то поняли, Ваше Преосвященство?
- Ничего хорошего нас не ждет, господа, - тяжело вздохнул глава, устало потирая лоб. - Ничего хорошего...
Вернувшись в свой кабинет, Его Преосвещество Зентион в торопях написал короткое письмо и, запечатав конверт печатью, громко позвал одного из настоятелей.
- Заром! Быстро ко мне в кабинет!
Спустя мгновение в двери заглянул самый молодой настоятель храма.
- Звали, Ваше Преосвященство? - испуганно пришептал он.
- Да, Заром, у меня для тебя важное поручение и отказ не принимается. Ты должен в срочном порядке доставить ЭТО королю лично в руки. Понял? ЛИЧНО! Если возникнут проблемы, покажешь это.
В руку Зарома легла круглая пластинка на тонкой цепочке. В центре пластинки был изображен грифон - символ ныне правящей династии - одной лапой держащий жезл (символ власти), с обернувшийся вокруг него змеей, голова которой гордо лежала на навершии.
Спрятав письмо и медальон под балахоном, молодой настоятель Заром отправился выполнять поручение главы храма Великого. А Зентион подошел к окну и задумчиво стал смотреть в даль, пытаясь мысленно просчитать последствия того или иного шага.
***
Десятилетия спустя
Сарас, восточная граница Тэскара
Два ночных светила, две сестры - Минори и Лиэрэ - гордо устроились в черном небе. Эта ночь необычная, магическая. Именно в эту ночь обе луны имеют красноватый оттенок и именно поэтому ее называют ночью кровавых лун.
На окраине города в шикарном старинном поместье графа Тьян-Луранса произошло радостное и долгожданное событие - рождение ребенка.
Графиня Тьян-Луранс, с нетерпением ждала того мига, когда сможет подержать на руках свое дитя. И вот наконец, спустя почти сутки тяжелейших родов, малышка появилась на свет.
Девочка родилась здоровой и такой красавицей! Большие разноцветные глаза с интересом взирали на родительницу. А мать, истекающая кровью, бережно прижимала сверток с ребенком к груди, любуясь своим дитем и жалея, что отца этой крохи нет рядом. Он ушел вместе с королевскими воинами в разведку к Плачущей горе и больше не вернулся. Никто не вернулся живым.
Одинокая слезинка заскользила по щеке Дэйнары. Он покинул ее, но она не осталась одна. У нее есть дочь и память о погибшем возлюбленном, и старший сын, что всегда был для нее поддержкой. Но даже не смотря на это, ей не хватало нежных обьятий возлюбленного.
Малышка протянула крошечную ладошку и легко коснулась губ матери.
Вокруг Дэйнары хлопотали повитухи. Герцог Брилийский, прибывший тотчас, как получил известие о начавшихся родах подруги, всеми силами пытался сохранить ей жизнь. Однако самой графине не было до них никакого дела. Имели значение только разноцветные глаза - темно карий, как полночная тьма, и цвета расплавленного золота. Такие же глаза были у отца новорожденной крохи.
Перед тем как потерять сознание, графиня Тьян-Луранс, собрав остатки сил, тихо прошептала:
- Отныне имя твое Айрантейра, - и ясное ночное небо озарила голубая ветвистая молния.
Герцог Брилийский остатки ночи боролся за жизнь Дэйнары, уговаривая ту не покидать сей мир.
Вытерев со лба выступившие от напряжения капли пота и удостоверившись, что теперь жизнь женщины вне опасности, Лиман устало опустился в кресло и вздохнул с облегчением.
Под утро, когда две луны скрылись за набежавшими тучами и бледно-красный свет перестал освещать землю, новорожденная девочка, тепло завернутая в мягкое одеяло, недовольно засопела и цвет ее глаз приобрел мягкий ореховый цвет.
[1] "Таней над пропастью", Алина "Полуночница" Мур