Мурашкин Михаил Георгиевич : другие произведения.

Записи 2008 года

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    В книге "Записи 2008 года" Михаила Георгиевича Мурашкина речь идет об инонаучной картине мира, которая включает в себя религиозное, мистическое, эзотерическое, эстетическое.

Михаил МУРАШКИН

Записи 2008 года

  
  
  
  
  
  
  
  
   Днiпропетровськ
   "СIЧ"
   2010
  
  
  
   УДК 081/082
   ББК 94; я44
   М91
  
  
  
  
   В книге "Записи 2008 года" Михаила Георгиевича Мурашкина речь идет об инонаучной картине мира, которая включает в себя религиозное, мистическое, эзотерическое, эстетическое.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   ISBN 978-966-511-389-5 No Мурашкин М.Г., 2010
  
   ПРЕДИСЛОВИЕ
  
   "Записи 2008 года" Михаила Георгиевича Мурашкина выходят после таких книг как "Записи 2000 года", "Записи 2001 года", "Записи 2002 года", "Записи 2003 года", "Записи 2004 року" "Записи 2005 года", "Записи 2006 года", "Записи 2007 року". То есть "Записи 2008 года" - это девятая книга по счёту.
   Автор книги не изменяет своей традиции выделять две части текста. Одна часть текста на полотне страниц книги - художественные произведения. Другая же - эссеистика и публицистика. Здесь на пространствах страниц все с более низким уровнем эстетического, то есть не художественное, выделено квадратными скобками. Они вмещают не художественные тексты. Художественные же тексты лишены квадратных скобок и размещаются непосредственно, вписаны в белизну страниц без всяких отделений.
   В книге "Записи 2008 года" кроме текстов на русском языке есть также тексты на украинском, написанные в том же году.
   Книга содержит в себе всё, что было написано автором за год. Здесь и стихи, и проза, и эссеистика, и публицистика. Темы эссеистики и публицистики в основном касаются религии, мистики, эзотерики, эстетики. То есть речь идёт об инонаучной картине мира.
   Однако книга "Записи 2008 года" Михаила Георгиевича Мурашкина затрагивает не только инонаучные темы, но и научные, а также бытовые. Поэтому данные записи могут быть интересными и полезными широкому кругу читателей.
   ПИСЬМО. 2008.
  
   ...
   ...
   Семя уходит в песок. Вместо того, чтобы в тело, в женское тело ушло, и породило жизнь - девочек, мальчиков много, чтоб расселять по планетам, чтоб утверждать человечье.
   Семя уходит в песок.
   Разумный ли человек?
   Разумное существо?
   А как говорит о себе!!!
   Я приоткрою дверь. Послушаю, что он глаголит.
   Заплачу что только сил.
   Семя уходит в песок.
   Выход не найден совсем.
   ...
   ...
   Безысходно шумит океан. Безысходно шумит что-то в нервах... и - в душе.
   Думы; думы... Идут и идут...
   Что оставлю я сиротам-детям, так гуляющим важно по миру?
   То всё дети, все люди Земли. Ни о чем говорящие просто.
   Ни о чем говорят. Сбить лишь с толку хотят. Лишь желание жить, и не боле...
   Что оставлю я людям-сиротам?
   О любви было сказано много.
   Ну, а воз?
   Ну, а воз... Он всё там же.
   Та же жажда цвести и цвести.
   Я оставлю тот маленький кейс. Там записка, и слов очень мало: "Умереть ради жизни живой, чтоб в веках могло длиться начало".
   ...
   ...
   Я порою узнал не тебя. Закружил. Закружил. Закружил. Я порою узнал тихий час, тех раскидистых веток прохладу, жажду жизни, что так утоляет, воскрешая в душе огонёк, малый-малый, но главный из всех; остальное всё чахнет и чахнет, умирает, и так - насовсем. Остается основа, основа. Огонёк! Ветер дунет сполна...
   И уж нет его, нет?
   А взберусь я на гору!
   ...
   ...
   Всё проходит порой, проходит. Всё промчится, промчится однажды. Забелеет уж иней висков. Кожа станет морщинистой очень.
   Это осень твоей души. Там прохлада тенистых парков. Ещё холода нету того, что нельзя совместить с нашей жизнью. Но приблизились мы ко всему, что есть мир неподкупно-простой, мир покоя, холодных просторов, ледяных оснований Вселенной. Там нет нас, ох, живых, тех живых, что, пульсируя, жаждут.
   Пока осень тенистых аллей..., на душе та прохлада, что знает размышленье под тенью сосны. Это нужно, чтоб вспомнить о жизни. И потом никогда не забыть. Хоть порою раскаянье точит.
   ...
   ...
   Всё; ухожу; улетаю. Куда? И зачем? Почему? Душа моя нервная, нежная, вдруг превращается в камень. Душа моя камень и нежность; сразу и то и другое.
   Всё; ухожу; улетаю. Туда. И за тем. Потому...
   Просто другой я однажды, стал, воскресив первородность.
   ...
   ...
   Смотрят эти глаза, что с неба, неба высших вершин душевных...
   Смотрят эти глаза, что с неба. И в меня, в мою душу, в просторы, что в глубинах душевных раздались, так значительно, небу под стать. Там вселенные тоже клокочут, уходящие в пропасть куда-то, в ту бездонность расщелин, что жизнь начертила в нейронных сплетеньях. Там просторы теплятся немного, а порою - гарячие очень.
   А что небо? Холодное впрочем. Солнце разве что шпарит огнём. Но что Солнце с просторами Космоса? Так мало; как душевный мой пыл, когда я зацеплюсь языками с моим братом, сестрой и роднёй, возжелая родню увеличить до размеров Земли как планеты.
   ...
   ...
   Прихожу. Говорю: "Я есть". Ощущаю возвышенность духа. Но не смотрит никто на меня. На меня и единственный глаз не направлен.
   То сиротство. И я ни при чем? Мои мысли и чувства, и сущность? Что, не нужно все то никому? Тот контакт?
   Мне утопнуть лишь только осталось.
   А пойду-ка я в прорубь со льдом окунусь; если выживу, будет то счастье.
   ...
   ...
   Как заглянуть в ту даль безбрежную, что называем жизнь в будущем? И как увидеть несравненное, что вещим сном возведено? Возведено, конечно, к небу, к мольбе безмерной о безумстве, что против всякого, что жизнь всю унижает..., принижает..., своё выпячивая благо, что для себя лишь светит вечно, а значит, без учета нашего совместно верного, святого, объединяюще-прямого пути вперед для дальних странствий в никуда, чтобы и там взрастить ту жизнь, что веселить так сможет взоры, чтобы и там, превозмогая, расти, цвести на благо падшим, их трансформируя в иное, снимая грех их, возрождая к бессмертью всех сторон на свете.
   ...
   ...
   Я не заметил, как я стал старик. Много лет промелькнуло так сразу.
   Фигура такой измененною стала.
   Что затем?
   А затем - держись.
   Новой жизни поклонником стань.
   ...
   ...
   Опять и вновь я подымаю крылья.
   Опять и вновь я говорю всё о тебе... Всё о тебе, мой милый.
   И что ты будешь делать, когда закатится заря, заря? Что, тьма? Что тьма на белом свете? Ударь же камни; пламя воскреси. Сильней, сильней, в удар вложи всего себя. Отдай себя. Зачем себя хранишь? Чтоб тьмой оборотиться?
   Движенье воплоти. Воскреснет пламя.
   Потом лишь созерцай, покой медитативный сохраняя.
   И то, как передышку от движений.
   ...
   ...
   Тёмные комнаты.
   Листья деревьев по стенам колышутся.
   Тени их ходят.
   Как уберечься на белом свете?
   Так говорил я в потёмках однажды - и размышлял...
   Как уберечься на белом свете?
   Вопрос задавал.
   Не знаем, что делать. От того мы так в праздность кидаемся. Кумиров всё ищем. Иль развлеченья.
   ...
   ...
   Я не сеял и я не пахал.
   Жил свободо, срывая бананы.
   Ветер, ветер, скажи мне, ты кто?
   Все бананы мои поламал.
   А мои они были? Мои?
   Я не сеял и я не пахал.
   Ветер, ветер, твоё всё то диво, что кормило меня много лет.
   Упадаю к тебе на коленях.
   Распластавшись, я весь пред тобой, лишь молю мне продлить пару дней. Ты могучий, о ветер; всесильный. Всё ты можешь. И всё здесь твоё.
   Пару дней только дай!
   Этого будет достаточно мне, чтоб вогнать твои силы в трубу, чтоб сковать твои силы железом.
   Но, Космический ветер, забыл я?!
   ...
   ...
   Сумрачно всё в этом мире. Камни. Всё камни, и твердь. Мягкого нету, не сыщешь. Разве немного живого где-то затерянным будет среди комет и планет, миром спокойным живущее.
   Живое то мягкое, нежное... Как уцелело оно?
   Впрочем ещё сколько будет тихо и плавно трубить, жить и трубить о своём, что продлевать надо время, как-то бороться с тем камнем, что норовит размозжить мягкость телесную, тело.
   А море?
   Море. Ах, нежное море! Воды его так мягки.
   Нет; неживое оно. Ласкает прибрежные камни. Ласка ли то, расскажи? Просто шлифует, шлифует... И превращает во что? Впрочем не знает само. Оно неживое совсем. Нет в нём заботы о ближнем.
   ...
   ...
   Я поднимаю голову. Я гляжу вперёд. Там пространства навзнич мне предстают постепенно.
   И без конца, без конца; будто я их не знаю, что они представляют.
   Я в курсе. Их не счесть.
   И я попадаю в тиски. Их не могу охватить. Они же хватают, и всё тут. Мне никуда не деться. Не вырваться мне никак.
   Я опускаю голову. И не гляжу никуда. Но это только на время. Жизнь требует жить. Поднимаю голову снова. Усилие. Взгляд вперёд. И так - без конца в попытках.
   Тем бесконечный впрочем.
   Вот вся бесконечность моя.
   ...
   ...
   Расселять по планетам людей.
   Может, кто уцелеет когда-то, в том далёком будущем мире, для которого нету названий.
   Мы не знаем совсем, что там будет.
   Раздвигаем ноги - сношаем.
   Раставляем ноги - рожаем.
   Расселять нам детей по планетам.
   Может, кто уцелеет когда-то.
   ...
   ...
   Вот он я. Стоящий. Смотрящий. И куда? В бесконечную даль? Что затем?
   Отложу-ка я дело. И конкретно взгляну на миры. Их не счесть. Мириады созвездий небесных. Небо синее, всё в желтизне. Что я - мал? Да, я мал бесконечно. Созову я друзей. И про это, лишь про это глаголить начну.
   Солидарны должны мы быть все. Раскажу это всем, всем, кто есть. Солидарны для жизни, для жизни. Расселяться скорей по планетам. Пока вихрем не сбросило вдруг.
   Мы все есть. Но нас мало, однако. Побороть что мы можем звезду? А другую, другие, что светят? Их не счесть; их не счесть до конца. Напрягаться нам надо отчаянно; и служить только правдой одной тем мирам сотворённым всем людям, для людей, без конца для людей, всех, хранящих людское начало, телом множить такое с лихвой, чтоб хватило на случай обвала, и облома, и нервного срыва.
   Закачу я глаза вдруг однажды. Засучу рукава - и в пространства...
   И месить, и месить все миры без конца, чтобы жить...
   Да всё жизнь-то это. Жизнь для жизни. А что же ешё?
   ...
   ...
   Горы. Долины. Долины. Затем предстаёт океан. Волны свирепые свищут. У берега - шума от них.
   Но в мыслях затишье. Расправил себя средь просторов Вселенной; вовеки.
   Вечный ты, что ли, скажи?
   Нет! Набегают проблемы. Мир обустраивать надо. Чтоб тело в надежде на вечность могло настроенье иметь.
   ...
   ...
   Стою. Смотрю. Не вижу ничего. Лишь только звёзды, звёзды, звёзды в небе. А дальше - тьма, всё тьма и тьма.
   А звёзды - крохи в этой тьме кромешной.
   Неужто поглотит она нас всех?
   А звёзды лучше?
   Они жар для тела!
   О Бог ты мой...
   Кто я во тьме ночной?
   Случайно я пришедший в этом мире.
   ...
   ...
   О Вселенная, замедли своё движение, дабы дать шанс придумать что-нибудь, чтобы противостоять тебе. Не засыпай нас метеоритными камнями, нас, людей на маленькой планете Земля.
   Так шепчу я, стиснув зубы, каждое утро. Хотя Млечный Путь, в котором располагаются наша Солнечная Система и планета Земля, ещё не скоро сблизится с туманностью Андромеды.
   Я каждый день делаю усилие. Живу для решения этих проблем.
   Может быть непоправимое - исчезновение живого из космических пространств.
   Экий глупец, - скажут.
   Выпей пива. Расслабься.
   Праздность?
   Хмельное. Нельзя. Надо быть в здравом рассудке. Воспринимать реальное положение вещей.
   Шиз?
   ...
   ...
   Да будет воля Твоя - говорится в молитвах. Не моя. Моей воли уже нет. А некая сила мне что-то диктует. И я записываю ноты; исполняю.
   Это подлинное бытие; истинное существование.
   Это - я, на некоторое время.
   Но и навсегда, в какой-то степени.
   Я ведь это уже знаю.
   ...
   ...
   Тотальная бдительность сознания. Будьте бдительны в отношении ваших побуждений. Они - не ваша истинная сущность. Лишь одно-единственное побуждение - подлинная сущность. Ваша истинная сущность лишена страха.
   Так бормочу я на трамвайных остановках, в театрах и кинотеатрах.
   Чем вызываю настороженность окружающих. Они не знают меня.
   А я знаю себя?
   Знаю, что без них я ничто. Хочу как-то синтонно жить с ними как с самим собой.
   Я человек планеты!
   Мои мысли разорваны. Постоянно в разорваном состоянии. Я живу чувствами. Я - пульсирующее сердце, пульсирующая планета, летящая в тартарары. Я - предсказатель армагеддона, конца света. Такова моя природа. Вслушайтесь в неё.
   ...
   ...
   Я ставлю ногу, уверенно и плотно. Я вскидываю руки; к небесам. Я говорю своё слово, жестокое и неумолительное, от которого не только мурашки по коже, а просто кружится голова, тошнит и хочется рвать, от которого не просто руки опускаются вниз, а приземляются вместе с телом, и сознанием, которое в обморочном состоянии заливает глаза слезами, проступающими из глубин мозга и из глазниц потоками. Я говорю, что все наши дети (дiточки-квiточки) погибнут во всемирной катастрофе будущего времени, от чего материнская волевая ненависть вокруг меня всколыхивается волной до небес, подобно цунами, и обрушивается на меня с воплем: сатана! Ты ничего не знаешь и знать не можешь, дьявол.
   Им просто не нравится вариант таких событий. И они готовы меня растерзать, видеть во мне зло, злую силу, нарушающую их умиротворённость. Но я исхожу из их дел, в своих суждениях. Они не заботятся о сохранении будущей жизни. Они просто рожают эту жизнь.
   Но космический мир больше нас. И он - хаос. Он может уничтожить всю земную природу и человека в том числе. Если не заниматься предусмотрением опасности и ничего не предпринимать, а устраивать времяпрепровождение в бессмысленных играх в рулетку, дабы добыть для себя нетрудовыми усилиями богатство, значит, только терять дорогое время и не работать на спасение. Значит, покончить с собой. Покончить с будущими поколениями.
   Ну-ну. Что?
   ...
   ...
   Я подымаюсь. Иду к окну. Смотрю вдаль через запотевшие стёкла. Они скрывают ясность окружения. Я злюсь. Неужели всё так? Не можем уловить подлинного. Не можем прояснить для себя окружения! И как в потёмках. Как слепые котята. Тычемся. Тычемся. В поисках свободы. Хотя свобода здесь рядом. В жизни нашего пупка, который сыт и живёт.
   Жить. Жить. Жить. Что ещё?
   Жить в будущем!
   Я народил восьмерых детей.
   Им требуется будущее!
   А их детям требуется будущее?
   А детям их детей требуется будущее?
   Потому я не опускаю руки. И с упорством вглядываюсь в запотевшее окно, в надежде узреть там что-то жизненное, способствующее жизни.
   И так всегда.
   И я прилагаю усилия. Правда, с этим сложнее. Я могу чего-то не учесть.
   ...
   ...
   Я говорю, что с нами, что пользу приносит жизни.
   Я говорю, что против, что зло, с чем бороться надо.
   С этим взобрался на крышу. Не говорю уже, а кричу.
   Люди внизу в удивлении. Странным всё это им кажется.
   Что? Все меня не поняли? А речи? А крики? Призывы?
   Я знаю, что скоро будет. О том говорю, кричу. Неужто не ясно, что делать? Доводы веские надо?
   А довод один: что за жизнь?
   За жизнь витамины. Вита!!!
   Так много могу наворочать всего, что настроит на дело.
   Однако решаться всем надо.
   Отказ от всего для жизни!
   ...
   ...
   Стою. Смотрю. Предо мною блещут и синь, и даль, и гладь, и тишина.
   Там вышина.
   Гляжу на небо зорко.
   Что зоркость та моя? Там звёзд не счесть, не счесть.
   А я? Одним лишь взором обладаю, направленным лишь к той или же к той звезде.
   О братья-други, вас не так уж много, как тех небесных звёзд, но мы все вместе. Есть шанс у нас остаться телом белым нетронутыми средь огня тех звёзд.
   ...
   ...
   О жизнь, жизнь! Как ты проходишь быстро. То всё теплишься, шевелишься. И тут уже седины, старость; холодеешь, костенеешь.
   Многое не сделал. И то, и то надобно было свершить.
   Но, главное?
   Главное сделано.
   Кричал людям: Берегите себя!
   Ведь какие бы иллюзии люди не носили в себе, какой бы иллюзорной деятельностью не занимались, на передний план выплывает вопрос: А будут ли жить ваши дети в дальнейшем, через тысячу, две, три тысячи лет? И будет ли жизнь вообще? Или же всё сожмёт холод Вселеной?
   И второй вопрос, наверно самый страшный, страшилка под старость: А что ты сделал, чтобы жизнь была? Всегда по графику водил трамвай? Забастовками и неповиновением делал экзекуции богатым олигархам, чтобы они не жирели, а производили реальную жизнь вместо ресторанной?
   Что ты делал?
   Спускал сперму между ног своей возлюбленной на дорогие ковры, на которых она становилась безжизненной? Или замораживал её в жидком азоте для будущих поколений, которые будут путешествовать в космических пространствах? Что ты делал, чтобы люди в будущем путешествовали в космических пространствах, дабы иметь шанс уцелеть? Ты блокировал парламент, чтобы он не принимал закон о создании ядерного космического оружия вместо космических кораблей дальнего следования, несущих жизнь к другим галактикам? Или ты просто водил трамвай и довольствовался бутербродом с яишницей? Ты произвёл что либо существенное? Ты восставал? Или ты был чистым исполнителем и не вдавался в подробности, к чему твои исполнительские действия могут привести?
   Да и вообще, что ты собой представляешь? Ты кто? Амёба? Волк? Человек-практик? Человек-созерцатель? Человек инструментальных склонностей или коммуникативных? Какой человек?
   Хе-хе!
   Однако этого мало для определения твоей сущности. Какого бы характера твои действия не были, на суд представлены их результаты.
   Почему твои действия не повлияли на то, чтобы человечество перестало производить ядерное оружие?
   Почему твои действия не повлияли на то, чтобы человечество перестало производить алкоголь и табак?
   Почему твои действия не повиляли, чтобы прекратился игровой бизнес и всякий азарт по поводу несущественного?
   Почему твои действия не повиляли, чтобы прекратилась проституция, чтобы женщины только бы рожали детей для дальних космических цивилизаций? Или ты сам такой, чтобы подцепить на пару часов какую-либо смазливую девчёнку, витающую в мечтах, а потом покинуть её, не интересуясь, что потом будет в её внутренних каналах после прохождения твоей спермы?
   И вообще, почему ты не раздираем совестью, живя в таком паскудном мире, мире, подобном мусорному ведру, в котором копашатся люди-червяки, тоже не раздираемые никакой совестью и вообще не раздираемые ничем, потому что имеют такие машины, что дороже жилья, имеют дом на колёсах помимо многочисленых домов на земельных участках, отгорожены от всего мира высокими заборами, и плюют на этот мир, на весь этот мир природы через лобовые и боковые стёкла своих лимузинов, ибо имеют счёт в банке на покупку ещё таких мощных средств передвижения? Таким не нужны луноходы. Таким не нужна вообще рядом живущая жизнь. Они отгорожены от подобной мерзости как от червяков; сами будучи червяками украшают себя костюмами и бабочками на белых рубашках, дабы просидеть очередной вечер в ресторанах, а не простоять под стенами парламента, дабы воспрепятствовать принятию закона, дающего дополнительные права гомосексуалистам и транссексуалам, которые с жиру бесятся, распространяя свою патологическую философию слюнопускания.
   Ты не сделал ничего особого, дабы воспрепятствовать нарастающей волне патологии в человеческих взаимоотношениях.
   Значит, ты не должен претендовать на что-либо после своей смерти.
   Значит, закончи свою жизнь в тихих муках своей совести, и не возмущайся.
   Главное - не возмущайся. Ты ничего особого не сделал.
   Ты водил трамвай! Это да! Приносил пользу.
   Но ты не бросил его вести. И, невзирая на потерю заработной платы, сулящую отсутствием на завтрак бутерброда с яишницей, не восстал. Конец тебе. Это говорю я, такой же как ты. Оттого и говорю подобные речи. Что-то заело внутри.
   Есть вещи поважнее вождения трамвая. И вообще, надо переходить на другие средства передвижения.
   ...
   ...
   Смысла никакого нет, в жизни. Всё - не на века. И быть гением тоже нет смысла. Ну, произведёшь ты какой-то гениальный продукт. Им будут некоторые поколения людей пользоваться. Затем всё равно всем конец света. А тебе что оттого в следующих поколениях? Ты живёшь сейчас, в этой жизни. В ней и будешь умирать. Жить и пользоваться благами, какими сможешь, и какие выпали на твою долю! А может, надежда на будущее есть, что люди выживут и будут жить? Тогда ради этого и стоит жить, и надо жить! Но как? Каким образом жить, чтобы человеческая жизнь не прекратилась в будущем? Как жить, чтобы жизнь человечества удлиннялась в будущем?
   Задача!
   ...
   ...
   Стою. Смотрю. Всё убегает в даль, в ту даль, что безвозвратно манит, манит... И мы идём. Что остаётся делать? Есть мы и даль. И пропасть между этим.
   Ещё закралась пропасть между нами. И потому идём пока на гибель.
   ...
   ...
   Однажды увижу, увижу...
   И побегу, побегу...
   За полем, за лесом, за негой не нахожу ничего.
   То плес одинокий напомнит простор без конца, без конца...
   И я потеряюсь в нём сразу. Оповестить не смогу, чтобы меня возвратили к людям, родным и друзьям.
   ...
   ...
   Стою смотрю. Там две волны скрестились. Потом пропали. И новый шквал навис над новыми волнами. То ветер свищет, поднимая бури.
   Над небом нависает ураган. Всё так и есть. Я не ошибся вовсе. Не... оговорился невпопад.
   Над небом нависают ураганы.
   В том прелесть?
   О, нет, и нет.
   Но в том конец.
   Не справишься, ты, человек; никак. Всё захлеснёт: долины, реки, горы.
   Что думал раньше ты, о человек?!
   Разумное ты существо, скажи?
   ...
   ...
   Стою. Смотрю. Там облака сшибают себя друг в друге. Вот так и я среди людей напрасно всё высекаю искры из себя, не зная, стоит это делать или же надобно всё ж осмотреться, право. Зачем? Куда идти? Что в будущем нам всем?
   ...
   ...
   Горы-громады стоят. К морю совсем подступили. Там облака плывут. Солнце палит нещадно.
   Но как бы энергию эту так разложить для пользы, чтоб тем и нужды не видеть, когда умирают от рака, совсем без лекарств, от боли в больнице обшарпано-грязной.
   А там, в тех других кварталах энергия Солнца в зелёных, зелёных купюрах играет, в тех нефтеносных, счастливых...
   Нефть породило солнце. Добыли её. Закачали себе лишь. Природа их! Не наша. Да и не ваша.
   Потом в тех других кварталах, в тех ресторанных сходках нефть, превращённая в деньги, в доллар весь тот зелёный, учит людей разврату, безучастно смотреть на больницы, где без лекарств умирают.
   Солнце! Не делишь всё честно.
   Всё распускаешь в пространства.
   ...
   ...
   Я поворачиваюсь на восток. Затем поворачиваюсь на запад. Затем - на север. На юг. Нигде мне места нет. Я хочу всё. Объять необъятное.
   А как иначе?
   Посмотрите на мир вокруг. Он огромен. Необозрим. Как им овладеть?
   А никак!
   Хоть частично обрести устойчивость. Хоть как-то продержаться. Чтобы не захлеснула цунами.
   Кручусь как юла. Восток. Запад. Север. Юг. Где повезёт. Как повезёт.
   Я - испытатель счастья, видящий его в ином, в ином, как люди его видят. Для меня счастье - это ощущение, что я всё сделал для будущей жизни, находясь в неблагоприятных условиях людского окружения, думающего по-своему.
   О чём они думают?
   ...
   ...
   Стою смотрю. Там облака всё движут, движут... То хаос без конца миров безмерных. Их не победить. Но надобно хоть как-то знать себя! Зачем пришёл? Что надобно для жизни? Так люди в принципе всё знают. И не бросаются на ближних за тем благом, что жизнь требует для тела, для души.
   Но коль забрали хлеб у человека, и в желудке пусто?...
   А на эти деньги вновь Ерусалим построили второй, и третий...
   Что же?
   Вдруг возмущение нахлынет к голове.
   Не так обрёл Ерусалим святой. Он - в сердце.
   Ну, а про это кто подумал?
   Вот и война, резня...
   И что? И что?
   И Шамбала в сердцах стоит как счастье!
   И что мы ищем на Тибете?
   ...
   ...
   Конец света. Говорю себе: это реальность. Солнце рассеет свою энергию в безмерных тёмных пространствах Вселенной. Все звёзды небес рассеют свою энергию в безмерных тёмных пространствах Вселенной. А эти пространства и не посветлеют, и даже не посереют. Останутся тёмными. Конец света.
   Человек должен научится вырабатывать свет сам, а не использовать ресурсы Солнца, урановых руд и прочего. Это для того, чтобы уцелеть, остаться жить.
   Но чем занят человек? Пустым времяпрепровождением. Праздным времяпрепровождением. Он не овладевает Вселенной. Значит, Вселенная овладеет им. А проще сказать: растопчет этого человека вместе с его богами - Христом, Кришной, Буддой.
   Ох, человек! Гореть тебе в Звёздных огнях. Не думал ты о будущем. Всё рулетку крутил. Власти добивался. Ублажал себя стимуляторами и спрыскивал сперму на простыни, вместо того, чтобы пустить её внутрь тела возлюбленной, дабы зачала, дабы размножать род человеческий, расселяя его по Вселенной, оживляя Вселенную силами, пытающимися добыть свет, овладеть Вселенной, а значит, стать Богом реально, а не в компенсаторных и катарсичных реакциях своего сознания ощущать невозможность смерти, ощущать Божественное.
   Эх, человек, человек! Протратил ты время. И протратишь ещё. Ибо не одумался, не понял элементарных вещей: храни тело, а значит, и Дух!
   ...
   ...
   Конец света. Тело человеческое жить не будет. Душа, Дух - тоже не будут. Вновь восстановятся безжизненные пространства. Всё вернётся на круги своя.
   Нам это нужно?
   Скажи мне: нам это нужно?
   Конечно, мы можем сказать: лишь бы прожить свою жизнь.
   А смысл?
   Если после меня руины, исчезнет живое как таковое... И останется вокруг лишь камень, раскалённый или замёрзший во льдах.
   Неподходящие условия для жизни.
   ...
   ...
   Красота движущегося предмета прекращает движение мысли внутри меня. Прекращение воздействия красоты с той мыслью "Что там красивого?" опять возвращает меня в проблемные жизненные ситуации.
   ...
   ...
   Я подхожу к пропасти. Гляжу вниз. О бездна! Так и тянет туда броситься. Но я удерживаю себя. Мне надо много сделать. Я имею смыслы в своей жизни и обязан их воплотить. Мне рано расставаться с жизнью - говорю я себе. Есть ещё дела на этой земле. Бездна! Подожди! Кричу я что есть сил, немного подавшись вперёд, но слегка, чтобы не переборщить и не оказаться птицей с подбитыми крыльями, летящей камнем вниз, в тот страшный низ, от которого попахивает смертью. Смерть, подожди - говорю я себе. Я есть на этом свете, делающий своё великое дело.
   Отринув от бездны, подавшись назад, я очутился на зелёном лугу, лежащий и смотрящий в другую бездну, в голубое небо, с краю подёрнутое облаками. А так бездна, небесная бездна. Здесь уже не я буду лететь вниз, а нечто сверху будет лететь на меня, дабы покончить с той жизнью, которая во мне. Что это будет?- спрашиваю я себя. Град, величиной с яйцо? Или астероид? Метеорит?
   Комета... В таком случае угроза не только мне. Здесь пахнет не угрозой. Здесь попахивает прекращением существования человечества в целом. Землю раскалывает комета. В таком случае космические пространства остаются без живого, безжизненные. Всё возвращается на круга своя, к существованию Вселенной из камня, льда и огня. Огонь-звёзды, как вкраплины в виде солнц, рассеют своё тепло в холодные пространства Вселенной и всё замрёт, приняв состояние абсолютного равновесия. Всё остановится в силу отсутствия сгустков энергии в виде солнц.
   Может ли тешить такая перспектива?
   Меня - нет.
   Потому я строю свою жизнь согласно тому доподлинно живому убеждению своей жизни, что если не приложить усилия во спасение жизни в будущем, даже далёком будущем, то катастрофы точно не миновать.
   Люди, окружающие меня, в таком направлении не мыслят. Они праздно проводят время, не ищут выхода из положений во спасение жизни. Если они и строят ракеты, то ядерные, в виде вооружения, чтобы уничтожать друг друга, а не направлять эти ракеты на приближающуюся комету, дабы отклонить траекторию её полёта и предотвратить столкновение её с планетой Земля.
   Никому в голову не придёт, чтобы жить ради спасения жизни в будущем. Если разрабатываются научные проекты, так не для того, чтобы проникнуть вглубь мироздания и получить знания, дающие возможность выжить. Развиваются научные проекты прикладного характера с целью облегчить человеку жизнь, не высвобождая её для творчества, а высвобождая для ещё более пустого времяпрепровождения, отупляющего, ведущего просто к потере времени, дорогого времени, направленного на спасение, спасение в самом жизненном идеале.
   Может бать, я глупец, что поглощён идеей спасения человечества? Может быть, я просто больной, имеющий определённую форму шизофрении. Проще заколачивать деньги, эксплуатируя природные ресурсы, жить всласть и говорить "после меня хоть потоп", сосредоточиться на своём достатке, развлечениях и ни о чём не думать.
   Я не думаю.
   Оно само думается. Мне дали жизнь. Я тоже должен дать жизнь.
   Иной вариант. Мне дали жизнь. Но я не дал жизнь. Жизнь закончилась. Зачем же тогда она была?
   Или я больной шизофренией, или все вокруг меня шизофреники, устроившие пир во время чумы. Чума - это знание конца света, понимание этого.
   ...
   ...
   Сердце кровью обливается. Столько красот создал человек. И всё будет разрушено. И человека не будет во Вселенной.
   ...
   ...
   На деревьях цветы. Будут яблони, груши. Потом листья падут. Потом вновь зацветёт всё вокруг.
   Перемены идут. Их поток без конца. Не вскружило б мне голову всё то!
   ...
   ...
   Человек!
   Выношу тебе приговор! Утонешь ты в своих пристрастиях и исчезнешь с поверхности Земли. Потом и Земля распадётся и исчезнет. Ведь некому будет её сохранять, некому будет заботиться не то что о Земле и её существовании, некому будет заботиться о месте пребывания человека, о земном месте пребывания, или о не земном, космическом месте. Людей не будет.
   Некому будет заботиться. Но и проблем не будет, какого супруга или какую супругу выбрать, чтобы резус-фактор был нужный, группа крови нужная, чтобы дети были нормальные. Людей не будет; некому будет проблемы решать. Но и проблем не будет. Людей же не будет!
   Человек!
   Выношу тебе приговор. Цепляю за самое больное место. Ты многого не можешь в своём спасении. Ты мал пространственно.
   Но ты и не хочешь! Не хочешь спасения!
   Глупец.
   ...
   ...
   Умирать надо.
   Нет, нет. Конечно, я ещё поживу. Но такая вещь как временность жизни, конечно, меня достаёт.
   Три часа ночи. Посмотрел на часы. Осмотрел комнату.
   В чём смысл?
   Ситуация рождает смысл!
   Ситуация одна: жизнь и смерть. Жизнь в данный момент. Смерть завтра, послезавтра..., через десять лет, через двадцать...
   Всё безвозвратно. Идёт..., идёт...
   Если потом ничего не будет, то в данный момент делаю то, что останется; если не от меня останется, то останется от рядом живущих.
   Забарабанил пальцами по столу.
   Но этого не останется.
   Три часа ночи. Тихая комната. Звуки растаяли, растворились. Ничего от них не осталось. Но и никто не слышал этих ушедших звуков. Для окружающих они умерли, стали недоступными. Не напомнили ни о барабанном бое африканских племён, ни о барабанах симфонического оркестра, ни о чём. Но мой стук пальцами по столу изменил что-то во мне. И это что-то я как-то передам в контакте с людьми, когда придёт утро и я выйду на улицы города, пойду на службу.
   В общем, мой стук пальцами по столу изменил какие-то молекулы вокруг меня, изменил молекулы во мне. Что-то изменил. Как это отзовётся потом на жизненных ситуациях будущей жизни никто не знает. Будущее потёмки. И это прискорбно. Нет уверенности, что ты делаешь для жизни, а что для смерти. Плачевная ситуация. Ведь ты хочешь оставить жизнь, после себя жизнь, а не смерть, делая своё добро. Что ведёт к жизни? Что её сохраняет? Что ей способствует? Всё непредсказуемо! Непредсказуемы последствия барабанного боя моих пальцев по столу. Я в ловушке. Непредсказуемы последствия многого, что я делаю. Но я живу, делаю...
   Что будет?
   Что будет?
   Наделал детей. Наделал всяких дел, музыкальных, строительных... Всё это живёт. Я этим живу. Каждый день что-то творю. Что будет от моих творений? Как оно отзовётся в будущих поколениях?
   Не знаю!
   Не знаю последствий.
   Буду наугад, но для жизни.
   ...
   ...
   Смысл жизни - это направлять людей в правильное русло; как они должны жить, какой подлинной жизнью они должны жить, чтобы их собственная жизнь продолжалась в будущих поколениях. Потому речь идёт о будущих поколених, так как без них невозможно ничего.
   ...
   ...
   Что я должен завещать родным, близким, друзьям?
   Право не знаю!
   Завещать могу только человечеству. Будет человечество, что-то останется и от родных, близких, друзей... Будет человечество, что-то может остаться и от меня. Не будет человечества, не будет ничего.
   В принципе, в моих предыдущих словах и кроется всё моё завещание, весь смысл жизни. Я говорил: "Будет человечество...". Так и завещание кроется в том, чтобы оно было. Делай всё, чтобы человечество было. Но что для этого надо делать? Рожать детей? Да. Питать своё тело; и питать другие тела? Да. Но не всё так просто. Рожать детей? Да! Но и регулировать рождаемость. Питать своё и другое тело, но и регулировать этот процесс. Например, спасая себя от обжорства, спасая других от обжорства, понижая их доходы, в основном - доходы богатых, которые незаконным путём присваивают богатства других.
   ...
   ...
   Завещание.
   Нельзя делать ни одного движения лишнего.
   Полностью посвятить свою жизнь стойкому развитию жизни в будущем. Всё предусмотреть, чтобы жизнь не прекратила своё существование даже в отдалённом будущем.
   Тогда себе будет хоть какое успокоение, что вместе с жизнью ты тоже длишься, ибо вложил в неё свои силы. Хоть какие силы, хоть малые, но вложил.
   ...
   ...
   Что не упражняется, то умирает. Упражняюсь в утверждении устойчивости жизни. А повод для упражнения есть. И проблема есть. Проблема простая. "Кранты" называется. Солнце начнёт расширяться и гаснуть. И земному шару конец. Человечеству - тоже.
   ...
   ...
   Что я, что я в этом мире? Один взмах рукой, вытирающей сопли; одно смахивание слёз о том, что будет?
   О человек, как ты никчемен! В своих иллюзиях ты блуждаешь по мирам бесконечно воображаемым, оторванным от реальности.
   О человек!
   На твоих глазах нету слёз? А надо бы, если взглянуть, сколько зла ты натворил, притесняя себе подобных. Но сколько ещё натворишь?! Ведь ты не угомонился. Понятно, что у каждого свой желудок, каждый тянет к себе. Но не в таких же колличествах! Всё ж не съедается. Желудок не безразмерный.
   Ты забыл своё предназначение, человек. Спасаться и спасать других. Ты забыл опасность, надвигающуюся со стороны звёзд, опасность от двигающихся галактик. Конец тебе.
   ...
   ...
   Мне заканчивать дело; закругляться однажды.
   Был я там во Вселенной.
   Был я здесь под ногами в сточных водах бурлящих.
   Выбирать мне не надо. Всё не с нами, не с нами. Просто мы только сами; что-то смутно поём. Иль мурлычем, своё только делая дело. О чужом и не вспомним.
   А нам всё едино должно быть. В одних мы условиях все.
   А мы все так кичимся знаньем; своим, бесконечно своим.
   Но что же в том проку, скажи мне, когда снова звёзды уходят с небесного свода внезапно? И наша уйдёт безвозвратно.
   Прижмёмся друг к другу мы всё же.
   ...
   ...
   И что я есть, когда цветут сады?
   И что я есть, когда рассвет идёт?
   Что сделал для того, чтобы он шёл и шёл? А впрочем раскалённостью-то пахнет, той раскалённостью, что аж невмоготу, что тело всякое не выдержит жары.
   Для тела мне нужны условия простые. То пища и вода, то воздух и тепло, тепло - лишь в меру, чтоб не повредить тем тонким тканям, что снабжают мозг для всех работ его по сбереженью тех же тканей.
   Так что я есть, когда цветут сады?
   Так что я есть, когда рассвет идёт?
   Что сделал я, чтоб ткань моя была в том будущем движеньи перемен?
   ...
   ...
   Я выжал из своей природы, ну, максимум того, что есть.
   И что ещё?
   Всё дальше - пусто...
   Там пустота; там пустота.
   Потом по книгам погулял, по интернету, по природе...
   Зашелестели токи мыслей. Ожил я вновь. Бурчу; бурчу.
   И новый мир нагрянул сразу своею чистой простотой. Нагрянули миры, миры...
   Их не испытывал ни разу.
   Нужны кому они? Постой...
   ...
   ...
   Конец. Конец. Погаснут Солнце, звёзды.
   Где найден человек?
   В себе?
   В себе?
   В себе?
   Он найден когда звёзды зажигает.
   Собой?
   Реально добывая свет!
   ...
   ...
   Когда я был юношей, то хотел, чтобы у меня на теле росли волосы. Я брил руки и грудь, но волосы всё равно не росли. Так было заложено генетически. Всему своё время.
   Со временем у меня появились волосы на руках, на ногах, на груди. Значит, я опережал время в своих желаниях. Хотел быть мужчиной. Хотел - как мужчины-образцы, идеалы.
   Теперь я не хочу, чтобы волосы росли.
   А впрочем мне всё равно.
   Как я изменился!
   Приблизил желания к реалиям. Больше знаю. Я!
   ...
   ...
   Заплачу; значит, я ещё на что-то годный.
   ...
   ...
   Упокой мою душу, нега,
   Упокой мою душу, крик.
   Не хочу я холодного снега.
   Впрочем: время. Уже я старик.
   Забелели вески как иней,
   Не теплится внутри ничуть,
   Впереди не желтый, а синий,
   Синий, синий открылся путь.
   ...
   ...
   Всё начинается снова.
   Час тишины и покой.
   Где же во всём том основа,
   Чтобы смогли мы порой
   Чувствовать жизнь без конца,
   Не потерять цвет лица
   От мыслей, что планы напрасны
   И перспективы неясны?
   ...
   ...
   Нету больше тепла и света.
   Уготовил мне мир покой.
   Закружилась тогда планета,
   Будто шёл я в последний бой.
   Будто нету мне больше счастья,
   Умирать только благодать,
   Будто встретил я мало ненастья,
   Будто мало пришлось страдать.
   ...
   ...
   Может, час; может, час, что будет,
   Будет прыгать, ласкать, лобзать?
   Для кого он? Для нас позабудет,
   Что мы вместе вчера?... Пристать,
   Хоть к кому. Лишь бы жить и жить.
   Или чувствовать: смог пролить
   Я себя до конца в миру.
   И не страшно - возьму умру.
   ...
   ...
   Что хотел я от мира этого?
   Ничего! Только гул и скач.
   Но тогда мне на что же сетовать?
   Стоит вздёргивать внутренний плач?
   Нет, не стоит мне даже щуриться,
   Закрываясь от мира сего.
   Веселиться не стоит, хмуриться.
   Не имел ничего своего.
   ...
   ...
   Может, мне, мне и не понять,
   Где тот ветер благой ликует?
   Может, мне и вовсе не принять
   То, что всех за воротами чует?
   Я - прохожий, один, что вдаль
   Уходящей походкой мчится.
   Впрочем, жаль, впрочем, всё мне жаль.
   Тогда, впрочем, пора лечиться.
   ...
   ...
   Вот в этот час я буду жить и жить
   И не тужить о том, что будет после.
   Но только каждою минутой дорожить
   И строить, строить, далеко и возле.
   ...
   ...
   Генетический провал.
   Пятна движутся на теле.
   И другим совсем я стал.
   Что же будет, в самом деле?
   Аллергия? Рак? И что?
   Долго жить? Или же нет?
   Превратившийся в ничто,
   Никакой не дам ответ.
   Потому дерзаю миг
   Тот, что есть. И рвусь к свободе.
   Много? Мало я постиг?
   Разгадал я, что в природе?
   Я дерзаю всё сейчас.
   Это лучший, высший час.
   ...
   ...
   Всё вдруг однажды случиться.
   Время куда-то умчиться...
   И остаюсь я один.
   Сам себе лишь господин.
   Что с той господской натуры?
   С той ожиревшей фигуры?
   ...
   ...
   И не знал я, не ведал, что будет.
   Просто было со мной всё то,
   Что однажды вдруг позабудет
   Тело нежное. Брюки, пальто...
   Скину всё, чтоб предаться миру,
   Слиться с ним голым телом своим.
   И забросить потом даже лиру.
   Мир и я. Разом. Вместе мы спим.
   Вместе слились. Я тих. Растворился.
   Пусть бушуют миры надо мной.
   В них я полностью смыслом пролился.
   Даже смерти не чую собой.
   ...
   ...
   Мне однажды приснился простор.
   Твои губы; глаза; разговор.
   Потом снилась другая, не ты.
   Потом снились всё время цветы.
   Отчего? Отчего эти сны?
   Далеко до тепла, до весны.
   Холода! Холода... Холода...
   Они будут, наверно, всегда.
   Нам тепло доставать! Добывать!
   Или даром хотели вобрать
   То, что солнце подарит весной?
   А потом что нам, всем на покой?
   ...
   ...
   Откройся, откройся, откройся
   Просторам и этим и тем.
   И светом блаженным умойся
   На злобу себе и всем.
   ...
   ...
   Я ведь не знаю, что будет
   Через миллионы лет.
   Кто же нас всех рассудит?
   Просто потухнет свет?
   ...
   ...
   Может быть, я тот один человек,
   Что так порою ликует?
   А может быть, я безымянный навек?
   Впрочем, душа не тоскует.
   Просто она воплотила себя.
   Нет её. Даже любя, теребя.
   ...
   ...
   Вот он - тот ветер синий!
   Заговорит опять.
   Деревья покроет иней.
   Реки не движут. Вспять?
   Остановились, право.
   Морозы сковали спор -
   Ни влево нельзя, ни вправо.
   И у нас прекращен разговор.
   ...
   ...
   Я чую, будет тишина.
   Потом вдруг всплеск, потоки жажды.
   Потом накатит вдруг весна.
   Внезапно так, порой, однажды.
   И побегу я по лугам
   Как бы растаться с вечным миром.
   Решил я сам, всё только сам,
   Насыщенный весь внешним пиром.
   ...
   ...
   Новый час. В этот час всё случайно.
   Этот час, словно мир тишины.
   Открывается снова мне тайна.
   А потом? А потом - только сны.
   ...
   ...
   Промчаться. Промчаться. Промчаться...
   Года, города, и снега.
   Умчаться. Умчаться. Умчаться...
   Скажи мне, скажи мне, куда?
   Не знает, не ведает, право,
   Никто в этом светлом миру.
   Хоть видит он влево и вправо.
   И чует мороз на ветру.
   Мороз? Это значимо сильно.
   А ветер? Ох, что всё так пыльно?
   ...
   ...
   Я буду жить, я буду жить как прежде,
   Как прежде ворошить себя и тех...
   Лишь только в маленькой, ну, крошечной надежде
   Для жизни в будущем, в том будущем для всех.
   ...
   ...
   Всё то идёт из ниоткуда.
   Бредёт, идёт. Идёт, бредёт.
   А я? Немытая посуда?
   Как ветер тот, что всем поёт?
   ...
   ...
   Я не могу понять, кому всё это надо?
   Я не могу понять, зачем всё это, а?
   Если придут часы, и человечье стадо
   Войдёт в предел всему. И всё то - на века.
   Мир без людей останется навеки.
   С поверхности земли исчезнут человеки.
   Да и сама Земля растает во Вселенной.
   Где будет моё "Я"? В мольбе своей забвенной?
   Его не будет, нет. Какой вопрос? Ответ?
   Не будет ничего. Безжизненный простор.
   Рисую всё то я тебе, тебе в укор.
   О человек, ты праздное созданье.
   Порушится фундамент, твоё зданье.
   Не жил спасеньем ты.
   Не те твои мечты.
   Расплату получай!
   Визжал ты: расточай!
   И время прожигал!
   Как будто бы не знал,
   Что мир сильней тебя.
   Усилий не любя,
   Ты время проводил.
   А жил ты? Иль не жил?
   ...
   ...
   Может быть, всё так случится...
   Ветер и вечер во сне...
   Может, куда-то умчится
   Новый предел по весне.
   И открывается благо -
   Вещий весь наш небосвод.
   То просто проснулась отвага
   В тихой телесности вод.
   ...
   ...
   В чём нам наскучит жить?
   Во что нам наскучит верить?
   Чем мы должны дорожить?
   И чему нараспашку двери?
   Наверно, всему и вся,
   Собой жизнь и свет неся.
   ...
   ...
   Может быть, мне не стоит
   Гладить своей рукой?
   Или же просто устои
   Мчатся сквозь голову? Рой...
   Рой их, меня прибивает
   К прежним движениям тела.
   Кажется мне, что не знает
   Тело значения дела
   Для процветанья, цветенья
   В райском своём саду;
   До здохоты там пенья
   Будут. И что найду
   Я под конец желаний?
   Новый поток их, что ль?
   Ну, а потом оправданий
   Новый воскреснет рой.
   Роль их нам всем известна.
   Песенка их только лестна.
   ...
   ...
   Может быть, мне всё наскучит?
   А может быть, вовсе нет?
   Но что меня сильно мучит?
   Новый придёт рассвет.
   И заиграет нега. И запоёт душа.
   Будто бы вовсе от снега
   Холода нет. И дыша
   Светлым порывом в небо,
   Я посмотрю опять -
   На свете как будто бы не был.
   Снова начну ворковать...
   ...
   ...
   Может быть, я не тот...
   Может, не тот совсем?
   Вдруг жизненный поворот.
   И что показать мне всем?
   Что я хотел, ну, всего?
   Что я хотел для всех?
   И отошёл оттого
   От всяких таких утех.
   И посвятил до конца
   Себя всего для всех.
   И потерял цвет лица...
   Где успех?
   ...
   ...
   Час тишины; вышины...
   Будто бы новые сны.
   Будто бы новый предел
   Вновь во мне счастьем запел.
   ...
   ...
   Всё случается только однажды.
   Больше не будет такого.
   А мы живём, словно жить нам дважды,
   Мы не спасаем больного.
   ...
   ...
   Вот он час, упадающий в бездну.
   Вот он день, нисходящий тьмой.
   В первый раз я, наверно, исчезну,
   Коль не будет чего-то за мной.
   Но исчезну в последний раз тоже.
   Лишь однажды живу, о Боже!
   ...
   ...
   Может, я весь какой-то странный?
   Может, ты весь какой-то не тот?
   Заживают последние раны.
   Для нас новый гремит поворот?
   ...
   ...
   Я впрочем, не знаю, не знаю,
   За что, что и как, почему?
   Но впрочем, летаю, летаю.
   Зачем? Ну, зачем? И пойму?
   ...
   ...
   Я припадаю к жизни и к тебе.
   Я упадаю в вечные напевы.
   От них мне самому не по себе,
   Когда несут меня куда-то Девы.
   И вновь, и вновь я раскрываю час,
   Я раскрываю день, который был и будет.
   Сочится ли во мне всё будто в первый раз,
   А память, что она когда-нибудь забудет?
   И вновь, мой милый, милый мой дружок,
   Я подымаю новые напевы.
   И вновь трубит, трубит во мне рожок -
   И восстают из Дива снова Девы.
   И возрождает новый небосвод
   Во мне другой, чужой, и свой народ.
   ...
   ...
   Я вновь и вновь про вас заговорю.
   Я вновь и вновь про вас слагаю звуки.
   Потом себя, себя опять корю -
   Не нежные они, чтоб поднимались руки.
   ...
   ...
   Я вновь и вновь пою, пою, пою...
   И говорю о том, что было где-то,
   Что было где-то, не в немецком гетто,
   А где-то там, в раю, в самом раю,
   Что возрождает нашу, нашу жизнь,
   И жизнь всех,
   Всех тех, кто будет мчаться.
   Всех тех, кто будет мчаться для утех?
   Нет, нет. Для всех.
   Лишь мчать, лишь мчать для всех.
   Для наших всех,
   Которые за всех!
   ...
   ...
   И вот опять тот праздник без конца.
   И я лечу, лечу опять, к тебе лечу.
   И нет на мне, и нет на мне лица.
   И ничего от жизни не хочу.
   Хочу лишь быть помеж друзей, врагов...
   Не оттого ль я снова без оков?
   Опять, опять тот праздник без конца.
   На мне же нет, ну, нет совсем лица!
   ...
   ...
   Как всё убегает, ах...
   Как всё возрождается снова.
   Но будет когда-нибудь крах?
   И есть в том какая основа?
   Всё знать наперёд невозможно.
   Иногда сотворяй осторожно!
   ...
   ...
  
   [ПИСЬМО. 2008.]
   ...
   ...
   [14 апреля 2008 года. 6 часов. Утро солнечное, но холодное.
   Смотрю из себя.
   Когда есть смотрение из себя, то не погружаешься в свои мысли. Они не захватывают тебя. Ты ими не заражаешься. Мысли просто приходят в голову из ниоткуда. Ты отстранен от них.]
   ...
   ...
   [1 мая 2008 года. 4 часа 40 минут. Проснулся. Снилось, что я гулял в прибрежном парке. Видимо, это где-то было на курорте. И парк и курортная зона находились на косе. С одной стороны косы пришвартовывались большие корабли. На одном из кораблей возник пожар. Этот корабль был связан с перевозом горючего. Все на берегу ждали большого огня, и постепенно перемещались к другому берегу косы, чтобы как-то спастись в воде. Я тоже побежал к противоположному берегу косы. Начался ветер. Рядом со мной бежал, какой-то мужчина. Когда я подбежал к берегу, то оглядел прибрежные воды с намерением скрыться в них, когда будет приближаться огонь. Стоя на берегу, я посмотрел на противоположный берег косы и увидел, что движется огромная волна, под облака. Это цунами! Я заметался, намереваясь бежать по берегу, чтобы выйти за пределы зоны надвигающейся волны, которая выросла на противоположном берегу косы. Затем я проснулся.
   Этот сон был об угрозе огня и воды, об угрозе двух противоположностей.]
   ...
   ...
   [Телесные желания внедряются в социальные программы и цели человека; заставляют человека нарушать волей установленую направленность. И это необходимость, чтобы не отдаляться в представлениях и следовать природе.]
   ...
   ...
   [В свободное время человек проводит бесцельные занятия, созерцая и тем самым открывая себя для дополнительных потоков раздражителей, проникающих в сознание и изменяющих состояния человека, когда человек становится самодостаточным и творческим (креативным) для усиленной продукции культурного мира. Сознательная жизнь (целенаправленная) ограничивает поток раздражителей. Цель ограничивает поток раздражителей. При вдохновении расширяется поток раздражителей. При включении воли этот поток сужается. Так и функционирует человек: воля сменяется вдохновением, вдохновение - волей.]
   ...
   ...
   [Еврейский сионизм отстаивает своё. Российский нацизм - своё. Каждый себе. Конец человечеству.]
   ...
   ...
   [Если человек, человечество не будут прилагать максимум усилий по своему спасению в будущем, то шансов на выживание не будет вообще никаких.
   Если человек, человечество направят все свои ресурсы, весь творческий потенциал на идею спасения в будущем, то шанс на спасение в этом будущем будет, но тоже очень и очень маленький. Но лучше что-то, чем ничего. Потому надо строить коллайдеры и выяснять суть физической природы мира, дабы глубину понимания применить во спасение. Необходимо интенсивно развивать астрофизику, космонавтику. Ведь наш Млечный путь и туманность Андромеды сближаются со скоростью триста тысяч миль в час (М. Томпсон). Значит, может быть столкновение этих двух галактик. Они могут задеть друг друга; такой вариант тоже возможен. Встреча этих двух галактик произойдёт через пять миллиардов лет. Через тех же пять миллиардов лет Солнце прекратит своё существование и жизнь на Земле станет невозможной. Хотя она станет невозможной значительно раньше. Срок жизни Солнца - десять миллиардов лет. Оно уже просуществовало свою половину, то есть пять миллиардов лет. Осталось ему существовать ешё пять миллиардов. Человек в сложной ситуации. Ему необходимо что-то делать в этом направлении.]
   ...
   ...
   [Страны должны интегрироваться, чтобы решать общечеловеческие проблемы. Потому что не за горами те времена, когда будет чёткая угроза исчезновения человечества как такового. Земля как планета перестанет существовать. И это факт. Следовательно, необходима ориентация на будущее.
   Речь идёт о том далёком будущем, чтобы его продолжать, продолжать то будущее.]
   ...
   ...
   [Может быть такое у человека: желания, хотения не истинные, не подлинные, не главные. Когда это приходит как осознание, то человек отрезвляется и перескакивает к подлинно-необходимому и главному через состояние, через то состояние, когда устаревшее разрушено, когда человек не от этого мира. Христос говорил, что он не от этого мира. Все великие пророки говорили об этом состоянии.]
   ...
   ...
   [Бог, или состояние Божественно-возвышенное, существует. Это редкое явление в своих крайних проявлениях. Об этом состоянии говорят индуизм, зороастризм, буддизм, даосизм, иудаизм, христианство, ислам.]
   ...
   ...
   [Бог, Божественное есть. Это конкретное, определённое состояние человека. Его обретают как реальность. Или о нём только говорят, и на этом зарабатывают деньги, имеют приход.
   Кто не испытал Бога, Божественное, тот лишь верит, что такое может быть.]
   ...
   ...
   [Свобода от себя самого как устаревшего, как отжившего своё с предвзятыми мыслями. Такая свобода как Божественное нужна человеку, чтобы обновиться, обрести себя подлинного. А значит, обрести Бога. О таком Боге говорит индуизм, зороастризм, буддизм, даосизм, иудаизм, христианство, ислам. Они говорят об одном и том же Боге.]
   ...
   ...
   [Бесстимуляторность (отсутсвие успокоительного или возбудительного, меняющего естественное состояние) в питании и добрая воля являются обязательными правилами во всех религиях как условия возможности обретения Божественного.
   Бесстимуляторность (отсутсвие успокоительного или возбудительного, меняющего естественное состояние) в питании - это периодическое или постоянное отсутствие стимулирующих веществ, веществ, стимулирующих нервную систему и психику. Есть пищевые правила, которые опосредовано имеют бесстимулирующий эффект. Например, пост.
   Бесстимуляторность способствует синтезу внутренних стимуляторов.
   Добрая воля - это воля во спасение жизни. Против жизни зачастую злость. Злость вызывает стресс и дисбаланс, снижает синтез эндорфинов и энкефалинов, провоцирует гормональные нарушения. Потому необходима добрая воля. Сама же воля, какая б она ни была, - это стресс, напряжение, концентрация, концентрация, которая сменяется вдохновением, сменяется Божественным. В йоге, например, после концентрации идёт медитация, то есть, дхарана сменяется дхьяной и в дальнейшем самадхи.]
   ...
   ...
   [Упражнение для равновесия. Упражнение приводит в действие то, чего не хватает в психической жизни. Это принцип дхьяна-йоги, йоги медитации. Дхьяна-йога бывает четырёх видов.
   Первая - жнана-йога. Последователи этой йоги люди-мечтатели, интуитивы. У них слабая воля в отношении мешающих и отвлекающих мыслей-мечтаний. Поэтому психотехника сводится к тому, чтобы не отклоняться от своего подлинного "Я", то есть от цели, которую поставил себе адепт, жить настоящим и не погружаться слишком в мечтания, в перспективные картины будущего. Жнана-йога - йога знания, мысли, мечты, мысли-мечты. Но мысли-мечты не участвуют, меньше участвуют, что приводит психику в равновесие, результатом чего является обретение высшего состояния Духа. Жнани - оставление себя мешающего, мешающего, значит, приходящего помимо волевой направленности, и задабривание зелёной травкой, отбрасывая мечты "не это", "не это". Жнани - мечтатели, ищущие красоту-возвышенность. Но жнани также и отрицание мечтаний, которые приходят помимо воли, которые не являются результатом напряжения воли, отрицание ради высшего просветления, просветления Божественного.
   Вторая йога - раджа-йога. Она для людей мыслителей, то есть умственного движения от прошлого через настоящее в будущее. Здесь психотехника требует как визуализировать умственные картины, визуализировать представления концентрируясь (дхарана) на них, всё же перейти в медитацию, когда эти картины исчезают и в конце концов высвобождается воля. Раджа-йога мыслителей. Но мысль не учитывается. Всё заканчивается усилением воли после переживания самадхи. Раджа - рассуждающий, ищущий истину. Но раджа - это и удерживание от рассуждений, удерживание себя с помощью силы, удерживание от рассуждений и размышлений об истинах, не входящих в цели, волей установленые цели; отрицание рассуждений об истине, отрицание ради высшего просветления, просветления Божественного.
   Далее идёт бхакти-йога, йога людей чувств и эмоций. Чувства и эмоции переменчивы, непостоянны. Потому здесь психотехника тренирует постоянство, то есть приверженость чему-то одному, приверженость идеалу. Здесь идёт тоже тренировка воли. Воли не хватает. И вводится преданость, подражание идеалу. Чувства выражаются, но к чему-то одному. Остальные чувства не участвуют, ограничиваются. Человек не разбрасывается. Бхакти - человек любяще-преданный, почитающий, не следующий за эмоциями и чувствами, отклоняющими его от цели, от цели, поставленной его волей.
   Далее идёт карма-йога, йога действия. Это для людей ощущающих, деятельностных, практично деловых, ищущих пользу без привязаности к плодам, то есть бескорысно деятельностных. Здесь люди действия усиливают волю, не отвлекаясь личными интересами, не отвлекаясь пользой и мыслями о выгодных последствиях.
   Карма-йоги - это йоги, отрицающие побуждения, побуждения, которые приходят помимо воли, которые не являются результатом напряжения воли. Это отрицание ради высшего просветления, просветления Божественного.]
   ...
   ...
   [Интуитивы (жнани) тренируют волю как приверженость поставленой одной идее, мечте. Люди чувств и эмоций (бхакти) тренируют тоже волю как постоянство чувств. Мыслители (раджа) тренируют представления-мысли, которые на стадии медитации компенсаторно исчезают, высвобождая волю. Люди действующие и ощущающие (карма) тренируют действия не корыстные, а бескорыстные, где не участвуют отклоняющие чувства во всей полноте, но высвобождается воля.]
   ...
   ...
   [Жнани-йога интуитивов, людей мечтаний, которые хотят от них избавиться, тренируя волю (не следуя переменчивым мечтам). Раджа-йога мыслителей, людей представлений, которые хотят от них избавиться, при этом вдаваясь в представления, дабы они прекратились, компенсируясь волей. Бхакти-йога, йога эмоциональных, людей эмоций и чувств, которые хотят от них избавиться, избавится от их наплыва, от излишества побуждений, тренируя волю (не следуя переменчивым чувствам, а придерживаясь какого-то постоянства, идеала). Карма-йога, йога действия, йога людей, представителей действия и ощущения, людей которые хотят избавиться от излишних отклоняющихся ощущений, излишних побуждений, тренируя бескорыстие чувственной сферы, тренируя волевую целенаправленность.]
   ...
   ...
   [Жнани, интуитивные типы, которые хотят снизить интуицию и усилить волю. Раджа, мыслительные типы, которые хотят снизить мыслительную деятельность и усилить волю. Бхакти, эмоциональные типы, которые хотят снизить эмоции и усилить волю. Карма, ощущающие типы, которые хотят снизить ощущения и усилить волю. Воля же сменяется вдохновением; Божественным вдохновением, если речь идёт о главном, о жизни и смерти.]
   ...
   ...
   [Жнани - это не следовать отвлекающим интуициям с ориентиром на будущее, а следовать выбранному. Это воля.
   Бхакти - это не следовать отвлекающим эмоциям и чувствам, а быть преданным и следовать необходимым чувствам, а не соблазнам. Это воля.
   Раджа - это не следовать мыслительным процедурам, а удалять и сменять, удалять различные мысли-представления в надежде достичь стадии компенсации, которая включит волевые ориентиры, так как прежние, старые, устарели и требуются перемены. Это воля.
   Карма - это не следовать избытку побуждений, прагматичным действиям, а вдаваться в бескорыстие, во исполнение. Это воля.]
   ...
   ...
   [У жнани отвлекающие интуиции. У бхакти отвлекающие эмоции и чувства. У раджа отвлекающие мысли. У карма отвлекающие ощущения, побуждения, корысные, которым нельзя следовать; не следовать корысным ощущениям, а следовать истинному. Во всех этих практиках усиливается воля, добрая воля, воля во спасение жизни. Воля сменяется затем вдохновением, когда уже не я руковожу своими проявлениями, а некая сила руководит мной. "Да будет воля Твоя", говорится в молитве, не моя воля, а твоя. О Божественом вдохновении здесь речь идёт тогда, когда всё это происходит в отношении проблем жизни и смерти.]
   ...
   ...
   [Не следуй за мыслями, за отвлекающими мыслями (жнани).
   Не следуй за отвлекающими эмоциями и чувствами, а следуй за идеалом (бхакти), и ничего для себя. Служение есть, так как есть красивый Кришна и ничего нельзя сравнить с ним (бхакти).
   Не следуй за отвлекающими мыслями, отбрасывай излишнее (раджа).
   Не следуй за своим избытком побуждений, а действуй, не оборачиваясь, не отвлекаясь, бескорыстно (карма).]
   ...
   ...
   [Раздвоенность, виденье себя со стороны, что снижает эмоциональный накал, - есть воля, усиление волевого импульса, что оборачивается вдохновением, озарением, просветлением, преображением. Это технология жнани-йоги.
   У бхакти-йоги усиление воли - это снижение эмоциональности, отбрасывания эмоций, и остановка на одной эмоции, эмоции, связанной с идеалом, неследование отвлекающим эмоциям и чувствам.
   В раджа-йоги отторжение излишних ментальных картин, картин эмоционально-окрашенных, не следование за отвлекающими мыслями.
   В карма-йоге - отторжение излишних побуждений, ощущений и эмоций, связанных с выгодой, и остановка на одном бескорыстии, когда не имеешь желания плодов деяния.
   Здесь везде усиление воли, сменяющейся вдохновением. Но Божественное вдохновение - это добрая воля, воля во спасение жизни.]
   ...
   ...
   [Бог, состояние Божественного - это особый вид вдохновения, который связан с процессом разрушения ложных, отживших своё, устаревших ценностей, разрушением интенций, высвобождением подлинного бытия в человеке. При глубоком состоянии Божественного в человеке нивелируется его неподлинная личность и он испытывает состояние Бессмертия.]
   ...
   ...
   [В пост убирается и не употребляется пища животного происхождения, тем самым анулируется стимулирующий эффект животной пищи, эффект опосредованной стимуляции. Животная пища, имеющая как кислотный характер, так и наличие холестерина, опосредованно имеет много стимулирующих эффектов на различные ткани, в том числе и на нервную систему. Пост в целом снижает стимулирование пищей. А какое-то время бесстимуляторность нервной системы и психики - это уже шанс обрести состояние Божественного, обрести Бога.]
   ...
   ...
   [Изображение "Никшарум", символ "Общины Всех", представляет собой восьмиконечную звезду зелёного цвета на белом фоне. В середине и на первом (верхнем) конце этой звезды пустой участок. На втором конце (по ходу часовой стрелки) изображён символ "ОМ" индуизма (зелёного цвета). На третьем конце звезды - чаша с огнём зороастризма (чаша стального, а огонь жёлто-красного цветов). На четвёртом конце - "колесо дхармы" буддизма (коричневого цвета). На пятом конце звезды - "инь-ян" даосизма (чёрно-белого цвета). На шестом конце - шестиконечная звезда иудаизма (синего цвета). На седьмом конце звезды - крест христианства (коричневого цвета). На восьмом конце - полумесяц со звёздочкой ислама (красного цвета).]
   ...
   ...
   [В основании изображения "Никшарум", символа "Общины Всех", лежит восьмиконечная звезда (Алатыр), символ солнца, зари. "Никшарум" - это прямой путь. Ведь восьмиконечная звезда - это два квадрата наложенных друг на друга. Квадрат - это знак земли, тела, низшая точка человека. В тантризме - это муладхара чакра, которая находится внизу (у основания спинного мозга) человеческого тела. Накладывание второго квадрата, то есть восьмиконечная звезда - это высшая точка человека. В тантризме - это сахасрара чакра, тысячелепестковый лотос (полушария головного мозга человека). То есть "Никшарум" - это прямой путь поднятия энергии от низшей точки человека к её высшей точке, пробивая сразу все энергетические центры (чакры), которые есть в теле человека. Количество этих энергетических центров, то есть чакр, в различных религиях разное. Индуизм насчитывает этих центров в количестве от шести до девяти. Буддизм говорит о трёх или четырёх центрах. Ведуны (ведающие, веды говорящие) или ведические солнцепоклонники, ведали два центра в теле человека. Центр низа (квадрат, земля) и центр верха (восьмиконечная звезда, зоря). Потому ведуны (от слова "ведать") или протоарии, вторгшиеся в северную Индию, повлияли на возникновение в дальнейшем у индийских ариев такого направления религии как брахманизм, жнани-йоги, йоги знания, как прямой путь обретения Божественного. Здесь Божественное обретается вдруг сразу, путём мгновенного пробивания всех энергетических центров (чакр) сразу. Ярким представителем прямого пути в индуизме является Шри Рамана Махарши.
   Прямой путь обретения Божественного - это встреча со смертью и, как компенсация от этой встречи, обретение состояния Бессмертия. Состояние Бессмертия - это и есть Бог (состояние Божественного).
   Бог - значит, душевное Богатство от обретения состояния Божественного. Вспомагательной практикой, открывающей возможность случая обретения Божественного является для тела бесстимуляторность в питании, бесстимуляторность для нервной системы и психики, а для духа - добрая воля (воля во спасение жизни). В различных религиях, на которые повлияли протоарии (солнцепоклонники, поклонники зари), жившие в северном причерноморье (на территории Украины), по разному отражена бесстимуляторность в питании. У христиан - это пост, то есть временное отсутствие животной пищи. В кришнаизме - это вегетарианство.
   Для Духа обязательным компонентом различных психотехник (молитвы, мантры, медитации) является добрая воля. Психотехники всевозможные. Но волевой компонент обязательный. Воля сменяется вдохновением. В восьмиступенной классической аштанги (или раджа) йоги - это концентрация (дхарана). Концентрация (дхарана) всегда перед медитацией (дхьяной) как началом вдохновения. В прямом пути, джнани йоги (йоги знания), по учению Шри Рамана Махарши - это не позволять уму следовать за приходящими в голову мыслями (Шри Рамана Махарши). У продолжателей иудаизма, христиан, для тела - пост, для духа - молитва. Постом и молитвой здесь обретается Бог, Божественное.]
   ...
   ...
   [Многие евреи не понимали Тору. Они не обрели Божественное в себе. Иисус Христос понимал Тору. Он обрёл состояние Божественного. Он говорил своё понимание окружающим и за это поплатился жизнью.
   Понимать слова Иисуса Христа тоже надо. Для этого надо обрести Божественное. Его можно обрести и во время слушания слов Иисуса Христа. Они суть намёк. Слова Иисуса Христа, отражённые в Новом Завете, да и все остальные Священные Писания: Тора, Коран, Веды, Упанишады, Бхагавадгита, Трипитака, Дхаммапада, Дао де цзин, - есть намёк на Божественное, которое открывается человеку как снег на голову. Все религии (индуизм, зороастризм, буддизм, даосизм, иудаизм, христианство, ислам) - лишь намёк, намёк на состояние Божественно-возвышенное, состояние Бессмертия.]
   ...
   ...
   [Бог обретается в человеке как особое, высшее состояние его Духа. Бог - это не дядя, который сидит на небе и повелевает дождями и ветрами. Дожди и ветры в Священных Писаниях - это символы, указывающие на движения в человеческой душе.
   И Бог не дядя на небе. Этот дядя на небесах - порождение ума как практического пути обретения особых состояний духа как Божественных, как Бога, когда человек становится реальным Богом. Это явление редкое и временное, но оставляющее след на всю оставшуюся жизнь, след подлинного Бога.]
   ...
   ...
   [Будет Солнце гаснуть. Начнутся катастрофы. Всё закончится. В чём смысл для человека? Противостоять!]
   ...
   ...
   [Исчезает личность как носитель осознания смертности. Но это в человеке на время, на определённый момент времени (от пятнадцати минут, в своей яркой выраженности, до двух-трёх суток).]
   ...
   ...
   [Особые состояния души, где царит равновесие, гармония, умиротворённость. Это и есть Бог, Божественное, состояние Божественного, сопровождающееся переживанием невозможности смерти, состоянием Бессмертия.]
   ...
   ...
   [Прямой путь постижения Божественного. Это когда выделяются всего два энергетических центра в человеке. Это низший, который внизу человеческого тела, обозначаемый квадратом, символом земли. И высший, который в самой высшей точке человеческого тела, обозначаемый двумя наложенными квадратами, символом звезды, зари, просветления, символом материнского начала. Прямой путь - это поднятие энергии от одного центра (низшего) к другому (высшему) сразу. В индуизме (тантризме) указываются дополнительные энергетические центры (чакры). Их может быть от шести до девяти. То есть указываются промежуточные центры между муладхарой чакрой и сахасрарой чакрой. В буддизме таких центров насчитывается меньше, три-четыре центра. Всё это не прямые пути постижения Божественного, а постепенные.]
   ...
   ...
   [Символ "Никшарум" содержет в себе символы всех религий, на которые изначально повлияли ведуны, ведающие, повлияли солнцепоклонники и огнепоклонники через Ригведы в индуизме и Авесту в зороастризме. Индуизм затем породил буддизм, который повлиял на даосизм. Зороастризм, своей Авестой, повлиял на иудаизм. Не секрет, что на Тору и другие священные тексты иудаизма, значительно повлияло учение зороастризма (Исаия 44, 24; 45, 8, 12). Сходство с зороастрийскими учениями и писаниями разительное (М. Бойс). Иудаизм затем породил христианство, а они вместе, то есть иудаизм и христианство, значительно повлияли на возникновение ислама. Но во всех этих религиях, которые входят в символ "Никшарум", в той или иной степени наблюдаются для тела - бесстимуляторность в пище (хотя бы временная бесстимуляторность нервной системы и психики через питание, то есть неупотребление возбуждающих и успокаивающих веществ, меняющих естественное состояние человека) и добрая воля в различных психотехниках будь-то молитва, мантра, медитация. Воля сменяется вдохновением, озарением, Божественным озарением.]
   ...
   ...
   [Протоарии, протоведы двигались с севера, со Скандинавии. Протоарийская цивилизация - это литовцы, беларусы и украинцы. Первое основание этой цивилизации полагается в том, что напиток Бессмертия в самом человеке в противоположность сходным стимуляторам (возбудителям или успокоителям, меняющим естественное состояние) извне. Второе основание этой цивилизации - это воля, воля во спасение жизни. Воля сменяется вдохновением, Божественным Вдохновением, состоянием Бога, Богом как Богатством, богатством или душевной полнотой, полнотой состояний Духа. В состав этой полноты входит переживание невозможности смерти, переживание состояния Бессмертия.]
   ...
   ...
   [Бытие, как объективная реальность, возникло из небытия, из ничто, и возвращается в это ничто. Задача человека угадать, как из ничто возникло бытие и подобное возникновение производить искусственно. Это человеку надо для того, чтобы выжить в этой объективной реальности.]
   ...
   ...
   [Человек хочет верить в нелепость. Это реакция на упорядоченность жизни, от которой нет особых результатов. Это компенсаторная реакция на разумность, которая что-то не учла, не предусмотрела, и проигрывает, в проигрыше. Просчёт. И тогда вступает в силу вера как компенсация. И чем нелепее, тем больше верится.]
   ...
   ...
   [Вера в Бога - это ученичество, когда человек верит в то, что что-то особое есть. Но человек должен на собственном опыте обрести Бога.]
   ...
   ...
   [Бог создал женщину из ребра мужчины. Можно понимать это дословно, что противоречит естественной жизни. А может, надо осознать это как символ, понять этот символ и продвинуться в постижении Божественного?]
   ...
   ...
   [В "Общине всех" системы питания для тела принимаются любые. У христиан и магометан - это пост, у кришнаитов вегетарианство. В различных буддистских школах тоже различные системы питания. Но должен быть момент бесстимуляторности нервной системы.
   Системы психотехники для Духа принимаются тоже любые. У христиан и магометан - это молитва, у индуистов, буддистов и йогов - медитация, мантра. Но должен быть момент воли во спасение жизни. Лишь после волевого усилия наступает вдохновение, ведущее к Божественному, ведущее к Божественному Вдохновению, Озарению, Преображению.]
   ...
   ...
   [Есть страх. А есть моменты в человеческой жизни (моменты, которые длятся в человеке иногда от пятнадцати минут до нескольких суток), когда полностью отсутствует какой-либо страх. Тогда человеку тоже как-то не по себе, так как он понимает, что в таком состоянии он не может приспособиться к внешнему миру, адаптировать. Ведь страх приспосабливает человека. А страха нет вообще. И тогда человек останавливается. Это единственный отрицательный момент. Человек останавливается потому, что он движется от страха, ну, от какой-то хоть малой тревоги. Страх отсутствует и движение прекращается.]
   ...
   ...
   [Зло должно быть вскрыто. Что хорошего, если на площади Тян-ань-Мынь висит портрет Мао Цзедуна, а он уничтожил миллионы невинных людей. Миллионы китайцев он унёс из жизни.
   И что представляют собой люди, китайцы, если у них для поклонения висит портрет убийцы Мао Цзедуна.
   Зло должно быть вскрыто.
   За Сталиным миллионы невинных жертв, голодомор, репрессии. За Гитлером миллионы невинных жертв, война, концлагеря.
   Зло должно быть вскрыто.]
   ...
   ...
   [Обретая себя через озарение, преображение и просветление духа, оставляющие в человеке след, он, человек, обретает внутреннее спокойствие и перестаёт бояться своей смерти. Но человек не сохраняет спокойствие при мысли о смерти своих любимых, близких, и в целом человечества в случае конца света. Здесь нет интереса за себя.
   Обретение себя даёт внутренний покой, но не в отношении конца света.
   Обретая себя человек перестаёт бояться своей собственной смерти, но не смерти других при конце света.]
   ...
   ...
   [Обретение себя и конец света.
   Неотвратим ли конец света?
   Когда человек обретает себя, обретает свою подлинную природу, лишаясь страха смерти и переживая Бессмертие, переживая Бога, будет ли он участвовать в противостоянии концу света?
   Будет!
   Он остаётся ответственным существом. Просто при обретении себя от человека отпадает всё излишнее.
   Обретение себя, обретение человеком своей подлинной Бессмертной природы не останавливает его в препятствии и противостоянии надвигающемуся концу света.
   После того, как человек обрёл себя, обрёл свою подлинную Бессмертную природу, он остаётся участником противостояния концу света.]
   ...
   ...
   [Обретение себя и конец света. Обретая себя, становясь самодостаточными и озарёнными не двигаясь никуда, мы всё же продолжаем препятствовать наступлению конца света.]
   ...
   ...
   [Человек символически изображает высшие состояния духа, своего собственного Духа. Это суть Священных Писаний (Торы, Библии, Корана, Авесты, Вед, Упанишад, Бхагавадгиты, Трипитаки, Дхаммапады, Дао дэ цзин), суть иудаизма, христианства, ислама, зороастризма, индуизма, буддизма, даосизма.]
   ...
   ...
   [Вся религия направлена, чтобы намекнуть на состояние Божественного. Это очень редкое состояние. Бог есть. Это определённое состояние человека, состояние Божественного.]
   ...
   ...
   [Откуда берутся эстетические ценности? Мы не сможем ответить на этот вопрос, если не будем принимать в расчёт состояние Божественного, Божественно-возвышенного. Состояние, когда ты прекращаешь бороться, когда тебя посещает Возвышенное.]
   ...
   ...
   [Мы научились порождать образ врага, что есть препятствием к постижению Божественного.
   Мы говорим, что иудеи не поняли Иисуса Христа и распинали его. Но только некоторые иудеи не поняли Иисуса Христа и распинали его.
   Мы говорим, что "язычники" (или "сельские жители"), не понимали Иисуса Христа и не принимали его. Но только некоторые из них так не принимали новое. И наоборот. Мы говорим, что христиане не принимали "язычников", не видели там Божественное, а видели людей, творящих себе кумиров. Но только некоторые христиане не видели в "язычестве" (или в "Боге сельских жителей") Божественное, а видели людей, творящих себе кумиров. Сами некоторые христиане говорили "не сотвори себе кумира", но на деле творили кумира.
   Мы говорим, что буддисты не видели в атмане Божественное. Но это не видели только некоторые буддисты. Они не видели, так как сами не обрели Нирвану. Кто обрёл, тот видел и понял, о чём говорил Будда.]
   ...
   ...
   [Что больше всего нас отвлекает от постижения Божественного?
   Порождение образа врага в лице другой религии, что отстраняет дополнительный опыт Божественного.
   Отстраняет от Божественного отторжение даже не религиозных учений, научных или атеистических учений.
   Просто, не только религиозное должно быть в человеке. В человеке должно быть всё. Только так можно приблизиться к Божественному.]
   ...
   ...
   [Будда, Христос - в словах. Это уже метафоры, отражающие высшие состояния духа, которые испытывали Будда, Христос.
   Будда сказал: Бога нет. Будда Бог в своём необычном состоянии сознания.
   Христос говорил о Боге Авраама, Исаака, Иакова как об особом состоянии, которые испытывали Авраам, Исаак, Иаков.
   Я не просто верю в Бога; я знаю, что Бог есть как состояние Божественного, как особое состояние человека, которое случается, которое является очень редким состоянием и труднодостижимым.]
   ...
   ...
   [Бог есть. Но почему его понимают вразрез с естественными закономерностями?
   Его не надо понимать вразрез с естественными закономерностями. Его вообще не надо понимать. Его надо открывать для себя тем способом (методом), который не вразрез с естественными закономерностями, но который поражает и шокирует нас.]
   ...
   ...
   [Бесстимуляторность (отсутсвие возбуждающего и успокаивающего, меняющего естественное состояние человека). И даже в отношении чая и кофе. Допускается раз в неделю лёгкий чай или лёгкий кофе.]
   ...
   ...
   [Обрести Божественное - это страшно. Но это и восхитительно. Восхищение здесь не имеет предела.]
   ...
   ...
   [Пережить, обрести Божественный свет - это страшно.
   Человеку становиться страшно оттого, что он полностью лишён страха, а значит, лишён способности приспособиться к этому окружающему миру. Страх, настороженность, тревога помогают человеку приспособиться и выжить в этом мире.
   К счастью (или к сожалению), Божественный свет отступает и человек испытывает тревоги повседневной жизни. Но Божественный свет оставляет в человеке глубокий "след" на всю оставшуюся жизнь, через что тревоги глубоко не проникают в человека и он справляется с собой, владеет собой.]
   ...
   ...
   [Обрести Бога, Божественное - это страшно.
   Почему? Возникает вопрос.
   А просто, когда человек обретает Бога или Божественное, то он испытывает полное отсутствие страха смерти, всякого страха, переживает Бессмертие (Бог - Бессмертие). Но в то же время человек понимает, что в таком состоянии ему не выжить в этом мире. Страх помогает приспособиться, выжить.
   Как говорил Лотреамон: "Пришло время вернуться к людям, в гущу свирепых лиц; смелее же! Приложим все силы и с сознанием долга исполним своё назначение на земле".]
   ...
   ...
   [Према, а значит и Мокша, и Самадхи, и Сатори, и Нирвана, и Царство Божье, и Преображение, то есть Божественное, в высших своих предельных проявлениях - одно.
   Бога (или Божественное) обретают (точнее, имеют шанс обрести), когда: 1. не принимают стимулирующее, нарушающее естественность живого, что компенсируется выработкой "веществ счастья" (анандамедиаторов, эндорфинов, энкефалинов); не изменяют естественное состояние своего сознания стимуляторами, где теряются жизненные ориентиры; 2. не следуют посторонним побуждениям, которые не спасают живое; есть воля к спасению жизни, воля во спасение жизни, воля, которая сменяется Божественным по законам компенсации, очищения; 3. не вредят живому, умаляя себя, что компенсируется противоположностью; не причиняют вреда живому, избавляя себя от излишнего; оставляя Божественное и не обращая внимания на всё излишнее, второстепенное, нежизненное в себе.]
   ...
   ...
   [Помогать рядом сидящему нищему. И не знать себя. Служить этому нищему. Служить всем нищим, встречающимся по дороге. Любить их. И не знать себя, своих целей, своих собственных обязаностей перед кем-то, перед старой матерью, которая сидит и ждет, пока ты принесешь лекарства, перед дальними и ближними друзьями. Ты их тоже всех любишь. Но перед тобой по дороге нищие. Ты им отдаешь всего себя. А как старая мать, ждущая лекарств? Ты все деньги раздал на милостыни встречающимся по дороге нищим. На лекарства нету денег. Ты любишь всех. И в первую очередь - рядом стоящих, которых ты встречаешь по дороге. У тебя все непосредственно, все помыслы непосредственны. То есть нет помыслов. Все превращается сразу в действия, в деяния. Ты живешь непосредственной жизнью. Снимаешь с себя всякую какую-либо ответственность перед дальними и близкими. Ты не отвечаешь за себя. Ты отдаешь всего себя первому встречному нищему. Ему ты отдаешь все, что имеешь, ему ты служишь. Служишь всякому. Всем встречающимся. Ради них ты живешь, себя не имея. Ты любишь их, им ты посвящаешь себя, за себя не отвечая. Они отвечают за тебя. Кто ты? Тебя нет. Ты умалился в ничто. Ты безумец. Ни за что не держишь ответ. Следуешь за тем, кто тебя ведет. Подставляешь ему щеки для ударов. Не сопротивляешься его приказам, а снимаешь с себя последнюю одежду, чтобы с ним не судиться за эту одежду. Он захотел просто твою одежду.
   Но ты не постигаешь Бога. Ты все реализовал в реалиях. Для тебя все это не было намеком, намеком о существовании иного крайнего положения вещей, чтобы шокировать и преобразить твой разум. Ты не постиг Бога, а сошел с ума, реализовав все в реалиях.
   Ты не воспринял Священные Писания как шокирующий намек на иную реальность. Ты все принял за чистую монету, глупец. Ты далек от Божественного. Ведь ты уже не в состоянии чувствовать самого себя, не в состоянии переживать за самого себя. Ты лишь сопереживаешь и руководствуешься тем, что переживает другой. Ты полностью положился на другого, на его восприятие, на его ожидания чего-либо, на его отношение к происходящим вокруг событиям. У тебя нету уже собственного отношения к тому, что происходит вокруг. У тебя нет основания своему собственному существованию. Ты пренебрег своими обязаностями, хотя бы перед матерью, которая ждет лекарств. Ты полностью погружаешься в переживания других, случайно встречающихся людей. Ты делаешь себе больно, чтобы доставить неприятные ощущения другому. Не другому делаешь больно, чтобы ему было нехорошо, а себе делаешь больно. Ты все окончательно спутал. Не воспринял Священного Писания как намек на иную реальность. И вместо того, чтобы приблизиться к Божественному, отдалился от него.]
   ...
   ...
   [Планета Земля увеличила свою скорость. Так говорят. Подобное можно прочесть в интернете. Боже, какие мы беспомощные. Надо что-то делать?]
   ...
   ...
   [Нужны законы, которые откроют человечеству перспективы на будущее. Но такие законы вряд ли будут приняты мировым парламентом, так как они не дадут богатым ещё больше богатеть, а бедным - беднеть.
   Человечество пока живёт по законам хаоса. Московский фундаментализм против чеченского фундаментализма, а чеченский фундаментализм против московского. Вашингтонский фундаментализм против московского, и наоборот. Пекинский фундаментализм против московского, и наоборот. Абсолютный разброд, хаос. Лишь свои интересы. Кто подумает о гибнущем мире человечества? О человек, ты разумное существо! Вспомни о конце света.]
   ...
   ...
   [Более правильная идеология опирается на что-то более устойчивое (стабильное, объективное в своём закономерном повторении). Устойчивое - значит, научное. Наука фиксирует устойчивые закономерности объективного характера.
   Вместо этого идеология предлагает фарс, дабы только быть у власти, разыгрывает комедию с избирателем.]
   ...
   ...
   [За однозначным пониманием Священных Писаний, однозначным пониманием Божественного кроется личный интерес, кроется направленность к выгоде, чтобы человека не просто сбить с толку и шокировать, а утвердить в нём ложное, а значит, нивелировать его свободы.]
   ...
   ...
   [Гадкая жизнь людей; несправедливая. Одни роются в мусорных баках, а другие в ресторанах швыряются пачками долларов. И у людей это считается нормой. Ну, не патология ли социальной жизни? Ну, не деградация? Потом мы хотим, чтобы дети у нас были хорошими, когда в их присутствии мы хлещем из горла водку; да и вообще когда мы имеем в своем образе жизни употребление спиртного, даже в самых мизерных дозах. Сам факт того, что в наш образ жизни введено употребление порченых фруктов, то есть вино, что вредит здоровью, говорит о том, что мы люди порочные. А мы хотим, чтобы дети наши были лучше нас. А они - копия мы. Да еще и усугублённая копия. На языке психиатрии табакокурение и алкоголь - малая наркомания. Наши дети направлены уже к большой наркомании. Они воплощают то, что мы не успели воплотить. Порок живет и передается. Яблоко от яблони не далеко катится.
   Сколько в нашей жизни порочного. Каждый день мы хотим начать жизнь сначала. Потом как будто бы все забываем. Слабы мы. Это беда. Её надо исправлять. Ведь человечество ждут великие дела; или смерть всех.]
   ...
   ...
   [По фольклору мы можем только догадываться об изначальных смыслах. Но мы от них в то же время никуда не уйдем, от этих изначальных смыслов.
   Потому зная истинно жизненное сейчас, мы его угадываем и у древнего человека через фольклор. Мы угадываем даже больше, чем в написанных текстах. Ведь в написанных древних текстах много говорится не об основном, не о главном. Главное все равно оставалось в фольклоре, отбираясь временем.]
   ...
   ...
   [Преображение. Во время молитвы лицо Иисуса Христа вдруг изменилось (Лк 9:29). То есть произошла неожиданность, которая не всегда бывает во время молитвы, неожиданность, которая бывает и вне молитвы, неожиданность, которая может произойти в любом месте, в любой момент времени. Этой неожиданностью является преображение, от чего одежда стала ослепительно белой (Лк 9:29). Превращение одежды в белый цвет является символом, символом Великого Молчания после молитвенного говорения как компенсация за усиленные молитвенные бормотания, как противоположность молитве. Ведь Великое Молчание белого по сути является музыкальной паузой, голосом безмолвия, звуком наподобие молчания, молчания, полного возможностей (В.В. Кандинский). В белом цвете происходит расцвет возможностей для человека. Этот расширяющийся расцвет возможностей одухотворяет компенсаторным процессом после утомительного молитвенного бормотания как усилия звуком, стимулирующим вызывание своей противоположности, то есть затишья, тишины, покоя, безмолвия. Но это безмолвие белое, а значит, не пустое. Оно наполнено возможностями и перспективами на будущее, перспективами будущих становлений жизни. То есть, когда мы говорим о будущих становлениях жизни, мы говорим о бессмертии. Значит, речь идет о преображении как о состоянии невозможности смерти, речь идет о феномене Бессмертия. Этот феномен Бессмертия является нам в белом как музыкальной паузе, наступающей в силу срабатывания компенсации от чрезмерного усиленного бормотания молитвы, как выпрямления психики от постоянства звуков молитвенного бормотания.
   Необходимо отметить, что одежда у Иисуса Христа стала не просто белой, а ослепительно белой (Лк 9:29), что указывает на присутствие света, а значит, просветление Духа в момент, когда лицо Иисуса Христа вдруг изменилось (Лк 9:29). В таком случае преображение Духа можно понимать как его просветление. Притом рядом с Иисусом Христом появляются Моисей и Илия (Лк 9:30, 31). Появление Моисея указывает на то, что преображение-просветление, которое происходит с Иисусом Христом, происходило и с Моисеем, что описано в Ветхом Завете, в книге "Исход". То есть это происходило и раньше. Появление рядом с Моисеем Ильи указывает на сам характер этого преображения-просветления, которое возникло у Иисуса Христа. Символически передаваемое состояние преображения-просветления обнаруживает себя не в ветре, не в землетрясениях, не в огне, а в веянии тихого ветра (В.В. Иванов). То есть речь идет не о грозном образе Бога (В.В. Иванов), а о состоянии Божественного как затишья, которое обретает человек после бурного ожесточенного моления. Притом Моисей и Илия были озарены ярким сиянием (Лк 9:30, 31), что дополнительно указывает на то, что состояние преображения по сути есть состояние озарения, когда все ложное от человека отпадает. Причем озарение сопровождается ярким сиянием (Лк 9:30, 31). Само яркое сияние говорит о том, что главное качество преображения - это просветление. То есть преображение и просветление в данном случае одно и то же, синонимы. Данное преображение как просветление является самым сильным и значительным, у Иисуса Христа. После него уже становится все ясно в жизни. После него человек должен совершить то, к чему он предназначен. После подобных преображений у человека высвечивается ясно смысл его жизни, он уже четко знает свое предназначение на Земле, так как им испытан феномен Бессмертия и ясна цена жизни. Потому Моисей и Илия, как некий символ состояния преображения-просветления, говорили о том, что Христу предстоит свершить перед уходом из этого мира (Лк 9:31). Умаление Христа закончилось в его молитвах. Умаление сменилось сиянием славы (Лк 9:32) как компенсации всех унижений, когда ты подставлял щеку и отдавал последнюю одежду. Умаление, когда ты чувствовал себя гадким утенком, сменилось сиянием славы, когда Вы Боги (Ин 10:34). Это особое состояние преображенности и просветленности. И здесь, в этом состоянии так хорошо (Лк 9:33). Человек в конце концов преображается и просветляется от всех заблуждений. Ложные пути отпадают от него. Он знает смысл жизни. И он затем уже воплощает этот смысл своими дальнейшими деяниями. Такое просветление обрел Иисус Христос. Но такое просветление обрели и Мухаммад, Кришна, Будда, Заратуштра, Лао Цзы. Такое просветление обрели многие гении. В этом все религии едины. Они едины и с нерелигиозным взглядом на мир.
   Человек спасется, когда в нем произойдет преображение, изменение, лицо его вдруг изменится (Лк 9:29). Тогда будут озарения ярким сиянием (Лк 9:31). Об этом преображении или озарении ярким сиянием, а точнее о просветлении говорит не только христианство, но и буддизм, даосизм, мусульманство, зороастризм, об этом говорят иудаизм и индуизм. Об этом говорят все религии, внешне различные (как искусство музыки и искусство живописи), но в сущности одинаковые, говорящие об одном и том же, говорящие о просветлении (или преображении) человека; результатом чего есть одно - катарсис (очищение). Само состояние просветления и есть Бог, а точнее состояние Божественного, или Высшего Состояния Духа. Ведь Бог есть Дух (Ин 4:24), Святой Дух. Этот Святой Дух является основой всех мистических состояний всех религий. В индуизме - это Турия, Мокша, Самадхи. В зороастризме - это Сияние Благого Помысла. В буддизме - это Нирвана, Сатори. В даосизме - это Дао, Ву. В иудаизме - это Явление Господа, Эйн Соф. В христианстве - это Царство Божье, Благодать, Преображение. В исламе - это Знамения Аллаха, Фана. В высших своих проявлениях все эти состояния - одно. Они основания стержня религии - мистики. Основания брахманизма. Основания дзэн-буддизма, чань-буддизма. Основания даосизма. Основания каббалистики, Каббалы. Основания суффизма.]
   ...
   ...
   [Люди едины. Будь они верующие или не верующие ни во что. Не верующие ни во что тоже имеют способность и могут испытывать состояние Божественного характера, состояние Бессмертия.
   Верующие же люди могут быть довольно бесчувственными и не испытывать высших состояний Духа.]
   ...
   ...
   [Все равно мы должны воспроизводить товар, воспроизводить жизнь и предусматривать возможность будущих катастроф, какие бы мы переживания Божественного не испытывали, какие бы мы катарсические состояния не имели в своей душе. Они нам просто помогают, одухотворяют нас, дарят надежду.]
   ...
   ...
   [Современная живопись - зачёркивание всего, шокирование, зачёркивание даже возвышенных, Божественных состояний. Это возвышает, просветляет. Божественно-возвышенное никуда не девается.]
   ...
   ...
   [Непостижимость Божественного. Первая заповедь - это возлюбить Бога. Заметим. Не верить в Бога, а возлюбить Бога. Чтобы возлюбить Бога, его надо сначало испытать. Его надо сначало испытать, чтобы было что возлюбливать.
   Но кто скажет, что он испытал Бога, Божественное, состояние Божественного, феномен Божественного? И здесь уместно вспомнить слова, с которых начинается книга Дао дэ цзин: "Дао, которое может быть выражено словами, не есть постоянное Дао. Имя, которое может быть названо, не есть постоянное имя" (Дао дэ цзин). Или в другом переводе: "Пути, которыми ходят, - не постоянны; имена, которыми называют, - не неизменны" (Дао дэ цзин).
   То же можно сказать и о Новом Завете христиан. А если коснуться истоков, то есть Старого Завета, то здесь речь не о выраженности, не о названности, а о видении, что то же самое; здесь речь о том, что увидеть Бога нельзя (Исх 32:20).
   В отношении постижения Божественного все религии вместе, на одном уровне, в одном положении.]
   ...
   ...
   [Можно видеть Бога лицом к лицу (Быт 32:30). Я видел Бога лицом к лицу, и сохранилась душа моя (Быт 32:30). Если я не видел Бога, то душа и не сохраниться, оскотинеться, окостенеет.
   Но если видел Бога, то есть говорил с ним (Исх 34:29), то в этот момент лицо начинало сиять лучами (Исх 34:29). То есть в Библии речь идет о конкретном состоянии человека. Но в то же время видеть Бога нельзя (Исх 33:20), а точнее, не можно видеть (Исх 33:20). Человек Бога увидит сзади (Исх 33:23), а лицо его (Бога) не будет видно (Исх 33:23). То есть чисто символическая речь идет о конкретном состоянии человека. Человек имеет некое состояние духа и не может вразумить видением своим, это состояние своего духа. То есть он видит его как бы сзади.]
   ...
   ...
   [Священные тексты древних синкретичны. В них представлены и наука, и искусство, и мораль, и многие другие направления культуры того времени. Но то, что касается Божественного, Бога, обязательно мистично. Это определенная прослойка Священных Писаний, прослойка, говорящая о постижении особых состояний духа, состояний лирически-неповторимых для самого человека, состояний Божественных, Божественно-возвышенных. Из всех направлений культуры мистическое ближе к искусству, лирическому искусству, завораживающему. Корни мистического и лирического одни.]
   ...
   ...
   [Основные священные тексты религий (Тора, Библия, Коран, Веды, Упанишады, Авеста, Трипитака, Дао дэ цзин), таких религий как иудаизм, христианство, ислам, индуизм, зороастризм, буддизм, даосизм - это воссоединение различных культурных направлений; таких направлений как наука, мораль, политика, экономика и так далее. В Священных Писаниях можно найти и научные воззрения, доподлинно отражающие объективную реальность. Но главный и основной пласт религии - это мистическое. Мистический опыт - это корень религиозного опыта. Он передает лирично-единичные психические состояния высшего порядка, которые означаются как Божественные, Божественно-возвышенные и несут в себе чувство о невозможности смерти, являя собой феномен Бессмертия как компенсации на страх смерти.]
   ...
   ...
   [Священные Писания - это слоистый пирог, составленный из различных прослоек культуры. Здесь и история, и бытописания, и мораль. Но самая основная прослойка здесь мистическая, передающая единичные психические состояния человека как Божественные, Божественно-возвышенные, как Бога.]
   ...
   ...
   [В Священных Писаниях воссоединены различные направления культуры. Здесь и исторические сведения, и мифы, и мораль, и даже научные сведения, отражающие объективную картину мира, объективную реальность. Но центральное, основопологающее в Священных Писаниях - это мистическое постижение Божественного, постижение высшего состояния Духа.]
   ...
   ...
   [У Бога одно качество и одна характеристика, это свидетельствование, когда он сказал: "вот Я" (Быт 46:2). Человек свидетельствует в себе присутствие высшего. Он свидетельствует как "вот я подлинный". А остальное во мне неподлинное. "Вот я подлинный" - значит, сотворенный по образу и подобию Божьему.]
   ...
   ...
   [Бог - это надприродное, свойство природного. Но это надприродное находится в человеке как надсознательное, как свойство высокоорганизованой объективной реальности (материи) мозга, как проявления в виде преображения, просветления, озарения, вдохновения, одухотворения. Бог или Божественное - это надприродное как нематериальное, как не объективная реальность, а субъективная, как свойство объективной реальности.
   Природное в человеке - это его тело, что представлено в психике как неприродно-подсознательное или сновидческое, медитативное. Неприродно-социальное в человеке - это душа, сознательная жизнь, когда человек в здравом рассудке исполняет то, что наметил, что необходимо ему и всем. Надприродное в человеке - это его дух как надсознательная жизнь, экстатическое, озаренное. Это состояние вдохновения и озарения как преображение и просветление духа.
   То есть: "природное как телесно-материальное и неприродное как свойство телесно-материального мозга и сердца человека".
   Бог - это надприродное в человеке. Ведь Бог есть Дух (Ин 4:24) и Царство Божье внутри нас (Лк 17:21). Часто Бога выносят за пределы человека, так как опираясь на Библию касаются мифологической прослойки (мифологической передающей переживания человека как всесильного, расширяющегося до бесконечности, выходя из ограниченной своей телесной оболочки, при состоянии Божественного), или какой-либо иной прослойки, не учитывая главной составляющей Священных Писаний - мистической как практики постижения самого Бога, самого Божественного.
   В Священных Писаниях можно видеть не только мифологическую, моральную и другие составляющие, но даже и научную. То есть в Священных Писаниях можно обнаружить и научные объективные истины. Но Священные Писания являются как раз не научными текстами, а мистическими, мистически-музыкальными. Они являются практическим способом или технологией постижения Божественного, Божественно-возвышенного.]
   ...
   ...
   [Когда Священные Писания говорят, что посох можно превратить в змею и наоборот, ходить по воде, воду превращать в вино и творить прочие чудеса - это символический показ силы, которую человек приобретает в переживании феномена Бессмертия как компенсации за слабость, приобретает в переживаниях феномена Бессмертия или состояния Бога, Божественного; Бога как Богатства, душевного Богатства, Богатства Духа как полноты, полноты различных состояний и переживаний, среди которых обнаруживается и переживание невозможности смерти.]
   ...
   ...
   [Мы можем видеть массы людей, которые верят в Бога, исполняют обряды и молятся, но никогда не читали Библии, Священных Писаний. Хотя Священные Писания только намек на Божественное. А так это Божественное открывается в человеке помимо слов.
   Священные Писания только определенный пласт постижения Божественного, мистического. А так это многослойности: и история, и мораль своего времени. Но эти история, мораль и любая иная культурная направленость - суть вспомогательные моменты жизненного уклада, служащие постижению Бога, Божественного, Богатства как полноты Духа.]
   ...
   ...
   [Обрести в себе Божественное - проблема. Божественное - это когда человек на некоторое время испытывает полное отсутствие страха, страха смерти, испытывает невозможность своей смерти, испытывает Бессмертие. После этого человек становится просто другим.]
   ...
   ...
   [Почему мы говорим о Боге как Творце? Потому что в человеке действует творческое начало, которое порождает. Но это после обретения состояния Божественного.]
   ...
   ...
   [Бессмертие в иудаизме, христианстве и исламе - это воскресение из мертвых как вечное блаженство после второго рождения. По Библии Бог живет вечно (Втор 32:40; Дан 12:7).
   Бессмертие в индуизме связывается с Атманом и Брахманом. Здесь брахманизм понимает бессмертие как растворение в безличном Брахмане.
   Бессмертие в буддизме связано с Нирваной, в даосизме - с Дао.
   Но везде мы ощущаем намек на состояние духа, когда переживается невозможность смерти.]
   ...
   ...
   [Время сильнее нас. Мы уже не расчитываем на что- либо, если время прошло, упущено.
   Поэтому, не упуская времени, необходимо полностью посвятить себя спасению.
   Потом будет поздно. Мир больше нас. Движения галактик во Вселенной непредсказуемы. Нас может смести.]
   ...
   ...
   [Элохим и Иегове. Название Божественной Сущности в Библии - это Элохим. Есть еще одно название Божественной Сущности - это Иегова (Эрик Нюстрем). "Элохим", значит, "Могущественный". "Иегова", значит, "Господь", "Сущий", "Вечно Неизменяемый", являет себя в делах благодати. "Иегова" имя, которым Бог называет себя, что "Он Существует". Бог объявляет себя, что "Я есмь Сущий", или "Я есмь" (Исх 3:14), то есть "Он дает существование", то есть дающий жизнь (Эрик Нюстрем). "Вижу как бы Бога (Элохима), выходящего из земли" (1 Цар 28:13). "Как бы Бога" - показывает некие особенности в человеческом восприятии, указывает на некое особое состояние человека, отраженное в Библии символически как выходящего из низших состояний человека, подсознательных состояний, которые ближе к телесным, то есть, в символической форме, ближе к земле. Ближе к небесному, а не к земному, в символической форме значит не подсознательное, а надсознательное состояние человека. То есть здесь Божественное как возвышенное восприятие, возвышенное состояние Духа, для реалистичности соединяется с конкретными вещами мира, с указанием на то, что эти вещи Божии. Например, горы Божии (Псл 35:7) как самые высокие горы, кедры Божии (Псл 79:11) как самые высокие кедры. Здесь, например, "Ужас великий от Господа" (1 Цар 14:15) указывает на особенное величие и Божественность этого ужаса. То есть ужас и другие отрицательные состояния человека могут сопровождать состояние возвышенности, Божественности. Если человек "прекрасен перед Богом" (Деян 7:20), то это значит, что он черезвычайно красив. Красота дается через определенные состояния Духа, как Божественные состояния.]
   ...
   ...
   [Помимо исламского и московско-православного фундаментализма особую опасность представляет иудейский фундаментализм, особым образом трактующий Тору.
   Но Тору трактуют и так, что она противоречит всякому здравому смыслу. Тору трактуют так, как там написано, трактуют прямо, без последующих трактовок.
   Но, может, это и необходимо в каких-то определённых случаях? Трактуют прямо, чтобы человек потерял ориентиры, был шокирован. Катарсис - это очищение потрясением. В этом отношении дзен-буддизм на высоте. Дзен-буддистские учителя только и знают, что потрясают своими высказываниями. История с остальными религиями - та же самая. Прямое понимание Священных Писаний шокирует, потрясает своей нелепостью, которая нормального человека, готового к обретению себя, повергает только в смех и печаль попеременно, повергает и тем самым просветляя и преображая его Дух. Не совсем нормальный человек, не готовый к обретению себя, будет носиться с цитатами из Священных Писаний как дурень со ступой и параллельно создавать себе кумиров.]
   ...
   ...
   [Когда мы читаем фразы, подобные той, что "книги, которые он пишет, исходят из его самадхи", то становится ясно, что самадхи, сатори, преображение и тому подобные состояния Божественного по своей сути являются состояниями вдохновения.]
   ...
   ...
   [Если есть воля, концентрация (например, в системе аштанг-йоги или раджа-йоги Патанджали), то Вдохновение, или Царство Божье, или Преображение (или медитация как следующая ступень после концентрации в системе йоги Патанджали), наступает само собой, а тем более Самадхи, Сатори, Мокша.]
   ...
   ...
   [Пятьсот лет человеческой жизни; прохождение сквозь стены... Это символические, метафорические и аллегорические образы в йоге как намёк на Божественное, которое надо постигнуть, обрести. А значит, обрести себя, когда все навязчивые образы умирают.]
   ...
   ...
   [Если мы приобретаем, то должен возникнуть вопрос: а мне это нужно?
   Мне нужен инструмент для работы? Да.
   Мне нужны вещи для удовольствия? Удовольствия какого? Жизненного? Указывающего на полезность?
   Потребления людей не выдержат ресурсы Земли. Аскеза - это способ регулировать потребление, насколько потребление жизненно, насколько оно продуцирует жизнь.]
   ...
   ...
   [Бог - это реальность. Человек открывает её в себе. А все Священные Писания в символической и метафорической формах лишь намекают на существование этой реальности.]
   ...
   ...
   [Люди, писавшие Священные Писания, не могли знать о конце света как о научном факте. Они исходили из наличия неправильного, нежизненного поведения человека. Такое поведение ведёт к конечности существования.]
   ...
   ...
   [Телесное часто противоречит общественным отношениям, сложившимся в сознательной деятельности человека, формируя пристрастия и неповторимую индивидуальность. Уникальность пристрастий возникает при взаимодействии социального и биологического.]
   ...
   ...
   [Что есть дом сумасшедший?
   Когда у всех лишь своё. Тот маньяк Наполеоном притворился. Тот шизофреник вяжет веник ранним утром, но имеет свою ни на что не похожую картину мира в голове.
   Но и вне стен психиатрической больницы такая же история творится. Кто что творит.
   У каждого свои интересы, свои пристрастия.]
   ...
   ...
   [То, что не упражняется, то умирает. И нельзя упражняться по многим направлениям. Ты или исследователь, или художник, или оратор-организатор, или рукодельник. Хотя попробовать себя надобно во многих делах, чтобы стать внутренне богатым, столкнувшись с различными плоскостями жизни. Но придерживаться необходимо одного дела, дабы не распыляться и не терять мастерство, упражняясь во многом. Специализация необходима, чтобы достигать профессионализма. Если ты талантливый художник, но занимаешься проектированием мостов, то ты не совершенствуешься в художествах как художник.]
   ...
   ...
   [Результат связан с характером предварительных напряжений.
   Так в медитации со слезами на глазах выходят одного рода тексты, типа стихотворений в прозе.
   При бормотании в дороге выходят другого рода тексты, выходят стихотворения.
   А при чтении и записи по поводу читаемого выходят третьего рода тексты, выходит эссеистика.
   Результат связан с характером предварительных напряжений.]
   ...
   ...
   [Смех сквозь слёзы, смешно до слёз. В юморе и сатире присутствует всё равно момент трагичности и слёз.]
   ...
   ...
   [Божественное - это вдохновение, смена воли на вдохновение, только по поводу личной жизни и смерти.]
   ...
   ...
   [Желание показать значимость Божественного рождает разговор, рождающий идеи, нарушающие законы природы. Например, вызвать дождь силой воли. То есть желание показать значимость Божественного, кроме того, что есть обыкновенное заблуждение, заблуждение дикаря.]
   ...
   ...
   [Духовное открытие или расширение сознания происходит через каламбур, парадокс. То, что внизу, то вверху, а то, что вверху, то внизу - часто читаешь в мистических текстах. Это методология сбить с толку. Этим сбиванием с толку мистика и религия делают намёк на то, что есть нечто.]
   ...
   ...
   [Героизм открывает перспективу роста духа у человечества. Перспектива есть основание для всего в человеке. Даже прекращение перспективного обновляет человека для перспективы.]
   ...
   ...
   [Дело не в Боге. И не в Библии.
   Библия для всех христиан.
   Но даже в одном православии одни верующие не принимают других. Киевский патриархат не принимает московский, и наоборот.
   В мусульманстве шииты не принимают сунитов, и наоборот. Хотя Аллах один, и Коран один.
   Наверно, это просто связано с исторической болью. Одни делали больно другим. И это остается. Остается, когда не признал, что делал больно. Один народ не хочет раскаиваться в грехах, что делал больно другому народу.
   И сколько такой боли среди народов?
   А нужна солидарность, нужна взаимопомощь.
   Движется конец света.]
   ...
   ...
   [Начало цивилизации общинное. Оно им так и остаётся. Мир больше нас, и есть угроза. Потому люди объединяются в общину.]
   ...
   ...
   [Переживается невозможность смерти, когда исчезает мелочность, исчезает в человеке осознание самого себя, данного социумом. Социум объективирует человека, даёт осознание смертности.]
   ...
   ...
   [От себя не убежишь. От проблем не убежишь. Оставь все. Обратись к тому, к чему призван на этой Земле. Приложи все силы и с сознанием долга исполни свое назначение на земле (Лотреамон). Если даже назначение это маленькое - мести улицы, водить трамвай. Если даже назначение - не командовать полками, не совершать революции в атомной энергетике. Будь ты гений или простой исполнитель, назначение одно: длить, длить жизнь; не прервать ее. И воспрепятствовать концу света. А для этого водить трамвай. Для жизни делать открытия в атомной энергетике, для жизни.]
   ...
   ...
   [Я поднимаю ноги вверх. Сиршасана. Стойка на голове. Кровь сливается вниз и более интенсивно омывает головной мозг. Это оздоравливает. Поможет мне лучше думать, искать выход как спасти человечество, и себя спасти заодно. Затем я принимаю позу сарвангасаны. Кровь сливается к щитовидной железе и, омывая, оздоравливает ее. Так я проделываю комплекс йогических асан. Наполняюсь силами и приступаю к работе. Думаю - как отодвинуть конец света.]
   ...
   ...
   [Во главу угла необходимо положить не просто производство товара, а производство жизни. Производит женщина, которая рожает. Производит художник жизненные эмоции и чувства.
   Необходимо производство жизненного товара. И здесь необходимо различать, что жизненно, а что нежизненно.]
   ...
   ...
   [Поэт выражает свои уникальные переживания, которые самобытны и неповторимы, в соотнесении с объективными проблемами. То же выражает и религиозный мистик в своих Священных Писаниях.
   Но Священные Писания можно понимать и материалистически. Ведь Священные Писания многозначны. Можно понимать, что речь идёт не о надприродном, а о надсознательном, о надсознательных состояниях человека, когда человеку открывается особое состояние сознания, состояние вдохновения, озарения, преображения, просветления, состояние Бога, или Божественного как совершенное состояние, при котором нету противоречия, конфликта.]
   ...
   ...
   [У человечества нету никаких шансов вообще существовать в будущем. Человечество исчезнет просто-напросто. Причина этому - движение космических тел, их столкновение, их трансформации. Цивилизация возникла в силу того, что просто этих столкновений долгое время не было. Не было столкновений с Землей.
   Шанс может появиться, если спасению человечества отдать всё, все помыслы, все усилия. Если всё человечество будет жить только идеей спасения и действовать лишь в этом направлении, тогда, возможно, возникнет маленький шанс.]
   ...
   ...
   [И в культуре Древней Руси, и в культурах африканских племен, и в культуре древних евреев видны общечеловеческие ценности. Человечество же выбирает курс, подобный курсу сионских мудрецов - только для своих культур и народов. Выбирается несправедливость. Несправедливость и на уровне народов, и на личностном уровне.
   Мир несправедлив. Одни имеют огромные деньги и просаживают их в ресторанах, бездумно посевая долларами, нечесно заработаными, а другие не могут свести концы с концами. И как здесь может рождаться человеческий ресурс?]
   ...
   ...
   [Культуры (национальные и прочие) имеют общечеловеческие ценности; но их не замечают. Большие государства (США, Китай, Россия) поделили мир (вместе с маленькими государствами) на сферы влияния. И тянут одеяло на себя, проводя в жизнь свою патологическую философию.
   Отсюда и кризис, мировой кризис. Человечество не объединено по ликвидации экологических и иных проблем.]
   ...
   ...
   [Для сообщества хаос нужен, чтобы обновиться?
   Для человека - да! Гуру кидает ученика в хаос своими высказываниями. Ученик обновляется.
   Сообщество же должно жить идеалом, пополняющимся в направлении жизни, жизненности, жизни ради вечной жизни, вечной жизни в реалиях.]
   ...
   ...
   [Религиозные тексты символичные и многозначные. Потому религию можно по-разному понимать. Религию можно понимать и как сплошное свободомыслие. Например, дзэн-буддистское "Встретил Будду - убей Будду" так и пышет свободомыслием. Правильное понимание религии - это сплошное свободомыслие; более того - это сплошное умирание в человеке устаревшего мышления. Религиозное свободомыслие можно найти и в христианстве и в исламе. Оно оттенено, так как существуют неизменности, которые не касаются постижения Божественного, а представляют исторические, бытовые, философские и моральные принцыпы древних людей. Но подобные неизменности меняются, меняется взгляд на них. Подобные неизменности корректируются, предварительно превратившись в иносказания, в символы, аллегории и метафоры.]
   ...
   ...
   [Когда "Новый Завет" говорит "бодрствуйте всё время", то имеется в виду "будьте бдительны". Такая маленькая фраза как "бодрствуйте всё время" уже иносказательна, символична, метафорична, аллегорична и многозначна. Её можно понимать во многих значениях, если ещё учитывать контекст, из которого она выхвачена. Эту фразу можно трактовать и в контексте других религий. Например, индуизма. Так Шри Рамана Махарши говорит, что нельзя следовать за возникающими мыслями, необходимо оставаться в собственном Я. И это необходимо делать всё время. Но не это ли - бодрствование всё время? Не это ли подлинное бодрствование, подлинная бдительность, когда включена воля?]
   ...
   ...
   [Когда Христос выгонял менял из храма, то проявил несдержанность. Христос живой человек.
   Но дело не в этом. Дело не в несдержанности. Просто в Библии жизненные истории, где есть всё. Но суть в том, что эти истории сплош символичны. Это касается и несдержанности. Человеку, постигшему Божественное, свойственны и слабости, несдержаность, например. Но он всё равно на порядок выше других.]
   ...
   ...
   [Дарвинизм не противоречит христианству. Другие научные теории - тоже. Просто надо понимать Библию как символ, понимать намёк Библии на Божественное как реальность, которую человек должен постигнуть на личном опыте.
   А многие понимают Библию дословно. Например, религиозные фундаменталисты. Но Библия аллегорична, символична, метафорична и является лишь намёком на Божественное, которое человек должен обрести лично.]
   ...
   ...
   [Не стоит искать Небо на Небесах (А. Клюев). Всесильный (Бог) творил не небо и землю, а Небесное и Земное как символы, многозначные символы. Одно из значений неба (Небесного) - это надсознательная сфера человека, его интуиции, прозрения, вдохновение, озарение, просветление, преображение, что существуют в человеке наряду с сознательной, волевой сферой повседневного бодрствования человека; наряду с подсознательной, сновидческой, галлюцинаторной сферой. Подсознательное - это одно из значений земли (Земного).]
   ...
   ...
   [Осознаем присутствие Бога вдруг мы.
   Чуем "присутствие". Ощущаем некое "присутствие".
   Это Бог? Да! Это Бытие? Да!
   Это спасение, спасение для души, для духа. Ведь отошло излишнее.]
   ...
   ...
   [Человеческая цивилизация ходит по лезвию бритвы. В будущем Земля будет нивелирована другими планетами и звездами при столкновениях.
   Человечество может уцелеть, лишь проводя активную экспансию близ лежащих планет. Активно расселяясь по солнечной системе и за ее пределами, есть шанс сохранить жизнь; и когда Земля погибнет вместе с человеческой цивилизацией, то сохраненная жизнь за пределами Земли уцелеет. Тогда можно восстановить погибшую цивилизацию.
   Ещё чтобы уцелеть, надо проникнуть познанием вглубь макро- и микромира, овладеть энергиями.]
   ...
   ...
   [Человек, делающий некачественную продукцию, не очень хорошую музыку и картины, не очень качественную мебель, находится в более престижном положении в сравнении с человеком, занимающимся пустым времяпрепровождением, бездельником, не реализовывающим себя.
   [В первом случае есть шанс сделать лучше музыку и картины, сделать лучше мебель. Во втором случае - уходишь безвозвратно как и не жил.]
   ...
   ...
   [Человек развился. Он многое может. Космонавтика. Генная инженерия. Пора бы подумать о собственном выживании в будущем.
   Своим развитием человек, между прочем, может сам себя уничтожить. Взять хотя бы гено-модифицированные продукты питания. Там даже не уследишь, как начнёшь поглощать вредные для организма вещества.
   И так во многих направлениях культуры. Не только материальной, но и духовной. Музыка, например, повергающая человека в стрессовые, патологичные состояния. Это что, надо для разрядки? Или это путь в никуда? Надо выяснить, разобраться - и жить.]
   ...
   ...
   [Cолидарность есть основание выживания человечества в целом. А ростки солидарности закладываются в быту, в мелочах, когда миришь рассорившихся друзей, детей, супругов, когда сближаешь людей различных национальностей и различных религиозных верований.
   Тенденции к солидарности нащупываются во всей инонаучной картине мира, то есть в религии, мистике, эзотерике, эстетике. Тенденции к солидарности проливаются в конечном результате воздействия инонаучной картины мира на человека, то есть в ее катарсичности. Катарсис в человеке может появиться от взгляда на океаническую волну или от отдельно услышанного голоса, когда от одного слушанья слез уже не сдержать, а всего человека пробивает до нутра. От голоса, а тем более от пения слезы наворачиваются на глаза. Это проявление катарсиса, то есть очищения. Это бывает от восприятия природы, от восприятия музыки, от молитв или медитации; например, дзен-буддистской медитации, когда достигается такое углубленное расслабление, что не только слезы текут из глаз, но и слюна - изо рта, сопли - из носа.
   Катарсис не праздность, а необходимое движение для обновления души. А праздности фактически не находится места в жизни человека. Все в человеческой жизни служит спасению. Солидарность тоже этому служит. Всё в человеческих жизнях служит тому, что необходимо сделать для спасения.
   Праздно ли утешение? Праздно, если оно не работает на спасение. В этом надо разбираться: что служит спасению. Но ярким проявлением отсутствия праздности является та ситуация, когда человек несет свой тяжелый крест по жизни, когда человек не занят праздным поиском Бога во свое благо, когда он чувствует "присутствие" (или пребывание Бога повсюду и рядом), а не гонится за божественной благодатью как за наркотиком, чтобы доставить лишь себе удовольствие, гонится не ради мира солидарного, не ради счастья, и даже не ради иллюзии, работающей во спасение. Если истина жутковата, непосильно тяжела, может убить человека, расстроить его, то во имя спасения хороша и иллюзия, но если во имя спасения всех. Если иллюзия утешает и побуждает к жизни, во спасение самой жизни будущих поколений, то такую иллюзию не следует отбрасывать как ненужный хлам. Во спасение жизни должно работать всё. При этом необходимо верить в возможность спасения и отторгать все устаревшие привычки и обычаи. Кто-то верит в жизнь после смерти, в то, что когда придёт смерть, не всё в нас умрет, в то, что люди встретятся вновь после своей смерти. Кто-то не верит в это, по-иному понимая Библию как многозначный текст. Но здесь необходимо оценивать реальную ситуацию формирования и изменения человека и насколько эта ситуация работает во спасение жизни в будущем. Скудость, лишенность, нищета, когда "блаженны нищие духом" (Библия), или богатство, полнота - все равно. Необходима оценка - как это работает во спасение жизни в будущем. Или суеверия. Их вред. Здесь тоже необходима оценка вреда в будущем. Или утешение и вера, или неверие. И тоже, как эти положения работают во спасение жизни в будущем.
   Что поможет спасти жизнь в будущем? Иллюзия, что во всем этом мире есть какая-то цель? Или факт, что изначальны бесцельность и случайность? Случайность возникновения мира. Невзирая на присутствие туманных взглядов на изначальность мира, необходимо все же четкое понимание обязательности смирения и милосердия, понимание - ради чего мы должны проявлять это смирение и милосердие. При этом должен быть возврат опять к положению о спасении жизни в будущем. Ради этого и смирение, и милосердие, и умаление себя в ничто (как по Библии, отдать последнюю рубашку и не судиться, подставлять другую щеку, если ударили по одной), и религиозная иллюзия.
   Религия - опиум для народа, для человека. Но это тот опиум, который стимулирует опиоидную систему и выработку опиоидных пептидов собственного организма человека, так как это делает и искусство. Это не тот опий, который вводится извне как инородное химическое вещество путем укола шприцом. Потому это может быть не такой страшный опий для человека. Необходимо выяснить, как он работает на идею спасения жизни в будущем.
   Дать человеку опий в виде религиозных синтенций или музыкальных мелодий и стимулировать выработку опиоидных пептидов в организме, еще не значит - разрушать организм, как это происходит при введении извне в организм такого наркотика как опий.
   Вещества опиоидной системы человеческого организма, такие как эндорфины, энкефалины, а также "анандамедиаторы" (серотонин и прочие), вырабатываются тогда, когда в человеке поселяется гармония, воздействуют религиозные синтенции, лирическая музыка, при переживании экстатических состояний. Но при сильных болях синтез эндорфинов и энкефалинов недостаточный. И в человеке исчезает состояние счастья, исчезает Божественное. Когда Христа распинали на кресте и от болей в его теле снизилась достаточная концентрация опиоидных пептидов, он тогда утерял состояние Божественного. Потому под конец Христос говорил: "Боже мой, боже мой! Для чего ты меня оставил?". У Христа была вначале своя воля, при которой низкая концентрация опиоидных пептидов в теле. Но волевые усилия всегда сменяются своей противоположностью, то есть вдохновением, преображением или состоянием Божественного, Царства Божьего, при котором увеличивается концентрация опиоидных пептидов в теле. Тогда Христос говорит в молитве "Да будет воля Твоя", а не его, не Христова. Его воля исчезла, умерла. Вместо воли возникло вдохновение, при котором некая сила, некое присутствие диктует Христу, что ему делать. Но при сильных болях, когда Христа распинали на кресте, концентрация опиоидов в теле упала, вдохновение исчезло.
   В жизни человека возможно утешение, возможно довольство, но не праздность, не праздное времяпрепровождение, без трудов, без усилий, праздность, чтобы не нести свой тяжелый крест, напрягая волю во спасение жизни, волю, которая затем сменится вдохновением. Не нести тяжелый крест - есть грех. Ведь это не спасает жизнь в будущем.
   Вера в "загробную жизнь" и "воскресение плоти", и восприятие настоящей жизнь как временной и переходной к загробной - результат неправильного понимания Библии, непонимания, что есть "загробная жизнь", непонимания, что есть "воскресение плоти". Библия символический, метафорический, аллегорический и многозначный текст, а не понимаемый дословно. Потому "загробная жизнь" - это символ жизни "иной", "воскресение плоти" - символ "второго рождения" человека, рождения в Духе, когда человек обретает свою подлинную природу, не двойственную, сопровождающуюся страхом смерти, а Божественную, как вдохновение, переживание невозможности смерти.]
   ...
   ...
   [Традиция и стереотип. Традиция как тактика выживать является условием существования (Д. Володихин, С. Алексеев, К. Бенедиктов, Н. Иртенина). Но и традицию связывают со сверхценностью, которая включает объяснение смысла жизни (Д. Володихин, С. Алексеев, К. Бенедиктов, Н. Иртенина); но которая имеет и субъективный момент.
   Связь со сверхценностью - это тоже для выживания. Сверхценность - это всегда разговор об идеальных состояниях человеческой души, когда в ней нет конфликта между "надо" и "хочется". То есть, когда человек регулирует себя.
   Через традицию человек регулирует себя, регулирует свою деятельность. Эта регуляция осуществляется заданием устойчивых ориентиров в постоянно изменяющихся условиях (В.Б. Власова), где на первый план выходит не просто выживание человека в природно изменяющихся условиях, а выживание всех (всего сообщества) в силу зависимости от исторически созданных обстоятельств социума, его культуры, которая порождает стереотипы (проторенные дорожки), стереотипы как помогающие, так и мешающие выжить. Стереотипы, как проторенные дорожки, по которым легко и быстро идти, мешают, когда наступают периоды значительных изменений, требующих инноваций (не проторенных дорожек, а дорожек с затруднениями, когда не знаешь куда идти), инноваций, а не традиций для выживания. Инновация, принимаемая сообществом, и стереотипизируясь превращается в традицию, стойкость которой зависит и от субъективного фактора (В.Д. Плахов). Динамичность же традиции задает общую направленность (Э.С. Маркарян), направленность всем творческим процессам, которые в человеке. Тогда трудно устоять предрассудкам (которые в таком случае побочны), которые оставляет после себя традиция, традиция, отжившая свое. Но предрассудки большей частью остаются в верованиях людей, верованиях, которые стимулируют, снимают напряжения, страхи и всякие беспокойства, верования, придающие личности целостность (М.А. Попова). Вера дает уверенность. Хотя и сомнения свойственны и нужны человеку. В таком положении вещей даже трудно предполагать, что перевесит в будущем, перевесит традиция или инновация по тому или иному вопросу. Но в подобных положениях все же содержательность и значимость для будущего в целом остаются за самой общей направленностью (Э.С. Маркарян), куда направлен социум в целом. Общую направленность на будущее дополняет стимулирование возможностей в этом будущем, стимулирование возможностей средствами искусства и религиозно-мистической культуры как искусства. Но эти возможности уже заложены в прошлом, в классических формах, составляющими которых являются простота, чистота симметрии, глубина мысли (Йоханнес Ирмшер, Ренате Йоне). Эти классические формы являются показом воочию мировоззренческих ориентиров. Ведь без мировоззрения происходит патологическое нарушение высшего чувства ориентирования (А. Швейцер). Но и мировоззрение в определенных традициях может давлеть над субъектом и с помощью традиционно настроенных концепций может осуществляться манипуляция поведением человека. От этого охраняет человека символический момент в традиции, передающей культуру от поколения к поколению. Культура находится в символическом и в религиозно-мистическом (религиозно-мистическом как видом искусства) отношении с пространством, в котором она желает осуществиться (О. Шпенглер). То же понимается и в отношении времени. Время в истории разное. В древности время ощущается как изменчивый ритм (Н.Н. Петрухинцев). То время мифа как явления вневременного. Внутри мифа времени не существует (Н.Н. Петрухинцев); в нем нет истории (Н.Н. Петрухинцев), а есть цикличность, постоянное возвращение к первоначальному времени. Эта цикличность времени сменяется финалистичностью, то есть движением от сотворения - к концу, и к слиянию времени с вечностью в средние века (А.Я. Гуревич). То есть представление о времени в истории менялось; менялось вплоть до современности, когда ощущается конец всему. Время меняется и у конкретного человека, что служит фактором его выздоровления. Хотя, помимо времени, может быть целый комплекс факторов, создающих благоприятный эффект выздоровления (А.В. Климова). Но очень важным остается изменение психологического времени, что может значительно происходить, когда человек оказывается в окружении нового социума. Новый социум может окружать человека. Но может приходить и со стороны, и влиять на культуру, язык, как это было с кирилло-мефодиевским болгарским влиянием в отношении русского языка. В этом отношении русская художественная литература сопротивлялась кирилло-мефодиевскому наследию в языке; и лишь после Пушкина болгарский туман исчез (Г.Г. Шпет). То есть сформировался определенный культурный языковый феномен. От него человек тоже уходит все к новым и новым феноменам. Мир меняется. Социальное окружение меняется. И человек должен успевать за этими изменениями, чтобы быть адекватным тем обстоятельсвам, которые предоставляет жизнь. А жизнь предоставляет, или формирует, все новое и новое психологическое время в человеке, предоставляет и формирует новое социальное окружение. Это социальное окружение требует от человека жертвы. Освобождение же от государственного насилия происходит при осознании необходимости жертвы общему делу (М.М. Пришвин). Значимость жертвы общему делу усилилось с того момента, когда человечество стало единым целым. Человечество своей жизнью стало единым целым (В.И. Вернадский), и с этого момента в отдельности некому жертвовать что- либо. Жертвовать осталось общему делу. Ведь человечество является единым целым (В.И. Вернадский). В этом целом предполагается включение в общее дело каждого человека. Если не включен человек в общее дело, то он виновен. А такие ценности как равенство и свобода часто служат прикрытием для сохранения иллюзии невиновности (Н. Луман). Эти иллюзии всплывают, когда забывается, что энтропия неуклонно возрастает до паралича (И. Стеклова). И потому необходима практическая жизнь во имя спасения. Да человеку вообще действительность не дана непосредственно в форме объекта, в форме созерцания. Она, эта действительность, дана ему в форме активно-деятельностной общественной практики. (В.А. Босенко). Не только созерцание, но и логика мышления у человека лишь логика реального дела (В.А. Босенко). И эта вся деятельность человека направлена на спасение, на сохранение гомеостаза не только своего организма, но и организмов окружающего сообщества. Человек должен постоянно корректировать свою деятельность в силу изменяющейся действительности, чтобы в нем не скапливались предвзятости. Содержащаяся в человеке предвзятая его сущность (Г.Б. Корнетов) мешает ему прогрессировать в постоянно меняющейся обстановке, прогрессировать в направлении служения людям. Другая помеха, препятствующая прогрессу на социальном уровне, - это несправедливость. Что есть справедливость? Справедливость - это когда "доход" человека пропорционален его "вкладу" (Д. Майерс).
   Человек, отторгнув компиляции, уводящие от истины, открытый для всех влияний (В.В. Розанов) без предвзятостей, живущий в справедливом обществе, может многое. В противном случае он сжат в ничто. Тем не менее культура как достояние человеческого коллектива принудительно навязывается человеку. Эта принудительность навязывания существует в силу несовершенства формы культуры (З. Фрейд). Хотя и сам человек не имеет спонтанной любви к труду. У него доводы разума бессильны против страстей (А. Печчеи). Бессилие разума против страстей у конкретного человека приводит в конечном счете к власти людей, проводящих патологическую политику, когда политика определяется стихийными реакциями населения (П.С. Гуревич), населения, у которого разум бессилен против страстей. То тогда к власти приходят люди, которые воплощают в жизнь истины, не наукой установленные, а истины, существующие в силу страстей, пристрастий, пристрастий тех или иных групп населения. Спасение людей может быть сориентировано лишь в направлении использования научных данных.]
   ...
   ...
   [Инонаучная картина мира. Инонаучная картина мира субъективна. Это субъективные состояния других людей, которые мы находим и у себя и которые нас поддерживают в силу своей положительности.
   Но субъективные состояния человека могут быть и отрицательными, патологичными, не поддерживающими нас. Такие состояния не входят в инонаучную картину мира. А точнее, они - оттеняющий фактор в инонаучной картине мира.]
   ...
   ...
   [В человеке, очистившимся от излишнего, от избытка побуждений, остаётся жизненно-незыблемое душевное состояние, которое даже смерть не может прекратить. Это состояние бессмертия. При этом переживаемом состоянии смерть не в состоянии прервать музыку души, льющуюся бесконечно (В.А. Грехнев). Причины этому могут быть две, причины, действующие одновременно. С одной стороны в человека вливаются недостающие положительные переживания, компенсирующие недостачу. На фоне страха смерти уже есть противоположность - это всё остальное. С другой стороны человек очищается от тяжёлых гнетущих переживаний, переживаний страха смерти. В результате установления равновесных состояний между "надо" и "хочется" и избавления от страха смерти может возникнуть состояние Бессмертия.]
   ...
   ...
   [Может, вначале надо сильно бояться, бояться смерти, чтобы потом уже ничего не бояться? Чтобы потом что-то оборвалось внутри и ты стал свободным.]
   ...
   ...
   [В человеке постоянно образуются новые ценности, которые являются путеводными звёздами, направляющими человека к более устойчивому состоянию при натиске окружающей среды. Однако в человеке не только образуются новые ценности, но и разрушаются старые, отжившие своё, не соответствующие новым ситуациям окружающей среды. Лирическое начало в человеке играет роль разрушителя устаревших, отживших своё ценностей. Лирика, конечно, выражает чувства человека, имеющие определённый ценностный статус. Но она является и орудием, разрушающим культуру, а не только вместилищем её ценностей (Дж. Каллер). Моменты разрушения всего устаревшего в человеке сопровождаются переживанием особых состояний сознания. Эти особые состояния человеческого духа способны передать лирическое начало в человеке, состояние, которое пронизывает литературу, искусство, мистику, эзотерику, религию. Так, субъекты речи в стихотворениях переживают необычные душевные состояния (Дж. Каллер), среди которых находятся состояния, сопровождающие процессы разрушения устаревшего в человеке. Здесь можно сказать, что не только созидание нового, прогрессивного, соответствующего изменившемуся миру является ценным в человеке. Ценным является и очищение психики от устаревших схем, предвзятостей, предвзятых мнений, не соответствующих реалиям. А лирика выражает не только чувства, связанные с повседневной жизнью, но и с трансцендентными ценностями (Дж. Каллер). Лирика пытается воплотить трансцендентное (Дж. Каллер), то есть связанное с теми состояниями сознания, которые перешагнули за пределы обычных, повседневных состояний человека. Это изменённые состояния сознания, состояния транса, трансового экстаза. Само слово "трансцендентное" вмещает в себя слово "транс". Транс и трансовые состояния бывают тоже разные. Но среди них обнаруживается трансово-экстатическое состояние, при котором разрушаются устаревшие, закостиневшие структуры сознания. В процессе разрушения закостеневших структур сознания человек очищается от устаревшего и испытывает состояние просветления, преображения души. Лирика кроме смыслов пытается передать доподлинно подобные непередаваемые состояния просветлённости духа, прибегая к обозначениям категорией возвышенного, пытаясь передать, отобразить некое надсостояние Духа. Религиозно-мистическое - это надсостояние Духа, понимается как Божественное, Божественно-Возвышенное. Возвышенное указывает на высшее состояние человеческого Духа, в противоположность низменному, телесному, инстинктивному.]
   ...
   ...
   [Лирическое является духовным автопортретом (А. Сохор) человека, который творит это лирическое. В этом духовном автопортрете человек передаёт массив переживаний, выявляющих утончённость чувств автора, но также и те состояния, когда человек лишается чувственности, страха. В этом массиве переживаний передаются противоречивые и единичные психические состояния (Л.Я. Гинзбург). В некоторых единичных психических состояниях можно видеть высший уровень проявления утончённости чувств или их отсутствие как высшее состояние, полностью лишённое страха смерти. Они являются показателем или утончённости, или огрублённой дикости, показателем полноты, когда переживаются совершенно противоположные состояния Духа.
   Лирическое раскрывается, когда "Я" человека становится другим (В.В. Бибихин). Этот другой удивлён самому себе. Лирическое "Я" в этот момент с удивлением видит себя (В.В. Бибихин), а говорение про это есть лирика как поступок. В нем даже разговор о смерти имеет насыщенность красоты (В.В. Бибихин). Даже говорение о смерти имеет пробуждение, момент подъёма, восхождения к вершинам себя, момент возвышенности. Здесь всегда наличествует момент полноты, когда человек находит самого себя как совершенство. Здесь присутствует лирическое. В нём что-то отделяется от реального авторского "Я", отделяется в виде некоего лирического героя. Но в нём нечто и слито с биографической реальностью этого авторского "Я", слито с образами, отражающими состояния и переживания, встречающиеся в реальной биографии. Среди этих состояний и переживаний, встречающихся в реальной биографии, есть состояния и переживания, при которых смерть человеку представляется невозможной (У. Джеймс). Это есть состояние Бессмертия, состояние Бога, Божественного.]
   ...
   ...
   [Искуственное усиление экстаза приводит к катарсису, то есть к очищению. Очищение происходит посредством сострадания и страха (Аристотель). Искуственно - это органический плач о гибели, то есть о смерти, а значит, в состоянии ужаса, при созерцании глазами, но не содрогании сердца человек усиливает сострадание, что разрешается радостью, компенсируется радостью. Здесь страх смерти в человеческом сердце находится рядом с утверждением жизни среди смерти. То есть искуственно усиленный страх смерти повергает человека в состояние, когда гибель человеком переживается с улыбкой. Искусственно плача, плача о гибели, человек усиливает сострадание. В результате - катарсис. И переживается состояние Бессмертия, когда смерть кажется невозможной. Когда смерть кажется невозможной (У. Джеймс), тогда человек испытывает Божественное, состояние Бога.]
   ...
   ...
   [Наука предвидит возможность спасения жизни. Искусство предчувствует возможность будущих становлений человека.]
   ...
   ...
   [Наш Млечный Путь и Туманность Андромеды сближаются со скоростью триста тысячь миль в час (М. Томпсон). Значит, может быть столкновение этих двух галактик. Эти галактики могут и задеть друг друга. Встреча этих двух галактик произойдёт через пять миллиардов лет. Через тех же пять миллиардов лет Солнце прекратит своё существование. Срок его существования - пять миллиардов лет. Оно прожило свою первую половину - пять миллиардов лет. Осталось ему существовать ещё пять миллиардов. Хотя через два миллиарда лет, задолго до гибели Солнца, на Земле возникнут такие условия, в которых живое существовать не сможет. Два миллиарда лет - это совсем немного, чтобы решить подобные жизненные задачи. Этого времени даже маловато. И надо спешить?]
   ...
   ...
   [Воздвигнуть такие постройки на Земле! Произвести такие строительства! А над ними висит тяжёлое небо в облаках.
   Может, как-то позже решится вопрос тяжести неба над человеческими головами, сооружающими в проектах и реализующими их, эти проекты, в реалиях строений?]
   ...
   ...
   [Есть люди, которым знакомо состояние Божественного (Д.Л. Быков), состояние Бога. После переживания подобных состояний часто идёт полоса творческих всплесков. Среди них и гибельные предчувствия (Д.Л. Быков). Творческие всплески с гибельными предчувствиями приходят после усилий. Эти усилия имеют различную форму. Это и сочинительство на ходу, чему помогает ритм ходьбы; и письмо, лёжа в постели; и письмо после бессонной ночи, часто проведённой в шатаниях по городу; и письмо на чём угодно и когда угодно (Д.Л. Быков). При этих усилиях как сочинительстве человек может тихо "гудеть", как бы проборматывая слова про себя; или певуче бормоча с полузакрытыми глазами, проверяя строку на звук, и каждую строку подолгу обдумывая отдельно (Д.Л. Быков). При этих усилиях и проговариваются стихотворные строки вслух, и мыслятся целые строфические периоды (Д.Л. Быков). Форма может быть всевозможной. Но она вплетается и сплетается с совершенно иным. Она сплетается с особым поэтическим состоянием, случающемся не так часто (Д.Л. Быков). Но случающемся; просто случающемся. И там уже нет усилий, прилагаемой воли. Там просто всё течёт свободно. То вдохновение - в противоположность воли. Оно разное у поэта и организатора. Стихи у организаторов по большей части плохие, как и у большинства хороших организаторов (Д.Л. Быков). У хороших организаторов иное вдохновение, чем у поэтов или музыкантов. Но в высших своих пределах, - во вдохновении в отношении жизни и смерти в целом, вообще, в полном охвате, в Божественном, в Боге как Богатстве, Богатстве как полноте, душевной полноте как состоянии полноты, - одно; здесь в высших своих пределах состояние одно и то же. Высшее одно и то же во всех. В нём нету ни малейшего сомнения. В жизни у каждого процент сомнения разный. У поэта сомнений много, у организатора - мало. Пастернак, например, ежесекундно сомневался в себе (Д.Л. Быков). Сомневался и испытывал полное отсутствие сомнений. Обретал через потерю и рождался через смерть (Д.Л. Быков). То есть радикально сменялся. Погибал и заново рождался, испытывая второе рождение. Передавал всё это испытанное, значит, безобманно передавал инстинкт жизни, значит, жил подлинно. Через подобное человеку являются лирические переживания. В них уже не думаешь. В них чем меньше думаешь, тем вернее сочиняешь, пишешь (Д.Л. Быков). В них творческая грусть (Д.Л. Быков), печаль. И эта печаль светлеет. И эта печаль, наконец, светла. Печаль светла. Просветление от искусства. Искусство исцеляет.]
   ...
   ...
   [Поразительное сходство лап и ног лягушки и человека. Бицепсы, трицепсы... Какое сходство! Но и уникальное различие. Одно дело лягушка. А другое дело человек, духовное существо; высоко духовное существо. Оторвал у лягушки лапы, поджарил и съел.]
   ...
   ...
   [У каждого есть свои маленькие слабости. Они допускаются. К ним необходима толерантность. Не стоит ломать копья по пустякам. Но есть и главное, жизненное. И к противникам этого главного и жизненного толерантности не должно быть.]
   ...
   ...
   ["Медовая волна" (Ригведа IV,58,1); "медовая волна" (то есть бесстимуляторная пища, а в данном случае - бесстимуляторное питьё, то есть не возбуждающее и не успокаивающее, не меняющее естественное состояние человека) "поднялась из океана" (Ригведа IV,58,1), поднялась из стимулирующего человека питья. Ведь "океан" (Ригведа IV,58,1) - это вода, смешанная с выжатым соком сомы в ритуале приготовления напитка бессмертия (Ригведа IV,58,1). И здесь океан понимается как стимулятор. Так вот, эта "медовая волна" (Ригведа IV,58,1) "С сомой она приобрела свойства амриты" (Ригведа IV,58,1). И здесь Сому и Амриту как результирующее можно понимать не как внешний стимулятор, а как стимулятор, возникающий внутри человека, по причине "медовой волны", то есть употребления бесстимуляторного питья. Бесстимулирующее питьё, через которое с Сомой, принадлежащей человеческому телу, обретается свойство Амриты, "Что есть тайное имя жира" (Ригведа IV,58,1), так как явно (а не тайно) приобретается лишь Сома (а точнее подобие Сомы) со стимуляторным питьём. Но здесь так же "тайное имя" (Ригведа IV,58,1) выступает и как скрытая суть предмета. Скрытая суть предмета в данном случае есть мистическое отождествление жира с поэтической речью (Ригведа IV,58,1), то есть с напряжением, концентрацией, с волевым усилием (Ригведа IV,58,1). И здесь поэтическая речь не просто волевое усилие или воля. Здесь поэтическая речь, или волевая речь, есть "Язык богов", то есть воля Божественная, воля во спасение жизни. Такая воля во спасение жизни приводит к Божественному вдохновению, в котором человеком переживается состояние невозможности смерти. Поэтому "Язык богов, пуп бессмертия" (Ригведа IV,58,1). Подобной трактовкой Священных Писаний, в данном случае Ригвед как религиозной поэзии (Т.Я. Елизаренкова), можно продемонстрировать совершенно нетрадиционные подходы к пониманию священных текстов. Это связано с тем, что религиозная поэзия и вообще Священные Писания являются текстами символическими, аллегорическими, метафорическими, а значит, многозначными. То есть в этих текстах присутствует много значений, которые рождаются в человеке зачастую в зависимости от его личного опыта постижения Божественного. В данном случае нетрадиционный подход связан с тем, что Сому и Амриту обычно связывают со стимулирующим напитком, напитком, который пьётся человеком как стимулятор поэтического вдохновения. Но от этого можно получить лишь подобие Сомы и Амриты. И в данном случае Сома и Амрита - стимулятор не внешний, а внутренний, производящийся в человеке, так как здесь речь идёт о "медовой волне" (Ригведа IV,58,1) как внешне употребляемом бесстимуляторном продукте.
   То есть древние арии имели понимание не только о внешних стимуляторах, употребление которых приводит к поэтическому вдохновению, но и о возникающих внутри человека стимуляторах (Соме и Амрите), ведущих не просто к вдохновению, но к Божественному вдохновению, при котором человеком переживается состояние невозможности смерти, переживается Бессмертие или Амрита. В данном случае "медовая волна" (Ригведа IV,58,1) "поднялась из океана" (Ригведа IV,58,1), поднялась из океана как из всего стимулирующего. И "Пусть достигаем мы той твоей медовой волны, Что принесена на слияние (с водами) на поверхность вод!" (Ригведа IV,58,11). Слова Ригведы "на поверхность вод!" (Ригведа IV,58,11) указывает о предпочтении для человека Сомы и Амриты, возникающих из глубин человеческого Духа, а не приходящих извне со стимулирующими веществами, дающими лишь подобие Сомы и Амриты. Сома и Амрита, возникающие из глубин человеческого существа, выносятся "на поверхность вод!" (Ригведа IV,58,11), вод как стимулирующего, на поверхность вод стимуляторов, на поверхность - как более важное и значимое для человека.
   Состояние Бессмертия высекается человеком в его внутреннем мире активностью. Активность может смениться особым видом покоя. То есть не всяким покоем, а особым видом покоя или другими словами - состоянием Бессмертия, состоянием Божественного.
   Подобие состояния Бессмертия, или состояния Божественного, обретается через внешние стимуляторы. Например, в виде напитка Бессмертия Амриты. Но это лишь подобие состояния Бессмертия. Потому Амриту в Ригведах понимают двояко - и как внутренний стимулятор, и как подобие внутреннего стимулятора, возникающее при внешнем употреблении стимулирующих веществ человеком.
   "Язык богов, пуп бессмертия" (Ригведа IV,58,1). Но какой язык богов? Что он собой представляет? Молчание! Тишину!
   Молчание - это и есть язык богов. Оно возникает после стимулиования речами. Стимулирование и отсутствие стимулирования. Это и есть ключ к Божественному. И всё это начинается с телесного, с пищевых запретов, с постов. Например, вегетарианство. Вегетарианцы унылые, нерадостные, не весёлые. У них пониженый тонус без мясной пищи. Но это оборачивается стимулирующими всплесками синтеза "веществ счастья".
   Кришнаизм вообще отбрасывает стимулирующий эффект мясной пищи. Но получает иные стимулирующие эффекты внутреннего характера. Христианство временно отбрасывает стимулирование животной пищей. Но имеет стимулирующие эффекты иного характера, внутреннего.
   Во всех религиозных системах (индуизма, зороастризма, буддизма, даосизма, иудаизма, христианства, ислама) бесстимуляторность (без возбудителей и успокоителей, меняющих естественное состояние) хоть в каком-то виде присутствует. Можно выбрать любой вид бесстимулированого образа жизни. Особенно не предполагается стимулирование спиртными напитками, крепким чаем или кофе, а тем более наркотическими веществами. Если определённое время не будет стимулирования извне, то изнутри организма будет синтез собственных стимуляторов, или "веществ счастья", то есть анандамедиаторов, энкефалинов, эндорфинов. Это на телесном уровне. На уровне Духа должна работать добрая воля. Добрая воля сменяется вдохновением, когда опять-таки синтезируются "вещества счастья". Почему именно добрая воля? Потому что злость, злоба, враждебность не продуцируют "веществ счастья", а ведут к запредельному стрессу, гормональному нарушению.
   Для людей, которые не верят в иллюзорное понимание Священных Писаний, а видят в них реальную практику обретения высших состояний Духа, открывается широкая перспектива обретения себя подлинного как Божественное, обретение психического здоровья, снятие душевного дискомфорта и выход к счастливой жизни, пережив состояние невозможности смерти, состояние Бессмертия.]
   ...
   ...
   [Тренировка воли, волевое напряжение... И тогда воля спонтанно сменяется вдохновением.
   Воля даёт обычное вдохновение. Но состояние Божественного - это необычное вдохновение. И здесь нужна воля во спасение жизни.]
   ...
   ...
   ПИСЬМО. 2008. БЕРЕЗЕНЬ.
  
   ...
   ...
   Ириця звiдтiля летить. Там пiвдень, рай; широке Море.
   Там Дух наш буде як широке Море.
   Назвуть той Дух i Турiя, i Мокша, й Самадхi...
   Ириця все вiдтiля летить.
   Пiдем туди!
   А тут?
   Що, все покинем?
   Широке Море Духа не знайти.
   Дух є в нас той; або його нема.
   ...
   ...
   Може, менi так i сталося,
   Все побiжить, побiжить...
   Щоб взагалi не чiпалося
   Нiчого такого. На мить
   Я завмираю у полi...
   I Всесвiт, припавши, спiває,
   Його вiдпускаю поволi.
   А вiн мене все ж бо чiпає.
   ...
   ...
   Що я скажу про тебе?
   Що я скажу про себе?
   Може-таки, я буду жити у всiх вiках?
   Тiльки цього не треба.
   Де дiлася вся та потреба,
   Що так все нашiптував ребе,
   Про Бога, про вiчний прах?
   Бога вiдкрив я просто -
   До мене прийшов Вiн з ростом.
   ...
   ...
   Що буде з нами насправдi?
   Все буде так, як не було.
   Що буде з нами насправдi?
   Насправдi стiлець або "стуло"?
   Насправдi росiйська не буде.
   I укра§нську забуде
   Нарiд в майбутньому часi,
   Наче всi в першому класi.
   Фiзику будемо знати,
   Щоб простiр увесь подолати.
   Мову ми знати не будем.
   Всi ми - одне, одним людом.
   I спiлкуватись не треба.
   Навiщо нам вся та потреба?
   Життя ми будуєм едине.
   I кожен за цим тiльки стигне.
   ...
   ...
  
   [ПИСЬМО. 2008. КВIТЕНЬ.]
  
   ...
   ...
   [Читаю записи 2007 року.
   Читаю...
   Католицьке i православне - схожiсть сутнього. Католицьке i православне говорять про сходження Духа Святого. Тiльки католики говорять про сходження цього Духа вiд Сина, а православнi стверджують, що Дух Святий сходить вiд Бога-Отця. Чи є мiж католицизмом i православ'ям схожiсть сутнього?
   Святий Дух сходить вiд Бога-Отця. Але Бог-Отець в людинi, в Iсусi Христi. Царство Боже всерединi нас (Лк 17:21). Бог є Дух (Iн 4:24). Тобто все, i сходження Духа Святого вiд Сина, i сходження Духа Святого вiд Бога-Отця, проходить у внутрiшньому свiтi людини, в даному випадку - у внутрiшньому свiтi Iсуса Христа. Але коли ми кажемо, що сходження Духа Святого вiд Сина, то ми констатуємо факт якихось зовнiшнiх змiн в людинi, в Iсусi Христi. Тобто мова йде про преображення, коли обличчя Христа змiнилось, i хто був поряд, осяяний був яскравим сяйвом (Лк 9:29-31). Але коли ми кажемо, що Дух Святий сходить вiд Бога-Отця, то мова йде про бiльш внутрiшнi, глибиннi змiни в людинi, в даному випадку в Iсусi Христi. Коли мова йде про Бога-Отця, то мається на увазi вищий стан свiдомостi людини в сво§й потаємнiй суб'єктивнiй глибинцi. Але й католицизм i православ'я описують один i той же процес перетворень внутрiшнього свiту людини. Всяке преображення i просвiтлення, що в даному випадку є синонiмами, проходить тiльки у внутрiшньму свiтi людини. Тому немає сенсу говорить про Бога як про щось зовнiшнє (С.В. Пахомов, Рамана Махарши). I якщо це враховувати, то принципово§ рiзницi мiж католицизмом i православ'ям нема. Католицтво i православ'я говорять про один i той же процес преображення. В преображеннi i є схожiсть сутнього.]
   ...
   ...
   [Структурнiсть iнонаукового. Живучи в соцiумi, людина живе в знакових системах людей. Цi знаковi системи поселяються в людинi в процесi §§ освiти. Бiльше того, людина сама перетворює за допомогою цих знакових систем власне мислення. Застосовуючи знаковi системи, людина органiзовує свiй iнтелект (Ю. М. Лотман). Але знаковi системи проникають i в тi сфери людини, якi лежать поза мисленням i поза iнтелектом, наприклад, у сферу уявлень, у сферу живого споглядання. Прикладом може служити те, що людина словами, тобто знаками, здатна "заговорити" своє хворе мiсце так, що воно припиняє болiти. Причому за допомогою слiв людина може "заговорити" настiльки сильно, що легко переносить страждання й навiть катування. Тут людина сама на себе впливає знаком, тобто словом.
   Знаки в людинi значущi як у сферi мислення, так i поза ним. Естетичне, мистецтво й релiгiйно-мiстичне як вид мистецтва охоплюють цi двi сфери. Тут людина збирає знаки воєдино, щоб виразити себе, виразити найпотаємнiше, створюючи iнонаукову картину свiту. При цьому вона моделює нову дiйснiсть, щоб бiльш адекватно продемонструвати неповторне й випадкове. Тут знаки виражають iстотне, значуще, що по сутi i є змiстовнiстю. Виразнiсть припускає повторюванi елементи в знакових системах, з яких художник або релiгiйний адепт створює модель свiту. Цi повторюванi елементи утворюють у собi замкнутостi. Саме замкнутостi й несуть у собi змiст, передаючи ту чи iншу iнформацiю, концентруючись на всьому iстотному, значному. Повторюванiсть i замкнутiсть несуть у собi ритм, який сам по собi є формою i змiстом одночасно. Тут повторюванiсть неiдентична. Удруге повторивши той чи iнший звук, те чи iнше слово, ми утворимо нове. Адже повторене вдруге не дорiвнює вперше повтореному. Є вперше вимовлений звук, вперше сказане слово. Але коли ми повторюємо звук або слово вдруге (ще раз), то воно вже не дорiвнює самому собi. Воно вже набуває нового значеннєвого навантаження. Тому просте повторення звукiв або слiв - це збiльшення значень, яке застосовується для побудови моделi свiту художником, музикантом або релiгiйним адептом, моделi свiту, що включає й своє, суб'єктивно неповторне, i випадкове, де знаки й значення мають властивiсть вiдносностi, тобто мають рiзний ступiнь повноти, ступiнь вираженостi як варiанти й варiацi§ чогось загального, чогось найбiльш значущого. Це найзначущiше, котре мiж рядками, що витає й поєднує, i є значення як конкретно невимовне. Усi цi взаємозв'язки й створюють значення. Суб'єктивнi уявлення, вiдбиваючись одне в одному й взаємодiючи, створюють змiст, створюють об'єктивну дiйснiсть. Але таким самим шляхом може й руйнуватися об'єктивна дiйснiсть, як це яскраво виражено в релiгiйно-мiстичному i слабкiше в естетичному. Взаємодiя рiзних поглядiв може створювати значення й може його руйнувати, нiвелювати. Погляди вiдрiзняються. Але вони й еквiвалентнi, еквiвалентнi елементи, що iснують паралельно один одному ( гаряче - холодне), а не зливаються воєдино (не тотожнi), як це можна побачити в нехудожнiх, нелiричних текстах. Iнакше кажучи, вони становлять взаємодiючу структуру, як текст, що протисто§ть позатекстовим структурам. Це протистояння є самою вираженiстю рухiв, звукових гам, текстiв, тексту мовного. Мова виражає, виражає сво§ми позасистемними елементами. Мова жива, виразна. У живому присутнє й позасистемне.]
   ...
   ...
   [Структури iнонауково§ картини свiту. Iнонаукова картина свiту безпосередньо не бере участi у створеннi засобiв, що задовольняють матерiальнi потреби людини. Однак немає суспiльств, спiльностей людей, навiть найдавнiших, у яких би не було iнонауково§ картини свiту. Вона є в ритуалах як обов'язкових священнодiйствах найдавнiших племен, але вона є й у необов'язкових, добровiльних i вiльних пiснях i танкових дiях, якi не мають нiякого стосунку до тих чи iнших соцiумiв, тих чи iнших найдавнiших спiльнот.
   Iнонаукова картина свiту несе в собi теж свого роду знання й розумiння життя. Хоча це знання й розумiння обмежується певним змiстом, що включає в себе як неминучiсть одиничнi психiчнi стани людини, якi присутнi як у релiгiйно-мiстичному, так i в художньому напрямку, i обидва цi напрямки витончуються в передачi цього одиничного психiчного стану (Л. Гiнзбург).
   Iнонаукова, або релiгiйно-художня, картина свiту є певним засобом комунiкацi§. При цьому комунiкативнi вiдносини спрямованi на те, щоб надихати спiврозмовника, влити в нього новi сили, вiдторгнути вiд нього все застарiле, депресивне, оновити сприйняття. Тут комунiкативнi вiдносини, що несуть знаки як абстрагованостi, виробленi iнтелектом, вторгаються в почуттєву сферу, вiд чого, примiром, бiль проходить, якщо знаки спрямованi проти болю (наприклад, замовляння зубного болю). Впливи знакiв одухотворяють i надихають. Людина може переносити катування, не вiдчувати страждань пiд впливом словесних знакiв, спрямованих проти болю. Людинi погано, але вона вiдчуває, що §й добре. Облуднi iлюзi§ полегшують §§ стан. Цi облуднi iлюзi§ в психiцi людини породжуються мiфами, релiгiями, мистецтвами як моделюючими системами, моделями, що змiнюють стан людини, впливаючи на не§ поетичним словом, музичним ритмом, що має одночасно i змiст, i форму, у якому є нiби все. Увесь свiт? Так, десь так. Адже моделi, якi несуть у собi релiгi§ й мистецтва, необхiдно розумiти як iде§, iде§, що вiдтворюють образ дiйсностi, тобто вiдтворюють свiт, реальний свiт, але за умови злиття воєдино змiсту й форми. В iде§, або моделi, змiст i форма злитi.
   Свiт моделюється однiєю людиною, i за допомогою знаково§ мови в процесi комунiкацi§ впливає на iншу людину, змiнюючи стан §§ душi. Словом можна вiдродити людину, а можна §§ вбити. При цьому знаки мови в процесi комунiкацi§ являють собою моделюючi системи, якi змiнюють моделi, що зустрiчаються на §х шляху. Цi системи моделюють навколишнiй свiт. Мови релiгi§, мiстики й рiзних мистецтв максимально моделюють свiт i несуть у собi визначену iнформацiю, протистоячи певною мiрою iншiй iнформацi§, iншому змiсту. Свiт, модельований релiгiями, мiстицизмом i мистецтвами, має найзагальнiшi обриси, найзагальнiшi контури. Одним словом моделюється унiверсум як певна точка зору. Вона театральна. Вона вiдсторонена вiд життя, але вона вiдбиває бiль свiту, його катастрофи й трагедi§. Водночас вона не повинна пiдмiнювати бiль i трагiчнiсть настiльки, щоб справжня життєва трагедiя почала сприйматися людиною як деяка театральнiсть, штучно сконструйована гра. Та вона й не може пiдмiнити реальний свiт. Адже це лише точка зору, певна модель свiту, що окриляє й надихає людину. Не треба §§ плутати з об'єктивною реальнiстю. Вона лише мiф, релiгiя, мiстичне прозрiння, художнiй твiр, музична увертюра, якi ввергають людину в стан без iлюзiй, але залишають у нiй значуще, цiннiсне, а значить, виконують культурну функцiю, функцiю заборони чогось.
   Релiгiйно-мiстичне й художнє як складовi iнонауково§ картини свiту завжди потребують процесу гри, де в поведiнцi людини проглядається не тiльки практичне начало, але й умовне, несправжнє. На практично серйозну людину надiвається маска, личина умовного, не справжнього, що, зрештою, зливається воєдино. Зливається воєдино справжнє й несправжнє, несправжнє стає суттю справжньо§ людини в §§ практичностi й серйозностi. Так iгровi моделi, фiксуючи "Я" людини в рiзних ракурсах, допомагають §й встановити §§ власну суть. Нерiвнiсть самiй собi за умовностi, не справжностi, саме несправжнє в людинi викликає компенсаторну реакцiю протилежного характеру, коли людина переживає стан у високому ступенi рiвностi самiй собi, наштовхуючись на свою природу як справжнє. Цього можна домогтися, якщо є як закономiрне й повторюване, так i випадкове, як виконання правил, так i вiдхилення вiд них, що можливо в разi змiни практичного й серйозного в людинi на практичне несерйозне, смiховинне, недiйсне, несправжнє, умовне, ефемерне. Занадто серйозне, правильне й моральне потребує елемента несерйозностi, артистизму, гри, а значить, неоднозначностi, що вкидає нас у противагу, в однозначнiсть, у рiвнiсть самим собi до крайностi, що вказує на компенсаторний процес за надмiрних вiдхилень. Правильнiсть i однозначнiсть змiнюються багатозначнiстю, у якiй забуваєш себе в умовностях, пiсля чого виникає компенсацiя й ти знаходиш рiвнiсть самому собi в надмiрно високому ступенi як вiдпочинку вiд нерозв'язностей шляхом практично§, серйозно§, правильно§ поведiнки, занадто серйозно§ та правильно§.
   У релiгiйно-мiстичному й художньому практичне й умовне злитi. Там немає однозначностi. Там або багатояруснiсть, де одне заперечує iнше як неiстотне, або просто багатозначнiсть, масив смислiв. Багатозначнiсть i масив смислiв постiйно вiдкривають додатковi можливостi, можливостi iнших смислiв i значень, що одухотворяє й надихає. Цi можливостi мерехтять потоком, зберiгаючись у спогляданнi, спливаючи в пам'ятi сво§ми значеннями, даючи свiдомостi людини, §§ духу в цiлому можливостi майбутнiх становлень, розширюючи свiдомiсть сво§м мерехтiнням смислiв. Але лише мерехтiнням змiстiв.
   Стосовно смислiв поставимо запитання: яку можливiсть дає релiгiйно-мiстична й естетична практика? Можливiсть нiвелювати, розчинити, зруйнувати упередженостi й систему застарiлих смислiв, позбавляючи основи цих смислiв (позбавляючи смисловi слова) всiх асоцiацiй, розсiюючи смисли серед множинностi асоцiацiй (I. П. Iль§н). Тобто упередженостi й застарiлi смисли не асоцiюються i розсiюються серед асоцiацiй.
   Мета релiгiйно-мiстичного й естетичного - нiвелювати вiджилi упередженостi й смисловi конструкцi§, позбавляючи §х усiх асоцiацiй, розсiюючи §хнi смисли серед множинностi асоцiацiй (I. П. Iль§н).
   В остаточному пiдсумку, смисли або втрачають асоцiацi§, або розсiюються серед множинностi асоцiацiй (I. П. Iль§н). Зрештою, людина знаходить певний стан; знаходить себе як Божественне. Це за умови правильного застосування релiгiйно-мiстичного й естетичного. У протилежному випадку людина знаходить додаткову залежнiсть, знаходить новi смисловi конструкцi§, що вiдторгають §§ вiд Божественного.
   З впливом iнонауково§ картини свiту через мистецтво й релiгiйно-мiстичне як особливий вид мистецтва людина звiльняється вiд помилкових смислових конструкцiй. Це одухотворяє й надихає новими перспективами бiльш значущих смислiв.
   Так людина знаходить одухотворенiсть i натхнення, на певний час оволодiвши свiтом в умовнiй ситуацi§ змiн, що надихає додатково. В уявi оволодiвши свiтом в умовнiй ситуацi§, людина розцвiтає, скинувши вантаж практично неможливих здiйснень, запланованих заздалегiдь. Оволодiння свiтом вiдбувається пiд час гри, коли всi абстрактнi iде§ в людинi перетворюються в §§ безпосередню дiяльнiсть, у §§ поведiнковi iмпульси.
   У релiгiйно-мiстичних i художнiх творах ми спостерiгаємо постiйнi вiдхилення вiд правил, постiйнi неправильностi, якi надають життєвостi, якi виводять зi стану автоматизму. Тобто йде процес руйнування автоматизацi§, процес, за якого сама структура релiгiйно-мiстичного або художнього твору iнформативна. Водночас усi елементи релiгiйно-мiстичного або художнього продукту пiдпорядкованi системi, автоматизованi, через що в принципi й вiдбувається комунiкацiя, при висвiчуваннi (вираженнi) значущого, життєвого.
   Тут усе позасистемне, яке не потрапляє в систему, але надає життєвостi, стає полiсистемним, зв'язаним. Усе додатковостi, перекрученостi, перешкоди, опуклостi, шорсткостi, обмовки, описки, але все це лише злегка i перетворене в полiсистему як у єдине, що має певною мiрою однаковiсть. Усi позасистемнi iндивiдуалiзацi§ створюють лише фон, не суперечачи основам. Тут окремi структури вписуються в основну структуру. Основна ж структура вiдбиває головне, значуще. I хоч є ритмiчне й фонологiчне, але вони не суперечать одне одному, а лише усувають автоматизми на всiх iєрархiчних рiвнях. Та й самi автоматизми один одного нiвелюють пiд час впливу одних iєрархiчних рiвнiв на iншi. Так, свободи iмпровiзацi§ на одному рiвнi переходять до стандартiв личини iншого рiвня, що веде до цiлiсностi, нiвелюючи й те й iнше, народжуючи цiлiснiсть в ходi нiвелювання зайвого. Тобто в систему постiйно вторгається безладдя через свободу iмпровiзацi§, яка несе зовнiшнє, безладдя, що нiвелює помилковi пiдвалини, помилкову iнформацiю. Безладдя й дезорганiзацiя нiвелюють цi пiдвалини як вiджиле, цю вже помилкову iнформацiю. Безладдя й дезорганiзацiя оточення, довкiлля створюють iнформацiйне поле й вироблену структурнiсть тiє§ людсько§ виразностi, яку продукує §§ дух, яка надалi фiксується науковою думкою як релiгiйно-мiстичне й естетичне.
   Культурне як традицiйне й iнновацiйне в людинi протисто§ть безладдю й дезорганiзацiйнiй спрямованостi навколишнього середовища. Релiгiйно-мiстична ритуалiстика й мистецтво як культурне начало здатнi перетворювати безладдя й дезорганiзацiйну спрямованiсть навколишнього середовища в структури й iнформацiю в процесi вираження. Мистецтво перетворює навколишню життєву стихiю у сво§ додатковi структури, якi несуть iнформацiю, через те, що виконує кореляцiю з тим самим навколишнiм середовищем, зовнiшнiм, всеосяжним, таким, що несе дисгармонiю, безладдя, якi перетворюються мистецтвом у новi iнформацiйнi структури.
   Мистецтво має здатнiсть перетворювати шум (тобто, безладдя, ентропiю, дезорганiзацiю) в iнформацiйнi структури (Ю. М. Лотман). Тобто мистецтво схоже на природне життя, тому що воно перетворює шум в iнформацiю (перетворює шум як безладдя, ентропiю, дезорганiзацiю, що вторглися, у сферу структури й iнформацi§). Мистецтво ускладнює свою структуру за рахунок кореляцi§ iз зовнiшнiм середовищем (Ю. М. Лотман).
   Мистецтво накопичує значущостi, стає багатозначним. Багатозначнiсть - ознака художностi. Значення все розширюються, не убувають. Новi значення не скасовують, не нiвелюють старi, а вплiтаються в них. Тобто у художньому нове корелює з уже наявним (Ю. М. Лотман).
   Пам'ятник як художнiй твiр, що концентрує в собi певнi значущостi, набуває додаткових значень на тлi блакитного неба, i змiнює §х, цi значення, набираючи нових багатозначностей у сутiнках, коли це небо темнiє й з'являються нiчнi зорi. Прекрасне мiнливе. Пам'ятник, що виражає це прекрасне, але вбирає красу блакитного неба, на тлi якого вiн уже не сам по собi, цей пам'ятник, а в єдинiй структурнiй цiлiсностi з оточенням, тобто з небом, набирає нових змiстiв. Зовсiм стороння краса блакитного неба стає закономiрною, що доповнює смисли, якi несе пам'ятник. Вона сво§ми повторами, наприклад, у русi хмар або повторами зоряних сполучень у нiчному небi, дає додатковi iнформацiйно-змiстовнi закономiрностi, тим самим усуваючи в такому сторонньому факторi, як небо його випадкове приєднання до краси пам'ятника, вступаючи в структурну багатозначну єднiсть. Тобто, взаємозв'язки стають на перше мiсце при вираженнi краси й пiднесеного, у цьому випадку вiдношення пам'ятника й неба, на тлi якого вiн перед нами постає, а так само вiдношення елементiв у самому пам'ятнику, вiдношення елементiв у самому небi (вiдношення хмар у блакитному небi, вiдношення зiрок у нiчному небi).
   Не елементи, а вiдношення у вираженостi є носiями прекрасного й пiднесеного. Вiдношення у вираженостi, несучи в собi повторюваностi тих чи iнших елементiв, чим пiдсилюють вираженiсть, несуть i змiст, i красу, i пiднесенiсть. Самi ж повторюваностi елементiв у тiй чи iншiй конфiгурацi§ являють собою форму. Повторюваностi елементiв не дають значущостям ставати закiнчено-однозначними. Повторення тих самих елементiв знижує значення самих цих елементiв аж до перетворення §х у нiсенiтницю, i посилює присутнiсть значення в з'єднуваностi цих елементiв, у §хнiй iнтеграцi§, посилює зв'язки, значущостi у зв'язках, значущостi самих цих зв'язкiв. Повторюється те, що подiбно звучить, в музицi. Повторюється подiбно видиме в живописi й архiтектурi. Повторюються елементи, що несуть однакове значення. I це прийнято в художньому баченнi, де знятi заборони на подiбнi, поруч розташованi повторюваностi, знятi обмеження на поєднання одиниць елементiв, знятi обмеження на сполучуванiсть рiзних елементiв. Знятi заборони розчиняють структурнiсть. Але щоб структура iснувала, досить перетинання хоча б одного елемента в одному мiсцi. У всьому iншому художньому полi йде один суцiльний невпинний процес зняття обмежень.
   Iнонаукова картина свiту, що розкривається в релiгiйно-мiстичному й художньому, - це не речовинне, а ставлення, наше ставлення, незвичайне ставлення, не схоже на звичайне, що не є життям, але прагне наблизитися до цього життя. Своєю умовнiстю iнонаукова картина свiту вiдрiзняється вiд життя, але вона постiйно випинає свою подiбнiсть. Художнє прагне максимально наблизитися до життя, тому що не є життям через свою умовнiсть (Ю. М. Лотман).
   У художностi як такiй iде боротьба з умовнiстю, з вiдмiннiстю вiд життя шляхом пiдкреслення подiбностi до цього життям, тому що в художньому спочатку задається певна мiра умовностi, певна вихiдна вiдмiннiсть вiд життя (Ю. М. Лотман).
   Релiгiйним мiстиком або художником свiдомо задається умовнiсть, несхожа з життям, умовнiсть, вiддалена вiд живого життя у свiтi. Пiсля цього заданого вiддiлення вiд матерi§ живого життя релiгiйним мiстиком i художником проводиться процес возз'єднання задано§ умовностi з реальним матерiальним свiтом живого життя. Але задана умовнiсть i реальний свiт так повнiстю й не з'єднуються, тому що тут вклинюється мова про майбутнє, про передчуття, а не про сьогодення (дiлове - у випадку практичного життя).
   Для зближення задано§ релiгiйним мiстиком i художником умовностi з реальним свiтом застосовуються рiзнi способи. Один з них - повтор, повтор, який усвiдомлюється як деяка впорядкованiсть. I ця особлива впорядкованiсть створюється релiгiйним мiстиком i художником. У цiй упорядкованостi як системi повторiв вiдступає випадковiсть i проступає структурнiсть, значущiсть, смисл, змiст. Повтори видiляють щось значуще, що не проявляється у звичайному, повсякденному людському спiлкуваннi, але є життєво важливим, тому що передає передчуття майбутнього.
   Повтори звуковi, колiрнi та iншi, якi демонструються релiгiйним мiстиком i художником, привносять додатковi зв'язки мiж звуками й кольорами, що закрiплюється у свiдомостi людини при сприйняттях впорядкованостями, вiдсуваючи випадковостi убiк i конструюючи структури, у яких Земне й Небесне злитi: Земне як пiдсвiдоме, а Небесне як надсвiдоме. Тобто в остаточному пiдсумку людина одержує додаткове розширення, розширення своє§ свiдомостi. Повтори задають ритмiчну структуру, що, у свою чергу, задає ще одну додаткову структуру тотожних або близьких за значенням елементiв, елементiв, якi конструюють особливий свiт розширено§ свiдомостi. Цi елементи, зрештою, дають рiзкий перелом у змiстi, вiдроджуючи людину до нового. Повтори ритмiчних звукiв, кольорiв ведуть до виникнення рiвноцiнних свiтiв людського духу, рiвноцiнних тому свiту, яким є свiт даностi з його iлюзiями, з його "потоком свiдомостi". Цi рiвноцiннi свiти людського духу мають у собi i якусь єднiсть, якусь структурнiсть, а врештi-решт i якийсь смисл. Тобто, повтори й ритми можуть народжувати в людинi не тiльки додатковi пустотнi стани розширено§ свiдомостi, але й смисли.
   В iнонауковiй картинi свiту нi колiр, нi звук не вiддiляються вiд змiсту. У звукових, фонетичних повторах, спiвзвуччях, у ритмiцi мiститься як емоцiйне, мелодiйне, так i рацiональне. Звук не можна вiдокремити вiд змiсту, якщо йде передача картини свiту - iнонауково§, або позанауково§. Музичне звучання, рима, ритмiка несуть не просто фонетичне, але й рацiональне начало. Релiгiйний дiяч i художник мають завдання мистецьки повторити всю церемонiю релiгiйного й художнього ритуалу, що має сакральний змiст, а не тiльки привносити власнi вигадки в процесi гри. Вiд релiгiйно§ людини й художника потрiбно вповiльнення перетворень, коли людина залишається сама собою, а не тiльки посилення цих перетворень, коли приймаються всiлякi образи, продукуючи увесь час нове й нове. Релiгiйно-мiстичний i естетичний стан душi припускає тотожнiсть людини самiй собi у процесi точного вiдтворення вже наявного в людинi сакрального, а не тiльки створення нового.
   У релiгiйно-мiстичнiй i естетично-виразнiй дiяльностi звуковi повтори мають чiльне значення. Адже вони й створюють смисли. Так, повтори двох звукiв нiвелюють вiдторгненiсть цих звукiв один вiд одного, повтори зв'язують цi два звуки в єдине цiле, вже ускладнене цiле. Повторене звучання того самого звука, у якому присутнiй загальний компонент, народжує якесь цiле, хоча звуки самi по собi й далекi. Тобто цi звуки пiд час повторiв стають єдиною контрастною парою. У цiй контрастнiй парi виникає нова смислова єднiсть, єднiсть бiльш високого порядку. Ця єднiсть уже має новi якiснi характеристики, а також нове смислове значення, що єднає колишнi звуковi розходження. У цих значеннях мiститься повнота сил реальностi - як виявлених, так i тих, що не виявилися, повнота як руху, так i спокою. Причому навiть у споко§ розцвiтає повнота невиявлених сил, що надихає, запалює й одухотворяє людину.
   Повторення звукiв увесь час сприяє §хньому видiленню, постiйно продукуючи певною мiрою виразнiсть, нiби наполягаючи на чомусь. Цi повтори набувають усе нових i нових смислових вiдтiнкiв. Тому збiльшення повторiв веде до збiльшення смислово§ розма§тостi в релiгiйно-мiстичнiй i естетичнiй картинi свiту (або iнонауковiй картинi свiту), а не застрявання на чистiй монотоннiй одноманiтностi. Подiбнiсть пiд час повторення породжує не тiльки однотипнiсть, але й рiзницю, розходження, розма§тiсть.
   Повтори того самого висвiчують якусь будову нового цiлого, його структурну органiзованiсть, смислову оформленiсть. I цi повтори в релiгiйно-мiстичнiй i естетичнiй картинi свiту, що мiстить уже напрацьованi iсторiєю смисли буквально на пiдсвiдомому, неусвiдомленому рiвнi, є напрацьованими iсторiєю моделями свiту. Отже, емоцi§ в релiгiйно-мiстичнiй i естетичнiй (особливо в лiрико-естетичнiй), тобто iнонауковiй картинi свiту функцiонують через значення, що мiстяться в загальнiй моделi свiту, моделi, що впливає на глядача й слухача, органiзовуючи його, надихаючи й одухотворяючи тим, що має в собi безлiч рiзноманiтних протилежних елементiв, де крiм упорядкованостi є й невпорядкованiсть. В абстракцiях, в абстрактних формалiзованих картинах науки (наукових картинах свiту), невпорядкованiсть зникає. Разом з нею зникає й момент, що одухотворяє i надихає. Одухотвореннiсть i натхненнiсть у людинi виникають саме вiд сприйняття вiльно§ гри упорядкованостей i невпорядкованостей.
   Однiєю з основ структурно§ сутностi iнонауково§ картини свiту є повторення, повторення тих чи iнших звукових або колiрних елементiв. Повторення звукових або колiрних елементiв i §х незбiг з наявними елементами, що вже сформувалися, стимулює новi смисловi явища в iнонауковiй картинi свiту. I тут важливу роль вiдiграють ритмiчнi паузи або порожнечi, що часто задають фон цiлого. Цей фон несе в собi якесь негативне як контраст усьому iснуючому. Ритмiчнi паузи проявляються як негативне, проявляються через спокiй, тишу, замовкання звука й мови, непромовляння §х. Вони ритмiчно зустрiчаються, до них звикаєш, i вони вклинюються як сталiсть i смисл. Але цi сталiсть i смисл обриваються в iнонауковiй картинi свiту, коли трапляється вiдсутнiсть паузи або порожнечi в тому мiсцi, де ми вже на них чекаємо. Очiкування нi до чого не приводить; нiчого не трапляється. I це один з iстотних моментiв у iнонауковiй картинi свiту, моментiв помилки очiкування. Тут до iнонауково§ картини свiту як до звично§ сталостi домiшується несподiванка, що поселяє в людинi подив. Подив виникає при помилцi очiкування (W. R. Charlesworth). Вiдбувається розрив сприйняття. Але ритмiка триває. I цi розриви поселяють у людськiй психiцi шанс. Роздiлена й порiзана ритмiчними паузами iнонаукова картина свiту знову зростається в єдине цiле, надихаючи своєю можливiстю виживати. Iнонаукова картина свiту через ритмiку виразна, тому що §§ кольори й звуки стають автономними в цiй ритмiчнiй переривчастостi. Виразнiсть кольорiв i звукiв привносить у них момент змiстовностi. У цiлому ж сама впорядкованiсть кольорiв i звукiв несе смисл, якусь iнформацiю, несе красу й пiднесенiсть. Пiд час сприйняття iнонауково§ картини свiту повтори кольорiв i звукiв видiляють, випинають §х у свiдомостi людини як суму якихось самостiйно iснуючих елементiв. Самостiйнi елементи вступають один з одним в опозицiю. Самi ж опозицi§ в iнонауковiй картинi свiту сприймаються як смисли, як змiст. Тут виразнiсть i змiстовнiсть є єдиним цiлим, якоюсь нероздiленiстю серед аналогiй. Усi елементи iнонауково§ картини свiту прирiвнюються один до одного, прирiвнюються як автономi§, прирiвнюються до загального фону картини свiту, або загального фону людського "Я" при сприйняттi й переживаннi цiє§ картини свiту. При сприйняттi й переживаннi iнонауково§ картини свiту вираження сприймається людиною як зображення змiсту (Ю. М. Лотман). Усе зображене тут щось виражає. Усе зображене має змiстовнiсть. У цю змiстовнiсть приходять кольори й звуки з об'єктивно§ реальностi, з неструктурного, хаотичного, випадкового, приходять елементи, якi зовсiм не стосуються яко§-небудь структури, але набувають у цiй змiстовностi структурного характеру. Виникає запитання: за рахунок чого цi неструктурнi елементи кольорiв i звукiв набувають структурного характеру. За рахунок опозицiйних зв'язкiв з уже наявним змiстом. Лiричнiсть, естетичнiсть виразностi iнонауково§ картини свiту виникає при взаємозв'язках. А точнiше, це вiдношення колiрних i звукових елементiв, якi iдуть з об'єктивно§ реальностi до вже наявного змiсту, до вже iснуючо§ структури. Але тут саму структуру рiже ритм, рiже його метричнiсть. У результатi утворюються опозицi§, вiд чого привноситься смисловий момент у саму структуру. Значить, ритм є носiєм некогнетивно§, або позакогнетивно§, iнформацi§ (К. Тарановський). А отже, ритмiка охоплює й зовнiшнє, захоплюючи те, що поза художнiм текстом, поза художнiм предметом, i перебуваючи в ньому. При цьому ритмiчна сталiсть продукує ритмiчнi "фiгури", розма§тiсть яких привносить додаткову емоцiйнiсть, незалежну вiд наявних у художнiй структурi значень.
   Повтори в iнонаукових картинах свiту зближають рiзноманiтнi елементи. Так само повтори виводять елементи цих iнонаукових картин свiту зi стану автоматизму. У зв'язку iз цим елементи iнонаукових картин свiту починають привертати увагу, ставати помiтними, а значить, сприйматися як такi, що мають якийсь смисл, як осмислене. Осмисленiсть, i взагалi смисл, заданi iєрархiєю рiвнiв певних елементiв, присутнiх у iнонауковiй картинi свiту. Саме iснування рiвнiв у iнонауковiй картинi свiту вже вводить аналiтичний рух розуму, який сприймає iнонауковi картини свiту. Аналiтичнiсть задiяна, коли людський розум розкладає цi рiвнi елементiв у iєрархiчнiй послiдовностi. Однак в iнонауковiй картинi свiту, на противагу науковiй, iснуючi рiвнi постiйно перебувають у станi гри. Тому жоден з них не видiляється й не абсолютизується як основа, дана споконвiчно.
   Рiвнi в iнонауковiй картинi свiту переплавляються один в iнший, обмiнюючись елементами, але так i залишаються iснувати самi по собi, залишаються самими собою. Оскiльки гра в iнонауковiй картинi свiту багата й рiзноманiтна у сво§х змiнах, елементи iнонауково§ картини свiту виявляються в еквiвалентному вiдношеннi один до одного. У такому положеннi вони зливаються воєдино. Усi елементи того чи iншого конкретного твору iнонауково§ картини свiту є по сутi одним елементом. Цей елемент є моделлю свiту. Рiзнi твори iнонауково§ картини свiту за своєю суттю є рiзними кiнцевими моделями нескiнченного свiту, вираження нескiнченного в скiнченному, вираження переведення скiнченно§ реальностi в нескiнченну з перспективою на майбутнє. У творах iнонауково§ картини свiту скiнченна реальнiсть несе певнi правила. Потiм вибудовуються можливостi порушення цих правил, варiанти вiдхилень. Але тут порушення й вiдхилення значущi, що припускають можливостi iснування в нескiнченному майбутньому. Твори iнонауково§ картини свiту - це гра, гра встановлення правил i §хнього руйнування, вiдхилення вiд них, вiд цих правил. У результатi виникає гармонiя, гармонiя надприродного, створеного людиною в §§ моделях iнонауково§ картини свiту. Ця гармонiя одухотворяє й надихає, тому що мiстить у символiчних формах можливостi становлення в майбутньому. Але до цього схрещували сво§ вiдносини безпечне й небезпечне. Безпека в душевному свiтi людини небезпечна. Вона розслаблює й спрямовує в неправильному напрямку. Тому необхiдно бути на поготовi, бути чуйним, прислухатися. Маючи мотиви безпеки й небезпеки, твори iнонауково§ картини свiту затверджують певний свiт i певну його будову. У цiй свiтобудовi є багато значень. Така багатозначнiсть надає iнонауковiй картинi свiту художнього забарвлення, що є самою суттю iнонауковостi. Тут багато значень не нiвелюють неiстиннi значення, залишаючи одну iстину, а вступають один з одним в iгровi вiдносини. Спiввiднесенiсть значень робить значущими самi елементи, з яких складаються iнонауковi картини свiту, роблять значущими самi цi картини свiту. Художнiсть - значить, значущiсть для людини. Однак значущостi в iнонауковому свiтi поданi разом зi значущими вiдхиленнями. Частковостi тих чи iнших елементiв i створюють цi вiдхилення, вiдхилення, що поселяють непередбачуваностi в iнонаукову картину свiту. Мiж елементами, що стоять поруч у творах iнонаукових картин свiту, виникають новi характеристики. При цьому цi елементи викликають у тих, хто §х сприймає, новi уявлення, тому що вони зiставляють якостi елементiв, народжуючи тим самим новi характеристики цих елементiв.
   Незважаючи на те, що iнонаукова картина свiту, в основi яко§ лежить художнє начало, побудована як iєрархiя вiдносин, значуще в цих вiдносинах мiстить тi iстини, протилежностi яких не здаються абсурдними. Тут нiякi твердження не здаються абсурдними, хоча вони сходяться до одного центра. I центром цим є лiричний двiйник, двiйник як вираженiсть, що обертається навкруги певно§ точки зору. Цей центр може мати вигляд розсiяних смислiв, що множаться, ллються i §х не може припинити навiть смерть. Тобто людиною вiдчувається неможливiсть смертi (У. Джеймс), вiдчувається безсмертя (Р. М. Бекк). У конструктах, якi створює релiгiйний, мiстичний i естетичний досвiд, усi точки зору й всi смисли перетинаються, а iстина виявляється поза досвiдом, поза iнонауковою картиною свiту, iстина виявляється можливiстю подивитися iншими очами, подивитися з позицiй iншо§ людини, з позицiй iнших творiв, що несуть релiгiйний, мiстичний i естетичний досвiд.
   Як уже зазначалося, постiйна можливiсть поглянути iнакше не може бути перервана навiть смертю. Ця неможливiсть припинення переживається як неможливiсть смертi, переживається як безсмертя. Розсiянi смисли, що ллються, лежать в основi iнонауково§ картини свiту, що є результуючою релiгiйного, мiстичного й естетичного досвiду. Тут смисли постають перед людиною як iлюзi§ об'єктивно§ реальностi, чим породжують додатковi можливостi, що, у свою чергу, веде до стану одухотворенностi i натхненностi. Розсiянiсть смислiв розсiює в людинi й хибнiсть багатьох людських проявiв, аж до повного зникнення особистостi. Разом зi зникненням особистостi зникає й смерть (У. Джеймс) як усвiдомлення цiєю особистiстю своє§ смертностi. У результатi переживається справжнє життя, життя вiчне, або, iншими словами, безсмертя.
   Передавання людиною свого переживання стану безсмертя як результуюча релiгiйного, мiстичного й естетичного здiйснюється багатьма мовами (мовою жестiв, мовою рухiв тiла, мовленням, мiмiкою, просто звуками й т. iн.). При цьому сила виразностi, сила звукiв, швидкiсть жестiв може бути як украй максимальною, так i вкрай мiнiмальною, а також непередбаченою в добiрцi способiв передачi цього дивного стану, стану безсмертя, що вiдкриває можливiсть до реального безсмертя. У передачi переживання стану безсмертя панує абсолютна непередбачуванiсть. При цьому, сприймаючи цю передачу, людина сво§м iнтелектом не може намацати нiяко§ структурностi. Якби проглядалася яка-небудь структурнiсть, якби вона певною мiрою була присутня, то збiльшувався б шанс на передбачуванiсть проявiв переживання стану безсмертя.
   Переживання стану безсмертя виникає в людинi, коли в нiй зруйнованi старi моделi свiту. Цi моделi можуть бути помилковими, вiджилими своє. Але вони можуть бути й просто вiдомими людинi. I навiть у такому випадку вони повиннi вiдiйти убiк, щоб запанував у людинi стан безсмертя як абсолютна невiдомiсть, як свобода вiд вiдомого. Незаданiсть наперед, коли в людинi дiє автоматизм, життя за правилами. Стан безсмертя порушує правила й правильностi; i людину залишає стан автоматизму. Коли в людинi є стан безсмертя, то не має стану автоматизму. Тодi присутня можливiсть розкутостi iмпровiзацi§ й вiдсутня скутiсть правилами. Стан безсмертя руйнує в людинi систему звичних правил, руйнує всi звичнi системи. Але як тiльки людина хоч трохи починає проявляти себе, вiдразу з'являється системнiсть. Протиставлення починають ритмiзуватися. Людина сво§ми проявами викликає у свiдомостi того, хто сприймає цi прояви, такi структури, якi надалi так чи iнакше будуть знищенi, i людина, можливо, набуде на якийсь короткий час стану безсмертя, що залишає глибокий слiд на все життя. I як тiльки iнтенсивнiсть цього стану знижується, i людина починає проявляти себе, продукуючи безсюжетнi (виразнi) сентенцi§, що тяжiють до позицi§ автора, а не до позицi§ глядача або слухача цих сентенцiй, з'являється принцип системностi. Але вiдразу ж у цьому принципi поселяються альтернативнi моменти, що розбивають увесь принцип на альтернативнi сегменти. Альтернативи розширюють можливостi вибору, що одухотворяє i надихає людину, одухотворяє i надихає настiльки, що перетворюється в лунаючу музику внутрiшнього свiту людини. Тодi навiть сама смерть не в змозi перервати музику душi, що лунає (В. А. Грехнев). При цьому як обов'язковiсть присутнi несподiванки, що порушують структурностi. При реалiзацi§ релiгiйного, мiстичного й естетичного свiтовiдчування, постiйно як реалiзуються тi чи iншi структурностi, так i порушуються, як здiйснюються закономiрностi, так вони й руйнуються, то створюючи напруженiсть, то викликаючи душевний спокiй. А всi значення й значущостi, що виникають при цьому, задiянi в грi, рiзноманiтнiй грi.
   Краса й пiднесенiсть, якi виникають у людинi в результатi впливу на не§ релiгi§, мiстики або естетичного начала тих чи iнших предметiв, не мiстять у собi нiчого такого, щоб §х визначало. Краса не мiстить у собi нiчого специфiчно характерного (I. Кант). Тому в нiй i прихована iдея норми. Це та норма мiж природнiстю й умовнiстю (схожiстю й несхожiстю), яка сприяє руху людського духу до вищих граничних його станiв. Цi стани можуть мiстити в собi, а можуть i не мiстити тих станiв, коли людина вiдчуває безсмертя. Такi стани, як переживання стану безсмертя, важко передати достеменно словами. Скажiмо, навiть неможливо передати точно, а тiльки приблизно. Але, наприклад, в елегi§ можна думати, що поет зображує сво§ справжнi вiдчування в справжнiх обставинах (Ю. М. Лотман). Хоча й стан безсмертя великою мiрою суб'єктивне переживання. Однак деякi жанри (наприклад, елегiя) бiльш-менш пiдходять як трансформатори й передавачi справжнiх суб'єктивних одинично-особистiсних станiв. Цi стани в релiгiйнiй ритуалiстицi й у творах мистецтва передаються умовно. Але також цi стани повиннi iнту§тивно усвiдомлюватися й вгадуватися як аналогi§ певних об'єктiв (Ю. М. Лотман). У цьому випадку об'єктом є суб'єктивно пережитий людиною стан безсмертя. I в цьому неабияке значення має елемент гри, що пронизує релiгiйно-мiстичне й естетичне. Адже гра дає можливiсть перемогти смерть, хоч умовно, але перемогти (Ю. М. Лотман). У грi як наслiдку пережитого особливого стану людини, що мiстить найчастiше й переживання безсмертя, присутнi випадковi процеси. Тому там зовсiм немає помилкового, вiдiрваного вiд необхiдного. У релiгiйно-мiстичному й естетичному все iстинно, усе є правда iстинно справжнiх станiв людського духу, серед яких як момент є й стан, пережитий як неможливiсть смертi. Вiн уплетений в iгрове начало на противагу правильному, не артистичному, яке усвiдомлює смерть, не допускає неоднозначних рiшень. Iгрове ж, артистичне, допускає неоднозначнi рiшення, якi проглядаються в змiненiй поведiнцi, на противагу правильнiй поведiнцi людини. Але якою б поведiнка людини не була: або усвiдомлена, вольова, разом з усвiдомленням смертi, або застигла, при переживаннi неможливостi смертi, - вона не скочується до поведiнки поза мораллю. Застигле настає лише в тi моменти, коли не обов'язковий прояв людини. Де застигання, там i забування. Забуватися - це переривати себе в умовностi. Але тут умовнiсть тiльки момент, оточений, потоплений, охоплений з усiх бокiв грою. Гра разом з моментом умовностi постiйно розв'язує суперечностi в людському життi, суперечностi нерозв'язнi, тi, якi не можуть втiлитися в життя через практичнi дi§ людини, але легко втiлюються через умовностi, що нiвелюють конфлiктнiсть. Умовностi, оточенi грою, очищають людину вiд тiє§ практично§ поведiнки, яка не може мати завiшенiсть через певнi антагонiстичнi соцiальнi вiдносини або просто не затребуванiсть в цей момент. Своєю умовною грайливiстю, а точнiше грайливiстю, що має елемент умовностi, людина позбавляється ситуацi§ неможливостi втiлити себе в практичних дiяннях. Через гру вирiшується конфлiктна ситуацiя. У людини спадає напруженiсть, напруженiсть вiд неможливостi втiлити себе в справi безпосереднього перероблення навколишнього свiту. Багато практичних справ людина не може втiлити з огляду на тi чи iншi обставини, навiть через те, що просто вона живе в соцiумi, який у своєму розвитку не пiдiйшов до можливостi вирiшення подiбних практичних справ. Але iгрова умовнiсть розширює цi можливостi для людини, минаючи практичнi §§ дiяння. Вона позбавляється через цi умовностi вiд реального перероблення свiту лише впливом на людей, що §§ оточують, надихаючи й одухотворяючи §х сво§ми вражаючими розширеними можливостями.
   На життєвi ситуацi§, що вiдбуваються у спiвтовариствi людей, саме це спiвтовариство накладає масу всiляких обмежень. Цi обмеження, продукованi соцiумом, створюють ореол обумовлених можливостей. Але цi обмеження можуть зникати в людинi в процесi гри, якщо вони, звичайно, не стосуються правил гри, не обумовленi цими правилами. У грi завжди є альтернативна дiя для людини, є вiдчуття того, що не слiд робити. Тобто наявна як практичнiсть у поведiнцi людини, так i усвiдомлення вiдсутностi потреби виконувати цю практичнiсть. Тобто наявна умовнiсть. Поведiнка релiгiйного адепта, мiстика, езотерика, художника одночасно i практична, i умовна. I практичне, i умовне значення в цiй поведiнцi наявнi одночасно, не перекреслюють одне одного через iгровий момент, що припускає спiвiснування рiзних значень, а значить, i iснування додаткових можливостей, що дають усвiдомлення майбутнiх можливостей для людини. При цьому умовне спрощує практичнi реалi§, даючи вiдчуття рiшення тих чи iнших життєвих ситуацiй, даючи вiдпочинок, вiддушину, психологiчний i фiзiологiчний перепочинок вiд стресових напружень, тим самим розв'язуючи момент конфлiктного напруження. Умовнiсть, умовна ситуацiя сприяють цьому.
   У сво§й сутностi релiгiйне, мiстичне, езотеричне й естетичне не є грою. Гра тут як елемент, момент виконання сакрального, виведення його назовнi, надання його iншим для розгляду. У релiгiйному, мiстичному, езотеричному, естетичному панують лише ймовiрнiснi закони й випадки. Останнє, тобто випадки, не є предметом для наукових вишукувань. Наука вивчає лише закономiрностi, якi дають можливiсть пророкувати, пророкувати своєю сталiстю. Наука для того, щоб пророкувати, щоб знати те, що об'єктивно повинне з нами трапитися. У закономiрностях наявнi повторюваностi i тому тут можна пророкувати. У випадковостях же немає повторюваностi, i передбачити §х не можна.
   Релiгiя, мiстика, езотерика, мистецтво дають людинi можливiсть пережити непережите в реалiях. Тому вiдкривається можливiсть для людини переживати, наприклад, задоволення, не стимульованi в реальному життi конкретними ситуацiями, предметами або речовинами. Наприклад, стосовно речовин, вiдкривається можливiсть переживання ефектiв, подiбних до переживань пiсля вживання якихось наркотичних речовин без самого вживання цих речовин. Людина не вживала наркотичнi речовини або алкоголь, але пiд впливом релiгi§, мiстики, езотерики або мистецтва вона вiдчула i пережила подiбнi ефекти. За рахунок впливу релiгi§, мiстики, езотерики й мистецтва людина набуває досвiду того, що не трапилося. Не доводилося вживати наркотик, але людина набула досвiду, начебто вона його вживала. I це через §§ фiзiологiю й бiохiмiю тiла. Адже тiло здатне синтезувати сво§ власнi наркотики (ендорфiни, енкефалiни, анандамедiатори), даючи ейфорiйний ефект, даючи людинi задоволення, "стан щастя". Може бути посилений синтез подiбних речовин шляхом медитацiй, молитов, творчого напруження сил, шляхом катарсису. Це доповнює й наповнює людину розма§тiстю переживань, збiльшуючи тим самим для не§ i можливiсть вибору. Мистецтво дає людинi вибiр там, де життя вибору не дає (Ю. М. Лотман). Мистецтво - це модель життя (Ю. М. Лотман). I такими моделями можна стимулювати людину. Мистецтво, як i релiгiя, мiстика, езотерика, звичайно, прагне бути самим життям. Проте воно все ж залишається умовнiстю, умовно передавальним. Наприклад, тим, що передає той чи iнший справжнiй стан людсько§ душi, що передає його умовно в лiричностi, у лiрицi. Серед цих душевних станiв є й стан Божественного, пережитий людиною як неможливiсть §§ смертi, як безсмертя (К. Ламонт, У. Джеймс, В. В. Налiмов,
Р. М. Бекк, К. Уiлбер). Щоб подiбнi стани пережити, у людинi повиннi бути зруйнованi старi канони, зруйнованi хоч якоюсь мiрою. Релiгiя, мiстика, езотерика й мистецтво ритуалiзованого характеру спрямованi на канонiчнiсть, на збереження канонiчних структур i форм, прописаних людинi заздалегiдь як норма. Але в основi релiгiйного, мiстичного, езотеричного й естетичного все ж лежить порушення канонiв i всяких заздалегiдь запропонованих норм. Особливо це характерно для певних видiв мистецтва, як, наприклад, лiрика, лiрична музика. У самому ритуалi при творчому, iндивiдуальному його виконаннi вже присутнє порушення канонiв, зсув iз заданого шляху. Цей зсув привносить сам час, що вимагає змiнюватися за змiнюваним iснуванням, щоб людина була адекватна реалiям. Коли ми говоримо, що в людських дiях наявнi практичне, теоретичне й естетичне начала, то саме естетичне функцiонує в цих дiях як руйнiвне, таке, що скасовує застарiле, не залишає каменя на каменi вiд канону. Iншi функцi§ людсько§ дi§ (практична i теоретична) еволюцiонують, доповнюються й уточнюються, i не здатнi революцiйно рвати канони й пiдвалини.
   Функцiя естетичного властива не тiльки релiгi§, мiстицi, езотерицi й мистецтву. Вона характерна для всiх видiв людсько§ дiяльностi, хiба що меншою мiрою. Специфiка естетичного в людськiй дiяльностi - це порушення норм i порушення самих естетичних норм; це недотримання норм, чуття на застарiле й недотримання застарiлих норм, що не вiдповiдають змiненому iснуванню. Усе змiнюється. Й iснування людини - теж. Естетичне деформує традицiю новими традицiями при додатковому сприйняттi навколишнiх предметiв естетичного характеру. I в цьому справжня краса й пiднесенiсть. Залишається те, що ще життєве. Естетичне постiйно дискредитує норми. Це його сутнiсний бiк. При дискредитацi§ норм анулюється будь-який автоматизм, привноситься свобода. Користуючись свободою, людина робить додатковий вибiр, рухаючись у свiтi без назв, заново позначаючи речi. Адже зi зникненням автоматизму в людини зникають i колишнi назви. I народжуються новi - в головi, у мозку. Народилися як думки, з'єднавши потiк назв, думок-назв, невiддiльних вiд матерiально§ структури мозку. Думка невiддiльна вiд матерiально§ структури мозку (Ю. М. Лотман). Вона вiддiляється через мовлення, голос, через горловi коливання повiтря. Цi горловi коливання повiтря як специфiчний звук сприймаються iншим вухом, iншою людиною, сприймаються на вiдстанi. Цi горловi коливання повiтря впливають на iншу людину, перетворюючи §§, перетворюючи й утворюючи. Основнi думки соцiуму, бiльшостi людей, цi головнi думки утворюють конкретну людину. Утворенням соцiум перетворює специфiчнi здатностi людини, якi даються природою в напрямку певного образа. Тим самим утворення, поселяючи в людинi той чи iнший образ, залежно вiд необхiдних цiлей усього соцiуму, закладає певну спрямованiсть, певну iдеологiю, певним чином зомбуючи людину, роблячи на нiй мiтку, необхiдну й вигiдну для всього оточення, для всiх людей спiвтовариства. Тим самим окультурюються, перетворюються задатки й можливостi людини (Х.-Г. Гадамер). У людинi заставляється зразок, iдеал. Цей образ-iдеал може являти собою неуявне, Бога. Однак для соцiуму необхiднi певнi уявлення про багатозначного Бога. I соцiум сво§м вихованням закладає цi уявлення в людинi. Соцiум §х закладає, тому що вони необхiднi для всiх. Соцiум сво§м вихованням може закладати в людинi й конкретнi способи-зразки. Наприклад, соцiум на яких-небудь островах пiддається небезпецi цунамi. Тому соцiум закладає в людинi образ погрози океанiчно§ хвилi як конкретностi, закладає iдеали-зразки поведiнки людини i способiв §§ життя. Цi iдеали спрямованi на можливiсть надалi вижити всьому соцiуму.]
   ...
   ...
   [Iстиннiсть розумiння. Людина вiд природи не є тим, чим вона повинна бути. Оточення, утворюючи людину, впливаючи на не§, саме й роблять §§ тим, чим вона повинна бути, привносячи неприродне, узгоджуючи його з природним, наприклад, з природним агресивним гнiвом, неприборканим у сво§й слiпотi. Мудрi оточуючi люди, привносячи для людини здатнiсть вiдволiкатися вiд само§ себе, вiд своє§ агресивностi й гнiвливостi, тим самим убивають надмiрнiсть, неконтрольованiсть цiє§ агресивностi й гнiвливостi. Людина навчається приборкувати сво§ потяги, ставати бiльш-менш вiльною вiд §х сили. Людина жертвує сво§м особливим, сво§ми особливими природними схильностями i жертвує для загального, необхiдного всiм. Але це вiдбувається не просто i не вiдразу. Людина трудиться над собою, робить себе iншою, такою, що контролює потяги. Праця - це приборканий потяг (Х.-Г. Гадамер). Приборкати потяг - значить, навчитися робити дистанцiю вiд безпосередностi потягiв, дистанцiю вiд особистих iнтересiв i потреб заради загального, що влаштовує всiх, домагаючись помiрностi стосовно сво§х потреб, перекладаючи всi сво§ сили до загального, для загального, для всiх. Людина навчається вiддавати себе спiльнiй справi, а не лише сво§й приватнiй. Цьому вона навчається, набуваючи здатностi обмежувати себе. Обмежити себе - це займатися лише тим, до чого покликаний. Але людина не вiдразу знаходить те, до чого вона покликана. Лише з роками, спробувавши рiзнi роди дiяльностi, людина фiксує, що в не§ найкраще виходить, фiксує те, що до не§ приходить несвiдомо як кiнцевий результат, як вiдповiдь на поставленi запитання. Людина зiштовхується зi сво§м способом творчостi, коли §§ неусвiдомлене, буттєввуючє життя диктує §й смисли, якi мають цiннiсть, диктує як якась стороння сила, що пiднiмається над нею, або просто перебуває поруч, що штовхає §§ до свiтла, що просвiтлює §§, стороння сила, яку неможливо до кiнця охопити знанням. Однак людина в моменти творчих пiднесень, та й без них, очищаючись вiд застарiлого, знаходить цю силу, одержує пiсля переживання подiбного на додаток i знання про не§, але знання не абстраговане, а як особистий суб'єктивний досвiд. Це знання про незнання (Х.-Г. Гадамер). У момент переживання подiбних станiв духу людина може керувати сво§ми пристрастями. У звичайних же, повсякденних станах свого пильнування людина вольовими зусиллями може лише частково керувати сво§ми пристрастями. У цiлому не можна керувати людськими пристрастями, користуючись загальними приписами розуму (Х.-Г. Гадамер). Допомогти в цьому можуть лише переконливi життєвi приклади. Однак усi проблеми вирiшуються вiдразу, коли в людинi виникає "внутрiшня енергiя розуму", що вiдвойовує сама себе, усуває вiджилi iде§ (H. Bergson). Результатом переживання людиною цiє§ "внутрiшньо§ енергi§ розуму" є здоровий глузд. Хоча надалi, у ходi його оцiнки, вiн (цей здоровий глузд) може виявитися й не iстинним. Але вiн не може абсолютно втратити iстиннiсть, якщо в ньому є спрямованiсть спаювати воєдино все суспiльство заради загально§ користi, бiльше того, якщо основою здорового глузду є поняття життя; бiльше того, якщо цей здоровий глузд хоч трохи стосується Божественного життя, стосується його простоти, його трансцендентно§ функцi§ як естетично§, а не просто понятiйно§, яка говорить про Божественне, але не вiдчуває цього Божественного. Говорячи про Божественне, ми виходимо iз загального принципу, обґрунтовуємо це Божественне, але не вiдчуваємо його, не вiдчуваємо впливу Божественного як прекрасного й пiднесеного, не вiдчуваємо безпосередньо, не вiдчуваємо безпосереднiх тверджень без усякого процесу пiзнання й прагнення знайти закон. Тут, у Божественному (прекрасному й пiднесеному), твердження самi собi закон, тут твердження прекраснi й пiднесенi для себе, з'єднавши в людинi §§ уяву й розум у єдине цiле. У цьому з'єднаннi краса й пiднесенiсть є символами моральностi, волають до нашого серця у сво§х зображеннях, що виникають вiд нашо§ уяви, возз'єднано§ з нашим розумом. Уява, возз'єднавшись iз розумом, роблять у людинi мистецтво, що саме по собi показує людинi §§ саму, розкриваючи моральнiсть цiє§ людини, даючи поштовх до зустрiчi людини iз самою собою не тiльки в природi, не тiльки в §§ власнiй iсторi§, але й в iсторi§ людей, даючи в остаточному пiдсумку людинi незацiкавлене задоволення.
   Людина зустрiчається сама iз собою в мистецтвi (Х.-Г. Гадамер), з його значущою визначенiстю, з його вiльною грою. Мистецтво сполучає в собi певну легку примусовiсть, коли зображення збiгається з вiдомою нам дiйснiстю, iз простором вiльно§ гри животворящого духу, що ламає застиглi, позбавленi життєвостi правильностi, де вiльний порив умiщає в себе й оригiнальнiсть. Остання виробляється завдяки натхненню, без усякого розрахунку, виробляється за рахунок почуття свободи як у грi, так i поза нею. Почуття ж свободи є душевним станом, що вмiщує й задоволення. Вiд нього й мистецтво як наслiдок. Очевидно, вiд нього в мистецтвi людина знаходить сама себе, дух знаходить дух (Х.-Г. Гадамер). Такi висловлення орiєнтують на те, що в людини iснують неiнтенцiональнi переживання, що людська самосвiдомiсть крiм того, що дво§ста у звичайному станi пильнування, вмiщає в себе момент i трансцендентно§ єдностi. Трансцендентне вiд слова "транс". Тобто мова йде про те, що самосвiдомiсть може бути присутня пiд час творчих процесiв у трансових станах, за яких спостерiгається абсолютна єднiсть не тiльки самосвiдомостi, а й особистостi в цiлому. Творчiсть у трансподiбному станi (Б. М. Теплов) як вiдторгнення людини на якийсь момент вiд дiйсностi застосовне й до естетичного в цiлому. Естетичне як переживання вiдривається вiд будь-яких зв'язкiв з дiйснiстю (Х.-Г. Гадамер), що вiдповiдає трансу. Це стосується й релiгi§, мiстики, езотерики. Людина, яка переживає, виривається зi щоденностi до сво§х особливих переживань завдяки владi естетичного, а в концентрованiй формi - владi мистецтва, релiгi§, мiстики, езотерики. Завдяки цьому до не§ приходить i повнота значень - через творчiсть, транс, натхнення, осяяння. Завдяки цьому людина набуває впевненостi у сво§х переживаннях, переживаннях вiд естетичного, вiд мистецтва, вiд релiгi§, мiстики, езотерики, тобто переживаннях перетворених. Сам транс, саме натхнення перетворить людинi §§ переживання, вселяючи в не§ впевненiсть у цьому новому переживаннi, упевненiсть, що доходить до сомнамбулiзму. З такою впевненiстю вже твориться мистецтво, релiгiя, мiстика, езотерика. Така впевненiсть передається й тим людям, якi сприймають твори мистецтва, релiгiйнi дiяння, мiстичнi споглядання, езотеризм. Ця впевненiсть мiститься в точних формах, а точнiше, в точностi форм. Люди сприймають точнiсть форм, що виходить вiд мистецтв, релiгiй, мiстики, езотерики. Люди набувають впевненостi в собi вiд сприйняття точних форм. Однак необхiдно вiдзначити, що тут точнiсть форм не виключає свобод. Тут маємо вiльне поєднання точних форм, що виконується через свободи, вiльну гру людсько§ уяви. Саме у свободах цiннiсть естетичного, релiгiйного, мiстичного, езотеричного. Саме у свободах пульсує гармонiя. I гармонiя тут пульсує ненавмисно, iнтегруючи в людинi §§ почуттєве й розумове, через що роблячи §§ цiльною, роблячи в людинi щось iнше. Щось iнше робиться в людинi i пiзнається людиною за допомогою символiв i алегорiй, шляхом видалення, шляхом усунення всього низинного, низького, потворного, огидного, просвiтлюючи людський розум, перетворюючи його, щоб побачити iстинне, а також вiдчути хоч якоюсь мiрою надчуттєве, Божественне, що стосується незвичайних душевних станiв. Люди переживають такi стани, намагаючись вiдбити §х якось у вiршах (Д. Каллер), музицi, у релiгiйному подвижництвi, мiстицизмi, езотеризмi, називаючи цi стани надчуттєвим буттям Бога, указуючи на §хню невiдповiднiсть з нашою звичайною, повсякденною чуттєвiстю, чуттєвiстю, яку ми маємо за рахунок наших органiв почуттiв. Люди вказують на високе значення цих незвичайних душевних станiв, адже вони дарують людськiй душi гармонiю, рiвновагу, заспокоєння. Для людини це грань пiднесеного. Цю грань, по сутi пiднесений стан духу, людина намагається передати iншим за допомогою алегорiй i символiв. Для останнього, тобто символiчного (та й алегоричного, тому що символiчне й алегоричне по сутi роздiлити не можна), характерна зображальнiсть, але §м не властива безпосереднiсть. Хоча символiчне передає сентиментальний спосiб сприйняття, сентиментальнiсть настрою, що мiстить у собi якусь цiлiснiсть (Х.-Г. Гадамер), тобто наближається до безпосередностi. Але в той же час вiн i опосередкований, передає бiльш глибиннi, моральнi шари людського духу. Прекрасне розлито в iнонауковому (релiгiйному, мiстичному, езотеричному, естетичному). I прекрасне є символом морально доброго (I. Кант). Символ тут є осмисленим образом. Але цей осмислений образ (тобто символ) указує на збiг почуттєвого явища й надчуттєвого значення, значення для людини, тому що це надчуттєве дає заспокоєння й гармонiю, необхiдну всiм. Надчуттєве у свою чергу обов'язково стосується незвичайних душевних станiв. Це трансподiбнi стани при творчостi
(Б. М. Теплов), що несуть людинi умиротворення, гармонiю, заспокоєння, височину. Тому вони мають для людини трансцендентнi цiнностi (Д. Каллер).
   Трансцендентнi цiнностi пов'язанi з темною символiкою душi, що стосується змiнених станiв свiдомостi. Ця символiка одушевляє й робить значним для людини неживе. Наприклад, одушевляє природу. Або одушевляє й вливає душу в тi явища, якi людина сприймає почуттєво, але якi вже затертi в повсякденностi сприйняття. Трансцендентнi цiнностi несе естетичне (крiм свого елемента етичного, морального характеру), насамперед як вiльне. Це вiльне певною мiрою є в релiгi§, мiстицi, езотерицi. Наприклад, у дзен-буддизмi, коли вчитель говорить: "Зустрiв Будду - убий Будду". Тобто тут мова йде про знаходження стану свободи як Божественного стану, як Бога. Бог є Божественним станом людського духу.
   У Бога не просто вiрять. Його знаходять як реальнiсть, як вiдчуття свободи й безсмертя. Вiрять, це коли не знайшли, коли лише припускають, що щось iснує, iснує те, що несе це вiдчуття свободи й безсмертя. Але коли знаходять, то, маючи "слiд" вiд цiє§ знахiдки, проповiдують, говорять про це, говорять символами, а значить, говорять багатозначними невизначеностями. Символу властива багатозначна невизначенiсть (Х.-Г. Гадамер). Ця багатозначна невизначенiсть символу як естетичного за характером лежить у основi священних писань релiгiй, мiстичних i езотеричних писань. Тут естетичне докорiнно не вiдрiзняється вiд релiгiйного, мiстичного й езотеричного. Тут естетичний, художнiй символ, так само як i релiгiйний, мiстичний або езотеричний, у сво§й напрузi мiж образнiстю й значущiстю мають рiвноважний стан. Такий стан речей властивий, крiм естетичного, релiгiйного, мiстичного й езотеричного, також i мiфологiчному. Особливо це характерно для мистецтва, що перемагає й переборює межi реальностi, межi дiйсностi, що зображено в мистецтвi як прекрасне й пiднесене. Подолання iснуючо§ дiйсностi є iдеал. У цьому iдеалi людина вiдчуває потребу. Цей iдеал пробуджує людину вiд порожнiх мрiй, протвережує. У цьому iдеалi не просте пробудження вiд порожнiх iлюзiй, але й пiднесення до загального, того загального, яке необхiдне для кожно§ людини.
   Пiднесення до загального в людини мiстить насамперед невiдповiдностi власним очiкуванням i пристрастям. Це пiднесення як естетичне переживання вже значуще у сво§й спрямованостi на певний предмет. Те, на що воно спрямоване, вже захоплює самою своєю спрямованiстю як здiйсненим вибором. Все iнше, до чого воно не спрямоване як до обраного, потрапляє у сферу, позбавлену естетичного, а також i релiгiйного, мiстичного, езотеричного, мiфiчного. Однак зауважимо, що тут спостерiгається не позбавленiсть естетичного, а просто його зниженiсть, де те, на що спрямоване естетичне переживання, i є власне творiнням (або твором мистецтва, наприклад), є тим самим створеним (або зробленим), перестає мати на увазi тiльки себе як самодостатнє.
   Естетичне припиняється, коли в людинi перестає вiдбуватися процес протверезiння, перестають помирати вдаваностi, перестають бачитися навколишнi речi такими, якими вони повиннi бути, перестає рухатися неусвiдомлена сфера у сво§х сомнамбулiчних межах, тим самим виявляючи якийсь сакральний, значущий стан духу, значущий i для iнших сво§ми трансцендентними цiнностями, цiнностями як якостями умиротворення й гармонi§, що знiмають стресоподiбнi стани. Тут неусвiдомлена дiяльнiсть людини суть трансцендентальна функцiя, що дає розпад людського уявлення у сво§й пережитiй цiлiсностi на безлiч переживань як потоку, у якому губиться те, що випирало, заважало, комплексувало. У результатi людина одержує iдентичнiсть iз самою собою, втрачаючи безлiч другорядних проявiв, незначущих, неiстотних. Однак iде концентрацiя на значущому, не суб'єктивному, але зовнi значущому, дотичному до нескiнченного, Космосу, Всесвiту. У цьому нескiнченному, космiчному, всесвiтньому людина знаходить себе. Це естетичне як опосередковане у сво§й зовнiшнiй значущостi. Воно не може бути без безпосередностi суб'єктивних переживань особливих митей, митей, що вiдторгають незначуще, що осяюють. Цi компоненти естетичного, компоненти як опосередкованого, так i безпосереднього, дають людинi пророкування колективiстського майбутнього, у чому в цiлому й цiннiсть самого естетичного. Подiбнi пророкування можуть з'являтися в iгрових дiйствах людини. Хоча в них людина може втрачати iнiцiативнiсть, i взагалi розчинятися в процесi гри як окрема, свiдома, вольова особистiсть. Однак за рахунок цього розчинення й вiдбуваються сплески свiдомостi у сво§й змiнностi, сплески, що продукують новi виходи зi становища, творчi викиди iдей у символiчних формах як пророкування завбачливого характеру, пророкування, спрямованi на майбутнє. У цьому процесi неабияку роль вiдiграють спонтаннi повторюваностi, що створюють в людинi §§ саму, проектовану в майбутнє. Цi повторюваностi iгрових рухiв назад i вперед захоплюють гравця, опановують його, дарують певнi душевнi стани. У цьому процесi гри людина веде й тримає себе, iнодi зiсковзуючи, розчиняючись, перетворюючись. У сво§х перетвореннях людина стає вiдразу iншою, знаходячи значуще. У перетвореннях людина втрачає своє несправжнє, незначуще i прогресує. У перетвореннях, а точнiше в перетвореннi, людина стає iншою. У перетвореннi колишня людина у всiй сво§й цiлiсностi перестає iснувати, перетворюється в нову людину. Старе заперечується. Перетворення - це перетворення в справжнє, в iстинне, у нове, а не зачаровування й причарування старим. Нове бiльш адекватне вже змiненiй дiйсностi. Дiйснiсть завжди з'являється на обрi§ майбутнього (Х.-Г. Гадамер). У людини дiйснiсть часто ховається за очiкуваннями, за потоком очiкувань, якi породжуються невизначеностями майбутнього. Це як реалi§ життя. Вони в повсякденностi. Поза повсякденнiстю незвичайнi стани людини як Божественнi. А потiм iде повсякденна гра, що зображує це Божественне. Гра як танець є зображенням Божественного (Х.-Г. Гадамер). При цьому зображення шляхом наслiдування не просто копiює, повторюючи, але й привносить сутнiсне, смислове, загальне з повсякденного життя, з iстин повсякденного життя, а не з особливих станiв духу як Божественних. Сутнiсне - це не просте копiювання заперечень, скасування несуттєвого, а видiлення iстотного, навiть момент перебiльшення.
   Коли у творi мистецтва або в релiгiйному культi вiдбувається зустрiч з Божественним, то це лише одне заперечення. Iстотне ж виходить наперед завдяки цьому запереченню, перебуваючи на тлi цього заперечення, на тлi переживання особливого стану свiдомостi з його якостями затишку, умиротворення, гармонi§, тишi, коли й "голос є безмовнiстю".
   Естетичне (а також релiгiйне, мiстичне й езотеричне), його iснування як таке має одну з основних характеристик - це позачасовiсть. I одночаснiсть, i сучаснiсть естетичного буття називають позачасовiстю (Х.-Г. Гадамер). Однак в естетичному ця позачасовiсть мислиться людиною у зв'язку iз часом.
   Кiлька слiв про позачасовiсть. Позачасовiсть - щось iнше в людинi, нiж §§ повсякденний стан пильнування в здоровому розумi, коли вона в тiсному зв'язку iз часом у сво§х повсякденних обов'язках. Позачасовiсть - це момент екстатичностi, коли певною мiрою зникає зовнiшнiй свiт i людина перебуває поза часом i простором (Є. П. Iль§н), коли вона виходить за межi власного "Я" i вiдчуває зiткнення з вiчним (К. Е. Iзард). Позачасовiсть - це тi екстатичнi спалахи, якi викликають втрату почуття тривалостi часу, дають вiдчуття нескiнченностi (К. Ламонт), позбавляють людини страху смертi (Шрi Рамана Махаршi). У результатi цього смерть людинi здається неможливою (У. Джеймс). Крiм того, що в екстазi смерть людинi здається неможливiстю, зникає особистiсть як смерть i перед людиною постає §§ справжнє життя (У. Джеймс), почуття безсмертя характерне й для осяяння (Р. Бекк). Почуття безсмертя властиве й трансцендентному "Я", коли в людинi є внутрiшнє вiдчуття, що вона насправдi безсмертна, i людина не може уявити своє не-iснування (Д. О. Уiлбер). Але трансцендентне людського "Я" - це та частина цього "Я", яка реально пов'язана з трансом як змiненим станом свiдомостi. Транс - це змiнений стан свiдомостi (А. П. Забiяко), за якого людина втрачає чiтку орiєнтацiю в часi (А. П. Забiяко). Але в трансподiбних станах проходить i процес творчостi (Б. М. Теплов). У станi трансу активiзуються креативнi здатностi iнту§цi§ людини, вiдтворюються креативнi акти, якi позначаються як "iнсайт", "осяяння", "просвiтлiння" (А. П. Забiяко). Цi акти в суб'єктивних уявленнях людини мiстять у собi змiни вiдчуття часу й розумiються як позачасовостi. Позачасовiсть, як зазначалося вище, властива естетичному, властива такою ж мiрою, як i зв'язок з часом. Останнє, тобто зв'язок з часом, або тимчасовiсть, подане як обтяженiсть турботами й рух до смертi. Позачасовiсть же, що особливо проявляється у Священних Писаннях (Тора, Бiблiя, Коран, Веди, Упанiшади, Бхагавадгiта, Трипитака, Дхаммапада, Дао де цзин), пов'язана з Божественним одкровенням, де час зображений як цiлiсне, що позбавляє людину уявлення. Це позачасовiсть. Зв'язок же з часом вiдтворюється в уявленнях. Але в уявленнях все-таки можна завжди помiтити елементи перетворення й перекручування, через що позачасове вкрадається в естетичне, у релiгiйне, у мiстичне, в езотеричне, вкрадається у твори мистецтв, не заважаючи §м залишатися самими собою, зi сво§ми поданнями, що виникають у зв'язку iз часом, а не з позачасовiстю.
   Позачасовiсть присутня. У буквальному значеннi цього слова. Присутня при буттi. А точнiше, це саме буття, саме iснування є присутнiстю; при iснуваннi людини є присутнiсть. Виникає ряд уточнювальних запитань. Присутнiсть чого? Присутнiсть при чому? Присутнiсть чогось невизначеного, невловимого? Присутнiсть при людинi? Тобто мова йде про якiсь суб'єктивнi стани людини, коли наявний змiнений стан свiдомостi, трансовий стан, екстатичний стан, але зауважимо, стан певного характеру. Адже змiнених станiв свiдомостi безлiч. Безлiч рiзновидiв трансу, безлiч рiзновидiв екстазу. Але екстаз, наприклад, намагаються характеризувати однозначно, коли людина поза собою, коли "буття поза собою", на противагу зрiвноваженому буттю, "буттю при собi". Але "буття поза собою" можна розумiти i як причетнiсть до чогось iншого, що не просто має характер самозабуття (Х.-Г. Гадамер), не тодi, коли людина забувається у видовищi й не в змозi вiд нього вiдiрватися, коли привабливiсть видовища приковує своєю новизною, а коли це щось iнше переживається як присутнiсть чогось таємничого й незбагненного. Тобто документально зафiксовано, що людина може раптово вiдчувати поруч iз собою чиюсь "присутнiсть", що iснує в особливiй невловимiй формi, але займає конкретне мiсце в просторi (У. Джеймс). Це може розумiтися людиною як присутнiсть Бога (У. Джеймс). Подiбнi стани супроводжують людину, коли вона створює твори мистецтва або виконує релiгiйнi ритуали, лiтургiчнi дi§. Адже релiгiйний адепт щоразу заново дiє в проповiдi (Х.-Г. Гадамер). Тут сама новизна може провокувати (Г. Парсонс) подiбнi трансовi й екстатичнi стани як спiвприсутнiсть. Трансовi й екстатичнi стани можуть бути викликанi рiзними життєвими ситуацiями. Наприклад, коли людина не творець, а глядач. У цiй ситуацi§ глядач священнодiйства або будь-якого видовища може мати екстатичне самозабуття, вiдмовляючись вiд самого себе, втрачаючи себе, але тимчасово знаходячи тотожнiсть iз самим собою. Естетичне ж мiстить все подiбне. Як позачасове, безсмертне, так i в спiввiднесеностi зi смертним, у зв'язку з даним часом, що вимагає певних зображень, зображень вибiркових. Наприклад, зображень певного iсторичного часу, коли людина не вiдчувала стосовно дико§ природи нiчого позитивного, лише вiдразу. I навпаки, зображень, насичених замилуванням природою, зображень, що виникають в iнший iсторичний час, коли в людини з'являється почуття природи (Т. Рибо).
   Те, що уявляється людинi в §§ внутрiшньому свiтi, вiд впливу ззовнi тих чи iнших видiв природи, iкон або сценiчних зображень трагедiйного або комiчного характеру, має забарвлення естетичного з огляду на те, що впливає на людину через страх i жаль. Особливо естетичне концентроване в трагедi§, коли людина охоплена страхом, тривогою або тривожним трепетом, побачивши те, як людська душа за когось тривожиться приймаючи при цьому як данiсть згубнiсть свого становища. Тривога й жаль є формами екстазу, "буття поза собою" (Х.-Г. Гадамер). Тобто в естетичне, а також у релiгiйне, мiстичне й езотеричне крiм соцiально значущого й загального домiшується iндивiдуально-неповторний змiнений стан свiдомостi особистостi. Цей змiнений стан свiдомостi присутнiй на всiх трьох стадiях естетичного процесу.
   На першiй стадi§ естетичного процесу змiнений стан свiдомостi присутнiй, коли працює продукуюча свiдомiсть. Перша стадiя естетичного процесу - це продукуюча свiдомiсть (А. Е. Махов). На цiй стадi§ змiнений стан свiдомостi перебуває у виглядi трансу. Тут можна говорити про творчiсть у трансподiбному станi (Б. М. Теплов). Перша стадiя естетичного процесу - це натхнення, яке можна розумiти також як певною мiрою змiнений стан свiдомостi. Адже в цей момент вольове людини зникає (Б. М. Теплов). Натхнення - це вiдсутнiсть вольового. Це коли тобi якась сила диктує й ти робиш, виконуєш. Наприклад, Вiльямовi Блейку диктувалися вiршi (Я. Парандовський). Думки при цьому вручаються людинi, подiбно натхненню, звiдкись ззовнi (К. Ясперс). Однак для того, щоб до людини прийшло натхнення, необхiдне попереднє вольове зусилля (Є. П. Iль§н).
   Друга стадiя естетичного процесу - це сприймаюча свiдомiсть
(А .Е. Махов), процес сприйняття (А. В. Дранов, Е. В. Соколова). Цей процес сприйняття супроводжується появою естетичних форм через те, що не позбавлений емоцiй. Пiд час сприйняття розриву з емоцiями немає, через що й з'являються естетичнi форми (В.А. Барабанщиков). Тут вiдчувається естетична насолода (А. Е. Махов). А насолода й блаженство як найвищий ступiнь позитивного емоцiйного реагування - це екстаз (Є. П. Iль§н). Тобто знову присутнiсть змiненого стану свiдомостi.
   Присутнiсть змiненого стану свiдомостi ми спостерiгаємо й на третiй, останнiй стадi§ естетичного процесу. Третя стадiя, або момент, естетичного процесу - це катарсис (очищення), звiльнення душi (А. Е. Махов). Звiльнення душi вiдбувається, коли людину опановує спочатку жалiсть, жаль, а також тривога, що доходить до страху, який завершується станом роздвоєння, що вiдриває людину вiд того, що вiдбувається в реалiях. У роздвоєностi людина позбавлена внутрiшньо§ єдностi, §§ свiдомiсть конфлiктна вiд зовнiшнiх вражень невiдповiдностей життєвостi, вражень, якi не вiдповiдають iдеалам i досконалостi. Але катарсичний ефект, ефект очищення виникає, якщо до всього цього домiшується (гасить, замiщає) все-таки протилежнiсть, стан всесильностi, умиротворення, цiлiсностi. Всесильнiсть, умиротворення й цiлiснiсть можуть бути лише заслiпленiстю, вiд яко§ необхiдно звiльнитися. Заслiпленiстю можуть бути й iдеали досконалостi, якими людина керується в життi. Звiльнення ж вiд ослiплення вiдбувається в людини в разi зiткнення взаємовиключних протилежностей як життєвих трагедiй, у яких людина пiзнає саму себе й власне скiнченне iснування, вiд якого не позбавишся. Ця непозбавленiсть i є кульмiнацiєю звiльнення вiд заслiпленостi, вiд чого в людинi руйнуються iлюзi§, вiд чого знаходиться бiльш-менш цiлiснiсть внутрiшнього свiту.
   Iнонаукове як естетичне, релiгiйне, мiстичне й езотеричне має властивiсть самодостатностi. Цю самодостатнiсть можна спостерiгати в тих зображеннях релiгiйних культiв або живопису, якi самi по собi цiлiснi. Якщо така цiлiснiсть присутня, то в цьому зображеннi маємо єднiсть, навiть якщо воно (це зображення) не вiддiлене певним обрамленням вiд iншого навколишнього свiту. Наприклад, ця єднiсть зберiгається в картинах, якщо вони не взятi в позолочену раму, i взагалi нiяк не вiддiленi вiд оточення. Вони самi по собi єдинi, самi по собi вiддiленi й вражають через те, що вiд них нiчого не можна забрати й нiчого не можна до них додати. Вони самодостатнi, i тому прекраснi. Вони прекраснi тому, що не вiдображають у несуттєвому навколишнiй свiт, не вiдображають чистим копiюванням i його продовженням, продовженням цього свiту, а являють собою суть свiту, iстиннiсть людського iснування. I це через §х самодостатнiсть. Самодостатнiсть в iнонауковому, тобто в естетичному, релiгiйному, мiстичному, езотеричному, можна фiксувати, коли нами показано не просто вiдображення, а показаний вияв зображеного в людськiй душi, бiльше того, такого зображеного, за яким сто§ть стан, що вiдсуває все зайве, несправжнє, що вiдсуває вiджиле, але дарує новизну, новизну сприйняттю, новизну нашому духу. Прояв зображеного в людськiй душi має момент трансовостi, екстатичностi, момент втрати свободи, що змiнюється натхненням. Цим представленiсть применшує просто зображення свiту, зображення, що iснують у душi i копiюють зображення свiту. Але цим представленiсть не до кiнця применшує вiдображення само§ об'єктивно§ реальностi, а точнiше не применшує прототип цiє§ реальностi. Ця невблаганнiсть прототипу, що народжується в людськiй душi вiд вiдображення в об'єктивнiй реальностi сутi солiдарностi при соцiальних вiдносинах, упiзнається iншою душею, душею iншо§ людини. Впiзнавання прототипу за вiдображенням, яке демонструє одна людина iншiй, вiдображенням, яке вiдбиває й об'єктивну реальнiсть соцiального рiвня, рiвня соцiальних вiдносин, це впiзнавання прототипу, у якому мiститься не тiльки свiдоме й соцiальне зi сво§ми iнтересами, але й неусвiдомлене, яке не має нiякого "для себе буття", прототипу, у якому вгадується й упiзнається принцип об'єктивно§ реальностi як природно§, нелюдсько§, але спаяно§ й злито§ з людським, що вiдчуває патологiчнiсть тих чи iнших певних соцiальних вiдносин. Через цю спаянiсть i злитiсть зображення, за яким сто§ть вiдчуття самодостатностi, починає мати власне буття, а не просто бути значущим для людини через злиття й спаяностi з людським. Тут зображення являє собою особливе вiдображення, вiдображення, що має щось незображуване, що вказує на прототип. Про таке зображення йде мова у всiх Священних Писаннях. Через це iснує неприязнь, яку можна спостерiгати й у Старому Завiтi, й у Ведах, ворожiсть стосовно будь-яких зображень. Бiльше того, у релiгiях накладали заборони на зображення, щоб пiдкреслити, що справжнє, тобто Божественне, не можна зобразити. Зображуванiсть i незображуванiсть стосуються рiзних станiв людини. Через це можна констатувати, що Бог олюднюється, Бог не вiдривається вiд людини. У станах людини, як зображуваних, так i не зображуваних, прихований зразок, досконалiсть. Людина вiдчуває §х, угадує, перiодично переживає цю досконалiсть. Досконалiсть вiдкривається, коли людина може бути повнiстю тим, чим вона є насправдi. Але навiть i тодi не зберiгається незмiннiсть, а наявна вiдкритiсть для довiльного наповнення почуттями, думками, фантазiями, якi раптово прийшли до людини. Вiдкритiсть як першообразнiсть не має обмежень, щоб набувалася стабiльнiсть, набувалася функцiя, що вiдображає зображення. Вiдкритiсть навiть не видимiсть само§ iде§. Вiдкритiсть є джерелом видимостi. Але це джерело не може повнiстю вiдiрватися вiд видимостi, вiд зображення, вiд свiту. Це джерело як змiнений, особливий стан свiдомостi людини.
   Iнонаукова картина свiту, що включає й естетичне, i релiгiйне, i мiстичне, i езотеричне, або ж, iнакше кажучи, включає сакральне, висвiчує людський дух, що сам по собi. Якщо вiн сам по собi, то вiн такий, який вiн для iнших. I тому до особливого стану цього духу приєднується й значуще для iнших, тому що цей дух вiдкритий iншим, iнформує про щось iнших у сво§х можливостях.
   Iнонаукова картина свiту, будь то естетична, релiгiйна, мiстична або езотерична, завжди манiфестує дух, завжди щось виражає. У цьому вираженнi завжди проглядається як сакральне, так i свiтське. У мистецтвi найчастiше на тлi сакрального, заспокiйливого, що одухотворяє, надихає й окриляє, можна побачити свiтськi, соцiально значущi змiсти, що зачiпають будь-яку людину, тобто мають загальнолюдськi цiнностi. Сакральне звичайно символiзується. Його не можна зобразити, воно нескiнченне, веде людину вiд конкретики вiдчування в далечiнi, що розсiюють, що знiмають напруженiсть, замiщаючи вiдсутнє й тим самим здiйснюючи повноту шляхом доповнення нескiнченнiстю й невловнiстю, анулюючи вiдсутнiсть тiє§ чи iншо§ предметно§ конкретностi.
   Сакральне й свiтське в мистецтвi присутнi як невiд'ємне. Основи сакрального - у зображенiй культовостi, свiтського - у значущостi, що запам'яталася. Iнтегруючись, сакральне i свiтське пiдносять мистецтво вище якихось значущих основ, надаючи йому нових якостей.
   Iнонаукове як релiгiйне, мiстичне, езотеричне, так i естетичне, дивує й захоплює, увергаючи нас в екстатичний стан. Однак iнонаукове не пориває i з життєвою спрямованiстю й можливостями майбутнiх становлень. Це особливо виражено в естетичному, що, з одного боку, створює людинi настрiй, екстатичнiсть, а з iншого - спрямоване до чого об'єднувального, що вселяє почуття солiдарностi з iншими, через що й виникає можливiсть майбутнiх становлень особистостi.
   Але тi смисли, якi можуть викликати в людини почуття солiдарностi, постiйно старiють. Особливо якщо вони стосуються предметних смислiв, тимчасових предметiв, якi руйнуються. Тому предметнi смисли руйнуються як застарiлi. Наприклад, руйнуються процесом стилiзацi§ в мистецтвi. Предметний змiст руйнується також повтором, який стирає те, що привертає до себе увагу як смисл, як змiстовнiсть конкретно предметного начала, але в чому смисл невеликий, тобто немає головного смислу. Але повтори пожвавлюють у людинi щось iнше, привертаючи до себе увагу, дивуючи й захоплюючи якимись "туманними" можливостями майбутнiх становлень. "Туманнiсть" i таємничiсть можливостей майбутнiх становлень, що мiстяться в тому чи iншому творi мистецтва, ввергають людину в стан перебування поза часом i простором через те, що сам твiр мистецтва виникає з генiального осяяння, у якому руйнуються межi, руйнуються неможливостi, що виникають вiд фiзично§ картини свiту, яка зображується людиною, людиною, яка зiштовхується зi стабiльними законами, установленими науками, законами, якi не дозволяють здiйснити намiр з порятунку життя.
   Естетичне (або прекрасне) не має саме по собi змiсту й смислу, смислiв. Воно набуває цих змiстiв у зв'язку з тим, на тлi чого це естетичне (або прекрасне) перебуває, виявляється. Оточення й обрамлення виявляють самодостатнiсть i цiлiснiсть естетично оформлено§ речi (або прекрасного). Тут важливi iншi зв'язки, зв'язки в цьому прекрасному, зв'язки до подиву й замилування iншi, не подiбнi з оточенням. Те саме стосується й релiгi§, мiстики, езотерики. Наприклад, краса пластики церковного орнаменту на фонi церковного примiщення, вiдчуття перепаду в цiй красi. Орнамент поданий на фонi церкви. I навпаки, церква стосовно орнаменту, помiщеного в нiй. Подання, або зображене (або значеннєве), тут лише момент релiгiйного (або естетичного). У всьому iншому передаються митi творчого процесу, процесу створення церковного начиння (само§ церкви з §§ орнаментом). Цей творчий процес повторюється в душевному станi людини, яка сприймає цю церковну будову й орнамент, повторюється у виглядi катарсису, катарсису, викликаного в сприймача.
   Релiгiйний ритуал або твiр мистецтва втрачають своє призначення, якщо §х вирвати з §хнього оточення, з певного навколишнього середовища, зi споконвiчного навколишнього середовища. Споконвiчне навколишнє середовище, у якому вiдбувається становлення релiгiйного ритуалу або твору мистецтва, привносить смисловий компонент, не вiдриваючи його вiд переживань естетичного характеру, що одухотворяють. Адже релiгiйний адепт або художник творить свiй первiсний iстинний стан, занурений в оточення, у споконвiчне оточення. Тому для глибокого розумiння цього релiгiйного адепта або художника необхiдне привнесення iсторичних знань, привнесення споконвiчних умов, що вiдновлюють, iснуючих створень, щоб угадувалося хоч якесь первiсне призначення дiянь.
   Тодi до промов людей, до добiрностi §хнiх жестiв домiшується щось незбагненне, щось таємниче, що йде зi сфери неусвiдомленого, надсвiдомого, неповторно-особливого, зi сфери вищих станiв Духа, коли переживається або переживалося позачасове, вiчне, що дає вiдчуття безсмертя, вiдчуття неможливостi смертi, вiдчуття, що вiдкриває можливостi для майбутнiх становлень.
   В iнонауковому (естетичному, релiгiйному, мiстичному, езотеричному) наявне задоволення. Задоволення тут велике, на рiвнi екстазу. I тому воно виливається в людини назовнi. Iнонаукове - це моментальний акт iндивiдуального мислення у сво§й вiльнiй комбiнативностi, що здiймається над приземленими речами свiту. Тут змiстовнiсть невiддiльна вiд форми. Наприклад, те, що сказано в лiрицi, невiддiльне вiд того, як це сказано. Тут усе злите й вiльне, вiльне виявлення, вiльне комбiнування в мисленнi, що саме по собi iндивiдуальне, але не загальне, не предметне, як це в абстрактних ученостях. По сутi, свобода - сутнiсна сторона iнонауковостi, а значить, художнiсть, релiгiйнiсть, мiстичнiсть, езотеричнiсть. Примiром, вiльна розмова двох людей. У нiй уже присутня художнiсть i пошук Божественного. Тут свобода вiд усяких правил творить новi форми. Ця свобода властива iндивiдуальностi генiя, що манiфестує все своє пройдене життя й життя, що йде, як цiлiснiсть. У процесi цiє§ манiфестацi§ всi правила порушуються й механiчно нiчого не застосовується пiд час дiяння. Порушення правил вiдбувається через те, що свiт змiнюється i тому самi правила застарiвають, тобто не допомагають нiчим у життi. Порушення правил виходить за рамки проблем людського життя. Це стає загальною рисою (всiх людей). Мiнливiсть усього земного потребує змiни правил. Мiнливiсть усього земного - це смисл всiє§ iсторi§, що поселяється в людинi як сутнiсна основа для мислення й дiяльностi. Справжня основа iсторi§, §§ смислова сутнiсть у тому, що iснує мiнливiсть усього земного. Та й небесного теж. I до цього треба людинi пристосовуватися, завжди це враховувати. А тому постiйно змiнювати вiджилi правила в новiй обстановцi. Адже справа не в правилах, а в тому, для чого вони служать, у значеннi цих правил. У ситуацi§ ж мiнливостi всього земного й небесного виникає проблема розвитку людини в майбутньому. Адже мiнливiсть зазiхає на живе. Майбутнє для живого є цiннiстю. Немає майбутнього в живого, немає й живого. Прогрес тут - це вмiння передбачати й мати шанс життя в майбутньому. Для цього iснує наука, щоб далi передбачати, спираючись на стабiльнi необхiдностi, що вселяють тривогу обмеженими можливостями. Для цього iснує й iнонаукове, щоб далi передчувати з огляду на нестабiльностi й випадковостi, що вселяють тривогу, але, вiдриваючи вiджиле, дають можливостi для майбутнiх становлень через порушення законiв, що притискують людину, порушення лише в уявленнях людини. Людина вiдкритими варiантами можливостей сво§х майбутнiх становлень затверджує вищi цiнностi. Вона манiфестує цi цiнностi. Вiдбувається манiфестацiя само§ iсторично§ дiйсностi. Манiфестацiя людини, охоплено§ iнонауковою (або позанауковою: естетичною, релiгiйною, мiстичною або езотеричною) зображальнiстю, потопає у свободах i випадковостях. Ця манiфестацiя як подiя. Вона iсторична. Вона iсторiя. А iсторiя не має мети поза собою, необхiдностi, дано§ ззовнi.
   Iсторiю роблять люди. I тому §§ мiрило - успiх або неуспiх, програш, невдача. У цiй людськiй iсторi§ удачi й невдачi лише деякою мiрою спричиняють одна одну. Тут лише певною мiрою царює необхiднiсть. А в основному тут варто говорити про випадки, про людськi свободи творцiв iсторi§. Людина у сво§й свободi має силу. Без споконвiчно§ сили
(Х.-Г. Гадамер) немає свободи. У людських свободах сила може iснувати не тiльки в зовнiшнiх проявах. У цьому випадку сила в людинi - це щось бiльше, нiж §§ прояв, це просто здатнiсть впливати, впливати просто сво§м виглядом, сво§м душевним станом. У такому випадку сила не є дiєю. Тодi сила iснує в модусi "сторожкостi" (Х.-Г. Гадамер). Вона вiдчувається як щось внутрiшнє (Х.-Г. Гадамер, К. Ясперс). Хоч сила тут не є дiєю, але людина суб'єктивно вiдчуває власну величезну могутнiсть. Вона переживає стан, при якому дiйсно здатна робити все, що завгодно (К. Ясперс). При цьому вiдчувається незвичайна мiць i яснiсть думки. Подiбнi стани можуть виникати в людини як у нормi, так i при патологi§. Про норму можна говорити, коли подiбне виникає при деяких видах трансу й екстазу, якi супроводжують натхнення й осяяння людини. Це може бути релiгiйний транс i екстаз. Почуття могутностi й абсолютно§ свободи, мабуть, вiдчував той генiй, який починав писати Тору. Адже Тора починається з того, що на початку створення Всесильним Небесного й Земного... Тут Бог (або Елохим) у своєму дослiвному значеннi "Всесильний". Мабуть, трансовi й екстатичнi стани, що супроводжуються почуттям могутностi, вiдчував той iудей, який почав фiксувати сво§ вiдчуття на паперi, вказуючи на Всесильнiсть Бога, а точнiше Всесильнiсть себе в певнi моменти свого життя. Цей момент життя позначається як розширення людського "Я" до масштабiв внутрiшнього унiверсуму, тобто приналежного психiцi людини. У такому випадку дiйсно Бог є Дух (Iн 4:24), певний стан Духа. Усi цi переживання Всесильностi (Божественностi) стосуються змiнених станiв свiдомостi трансового й екстатичного характеру i є глибоко суб'єктивними. Але вони примислюються до реалiй, коли людина цi реалi§ висловлює, коли цi реалi§ iнонаукового характеру, тобто не належать науцi, не верифiкуються. Поети примислюють до подi§ §§ психологiчну iнтерпретацiю (Х.-Г. Гадамер). Iнтерпретацiя ж мiстить i глибоко суб'єктивний свiт, неповторний у сво§х можливостях, що дарує надi§, що передчуває шляхи виходу зi скрутних ситуацiй. Наприклад, коли люди солiдарнi мiж собою.
   Людина, з одного боку, обумовлена своєю iндивiдуальнiстю, до складу яко§ входять одиничнi, неповторнi стани душi, що включають i стани вищого порядку, коли людиною переживається неможливiсть смертi, могутнiсть. Тут одиничнi психiчнi стани добре передає лiрика (Л. Гiнзбург). З iншого ж боку, людина обумовлена об'єктивним духом, що керується науковими законами для виживання всiх (соцiуму в цiлому), законами об'єктивного характеру, типу законiв Чарльза Дарвiна, керується законами бiологi§, що говорять про об'єктивну смертнiсть людини, людського тiла. Цей об'єктивний дух людини пов'язаний з процесом перебудови свiту, з попереднiм складанням i виконанням намiчених планiв. Але що стосується iндивiдуальностi, то мова не може йти про намiчене роблення. Художнє, релiгiйне, мiстичне, езотеричне в людинi не складає i не виконує планiв, не суперечить природному ходу речей, а зливається iз цими речами, намагаючись намацати можливостi для майбутнiх становлень у потоцi всесвiтнього перетворення хаосу нескiнченними випадковостями. В iсторi§ ж таке людське, як художнє, релiгiйне, мiстичне й езотеричне, або iнонаукове, крiм того, що споконвiчно має естетичне самозабуття, що заколисує, заспокоює, надихає, окриляє, набуває ще додатково незалежностi, самодостатностi, вiдчуття неможливостi смертi, вiдчуття в собi незбагненного Всесвiту як вiчного. Цей свiт не тiльки умиротворяє, але є одночасно й рiжучим, колючим, є вiдгуком в анестезованому тiлi. Тобто тут ми бачимо iсторичне приплюсовування все нових i нових особливостей i, в остаточному пiдсумку ускладнення почуттєвого. Це ускладнення iнтегрує в людинi скiнченне й нескiнченне. Тодi усвiдомлення скiнченностi виражає потенцiйну нескiнченнiсть духу
(Х.-Г. Гадамер). Така iнтеграцiя скiнченного й нескiнченного можлива на ґрунтi цiлiсностi духу. Ця цiлiснiсть фiксується у звичайному порiвняннi, що завжди естетичне й завжди використовує образ, символ, метафору для свого вираження. Порiвняння завжди є естетичним, завжди хапається за образ (Х -Г. Гадамер). В iсторичному ускладненнi почуттєво§ сфери людини, у процесi приєднання до естетичного самозабуття й умиротворення ще й незалежностi, самодостатностi й самовладання, у цьому ускладненнi людина перестає бачити сутнiсне. Форма переборює свiй змiст (Л. С. Виготський). Але звичайнi процедури порiвняння допомагають прояснити ускладнений свiт людини, орiєнтуючись на образ.
   Iнонаукова, або позанаукова, картина свiту зi сво§ми знаннями, зображена естетикою, релiгiєю, мiстикою, езотерикою i багатьма мистецтвами, iснує для того, щоб людина могла передчувати можливостi майбутнiх становлень особистостi, а значить, щоб мала можливостi врятуватися й урятувати оточуючих людей вiд усiляких випадковостей свiту. Однак є iнонауковi знання про тi вiдчуття, коли передчуття, а також i науковi передбачення в людини не спрацьовували, у людини був страх, який, зважаючи на пластичнiсть психiки, компенсувався абсолютною безстрашнiстю (тобто позбавленiстю страху), що давала почуття безсмертя через вiдсутнiсть страху смертi. Вiдчуття позбавленостi страху виникає спонтанно як компенсацiя на страх. Це рятує людську психiку в умовах, коли довго не спрацьовують передбачення й передчуття, коли страх наростає. Людина переслiдує мету. Досягнень немає. Мета не здiйснюється. Людина вiдчуває депресiю й страх. Але вона через пластичнiсть мозку потiм вiдчуває й компенсацiю цiє§ депресi§ й страху у виглядi стану абсолютно§ позбавленостi страху, вiдчуває Абсолют. Абсолют має в людськiй культурi рiзнi назви. Це, насамперед, Бог, Божественне в релiгi§. Це трансцендентне у фiлософi§; нумiнозне - у релiгiєзнавствi. Цей стан Абсолюту намагається передати мистецтво. Мистецтво розкриває глибини людського духу, у яких жеврiє, крiм передчуття можливостей майбутнiх становлень особистостi, ще й здiйсненнiсть усього, коли повнiстю розчиняються тривоги, мета вже знайдена й людина зливається з навколишнiм свiтом, стає самодостатнiстю цього свiту, коли трансцендентне й нумiнозне вже не слова, а реалi§. Така глибина людського духу недосяжна для рефлексiй i теорiй науки. Мистецтво ж здатне розкрити життя духу в такiй глибинi, у глибинi високiй. Ця глибина мiстить як знання, що забезпечують захист i надiйнiсть, так i знання вiдображального характеру, знання, якi не дають можливостi захисту й надiйностi, але звiльняють вiд застарiлих можливостей захисту й надiйностi. Усi цi знання в людинi вiдображенi як взаємозв'язки переживань у сво§й неповторностi. Це - "Я" людини. Його, це "Я", достеменно не висловиш i не виявиш у всiй повнотi. Воно таємниця для iншо§ людини, таємниця певною мiрою й для само§ людини. Таємниця через те, що тут самосвiдомiсть людини роздвоюється. Самосвiдомiсть роздвоюється на "самiсть" та "iнше" (Х.-Г. Гадамер). Складовою ж "самостi" є й змiнений стан свiдомостi (самосвiдомiсть), стан трансовий, екстатичний. Серед таких станiв особливу роль вiдiграє стан Божественного як альтернатива всьому iншому в людинi, альтернатива тому, що йде в розрiз з елементарною адаптацiєю, адаптованiстю; альтернатива, оскiльки керована наявнiстю абсолютно§ вiдсутностi страху, страху або певною мiрою тривоги, яка пристосовує людину до свiту об'єктивних реалiй соцiального життя, життя серед людей.
   Спонтаннiсть i залежнiсть - основнi характеристики свiдомостi (Х.-Г. Гадамер), а значить, i самосвiдомостi. Божественне як складова змiненого стану цiє§ свiдомостi й самосвiдомостi спонтанно й високою мiрою характеризується як незалежнiсть або самодостатнiсть. У цьому зв'язку Божественне нiяк не стосується життя, а точнiше, сво§м iснуванням постiйно перекреслює помилкове, неiстинне, застарiле ставлення до життя. Свiдомiсть же у сво§х нормах, орiєнтованих на науково встановленi об'єктивностi, є ставленням до життя. Свiдомiсть припускає роздвоєнiсть мислення, на перший погляд, вiддаленiсть цього мислення вiд ставлення до життя, вiдокремленiсть у сво§й роздвоєностi. Але це лише на перший погляд. Змiстом мислення, яким би воно не було роздвоєним i вiддiленим, є життя, життєвi проблеми. Для науковостi цього мислення завжди постає проблема: як далi передбачати життєвi ситуацi§, щоб зберегти сталостi для життя. Для iнонауковостi, або позанауковостi, цього мислення iнша проблема: як далi передчувати можливостi майбутнiх становлень особистостi, щоб зберегти або врятувати цю особистiсть у вiдносинах комунiкативних залежностей цiє§ особистостi серед людей.
   З огляду на вищесказане, можна говорити про вiдповiднiсть життя й свiдомостi людини, §§ самосвiдомостi. Життя як живе вiдрiзняє себе вiд усього iншого навколишнього свiту, й у сво§й спрямованостi зберегти себе це живе привласнює елементи цього оточення, харчується енергетично насиченими елементами навколишнього середовища, привласнює й у цiлому перебудовує пiд себе оточення, що особливо характерно для людського життя, для живо§ людини. У цьому бере участь свiдомiсть i самосвiдомiсть людини як необхiднi iнструменти, що дають можливiсть людинi знати себе в цьому змiненому й привласненому навколишньому свiтi як життєво необхiдному, як такому, що продовжує життя. Свiдомiсть i самосвiдомiсть не тiльки вiдрiзняють себе вiд оточення, привласнюючи й переробляючи це оточення для себе, але й вiдчувають себе як всеосяжне, вiдкидаючи помилковi присвоєння, пристосування й переробки, не залишаючи в собi нiчого, зливаючись тим самим iз самим собою, вiдчуваючи стан Божественного i Безсмертного.
   Взаємозв'язок життя з людською свiдомiстю й самосвiдомiстю зумовлений прагненням життя до стiйкостi, до збереження сталостi внутрiшнього середовища як власного органiзму (гомеостазу), так й iнших навколишнiх органiзмiв, що особливо характерно для людського спiвтовариства, соцiуму. Прагнення до стiйкого стану речей проявляється навiть при переживаннi людиною станiв Бога, Божественного, станiв нумiнозного характеру. Адже в цих станах, хоч i заперечується життя, живе, але заперечується як застарiле, не життєве. Це заперечення, як редукцiя, так чи iнакше має тенденцiю повернення до життя i може розумiтися, як трансцендентальна редукцiя, що повертає людину до §§ справжнього буття. Тому стосовно буття завжди враховується смисловий контекст протилежностей, таких як справжнє й несправжнє буття, контекст виявлення того, яке з них є сам час, а яке нi.
   Цей контекст присутнiй, коли мова йде як про суб'єктивне буття, буття Духа, так i про об'єктивне буття, буття об'єктивно§ реальностi. Цей контекст присутнiй, коли протиставляється буття i "нiщо", коли в людини починає дiяти §§ трансцендентальна рефлексiя, що навiть у сво§х найзначнiших вiдльотах виходить все-таки з життя, не залишає його остаточно, не залишає його тягу до стiйкостi як постулат, вiд якого неможливо вiдмахнутися навiть у найбiльш парадоксальних дзен-буддистських коанах, що заперечують усяку стiйкiсть, однак оновлюють людину й роблять §§ стiйкiшою в змiнених зовнiшнiх умовах, у яких не працює застарiле. Намацати потяг життя до стiйкостi - значить, зрозумiти не тiльки людське iснування, буття, але й можливiсть iснування в майбутньому, можливiсть необхiдностi солiдарних стосункiв з iншими людьми, необхiдностi для майбутнiх становлень, через вiдкидання застарiлого, вiджилого своє. Вiдкидаючи застарiле, людське життя тягнеться до очищено§ вiд зайвого iдеальностi. Людина, з одного боку, вiддiляється вiд оточення й вiд себе само§ у сво§й науковостi, виробляючи об'єктивне знання, а з iншого - пiднiмається не тiльки над якимись конкретним знанням, але й над сущим, перебуває в русi трансцендування, випробовуючи це конкретне знання на мiцнiсть у передчуттях можливостi його для майбутнiх становлень. Тобто в людини все спровоковано на майбутнi можливостi себе само§, а також можливостi оточуючих людей, спровоковано на бiльш далеке передбачення й передчуття. Без цього iдеал людського iснування повисає в повiтрi, стає безжиттєвим. Вiн перестає бути iдеалом, а свiдчить лише про дитяче буття, буття, що не має досвiду життя, або про тваринне буття, буття чистого iнстинкту. Iдеал людського iснування вмiщає в себе не iнстинкт, а екзистенцiю, не соцiальний догмат у зомбованiй головi, а iсторичнiсть у всiй §§ довжинi й мiнливостi, нацiленiй на майбутнє. Хоча екзистенцiя й iсторичнiсть у людинi протидiють. Але екзистенцiя позаiсторична й природоподiбна, тому що мiстить, крiм свiдомостi, i змiнений стан свiдомостi, свiдомостi трансового й екстатичного характеру, що вiдторгає старе, оновлює людину, не допускає проектування себе на свою здатнiсть буття з огляду лише на минуле, але затримує вiдновлення. Хоча повнiстю бути вiдiрваним вiд минулого людина не може. У своєму вiльному ставленнi до власного буття людина не може залишити й порвати стосунки з прожитим, минулим, вийти за межi сьогодення, полетiти мрiєю в майбутнє. Людина пiдключена й до минулого, i до сьогодення, i до майбутнього. У людському iснуваннi значуще з минулого те, що уможливлює це iснування людини, що обмежує людськi проектування, тi проектування, якi можуть бути не життєвi в майбутньому.
   Iдеал людського iснування прагне до постiйних звiльнень вiд пристосувань до далеко§ мiрки, завжди маючи свою, iдеальну, на даний момент життєву, що враховує iншого, iнших, враховує людей. Цей iдеал людського iснування нiколи повнiстю не вкладається у випадкове осяяння людини, у сваволю цього осяяння, у Божественне як змiнений стан свiдомостi, коли, як говорить Христос: "Я не вiд цього свiту". У цей iдеал завжди привноситься щось свiдоме, послiдовне, що враховує в людинi потреби всiх в особi iншого, iнших, ближнього, друга, брата.
   Iнонаукове знання (або позанаукове), крiм того, що це знання, яке передчуває можливiсть майбутнiх становлень особистостi й соцiуму в цiлому, це знання також мiстить враження людини про особливi §§ стани або враження про райський прастан, стан, який передував грiхопадiнню людини, стан, що несе знання про якусь божественно пiднесену силу, коли людина вiдчуває свою всесильнiсть (Бог - значить Елохим, або Всесильний). Ця всесильнiсть, або могутнiсть (К. Ясперс), виводить людину за межi звичайного страху. Бiльше того, людина повнiстю втрачає страх, а значить, вона виходить за межi й колективного життя, припиняє виконувати колективнi магiчнi ритуали й взагалi пристосовуватися до оточення. У райському прастанi людина - Бог. Але цей стан триває недовго. Вiн зникає, залишаючи в людськiй душi "слiд". Надалi людина бажає передати хоча б приблизно цей стан iншим, приплюсовуючи сво§ суб'єктивнi враження до сво§х естетичних сентенцiй, виступаючи в ролi спiвака, музиканта або релiгiйного вчителя. Передаючи сво§ враження про вищий стан духу, спiвак, музикант або релiгiйний адепт нiчого iстинного не говорить. Вони лише естетично впливають, створюючи фантазi§ й домагаючись виникнення фантазi§ в глядача й слухача, намагаючись передати сво§ життєвiдчування про пiднесенi стани душi. Фантазi§, що виникають у глядача й слухача, мають вiдтiнок тих станiв, якi пережив спiвак, музикант, релiгiйний адепт. I тут мова не йде про iстинне. Тут мова йде про життєвi вiдчуття, про життєвiсть вiдчуттiв. Саме життєвiсть iнтегрує в iнонаукових знаннях художнє й релiгiйне начало, сплавляючи §х у художню релiгiю, коли присутня гармонiя й повнота як естетичне, як передчуття можливостi буття для чогось iстинного, справжнього, а, простiше сказати, життєвого. У життєвому перебувають всi смисловi передчуття, якi перевершують будь-якi усвiдомленi очiкування. Такi передчуття класичнi, поширюються на всi iнонауковi (позанауковi) знання, з яких виткана картина свiту, до складу яко§ входить i релiгiйне, i художнє, i мiстичне, i езотеричне. Передчуття класичнi (класика, класичне мистецтво) мiстять у собi значення, якi не залежать вiд тимчасових обставин, значення, якi життєвi. Вiд цього життєвого й стиль, манера в людини. Воно затребуване. Життєве затребуване. Затребуванi стиль, манера. Затребуванi, тому що в них життєвiсть. Життєвiсть - значить, i причетнiсть до загального змiсту, значить, i досягнення згоди, згоди мiж рiзними, на перший погляд, течiями. Наприклад, згода мiж Старим (Вiчним) i Новим Завiтами, мiж християнами i язичниками, мiж християнством i античнiстю, що вiдштовхуються вiд язичества. Тут творцi Старого (Вiчного) i Нового Завiтiв, творцi язичництва (античностi) i християнства багато в чому творили неусвiдомлено, найчастiше не розумiючи iстинного змiсту того, що творили. Неусвiдомлене властиве всякому творчому процесу. Ми ж, маючи перед собою зразки старозавiтно§ й новозавiтно§ культур, язичницько§ (антично§) i християнсько§ культур, можемо глибоко усвiдомити тi смисли, якi не обов'язково розумiлися самими творцями. Творча особистiсть не обов'язково до кiнця розумiє iстинний смисл того, що творить. Не до кiнця iстинний змiст, що розумiється, фiксується творцем, творчою особистiстю в його творах, наприклад, у Священних Писаннях. Тому Священнi Писання необхiдно ще правильно розумiти. Правильне ж розумiння Священних Писань (якi, втiм, можуть бути не тiльки релiгiйного характеру. Священним Писанням для людини може бути i якийсь вiрш свiтського змiсту) завжди впливає на читаючу людину. Воно рятує людину не тiльки сво§ми переданими передчуттями можливостей майбутнiх становлень, тим самим одухотворяючи i надихаючи особистiсть, але й просто очищаючи людину вiд усього низинного, нiвелюючи в нiй все другорядне, застарiле, вiджиле своє. Правильне розумiння допомагає. Воно також допомагає зберiгати в людинi тi пiдвалини, якi ведуть §§ до правильно§ поведiнки. Правильну ж поведiнку можна розумiти як поведiнку, сприятливу для солiдарностi людей i збереження в них (у §хнiх тiлах i пiдсвiдомiй психiцi) сталостi §хнього внутрiшнього середовища (гомеостазу), поведiнку, що не руйнує §х фiзично й психiчно, а стверджує життя, життя як окремо§ особистостi, так i оточення.
   Через спрямованiсть на збереження свого внутрiшнього середовища (гомеостазу), а також внутрiшнього середовища оточення за допомогою певно§ пiдтримки солiдарностi мiж людьми, людина не має можливостi створювати себе саму. Хоча якоюсь мiрою вона цю можливiсть i має, коли в нiй нiвелюються всi застарiлi iстини й дiяння. А це можливо в момент перетворення людини, пiсля чого йде смуга одкровень про знання Божественного. Це є передумова, результатом яко§ є тлумачення тих чи iнших Священних Писань, а також тих чи iнших лiричних творiв, якi багатозначнi за своєю суттю й передають сакральне (священне) як особливi пiднесенi стани душi.
   Справжнє перетворення людини є передумовою для тлумачення Священних Писань. Серед людей багато хто вiдчув справжнє перетворення свого Духа. Значить, є розходження в тлумаченнi тих самих Священних Писань. В iсторi§ є яскравий приклад розходження в тлумаченнi того самого Священного Писання. Так, iуда§зм по-своєму витлумачує Старий (Вiчний) Завiт, а християнство - по-своєму, через вислови Iсуса Христа в Новому Завiтi. Виникає запитання: хто правильно трактує Старий (Вiчний) Завiт - iуде§ чи християни? Напевно, той, хто знає iстинного Бога у своєму одкровеннi, одкровеннi, що має екзистенцiальне передрозумiння, тобто екстаз (екзистенцiя вiд слова екстаз). Але проблема в тому, що екстази бувають рiзнi. Наслiдок якого екстазу варто вважати iстинним? Того екстазу, який життєвий, який залишає пiсля себе пiднесену iстину? Який же екстаз життєвий, який залишає пiсля себе пiднесену iстину? Такими запитаннями ми входимо в людську чисту iндивiдуальнiсть, яка має фундамент лише в якiйсь нескiнченнiй свiдомостi, абсолютному й невираженому, абсолютному у сво§й цiннiснiй неповторностi для само§ людини. Ця цiннiсна неповторнiсть виражена в iнонауковому (позанауковому) знаннi, тотожному буттю. I якщо в цьому знаннi фiгурує "передiснування душi", то це лише для виявлення запитальностi й шукання цiє§ душi, для образного зображення блукань цiє§ душi, що одержує Божественне як дарунок. Iстинне вручається людинi з нiзвiдки. Iстинна думка є божественна милiсть i дарунок (Х.-Г. Гадамер).
   Шлях до Божественного лежить через страждання. Про це говорить все релiгiйно-естетичне буття. Через страждання вказуються межi людського буття. У релiгiйно-естетичному буттi й розкриваються межi того буття. Релiгiйно-естетичне буття як граничне показує в остаточному пiдсумку те, що не можна спецiально нiвелювати, показує тi межi, якi вiдокремлюють людину вiд Божественного. Спецiально тут нiчого не виходить. Божественне приходить саме. Людина стає перед фактом процесу релiгiйно-естетичного пiзнання при збагненнi Божественного. За релiгiйно-естетичним пiзнанням йде трагiчнiсть, трагiчнiсть сприйняття. Згадаємо той факт, що вiд релiгiйного пiзнання пiшло народження грецько§ трагедi§ (Х.-Г. Гадамер).
   Трагедiя мiститься в самому людському життi, у тому фактi, що цьому людському життю не пiдвладний час. Отже, досвiд i знання цього людського життя завжди мiстять розмови про його скiнченнiсть. Досвiд i знання жадають вiд людини того, щоб вона пам'ятала про смерть, про скiнченнiсть життя, розумiючи той факт, що час йому не пiдвладний. А значить, непiдвладне йому й майбутнє, яке є всi надi§. Майбутнє вислизає. Але нiчого не залишається, як робити зусилля в напрямку цього майбутнього. Для здiйснення зусилля в напрямку майбутнього потрiбнi передбачення. Однак жодне передбачення не має в собi надiйностi. Нi в одних нами сконструйованих планах на майбутнє не можна бути впевненим. Адже майбутнє нам не пiдвладно. Це говорить нам дiйснiсть, яку не скасувати.
   З огляду на те, що майбутнє й час взагалi нам непiдвладнi, ми усвiдомлюємо свою скiнченнiсть, пам'ятаємо про смерть, розумiємо хиткiсть того, що планує нам наш розум. Бiльше того, наш розум може напланувати нам помилкових шляхiв через те, що не всi змiннi пiд час планування враховувалися. Однак нiчого не повторюється. I коли ми будемо реалiзовувати сво§ помилковi плани, то може виникнути така ситуацiя, що вже не можна буде нiчого переiнакшити. I майбутнє закриється для наших очiкувань i подальших планувань. Щоб майбутнє не закрилося перед людиною, вона повинна мислити дiалектично, питаннями схоплюючи протилежностi, з огляду на момент того, що може бути й iнакше (iнакше, тому що щось не враховане), маючи завжди знання, а не упередженостi. Упередженостями людина не мислить можливостi. Можливостi зупиняються, коли є упередженi думки. I тодi немає прогресу. Нi руху вперед. Нi заглядання в майбутнє. Заглядання в майбутнє регулюється багатьма чинниками. Воно може й обмежуватися, i пiдсилюватися бiльше далекими передбаченнями. Один з регуляторiв заглядання в майбутнє є свобода слова.
   Свободу слова можна поставити пiд контроль, установивши тi чи iншi закони. Можна ухвалити закон, за яким особи, якi заперечують холокост, притягуються до вiдповiдальностi. Але тодi немає повно§ свободи слова. За вашi переконання стосовно холокосту за законом вас можуть наприклад, посадити у в'язницю. Щодо цього показовий один президент, який увiв закон про притягнення до вiдповiдальностi тих осiб, якi заперечують холокост. А от стосовно голодомору, що був в Укра§нi, i стосовно вiдповiдальностi за його заперечення, вiн говорив, що в такому випадку немає свободи слова. Тобто стосовно одних жертв повинна бути свобода слова, а стосовно iнших - нi.
   Свобода слова повинна бути. Вона вiдкриває можливостi для творчостi. Але не залежно нi вiд чого людина повинна пам'ятати про жертв, яких вона сама створила. Людина повинна пам'ятати, яким вона буває звiром, коли губить безневиннi душi. Вона повинна пам'ятати всiх жертв: i холокосту, i голодомору, пам'ятати мiльйони безневинних китайцiв, яких знищив Мао ЦзеДун, жертв сталiнських репресiй. I тодi можна залишатися людиною. Це буде серйозна пiдготовка для серйозних прозрiнь. Прозрiння до людини не приходять без пiдготовки. Але прозрiння, що настали, не дають остаточних рiшень проблем, а часто ще й вводять в оману. I тут справа не в прозрiннях, якi можуть задовольнити суб'єктивний свiт особистостi. Тут справа в тому, що проблеми, якi постають перед людиною, а точнiше, перед людством, через §х об'єктивнiсть не можуть бути остаточно вирiшенi цiєю людиною, що додумала все сво§м розумом разом з його прозрiннями. Розум не дає остаточного вирiшення проблем. Ознаки закiнченостi тут немає. Немає закiнченостi, тому що є тiльки розумiння, розумiння людиною лише себе. Але немає iншого, немає взаєморозумiння. Рух до закiнченостi лежить у площинi взаєморозумiння. Взаєморозумiння веде до взаємно§ домовленостi. Через взаємну домовленiсть досягається взаєморозумiння на конкретному практичному рiвнi, з приводу конкретно§ справи.
   Без взаєморозумiння й взаємодомовленостi в середовищi мовного спiлкування в людей не може бути необхiдно§ солiдарностi для оволодiння ситуацiєю при натиску на них зовнiшнього середовища. У зв'язку з цим про язик (язик як орган тiла) i про слова можна говорити як про iнструментальнi значущi знаки, говорити як про знаряддя, якими людина переробляє iншу людину або, в крайньому разi, впливає на iншу людину. Словесне мовлення - це знаряддя або iнструменти тiла для перероблення оточуючих людей, так само як людськi руки є знаряддям або iнструментом тiла для перероблення навколишнiх предметiв. Словами людина-керiвник, людина-органiзатор користується як знаряддями, так само як руками користується людина-ремiсник, людина-iнженер. Руки в людини-ремiсника - знаряддя. Тобто, в одному випадку - слово, а в iншому - справа. Хоча слово теж справа. Мова в людини, §§ комунiкацi§ вимагають єдностi слова й справи. Тiльки в такому випадку мова i язик людини буде виконувати iнструментальну функцiю, впливати безпосередньо, практично переробляючи спiврозмовника. Мова iнструментальна, як i рука людини. Мова багато в чому проявляється в несвiдомому полi людини. Тому вона здебiльшого несе в собi й передає враження не тiльки свiдомого життя людини, але й неусвiдомленого, що включає в себе стани трансу, екстазу. Тому стародавнi люди ще вважали, що "слiд" вiд станiв трансу й екстазу є суще. А суще пiзнається з нього самого, не вдаючись до слiв (Платон). Щодо цього доречно згадати китайський даосизм, де суще - це Дао. А Дао, яке може бути виражене словами, не є постiйне Дао (Дао де цзин). I шляхи, якими ходять, - не постiйнi; iмена, якими називають, - не незмiннi (Дао де цзин).
   "Слiд", що залишається пiсля переживання трансу й екстазу певного виду, тобто стану Божественного в трансi, є заздалегiдь вiдоме людинi пережите буття, про яке потiм ведуться лiричнi розмови спекулятивного характеру. Лiричне начало в розмовах висвiчується метафоричнiстю само§ мови й установкою на подiбне. Це робить iнструментальнiсть знакiв i мови лише окремим випадком. Але це переводить тверду i жорстку iнструментальнiсть i однозначнiсть мови щодо впливу й перероблення людей (одних iншими) у соцiумi на м'яку якiсть згоди. Мова стає домовленiстю про засоби взаєморозумiння. Кiнцевий етап, необхiдний для руху соцiуму до прогресу, - це згода, яка робить iз людей спiльнiсть, згода в тому, що є добро, що є добре в життi й що правильно. Погодженiсть у тому, що вважати хорошим i правильним для життя й для збереження сталостi внутрiшнього середовища органiзму кожного й у цiлому всiх, закрiплюється законом, законом, який необхiдно виконувати, тому що вiн для всiх. Вищеописаний процес мiстить адогматичну свободу творчих актiв, що в остаточному пiдсумку закiнчується конкретикою закону. Закон уже має налiт загального. А до цього був метафоричний рух у пошуках подiбного для привертання уваги бiльшостi людей, щоб вони погодилися зi загальнiстю знайденого закону. Пошук подiбного як риторика, як художнiй прийом метафори, щоб привернути увагу людей на свiй бiк, закiнчується з прийняттям закону як загального для всiх.
   Прийняття закону для всiх потребує логiчного iдеалу, де одне поняття пiдпорядковується iншому в нескiнченному ланцюзi понять i як у цiлому усталена наукова структура панує над живою метафоричнiстю мови повсякденного життя людей, панує своєю взаємоупорядкованiстю спiльностей, взаємоупорядковуючи самi речi через дi§ людей. Однак метафоричнiсть повсякденно§ мови не вгасає. Зберiгаються риторичнi фiгури мови, як iнструменти впливу людей один на одного з перероблення §хнiх свiтоглядних установок.
   Iнструментальнiсть мови спостерiгається не тiльки в §§ метафоричностi, у творчiй подiбностi, але й у науковостi, тобто в перетвореннi вiдношень слова й знака, де поселяється однозначнiсть позначення, але зникає живе життя само§ мови з §§ метафоричнiстю й свободами. Живе життя само§ мови з §§ метафоричнiстю й свободами мiстить у собi враження людини, тобто "слiд" про змiненi стани свiдомостi, про транси, серед яких є i стан Божественного. Стан Божественного не потребує часово§ послiдовностi, як цього вимагає логiчна завершенiсть розумових проходжень у часовiй черговостi для доведення загального iншому, всiм людям, для науково-технiчно§ стандартизацi§, правда, стандартизацi§, яка позбавляє стихiю мови багатства, широти варiацiй. Але мова варiативна, дає людинi можливостi для висловлення одного й того самого на всi способи неповторним артикулюванням. Варiативнiсть мови поселяє в людинi додатковi можливостi, одухотворяючи i надихаючи §§, розкриваючи суще, глибини людського духу, у яких спочиває "слiд" вiд пережитого стану Божественного. Тобто людина пiзнає як свiт, так i глибиннi, неповторнi, особливi стани своє§ душi. Свiт колись буде iснувати без людей. Зi зникненням людей зникнуть особливi стани людсько§ душi. Цi стани теж включенi в перспективнi вiдтiнки сприйняття людиною речей. Правда, через цi стани йде вибракування помилкових станiв i перспектив. Однак усе в людинi спрямоване на перспективу, на майбутнє. Iнакше все втрачає смисл. На майбутнє спрямована як наука, що є продуктом рефлективного мислення, так i мова, що не є продуктом рефлективного мислення.
   Майбутнє - це коли є перспектива. Коли давньогрецький фiлософ мислить буття сущого, то вiн саме це буття розумiє як якесь суще, як щось присутнє, як якесь присутнє в сьогоденнi, тут, поруч, котре неприховано. А от нескiнченнiсть цiє§ присутностi є та перспектива, яка має можливостi. У станi присутностi людина осягає себе як у перспективi. У перспективi своє§ можливостi, своє§ Божественностi (Х.-Г. Гадамер). Стан Божественностi - це стан присутностi. Цей стан у людини тимчасовий, але залишається "слiд". Про нескiнченнiсть присутностi як про перспективу можна говорити, коли цей стан переживається людиною глибоко й залишає пiсля себе "слiд". Тiльки тодi в людини вiдкривається перспектива. Присутнiсть як стан описана у бiографiчних свiдченнях багатьох релiгiйних мiстикiв (У. Джеймс). В остаточному пiдсумку, тут мова йде про Бога, або стан Божественного. У такому станi, станi присутностi, або станi Божественного, як рiзновидi натхнення або осяяння, вiдбувається творчий процес. Тут мова йде про творчiсть у трансподiбному станi (Б. М. Теплов). Трансподiбний стан i трансцендентальнi зв'язки подiбнi тим, що тут фiгурує зв'язок з реальним станом трансу в людини. Тобто повиннi бути присутнi особливостi процесу творчостi людини в трансовому станi. Цi особливостi розкриваються як психологами, так i фiлософами. Так, у метафiзицi описуються трансцендентальнi зв'язки мiж буттям й iстиною (Х.-Г. Гадамер). Тут можна констатувати не дiяльнiсть суб'єкта, а момент самого буття. Тодi думки не належать людинi, а "вручаються" §й, з'являючись, подiбно натхненню, звiдкись ззовнi (К. Ясперс). Тобто мова йде про деперсоналiзацiю. I тодi людиною володiє несвiдомий iмпульс настiльки, що йому не можна протистояти (В. I. Петрушин). У цi моменти фiлософ фiксує якусь присутнiсть (М. Гайдеггер, М. Бланшо). Присутнiсть є, коли наявна певна просвiтленiсть людсько§ душi, перегляд колишнього. На просвiтлiння спрямована вся негативна дiалектика. За допомогою негативно§ дiалектики в спiврозмовника викликають збентеженiсть. Через збентеженiсть в людини виникає просвiтленiсть, людина вiдкривається справжньому дiянню. А перед цим руйнуються всi зайвi справи, людина очищається вiд зайвих спонукань, очищає свiй погляд вiд помилкових iнтересiв, що нагромаджуються через те, що розпадаються незначущi, неспроможнi упередженi думки й вiдкривається iстинне. Iстинне вiдкривається при вiдторгненнi догматичного пiд час розгляду протилежностей, коли думка перевертається й переходить у свою протилежнiсть. У такому випадку догмат перевертається й стає своєю протилежнiсть, перетворюється в спекулятивне. Спекулятивне означає протилежнiсть догмату (Х.-Г. Гадамер). Тут не потрiбнi факти, поняття, смисли. Спекулятивне мислення - це не мислення в поняттях, а мислення в уявленнях, якi увесь час переходять у протилежнi уявлення, чим постiйно руйнують самi уявлення, очищаючи психiку вiд догм, вiд упереджень. Упередження для людини найчастiше бувають дуже шкiдливi - вони затримують §§ рух уперед.
   Як фiлософське, так i поетичне мислення спекулятивне, тому що виражає власне ставлення до буття. Поет звiльняється вiд повсякденного, звичного, по-справжньому iстинного для неспекулятивного мислення, i бачить все навколо, як вперше, демонструючи просвiтленiсть. Спекулятивнiсть поета, як i фiлософа, особливо проявляється в тому, що поет не приймає як дане нi закони природи, нi догмати соцiального життя. Поет не виходить нi з чого позитивного, як дзен-буддист. У творчостi поета руйнуються застарiлi iдеали, i лише пожвавлюється, одухотворяється, надихається й окриляється дух. Поет, як, втiм, i фiлософ, не називає конкретне суще, але розгортає вiдчуття стану Божественного, все-таки констатуючи й соцiальнi реалi§. Тут немає сутнiсного стану дiйсностi, який вiдповiдає законам природи.
   Хоча фiлософiю в цiлому не можна назвати спекулятивною, тому що у фiлософi§ є тенденцi§ гуманiтарно§ науки, тенденцi§, що iнтегрують науковi знання у свiтогляд, орiєнтований на наукову картину свiту. Тобто лише певний напрямок фiлософi§ можна назвати спекулятивним, напрямок, який разом з поезiєю орiєнтується на ефекти мiстицизму. Кiнцевий результат цього - це демонстрацiя каскаду суб'єктивних переживань у разi руйнування в людинi зайвих спонукань.
   Роблячи речi прекрасними, людина фiксує в цих речах той рiвноважний стан духу, який вона мала, коли §х створювала. Рiвновагу, гармонiю, умиротворення, окриленiсть людина вiдбиває у прекрасних речах. Тому цi речi прекраснi з очевиднiстю. У такому разi вони не заради чогось iншого, не заради яко§-небудь утилiтарно§ мети, а самi по собi як значнi, переконливо помiтнi. Вони чудовi самi по собi. Цi речi постають перед людиною, виявляючи таку якiсть, як єдине, безмiрне, виявляючи, що творила §х душа в станi єдностi, безмiрностi.
   Прекрасне й пiднесене нас перетворюють. Мета - перетворення новим станом речей, станом, що вiдкриває перспективу й можливостi, тим самим окриляючи нас. До того ми жили ощадливо й з упередженiстю. Яке ж космiчне сяйво комети, що падає, або зiрки повинне опромiнити нас i нашу душу, щоб розрахунки й упередженостi спали з не§? Часто розрахунки й упередженостi не спадають, а вселяється страх i навiть жах вiд масштабiв зовнiшнiх пригод, коли ми розумiємо, що не можемо опанувати подiбну ситуацiю. Але прекрасне й пiднесене, що можна замiнити одним словом - Божественне, саме там, де розрахунки й упередженостi спадають.
   Божественне (прекрасне, пiднесене, трагiчне) розширює розрахунок людини, перевершуючи цей розрахунок, перевершуючи своєю мiрою, пропорцiйнiстю, домiрнiстю. В античностi - це космос, що перевищує своєю упорядкованiстю, домiрнiстю, симетрiєю. Тут на перший план виходить онтологiчний аспект, коли мiж природою й мистецтвом не намiчається утворення будь-яких протилежностей, а природа як Божественне має цiлiсний образ, що мiстить порядок. Надалi в iсторi§ прекрасна вже не природа, що перевершує всяке мистецтво своєю Божественною красою, а механiчна корисна конструкцiя, у яку втiлилася митецька думка людсько§ iстоти, прекрасна конструкцiя, тому що створена за образом духу людського. I ще надалi в iсторi§ з розвитком естетично§ думки механiчна кориснiсть вiдстороняється i на переднiй план виходить незацiкавлена насолода. Кориснiсть декартового часу змiнюється незацiкавленiстю кантiвського перiоду. I тут онтологiя мiри й Божественний порядок буття вiдходять на заднiй план. На передньому ж планi - деякi деталi про Божественно прекрасне, деталi, якi заклала ще античнiсть. Це вiдкритiсть, сила, що привертає до себе, якою вона є. Сама Божественна краса являє собою i яснiсть, i демонстрований блиск, який може побачити кожен, який виявляється, висвiчується кожному, тобто є для всiх навколо очевидним i привабливим. I ця Божественна краса розмiщується в речах. Ї§ буттєве прекрасне i є "присутнiсть". У цiй "присутностi" вiдблиск неземного, сама видимiсть. Сяйво прекрасного й тут, i одночасно закрите для нас (Платон). Але воно i єдине. Iдея i явище тут злитi. Божественна краса у сво§й єдностi зрима, висвiчує себе iз себе само§ ж, вiддiляючись тим самим вiд усього iншого. Це вiддiлення приступає насамперед мiрою, коли нiчого не додаси й не зменшиш, коли немає нi надлишку, нi нестачi (Аристотель). Ця мiра антично§ Божественно§ краси як тонкiсть на тлi брутальностi проходить через столiття й у нашiй сучасностi виявляється як крихкiсть, крихкiсть звукових гармонiй, крихкiсть у змiшаннi фарб.
   Божественно прекрасне побутує свiтлом, висвiтлюючи, знаходячи, притягаючи до себе людськi потяги сво§м гармонiйним цiлим, виявляючи своєю мiрою крихкiсть, а значить, певною мiрою ненадiйнiсть. На цю ненадiйнiсть i поширюється свiтлоспрямованiсть. Свiтлоспрямованiстю ж i проявляється суще Божественно§ краси. Проявляється свiтло, блиск. Свiтло й блиск перетворюють видимi речi у форми. Це свiтло духа, але не свiтло зiрок, не свiтло сонця або палаючого нiчного багаття. Свiтло Духа очевидне; воно спалахує, сяє. Воно i є Божественно прекрасне в момент просвiтлiння. Мiстичне просвiтлiння, очевиднiсть цього, розсовує можливе, вражаючи людину. Сяйво очевидного вражає новизною все нового й нового свiтла, розширюючи все те, що нами вже прийнято в розрахунок. Але прекрасне припускає принципову скiнченнiсть людського iснування (Х.-Г. Гадамер). Це рух скiнченно§ екзистенцi§. Воно суть i аристотелiвського Бога, i гегелiвського Духа. I суть у тому, що Божественне як прекрасне i пiднесене припускає скiнченнiсть людського iснування. Скiнченнiсть є основою трагiчностi, у якiй i краса, й пiднесенiсть як Божественне.
   Божественне (пiднесено-прекрасне) переживається у звичайному станi людини як "слiд", а в незвичайному, змiненому станi свiдомостi - як вiдчуття неможливостi смертi або Безсмертя (Божественне - це Безсмертя) як компенсацiя за неволодiння часом. Цi реалi§, перетворенi в iдею, без усяких сумнiвiв розривають єднiсть само§ iде§ з явищем, розривають єднiсть реалiями життя. У Божественно пiднесено-прекрасному абсолютний розрив мiж iдеєю i явищем. Це Божественно прекрасне нереальне для iншо§ людини, але реалi§ у власних переживаннях людини, реалi§, якi очевиднi без усяких сумнiвiв для цiє§ людини. Й iдея, яка мiститься в цiй реалi§, поза усякими сумнiвами. Вона стiйка, постiйна, не зникає в потоцi мiнливих явищ i являє собою те, що є, було й буде. Хоча ця iдея в обрамленнi переживань мiстить певну двозначнiсть. Двозначнiсть мiститься i у звуках музиканта, i у висловах поета, i у промовах оракулiв i релiгiйних адептiв. Коли цi двозначностi розумiють дослiвно в певному контекстi, то не приймають iнших контекстiв, не приймають iншi розумiння й в остаточному пiдсумку породжують образ ворога (супротивника), що розумiє все в переносному значеннi. Двозначнiсть перетворюється в певну iдею, пiсля чого починається з'ясування, хто в якi iпостасi богiв вiрить, починаються з'ясування того, чи дiйсно вiрили в певне розумiння текстiв Святого Писання тi чи iншi авторитетнi особистостi.
   Естетичне буття - це уявлення людиною себе як iдеального. Тому нiчого особливого до нього ззовнi не додається. Просто це iдеальне соцiально значуще, значуще й для iнших людей, що переживають подiбне.
   Iншi люди подiбнi переживання (iдеальнi, пiднесенi) мають, а значить, певне естетичне буття (iснуюче переживання) вiдiграє соцiальну роль солiдаризуючого характеру. Але якщо iншi нiчого такого не переживають, значить, немає соцiального, соцiально значущого. Отже, ми маємо або унiкально-неповторне, або патологiчне.
   В естетичному, а точнiше, у релiгiйно-естетичному, або в Божественно пiднесеному, немає iстини. Тут нiчого не пiзнається. I це через те, що нiчого не додається в змiстi. Змiст тут лише подання людиною себе. Iнше питання, чи має це подiбне подання повторюванiсть в iнших, чи має соцiальну значущiсть, чи може солiдаризувати рiзних людей. Соцiальна значущiсть тут може просто бути або не бути. Просто тут наводиться порядок серед уже вiдомого; i сюди не додається нiякого нового змiсту. Ми не можемо розгадати душевне життя людини, яка з нами заговорила. Але ми не повертаємося до самих себе, тому що цi заговорювання стороннього полонять нас i тим самим змушують §х визнати. У тому §хня Божественнiсть (чарiвнiсть i пiднесенiсть). Заговорювання втягує нас у здiйснення iстини. Iстина тут як iстиннiсть, яку не залишає двозначнiсть через присутностi iгрового моменту. Гра мiстить у собi двозначнiсть. У грi двозначнiсть постає як нерозв'язна проблема з огляду на основу можливостей, що вислизає. Без можливостей Божественне руйнується взагалi. Виразна ж сила створює умови для того, щоб можливостi були здiйсненi. Виразнiсть у сво§й силi переборює все й розширює реалiзацiю додаткових можливостей. Цi можливостi вiдкриваються через iснування невмотивованого. Якщо у творi мистецтва, драматичному або лiричному, усе суцiльно мотивоване, то цей твiр вiдразу втрачає свою принаднiсть i правду. Правда завжди вимагає можливостей. Без можливостей лише фальш i песимiзм, що рухаються до депресi§. Питання, що залишаються вiдкритими, є матерiалом для додаткових можливостей. Маючи цi вiдкритi питання, людина виконує розiгрування, застосовуючи можливе. Потiм iде повне розiгрування дi§ в станi натхнення, яке дає багатозначнiсть, що розiгрує все новi й новi можливостi. Усi цi тонкощi й особливостi людина зрештою виражає, виражає разом зi значущими об'єктивностями, якi сприйнятi, якi хвилюють. Вираження збуджує почуття, якi передають власну дiйснiсть Духа. У цiй дiйсностi Духа жеврiє й Божественне. Спостерiгається, наприклад, присутнiсть самого Божественного в лiтературнiй грi (Х.-Г. Гадамер). Це Божественне як змiнений стан свiдомостi не може бути не пов'язане зi звичайним, незмiненим станом свiдомостi, де в людинi присутнє саморозумiння. Всьому людському саморозумiнню поставлена абсолютна межа - смерть (Х.-Г. Гадамер). Тому Божественне як змiнений стан свiдомiсть вiдриває й нiвелює все зайве, щоб залишалося головне, щоб людина не знiмала з рахункiв смерть i говорила собi: "Пам'ятай про смерть". Людському буттю так само властиве руйнування буття (Х.-Г. Гадамер). Руйнується буття неiстинне, другорядне, незначуще. На це спрямований весь мiстицизм. Весь мiстицизм багатозначний. Багатозначнiсть руйнує застарiлий досвiд у людинi. Та й змiст самих символiв мiстицизму спрямований на це. Так центральним символом мiстицизму можна вважати смерть як знак для досвiду, що руйнує колишнi структури свiдомостi (С. С. Аверинцев). Мiстицизм пронизує певною мiрою й фiлософiю, роблячи §§ багатозначною. Прикладом багатозначностi можуть служити платонiвськi дiалоги.
   Усвiдомлення скiнченностi вимагає дiй, спрямованих на захист iснуючого, на порятунок людини. Людина не володiє часом. Вiн §й непiдвладний. Час володiє людиною. Але людина у сво§х глибинних переживаннях здатна вiдчувати вiчне, вiдчувати стан неможливостi смертi. Цi вiдчуття вона передає в релiгiях, мiстицi, у мистецтвах. Передається перевага часу над самим часом. Тут релiгiя, мiстика й мистецтво - одне. Iде передача Божественного, присутнiсть цього Божественного, передається вища можливiсть цього Божественного. Непорозумiнням є той момент iсторi§, коли мистецтво iз зародженням християнства перестало бути вищим видом iстини, перестало бути Божественним одкровенням. Мабуть, це через нерозумiння самого християнства. Адже суть релiгi§ - це виразити стан Божественного, Божественно-пiднесеного, щоб це було хоч приблизно сприйняте iншими людьми. Те саме завдання й у мистецтва. Особливо тонко передає стан Божественного лiрика. У лiрицi дiя не зображується. Вона не виникає, передаючи Божественне. Лiрик зображує саму чисту дiю мовлення, а крiм не§ суб'єктивнi вираження внутрiшнього життя, в розма§тостi якого ми знаходимо стан Божественного. Увесь суб'єктивний свiт, який виражає лiрик, спекулятивний, i є лише натяк на стан Божественного, який людина повинна осягнути на власному досвiдi. Спекулятивна думка лiрики здiйснює самовиявлення Духа, що дає можливiсть просочитися й враженням про стан Божественного.
   Лiричнi й спекулятивно-дiалектичнi висловлення каскадом натякiв спрямовують людину на те, щоб вона вiдчула стан Божественного, вiдчула у нерозривному злиттi звучання й значення, де смiшною здається будь-яка однозначнiсть, у русi повторень, що вбивають прохiднi шляхи, що затверджує себе в повтореннi, у повтореннi як фокусництвi. Фокусництво повторення веде до зачарування подивом i до зачарування збагаченням, збагаченням виразним, прагнучи зображуване наблизити до реалiй iснування. При цьому зображення намагається стати iснуванням. Але поет, музикант, релiгiйний адепт зображують явища, тому що вони могли б проходити в iдеалi, а не тому що вони проходять у реалiях. Зображення й вираження явищ, оскiльки вони могли б вiдбуватися, вмiщають у себе додатково можливе для людини. Такi зображення й вираження явищ розширюють масштаб можливого, тим самим одухотворяючи, окриляючи й надихаючи людину.]
   ...
   ...
   СОДЕРЖАНИЕ
  
   ПРЕДИСЛОВИЕ.................................... 3
  
   ПИСЬМО. 2008. ......................................4
  
   [ПИСЬМО. 2008.] ...................................42
  
   ПИСЬМО. 2008. БЕРЕЗЕНЬ......................111
  
   [ПИСЬМО. 2008. КВIТЕНЬ.] ...................113
  
   Лiтературно-художнє видання
   МУРАШКIН Михайло Георгiйович
   ЗАПИСИ 2008 РОКУ
   Росiйською i укра§нською мовами
  
  
   Вiдповiдальний за випуск Г. М. Гарченко
  
  
  
   Пiдписано до друку 28.09.2010. Формат 84x108 1/32. Гарнiтура лiтературна. Папiр офсетний. Друк офсетний. Ум. друк. арк. 14,12. Обл. -вид. арк. 16,5. Тираж 200 прим. Замовлення. N 1068.
  
  
  
   Державне пiдприємство
   "Всеукра§нське видавництво "Сiч",
   49000, м. Днiпропетровськ, пр. К.Маркса, 60.
   Свiдоцтво про внесення до Державного реєстру
   серiя ДК N 60 вiд 25.05.2000.
  
   Обласне комунальне пiдприємство
   "Нiкопольська друкарня",
   53219, м. Нiкополь, вул. Електрометалургiв, 21.
   E-mail: tipografiya@ukrpost.ua
   Свiдоцтво про внесення до Державного реєстру
   серiя ДК N 2947 вiд 27.08.2007.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Мурашкiн М.Г.
   М 91 Записи 2008 року. - Днiпропетровськ: СIЧ, 2010. - 189 с.
  
   ISBN 978-966-511-389-5
  
   В книзi "Записи 2008 року" Михайла Георгiйовича Мурашкiна мова йде про iнонаукову картину свiту, яка вмiщує в себе релiгiйне, мiстичне, єзотеричне, єстетичне.
  
   УДК 081/082
   ББК 94; я44
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   2
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"