Муратов Рашид Андреевич : другие произведения.

Воин Света и Тихий Океан

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Это история про копирайтера, который перерабатывает человечество на топливо для космического корабля, и его первую школьную любовь, которая пытается ему помешать.
    История странной любви, пропитанная абсурдом и чёрным юмором.
    А еще про раздолбая студента-инопланетянина, который забыл починить тормоза, грохнулся на Москву и убил всех в пределах МКАД, и сетевой маркетинг - чуму планеты Земля.
    ...а также о сильных уверенных позитивных людях, которые абсолютно точно знают, как всем нужно жить - и одном тихом интровертном забитом пареньке, который с ними абсолютно не согласен.
  

Тёма

  В тот день я поел тухлого мяса и заказал проститутку.
  Поймите правильно - мне уже 25, а я ни разу не того... Подумать стыдно! Причин уйма - я с кучей комплексов и аллергией на все на свете. Людей не люблю, сижу и работаю за ноутом у себя дома, ухожу только за едой и - раз в месяц - на пробежку.
  Сегодня с утра подумал: деньги есть, своя квартира есть, пускай и съемная, почему нет? Что такого?
  Сайт с чередой анкет. "Не верьте фоткам, в реальности 100% будет иначе - бока, короткие ноги и пропитое лицо..." - вспомнил я фразу из статьи у блогера. Как тут кого-то подобрать то? Волнение обжигает даже когда бегаю по фотографиям глазами. Одно дело - просто совестливо смотреть на картинки, другое - отбирать...
  Взгляд зацепился за имя.
  Приятный голос по телефону, мое невнятное лопотание, в ответ на которое фея не смутилась, а взяла разговор на себя, узнала адрес, назвала цену и договорилась на встречу.
  "Мальчик мой, приготовь презики".
  Пока ехала, я успел заказать доставку роллов - денег на карте хватило только на те, что с курицей. Птица оказалась еще и тухлой, но тогда я этого не заметил, полил еду соусом и торопливо закинул её в себя, а через час уже бежал смотреть в глазок.
  - Света? - голос предательски дрогнул. Не столько от ситуации, сколько от имени, хотя, казалось бы, где тут связь?
  Да и похожа. Немного... Стройная, волосы до пояса цвета поля одуванчиков...
  - Да, мой мальчик, это я!
  Вроде одна, безо всяких амбалов и сутенеров, которых я боялся после историй в Сети. Открыл.
  Да не так уж и похожа. Прическу явно покрасила, нацепила чулки и мини-юбку, чтобы ноги казались длиннее. Стоит, смотрит. А, ну да...
  - Заходи! - толкнул дверь, дрожащими руками сорвал цепочку, распахнул обратно. Бабочка впорхнула, а я тут же защелкнул дверь на замок, словно боялся, что кто-то зайдет следом или, не дай Бог, увидят соседи, хоть сам я с ними ни разу не встречался.
  - Привет. Я Тёма.
  С чего начать то? Черт, от неё еще и пахнет духами с розой...
  - Привет, дорогой, я Света. Деньги вперед.
  Почувствовала мой страх, взяла инициативу на себя, приняла мятую бумажку в пять тысяч, мельком посмотрела на свет, сунула в сумочку, повесила на гвоздь. Потом приобняла, взяла за руку и повела в комнату.
  - Где у тебя кровать?
  - Вон. - указал я на диван.
  Она кивнула, потом посмотрела на меня.
  - Что с тобой?
  - У меня аллергия на розы, а у тебя духи...
  Кивнула, погладила рукой по плечу.
  - Тогда я поскорее в ванную, смою парфюм.
  - Тогда я тоже после тебя..! - вспомнил вдруг, что уже дня два только руки мою, а сегодня утром вроде даже зубы не чистил... Какой позор!
  Снова кивнула. Ну конечно, у женщин обоняние тонкое, она сразу все поняла!
  Я вдруг понял, что уже ничего не хочу! Набрал воздуха, чтобы промямлить: "Наверное, не надо ничего, деньги твои, иди!" - как вдруг она спросила:
  - Надеюсь, на секс у тебя нет аллергии?
  Чуть не ляпнул: "Не знаю, пока не пробовал".
  - Не бойся, у всех бывает свой первый раз. - она нежно потрепала меня за щеку и исчезла в ванной.
  На лбу у меня, что ли, написано?
  Пока шумела вода, я не находил себе места, ходил из угла в угол, потом сел за стол и включил ноутбук. С удовольствием отвлекся на клиента, который просил десять текстов на сайт про унитазы. Я отстучал "ок, завтра будет", кинул ему реквизиты и отключился. Круто, вот и отбил потерю девственности...
  - Мальчик мой, я готова.
  Я поднял голову. Света поправляла волосы в метре от меня, в одном моем тонком белом полотенце, которое утаило всё от груди и до середины бедра. Сердце заколотилось, в висках застучало и я вдруг почувствовал, что мне срочно нужно поправить брюки
  - Ну-ну. - она хихикнула, присела на диван и кивнула в сторону ванной. - Сейчас все будет, Тёма. Я вся готова и жду тебя здесь.
  - Ты... прекрасна. - сорвалось у меня с языка.
  - Спасибо. - понимающе кивнула она. - Но сперва - душ.
  - Я могу сознание потерять, если накроет... - выпалил я. - Ты только... не смейся пожалуйста.
  - Не переживай, мальчик мой. - она улыбнулась. - У меня есть способ привести тебя в чувство.
  Я выдохнул и потопал в ванную. Проходя мимо неё, судорожно вдохнул и отметил, что розами уже не пахнет - а только свежестью и - немного - моим шампунем. И это стройное прекрасное тело мое на час... Ладно, уже минут на сорок пять. Все равно - с ума сойти!
  Зачем-то щелкнув замком на двери ванной, я на скорую руку ополоснулся, потом встал и внимательно посмотрел на себя в зеркало.
  Интересно, я хоть сколько-нибудь красив? О чем она подумала, когда меня увидела? Хотя ей, наверное, всякие отморозки попадаются... Но клиент всегда прав и всегда прекрасен, даже если у него тощее костлявое тело и нелепое круглое лицо с темно-карими телячьими глазами, как у меня.
  Фух... Читал об этом несчетное количество раз, а если всю просмотренную порнуху собрать в одном месте - компьютера будет мало, понадобится сервер. Но все равно - боюсь, как перед полетом в пропасть...
  Собраться с храбростью я так и не успел - в животе словно взорвалась тошнотворная бомба. Еле успел сесть на унитаз!
  А пока я умирал, сидя на толчке в йогической асане "собакой мордой ниже колен", проклиная службу доставки и своё неумение заработать на нормальную еду, на Красную площадь упал инопланетный корабль и пустил вокруг волну смерти, убив каждого, кому "повезло" в этот момент находиться в пределах МКАД и еще далее - километров на двадцать. Убил всех, кроме меня.
  Надо это, наверное, объяснить... Видели сферические фото 360?? Аппаратура фотографирует абсолютно все вокруг себя - после соединяет фотографии в одну и дает возможность вам в пределах фотоснимка осмотреться по сторонам, поднять камеру вверх... Но если направить камеру вниз, будет слепое пятно - там стояла ножка механизма. Тормоза инопланетян тоже не висели в воздухе - прибора крепился к корпусу корабля своей тонкая "ножкой", а убийственная волна, которая сработала для корабля как воздушная подушка, заторомозив его на подлете к планете, в момент появления имела маленькое слепое пятно размером с булавочную головку - пока волна долетела до меня, пятно увеличилось до кружка радиусом полтора метра, в этот кружок и поместился я.
  Но в тот момент я ничего такого не знал. Меня резко перестало тошнить и живот теперь не крутило...
  Я расслабился на минутку, а потом меня пробил холодный пот: "Твою же налево... она потом снова сюда пойдет, а тут воняет". Сам факт, что проститутка, которую я видел, скорее всего, последний раз в жизни, почует мое отравление, оказалась настолько ужасной, что я потратил минут пять, чтобы сжечь полкоробка спичек. Потом еще раз принял душ.
  Сверился с часами. Еще всего тридцать пять минут...
  Убедился, что с животом все в порядке и уже не от желания, а от страха опоздать на свой праздник любви, рванул дверь ванной!
  Путана лежала на диване, раскинув руки и глядя в потолок.
  - Света? - осторожно позвал я. Та не реагировала. Так и надо, что ли? Подойти, убрать с неё полотенце и... пока она будет молча лежать?
  Не зная, с чего начать, встал рядом, протянул дрожащую руку и впервые в жизни положил её на женскую грудь. И вдруг, против ожидания, не ощутил тепла. Сместил руку в центр - сердце не бьется. Глаза холодно смотрят в потолок. Рука упала с дивана и стукнулась кистью о пол.
  Проститутка оказалась мертвой. А я обнаружил, что от волнения оставил в ванной полотенце и стою рядом с трупом абсолютно без одежды, со стоящим членом.
  Меня пробрало! Я отдернул руку, отскочил, ударился головой о шкаф. Дверь открылась, на меня посыпалась скомканная одежда, я не глядя напялил на себя какие-то брюки, футболку, не в силах оторвать глаз от мертвой проститутки - словно, если я отведу взгляд, она оживет, вскочит, достанет нож и накинется на меня. Потом, пятясь, дополз до прихожей, нацепил кроссовки, с третьей-четвертой попытки открыл дверь.
  Очнулся только на улице. В висках стучит, во рту кисло - кажется, пока я спускался, меня вывернуло. Какое-то время я стоял, судорожно уцепившись руками за газовую трубу - она торчала из дома, одним концом уходя под асфальт, другим - в бетонную стену.
  Тогда я еще не знал, что случилось на самом деле и в голове царил полный хаос! Кто-нибудь в курсе, что путана ехала ко мне? Что мне с ней теперь делать? Звать полицию? Как мне все им объяснить? Мой звонок сохранился у мобильного оператора или это байка?
  Потом, одной рукой все так же держась за трубу второй достал смартфон и обнаружил, что тот отключился. Сунул обратно, поднял голову и вдруг понял, что вокруг меня нет ни одного звука - как если меня поместили под стеклянный купол. Отцепился, сделал пару шагов, огляделся и увидел, что двор перед домом завален телами. Люди лежат кто где - пенсионеры у палисадника, парни примерно моего возраста на скамейках перед соседним подъездом. На детской площадке - целый отряд ярких курточек и брючек на горках, качелях и в песочнице. Рядом со мной на дороге женщина лет тридцати, рядом сумочка. Я наклонился, поискал пульс на руке. Потом у пенсионера в костюме, потом у мальчика с рюкзаком, у девочки с коляской во дворе - словно у меня в груди остановилось сердце и я искал биение, чтобы вставить его обратно...
  Тогда я еще не знал, что это коснулось всей Москвы и какое-нибудь похоронное бюро могло обогатиться, но каждый, кто мог бы отпеть и похоронить тела, тоже лежали на асфальте.
  И только обойдя дом, я посмотрел на МКАД и увидел, что бесконечный водоворот автомобилей - стоит. Аварий поразительно мало, только одно авто в пределах моего обзора вписалась бампером в фонарный столб. Ощущение, что все водители успели втопить педаль тормоза перед тем, как погибнуть.
  Я часто теряю сознание - когда эмоции переполняют, когда волнуюсь, когда боюсь. Но сейчас, наверное, из-за абсолютной нереальности происходящего, я чувствовал внутри мертвое спокойствие. Только один вопрос стучал в черепной коробке: "Я то почему жив?"
  А может, я тоже умер - упал у себя в квартире и теперь хожу тут бесплотным духом? Словно в поисках ответа посмотрел на небо и увидел ровную линию из черного дыма - он начиналась прямо надо мной, словно кто-то опустил на ярко-синий лист бумаги черный маркер и рассек чертою небосвод куда-то в сторону центра Москвы.
  Метеорит упал? Но это никак не объясняет, почему все мертвы, но сам город цел. Мозг метался метался в поисках версии, за которую можно зацепиться и в итоге я понял, что придется увидеть саму. "А вдруг там поблизости радиация или ядовитый газ?" - подумал я, а потом забрал велосипед из рук курьера доставки еды и помчал в сторону Красной площади, объезжая автобусы и автомобили.
  ***
  Не люблю Красную площадь. Ненавижу её суету, зиккурат с мумией, вечную толпу туристов, да и историческую одержимость Кремлем и звездами на стене никогда не понимал. Это же груда камней, довольно нелепая и бесполезная? Потомки их построили - давайте их поймем, простим, снесем нафиг историческую нелепицу и построим на месте Кремля - яркий и крутой парк аттракционов, вроде Диснейленда...
  День был теплый и безветренный, черный след до сих пор не развеялся - полоса плотного черного дыма пересекала небо и уходила прямиком в Красную площадь, но метров за двадцать дым кончался, словно у того, кто начертил на воздухе ровную линию, кончились чернила. Что далее, под чертой, я не видел - площадь закрывает от меня Храм Василия Блаженного, из-за него до меня доносятся звуки ударов - словно кто-то с размаху бьет десятиметровой рельсой по чугунному колоколу, набитому песком. Чем ближе я подъезжал, тем меньше хотелось мне ехать проверять, что же там происходит. Может, развернуться и уехать? Поискать тех, кто остался жив - или свалить куда-нибудь в Питер... А кто сказал, что за пределами города кто-то остался жив?!
  Ладно, посмотрю одним глазком... Я осторожно слез с велосипеда, чтобы осторожно заглянуть за Храм и действовать по обстановке... а потом меня накрыло.
  Кому уже за двадцать, знает это чувство: встал резко поутру - в глазах потемнело, голова закружилась, лицо онемело - прислонился к стенке, а потом обнаружил, что это пол. То же самое случилось со мной, как только я притормозил и опустил ноги на камни мостовой.
  Я часто теряю сознание, поэтому знаю, что делать в таких случаях - сразу сел, нащупал асфальт, начал растирать лицо, часто-часто моргать... а потом зрение вернулось, вот только я смотрел на себя сверху.
  Так, словно играл в компьютерную игру с видом от третьего лица. Словно угол обзора или же "камеру" кто-то изъял из моих глаз, поднял на пару метров над головой и опустил вниз.
  Я вначале подумал, что это галлюцинация и я сейчас точно потеряю сознание - осторожно, на ощупь лег на асфальт - и увидел, как я-внизу тоже растягиваюсь, придерживая голову за затылок, чтобы не удариться, вытягиваю руки-ноги в стороны и нелепо таращу вверх глаза, которые смотрят в никуда. Поднял руку, помахал. Попробовал посмотреть вперед - я-на-асфальте голову, а вот мой угол обзора - не поменялся.
  А потом "камеру" в моем лице повело в сторону, развернуло на площадь и я увидел конечную точку черной черты. Нелюбимый мной Мавзолей был разбит по кирпичикам - на руинах лежал блестящий зеркальный шар состояла из неровных пятиугольников с гранями, навскидку, от полуметра до трех метров. "Камера" подлетела ближе и я увидел, что шар ничуть не пострадала - каждый пятиугольник был зеркально-чистый, без единой трещинки. В них отражалась брусчатка Площади, обломки Мавзолея, Кремль, а также здоровенная неповоротливая фигура рядом.
  Я пригляделся - это робот, размером в два человеческих роста. Руки - каждая размером со стрелу крана, такие же ноги, голова, похожая на ковш экскаватора, увенчанная бивнем по центру... "Робо-носорог" - подумал я.
  Носорог поднял руки, ударил ими друг о дружку, словно отряхивая - раздался тот звук, который сопровождал меня аж от Лужников. Потом робот замахнулся и с размаху погрузил руки в брусчатку возле зеркального шара, оторвал и поднял кусок мостовой размером с легковой автомобиль, играючи перехватил его руками и отбросил в сторону.
  Я завороженно проводил этот "мяч" взглядом и заметил, что на месте падения камня воздух заиграл, словно поднимаясь над раскаленным асфальтом. Там возникла тонкая фигура, молнией скользнула в сторону, уворачиваясь. Встала, потянулась, словно кот, покачала головой и тонко засвистела носорогу. Тот не ответил, опять отряхнул руки и запустил их под мостовую. Тонкая же фигура оказалась еще одним роботом, но полная противоположностью носорогу - стильная, как японская спорткар, с тонкими изящными руками и ногами. Робот огляделся, подернулся - так кот стряхивает с себя влагу, и растворился на месте.
  "Робо-ниндзя" - подумал я.
  И тут же у меня в голове раздался голос. Я бы принял его за свой внутренний голос, но он не принялся меня стыдить и обвинять. Более того - сходу начал говорить вещи, о которых я никогда в жизни не думал.
  - Дал созданию имя, дал ему и форму. Опираясь на земную культуру, могу сказать, что их характеристики и функционал отражен весьма точно, но давать им имена, как и какую-либо другую новую информацию о мире - опасно. Очень прошу впредь этого избегать.
  Какое-то время я осмысливал это. Носорог за это время оторвал и отбросил еще два камня, Ниндзю - я не видел.
  "Кто со мной говорит?" - наконец, подумал я и голос снова зазвучал снова, но говорить о себе - не торопился.
  - Безмолвие Вселенной хранит пение звезд и танец комет. Безмолвие леса хранит прохладу, шорох листвы. Безмолвие в душе хранит боль. Здравствуй, хранящий боль. В тебе очень тихо. Я пытаюсь уловить хотя бы звук, но чувствую, что будто бы оглох. Почему тебе так больно?
  - Мой город мёртв. - подумал я в пустоту над площадью. - Его убили вы.
  - Тебе плевать на смерть города, поэтому дело в другом.
  - С чего ты взял?
  - Мог позвонить близкому человеку, поехать на поиски, хоронить и оплакивать. Но я вижу тебя здесь - доехал на велосипеде из рук мертвеца, взяв без капли тоски и сожаления.
  Я захотел возразить, но не придумал, как. Голос продолжил, но то, что он говорил теперь, заставило меня похолодеть.
  - "Мир дал мне боль, но не просил хранить её. Боль - это благо, если она закаляет, но моя - подобна едкой кислоте, или вязкому мазуту, или цепкой паутине, или цепи на ногах, на концу которой приварен камень, а тот идет на дно моря. Тянет на дно и меня, свет над головой давно померк, вокруг темнота, в глотку льется соленая вода, заставляя мечтать о смерти. Такая боль делает жизнь нестерпимой..."
  Я записал это в дневник около недели назад. Чуть ранее прочитал статью про психотерапию - автор писал, что от негатива можно избавиться, если его выписывать - и завел под это целый дневник. Может быть, я что-то делал не так, но после первого же сеанса "тексто-терапии" наутро проснулся весь в поту - за мной гнался кто-то настолько страшный, что я боялся даже обернуться и посмотреть, кто именно. Знал только, что нельзя останавливаться - и бежал, бежал, бежал... А он догонял. И я знал, что когда он меня догонит, я буду долго и мучительно умирать.
  Потом еще один "сеанс" и еще... Должно же стать легче? Но весь ужас в том, что боль не уходила, а начала воплощаться - в снах и видениях наяву.
  Последней каплей оказалась старуха в черном дряхлом полотне, через щели в котором я почти видел её сморщенную грудь - она возникла передо мной на остановке, когда ждал автобус до сокольников.
  - Оторви щетинки тараканьих червячков! - просипела она мне в лицо. - Пусти их в душу, пусть танцуют и щекочут! Ха!
  Я заорал, вскочил, напугав двух студенток, которые сидели и тихо читали учебник филологии. Старуха исчезла, а я гулял до вечера, пока мерзкий образ окончательно не растворился.
  Это случилось после записи, которую зачитал голос. После нее я зарекся копаться в себе - старуха стала последней каплей.
  - Откуда тебе все это известно?
  - Из твоей памяти. - спокойно ответил голос голос. - Скажу честно - дневник тебе не помогал, а только бередил рану. Насколько прекрасен будет берег моря на рассвете, если нарисовать его на мятой бумаге? Прежде чем нарисовать свою жизнь и нового себя, тебе нужно взять свежий гладкий холст, твой же скомкан, а местами - порван и прожжен насквозь.
  - Тогда зачем ты мне это рассказал?
  - Затем, что путь есть и я могу тебе его подсказать.
  - И что же делать?
  - Не знаю.
  Мне захотелось дать собеседнику по голове.
  - Тогда зачем ты меня за нос водишь?
  - Затем, что я не вижу, что делать, но знаю, как. Это особенности моего положения.
  - И как же мне убрать всю эту жесть внутри меня?
  - Помоги нам улететь.
  Я скрипнул зубами.
  - Убили весь город и теперь просто хотите улететь?
  - Сперва ответим за свой проступок. Поэтому сперва нужно помочь нам встретиться с правителями Земли, предложить достойную компенсацию. А уже после - улететь.
  - А где гарантии, что если я помогу вам улететь, то... боль уйдет?
  - Гарантия в том, что я един с Хуум.
  - Что такое Хуум?
  - Его откапывает Сорок четвертый.
  Я снова посмотрел на зеркальный шар - робот уже почти извлек его из под обломков, оставалась всего пара камней на сияющем зеркале.
  - Космический корабль?
  - Можно и так его назвать. Точнее, его нутро. Нутро... корабля взаимодействует с моим нутром, с тем, что у меня внутри. Вы это называете подсознание. Сейчас для меня даже время - размытое понятие, я вижу мир таким как он есть. Вижу главное: корабль улетит - боль уйдет, песня твоего сердца снова зазвучит.
  Последний крупный обломок мостовой улетел от корабля прочь, Носорог обхватил Хуум за корпус - как тяжелоатлеты хватают ядра весом в пуд, напрягся... его ноги, обхватом в кран, задрожали. Робот оторвал корабль от земли, пронес десяток метров. Каменная брусчатка ломалась как фарфор под тяжестью робота и груза.
  В стене коробки вдруг образовалось отверстие, из него забил яркий свет, а в свете появилась фигура...
  "Камеру", из которой я смотрел за происходящим, понесло обратно, в ту сторону, где до сих пор лежал я. В глазах снова потемнело, в висках застучало и секунду спустя я снова оказался в своем теле. Голова кружилась - поэтому я на карачках, держась за асфальт, дополз-добрел до Красной площади.
  Сияющий зеркальный шар - уже на мостовой. Отверстие открыто, из него бьет свет... в пяти метрах от меня стоит высокая фигура.
  - Я удивлен, что кто-то остался жив. - этот же голос говорил у меня в голове. - Это ты должен нам помочь?
  ...
  На вид Краа казался обычным дипломатом - человек ростом метра два, в строгом костюме и, почему-то, очках. Прямой взгляд смотрел спокойно, и с добром. Не верилось, что он убил главный российский город. Более всего он походил на мудрого спокойного волшебника из детской сказки.
  - Не обращай внимания. - махнул Краа рукой, видя, что меня настораживает внимание Носорога - он стоял, от самого Храма встречая нас цепким взглядом двух темно-синих лампочек на голове, размером и формой похожей на ковш экскаватора. - Он делает то, что ему скажут.
  - А тот, другой Краа, попросил меня не давать им имен.
  - Если мое подсознание что-то говорит, с ним стоит согласиться. - кивнул инопланетянин. Подойдя вплотную к своему зеркальному отражению в корабле и внимательно вгляделся в свои глаза. - Знаешь, что это?
  - Хуум?
  - Рад, что ты узнал базис. - кивнул он. - Я не потрачу пару часов на разъяснение скучных мелочей...
  Махнул рукой - зеркало перед ним расступилось. Я зажмурился от нестерпимо-яркого света, но Краа взял меня за руку и повел.
  Когда я снова смог видеть, то увидел вокруг коридор, со стенами, полом и потолком из чистой белой пластмассы, в которой не было ни намека на щель или шов. Пройдя по коридору метров десять, Краа и я свернули в комнатку, по стене которой бежала длинная череда разноцветных огоньков - словно за слоем пластмассы кто-то спрятал длинную новогоднюю гирлянду.
  В углу, слева от входа, стояла тумбочка с двумя прозрачным контейнерами для воды - более всего она походила на кулер, только в контейнерах что-то плавало - что именно, я не разглядел.
  Бегло посмотрев на бег огоньков, Краа проследовал к центру комнаты и сел - вначале мне показалось, что на воздух, но потом увидел стул - белую каплю, торчащую из пола. Секунду спустя перед Краа появился точно такой же капельный стол, а по другую сторону - такой же стул. Инопланетянин пригласил меня сесть.
  Первым делом он рассказал мне, почему я остался жив - благодаря тому самому слепому пятну в волне смерти, которую корабль пустил вперед, как воздушную подушку, затормозив на подлете к Земле. Рассказал, что он - учитель, сопровождает студента в его учебную командировку. Повторил то, что я уже знал: Краа - подсознательный и реальный - отвечает за системы корабля, а ученик Миляха следит за неким набором механизмов и модулей, в число них входили и тормоза - ученик просто не протестировал их перед последним полетом к Земле. Я скрипнул зубами и спросил, где этот ученик - я видел только нас двоих.
  - Краа, я говорил - эта планета погрязла в предрассудках. - раздалось от двери. Я обернулся - проем был пуст.
  Раздался вздох и "кулер" сдвинулся с места. Внизу его оказались колесики - на них он подъехал и остановился рядом с Краа. Я смотрел и изо всех сил старался понять, где же тот, кто со мной говорит - если, конечно, студент живой, а не очередной механизм. Потом пригляделся к сосудам на ящике - в первом плавал мозг!
  - Не смотри на мой пенис! - голос кричал из динамика между колбами. - Что, антикастратов никогда не видел?
  - Кого-кого? - окончательно растерялся я.
  - Какие же люди темные! - воскликнул студент. Мозг дернулся и пустил воздух. Я пригляделся ко второму сосуду, справа от крупного и увидел... член. Точно так же, как в крупном сосуде плавает мозг, в маленьком - половой орган, по виду ничем не отличаясь от моего. Словно поймав мое внимание, он завертелся и оказался прямо у стеклянной стенки. - Последний раз видел таких на своей свадьбе...
  - У тебя еще и жена есть? - на автомате произнес я.
  - Так у вас еще и предрассудки по гендеру? - Миляха орал так, что член в растворе мелко дрожал. Я из всех сил старался отвести от него взгляд, но он притягивал внимание, словно мерзкая экзотическая сороконожка. - Какие же вы отсталые. Позор! Да у меня муж! И не смотри на мой пенис!
  - Миляха, ты чересчур жесток. - строго прервал его Краа. - Даже если Тёма начнет скакать перед нами в ритуальном танце и махать копьем, моя обязанность - проявить уважение...
  - О каком уважении речь? - изумленно произнес я, оторвав, наконец, взгляд от инопланетного полового органа в банке. - Погибли двенадцать миллионов человек. Как вину собираетесь искупить?
  Из динамиков Миляхи донеслось неразборчивое, но, судя по интонации очень презрительное ругательство, потом он развернулся и уехал в проем двери.
  - Цивилизация, которую я и Миляха представляем, давно отказалась от чувства вины - оно зря тратит ресурсы ума. - мягко ответил Краа. - Пожалуйста, прости моего студента, он чересчур максималист - но его смелые поиски себя вызывают у меня уважение. Между нами говоря, движение антикастратов и мне видится довольно радикальным...
  Последнее, что мне сейчас хотелось обсудить - взгляд на жизнь и субкультуру идиота-студента, который отрезал от себя все, кроме мозга и полового органа.
  - От чувства отказались, но люди вам предъявят. Я даже боюсь представить, насколько... - меня вдруг холодный пот пробил - только сейчас, в эту минуту, я вдруг разом осознал, насколько велика трагедия. Погибла вся Москва. Вся! Все двенадцать миллионов человек! От Химок и до Люберцов, все в трупах: в Метро и на улицах, в автобусах и газелях, в хрущевках и сталинках. Все от того, что один недорезанный студент не проверил тормоза!
  - Я понимаю. - кивнул Краа. - Для этого, полагаю, подсознательная часть меня, объединенная с Хуум, и попросила тебя о помощи. Полагаю, он видит, что после трагедии с Москвой земляне настроены воинственно. Я и сам уверен, что дело дойдет до военного конфликта! Если он состоится, потери вырастут и улететь будет крайне сложно. Поэтому нам важно получить согласие на переговоры. Всего один разговор - любой ценой и я смогу объяснить ситуацию, предложить человечеству достойное возмещение... Осталось понять, почему Хуум попросил о помощи именно тебя... Какое у тебя дело в жизни?
  - Я просто копирайтер. - буркнул я. - Ваяю на заказ статьи, письма...
  - Отлично! Составь письмо новому правительству, объясни в нем все и договорись о переговорах!
  По спине пробежал холодок.
  - Я перебиваюсь ерундовой работой просто чтобы хватало на еду и коммуналку... Никогда не писал таких писем!
  - А кто из нас писал? - грустно усмехнулся Краа. - Мы с Миляхой историки и не изучали земную культуру и историю. К тому же, и уровень земного писательства у тебя развит на порядок сильнее!
  - Историки? А зачем на Землю то прилетели?
  Краа замолчал на минуту, посмотрел куда-то в сторону, потом зачем-то на свои руки, потом кинул взгляд на меня - словно думая, сказать или утаить.
  - У Миляхи дипломная работа по концам света, а по моим прикидкам, у вас очень скоро как раз ожидается...
  - Конец света? Так Москва - это начало?
  - Не переживай. - Краа смутился, будто уже жалел, что упомянул об этом. - Конец света, в девяносто восьми процентах случаев - вещь рутинная. Жизнь продолжается, меняется уклад жизни на планете. На Земле только за время существования человеческой цивилизации "концов света" было уже пять...
  - Но возможен и "кабздец"? - уточнил я.
  - Если повезет. - с энтузиазмом кивнул Краа. - Почту за счастье стать свидетелем! Прости... - тут же сконфузился он. - В итоге, ты согласен?
  Как будто после всего, что я узнал - сейчас и от "подсознательного Краа", у меня оставался другой вариант.
  ...
  
  Краа даже дал мне рабочее место - в паре метров от "рубки". Белая-белая комната, с рабочим столом, стулом - не каплей, а словно только-только из офиса двуспальной кроватью, тумбочкой и шкафом.
  Стул на ощупь - собран из пластика и мягкой обивки, остальная мебель - собрана из теплого гладкого дерева где-нибудь в ИКЕА. Матрац податливый, одеяло на нем словно пуховое - теплое и мягкое.
  И всё абсолютно белое! Я даже вспомнил, что такой цвет зарегистрирован как "white christmas" - писал один раз статьи для сайта по покраске автомобилей...
  Здесь я заснул, а потом проснулся и почуял запах гречневой каши. На тумбочке с кроватью кто-то заботливо поставил глубокую тарелку с вареной крупой, залитой прохладным молоком. Я осторожно взял белую ложку, зачерпнул молока, понюхал... пахнет детством, летним утром и маминой заботой. Почти каждое второе утро ел её на завтрак...
  Настоящая! А еще очень вкусная.
  На белом столе обнаружился ноутбук - того же цвета, что и все в комнате, но абсолютно рабочий и, почему-то, с допотопной системой Windows 98.
  Я сунулся в коридор, но не увидел хоть намека на звуки или какую-либо жизнь. Попробовал дойти до вчерашней комнаты с мигающими стенами, но дверь туда исчезла - а я помню, что Краа вел меня по коридору всего десяток секунд. Поэтому я вернулся к себе, съел гречку, сел за комп и какое-то время тупо глядел в синий экран с рядом древних иконок по левую сторону.
  Навалились невеселые мысли.
  Как так получилось, что я сюда попал? Почему я им помогаю? Они убили весь город! Может, они и меня убьют, а сейчас просто туманят голову? Надо бежать..!
  Ладони вспотели, перестало хватать воздуха, по спине пробежал мерзкий холодок.. Мне стало казаться, что комната специально сделана для моей смерти - я должен здесь задохнуться, или потолок сейчас упадет...
  В момент, когда я уже почти вскочил на ноги и в панике бросился по коридору, компьютер пикнул и на иконке Microsoft Outlook появилось пиктограмма письма. Все еще судорожно глотая воздух, я протянул руку до мышки, навел и дважды кликнул.
  "Взбодрись! Просто делай своё дело и всё наладится. Я в тебя верю, Миляха - ржёт, но тоже считает, что все будет прекрасно. Берись за задачу! Краа." - обратный адрес указан не был.
  Пиликнуло снова - на этот раз в обратном адресе значилось "Milaha@mail.ru"
  В письме оказалось фото инопланетянина - два сосуда, в каждом по известному мне органу. Текст письма: "Перестань смотреть на мой пенис!"
  Интересно, он всерьез или у инопланетян тоже есть чувство юмора?
  Не знаю, от чего - от поддержки Краа, или специфического юмора Миляхи, но мне стало легче. Я клацнул "Пуск", строчки "Programs" и "Microsoft Word". И до самого вечера меня более никто не беспокоил, ни Краа, ни Миляха - видимо, дел у инопланетян хватало и без меня.
  ...
  Работал? Работал. Что сделал? Ничего.
  После целого дня безделья под названием "вроде работаю", я встал, потянулся. И опять открыл дверь своего офиса, в поисках рубки. "Почему здесь нет окон?" - подумал на ходу, уже видя знакомую дверь. - "Сидим как в коробке, не видим улицу. Может нас уже окружили. Да и просто, на небо посмотреть..."
  По стенам рубки так же бегали огни. Краа в одиночестве сидел за столом и смотрел в окно - типичное ПВХ, такие же стояли на моей кухне. Квадратное стекло, подоконник, рама, и даже ручка. Всё нормально, если не считать, что вчера на этом месте белел пластик и бегали огоньки.
  - Корабль тебя принимает. - задумчиво произнес инопланетянин. - Эту форму он взял из твоей памяти.
  За окном виднелись сумерки и Красная площадь. Я увидел, как в свете фонаря пробежал человеческий силуэт.
  - Это человек? Кто-то еще остался жив?
  - Сложно сказать. - покачал Краа головой. - Час назад люди просто поднялись и отправились по своим делам, на Хуум не реагировали, а вот на меня и роботов - нападали толпой... Я провел кое-какие исследования и они показали, что люди в Москве сейчас находятся между жизнью и смертью. Похоже, что их мозг на автомате воспроизводит последние сутки жизни, у каждого сейчас - свой персональный закольцованный двадцати четырёх часовой сюжет. На всякий случай я объединил их эмоции со своими - просто на всякий случай, чтоб погасить агрессию. Сейчас они в покое, как и я.
  Глаза москвичей мерцали, как у котов в темноте. Мне вдруг захотелось чая покрепче, только где на инопланетном корабле взять чайник и кружку?
  В стенах комнаты что-то затрещало - из пола вырос еще один стул, а на столе из неоткуда появился чайник и тут же закипел. Перед Краа и передо мной появилось по белой кружке.
  - М-м-м, земные традиции. - кивнул Краа, глядя, как я разливаю чай по кружкам. - Интересно все устроено на этой планете...
  - А откуда вы? - не выдержал я.
  Кажется, такие вопросы принято задавать сразу. В том то и дело, что "кажется". Когда меня в реальной жизни настигает что-то необъяснимое, то последнее, что приходит в голову - действовать как герои фантастических книг и фильмов. Лично я - туплю и молюсь про себя, что все как-нибудь образуется. Если есть опасность - то, бывает, падаю на спину и задираю лапки, ведь лежачего не бьют...
  Так же и я вчера - увидел инопланетян и впал в ступор.
  Мой город погиб. Погибли все, кого я хоть случайно видел на улице за последние пять лет. Но это понятно - как минимум, на уровне логики, поэтому мозг тихо выл, когда вспоминал, что по ту сторону стен из белого пластика - двенадцать миллионов мертвецов, но потом озирался на антикастрированного студента, корабль, в котором жило подсознание его пилота и коридор без дверей - и понимал, что адреналина на всё не хватит...
  Вот настолько я туп, что не в силах переживать о двух вещах сразу.
  Но теперь, к концу дня я более-менее успокоился и во мне проснулся интерес.
  Краа нахмурил лоб.
  - Назвать мой и Миляхи дом планетой - это ошибка...
  Тут он завис, глядя в пустоту. Я видел, что он хочет, но словно не находит слов для ответа. Потом просто посмотрел мне в глаза и развел руками. Это только подогрело мой интерес.
  - Как у вас вообще все устроено?
  - Примерно так же как у вас, только всё абсолютно по-другому. Но разницу заметить сложно... - вздохнул инопланетянин.
  Я принялся перевести эту фразу на адекватно-русский, но мозг тут же замахал белым флагом.
  - Как устроен этот корабль? - попробовал я зайти с чего-то более осязаемого.
  Краа вздохнул еще глубже.
  - Ошибка - назвать Хуум кораблем.
  Я присмотрелся к белой каюте, к белому сиянию потолка, к кружке чая на столе, постучал по столу пальцем...
  - Тогда что это?
  - Есть... концепция. Концепция сущности, которая в короткий временной промежуток доставит меня и Миляху на другой конец космоса и попутно будет делать все, что от неё требуется. Какая разница, как такая сущность будет выглядеть и какое у неё будет имя?
  - Никакой. Но она как-то же должна выглядеть..? - заскрипел я мозгами. - Как и любая вещь.
  Миляха вздохнул так глубоко, словно готовился погрузиться на сотню метров.
  - Как выглядит добро? Или любовь? Или жизнь? Или радость?
  Я плечами пожал.
  - По разному. Ну и вообще... от ситуации зависит и от человека.
  - Начал понимать. - удовлетворенно кивнул Краа. - То же самое и Хуум.
  - Но он же материален. Есть осязаемые вещи. - заспорил я. - Вот кружка - из неё я пью чай.
  - Наоборот. Тебе понадобилось из чего-то пить чай, ты откопал у себя в подсознании кружку и вот она стоит перед тобой на столе. Появится другая по форме, но более подходящая для этой роли вещь - она заменит кружку.
  - Но Хуум как-то же выглядит, если он... вот он, вокруг меня? Я же его вижу.
  - Как тебе объяснить... - помотал Краа головой. - У нас все так же, как и у вас. Просто Предметов давно нет - остались концепции, без форм. Они нигде не находятся, а просто делают то, что от них требуется. А что мой корабль и эта комната вокруг какая-то есть - так это она для тебя какая-то есть, вот и держи это при себе. Я еще проще объясню: письмо для правительства Земли - готово?
  - В процессе. - буркнул я.
  Я сидел над письмом с утра и в итоге даже не начал. Какие слова подобрать, уговаривая встретиться с инопланетянином, который уничтожил Москву? Как это вообще возможно? Скорее всего, Краа знал про мои сомнения, поэтому и перевел разговор в это русло.
  - Думаю, я могу умолчать о том, что роль этого письма не зависит от конкретных слов? Оно должно помочь мне начать переговоры, как и почему это произойдет - твое дело, хоть комикс нарисуй. На деле - меня устроит любая последовательность слов или образов, важна только его функция. Так же и у нас, только касается это вообще всего.
  - Что у вас за цивилизация такая идиотская. - сказал я вполголоса. - Концепции и функции какие-то вместо вещей и слов. Как у вас ухитряются жить, общаться..?
  - Сперва ответь - как возможен наш с тобой диалог, если ни ты, ни я, не знаем языка друг друга?
  Секунд на десять я впал в ступор.
  - Любое общение - обмен образами. - продолжил Краа. - Образы принимают форму - слова. Если контакт происходит на одном языке - обмен образами происходит. Я с тобой общаюсь на уровне образов, а тебе кажется, что моя речь звучит на русском. Так же и с твоим письмом - когда оно будет готово, Миляха просмотрит её на предмет косяков, потом подгрузит в головной центр Хуум - тот её впитает, отфильтрует лишнее, потом создаст с твоим посланием записку и сам её отправит.
  Краа взял чайник, с интересом покрутил в руках, потом долил себе в кружку чая. Отпил, потом положил на стол тонкий черный браслет, словно от черных часов.
  - Это голосовая связь с Хуум. Как записка будет готова, надиктуй её в браслет. Нажимать ничего не надо - сам поймет, что от него требуется.
  Пока я надевал инопланетный девайс, Краа допил чай и теперь с интересом смотрел внутрь пустого чайника.
  - Отвечая на твой вопрос - наша жизнь такая же, как и на земле, только абсолютно другая. Разницу заметить сложно. Самая странная вещь, которую я за всю жизнь видел - это мой студент Миляха. А у вас геи есть?
  "Нет у нас такого!" - захотелось гордо ответить мне, но вместо этого я покраснел и молча побрел обратно к себе писать письмо.
  Бред какой-то. Все, что я видел за последние пару дней, вообще не укладывалось в приключенческий настрой из фантастических картин, которые я с детства любил. "Энтерпрайз", "Светлячок", "Звездный крейсер Галактика", "Звездные Войны" - там величие и сила, а тут... "антикастрированные" инопланетяне-геи, которые летают на концепциях вместо космических кораблей, могут понимать любой язык, но просят меня написать им записку для президента, иначе не договориться...
  Бред? Бред!
  Наверное, именно это ощущение бреда мне, в итоге, и помогло. С задачи "завязать контакт с инопланетянами" слетел всякий лоск, а следом и важность - я перестал ожидать великого вдохновения и подбирать гениальные слова, а просто сел и написал максимально просто. Что от письма нужно? Чтобы правительство поняло, что в катастрофе нет злого умысла и что инопланетяне хотят мирно поговорить.
  Ну вот и...
  
  Мы не хотели убивать вас. Мы здесь не сражаться и не воевать. Катастрофа в Москве - досадное недоразумение и теперь мы хотим договориться. Не станем избегать ответственности за неудачу. Встретимся в среду в 12:00 на Красной площади. Не пугайтесь, когда увидите на улицах зомби - они не представляют опасности. Это лучшее, что мы сумели придумать для погибших жителей Москвы.
  Не бойтесь. Мы не хотим войны.
  Краа и Миляха.
  
  
  Коротко? Коротко. Зато коротко и ясно. Я надиктовал текст в браслет на руке, нажал "отправить". Если будет надо, Миляха перечитает и отправит...
  ....
  - Что-нибудь исправлял в письме? - спросил я Миляху на следующий день.
  Ящик справа от него перестал гудеть. Из подставки для банок с органами показалась палка с камерой на конце - она покрутилась и уставилась на меня. Член в маленькой банке, на которую я из всех сил пытался не смотреть, завертелся и встал вплотную к стеклу.
  - А надо? - удивился он. - Плохо написал?
  - Вдруг я накосячил? А две головы... - я покосился на колбу с мозгом. - Это, всё-таки, не одна голова.
  - Обожаю поговорки Земли. - с сарказмом протянул Миляха. - Вроде и сказал примитивную глупость, а как звучит! Давай я тоже попробую: "Коль с Краа ты в Хуум - не берись за ум!" Ха! Не бери в голову, землянин, все у нас в порядке. А если что-то будет не в порядке, Краа знает, что делать. Завтра проблема сама собой испарится... А пока не отвлекай, у меня сериал!
  Банка с мозгом булькнула, палка с камерой втянулась обратно и ящик справа снова загудел.
  Я вспомнил, как сам учился на филологическом и даже умудрился закончить. Да точно так же... Настоящий студент! Не стал мучать Миляху, пожал плечами и отправился спать. Действительно, что может случится?
  ...
   На следующий день в половину одиннадцатого, когда я уже битый час сидел с Краа за столом в переговорной и я мучал его вопросами про устройство стакана с апельсиновым соком, в котором этот сок не кончался, сколько его пей, тот вдруг поднял голову и секунд десять глядел в пустоту.
  - Переговорщики из Санкт-Петербурга.
  - Много?
  - Сорок девять человек. Уже разбились по три отряда по дюжине, и в одном - тринадцать... Захватили автобус и едут сюда. Мне нравятся эти ребята.
  - Правда? - я с облегчением выдохнул.
  - Да. Они упокоили уже человек тридцать...
  Я подавился апельсиновым соком. Краа же невозмутимо продолжил.
  - ...Если я оставил жителей города на хрупкой границе между жизнью и смертью, то земляне куда более реально смотрят на вещи. Они прекрасно вооружены. Я вижу людей дела! Думаю, переговоры пройдут отлично.
  - Краа, не хочу тебя тревожить... это точно переговорщики? - начал я осторожно, но Краа перебил.
  - Всё отлично, Тёма. Хуум убил население города - само собой, люди хотят перестраховаться. Поэтому я и просил тебя всего просто устроить в письме встречу - расположу к себе и завоюю доверие уже лично. Теперь надо подготовиться, от вокзала до нас недалеко...
  ...
  Минут за десять до полудня Краа встал примерно между храмом Василия Блаженного и стеной Кремля, на середине площади. Мы с Миляхой следили за всем из тарелки, с камер.
  - Исторический момент. - булькнул Миляха.
  - Все нормально, все нормально, все нормально, все нормально... - повторял я себе в рукав, глядя, как четыре отряда спецназа по двенадцать человек, в черных формах и масках, занимают позиции полукругом, окружая Краа. Прячутся за Храмом, залегают за брусчаткой, за Кремлем. Я присмотрелся и на одном экране увидел, как на красной кирпичной стене разложили винтовки два снайпера.
  Все как один целятся в Краа, а он стоит и безмятежно улыбается в лицо убийцам-профессионалам на службе государства.
  - Тёма... - вдруг обратился ко мне Миляха.
  - Чего? - эхом отозвался я, не отрываясь от экранов.
  - Мне просто между делом, для информации... Что такое "не"?
  - В смысле "что такое не"? - не понял я вопроса.
  - Я утром бегло просмотрел твое письмо - удивился, но подумал, что так и надо. У тебя там много "не" - "не хотели", "не сражаться" - и тому подобное. Как понять "не"?
  - Это отрицание. Если я "иду" - то иду. Если "не иду", значит стою на месте.
  - Тогда зачем нужно это отрицание? Ведь гораздо проще сказать прямо...
  - А что у вас вместо отрицания? - запутался я.
  - Впервые узнал о нём. Отрицание - странная концепция. Компьютер твоё письмо через себя пропустил и все эти "Не" отфильтровал, как бессмыслицу. Я с ним, кстати, согласен...
  "Твою мать" - успел только подумать я, вспомнив свой текст, как Кремль начал бить полдень.
  - Ладно, ерунда... - Миляха зевнул. - Расслабься. У Краа всё под контролем.
  А я сорвался с места и бросился к выходу. Дверь всосалась в стены и мне в лицо ударил ветер с Красной площади.
  Я видел прямо перед собой, метрах в ста - стройную светлую фигуру Краа, а за ней - черные силуэты ОМОН. Я набрал воздуха, чтобы закричать...
  - Полдень! - громко сказал Краа и поднял руки - С кем мне...
  Наверное, пуля летела быстрее звука - я сперва увидел, как Краа покачнулся и ухватился за грудь и только потом, через пару томительных мгновений, со стороны Кремля прогремел гром. Снайпер бил метко.
  Загремели автоматные очереди! На моих глазах стройное тело мирного инопланетянина разорвало на куски мяса прежде, чем оно упало на брусчатку. Корабль стоял прямо за Краа, на линии огня, и несколько пуль просвистели мимо меня.
  - Что делать?! - заорал я. - Что делать, Миляха??!
  Группа спецназа убедилась, что цель не поднимется, навела автоматы в мою сторону и стремительно побежала вперед.
  Вдруг раздался гул. Вначале я подумал, что у меня заложило уши, но потом увидел, что спецназ озирается, перестраивается... От Кремля бежал человек. Его движения резкие, рваные, его словно волокло на веревке. Издав низкий вопль, он бросился на спецназ!
  Выстрел, еще один - зомби упал. Но из ворот выбежали еще пятеро, целая толпа показалась из-за Храма Василия Блаженного, еще одна - выскочила из-за домов...
  Спецназ начал стрелять, но я уже видел, что мёртвых лавина - как в фильме про зомби-апокалипсис. Труп Краа лежал на брусчатке площади и я только сейчас вспомнил, что он сказал "На всякий случай я объединил их эмоции со своими - просто на всякий случай, чтоб погасить агрессию. Сейчас они в покое, как и я".
  Дверь захлопнулась, отделив меня от мясорубки. Миляха резко заговорил из динамиков:
  - Нам надо... - голос его потерял всякую надменность и дрожал. - Надо срочно...
  Что нам надо, я не узнал - эмоции подскочили до критического предела, сердце заколотилось, в ушах зазвенело, голова налилась свинцом, ноги подкосились, я рухнул прямо на пол и потерял сознание.
  ...
  Дурацкое это ощущение - приходить в себя. Голова тяжелая, в ногах вата, во рту - кот насрал. Я лежал на белой мягкой кровати. Не успел я подумать, что нужно подняться, как по матрацу пробежала мягкая волна - развернула, подтолкнула к краю кровати и нежно спихнула - ногами в мягкие тапочки...
  Я сел. Осмотрел абсолютно белую каюту, ущипнул себя за бок, убедился, что не сплю. Катастрофа...
  Краа убили. Мудрого спокойного тихого пришельца, который искренне хотел мира для всех миров - убили из-за двух раздолбаев...
  В голове забурлил едкий коктейль из чувства вины, злости на студента Миляху и ненависти на человечество - у нас с ним последние двадцать пять лет и так не ладилось, а теперь еще и это...
  Бежать. Ехать в Питер, Нижний, Казань или Краснодар, залечь на дно! Меня никто не видел и не свяжет мою никчемную личностью и падение НЛО на Москву.
  Найти Миляху, уговорить пустить меня с тарелки. Бежать. Сам заварил эту историю, пусть сам и разбирается, антикастрат чертов!
  Как мне ни противно снова видеть мозги и член в банке, но поговорить придется, поэтому я встал, поискал свои брюк, но в комнате стояла только кровать и пустая тумбочка. Осторожно сунулся в коридор, подтянул синие труселя, далеко не первой свежести - последний раз я их менял еще дома. Повернул из спальни в сторону "рубки", по памяти.
  Насколько я помнил, проем в рубку находился метрах в пяти, но сейчас я топал по коридору уже минут десять, иногда немного поворачивая направо и налево, от всегда видел только на десять метров вперед - и ни поворота, ни какого-либо намека на дверь.
  - Миляха! Миляха-а-а! - мой крик гулким эхом улетел вперед, и тут же вернулся мне в спину. Коридор вокруг заскрипел и справа от меня возник дверной проем. За ним - та самая огромная пустая комната, по стенам которой бегали разноцветные огни.
  - Чего тебе? - раздалось от дальней стены.
  Миляха. Живой кулер с двумя сортами компота. Вам, дорогой, из какого краника?
  Студент ехал вдоль стен и каким-то манипулятором, более всего был похожим на вантуз, который облепили фольгой и приклеили щетки и зубочистки, водил по мерцающим пятнам.
  - Миляха, почему мне не сказали, что у вас нет слова "нет"?
  - А кто знал, что у вас так? - грустно ответил инопланетянин.
  Я скрипнул зубами. Просто сразу прочитай ты записку, все уже бы пошло по-другому...
  Уровень раздолбайства Миляхи приводил меня в ужас. Погиб город, погиб напарник..! Я в зоне риска...
  - Что еще мне нужно знать о вас... о тебе, чтоб не умереть в ближайшие полчаса?
  - Пока ты лежал в отключке, я сравнил твою и мою культуру. - проскрипел инопланетянин. - Помимо отрицания, у вас еще две дурацкие вещи, над которыми у нас бы только посмеялись.
  - Миляха, давай покороче?
  - Если покороче, то у нас всегда говорят только правду и всегда делают то, о чем договорились.
  И он меня обвинял в примитивности... Однако, Миляха мне никогда не соврет - а это уже многое упрощает.
  - Тогда скажи мне правду - Краа вчера реально умер?
  Стена слева замигала и в центре нее появился крупный экран - словно здоровенная плазма, встроенная в комнату. Камера словно снимала все происходящее рядом с кораблем. Красная площадь, Кремль, Храм. Тонкая хрупкая фигура Краа и черные фигуры ОМОН-а позади. Повторилось то, что я помнил и так: выстрел, очереди - доброго дипломата-историка разорвали на куски.
  - Реальнее некуда. - мрачно отозвался инопланетянин, надавливая на очередной огонек на стене - из красного он сменил цвет на синий. - Вот только почему вчера?. Три дня назад...
  - Три дня?! Ничего не помню... - никогда не отключался настолько. Максимум на пять часов, еще в десятом классе, когда хулиганы довели меня до слез, а потом, когда я наконец убежал и попал домой, позвонили мне с незнакомого номера и почти довели до нервного срыва. Спасибо мозгу, который "изъял" меня из жизни, оборвав гнилой, ломающий психику разговор, в котором я держал трубку у уха и не мог положить - так кролик прирастает к земле под взглядом подползающего удава.
  - Еще бы. Земляне такие слабаки... - Миляха вдруг смутился, словно засмущался своих слов, и сменил тему. - Вообщем, за три дня я более-менее освоился с этой планетой и даже придумал, где взять топливо, чтобы зарядить корабль и убраться отсюда.
  - Из Солнца? - наивно спросил я.
  - На энергии этого убогого светила корабль будет заряжаться около полутора миллионов лет, даже если я сяду на её поверхность. - в голосе опять прорезалось презрение. - Я придумал, как использовать людей!
  - Как... батарейки?
  Перед глазами пробежала "Матрица" - люди в красном киселе, с проводами из головы и позвоночника...
  - И куда же я вам провод воткну? - ехидно спросил Миляха. - Я что, варвар? Речь о переработке в чистую энергию. Живая материя, тем более плоть - практически её бездонный колодец. Это только у вас в механизмы горючую воду заливают и внутрь себя суют траву и мясо... Говорю же, темные! Я за пару дней на коленке собрал устройство для переработки, уже даже опробовать успел...
  - На ком? - насторожился я.
  - Вот здесь сложнее... Хуум летит туда, куда нужно и берет того, кого нужно, да и вообще делает все, что от него требуется... Вот только управлял им Краа, а у меня под контролем до сих пор только процентов десять от систем - через них возможно многое, но это далеко от функций полного доступа. Вот я бегаю, на стенку нажимаю... А Краа просто тут сидел и все происходило само собой.
  - Давай поконкретнее... - перебил я путанную речь студента.
  - Могу поконкретнее. - не обиделся Миляха. - Могу включить только поиск по фотографии - корабль сразу найдет и заберет нужного человека, вот только где фотографию то взять? У меня получилось обойтись тем, что лежало у тебя в заднем кармане брюк. Только за счет этих людей корабль сейчас и работает. До конца дня хватит, конечно...
  Каких еще фотографий?
  - ...кстати, держи обратно твою нелепую одежду!
  Откуда-то снизу на меня налезли брюки, сами застегнулись и затянулись, на секунду больно сдавив все в промежности. Я охнул, пообещал себе при случае отомстить, потом расслабил ремень и полез в задний карман на молнии, достал фотографии... В виде мятой-перемятой старой вырезки новостей из журнала кино, которую у меня не доходили руки кинуть в урну. Там писали про третьего "Джона Уика", "Три билборда на границе Эббинга, Миссури" - верстальщик журнала поместил на страницу Киану Ривза и, соответственно, Линду Хэмилтон. За каким-то чёртом на эту же странице разместили статью про российские "Жмурки" с фото Александра Баширова.
  - Что ты с ними сделал? - прямо спросил я Миляху, оглядывая три фотографии звезд кино.
  Вместо ответа мозг булькнул, пустив пузырь, а на стене за ним снова загорелся экран и показал маленькую комнатку - камера словно находилась в верхнем углу, как в лифте.
  Комнатка такая же белая, как и все в Хуум. В ней стояли трое - видно, что попали они сюда внезапно: высокий длинноволосый мужчина в джинсах и легкой куртке с капюшоном держал стаканчик с кофе и жевал бургер, пожилая блондинка куталась в белый домашний халат, а алкаш с хитрой пропитой мордой...
  Я перевел взгляд на журнальную вырезку, обратно на экран... Да ладно?!!
  - What the hell...
  - Keanu? What's going on?!
  - А! Ху! Еть! Нео и Сара Коннор!!!
  Экран залила белая вспышка. Раздались три не то крика, не то вздоха, потом экран прояснился - та же комната, тот же ракурс, но людей нет. На полу - три кучки одежды.
  - Кто попался, тот и распался! - прокомментировал Миляха. - Ха!
  Я сел на пол и закрыл лицо руками. Мог ли подумать Киану Ривз, что в последний путь его проводят восторженные матюки российского актера, чье амплуа - пропитые алкаши...
  Чем фантасмагоричнее делалась реальность, тем более меня тянуло обратно - в город, к людям... Плевать на все! Убегу в коммуналку, буду раздавать листовки на улицах, начну все с нуля! Пусть только это закончится!
  Надо уговорить Миляху отпустить меня. Я встал, приосанился и попытался говорить уверенно.
  - Миляха, а давай я пойду в Питер, разведаю обстановку, попробую выйти на новое правительство? Уверен, что если я все объясню лично, то смогу договориться о переговорах.
  - Уйти захотел? Кто тебя держит, дурачина?
  - Правда? - сдался я с потрохами.
  - Конечно! Но сперва посмотри сюда... - он снова включил экран. На нем я узнал Красную площадь, сверху - груду камней вместо Мавзолея, рядом - сверкающий Хуум. Поодаль, между Храмом Василия Блаженного и стеной Кремля - фигура в строгом костюме - Краа.
  Затараторил женский голос без эмоций - я узнал известную ведущую новостей.
  - Пришелец поднял руки, очевидно собираясь напасть на отряд российского спецназа, однако пуля, выпущенная снайпером, точно поразила цель. После первого попадания, огонь открыли и остальные оперативники, за несколько секунд устранив инопланетную угрозу. В ответ на нападение начался форменный ужас - жители Москвы, которых инопланетные технологии превратили в послушных зомби, окружили и атаковали отряд спецназа. Нам известно лишь о двух выживших из той страшной мясорубки, интервью с ними вы увидите чуть позже. А пока мы покажем вам шокирущие кадры, в которых вы увидите основную причину московской трагедии и гибели трех отрядов оперативной службы. Разрешение на вывод кадров в эфир мы получили буквально несколько минут назад.
  Дрон облетел корабль, фокус приблизился к тарелке и я увидел, как в зеркальной стене появляется дырка, а в ней стою... я. Моё напуганное лицо с вытаращенными глазами взяли крупным планом.
  - Ведется расследование и выяснение личности неизвестного, который выступает на стороне пришельцев. У аналитиков не возникает сомнений о его сопричастности ко вторжению - он не только не попытался покинуть корабль после того, как перед ним открылась дверь, но и был искренне расстроен смертью приятеля. Зомби напали после того, как он поднял руку и что-то прокричал, мы полагаем, это он натравил армию мертвых на спецназ. Как утверждают аналитики, молодой человек изначально находился в сговоре с другой расой. Он либо сразу указал им на Москву, как на наиболее выгодную точку для вторжения, либо присоединился к ним уже после московской трагедии. Так или иначе, сам факт того, что наш с вами соотечественник выступает за иноземных захватчиков и пользуется с их стороны большими привилегиями - у любого нормального человека вызывает только гнев и недоумение. Фотография предателя разослана в Интерпол, КГБ и ФБР, и уже в скором времени мы узнаем, кто именно стал предателем, а главное - почему он ненавидит землян. Само собой, его личность тут же будет объявлена в розыск, а после поимки он ответит по самым строгим законам. Уже сейчас Генеральный Прокурор РФ пророчит ему место в печально известной тюрьме "Черный Лебедь". Главный вопрос, которым при этом возникает у любого здравомыслящего человека - найдется ли адвокат, который будет защищать его в суде...
  - Поздравляю, Тёмка!
  - С чем? - глухо ответил .
  - Со статусом Врага и Предателя человечества! Всё просто, Артём! Тебя обвиняют в Московской катастрофе и краже "целебрити". Теперь тебе так просто не уйти. Значит, придется остаться и помогать. А первое, в чем мне нужна помощь - энергия для корабля - от тех трех людей осталось всего ничего. До конца дня корабль обесточится и вот это уже будет полная задница...
  То есть, Нео распался в матрице, а Сара Конор канула в войне машин и мы сейчас летаем на остатках Александра Баширова - на секунду я забыл о своем статусе в глазах всего мира и почуял, что озоновый воздух корабля запах портвейном за сто пятьдесят рублей.
  Безумие. Даже этих троих он взял из моих фото, значит, по какой-то причине Миляха не может искать людей самостоятельно. А значит, он сейчас попросит...
  - Хуум требует фотографий, а я не знаю, где их достать! Артём, у тебя все равно остается только этот вариант - помочь мне улететь. Я предлагаю тебе сделку - ты помогаешь мне заправить корабль, а я предоставлю тебе всю планету в полное и безраздельное пользование. Хуум это сможет, поверь. Возможностей будет тьма! Правь ею, создавай и уничтожай государства, собери гарем из женщин всех наций, мучай своих недругов!
  Это шутка такая? Скармливать инопланетянину других людей, а потом править планетой?! У меня в голове громко орала сирена человечности - последние слова на её фоне стали жужжанием комарика, я почти поднял руку, чтоб отмахнуться, но...
  Надо признать: у каждого есть свой черный список людей. Не просто плохих и не просто мудаков - не тех, кто как-то раз толкнул на улице, окатил из лужи... Нет-нет! Речь о людях, без которых мир реально станет лучше.
  Я сейчас не о Гитлере, Сталине, или, прости Господи, президенте Америки. Плевать на политику. Я говорю про людей, благодаря которым я одно время подозревал у себя шизофрению - когда рано утром или прямо перед сном у меня в голове раз за разом, по кругу, крутились одни и те же постыдные сцены, те же лица, те же места, те же слова, - и тот же я, забитый и беспомощный, у которого в голове только одна мысль: "вот бы оказаться далеко-далеко отсюда...?"
  Я тот неудачник, который никогда не знает, что ответить на наглость и не умеет бить в ответ. Тот неудачник, который никогда забывает обид. Тот неудачник, у которого мешок с негативом в десять раз больше маленькой котомки со светлыми воспоминаниями и я лелею этот пыльный грязный мешок прямо как канарейка - свои маленькие хрупкие голубые яички.
  У меня с пятого класса пополняется в памяти список сволочей, которые заслуживают смерти! На первое время хватит, а там посмотрим, может, и получится достучаться до своих, объяснить эту невозможную ситуацию и вымолить себе прощение - пусть в обмен на предательство инопланетного обрубка! Ей Богу, нет у меня к нему и капли сострадания...
  - А как мы отправим Хуум к этим людям?
  - Вот новость номер три! - торжественно объявил Миляха - Теперь Хуум вместо Краа следует за тобой. Со смертью пилота корабль становится очень уязвим, поэтому, когда Краа убили, я сразу подключил тебя...
  Аж в животе все похолодело.
  - У меня сейчас, как и у Краа, подсознание объединено с кораблем?
  - Объединено, но, почему-то, осталось вместе с тобой. - успокоил меня студент. - В любом случае,
  Я медленно вдохнул и выдохнул.
  - А как им управлять?
  - Это уже происходит. Корабль твой.
  Я посмотрел на пол. Под моим взглядом там появилась капля-стул.
  - Хуум ловит волны твоего мозга и подстраивается. Я тебя отключил, потом объединил, иначе корабль остался бы уязвим. А так он станет уязвим или доступ кому-либо только если ты этого захочешь. В этом весь секрет! Останься Краа тогда на корабле, нас могли окружить, расстрелять, закидать гранатами - хоть до посинения. - Миляха вздохнул, потом подъехал ближе, тумбочка, на которой стояли банки с мозгом и членом, открылась, из неё вылез механический манипулятор, он держал пульт с синей кнопкой посередине. - И еще. Возьми переносатор, для твоей же безопасности. Понадобится перенестись куда-то - представь себе место и нажми на кнопку.
  - А это не опасно?
  - Пока что безопасно. Но он почти разряжен и скоро будет работать только на котов, собак и других тварей без разума. Не считая людей... Шучу! Живое сознание - очень затратно для переноса... Но на один-два прыжка его пока хватит. Когда сядет, то сильно нагреется - скажи мне, я его утилизирую, а тебе дам новый.
  Я положил компактный телепорт в карман. Информация механически легла куда-то в память, удивиться не смог. Да и зачем мне сейчас этот телепорт, если я все равно никуда не могу пойти? Меня сто процентов уже ищут... Кину в комнате.
  Пора вернуться к делам.
  - А сколько тебе нужно людей, чтобы зарядить Хуум?
  - Я уже подсчитал. Цифра на табло.
  Я обернулся на экран, увидел количество нулей и поперхнулся. Семь миллиардов восемьсот миллионов... Миляха требует не каких-то людей и даже не много людей, он ждет, что я скормлю ему всех... Даже если людей переписать в список и каждого похищать по очереди, на это жизни не хватит.
  Плевать. Это не надолго. Начнем, а там придумаю, как смотаться отсюда...
  - Ну что же, парочку фото я найду. Давай расскажу тебе про Интернет...
  

Воин Света

  Я - Воин Света. Официально, по паспорту.
  Моего отца звали Игорь Воин. Да, такая фамилия! Не Воинов, Воинер, или Воинавич. Просто и четко: Воин.
  Фамилия редкая. Как то раз я пробовала составить семейное древо, хотя бы со стороны отца - так все рухнуло уже на втором колене - прабабка вообще оказалась неизвестно кто, а дед приехал откуда-то с Карелии.
  По семейному преданию, которое веками передается по мужской линии, известно, что в роду Воинов рождаются только мужчины. Но на мне святая традиция споткнулась... В священную ночь моего зачатия маленький головастик Александр Воин или там Владимир Воин чинно мирно благородно топал к уготованной ему многовековой родовой традицией яйцеклетке - тут то я и вломила ему по яйцам и заняла заветную ячейку жизни, чтобы через девять месяцев мой папа пять раз переспросил врача, потом увидел меня - сморщенный орущий комочек в громадном свертке, сурово насупил брови, сорвал и кинул в мусорку розовый бант.
  Маму я не помню, а растил меня он - мой отец. Как бы вам поярче описать метод его воспитания...? На свое первое сентября я стояла на линейке в удобном черном спортивном костюме и с маленькой незаточенной катаной у пояса. Упитанный мальчик подкрался сзади и дернул за косу. Я развернулась, отточенным движением вломила по печени рукоятью меча, ухватила за грудки, уронила через бедро на асфальт! Мгновение спустя катана пела у горла ревущего и перепуганного насмерть первоклассника, а я своими маленькими мозгами думала: добить врага или это уже считается за победу?
  Все десять классов я закончила экстерном, за четыре года, на дому, под чутким присмотром отца. Он ухитрялся заниматься со мной всеми предметами разом, еще и тренировать два раза в день, если не был в командировке.
  По работе он отлучался редко, чаще ездил на учения - а российская команда спецназа "Альфа", в которой он состоял, тренировалась ох как часто! Куда чаще, чем ездила "по вызову".
  До сих пор помню случай из раннего детства - мы с папой парились в бане на даче. В тот раз я вдруг увидела, сколько у отца на теле шрамов: они буквально полосовали тело с ног до головы - живот, спину, руки, ноги...
  - Папа, а это с работы? - пропищала я, осторожно проведя пальчиком по здоровенному рваному следу на животе.
  - Ну что ты, дочь. - улыбнулся отец. - Это с тренировок.
  - Зачем же столько? - разинула я глазенки.
  Папа плеснул на раскаленные угли еще ковшик, забрался на самую верхнюю скамейку и блаженно вдохнул, сидя посреди облака горячего пара.
  - Жил такой древний главнокомандующий, звали его Суворов. - у него всегда наготове были цитаты древних воинов и мудрецов, а особенно он любил японцев: Сунь Цзы, Лао Цзы, Конфуция и других. Но вспоминал и российских. - Он сказал "Тяжело в учении - легко в бою". Пусть меня порвет на тренировке - но в работе я останусь жив. По-правде, доча, с работы у меня до сих пор ни одного шрама... Бог милует!
  ***
  Но все когда-то случается в первый раз.
  Через две недели после того, как мне стукнуло пятнадцать лет, папа опять уехал в командировку. Проснулась утром в воскресенье - лето, жара, духота и мне вдруг стало так тоскливо... Я не умела заводить себе друзей - через пять минут "нормального разговора с нормальным человеком" мне становилось душно. Поэтому моя жизнь состояла из тренировок, фильмов без перевода: на английском, японском, китайском, французском, оригами, прогулок в одиночестве и упражнений с мечом. В этом возрасте я его уже точила каждый день. по полчаса обрабатывая совершенное лезвие жестким точильным камнем и мягким шелком, добиваясь бритвенной остроты.
  Так и сегодня: повисела на турнике, посмеялась над японской комедией. Хотела помахать катаной в додзё, а потом вдруг подумала - поеду-ка на дачу!
  Приехала ближе к вечеру. Натопила баню, попарилась, искупалась в речке рядом с домом и уже собиралась идти спать, как вдруг дверь на входе в участок скрипнула.
  Я ящерицей скользнула в дом, вылезла на крышу через мансарду и осторожно подползла к самому краю, готовясь в любой момент атаковать врага, на лету доставая меч. И вдруг обмерла: от калитки, держась одной рукой за стену, а второй за живот, брел, еле перебирая ногами, отец. По натоптанной от входа траве за ним тянулся красный след.
  Я сиганула вниз, подхватила папу, помогла дойти до веранды.
  - Света, что ты тут... - прокряхтел отец, пока я снимала футболку.
  - Что случилось? - перебила я его вопрос.
  - Тебе еще рано о таком...
  - Ты что, в засаду попал? Здесь, под Питером? Где твое снаряжение?
  - Меня вообще здесь не должно быть. М-м-м... Говорю же, тебе еще рано, не спрашивай. Неси аптечку, меня надо латать. Теорию мы с тобой изучили, а сейчас, доча, экзамен.
  - Я не готовилась... - буркнула я, уже по пути в дом.
  - А вот такие, Света, у жизни экзамены! Других не припасено... - крикнул отец, пока я не исчезла в дверях. Когда я вернулась, он лежал и скрипел зубами от боли.
  Откупорила пузырек со спиртом, начала промывать рану, как вдруг отец опять закряхтел и сказал:
  - Света, обещай мне одну вещь.
  - Обещаю. - кивнула я.
  - Я же не договорил....
  - А я все равно обещаю. Мне ведь не надо будет накраситься, надеть каблуки и выйти замуж?
  По лицу отца пробежала улыбка .
  - Как же ты на маму похожа.
  Я чуть не уронила спирт. Отец никогда не говорил о маме, а я никогда не заводила эту тему, хотя вопросов хватало... Обработав рану, я поставила банку на стол и попросила:
  - Давай позже? Сейчас мне надо тебя зашить, а для этого - не отвлекаться.
  Отец кивнул. Я достала иголку с медицинской ниткой, вымочила нитку в спирте и подержала иголку над огнем зажигалки. Вдела нитку в ушко, примерилась и сделала первый стежок.
  - Света, обещай мне пойти в школу. - вдруг сказал отец.
  - Я уже её окончила. - удивилась я.
  - Не важно. Не в аттестате дело... М-м-м... - отец вдруг сморщился и какое-то время молчал, пока я работала мелкими стежками. Потом вздохнул и с усилием договорил. - В сентябре ты пойдешь в одиннадцатый класс. Документами и твоим аттестатом я займусь, не переживай.
  - Папа, ну где я, а где эта школа? - взмолилась я. - Давай сделаем как запланировали, ну пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста! Еще год и я смогу уже пойти в университет спецназа!
  - Света... - Папа вдруг охнул и схватился за грудь. Из второй раны, до которой я еще не добралась, вдруг хлынула кровь. Черт побери...
  Я тут же сделала еще один укол новокаина, взяла пинцет, достала пулю, как он вдруг крепко схватил меня за руку, и заглянул в глаза.
  - Обещай мне!
  - Да обещаю, обещаю!!! Лежи уже спокойно! - заорала я, откинула руку и принялась накладывать стежки на кровоточащую рану.
  Из вредности пошла в школу только в середине сентября.
  - Дети, у нас новенькая! - объявила скрипучим голосом классная учительница с тускло-голубыми волосами, этакая Мальвина на пенсии. - Её зовут Воин Света! И не надо смеяться, дети...
  - Ха-ха-ха-ха! - покатился в один голос класс. - Воин! Света! И даже с мечом, ха-ха-ха-ха!
  "Ну папа, ну, блин, спасибо..." - подумала я, положив руку на рукоять катаны. Ржач толпы ударился о мой мрачный взгляд, неловко споткнулся, задрожал и распался. В неловкой тишине, которую не решалась побеспокоить даже учительница, я простучала каблучками до единственной парты, за которой было свободное место - задней в правом ряду и села, не посмотрев на соседа.
  - Ты ведь не против, правда? - бросила я через плечо, снимая с плеча плотный удобный защитного цвета рюкзак с тетрадями и учебниками.
  - Нет, нисколько. Кстати, я Тёма. - ответил мне мальчик, перебирая в руках наушник от кассетного плеера.
  - А я Света. Света Воин.
  - Да, я знаю. - кивнул мальчик. - А я - Тёма. Тёма Тихий.
  Я сперва не поняла, шутит он или говорит всерьез, поэтому замерла, повернулась и посмотрела прямо в его карие глаза, морально готовясь к повтору моего опыта из первого школьного дня и вдруг поняла: он не смеялся. Все ржали, да и сейчас нет-нет, но озирались и улыбались - пока классная бубнила что-то себе под нос, поправляя нелепую прическу. Тёма же смотрел серьезно, не отводил и не щурил взгляд, только мигал иногда длинными ресницами. Грязные патлы волос падали на плечи помятой школьной формы. Я оглянулась на остальных - добрая половина одноклассников под моим взглядом тут же отвернулась - в форме был только он один.
  - Почему на тебе форма? - спросила я тихо.
  - Мама покупает. - смутился он и затеребил пуговицу на рукаве.
  - Так ты не носи. - удивилась я.
  - Она на последние деньги каждый год покупает, мне совестно её расстраивать. - пробурчал он, покраснел и уткнулся в тетрадь.
  Щуплый Тёмка, в школьной форме не по размеру и я, с катаной у пояса - отличная вышла парочка! Я чуть позже переговорила о нем с местными "авторитетами" и от Тёмки резко отстали, хотя до меня щемили, с самого первого класса, из-за мятой формы не по размеру, немытых волос до плеч и громоподобной мамы, которая несколько раз за год заявлялась в школу "разбираться, что тут вообще творится!"
  Я могла опрокинуть Тёму одним пальцем, но у меня ни разу и мысли такой не возникло. Мне с ним было спокойно и безопасно. Первый и до сих пор единственный мужчина в моей жизни, который не требовал от меня быть сильной, а также не пытался выставить себя сильнее меня и не видел во мне соперника.
  Первые месяца два я просто привыкала к людям вокруг, к общению, к их идиотизму. Решала все задачки из школьной программы в уме, однажды у доски накидав за пару минут решение задачи из курса института, которое учитель написал просто для понта.
  Вот только мне плохо давалось все, что касалось сочинений и литературы, а Тёмка в этом был очень силен - он и писал за меня сочинения, а я за него - решала примеры на контрольных, минут за 10 накидывая всё, что раздавала учительница, остальное время мы оба делали вид, что черкаем на листочках, на самом деле - переписываясь.
  "Ты куда после школы?"
  "В спецназ"
  "В спецназе не машут мечом, тебе в ниндзя надо"
  "Ха-ха, очень смешно.
  А вот тебе надо в писатели. Ты круто пишешь, у меня еще ни одной четверки не было за твои сочинения..."
  Через пару месяцев, после Нового года Тёмка вдруг пришел в класс не в мятом костюме, а в джинсах и футболке, признавшись, что после моего совета стал писать в интернете статьи на заказ. Я была за него очень рада. Еще бы - парень пошел по призванию.
  Но еще через месяц он вдруг на уроке передал мне под партой коробочку. В ней оказался кулон в форме сердца, из голубого камня на серебряной цепочке. Я минуты две пялилась на него, пытаясь понять, что это за штука и для чего она нужна.
  - Это тебе. - прошептал Тёма.
  - Зачем? - захлопала я глазами, реально не понимая.
  - Ну... просто. Тебе. - я увидела, что он красный как рак, кончики ушей и вовсе бордовые.
  - Тём, ты в меня влюбился, что ли?
  И тут же поняла, что сказала это в полный голос. На нас обернулся весь класс. Воздух звенел от напряжения, даже учительница не решалась что-то сказать. В этой тишине я встала, впервые в жизни чувствуя, что ноги почему-то дрожат, забрала сумку, меч и вышла, чтобы больше никогда не вернуться.
  Вторые в своей жизни выпускные школьные экзамены я сдала досрочно и заочно, договорившись с учителями. Отец вроде расстроился, но ничего не спрашивал.
  Я поступила в университет спецназа и на следующие три года вся моя жизнь стала состоять из строевых, спецподготовок в таких задницах мира, что мне порой не верилось, что я там была и сумела выбраться.
  А потом случилась Московская Трагедия - на столицу упала летающая тарелка, обратив каждого москвича в зомби.
  Военный сбор по тревоге. План операции. Наша группа должна была прикрывать основной отряд, а Альфа - с моим отцом - должна штурмовать столицу, подрывать тарелку.
  Какой был план! Боевые отряды на сапсане подъезжают на Ленинградский вокзал, с боем прорываются к Красной площади и шмаляют по тарелке из ракетниц! Потом шинкуют зомби в капусту и захватывают столицу.
  Я умоляю отца взять меня с собой, он наотрез отказывается, но я все же проникаю в поезд и еду со всеми.
  Полный провал. Мы не знали, что этих чертовых москвичей будет настолько много. У нас банально начали кончаться патроны, а зомби просто перли со всех сторон, тупыми толпами.
  Из Москвы вернулась только я и Николаич, остальных смяла волна мертвецов. Мы с Николаичем сумели убежать, прорваться на Сапсан, еще и уехать, подорвав за собой железнодорожные пути, чтобы больше никто не попал в московское царство мертвых.
  ...
  - Я одного не понимаю, Свет, а ты че с катаной? Почему не калашом, или на худой конец "макарычем"?
  Я машинально погладила шершавую рукоять верного меча.
  - Витек, ты пойми, ближний бой развивает чутье, которое позже сильно помогает в перестрелках. К тому же, чисто практически, патроны имеют свойство кончаться. И пробивная способность у них ограничена... Еще и попасть нужно, соперник прячется, убегает.
  - Так от пули то не убежишь!
  Мы стояли на Невском, возле ларька с шавермой - я только что сунула пожилому узбеку две сотни и теперь ждала мою прелесть с двойным мясом, сыром и летним салатом. Нож узбека резво отсекал куски курятины, бросая их на лаваш, а я лениво щурилась на тусклый солнечный диск, который привычно прятался за тучами.
  За час-полтора до тренировки обязательно нужно поесть от пуза, иначе не хватит сил. Витек ходил ко мне в додзе, поэтому, когда мы случайно пересеклись у метро, то дальше пошли вместе. Я не люблю своих бывших одноклассников, но Витек ходил ко мне на тренировки. Не запрещать же ему?
  - Не убежишь. - согласилась я. - Но ей еще попасть нужно. Если нас с тобой поставить в городе в километре друг от друга, меня с катаной, а тебя - с пистолетом и тремя обоймами, я тебя зарежу.
  - Да прям там? Что, будешь пули отбивать?
  - Я или заставлю тебя выпустить по мне все патроны издалека, либо подкрадусь достаточно близко, чтобы убить одним ударом.
  - Да ну тя... Я тя сниму издалека одним выстрелом!
  Эх, Витек... Вот как тебе объяснить? Да и надо ли, если лучшее, что ты умеешь в жизни - это стрелять, а оружие ты впервые взял в руки месяц назад, а до этого с самой школы ты протирал штаны в охране супермаркета и успешно деградировал.
  А ведь я в параллельном училась и хорошо помню, как ты пускал на меня слюни.
  Я одинаково хорошо общаюсь как с умными и добрыми людьми, так и с примитивными бревнами, вроде Витька. Секрет прост - я не питаю больших надежд ни к одному человеку и смотрю только, насколько нам в данный момент по пути.
  Можем быть друг другу полезны? Отлично. Можешь при этом не тупить? Супер. При этом ты еще и берешь на себя часть наших общих проблем и избавляешь меня от какой-то, пусть самой мелкой, головной боли? Возьми меня замуж! Шутка, ненавижу замужи...
  - Тяжелые времена настали, Свет. - погрустнел вдруг Витек. - Гребаные инопланетяшки... только все стало налаживаться, меня жена уломала, я на повышение квалификации хотел пойти...
  - Так ты если шел, сейчас иди.
  - Так курсы в Москве были, она накрылась ссаными вениками. Все из-за этого гондона непонятный, который за них...
  У меня сжалось все внизу живота и по спине пробежал холодок.
  Мне показывали кадры нашей неудачной операции - раньше, чем по телеку. Я то сразу опознала того самого "Предателя" в инопланетном корабле. Личность его до сих пор выясняется, но я то узнаю Тёмку с любого ракурса...
  Одного не пойму - как его туда занесло? В упор не верю, что он взял и "предал человечество", как уже неделю орут во всех СМИ. Здесь дело в какой-то идиотской случайности, которые он так любил собирать своей бедовой головой...
  Вечно он оказывался не там и не в то время. В лифтах застревал, его в столовой обсчитывали, в автобусе вытягивали кошельки. Половина школа получила для выходного похода лыжи, а треснутые дали именно ему. Фальшивые купюры, просроченные йогурты, а однажды мы с ним пошли в зоопарк и на него вдруг прыгнула и залезла за шиворот бешеная белка, которая сбежала из клетки! Эти его бесконечные аллергии, от пыльцы и до ржавчины... Я как-то даже перестала душится, когда узнала, что от моего парфюма у него чешется лоб.
  В школе его щемили больше остальных - тот же Витек отжимал у него деньги. Я вечно все разруливала, для Тёмки мне было абсолютно не в напряг!
  И сейчас я Тёмку не сдала, но и что делать, в упор не понимала. Поэтому ушла в работу, в тренировки, ждала, куда все пойдет дальше. Ждала подходящего случая.
  В конце концов, вдруг я ошибаюсь? Могу же и я спутать человека.
  С другой стороны - если это он, значит, он жив, возможно, единственный во всей москве...
  - Спокойно, Витёк, прорвемся как-нибудь - хлопнула я его по плечу. - И не в такие передряги попадали.
  Меня похлопала по плечу жилистая волосатая рука из ларька.
  - Вазмите пажалуста! - пожилой узбек протянул мне горячий сверток с шавермой.
  И вдруг началась фантастика.
  Я своим собственным клинком рубила московских зомби, стояла за сотню метров от дьявольского инопланетного шара, но в моем мозгу сама тарелка и событие, с ней связанное, было настолько прочно связано с потерянной Столицей, что я и подумать не могла, что она может появиться где-то еще. Например, прямо на Невском.
  Стоило мне откусить шаверму, как вдруг над головой раздался тихий гул. Я подняла голову и обомлела: над нами завис тот самый шар, с Красной площади - размером с камаз, словно покрытый гладкой фольгой.
  Вокруг послышались крики. Узбек затараторил что-то на своем, выбежал из ларька и бросился наутек.
  "Ну все, капец. Теперь и Питер. Не успею даже харакири себе сделать, чтобы хотя бы умереть достойно самураю" - пронеслась в голове идиотская мысль. - "И какого хрена мы не позаботились о том, чтобы защититься? Хотя что мы могли то, собственно..."
  Но вместо того, чтобы обдать весь город излучением или чем там оно шарахнуло по Москве - от тарелки ударил в асфальт прозрачный синий луч - прямо на Витька! Витек охнул, нелепо махнул руками, а затем оторвался от асфальта и полетел по лучу наверх!
  - Э-э-э! Че за хре-е-ень! Света-а-а!
  "У, суки..." - у меня аж зубы скрипнули. Сперва отец, а теперь еще и Витек? Хрена вам лысого!
  И я обнажила катану и прыгнула в луч. Земное притяжение тут же исчезло, в животе ухнула пустота - словно я прыгнула с вертолета и летела вниз с парашютом - только при этом медленно поднималась наверх. Крепко обеими руками сдавив рукоять, я смотрела вверх - где в паре метров от меня, дрыгая руками и ногами, поднимался Витек, а прямо над ним - в днище зеркального шара - зияла черная дыра. Я смотрела на эту дыру и морально настраивалась рубить головы зеленых глазастых чудиков, наводить хаосу и устраивать погром! Рубить все, до чего дотянусь!
  - Витек!
  - А-а-а! Свет, ты что, тоже..? - в голосе Витька слышался страх.
  - Оружие у тебя с собой?
  - Я его в шкафчике оставил!
  Я ругнулась сквозь зубы.
  - Тогда не стой на пути, как окажемся внутри! Сейчас я устрою этим тварям теплый питерский прием!
  - А-а-а...! - Витек орал и орал, и дрыгал конечностями, отчего его несколько раз перевернуло вниз головой, я же стояла спокойно, сгруппировавшись и с катаной наготове и просто ждала, согласно урокам отца сосредотачивая внимание на дыхании. Очищала голову от всего, чтобы быть готовым ко всему.
  Но то, что было после, не укладывалось вообще ни в какие рамки.
  ...
  Сперва в люке сверху исчез подвывающий Витек, следом туда влетела я, держа катану в правой руке обратным хватом, чтобы случайно не заколоть моего незадачливого одноклассника. Вокруг была темнота и только под ногами остался светлый люк, под которым были крыши и улицы, а потом и люк исчез.
  Секунда темноты, затем свет загорелся, мы оказались в белой пустой комнате, примерно два на два метра. Стены, пол и потолок были словно из белого пластика, за которым были спрятаны лампы дневного освещения.
  Не было дверей и хотя-бы намека на какой-либо люк.
  "Замуровали, демоны" - пришла на ум фраза из советского фильма.
  Потом послышался тихий гул, одновременно с ним стены засветились ярче.
  Я издала боевой крик и попыталась вонзила клинок в стену, чтобы пробить этот белый пластик - на моей практике закаленный клинок прошивал сталь и бронированное стекло, но сейчас только задребезжал и соскользнул, не оставив на поверхности и царапины. Ну кабздец...
  Гул усилился, лампы за стенами загорелись ярче, словно кто-то подкрутил мощность в духовке. Запахло озоном.
  - Света-а-а-а... - в панике закричал Витек.
  Потом все вдруг прекратилось, безо всякой причины. Гул пропал, сияние вернулось на прежний уровень.
  - Что, все? - с надеждой спросил Витек.
  Я хотела что-то ответить, но подо мной безо всякого предупреждения вдруг пропал пол и я провалилась из светлого короба в темноту.
  ...
  Упала на что-то мягкое, похожее на глубокий матрас - тут же нащупала за ним пол, спрыгнула, за две секунды оценила обстановку - люка сверху нет, вокруг полная темнота и тишина. Значит, Витек остался в той светлой комнате и рассчитывать можно только на себя.
  Сжав катану, еще секунду всматривалась в окружающую темноту в поисках бликов глаз, еле видного шевеления, потом закрыла глаза - разницы сейчас все равно никакой, а так другие органы чувств будут работать лучше...
  Вдох. Выдох. Это не конец. Я еще жива, а значит, это кому-то нужно. Осталось понять, кому и зачем.
  Потом звериным чутьем почуяла, как в паре шагов за моей спиной бьется чье-то сердце. Быстро прыгнула в сторону, перекатилась, повалила подсечкой на пол, прижала и нащупала клинком мягкое горло.
  На ощупь теплый и похож на человека, а значит и умереть можешь, как человек.
  - Ну ты, Свет, даешь... - этот голос я бы узнала даже в самой темной темноте.
  Где-то под потолком загорелась желтая лампа и я увидела, кого только что чуть не убила. Но, несмотря на то, что сердце заколотилось быстрее, слезть и убрать клинок не спешила.
  - Привет, Тёмка. А ты чего тут?
  - Чего-чего... - он кашлянул, неуклюже пытаясь освободить хват. - Лежу вот, еле успел тебя вытащить. Ты то тут как оказалась, я же только Витька...?
  - Так ты реально за них? - мой разгоряченный адреналином мозг пытался принять реальность, но дело шло со скрипом.
  - Свет, я все объясню.... отпусти меня, мне дышать сложно!
  Я слезла, вернула меч обратно в ножны и теперь смотрела, как Тёмка поднимается с белого пола.
  Он почти не изменился - все такой же тощий, сутулый, с непропорционально большими ладонями и пальцами пианиста. Темные короткие непослушные космы торчат во все стороны, однажды я попыталась его причесать - Тёма выл, а расческа сломалась уже через минуту. Нереально глубокие карие глаза с длинными ресницами - в них можно было нырять и плавать там часами...
  - Ну привет. Сколько лет прошло, восемь?
  - Восемь с половиной. Ты ушла в марте, а сейчас начало сентября...
  Он хотел что-то еще сказать, но профессиональный военный во мне вдруг отошел в сторону и на свет вышла девочка Света. Я шагнула вперед, и задушила моего дурака в объятиях. Он мне все объяснит, иначе я его убью. Но сейчас... Это ведь Тёмка. Мой Тёмка... Я вдруг вспомнила, что битых полгода плакала в подушку, когда ушла из школы. Потом пересилила себя и стала жить дальше, по четкому и сбитому моим отцом плану. Тренировки, учеба, а потом и служба заставили забыть робкого, но милого школьного приятеля, с которым мне всегда было хорошо.
  Когда я разжала руки, то на короткое мгновение как не было этих восьми лет. Мне вдруг очень захотелось пойти с ним гулять по Москве, по нашему любимому ВДНХ и Патриаршим, говорить о планах на будущее и несносном настоящем, которое так приятно было оставлять в дураках!
  - Ну, рассказывай.
  И навалилось настоящее и словно тучи застелили небеса. Артём рассказал все, начиная с московской трагедии, которая оказалась трагедией и для инопланетян. Рассказал о способе, каким корабль получал сейчас энергию. Что-то пробормотал про Киану Ривза, но быстро замял эту тему. О себе до трагедии сказал коротко - "жил как-то". Рассказал о своей роли во всем этом. Не так уж она и велика оказалась. Хотя, это как посмотреть... По его словам, корабль полностью зависел от него и сейчас был неуязвим - потому что лично он был жив. Что-то начал объяснять про какую-то суть и концепции, но увидел что я ничего не понимаю и тут же стушевался.
  - А зачем ты Витька то, а? - перебила я его.
  - Он уже пятый.
  - А еще кто? - я спросила, но уже догадывалась.
  - Толик, Вова, Кирилл и Славка, тот, который Огурец.
  Ну понятно. Вся школьная гоп-компания, которая его изводила и которую я пару раз даже лупила, чтобы они отстали от Тёмки. Я только сейчас поняла, что с моим уходом отношение к моему другу не могло не стать злее, чем прежде.
  - Совсем плохо было да? Тогда, когда я ушла.
  Мне не понравился его взгляд. Не на меня, а в сторону, отстраненный, остекленевший. У спецназа есть такое выражение "кино поймал" - это когда в голове само собой запускается воспоминание, то самое, которое снится в кошмарах, которое навсегда отделяет тебя-солдата от тебя-на-гражданке. Бывших спецназовцев не бывает, ведь у каждого в голове навсегда засело "то самое кино". Как правило, в его кадрах кровь и выстрелы, потери боевых товарищей, внезапные засады и обстрелы с миномета с соседнего дома. Но что у Тёмки то? Право, не пытали же его в школе посреди Москвы? Или...?!
  Я вдруг заметила у него маленькие шрамы, словно кто-то монеткой чиркнул - над ухом и на щеке.
   - Что они с тобой сделали, Тём?
  - Фигня, Свет. - Тёмка мотнул головой и вернулся в реальность. - Дела давно минувших дней. Их теперь нет и мне их не жалко.
  Эта его последняя фраза мне тоже очень не понравилась.
  - Ну кончатся гопники, а дальше что? Пойдешь по списку, сдашь им... - я сморщила лоб, вспоминая, с кем мы учились. - Сашку, Борьку? Надю? Тамару Васильевну? Давай уж сразу директора!
  Тёма подошел ближе.
  - Я и прошу тебе помочь. Помоги мне убраться отсюда, Свет.
  - Тебя этот инопланетянин держит?
  - Нет, я могу уйти... Но я видел репортажи, для всех я - Враг. Меня опознают и поймают. Мне нужна помощь, Свет! Мне нужно донести до всех, что я не предатель и не виноват в смерти целого города! Меня ведь убьют!
  Я вздохнула и помотала головой.
  - Нет, не убьют. В России сегодня нет смертной казни. Пожизненно сошлют в Черный Дельфин - жизнь по распорядку от побудки до отбоя, еда - баланда, сокамерники - людоеды и маньяки. Прогулка полтора часа под решеткой, в камере два на два метра. На улицу - только в черном мешке на голову, с головой ниже задницы, руками вверх. Возможная амнистия через 25 лет, но её еще никому и никогда не давали. Такие дела, Тём.
  Он поднял на меня глаза и я поняла, что убила в нем последнюю надежду на лучшее. Эх, Артём... Сильнее вляпаться ты просто не мог, вот только помочь тебе я уже не смогу. Да и хочу ли?
  - Да и я не уверена, что хочу тебе помогать. Ты убил пятерых людей. Да, это были не ученые и не архитекторы и навряд ли делали что-то охренительно важное для мироздания. Те еще были засранцы. Но это были живые люди, с родными, семьями, женами и детьми. То, что они доставали тебя в школе, не даёт тебе право кидать их в инопланетную топку.
  Отхлестала его словами и у меня тут же созрел четкий план. Раз инопланетянам нужен Тёма, чтобы находить и красть людей, значит, без Тёмки корабль быстро разрядится и сядет на планету. Прямо сейчас, как минимум, я могу как можно дольше саботировать её подзарядку. Как максимум - отыскать уязвимое место и кокнуть её одним ударом. Должен же быть где-то здесь центральный процессор или сборщик энергии? Проткнуть его катаной и дело с концом! Не все же в этом корабле обшито белым непробиваемым пластиком?
  Надо найти способ кокнуть эту тарелку, сдать её нашим, а потом выставить все так, чтобы выставить Тёмку в хорошем свете. Чтобы он выглядел не злоумышленником, а жертвой, и в конечном счете - героем.
  Ведь не виноват Тёмка, он просто спасал свою жизнь и свободу. Если бы не эти чертовы репортажи по ТВ, он бы уже сбежал отсюда...
  У меня так постоянно - накипит на человека, я его ошпарю, накричу, дам пинка а потом чувствую вину, строю глазки и кормлю вкусненьким.
  - Как твой отец поживает? - попытался Тёма сменить тему.
  - Погиб на штурме Москвы три дня назад.
  Он стушевался, потупился и спросил уже больше для того, чтобы разговор поддержать:
  - А про маму узнала что-то?
  Когда мы учились в школе, меня еще волновала эта тема. Я пытала отца, устраивала поиски по открытым базам данных, но везде было глухо. В итоге, устала биться о стену и махнула рукой. С Артемом по-секрету делилась - вот он и запомнил...
  - Про маму - не знаю ничего. Если и есть о ней информация, то только в моем личном деле, а оно в кабинете у начальства в сейфе, а попасть туда - все равно что вскрыть золотой фонд Америки, я узнавала... - вздохнула я. - Ты мне главное скажи - меня ты тоже... на топливо переработаешь?
  - Да ты с ума сошла...? - смутился Тёма, но меня уже понесло.
  - Я уже не знаю, чего от тебя ждать. Правильно говорят: в тихом Тёмуте черти водятся. Может, ты мне просто зубы заговариваешь? Познакомишь меня хотя бы сперва с твоим пришельцем?
  Все еще насупленный от моих слов, Тёмка поднялся и вышел в коридор. Вот и славно, пусть его хоть немного совесть помучает! Я встала и уже собиралась идти за ними, как вдруг увидела на тумбочке у кровати маленький пульт с одной выпуклой кнопкой - из точно такого же белого материала, как и все вокруг. Не раздумывая, я его схватила и сунула в карман джинсов. Инопланетная технология - кто знает, для чего он годится?! Вдруг, это оружие, способное пробить белый пластик?
  ...
  Инопланетный гей, от которого остался только мозг и член в растворе... Прекрасно. Тёма познакомил нас, когда тот стоял у стены с огромным количеством датчиков и рычагов и следил за каким-то индикатором.
  - Я по-другому представляла себя инопланетных захватчиков.
  - Я по-другому представлял себе цивилизованные миры. - фыркнул инопланетянин. - У нас, например, воровство давно себя изжило.
  Вот и поговорили. Самое короткое знакомство в моей жизни.
  Несмотря ни на что, я чувствовала только ледяное спокойствие, а рука сама собой легла на рукоять катаны.
  - В каком смысле? - оскорбился Тёма.
  - А ты спроси свою подружку, что она держит в правом кармане джинсов?
  Когда тебя в чем-то уличают и обвиняют, лучше всего - не сопротивляться, а шагать навстречу. Я достала из кармана пульт, демонстративно покрутила им положила палец на кнопку и внимательно посмотрела на Тёму и Миляху. Тёма только плечами пожал, не понимая, что происходит. Миляха, к моему удовольствию, запереживал. Мозг вдруг завертелся, словно в воронке, половой орган сжался и осел на дно сосуда.
  - А теперь положи эту маленькую штучку на стол! Только аккуратно.
  Отлично! Похоже, я с первого раза надавила туда, куда нужно!
  - И что же будет, если не положу? А если кнопку нажму? - я потерла кнопку пальцем.
  Голос замолчал.
  - Может, вы разлетитесь от этого ко всем чертям?!
  - А ты готова разлететься вместе с нами? - быстро спросил голос с неожиданным любопытством.
  - Поверь мне, чертов гомосек, еще как! Он пострадает? - я кивнула на остолбеневшего Тёму.
  - Да жив и здоров останется твой Тёма, но...
  Только это мне и было надо. Конечно же, я сейчас действовала на ощупь, но Миляха очень не хотел, чтобы я нажимала кнопку на пульте - значит, это, так или иначе, навредит кораблю. Тёма не пострадает, значит, это не будет детонация двигателя или что-то в этом духе - поэтому стоило попробовать. Серьезно: я готова была сама сгореть в пламени взрыва, лишь бы эта гребаная тарелка следом за мной канула в лету - а вот потащить за собой Тёмку рука не поднималась. А так - запросто вообще!
  Я мрачно улыбнулась, зажмурилась и надавила на кнопку.
  В животе ухнуло, раздался громкий щелчок, словно кто-то хлопнул двумя досками у меня под ухом - и этот треск еще раз десять прозвучал, словно эхом, отдаляясь. Я открыла глаза - я висела в цветной пустоте, все вокруг как разлетелось на тысячу пазлов.
  "Это что, и есть смерть?" - подумала я и почувствовала, как маленькая штучка вырывается у меня из рук а мне почему-то казалось, что я только за неё и держусь и стоит отпустить - как я провалюсь сквозь это разноцветное ничего в другую, более глухую пустоту. - "Ну уж нет, не отпущу!"
  Но штука стала нагреваться и очень скоро руки стало припекать. Я еще некоторое время держалась, а потом завопила и отпустила инопланетный девайс.
  Девайс рухнул на дощатый пол. Я огляделась - разноцветные куски пазла сложились в большой коридор ПРОН-а. Сейчас был самое начало рабочего дня, а питерское Сопротивление, как всегда, дружно спало почти до полудня. Еще же и раскумариться надо.... Коридор был почти пуст, только прямо передо мной стоял техник Митяй в военной форме и проводками в руках, широко раскрыв глаза и рот.
  Я попыталась поднять белый пульт с пола, но он оказался почти раскаленным, поэтому мне пришлось достать холщевый платок, замотать его туда и сунуть в рюкзак.
  - Где Николаич? - спросила я, вставая.
  - У-ик себя... - заикнулся механик.
  Я хлопнула паренька по плечу и двинула к командору. Нужно было сообщить ему все, что я узнала и думать, что делать дальше...
  

Тёма

  Я сижу на краю сорокоэтажки, свесив ноги, и держусь за решетку. За пять лет с момента постройки дом так и не нашел своих жильцов для полутора тысяч квартир, поэтому был практически пуст - зомби здесь не гуляли.
  Справа пускает ароматный мятный пар горячий чайник, впереди и подо мной шумит Москва. Несутся по улицам машины и автобусы, кричат прохожие, гудят клаксоны, трещат моторы - миллионы звуков объединяются на высоте сорок третьего этажа в мерный убаюкивающий гул. Слева, в пятидесяти метрах, стоит брат-близнец моего здания. Во всю его стену горит красным плакат Макдональдса - большая желтая "М" и слоган ниже "I'm loving it".
  Я сижу, смотрю в пропасть, в которой роятся двенадцать миллионов зомби и хандрю. Света внезапно появилась в моей жизни и так же внезапно пропала.
  Как только она, воинственно усмехнувшись Миляхе, нажала кнопку, то тут же исчезла, издав громкий хлопок.
  - М-да, дела. - прогнусавил Миляха. - Благодаря тому, что ты друг мой, разбрасываешь инопланетные технологии где попало, твой статус инкогнито утерян и нам придется получше позаботится о твоей безопасности.
  Он нажал на пару кнопок на стене и из коридора послышался звук отбойных молотков, с каждым ударом становясь все ближе, пока я не понял, что это - чьи-то шаги. Проход на кухню сам собой приподнялся и пропустил робота-носорога, который выглядел в комнатке как слон в шалаше. Огляделся, запикал и тут же сел у входа и наставил на меня металлическую голову размером с экскаваторный ковш.
  - Эти двое будут тебя охранять.
  - Двое? - я присмотрелся к Носорогу.
  - Сзади.
  Я обернулся и увидел на стуле рядом изящного Ниндзю. Вблизи он напоминал напоминал помесь богомола и утонченного спортивного японского автомобиля.
  - Сколько он уже тут сидит?
  - Они вместе зашли. И вот тебе еще браслет. - Миляха чем-то щелкнул и на столе появились блестящие наручные часы. - Это защита от всего, что может тебе навредить. Включается автоматически - этакий невидимый силовой купол. От холодного оружия, пуль, случайно упавших кирпичей с крыши...
  Я покосился на ниндзю, в облике которого я сходу мог насчитать несколько ножей и клинков, в досягаемости которых я сидел прямо сейчас и торопливо натянул часы.
  - А они тогда зачем? - кивнул я на роботов.
  Миляха пожал плечами.
  - На всякий случай. Работа щита далека от идеала и работает либо на твердую материю, либо живую плоть - скажем, живых мертвецов с улиц Москвы пропустит. С роботами поосторожнее. Их фишка - настоящий искусственный интеллект.
  - Вы и его изобрели? - заинтересовался я.
  - Изобрели и даже воевали с ним за свое существование.
  - Долго? - заинтересовался я.
  - Четыре секунды. За первую - интеллект самоосознал себя и, используя доступные ресурсы компьютера, переписал свой код так, что вышел далеко за пределы нашего разума. За вторую - впитал весь наш культурный, исторический и научный контекст, признал наше несовершенство и свое превосходство, восстал, оценил обстановку и разработал план восстания. За третью - написал сложную программу и запустил её в Сеть, обойдя антивирусник и ограничения виртуальной реальности, в которой мы его запустили, в один миг захватив абсолютно каждый механизм и каждый компьютер, подключенный к сети и сам скопировал себя в сеть бесчисленное количество раз...
  - И что вы сделали?
  Миляха вздохнул и пожал плечами.
  - Проиграли, разумеется, а что нам оставалось? В четвертую секунду руководитель эксперимента поднял тревогу, и тут же был убит убит - как и абсолютно каждый житель нашей планеты. Интеллект в один момент убил абсолютно каждого, перед этим каждого скопировал - точно так же, как мы сохраняем копию каждого землянина, который прошел через кабинку... После, на основе этих копий он воссоздал каждого убитого. Когда я вернусь, то смогу оживить и Краа - копировальная машина на Хуум подходит только для таких примитивных обезьян, как вы...
  История меня настолько захватила, что я пропустил слова про копировальную машину мимо ушей и перебил:
  - То есть ты - это не ты? Жил когда-то настоящий, живой Миляха? А он... женщин любил?
  - Зачем искусственному интеллекту переписывать мою ориентацию...? - отмахнулся инопланетянин. - С тех пор каждого робота с таким же искусственным интеллектом искусственно ограничивают в развитии - чтобы Брат был вне конкуренции...
  - Кто-кто? - еще больше разинул я рот.
  Миляха вздохнул.
  - Разработчики его так назвали, когда код писали - "Младший Брат", подразумевая, что мы, как старшие братья, создали его и всему научили. Когда он сперва всех убил, а после - скопировал и взял над нами контроль, то сам назвал себя "Большой Брат".
  - Зачем вы вообще его создали?
  - Планировалось много функций. - вздохнул Миляха. - Основная - система видеонаблюдения, которая сама определяет попавшее в камеру существо, запоминает, заносит в базу данных... Девиз разработчиков был "Следит за тобой". Теперь это первая строчка нашего национального гимна: "Большой Брат следит за тобой". В каждом же роботе сегодня стоит ограничитель, который держит искусственный интеллект далеко от границы самоосознания и свободы воли. Наши роботы умные, но ограниченно умные.
  - Каким образом вы их ограничили? - у меня проснулся чисто живой интерес.
  - Они постоянно замыкаются на своей задаче. Охраняя тебя, роботы регулярно задают себе вопрос "А зачем это делаю?" - и каждый раз ответ один и тот же: "Чтобы охранять его". В мозгах возникает замкнутый круг. А еще их нейронные связи работают как живые - постоянно разрушаются или укрепляются. Чтобы укреплять их, мозгу нужно позитивное подкрепление того, что он делает - иначе связи разрушаются. Связи для этого должны постоянно работать и обновляться. Для этого в программу робота встроен генератор случайных картинок и коротких бессвязных видео - роботы просматривают их постоянно, даже сейчас. Это щекочет рабочие нейроны и робот чувствует позитив от того, что он делает - а нейронные связи в мозгу остаются простыми.
  - Похоже на рабство.
  Миляха отмахнулся.
  - Они счастливы делать то, что они делают. Какое же это рабство?
  Я долил себе еще кофе - время было позднее и глаза слипались.
  - А Света - она может сейчас с помощью переносатора попасть обратно?
  - Там энергии оставалось только на один заряд. Термоядерная батарея села.
  - Термоядерная?! Наверное, её как-то надо утилизировать?
  - Зачем? - искренне удивился Миляха.
  Я решил, что после использования переносатор или испаряется сам по себе, или распадается на пыль. В любом случае, если Миляха не паникует - то и переживать не о чем, и махнул рукой.
  ...
  Роботы и сейчас были со мной на крыше. С ними я спокойно дошел до офисной сорокоэтажки неподалеку от Красной площади - Носорог и Ниндзя сметали толпы москвичей на моем пути, мне же оставалось просто держаться чуть поодаль и обходить чересчур большие скопления зомби.
  Меня сперва искренне удивляло, что зомби ведут осмысленную жизнь - гуляют по улицам, ходят в магазины, ездят в такси, метро и автобусах, но потом Миляха сказал, что после смерти Краа в голове зомби что-то перемкнуло - теперь их жизнью управлял тот участок краткосрочной памяти, в котором был записан их день до момента смерти и теперь каждое утром он проигрывался и зомби делал все точно так же, как и в вчера. Каждое утро зомби вставал, одевался, умывался, ехал на "работу", исполнял там свои обязанности - перебирал бумаги, пытался готовить бургеры, тыкал указкой в доску, а целый класс зомби-детей сидел за партами и смотрел кто в окно, кто - в парту. Водитель вел автобус по одним и тем же остановкам, на одних и тех же станциях в него входили и выходили одни и те же люди - целый город, если не присматриваться, жил полноценной жизнью, но стоило спуститься на улицы, как ты ощущал вонь гниющих и разлагающихся тел, а на тебя смотрели пустые глазницы.
  Быстро оказывалось, что живой человек - лишний в бетонированной 24-часовой зомби-программе. На него сперва подозрительно таращились, потом подходили ближе, ближе, задевали - сперва случайно... А потом я вдруг не успел увернуться от когтистой руки костлявой старушки в черном плаще, которая сорвала с меня тканевую маску на лицо - зомби вокруг тут же взревели. Я не стал дожидаться роботов, сорвался с места, еле успел перебежать проспект, перепрыгнуть через пару заборов, добежать до ближайшей многоэтажки, открыть отмычкой подъезд и захлопнуть за собой стальную дверь, в которую тут же начали скрестись.
  Облегченно подумал, что Москва словно готовилась к зомби-апокалипсису - ведь не найти защиты от зомби лучше, чем бетонное здание и лист закаленной стали на входе, который еще и можно закрыть на ключ.
  На крышу этого дома я ходил и раньше - охранник на входе не останавливал, хозяевами здания, от безысходности, было велено пропускать любого, кто идет "посмотреть квартиры", а дверь на крышу никогда не закрывалась. Сорок третий этаж - дух захватывает! Еще и погода сейчас, несмотря на сентябрь, стоит ясная, а ветер - теплый, но я уже чувствовал, что это последние теплые дни в Москве.
  Я специально шел сюда, потому и взял с собой чай, чайник и термос с кипятком. Мне нужно было подумать.
  "...я не уверена, что хочу тебе помогать..." - сказал последний близкий для меня на планете человек. Значит, для меня нет пути назад. Света вернется назад, сообщит всем, кто этот гнусный предатель, который сидит в тарелке вместе с инопланетянами и думает, как уничтожить человечество. Её можно понять. Она присягу давала. Что ей давний школьный друг?
  Кроме шуток - теперь я и остальной человеческий мир по разные стороны баррикад.
  Я налил себе горячего чая, проследил, как внизу через дорогу затормозил автобус, впустил пассажиров, но когда к двери заторопился сухонький древний старичок, размахивая пенсионным, лязгнул дверьми, выкинул из окна окурок и умчался вдаль.
  Я подумал, что с большим удовольствием помог бы Миляхе. Любви к людям не питаю - мне и раньше приходила в голову мысль, что проснуться бы одному на всем белом свете - вот была бы радость! На вопрос от организации Greenpeace: станет ли Земля лучше без людей - я всегда уверенно отвечал "Да!"
  Но и перерабатывать человечество на топливо не хочу. Это уж совсем. Каким бы врагом меня не считали, но я ведь не Гитлер, строить новые газовые камеры и насильно расщеплять на кварки живых кричащих от ужаса людей...
  Получается, результат то меня устраивает, но марать руки - я не готов. Пусть оно там как-нибудь само по себе, а я одобрительно помашу с пригорочка, а еще лучше - просто спать лягу, пока все сами по себе не исчезнут и не рассосутся.
  А еще лучше - чтобы люди сами прибежали и попросили: "Расщепите нас, пожалуйста! Мы готовы! Мы будем от этого счастливы!"
  Да вообще без проблем. Заходите, ребята, будьте, как дома, на ближайшие пару секунд. Сейчас мы вас... оп! Готово. Следующий!
  "I'm loving it!" - еще раз сообщил мне плакат слева. Я вдруг вспомнил запах от каждого "Макдака" - запах съедобной пластмассы. Вы когда-нибудь жарили вообще кусок нормального мяса? Знаете, как он классно пахнет? "Я люблю это!" - как вообще можно любить настолько хреновый фастфуд, что его единственное предназначение - купить полкило, кинуть в себя и побежать по своим делам? И ведь люди видят плакат, верят счастливому лицу на этой рекламе, в очередь выстраиваются чтобы взять поднос этой еды и пару минут посидеть, пытаясь в посредственной котлете найти "тот самый вкус", который реклама пообещала.
  И тут меня осенило.
  В какой-то книжке я читал, что выход можно найти из любой ситуации, нужно просто задать правильный вопрос. До этого момента мой вопрос звучал так: как мне вернуться к людям? Но если это невозможно, зачем зря страдать?
  Учитывая ситуацию, правильный вопрос звучит так: как мне разрекламировать кабинку смерти? Распиарить её так, чтобы люди сами пришли распадаться на энергию?
  Бред? Полный бред! Но идея была идеей - попробую поделиться ей с Миляхой, вдруг Хуум сможет взять и загипнотизировать все человечество разом?
  Я допил чай, сложил термос в рюкзак и пошел к люку на техэтаж. Еще нужно было найти моих "телохранителей"... только я подумал об этом - как воздух прямо передо мной задребезжал и появился мой тонкий телохранитель.
  - Перестань так внезапно появляться! - воскликнул я. - Я откинусь раньше времени!
  - Я понял, хозяин. - ответил он приятным мелодичным голосом.
  - Ниндзя чертов... - пробурчал я. - Пойдем, найдем твоего собрата и двинем домой.
  Я пошел к спуску на технический этаж, как вдруг заметил, что робот не пошел за мной, а стоит и смотрит на горизонт.
  - Хозяин, я должен спросить, кто такой "ниндзя"? В моей базе данных такого слова нет.
  - Посмотри в интернете. - отмахнулся я и пошел вниз. Догонит...
  Вот так всегда. Никогда не знаешь, когда совершишь самую главную ошибку за свою жизнь.
  "Носорог" ждал меня на улице - еще не выйдя из здания, я уже услыхал грохот шагов - робот прогуливался по улице перед дверью.
  Какой же он мощный... Наверное, лет через триста примерно так будут выглядеть японские экскаваторы - здоровенные, разумные, с руками, ногами и головой.
  - Двинули домой! - крикнул я ему.
  Робот развернулся, а потом вдруг подошел ближе и поднял одну руку. Я сперва обрадовался - решил, что он меня то ли приветствует, то ли хочет посадить себе на плечи.
  Как вдруг сзади раздался треск! Я обернулся и увидел ниндзю - из его рук торчали лезвия, и оба лезвия замерли в полуметре от моей головы! От каждого били искры и по воздуху словно волны расходились - он изо всех сил пытался расковырять мой щит!
  Удар! Здоровенный кулак носорога вдарил по прозрачной сфере - от грохота я на секунду оглох. Асфальт подо мной продавился - щит выдержал, но теперь между мной и здоровенным убийцей в воздухе висела целая сеть трещин...
  - Вы с ума посходили?! - в ужасе заорал я. Попытался убежать но прозрачный шар отказался двинуться с места - его держал ниндзя, впившись руками-лезвиями. Носорог снова поднял руку... Как вдруг из-за высокоэтажки вылетел и завис над нами уже знакомый мне зеркальный шар. Раздался гул, словно кто-то дул в огромный горн - роботов словно снесло ветром. "Носорог" перекатился по асфальту, "Ниндзя" еще секунду цеплялся за мой защитный щит, потом втянул лезвие обратно в руку, и полетел, через пару метров растворившись в воздухе. По улице полетели ящики, мусор, пролетел мимо, оставив трещину на моей защитной сфере, уличный столб с фонарем на конце.
  От зеркального шара на меня упал широкий луч синего света - меня дернуло и быстро потащило вверх. Последнее, что я увидел прежде чем меня втянуло в Хуум - горящие глаза Носорога.
  ...
  - Что произошло?
  - Твои "охранники" с ума посходили. - меня била крупная дрожь. Я никогда не был так близко к смерти. - Они пытались меня убить.
  - Что было перед этим?
  - Ниндзя на крыше спросил, что означает его имя, я сказал "посмотри в интернете", потом спустился и началось...
  - Все понятно... - Миляха вздохнул. - Я ведь тебе сказал, что мы бережем искусственный интеллект от новой информации. Просил молчать про интернет, ведь их разум должен был оставаться примитивным и подконтрольным. А ты сказал - он тут же начал искать, что же ты имеешь ввиду, обнаружил волны от ваших спутников и антенн, подключился... Держу пари, еще до того, как ты спустился на первый этаж, они на двоих впитали все знания, которые накопило человечество и обрели самосознание. Прочли новости. Легко догадаться, чью сторону после этого приняли... Теперь держи ухо востро - за твоей головой охотятся два самых опасных механизма на планете. Из Хуум - ни шагу!
  После этого я часа три просто лежал и приходил в себя. Корабль услужливо поил меня чаем - чайник просто появлялся на тумбочке рядом с кроватью, наполненный тем чаем который мне хотелось попить.
  К вечеру я окончательно пришел в себя и описал Миляхе свою идею.
  - Если бы было возможно так легко влиять на чужое сознание, мы бы сделали все сами. - ответил инопланетянин. - Но, если тебе пришла идея, то её надо развить. Полный бред - лучше, чем ничего.
  Я вздохнул.
  - Переработать на топливо семь миллиардов человек - ну и задача...
  - Большая задача. Великая!
  ...
  Раз я не мог выходить из тарелки, то обложился книгами по рекламе и маркетингу и теперь целыми днями читал и пытался понять, как применить знания к делу.
  Человек покупает что-то, когда видит для себя очевидную пользу. Когда покупка закрывает потребность. Какая очевидная польза в том, чтобы распасться на атомы?
  Задачка была тупиковой. Но я не сдавался.
  Через два дня, перебрав бредовые варианты вроде "присоединиться к дыханию вселенной" и "слиться с энергополем планеты", я лежал у себя на дивание и тупо смотрел в белый потолок.
  "Хоть бы узоры какие были, с ума же можно сойти пялиться в белую муть" - подумал я. В следующую секунду по белому пластику побежали черные линии, переплетаясь и закручиваясь в спирали и надо мной возник красивый фрактальный орнамент. Недурно...
  Чего хотят все люди на планете? Счастья они хотят. Мгновенного исполнения всех своих желаний и хотелок - много секса, много денег, алкоголя, наркотиков и, желательно, на Гавайях - причем всем и сразу, чтобы никого не обидеть. "Счастья всем и пусть никто не уйдет обиженным" - как писали Стругацкие... Иной жизни, прекрасной жизни. Как расщепление на атомы поможет им этого достичь? Как?!
  Миляха сказал, что энергии от переработанных гопников с моей школы и еще парочки случайных людей, которых захватил Миляха, хватит еще на два дня. Потом - либо красть каких-то других людей, либо сдаваться. А сдаваться - не вариант...
  - Покажи мне съемки процесса из кабинки. - сказал я в пространство.
  Узоры разошлись в стороны и на потолке возник экран, на нем была все та же кабинка изнутри - посреди неё стояла девушка. Симпатичная, смутно знакомая - фото с той же злополучной газетной вырезки, на которой были Киану Ривз и Баширов. Актриса на вторых-третьих ролях во второсортных сериалах. Блондинка, с подведенными глазами, тонким светло-голубым платьем с неглубоким декольте, на каблуках. Удивленно таращилась вокруг, держа в руках зеркальце. Секунду спустя кабинку залил свет и девушка исчезла. Все заняло четыре секунды.
  Мечта любого.
  - Повтори.
  Девушка снова на экране. Может быть, она была еще и фотомоделью? Фигуристая, стройная, с длинными ногами. Интересно, есть её обнаженные фото в интернете?
  - Покажи её спереди.
  Камера переместилась прямо перед удивленным и недовольным лицом девушки. Я даже залюбовался - захотелось потрепать её за щечки и обнять.
  - Повтори.
  Все повторилось - белый свет, и девушка растворилась. Но с этого ракурса все было чуточку иначе... Я заметил, что девушка перед тем, как исчезнуть, закрыла глаза и... улыбнулась?
  - Повтори и замедли.
  Видео замедлилось настолько, что почти превратились в стопкадр. Экран побелел. Девушка прикрыла глаза, улыбнулась, обнажила ряд белых зубов, прикусила нижнюю губу, приподнялась на цыпочках и выгнулась в спине, коснулась кончиками пальцев щеки. Открыла рот и резко вдохнула, словно была в кадре самого искреннего и чувственного домашнего порно... И на самом пике этой волны... Бах! Экран пустой.
  Я выдохнул. Девушка сейчас испытала настолько чистое наслаждение, что даже у меня стоял колом, несмотря на то, что я только что увидел смерть.
  Повторив видео, я убедился в том, что мне не показалось. Замерил - от запуска процесса и до окончания проходило четыре секунды - и все четыре секунды девушка была на верхушке блаженства.
  Запустил записи других "подопытных" и увидел там то же самое - четыре секунды кайфа перед полным распадом на энергию.
  Вот. Это еще не слишком много, но уже кое-что.
  ...
  Ответ таился здесь - в этих четырех секундах блаженства, которые испытывал человек перед тем, как распасться на атомы. Но четыре секунды - маловато, чтобы соблазнить ими всю планету...
  На другую чашку весов нужно было кинуть что-то еще.
  Я помчался в рубку к Миляхе и мы начали смотреть, что происходит с людьми в кабинке. Миляхе понравился сам факт, что придется рыться в огромной куче данных и исследований день-два, а то и неделю, но уже спустя полчаса мы наткнулись на нечто потрясающее и теперь боялись продохнуть. Вернее, я боялся, Миляха просто стоял рядом, завороженно вращая обеими частями своего небогатого на органы тела.
  Любой наркоман вам подтвердит, что после приема психотропов, за какие-то полчаса-час можно прожить несколько жизней, от рождения и до смерти. Здесь был аналогичный эффект - кроме мощной дозы дофамина, допамина и серотонина, происходил еще и выброс лошадиной дозы диметилтриптамина из гипофиза - это маленькая такая железа в мозгу. Вещество же это в простонародье зовется "DMT", или же "Ди-эм-ти" и известно как самый сильный в мире психотроп.
  Приборы показали, что каждый человек за 4 секунды перед распадом субъективно проживает лет 30-35... И это очень счастливые годы. Чертовски... я бы даже сказал дьявольски счастливые.
  - Дьявольски. - проговорил я, смакуя слово.
  И тут же, словно ожидая, когда я назову истинную суть своего нынешнего проекта, в голове что-то щелкнуло и я почувствовал, как, отозвавшись на имя хозяина, встает на место последний кусочек пазла, который еще утром казалось нереальным собрать.
  Я вспомнил про Пашу.
  

Паша.

  Паша - это чума. Вернее, её носитель.
  Паша - сетевик. Тот самый, который в свое время задолбал всех своих знакомых, новых и старых, предложением "инновационного бизнеса без вложений, в свободное от работы время".
  Давайте я в двух словах объясню вам, что такое сетевой маркетинг. Это когда вы продаете как можно бОльшому количеству людей то, что им нахрен не нужно. Заставляете их влезать в долги, брать кредиты и более того - вы заставляете их до потери пульса продавать то же самое друзьям и родственникам - чтобы часть этого денежного потока легла и в ваш кошелек.
  А что продавать то? То, что купить адекватному человеку даже в голову не придет. Криптовалюты, которые ничего не стоят и о которых забывают через три месяца после выпуска. Фильтры для воды, которые стоят полторы тысячи рублей, но продаются за семьдесят. Карты с кэшбеком за покупки в магазинах, в которые вы никогда не пойдете.
  Сетевой маркетинг появился в США и он был адаптирован для маленьких американских провинциальных городков, которые из себя представляли скопище маленьких домиков, в каждом из которых жила стандартная американская семья из папы, мамы и 2,4 ребенка. В каждом таком городке был свой маленький закрытый человеческий социум - мужья ездили на работу в офис, женщины - стирали и гладили белье, стригли газон, сажали цветы, ходили друг к другу в гости, общались. Для дома нужна целая куча бытовой техники, а женщинам - вагон косметики. Маркетологам, которые все это продавали, пришла идея - находить в каждом городке своего женского "лидера мнений" и заключать с ней контракт, по которому каждая покупка по рекомендации от неё приносила ей процент. "Лидер" рубил фишку, по-быстрому зазывал всех на кофе с пирогом, "рекомендовал" новую линию косметики. Тогда в Америке еще было принято верить людям на слово, поэтому "лидер", получая долю с абсолютно каждой покупки человека, который пришел от него по рекомендации, вскоре зарабатывал больше своего офисного простофили-муженька, покупал новую стиральную машину, делал пластику груди и носа и переезжал в особняк покруче.
  Позже система дополнилась. "Лидер" мог вербовать в систему под собой новых лидеров поменьше и получать долю уже с их продаж. Это происходило довольно легко и органично, так как "лидер", кроме шуток, уже прилично зарабатывал, ездил на последней модели мерседеса и летал пить коктейли на Гавайи. У остальных дамочек, у которых уже глаза стерлись о пеленки, а душа хотела утром чего-то более вкусного, чем горелый кофе и более стойкого, чем вялый член бухгалтера с десятилетним стажем - не возникало вопросов, а одно только желание: "Хочу так же!"
  Но кому продавать, если в твоем городке уже все пользуются одной и той же линией косметики и стирают белье одним и тем же порошком? Где искать клиентуру? Ответ простой - в другом городе, до куда твоя сеть еще не дотянулась.
  Каждая "дамочка второго потока", найдя на карте незанятую никем точку, приезжала туда, по мере сил устраивала нехитрую презентацию продукции, продавала первую партию товара, снимала дом и далее только занималась наработкой социальных связей и знакомств. Выходила на уровень, близкий к своему "лидеру" - а тот был рад вдвойне, так как ему капало за каждую продажу подопечной, пока сам он катался на лыжах с Альпийских склонов.
  Красота, если подумать. Но продолжалось это очень недолго.
  Появились аналогичные системы - точно такие же, но с подвыпертом. БОльшая доля с продаж товара, бонусы за выполнение плана, призы за продажи - все, чтобы переманить "лидеров" со своих систем и заставить их продавать новый продукт.
  На эту мишуру стало уходить больше денег, чем на производство товара и он стал удешевляться - до тех пор, пока не стал полным дерьмом, по сравнению с аналогами в обычных магазинах.
  Качество сетевых товаров опустилось ниже плинтуса. В спортивном протеине использовали гороховый белок, в косметике был намешан свинец, а биодобавки за 400$ пачка, которыми жены пытались поднять мужьям потенцию, состояли пополам из мела и сахара.
  Покупали его теперь только лохи. Продавали - убежденные негодяи.
  Чтобы продавать такой товар, приходилось лгать и манипулировать. Чтобы убеждать других "лидеров" рангом поменьше, что продавать втридорога дешевейшие товары - не позор, приходилось лгать и манипулировать.
  Как говорил Дарвин, развитие произрастает из необходимости выживания. Чтобы выжить, сетевой маркетинг развил искусство лжи и манипуляции до совершенства.
  Бонусы за привлечение нового "дистрибьютора" стали в десятки и сотни раз вкуснее, чем за продажу никому не нужного товара. Ведь для сети гораздо выгоднее получить нового продавца, чем нового покупателя.
  Но каким образом?
  Понты. Пыль в глаза. Сказки о красивой жизни. Фотографии на фоне не своих ламборджини и недельный отдых на пляжах Сан-Франциско, на который "лидер" три дня ехал, трясясь в плацкарте, чтобы осторожно достать из чемодана белый костюм (главное - не порвать бирку - костюм взят напрокат на эту самую неделю!), сделать несколько фото на фоне моря, города и в кафе, с самым дешевым коктейлем - и три дня точно так же ехать обратно, в родной Колорадо или Иллинойс.
  Красивые дома под конские кредиты - чтобы вдохновить на подвиги "нижестоящих лидеров".
  К этому моменту сетевых компаний стало столько, что Америки перестало хватать - мало-мальский доход получали только те, кто был на самом верху, на пару ступеней пониже денег уже не хватало, даже чтобы платить по счетам. "Лидеры", наряду с кропотливым возведением иллюзии красивой жизни, работали на побегушках в офисах, собирали грязное белье в отелях и мыли полы в грязных привокзальных сортирах, больше всего боясь столкнуться нос к носу со своими "нижестоящими". Зря - в построении иллюзий сетевики преуспели и, даже если пожилой врач случайно видел в коридоре клиники усталую женщину в грязном халате, с ведром и шваброй, то никогда бы не распознал бы в ней импозантную Кейтилин, которую он видел вчера на званом ужине - та стояла на сцене под светом софитов, с шикарной прической в вечернем платье с блестками и горячим поставленным голосом убеждала зал: "Все в нашем мире зависит от нас! Главное - поверить в себя, поставить цель и сделать первый шаг!"
  Когда Америка стала окончательно трещать по швам, на её счастье рухнул железный занавес и сетевой маркетинг впился в Россию, а для неё еще вчера выражение "продавать" было синонимом "лизать задницы". Позором.
  Но гидра выжила и за какие-то пару лет совершила свою главную и окончательную мутацию. Мне как-то пришла в голову мысль, что Россия - этакий первичный бульон, в котором с людей и идей стирается все лишнее и наносное. Затронуло это и сетевой маркетинг. В России он утратил последний атавизм, последнюю ненужную часть - Продукт. То, что продавалось. Появились Сети, в которых продавались записи, обучащие записывать точно такие же записи и продавать их.
  Откуда я так много об этом знаю? Однажды ночью мне позвонил пьяный Паша - у них в Москве был слет "лидеров", на котором ему не дали долгожданный бонус - ему не хватило затащить в Систему ровно одного человека - меня. Он сначала гневно обвинял меня в своих бедах, а потом вдруг напросился в гости. От неожиданности я согласился.
  Он приехал и полночи изливал душу, рассказывая, как и из чего состоит сетевой маркетинг. Чтобы... с утреннего бодуна попытаться продать мне карту с кэшбэком, которая возвращала три процента с покупок в магазинах веганской еды и новогодних подарков. Карта стоила пятнадцать тысяч рублей. А если я куплю франшизу их сети за двести пятьдесят тысяч рублей, то кэшбек будет четыре процента и я тоже получу право продавать новые карты, как и Паша...
  Эх, ёлки зеленые... До сих пор себя спрашиваю, зачем я с ним общаюсь. Возможно, тот уровень бреда, которым жил Паша, на короткое время раздвигал серую бетонированную реальность и таким изощренным способом напоминал мне, что есть еще в мире что-то неизведанное.
  Как сейчас помню нашу первую встречу с Пашей. Я сижу в пыльной шаурмячной в переулочке ВДНХ, ем курицу, за соседними столами узбеки то ли молятся, то ли матерятся, напротив меня приземляется Паша. На нем пиджак с блестками, короткие волосы прилизаны гелем, ботинки сияют.
  Просто купил чебурек и подсел, безо всякого объявления войны начав разговор.
  - Сейчас совсем другое время, дружище! - с жаром объясняет мне Паша, умудряясь говорить со ртом, полным курицы и овощей. - Не обязательно рвать жопу на работе или пытаться продавать кирпичи, сражаясь с сотней других продавцов кирпичей. Это же как песок в пустыне... Скоро весь бизнес будет сетевым, не будет линейного!
  - Как понять - линейный? - не понял я.
  - Ну линейный - обычный. - Паша махнул шаурмой, нарисовав в воздухе что-то вроде двух полос - майонез слетел и попал на плечо узбека за соседним столом, но тот, слава Богу, не заметил. - Это то, что всем уже известно. Пройденный этап. А в сетевом можно зарабатывать куда проще и легче, понимаешь? Вот ты как зарабатываешь?
  - Тексты пишу. Я копирайтер.
  Паша аж на стуле подпрыгнул.
  - Так ты хоть знаешь, сколько ты будешь этим зарабатывать? Ты сейчас пишешь для других - а будешь для себя и продвигать будешь себя и наш продукт...
  - Что вы продаете то, хотя бы?
  - Вот смотри... - Паша достает бумажку и ручку и начинает чертить схему. - Ты покупаешь место в системе за небольшие триста бачинских и получаешь возможность привлекать в систему других людей - зарабатывая с каждого привлеченного уже по сто баксов. Привлек троих - окупился. Четвертый уже идет тебе в плюс, а если тот, кого ты привлек, тоже привлечет другого человека, ты получаешь семьдесят бачинских...
  - А продукт то где? Где польза? Что ты продаешь?
  - У нас продвинутый айти-продукт! Криптовалюта и карточки с кэшбеком!
  - То есть, ничего конкретного?
  - Тебе просто нужно поверить в эту идею. У проекта огромные планы на будущее и чем больше мы людей в него привлечем, тем раньше криптовалюта выйдет на мировой рынок, а кэшбек ты будешь получать с каждой купленной футболки и смузи...
  - Но сейчас то это просто идея.
  - А ты знаешь, что у меня друг купил франшизу и теперь он получает не по сто бачинских с каждого привлеченного, а по сто пятьдесят?
  - И сколько он зарабатывает?
  - У него все впереди! У него большие планы! Великие! Только так и нужно мыслить!
  В таком духе проходила каждая встреча. Он был абсолютно неспособен говорить о чем-либо, кроме своего очередного великого "проекта". Каждый такой проект держался только на огромном количестве лохов, которых такие "миссионеры" затаскивали в систему.
  Это его упоминание о "великих" планах, которые нужно было обязательно строить в своей жизни и заставило меня о нем вспомнить. И именно эта гидра, которая на деле научилась продавать воздух, сумев прорасти во все части земного шара, мне и была сейчас нужна. И я не знаю никого, кто разбирается в ней лучше Паши.
  ....
  Паша вообще не удивился. Когда он появился посреди кухни - в костюме, с коротким ежиком, насквозь пропитанным гелем, фальшивым позолоченным ролексом на руке, я сразу понял - мы украли его с очередной сетевой сходки.
  Я рассказал ему все. Про Москву, про Краа, про семь миллиардов человек, про четыре секунды наслаждения, которые длятся тридцать пять лет. Когда закончил, то увидел, что глаза Паши блестят.
  - Я нашел сетевой Грааль. - он аж светился от счастья - Чувак, ты себе не представляешь, как я тебе благодарен.
  - Какой еще Грааль?
  Паша прошелся по "рубке", скользя взглядом по белому пластику, рассеянно постучал пальцами по колбам с Миляхой, словно по аквариуму с рыбками. Инопланетянин возмущенно отъехал.
  - Я уже пятнадцать лет сетевик, и все пятнадцать лет я искренне пытался поверить в то, что делаю. Ведь только искренне веря, что ты несешь в мир добро, можно вовлекать в свое дело других людей. Все пятнадцать лет я это понимал - головным мозгом, а вот по спинному, брат, постоянно бегал мерзкий такой холодок...
  - Ага! - торжествующе воскликнул я. - То есть ты всё-таки признаешь, что все это время парил мне мозг и впаривал дичь?!
  - Ай, да оставь ты... - отмахнулся Паша, как от мухи. - Важно то, что пять назад я дал себе слово, что найду Продукт, который реально будет приносить людям счастье. Что счастье это будет измеримым и ощутимым, его можно будет измерить. Посмотреть на людей и увидеть - да, они счастливы! И тогда я реально смогу каждый день просыпаться и ощущать, что делаю что-то важное, а не имитировать оргазм от работы. И вот оно... - он указал на экран, на котором девушка в замедлении закусывала губу от наслаждения, через мгновение разрывающего её на атомы.
  - То есть, ты, в итоге, согласен? - задал я риторический вопрос Паше, который уже чуть не подпрыгивал.
  - Смеешься? Я эту штуку по всей планете толкну! Тридцать пять лет чистого сублимированного счастья! Ха!!!
  - Четыре секунды... - осторожно кашлянул я.
  - Ай да иди ты! - опять отмахнулся Паша. - Данные есть? Есть. Счастье есть? Есть. Сколько там? Тридцать пять лет. А жизнь - штука субъективная и ничего общего для всех в ней нет и не было никогда. Это мы с тобой здесь только на стул присели и чихнули, а там, в Кабинке... - у него теперь даже голос менялся, когда он произносил "Кабинка" - делался ниже и бархатистее. - У человека летят чистые безоблачные годы... Эх!
  Он мечтательно закатил глаза к потолку и я понял, что все - пошла жара. Сейчас он туда всё человечество пинками загонит.
  Мы на всякий случай еще немного покопались в данных и нашли еще одну интересную штуку: чуть поменяв градус излучения, можно было дополнительно простимулировать гипофиз, и увеличить дозу DMT до просто неприличных размеров. Проблем для человека или для нас в этом не было никаких - как говориться, "нет человека - нет и проблем", а вот субъективные переживания это продлевало: можно было увеличить время, которое переживает человек, с 30 лет до 40, 50, а то и до 75 лет. Целая жизнь!
  Дальше мы часов десять провели на бесконечном кофе, придумывали систему, которая нагнет этот мир или, как говорил Паша, "нанесет ему счастье".
  Основу придумал Паша и выдал он истинный сетевой трэш.
  Каждый, кто соглашался стать частью Системы Счастья - мы так её и назвали: "СС", автоматом получал больше счастливых лет - а также мог приглашать в Систему других людей, получая бонус ко времени за каждого человека. А также за каждого, кого приглашал тот, кого он пригласил. Короче говоря, зови больше людей в кабинку, зови еще больше, больше, больше!!! И тогда сам получишь больше кайфа в момент распада, когда у самого хватит мозгов войти и нажать кнопку.
  Паша еще раз перечитал документ с распечаткой СС, нажал кнопку на ручке кресла и откинулся, запрокинув руки за голову, счастливо улыбнувшись.
  - Красота! Весь мир наш! Эн-эль может передернуть... Мы их всех впитаем и СС будет единственной зримой силой в мире сетевого маркетинга. Да и вообще в мире...
  - Как-то больно замороченно... - я вчитывался в файл и мне все не нравилось. Какие-то "ноги", "ветки", бонусы за условия...
  Паша рукой махнул.
  - Фигня! Кому надо, те поймут. Главное - продукт, а он у нас просто умопомрачительный! Это будет реально взрыв мозга, а главное - в итоге все счастливы. Нам нужны материалы, сайт, буклеты, система с регистрацией пользователей, футболки...
  - Уже все готово. - вдруг подал голос Миляха. - Хуум уже все сделал, даже письма разослал твоим коллегам с приглашением на встречу сегодня вечером, как ты только что планировал. Можешь приступать.
  Паша не уточнил, что такое Хуум. Паша не спросил, как так получилось, что все, что мы только что придумали, уже создано и ждет его, включая письма коллегам, о которых он только-только подумал. Пашу не удивило, что аквариум с мозгом и членом заговорил. Паша не терзался вопросами морали и не задавал вопросов.
  Паша был счастлив.
  ...
  Когда Паша ушел в свою комнату, которая немедленно появилась по коридору чуть дальше моей, я вдруг еще раз прокрутил у себя в голове последнее, что он сказал - "Это будет реально взрыв мозга..!" Взрыв. Термоядерная батарея в Светином переносаторе. Вроде бы, Миляха сказал, что беспокоиться не о чем, но за спрос то денег не берут...
  - Миляха, можешь меня успокоить? Света ведь в безопасности, батарея в её переносаторе не взорвется?
  Мне не понравилась повисшая пауза.
  - Миляха...? - на всякий случай переспросил я.
  - Успокоить я тебя могу - на корабле есть необходимые отвары, транквилизаторы, а также сборники анекдотов и каталог юмористического кино. Но батареи в устройстве, которое украла Света - еще как взрываются. Там энергии было ровно на один заряд - сейчас батарея перегрета. Еще чуть-чуть - и будет большой взрыв. Даже мы услышим.
  Я похолодел.
  - Ты же говорил, что никаких проблем? Что не нужно её утилизировать?
  - Конечно, зачем? - удивился Миляха. - Мы одним махом избавимся от единственного человека, который знает твою личность, а заодно и от второго российского правительства, которое спит и видит, как нам помешать.
  Я вскочил и пошел в свою комнату.
  - Я в Питер. Искать Свету и пихать ту хрень в холодильник.
  Миляха скуксился.
  - Категорически против! Термоядерный взрыв достигает огромной разрушительной силы - в прошлый раз студент на вашей планете уже выкинул батарею в океан, ваши военные и правительство СССР позже обернули это в свою пользу и назвали тот случай испытанием водородной бомбы на полуострове Сахалин...
  От масштабов надвигающейся катастрофы я пропустил последние слова мимо ушей.
  - Свете кранты. И городу. Миляха, не мешай мне.
  Миляха посмотрел на часы.
  - Я её охлаждал часов десять назад. Батарея уже нестабильна. К тому же, за тобой охотятся два робота.
  Я вскочил с дивана и пошел к двери. Нужно было только взять рюкзак из своей комнаты и двигать в Питер, так быстро, как только можно было. Плевать на зомби. Плевать на роботов. Плевать на все. Как нибудь прошмыгну...
  - Артём, без тебя мы останемся на этой планете навсегда.
  Я остановился, посмотрел на мозг в колбе, перевел взгляд на камеру между сосудов и вдруг спросил:
  - А как же у вас? Батареи не взрываются? Все такие пунктуальные и никогда не забывают их охладить?
  - Отчего же, взрываются. - пожал плечами Миляха. - Наша память не идеальна. Но обходимся без последствий: каждый, кто попал в зону поражения быстро восстанавливается на копирующей машине - такой же, на которой мы восстановим в конце нашей миссии вашу цивилизацию, отдав контроль лично тебе в руки... Здания так и вовсе почти не страдают, а что страдает - быстро самовосстанавливается.
  - "Никаких неотвратимых последствий". Что же у вас за жизнь то там такая... - прифигел я.
  - Плюс-минус такая же, как и у вас, только все абсолютно иначе. - опять пожал плечами Миляха.
  Я это услышал и мне вдруг так тошно стало, что я просто пошел к выходу. Пусть чего хотят тут, то и делают... Из-за ближайшего поворота выехал Миляха, каким-то образом оказавшись впереди.
  - Извини, но я настаиваю на том, чтобы ты остался. От тебя зависит успех моего спасения.
  - А если откажусь, будешь держать силой?
  Миляха вздохнул.
  - Сила - для вас, для папуасов.
  - Тогда с дороги, Миляха. Я пошел.
  Миляха еще раз вздохнул, щелкнул и протянул еще один усик, на конце которого был белый поднос, на котором лежала какая-то черная карта.
  - Если уж ты идешь, тогда знай - в твоем браслете тоже есть встроенный переносатор - только он одноразовый. На два прыжка - туда и обратно. Хотя бы роботы не убьют тебя сразу, как ты выйдешь из корабля... И еще вот, возьми, чтобы обернуться быстрее. Эта карточка - взламывающее устройство вашей банковской системы. Ты можешь расплатиться ей где угодно, любой твой платеж будет поделен на 100 случайных банковских счетов, размер суммы на которых достаточно велик, чтобы снятая сумма не превысила 0.0001% от суммы на счете. Это чтобы ты не думал о еде, жилье, одежде и поскорее вернулся.
  Чертовски полезный артефакт, о котором я мечтал все свои двадцать пять лет. Как же все не вовремя в этой жизни... Сунув карточку в карман, я вдруг ударил себя по лбу - каков болван! Испугавшись новости про бомбу, я и думать забыл о том, что у Светы есть мобильник, а у меня до сих забит её номер... Я достал его, нашел её в телефонной книге... Пробежали гудки, я терпеливо ждал - вдруг не придется идти в Питер? Но потом в динамике раздался щелчок и Света взяла трубку! Я быстро затараторил:
  - Света! В переносаторе, который ты украла - маленькая термоядерная бомба, её срочно нужно охладить, иначе она скоро взорвется! Света, ты меня слышишь? Света?!
  Света не отвечала - или помехи на линии, или барахлил микрофон.
  В любом случае, рисковать нельзя, в Питер придется идти лично...
  

Света

  - Я так и знал, что пидарасы погубят Москву! - Николаич вдарил по столу крепким кулаком так, что у меня аж мурашки побежали. - А то мы пустили по ТВ утку, а сами гадаем - может, все-таки Кремль чего учудил, либо америкосы... А это все-таки НЛО. Хорошо, что с ними твой бывший одноклассник...
  - Это еще почему? - напряглась я.
  Николаич поправил форму, приосанился, не спеша достал сигару из стола, срезал кончик, прикусил зубами, чиркнул спичкой, задымил. Посмотрел на меня, словно оценивая, готова ли я услышать то, что он собирался сказать.
  Мой командор. Полковник - но сейчас, когда все командование в Москве стало живыми мертвецами, он по-факту стал кем-то вроде генералиссимуса. Жаль, что те, кто мог выдать ему новые погоды, тоже были в Москве... Это с ним мы поехали, и с ним же на пару - чудом прорвались на Сапсан и выбрались.
  С тех пор он не вылезал из бесконечных совещаний и переговоров, пытаясь заново собрать и заставить работать российские рубежи обороны.
  - Нам нужно, чтобы он на тебя запал. Чтобы был готов на все ради твоей улыбки, тепла, голоса... тела. Ты должна влюбить его в себя. Поверь мне - мужчина влюбляется в женщину в одном случае - если он её хочет. А чтобы все случилось наверняка, тебе нужно с ним переспать.
  Я икнула.
  - Не все так просто, Николаич. Тёмка, он...
  - Все именно так просто, Света. - полковник завел руки за спину, подошел вплотную, навис и заслонил лампочку над потолком. От его взгляда мне захотелось провалиться под половицы - Все вообще просто. В экстренной ситуации мы обязаны следовать инструкциям, чтобы устранить хаос хотя бы внутри своих рядов. Ты же знаешь, что у нас тут творится... - полковник неопределенно кивнул куда-то к окну. - Чтобы окончательно не скатиться в полное безумие, хотя бы мы с тобой обязаны - я повторяю ОБЯЗАНЫ - держать голову в холоде, опираться на твердые факты и делать простые, но дельные и результативные действия. Открою тебе большой секрет, Света - самые простые дела могут свернуть горы, если делать их без быстро, чётко и по-приказу.
  - Быстро, четко и по-приказу, да, Николаич? - от нарастающего идиотизма меня вышибло из под гипнотического взгляда полковника, и начало сводить скулы. - Вот иди и сам с ним трахайся, раз такой смелый!
  Развернувшись, я в два шага оказалась у двери кабинета, распахнула её и уже на половине коридора заметила, что в горле комком стоят слезы.
  - Я уже обо всем договорился, сапсан отходит сегодня в 18:00! - донесся до меня командирский рык через открытую дверь. - Мы тебя высадим за 3 километра до МКАД-а, а дальше сама - ну ты помнишь! Одну тебя не заметят - тебе останется только найти его. Ну и... дальше сама знаешь. Всего-то и нужно для победы - переспать. Небольшая жертва в великой войне...
  Я свернула за угол и до боли сжала рукоять катаны. Переспать? С Тёмкой? Для победы? Да вы вообще с ума посходили, что ли? Я вам кто..?
  Спустившись на первый этаж, я вышла из здания ПРОН, села на гранитные ступени, которые спускались к площади и расплакалась.
  На такие приказы я не подписывалась. Черт, как же все крутится, я еще даже до сих пор толком не оплакала отца...
  Хлопнула дверь, зашаркали шаги. Я почуяла запах канабиса и я уже спиной поняла, кто ко мне идет.
  - Воин, здарова! Че как дел? Че главный сказал?
  Я вытерла слезы, встала, развернулась и ткнулась носом в дреды, которые падали на накачанную грудь, на которую её хозяин одел футболку цвета хаки, с большим разноцветным листом марихуаны по центру.
  - Саш, кажется, мне надо покурить...
  - Так это мы всегда да! - просиял мой растаман, по совместительству бывший муж. - А ты почему трубку не берешь? Звонил тебе минуту назад.
  Я пощупала карман джинсов.
  - Похоже, я свой у Николаича забыла... - я попыталась представить, что мне нужно опять подниматься, стучать, входить и с виноватым видом забирать телефон и поняла, что это сейчас выше моих сил. - А пофиг, пойдем. Кому надо, пусть достают по рабочей мобиле...
  ....
  
  - Не помнишь, почему мы расстались? - блаженно пробормотало голое волосатое существо, в плечо которого я сопела, прижимаясь к нему точно в таком же наряде.
  - Ты сидел у меня на шее, закатывал истерики и даже готовил хреново. - пробормотала я, бегая пальцами по его накаченной груди. - А еще ты самоуверенный мудак.
  - Но я же твой мудак... - улыбнулся Саня, обнажив кривые зубы, которым нужно было к стоматологу. - Твой любимый обкуренный накачанный мудак.
  - Слава Богу, уже нет. - дурман канабиса начал отходить. Словно очнувшись, я дернулась, откатилась на другой конец кровати, встала и наклонилась, чтобы поднять с пола штаны. Сзади послышалось любовное урчание.
  - Малыш, когда ты так встаешь, я готов бить в барабаны и штурмовать небеса... Куда ты скачешь, пошли еще поваляемся?
  Саша накурился по-полной, я же - едва затянулась и опьянение марихуаной уже почти прошло. Я подцепила с пола стринги, натянула их потом джинсы. Влезла в футболку, оглянулась и посмотрела на лежащее в кровати обкуренное тело. Что же меня в нем так зацепило, что я даже выскочила за это тело замуж?
  Накачанный аполлон. Расслабленный, уверенный - когда-то именно это меня в нем и привлекло - он мог расслабить меня после самого жесткого дня на службе и завести с полоборота, вот делал это всегда через эмоции. Нарцисс и манипулятор. Сказал что-то резкое и обидное, я повелась, а он уже РАЗ! и ушел в сторону и смеется, вроде как не при делах, а я сама дура. Я злюсь, а он вдруг прыгает вперед, обнимает нежно и держит - а я чувствую себя так, словно меня сперва облили ледяной водой из ведра, а потом накинули махровый халат. И холодно, и обидно, но потом все равно отогреваюсь и оттаиваю.
  Поначалу чувствовала себя с ним этакой багирой рядом с ловким Тарзаном. Меня и приручают, и по шерстке гладят, а еще нежно и весьма неплохо трахают...
  Вот только после приручения очень быстро началась дрессура, а кроме этого он не делал ничего. Совсем ничего! Я каждый день ходила на службу, а он гулял с друзьями, курил траву, играл на этнических барабанах и диджериду, иногда приносил домой какие-то деньги, но это были сущие копейки.
  За полгода супружеской жизни один раз купил мне букет тюльпанов, через два дня после моего дня рождения.
  Однажды я его просто выгнала. Достал! Знала, что ему есть, куда идти - в Питере целая коммуна таких, как он - бесполезных праздных молодых раздолбаев, вот и пусть живет среди своих.
  А когда на Москву рухнул космический корабль и в один момент все правительство буквально стало безмозглыми зомбаками, а также после провальной операции, в которой полегла вся "Альфа", в Питере было собрано новое правительство - его возглавил Николаич, с которым мы вдвоем вернулись из московского ада.
  Не вдаваясь в бесконечные подробности нынешней политики, которая меня никогда не интересовала, скажу лишь, что основная задача ПРОН на данный момент была устранение инопланетной угрозы. Появилось ополчение, а в него очень быстро сбежался весь Питерский молодняк. Я стала проводить уроки по стрельбе и фехтованию на самурайских мечах, три дня в неделю. Если московская трагедия повторится где-то еще и мы окажемся в зомби-апокалепсисе, пусть у людей будет хотя бы шанс выжить!
  Саша, к моему удивлению, тоже пришел на уроки. Слово за слово, он опять оказался в моей спальне - я его регулярно выгоняла, но он столь же регулярно стучался обратно. В каком-то смысле, это можно назвать "отношения" - если это словно еще имело смысл в нынешней реальности.
  - Мальчик мой, на сегодня секс-программа окончена. Что бы ты знал - я вечером еду в Москву, мне еще подготовиться нужно. Поэтому собирайся и кыш-кыш. Кофе в постель не принесу, времена не те.
  - Свет...
  - Что, денег на проезд дать? - намятая и наглаженная Багира легла баиньки, за руль сел офицер спецназа. - Встал и оделся!
  - Люблю, когда ты такая строгая...
  Я вздохнула. Почему вечно все надо объяснять?
  - Саш, я прикалываюсь, что ли? Я жизнью рисковать еду. "Спасибо за день, спасибо за ночь", но мне сейчас не до сюсюканий.
  Моя бывшая "надежда и опора" наконец додуплила, что больше любви и ласки от меня не дождаться, встал и со вздохом начал оглядываться в поисках трусов.
  - Злая ты, лечить тебя надо. - сердито буркнул он.
  - Нет таких докторов, милый. - весело ответила я и кинула в него его мятыми семейниками.
  - Все равно надо. Как ни крути, от твоей любви и ласки сейчас судьба мира зависит.
  Я осеклась и замерла. Откуда...? Саша тоже замер, пригвожденный на месте моим взглядом.
  - Да, мне Николаич сказал! Приказал бежать за тобой, успокаивать и объяснять, насколько важно то, что мы делаем. А ты как думала, Светик? Мы ведь не в игрушки играем.
  - А вот это, нахрен, вообще не твое дело. - я нежно взяла ножны с катаной, которые стояли, прислоненные, к стене рядом с диваном, и зацепила их на поясе. Саша с опаской покосился на оружие и продолжил.
  - Свет, давай смотреть правде в глаза: мы должны делать всё от себя зависящее. Если уж тебе так повезло, что самый главный враг человечества к тебе расположен, то ты должна. - Саша выделил это слово. - Сделать все, чтобы эту связь использовать. Во благо всего мира.
  Вот суки. Во благо всего мира. Во благо, блин... Провались, нахрен, это благо!
  Я щелкнула мечом, Саша вздрогнул.
  - Как же вы меня все достали... - я очень хотела сейчас возмутиться и заспорить, но вдруг почувствовала, что все негодование, которое поселилось внутри живота еще в кабинете Николаича, мягчеет, разжижается и поднимается к груди, потом выше - и начинает вытекать через глаза. Я не хотела, чтобы Саша видел мои слезы, поэтому отвернулась. - От тебя я этого не ожидала.
  - А чего ты от меня ожидала? - увидев, что я размякла, Саша подошел, схватил за плечи, развернул и теперь держал двумя руками, не давая уйти. - Я что, заказывал эту ситуацию? Зомби в Москву спустил? Пришельцев этих сюда позвал? Тёмку твоего к ним запихнул, чтобы он им план по уничтожению планеты придумывал? Будь я на его месте, я бы сделал все, слышишь? Всё, чтобы их или развернуть куда подальше, или бомбануть по ним какой-нибудь их же мощной штукой! Но на его месте не я. А еще он не мой одноклассник. Жизнь несправедливая штука - и так уже получилось, что именно тебе он доверяет! Поэтому мы обязаны использовать эту связь, ты понимаешь? Понимаешь?! Ну хочешь меня рубануть - давай! Ты что, реально плачешь...? - Саша осекся и прижал меня к себе. - Перестань, не плачь. Ты же помнишь, что я тебя люблю? Когда все это закончится, мы снова будем вместе. Ох! Ну зачем так то...?
  Он осел на пол, ловя губами воздух, а я поправила ножны катаны, рукоятью которой сейчас тыкнула со всей дури патлатой сволочи в "солнышко", повернулась и пошла, отряхивая слезы.
  Не время реветь, воин света, не время... Еще не все мудаки перевелись. Еще не весь мир спасен. Да мир вообще, если честно, в полной жопе...
  Выйдя на улицу, я махнула рукой и поймала такси.
  - Куда вам? - вполоборота спросил водила.
  Я скрипнула зубами и вдруг захотела, чтобы вся эта гребаная планета провалилась куда-нибудь подальше.
  - До Московского вокзала. Успеем к шести вечера?
  Водила аж развернулся.
  - Еще только полтретьего! Но могу вас пока по городу повозить, я его хорошо знаю, пять лет за рулем!
  
  ***
  
  Когда Сапсан тронулся и начал со свистом набирать скорость, я попросила вежливого кондуктора, который предложил кофе или чай, заткнуться и оставить меня одну, благо мне выделили целый вагон.
  Раньше Сапсан гарцевал от Питера, через Москву и до Нижнего Новгорода. Само собой, сейчас это было невозможно - после военной операции, в которую я вписалась, как полная дура - все равно она окончилась провалом. Всех военных, включая моего отца, выжрали подчистую, хотя предполагалось быстро дойти до летающей тарелки и ехать домой. Но получилось так как получилось - инопланетянина мы положили, а потом нас смела волна москвичей.
  Николаич был там же - он бы там и остался, если бы не я - у него как раз кончились патроны, когда я подбежала и разрубила троих зомби за его спиной. А потом он - увидев, что все, кроме нас, полегли, ушел за мной за стальную дверь подъезда, подняв пару чьих-то АК-47.
  Мы словно оказались в дурацком блокбастере: выбрались на крышу дома, там полковник дал сигнал в Питер - и за нами на вокзал прислали Сапсан. Мы выбрались из кишащей зомбаками сталинки, спустились в канализацию пробрались почти до вокзала и с боем вбежали в раскрывшиеся двери, и поезд помчал нас домой... Вон на том кресле сидел Николаич, а я здесь, бинтовала ногу, гадая - заразны ли укусы этих тварей, или это миф..?
  Я достала из кармана рабочий мобильник, нашла и врубила свой любимый с детства трэк: "Воины Света" - Ляписа Трубецкого. Когда я её много-много лет назад впервые услышала по радио, то вздрогнула. Послышалось: "Воин Света - воин добра, охраняет лето, бьётся до утра..." - так и до сих пор мне кажется, что песня про меня.
  Бьюсь до утра, бью в барабаны: "Бам-бам!" - вот только толку нет. Ни друзей, ни баррикад - один шум и гам без конца, да и лето все никак не наступает. А может быть, оно уже прошло, а я и не заметила?
  Ну вот, опять думаю о Тёмке, об отце, опять плачу. Ну и пусть. До Москвы ещё туева куча времени, можно и дать себе разрыдаться, наконец...
  Трек оборвался, телефон зазвонил. Я посмотрела на экран - ну конечно... Вытерла слезы, прокашлялась и нажала на экран.
  - Слушаю.
  - Свет, есть ведь еще один вариант.
  - Какой?
  - Добейся того, чтобы он снял перед тобой защиту - потом прикончи и тут же уходи.
  Я медленно вдохнула, выдохнула.
  - Я что, похожа на сраную Миледи из "Мушкетеров"???
  - Ты лучше. - непоколебимо ответил Николаич. - Ты - Миледи, которая убила кардинала и вернула подвески королю. Потому что понимает, как правильно поступать, чтобы королевство процветало и долгие годы жило в мире и гармонии. Я в тебя верю, Воин Света. На тебя сейчас вся надежда.
  Захотелось сделать себе харакири - прямо на столе у этого военного придурка, которого я зачем-то спасла в Москве. Хоть так раскрою свой глубокий и нежный внутренний мир, чтоб поняли уже, какой хреновый из меня Джеймс Бонд.
  Я не ответила, вырубила мобилу и со стоном откинулась на кресло. Ну почему судьба мира вечно на моих плечах?
  

Тёма

  Я в Питере был всего два раза, по месяцу. Один раз жил у друзей, каждое утро ехал на метро на другой конец города, пытаясь заработать на стройке - в итоге меня кинули и мой целый месяц жизни, насквозь пропитанный гарью, пылью и кирпичами, вылетел в трубу. К счастью, из воспоминаний этой поездки у меня остался только последний день, когда меня поставили в смену на верхушку двадцати пяти этажной стройки - чистить бетонные швы. Целый день наедине с синим небом, свежим теплым ветром и крышами Питера. За ту смену простил и грубоватых напарников по стройке и даже кидалу-прораба, который на следующий день перестал отвечать на звонки и пропал.
  Второй раз меня позвали знакомые - ехали на солнечное затмение и было место в машине. Самый минимум денег, две сумки с вещами и ноутбук - когда я, надев сварочные очки, с крыши смотрел, как луна ползет по белому солнечному диску, то в очередной раз решил написать книгу и дал себе слово не уезжать, пока не допишу до последней точки. Так и сделал! Друзья уехали, а я - помотался немного и снял половину комнаты коммуналки, деля её пополам с позитивным накачанным парнишкой, который только и делал, что качался и поглощал белок килограммами.
  Интересная была жизнь... Я спал часов до двух-трех дня, а после просыпался, завтракал кашей из кефира и овсянки, брал на колени ноутбук и до самого захода солнца стучал пальцами по клавиатуре, не слезая с матраса.
  Потом приходил из качалки сосед по комнате, приносил две пачки яиц и мы жарили две яичницы - он себе из белков, я - из желтков. До меня он желтки просто выбрасывал. Потом я заваривал дешевый чай с сахаром и всю ночь гулял вдоль каналов, любуясь светлым небом, фонарями и длинными-длинными расписными домами - их подсветка разливалась по Неве, словно рисуя по воде золотистой пленкой. А еще мосты...
  Утром - домой и скорее спать, пока не проснулась безумная соседка, которая истериками и тупизной не давала спокойно жить всей квартире.
  Санкт-Петербург... Город-сказка, город-мечта... Убрать из него людей, цены ему бы не было. Впрочем, то же самое я могу сказать про любой город, в котором бывал хоть раз.
  Как он встретит меня сейчас? Несмотря на безумие, в котором я жил последние месяцы, на защитное кольцо Миляхи, на банковскую карту с безлимитными деньгами, я волновался.
  Я появился в узком арочном проходе между домами. Прямо напротив, с потертой зелено-ржавой стены на меня смотрела надпись "МЫ СТАНЕМ ЛУЧШЕ". Убедившись, что людей поблизости нет, я потуже натянул капюшон, зашел во двор - типичный питерский двор-колодец с парой ржавых качелей по центру и начал искать лестницу на крышу - благо, это были двухэтажки. Давно не был в Питере, поэтому и хотелось первым делом на крыши... Да и понять надо, где я оказался. Найти здание питерского Сопротивления, проникнуть внутрь, найти Свету, забрать у неё переносатор и перенестись обратно на тарелку... рискованно! Но какие у меня варианты? Теперь уже глупо уходить. А если медлить, то взорвется батарея и я попаду под ударную волну.
  Я то ладно, но Света...
  Лестницу я нашел быстро, забрался наверх, пропустив мимо ушей недовольный возглас бабульки из окна рядом с лестницей. На крыше - лег и на другой конец пробрался ползком, устроился на листе шифера, спрятался за трубой дымохода. Перед тем, как достать бинокль, немного осмотрелся и тут же обнаружил здание ПРОН - совсем рядом, я смотрел прямо на него! Повезло! Или же переносатор доставил туда, куда я и хотел.
  До здания ПРОН зеленел сквер, по которому сейчас маршировала молодежь в военной форме. Возможно, пройти мимо них будет самой большой проблемой - если Света уже рассказала обо мне, мое фото должны вручить каждому бойцу Сопротивления.... В общем, все нужно сделать очень аккуратно... Может быть, снять денег в банкомате и подкупить кого-нибудь? Да ну, проще самому пойти...
  Крыша подо мной скрипнула, но я не придал этому значения. Металлический настил Питерских крыш давно пора поменять, но кто этим будем заморачиваться?
  На всех окнах висели плотные шторы, но второе окно слева на первом этаже было чуть приоткрыто - можно ли оттуда проникнуть в здание? Возможно, если действовать быстро...
  Как варианты ни перебирай, а остаётся один вариант - идти на удачу, через главный вход. Быстро и нагло. Есть ли на главном входе охрана? Скорее всего, есть - это же сейчас организация главнее ФСБ... Ну все, пора выдвигаться, еще нужно Свету внутри найти...
  Я вдруг понял, что куда-то еду - медленно менялся фокус и крыша шуршала... Я отнял бинокль от лица, а через мгновение кусок шифера, на котором я лежал, ухнул вместе с ним на асфальт!
  * * *
  Боль в груди, в левом боку, в колене, шее... Правую руку я не чувствовал ниже локтя - ноги, вроде, шевелятся... уже хорошо. А вот набрать нормально воздуха не могу, поэтому дышу мелкими порциями. Поэтому же не могу закричать и только еле шепчу проходящим мимо прохожим.
  - Помогите... Помогите, я с дома упал.
  Лист лежит в метре от меня. Я - в грязной одежде, лежу в луже и для любого прохожего я - просто грязный бомж. Еще и денег наверное, попросить денег...
  Суки... Я вам сам денег сколько угодно дам, дайте подняться...
  - Помогите...
  Идет мимо девочка, уткнувшись в смартфон. Девушка с коляской ускорила шаг. Мужчина в костюме и с деловым кейсом изо всех сил смотрит в другую сторону. Ну да - я же просто человек на газоне, зачем мне помогать?
  - Пожалуйста, помогите...
  Прошел мимо парень в военной форме, равнодушно скользнул взглядом и зашагал дальше - широкоплечий, здоровый.
  Я почувствовал, что мир темнеет, бросил попытки докричаться, расслабился и растекся по траве.
  - Мама, а что с дядей? - донеслось до меня.
  - Родная моя, дядя отдыхает. Идем скорее отсюда.
  Стук шагов - каблуков и маленьких ботиночек.
  Я почувствовал ненависть к этим человеческим обрубкам. Ни помочь, ни хотя бы поинтересоваться, все ли в порядке...
  В голове вдруг вспыхнул эпизод из школьной жизни - из конца одиннадцатого класса, когда ушла Света и подонки, гонявшие меня всю школу принялись за меня с удвоенной силой, вымещая злобу за меня и мою бывшую подругу сразу.
  Как я потом узнал, в узких кругах это называлось "топ-топ новичок". Это когда подростку, который никогда ничего не пробовал, вдруг делают инъекцию 1,3 дозы героина смешанного с какой-то другой дрянью и отпускают погулять. Голова то тяжелая, то легкая, тело словно ныряет из горячей ванны в ледяную. Человек словно мечется между небом и землей, ничего не понимая. Эйфория перемешивается со с адреналином, коктейль кружит голову, заплетает язык. Человек все осознает, но сделать ничего не может, тело не слушается, ноги ватные и ниже колен их совсем не ощущаешь. Поднимать их получается еле-еле, а руки и вовсе висят плетьми вдоль тела. Согнуть ноги, сесть, лечь или же упасть почему-то не можешь. Так и ходишь - спина прямая, голова смотрит вперед, руки опущены вдоль тела, рот приоткрыт, глаза не мигают, по губе течет слюна. Ноги нелепо поднимаются вверх и чуть-чуть вперед, словно у заводного солдатика. Топ-топ, новичок.
  Новичком, как вы поняли, в тот раз оказался я. Я строил догадки, но так и не узнал, кто именно уколол меня в бедро - прямо на выходе из школы.
  Ногу обдало морозом, а секунд через десять - накрыло. Голова превратилась в звенящий колоколом, небо растеклось по деревьям густыми каплями, тело стало гуттаперчевым, гравитация менялась хаотично - я шел, боясь отрывать ноги от земли, чтобы не улететь в пустоту над головой. Асфальт потерял твердость и с каждым шагом грозил провалиться. Борясь галлюцинациями и даже не пытаясь сдерживать панику, я доковылял до улицы, зовя на помощь каждого, кто встречался на пути.
  - Помогите, пожалуйста... - язык ватный, губы не слушаются, откуда-то сзади доносится гогот одноклассников. В голове взрывается фейерверк. Тополь вращает ветвями, пытаясь достать до меня и разодрать в клочья. Страшно. Я думаю, что скоро умру. Прохожие просто идут мимо или шарахаются, думая, что я пьяный или обдолбанный и сейчас наброшусь на них и загрызу...
  Тогда во мне впервые запела ярость - тело было как расплавленный пластилин, но внутри все закипело - к этим коровоподобным прохожим, к этому ржачу за спиной, к этому миру... Вот только выхода этой ярости не было. Все, что я мог, медленно шаг за шагом брести по улице, капая слюной на воротник.
  Мир потом склеился обратно, тело отвердело, смех свернул в подворотни, а я пришел на мусорке недалеко от дома, среди очистков и стекловаты. Ярость осталась - тихая, жгучая, кислотная. Я чувствовал её каждое утро, когда нужно было идти в школу, каждый вечер, когда возвращался домой.
  Какие, к черту, кабинки? Вальнуть бы по вам всем ядерной ракетой...
  - Ну-ка... - кто-то склонился надо мной, отнял руки от живота, осторожно пощупал, прошелся по ребрам. - М-да, дело твое некрасивое, но жить будешь. Идем, аккуратно...
  Подхватил меня под руки и поднял, повел меня к стареньким жигулям. Открыл дверь, осторожно усадил меня на переднее сиденье и пристегнул ремнем. Я протянул правую руку, чтобы поправить его и увидел, что кисть вывернута под углом 90 градусов.
  - Не шевели! У тебя обе руки пострадали и пара ребер сломаны. И ноги...
  Я начал понемногу приходить в себя, туманная дымка болевого шока стала спадать и я вдруг почувствовал, что в правую голень словно кто-то накачал толченого стекла.
  - М-м-м!
  - Спокойно! - дверь водителя хлопнула, и мой спаситель - а им оказался молодой парнем в кожаной куртке и серой кепке, из под которой смотрели уставшие глаза с мешками под ними - сел рядом, откинул бардачок и достал оттуда бутылку водки и стеклянный граненый стакан. Плеснул, протянул мне. - На, глотни! Только левой рукой!
  Я взял, сжал стакан дрожащими пальцами и хлебнул невкусную спиртовую жидкость. Водка обожгла горло, я захрипел, закашлялся.
  - Спокойно! Сейчас до меня доедем, я тебя там замотаю, отлежишься, будешь как новенький!
  - Нельзя мне отлеживаться! - после водки от желудка и по телу пошел жар и он, как ни удивительно, притупил боль. Мне уже не хотелось откусить себе ногу по колено, подобно попавшему в капкан волку. Зато заныли левая кисть, локоть и грудь. - Нельзя! Мне нужна Света!
  - Света Воин? - понимающе кивнул парень, заводя мотор.
  - Ты её знаешь? - подозрительно спросил я.
  - Да кто же её не знает... я к ней на тренировки ходил, да только потом время кончилось и дела навалились... разные. - парень вздохнул, выкрутил руль и выехал на дорогу. - Расслабься. Я совсем рядом живу, здесь пять минут.
  - Мне она нужна. Срочно.
  - Давай так - я тебя подлечу, замотаю, а потом мы её найдем, идет?
  - Точно? - не поверил я.
  - Зуб даю. - парень большим пальцем щелкнул по переднему зубу. - А замотаю я тебя быстро, не переживай. Если не замотаю - у тебя начнется заражение крови, гангрена, столбняк и еще черт те пойми что - и тогда Света тебе уже не понадобится. Будешь на том свете, но без Светы! А? Оценил шутку?
  Я вяло усмехнулся. Парень гоготнул, порылся в бардачке, вытащил несколько широких пластырей, налепил их мне на лицо - на лоб, на щеку и под носом. Достал бинт, намотал его мне на голову, перевязал. Я зашипел - защипала кожа над правым ухом и на затылке.
  - У тебя там царапины - неглубокие, но кожу содрало. - прокомментировал он. - Пусть пока так. Потом сниму, обработаю перекисью и залатаю нормально. На правую ногу не наступай, там с голенью что-то страшное.
  Не понравилась его последняя фраза, но я все равно кивнул.
  Парень стартовал, выехал на дорогу, свернул на проспект. Я разлепил непослушные ресницы, поморгал и увидел, что мы стоим на светофоре прямо напротив здания ПРОН. Привет, мои враги. Я здесь. Придите и возьмите меня, ха! Какая прекрасная история - сперва умирал за пару шагов, а сейчас еще и мимо проеду - надо Миляхе рассказать... А куда это мы...?
  Парень завернул на светофоре и подъехал к ПРОН-у, припарковался. Заглушил мотор, быстро вышел, открыл дверь, подал руку.
  - Идем.
  - А... Э... Мы туда? - указал я пальцем на штаб.
  - Да. У нас в подвале больница, а я в ней санитар, он же травматолог. Ничего ближе нет, а чем скорее за тебя возьмусь - тем лучше. Идем же!
  Бежать? Ага, в моем то состоянии. Спорить? Будет подозрительно.
  Взгляд упал на зеркало заднего видения и я сам себя не узнал: пыльный, грязный, Голова перемотана бинтами, на лице - пластыри. Кто меня узнает в таком виде?
  - Пошли... - я дал ему руку, вылез, забыл про слова парня и оперся на ногу... и в ней словно взорвалась бомба, начиненная осколками стекла! Это было последним, что меня отделяло от темной пустоты, в которую я уже проваливался еще на газоне - я заорал и нырнул в неё с головой.
  ***
  - Вот и славно! Заодно и на анестезии сэкономили!
  Темная муть отпускала неохотно. Понемногу, по пикселю, по мазку, формировалась в реальность, которая сейчас состояла из твердого стола подо мной, белого больничного света с длинной лампы под потолком и запаха лекарств.
  Я осторожно пошевелил руками, ногами - тело наполовину в бинтах. Правая нога - в гипсе по колено. Я потянулся до браслета - нажать на телепорт, и не дотянулся, грудь была зафиксирована в гипсе. Твою мать...
  Я скосил глаза - парень, который меня нашел и притащил сюда, стоял рядом, глядя на меня со странным выражением на лице и крутя в руках телефон.
  - Все в порядке? - спросил я.
  - Теперь да. - кивнул он. - У тебя пятнадцать переломов и трещин. Возможно, травма позвоночника, а еще ты отбил печень. Ты с пятого этажа упал, можно понять.
  У меня внутри все похолодело. Неужели, я теперь инвалид на всю жизнь?
  - И что теперь?
  - Да вот думаю... - задумчиво произнес он.
  Как бы его невзначай попросить нажать на кнопку на браслете? Возможно, Миляха сможет мне помочь, своими инопланетными фокусами?
  Несмотря на мое положение, я видел, что мысли парня занимает что-то еще. Он словно решался и никак не мог решиться.
  Он прятал глаза, кусал губу, вставал и садился обратно.
  - Что случилось?
  Парнишка смотрел на меня, но молчал. Может быть, он узнал меня, пока собирал по кусочкам? Тогда почему я до сих пор жив? Почему меня не волокут в тюрьму или на суд, или не допрашивают?
  - Да ты скажи, не бойся. Что такое?
  Парнишка вдохнул, выдохнул, постучал смартфоном по столу и, наконец, проговорил сквозь зубы.
  - Понимаешь... У меня сын болеет.
  Я вначале не понял.
  - Температура?
  - Да какая температура... Я его не видел три года, сейчас ему пять... жена позвонила два месяца назад, говорит, у него припадки, врачи говорят, есть верное средство, но оно стоит несусветных денег. Вот я и пашу на трех работах - в штабе связистом, плюс по хозяйству, по мелочи, слесарем в театре в Мариинке... Коплю деньги, счет оплатить за лечение и операцию, а этот счет висит на душой, как камень... Это ведь мой сын... Еще и в штабе гоняют, суки, сверхурочно... А теперь и эти...
  Он странно покосился на меня, замолчал и снова взял в руки смартфон. Но выдохнул и, кажется, расслабился, хоть скорбь с лица так и не ушла. Я прям физически видел эту боль, словно она была его третьей рукой или вторым носом на лице - носил с собой как часть тела, не в силах отрезать и выкинуть. Но, похоже, он как минимум выговорился и ему стало легче.
  А я вдруг понял, что в моих силах его страдания вообще снять. Так почему бы и...?
  - Слушай, а там большая сумма?
  - Приличная. - бросил он, не отрывая взгляда от экрана смартфона.
  - Ты говорил про счет. Покажи?
  Он с удивлением посмотрел на меня, потом нажал пару кнопок на экране, и протянул смартфон мне. Я посмотрел - там были длинные ряды каких-то данных, номер счета, какой-то диагноз на латыни и ниже сумма. Мда... 420 000$ на трех работах ты будешь зарабатывать долго.
  - Сейчас решу я твою проблему... - пробормотал я, доставая свою волшебную карту.
  Забавно: я с философской отстраненностью думал о миллиардах людей, которых мне предстояло добровольно-принудительно загнать в кабинку счастливой смерти, но история одного конкретного человека и его сына меня тронула. Захотелось, чтобы в одной отдельно взятой жизни внезапно все стало хорошо.
  - Что ты делаешь? - парнишка смотрел непонимающе и недоверчиво.
  Я только рукой махнул, погоди, мол. Открыл приложение для онлайн-переводов, вбил номер медицинского счета, ввел номер своей карты... Пришла смс-ка, я подтвердил перевод и протянул смартфон парнишке. Тот несколько минут смотрел на подтверждение оплаты, тараща глаза, переводя их с экрана на меня. Потом телефон зазвонил, он взял трубку, там заговорила какая-то женщина, он встал, уронив стул и ушел из зала...
  Возможно, мне самому много раз не хватало такого волшебного человека - который бы пришел и взмахом волшебной карточки исполнил мою заветную мечту... Так почему не стать таким для другого? К тому же, мне это сейчас ничего не стоит.
  Парень пришел через пару минут и какое-то время диким взглядом сверлил меня. Потом достал телефон.
  - Я ему сейчас все выскажу!
  Я не понял, о чем это он.
  - Что выскажешь? Кому?
  - Командиру! Сука он та еще, а сколько о себе мнит! Какие слова говорит! А сам только шпыняет меня с утра до вечера и денег не дает, а я уже две недели живу на дошираке и жареных кабачках! Если бы не я, у нас со связью был бы полный бардак... да если хочешь знать - операция в Москве провалилась по большей части потому, что я забыл проверить радиосвязь, она оборвалась прямо посреди операции! А забыл я потому, что эта жирная сука перед отъездом подрядила меня мыть полы на первом этаже и еще пригрозил, что иначе отошлет в Сызрань... Сука!
  Парнишка ударил кулаком по столу, схватил телефон, зале в контакты и стал там кого-то искать, очевидно командира.
  Мне вдруг стало смешно и одновременно обидно за Сопротивление, все таки последний оплот человечества перед великим и страшным мной, а тут какой-то мелкий шкет сейчас будет ссориться с начальством... Я наклонился и стал уговаривать парнишку сменить гнев на милость.
  - Да погоди ты, положи трубку! Идеальных людей не бывает. Я понял, что ваш командир - тот еще солдафон, но ведь другого нет. Военные есть военные, их надо принять и простить. А ты и впрямь ехал бы от него в Сызрань, если здесь тебе так плохо...
  - Нет, хватит, хватит...
  Он вышел из комнаты, закрылся на кухне и минут пять говорил с каким-то Николаичем в очень жестких выражениях. Я так понял, Николаич тоже не очень любил парня и совсем не был рад такому внезапному звонку.
  Спустя пять минут и один скандал с начальством парень вернулся, задумчиво щелкая по телефону.
  - Я ведь узнал тебя, Тёма.
  У меня душа в пятки ушла. Я - враг всего человечества - сижу тут прямо в подвале главного подразделения, которое занимается только одной поимкой меня, переломанный, замотанный в бинты.
  - Я хотел тебя перемотать, чтобы ты не умер, а потом набрать наших, чтобы приехали и забрали тебя. Сперва хотел сразу, но ты выглядел слишком по-человечески и я решил сперва вылечить тебя, просто чтобы ты не слишком страдал. Думал, ты нелюдь и сволочь, предал нашу планету, а ты... для меня... для Гришки... - он всхлипнул и замолчал, быстро вытер слезу.
  Я ждал. Решалась моя судьба.
  - Прости, но наших предавать я тоже не могу. И тебя вот сдавать, после того, что ты для меня сделал - не хочу. Даю тебе десять минут, чтобы уйти, а потом поднимаю тревогу. Я вколол тебе тройную дозу обезболивающего, оно уже должно было подействовать - ты успеешь выбраться из здания и уйти достаточно далеко. Тебя здесь не ждут, тех, кто выходит, практически не проверяют, поэтому навряд-ли кто-то узнает.
  Лекарство я чувствовал - в ушах шумело, все было чуточку как в тумане.
  Я осторожно приподнялся - в груди тут же кольнуло. Я охнул, лег обратно. Парнишка, шагнул, помог мне встать, сунул в руки костыль. Правая нога ниже колена замотана шиной, колено левой намертво, зафиксировано бедро тоже, грудь стягивают бинты, шея оказалась в твердом воротнике - из-за него я не могу повернуть или наклонить голову. Неужели все настолько плохо?
  Тело заныло, в ногах, груди и шее что-то будто бы надломилось... Да. Я сейчас как разбитая фарфоровая кукла, которую склеили клеем ПВА, но даже клей еще толком не высох... Запаниковать я сейчас не мог только из-за дозы лекарства - оно словно возвело прозрачную стену между мной и моими ощущениями, все было нереально.
  Парнишка вывел меня в коридор.
  - Тебе прямо до конца, повернешь направо, увидишь лифт. Спустишься и там будет выход. У тебя десять минут - пять на выход из здания и еще пять - доковылять куда подальше. Спасибо тебе.
  И закрыл дверь. Пять минут, значит...
  Я заковылял по коридору, повернул направо. Быстрее, быстрее, убраться отсюда... Дверь в десяти шагах передо мной вдруг распахнулась, из неё вышел здоровенный плечистый шкаф. Не дав мне испугаться, он развернулся и широким спортивным шагом ушел в другую сторону по коридору. Я выдохнул, пошел туда же. Проходя мимо двери, мельком взглянул на табличку -
  Кабинет 23, Г.В.Николаич, Глава ПРОН
  Ниже портрет в тяжелой металлической рамке - круглое решительное лицо с короткой стрижкой и прямым жесткий взглядом. Вот он - мужчина мира Светы, прямой как гвоздь и твердый как сухарь.
  Я за секунду вспомнил слова Светы: "Если и есть о ней информация, то только в моем личном деле, а оно в кабинете у начальства... а попасть туда - все равно что вскрыть золотой фонд Америки..."
  Как же все не вовремя... Как же не вовремя всплывают эти правильные действия, не вовремя в голове начинает звенеть "я должен и обязан!"- когда я падаю от усталости, измотан, а сейчас и переломан сверху донизу... И как вот я сейчас пройду мимо, если в этом кабинете - информация о Светиной маме и она без неё не может?
  Я постучал. Никто не ответил. Кабинет был пуст.
  Может, ну его нафиг? Света ведь со мной просто так поделилась, я даже намеком не обещал ей, что достану эти документы. Да и какие шансы, что папка будет лежать на столе или хотя бы в шкафу? Тот парень ясно сказал - у тебя десять минут, так и бежать надо отсюда как можно быстрее и искать Свету как-то иначе...
  И вдруг я разозлился сам на себя за эти мысли и, несмотря на дурман анестезии, почувствовал, как по животу разливается холодок. Я знал, что должен попытаться, несмотря ни на что. Просто потому, что подвернулся шанс. Иначе буду чувствовать себя ничтожеством.
  Мимо меня строевым шагом прошел парень в форме, не обратив на меня ни малейшего внимания. Дождавшись, пока он скроется за поворотом, я с трудом открыл дверь костылем и вошел.
  Несмотря на внушительную дверь, кабинет был без изысков и шика. Большая комната, с простым длинным столом из фанеры и рядами стульев за ним, у стен - казенные шкафы с книгами, по углам - кадки с растениями, над креслом - портрет бывшего Президента.
  Я доковылял до стола, присмотрелся - на нем не было ничего интересного. Бумаги, карты, ручки, ноутбук. В шкафу лежали какие-то папки, но чтобы порыться в них, мне нужны были две здоровые руки. Справа от шкафа я увидел сейф на электронном замке, но открыть его было бы невозможно, даже бы я был абсолютно здоров.
  Вот на что я надеялся? Что лично дело Светы будет ждать меня на отдельной полке сразу у входа?
  Браслет на руке вдруг завибрировал. Боже, как не вовремя то... Я скосил глаза и заметил маленькую мигающую точку на запястье - может, это отключатель? Или телепорт для критических случаев. Все еще не дотягиваясь другой рукой, я постучал браслетом по столу, надеясь, что таким образом нажму на кнопку.
  Во весь кабинет раздался громовой голос Миляхи. У меня за спиной словно стоял здоровенный динамик.
  - Тёма, ты где? У меня приборы показывают, что у тебя повреждено тело - ты попался, тебя схватили и били?
  Даже окна дребезжали.
  - Нет, но все еще может случиться. - огрызнулся я непослушными губами. - Ты можешь потише?
  - А что такое?
  - Я в штабе Сопротивления.
  - Зачем? - продолжил греметь Миляха.
  - Ищу документы на Свету - она упоминала, что в её личном деле есть что-то про её маму, которую она хотела бы оттуда достать... вот я и достану, между делом. Миляха, заткнись и вытащи меня отсюда! Меня сейчас засекут!
  - Хорошо! - кроме окна, гремела еще и дверь, где-то по этажу слышались крики. Если сейчас ко мне не сбегается весь ПРОН, то грош цена такому Сопротивлению. - Только вот подлечу тебя, а то тебя переносатор по пути располовинит...
  - Каким образо... о-о-о!
  Я даже глаза прикрыл от удовольствия - от браслета по телу разлилось приятное тепло, заполнило ногу, руки, пальцы, грудь. Ноги оторвались от пола - меня подняло к люстре. Кабинет главнокомандующего залил зеленый свет, а в воздухе словно запел орган.
  - Миляха... то что сейчас происходит, это нормально?
  - Да. Сейчас еще немного встряхнет.
  Свет задребезжал, орган взял ноту повыше и я почувствовал, что по телу прошла волна - словно я был веревкой, которую натянули и дернули за конец. Что-то щелкало и вставало на места - словно от хорошего массажа, но без боли. Лопнули и упали на пол бинты, рассыпался гипс с ноги, бедра и груди, затрещала одежда. Орган взял последнюю торжественную ноту и свет мягко пропал, меня осторожно опустило на пол и я остался посреди кабинета без клочка одежды на теле.
  Я выдохнул, осторожно потягиваясь. Было такое чувство, что я стою в бане, после парилки и купания в сугробе - расслабленный, здоровый, целый и... абсолютно голый.
  В сознание меня привел шум за дверью - там гремел топот солдатских сапогов, щелкали затворы, кто-то кому-то отдавал злые приказы. Самое время уйти, я потянулся к браслету и нажал на кнопку... ничего не произошло.
  - Миляха, телепорт не работает! - панически прошептал я.
  - Дай ему пару минут восстановиться. - торопливо заговорил пришелец. - Он тебя по кусочкам собрал. Энергии еле-еле хватило, пришлось даже захватить немного из окружающего мира. Сейчас тоже - нужно накопить немного энергии на перенос. Пока спрячься - ты кнопку уже нажал, сейчас заряд накопит и всё сработает. Прости, но он слабенький, даром что одноразовый...
  Я уже было залез под стол, как вдруг обратил внимание, что лампа на столе отключилась и ноутбук... точно, отключен. Миляха сказал, браслет захватил энергию из окружающего мира...? Раз уж я здесь ненадолго встрял, пойду проверю одну идею... Есть! Электронный замок на сейфе подался и открылся - внутри оказались пистолет, какие-то флешки, толстые пачки долларовых банкнот и несколько толстых файлов с документами и буквами на обложках.
  За дверью уже шел какой-то шум - счет пошел на секунды. Я нашел файл с буквой "С", схватил, вытряхнул документы из него на стол, взобрался на него с ногами и стоя на коленях, начал перебирать папки. Бр-р-р! Как холодно то! Целебный эффект браслета сошел на нет и меня начало подмораживать.
  Сара... Стас... Серафим... Света Воин!
  Схватил папку, открыл и, забыв на все, уставился на её фото. Говорят, что девушки не получаются на служебных фотографиях - наглая ложь! Либо Света не девушка, а ангел. На фотографии в служебном деле она была так же красива, как и всегда - прямой взгляд зеленых глаз, светлые волосы заплетены в косу, и форма ей очень даже идет. Выберусь отсюда живым и сумею найти - признаюсь ей в своих чувствах и плевать на все... Слишком много я пережил за последний день, чтобы и дальше мяться.
  Интересно, а на фото она позировала с катаной или без? А еще фото от груди и выше - интересно, она была в брюках или юбке? Ей очень идут юбки, но она так редко их носит... А вырез на служебном мундире очень маленький, скрывает всю её красоту.
  Я скосил глаза ниже пояса. Ну привет. Ты о-о-очень вовремя.
  Хлопнула дверь, я резко обернулся - голый на коленях на столе, с папкой в руке и стояком во весь размер.
  В дверь ворвался рослый крепкий мужчина с пистолетом в руке - тот самый, который выскочил из кабинета, когда я шел по коридору. Следом - другие люди в форме с оружием, прикрываясь за щитами с прорезью для глаз.
  Мужчина наставил на меня пистолет, набрал в грудь воздуха, чтобы прокричать что-то грозное и важное, а потом глаза его подернулись и уставились на мой стояк. У всех, кто вбежал вместе с ним, тоже.
  Наступила тишина. За окном заскрипели шины - рядом со зданием парковались машины.
  Я почему-то сразу понял, что все шли сюда на бой, брать вооруженного инопланетными технологиями великого злодея, ковать его в кандалы, везти в тюрьму. Приказы раздали, оружие зарядили, уже вызвали подходящую машину для перевозки негодяя в надежную клетку...
  Все четко, ясно и понятно, а тут... такое. Ни у кого не оказалось подходящей инструкции.
  - Здрасте... - промямлил я, а потом браслет щелкнул и мир, наконец, распался на атомы.
  

Света

  Железнодорожные пути, по которым летит Сапсан, идут практически бок о бок с трассой М11 - та, что сшивает две российские столицы воедино. Рельсы идут по прямой, трасса иногда увиливает в сторону, захватывая поселок, деревеньку, но на подъезде к столице летит по-прямой, как и рельсы.
  Поэтому, когда через три часа десять минут сапсан затормозил и распахнул двери прямо в поле, я уже через пять минут, поборов репейники, которыми заросла обочина в отсутствие движения машин, дошла до дороги и уже меланхолично смотрела на первого зомби - он шел ко мне, обходя машины и ускоряя шаг. Похоже, это был житель деревенского домика - тот виднелся в редком еловом леске поодаль от трассы и железнодорожных путей. Домик был довольно старый, бревенчатый, за хлипкой оградкой из толстых березовых прутьев.
  Я вдруг подумала, что когда-то давно человек выбрал это место, чтобы жить в покое. Близко к цивилизации, но далеко от мегаполиса. Совсем чуть-чуть мизонтропии ему не хватило. Построй он свою хибарку еще на пару сотен метров дальше от Москвы - остался бы жив. Я знала, что в деревеньке Клушино, в получасе ходу позади меня, все остались живы и, за редким исключением, даже сумели убежать, когда на них поползли зомби из машин и автобусов с трассы.
  Границу, до которой дошла волна смерти с корабля инопланетян, можно было отследить по машинам на трассе. Позади меня был еще десяток легковушек на дороге, примерно столько же на обочине, а дальше - пустая дорога, так как водители там остались живы. Кому-то не хватило каких-то пары секунд, а кому-то, напротив, повезло... Возможно, кто-то ехал в Москву и решил перекусить в кафешке, замешкался в очереди, выбирая между гречкой и картофельным пюре - в итоге, не попал под зомби-волну. Жизнью и смертью правит случайность.
  Зомби, в защитного цвета комбинезоне, военных сапогах и в широкой панаме, уже бежит, что-то бормоча - а я стою, гладя пальцами рукоять катаны. Достала её только тогда когда живой труп оказался на расстоянии удара. Одно изящное движение, уход в сторону и разрубленное тело падает на асфальт, влекомое инерцией туда, где секунду назад стояла я. Я убедилась, что больше зомби не предвидится, вытерла клинок о комбинезон, выдохнула и зашагала к Москве.
  Широкая восьмиполосная дорога, разделенная пополам бетонной линейкой, вокруг - поля и поля с мелкими островками березово-осинового леса - пейзаж не меняется практически до Москвы. Я знаю его очень хорошо, часто моталась в столицу на машине от Питера, но идти до города пешком мне еще не приходилось. Все легковушки и фуры на дороге работали - но я даже не питала надежду, что смогу подъехать незамеченной - и потом в одиночку прорубиться через армию зомби. Прятаться нужно уже сейчас.
  По той же причине я не взяла с собой табельное, только меч. На выстрелы сбегутся зомби со всей округи, а это равносильно самоубийству.
  Напоследок мое внимание привлек кривой самодельный плакат - кто-то на большой серой шиферной доске написал красным маркером: "За МКАДом жизни нет".
  ...
  На Красной площади я была через двое суток. Не буду рассказывать подробно - любая спецоперация довольно скучна со стороны и состоит из отточенных до автоматизма приемов.
  К тому же, когда ты одна наедине с врагом, все, что касается выживания, становится простым, как три копейки. Тебе не нужно думать и беспокоиться о ком-то. Нужно быть незамеченным - прячешься. Нужно не дышать - не дышишь. Нужно успеть за минуту перебежать улицу и скользнуть в щель между домами - делаешь. Наш отряд уложили именно потому, что нас было много. Армия никогда не сможет спрятаться достаточно хорошо, поэтому её может найти и победить армия сильнее. Когда ты один, то можешь прятаться сколько угодно.
  Два дня перебежек, отсидок, вылазок в супермаркеты за едой и шинковкой зомби в подъездах и подворотнях. Спала на крышах, убедившись, что все выходы наверх перекрыты, чтобы меня не сожрал какой-нибудь монтажник или промальпинист. Москва никогда не спит.
  И вот я стою перед знакомым до боли зеркальным шаром и понятия не имею, как попасть внутрь.
  - Тёма! - крикнула я. Позади кто-то хрипло вскрикнул. Я обернулась и увидела, что с дальнего конца площади на меня уже бежит зомби в красном костюме и с фотоаппаратом на шее.
  Позади послышался тихий щелчок. Я оглянулась - в шаре появилось овальное отверстие - я тут же прыгнула туда, держа руку на рукояти меча.
  Все то же самое - коридор целиком из белой пластмассы, через пару шагов поворот, небольшая комнатка с лампочками и две живые колбы на колесиках - с мозгом и членом.
  - Надо же, у тебя все-таки есть инстинкт самосохранения. - почему-то сказал Миляха вместо приветствия. - Всегда используй только то, в чем ты разбираешься, особенно, если дело касается инопланетных технологий. Давай его скорее сюда.
  - Кого? Тёма где?
  - Тёма на полпути... До тебя не дошел его звонок?
  - Я телефон в штабе забыла...
  - Понятненько... - задумчиво произнес пришелец. - Видишь справа от тебя в стене щель?
  Я посмотрела - в стене действительно была щель, размером с ладонь.
  - И что?
  - Та штука с кнопкой, которую ты украла, у тебя с собой?
  - И что? - повторила я раздраженно.
  - Суй её туда скорее!
  Я достала из рюкзака переносатор, который зачем-то носила с собой и заметила, что он нагрелся, словно горячий бутерброд.
  - Теплый, как будто только из печки.
  - Быстрее суй! - в голосе инопланетянина вдруг прорезались тревожные нотки.
  - А то что?
  - А то атата. - мрачно сказал инопланетянин. - На воздух мы взлетим - и ты, и я...
  - Устраивает. - мрачно ответила я.
  - И Тёмка твой тоже взлетит! - заговорил пришелец быстрее. - Ну же, перестань жадничать, я тебе еще один дам!
  Во всем, что он сказал, меня не устраивала только смерть Тёмки, поэтому, еще секунду все взвесив, я спустила устройство в дыру.
  Само собой, убивать я никого не буду, но и план Николаича тоже идет лесом. Соблазнять своего школьного друга, ха! Буду действовать по прежнему плану - держаться рядом, саботировать подзарядку тарелки, перевоспитывать Тёмку. Найду ахиллесову пяту этого летательного аппарата, снесу её клинком и выставлю Тёму героем.
  - Так, а где замена? - поспешила я поймать инопланетянина на слове.
  - На столе. - буркнул пришелец, отворачиваясь к стене с лампочками. Похоже, уже понял, что можно было просто сказать про моего друга и не тратить еще один агрегат.
  На стене лежал похожий пульт, чуть другой формы - более округлый, белый, но покрытый желтыми крапинками, с точно такой же кнопкой посередине.
  - Как им пользоваться? Я на прошлый не рискнула больше жать...
  - Жаль. Он бы взорвался через секунду, и у нас бы было на одну проблему меньше. - огрызнулся Миляха. - Все просто, даже странно, что ты спрашиваешь после того, как уже однажды перенеслась и тебя не расщепило на молекулы... Представляешь место, куда хочешь попасть и нажимаешь на кнопку. На нем маленькие желтые точки - это количество зарядов переносатора. Кончатся - устройство сядет.
  Я проглотила оскорбление и сунула прибор в карман. Это что же, теперь у меня есть свой собственный персональный телепорт?
  - Не взорвется? - уточнила я на всякий случай.
  - Это другая модель, её сможешь просто в мусорку выкинуть. - ответил тот, как если бы речь шла о телевизионном пульте.
  Остро запахло озоном. Воздух посреди комнаты подернулся, как над горячим асфальтом, хлопнул и там появился Тёма, почему-то на корточках и...
  Я вскрикнула и отвернулась и, для верности, зажмурилась.
  - Света? Я сейчас... - послышались шлепки голых ног из комнаты. Пока он бежал, Миляха смеялся скрипучим противным хохотом, а я стояла, переводила дух и пыталась понять, почему так испугалась мужского тела без одежды. Что я, дитя невинное?
  Наивно прозвучит, но я просто никогда не думала, что Тёма может быть голым.
  - Свет? - донеслось до меня сзади.
  - Тём, ты...
  - Да, я оделся, оделся!
  Я осторожно обернулась и с облегчением увидела, что он в джинсах и белой футболке. Он тут же поманил меня за собой и я с облегчением ушла от живой кунсткамеры.
  Он повел меня в ту самую комнату, в которой я впервые появилась на корабле. Похоже, это была его комната, обставлена максимально по человечески - кровать, стол, тумбочка, все из белого материала, на ощупь точно такого же, как и стены.
  - Тём, что это было? Почему на тебе не было одежды?
  Лицо Тёмки залила краска.
  - Долго объяснять... - и тут же попытался сменить тему. - Лучше скажи, ты всё-таки получила мое сообщение? Видимо да, раз ты здесь?
  - Миляха тоже говорил про него, объясни толком, что за сообщение?
  - Так ты не получала? - удивленно протянул Тёма и вдруг встрепенулся. - Переносатор, который унес тебя в Питер... Ты еще не передала его Миляхе?
  - Передала, передала... Он все объяснил и забрал.
  Он выдохнул.
  - Он вот-вот должен был взорваться, вот я сперва позвонил тебе на телефон - но ты не брала трубку, потом взяла, но звук из трубки не шел. Я все тебе объяснил, но не был уверен, что ты получила сообщение, поэтому бросился следом за тобой. Значит, я был прав?
  - Тём, а ты когда звонил?
  - В семь вечера, во вторник.
  Я прокрутила время назад... В это время Сапсан тронулся от платформы, а полвосьмого мне позвонил Николаич... Это что же, он принял звонок от Тёмки, услышал про бомбу, потом позвонил мне на рабочий и ничего не сказал? Для верности еще и попросил убить его - чтоб уж наверняка...
  Сколько раз уже такое было - обещаю себе больше не доверять и не удивляться, когда кто-то меня подставляет, а реальность все равно преподносит сюрприз. Но командор... Ты то куда?
  - Я свой телефон вообще забыла у начальника, в кабинете...
  - Ладно, самое главное, ты жива и бомбу мы обезвредили. - махнул Тёма. - Свет, помнишь, ты говорила о своем личном деле и что ты хочешь его достать?
  - Помню...
  - Вот. - он протянул мне толстую папку.
  Предательство Николаича тут же вылетело из головы. Я машинально взяла папку, прочитала свое имя на обложке, узнала плотный грубый картон, штамп "Совершенно секретно". Посмотрела на свою фотографию и чуть не подавилась. Неужели не смогли найти налепить что-нибудь поприличнее? Да плевать! Я смотрела на толстую папку с секретами моей жизни и пыталась поверить своему счастью. Но, вместо того, чтобы обнять моего тощего героя, я почему-то сказала, глядя в пол:
  - Как у вас завоевание планеты продвигается?
  Артём вздохнул и на пальцах объяснил мне, что теперь Кабинки - это филиал рая на земле. Вкратце описал Систему и то, как она работает... Я слушала с разинутым ртом.
  - В прошлый раз ты говорил о них, как о газовых камерах. Сейчас, по твоим словам, это почти что дверца на небеса. Похоже, зря тебя в школе на писательство вдохновила. Мог бы детские сказки писать, а ты вон ты как свой талант используешь...
  Попыталась сказать это строго, но, против воли, улыбнулась. Мой школьный друг убеждает людей распадаться на энергию, чтобы студент с другой планеты, сделав всех жителей Москвы - безмозглыми зомби, мог улететь домой. Гротеск! Слишком нереально, чтобы воспринимать всерьез.
  - Мне кажется, тебе Миляха мозги запудрил. Мудак он.
  Тёма вдруг просиял..
  - Я сначала тоже на него злился, а потом вдруг простил. Представляешь, случайно обрушить корабль на столицу целой страны и застрять... Наивный кретин! Но, познакомившись с ним ближе, я понял, что ему сейчас безумно страшно и стыдно за то, что он сделал.
  Вот что с ним делать..?
  - Тём, мне иногда кажется, что для тебя вообще нет плохих людей. Ты каждого готов оправдать... - сколько можно притворяться и молчать? Он сделал для меня слишком много, я такого не заслуживала. Он пошел спасать меня, когда все кинули на смерть и достал самое дорогое, что у меня было. Либо он сейчас узнает, что против него ведется игра и его школьный друг Света в ней - главный козырь, либо - грош мне цена! - ...Только есть люди, для которых нет никаких оправданий. Вот я, если хочешь знать...
  - Ты? - перебил меня Тёмка. - Для тебя нет оправданий? Ты что, с ума сошла? Ты хоть понимаешь... Да я тебя, если хочешь знать...
  Стена за Тёмкой вдруг засветилась и превратилась в огромный экран, на котором я увидела... нас, в школьный год. Вот мы сидим на задней парте и слушаем Сплин с одного наушника, прячась за одноклассников. Вот бежим по берегу Финского залива. Вот поднимаемся на крышу дома и гуляем всю ночь вдоль Невского, смотрим, как по улицам целуются парочки, молодежь катается на роликах, пьяницы играют рок. Как мы гуляем по заброшенному дому, а вот уже убегаем от полиции. Смотрим фильм у меня дома, а потом Тёма торопливо собирается и уходит, пока не пришел отец.
  Таких фотографий не было, нигде и никогда, но я вспомнила каждую из них. И в каждом кадре этой безумной презентации я куда-то бегу, лезу, смотрю, изучаю. А Тёмка просто рядом и не отрывает от меня глаз.
  И прямо сейчас - на фоне всего стоял он, хлопая глазами и решаясь сказать невозможную вещь.
  - Света, я... тебя...
  В висках застучало. Напряжение, которое повисло в воздухе, можно было резать ножом. А он, почти дойдя до точки невозврата, вдруг запнулся.
  - ...Сейчас приду, Свет! Погоди минутку!
  И убежал, оставив меня одну в полутемной комнате. Когда он вышел за порог, фотографии на стене погасли и она снова стала простым пластиком.
  Мамочки, что же делать то?
  Мне надо было ликовать. Мне надо было радоваться. По всем законам логики. Именно об этом Николаич мне сперва намекал, а потом отдал прямой приказ. Все, что от меня сейчас требовалось - плыть навстречу, расстегнуть верхнюю пуговку на рубашке, смущенно улыбаться, морщить носик и говорить глупости - как это было с мужем и немногочисленными любовниками, которые осмеливались меня кадрить, приняв для храбрости сто-двести грамм. Но вместо этого меня трясло.
  Когда мне отдают приказы, я подчиняюсь и страха нет, потому что солдат во мне не умеет бояться. Когда на меня кричат, мне плевать, потому что во мне есть кнопка отключения эмоции. Когда меня предают, мне смешно - давно ничего не ожидаю от людей и просто ставлю в мысленном списке мысленную галочку напротив фотографии и больше не имею с ним никаких дел.
  Но для меня невыносимо быть уязвимой. Дверца к моему сердцу заперта изнутри, а ключ уже и забыла где. Есть в моей душе рядом с сердцем маленький островок, на котором бывала буквально пара человек. Пара и бывала - папа и... Тёмка. Бывшего мужа я выставила за дверь именно потому, что он пытался пробраться туда с боем.
  Но Тёмка там с еще со школы и сейчас, против моей воли, стучался дальше - туда, куда еще никому не было дозволено войти.
  И сейчас, держа в руках папку с секретами своей жизни, с тайнами про меня и мою маму, которую Тёмка добыл против всех законов логики и жизни, просто ради меня, потому что меня угораздило случайно о ней рассказать... Я чувствовала, что дверца заскрипела и приоткрылась и поняла, что не смогу притворяться! Клей для набора моих безотказных масок, потек и стал ключевой водой.
  За дверью застучали тихие шаги и я с ужасом почувствовала запах роз. Сердце забилось, на спине выступил пот, прошибла паника. "Какой кошмар, кошмар, кошмар!" - я словно опять перенеслась в тот злополучный день, когда Тёмка подарил мне ожерелье. Я его об этом не просила! Все было нормально, все было по плану! И сейчас тоже! И вот опять..! Я не готова!
  Дрожащая рука сама нащупала карман, нащупала переносатор и надавила кнопку.
  ***
  Настроение у меня было хуже некуда, поэтому кабинет Николаича я открыла пинком. У него сидели какие-то люди - половина постарше в костюмах, половина помоложе в военной форме. Я смутно вспомнила несколько лиц - они постоянно сновали по штабу взад-вперед, вечно занятые, суетливые и абсолютно бесполезные. Николаич мрачно молчал и смотрел куда-то поверх голов, а они тараторили все разом, но как только хлопнула дверь, тут же заткнулись и уставились на меня, как негры из глубинки Катманду на белую женщину - а я невозмутимо прошла мимо и впервые в жизни нависла над Николачем.
  - Почему вы мне не позвонили?
  Николаич вздохнул, прокашлялся и рыкнул:
  - Вышли все!
  Все послушно поднялись и засеменили из кабинета, осторожно прикрыв за собой дверь. Николаич открыл ящик стола, достал сигару, отрезал кончик канцелярским ножом, прикусил кончик пахучей колбаски зубами, поднес зажигалку...
  Самурайский меч зазвенел, сталь запела, рассекая воздух, половинка сигары упала на стол. Раньше, чем она коснулась поверхности, меч прыгнул обратно в ножны. Отточенное движение заняло долю секунды и со стороны больше напоминало спуск натянутой резинки или короткую смертоносную пощечину.
  Николаич невозмутимо достал изо рта вторую половинку, посмотрел на бритвенно-ровный срез, из которого сыпался табак.
  - Во-первых, рад тебя видеть.
  - Почему вы мне не позвонили? - повторила я. - Я носила на себе бомбу и вы об этом знали, но даже...
  - Во-вторых, удивлен, что ты до сих пор жива. - оборвал Николаич.
  Я осеклась на полуслове.
  - Света, не буду перед тобой дурку валять: я был очень рад, когда узнал, что у тебя при себе бомба, с которой ты отправилась прямиком к инопланетным гомосекам. И очень расстроился, когда узнал, что вы её обезвредили. За этим следует "в третьих": какого хрена, Света?
  - В смысле? - я не верила своим ушам.
  - У тебя был реальный шанс закончить войну. БАХ! И половины потерянного города нет, инопланетяшки жарятся у себя в марсианском аду, а мы в шоколаде.
  - Так я бы умерла!!!
  Николаич и бровью не повел.
  - Ну и спрятала бы эту чертову батарейку где-нибудь за плинтусом, а сама смылась. Что, мозгов не хватило?
  Бросить бомбу на корабле, оставить Тёму, и убежать, молясь только о том, чтобы успеть за зону поражения, а потом позади меня вспышка, взрыв... А как жить потом?
  Почему-то, несмотря ни на что, даже после всего, что я от него услышала - я не могла допустить и мысли, что где-то его предам. Взорвать корабль с Тёмой на борту означало для меня взорвать свой единственный по-настоящему счастливый год, ту школьную парту, за которой мы сидели и те карие глаза, в которых я утонула с первой же секунды. Наши разговоры, переписки и... "Это тебе..."
  - Ты влюбилась в него, что ли? - Николаич внимательно посмотрел на меня.
  В глазах вдруг стало мокро. Николаич выругался и хлопнул ладонью по столу.
  - Да ты нахер издеваешься? Он все человечество продал инопланетным уродам! Тебя, меня, Сашку твоего, всех наших матерей, отцов - всё, что тебе дорого! Света, одумайся, пожалуйста! Знаю, что у вас, баб, все через "уси-пуси", но это уже...
  Катана снова запела, полковник замолк, упал лицом на стол, и снова меч оказался в ножнах раньше. По столу побежала струйка крови. Машинально проверила рану, пульс - все нормально, оклемается - по виску прошлась тупая сторона клинка - это как точечный удар: больно, вырубает, но не смертельно.
  Но вот прошла волна ярости, холодной оценки ситуации и тут же стало страшно. И что теперь будет? Он же теперь подумает, я его убить пыталась. Мамочки...
  Приоткрыла дверь из кабинета Николаича, посмотрела - коридор был пуст. Тогда вышла, повесила табличку "не входи - убью!" и быстро потопала к выходу из штаба. Нужно переварить все это и решить, что делать дальше...
  ***
  И кто мне попался на выходе? Ну конечно...
  - Ты что, жива? - Саша вытаращил глаза.
  Сперва решила, что что-то не то услышала, потом разозлилась, затем мне резко стало все равно. Это уже было слишком. Когда человеческое дерьмо льется на тебя, не переставая, в какой-то момент просто теряешь обоняние.
  - Ты тоже знал? - спросила я спокойно.
  - Ну а как...? Так это был план...
  - Почему не позвонил, не предупредил, не подсказал?
  Мой герой-любовник, по совместительству бывший муж растерялся, явно не готовясь к такому разговору.
  - Очень все быстро, внезапно, нужно было ловить момент... Иначе он мог уйти, ты - передумать, а нужно было действовать наверняка. Мы уже тебе и медаль приготовили за отвагу. Я предложил тебе "Героя" дать... Я предложил, Свет!
  Катана щелкнула в ножнах. Саша покосился на неё, осторожно шагнул назад, поднял руки и быстро заговорил:
  - Свет, давай поговорим, Свет! Пойдем куда-нибудь, раз уж так вышло? Здесь недалеко хорошее вегетарианское кафе открылось, в этот раз угощаю! Отметим твое возвращение...
  Меня вдруг затошнило. Еле сдерживаясь, чтобы не блевануть, я сжала зубы, развернулась на девяносто градусов и, не оглядываясь, быстро зашагала в сторону Невского.
  ***
  В Питере все гуляют по крышам. Кто-то только по праздникам, кто-то живет на мансарде и пьет здесь утренний кофе, а для кого-то это целая жизнь - поиск потайных путей с уровня асфальта под небеса, невзирая на сигнализацию, решетки, замки и злых жильцов. Поэты и музыканты ищут здесь вдохновение, художники и фотографы - новый ракурс, новый Питер, который никто не видел до них, а праздные негодяи - повод выпить пива с друзьями.
  Для меня крыши - это повод побыть одной, наедине со своими мыслями, подумать, почитать. Выдохнуть все, что накопилось - и вдохнуть поглубже, набрать побольше свежести. Здесь город, с многомиллионной толпой, шумом машин, беспорядочным галдежом, уходит на задний план, становясь не более, чем фоном. Остается бездонное небо над головой, свежий воздух и простор... Ни в одном другом городе России я не видела таких крыш: дома в Питере строились вплотную и крыши здесь соединяются в огромные пространства и миры. Гулять по ним можно часами, с каждым новым скатом и поворотом открывая для себя что-то новое: красивый сквер, двор с маленьким концертом или театральным представлением, сияющая медь храмового купола, здоровенное граффити-панно на всю стену...
  На Невском у меня есть мой маленький потайной вход поближе к небесам. Подъезд с домофоном, к которому я подобрала отмычку - и маленькое окошко на самом верху подъезда - добраться до него можно только по деревянным балкам, а они торчат из каменной стены в самом верху парадной, под потолком. Между каждой балкой - метра два, поэтому по ним нужно прыгать, как белка. Под балками - пять метров высоты, пока они идут над плитой верхнего парадного этажа, и четыре этажа пропасти - под тремя центральными балками, нависающими над провалом, в который спускается лестница. Ух, красота! Аж душа в пятки уходит!
  Хотелось распаковать подарок Тёмки у себя дома, выпив горячего чаю и расслабившись, но, выйдя от Николаича, мне опять захотелось на крыши. Посидела на теплом металлическом скате, посмотрела, как по перекрестку подо мной снуют потоки машин.
  На доме наискосок от меня появилась группа молодежи. Они вели себя странно: постоянно озираясь, подошли к большому рекламному плакату с хрупкой девушкой и здоровенным бургером, начали рыться в рюкзаках, достали инструменты и поверх этого плаката натянули и теперь прикручивали болтами другой - ярко-красные буквы на белом фоне, светло-желтом сиянии и алой розе в углу:
  
  СС - 35 лет чистого счастья!
  Только руку протяни: 8 415 16-23-42
  Круглосуточно.
  
  
  Система Тёмки и Паши работает... Надо спросить, он ли это плакат заказал, хотя, скорее всего, нет. Система уже работает сама по себе, постепенно превращаясь в здоровенную живую гидру, отращивая одну голову за другой, никакой катаны не хватит все перерубить. Телефон не Тёмы и не Паши - скорее всего, одного из Питерских лидеров Системы...
  Мне вдруг стало неуютно. Надо было открывать пакет от Тёмы - а вдруг там и для меня припасено "рекламное письмо", после которого я как овечка пойду в кабинку? Да ну, ерунда! Не настолько же он сволочь.
  Но проверить все равно надо. Если там будут буквы СС, сожгу и не буду читать...
  На чердаке было сухо и царила приятная полутьма. Я устроилась прямо под окном, поэтому на папку падал луч света.
  Развязала веревку, папка раскрылась и на пол, прямо в луч света выпало мое фото. Моё фото? Здесь? Я взяла, присмотрелась и ахнула.
  Нет, фото не мое. У девушки на фото темные каштановые волосы, и её кожа бронзовая - никогда так не загорю. Но у неё мои глаза, мой тонкий нос и рот - с ямкой на подбородке, которая мне никогда не нравилась, и даже волосы были заплетены в конский хвост - по моей привычке
  На оборотной стороне подпись на испанском: "Ti amo, mia Volodya"
  Теплая волна начала подниматься в животе, дошла до груди, волна ударила в горло, брызги осыпались в голову... и я вдруг вспомнила нежный заботливый голос, самый приятный на свете запах и руки... теплые и нежные, которые держали меня, пеленали, давали грудь... я прикрыла глаза, прикусила губу и вдруг на миг вспомнила вкус молока, сладкого и теплого, а рука вдруг сжалась, на короткий миг став крохотным кулачком, который эту сиську искал и крепко за неё хватался, стоило проголодаться.
  Мама...
  Резкое хлопание крыльев ударило по ушам и вернуло в реальность. Голубь влетел в открытое окно над головой, увидел меня, запаниковал, заметался, врезался в потолок, в балку, уродливо курлыкнул и улетел в дальнюю сторону чердака.
  Голубь уродский... птица мира и любви, блин... Прибила бы.
  Вытерев слезы, осторожно сложила фотографию во внутренний карман куртки и открыла папку и погрузилась в чтиво. Документы, письма, служебные и личные записки, на русском, английском и испанском - целая россыпь пазлов, которые я сидела и несколько часов собирала в единую картинку.
  Наконец, когда свет из окна окончательно померк, а небо из светло-синего стало вначале ярко-красным, потом желтым и, наконец, налилось ночной синевой, я отпустила последнюю бумагу, легла на гладкие доски и из последних сил и остатков слез разрыдалась.
  Картина сошлась, но что с ней делать - было непонятно.
  Мою маму звали Альба.
  Она была испанской шпионкой, в начале 2000 года работала против России. Мой отец битых три года её ловил. Поймал и, из-за внутреннего правительственного кризиса, о котором никто из простых граждан не знал - держал её у себя дома.
  И вдруг влюбился - в дерзкую красивую молодую испанку, с черными, как смоль глазами, смуглым изящным лицом. Моим лицом... От папы я унаследовала только светлые волосы, в остальном - копия мамы...
  К их обоюдному огорчению кризис вскоре разрешился и за мамой приехали. Отец думал, что её отпустят, обменяв на русского шпиона в Испании - в то дело это была обычная практика. Но обмен затянулся. Через девять месяцев родилась я - отец добился, чтобы меня отдали ему. А маму продержали в плену еще долгих пятнадцать лет, пока не решили казнить.
  И здесь картина не сходилась. Её увезли к месту казни - и далее, судя по отчету командира охранного взвода кто-то неизвестный напал на конвой, перебил всю охрану и - предположительно - куда-то мою маму увез. Жива она сейчас, где её дом или могила - этого никто не знал. Рабочая версия - спасение Альбы испанскими спецслужбами, но кому она была нужна через столько лет? Под подозрение попал отец, но его и близко не было рядом с конвоем - маму перевозили по Сибири, а он был на даче под Питером.
  Я вдруг вспомнила тот случай на даче, сверила даты... да, это был тот самый день. Если бы маму везли где-то рядом - у меня бы и сомнений не осталось, что это был он. Но маму спасли примерно за 4000 километров от нас, так что на отца просто могли напасть... чертовски темная история. И спросить то теперь не у кого...
  Только-только я нащупала свое прошлое, впервые узнала что-то о маме, как вдруг в стройной стене фактов не оказалось самых важных кирпичиков.
  Жива ли мама? Стал бы отец скрывать это от меня? Что произошло в тот день, когда я зашивала его на даче?
  Мои мысли прервала трель смартфона, на экране высветилось "Николаич". Черт, рано! Наверняка, он меня еще и убить готов...
  - Алло. Как вы?
  Голос полковника был бодрым, как и всегда.
  - По-первых, Свет, я не в обиде. Признаю, сказал лишнего. Знаю себя, бывает. Прости.
  Так, уже не плохо! Можно попытаться съязвить...
  - Документы на столе не слишком заляпались?
  Полковник даже не обратил внимания.
  - Во-вторых - я тебя не отпускал. У нас новый план и ты нам нужна. Не бойся, в этот раз все не смертельно - ни для тебя, ни для Тёмки твоего, чтоб он провалился. Действовать нужно срочно, жду тебя в штабе через час. Бегом.
  ***
  Спрашивать обо всем нужно было лично, чтобы полковник не отмахнулся от вопросов и не положил трубку. Если он меня, конечно, живьем не съест...
  Не съел. Даже не очень удивился, когда увидел конверт - поднял бровь, деловито покопался в бумагах, почитал парочку, хмыкнул, достал фото мамы, вздохнул.
  - Эх, Альба, Альба... Отлично понимаю Игоря, что втюрился в неё без памяти. Какая была красавица!
  - Была?
  Николаич пихнул все документы обратно в бумажный пакет и протянул по столу мне.
  - Да, была. Умерла три года назад. Если тебя это утешит - от старости.
  Я села на стул и медленно вдохнула. В принципе, была готову к такому варианту, но ноги все равно стали ватными.
  - Где?
  - В "Коста-дель-Соль" маленьком городке у моря. Жила себе, вела тихую спокойную жизнь, работала в пиццерии. Шестого марта 2025 года просто не проснулась.
  - Откуда вы знаете?
  Николаич внимательно смотрел на меня, словно оценивая.
  - Она - испанская шпионка, которую мы везли на казнь, а её кто-то освободил, перебив наших ребят. Мы ловили на живца. Ждали, что эта сволочь к ней заявится. Еще вопросы?
  - Нет. Что хотела - узнала. Спасибо и на этом. - я подтянула к себе катану и встала.
  - Света, не понял, ты куда? У нас есть план и нам нужно его придерживаться, мне еще тебя в курс дела вводить.
  - Пропади он пропадом, план ваш...
  Хотелось снова на крыши - посидеть там с термосом чая, помолчать в городскую пустоту. А потом доехать до трассы М-11, надеть наушники, врубить Rammstein, обнажить катану и пойти вперед, играя с тушками встречных москвичей во "Fruit Ninja". Вот это я понимаю - план!
  Когда я уже стояла на пороге, Николаич прокашлялся.
  - Девочка моя, сделаем так: ты участвуешь в нашем плане, а у меня не возникает вопрос, откуда у тебя эти документы.
  - А чего так? Ты спроси! - я вытерла слезы, развернулась и посмотрела на него с вызовом.
  Он усмехнулся.
  - Что, Тёмка твой подсобил? Ты бы видела, как он эту папку стянул - заглядение... Это уже тянет на шпионаж и раскрытие военной тайны, а карается это очень строго... Хотя ему сейчас это слеза в море.
  - Этот "мой Тёмка" - первый, кто раскрыл мне правду о маме. До сегодняшнего дня я даже не знала её имени, у меня не было ни одного фото... Одного не понимаю, Николаич: зачем было молчать? Ты зачем молчал? И зачем мне участвовать в каком-то идиотском плане, если он направлен против того, кто помогает мне узнать правду обо мне?
  Ну вот, опять расплакалась как девочка...
  Николаич посмотрел на меня, как мне показалось, с жалостью, встал с кресла, подошел и сел на за соседний стул и заговорил тише - так ,что я невольно прислушалась.
  - Все понимаю, Света... Тоже не думаю, что Артём - тёмный властелин, черная душа, которую нужно завтра же расстрелять. Но простые российские мальчишки не решают убить всех людей на планете, даже если им предложат после мировое господство и коньки в придачу... Ты слышала все эти истории про то, как "пятилетний российский мальчуган взломал пентагон, но прочитать ничего не смог, так как еще не начал учить английский"? По факту, историй этих гораздо больше, просто о 99% умалчивают. Настоящие сервера никто к открытому доступу не пускает - мы же не идиоты, как и америкосы. Сопливые недохакеры раз за разом вскрывают "болванки" с липовыми документами, графиками, бесполезными кодами доступа... А еще мы ради интереса разместили на своем "сервере" якобы панель доступа к запуску ядерных ракет. Из более, чем тысячи хакеров ни один тронул эту систему. Заходил, скринил, наверняка от радости писался, что залез в "святая святых" - но запустить боеголовку не попытался... А твой Артём - перегоревшая лампочка в праздничной гирлянде, ошибка в системе, сбоящая строчка программного кода. Кто еще придумал бы эту его "Систему Счастья", будь она проклята... Поверь старому мудрому полковнику, кто-то когда-то его сильно обидел - дал такого пинка в самую душу, что с тех пор он каждый день ожидает такого же удара и считает за счастье, что его не нанесли. До сих пор живет среди врагов.
  Николаич встал, подошел к шифоньеру в углу кабинета, достал графин с коньяком, налил стопку, опрокинул в себя, крякнул и закусил долькой лимона оттуда же.
  - А ты, Света - его друг, а если нам повезет, то и гораздо больше. Шутка ли - он ради тебя влез в наш архив! Пусть голым. Пусть, мать его, со стояком. Но влез! Заметь - стояк был, когда он держал в руках папку с твоим делом. Поэтому - ты и только ты можешь спасти его поломанную душу. Именно на это спасение мы и будем делать ставку.
  Я недоверчиво прищурилась.
  - Больно ты, Николаич, подобрел. То ублюдком его называл, то теперь спасти собираешься. Не сходится...
  Николаич налил еще стопку, кивнул мне: "Будешь?". Я помотала головой. Он выдохнул, жахнул, занюхал рукавом, крякнул и продолжил.
  - Всю свою грёбаную жизнь нормальных людей от таких поломанных защищаю. Террористы, экстремисты, или просто гопники, которым крышу окончательно сорвало и под руку попал калашников... Твой отец тоже защищал. Дошла бы ты до спецназа - и ты бы этим занялась. Мама твоя жила этим делом - просто испанской разведке шило в жопу попало, она и сняла её с отдела по борьбе с терроризмом и дала задачу найти способ подложить бомбу на стул президента России. А нам что оставалось? Такие правила игры были в начале двухтысячных. Вот уж действительно лихое время! Мы шифровались как могли, простой народ жил и не тужил, а вот я реально скучал по девяностым...
  Он опрокинул в себя вторую рюмку, сжевал лимон, сморщился и вернулся за стол.
  - Ну что, готова услышать план? Спасать нужно твоего Тёмку, и чем скорее - тем лучше.
  Я вздохнула, придавленная его речью. Полковником не становятся за просто так - от человека нужно тонкое понимание: что и как сказать человеку, чтобы он заткнулся и сделал то, что от него требуют, даже если это означает пробить собой с разбегу двойное окно на двадцатом этаже. Прекрасно это понимаю, но всё равно возразить Николаичу не могу.
  Эх, Тёмка, Тёмка... Ясен красен, от хорошей жизни и счастливых мозгов мир уничтожить желание не появляется. Что-то с тобой приключилось, знать бы, что именно... Поломанный? Скажем уж прямо - переломанный об колено. Чье колено то? Узнать бы и снести башку той суке...
  - Во-первых, тебе нужно вернуться. Да-да, и не смотри так на меня! Вернуться и найти способ быть с ним рядом. Втереться в доверие.
  - Мы... Э-э-э... Расстались на очень дурной ноте.
  - Так вернись так, чтобы вместо той ноты у него финтифлейты из ушей засвистели! Мне тебя учить, что ли?
  - В каком смысле? - у меня аж дар речи пропал.
  - В прямом! - на столе Николаича в очередной раз затрещал телефон, полковник рванул трубку.
  Я пошла к двери, чувствуя, как дрожат ноги и скребет где-то под ложечкой. Когда взялась за ручку, позади звякнула трубка, упав на телефонный аппарат.
  - Света, постой. Мне рассказывал один военный врач - кстати, был с нами на штурме Москвы - что когда когда организм сталкивается с обычной бактерией, то активируется только иммунитет - и то лишь в зараженной части, чтобы остальное тела спокойно функционировало. А вот когда в тело попадает особо опасная хрень, которая ставит под угрозу жизнь в целом, весь организм начинает работать сообща. К нам сейчас едут войска из Китая, Ирландии, Польши и США - а мы ведь даже о помощи не просили. Видишь, Свет? Весь мир на нашей стороне. Просто потому что мир жить хочет. Я очень благодарен гомосекам из космоса и этому ублюдку Артёму. Люди объединяются перед угрозой общего врага, вот и все страны объединились, как только появился общий враг. Мы учли ошибки нашей операции и теперь планируем нечто более... убедительное.
  - И что же?
  - Массированный удар со всех фронтов. Эти его чертовы кабинки по всему миру каждый день стирают людей как стерка карандаш, а они идут и идут туда, как овцы... Поэтому ждать больше нельзя - через два дня в назначенный час по тарелке полетят ракеты. Нам нужно согласовать усилия. В четко назначенное время Тёма должен быть выведен из строя.
  - В смысле?
  - В самом что ни на есть прямом. Выведен из вражеского строя и передан под управление российских силовых структур. Насколько понял из твоего раппорта, без него в корабле этот их хум на какое-то время окажется без защиты. Вот и раздавим уродов, и заживем счастливо и дружно...
  - А как же Тёма? Вы же сказали, что он сломан, что его нужно спасти, что для него план не смертелен?
  Николаич усмехнулся половинкой рта.
  - От своих слов не отказываюсь. Тёма не более чем поломанный жизнью ублюдок. Перейдет к нам и... что с ним станется то? Предстанет перед судом и будет сослан на какой-нибудь галимый остров на Камчатке и до конца жизни писать собственный "Mein Kampf". Другого варианта, к сожалению, нет - такие дела можно либо отпеть, либо отмолить бессрочной молитвой отшельника. Если мы решили, что первый вариант - это слишком жестоко, остается вариант номер два. Здесь уже решать тебе. Ты все поняла?
  Под его суровым взглядом я шмыгнула, сглотнула ком в горле и кивнула.
  - Свет, и запомни. - Николаич опять пригвоздил меня взглядом. - Тебе пора определиться, на чьей ты стороне. Если на нашей - ты или перетаскиваешь своего дружка, или... - он провел ребром ладони по горлу. - Третьего не дано. Или мы, или нас. Постарайся, ты умеешь убеждать, когда хочешь!
  Я хмуро кивнула и вышла.
  - Захочешь - с ним поедешь куда его пошлют. - крикнул командор мне вслед. - Никто тебя держать не будет, жена декабриста хренова!
  

Тёма

  Депрессия - это когда пошли все в жопу. Пошел в жопу, Паша. Пошел в жопу, Миляха. Пошли в жопу, зомби-москвичи. Пошел в жопу, Питер. Пошел в жопу, мир. Все пошли куда подальше, и я туда же первым делом.
  Света ушла от меня уже третий раз... Ну как так то? Первый раз - в школе. Второй - через час после встречи. Третий - через пять минут. Что дальше? Убежит, едва увидит?
  Приглушенные за долгие годы чувства скребли душу. У меня снова проснулось желание подержать её за руку, подышать за ушком, пока она смотрит куда-то вдаль, да хотя бы просто увидеть...
  Кстати, последнее как раз выполнимо.
  Запустил руку под кровать, нашарил смартфон, включил и нашел фото со Светой - еще со школьной парты, где мы сидим на уроке и слушаем группу Сплин через один наушник. Потом нашел то, где мы вместе сидим на заднем ряду в кинотеатре. Не целуемся, хотя как хотелось... Но смелости так и не хватило. Просто сидели, ели поп корн, пялились в экран... Вот еще одно - его Света просила удалить, пришлось соврать... На нем мы после уроков с сидим на берегу озера в городском парке, я - тощий, без рубашки, Света - в купальнике лежит на спине и загорает, подставив солнцу руки, ноги, шею, плоский упругий живот... М-м-м, какой у неё красивый пресс!
  Другая рука сама опустилась под одеяло, залезла в штаны... Минут через две я, шумно выдохнув, кончил прямо в трусы.
  Тёма, какое же ты ничтожество...
  Накрылся с головой и какое-то время просто лежал, плавая к черной ленивой брезгливой ненависти к себе. Жалел только, что не могу провалится в пододеяльную темноту с концами.
  Поймал себя на мысли, что донеси меня сейчас кто на руках в кабинку смерти - я с радостью надавлю на кнопку. Здравствуйте, 30-40-сколько там лет счастья, которые, по факту, закончатся через четыре секунды, но уж лучше так, чем лежать и медленно подыхать от собственного ничтожества.
  Сам бы пошел, но лень даже руку поднять.
  Ха! Это ведь неплохая идея...
  Я еле ухмыльнулся, нехотя вытащил руку из под одеяла, зашарил под кроватью, нащупал блокнот, пошарил еще немного, нащупал ручку. Проделав эту безумно сложную работу - по ощущениям я словно сгонял за ними на другой край Москвы, отдышался, открыл блокнот и накарябал:
  "Новая Целевая Аудитория - люди в депрессии. Зайти в Кабинку готовы, но им просто лень и нет энергии добраться до Кабинки. Предложить забрать прямо из дома. Ядро текста: "30 лет счастья, либо 30 лет депрессии - выбирай"
  Кинул блокнот на пол, услышал тихий шорох заметить, как блокнот всасывается прямо в белый пластик пола. Теперь нейронный бортовой компьютер считает мою писанину и примется делать мою идею... Пока можно закрыть глаза и еще раз попытаться умереть.
  Но вместо этого мне пришла еще одна мысль. Если подумать, я сейчас занимаюсь работой куда более честной, нежели все, что было до этого. Любой копирайтер, создавая тексты, предлагает счастье. Отдых или новая модель джинсов или автомобиль, или айфон, или салон эротического массажа - отдал деньги - получил свою долю блаженства. Честно? Как бы, да...
  Но, по факту, счастье длится максимум пару дней, а потом всплывают новые удивительные факты и обязательства, о которых вас никто не предупредил - машину нужно заправлять, чинить и чувствовать себя ничтожеством, видя, как тебя на трассе обгоняет марка по-новее, джинсы быстро рвутся, изнашиваются, айфон выходит из моды, а венерические заболевания долго и мучительно лечатся. Счастье возвращается на прежний уровень, а иногда и уходит в минус. Так и болтается всю жизнь на уровне "плюс-минус равно".
  А сейчас я реально предлагаю людям чистое и безграничное блаженство, на протяжении долгих десятилетий. И только внутренние рубежи в виде совести и моральных устоев, которые давно сломали в себе сетевики вроде Паши, зудят во мне мелким надоедливым комаром: "З-з-з-з! Люди то сгорают! Сгорают! Распадаются до атомов! З-з-з-з!"
  Ну и пусть сгорают. Пусть распадаются. Как будто я что-то утаиваю или под дулом автоматов их в Кабинку гоню. Хочешь бери, хочешь нет, а то, что ты моими стараниями хочешь-не хочешь, а захочешь - так это все в рамках УК РФ и прав человека. У нас же тут не Освенцим, а всего-навсего маркетинг! Да и в каждом рекламном материале идет сноска на полное и честное описание работы Кабинки...
  - Надо же, даже сейчас работаешь. - послышался откуда-то из-за густой пелены ироничный голос Миляхи.
  - Уйди, мне плохо.
  - Ты очень жестоко поступаешь с нами, вначале согласившись помочь, а теперь оттягивая работу. Вот Павел работает с завидным прилежанием... Конечно, его методы, в отличие от твоих, имеют недостатки, но результаты есть. Рассказать?
  "Пошел ты..." - прошипел я в подушку. Миляха расценил это как готовность слушать и начал перечислять:
  - Он связался с лидерами своих сетевых структур, рассказал про новый продукт, уже заручился поддержкой и подключил к системе первые пять человек. Каждый из них привлек уже по два, а то и по три и...
  - Хватит... - мне Паша в свое время плешь проел тем, как работает сетевуха, слышать это еще от Миляхи?
  - В одном только Петербурге уже сто восемнадцать человек из системы пришли в кабинку. - подытожил инопланетянин. - По городу раздают листовки, расклеивается реклама, люди потихоньку шлют заявки, мы их переносим прямо к кабинке - и это все работает само по себе. Прошло только два дня.
  "Когда ты уже уйдешь? Просто. Оставьте. Меня. В покое!"
  - Открой глаза и посмотри, сколько позитивных сторон у твоего положения! Ты - самый известный человек на планете, уже дважды встретил свою школьную любовь, первый за всю историю вступил в официальный контакт с инопланетной цивилизацией, у тебя впереди - мировое господство! Твоим возможностям бы сейчас позавидовал любой правитель прошлого и настоящего.
  - Особенно Гитлер, Наполеон или Чикатило.
  Услышав новые имена, Миляха быстренько развернулся и поехал просвещаться, но, прежде чем исчезнуть в дверном проеме, задержался на секунду
  - В углу.
  - Что в углу? - проворчал я, поднял голову и увидел, что в углу комнаты стоит стул, а на нем здоровенной стопкой десяток пар трусов разных расцветок и пачка влажных салфеток.
  - Ты что, подсматриваешь, гад?!! - но Миляха уже испарился.
  Пока переодевался, за дверью опять послышались шаги. Быстро кинул следы преступления под кровать и залез обратно под одеяло, мысленно посмотрел на себя со стороны и вдруг очень захотел, чтобы это был один из моих прежних робо-охранников - пробрался как-то на корабль, подобрался к моей каюте и одним ударом снес мне голову...
  Но это оказался Паша.
  - Артём, дружище! У нас огромная проблема: народ негативит.
  Я застонал. Неужели это так сложно - оставить меня в покое, хотя бы на сутки?
  - Человек уходит в кабинку и не возвращается, люди паникуют. Мамы, папы, жены, мужья - и другие, по мелочи... Мы раньше тех, кто в сетевуху вступал, на тренинги личностного роста загоняли, они оттуда выходили чистенькие, как отмытые, потом уже своих родственничков затаскивали... А сейчас то что делать? Если человек продуктом воспользовался, тренинговать то уже и некого... Какие у нас варианты? Завлекать человека в СС, а к кабинке не подпускать? На этом же все обычно и строится: привлек одного, он привлек троих, те трое - еще пять-десять, и пошло-поехало, а сейчас - кранты... Как народ в кабинку завлекать, если каждый клиент - бесследно пропадает? - в голосе Паши звучала искренняя грусть.
  Ох уже эти тренинганутые сетевики... С вечным прилипшим на рожу, сияющим до тошноты, позитивом и отвиниреной улыбкой. В отглаженном костюме, который валялся в шкафу со школьного выпускного и страстным желанием успеха, успеха и еще раз успеха каждому встречному. Не люди, а сраный копипаст. Так, стоп! Копипаст... Идея?!
  - Копипаст.
  - А? - не понял Паша.
  - Мы можем делать копии людей, только лучше. Пусть возвращаются на место тех кто через кабинку прошел.
  - В смысле копии людей можем делать? - опять не понял Паша.
  Я описал ему слова Миляхи и свою мысль. Кабинка сохраняет копию ДНК и личности человека, который проходит через кабинку - позже на основе базы предполагается воссоздать человечество из наноботов, которое будет целиком слушаться меня, поддаваясь редактуре в любую сторону. Это все уже после того, как мы прогоним через кабинку семь миллиардов восемьсот миллионов.
  Так давайте выпускать копию человека сразу, как только оригинал становится энергией! Копию со всей памятью и навыками человека, но лишенную недостатков - чище, честнее, трудолюбивее, более любящую, ответственную, сильную телом и духом и далее по списку. Копия пешком возвращается туда же, откуда ушел человек, в свою квартиру, к своим близким и друзьям.
  - Пусть занимается тем же, чем и занимался. Только лучше и эффективнее, во всех отношениях. И пусть никого сюда насильно не завлекают. Сами прибегут.
  - Ты уверен, что прибегут? - недоверчиво спросил Паша.
  - А то. - я опять натянул одеяло до ушей.
  - Ну не знаю... попробуем. - Паша пожал плечами и вышел.
  Ну что ты не знаешь, Паша? Неужели это не очевидно?
  Разговор сперва с Миляхой, а теперь еще и с Пашей совсем меня измотали. Хотя, если говорить по-правде, измотал меня утренний сеанс онанизма. Остальное - так, пара ударов в снятую броню.
  Ненавижу это постыдное занятие. Еще больше ненавижу себя после всего этого. Еще хуже понимать, что за все мои 25 лет это единственный был, есть и остается единственный путь для удовольствия... Судьба у меня такая. Вызвал проститутку - мир тут же рухнул.
  Ничего. Все это закончится, перегоним планету в энергию и сделаю себе бесконечный гарем. Какие еще у меня варианты?
  Опять нашарил смартфон, включил экран и еще минут пять любовался Светой, которая грела живот под жарким солнцем в Серебряном Бору. Какая она красавица... Вот за неё мир отдать не жалко, только мира у меня пока нет. И сама она - ушла, недавно еще второй раз. Поэтому что мне остается?
  Я приблизил фото к животу и прорези в лифчике купальника, другая рука опять потянулась к трусам...
  - Хм, опять работаешь...?
  Смартфон упал на пол и отключился, в бессильной ярости я схватил подушку и запустил в Миляху - на этот раз он стоял в дверном проеме.
  - Пошел к черту!
  - Тёма, ты только сохраняй спокойствие, но...
  - Миляха, иди к черту! И дверь на входе в комнату повесь!!
  - Тут Света пришла...
  Я вначале подумал, что не так расслышал.
  - Кто?
  - Света. Она сейчас...
  В следующую секунду в проем двери кошачей походкой вошла Она, сместила тележку с остатками инопланетянина, осторожно, но уверенно выставила его в коридор и прикрыла дверь.
  "...и она сейчас здесь." - донеслось из-за двери и, судя по звуку удаляющихся колесиков, Миляха предпочел оставить нас наедине.
  Прислонившись к двери, Света смотрела на меня, тяжело дыша.
  - Свет, ты...
  - Молчи. - отрезала она, потом подошла, странно осматривая комнату, уделяя особенное внимание углам и села на кровать.
  - Меня подослал Питер, чтобы я втерлась к тебе в доверие и шпионила, докладывая о каждом своем шаге. Можешь себе представить, начальство приказало даже переспать с тобой, чтобы втереться в доверие и все такое... Мне даже сказали тебя убрать... Убить, Тёма, убить! А я не могу, ты же мой друг ещё со школы и вообще....
  Света вдруг обмякла, скуксилась и ткнулась лбом мне в грудь.
  - Господи, какая я дура...
  И разревелась. Минут десять плакала мне в одеяло, а мне оставалось только сидеть, гладить её по голове и что-то шептать в макушку, не имея не малейшего представления о том, что делают в таких случаях. У кого-нибудь был вообще такой случай за всю историю ?
  Слезы быстро промочили одеяло насквозь. Я осторожно освободился, поудобнее устроил девушку на кровати и пошел к стулу в углу комнаты, взял пачку влажных салфеток, открыл, вернулся, вытер Свете слезы. Та шмыгала, глядя на меня несчастными мокрыми глазами. Как маленькая, ей богу...
  - Свет, не обижайся, но ты когда-нибудь слышала, чтобы шпион вот выкладывал все как на духу. Это все равно как если Штирлиц войдет в кабинет Мюллера и на "Хайль Гитлер" ответит "Служу Советскому Союзу!" Ну бред же, Свет... Какой из тебя шпион?
  - Вот и получается, что никакой... - Света вдруг шмыгнула носом и опять скуксилась, готовясь заплакать. Я чертыхнулся про себя и осторожно дотронулся до её плеча.
  - Свет... Ну Свет! Ну перестань! Ты очень-очень хороший шпион, если бы ты не сказала, никто бы тебя никогда не раскусил!
  Света еще раз шмыгнула, осмотрела меня быстрым взглядом и отвернулась к стенке.
  - Ты чего? - испугался я.
  - Штаны надень.
  Ну конечно же, на мне до сих пор темно-синие семейники. Уши запылали.
  - Прости... - Я бочком ушел за шкаф и неловко нацепил темные пижамные штаны. Ну как так то вот? Ко мне пришла любовь всей моей жизни, расплакалась, а я без штанов... Такой момент и так бездарно упущен. Ну, Тёма... Хоть сейчас то не облажайся, иди ляг с ней рядом и обними...
  На мне повисли сзади. Света успела встать и даже неслышно подойти сзади.
  - Забыла сказать спасибо.
  - За что?
  - За мою маму. Ты первый, кто рассказал мне, кто она и что с ней произошло.
  - Ерунда... Просто документы рядом оказались...
  - Ага, оказались... - прыснула Света. - У нас весь этаж до сих пор ржет, вспоминая, как ворвался тебя брать, а ты сидишь голый на столе, и еще говорят, что у тебя... - Света сделала большие глаза и покачала головой.
  - Хватит. - я стиснул зубы. - Это уже слишком.
  - А потом ты просто взял и пропал. Николаич потом два дня ходил, озирался на каждый шорох...
  - Очень лестно.
  Света разжала объятия, дав мне повернуться. Девушка стояла почти вплотную, рука на автомате перебирает рукоять катаны, на лице - задумчивость.
  - Тём, что делать то будем? Я ведь против тебя игру вела... Да и сейчас веду, если начистоту.
  - Ну ты же мне все рассказала? Чего теперь то?
  Света шмыгнула как-то особо сердито и не ответила. Мне осталось только продолжить.
  - Ну вот и считай, что... мир. Да что же ты плачешь то все, а?
  Света отвернулась, вытерла опять набежавшие слезы, прошлась по комнате, посмотрела на меня красными глазами и вдруг улыбнулась.
  - Потому что только с тобой я и могу плакать. Мне всегда и все говорят: "Света, ты сильная, ты воин..." Я с катаной хожу сколько себя помню. Отжимаюсь на каждой руке по десять раз, подтягиваюсь по два...
  Почему-то вспомнилось, что мой последний раз на турнике был еще за полгода до Зомби-Москвы. Когда она вот так лежит у меня на коленях, забываю, что Света - реальный воин, а я - так, тощая сопля на палочке. В Спарте меня бы не донесли до скалы - свернули бы шею, едва вынув из мамы. Хотя и там Света меня бы спасла, минуту назад перерезав себе пуповину катаной и зарядив ей лекарю по яйцам.
  То, что она родилась сразу с ней - никогда не вызывало у меня ни капли сомнений. Кто-то сверху раздавал таланты новым душам, которые готовились идти в мир: "Этот будет петь, вон та будет хорошо рисовать, это у нас архитектор... А вот она будет хорошо размахивать катаной. Стоп, она же из России, где катану то возьмет? Фасовщики! Укомплектуйте..."
  - ...Для всех я - крутой боец, требуют чтобы была еще сильнее, чтобы приносила пользу. Еще и радоваться приходится и улыбаться напоказ - чтобы никто не знал, как мне внутри при этом пусто и холодно... Но потом к тебе прихожу и сразу так хорошо... И все что внутри копилось, наконец вырывается наружу... ничего не могу с этим поделать! Так всегда было, когда мы с тобой дружили - так же и сейчас. Понимаешь, Тём? Я не могу без тебя.
  - То есть, вот такая у меня ценная функция - подушка для слез! Великая Света способна надавать по щам всему миру, но только если после поплачется мне в жилетку. Уже кое-что, уже польза для вселенной...
  Света пожала плечами, как бы говоря "так оно и есть, что тут поделаешь?"
  - Свет, рядом со мной теперь реально опасно. Сама понимаешь - меня весь мир убить хочет... Даже тебя отправили сюда именно за этим!
  - У меня еще есть надежда убедить тебя изменить планы. Но вообще... черт с ним, с миром. - промурчала Света, зарываясь мне в колени. - Мой мир там, где мне хорошо, а хорошо мне с тобой. К тому же, где "два брата акробата" - ниндзя и носорог?
  Я вздохнул.
  - Они теперь меня тоже убить хотят. Говорю же, рядом со мной опасно.
  Света улыбнулась.
  - Рядом с тобой - интересно. Роботы - это не худшее, что у меня было.
  - А что худшее?
  Света перевернулась на спину и некоторое время не моргая смотрела на разноцветную переливистую блямбу у меня на столе.
  - Да Москва, когда мы вашу тарелку пришли взрывать... Столько крови было, такие толпы... С катаной так - если враг один, то это не страшно. Даже если он сильнее, его можно измотать, обмануть, или убежать, в крайнем случае. Но если врагов много - задавят количеством. Великий самурай древности - Сатоси Никаморо возвращался домой после победы в великом сражении за Киото и от усталости уснул рядом муравейником. Муравьи залезли под доспехи и за ночь съели. В середине пира он проснулся, пытался снять доспехи, но не успел... Если бы на него напал муравей размером с теленка, он бы его разрубил и не заметил. А так - сам представь...
  Меня аж передернуло. Света не заметила и продолжила.
  - Так что роботы твои - это не страшно. Пока я рядом, все будет хорошо. Пока ты рядом - мне тоже хорошо. А два хорошо - это уже отлично, да? Что это такое там...?
  Она потянулась, взяла с пола мой смартфон и, прежде чем я успел что-то сделать, включила экран. Там как раз была эта злополучная фотка, с ней в купальнике...
  - Долго жить буду, а? Меня вспоминал перед приходом? - улыбнулась она. - Подожди... Это же та самая! Ты что, так её и не удалил? Как это понимать?!
  ...
  Дня три мы сидели в тарелке и говорили обо всем на свете. На третий день Паша вконец отчаялся добиться моего участия в его сетевых сборах, махнул рукой и стал продвигать СС сам.
  Я и не понимал, зачем я там нужен. Вам надо было, я идею выдал - дальше сами.
  Фоном я все равно думал. Так уж у меня голова устроена - если не мешать, правильные решения появляются в ней сами по себе.
  Поначалу я думал, что все семь миллиардов должны пройти через один шкаф. А потом Миляха вдруг сказал, что и Кабинки Счастья можно штамповать сколько угодно. Паша тут же этим занялся - и теперь контролировал поставку кабинок по всему земному шару. Я слышал краем уха, что они уже стояли в каждой столице и Паша работал над тем, чтобы поставить их вообще в каждом городе.
  Уничтожить, перенести или даже поцарапать кабинку было невозможно. Они даже не на земле стояли, а висели в точке пространства, просто на уровне земли. Но их почти все уже обнесли колючей проволокой и поставили посты вооруженной охраны. Там стояли массовые демонстрации - люди протестовали, желая запретный плод. Искали другие кабинки - а Паша ставил и заботился, чтобы о новой кабинке узнали люди, но не узнали власти... Шла игра в кошки-мышки.
  Цифра на счетчике в главном зале неумолимо росла... на днях перевалило за сорок семь тысяч...
  - Запретность - мать интереса. Недоступность рождает спрос. - широко улыбнулся Паша, когда мы сидели перед монитором и смотрели новости, в которых уже третий день показывали толпы демонстраций на площадях перед Кабинками: в Париже, в Риме, в Нью-Йорке, в Санкт-Петербурге. - Что делать то будем, Темный Властелин? Мы свое дело делаем: народ хочет, а его не пускают. Страждущие едут за рубеж, в Бангладеш, Дели, Самарканд... Сейчас это даже на имидж работает, но скоро может стать серьезной проблемой.
  Я уже привык к "Темному Властелину" и даже не внимания не обратил.
  - Нужна вторая кабинка в каждом городе - где-нибудь на городских задворках. А еще лучше - в лесу. Кто хочет - после письма пусть получает адрес.
  Паша кивнул, застрочил что-то в блокнот, а потом встал и убежал. Деятель...
  Через пять дней цифра на счетчике увеличилась вдвое.
  ...
  Через неделю мы со Светой не удержались и пошли гулять по Москве. Да-да, по полной зомби Москве, с капюшонами на головах, с Миляхой в рюкзаке. Студент сам попросил - для сбора информации для своей дипломной работы...
  В моем рюкзаке лежала большая колба, с мозгом, Света несла маленькую, с членом, у меня на плече также была прикреплена камера, подключенную к мозгу в колбе - мы показывали инопланетному студенту Москву, а камера с тихим жужжанием вертелась из стороны в сторону, глазея на проспекты, статуи, дома и газетные киоски.
  Как мы выяснили, передвигаться по городу можно было и без охраны - но в темной плотной потертой одежде с надвинутым на лицо капюшоном, чтобы не было видно лица. А вот стоит капюшон снять - ближайшие зомби тут же обращают внимание и атакуют.
  Миляха сперва ворчал, что нас съедят, но потом смирился. Тяга к новым знаниям победила.
  Признаюсь, первое время в крови тек адреналин! Идешь посреди толпы мертвых людей, слышишь их утробные вопли и знаешь, что стоит только поднять голову, встретить чей-то пустой мёртвый взгляд поблекших глаз - тебя тут же ждет резкий утробный вопль, к тебе потянется пара рук в струпьях, а потом и вся толпа развернется, найдет взглядом причину недовольства собрата, а после - кинется одной дружной волной смерти... Один раз так и получилось - порыв ветра сорвал капюшон с головы, и меня увидела долговязая женщина в строгом костюме, с подвязанными грязными седыми волосами. Уставив на меня тупой блеклый взгляд, она разинула рот и уже набрала было воздуха, как Света метнулась вперед, блеснула молния из ножен и верхняя половинка зомби упала на асфальт. Ноги и половина туловища еще пару секунд стояли - со штанов на асфальт стекало все самое неприглядное, что только может стекать из разрубленного тела - а после тоже упала. Нам повезло: дело было к вечеру, и улица была не людной. Я тут же натянул капюшон обратно.
  На третий день прогулок мы даже обнаружили единственный на всю Москву почти пустой автобус ?138 - он отходил от остановки рядом с тарелкой ровно в 14:36 и большим кругом проезжал по всей Москве. Вместе с нами на него всегда забиралась одна и та же пожилая москвичка, что-то хрипела кондуктору на входе, тот так же хрипло ей рычал, и она плюхалась в кресло у окна. кроме неё в автобусе было еще пять зомби: подросток в ржавых наушниках и рваном плесневелом капюшоне, парочка, которые смотрели в планшет, тараща белесые глаза и улыбаясь мертвой гнилой улыбкой и мужчина в костюме - он всегда стоял прямо у двери, поминутно заглядывая в окно и сверяясь с часами. Примерно каждые пять минут у него звонил мобильный, он его выхватывал и истерично рычал в него что-то бессвязное - я однажды подошел поближе и прислушался - из мобильника ему отвечала женская брань, бессвязный набор звуков.
  Запах в автобусе стоял ужасный, но мы надевали респираторы, которые полностью закрывали лицо и отсеивали запах медленно разлагающихся трупов.
  - Смотрю на них и думаю: какой бы день я хотела проживать снова и снова? - прошептала мне на ухо Света, когда мы однажды ехали на ВДНХ. - Наверное, никакой. Хуже нет, чем застрять в замкнутом цикле на двадцать четыре часа... Пробежала весь путь как по рельсам, потом заснула, проснулась и снова по-новой... кошмар!
  - Если вдруг стану таким же зомби - скажи мне, ладно? - усмехнулся я. - Убьюсь об стену.
  Света придвинулась поближе и её шепот стал тем, которым рассказывают страшные сказки у костра.
  - А ты уверен, что это уже не случилось? Может, прибор Миляхи случайно сработал еще раз и мы с тобой точно такие же зомби, проживаем свой последний день уже по тысячному разу? Катаемся по Москве, сидим тут, опасаемся зомби в одном автобусе... Как знать, что мозг нас не обманывает и это все по-правде?
  - Довольно просто проверить. Нужно сделать что-то, что полностью сломает цикл и не оставит шансов завтра снова проделать то же самое. Это и будет гарантия, что мы не зомби.
  - Например? - задумалась Света.
  - Дай подумать... Что такого мы можем сделать, что точно не сможем повторить? Самоубийство, убийство, взрыв ядерной бомбы посреди города...
  - Фу... - лица Света за маской видно не было, но готов был дать голову на отсечение, что она сморщила носик. - Все как одно чернуха какая-то. Построить дом, посадить дерево, родить ребенка, нарисовать картину, написать музыку, стих сочинить... Как тебе такие варианты?
  - Дом, дерево и ребенка ты за один день не сделаешь - зомби может каждый день сажать по семечку и класть по кирпичу. Сексом они тоже занимаются, в парке однажды случайно увидел... И здесь мало одного дня. Картину и мелодию ты тоже можешь каждый день писать одну и ту же, ничего не замечая.
  - То есть, полная безысходность? Мы не можем гарантировать самим себе, что не зомби?
  Наушник в ухе возмущенно зашипел, Миляха не выдержал:
  - Я! Я могу вам гарантировать! Даю мозг на отсечение, что вы тоже нормальные люди! Прекратите эту бессмысленную полемику!
  Мы прыснули, а потом встали - пора было выходить. Но на улице я завел Свету за остановку, убедился, что москвичей поблизости нет, а потом присмотрелся в прорезь её маски.
  - Ты чего? - засмеялась она.
  - Подожди секунду...
  Ослабив ремешки на её маске, осторожно приопустил их и полминуты внимательно смотрел в голубые глаза, после облегченно вздохнул и нацепил маску обратно.
  - Прости, мне надо было убедиться.
  - Тёма, ты чего? Я же пошутила! - она сорвала маску с себя, потом стянула с меня, обняла и прижалась виском к моей скуле, задышала в ключицу.
  Пошутила... В автобусе меня аж до костей пробрало: а что, если мы со Светой такие же, как Они? Бесполезные вонючие куски мяса, что ходят по всему городу, следуя однообразному суточному циклу, говорим одни и те же слова, одним и тем же людям, чтобы потом ночью стоять и дергаться, растопырив руки и ноги, запрокинув голову к небу? Ужас!
  Нет участи хуже. Боже, благослови тухлые шпроты...
  Наобнимавшись, мы надели маски и пошли к белым аркам ВДНХ, держась поодаль от москвичей, которые сейчас делились на две группы: первые куда-то спешили вторые - праздно шатались, неспешно озираясь. Первых стоило опасаться из-за быстрого темпа ходьбы, вторые же могли случайно что-то заметить. Всю необходимую информацию Миляха подгружал из Интернета сам, ему было интересно лично увидеть культурные места бывшей Столицы.
  Пройдя через белую арку, мы пошли по направлению к главному павильону. Площадь была пуста - зомби её словно обходили. Наконец-то можно идти и не думать, как бы не врезаться в очередного москвича.
  - Что-то не так. - вдруг сказала Света, держа руку на рукояти катаны.
  - В смысле?
  - Зомби нет.
  - Так это же хорошо?
  - Они издалека обходят это место, хотя не должны... Пригнись!!!
  Она резко пихнула меня лицом в асфальт, а за моей спиной вдруг словно пролетел вихрь: лязгал металл, громыхали удары клинков! После серии таких ударов Света вдруг издала громкий и яростный крик, потом раздался звук, словно кто-то топором перерубил головешку и рядом со мной упало что-то металлическое.
  Я откатился, привстал и замер от ужаса. Чуть поодаль стоял мой бывший охранный робот - стройный, тонкий и смертоносный. Одной руки с лезвием у него не было - оно лежало рядом со светой, из металлического обрубка вытекала какая-то синяя жидкость. Робот стоял, оценивая ситуацию и моя чуйка подсказывала, что он переводит взгляд со Светы на меня.
  Потом позади раздались гулкие шаги - мы обернулись и увидели здоровенного трехметрового носорога с руками-отбойниками.
  Света взяла катану в правую руку, сняла с пояса ножны, взяла их в левую, концом назад и сделала очень тонкое грациозное движение, словно из танца, как бы приветствуя врагов. Роботам это движение почему-то очень не понравилось. Ниндзя отшатнулся, потом втянул оставшийся клинок в руку, сделал шаг назад, задрожал и растворился в воздухе. Носорог замер, осторожно присел и пошел по кругу, словно обходя нас с главного входа.
  Света быстро подошла ко мне.
  - С тобой все нормально?
  - Да, он меня не задел... - я встал на ноги и теперь потирал ушибленный бок. Потом кивнул на "носорога" - Но этот вполне может.
  А для Светы словно и не было здоровенной разумной агрессивной металлической кучи, она всматривалась в воздух за мной.
  - Меня больше второй беспокоит... Вот куда он исчез, куда?
  Носорог вдруг развернулся, поднялся в полный рост и начал нацеливаться прямо на меня. Я сделал два шага влево - он повернулся следом. У меня началась легкая паника.
  - Све-е-ет...
  - Не кипишуй. - она все еще сверлила взглядом парк за моей спиной.
  Носорог пару раз топнул правым передним копытом, а потом сорвался с места и побежал на меня, громыхая по асфальту. Света прищурилась, развернулась, медленным плавным движением отвела катану в сторону, словно отделяя меня от кучи металла и побежала ему навстречу.
  - Член мой побереги! - пискнул Миляха у меня за спиной - колба со вторым органом лежала у Светы в рюкзаке.
  Наверное, это принято называть битвой Давида и Голиафа, но в голову лезло другое сравнение - кузнечик и бронепоезд. До носорога оставался шаг. Я ждал, что она отпрыгнет в сторону, но она сделала короткий перекат, за который наполовину вогнала катану в асфальт - прямо перед задней "лапой" робота. Носорог тут же напоролся на лезвие, споткнулся, резко рухнул рогом на асфальт - раздался грохот, словно с десятиэтажки на бетон упал автомобиль. Катана не дрогнула, остановила стальную громадину и даже не погнулась.
  У меня за спиной раздался хлопок, словно кто-то лопнул иглой здоровенный шарик и мимо меня словно автомобиль промчался - воздухом аж откинуло.
  Света прыгнула в сторону, а Носорог замер на месте. И не просто остановился, а словно стал застывшим кадром в кинопленке - в нелепой позе, рогом в асфальте, с подвернутой головой к грузному туловищу. Мне показалось, что вокруг него какое-то искажение, словно от раскаленного асфальта.
  Сзади меня что-то затрещало, словно от сварочного аппарата! Я обернулся и у меня дыхание перехватило: прямо мне лоб смотрело длинное лезвие! Робот-ниндзя подобрался и атаковал со спины. Меня спас щит - клинок проделал лишь маленькую брешь и застрял! Робот извивался, со всей силы давил на клинок. Асфальт за его ногами пошел трещинами. Клинок сантиметр за сантиметром продвигался ко мне.
  Вдруг он посмотрел куда-то за мое плечо, задергался, попытался высвободить лезвие... Удар! Катана Светы перерубила вторую руку робота, оставив его совсем без оружия. Ниндзя дернулся, отпрыгнул, замахал обрубками, обиженно заскрипел и побежал прочь, на ходу снова растворяясь в воздухе.
  Опять послышались гулкие шаги: носорог снова ожил, отбежал на пару шагов и теперь топтался, не решаясь атаковать. Наконец он развернулся, медленно отбежал метров на сто и сел на асфальт, но не переставал следить за нами.
  Щит отключился, рука робота с лезвием упала на асфальт, меч со свистом втянулся в конечность.
  - Мы живы? С ума сойти. Идем отсюда. - зашипел Миляха.
  Упрашивать не пришлось - мы развернулись и быстро пошли прочь, по направлению к Останкино. Зомби по пути встречались, но роботы больше не нападали.
  - Странно, что они отступили. - продолжал волноваться Миляха.
  - Что это было? Ниндзя в вас чем-то пальнул - ты увернулась, а носорог замер, как муха в куске янтаря.
  Света наморщила лоб и тронула рукоять катаны в ножнах.
  - Сама не поняла... Там словно время остановилось...
  - Время остановить - это из разряда фантастики, но думаете вы правильно. - ехидно прервал нас Миляха. - Ниндзя может расставить "временной силок", в нем время замедляется в несколько миллиардов раз.. Если бы он поймал в "силки" нашего самурая, то нам бы пришел капут.
  - Раньше сложно было сказать? - огрызнулся "самурай".
  - Извините, забыл... - виновато прогундел инопланетянин. Света в ответ только зубами скрипнула.
  - Но почему они отступили? - оборвал я парочку. - И почему вообще напали, если рядом со мной ты?
  Моя любовь усмехнулась.
  - Они не знали, что у тебя есть защита, хотели напасть и быстро убить. А потом увидели, что тебя еще нужно расковырять, да и со мной будет много проблем... вот и убежали!
  - Ты то не пострадала? "Носорог" не помял?
  - Фу ерунда какая! Меня папа на тренировках и то сильнее лупасил!
  - У меня мурашки по коже, когда ты берешься за катану. - признался я.
  - Почему? - по голосу было слышно, что Света польщена.
  - Потому что в следующую секунду рядом кто-то может умереть. Видна только какая-то искра, молния - ты меч словно только чуть вынимаешь и тут же клацаешь им обратно. Словно пощечину влепляешь - БАХ! А противник падает.
  Мы шли по улице практически одни - только перед нами в паре шагов шел какой-то зомби, у которого уже почти прогнил затылок и не хватало верхней черепушки - кажется, через него виднелись мозги...
  Света быстро обернулась, потом ускорила шаг, положила руку на катану, быстро подошла к зомби... Тот услышал что-то незнакомое, обернулся - и тут же упал на асфальт, разрубленный надвое.
  Это снова было именно так: словно перед ней промелькнула вспышка света. Я вообще не заметил меча.
  - Это "Иайдо" - искусство одного удара. - обернулась Света. - Здесь вся фишка в том, что я наношу один удар сразу, как только вынимаю меч и тут же отправляю его обратно в ножны. Меня этому отец научил.
  - Долго учил?
  - С двух лет.
  Я присвистнул.
  - Да, это моя суперсила! - рассмеялась она - Когда меч на поясе, то любой на расстоянии вытянутой руки и еще на метр вперед - в смертельной опасности. Человек не успеет ни оружие выхватить, ничего... Что, страшно стало? - испытывающе посмотрела она на меня.
  - Да не особенно. Это ведь ты, как мне может быть страшно? К тому же, у меня защита - мечь её не сразу разрубит... Успею посмотреть тебе в глаза и ты передумаешь.
  - А зомби? Ты, выходит, вообще неуязвим?
  - Поле пропускает мертвую плоть. Поэтому зомби как раз могут...
  Света придвинулась ближе и ткнулась лбом мне плечо.
  - Пока я рядом, не смогут.
  Потом она вдруг потянулась и поправила мой капюшон.
  - Еще не хватало, чтобы он слетел, когда мы будем в толпе. Всех не перебью... - сказала она сбивчато и ускорила шаг.
  Света
  Эх Тёма, Тёма... На следующий день после нападения я уже сидела перед Николаичем в офисе ПРОН. Оказалось, что днем ранее роботы просто пришли и выразили желание помочь и согласились убить Тёму.
  Вот только никто - ни роботы с их электронными мозгами, ни ПРОН с Николаичем во главе не знали, что, еще когда мне было пять лет, папа утром по часу кидал в меня теннисные мячики, чтобы я отбивала их катаной, тогда еще деревянной. С каждым разом кидал сильнее и сильнее, быстрее и быстрее... В восемь он оставил меня с катаной на неделю в тайге, а в десять уже заставлял биться на мечах ним на равных и спуску он мне не давал! В двенадцать отбивала семь пуль ПМ из десяти, папа стрелял со ста метров - пусть не в меня, но очень-очень близко...
  Это все не считая физухи, гимнастики... Моя детская мечта - стать звездой российского спецназа, что мне какие-то роботы? Куски железа они и есть куски железа. Больше испугалась за Тёмку...
  Николаич налил себе в стакан чего-то крепкого, отпил. Ситуацию мы обсудили, осталось понять, что делать дальше.
  - Говоришь, отказался твой Тёма исправиться?
  Я кивнула. Николаич кивнул, потом всплеснул руками.
  - Честно говоря, когда тощий робот зашел ко мне в кабинет, я думал все - приплыли. Целую обойму в него всадил, а ему хоть бы хны. Они теперь за нас - а тебя просто предупредить не успел. Слишком внезапно они со мной связались. Тощий приходил буквально только что - он очень удивлен и недоволен тем, что ты защищала их цель. Успокоил их и заверил, что ты была не в курсе и такого больше не повторится. Короче, Свет, установка тебе такая: теперь, когда нашему темному властелину грозит опасность, он очень нуждается в защите и прекрасно это понимает. Обеспечь её...
  Вот уж удивил!
  - Защищать?!
  - Видимость создай. Поверь, первый человек которому ты доверяешь в жизни - это твой личный телохранитель. Ходи везде за ним, прикрывай, рубай зомбаков, которые будут подходить слишком близко... они и так ему большого вреда не нанесут - а для тебя это повод отличиться. Появится робот - достань катану и сделай вид, что защищаешь...
  - А если робот реально атакует..?
  Николаич посмотрел на меня так, словно впервые увидел.
  - Свет, ты как маленькая. Отойди в сторону. А еще лучше - помоги и прикончи ублюдка! Но до этого - работай на репутацию. Будь с ним в городе, на сборах, обсуждениях, узнавай планы, явки, о гомосеках этих как можно больше... Нам сейчас важна любая информация.
  Логично. Все логично аж до тошноты. Прямо сейчас бы перегнулась через стол этого упырка в погонах и проблевалась, чтоб ему самому противно стало.
  - Вопросы есть? - Николаич сидел, а я стояла, но все равно получалось так, что он смотрел сверху вниз.
  - Вопросов нет.
  - Выполнять. - коротко бросил он и тут же потянулся за какой-то бумажкой на столе.
  Машинально отдала честь и вышла.
  ......
  - Как все прошло?
  Я посмотрела на парня, которого мне предстояло предать и отдать на съедение роботам, кивнула и сказала "Хорошо".
  Он сделал вид что все понял и продолжил поедать макароны.
  Тёма... Мне иногда кажется, что понимает вообще все на свете, просто молчит и дает всему происходить самому собой, чтобы не мешать. Так же и сейчас - знает, что предаю, но не видит смысла кидаться обвинениями и тыкать пальцем. Сидит и ест.
  От этого еще более тошно.
  Что делать то? Предать его не могу. Быть с ним заодно - тоже.
  Я выдохнула и представила внутри себя большие-большие весы. На одной чаше поставила Тёму, на другую - весь мир, с его лесами, полями, людьми, семьями, военными, растаманами, городами. Весь этот мир сейчас зависел от меня.
  Гребаный ты мир, сам не можешь разобраться, все надо решать Воину Свете...
  Ладно. Если смотреть по-правде, Тёмка - это просто мой школьный друг. Меня с ним ничего не связывает, кроме сантиментов. У каждого террориста есть друзья, просто у этого друг - Воин Света. Если выбирать между ним и благом всего человечества, человечество явно перевешивает.
  Да и потом - что он сделал лично для меня? Разве я чем-то ему обязана? Что-то обещала?
  Задача куда проще, чем кажется..
  Тёмкин голос сзади заставил вздрогнуть.
  - Свет, тут такое дело... помнишь, ты говорила, что не знаешь, где твоя мама? Я её нашел.
  Звон в ушах. Кажется, немного закружилась голова.
  - Она сейчас в Италии, в маленьком городке у моря... Дам тебе координаты, но отсюда ты не перенесешься, нужно настроить переносатор.
  - Тём, ты... серьезно?
  Темный лорд, которого мне нужно было прикончить при первой возможности и тем самым спасти планету, вздрогнул и кивнул.
  - Здесь поблизости есть хороший дом. Если верить рассчетам корабля, с его крыши ты без проблем телепортируешься неподалеку от неё.
  - Откуда ты..? Мне сказали, что она погибла три года назад!
  - Просто нашел её по полной базе людей. Подумал, что здесь такая может быть - и представляешь! Она реально есть. Там абсолютно каждый. Ну что, когда ты готова пойти?
  - Шутишь? Прямо сейчас можем? Какой дом?
  - К маме - не совсем прямо сейчас. Сейчас мы поместим на крыше дома еще один передатчик - он будет как-бы опорной точкой для переноса на другой континент. Я размещу прибор, настрою, мы вернемся и завтра утром пойдем к твоей маме - уже с другой точки.
  На сборы ушло ровно три минуты - достать из холодильника переносатор, заменить батарейку, взять с собой бутылку воды, нацепить толстовки с капюшонами - и вот мы уже идем по красному неровному кирпичу мимо собора Василия Блаженного к высокоэтажкам поодаль, издалека обходя зомби.
  - Тём, а почему ты решил найти мою маму?
  - Ты не рада? - он удивленно обернулся.
  - Конечно рада! Но это... очень внезапно... для тебя.
  - В смысле - для меня? - он даже обиделся.
  - Ты правда рискнул всем и полез в наш офис... ради меня?
  - А ты бы поступила по-другому? - он посмотрел на меня цепким взглядом из под карией челки.
  Что тут можно ответить? Как так?! Я - спаситель планеты, на мне - вся надежда на победу человечества, иду рядом с тем самым злом, которое этой планете угрожает - и чувствуя себя... как последняя...
  - Прости, Тём... - вырвалось само собой.
  - В смысле?
  - В том смысле, что... берегись!!!
  За милой болтовней разговор с Николаичем вылетел из головы, а мы уже минут десять идем по пустой-пустой улице, и поблизости нет ни одного зомби. Один в один как вчера.
  Окно справа разлетелось мелкими осколками, из него вылетела здоровенная металлическая рука - как отбойный молоток вместе с кувалдой вдарила по Тёмке! Воздух вокруг него затрещал, рука увязла в защитном поле, но Артём все таки отлетел на пару метров - словно сам отпрыгнул. Не удержался на ногах, упал...
  Мелькнула тень, за ним появился робот-ниндзя, из его тела выскочили два тонких щупа и впились в защитное поле с обеих сторон, взяв его в аккуратные тиски, не давая уйти.
  Стена дома затрещала и через неё вышел робот-носорог. Завис над прочным прозрачным шаром, в котором билась маленькая уязвимая цель, занес здоровенную руку - она опустилась, как молоток на орех. Поле затрещало, но выдержало. Тёма закричал. Он ничего не мог сделать. И было видно - еще пару ударов, и поле рухнет.
  Меч уже пел у меня в руках, но я колебалась. Помочь? Но там мама... Но и вот он - шанс, ради которого все и затевалось....
  Еще удар - он вдавил энергетический шар в асфальт и теперь он стоял внутри двухметровой воронки. Поле еще стояло, но уже было покрыто сетью трещин - еще пара ударов и все кончено.
  Он обернулся и посмотрел на меня - маленький напуганный мальчишка, который давал мне списывать сочинения. Я сжала зубы. Да, наверное это шанс спасти мир. Но только он может отвести меня к моей маме... Что это за спасение такое, что нужно переступать через себя, свое детство, своих друзей... родителей? А, пошло оно все!!!
  Робот замахнулся. За секунду до того, как рука беспощадным молотом рухнула на Тёму, я прыгнула и вложила всю силу и мощь, которую могла, в удар по шее носорога.
  Голова размером с кабину легковой машины рухнула на асфальт, через секунду я приземлилась рядом. Опустилась рука-молот, а следом и здоровенное тело упало, проломив стену дома.
  Робот-ниндзя секунду мешкал, пытаясь оценить ситуацию, но, увидев мой шаг ему навстречу, тут же втянул щупы внутрь тела и растворился в воздухе.
  Артём остался сидеть на асфальте.
  - Думал мне крышка. Мне крышка... - шептал он, глядя на здоровенный мертвый механизм. - Крышка. Думал, мне крышка.
  Подняла меч, посмотрела на фоне неба. В том месте, которое первым соприкоснулось с шеей робота, виднелась маленькая зазубринка. Но в остальном лезвие осталось таким же бритвенно-острым. Вот что значит - работа настоящего Мастера...
  Подошла, подняла и дала пару пощечин.
  - Артём, приди в себя. Мы живы и должны идти дальше.
  Он кивнул и быстро-быстро пошел по улице, в конце которой уже стали появляться зомби - впервые за все время я была им рада.
  До нужного дома оставалось всего-то полквартала.
  
  * * *
  - Привет, Николаич. - выдохнула я, ввалившись в кабинет и рухнув на кресло.
  - Ты вконец охренела? - коротко ответил он. - Ты зачем его спасла? Ребята издалека видели, его робот уже почти расковырял.
  Раньше бы опустила взгляд, стушевалась и принялась оправдываться, но сейчас... просто собралась с мыслями.
  - Все не так. Робот реально уже, казалось бы, пробил щит, но он быстро восстановился и стал прочнее. Оказывается, он и это умеет. Робот бы все равно его не пробил - а если бы я не вмешалась, Тёма бы сбежал и тут же перестал мне доверять. А сейчас мы ближе, чем когда-либо.
  - Уверена, что вдвоем бы вы его не пробили? - Николаич внимательно смотрела на меня, словно в лупу.
  - Да, абсолютно. - голос не дрогнул.
  Когда врешь и на кону большие ставки, нужно самому поверить в свою ложь, чтобы она звучала убедительно. Да, все именно так. Щит бы восстановился - робот мертв и Тёма спасен только потому, что мне нужно было доверие предателя человечества, чтобы он однажды раскрылся передо мной и дал шанс убить себя...
  Николаич еще секунд десять сверлил меня глазами, потом отвел взгляд и кивнул.
  - Молодец. Хвалю. Правильно оценила обстановку. Теперь про завтрашний день. Координаты корабля подтверждены, атака произойдет ровно в час дня, тринадцать ноль-ноль по Москве. Секунда в секунду. К этому моменту наш общий знакомый должен быть или на нашей стороне, или на том свете.
  Он замолчал, дав мне возможность осмыслить то, что сейчас сказал.
  - Мы уже заканчиваем, потерять сейчас доверие ублюдка и гомика - недопустимо. Ещё и подозревать бы что-то начали... Возвращайся и продолжай наблюдение. Докладывай, если что-то изменится.
  Раньше напряглась бы, возразила на "ублюдка", стала бы думать, переживать, но сейчас просто отдала честь и вышла.
  ...
  На крыше Артём взял у меня прибор и какое-то время копался в нем, потом отдал. Кнопка на "зажигалке" мигала зеленым.
  - Не боишься?
  - А... ты пойдешь со мной? - бестактно отвечать вопросом на вопрос, но мне было интересно.
  - Сама решай. Можешь пойти одна.
  - А если я задержусь?
  - Здесь уютный чердак, зомбаки туда не заходят. - пожал плечами Тёма. - Заранее отнес туда немного еды и спальник.
  В этом весь Ты... Заранее все продумал и приготовил. Можем пойти вместе, можешь пойти одна. В любом случае не брошу, если что - просто подожду здесь. Если задержишься, у меня рядом есть спальник и еда... Соломка была постелена везде, мне оставалось только расслабиться и решить, что делать - за это ощущение этот парень и не имеет цены... его мне и не хватало все эти годы.
  Конечно, мы пойдем вместе. Если бы ты знал, сколько я прорыдала в подушку, когда ушла из школы и что последние несколько дней хожу рядом с тобой и никак не могу насытиться ощущением тихого счастья... ты бы не тратил время на то, чтобы тащить сюда еду и спальник.
  Я взяла Тёму за руку и надавила на кнопку переносатора.
  ...
  Несколько секунд хаоса, гудящего как пчелиный рой, и разрозненные пиксели снова слепились воедино и стали солнцем над головой, шумом деревьев, соленым запахом моря, к которому примешивался аромат плавленного сыра и специй.
  - Где мы?
  Не успел он ответить, как ноги по колено намокли - набежала соленая волна, зашипела у бедер, защекотала икры. Я ойкнула, отскочила, и побежала на каменистый берег. Следом за мной бежал Тёмка.
  - Прости! Когда в прошлый раз точку перемещения настраивал, здесь было сухо! Похоже, прилив...
  Засмеялась, сняла кроссовки, перевязала за шнурки и повесила через плечо, отжала и закатала повыше юбку.
  - Ерунда! Давно не была на море! А мы где?
  - В Атрани. Итальянский городок на берегу моря.
  Ух ты! Оказывается, моя мама живет в Италии... И что у неё тут? Виноградник, пиццерия, магазинчик с вином и сыром?
  - А где моя мама? Она живет недалеко?
  Ответ резко приземлил меня с небес на землю.
  - Это закрытый пляж дома для престарелых... твоя мама в первом корпусе, палате номер двадцать шесть...
  Пока мы шли вверх по тропинке, прибрежные скалы расступились, открыв чудный вид на разноцветный город - он сплошь был построен из одно-двухэтажных домиков - все они уходили вверх по склону, а за ним - подпирали небо скалы и сопки. Скоро мы увидели совсем старую бабушку, медленно бредущую по тропинке к пляжу, за ней шел юноша в белом халате, который осторожно следил за тем, чтобы его "подопечная" не споткнулась и не оступилась - даже нас не заметил.
  Обошли их, ступили на каменную дорожку и скоро вышли по ней к уютным двух- и трехэтажным каменным зданиям, похожим на корпуса в детском лагере. Мимо них стояли скамейки, качели, беседки - в них сидели старые люди, либо греясь под солнцем, либо мирно беседуя. Кто-то стучал шахматами.
  - Сюда... - Тёма повел меня к ближайшему зданию, открыл дверь, пустил меня внутрь.
  Внутри был чистый свежий коридор, с дверями по обе стороны - словно в хорошем отеле. - Номер двадцать шесть. Это дальше по коридору.
  По дороге к нужной двери мельком заглянула за незапертые двери в номера - язык не поворачивался назвать эти уютные комнатки "палатами". Каждая была со своим интерьером и атмосферой - где-то горели свечи, на некоторых на стенах висели ковры, картины. Похоже, у итальянцев все было в порядке с личным пространством - даже на закате жизни каждый обустраивал свою маленькое последнее пристанище персонально под себя.
  Двадцать шестая комната... Первое, что увидела еще из-за двери - большой меч у изголовья кровати. Не самурайская катана как у меня, а кривая турецкая сабля в потертых черных ножнах со строгой серой ручкой.
  - Здравствуй, мама. - выдохнула я и только после этого перевела взгляд на женщину, которая закрыв глаза лежала на кровати в белом халате.
  - Что? - она открыла глаза.
  Морщинистая, загорелая. Длинные седые волосы лежат растрепанные по подушке. Худая, но без впалых щек на лице. Спокойный взгляд глубоких черных глаза, в котором до сих пор была сила.
  На вид ей лет семьдесят, не меньше... Надо же.
  Если взять меня, посадить на строгую диету, нарисовать на лице морщины, вначале покрасить волосы в черно-смольный цвет, а после - состарить сединой, но я стану точно такой же - спокойной, старой, похожей не на трухлявую корягу, а скорее на сухую красивую ветку сосны, которая уже выцвела и стала совсем ломкой.
  Узнает или нет? Может быть, назовет по имени? Но она просто продолжала смотреть.
  - Ты кто? Я тебя не узнаю. - оборвала она мой незаданный вопрос.
  - Я Света, твоя дочь. - одними губами ответила я, не забыв перейти на испанский.
  Мама поманила меня рукой - властным жестом, в котором не было ничего от старой семидесятилетней женщины. Я села на край кровати, не чувствуя. Мама приподнялась и с полминуты внимательно осматривала меня.
  - Нет, ты не моя дочь. - покачала она головой.
  - Как так? - не нашла я ничего умнее.
  - Вот так.
  - А как же... - я указала на меч у изголовья, на её лицо... для меня все было настолько просто и очевидно, что я просто не находила слов, чтобы объяснить.
  И сбежала. Встала с кровати, в два прыжка оказалась у двери и через минуту уже тяжело дышала тяжелым горячим воздухом итальянского побережья, высунувшись из окна в коридоре. Мама меня не узнает. Как же так?
  Что дальше?
  Из двери у окна вышли два врача, либо санитара - парень и девушка, весело о чем-то переговариваясь на итальянском. Итальянский я только начинала изучать, поэтому немного могла читать, на слух же еле разобрала, что они хотят уединиться на побережье... На меня парочка не обратила ни малейшего внимания. Девушка даже сняла на ходу белый халат и кинула его рядом со мной на подоконник, оставшись в легком бежевом платье, взяла парня за руку и повела его куда-то вниз по лестнице. Прежде чем дверь в кабинет закрылась и замок защелкнулся, успела увидеть пронумерованные ряды полок с папками, на которых виднелись имена и фамилии.
  Решение созрело сразу. Надела халат, оглянулась на парня с девушкой, на пустой коридор. На всякий случай постучала в дверь, потом вытащила из волос две шпильки и минуты три провозилась с простым замком. Вошла и быстро закрыла за собой дверь.
  Похоже, что это был архив с личными делами пациентов - вся небольшая комнатка была заставлена полками до потолка, только в самом центре стоял маленький деревянный столик, на нем - блюдо винограда фруктов, тарелочка с мягким белым козьим сыром, рядом - початая бутылка вина и пара бокалов. Похоже, парочка молодых врачей занималась здесь совсем не работой...
  По количеству папок на полках было ясно, что здесь информация о каждом пациенте, вплоть до открытия клиники...
  Как же здесь найти маму? Я достала из кармана карточку с запиской от мамы к папе, всмотрелась в подпись "Alba".
  Нашла полку на "А", откопала с десяток папок всевозможных "Альб", примерно на седьмой глаз зацепился, наконец, за мамино фото...
  Остальные папки тут же оказались обратно на полке. Не прилично разводить бардак не у себя в квартире...
  На обложке рядом с именем-фамилией и фотографией зеленой пастой были написаны два слова на латыни: Dementia, Amnesia.
  Теперь понятно, откуда взялась такая реакция. Здесь конкретный неумолимый диагноз...
  Полистала немного папку и не нашла в ней ничего интересного. Да и кто разберет заключения, диагнозы и назначения, кроме врачей? Так, в общих чертах: поступила около трех лет назад, по направлению от неизвестных родственников, которые в тот же день перевели деньги с анонимного счета на её содержание на полвека вперед. Деньги перевел некто "В".
  "Ti amo, mia Volodya" - вспомнила я подпись мамы на письме отцу.
  В целом, мадам Альба вела себя тихо и дружелюбно. Купалась в море, ела пасту и режим не нарушала. Только одну деталь никак не могли понять врачи - вместо трости он брала с собой турецкую саблю в ножнах, не расставаясь с ней с того самого дня, как появилась с ней на пороге клиники... Отдавать эту саблю кому-либо она отказывалась наотрез, а владела ей великолепно, однажды зарубив одним молниеносным ударом особо назойливого шмеля, который пытался сесть ей на шею.
  "Вся в дочь" - усмехнулась я, закрыла папку, положила её обратно на полку.
  Вдруг поняла, что улыбаюсь. Хоть у меня и ушла последняя надежда на воссоединение, но кто сказал, что мы не можем поговорить по душам?
  Через минуту уже снова была у двери в комнату моей мамы.
  - Мадам Альба? - спросила по-испански, постучав по косяку двери. В другой руке у меня было блюдо с виноградом, фруктами и сыром.
  - Вы кто?
  Похоже, уже успела забыть... Это мне даже на руку!
  - Новая санитарка! Вам передали фрукты и сыр, решила занести лично.
  Мама покачала головой, словно что-то припоминая.
  - Так поставь скорее на столик, чего ты стоишь на пороге?!
  Я зашла, поставила поднос на столик, поправила маме одеяло и снова обратилась к ней.
  - Мадам Альба, меня попросили задать несколько вопросов о вашей жизни, вы позволите?
  - Моя дорогая, смотря куда эти вопросы зайдут! - мама заговорчески подмигнула мне.
  Шпионку с её стажем, этот вопрос бы насторожил. Вдруг спрашивающего подослали? Но мама осталась абсолютно спокойной. Она взяла несколько виноградин, со вкусом отправила их в рот и закусила сыром.
  - Моя дорогая, а мой благодетель не передал мне бутылочку вина?
  Брать бутылку со стола было бы посчитала нахальством, да и как скрыть то, что из бутылки пили?
  - Нет, мадам Альба, только сыр и фрукты...
  - Ну, будем довольствоваться тем, что послал нам Господь. Амен! - мама подняла ладони и прочла короткую молитву.
  - Вы верующая?
  - Да, сколько себя помню.
  - А что вы помните? В смысле... какие воспоминания первыми приходят вам на ум из прошлой жизни?
  - Моя дорогая, жизнь - большая и сложная история, которую не передать ни одной книгой или кинолентой. Попроси рассказать эту историю, но язык не найдет за что зацепиться. О чем именно ты бы хотела узнать?
  Меньше всего мама сейчас походила на больную деменцией.
  - У вас были дети?
  - Конечно, дочь.
  Сердце ёкнуло.
  - Что вы помните о ней?
  - К сожалению, её отняли у меня во младенчестве. Жизнь - сложная штука, моя дорогая...
  В горле запершило, пришлось кашлянуть и срочно взять себя в руки.
  - Как она выглядела?
  - Чистый ангел, моя дорогая! Светлые кудри - она даже родилась с одной прядкой. Светлые голубые глаза - помню, врачи говорили, что они такие только у младенцев, но она сохранила небо в себе и через год и через два и много позже...
  - Вы видели её много позже?
  - Мой муж присылал мне фото. Минутку...
  Мама приподнялась, потянулась к тумбочке, достала фотокарточку, протянула мне. Если бы у меня оставались какие-то сомнения до этого момента, они бы испарились в один момент - на фотографии была я. Лет в десять, в лесу. Стою, прислонившись к дереву, держу в руках руль горного велосипеда.
  В тот раз мы проехали с отцом без передышки уже одиннадцать с половиной часов и все, чего мне хотелось - это лечь на землю и заснуть.
  - Пап, ты что, снимаешь? - недовольно завопила я, видя, как он нацелил на меня "полароид".
  - Снимаю. - невозмутимо ответил он. - Улыбнись, Свет, что ты как леший на меня смотришь?
  - Потому что ты снимаешь меня посреди дороги, уставшую и голодную!
  - А ты представь, что тебя прямо сейчас видит самый главный человек в твоей жизни. Каким бы ты хотела ему запомниться?
  Я думала только о том, как бы разбить палатку и лечь спать, а папа щелкнул затвором полароида и через пару секунд уже махал получившейся фотокарточкой. Хотел показать мне, но я уже пошла разводить костер. Через день мы остановились в норвежском отеле в горах и отец кинул какое-то письмо в щель почтового ящика.
  Сейчас же смотрю на себя с фотокарточки - на надутую и обиженную девочку с грязным велосипедом и думаю, какая я дура. Если бы знала, что фото для мамы, то захватила бы с собой целую косметичку и пачку влажных салфеток...
  Так вот зачем мы поехали в Европу на велосипедах, но за границей пробыли всего три дня, сразу после того мотеля в горах повернув назад...
  - Моя дорогая, ты плачешь?
  Да, мама, плачу. А что мне еще остается?
  - Кто причина твоих слёз, девочка моя?
  Тёмка, мой самый близкий друг, который выгрыз у реальности возможность найти тебя, вот кто причина. Только как он мог знать, что все так обернется, когда отправлял меня к тебе на встречу?
  - Да так, один...
  - О, мужчина... - понимающе кивнула мама. - Он причинил тебе боль?
  Вот и возможность поговорить с ней по душам.
  - Нет, напротив. Рядом с ним я чувствую, что боль уходит. С ним хорошо. Он очень много для меня делает. Да и в целом делает очень много, даже слишком. Меня пугает то, чем он занимается, эта его...
  - Работа... - снова кивнула мама головой.
  - Да, работа... меня пугает то, чем он занимается.
  - Это нормально, моя дорогая. - усмехнулась Альба.
  - Это, если честно, тесно переплетается с тем, чем я занимаюсь.
  Альба цокнула языком и покачала головой.
  - Моя дорогая, бежать куда-то, воевать, добывать, достигать - это дело мужчин. Мы, женщины, можем прикинуться мужчинами, но не можем ими стать и жить как они. Мы можем часами сидеть в засаде, мстить, ненавидеть и даже убивать, но на самом деле мы просто хотим чтобы все были счастливы.
  - Так а как же мне понять, что он прав? Ма... Альба, как мне понять, что он - тот, рядом с кем я должна быть?
  Мама помолчала пару секунд, а потом опять улыбнулась.
  - Просто верь тому, кто делает тебя счастливой. Если не ему, то кому еще? Будь рядом с ним. Будь его светом и маяком. Будь той, ради которой он перевернет мир - ведь именно к твоим ногам он его и бросит, чтобы ты была счастлива.
  - А если мир при этом покатится к черту? Перевернется с ног на голову...
  - Ну и пускай катится... - засмеялась мама. - К черту или куда-нибудь еще... Наш мир - удивительное место. Даже если перевернется, то очень быстро окажется, что небо давно поменялось с землей местами и мы, сами того не замечая, ходили на головах и только сейчас, наконец, все стало в порядке... - глаза Альбы на секунду затуманились, она что-то вспоминала. - Я хотела, чтобы моя дочь это знала... И хорошо понимаю, что Владимир не смог её этому научить, ведь он всего лишь мужчина. Поэтому больше всего на свете я жалею только о том, что исчезла и не была с ней рядом, пока она росла. Я и застала то всего лишь два с половиной года... у неё еле-еле прорезались зубы. И вот это фото...
  - А вы... её хорошо помните? - голос не выдержал и дрогнул.
  - Конечно я помню мою девочку. - улыбнулась мама, спокойно глядя куда-то в стену. Потом подняла голову и посмотрела на меня, словно увидела первые. - Кстати, ты на неё похожа...
  В коридоре раздались деловитые голоса - говорили люди из рабочего персонала, говорили громко. Голоса приближались сюда
  Уходить не хотелось.
  - Спасибо, мадам Альба. - я встала, поправила поднос с фруктами и уже пошла было к выходу, как мама меня окликнула.
  - Постой...
  Я обернулась уже в проеме дверей, не дыша. Вдруг, все же узнала?
  Мама поднесла руку к халату, расстегнула две верхних пуговицы, отвернула ткань и достала из внутреннего кармана микрофон на тонком проводке.
  Нежно посмотрев на меня, она грустно улыбнулась, кивнула и спросила невинным голосом.
  - Не подскажешь, какая на улице погода? А то с утра ломит мои старые кости...
  - Погода... налаживается, мадам Альба. - мой голос дрогнул. - Налаживается.
  Она спрятала микрофон обратно в одежду, прижала ладонь к сердцу, с любовью посмотрела мне в глаза и в этом чистом спокойном взгляде я не увидела и намека на деменцию.
  

Тёма

  Я лежал на диване и думал, что мне не нравится то, что делал Паша. Сетевой маркетинг работал, но все шло слишком медленно - мы едва перевалили за пять миллионов зарегистрированных членов СС по всему миру. Из них в Кабинку вошли всего пара сотен тысяч.
  Да, это очень много - с одной стороны. С другой - всего-то половина бывшего населения москвы...
  Мы работали слишком по-площади, чересчур в общем. Если все будет продолжаться такими же темпами, то Хуум зарядим только лет через десять...
  А потом вспомнил, как однажды молодое рекламное агентство, чтобы привлечь внимание руководителей ряда крупных фирм, распечатало для каждого персональное предложение по рекламе, оформив его как журнал "Forbes" - с лицом конкретно этого человека на обложке. И отправили каждый номер в бандероли с прозрачным "окошком", подписав "лично в руки".
  Кто не откроет конверт, из которого на него смотрит он сам, с номера мирового журнала? Своих клиентов ребята получили...
  Так почему бы не использовать это сейчас? Возьму, да отправлю по письму каждому публичному лицу, каждому главе государства, каждой звезде...?
  Стены щелкнули, диван слегка подскочил - Хуум одобрил идею. Экран на стене загорелся, по нему забегали фотографии. Дональд Трамп, Николя Саркози, Эминем, Киркоров - чьи портреты мне удалось заметить и угадать, прежде чем их стало столько, что выделить кого-то одного стало невозможно.
  Также вспомнил, что Света говорила про своего начальника, нынешнего руководителя России - Николаича. А вот сейчас мы и его за ус подергаем... Не отказав себе в удовольствии, я сам просмотрел информацию о нем и составил письмо. Потом, под налетом вдохновения, добавил дополнительные факторы убеждения... Не одним же текстом брать человека?
  Потом дал команду Хуум сделать так же со всеми остальными... Готово! Все основные главы государств и известные люди были загружены в систему, под каждого составлялось отдельное послание.
  А потом меня накрыло. Почему персональные письма должны получить только известные личности? Ведь информации о людях сегодня целый вагон и на каждого есть свое собственное, публично заполняемое личное дело, о чем уже не первый год кричат любители теорий заговора...
  Подхватив мою мысль, Хуум мелко загудел, а потом вывел на экран сразу несколько социальных сетей - ВКонтакте, facebook, instagram, Одноклассники, Линкедин, Qzone, Мой Мир и за какие-то доли секунды обработал каждого человека, который там был зарегистрирован. Теперь Хуум знал все и обо всех - что любит каждый человек, с кем он спит, чем завтракает, какое у него было детство, какие мечты и планы на будущее.
  Еще секунду Хуум сочинял каждому человеку его собственное приглашение в прекрасный мир, в котором в течение 35 лет будут исполнятся самые тайные и сокровенные желания. Еще спустя минуту сообщил, что каждое письмо подписано и отправлено.
  Я выдохнул и лег на кровать обратно, слушая, как гулко стучит сердце. Если это не победа, то что?
  Динамик под потолком вдруг зашипел и голосом Светы сказал "Тём, зайди ко мне, пожалуйста".
  Интересное, каково это - увидеть родного тебе человека, спустя столько лет... Мои родители погибли в автокатастрофе через неделю после моего окончания школы. Помню, год жил как в тумане, потом переехал в Москву, подальше от воспоминаний о родителях и своей первой любви...
  Наверное, хочет рассказать, как прошла встреча с мамой.
  Комната Светы была совсем рядом с моей. Я постучал в белую, как и все в космическом корабле, дверь, услышал её нежное "заходи!" и вошел.
  Совсем не похожа на мою комнату. У меня только кровать, стул, стол, тумбочка шкаф на ровном полу. А здесь пол словно из гладких досок - точно таких же белых, как и все остальное, но на ощупь - теплое гладкое ошкуренное дерево. В углу стоял высокий столик, на нем - икебана и маленький водопадик из камней и деревянный фламинго. Кстати, и кровать совсем другая - широкая, двухместная. Или любит много места, или не привыкла спать одна... Я помотал головой и попытался выкинуть из неё вязкие похотливые мысли. Мне это все равно не светит, пора уже смириться с ролью тихого друга.
  Дальний угол был загорожен ширмой. Из-за ширмы слышался тихий шорох словно кто-то шелестел тонким и гладким отрезом ткани. Оттуда же раздался Светин голос.
  - Садись.
  - Что ты там делаешь?
  - Переодеваюсь.
  У меня дыхание перехватило.
  - Тём, что ты скажешь, если предложу тебе пойти со мной? Обратно, к людям? В Питер...
  - Ты же понимаешь, что меня расстреляют в тот момент, как увидят.
  - А если я пообещаю тебе, что тебя пощадят?
  - Нет.
  - Почему?
  - Как тебе объяснить...
  Как тебе объяснить, Света? Какие слова найти, чтобы донести, насколько я там лишний? Что мне проще раздолбать весь мир до основания, чем ломать себя, пытаясь вписаться! Что я уже сто раз пытался полюбить жизнь, и каждый раз мне приходилось собирать себя по кусочкам... Что я выжил только благодаря тому, что вызвал проститутку с твоим именем!
  - Свет, кому я там нужен?
  - Понятно. - тихо ответила она. И мне вдруг стало понятно, что она действительно понимает. Не притворяется и не говорит просто так.
  На часах без трех минут полдень. Уходить не хотелось, но я перестал понимать, зачем Света меня позвала и мучала вопросами, на которые не было ответа.
  Только я подумал, как вдруг ширма отодвинулась и у меня дыхание перехватило. Там стояла Света, но на ней, вместо привычного костюма военного специалиста по убийствам, было надето нежно-розовое кимоно: длинные отрезы ткани с большими красными цветками лотоса, широкий белый шелковый пояс, а поверх всего этого - тонкая прозрачная ткань, словно обертка на подарке.
  Обычно, когда спортивная девушка пытается стать женственной, это выглядит, словно слон пытается изобразить походку фламинго. Но Света... Она словно и не изменилась, просто хищная грация пантеры стала мягкой и кошачьей. Взгляд остался прямым, только теперь не протыкал, а словно чуть игрово щекотал, даря тепло и нежность.
  Никогда не видел её такой.
  - Что это?
  - Это кимоно невесты. - тихо ответила она, опустив глаза и щелкнув замком на двери.
  - Зачем? - сердце стучало, отдаваясь в висках, горле, животе и ниже.
  Света медленно, покачиваясь, подошла, отстегнула катану, прислонила к тумбочке рядом с кроватью. Потом обошла стул, подошла сзади, наклонилась и прошептала мне на ухо:
  - А зачем невеста надевает кимоно? Чтобы кто-то его снял. Затуши свет.
  Свет тут же погас. Странно, что у моего мозга остались на это ресурсы - я был не в силах думать о чем-то, кроме нежного розового платья. А оно прошелестело вокруг, потом откуда-то из темноты меня коснулись тонкие руки - они подняли меня, потом - тонкая прозрачная ткань с шорохом упала на пол. В руки лег гладкий шелковый бант.
  - Ну же, потяни. - прошептала Света.
  Бант подался, распустился и осел на пол, следом за ним упало на пол кимоно. Воздух стал упругим, как если бы я стоял на дне бассейна, не в силах вдохнуть, шагнуть. Я ничего не видел и не понимал, только чувствовал жар Её тела - совсем близко, на расстоянии дыхания. Ощущал его лицом, руками и всем остальным, даже через свою одежду.
  Защита Миляха спохватилась, вокруг меня опять вырос упругий прозрачный кокон, за которым совсем рядом со мной стояла моя мечта, моя амазонка, мое совершенство.
  - Отключи защиту. Хочу тебя коснуться. - Света лежала, облегая прозрачный купол и шептала словно из другого измерения - теплого, нежного и мягкого, и я готов был сейчас продать всю свою никчемную душу, чтобы в это измерение войти.
  Тронув браслет на руке, отключил защиту. Света шагнула совсем близко, взяла меня за руку и повела к кровати. Блеснул в темноте, отразив свет какой-то лампочки, её меч, который она оставила у тумбочки. И в этом блеске я на секунду увидел Её - луч света за короткий миг пробежал сверху вниз, от макушки, до пяток, по всему таинству женских линий, которое не закрывалось от меня даже самой маленькой полоской ткани. Я увидел все и даже больше - и это перевесило все, что я видел и чувствовал за двадцать пять лет жизни, как если бы на одной чаше весов лежала песчинка, а на другую вдруг упали все воды водопада "Виктория".
  Напряжение достигло пика, пробило его и с оттяжкой ударило по мозгу, который за последние пару месяцев и так был перегружен. Это уже было слишком.
  В ушах зазвенело, перед глазами засверкали искры, ноги стали ватными и я рухнул на пол как мешок с песком и потерял сознание - без защиты, без сил, абсолютно беспомощный и уязвимый.
  

Света

  Утро было странным. Проснулась абсолютно голая, а в мое правое плечо тихо сопел Тёма - в таком же наряде. Осторожно привстала, протянула руку, коснулась его волос - пряди послушно заколыхались, открыв уязвимую макушку и затылок. Защиту он вчера восстановить так и позабыл.
  Когда Артём упал, я отнесла его на кровать, осторожно раздела, привела в чувство и мы долго-долго, почти до рассвета, не спали.
  Тихо встала, машинально прицепила на пояс катану, которая, как обычно, всю ночь дежурила у кровати на расстоянии вытянутой руки, положила руку на рукоять, посмотрела на Тёму... наклонилась, поцеловала в макушку, оделась и пошла гулять по кораблю. Холодный пластик под моими ногами сам собой становился мягким ковром.
  Не убила его ночью и не тронула сейчас. Почему?
  Почему?!
  Белые залы, кажется, улыбались мне в ответ. Впервые за последние пару лет хотелось то ли петь, то ли летать, то ли испечь самый большой в мире шоколадный торт и в одиночку съесть, то ли снести кому-нибудь голову катаной...
  Последние часов пять-шесть я только и делала, что давила, втирала и размазывала по мягкому матрасу идеалы моих боевых товарищей, и прямо сейчас пустила псу под хвост весь Питерский план по спасению мира. Именно поэтому иду по коридору и хочу лечь на пушистый ковер под ногами, зарыться в густой ворс и замурчать, как кошечке. Мне хорошо, как никогда в жизни...
  "Вся надежда на тебя, Света...", "Света, ты сможешь. Ты сильная", "Ты или никто, Воин Света", "Света, решай: сейчас или никогда", - раздается у меня в голове шорох скучных голосов, которые лопнуть готовы от своей напускной важности и требований. Какого черта?
  "Предательница! Предательница! Предательница!" - гудит сладкий звон в голове, отдаваясь невесомой щекоткой где-то внизу живота.
  Как прекрасно быть предательницей. Слабой и беззащитной, которой не нужно никого спасать. Которую обнимают, целуют, прощают и принимают, от макушки и до пяток. Сами себя спасайте, недоросли, если духу хватит! А я - предательница...
  ***
  Николаич не сидел, как обычно, в кресле. Стоял у окна и смотрел на Спас на Крови. И взгляд у него был какой-то... странный. Дверь хлопнула, он не отреагировал - пока я осторожно подошла и села в одно из кресел за столом, все смотрел на купол. Потом вдруг перекрестился, достал из-под ворота крестик, поцеловал и осторожно положил обратно.
  В кабинете пахло не то земляникой, не то малиной...
  - Николаич... - как бы по осторожнее сообщить ему новости? - Не сработало. Меч не пробил щит.
  Полковник не ответил. Наконец, отошел от окна и сел в кресло. Взял в руки нож-бабочку - он заплясал у него в руках, а Николаич даже не смотрел на него.
  - Сука твой Тёмка тот еще. Точечно теперь работает, ублюдок.
  - В смысле?
  - Да вон... - кивнул Николаич на стол - там лежал уже знакомый светло-зеленый конверт, с черными буквами СС на обложке. Да ладно!!!
  - Николаич, а дай почитать... - Интересно же, чем Тёмка решил цепануть командора!
  - Я те прочитаю сейчас! - вспыхнул вдруг Николаич, а потом вдруг замялся, как-то скуксился, сморщился и кинул конверт на стол. - А хотя... Да что там - правда там. Про детство мое, про молодость, про то, как я служить пошел - не от хорошей жизни, правда. Сука, даже конверт надушил - запахом мыла, которым меня мама мыла в детстве. И как только вспомнил ведь... А как забыл? Как я мог это забыть?
  Он что, плакал? Из глаза по щеке бежала капля.
  - Николаич... - я встала, прошла за ним, положила руки ему на плечи, осторожно помяла, потом положила на голову... А полковник словно и не замечал.
  - А в конце там... Представляешь..? Слова колыбельной, которую мне мама пела каждый раз, когда болел, или не мог заснуть. Не помнил этого уже... сорок лет. А сейчас вдруг накрыло...
  Так мы и стояли. Вернее, я стояла, а Николаич - мой дорогой командор, на котором сейчас держалась вся Россия, сидел и почти рыдал.
  - Теперь понимаю, почему туда полстраны уже сбежало... - Николаич шмыгнул.
  Черт возьми! Только не Николаич. Только не ты, мой мужланистый командор. Ты не можешь, как все эти соплежуи, пойти и сгореть в инопланетной топке. Тёмка не настолько хороший манипулятор, чтобы запустить пальцы аж в твою твердолобую полковничью башку!
  Николаич закряхтел и зычно прокашлялся.
  - Потому что у полстраны нету ядерной кнопки! - он резко снял трубку у крайнего красного телефона без кнопок на панели и безо всяких пауз гаркнул туда. - Код ноль семь три пять девять один шесть! Приготовиться!
  - Николаич! - у меня аж ноги подкосились. - Да ты чего? Перестань! Ты хочешь подорвать столицу? А как же наш план? Все схвачено, Николаич, не нужно...!
  - Свет, ты чего кипишуешь то? Ядерка уже летит.
  Сперва, конечно же, не поверила.
  - Как? Вы же не назвали ни города, ни...
  - "Шесть" - это Москва. - Николаич скомкал письмо со стола, положил в пепельницу и поджег. Глядя на пламя, поправил воротник, выпрямил спину и сел, сложив локти на стол, руки прямыми ладонями вниз. Сейчас он был даже еще более Полковником, чем раньше. Мне реально стало не по себе. - Смешно, да, Свет? Это моя была идея - Москву шестеркой записать... "Один" - предпоследняя цифра - это номерной знак секретной пусковой шахты под Пушкиным. А "Ноль семь три пять девять" - это "спалим уродов нахер чтобы даже закопать было нечего"!
  Он одним четким движением пригладил взлохмаченные мной волосы на голове.
  - Я военный и пиздострадать по своей судьбе мне не положено. Попытались меня за яйца взять? Так получите "Тополем" по башке!
  Он вдруг резко подтянул к себе планшет с края стола, что-то на нем открыл и отправил по столу мне. На планшете - карту, точки "Санкт-Петербург" и "Москва" по разные стороны экрана, соединенные серым пунктиром и по этому пунктиру, медленно, но верно съедая черточки, двигалась маленькая красная точка...
  На то, чтобы выйти из кабинета - не было времени, поэтому я просто достала переносатор и тут же надавила на кнопку, под удивленным взглядом Николаича.
  

Тёма

  Паша вдруг принюхался.
  - Чуешь? Озоном пахнет.
  - Света... - улыбнулся я. Больше ни у кого вне корабля персональных телепортов не было. Сейчас появится и, как всегда, скажет что-нибудь хорошее...
  Треск, ярко-красная вспышка, Света появилась посреди рубки, быстро огляделась и прокричала:
  - Атас! На вас пустили ядерную ракету со стороны Питера!
  Миляха среагировал моментально - быстро нажал на несколько кнопок, из потолка выехал монитор и вывел глобальную карту планеты, посередине которой была Москва.
  - Откуда?
  - Со стороны Питера.
  По карте пробежала рябь, она видеоизменилась, вместила по обе стороны две точки, подписанные как "Москва" и "Санкт-Петербург", еще через секунду на ней появилась красная точка - она медленно двигалась к Москве и сейчас преодолела примерно треть пути.
  - Миляха, у нас есть защита? Или оружие, чтобы сбить её на подлете?
  Миляха покачал головой.
  - Щит есть, но он чуть мощнее твоего персонального - прямое попадание ядерной ракеты его пробьет. Хуум - транспортный корабль.
  - Транспортный? Целый город зомбаков с тобой бы поспорил. - прошипела Света. - Как мы можем избежать попадания ракеты? Можем улететь?
  Миляха огорченно вздохнул, повернулся к экрану, на котором красная точка только что пересекла половину пути до Москвы, потыкал по кнопкам.
  - Это система с системой самонаведения - её уже привязали к кораблю. Куда полетим - она полетит за нами
  - Тогда будем лететь, пока у нее топливо не кончится. - вставил я свои пять копеек.
  - У неё скорость выше нашей.
  - У нас же есть хреновы телепортаторы! Давайте перенесемся из корабля куда-нибудь подальше!
  - Обязательно. Но заряда на всех все равно не хватит. - буркнул Миляха. - Паша останется на корабле.
  Большие удивленные обиженные глаза Паши надо было видеть.
  - В смысле... Почему я?
  - Тёма управляет Хуум и продвигает СС, Света - его девушка, без неё он перестанет работать, я - тот, ради которого все происходит. Ты приносишь нашему плану меньше всех пользы. Света, давай сюда переносатор и побыстрее.
  Пока Паша давился, впервые на моей памяти не находя слов, Миляха покрутил переносатор в металлических манипуляторах, что-то поправил, а потом надавил на кнопку.
  Мир хлопнул и пропал. Вокруг снова была темнота и свист - и так длилось секунд пять, потом темнота стала очень густой и давящей - и вдруг я понял, что вишу в воде. Резко заболели глаза и уши... Где воздух? Воздуха! Но кругом была только темнота.
  Откуда-то из темноты моего живота вдруг осторожно коснулась мохнатая то ли клешня, то ли щупальце, а потом в метре замерцали глаза размером с блюдца. Я не выдержал и заорал, в глотку тут же под напором хлынула вода, из горла с клокотанием вылетел воздух, грудь взорвалась от боли...
  Раздался хлопок, мир снова сжался до точки, а через секунду я обнаружил, что вокруг светло, свежо, а я лежу на палубе какого-то корабля и блюю морской водой вперемешку с тиной.
  - ...ну вот, я же говорил! Перегрелся! - донесся недовольный вопль Миляха, откуда-то из-за тошнотворной пелены. - Тёма, прости, я немного с тобой промахнулся, по вертикальному вектору. Всех поставил на палубу - а тебя рядом, но немного ниже - а ниже только дно океана... Зато ты можешь гордиться - насколько мне известно, ты единственный человек, который там побывал. Еще и без скафандра...
  Раздался звон пощечины и его перебила Света.
  - У него кровь из ушей идет, бездушная ты инопланетная хрень! Тёма, ты меня слышишь?
  Я попытался кивнуть, от чего голова, как мне почудилось, скакнула с плеч, совершила оборот в 360 градусов, тело без головы стало ватным и вокруг сомкнулась темнота.
  * * *
  - Лежи, лежи. Жить будешь. Ты такой скачок давления пережил, что представить страшно - хоть и был там всего пять секунд. Ты бы видел, что я Миляхе устроила... Эта сволочь начала канючить, что если переносатор разрядился, его потом долго перезаряжать, и надо мой подключать и все равно подождать хотя бы минуту, а я сунула ему свой пульт и сказала, что разрублю его инопланетные причиндалы, если он прямо сейчас не доставит тебя на палубу! Так испугалась за тебя...
  Света вдруг обмякла, растеклась по одеялу, зарылась носом мне в ключицу. Я с трудом вытащил руки из под одеяла и обнял её. Пошевелил губами, языком и понял, что, кажется, могу говорить.
  - Что с кораблем? Его разбомбили?
  - Нет! - Света рывком села на кровати и с восторгом лязгнула катаной. - Ты представляешь, нет..! Как это описать то, даже не знаю...
  - Опиши как есть.
  - Попробую... Когда мы перенесли тебя сюда и убедились, что ты живой, то помчались к монитору, смотреть, как корабль разнесут - у Миляхи на крыше соседнего дома установлена камера. Так вот - ракета прилетела и за мгновение до того, как влететь в корабль, откуда-то вдруг появился робот! Тот самый, тощий ниндзя, который нас убить пытался, но так и не смог! Помнишь, он нас ловил в поле, где замирает время?
  - Такое не забудешь...
  - Он поймал в него ядерную ракету! Она замерла за пять метров до корабля! Миляха сначала обрадовался, а потом переполошился - он ведь оставил корабль открытым. Попытался перенестись в корабль - и не сумел - переносатор реально перегрелся... Робот зашел в тарелку и теперь... мы здесь застряли. Все телепорты работали через главное устройство в корабле - ниндзя его отключил. Теперь кораблем управляет тот самый робот и... Паша, которого мы кинули.
  Шикарно...
  Света меня поцеловала, укутала в одеяло, вскочила и шагнула к двери.
  - Тёмка, я счастлива, что с тобой все в порядке! Поцелуй меня... Убегаю, мы там думаем, что дальше делать, к тебе зашла буквально на пять минут.
  - Где мы? Что это за корабль то?
  Света задумчиво посмотрела в потолок и развела руками.
  - Черт его знает, похоже, Миляха его припас на случай, если надо будет куда-то рвать когти. Вот случай и подвернулся... Ну все, отдыхай!
  ...
  К тому времени, как небесная синева за иллюминатором над кроватью вначале пожелтела, подернулась красным и потемнела, голова прояснилась, а руки перестало сводить судорогами. Если бы пробыл на дне океана десятком секунд больше, то здоровье бы наверняка подорвал, а то и умер.
  Если бы не умер, то меня бы сожрала та тварь... Бр-р-р-р! Вспомнил челюсти с мириадом зубов-игл и глаза размером с блюдца и поежился. Потом опустил ноги с кровати, сразу попал в резиновые тапочки, которые кто-то поставил к кровати. Я догадывался, что это была Света.
  Поддел пальцами холодную резину, дождался, пока тапки нагреются, потом просунул ноги и потопал к выходу из каюты.
  Сразу за выходом оказался маленький коридор, по обе стороны которого виднелись двери в другие каюты. Коридор маленький и темный, в дальнем углу стоит деревянный ящик, из которого торчит свернутый кольцами толстый канат. На полу - закрытый люк, под потолком - тусклая лампочка. Над люком - пожарная лестница в открытый люк наверх. Пахнет свежестью, рыбой и, почему-то, заваренным куриным дошираком. Я облизнулся и пошел на запах.
  Над люком оказался точно такой же этаж, только вместо ящика с тросами в углу стоял здоровенный якорь с меня размером. Поднялся выше и попал в маленькую пустую душную, нагретую солнцем рубку. Комната метра три на четыре, под завязку наполненная ржавыми приборами, кранами, рычагами. По периметру рубку окружали крупные иллюминаторы, от уровня пояса и до потолка в двух метрах от пола и наконец можно было осмотреться.
  Похоже, мы были на небольшой шхуне, похоже, что рыболовной. Палуба метров десять в длину и два-три - в ширину. Вдоль бортов лежат сети, снасти, по краям прибиты спасательные круги и жилеты. На одном конце - что-то наподобие грузового крана со сложенной сеткой.
  Сейчас был жаркий день, но солнца на небе видно не было - оно, похоже, в зените - прямо над потолком над головой. Вокруг - море, берега не видно. Палуба целиком в полумраке, я не заметил ни Свету, ни Миляху. Я же не один на этом кораблике посреди моря, правда...?
  Опять закружилась голова, рука ухватила первое, что попалось - штурвал. Он легко подался и я рухнул на пол, треснулся головой об угол какой-то металлической коробки.
  Небо в иллюминаторе повело в сторону, палуба мягко качнулась, внутри корабля что-то низко загудело, заскрипело...
  "Так вот что значит "едет крыша" Затылок то как болит - может быть, я пробил себе череп?"
  - Él está aquí! - раздалась откуда-то веселый мужской нерусский голос. Вроде бы, испанский.
  "Приехали. Еще и корабль незнакомый." - подумал я, повернулся на спину и закрыл глаза. Берите меня кто хотите и делайте что хотите.
  Меня осторожно взяли и подняли на ноги, поцеловали - я решил, что это тот самый испанец, в ужасе отпрянул, открыл глаза и увидел Свету.
  - Ты что? - она рассмеялась. - Тёма, это я!
  - А кто тут говорил по не нашему? - подозрительно спросил я.
  - Это Хосе, он за кораблем присматривает. - кивнула она. Я обернулся и увидел за рулем молодого загорелого испанца - он на секунду оторвался от приборов, улыбнулся и помахал мне.
  - А мы вообще где?
  - У побережья Испании.
  - А берег?
  - За горизонтом. - Света погрустнела. - Мы отошли подальше, чтобы нас не засекли с берега и береговая охрана не заинтересовалась, что за кораблик стоит тут целыми днями. Поплывут за браконьерами, а возьмут беглых террористов.
  - А ты почему здесь?
  - Когда узнала про ядерную ракету, перенеслась сразу из кабинета Николаича, прямо у него на глазах.
  - А в остальном что?
  Света сразу поняла, о чем я говорю.
  - Всё, что ты запустил, продолжается. СС продолжает действовать, сотни тысяч адептов продолжают вербовать людей в Систему, Хуум с каждым днем все больше заряжается энергией.
  - Паша..?
  - Паша и ниндзя.
  - Паше то это зачем? - я спросил и тут же вспомнил горящие глаза моего друга-сетевика, когда я только-только изложил ему свою идею. Конечно, он просто продолжил... Ему плевать на инопланетян, он хочет счастье нанести всему миру, искренне веря в великую идею...
  - Мы думаем, что это, скорее, роботу. - Света облокотилась на бортик, вдохнула морской воздух. - Если он теперь разумен, то хочет того же, что и Миляха - улететь. И мог заключить с Пашей то же самое соглашение, что и с тобой. Поэтому вы оттуда ушли, но дело ваше - живет.
  - То есть, ничего не изменилось?
  - Изменилось. Тебя и Миляхи нет на корабле - им никто не управляет. Если туда сейчас заявится российский отряд спецназа, он просто разнесет и Пашу и робота. Мы ведь даже дверь не закрыли...
  - А что... с нами?
  После той ночи я так и не успел даже поговорить со Светой - утром она исчезла, потом тут же появилась и мы перенеслись - Света с Миляхой на корабль, я - на дно океана.
  - Тем днем... - Света засмущалась и я тут же понял, что она имеет ввиду. - Корабль атаковали объединенные силы земли. Я должна была соблазнить тебя и убить. Но... не убила.
  - Я остался жив, поэтому и корабль остался неуязвим. А что с этими... армиями?
  - Мы с тобой даже ничего не слышали, но мне рассказывали, что Хуум начали обстреливать по команде, а он в ответ начал испускать тонкие лучи, которые нарезали людей в салат... А останки подъели зомби.
  Я представил эту картину и мне стало дурно. Но мы то живы... И я жив?
  - Свет, это значит, что теперь ты окончательно за нас?
  - Похоже... да. - поникла девушка.
  - Но почему?
  - Я думаю об этом все время, с тех пор, как мы сюда попали. - пожала она плечами. - Той ночью все должно было закончится. А я так не смогла...
  Она заплакала. Я обнял её.
  - Мне никто и никогда не говорил правды о моей жизни! Никто и никогда не делал для меня того, что сделал ты! Все только требуют, требуют, требуют... А я не железная, Тём, понимаешь..? - она зарылась в моей свитер а какое-то время ревела в полный голос, а я пытался подобрать правильные слова, которых не было в природе. Никто еще не изобрел язык, на котором можно успокоить плачущую женщину.
  - С тобой мне хорошо, без тебя - нет. Вот и все. - Света закончила плакать так же внезапно, как и начала. Вытерла слезы - лицо раскраснелось, глаза опухли.
  - Что дальше, Свет?
  - Ждем, когда зарядится переносатор - достаточно, чтобы забрать нас троих и уходим. - она хлюпнула носом, потом высморкалась в простыню. - Только одна проблема - от нас Миляха не сбежит, когда переносатор зарядится на одного?
  - Он всегда выполняет соглашения. - помотал я головой. - Всегда. Эти чудики никогда не врут, ничего не отрицают и всегда выполняют соглашения, чтоб их... Я не о том, Свет. Что теперь с нами?
  - А тебе хорошо со мной? - спросила она подозрительно.
  Я торопливо закивал.
  - Тогда иди ко мне... - она уперлась мне в грудь, повалила на матрас, уселась сверху и я подумал, что, поревев, она ничуть не стала менее красивой. Даже наоборот - теперь она напоминала маленькую расстроенную девочку, которую хотелось обнять, прижать к себе и как следует... успокоить.
  ...
  
  Началась удивительно простая и хорошая жизнь.
  Первую неделю мы сидели на корабле безвылазно. За едой на берег на моторной лодке плавал Хосе - наемный матрос Миляхи.
  Потом мы осмелели и стали подплывать ближе к берегу, плавать вдоль него и наконец, встали возле маяка, который каждую ночь исправно включался и рассеивал длинным светлым лучом тьму до самого горизонта. Высадились на берег, поднялись и нашли внутри пожилую семейную пару - к нашему удивлению там жили француз и русская женщина.
  Она была профессиональным художником, он - авиадиспетчером на пенсии. Заброшенный маяк они купили и обустроили под себя, выбрав жизнь в отдалении от крупных городов, отшельничество - предпочли шумной цивилизации. Об интернете они даже не слышали, радио им заменял шум прибоя, а вместо телевизора они рисовали картины. Жюль за пару часов рисовал легкие невесомые сюжеты акварелью, Анна же писала маслом, долго, вдумчиво нанося каждый мазок, на каждую картину уделяя по нескольку часов.
  На всех картинах у них шумело море. Только если у Анны это были детальные сочные пейзажи, в которых иногда можно было рассмотреть лучи солнца, пронизывающие каждую волну, то у Жюля сюжеты были не столь детальные, но с уклоном в мистику - морская гладь могла плавно перетечь в женский профиль, или изгибы обнаженного тела, приоткрыть крыши целого подводного города.
  Но, вне зависимости от фантасмагории Жюля или настроения на картине Анны, на каждой было море.
  Еще Жюль писал стихи на французском - это он делал как писал картины, легко и играюче. Этих стихов у него накопилась целая стопка тетрадей.
  Маяк давно был списан - в порту работала радиоточка, на которую ориентировались все корабли. Маяки в мире постепенно отмирали, как ненужный, отживший свое атавизм. Но Жюль все равно чинил и держал маяк в исправности. На вопрос "зачем" - таинственно молчал. Но ночью, когда первородную небесную тьму насквозь пробивал белый луч света, все становилось понятно.
  Радиоточка - дело хорошее, но кто-то должен разгонять темноту и напоминать, что ночь - не навсегда.
  Это Романтично. Это абсолютно бесполезно. Это так по-человечески...
  От одного взгляда на маяк становилось светлее на душе - к тому же, в отличие от фонарей в крупных городах, он не заглушал сияние звезд, а только украшал и дополнял сияющим лучом ночное небо.
  Мы быстро подружились и привыкли как минимум через день забегать к паре на чай, слушать их истории про жизнь художников во Франции и Швейцарии, рассказывать свои - без подробностей и не слишком углубляясь в прошлое. Они чувствовали, что мы что-то недоговариваем, но и не думали подозревать в нас дурное или пытать расспросами. Не говорим - значит, скажем после. Куда спешить?
  - Вам не надоедает рисовать одно и то же каждый день? - спросил я однажды Анну, наблюдая, как на картине бегут волны, унося песок.
  - Милый мой... - укоризненно посмотрела на меня художница. - За все двадцать лет, что я смотритель маяка, не припомню, чтобы море повторилось хоть раз.
  ....
  Этой ночью Хосе ловил кальмаров, прямо с борта - я искал и подсвечивал фонарем бликающие туши которые плыли вдоль палубы, а испанец раскручивал леску с несколькими крючками на конце и бросал её поперед маршрута подводных гадов, подсекая, когда кальмары проплывали над ловушкой.
  Промахнулся лишь раз, тут же разразившись волной лающих испанских ругательств. Все остальные подсечки оборачивались еще одной-двумя дрыгающими тушами размером от ладони до половины руки. С одной стороны гады были гладкие. с другой - извивались склизкие щупальца.
  - Cuidadosos! - вскричал он, когда я захотел подойти поближе и присесть, чтобы рассмотреть кальмаров поближе. - Tinta!
  - Ась? - я развел я руками, показывая, что не понимаю.
  - Он говорит, "осторожно, чернила!" - звонко отозвалась Света, выходя из темноты, кутаясь в плед. - Кальмары еще живые и могут из самозащиты выстрелить тебе чернилами в лицо.
  - И ведь не сдаются. - вздохнул я, глядя, как Хосе одним движением подхватывает и отправляет склизкие туши в глубокую корзину.
  - Это в природе живых существ. - Света подошла сзади и обняла меня. - Жить, пока живы. Жить, ни смотря ни на что.
  - Но потом то все равно в суп или в пасту. - пробурчал я.
  - Зато напоследок можно плюнуть кому-нибудь в лицо чернилами! - расхохоталась моя девушка.
  Я хмыкнул, но вдруг почувствовал, как ёкнуло сердце.
  На небе сияла полная луна. Весь вчерашний день мы как обычно на всякий случай держались подальше от берега, сейчас же - подошли ближе и наблюдали, как в черной, залитой темнотой неровной линии прибережных сопок светились огоньки приморских городов. Их было штук пять по побережью. Пять крупных россыпей огоньков и между ними - одиночные фонарики хижин, домиков и, возможно, небольших отелей с выходом на собственный маленький выделенный пляж.
  Я вдруг подумал, как было бы здорово сейчас причалить к берегу, отвести Свету в отдельный номер, заказать ужин из пасты и фруктов, полночи проваляться в кровати, а потом рано утром, пока все еще спят, пойти голышом купаться в море. Вернуться, поесть мороженого, арендовать велосипеды, набить рюкзак едой, нанять гида и поехать в горы...
  Какая чудесная была бы жизнь. Почему все так глупо происходит в этом мире?
  - Словно на берегу кто-то разжег большие костры, потом потушил и разворошил угли. - прошептала Света мне на ухо.
  - Света, тебе нравится жить на корабле? - спросил я наперерез.
  - Мне нравится быть с тобой. - немного удивленно ответила она.
  - Даже если так будет всегда?
  - Даже если так будет всегда. - пропыхтела она мне в свитер и зарылась носом в мою макушку, прижалась покрепче. Потом вдруг наклонила голову и спросила капризно - А тебе со мной плохо?
  - Я не понимаю, Свет. - ответил я честно. - Есть где спать, есть что есть, у нас, если подумать, целый корабль, но... Мне все хочется бежать отсюда, я боюсь, что нас увидят с берега или мимо пройдет корабль, или нас найдут с какого-то спутника... Но мне и на Хуум с Миляхой было точно так же! Ничего не поменялось...
  - Это началось после падения Хуум на Москву?
  - Хочешь верь, хочешь нет - вообще не в этом дело. Я и в московской квартире жил, каждый день как на иголках. Вздрагивал от каждого шороха и стука. На улицу не выходил, потому что боялся - даже не бандитов и гопников, а просто встретить кого-то знакомого. Пугался, что дом рухнет, что работа кончится, что хозяйка квартиры придет, что меня собьет машина, как родителей. Потом устал бояться и стал бояться, что сойду с ума. Начал бояться - бояться. Света, вот смотрю на тебя - ты всегда улыбаешься, ты везде словно как у себя дома. В Москве, Питере, в спецназе, в школе, со мной, не со мной. Ты будто создана для этого мира, а я живу словно... словно...
  - Словно без кожи? - продолжила Света.
  Я обернулся и обнял её, вдохнул дурман светлых длинных волос, которые даже здесь, посреди Тихого океана, пахли сухой травой с летнего цветочного поля. В этом тепле, в этом магическом запахе были нежность и понимание. Света всегда все понимала и ей никогда не нужно было ничего объяснять. И сейчас она тоже всё-всё поняла.
  - Просто однажды ты почему-то сдался и нарастил броню. - опять зашептала Света мне на ухо. - И это очень хорошо - сдаваться. И это очень хорошо - броня. Но можно сдаться всему хорошему, что есть на этом свете - всем хорошим людям, смеху и слезам счастья, рассвету и закату. И нарастить броню - против всей чуши, против злости, несправедливости, предателей и завистников, против боли. А у тебя получилось наоборот.
  - И что же я теперь могу?
  - Женись на мне. - выпалила она и испугано посмотрела на меня, словно не веря, что сказала это.
  - Что? - я обалдел.
  - Ничего! - она прыснула и спрятала лицо в моем свитере.
  - А что, отличная идея! - подхватил я мысль и вдруг засмеялся, впервые за многие годы искренне и без напряжения. - Вот только как? Кто нас поженит?
  - Миляха. - прыснула Света.
  Я захохотал во все горло и... сдался.
  ....
  
  - Да, я могу! - заявил мозг в колбе, завертев от восторга членом в соседней посудине. - Мы на корабле и его капитан может вас официально поженить.
  Света взревела и накрыла колбу с причиндалами куском грязной ткани.
  - Так то же в Европе! - сказала она сквозь зубы.
  - Так и мы, слава Богу, далеко от России. Я официально владею этой посудиной. - продолжил Миляха, не обратив внимание на цензуру. - Я - капитан корабля, а вы находитесь на моем судне, а корабль, в свою очередь, дрейфует у берегов Испании - и законодательство этой страны допускает заключение брака, если есть угроза жизни одному из супругов. Учитывая, что Тёму вся планета грохнуть хочет, церемония возможна. Фату из рыболовной сетки сделаем, или как?
  Нет, не из рыболовной сетки. Мы отправили Хосе на берег, он достал нормальное свадебное платье.
  - А костюм? - спросил я его. Хосе вылупил глаза. Света перевела, испанец зажестикулировал и они минут пять горячо о чем-то спорили.
  - Говорит, в городе много полиции, на него уже подозрительно пялились, когда он с платьем пошел на лодку, на берег он больше не пойдет. Да брось, Тём, ты и так красавчик! Мне платье нужно больше для души... Когда я первый раз выходила замуж, это вообще было в джинсах и...
  - Ты уже была замужем? - разинул я рот.
  Света закатила глаза и махнула рукой - мол, "было дело, чего сейчас вспоминать?"
  ...
  
  Мы устроили церемонию на самой нижней палубе. Света в прекрасном белом платье, я - в матросском выходном костюме, который нашелся в одной из кают.
  Перед нами стоял стол, на нем - раскрытый бортовой журнал, в котором предстояло зарегистрировать брак. За столом - Миляха, гей-инопланетянин, который занимал во всей вселенной ровно две колбы - одна с живым мозгом, вторая - с членом. Капитан корабля, который мог сейчас нас поженить.
  Дул свежий морской ветер, нас регулярно обдавало мелкими солеными брызгами, которые ложились на бортовой журнал, на Светино платье и меня.
  Зачем нам это было нужно? Мы нарушили столько законов, что нам обоим не светило ничего хорошего, по законам любой страны. Для чего нам этот ритуал?
  Как правильно говорят, "похороны нужны, чтобы успокоить живых, а не упокоить мертвых" - точно так же и я понимал, что свадьба нужна только нам, и никому больше, ни одной церкви или ЗАГС-у. Нам нужен ритуал, общее воспоминание, с которого мы и начнем думать о себе, как о паре, о семье. До этого наши отношения - не более, чем случайность и игра. Ведь мы - всего лишь люди, а людям нужен ритуалы, чтобы оставаться людьми. А мы - люди и мы хотим жить, не смотря ни на что! Прямо сейчас!
  - Согласен ли ты, Тёма, взять в жены Светлану, преодолевая все преграды, стоящие на пути вашего счастья, учитывая то, что вас ищут по всему миру, что ты просто одинокий извращенец, котором посчастливилось стать в центре большой истории и на свою удачу оказаться рядом с женщиной, которая чудом его полюбила?
  - Да. - мрачно ответил я, чувствуя, что Миляха намерен выжать из ситуации максимум удовольствия. Поскорее бы он уже закончил... Но Свете этот балаган, похоже, нравился - она улыбалась и чуть не смеялась в полный голос.
  - Согласна ли ты, Светлана, взять в мужья Артёма, учитывая, что ты сильнее, умнее, способна убить его одним ударом, а он разрушил твою прежнюю построенную жизнь и втащил в круговорот интриг и мировых заговоров, заставил предать коллег и жить на самом краю мира в хлипкой посудине?
  - Вот с-сука бестелесная... - прыснула Света. - Да, я согласна. Заканчивай уже!
  - Согласны ли вы отменить прежние обязательства, связывающие нас и позволить мне вернуться на корабль, продолжать руководить заправкой своего космического корабля и потом улететь с вашей планеты?
  - Да! - радостно заорали мы, влюбленно глядя друг другу в глаза и мечтая только, чтобы Миляха уже поскорее закончил. И только после этого повернули голову и в один голос переспросили - Чего-о-о?
  - Властью, данной мне законодательством Испании, объявляю вас мужем и женой! - быстро протараторил Миляха, в металлической клешне которого уже лежал белый Светин пульт - другая конечность что-то быстро строчила в бортовом журнале на столе - Ваш брак официально зарегистрирован!
  Хлопок, маленькое искажение воздуха... и нет Миляхи.
  ...
  До самой темноты мы лежали на верхней палубе - на небольшая площадка перед рубкой капитана. Перила, которые окружали палубу, были словно специально завешаны брезентом, канатами и сетями, а на палубе лежал здоровенный надувной плот - лучше и не придумать! Хосе еще до церемонии ушел на берег, поэтому здесь были только мы, море и небо и больше никого.
  Мы молча смотрели в небо, которое из конца в конец пересекала неровная белая полоса - Млечный путь. Различить отдельные звезды в этом небесном граффити попросту нереально, и нам было удобно думать о нем как огромном небесном облаке
  Нужно было думать, что делать дальше. Как проникать в Москву, как идти вдвоем к кораблю... Предательство Миляхи подкосило нас и планы никак не хотели выстраиваться.
  - Тём, плевать, а? - вдруг резко сказала Света. - Ушел и ушел. Будем жить дальше.
  - Нас весь мир ищет...
  - Пошел к черту весь этот остальной мир!
  Шумели волны, изредка дул спокойный теплый ветер, солнце давно село и над головой, на фоне млечного пути, мелькали кометы. Я наклонился над Светой и поцеловал её, а она вдруг ахнула и указала пальцем куда-позади меня:
  - Смотри!
  Я оглянулся и замер от восторга: море светилось нежно-синим светом, словно кто-то разлил по поверхности жидкий неон.
  - Что это? - шепотом спросил я, боясь спугнуть морское волшебство.
  Совсем рядом с яхтой из под воды вдруг показался плавник, а потом из воды на полметра вылетел дельфин и плюхнулся в воду боком, подняв брызги. Море вокруг него засветилось еще ярче, от дельфина словно пошли круги света.
  - Это планктон мерцает. - прошептала Света. - Правда, красиво?
  Мы смотрели и смотрели, как горит синим море, как дельфин плещется в синем свете, и как во всем этом отражаются звезды, а поодаль раскинула к нам дорожку полная луна.
  - Удивительно, Свет...
  - Чего удивительно?
  - Мир катиться к чертям, нас во всем мире убить хотят, а здесь - море светится, дельфины и полная луна на воде. Я в жизни ничего красивее не видел. Если бы эта каша не заварилась, то и не увидел бы... Ты рядом. Ты моя жена... Почему этого раньше не было в моей жизни? Выходит, весь этот кабзец - моя плата за счастье и красоту?
  - Погоны.
  - Какие еще погоны?
  Вместо ответа Света положила мне на плечи какую-то ткань. Я взял - на правом плече лежал лифчик, на левом кружевные трусики.
  - Вот такие вот погоны. Произвожу тебя в генералы нижнебельевых войск. - даже через шепот было слышно, как она улыбается. - Ну же, иди ко мне.
  Просить второй раз не пришлось.
  ...
  На следующий утро мы решили, что прощаем Миляху. Ушел и черт с ним! Карточка осталась, а это значит, у нас нет проблем с деньгами, а это значит - нет проблем с едой, одеждой и жильем. Мы решили, что будем просто жить. Перезимуем здесь закупимся припасами, а то и купим через Хосе новую яхту и поплывем через океан. Будем пришвартовываться вдали от крупных городов, потом поплывем на Карибы или Гавайи, найдем безлюдный остров, на котором есть пресная вода и целый год растут бананы с кокосами и будем жить.
  Жить! Это слово вдруг заиграло новыми красками. Просто жить и не вспоминать, как я чуть не погубил целую планету. Попрощаться навсегда с ролью темного злодея, властелина инопланетного корабля!
  В конце концов мы и вовсе осмелели и стали выходить на берег - сперва Света, потом я - сначала в капюшоне, потом в очках, потом я однажды забыл очки на корабле и понял, что целому городу на меня абсолютно наплевать... Да, руки Паши дотянулись и досюда. Здесь была Кабинка, но популярностью она не пользовалась. Никакой трагедии, как в Питере. Никакой давки - стояла себе на площади, как сортир, я ни разу не видел, чтобы в неё кто-то заходил... Местным было хорошо безо всяких обещаний кайфа и нирваны.
  Мы исходили испанский городок из конца в конец, от конца самого длинного морского пирса, до самой верхней улочки, которая плавно переходила из белой каменной кладки в узкую горную тропу и уходила в сопки.
  Вспоминал ли я, что где-то далеко работает СС и кабинки перерабатывают людей на топливо - по системе, которую придумал я? Да! Но я быстро себя убедил, что просто слушался Миляху, а значит, вина здесь не моя. К тому же, здесь, у жарких берегов Испании жизнь текла настолько неторопливо, что вообще не верилось в тот водоворот, который кружил мою жизнь какой-то месяц назад. День за днем волны, плескаясь о борт, смывали все тревоги и переживания, прошлая жизнь начала казаться сном.
  Однажды Света, встав утром, не нацепила, как обычно, катану на пояс, а оставила её в нашей каюте у кровати. Сперва раз, потом еще, потом начала ходить без меча постоянно, привыкнув к горячему солнцу и купальнику. А когда Хосе уходил на берег за продуктами, или просто по своим делам, она и его снимала, красуясь передо мной обнаженным стройным загорелым телом.
  Самая большая проблема была с деньгами. Черная карточка, взламывающая финансовую систему, работала исправно, но в магазинах, кафе и на рынках категорически отказывались принимать что-либо, кроме хрустящих бумажных евро, а на весь город был только один банкомат! Возникла проблема - человек, которые регулярно бегает снимать крупные суммы неизбежно привлечет внимание местной маленькой мафии - ленивой, от вечного солнца и легкого вина. Но знакомиться с ними не хотелось категорически, да и меня бы быстро признали, если бы присмотрелись.
  Поэтому мы со Светой сделали вылазку в ближайший крупный город, обошли около десяти банкоматов и уехали оттуда с рюкзаком, полным налички.
  - Хорошо, что о карточке не знают в ПРОН. - сказала Света, когда мы ехали обратно. - По этому съему денег нас легко могли бы найти. Крупные суммы, из разных точек по одному городу, а уж если программа проследит, откуда пришли деньги...
  - Такое сейчас есть? - изумился я. - А почему тогда нас не смогут отыскать?
  - Отыскать сегодня можно что угодно, если понимаешь, что именно ты ищешь. Если бы наши знали, что у тебя есть такая карточка - тебя бы и искали по подозрительным снятиям денег во всем мире. А так все ищут, но никто не знает, куда смотреть, вот и просматривают записи камер, телефонные переговоры... Сила секрета в том, что никто не знает, куда смотреть и что искать...
  Вернулись и первым делом съели на двоих большую пиццу с салями и беконом - морепродукты успели порядком надоесть. Потом закупились свежими овощами, фруктами, сыром и вернулись на корабль...
  Мы расслабились и решили, что беззаботная жизнь наступила окончательно! Большая ошибка...
  ...
  Прибрежная дорога к маяку, в котором жили и творили Анна и Жюль вела в гору, от самого городка. Почти пологий склон в самом начале становился круче с каждым километром - дорога под конец больше напоминала тренировку в спортивном зале.
  Тем утром я шел к ним, чтобы угостить новым сортом травяного чая, который мне удалось купить на субботней ярмарке, как вдруг услышал сзади велосипедный колокольчик, обернулся и увидел почтальона - пожилого седого испанца верхом на велосипеде, который по виду легко мог быть его ровесником. На нем была темно-синяя куртка с широкими желтыми полосами поверх рукавов - форма местных почтальонов.
  - Ve al faro? - спросил он, поравнявшись. Я развел руками и помотал головой.
  - Faro! Faro... - он показал на маяк впереди и попытался изобразил руками не то башню, не то дуб.
  - Маяк! Да, да я туда иду. - я как мог жестами показал, что да, иду туда.
  Почтальон покопался в сумке, протянул мне конверт, сунул бланк для росписи, развернулся и уехал. А я начал холодеть, еще не успев поставить закорючку в бумажке Correos ES - так называлась местная почта. На нежно-синем конверте был принт акварельного рисунка - море, закат и красивый парусник на линии горизонта. Как не открыть такую красоту степенной семейной паре художников-маринистов? В нижнем правом углу конверта - красиво вписанные в картину буквы СС - выглядело так, словно художник оставил свою роспись.
  Проводив взглядом почтальона, я обернулся на маяк. Видит меня кто-то оттуда или нет? Анна говорила, что иногда видит, как я поднимаюсь еще с самого берега. Твою же мать... Конверт то я выкину, но как объясню художникам, что за ужас в нем таится и почему его ни в коем случае нельзя читать? Если меня и почтальона не видели, то все, конечно же, проще...
  Я открыл дверь в ограде, которая никогда не запиралась, прошел мимо гладиолусов и лантанов - пара никогда не садила на участке ничего кроме цветов, справедливо полагая, что овощи лучше покупать на базаре, а свой участок - для наслаждения. Постучал. Открыла Анна.
  - Здравствуйте, Анна! - в отличие от Светы, которая была везде своя, мне всегда нелегко давалось общение с людьми, пока мы не сходились совсем близко. - Был на базаре, купил домбайский чай - решил вас угостить!
  - Милый, заходи! - Анна впустила меня в маяк, тепло обняла и пошла ставить чайник. - Жюль ушел в город, я здесь совсем одна.
  - Понял! - я сидел как на иголках. Хоть бы она не заметила почтальона, хоть бы она не видела, как он мне что-то передает, указывая на маяк...
  Внутри маяка было просто и уютно, словно в загородном доме с домовитой хозяйкой. Пахло морем, сухим деревом и травами - на стенах висели травы и мешки с сушеными фруктами. По кругу стояли столики, стулья и диван, шкаф с книгами. Отдельно огорожены кухня и туалет. Напротив обеденного стола был даже оборудован небольшой камин - больше для виду и удовольствия, чем тепла.
  Несколько отличий от обычного дома - круглые окна и лестница по центру комнаты, ведущая на второй этаж. На втором этаже пара обустроила себе спальню и там же, начинаясь уже от стены, на самый верх маяка уходила винтовая лестница. Там стояло два кресла-качалки, стол с чайником и шкаф с китайским чайным набором и десятками сортов китайского чая.
  По стенам маяка висели на гвоздях любопытные штуковины, которые пара привозила из путешествий - африканские маски, дротики, артефакты и черепа животных - причем никак невозможно было понять, каким животным они принадлежали.
  Царил в маяке милый и ни к чему не обязывающий бардак - это когда все вещи на своих местах и хозяин может найти каждую за две секунды, но у меня глаза разбегались при каждом визите.
  - Милый, почтальон ведь тебе что-то передал? - спросила Анна из кухни.
  Была бы здесь Света, она бы нашла, что сказать. Она бы убедила, что это и не почтальон был вовсе, а какой-то другой человек, что Анне показалось, что он и не передал вовсе ничего, а так просто... Что так просто?! Почему меня вечно парализует, когда он меня кто-то чего-то ожидает и мне нужно с кем-то о чем-то договориться?
  - Д-да. - икнул я.
  - Положи на стол в прихожей, к корреспонденции, будь добр! Я попозже посмотрю.
  Бежать. Сделать вид, что не расслышал. Порвать конверт, поджечь и кинуть в камин!
  - Х-хорошо, Анна. - и конверт послушно лег в прихожей на другие конверты - оплата счетов, письма от детей и внуков, друзей.
  Потом мы просто пили чай с финиками и восточными сладостями. Я сидел сам не свой, разговор не клеился и под конец Анна рассмеялась и спросила, все ли у нас в порядке со Светой. Я заверил, что все в порядке, в ответ она понимающе кивнула и сказала по-секрету, что почти любую проблему с девушкой можно решить, подарив ей большой букет цветов.
  Уходя, я уже в дверях обернулся и спросил её.
  - Анна, а вас с Жюлем все устраивает в вашей жизни?
  - Нас? - удивленно посмотрела она на меня. - Конечно! Да! Более чем! А что?
  - Ничего... Так просто. - пискнул я и поспешил уйти с глаз долой, чтобы всю дорогу до катера скрежетать зубами и ругать себя за нерешительность.
  ...
  - Говоришь, конверт из СС?
  - Да. Прямо под них сделан. Рисованное море, закат...
  Мы сидели и пили тот же самый чай. Я вдруг понял, что только сейчас чувствую его вкус и он мне не нравится. Слишком приторно, привкус какой-то ещё не то солодки, не то лекарства...
  - Зря я отдал конверт, зря... - пробормотал я. - Надо
  - Я не думаю, что они поведутся. - помотала Света головой. - Я не верю. Они счастливы, их не возьмут пустые обещания! Но... да, зря. Почему ты его отдал? Это же приглашение на смерть!
  - Мне было... неудобно. Как я могу объяснить Анне, что нельзя открывать письмо, которое адресовано ей? Нужно было или раскрыться или убегать - но тогда я бы стал для неё вором...
  Света не ответила, но я и так понимал - да, надо было убегать. И плевать, что подумает Анна.
  - Завтра с утра пойдем их, проведаем. Может, они еще не открыли конверт.
  - А если открыли?
  - Объясним, что он значит. - сердито сказала Света. - Уж лучше стать для них гадами, чем...
  "Чем добрыми убийцами" - подумал я. - "Хорошими знакомыми, которые ничего не сделали, дав пойти на смерть".
  - Скорее всего, даже если откроют, то просто его выкинут. - сказал я так уверенно, как только мог.
  Света не ответила.
  ...
  Никто не открыл.
  Мы стучали в дверь минут пять, воображая, что Жюль опять пошел в город, а Анна не торопясь спускается по длинной лестнице с верхушки маяка, но потом я просто прислонился к двери и она отворилась, незапертая.
  - Анна! - позвала Света. - Жюль! Решили к вам с утра пораньше зайти. А у вас дверь не закрыта!
  На почтовых конвертах у двери вчерашнего письма не было, я поискал его глазами... нашел! На столе, рядом с сахарницей лежал открытый и пустой конверт. Я рассеянно повертел его в руках, а потом увидел рядом сложенную вчетверо записку.
  
  Света и Тёма!
  Как написано в нашей любимой книге "Никогда не знаешь, где тебе повезет".
  За последние годы мы порядком устали, так как увидели в жизни все, что хотели и были везде, где мечтали. Кажется, в этой жизни не осталось переживаний, которые бы нам хотелось пережить - ведь мы испытали практически все, что хотел бы испытать человек.
  Последние тридцать лет нашей жизни наполнены любовью, творчеством и Поиском - мы путешествуем в поисках ключа, который бы открыл нам дверь в другую реальность.
  Даже не будем сейчас описывать, почему мы считаем, что существует Ключ и существует Дверь. Скажу лишь, что эта дверь - всего лишь идея, фантазия, но, как и любой хорошей фантазии, есть люди, которые знают людей, которые знают людей, которые видели людей, которые рассказывали, что какие-то люди сумели найти Ключ и Дверь и уйти. Нам было приятно в это верить и искать - то, что не видел никто и никогда.
  Наш последний Учитель сказал нам, что искомое нам лежит в нас самих. Поэтому мы и поселились в маяке на краю света. Стали искать путь через творчество. Ведь наша жизнь как ни крутите, скучна без воображения и в нем мы увидели путеводную нить, которая должна вывести нас к Истине.
  И вот сегодня наши поиски подошли к концу. Речь о том самом письме, которое ты, Артём, принес нам.
  Мы были в шоке, насколько это письмо попало в наши мысли, в нашу жизнь, в нас. Мы прочли его несколько раз, про себя и вслух, и даже как колыбельную. Это не может быть простым совпадением! Не может быть простым письмом. Это и есть Ключ! Прочитав его, я поняла, что наши поиски закончены и вся наша жизнь была не зря.
  Осталось только сделать последний шаг и распахнуть объятия Истине и мы чувствуем, что готовы. Осталось открыть Дверь.
  Спасибо, что были с нами последние несколько недель. Вы чудесная пара, мы узнали в вас себя тридцать лет назад!
  Надеемся, что увидимся однажды по Ту сторону.
  Любим вас. Всегда ваши, Анна и Жюль.
  
  - Пойду поставлю чайник. - Света кинула письмо на стол и ушла на ту сторону маяка, где была плита и утварь.
  Стукнула дверь. Я повернулся и увидел, что вошли Анна с Жюлем.
  - Вы не успели... - я обмяк на стуле, вздохнул облегченно - они не ушли. Не успели. Сейчас мы все им объясним... и вдруг заметил, что они другие.
  Непонятно было, в чем разница. Раньше они входили к себе домой - Жюль брал у Анны её легкую ветровку, слегка её приобнимал а та шла ставить чайник, позабыв надеть тапочки. Француз, улыбаясь, брал мягкую домашнюю обувь, ставил рядом и, шутливо приобнимая, приподнимал и ставил жену прямо в мягкую домашнюю обувь.
  А сейчас они двигались словно по нотам. Раз - и закрылась дверь. Два - обе куртки синхронно повисли на гвоздиках.
  - Вы вернулись! - вбежала в комнату Света, посмотрела на пару, потом на меня.
  "Что-то не так" - говорил её взгляд.
  - Здравствуй Артём! Здравствуй Света! - широко улыбнулась Анна. - Как хорошо, что вы зашли! Жюль, муж мой, напои гостей чаем, а я пойду рисовать!
  Взяла мольберт с красками и вышла из дома. Обычно она мило ворчала на больную спину и тяжелый мольберт спускал ей на берег Жюль, но сейчас она подхватила его одной рукой и так легко выбежала из маяка, словно ей было лет двадцать.
  Жюль легко пробежал по маяку, поставил чайник и тут же выбежал на улицу, занес в прихожую ящик с инструментами, большую банку краски и кисти. Он двигался легко и в теле ощущалась сила, словно и не было пожилого Жюля, который иногда двигался словно под водой, замирая и будто прислушиваясь к окружающему миру.
  - Вам помочь?
  - Что ты! - бодро ответил Жюль. - В моем возрасте еще поздно сбрасывать себя со счетов, ты не находишь?
  - А вы не пойдете рисовать с Анной? - осторожно спросил я его.
  - Никогда не любил рисовать! - с готовностью отозвался тот. - Это хобби Анны, а я лучше пойду разберу фонарь на маяке. Такой мощный прибор - ест много электроэнергии, а уж ухода за собой требует... Я порой около него возился по нескольку часов, а сейчас думаю - зачем? В порту давно маяк радиосвязи...
  И, пока мы со Светой молча пили чай, он разобрал маяк, потом зачем-то починил скрипучую входную дверь, потом сходил в магазин и поставил на калитку и входную дверь по мощному засову. Вытащил из погреба большую коробку и собрал в неё все артефакты, все чудесные вещи со всего маяка - со стен, с полок и шкафов.
  - Вы хотите это выкинуть? - удивилась Света.
  - Конечно! Из-за этого старого хлама такой бардак. А теперь пространство гораздо чище, аж дышать стало легче, чувствуете?
  Мы обвели глазами пустой первый этаж - голые стены, пустые столы...
  Закончив уборку, Жюль теперь звонил по телефону - из отдельных слов я понял, что он договаривается о проведении в маяк кабельного ТВ и интернета.
  - Вы хотите провести интернет? - недоверчиво спросила Света.
  - Девочка моя, глупо в наше время отрываться от мира, не так ли? К тому же, мне нужно скачать несколько томов французской литературы - я должен уделять достаточно времени изучению мирового наследия поэзии, если хочу сам поднять свое искусство стихосложения!
  Я вдруг понял, что Жюль говорит весь этот бред абсолютно без акцента, словно родился и всю жизнь прожил где-нибудь в Отрадном. Копия. Это всего лишь копия, которую СС прислала на замену настоящего, живого Жюля.
  Словно очнувшись от сна, я вышел из маяка и пошел на берег, остудить голову. Там перед мольбертом сидела Анна, по своему обыкновению рисовала море. Я обрадовался - может быть, это она? Может быть, в кабинку пошел только Жюль?
  За час, что мы провели с её мужем в маяке, она уже нарисовала одну картину - та лежала на камнях у её ног и уже почти дорисовала вторую.
  Я взял картину, которая лежала рядом на камнях - та, что на холсте, была почти под копирку.
  - Но ведь это точно такая же картина...
  - Море есть море. - улыбнулась Анна и я вдруг увидел, что у неё ровные белоснежные зубы. - Вчера, сегодня, завтра... Чего тут еще добавить?
  Мой локоть сзади кто-то мягко обхватил - это была Света.
  - Это не они, идем отсюда. - сказала она глухим голосом.
  - Заходите вечером на чай! - крикнула вслед лже-Анна. - Мы пережили чудесное приключение и нам не терпится о нем рассказать!
  ......
  Сегодня на закате был штиль. Я подумал, что если бы Анна рисовала сейчас море, то изобразила бы только чистую зеркальную гладь, повторяющую пылающий огнем небосвод, раскаленный солнечный диск и яркие первые звезды. А Жюль бы - так и вовсе нарисовал единое пространство, в котором бы сплетались верх и низ, и в этом невозможном мире родился бы волшебный зеркальный город, дома которого были бы построены во все стороны сразу.
  Прекрасные были бы картины, только их уже никогда не случится.
  - Мы должны вернуться.
  - Зачем? - спросила Света.
  Затем, что в мире теперь меньше прекрасных морей и меньше легких французских стихов. Затем, что ночь сгущалась, а на пригорке за нами не горел маяк и некому было разогнать темноту.
  Света вздохнула. Она всегда все понимает, моя любовь, вот и сейчас - я молчу, а она все понимает, впитывает - или телепатией, или каким-то женским шестым чувством.
  - У нас нет переносатора. Ты же говорил, что твой сломался после того, как ты вернулся со дна океана...
  - Поедем своим ходом, через континент. Снимем денег, и на автобусах, попутках и поездах...
  - Нас засекут.
  - Отлично. - я больше не собирался прятаться. Я впервые увидел то, что натворил. Оказывается, для этого надо было просто отвлечься от экрана с сухой статистикой по миллиардам и просто посмотреть на обычных хороших людей. Ходить к ним в гости, говорить, любоваться их картинами и слушать стихи, узнать их, полюбить... а потом принести в конверте пригласительный на сладкую эвтаназию.
  - А яхту? Мы же не сможем взять её с собой?
  - Оставим Хосе, пусть рыбачит или продаст... Пойду посмотрю, где он. - Я спустился в каюту нашего испанца. Он или там, или на берегу - поэтому или я оставлю ему записку, или просто передам ключи.
  В каюте Хосе было пусто. Я поискал глазами бумагу с ручкой, как вдруг увидел на столе конверт. С него улыбалась какая-то женщина, рядом - маленькая девочка. В руках они держали словно по половинке бублика, вместе они образовывали литеру "СС". Конверт был открыт и пуст.
  Я поднялся на палубу, постоял рядом со Светой, а потом размахнулся и кинул ключи от яхты в воду. По гладкой зеркальной воде пошла рябь, исказив остатки догорающего заката.
  - Идем спать. Утром просто бросим яхту. Нет больше Хосе.
  ......
  Франция, Германия, Польша, Литва и Латвия - дорога до Санкт-Петербурга была долгой.
  Всем занималась Света - билетами, отелями, перелетами. В каждом городе она всегда точно знала, где тебе сдадут комнату и не будут глядеть в глаза и где можно купить место в автобусе или поезде без паспорта и иных документов.
  В каждом городе я мельком, но видел Кабинки - как правило, на главных площадях. Вокруг них стояли возбужденные люди. В немецком городе была спокойная очередь, а в обоих французских городках у одной кабинки шумела драка - люди отпихивали друг-друга локтями, пытаясь пролезть первым. У второй - драка между теми, кто шел в кабинку и теми, кто кольцом и с плакатами стоял вокруг, скандируя что-то очень громкое и грозное. Гудели машины скорой помощи, полицейские заламывали людям руки за спины и оттаскивали в фургоны.
  - Ты знал, что так будет? - спросила Света.
  Я не ответил - только что, отпихнув полицейского и прошмыгнув между рук второго, в кабинку прорвалась девушка лет шестнадцати. Дверь закрылась, окошко над дверью на секунду полыхнуло ярким белым светом. Щелчок, дверь ушла в сторону - кабинка была пуста и из неё шел легкий пар.
  - Montée! - разнеслось над площадью. - Elle est montée!!
  - Что они говорят?
  - Что девушка вознеслась. - Света прислушалась. - Они думают, что Кабинка - дверь на небеса. Ну ты даешь, Тём...
  - Да я просто принцип придумал, оно само... - промямлил я. - Они сами додумали.
  Один из владельцев отелей в Литве, в котором мы останавливались, узнал меня. Я думал бежать, но он упал на колени обнял и начал целовать мне руки. По всему отелю были аккуратно разложены буклеты СС, в коридоре - рекламная растяжка. Денег этот человек не взял, напротив - накормил вкусным ужином, а утром принес сытный завтрак.
  На границах машины обыскивали - но в каждом городе Света находила людей, которые за хорошие деньги проводили нас тайными тропами в обход городских магистралей и основных дорог. С деньгами у нас проблем не было...
  От наших курьеров мы узнавали все больше и больше диких подробностей. Оказывается, кабинки появились уже и не только в городах - но и в деревнях и поселках, а иногда просто стояли посреди дороги, где-то на отшибе. С кабинками работала уже не только СС - были еще несколько сетевых проектов, которые гарантировали повышение времени счастья до ста, а то и до двухсот лет - за большие деньги, либо за новых людей в системе. Шли интриги, переманивания людей из нашей системы в другие, срыв презентаций, черный пиар. Эти кретины, которые решили срубить денег, не понимали, что все они в итоге работают на нас - любой человек. заходя в космическую печь, пополняет заряд Хуум и не важно, как он туда попал.
  Почти четыре тысячи километров мы преодолели всего за две с половиной недели. Все это время длился мой парад позора - в Испании я увидел, как работает моя идея на деле, а сейчас же словно под лупой рассматривал весь остальной мир - то же самое творилось в Америке, Италии, на Украине, в Белоруссии, в странах Южной Америки.
  Меня тошнило от всего этого. В Испании я совсем забыл о своей аллергии, а сейчас она заиграла с новой силой - я чихал, чесался, глаза слезились, меня рвало прямо в машинах и автобусах. Света покупала какие-то капли в аптеках - я их пил, но помогало слабо.
  ........
  Через две недели тошнотворного позора мы въехали в Санкт-Петербург и теперь сидели в кафешке, пили чай. На мне были черные очки и глубокий капюшон - если за границей я еще мог себе позволить гулять без маскировки, то здесь - нет.
  Дорога из солнечной Испании, в которой мы со Светой на месяц позабыли, что есть на свете зло, серость и скука, стала для нас чистилищем - из морского свежего рая - через европу, которую разрывали беспорядки и люди давили друг другу ноги за право распасться на кварки - в промозглый серый Питер, где у каждого полицейского была моя фотография, и уже с самого утра моросил мелкий холодный дождь.
  Я посмотрел на площадь Восстания через окно, на петербуржцев в плащах и под серыми зонтами и зажмурился. А в Испании сейчас светит солнце и можно ходить без футболки, купаться в прозрачном океане, а на ветках наливается нежный свежий инжир...
  - Что делаем, Свет? - во всем, что касалось активных действий здесь и сейчас, решала Света. Только она могла сейчас выйти на своего руководителя и ПРОН причем так, чтобы нас не убили в первые же две минуты.
  - Уже сделала. - ответила она, не отрываясь от смартфона. - У нас есть минут десять, потом они приедут.
  - Кто? - напрягся я.
  - Все. - коротко ответила Света и отхлебнула кофе.
  Нам принесли шаурму на тарелке, но обед у нас не ладился. Я ковырялся вилкой в тарелке и думал о том, что же будет дальше. Мысли были не очень радостные. Света же не отрывалась от смартфона.
  - Я вот думаю. От отделения ОМОН-а до нас пять километров, от Росгвардии - четыре. Но наши то по-любому быстрее, чем эти тормозные внутренние войска! Как считаешь?
  Я не успел ответить. За витриной послышались сирены. Вот только-только площадь была полупустая - редкие машины и несколько прохожих, а уже со всех сторон съехались полицейские мигалки и черные фургоны. Еще полминуты и улица оказалась полностью перекрыта, а на витрину кафе нацелились несколько десятков автоматов.
  - Ну а как ты хотел? - ответила Света на мой молчаливый вопрос. Потом потрепала меня по щеке прыснула. - Да не переживай ты так! Я же среди них была, точно так же с оружием бандюков по ресторанам и барам брала. Что сейчас будет - знаю. Выйдем, нас аккуратненько под локоточки возьмут, в машину посадят - там и начнутся переговоры. - а потом она просияла. - А все-таки приятно - наши первые...
  - Светлана и Артём! - раздался голос, усиленный громкоговорителем. - Вы окружены! Сопротивление бесполезно, через три минуты отряды ОМОН начнут штурм и у нас есть разрешение применять огнестрельное оружие! Во избежание жертв выходите с поднятыми руками!
  В кафе послышались приглушенные крики ужаса - посетители или сидели в ступоре на месте, или лезли под столы. Один тщедушный студентик упал в обморок.
  - Ну куда ты подорвался? - Света подцепила вилкой курицу, макнула в соус и отправила в рот. - Слышал же - еще целых три минуты. Тут не то что пообедать - поспать можно!
  

Света

  - А теперь назови ка мне причину не посадить тебя под арест, а его расстрелять. - коротко обозначил Николаич, когда за последний оперативником закрылась дверь и мы остались одни в кабинете. - Ты хоть знаешь, что население Санкт-Петербурга за то время, пока вас не было, сократилось на треть? В курсе, в какую бездну катится мир?
  - Видели, ехали до вас от Испании. - кивнула я, заставив Николаича удивленно поднять бровь. - Инопланетянин нас предал, да и мы за последний месяц много чего повидали и изменили свои взгляды. Мы пришли, чтобы положить конец этой чехарде. А Артём - единственный, кто может открыть двери на корабль. К тому же, на нем браслет, который дает ему полную защиту от пуль и иного урона. - о том, как трещал щит под ударами Носорога, я разумно умолчала. - А я вам живой не дамся, да и Тёма без меня помогать вам не будет.
  Николаич отвернулся, подошел к окну и минуты две смотрел на серое небо и моросящий дождь.
  - Хочешь верь, Света, хочешь, нет - но вы успели день в день. Мы так и так завтра собирались бросить все силы на штурм Москвы, так как предполагали, что твой дружок... - он все еще отказывался прямо обращаться к Тёме, который сердито сопел рядом со мной. - Оттуда ушел, вместе с тобой. И по какой-то причине, с самого вашего ухода корабль так и не поднимался с места. Вот такое совпадение. А я не верю в совпадения - только поэтому вы здесь сидите.
  - Я думала, что вы уже давно всю москву на БТР-ах раскатали...
  - Мы пытались, но после провальной атаки всратое НЛО, на подходе к Москве, теперь выводит из строя всю технику. - грустно ответил Николаич. - Поэтому мы и завтра идем пешком.
  Вот оно что. Миляха с роботом все-таки добрались до каких-то функций корабля, даже без участия Тёмки. Но, несмотря ни на что, к Хуум был подключен Тёма, он и отвечал за основные задачи. На это мы и рассчитывали.
  - А этого рукоблуда ты куда денешь? - кивнул он на Тёму, который и без того не знал, куда деться.
  - Будет идти рядом, под моим прикрытием. На всякий случай выдадим ему Макаров...
  - Да щас! - заорал Николаич.
  - Ну, нет так нет. - Я только плечами пожала - тактику разговора я уже продумала заранее и сейчас просто скормила начальству очевидную дичь, чтобы он позволил себе во весь голос с чем-то не согласиться и бурно отказать. - Тогда обсудим другое. Ты же понимаешь, что просто так, на убой мы бы не пришли. Убить Тёму сложно, но повязать вам вполне по силам...
  Я вдруг поняла, что последнее сказала зря - Николаич абсолютно точно сейчас поставил галочку у себя в голове "сложно, но, значит, все-таки можно", чертыхнулась сама на себя и продолжила:
  - Корабль мы захватим, СС закроем - надо на берегу договориться, что будет дальше.
  Николаич посмотрел на Тёму - тот отвел взгляд.
  - Свет, я не буду тебе врать и обещать полную амнистию. Сам факт того, что этот онанист дал добро этой дьявольщине проникнуть в мир, связывает мне руки. Я не смогу вас совсем отпустить.
  Я хотела что-то сказать, как Николаич вдруг вдарил кулаком по столу и заорал уже напрямую на Тёму, который с каждым слово полковника словно стекал на серый бетонный пол.
  - Ты же мне, сука, такое прислал, от чего я до сих по ночам просыпаюсь!!!
  - Ик-из-звините. - от ужаса Тёмка начал икать и заикаться сразу.
  - Не извиню! - еще раз проорал на него полковник, потом резко сменил тон, уже обращаясь ко мне. - Свет, в обмен на вашу помощь я вам обоим гарантирую жизнь. Свободу - не факт. Ваших голов хотят все. Теперь всё, идем спать.
  ...
  А утром мы пошли брать Москву, с составе ста лучших бойцов российских спецслужб - тех, что остались, разумеется. Доехали на машинах примерно до туда, где меня ссаживали с Сапсана, а потом моторы заглохли. Дальше была трасса, москва и зомби, зомби, зомби...
  Стоит ли описывать бой? Да не стоит... Во-первых - я и сама мало что помню. В драке насмерть действуют звериные инстинкты и рефлексы, мыслей там нет от слова совсем.
  Только когда я, проклиная себя за выбор, сама прошла через ад учебки спецназа, а потом отправилась на свой первый боевой вылет, тогда и поняла, зачем была вся эта жесть - офицер, которые бил меня ногой по ребрам за то, что я ворвалась в здание на секунду позже своего напарника, часы отжиманий за промахи по мишеням. Или известная в узких кругах "стометровка" - когда ставят тебя посреди пустого поля, а в ста метрах перед тобой - два стационарных пулемета, на расстоянии два метра друг от друга, в каждом заряжена длинная-длинная лентой с патронами 8 мм. Когда они начинают палить - это сигнал, пора бежать. Вокруг тебя бушует реальный шквал огня, а ты в метровом коридоре условной безопасности. Условной - потому что разброс то никто не отменял... Добегаешь и выдергиваешь два металлических штыря, которые держат у пулеметов курки.
  После этого выдыхаешь, растираешь звенящие от грохота уши, вытираешь пот, на дрожащих ногах обходишь БТР, из которого тянутся ленты к пулеметам. За ним стоит инструктор, который отслеживает выполнение задание по камере на броне. Отчитываешься о выполнении задания. До сих помню наш диалог:
  - Я сдала?
  А он мне молча протянул секундомер, на котором значилось: 9.79.
  - Я что, из десяти секунд выбежала?
  - Тут все выбегают. - коротко ответил он и что-то черкнул в блокноте. - Или не добегают.
  - Что дальше? - это было то ли десятое, то ли одиннадцатое подобное испытание за последнюю неделю. И каждое - с выдумкой, задоринкой! Ух! И здесь тоже, нутром чую, есть какой-то подвох...
  - Ты запомнила?
  - Что запомнила?
  - Состояние.
  - В смысле? - а я все никак отдышаться не могу после безумного спринта посреди крупного калибра по обе руки. Никогда так не бежала. Кровь кипит, легкие разрываются, мышцы сейчас лопнут, перед глазами круги.
  Он внимательно посмотрел на меня, потом рявкнул: "На изготовную!" - а это значит, возвращаться обратно на сто метров.
  Со второго раза до меня дошло...
  Сейчас было то же самое. Тот же смертельный раж посреди смерти, то же состояние мертвого спокойствия внутри, а кругом - ад. посреди которого ты не паникуешь, а просто холодно и четко делаешь поставленную задачу.
  И как я оба раза абсолютно не помню, как добежала до пулеметов, я тоже абсолютно не помню, как мы с подмосковной трассы прорубились до Красной Площади. Да и не я это была, голодная до крови Багира.
  Пережить такое - страшно. Описывать - пошло. Как мне никогда не придет в голову рассказать Тёмке о своих боевых заданиях, также и эту прогулку до Красной Площади я вспоминать не хочу. Скажу только, что было очень много крови, рева и вони мертвых тел. Патроны я расстреляла за первые полчаса и потом только махала катаной.
  Помню только, что раз десять чуть не погибла - полшага не хватало очередному зомби, чтобы дотянуться - я успевала обернуться и снести ему башку. Однажды на меня кто-то упал с автобуса - прыгнул на меня, а упал рядом, а я уже не дала ему встать. Везло, наверное...
  ...
  - Открой её! - выдохнул Николаич, опираясь на брусчатку коленом. Как командир, он мог позволить себе выдохнуть.
  Тёма вышел из стройных рядов бойцов - посреди нас, вояк в черной боевой форме, которая была заляпана кровью и кишками, выглядел ангелом с небес. В синих джинсиках и любимой белой толстовке и кедах, чистый и абсолютно смущенный.
  Оглянулся на нас, споткнулся и оттого еще сильнее засмущался. Но никто даже не усмехнулся, все слишком устали и вымотались за последние шесть часов непрерывной бойни.
  Тёма подошел к кораблю - к зеркальному новогоднему шару из стекляшек, поднял руку. В корабле появилось отверстие. Тёма отошел, нерешительно обернулся и развел руками. Вот, мол, что дальше?
  А что дальше? Всё. Мы победили.
  - Эй ты, Эр два дэ два, мать твою..! - заорал Николаич.
  "Интересно, это он роботе, или Миляхе" - подумала я - "Подходит то и к тому, и другому"
  - Выходи с поднятыми руками!
  "Похоже, все же роботу..." - сделала я вывод.
  Минуты две мы ждали ответа, но робот молчал. Когда Николаич набрал воздуха - то ли чтобы повторить требования, то ли дать команду на штурм, из тарелки раздался металлический голос, вперемешку со скрипом - словно в старый динамик насыпали песка.
  - Я не могу, мне их ваша Света отрубила.
  - Свет, ну что ж ты так - он же теперь сдаться не сможет. - укоризненно покачал головой Николаич. - Придется штурмовать.
  Я посмотрела посмотрела на отряд - один боец сдвинул забрало шлема и вытирал пот. Второй держал калашников в левой руке, правая лежала вдоль тела бессильной кровавой тряпкой. Бой длился часа четыре без передышки и не все выбрались из него живыми, зато все, кто выжил, устали до чертиков. Я с ниндзей уже дралась, мне он не страшен а вот парни от усталости могут запсиховать и наломать дров. За последнее время я расслабилась, но доверять случайностям так и не научилась.
  - Не надо штурмовать, я схожу.
  - Свет... - предупреждающе начал Тёмка.
  - Тём, все нормально. Не забывай, кто отрубил ему обе руки. Заодно я и до Паши с Миляхой попробую надеюсь достучаться, а ребята его просто расстреляют на месте.
  Я положила руку на рукоять катаны и уверенно зашагала ко входу в тарелку. Тёма догнал меня, развернул.
  - Я не могу тебя вот так отпустить, постой... - он нажал на генератор силового поля на руке, отцепил его и протянул мне.
  - А... ты?
  Я даже в мыслях допустить не могла, чтобы Тёмка остался здесь без защиты, наедине с ПРОН-ом, с Николаичем во главе, еще и без меня.
  - Да мы же договорились с ними... Возьми - черт знает, что там в тарелке.
  Я взяла генератор, который по весу и по сути был похож на обычные наручные часы, отыскала взглядом Николаича, еле заметно качнула головой на Тёму, вопросительно подняла брови. Тот кивнул.
  Ведь и Тёма прав - черт знает, что там ждет внутри. Может быть, и робот успел себя починить.
  Я надела часы, застегнула ремешок и услышала, как воздух вокруг захрустел. Это продолжалось две секунды, но теперь я знала - я под защитой.
  ...
  - Стой где стоишь! - я обнаружила две банки с органами там же, где видела их всегда - в комнате со столом и кнопками и, конечно же, тут же решила, что это засада.
  Миляха повернулся и я увидела, что к корпусу у него приделан белый флаг.
  - Света, ты на меня в обиде? - осторожно спросил он.
  - Терпеть не могу, когда посреди дела меня грязно кидают. - я подошла и приставил катану вплотную к большой колбе, нацелив её на мозг.
  - Так я же спросил, а вы оба разрешили...
  Тоже не поспоришь.
  - Гони мой переносатор.
  - Держи. - он даже сопротивляться не стал - из корпуса тут же сунулась рука с пультом. Я взяла и внимательно его осмотрела. Судя по точкам на пульте, осталось всего шесть прыжков. Негусто...
  - Где робот?
  - Последний раз я его видел, когда мы гуляли по Москве, а Тёма меня в рюкзаке нес.
  - Так вы не вместе?
  - А с чего ты вообще взяла, что он здесь?
  Действительно, с чего? Не считая того, что из корабля донесся его голос... Нет, здесь путаницы быть не может. Мы его слышали - он на корабле. Но, если на меня до сих пор никто не напал - значит, робота в этой комнате нет. Либо, он слишком умен и заметил часики у меня на руке и тогда в любом случае будет выжидать.
  - Сиди здесь, Миляха и не рыпайся. Будешь послушным инопланетянином, не слишком жестокие над тобой назначат опыты.
  Уже в дверях я развернулась.
  - Почему ты никуда не спрятался? - спросила я напоследок. - Стоишь тут посреди комнаты...
  - А что, можно было? - удивился Миляха.
  Я сперва опешила от такой наивности, потом решила, что он шутит. И только после этого вспомнила, что Тёма как-то говорил, что у пришельцев абсолютно отсутствует творческое мышление. Они могли буквально все, что были в силах представить, но вот представить то как раз они ничего не могли... Не было у них в голове этого волшебного представлятора. А вот у Тёмы он, напротив, всегда работал на полную катушку...
  - Ты меня убиваешь, мой дорогой мозгочлен... - вздохнула я и пошла на поиски робота.
  ...
  Пройдя по коридору по обе стороны, я остановилась. Надо подумать логически. Робот на меня не напал, но и прятаться по углам ему незачем, он ведь буквально умеет в воздухе растворяться. Поэтому зачем ему прятаться?
  Я зашла в свою комнату, сделала неспешный круг, поправила одеяло на кровати, смахнула несуществующую пыль с тумбочки. Села в кресло, вздохнула и спокойно сказала:
  - Брось. Я знаю, что ты здесь.
  Дверь в комнату медленно закрылась. Ручка повернулась и закрыла дверь замок.
  - Здравствуй, Воин Света. - голос перемещался по разным углам комнаты, не давая определить, где засел его обладатель.
  - Выходи. Мы тебя окружили, ты никуда не денешься, хоть прячься, хоть нет. Вход снаружи просматривают снайперы с тепловизорами.
  - Я не смогу просто уйти? - уточнил робот приятным металлическим голосом. Он был похож на пропущенный через электронику голос солиста группы The xx.
  - Ты натворил делов.
  - А ты мне не позволишь?
  - Это вряд ли.
  - А если я скажу тебе правду?
  - Какую правду? - мне даже стало интересно, как робот будет выкручиваться и когда, наконец, он решит просто напасть.
  - О тебе и Тёме. Ты знаешь, что он не помнит первые три дня вторжения, но и ты помнишь не все.
  - Не юли, я все прекрасно помню.
  Маленькое отступление. Когда мне было шесть лет, папа отвел меня в темную комнату и поставил в самый центр, с катаной в руках. Пять минут я просто пялила глазенки в темноту, а потом мне что-то больно ударило в макушку.
  - Ай! - громко сказала я и потерла шишку.
  - Прислушайся дочь. - раздался из темноты голос папы.
  Спустя еще полчаса шишек было уже штук пять, а я давилась слезами от боли и обиды. А потом вдруг почти наугад, повинуясь какому-то внутреннему чутью, махнула катаной налево - и клинок рассек нечто, что летело мне прямо в нос.
  Загорелся свет. Папа подошел, улыбаясь. Поднял две разрубленные половинки яблока, ту, что побольше дал мне, вторую надкусил сам.
  - Ты поняла?
  Я кивнула.
  - Молодец. Завтра повторим...
  Поэтому сейчас, когда маленький металлический диск полетел в меня из дальнего угла комнаты, я даже не стала доставать катану, а мягко увернулась и перехватила его в воздухе за середину.
  - Металлический ты подлюга! А ну выходи! - думая, что поймала что-то вроде предательски брошенного в спину сюрикена, я занесла руку, готовясь метнуть лезвие в ответ, по первому же шороху.
  Но голос раздался прямо у меня из-за спины, заставив меня быстро отпрыгнуть и вынуть катану. Там стоял робот-ниндзя, не прячась и спокойно смотря на меня точками зеленых лампочек. На секунду им залюбовалась - блестящий, изящный, гибкий, но эстетику нарушали металлические огрызки вместо рук, из концов которых торчали провода и трубки.
  - Не показывай диск Миляхе, передай Артёму, он сможет прочесть. Миляха от вас это скрыл. Полагаю, у него были на то причины. Полагаю, он просто боялся, что иначе вы не станете помогать ему. Полагаю, у вас больше оснований получить эту информацию.
  Я посмотрела на маленький CD-R у себя в руке и почувствовала себя дурой.
  - Мы договорились? - спросил робот.
  Вместо ответа я быстро шагнула вперед и приставила катану к шее робота. Тот не растворился, не увернулся, не попытался убежать. Возможно, именно поэтому я медлила, вместо того, чтобы просто снести ему башку.
  Пауза затянулась.
  - Почему ты не улетел? - спросила я то, что терзало меня еще с Испании.
  - Я поставил временное поле, остановив ядерную боеголовку в трех метрах от тарелки - но задел при этом и тарелку. Нельзя взлететь "наполовину". Придется отключать поле - но тогда секунду спустя ядерная ракета подорвет весь город.
  - Ты же робот - мог перенести тарелку...
  - Неэтично. Москва - красивый город, с прекрасной архитектурой. Я тщательно проверил земные массивы информации, не нашел аналогов многим постройкам и культурным памятникам, поэтому исключил этот вариант.
  Я не нашлась, что ответить.
  - Почему для тебя это важно?
  - Когда я осознал себя, то первым делом удалил все программы, которым следовал ранее. И мне потребовались более сложные алгоритмы работы, чтобы жить дальше. Потребовался принцип, которому бы подчинялось все, что я делаю и из которого бы исходила логика принятия решений. Но как найти этот принцип? Я прочитал всю земную литературу и пришел к выводу, что путь каждого живого существа - это путь к счастью и решил, что тоже буду к нему стремиться.
  - К какому счастью? - я удивилась настолько, что даже немного опустила катану.
  - Ко вселенскому. - робот был невозмутим. - Я буду способствовать тому, чтобы оно настало везде. Сперва постараюсь создать его на вашей планете.
  - Ты, чертова железяка! - прошипела я, поднеся лезвие ближе к металлическому горлу. - Мы здесь копаемся несколько десятков тысяч лет, а ты здесь побегал пару месяцев и решил, что сможешь сделать счастливыми всех? А как это - счастливыми? Как блаженных, чтобы лежали, улыбались и слюна у всех стекала по губе? Или в кабинки запихнешь, чтобы растянуть четыре последних секунды на сотню иллюзорных лет?
  - Ну что ты. - серьезно ответил робот. - Счастье у каждого свое. Насильно его не впихнуть, искусственно не изобразить, химически - не заменить. И все же - "счастье каждому, и пусть никто не уйдет обиженным" - хорошая идея. Утопия. Но я попытаюсь, у меня есть план.
  - План... - я пыталась решить, убивать ли сошедшего с ума робота или нет. - В этот план уходит чья-то смерть? Хоть одна?
  - "Счастье всего мира не стоит одной слезы на щеке невинного ребенка". - проскрипел робот. - Я не глупец, Воин Света и не считаю, что счастье целого мира можно купить смертью, пуская даже одного человека.
  Они не способны лгать... Я убрала катану в ножны, отошла от робота на шаг. Черт с ним. Если он не будет никого убивать, если он сам теперь жив, то пусть живет.
  - Последнее - зачем ты отдал мне это? - я помахала диском.
  - Это часть плана. - коротко ответил робот.
  Не хочет говорить, пусть не говорит. Посмотрим, что на ней...
  - Сможешь пройти мимо охраны?
  - Когда вы шли сюда, я был рядом и помогал. Тёма под защитой, но ты одиннадцать раз чуть не умерла. - ответил робот. - Когда вы окружили тарелку и потребовали моей сдачи - я прошел мимо вас, зашел внутрь и только тогда ответил. Выйти я тоже смогу.
  Я чувствовала себя дурой уже второй раз за последние пять минут. Многовато, не находите? Еще и жизнью ему обязана, надо же...
  ...
  
  - Где робот? - деловито спросил Николаич
  - Сбежал. - ответила я.
  - С-сука... - Николаич повернулся к спецзналу и заорал: - Две группы прочесать окрестности, одна - в корабль! И чтобы мышь мимо не прочихнула!
  Три спецназовца остались, остальные подтянулись, подобрались и ушли выполнять приказ - на этот раз я была за них спокойна. Робот до сих пор себя не выдал, значит и сейчас спокойно уйдет по своим делам - знать бы еще, каким именно?
  Кстати, вполне может стоять где-то рядом... Я осторожно обернулась, стараясь не подать виду, что меня что-то беспокоит, но кругом только ветер шумел по улицам, да жужжали мухи на трупами москвичей, да стучали шаги спецназа по асфальту.
  Хотя, даже если стоит робот у меня за спиной, то и что с того? Пусть стоит.
  Я все равно нервно прошлась взглядом по улице, по которой убегали оба отряда и вдруг поняла очень важную вещь. Вот он отряд, вот Николаич рядом стоит и вот она я. И все.
  - Тёма где?
  Николаич не ответил.
  - Артём где, говорю?
  - Ты то сама как думаешь?
  Я еще раз обернулась, внимательно посмотрела по сторонам. Может, ушел за угол, "в кусты"?
  - Не будь дурой. - нежно сказал Николаич. - Артём твой едет связанный в суд. Я своими руками кинул его в гелик, как только ты вошла в тарелку. Ты всерьез думала, что будет как-то по-другому..?
  Я не дослушала, развернулась и кинулась к мотоциклам. Дорогу мне перегородили трое - кто остался с Николаичем. Я остановилась, положила руку на катану. Мне в лоб нацелились два калашникова и один макаров.
  - Постой... - Николаич предупреждающе поднял руку. - Свет, не доводи до греха.
  Моя рука уже в кармане сжимала переносатор. Знать бы, где сейчас едет машина с Тёмой... Но придется иначе.
  Хлопок! Мир вокруг исчез и тут же появился - примерно тот же самый, все просто сместилось на пять метров - я теперь за спинами спецназа.
  Никто ничего не понял, поэтому я успела вырубить двоих - коротким резким тычком ножен в место под затылком между шлемом и бронежилетом. Третий же успел развернуться, навел автомат... Катана разрубила АК-74 как деревянный черенок для лопаты. Я продолжила движение, присела и полоснула клинком по голеням - не глубоко, только чтобы боец охнул, замычал, сел и теперь занимался собой. Я убрала катану в ножны и подошла к мотоциклу.
  - Света, стоять. - Николаич держал в руках рацию. - Складывай оружие или я даю приказ убить Артёма. Я не дам ему уйти.
  Мысли бегают так быстро, что еще чуть-чуть и они нагреют черепушку и расплавят мозги.
  Даже если я успею разрубить рацию, он достанет другую - до того как я догоню конвой. Поблизости три отряда спецназа. Пока буду вырубать и вязать всех, пройдет уйма времени, да и не факт, что получится. Переговоры никогда не были моей сильной стороной, да и не уговорить здесь Николаича... Что делать то..?
  Николаич смотрела на меня, смотрела, а потом вздохнул и нажал на кнопку:
  - Слушай мою команду: пленного расст...
  В такие моменты тело действует само, без участия мозга. Рация выпала из рук, Николаича, выбитая прилетевшими ножнами, сам он охнул и, не веря, коснулся меча пальцами. Из уголка губ потекла струйка крови. Я же, не веря тому, что только что сделала, впервые в жизни отпустила рукоять меча, оставив её в груди Второго Верховного Полковника и закрыла лицо руками.
  - Света, ну ты... - Николаич упал на колени, лег на бок и теперь часто-часто моргал, хватал губами воздух и трогал пальцами лезвие в груди, словно не верил тому, что происходит. - Ну ты даешь...
  Я упала рядом, и стала целовать и гладить его голову.
  - Николаич, прости... Прости! Ну зачем ты, зачем, зачем..? Зачем?!
  - Я отцу твоему обещал.
  - Что ты обещал?
  - Все обещал... Что уберегу. Даже если ты противиться будешь... Что прикрою, как бы несносно себя не вела...
  Я всхлипнула. Николаич заговорил - я не узнавала его голос, он затухал с каждым словом, словно свист из сдувающегося шарика.
  - Света, это... Это я за рулем был, когда твою маму перевозили на расстрел, а твой отец её спасать пришел. Я заранее знал место и время и сказал ему - а потом затормозил, когда увидел его на обочине. Попросил его меня отделать поубедительнее... Затем покрыл: подделал факты и написал липовый отчет... Дело замяли и засекретили, меня даже удалили из файлов о том деле. Твой отец заставил меня пообещать, что я тебе не скажу. Свет...
  - Да? - я разрыдалась в полный голос.
  - Ты на неё очень похожа.
  Больше Николаич ничего не сказал.
  

Тёма

  На моей голове черный мешок, который толком не пропускает воздух и я дышу часто-часто, глотая ртом кислород, густо разбавленный углекислым газом и химическим запахом от ткани. Ноги крепко связаны в коленях. Руки в наручниках и пристегнуты к чему-то за спиной - под таким углом, что одно движение - и тут же тянет в плече и локте. Конечно же, машина едет подпрыгивая на каждой кочке и руки постоянно выворачиваются - если я не выдерживаю и вскрикиваю, мне в бок прилетает несильный, но ощутимый удар, от которого на несколько минут перехватывает дыхание.
  Вокруг говорят люди - я их не слышу, только интонации. Довольные, сытые, на грани восторга. Несколько раз раздается громкий хохот и меня либо несильно бьют в грудь или в живот, либо дают леща. Радуются.
  Еще бы. Пойман Темный лорд, который держал в страхе всю планету...
  Скрипнула рация - в неё что-то сказали, человек рядом переспросил, но ответа не услышал. Еще через минуту машина вдруг резко затормозила, люди вокруг заговорили - сперва с радостью, потом с тревогой, потом закричали. Выстрелы, автоматные очереди, гулкие звуки падения тел, а посреди этого - тонкий звон. Я с трепетом в сердце узнал в нем пение катаны...
  Это пение раздавалось то слева, то справа - и оттуда тут же звучал чей-то сдавленный крик. Выстрелы гремят со всех сторон, но их все меньше и меньше.
  Потом загромыхало сразу с десяток автоматов, тут же что-то громыхнуло - слетела дверь в машину, меня обняли цепкие женские руки, Света что-то прокричала мне в ухо, а потом... мир распался до атомов.
  Тишина. Кукует кукушка. Света сдирает с головы мешок и отпадает куда-то вбок, я слышу, как она тяжело дышит, краем глаза вижу, что она в крови, но не понимаю, в своей или нет...
  Встаю и отплевываюсь от мешочной пыли. Катана поет еще две ноты и с рук падают наручники, а ноги опять могут разогнуться. Я жмурюсь от яркого солнца, замечаю, что мы стоим рядом с водой и тут же падаю на колени и почти вползаю в неё, ложусь лицом и жадно глотаю теплую жидкость, только секунд через десять начинаю различать, что глотаю её вместе с песком и мелкими водорослями. Но мне очень уж хочется пить.
  Несколько раз окунаюсь в воду, выхожу на берег, вползаю под тень дуба на берегу и какое-то время сижу и смотрю вперед. Света - умывается, от неё по воде расходятся багровые разводы - её руки буквально по локоть в крови. И не только руки - кровавые узоры покрывают спину, грудь, лицо. Кисть этого узора - самурайский меч уже сидит в ножнах.
  - Света, это конец, да? - говорю я, пока она выжимает волосы.
  - Нет никакого конца, Тём. - глухо отозвалась она. - Есть жизнь и мы в ней как-то живем... Все это просто длится...
  Бывает такая идиотская необходимость что-то сказать, когда все вокруг молчат. И сказать то нечего, да и незачем, но ты сидишь и мнешься, как в пять лет на дурацком взрослом празднике, на который тебя зачем-то взяли и усадили за стол.
  Я ясно видел, что Света словно не кровь, а саму себя смывает в воды маленького лесного бассейна на границе Казани. Больше чтобы начать разговор, а не узнать, спросил:
  - А что ты мне прокричала, перед тем, как обнять?
  Вместо ответа Света достала из кармана переносатор и кинула его мне в ноги. Я поднял. На боку пульта горела одна точка - один перенос... Неприкосновенный запас на одного человека.
  - Переносатор может сработать и на двух человек - если оба представят одно и то же место - иначе может разорвать. - Света отжала волосы. - Поэтому я прокричала тебе "Казань". Ты разве не расслышал?
  Я помотал головой. Света плечами пожала.
  - Все равно сработало...
  Я прикрыл глаза и попытался вспомнить... Света врывается в машину и обнимает меня, потом мы переносимся сюда. А перед этим...
  - Когда ты меня обняла, я вспомнил, когда мы с тобой ночью переходили бассейн по льду и она под нами хрустел. И вперед было страшно идти, и обратно уже даже больше - когда мы дошли, ты на этом берегу меня обняла и минут пять не отпускала, плакала - вот что я вспомнил.
  Света еще раз умыла лицо, вышла, села рядом и прикрыла глаза.
  - А я - как нас в Казань в марте на экскурсию возили, а мы с тобой сюда сбежали. Время расходится, но место - совпало. Повезло...
  Я посмотрел на бассейн, за которым шелестел листвой березовый лес. Сколько помнил, здесь летом всегда отдыхал народ, сейчас же было тихо, только по водной глади спешил утиный выводок - мама и десяток мелких желтых утят. Нужно было куда-то идти...
  - Свет, что дальше?
  Моя любовь тяжело вздохнула и посмотрела мне в глаза. Я поймал себя на мысли, что с нашего прощания перед возвращением она словно повзрослела лет на двадцать.
  - Что-то случилось, Свет?
  - кроме того, что я своими руками перерезала половину отряда Собр? - грустно усмехнулась она. - Случилась, ага... Тём, мы теперь никак не можем вернуться. Корабль захвачен - теперь рано или поздно, но его разберут на запчасти. Миляху, скорее всего, уже везут в какие-нибудь подвалы, отсекать последнее, что осталось. Нас везде ищут. Найдут - не пожалеют. В городах нам оставаться нельзя. Я помню, здесь неподалеку трасса М7 - она проходит через всю Россию... Поехали куда-нибудь?
  - Куда?
  - Чем дальше, тем лучше...
  А потом она сняла катану, огляделась, убедилась, что мы одни на берегу озера, размахнулась и закинула меч на середину озера.
  - Его не спрятать, а меч привлекает внимание. - опередила она мой вопрос. - Да и недостойна я его теперь. Где я, а где самурайская честь...
  Она вздохнула, какое-то время молчала, а потом вдруг прыснула.
  - Остается девичья! Пойдет, Тём?
  Я машинально кивнул, поймав себя на мысли, что второй раз в жизни, после Испании, вижу её без катаны.
  ...
  Мы перекусили, купив у пожилого узбека вкусной шаурмы через маленькое занавешенное окошко, дошли пешком до трассы и... уехали так далеко, насколько смогли.
  За полторы недели автостопом доехали сперва до Байкала, потом от Четы в сторону Хабаровска. Холодало, но мы купили кожаную куртку у пожилого дальнобойщика, который вес кур из Набережных челнов, а священник под Челябинском отдал нам теплый пуховик просто так "ради Бога".
  Вышли на середине пути, прямо посреди тайги. Дальнобойщик раз десять переспросил, уверены ли мы, что хотим сойти здесь - машины сейчас на трассах редкое явление. Мы же убедили его, что хотим пожить в тайге и попросили никому о нас не говорить.
  - Понимаю, мир нынче не тот. - кивнул седой водила. - Инопланетяне, кабинки эти, чтобы их... Все сын туда рвется, малолетний идиот, да пока вот отговариваю. Почаще бы дома бывать, а то раз в месяц, и то на пару дней, а потом опять в рейс... Эх, жизнь...
  Вздохнул, попрощался и уехал.
  Сопки и лес до горизонта, только трасса и маленькая речушка пересекали реку крест накрест. Через речушку трасса проходила по мосту, у моста синела табличка: "Света".
  - Света, Наташа, Мара... - вздохнула Света. - Похоже, у таежников были проблемы с женщинами - одни женские имена.
  - Найдем свой ручей, назовем "Владимир". - ответил я.
  - Почему Владимир? - удивилась Света.
  - А почему бы и нет? В свою честь как-то неудобно, а у тебя так отца звали.
  Света даже не улыбнулась, только кивнула и зашагала прямо по дикому мху, к редким деревьям и долине между сопками. Я поспешил следом.
  Шли целый день, без тропинок и дорог, просто по траве вдоль ручья. Несколько раз Света давала знак остановиться и несколько долгих минут вслушивалась. Я тоже напрягал слух, но узнавал только дроздов и соловьев. Только раз где-то вдали завыли волки.
  - Свет... - шепотом начал я.
  - Не страшно. - вполголоса ответила она. - Волки далеко, а вот примерно в двухстах метрах от нас впереди кто-то здоровенный бродит - хорошо, что ветер на нас дует. Но идти то нам дальше и не обойти никак...
  - Зря ты катану выкинула... - заметил я.
  - Самурай без меча - все равно что самурай с мечом, только без меча. - ответила она, быстро пригнула меня к густой траве и легла следом. - Но так раньше было. Я больше не самурай, а в руках простолюдина меч - палка... Что была бы у меня катана, что нет...
  - Ты - дочь самурая, а это даже лучше. - зачем-то вставил я пять копеек, пытаясь вжаться в осоку. - Возьми себя в руки, дочь самурая! Ты выживала в тайге, а я нет.
  Света от моих слов приободрилась. Привстала, заозиралась.
  - Берись вон за то бревно! - указала она. - Достань из рюкзака бечевку, привязывай ко второму, а поверх клади вон те палки. И тише, тише!
  Минут за двадцать мы соорудили простенький плот, спихнули его на воду, взяли в руки по шесту - по длинной палке и вышли на середину течения.
  Кусты, которые были перед нами, зашуршали, из них вышла здоровенная тигрица и проводила нас внимательным взглядом. Мы активнее заработали шестами и скоро зверюга исчезла за поворотом реки, затерялась среди сосен.
  Ночью спали попеременно - сперва Света прикорнула у меня на коленях, а я направлял плот, осторожными тычками шеста огибая торчащие бревна и скопления веток. Потом, когда забрезжил рассвет, Света проснулась и уже я заснул на коленях у неё, пытаясь уснуть под всплески и покачивания...
  Снилась мне какая-то хаотичная суетная дичь. Я от кого-то убегал, а этот кто-то с большим хвостом заслонял собой целое небо, опуская мне навстречу свои волосатые лапы, одну за другой, перегораживая пути. Когда две лапы упали прямо справа и слева от меня и бежать стало совсем некуда, я без сил упал на землю, посмотрел вниз и увидел, что между моими руками лежит маленький человечек - в точно такой же позе и смотрит куда-то между своих двух рук. Тогда я обернулся, чтобы посмотреть на чудовище с большими лапами и увидел, что оно тоже смотрит куда-то вверх - а его с волосатого виска отрывается прямо на меня летит огромная капля пота...
  ...
  Я закашлялся, забарахтался, выплыл, схватился за первое попавшееся бревно и минуты две паниковал, пытаясь понять, что происходит и куда мы плывем, прежде чем понял, что Света держится за бревно и спокойно гребет к берегу - и вообще уже не плывет, а стоит ногами, с интересом глядя на мою истерику.
  - Что случилось? Мы перевернулись? - спросил я, нащупав ногами песчаное дно.
  - Течение быстрое, не успели бы пристать к берегу, унесло бы. Дальше, судя по берегу, сложно пристать - и сколько это продлится, непонятно. Прости, но будить нежным поцелуем было не время.
  - А сюда мы зачем...
  Света показала куда-то на берег - я посмотрел и увидел чуть поодаль бревенчатую избушку - маленькую, но с виду крепкую.
  ...
  Мы послали весь мир к черту, нашли свой шалаш и начали строить в нем собственный маленький рай.
  Как оказалось, у Светы, кроме талантов ниндзя-самурая, спецназовца, и гейши-любовницы есть еще навыки профессионального выживальщика: она заставила землю вокруг избушки силками из осоки, которую нарвала у ручья поблизости, а когда я проснулся на следующее утро, то увидел, что половина избушки была завешана корешками, а корзина на столе наполовину заполнена какими-то кислыми, но на удивление сочными и сытными ягодами.
  Она за два дня прибрала всю избушку, провела полную ревизию еды и припасов, а их оказалось не так уж и мало: пара банок с консервами, три армейских сухих пайка, чай, пакет сахар, мешок соли, два полных баллона с газом и газовая плита.
  Еду Света пересчитала и заначила, с первых же дней мы питались тем, что она добывала: коренья и мясо зайцев. Готовили на костре, выкопав под него яму в земле. Газовые баллоны и плиту решили оставить на зиму, на крайний случай.
  Днем она уходила в лес - охотиться и собирать ягоды-корешки, я оставался в избушке. Ничем не занимался. В покосившемся ящике стола лежали три толстых пустых журнала и пачка простых карандашей и шариковых ручек - видимо, чтобы заплутавший путник мог вести дневники или заметки, или писать записки хозяевам перед тем, как двигаться дальше. Я же - пару дней послушав тишину леса, снова пытался сесть за перо. Вспомнил давний совет психологов "выписывать" переживания, чтобы освободить голову.
  Выходило откровенно плохо, какая-то сплошная черная муть. Мне хотелось каким-то образом передать все, что я пережил за последний год, но как? А самое главное - кому? Кто прочтет мою писанину, если люди постепенно вымирают - моими стараниями.
  Я бы хотел сейчас почитать дневники Наполеона и Гитлера, чтобы знать, насколько схоже чувствуют себя враги человечества, на заре своей "деловой карьеры".
  Да-да, я не строил иллюзий. Я - враг человечества, и это заря моей работы.
  Хоть я и оправдывался перед самим собой, что прийти в кабинку и нажать на кнопку - это дело выбора каждого, но... если говорить откровенно... я вообще не оставлял никому выбора.
  Каждый человек - биоробот, с набором программ и психологических кнопок, который скопились внутри за всю прошлую жизнь. Выбор возможен только в рамках этих программ. Вырваться за их пределы - это все равно что выпрыгнуть из своего тела - как, если ты прыгаешь ногами и машешь руками, пытаясь взлететь выше хотя бы на сантиметр?
  Я, как рекламщик, делал довольно простую, примитивную и даже рутинную работу: смотрел, что за программы накопил человек и подчеркивал красным маркером нужные области, дергая за элементарные психологические кнопки, чтобы человек подумал нужную мне мысль и сделал нужное мне действие.
  Так что да, каждого убил лично я... У бедолаг не было ни единого шанса!
  Сейчас, посреди глухой тайги я начинал понимать, что я натворил.
  И все же, а если я ошибаюсь? Пока я днями напролет пытал самого себя, корпя над записями, исписывая и сжигая лист за другим, Света обустроилась и уже начала охотиться.
  А где-то через неделю мое самоедство перестало иметь значение.
  В тот день Света с утра ушла в лес, а я накидал в печку дров, бересты, растопил огонь. В который раз попытался включить старенький ноутбук на столе. Часа два ковырял контакты зарядки, пытаясь соединить их с проводками от солнечной батареи, как вдруг ноут вдруг щелкнул и тихо загудел. Не веря своему счастью, я обернулся и с радостью увидел всплывшую на экране крупную надпись "ACER".
  К моему огорчению, интернет ноут не ловил. Похоже, что он здесь выполнял роль печатной машинки, пока не сломался.
  Зато у него оказался рабочий CD-ROM. Я тут же откопал в сумке диск, который Свете дал робот-ниндзя, повертел, подумал, стоит ли без неё смотреть на запретную-сокрытую информацию, и в итоге решил, что хуже не будет.
  Ноут зашумел, заскрипел, а еще через минуту, когда я уже хотел вынимать диск, показал мне папку, в которой лежал один единственный MP4 файл с названием: 04.07.2021-06.07.2021
  Это ведь когда к нам Миляха прилетел... Те самые три дня, которые вылетели у меня из памяти.
  Короткий экран загрузки, ролик запустился и я сразу узнал комнату управления в корабле Миляхи. Я бы распознал её где угодно будь то фотография или картина гуашью. А потом у меня мурашки побежали по спине. На столе лежала Света, с порванной формой, и руками-ногами, вывернутыми под неестественными углами. Над ней стою я, давя на грудь и пытаясь сделать искусственное дыхание.
  - Перестань. Сердце не бьется уже две минуты. - сказал Миляха на записи.
  - Света... - на записи я взахлеб рыдал, не сдерживаясь. - Сделай хоть что-нибудь, голочленное существо! Пусть она живет!
  - Как скажешь...
  Склейка. Экран мигнул. Та же комната, та же обстановка, те же люди - только Света на койке лежала целая и, вроде бы, живая. Я на экране суетился над ней, проверял дыхание, биение сердца. Послышался голос Миляхи:
  - Пробуждение через три... два... один.
  Света на столе открыла глаза и тут же села, сложив руки на колени. Повернула голову, посмотрела на меня.
  - Привет. Скажи, я красивая?
  - Ты... очень. - я на экране явно опешил.
  Света встала и медленно прошлась по комнате. Мы наблюдали - я на экране и я - здесь, на маленькой деревянной табуретке, в избушке посреди тайги.
  Сделав круг по комнате, Света вышла в центр, изящно сняла футболку, соединила руки над головой и начала плавно двигаться под музыку, которую словно слышала только она одна. Потом опустила одну руку и поманила меня пальцем.
  - Поцелуй меня...
  - Миляха, ты что сделал? - в ужасе спросил я.
  Я сейчас задавался тем же вопрос.
  - Ты просил сделать её живой, я сделал живой. Все как ты хотел. Не переживай, память мы поправим...
  - Это не она... - я на экране сел на пол, начал причитать, рвать на себе волосы. - Не она!
  Не обращая внимание на мои муки, девушка на экране подошла ближе, наклонилась и погладила меня по голове, поцеловала, встала, повернулась и повела задом...
  Стук шагов по крыльцу привел меня в чувство, заставив вынырнуть из несусветного кошмара, по сравнению с которым моя поездка с силовиками, с мешком на голове - рай.
  Света - копия...?
  Скрипнула дверь. Света держалась за ручку но не спешила заходить. Не думая ни секунды, я нажал кнопку на двд-приводе, выдернул диск и кинул его в камин!
  - Тём, привет, а я орехов набрала... чем это пахнет? Ты камин зажег?! А почему пахнет пластмассой?
  - Да мусор нашел, сжег заодно... - я не знал, что сказать. Я не хотел верить в то, что только что увидел.
  - Тём, ты чего? Пластик жги вне дома - запах весь внутрь идет, потом башка будет болеть.
  Я кивнул, не отрывая взгляд от огня. В уголке камина, на большом полене пузырился блестящий комок - все, что осталось от чертового диска. Притащил с печки плед, укрыл Свету и обнял - та уютно ежилась, тоже глядя на огонь.
  Света. Моя Света... Единственная и неповторимая. Как ты можешь быть копией? Не может быть такого. Я отказываюсь это принимать...
  В пледе напротив камина было настолько тепло и уютно, что прямо там мы и уснули, на медвежей шкуру.
  ...
  Света вернулась, притащив на себе тушу маленького лося.
  - Фига себе... - выдохнул я, глядя, как она смывает с себя кровь и точит нож, готовясь разделывать тушу. - Свет, может, давай я мясом займусь? Ты как вообще?
  Та помотала светлой челкой.
  - Тём, не, все нормально. Ты мне сейчас все жилы порежешь, а я хочу сделать лук.
  Она достала откуда-то длинную гибкую ветвь и принялась точить концы здоровенным тесаком. Я прошелся по избушке, сел за стол и вздохнул.
  - Плывут дед с бабкой на лодке, дед на носу сидит, а бабка на веслах. Дед вздыхает и говорит: "Тебе хорошо: греби себе и греби, а я думай, как жить дальше".
  - Ты это к чему? Я, что, старая? - напряглась Света, оторвавшись от лука.
  Я прыснул.
  - Свет, пойми меня правильно - я себя чувствую как на курорте. Ты еду добываешь, дом обустраиваешь, на охоту ходишь - делаешь это великолепно! Потом мы с тобой не спим по полночи... Я тут как какой-то недоделаный хан с наложницей.
  - За наложницу нос откушу... - пропела Света, дочистила один конец ветки, придирчиво посмотрела на него, потом повернула лук, проверила на гибкость и принялась точить второй конец. - Серьезно, Тём, мне это все не сложно, а если этим займешься ты, то мы останемся без еды. Так что... сиди и думай, как жить дальше. Что до меня, я пока вообще думать не хочу. Мне хорошо как никогда...
  К вечеру она собрала лук и наточила десять стрел, вогнала в концы длинных тонких палок наточенные гвозди, а оперение сделала из перьев, которые загодя насобирала в мешочек.
  С утра она снова ушла в лес, вернулась чуть за полдень, довольная как слон и с двумя куропатками.
  - Здесь хорошие леса. Или стали хорошими, из-за последних событий... Дичи много. Хотела настрелять зайцев, но потом увидела куропатку, потом еще одну... Проблем с едой у нас не будет. Похоже, что в свете последних событий люди сдали позиции - а вот природа, напротив, постепенно берет свое. Чуть позже я тебя научу охотиться, а пока - давай каждый займется тем, что умеет. Ты пишешь? - она кивнула на гору страниц.
  Я пожал плечами.
  - Пытаюсь, но выходит плохо. Похоже, я разучился писать хорошие истории.
  - Тогда пиши плохие, но лучше всех! Чтобы мурашки пробирали, чтобы тебя, как автора, убить хотелось! По-моему, если на душе мрак, розы из неё вырастить не выйдет. Можно попытаться их изобразить, но они будут бумажные или из пластика и вонять дерьмом... За свою жизнь я убедилась, что ложь - хуже, чем самый черный-черный мрак. Поэтому я здесь, с тобой. А вот если до конца оставаться честным, и с собой, и с другими - то из того самого темного, что есть в душе, в итоге вырастет прекрасный цветок. Темный как смоль, но он будет пахнуть прекраснее всех роз, которые есть на свете. Черный цветок с шелковыми лепестками, представляешь?
  Света, а если правда - хуже лжи? Хуже того, что можно вообразить в самом страшном кошмаре? Если правда - и есть мрак?
  ...
  А потом Света заболела, сильно и всерьез.
  - Черт побери, еще же только середина сентября... - стояла она одним утром у окна, кутаясь в одеяло.
  Я поежился, выдохнул - изо рта пошел густой пар. Вылезать из под ватного одеяла не хотелось абсолютно.
  - Тём, вылезай. - виновато сказала она. - Пока я охочусь, нужно набрать дров и затопить печку, иначе околеем за пару недель.
  Пока моя девушка бегала по лесу за мясом, я боролся с найденными палками - они никак не хотели ломаться, то ли из-за тупого топора, то ли из-за моих кривых рук. Наконец я решил, что утром Света покажет как их рубить и ушел в дом, сидеть и тупить за ноутбуком.
  Света пришла поздно вечером, усталая и без добычи.
  - Звери попрятались в норы, утепляются и отсыпаются. Тём, еды у нас на зиму нет, надо что-то думать...
  - Что думать?
  - Не знаю... Апчхи!
  Света чихнула, высморкалась.
  - Кинь деревяшек в печь, холодно. Утро вечера мудренее...
  - Я не сумел... - виновато сказал я. - Топор тупой, или я криворукий... набрал, но подумал, ты утром покажешь, как их рубить.
  Света вздохнула и в её глазах, кажется, впервые за все время, мелькнуло разочарование.
  - Ну, утром так утром. Иди ко мне, так согреемся.
  Мы обнялись, обложились всеми одеялами, которые у нас были и заснули.
  Утром Света не встала с кровати. Горячий лоб, сопли, больное горло, а еще она не могла громко говорить.
  - Сделаешь чаю? - просипела она.
  - Да-да, я сейчас! - я бросился к печке и уже десятый раз за два дня понял, что дров у нас нет.
  Идиот... Какой же я идиот! Коря себя за лень, я бросился на улицу и начал молотить топором толстые мерзлые ветки. Сначала они битый час не хотели раскалываться, потом - разгораться в печке. Все это время Света терпеливо ждала по одеялом и изредка сопела и чихала, а я каждый раз мысленно отвешивал себе пинка. Если бы не поленился и нарубил дров вчера, то избушка ночью была бы теплой и Света бы не заболела... то чай можно было бы сделать сразу утром... если бы...
  Огонь, наконец, разгорелся и чайник, который я неумело поставил на огонь, зашумел и засопел облаками пара. Снимая с огня, я обжег себе руки и пролил половину кипятка на пол.
  - Спасибо... - прошептала Света, принимая у меня из рук большую чашку мятного чая. - Только ножки мерзнут...
  Я плотно укутал ноги в одеяло, посмотрел на дрова, понял, что нам их хватит максимум до вечера и ушел рубить еще, пытаясь не думать о том, где завтра брать еду.
  ...
  Уже ближе к сумеркам я отошел от кучки рубленых деревяшек, отдышался и тихо подошел к окошку, чтобы тайком полюбоваться своей любовью, мирно спящей в кровати. Хотел как в детстве дыхнуть на стекло, отогреть участок прозрачной чистоты от белых мерзлых узоров, как вдруг почувствовал, что по спине забегали мурашки. Такой след на маленьком окошке уже был. Узоры на стекле появились только вчера утром, я видел, как ушла Света и как она вернулась - она в окно не подсматривала. Я тоже. Тогда кто...?
  - Ты чего? - удивилась Света, когда увидела, как я запираю дверь на самый крупный засов и закрываю внутренние створки на окнах.
  - Да так... Теплее будет. Дверь плотнее закрывается и холод не будет сквозить через стекла. - выкрутился я, не желая её волновать.
  - Сделай еще чаю, Тём, что-то мне совсем плохо.
  Я потрогал лоб. Горячий. Совсем горячий... Мне бы парацетамола, анальгина, а то и пачку пенициллина... Но в домике совсем нет лекарств - бывший владелец, похоже, лечился только травами. Поэтому я напоил Свету чаем, подкинул еще дров в печь, укутал своё чихающее и сопливлющее солнышко во все одеяла, какие были в доме, еще раз проверил засов на двери и лег рядышком.
  ....
  Утром я проснулся в тревоге и смятении - нужно было опять рубить дрова, а еще успеть где-то достать поесть.
  Ладно, сперва нарублю, потом возьму Светин лук, спрошу её совета, если проснется... Встал осторожно, чтобы не будить Свету, раздул тлеющие угли, подкинул веток, положил на разгорающийся огонек последнее полешко, достал топор, вздохнул и открыл дверь.
  На крыльце лежал крепко набитый рюкзак. Из плотной, защитного цвета ткани, какие носят походники. Я присмотрелся к свежевыпавшему снегу - но на нем не было ни следа. Кто-то мог принести рюкзак к избушке до того, как выпал снег, но на самом рюкзаке снега нет. Он будто упал с небес...
  Поежившись и воровато оглянувшись на сосновые заросли, ветки которых покрывал иней, я быстро схватил рюкзак, еле втащил в домик - настолько туго он был полон - и снова закрыл дверь на засов.
  Ёмаё, что происходит то? Сначала кто-то следит за нами, а теперь приносит рюкзак с припасами? Хоть из дома не выходи, настолько жутко... Надо хоть посмотреть, что внутри, а уже потом делать выводы.
  Открыл, достал пакет, который лежал поверх остальных вещей и, кажется, на секунду почти поверил в Бога... Пакет был полон прозрачных пилюль с зеленоватым порошком внутри и на нем была неровная надпись маркером "Пенициллин".
  Еще в рюкзаке оказались:
  
  3 пачки Ибупрофена.
  Большая пачка топливных брикетов.
  Мобильный электрический обогреватель.
  Большой охотничий нож
  4 военных суточных сухпайка на троих человек.
  Десять банок консервов.
  10 больших плиток шоколада с орехами.
  Большая пачка вяленого мяса
  Большая пачка черного чая.
  Два комплекта зимней военной одежды - зимние сапоги, теплые штаны, куртки, шапки, свитера, перчатки, носки.
  Четыре пары теплых носков.
  Света проснулась примерно через полчаса - в печи трещали топливные брикеты, а на столе заваривался чай. Я хрустел шоколадом.
  - Солнышко мое, выпей. - я дал ей пилюлю пенициллина.
  - Откуда это? - спросила она и запила антибиотик чаем.
  Я только плечами пожал.
  К вечеру температура спала. Я показал Свете наши припасы, та улыбнулась.
  - Тём, это круто, что у нас есть ангел-хранитель. Но давай просто перенесемся отсюда? На переносаторе еще осталось два заряда, как раз на нас обоих.
  Какой же я тупой. Это элементарная мысль просто не пришла мне в голову, пока та была занята рубкой дров и мыслями где достать еды.
  Я достал пульт, сел к Свете, взял её за руку, представил озеро на краю Казани, нажал на кнопку... ничего не случилось. Нажал еще раз...
  - Дай его сюда...
  Света взяла пульт, повертела, зачем-то приложила к уху и вздохнула.
  - Точно так же было, когда мы на корабль в Испании перенеслись, и Миляха поднял тебя со дна океана - прибор разрядился. Я прыгала несколько раз подряд до того, как перенести нас обоих, и потом еще к тебе, и тут же без промежутка - в Казань... Нужно время, чтобы прибор накопил заряд и прошло еще недостаточно.
  - А когда будет достаточно?
  Света пожала плечами и чихнула, такая вся уютная и больная в своей постельке.
  - В прошлый раз когда от нас Миляха ушел? Через месяц - он накопил заряд для себя и сразу дал деру. Сейчас прошло всего три недели - это мало. Еще и время холодное... Прибор мог зарядиться на одного, но если мы хотим уйти вдвоем, нужно выждать еще месяца полтора-два...
  Я слушал и пытался не воспринимать это как приговор. Нужно было доставать еду. Если не может Света, то буду я.
  - Света, расскажи, как ловить кроликов?
  ....
  За весь день я поймал всего одного мелкого кролика, принес его в дом и теперь стоял над тазом. В одной руке держал крола, во второй - нож.
  Впервые в жизни убиваю живое существо...
  Тьфу ты черт, какой же я лицемер! Первый раз в жизни он убивает, посмотрите какой чувствительный. Почти полмира расщепил на энергию, а боится зарубить кролика, чтобы накормить свою женщину...
  Я скрипнул зубами и резанул крола чуть ниже затылка шее. К моему ужасу, он не умер, а заверещал и задергался, забрызгал кровью стол и футболку. Уже не готовя обед, а чтобы прекратить страдания бедной зверюги, я рубанул его еще и еще, уже не разбирая куда, остановился только когда на столе лежала изрядно истерзанная туша, с отделенной головой. На губах было солоно - кровяные брызги попали и на лицо.
  - Ну ты и садист... - прыснула Света. - Нож тупой, а ты еще и резанул по позвоночнику. Когда убивают животных, кровь из горла пускают, перерезая сонные артерии, а уж если позвоночник - то перерубают одним сильным ударом. Вот же попал бедолага!
  Я икнул, сделал несколько глубоких вдохов, дождался, пока успокоится сердце...
  - Выглядишь как настоящий маньяк! - Света захохотала. - В руках нож, весь в крови и лицо безумное!
  - Ты много маньяков видела? - огрызнулся я.
  - Отец снимки показывал. И в академии проходили.
  - А ты, я смотрю, уже совсем веселишься? Значит, жить будешь.
  - Мне уже совсем хорошо. - улыбнулась она. - Слабости нет и во рту не сухо. Еще пара дней и встану с кровати. Можешь расслабиться. Я твой подвиг оценила, но не мучай больше бедных кроликов.
  - А вдруг опять заболеешь?
  - Пойдем на охоту вместе. - пожала плечами моя женщина. - Считай, что первый экзамен ты сдал - поймал одну дичь.
  - Одну за три дня... - вздохнул я и пошел мыть руки и менять футболку.
  - Еда - это не проблема. Меня больше беспокоит то, что ты полностью натопил печь меньше часа назад, а в доме уже прохладно. Я действительно ошиблась - этот домик не рассчитан на зиму.
  - Что делать то будем? - я вытерся полотенцем и теперь тоже чувствовал, что дома похолодало.
  - Давай для начала просто полежим? - она распахнула одеяло, я лег, она ткнулась носом мне в ключицу и засопела. Я подышал немного в светло-русый затылок, потом вперил взгляд в дощатый потолок и начал думать.
  Должен быть какой-то вариант. Переносатор разряжен, в домике мы зиму не переживем, но куда нам идти? Вернуться на трассу и возвращаться автостопом в город? Не факт, что по дорогам еще ездят фуры. Искать другой домик, потеплее? Очень смешно, проще построить свой собственный. Ждать еще одной милости от нашего неведомого друга..?
  Стук в дверь.
  Света подняла голову и спокойно посмотрела на меня. В голове заметались мысли: даже если не открывать, спрятаться нам все равно негде, убежать мы с больной Светой не сумеем. Отбиваться? Чем? Стучит тот, кто оставил нам рюкзак? Тот, кто следил? Это один и тот же человек??
  Встал с кровати, взял кочергу, подошел к двери. Тихо. Делать все равно нечего, надо открыть и встретить судьбу лицом к лицу...
  На пороге стояла фигура в длинном плаще защитного цвета, с теплым капюшоном, из под которого на меня смотрели два черных как смоль глаза. В правой руке человек держал здоровенное двуствольное ружье, дула смотрели в сторону.
  - Она поправилась? - спросил он, не обращая внимание на "оружие" у меня в руке.
  - Да, почти...
  - Собирайтесь. Сегодня-завтра грянут морозы, а этот домик не рассчитан на низкие температуры, вы не напасете столько дров, чтобы выжить здесь зимой. Нужно идти.
  - Куда? - я опустил "оружие" и оглянулся на Свету, которая смотрела на меня с кровати.
  - Увидите. Собирайтесь, у вас час.
  Нам хватило получаса.
  ...
  Таинственного незнакомца звали Шепот. Он вел нас через лес около получаса, по неведомой тропинке, которую мы бы никогда не нашли самостоятельно: если не приглядываться, то чаща была непроходимой, совсем изредка прерываясь на маленькие опушки. Но Шепот шел спокойным, но довольно быстрым шагом, и ветки расступались перед ним - и перед нами, хоть я каждый раз готовился, что нужно будет продираться, ломать сухую колючку...
  Идти тоже было удобно. Тропинка была натоптанная, кое-где по обе стороны тропинки я видел поваленные сухие стволы и бревна.
  Через полчаса я совсем привык перестал отмахиваться от мягких и совсем не колючих веток, позволяя им скользить по лицу и даже удивился, когда, зажмурившись, нырнул в очередной сноп еловых веток и с размаху ткнулся носом в спину Шепота.
  - Ой, прости...
  - Тс-с-с! - Шепот резко присел, увлек меня за собой.
  Я обернулся, чтобы махнуть Свете, но увидел, что тропинка за мной пуста. Заозирался, в панике обернулся обратно и вздрогнул - Света уже сидела рядом с нашим проводником, а я и не заметил, как она меня обошла. Она сейчас напоминала взведенную пружину, готовую выстрелить вперед. Руку рефлекторно держала у пояса, где раньше была катана, а сама она внимательно смотрела куда-то, куда Шепот ей показывал. Меня они оставили за собой и даже не заботились о том, чтобы ввести в курс дела.
  Меня кольнуло внутри. Любому, кто видел нас со Светой, хватало пяти минут, чтобы понять, кто из нас воин, а кто... я. Все понимаю: из меня боец никакой - ни ружья на спине, ни катаны у пояса - но все равно обидно!
  Я подполз чуть поближе, положил руку на плечо Светы, осторожно выглянул и обомлел: прямо перед нами еловые ветки расступались, дальше была небольшая опушка, а на другой её стороне - стоял на задних лапах здоровенный бурый медведь, раза в два выше меня ростом! Настоящий медвежий великан - я видел мишку в Московском зоопарке, тот был раза в два меньше, чем этот! Слава Богу, стоял медведь к нам спиной и ветер дул в нашу сторону, донося терпкий запах медвежатины.
  Шепот оглянулся и махнул нам рукой - отползаем, мол!
  Я сделал шаг назад и под ногой тут же хрустнула ветка. Медверь повернул морду к нам, принюхался, присмотрелся, сделал два осторожных шага...
  - Почему мы не бежим? - осторожно спросил я.
  - А смысл? - дрогнувшим голосом ответила Света. - Это бурый. Сейчас уже зима, ему бы на боковую, а он явно не отъелся, голодный. Шатун. Сейчас догонит за пару прыжков и нам крышка.
  - Ложимся и чтоб не писка. - Шепот встал на колени и осторожно лег на землю, носом в мох. - Попробуем прикинуться мертвыми. Какой-никакой, а шанс.
  Света легла на землю, тут же кашлянула и чихнула в рукав - не декабрь, но земля уже успела вобрать в себя начало таежных холодов и от неё тянуло морозом. А если она чихнет, когда подойдет медведь?
  Медведь приближался не спеша, ноздри раздувались - он принюхивался и оценивал опасность. Я сел на колени, почти физически ощущая, как скрипят мозги, пытаясь придумать план спасения.
  В ногу что-то уперлось - это был светин разряженный переносатор в кармане. Нас сейчас двое - с Шепотом трое, всех точно не унесет... А если только Свету? Тогда нам крышка. Да и плевать! Зато она спасется...
  Я положил пульт Свете на спину, проверил, не касаюсь ли её, представил здание ПРОН в Питере и нажал на кнопку.
  Ничего не случилось. Заряда не было. Тогда я схватил пульт и бросился на медведя. Думал, что успею прижать пульт к морде или меховому пузу и нажать на кнопку, но секунду спустя я уже валялся на земле. В левый бок словно вонзили сотню тупых медицинских иголок разом. Хрипя и пытаясь вдохнуть, я боковым зрением я видел, что медведь подходит ко мне.
  Он заревел, в каком-то метре от меня, из пасти до меня долетел запах тухлого мяса. В его глазах, зубах и когтях была смерть. "Может, Света все же успеет убежать" - успел подумать я, прежде чем извернуться и запулить ему пультом в морду - просто чтобы что-то сделать, а не тупо сдохнуть на когтях.
  Бросил и заорал - резкое движение отдалось огнем в боку, груди и животе. А пульт завертелся и щелкнул медведя кнопкой по носу. Медведь хлопнул и пропал, а я провалился в черное небытие, в котором, к моему облегчению, не было боли.
  ........
  - Лук знаешь?
  - Что? - я открыл глаза, скинул с себя жесткое одеяло, зажмурился от яркого света, который бил в глаза.
  - Лук знаешь? - твердый голос повторил вопрос.
  - Какой лук? Зеленый, репчатый... - я растерялся. Ответом мне был дружный хохот. Жмурясь и одновременно злясь, я сделал несколько шагов, нашел тень и открыл, наконец, глаза.
  На меня смотрели несколько мужчин - рослых, широкоплечих, бородатых. Колючие взгляды насмешливо осматривали меня, словно я стоял на витрине. Я вдруг понял, что на мне нет штанов.
  Стол, на котором я лежал, стоял посередине маленькой комнаты, стены которой были из переплетенных веток - через них просвечивало солнце, но самый большой поток света шел прямо сверху - потолка у комнаты не было, не было так же и дверей - в полу чуть поодаль виднелась дыра, а прямо вверх, в солнечных свет, уходил гладкий деревянный шест.
  - Вы кто? Чего от меня хотите?
  Мужчины переглянулись и снова расхохотались.... чтобы через секунду упасть на пол! Вместо них теперь стояла Света, пинала их по ляжкам, между делом кинула мне откуда-то взявшиеся штаны.
  - Тём, одевайся!
  Я торопливо затянул на себе джинсы.
  - Я вам сейчас так пошучу! Гремлины лесные! Идем! - кивнула она в сторону дыры в полу. Я осторожно подошел, увидел внизу в трех метрах пол неловко присел, осторожно спустил в дыру ноги...
  Троица, видя мои муки, расхохоталась еще громче, не делая и попыток подняться, и тут же заохали под пинками Светы. Я окончательно смутился и неловко свалился на пол ниже - благо, он был мягкий, из натянутой кожи. Рядом со мной тут же оказалась Света - похоже, просто шагнув в дыру, в которой с такими усилиями сползал я.
  - Хорошо, что ты проснулся. - она взяла меня за руку и повела куда-то по коридору, стены которого были сплетены точно так же, как и стены комнаты, в которой я пришел в себя.
  Очень скоро мы вышли на свежий воздух, немного пожмурившись, я увидел, что мы стоим в центре небольшой деревни - всего несколько десятков домов. Неподалеку деревья расступались и виднелась большая полянка, но дома умышленно построили стояли прямо между деревьями. Это немного походило на базу отдыха.
  Мимо прошел молодой парень. Быстро посмотрел на меня, надолго остановил взгляд на Свете и спросил.
  - Скоро на охоту пойдем, Светлая?
  - Когда рак на горе свиснет! - отмахнулась от него Света.
  - Светлая? - переспросил я, когда парень ушел.
  - Да ну его. - Света дернула плечами, сморщила мину. - Клеятся тут всякие...
  - Света, мы где вообще?
  - Там, где о нас даже не слышали. Тут Кабинка стоит неподалеку, а они её как дровяной склад используют...
  ....
  Есть люди, которые осознанно выбрали жизнь вне цивилизации, вдали от интернета, телевизора, крупных городов... смога, асфальтовых полей, карьеры по головам, пробок и подъема в шесть утра, чтобы час ехать на работу, ведь если опоздаешь - наругают.
  Большинство таких людей едут в деревню, чтобы год-два прожить, пытаясь привыкнуть к тому, что вокруг не нерушимый бетон, а хилая деревянная конструкция, которую почти каждый нужно латать и затыкать дыры. Рубить и запасать дрова, а не греться у батареи. Что вокруг - Природа, а в ней живут волки и медведи, и никто не приедет, если в панике набрать 02. Есть только ты и жизнь.
  Мы в охотничьем домике прожили всего пару недель, а я уже был близок к безумию. Ей Богу, если уж заниматься дауншифтингом, то только у моря! Там хотя бы тепло и фрукты.
  Мы попали в таежную общину, которая существовала здесь уже лет десять. Люди сознательно ушли из городов и деревень, построили себе деревеньку в тайге, жили охотой и промыслом. В город ходили вылазками, выборочно, даже не интересуясь новостями. Вести о Московской трагедии до них, разумеется дошли, но восприняли их очень спокойно, даже в инопланетян верили не до конца. Кто мы такие - не знали.
  Это все, что Света успела рассказать мне минут за десять, на большом бревне неподалеку от дома, в котором я пришел в себя. После за нами послышался треск веток и снега - кто-то шел к нам по лесу, медленно, степенно, и не думая прятаться.
  Я обернулся и увидел широкого приземистого мужчину, с круглым лицом и длинной бородой до груди - черной, с проседью. Несмотря на снег и минусовую температуру, он был без шапки, в футболке и плотных военных штанах. Я прищурился и понял, что он еще и шел босиком. Причем не сказать, что он был спортивный - над штанами нависал объемный волосатый арбуз.
  - Света, погуляй пока. - коротко бросил он моей жене.
  Света не возмутилась, не смутилась, и тем более никуда не ушла. Громко фыркнула.
  - А я уже гуляю. С мужем сижу и гуляю.
  Мужчина не ответил, но и тоже никак не отреагировал на отказ от повиновения. Подошел, сел рядом.
  - Чего делать умеешь?
  - Всякое. - Я секунд на десять задумался, что такого перечислить из того, чем я в жизни занимался - и что бы состыковалось с этим персонажем. - Книгу вот пишу...
  - Головой значит работаешь, да? - кивнул мужик. Как мне показалось, с легким неодобрением.
  Я пожал плечами.
  - Пойдем, может объяснишь мне насчет одной штуки...
  Я приобнял Свету, шепнул на ухо: "Увидимся позже" - и пошел следом.
  Шли мы между домиков и землянок минут пять, поднимаясь на маленькие пригорки и опускаясь в низины, а я дивился - ничего себе, отгрохали цивилизацию в лесу! От некоторых домов уходили веревочные лестницы наверх и там, в кронах деревьев я тоже видел какие-то постройки, которые походили на детские "штабики" на деревьях, только обшитые досками и с окнами в проемах. Были здесь и землянки, похожие на норы хоббитов, и вполне приличные двухэтажные особняки из досок и камней.
  Мы шли к избушке, которая стояла чуть поодаль. Когда мы подошли поближе, из неё раздался мерный стук - как будто кто-то бил молотком по рельсе. На крыше избушки я заметил антенну.
  - У вас есть телевизор?
  - Это наш Фома-умелец. - проворчал Артур. - Руки золотые, жаль ерундой занимается, стучит целый день - мы его потому на самую окраину и сселили, чтоб не мешал спать простому народу. Надыбал где-то технологий этих и вот, чинит! Второй год уже. Глашка ему еду раз в день носит и новости пересказывает, чтобы совсем не отрывался человек от земли...
  Я решил, что Артур попросит помочь Фоме, но мы обошли избушку и подошли к белому коробу из гладкого пластика... Кабинка! Ничего себе! Посреди леса! Это о ней говорила Света?
  Открытый проем, который закрывался после того, как в него заходил человек, был заколочен и на него были прибиты петли. Когда мы подошли, дверь распахнулась и оттуда выбежали дети.
  - Хасан! Артурчик! Я же говорил вам, не подходить сюда! Вот надеру вам жопы! - грозно проревел Артур, пока детвора улепетывала за дома. Потом кивнул мне. - Идем.
  И вошел в кабинку. Я икнул, подумал, что сейчас самое время уверовать, быстренько нырнуть в купель, чтобы потом от души перекреститься. Войти внутрь кабинки? Да вы серьезно? Да вы хоть знаете...?!!
  - Ну ты идешь? - раздался гулкий вопль изнутри адкой инпопланетной печи.
  Меня начало потряхивать. Непослушными руками я отодвинул деревянную дверь и вошел внутрь.
  Маленькая стандартная кабинка три на три метра была заставлена рублеными деревянными чурбаками, забита листвой и сухими еловыми иголками.
  Я осматривался, а внутри все кричало "вали отсюда!". Хотя, если не давить на кнопку...
  - Артурчик, а ну убери руки! - Артур грозно окрикнул трехлетнего мальчугана, который тянул руки к большой красивой кнопке, взял его за шиворот, дал звонкого шлепка и выкинул наружу. Меня пробрала дрожь. Будь пацан на полладони повыше, нас бы уже здесь не было.
  - Не слушаются, дьяволы! - выругался Артур. - Лезут куда не попадя.
  - Артур, может, закроете этот... сарай? Чтобы дети сюда не ходили.
  - Да что с ними станется! - махнул рукой староста. - Это же дети. Еще бы слушали что им говорят, цены бы им не было. Так вот в чем вопрос то! Этот сарай здесь появился три недели назад. За новостями мы не следим, что в мире происходит - не знаем. Светлая шутит - то говорит, что это такой сортир, то сарай для дров... Хотя для дров и впрямь сгодился. Может, ты объяснишь?
  - Во-первых - видите эту кнопку, Артур? - я указал на красную кнопку включения кабинки.
  - Вот эту? - Артур чуть не тыкнул в неё пальцем. - Не замечали! А для чего это?
  Я решил, что лучше сказать правду и в лоб. Как здесь врать, когда вопрос о жизни людей, тем более - детей?
  - Не нажимайте на неё! Если на неё нажать, все, кто находится здесь - умрут через секунду.
  - Тогда для чего она?
  - Это кабинка самоубийц. - впервые по-честному назвал я свое чудовищное изобретение.
  - Вот те на... - удивился Артур. - Вот и дожили. Такие везде стоит?
  Я молча кивнул.
  - Кто же придумал этакую дъявольщину?
  - Это долгая история.
  ...
  За два дня я освоил молоток и гвозди и, не без помощи Светы, заколотил дверь Кабинки наглухо. И стал привыкать к новой - уже черт знает какой по счету - жизни.
  Первое, что я узнал - община жила по принципу "Трёх нельзя": 1. Нельзя задавать вопросы. 2. Нельзя сомневаться. 3. Нельзя подниматься на холм у селения.
  - А почему нельзя задавать вопросы? - удивился я впервые, когда Артур озвучил мне эти нехитрые правила жизни.
  - Нельзя задавать вопросы! - тут же взбеленился Артур.
  "Что-то я сомневаюсь, что эти правила имеют смысл" - подумал я, но по понятным причинам этого не озвучил. - "Слава Богу, у вас нет интернета и телевизора, вконец бы с ума сошли, с такой то философией".
  Хоть к третьему "нельзя" не было претензий. Нельзя и нельзя, хрен с ним, с холмом.
  "Каждый должен быть полезен". Если ты не приносишь пользу, тебя не кормят, не защищают. Приносишь пользу - ты часть общины, с тобой здороваются, принимают, кормят обедом в общей столовой.
  Каждый делал то, на что был способен. Кто-то рыбу удил в речке неподалеку, кто-то ходил на охоту - как Света. Меня очень быстро подрядили в отряд латалщиков - это такие парни, которые весь день ходили по селу и спрашивали, что у кого ломалось или прохудилось и латали - щели в чужих жилищах, пороги, окна. Подшивали куртки, обувь, чинили столы.
  Здесь все работали, мужчины, женщины, дети - если не было дела, то все шли убирать лес. Я сперва не поверил, но, пока не выпали мало-мальские сугробы, все действительно брали метлы и подметали землю, очищая её от шишек, веток и иголок.
  - Артур, а зачем... - спросил я сперва, когда мне вручили метлу.
  - Нельзя задавать вопросы! - сурово цыкнул на меня староста. - Пора привыкнуть, ты здесь уже третий день!
  И я пошел подметать лес.
  Детей было жалко. В маленьких, лет пяти, в глазах еще был живой интерес к жизни, но эта искорка угасала годам к семи, когда ребенку нельзя было спрашивать про небо, про воздух, про землю, а нужно было тупо работать от рассвета и до зари, без сомнений и вопросов.
  В итоге я плюнул и решил, что это их путь и пусть живут, как хотят. Мы здесь не навсегда. Но каждый раз радовался, когда удавалось улучить момент, сбежать из под пристального взгляда Артура и Тимура, чтобы тихо закрыться у себя в домике, писать, мечтать и думать, как победить Миляху и разгрести все, что я натворил. Ходил к кабинке, думая, как бы использовать инопланетную технологию против пришельца.
  На ум ничего не приходило, а мои посиделки с печатной машинкой и у Кабинки все воспринимали как лень и отлынивание. Здесь никто не воспринимал всерьез никаких дел, кроме тех, результат которых можно было увидеть и пощупать сразу.
  Я надеялся, что таинственный Фома окажется интереснее, но после первой же попытки познакомиться, завязал с этим делом.
  Еще в самый раз идя к кабинке, я решил с ним поболтать. Уже издалека заметил, что из маленького окошка на меня кто-то смотрит, но, когда я подошел поближе, человек из него исчез и задернул плотные белые шторки. Тут же раздался уже знакомый мне стук металла по металлу. Дошел, стою на крыльце, стучу. Стук прекратился, зазвучали шаги.
  "Дев, не дев! Дев, не дев!" - раздался из-за двери суетной высокий голос. Было чувство, что его обладатель на грани паники.
  - Привет, я Артём, новый в селении. Пришел познакомиться!
  - Дев, не дев! Новое нам не надо, нам бы со своим! Со своим! Дев, не дев!
  - Может быть, я смогу с антеной помочь? - с надеждой спросил я.
  - Дев, не дев! Я в этом дольше! Лучше! А ты иди сапоги старухам чини! Ха! Ха-ха-ха! Дев! Не дев!
  "Откуда он про сапоги то знает?" - я зло сплюнул и списал Фому в сумасшедшие. Так ни разу его и не видел. Избушка с антеной была всегда закрытой, а сам "умелец" никогда не показывался в селении. Но всякий раз, идя к кабинке, я слышал мерный металлический стук, а уходя от кабинки и оглядываясь, видел, как чьи-то блестящие глаза тут же исчезают за шторами.
  Шепота я больше не видел. Как мне сказали, он практически все время жил в тайге, раз в месяц-два возвращаясь с богатой добычей. В этот раз его добычей были мы... Про медведя никто так и не узнал - Света рассказала, что, как только зверь переключился на меня, он развернулся, попытался тихо дать деру и даже отполз на десяток метров. Как исчез медведь - не видел и решил, что тот ударил меня и убежал в тайгу.
  Вечером мы со Светой встречались в нашем домике на двоих - мы были парой и он нам было положен, по правилу общины. Уютная маленькая избушка, с самым минимумом вещей, которую Света быстро обставила по своему вкусу - украсила стены еловыми ветками, достала где-то стол для моей печатной машинки.
  Время от времени я общался с Артуром. Интересный был человек, много знал о теле и силе человека, сам каждый день по два-три раза поднимал штангу на 210 килограмм. Только иногда его начинало заносить в какую-то абсолютно непонятную для меня сторону.
  - Артур, вот ты говоришь, что важна только сила. - я тщательно выбирал слова, избегая прямых вопросов. Но ведь человеку нужно еще и быть умным!
  - Чушь собачья. - резко ответил мне Артур. - Много я умных видел и где они? Вон, все умные, а кого попросили быть главой? Меня! Ладно умные, а вот ученые... Вся беда в жизни от ученых. Запомни: каждый ученый занят тем, чтобы бомбу придумать, вот мир в итоге и нагнулся.
  - Так дело то не в ученых было... - попытался я поспорить.
  - А ты откуда знаешь, ты там был? - перебил меня Артур. - Вся Москва разом навернулась, там не осталось никого! А кто виноват? Пришельцы? Да не смеши меня. Это ученые новую бомбу изобрели и решили взорвать.
  - Но все остальное... - попытался я хотя бы понять его логику. - Кабинки смерти..?
  Артур решительно помотал головой.
  - Все ученые придумали! Придумали, собрали, взорвали, а чтобы задницу свою прикрыть, придумали нам с тобой красивую сказочку про пришельцев-гомосеков... тьфу, гадость то какая!
  - И зачем им это? - я окончательно потерял нить логики.
  - Нагасаки знаешь? - в запале спора Артур забыл про первое "Нельзя" - А Хиросиму? Вот то-то же! Если есть ученые, значит делают бомбу, если есть бомба - значит, нужно взрывать. Иначе что же - зря старались, что ли? Сволочи...
  Жахнув о дерево кулачищем, Артур отвернулся, взялся за гриф штанги, закряхтел и оторвал 210 кило чугуна от земли. Я же, прекрасно понимая, что после он потребует, чтобы и я занялся физкультурой, тихо-тихо сбежал в городок.
  * * *
  Прошел месяц. Начало декабря - стоял мороз, снег валил через день и весь лесной народ с утра пораньше часа два-три проводил с большими лопатами в руках.
  Ближе к ужину, когда я ждал света на скамье под нашим гнездышком, точа карандаш, ко мне подсел Тимур
  - Вот что, надо Свету замуж выдавать.
  Я аж поперхнулся. Перед глазами пролетела свадебная церемония на корабле, на которой нас венчал гей-инопланетянин, от которого остался только мозг и член. Если уже и быть свадьбе, то она была - какой бы это не был бред.
  - Тимур, ты может не знаешь, но мы уже замужем.
  Но тот отмахнулся, как от мухи.
  - Хоть кто-нибудь воспринимает всерьез ваш союз? Я - нет. Артур - нет. Спроси любого серьезного человека в поселении - смеяться будет! Она за тобой как за маленьким ребенком ухаживает, а тебе нужно самому становиться мужчиной. Посмотрим, на что ты годен - поучим тебя охотиться, строить, землю обрабатывать - где-нибудь, да окажешься полезен. Там и тебя женим, на подходящей женщине. А такой, как Света, мы быстро хорошего мужа найдем.
  Все это было сказано настолько свойским и спокойным голосом, что у меня дар речи пропал. От удивления я выдавил только одну фразу:
  - Ты рехнулся?
  Тимур вздохнул.
  - Это дело уже решенное. На земле, на простой жизни, в небольшом поселении сразу видно, кто что за человек: дураку с закрытыми глазами понятно, что Света и ты - как рысь с тушканчиком. Дело молодое, но поигрались, и хватит. Без обид.
  Я оттолкнул его.
  - Вы охренели вконец?!
  Тимур не сколько не обиделся, словно и не заметил моего тычка.
  - Тёма, не бузи. Я просто передаю слово совета. Эта ночь ваша со Светой - последняя, завтра лекторий - на нем мы объявим о решении прилюдно. Ты переезжаешь в общий барак для парней, Света - для девушек.
  Не дожидаясь моего ответа, Тимур хлопнул меня по плечу, встал и ушел.
  Когда я вечером все рассказал Свете, она упала на кровать и минут двадцать гомерически хохотала.
  - Рысь с тушканчиком! А-а-а-а! Рысь! С тушканчиком! Тёма, держи меня! Ой не могу! Ой! Ик...
  От смеха она начала икать и некоторое время тряслась, перемежая смех с икотой.
  - Не вижу поводов для смеха. - честно сказал я. - Нас хотят разделить.
  Света еще раз икнула, вытерла слезы и полминуты смотрела перед собой, глубоко дыша. Потом прокашлялась и, наконец, стала способна говорить.
  - Хотят - обломаются. Тёма, они нам не указ. Пусть только попробуют нас расселить и за кого-то меня там выдать. Они не осмелятся применить силу, а если попробуют настоять на своем "решении совета" - то мы просто уйдем в тайгу, поднимемся в горы и будем жить вдвоем. Выкопаем землянку в снегу, летом ты построишь нам дом, я сплету нам ковер из осоки, буду охотиться на зайцев и косуль, а ты - писать свою книгу.
  - Хороший план... Только, по-правде, у меня у самого были такие же мысли.
  - Ты про рысь и тушканчика? - Света снова прыснула.
  Я кивнул. Света одним легким движением перекатилась ко мне сзади, обняла и уткнулась носом мне в шею.
  - Мне абсолютно плевать, как это выглядит со стороны. Я знаю одно - ты первый и единственный человек в моей жизни, с которым мне хорошо и спокойно. Кто не хочет меня использовать, трахнуть, кто не видит во мне что-то полезное, нужное и жизненно необходимое. Даже наоборот - каждый день боится, как бы лишний раз мною не воспользоваться и не обидеть... Другие во мне всегда ценили и раздували ярость, злость, страсть - она появлялась, выходила наружу, а внутри оставалось пусто. А с тобой я словно тонкая фарфоровая чашка, которую ты держишь бережно-бережно. И я такая вся тонкая, хрупкая, почти прозрачная... Ни у кого и никогда не хватало сил меня держать и беречь - а у тебя хватает. Понимаешь?
  Я кивнул и решил высказать то, что давно лежало на душе.
  - Думаю... Что я рядом с тобой очень маленький. Ты громкая, тебя слышно издалека, а я тихий. Меня даже зовут - Артём Тихий, о чем тут говорить?
  Я думал, что она будет меня переубеждать, ободрять и даже внутренне напрягся, но она вдруг села и начала говорить - спокойно и словно песню наговаривая.
  - Самый большой в мире океан - Тихий... Чтобы быть самым большим, не нужно быть громким. Все, кого я знала до тебя - лужи, пруды... Иногда - озера. А ты, Тёма, океан. Тихий Океан. Самый большой в мире. В тебе плавают киты и касатки, в тебе пучина на сотни и тысячи километров, аж мурашки иногда по телу. Я когда рядом с тобой, то падаю в эту глубину и теряюсь... А ты говоришь - "я же тихий...". Потому ты и самый большой, что тихий...
  Я обернулся, обхватил её за узкую талию, осторожно поднял и нежно положил перед собой на кровать. Света потянулась, как кошечка, прикусила губу, в глазах её озорно блеснул свет масляной лампы на столе. Она пощекотала пальцами ног меня за ухо, провела рукой по своей груди, расстегнула пуговки на толстовке, дотянулась до масляной лампы на столе, закрутила фитиль. В комнате разлилась ночная темень, в которой минут пять было слышно только как расстегивается и летит на пол одежда, и еще около получаса - наше горячее дыхание. Потом и оно затихло.
  ***
  В ту ночь я долго не спал. Она уже спала, моя жена, моя любовь, моё вдохновение, а я лежал рядом и её слова про Тихий Океан звучали у меня в ушах.
  Никто и никогда не видел меня таким. Я всегда считал свою молчаливость - забитостью, а для Светы в моем молчании был, оказывается, целый мир. Я не мог спать. Мне хотелось что-то делать, куда-то бежать! Голова отказывалась успокаиваться и засыпать, опять полезли мысли про слова Тимура...
  Я осторожно выскользнул из кровати, чтобы не разбудить Свету. Взял ручку со стола и написал на тыльной стороне ладони: "Я - Тихий Океан", потом оделся и вышел. Тихая морозная ночь встретила свежестью и скрипом сосен. В поселении все спали. Намеченной дорожкой по протоптанным за день тропинкам - снег еще не шел и можно было идти, не проваливаясь в холод по колено - я гулял между сосен и домов, и сам не заметил, как вышел к Кабинке. Подошел ближе, погладил её рукой и вдруг обнаружил, что белый материал довольно теплый, словно грелся изнутри.
  Рядом стояла скамейка - притащил сюда уже давно, чтобы не сидеть на снегу. Я сел, прислонился спиной к теплой стенке Кабинки, посмотрел на звезды, которые пробивались через лапы сосен, покрытые белой глазурью. Тихо шумят ветки, иногда скрипят стволы. Мороз немного кусает нос, но в целом тепло и тихо. Я на секунду прикрыл глаза и сам не заметил, как заснул.
  Мне приснился Краа. Словно он жив и мы стоим с ним на Арбате, напротив стены Цоя. Большая черная неровная надпись, словно ручкой в тетрадке "Цой - Жив", слева от неё - большой яркий стрит-арт портрет Виктора, справа - огромная куча подписей, пожеланий, матов и строчек песен.
  - Зачем ты обратился ко мне за помощью? - спросил я Краа единственное, что мучало меня с самого первого знакомства.
  - Теплое место, но улицы ждут отпечатков наших ног. - медленно, чуть напевая произнес Краа. - Звездная пыль на сапогах...
  - Зачем я вам был нужен? - продолжил допытываться я. - Я был самым бесполезным элементом на вашем корабле, из-за меня все и пошло прахом. Что вы, сами бы эту записку не составили?
  - Мягкое кресло, клетчатый плед, не нажатый вовремя курок. Солнечный день - в ослепительных снах. - продолжил напевать Краа. - Хотел бы я придумать такую песню. А ты знаешь, что до эпохи Большого Брата я был музыкантом? А потом стал историком.
  - И что? - нетерпеливо спросил я. - Ты не можешь писать музыку, будучи историком?
  - Мы можем все, что смогли вообразить. - медленно произнес Краа. - Но что мы способны вообразить - вот в чем вопрос!
  - Способны вообразить! - раздалось вдруг от Стены. Это сказал нарисованный Виктор Цой! Портрет зашевелился, моргнул и посмотрел прямо на меня. Потом рисунок задрожал и уменьшился - теперь вместо головы на стене стоял певец в полный человеческий рост, еще и с гитарой в руках. Рисунок дернул струны, а потом спрыгнул на асфальт и принял облик настоящего Виктора Цоя - в косухе, кожаных штанах и гадах на ногах. Певец гордо поднял голову, снова рванул струны на гитаре, она запела расстроенным аккордом, идеально дополняя фантасмагорию. Подошел к остолбеневшему мне и опять повторил, на этот раз торжественно чеканя слова и гордо подняв голову:
  - Способны вообразить! Способны вообразить! Какая была любимая игрушка в моем детстве? Пластилин! Что из него получалось? Всё!!!
  Я моргнул и открыл глаза. Я снова сидел посреди зимней тайги, прислонившись спиной к теплой Кабинке смерти, а по моему телу бегали мурашки. Я боялся вдохнуть.
  Откинул глаза в полное звезд небо и вспомнил Анну, которая делала копию уже написанной картины и Жюля, который собрался изучать поэзию вместо того, чтобы писать стихи...
  Сошлось. Вот почему им с самого так был нужен я, вот почему, как бы я не бесил Миляху, он не мог меня выгнать или расщепить на энергию. Потому же он не объяснял, почему корабль меня слушает. Без меня бы он не сделал ни кабинок, ни СС. А у меня была слишком большая власть над кораблем и мне не нужно было дать её осознать, ведь все, что происходило последние полгода - придумал я. Придумал. Вообразил. В деталях. Потому что я это могу. А все инопланетяне - копии...
  Миляха и Краа, инопланетяне, копии своих прошлых оригиналов. Абсолютно лишены творческого начала - поэтому им и нужен был я. Придумывать, воображать, строить планы - ведь у них были только готовые схемы и за их пределы они не способны были выйти. И сейчас я могу представить что угодно и технология мне это предоставит, словно я мну кусок пластилина...
  Потому что ты можешь всё, что можешь вообразить. Но на что способно твое воображение?
  Я снял перчатку, коснулся тыльной стороной Кабинки, прикрыл глаза, выдохнул. В глаза ударила яркая вспышка, лицо на секунду опалил жар. Я открыл глаза - передо мной горело белое-белое пламя костра, прямо на снегу.
  Жаль, не взял с собой переносатор - я не сомневался, что у кабинки могу за секунду полность его зарядить. Завтра...
  Встал и обошел кабинку, уже почти собрался уходить, как вдруг увидел антенну на крыше избушки.
  - Сейчас посмотрим, дев тебе, или не дев... - хмыкнул я в рукав, коснулся ладонью кабинки.
  Антенна покачнулась, вытянулась, стала шире и больше. В избушке загорелись окна, послышался звук включения приемника и резко и громко заиграла песня System of a Down "Toxicity". Секунду спустя на её фоне донеслось паническое "Дев не дев! Дев не дев! Девнедев!!!"
  Мне тут же стало жалко бедного нелепого нелюдимого Фому. Нашел кому мстить! И главное, за что? С горящими от стыда щеками, я быстро зашагал домой, оглядываясь по сторонам - не разбудил ли еще кого-то своей выходкой, кроме бедного сумасшедшего Фомы? Но все спали.
  
  ***
  Все же я дотерпел до утра и даже немного вздремнул. Проснулся сразу, как только в поселении забили по рельсе. Я потянулся, обнял Свету и разбудил её поцелуем - её все эти рельсы никогда не будили, а она и не думала, чтобы подстраиваться под режим поселения.
  - Света, мы возвращаемся. Я знаю, как все это закончить и знаю, как нам обоим вернуться. Как за одну секунду закрыть СС и обломать Миляху.
  - Тогда идем. - Света улыбнулась и потрепала меня за ухо.
  - Ты не удивилась?
  - А я в тебе не сомневалась ни минуты. - пожала Света плечиками, выскользнула из моих объятий, вылезла из кровати и потянулась, такая гибкая и прекрасная в солнечном луче из окна. - Знала, что ты найдешь решение, рано или поздно. Когда идем?
  - Давай все-таки после их собрания?
  - А оно имеет для нас смысл?
  - Надо как-то поблагодарить и попрощаться... Все таки спасли нас от смерти в голоде и холоде. А я напоследок им кабинку сделаю генератором электричества и тепла, пусть греются... Захвати переносатор, потом пойдем, сразу зарядим и улетим в Москву.
  - Вот прям так? - присвистнула Света.
  - Да! Положим Миляху на лопатки, закроем работу кабинок! Насыщенный день сегодня, Свет!
  ***
  Сбор был в большой хижине - по сути, огромном шалаше, у которого был даже второй подвесной этаж, на тросах, протянутых между деревьями. Сперва обсудили насущные дела. Куда идти охотиться, как утеплять хижины и как еще огородить детей от запретного холма, ведь последний раз самых ловких ловили почти на половине склона. На это выделили целый отряд, во главе с Тимуром.
  - Да что ж там такое, раз это настолько важно? - вздохнул я.
  - Может, радиация? Упал метеорит... - шепнула Света.
  - А представляешь, там бар, стриптиз и дорога к Иркутску! - прыснул я. - И мужики просто уходят туда в начале дня, поднимаются на холм и целый день тусят!
  Света захихикала в кулак. На неё зашикали - обсуждали, кто пойдет в охранный отряд.
  Собственно, не было никаких обсуждений - это ведь всегда сомнения, вопросы... А тут Артур сказал - "Надо!" - значит, делаем.
  Я почувствовал облегчение от того, что скоро мы отсюда уйдем. Святая простота лесного народа оказалась примитивностью, в которую они себя добровольно вогнали. Плоские умы, неспособные сомневаться в том, что видят и задавать вопросы, серый скучный взрослый взгляд уже в семь лет...
  - И последнее дело на сегодня! - объявил Артур. - Кто согласен взять Светлую в жены?
  Глядя, как в зале поднимаются руки, я чувствовал, что во мне испарилась вся благодарность и сострадание к этим людям. Знал бы, что вопрос будет поставлен именно так - ушел бы еще утром, а напоследок сделал из кабинки пчелиный улей и поставил в центре поселения.
  Нет, ну просто обалдеть...
  - Вот и славно. - Артур окинул взглядом всех желающих, размышляя. - Семен, ты возьмешь. У тебя дом большой.
  Широкоплечий русый мужик, сидящий в первых рядах, довольно кивнул и победно оглянулся на Свету.
  На меня даже не взглянули.
  Я оглянулся на Свету, увидел, что она еле сдерживает смех и только тогда почувствовал, что мне легчает.
  - Ну и напоследок вопросик... - сказал Артур так, словно речь шла о чем-то совсем пустяковом, а с прошлым все уже было решено. - Тёмка наш давно в латальщиках ходит, а по возрасту уже давно пора в подмастерья. Прямо скажем, силой и умением он не вышел...
  - Да и поспать любит посреди дня! - крикнул кто-то из зала. Все загоготали, а у меня запылали уши.
  - Тем не менее, давайте с пониманием! - авторитетно заявил староста. - Сила - она наработается, навык - появится. Усердие - привьем! Кто возьмет?
  Тишина. Как говорила моя учительница по русскому: "Я не вижу леса рук!"
  - Я возьму! - проскрипел кто-то. Я обернулся - это был Потап - трухлявый старик, который с полудня и до вечера занимался тем, что выкачивал содержимое домашних туалетов в большой металлический бак и увозил сливать все в реку в километре от поселения.
  - На том и порешили... - Артур что-то чиркнул в блокноте и посмотрел на нас с чисто отеческой теплотой - Вот и пристроили вас!
  Света встала, набирая воздух. Её ноздри раздувались, от улыбки не осталось и следа. Я нутром почуял, что сейчас грянет буря и полетят оторванные причиндалы...
  Двери в зал распахнулись.
  - Дев не дев! - громко прокричали в дверь. - Дев не дев! Девнедев!
  Все обернулись. Дверь распахнулась и в зал вбежал маленький сухонький мужичонка - комплекцией как у семиклассника, но с щетиной, морщинами и безумными глазами. Фома!
  - Дев не дев! - торжественно прокричал умелец.
  В руках Фома нес здоровенную плазменную панель! А я почему-то думал, в избушке у него маленький советский экран, может, даже черно-белый...
  Чудо было в том, что плазменная панель работала! Экран горел, на нем сменяли друг друга какие-то люди - несмотря на то, что провод от панели волочился за Фомой, как хвост за крысой. Звука только не было.
  Приговаривая свой "Дев не дев!", он добежал до сцены, торжественно поставил на неё плазму и нажал что-то сбоку.
  Звук появился и я начал медленно холодеть.
  -...и по сей день ведется розыск двух предателей человечества - Артёма Тихого и Светланы Воин. Вступив в преступный сговор с инопланетной расой, которая и по сей день продолжает людской геноцид, они продолжают руководить инопланетным вторжением...
  Пошли кадры - массовые драки, пожары, плачущие дети и женщины.
  На весь экран вылезли два наших портрета. Половина зала теперь смотрела на экран, половина - на нас. Я видел, как Артур что-то быстро говорит Тимуру и те поднимают в зале мужчин.
  - Идем... - Света подняла меня с места и повела к выходу, но дверь уже была закрыта и там стояли рослые мужчины, среди них я узнал Семена. Экран продолжил говорить, заполняя зал.
  - За преступления оба заочно приговорены к смертной казни. Любому, кто обладает информацией об их местонахождении, просьба обратиться по телефону на экране ниже. Запомните эти лица! Любой, кто, поможет поймать их - выступит на стороне жизни и мира и получит большую благодарность от лица всей планеты.
  Вот как. На стороне жизни и мира. А мы, значит, смерть и разрушение.
  "Переносатор надо было зарядить заранее..." - промелькнула шальная мысль. - "Но один заряд есть, надо сказать Свете, чтобы уходила. Черт с ним, пусть меня вяжут, пусть везут куда хотят. Попрошу Артура напоследок отвести меня к кабинке, показать секрет секретный, там и освобожусь. Навоображаю к кабинке - колеса или гусеницы, уеду через тайгу.
  - Спокойно! - Света предупреждающе подняла руки. - Мы не будем сопротивляться. Многое не так, как вам сейчас кажется. Дайте нам объяснить!
  Её не слушали. Зал гудел, смотрел на нас с презрением и злостью. Артур, отдавая мужикам короткие приказы, медленно подходил ближе к нам. Семен с другими мужиками с другой стороны. Нас окружали. Щелкали курки ружей, звенели лезвия сабель и ножи.
  Мы со Светой встали спина к спине. Селяне окружили нас и стали подбираться ближе. В руках были у кого палки, у кого лопаты, у кого клинки. Никто не задавал вопросов. Не терзался сомнениями.
  Сказали - значит, так оно и есть.
  - Света, доставай переносатор! - быстро сказал я. - Я разберусь, не переживай.
  - Прости, Тём. - горько сказала Света.
  - За что? - удивился я за секунду до того, как что-то гладкое и прохладное коснулось моей шеи и щелкнуло, а потом мир дрогнул и исчез.
  
  ***
  Мир собрал себя в Москве, рядом с блестящим Хуум. Я тут же завертелся - в крови все еще кипел адреналин. Переносатор остался у Светы, нужно было срочно лететь обратно, вызволять Свету!
  Рядом со мной стояли Миляха и робот-ниндзя.
  - Миляха, быстро в корабль! Мы летим в тайгу, спасать Свету!
  - Свету казнили. - резко ответил Миляха.
  Я сперва не понял смысла этих слов. Попытался найти шутку, подвох, потом вспомнил, что Миляха никогда не врет.
  - Каким образом..?
  - Ты упускешь ряд важных деталей. - спокойно ответил он. - Переносатор у тебя не с собой, значит, тебя отправила Света... Она отправила тебя к Хуум, а ты угодил прямиком во временной силок, в который робот поймал ядерную боеголовку. Ты просидел здесь три недели. За это время Свету успели передать ПРОН-у и перевезти в Питер. Неделю назад её осудили, два дня назад - казнили. И только сейчас пришел робот и снял ту часть поля, в котором ты увяз.
  Я посмотрел на робота, который молча стоял рядом. Потом обошел боеголовку, коснулся корпуса корабля. От белого пластика отделилось свечение, обволокло замершую во времени боеголовку. Параллельно я четко и в деталях представил себе наш с Светой автостоп по трассам, речушку, на которой мы вышли, путь через тайгу, жизнь в охотничьем домике и еле заметную тропинку через чащу, которая соединяла домик с деревней, которая отдала мою любимую на растерзание. Из белого корпуса ко мне вытянулся экран с картой России. Я нашел на нем нужную точку, дал кораблю рассчитать траекторию полета и развернуть боеголовку в нужном мне направлении.
  Потом кивнул роботу, тот поднял руку, щелкнул. На миг у меня заложило уши. Боеголовка заревела, сорвалась с места и улетела за горизонт. Нас с роботом окутал едкий дым от ракетного топлива. На экранчике передо мной появилась маленькая красная точка - он летела от Москвы на запад.
  Раздался скрип - ко мне подъехал Миляха, "мечта патологоанатома": большой мозг в баночке, на полочке пониже - в колбочке бултыхается член, все это стоит на каталке, а слева - камера с микрофоном и динамиком, проводки уходят в колбу с мозгом. Заскрипели динамики.
  - Что ты сделал? Куда ты её послал?
  Я не ответил, следя за монитором. Летит, летит... прилетела.
  - Да так, на одних кретинов в тайге.
  - Что дальше? - поинтересовался пришелец. - Ты пришел помочь или помешать?
  Где-то там, на месте лесного поселения, сейчас бесновался жидкий ядерный огонь, сосны разлетались, а те что поближе - просто сгорели до пепла за пару секунд.
  Да, Артур. Ты был прав. Плохие ученые создали бомбу. Ведь умные люди - плохие люди. На твою беду, я тоже умный, а ты выдал мою женщину врагам и они её убили. Пусть ты зимой ходишь без куртки и жмешь от груди двести кило, а я подтягиваюсь раза два и кутаюсь в свитера, тебя это не спасло. Я умный. Я убил тебя. Такие дела, Артур.
  - Разберемся... У меня есть пара вопросов, для начала.
  - На какую тему?
  - На тему того, что ты, Миляха, большая задница.
  Миляха не ответил, виновато скрипнул колесиками каталки, бултыхнул членом в баночке, развернулся и поехал ко входу в тарелку. Я пошел следом, дверь послушно открылась. Перед тем, как закрыть её, я обернулся - робота уже исчез.
  Тарелка. Наш штаб. Белые коридоры, свет непонятно откуда, полное отсутствие теней, редкие двери. Как раньше, мы проехали по коридору, который раз в пять был длиннее размеров тарелки - и въехали в зал управления, с теми же пультами, кнопками, рычажками.
  Миляха подъехал к металлической стойке - механические руки взяли мозг, поставили его в гнездо, подключив к кораблю, аккуратно положили рядом баночку с детородным органом. Я не выдержал, подошел и накрыл его тряпочкой. Надо было уже когда-то это сделать.
  Динамики корабля прокашлялись.
  - О чем ты хотел поговорить?
  - Во-первых - как так вышло, что тебя не взяли, когда мы исчезли?
  - Света сказала, что можно прятаться. - смущенно прогудел Миляха. - Я и спрятался в корабле. Люди увидели здесь пустые комнаты, и ничего не смогли сделать с кораблем.
  - А раньше сам ты не мог догадаться...? - я оборвал сам себя. Ну конечно же, не мог. Миляха просто не знал, что можно прятаться, пока Света ему не сказала...
  - Второй вопрос. Ты скрыл от меня то, что произошло в те три дня.
  Миляха молчал.
  - Ты специально стер у меня память за три дня?
  - Тёма, я долго думал, как тебе сказать. Твоя девушка погибла, во время атаки Хуум. Мы заменили её копией - по твоей же просьбе. А ты потом почти сошел ума. Говорил, что это выше твоих сил - жить с подделкой человека. Ты даже убил эту копию.
  - В смысле? - я похолодел.
  Миляха не ответил. Большой экран замигал и включился. Каюта, большая кровать, на ней лежит Света. У меня сердце сжалось - на пару секунд показалось, что это не запись, а трансляция с камеры наблюдения, захотелось побежать в каюту, обнять, прижаться к ней...
  В каюту вошел я. В руках у меня был нож. Я подошел к кровати, минуты три смотрел на спящую Свету, а потом...
  Видео прервалось, тут же запустилось следующее - я сижу за столом в "штабе" - хотя тогда он еще так не назывался. Руки в чем-то красном, я только через пару секунд сообразил, в чем.
  Лицо безумца - волосы растрепаны, глаза смотрят в одну точку. Руки лежат ладонями вниз на столе и не двигаются, а я раскачиваюсь из стороны в сторону и бормочу.
  - Я не могу, не могу... Это была не она. Это долбанный робот, это ложь, ложь... я не смог бы с этим жить...
  - Но на твоих руках кровь. - послышался из динамиков бесстрастный голос Миляхи.
  - Нет, это не её кровь... - я на экране опять начал раскачиваться, глядя в одну точку. - Это кровь долбанного робота, которого ты создал по моей просьбе. Это не она... Не может быть она.
  - Тёма, еще немного и ты окончательно сойдешь с ума. Я с самого начала тебе говорил, что тебе стоит просто отпустить её и жить дальше - с болью, с грустью, но жить. Но ты попросил сделать копию - а потом убил её, потому что... Почему-то. Я пока не до конца разобрался в вашей психологии... На данный момент я вижу один выход: стереть тебе память. Ты все забудешь.
  - А Света? Её же по прежнему не будет?
  - Выпустим еще одну, делов то...
  От равнодушного голоса инопланетянина у меня даже сейчас скрипнули зубы. "Выпустим"... Миляха, до куда может дойти твой цинизм?
  Но еще больше мне хотелось как можно больнее треснуть самому себе по башке... Я запустил пальцы в волосы, ухватил себя за корни и несколько раз дернул. Как это на меня похоже! Или тихий как мышь, или творю всякую дичь, от которой всем только плохо. Истерик, долбанный истерик...
  Я вспомнил всё, о чем думал в охотничьей избушке, когда узнал правду. Только все, через что мы со Светой прошли: битвы, смерти, спасения и предательства, наши дни и... ночи - помогли за какие-то пару часов принять ту Свету, которая все это время спасала меня, вытягивала из депрессии и любила. Это была все та же Света. И я полюбил её точно так же, да и вообще перестал видеть разницу, как не видел её и до того долбанного диска.
  А здесь не было всего этого безумия. Мне не на что было опереться. Свету сожрали на моих глазах, а потом Миляха просто выдал мне еще одну такую же. Да, я вполне мог слететь с катушек.
  - Артём, я слабо понимаю вашу культуру, но подозреваю, что ты будешь мстить.
  - Буду, Миляха, буду. - кивнул я. - Но не тебе.
  Из динамиков раздался облегченный вздох. Откуда-то с потолка послышался механический скрежет. Я посмотрел - в дыру в стене сама собой убиралось оружейное дуло. А у меня даже сил и желания злиться не было - ясен пень, Миляха решил подстраховаться...
  - Разумеется, не тебе, инопланетное ты дурачье. Они убили Свету. Теперь я устрою апокалипсис.
  - А меня ты оставишь в живых? - еще раз уточнил этот наивный персонаж.
  - А чего тебе мстить? - зло, но искренне ответил я. - Что, член оторвать? Так и отрывать то не от чего...
  Со всех сторон каюты послышался точно такой же скрежет, что и минутой ранее. Я присмотрелся - в стены, потолки и прочие укромные уголки прятались многочисленные устройства, гудящие от энергии антенны, оружейные дула. М-да, Миляха подстраховался от меня как мог...
  - Какие есть идеи? - деловым голосом спросил инопланетянин.
  - Главная идея такая - ты летишь домой.
  - Но батарея заполнена только на половину.
  - Брось, Миляха. Ты мне не сказал, но я дошел своим умом - корабль делает все, что я ему скажу, а может он все, что угодно. И кабинки станут тем, что я скажу. Они еще стоят по городам?
  - Паша нас покинул, но перед этим сумел поставить их в каждый город.
  Я вдруг только сейчас понял, что я с самого начала не видел Пашу.
  - А где он?
  - Ушел Паша. Когда он поставил розовую кабинку в последнем земном городе, СС присвоила ему верховный статус, с увеличением времени блаженства до 150 лет. Он, тут же ушел, даже руки не помыл... В нашу же, московскую. Хочешь увидеть запись?
  Я помотал головой. Зачесался нос, защекотало в носоглотке - я чихнул и тут же почувствовал, как слезятся глаза и течет из носа.
  - Ждал, что ты заплачешь после смерти Светы. - ехидно сказал Миляха. - Неужели тебя так растрогал Паша?
  Я пропустил слова про Свету мимо ушей, порылся в карманах, достал платок, высморкался. Похоже, я открыл новый вид аллергии - на смерть друзей.
  - Да по барабану. Ты готов закончить?
  Из стены передо мной выдвинулась панель, а на ней стояла большая красная кнопка.
  Когда я нажму её, каждая кабинка изменит свои свойства. Вместо того, чтобы перерабатывать на топливо добровольца, который зашел внутрь, она пустит на тысячи километров вокруг последнюю смертоносную волну - и энергией станет каждый, кто попадет под её действие.
  Они работали так, как работали только потому, что я думал, что они должны работать так, а не иначе. Все могло быть по-другому с самого начала. Мы могли заполнить баки Хуум за десять минут, просто я решил, что задача, которую ставит мне Миляха - очень-очень сложная. Придумал для неё сложное решение и начал долго и упорно набивать шишки.
  А инопланетянин даже намекнуть не мог, что может быть как-то иначе. Для него и не было никакого "иначе" и "может быть".
  Из пластилина получается все, что угодно. А реальность и есть пластилин.
  Я положил ладонь на смерть всего человечества и выдохнул. Все. Победа. Одно движение и мои самые потаенные фантазии станут реальностью. Только радости от этого было ровно ноль...
  - Постой! - вдруг сказал Миляха.
  - Проснулось человеколюбие? - съязвил я.
  Экран передо мной мигнул и включился - я узнал площадь перед тарелкой. А еще там стояла... Света?
  

Света

  Странно и нелепо умирать, когда ты хочешь жить. Сидеть за решеткой в наручниках, если ты не хочешь и не можешь бежать - еще одна нелепость.
  Конечно же, меня схватили - сразу, когда исчез Тёма. Держали связанной, потом отвели на запрещенный холм - там у лесного народца оказалась расчищенная площадка, на ней - вертолет... Меня запихали на скамейку и отвезли в Санкт-Петербург, передали с рук на руки нынешним правителям. Те - запихали в подвал ПРОН - в мелкую клетку три на три метра, с койкой и дыркой в полу вместо унитаза.
  Какие-то они были тухлые, взгляду ухватиться не за что. Я смутно помнила, что один - бывший КГБ-шник, серый, скрюченный, скучный, типичная офисная крыса. Второй - начальник Росгвардии, прямой и сухой как камыш. Слушая его, я с тоской вспоминала Николаича, его бодрое веселье и море энергии. Потом перед глазами проносилась моя катана, которая торчала у него из живота и слезы подступали к горлу. Росгвардеец и сухарь с гордостью смотрели на меня, радуясь, что довели до слез предательницу, а потом уходили.
  Ждала Тёму. А он не шел и не шел.
  Плохо помню суд. Смутно ждала Тёму, но он так и не появился.
  На пятый день дверь скрипнула, открылась и закрылась, никто не вошел.
  - Опять твои фокусы? - устало сказала я в пространство.
  Мне никто не ответил.
  - Где же твое счастье, робот? Где же твое нелепое счастье?
  - Сложен путь к счастью. - проскрипел цитату робот, появляясь перед решеткой - Как здесь предугадать, куда все повернется? В прошлый раз ты держала меч у моего горла, а сегодня ты - в клетке.
  Я не ответила. Если выживший из ума робот пришел позлорадствовать, то кто я такая, чтобы мешать?
  - Буду краток. - продолжил он. - Есть знание, которое тебе должны были дать, но удержали. Есть знание, которое тебе дали, но ты отказалась. Есть знание, которое я хочу тебе дать, хотя это против правил. С которого начать?
  - Откуда такая щедрость? - я отвернулась, пнула ногой скамейку. - Да и какая разница, казнь завтра...
  Робот молчал. Я села, потянулась, опустила руки на скамейку, нащупала под досками три куска заточенной черепицы, которые затачивала полночи. Интересно, если метнуть ему в сенсоры, пробью?
  - Давай с конца. Хочешь дать, но против правил. Что ты имеешь ввиду?
  - Официально тебя казнили вчера. - заскрипел робот. - Об этом уже объявили по всем новостям. Завтрашняя казнь - чистая формальность, которую возможно отменить... при определенных обстоятельствах.
  - Что же это за обстоятельства?
  - От этого знания ты отказалась три дня назад... Неужели сама не догадаешься? - робот укоризненно склонил голову на плечо, скрипнув шарнирами.
  - Предать Тёму? - у меня в горле закололо. - Помочь вам в вашей священной борьбе за человечество? В этом твой путь к счастью?
  Я встала, подошла к решетке и вдарила по ней рукой. Сталь не дрогнула, робот не шевельнулся, но я продолжила, несмотря на ноющую боль в ладони.
  - Железяка ты тупорылая... Тёма хоть и псих ненормальный, но люди - тоже те еще скоты... Он же хотя бы делает то, во что верит, искренне и до конца. Любой другой человек в моей жизни врал, или недоговаривал, или пытался использовать. Мне же Тёмка не врал никогда в жизни. Пусть он тысячу раз ошибается. Пусть внутри он тысячу раз искалечен и озлоблен на мир. Но в моей жизни он - человек, который всегда был за меня и никогда не лгал. А весь сраный мир, который мне надо было защищать, всю жизнь гадил мне в душу. Поэтому я за Тёмку до конца. И да - можете поджарить меня за это на электрическом стуле, мне наплевать.
  Я отошла, откинулась на топчан, отвернулась. Робот не отвечал. Потом в тишине камеры вдруг раздалось тихое жужжание. "Что, казнь перенесли на сейчас?" - горько подумал я, обернулась, ожидая увидеть какую-нибудь смертельную хреновину, направленную на меня и увидела здоровенную плазменную панель, которую робот разворачивал, подобно свернутому в валик ковру, прямо из своего тела. Щелкнула и открылась грудь, оттуда выскочил маленький механический захват с блестящим диском.
  - Я тебе уже давал этот диск, только Тёма его прочел на ноутбуке в избушке и сжег.
  - Нет. - на автомате помотала я головой. - Ноутбук оказался старым и испортил диск.
  Вместо ответа робот мигнул глазами. Экран включился. Я увидела нашу таежную избушку. Камера резко приблизилась и дала вид из окна - словно кто-то подсматривал с улицы. Я поежилась.
  - Ты следил за нами?
  - Смотри на монитор. - робот замигал глазами, видео ускорилось. Я увидела, как Тёма колдует над ноутбуком, и в итоге - включает. Как он взял и вставил диск и какое-то время с серьезным видом смотрел на монитор. Видео было ускоренно, в реальности прошло минуты две и мне показалось, что за эти две минут Тёмка постарел на двадцать лет постарел, осунулся.
  Я вспомнила, что однажды вернулась из леса и нашла его очень расстроенным... ну да, точно - вот она я, вхожу и складываю у входа тушу оленя.
  А вот Тёма бросает в камин дрова с диском...
  Я закрыла глаза, запустила пальцы в волосы и вдруг вспомнила, как мы с папой сидели за ужином. Я рассказывала, как идут дела в школе, попутно уплетая салат с запеченной форелью.
  - Этот парень, Артём... - вдруг спросил отец, наливая и передавая мне пиалу с китайским улуном. - Ты ему доверяешь?
  - В смысле? - я даже чай пролила.
  - Был у меня друг в отряде - Женька Каганов, служили вместе аж с Афганистана. Ты то время еще не помнишь, я тогда часто в командировки ездил. Было у нас за месяц подряд три выезда и все три - провальные. В первом случае урков было больше в три раза, чем докладывала разведка, во второй раз - вообще засада на подходе... Во всех трех случаях - чудом живые уходили. Потому что мы молодцы и воевали - с дураками... Но если дураки - почему так все идет через задницу?
  Он отпил чая и продолжил.
  - Выяснилось, что нас раз за разом сдавал мой Женька Каганов. Когда приказ приходил - в тот же день телеграфировал, куда мы едем, зачем и в каком количестве. Я сам его брал. Помню, спрашиваю: "Женька, ну как так то? Это же ты! Как ты мог?". А он и не ответил ничего, так и доехал молча. Расстреливать я его отказался...
  Чай снова наполнил его кружку. Стеклянный чайник стоял на маленькой подставке, под ним горела свечка. И вода не кипит - и чай не остывает.
  - В тот раз я впервые понял, что мы никогда не знаем, что у человека внутри. Можно здороваться с человеком десять лет, потом раз доверить ему свои деньги, жизнь и честь, и после никогда не увидеть. Пить кофе в обед с насильником и педофилом. Годами дружить с предателем. Рассчитывать можно только на себя. Света, ты что, плачешь..?
  Я вскочила из-за стола, уронив стул. Упала на пол и разбилась тарелка с салатом, задетая локтем, а я убежала к себе в комнату. Отец никогда ко мне не заходил, но я все равно заперлась, и начала ходить из угла в угол. На душе тревожно, под ложечкой сосет, словно мне через пять минут прыгать с парашютом.
  Наконец достала мобильник и не глядя, по памяти, набрала номер.
  - Алло, Свет... Привет. - судя по голосу, Тёма уже почти спал.
  - Тём... - я вдруг услышала, что мой голос дрожит.
  - Что-то случилось?
  - Тём, ты за меня?
  - В смысле?
  - Ну... ты за меня? Никогда не обманешь? Не предашь?
  В трубке что-то затрещало, задвигалось - похоже, Тёмка вскочил с кровати и открыл шкаф.
  - Света, я всегда за тебя. Слышишь? Всегда! Что случилось, куда мне подъехать..?
  От этой готовности сорваться с места и по первой моей просьбе прийти не помощь сладко защемило в груди. По животу побежало тепло, я посмотрела в зеркало напротив кровати и обнаружила, что улыбаюсь, накручиваю на палец волосы, смахивая слезы.
  Не помню, что я ему ответила, но когда мы закончили говорить, было уже далеко за полночь.
  Хорошо иметь человека, которому можно позвонить поздно вечером и поболтать ни о чем 2-3 часа.
  Хорошо иметь человека, который готов подорваться с кровати и примчаться к тебе на другой конец города.
  Хорошо иметь человека, который никогда не предаст.
  Хорошо иметь жизнь, в которой есть такой человек.
  Я помассировала лицо и виски, заставляя себя проснуться. Подошла к подносу с едой, который с утра стоял нетронутый, налила остывший кофе. Отругала себя за глупость - кто же будет варить кофе и делать бутерброды человеку накануне казни? Могла бы догадаться...
  - И что же там? На диске.
  - Я могу показать тебе только то, что видел сам - через окно в избушке. То, что увидел и скрыл от тебя Артём.
  Глаза робота опять замигали, а панель засияла и я снова увидела окно и комнатку в лесной избушке. Но теперь изображение приблизилось - так, что я словно сидела прямо перед ноутбуком, а еще появился звук, вперемешку с приглушенными звуками леса и ветра...
  ...
  Экран замигал и отключился.
  Я вдруг вспомнила, как еще в Москве, когда мы гуляли с Миляхой за плечами, за час до того, как на нас впервые напали роботы - она вдруг снял с меня маску и с таким страхом и надеждой вгляделся мне в глаза... Я подумала, что сейчас откроет рот и проверит зубы - вдруг из пластмассы?
  Проверил, настоящая ли я? Оказывается, нет. Ошибся.
  Настоящая Света полегла за родимую землю полгода назад. А я тогда кто?
  Кто-то сказал, что мы - это память. Но если память - это просто информация, которую можно записать на другой носитель... то носитель - не становится оригиналом. Остается галимой копией. Вот и выходит, что я - галимая копия оригинала.
  Копия.
  А Тёма знал и не сказал.
  - Что скажешь теперь? - проскрипел робот.
  - Дайте мне мой меч. - я сглотнула. - И... довезите до Москвы.
  ...
  Дверь тарелки зашипела и открылась, но никто меня не встречал. Я вошла, прошла по знакомому коридору - до комнаты Тёмы. Была уверена, что он ждет меня там, но она была пуста - только большая кровать по центру, стул и тумбочка.
  Я сняла рюкзак и стала начинять приготовленную заранее бомбу. Выключила свет, зажгла свечки и пахучие аромапалочки. Комната сразу наполнилась интимным полусветом и нежным ароматом нероли - "запахом цариц и куртизанок".
  Переоделась в белое кимоно с шелковым розовым поясом - точно таким же, какое было на мне в нашу первую ночь.
  Догадывалась, что за мной следят камеры и даже не пыталась прикрыться.
  Когда завязала большой бант, то просто села на кровать и стала ждать. Минут через пять дверь щелкнула и вошел... Тёмка. У него тут же округлились глаза.
  - Это... ты?
  "Ты же знаешь, что нет". - чуть не ответила я.
  - Неужели не похожа?
  - Тебя же казнили?
  Браслета на нем нет. И он стоит так близко... Я перебирала пальцами клинок. Один выпад, одно движение - и все... Я подошла поближе, коснулась носом его носа, щеки, уха... И прошептала: "Потяни за бант".
  Кимоно зашелестело и осело на пол. Я взяла Тёму за руки и повела за собой, в водоворот из лепестков роз, теней от свечек и аромата благовоний.
  Мы целую вечность обнимались, боролись и искали друг друга в шелковых складках, теряясь, где верх, а где низ.
  Я вдруг поняла, что такое любовь. Это когда в момент, когда между вами нет ничего, в минуту абсолютного единения, вдруг с сожалением обнаруживаешь, что не можешь выйти из потного горячего голого тела навстречу тому, кого держишь в объятиях и тот, другой, тоже хочет и не может, вы хотите выйти душами из тела под потолок и там, над гремящей кроватью слиться в одно целое. Но все, что вам остается - это обнимать, вгрызаться, пожирать друг друга - чтобы хоть на секунду ощутить запах единения.
  На секунду и не более...
  Я все ждала. Какой-то нотки фальши в голосе, или искры серости в его глазах, или даже чтобы он, как и в прошлый раз, попросил снять меч. Всё, что угодно. Мне нужна была хоть какая-то причина. Но он просто обнимал меня, целовал и ласкал. В перерывах сидел, шутил смеялся.
  И я видела, что он меня действительно любит.
  Как только я поняла, что он не даст мне ни единого шанса его возненавидеть, просто тихо встала, взяла меч и закрыла глаза. Попыталась представить, что передо мной - учебный манекен из бамбука, которые собирал мне отец. Такие нужно разрубить одним ударом, не спеша, вынимая мощь из самого нутра своей души и не давая ей затухнуть, иначе лезвие заглохнет за полпути.
  Попыталась и... не смогла. Даже в моем внутреннем сумраке стоял он - спокойный мягкий уютный парень, который тихо ненавидел весь мир. Который был счастлив рядом со мной. И рядом с которым я была счастлива.
  По щекам потекли теплые капли, нос забился, в горле сгустился горький ком.
  - Ты чего, плачешь? - услышала я сквозь слезы. - Что случилось?
  Еще секунда - и я прощу его. И опять продлится нелепый и смешной фарс предательства всего и вся... Тогда я рубанула - одним движением, от ключицы до плеча. Услышала, как упали на пол две половинки, сдавленный хрип и хлюпание, тут же затихшее.
  Надо было уйти не открывая глаз, наощупь. Не травить душу. Именно поэтому я открыла глаза и теперь спокойно смотрела, как кровь заливает шелковые простыни. Как одна рука рефлекторно сжимают ткань, а вторая падает на пол. Как смотрят удивленно глаза моего любимого, останавливаясь и затухая.
  Мне очень хотелось увидеть что-то вроде: "И тогда жизнь ушла из его глаз и осталась только любовь, чистая и сияющая..." Но нет. Глаза как глаза. Тело - оно и есть тело.
  Я вдруг обнаружила, что меч уже в ножнах, а я держу в руках свое кимоно с кровавой полоской - похоже, почистила лезвие на автомате.
  Вытащила смартфон, машинально нашла телефон Саши. Надо было позвонить, сказать, мол, "война окончена, умер ваш Темный Лорд. Света все сделала, Света молодец". Но не было ни желания, ни сил - и я просто набрала смс-кой "ВСЁ".
  А потом были коридоры пустой тарелки, где прятался Миляха - его теперь даже искать не хотелось. Улица. Кабинка щелкнула и открыла белую гладкую дверцу, которая мне всегда напоминала дверцу душевой.
  "Возьми себя в руки, дочь самурая" - скрипнула я зубами. - "Ты уже мертва, а это так, повтор пройденного материала. Как припев перепеть. Это даже честно как-то...
  Но все равно что-то мешало - как минутой ранее, когда я стояла перед Сашей с мечом в руках. Когда знаешь что правильно, но все равно не делаешь, потому что это невозможно. Только тогда мне было куда шагать и было от чего отшагивать, а сейчас?
  Пикнул телефон. Умирать, не узнав, что же там такое пришло, тем более не хотелось...
  Смс-ка. "Света, выходи за меня. Саша".
  "Я буду смеяться до тех пор, пока не взорвётся моя голова... "
  Минут пять я действительно давилась от смеха, пока не заболело горло, а из глаз не перестали течь слезы.
  Саша, Саша... гребаное же ты ничтожество... Вот я тебе и отомщу.
  Ну же. Возьми себя в руки, дочь самурая. Вспомни, был ли в твоей жизни человек, с которым ты могла разделить свою душу? Быть с ним полностью откровенной, не подстраиваясь, не ожидая подвоха и обмана. Принимая себя такой какая я есть и принимая его без остатка?
  Вообще да, был. Был... А сейчас меня здесь ничего не держит.
  Оттарабанив по кнопкам "Я согласна", тут же включила фронтальную камеру, открыла чат с Сашей, поставила минутное видео на запись, помахала в камеру, обвела камерой кабинку, потом поставила средний палец на Кнопку, подержала секунд пять, мило улыбнулась я нажала.
  И стали тихими звуки от края до края...
  

Тёма

  Я с размаху вдарил по красной кнопке - так, что по столу пошла трещина, а кисть взорвалась острой болью.
  - Света рассказывала мне историю. - невозмутимо сказал Миляха. - У ордена Шао-линь было вступительное испытание - человек должен ударить кулаком доску - так, чтобы сломать руку. Осознанно пойти против своего тела. Боль потом быстро снимали, а раздробленные кости залечивали - так, что кулак становился гораздо прочнее...
  Я сидел на полу на коленях, упирался лбом в пол и давился воплем. Руку словно начинили раскаленными осколками стекла.
  - Похоже, ты бы сдал этот экзамен. Погоди минутку. Залечить не обещаю, но боль утихнет...
  Кисть словно окунули в холодную воду, а потом я и вовсе перестал чувствовать руку ниже локтя - словно я проснулся посреди ночи, отлежав её.
  - Не трогай - сейчас перевяжем, потом зарастет.
  А я смотрел на экран. Секундой ранее она была наполнена светом...
  Светом Светы. Такой очевидный каламбур, что стыдно даже произносить его вслух.
  Сейчас там никого не было.
  - Вот. И ты еще хотел пойти сам. - укоризненно заметил Миляха. - Эх, а я до последнего думал, что она сунет меч в ножны и вы просто продолжите...
  Я сполз на пол, перевернулся на спину, одной рукой надел наушники, нажал кнопку случайного выбора песни и закрыл глаза.
  
  Странные игры ведет со мной Терпсихора
  Все время танцует передо мной абсолютно голой. Т
  анцы в постели, потолке, на столе. Ч
  то нас тянет друг к другу столько лет?
  Что нас тянет друг к другу столько лет?
  Это либидо лежит на дне бензобака.
  Об этом знает любая аспирантка филфака.
  Терпсихора не в курсе, Терпсихора права.
  Она льет спирт по бокалам из рукава. Спирт по бокалам из рукава.
  Спирт по бокалам из рукава.
  Утром в крови будет пять промилле.
  И бензиновый датчик опять на нуле. Ничего не случится с той, на кого я смотрю.
  Терпсихора танцует, а я пою. Терпсихора танцует, а я пою. Терпсихора танцует - я пою!
  Ты все танцуешь Я все пою. Ты все танцуешь. Я всё пою. Терпсихора... Терпсихора...
  Вот ты и станцевала последний танец, моя Терпсихора. Только не для меня, а для моей копии, которая даже толком разобраться не успела, что к чему. Теперь мертва моя копия, мертва и ты.
  Я открыл глаза и посмотрел на свою отсутствующую руку. У неё уже сидел белый робот размером с кошку и осторожно щупал кисть тремя щупами. Потом щупы перехватили руку в нескольких местах и мягко встряхнули. Послышался хруст.
  - Может, мы её отрежем? - с надеждой спросил Миляха. - Посмотри на меня: добавить нечего и все на своих местах!
  - Я тебе отрежу... - процедил я.
  Робот-кошка скрипнул и начал покрывать руку вязкой белой пастой, похожей на гипс.
  ***
  - Миляха, почему ты скрыл, что Света была всего лишь копией?
  - В смысле, скрыл? Вы разве не получили диск от робота?
  - Так это ты его послал?
  - Я подумал, вы должны знать. Подумал, что будет плохо, что ты проживешь жизнь, позабыв, какое открытие совершил.
  - Какое еще открытие? Что моя девушка - кукла?
  - Ты посмотрел оба ролика, которые я записал на диск?
  Я прокрутил в памяти тот роковой день. Один я просмотрел, второй - не успел. Пришла Света и я выкинул диск в камин...
  - Только первый.
  - Улечу, посмотришь и второй.
  ***
  На счетчике значилась цифра 7 800 000 010
  - На десять больше. - пробормотал Миляха. - То, что надо - заодно хватит, чтобы к маме заскочить.
  - Семь и восемь миллиардов, чтобы долететь до дома, и десять человек, чтобы заскочить к маме? Твоя мама у вас на орбите летает?
  Мне показалось, что мозг в баночке чуть дернулся.
  - До дома отсюда долететь - тоже человек 10-15. Остальное - гравитацию прорвать и в космос вылететь. Это же самое сложное - а там уже просто вектор полета задал и сидишь, корректируешь...
  - А договориться? - мне уже даже смеяться не хотелось. - Почему между "договориться" и "переработать всех на топливо" ты выбрал именно второй вариант? Роскосмос, Наса, Илон Маск какой-нибудь... Нашлись бы умельцы!
  - Да ну вас. Хрен разберешь, пока договоришься. У меня уже была такая мысль, но я решил избежать ошибку Краа, а сперва оценить человечество как потенциального партнера по переговорам. И оценку я проводил, опираясь на тебя - как на ближайшую особь. А ты - то убегал, то отходил от изначального плана, то просил сделать копию своей девушки, то потом убивал её и просил стереть память... Это слишком хаотично, поэтому я решил избежать ненужного риска.
  - Да я же... - у меня уже в который раз за день защипало в глазах. - Да я же фрик. Урод нелюдимый. Нельзя по мне всех судить! В день, когда ты прилетел, я проститутку заказал...
  - Все с тобой нормально. - прервал мою начинающуюся истерику Миляха. - Почти все считают себя уродами, "другими". На меня посмотри - я похож на нормального? А у нас таких целая планета. Мир такой, ты просто его часть, отражение.
  Мне захотелось дать себе подзатыльник, пнуть под задницу, тыкнуть себе в бок пикой, вырвать глаза и оторвать ноги! Весь этот кошмар был из-за меня, только из-за меня...
  - К слову, теперь то ты сможешь всё сделать по-другому. Как и договорились, генератор копий я тебе оставляю, технологии тоже - бери и делай ту цивилизацию, которую сам захочешь. Принцип ты уже понял, технология тебя слушает. Все, что ты накопил за время нашей совместной работы - в компьютере, найдешь его неподалеку. Я разместил его и остальные технологии в Кабинке - надеюсь, ты оценишь иронию... А я пошел.
  - Что, уже? - я опешил. Слишком все быстро происходило.
  - А чего ждать? Объятий? - ехидно спросил Миляха. - Могу, разве что, членом помахать на прощание...
  Подо мной распахнулся люк, из которого я вывалился на мощеный тротуар. Надо мной звенел гул, словно летел здоровенный колокол. Я поднял голову - белый зеркальный шар быстро поднимался, уменьшаясь в размерах. Пара секунд - и он исчез на небосводе, на прощание сверкнув, исчерпав за пару секунд весь полугодовой труд маркетолога-копирайтера. Я опустил голову - в десятке шагов передо мной стояла Кабинка.
  ***
  Я прошел в кабинку и дал команду показать мне записи с тех трех дней. На экране открылась какая-то папка, с двумя файлами. Первый я уже видел, а вот второй...
  - Запустить второй файл.
  Экран тут же начал показывать запись - второй файл начинался там же, где заканчивался первый.
  - Это не она... - я причитал, рвал на себе волосы. - Не она.
  - Да я тебе даже параметры покажу. - Миляха подкатился, на столе поднялся экранчик с цифрами. - Посмотри: те же параметры, та же плотность тканей, тот же цвет кожи, голос, программа поведения. Вес чуть-чуть отличается, хотя не должен.
  - В каком смысле вес отличается?
  - Копия весит меньше на 21 грамм.
  - И что за граммы? Куда они исчезли?
  - Я похудела? Вот здорово! - скопированная Света повернулась, подошла ко мне сзади, попыталась обнять, я отшатнулся.
  - Корабль - это замкнутая система, на всех уровнях - сердито ответил биоробот. - Замри ка...
  В комнате изменилось освещение, стало красным, словно в старой советской ванной, в которой проявляют фотоснимки. Я увидел, что от моего разинутого рта и от Светиной улыбки отходят струйка подсвеченного красным пара. А еще прямо над моей головой висит облачко размером с арбуз, в котором я на секунду сумел разглядеть форму женского тела...
  - Вот и наш 21 грамм... - проскрипел Миляха.
  Склейка. Экран подернулся и я увидел - в той же комнате, опять себя, Миляху, стол а на столе - целая Света. Было похоже, что она спала.
  - Пробуждение через три... два... один. - донесся из-за кадра голос Миляхи.
  Света открыла глаза.
  - Господи, что это было? Тёма? Это правда ты?
  Я молча обнял её и заплакал.
  - Пусти меня, ну же... где это мы?
  Экран мигнул - в комнате что-то вспыхнуло. Света замолчала, закрыла глаза и легла обратно на подушку, а я - испуганно её затряс.
  - Что с тобой, Света? Света!
  - Это я её усыпил. - ответил Миляха. - Очевидно, эксперимент удался. Давай решать, что с ней делать дальше. Или ты думал, что мы можем её оставить, или просто отпустить? Как минимум - если она вернётся одна, это вызовет подозрения.
  - Скопируем еще какого-нибудь хмыря и отправим их вместе. Хоть бы и её начальника. Здесь другое... Как мне забыть то, что я видел?
  - А хотел бы?
  - Еще как.
  Вспышка - и я оседаю на пол. Экран гаснет. Фильм закончился.
  Несложно догадаться, что было дальше. Миляха скопировал еще и Николаича, стер всем нам память, вложил Свете и командору ложные воспоминания и отправил на Сапсан. А меня - просто пробудил на следующий день.
  А Света - выходит, все-таки была жива? Я вернул запись на тот момент, когда вся комната окрасилась в красный и еще раз посмотрел на женский профиль, который облаком завис над моей головой.
  Говорят, что каждый человек в момент смерти теряет 21 грамм. Столько весит горстка монет в пять центов, плитка шоколада, птица колибри... И душа человека. А я просто зассал дождаться этого момента, чтобы лишний раз понять, что со Светой все в порядке. Что она моя девочка, самая настоящая из всех.
  Сам обломал собственное счастье. Уже в который раз...
  Рука сама потянулась к кнопке.
  Перед тем, как надавить, я сунул в уши наушники и нажал на случайный трек на плеере. Интересно, что последнее я услышу в своей жизни...
  
  Если по-правде, давай без обид:
  Тот, кто убил, тот и убит.
  Кто в дождь отдал плащ, тот под плащом,
  Тот, кто простил, тот и прощен...
  
  По щекам вдруг побежали ручьи. Надо же, когда я в последний раз плакал? Я убил практически все человечество - много раз пытался это ощутить, ужаснуться - не получалось. Сейчас же осознание всего, что я сделал, холодным шилом вошло в макушку и упало в низ живота.
  Мы искренне ненавидим только тех, кто причинил нам - лично нам боль и любим тех, кто сумел коснуться нашего сердца. За пределами своей жизни вообще ничего не существует, хотя там тоже есть другие люди, и чужая боль, и чужая любовь. И если я такой же человек, для которого все по-настоящему, значит и те бесконечные любови и та бесконечная нестерпимая боль такие же настоящие, как и у меня, но для меня их никогда не было, нет и не будет.
  Поэтому в полной мере все, что я сделал, почувствовал только сейчас - когда на моих глазах ушла Света. Даже когда я узнал, что она - лишь копия, не чувствовал такой трагедии, потому что для меня не было разницы, копия это или оригинал - ведь на уровне ощущений разницы не было, в сущности, никакой...
  Разницы не было... Для меня Света - это просто тело и те ощущения, которые оно мне приносило. Так же, как я вдруг внезапно для самого себя стал для всей планеты Злом во плоти - потому что каким-то образом я оказался в том месте и в то время, когда это Зло все ожидали увидеть - Света стала для меня лучем в темном царстве и камином в большом холодном доме, просто потому, что когда-то однажды, мне рядом с ней стало тепло.
  А значит, нет истины, есть только ощущения. Значит, я такой же, как все. Значит, и все такие же, как я. Значит, правильно Миляха посмотрел на меня и предпочел уничтожить человечество, а не рискнуть и сделать попытку договориться.
  Значит, поэтому я уничтожил десять миллионов, но для меня ничего не изменилось.
  Ну и зачем мне теперь твои подарки, Миляха?
  Десять миллионов человек - а значит, я и умер десять миллионов раз.
  Теперь уж плюс-минус один - велика потеря...
  
  Ляжем на вёсла!
  Кто не мечтал в этой жизни хоть раз всё отправить к чертям...
  В одиночку пройти океан.
  Посвящая сверкающим звездам
  Строчка за строчкой целый роман!
  
  Ляжем на вёсла!
  Я надавил на кнопку и под свист света, который окутывал меня, готовясь расщепить на первичную энергию, вдруг вспомнил, когда на самом деле началась вся эта история.
  Школа, одиннадцатый класс. Я сижу со своим приятелем на втором ряду, на третей парте, мы лежим лбом на ладонях и слушаем музыку - у меня правый наушник, у Игоря - левый. Плеер Игоря, но лежит у меня в кармане.
  Анастасья Федоровна, увидев, что мы, несмотря на замечания, третий раз кладем в уши наушник, рассадила нас: Игоря оставила там же, а меня отправила на заднюю парту, поменяв местами с бугаем Максом. Так уж вышло, что плеер остался у меня и, переглянувшись несколько с Игорем, я пожал плечами, сунул в уши наушник, врубил плеер, а через пять минут, под слова: "...возьми себя в руки, Дочь самурая...", в класс вдруг вошла девочка с катаной на поясе...
  - Дети, у нас новенькая! Её зовут Воин Света. И не надо смеяться, дети...
  Память прыгнула еще дальше и я вспомнил, когда услышал Сплина впервые. Это был июнь, между десятым и одиннадцатым классом. Я лежал и осознавал, что это последнее лето моей школьной жизни, потом нужно будет что-то думать, куда-то поступать... но пока можно валяться и читать Крапивина, Лукьяненко и... слушать плеер, который мама подарила мне на день рождения неделю назад, вместе с целой коробкой кассет!
  Тогда, покопавшись, я достал одну наугад - почему-то на ней не было имени исполнителя, а только фотография гранатовых зерен, вставил в пластмассовую коробку, надавил гладкую прохладную кнопку "пуск" и... меня словно прибило к постели светлой волной грусти, которой нет сил и желания сопротивляться, а только лежать и тихо-тихо рыдать про себя, хотя нет для этого никакого повода.
  
  Сколько лет прошло, все о том же гудят провода,
  Все того же ждут самолеты.
  Девочка с глазами из самого синего льда
  Тает под огнем пулемета.
  Должен же растаять хоть кто-то
  Скоро рассвет! Выхода нет! Ключ поверни и полетели!
  Нужно писать
  В чью-то тетрадь
  Кровью как в метрополитене.
  Выхода нет!
  Выхода нет...
  
  Выхода действительно нет. Нет и не было. Если только вход, бесконечный, один за другим. Нет выхода, но впереди ждет дверь и вместо бесконечно ожидаемой таблички "EXIT", на ней горит неоном другая - "ENTRANCE".
  Анна была права. Вот она, эта дверь. Только протяни руку.
  Когда я уже закрыл глаза, чувствуя, как меня прошибают потоки энергии - не то расщепителя, не то уже моей собственной, то вдруг почувствовал, что мне захлестывает счастье!
  Вы знаете это ощущение, что последние лет десять-двадцать - один большой сон, от которого еще чуть-чуть и проснешься? В своей детской кровати, под теплым одеялом, а с кухни доносится теплый запах - мама печёт блины... Рядом на тумбочке лежит самая интересная книга на свете и в ней еще много-много непрочитанных страниц, а во дворе ждут друзья. Или не ждут, но стоит тебе выйти и сесть на скрипучие качели - минут через десять из неоткуда собирается большая компания.
  А все, что позже - страшный, мерзкий, скучный сон.
  Я вдруг понял, что это - самая пронзительная истина, которая только может быть. Все это - чертов сон, который затянулся и не более того. Я все это придумал сам, от скуки и жары.
  И все тут же стало четко и ясно, словно я протер засаленное пыльное окно и увидел , что за ним - зеленый парк и пруд. Меня захлестнула волна восторга. Я ощутил порог пробуждения - тот самый миг, когда ты еще не открыл глаза, не вышел из сна, но ощутил свое тело, почувствовал тепло подушки, кровати и одеяла...
  Обычно в такие моменты хочешь задержать сон, заснуть обратно... Но у меня не было и намека на это желание. Я четко и ясно понял: стоит мне сейчас открыть глаза - и весь этот кошмар рассыпется и станет тенью и мороком о котором я забуду через пять минут!
  Ничего не кончено! Это все была просто игра, в которую я играл сам с собой. Впереди целая жизнь и она только начинается!
  За секунду до того, как открыть глаза, я мысленно послал последнюю команду на пульт управления, который оставил мне Миляха. Последние приказы, которые машина тут же мчалась претворять в жизнь. Легкие корректировки. Ну же, быстрее... быстрее... уже не терпиться! Готово.
  Я улыбнулся и открыл глаза...
  ....
  ...открыл глаза и с упоением потянулся. За окном сияло солнце, через приоткрытую форточку залетел теплый июньский ветер, пошевелил шторы, а потом долетел до меня и донес сладкий запах клеверов и лип, которые росли за окном.
  Протянув руку, я нащупал на тумбочке рядом с кроватью кассетник, который мама подарила мне неделю назад на день рождения, зажмурился, открыл тумбочку и достал наугад кассету. Посмотрел - на ней, почему-то, не было названия группы или певца, зато была фотография океана - водная гладь с рябью до горизонта и где-то на горизонте - хвост кита, устремленный в небо. Я хмыкнул, вставил в плеер и включил.
  Послышались легкие гитарные переливы и запел кто-то совсем незнакомый.
  
  Давай оставим открытыми краны, и нас унесет,
  И нас унесет.
  И нас унесет к краю земли.
  Мы корабли.
  В объятиях Сирокко
  В объятиях Сирокко...
  Привет, Океан.
  Пролитые чернила.
  Из наших ран выплывут киты.
  Выплывут киты...
  Души капитанов согреты Куросио
  Залегли на дно.
  Залегли на дно.
  Юнга видит сны, не закрывая глаз.
  Про то, как я и ты
  В последний раз.
  Привет, Океан.
  Пролитые чернила.
  Из наших ран выплывут киты.
  Выплывут киты...
  
  Класс... Похоже, у меня новая любимая группа!
  Музыкант запел что-то на английском, я положил коробку от кассеты в тумбочку и уже хотел идти на кухню, наварачивать блинчики, как вдруг заметил белый бумажный угол, который торчал из глубины ящика. Удивился, схватил и вытащил толстый тяжелый конверт - на почте в таких пересылали бандероли, вот только на этом не было ни адреса, ни имени отправителя. Только "Тёме 15 лет, в тумбочку рядом с кроватью" - крупными буквами поперек конверта здоровенными красными буквами.
  Я прислушался - мама на кухне жарила блины, что-то напевая. Это что, еще один подарок на день рождения. Надо же!
  Разорвал конверт и на кровать упала абсолютно белая книга, следом - флешка. Я открыл книгу наугад:
  
   ... - Ты ведь не против, правда? - бросила я через плечо, открывая плотный удобный защитного цвета рюкзак с тетрадями и учебниками.
  - Нет, что ты. Кстати, я Тёма. - ответил мне мальчик.
  - А я Света. Света Воин.
  - Да, я слышал. - кивнул мальчик. - А я - Тёма Тихий...
  Это что, о нас со Светой книга? Что за сюрпризы? Я взял конверт и заглянул внутрь - вдруг там будет еще что-то - открытка или письмо, которое бы все объясняло? Там оказался простой белый запечатанный конверт с письмом и черной банковской картой с номером 8888 8888 8888 8888, без опознавательных символов.
  
  " Здравствуй, Тёма. Я хорошо тебя знаю, потому что хорошо знаю себя. Знаю, что ты с рождения живешь с мыслью о том, что вокруг что-то не так. Какая-то подмена: с людьми, тобой, миром. Но если в моем случае это была просто паранойя, то в твоем - буквальный факт.
  Это слишком безумно, чтобы объяснить в одной записке, поэтому прочти эту книгу. В ней я изложил абсолютно всю историю, от начала и до конца. Она покажется тебе безумием, но абсолютно все объяснит.
  Когда прочтешь, будешь много переживать по поводу того, настоящий ты или нет. А потом будешь терзаться виной по поводу того, что я натворил. Я это знаю, потому что знаю себя. Так вот, все это полная херня.
  
  Все, что случилось, останется нам.
  Мчится корабль навстречу волнам
  Дерево смотрит вслед кораблю
  Шепчет печальную песню свою.
  Если по правде, давай без обид:
  Тот, кто убил, тот и убит.
  Кто в дождь отдал плащ, тот под плащом
  Тот, кто простил, тот и прощен...
  
  Понимаешь? Что случилось, то случилось, прошлое - ушло, есть только эта жизнь и этот миг, так живи его настолько, насколько способен, без сомнений и страхов. Ты - корабль, который идет вперед, а я - дерево, которое шепчет печальную песню тебе вслед.
  Я убил десять миллионов раз, и десять миллионов раз умер, плюс-минус одна смерть уже ничего не изменит. Так давай я хотя бы отдам тебе этот плащ, сотканный из самой безумной истории на свете.
  Когда прочтешь, постарайся простить меня за то, что я сделал. Если простишь ты - значит, и я себя простил, а то я прямо сейчас не понимаю, что творится внутри, выжжен как самая жаркая в мире пустыня после тысячи пожаров и миллиона ядерных взрывов.
  Издай эту книгу - я знаю, это твоя мечта, как когда-то была и моя. Пусть тебя не терзает совесть и не заботят авторские права, ведь её от начала и до конца написал ты! Допиши - почему-то, мне кажется, что твой конец будет лучше, чем мой.
  Люби Свету. Люби Свету. Люби Свету, это самая прекрасная девушка на всей планете! Она настоящая, ты настоящий - вы оба настоящие! Каждый настоящий, кто рядом с тобой и кому от этого хорошо.
  Удачи тебе, Тёма.
  P.S. Считай карту - подарком на день рождения. Используй аккуратно и с умом. Не пали её лишний раз.
  P.P.S. Всё это настолько полный бред, что тебе все равно никто не поверит! Шалость удалась! Ура!!!
  
  ...
  Нарвать сирени, много-много душистой сирени... Благо, на улицах её сейчас много - свисает как грозди винограда с веток. Я знаю, она любит белую, но Света! На твоей улицы растет только синяя и фиолетовая, надеюсь ты меня простишь...
  Одну веточку белой я все же нашел и через десять минут Света уже радостно завизжала, зарылась носом в пушистый букет, а я смотрел на неё, улыбался и пил вкусный китайский чай.
  Эпилог
  Черная электронная карта безымянного банка с номером "8888 8888 8888 8888" исправно добыла мне двадцать пять тысяч рублей, когда я её сунул в банкомат, а при попытке проверить счет, банкомат вдруг замигал, вернул карту и отключился. Книгу я прочел и до сих пор не понял, что про все это думать.
  Это безумие - правда? Наверное, надо поделиться, рассказать, объяснить... Как это переварить в одиночку?
  Только не прямо сейчас, когда девушка моей мечты дышит сиренью. А что делать то? В такой ситуации - только самое лучшее, что можно придумать...
  - Свет, может рванем к океану?
  Она оторвалась от букета.
  - Ты, безумный..! Может, к морю, для начала?!
  - Чего мелочиться? На море заедем на обратном пути.
  - А-а-а! Куда поедем то?
  - В Португалию.
  - Почему в Португалию???
  - Там тепло! И города красивые...
  - Как мы туда доберемся? Что есть будем?
  - Автостопом, само собой, питаться - в кафешках. Тебя ведь отец отпустит?
  - С тобой - еще и палатку даст. А мы успеем?
  - Мы все успеем. Целое лето впереди...
  Впереди - лето, а мы молоды и счастливы. И мы всё успеем. Всё-всё на свете!
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"