Мурюшина Наталия Алексеевна : другие произведения.

Антон и Надя

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Антона воспитывала соседка - Надя. Сначала она оформила над ним опеку, потом попечительство, помогла ему получить образование, но Антон многое позабыл. Но он с трудом оживляет в себе ставшие заскорузлыми чувства
   Антон возвращался домой из школы. Его шаги давались ему со все большим трудом. Он снова увидел в окне своей однокомнатной захламленной квартиры незнакомый мужской силуэт.
  Вдруг он услышал ехидный голосок:
  - Что, новый папа дома?
  
  Антон привык, что во дворе он всегда был предметом насмешек. Мать Антона пила и любила веселые компании. Все знали об этом.
  Но неожиданно Антон услышал незнакомый женский голос.
  - Ну и что? А вот твой "старый" папа сидит в сумасшедшем доме. Его туда привела белая горячка. Так какой папа лучше?
  - Заткнись старуха, - Катькин голос стал совсем писклявым.
  - Вот и ты заткнись. И чтобы я ни разу не слышала, что ты что-нибудь плохого говорила Антону или про Антона. И другим накажи. Понятно?
  Катька ничего не ответила, но убежала стремительно.
  - Знаешь, Антон, пошли ко мне. Я живу одна и мне одиноко. Хорошо?
  - А вы кто?
  - Я соседка твоя напротив.
  - Я знал, что Любовь Андреевна переехала, но ни разу не видел вас.
  - Ну, я надеюсь, что теперь будем встречаться часто. Ты не возражаешь?
  
  Антон не ответил на этот вопрос, а только согласно кивнул головой.
  - Вот и отлично, - сказала соседка.
  Она легонько прижала Антона к себе. Всего один жест, но мальчик не помнил, когда чувствовал себя таким защищенным.
  - Ну, пошли, я посмотрю на твое житие-бытие.
  Антон привычно вставил ключ в замок своей квартиры, открыл ее и собирался войти, но новая соседка попросила его:
  - Погоди, давай сначала войду я.
  - Но там...
  - Я знаю, что там.
  Она открыла дверь и вошла в комнату первой.
  
  На столе не было свободного места - грязные тарелки, надкусанные огурцы, какое-то месиво в миске, несколько бутылок стояли на столе, а несколько валялись там же; окурки, тяжелый запах алкоголя и табака.
  Женщина, расположившаяся на диване, еле ворочая языком, громко икнув, сказала:
  - Вот и сыночек вернулся. Садись, поешь.
  
  Сидящий рядом с матерью Антона мужчина громко пьяно захохотал, будто услышал классный анекдот.
  - Антон, ты собери, что тебе нужно для школы, ну и свою одежку, а поедим у меня, - спокойно распорядилась новая знакомая Антона.
  Антон, красный от стыда за мать, перешагнул через ноги другого "гостя", спящего, откинувшись, на диване.
  - Ты куда это собрался? Почему не спросясь? Давай-ка сыграй нам на гармошке, а то скучно.
  
  Антон снова вопросительно посмотрел на новую соседку:
  - Да брось ты думать о них, пусть сами себя веселят... Собирайся, - с неожиданной в данных обстоятельствах улыбкой, - ответила она на немой вопрос Антона.
  
  Но даже угарный туман в пьяных мозгах не помешал матери Антона понять смысл этих слов, и она возревновала:
  - Кто там в дверях что-то бормочет? Я мать, что хочу со своим дитё, то и делаю. А ты вали отсюда, старуха.
  
  Антон резко повернул голову и снова посмотрел на соседку.
  - Да не переживай ты за меня. Никогда. Понял - никогда.
  
  Когда Антон вошел в квартиру соседки, он какое-то время неловко жался к двери, на что последовал строгий наказ:
  - Знаешь, Антон, я знакома с условиями твоей жизни. Они тебя, я знаю, совершенно не устраивают. Так что давай жить по-другому. Я знаю, что делать, и пока ты будешь жить по моим правилам. Это недолго. И без этого не обойтись. Хорошо?
  - Да, конечно, - сразу ответил Антон. Он даже не понял, что ему сказали. Он понял одно, что он не один. И он вдруг заплакал, спазм сдавил ему горло, и его рыдание было похоже на лай собаки.
  - Ладно, пусть так. Но только сейчас. А уже завтра утром ты должен проснуться сильным и готовым к серьезным переменам.
  - Да, конечно, - повторил Антон. Он перестал плакать, но еще какое-то время всхлипывал как маленький ребенок.
  - Завтра ты в школу не пойдешь. Будем устраиваться, и мне нужно поглубже вникнуть в твои школьные проблемы, хотя я уже многое знаю. А сейчас иди, я налью тебе ванну. Потом поужинаем и спать.
  
  Когда ванна наполнилась, а сверху вода была покрыта толстым слоем душистой пены, мальчик не сразу решился раздеться и забраться в воду.
  - Ладно, давай знакомиться, пока ты не намок. Зови меня Надей и "на ты". Это будет поначалу необычным для тебя, но мне так нравится. Теперь к делу. Ты уже большой парень и сам сможешь вымыть голову, помыться, а потом надеть вот эту пижаму. Она, конечно, не подходит тебе по размеру, но чистая, - сказала Надя, передавая Антону полосатую пижаму. - Давай, действуй, а я пошла на кухню.
  
  С тех пор жизнь мальчика резко изменилась. Надя всех подняла на ноги. Было трудно оформить опекунство, а потом, когда Антону исполнилось 14 лет, так же трудно было оформлять попечительство.
  
  И Надя ни одного своего шага в этом муторном деле не делала секретом от мальчика. И Антон сам старался вникнуть во всю эту юридическую казуистику.
  И надо сказать, что приобретенная Антоном, благодаря Наде, дотошность в решении юридических проблем очень пригодилась Антону Борисовичу в его взрослой жизни.
  
  Итак, Надя добилась решения суда о признании того факта, что единственная близкая родственница Антона - его мать - уклоняется от воспитания сына, и Антон, фактически, был полностью лишен родительского попечения.
  После судейских и прочих проволочек Надя получила опекунское удостоверение. А, когда Антону исполнилось четырнадцать лет, то она, с согласия уже повзрослевшего мальчика, получила удостоверение попечительское.
  
  И до достижения Антоном совершеннолетия, являясь его законным представителем, Надя должна была, по закону, заботиться о его содержании; обеспечивать его уходом и лечением; заботиться о его обучении и воспитании, обеспечить получение им общего образования.
  
  C того самого дня, когда Антон впервые переступил порог Надиной квартиры, мальчик ни разу не был в своей квартире. Однако имели место несколько неприятных эпизодов, связанных с его матерью. На третий день после переезда в Надину квартиру, рано утром Надю и Антона разбудил резкий звонок в дверь, который не умолк до тех пор, пока Надя не подошла к двери и не открыла ее. Там стояла мать Антона в грязном халате, в мужских тапках на босу ногу, лохматая и неумытая.
  
  Как только она увидела Надю, то запричитала:
  - Сыночек мой, Антошенька. Что же ты покинул-то меня, дрянь ты паршивая. Я тебя поила, кормила, одевала, обувала. Мне ни копейки не платили за это. А теперь-то ты, старуха... - посетительница оторвала руку от стены, чтобы указать пальцем на эту самую старуху, и чуть не завалилась к ней в квартиру, потому что пьяные ноги не хотели служить хозяйке. Обретя снова более-менее устойчивую позицию, мать Антона продолжила причитать: - "За мово единокровного сыночка такие деньжищи получаешь, а я от голода загибаюсь. Дай денег сию секунду, дрянная старуха".
  
  Антон не мог не слышать свою мать. И прежний страх, с которым он жил так долго, и который только-только начинал утихать, сразу вернулся к нему. Но он тут же услышал Надин голос, который звучал еще громче. Антон понял - это чтобы он, да и все соседи на этаже, услышали этот диалог между опекуншей и матерью:
  - Умолки и убирайся прочь отсюда. И чтобы я тебя больше не видела у своего порога никогда. Поняла, пропойца, никогда. Еще раз говорю - пошла вон. И своим дружкам накажи. Если я кого-либо из твоей компании или тебя здесь увижу, я тут же звоню и вызываю милицию. Вот тогда тебя досыта будут кормить в тюрьме. Обещаю. Руки убери.
  Надя говорила так громко и убедительно, что пьяница действительно умолкла и убралась на сей раз.
  
  Когда Надя подошла к кровати Антона, на которой он лежал, уткнувшись лицом в подушку, она потрепала его по голове:
  - Давай спать, еще очень рано. Ты успеешь еще посмотреть несколько хороших и интересных снов.
  
  И больше Надя не сказала ни слова. Она знала, что любые объяснения или утешения не будут услышаны мальчиком, а лишь еще раз ковырнут его болячку. Поговорит, обо всем поговорит Надя с ним, но несколько попозже. А завтра она обязательно зайдет к участковому, расскажет ему об этом визите дамы и убедит его завтра же зайти к пьянице, оформить надлежащим образом протокол - с датами и подписью. И пусть этот документ участковый добавит к тем, которые хранятся в милиции в личном деле Антона Сабурова, заведенном на мальчика в связи с опекунством.
  
  Имел место и второй похожий случай. Мать Антона сидела у окна на втором этаже в подъезде и ждала сына после школы, высматривая его из окна. Когда она увидела его, входящего во двор, то спустилась вниз и встретила его около подъезда.
  - Ну, вот и свиделись, мерзавец. Мать родную предал. На кого ты меня променял? Эта старуха житья мне не дает, участковый ходит и ходит - всю компанию разогнал. А ты, поганец, и рад. Ну погляди, ты у меня слезами-то умоешься за горе матери.
  
  К счастью, к дверям подъезда подходила соседка Антона с первого этажа:
  - Опять парня мучаешь, Лизавета. Жизнь тебя ничему не научила. Как ты была с детства лахудрой, так лахудрой и осталась. И отойди от парня. Забудь про него, дай ему дышать свободно.
  
  Потом, не дожидаясь реакции Лизаветы на ее проповедь, соседка сказала Антону.
  - Антошенька, я сейчас видела Надю. Она убирается в третьем подъезде. Иди к ней. Она знает, что делать.
  
  Антон за все это время не сказавший ни слова, сорвался с места и побежал к Наде. А она снова проделала тот же номер с участковым - велела ему придти, оформить протокол, подшить этот протокол в дело.
  
  Надо сказать, что участковый не был из числа исполнительных сотрудников районного отделения милиции, и поэтому многие проблемы подопечных ему жильцов оставались проблемами еще долгое время. Но Надины решались быстро. Достаточно было один раз не поспешить - и участковый пожалел об этом. Надя сразу подняла такую высокую волну недовольства его работой, что чуть было ни потопила незадачливого участкового.
  
  Но больше громких случаев общения Елизаветы с Надей или Антоном не было. Эпизодические неприятности случались - это когда мать случайно встречала сына на лестнице или во дворе. Но Антон, по настоянию Нади, научился быть индифферентным. И они достаточно повеселились, прежде чем Антон научился выговаривать это слово без ошибок.
  
  Когда Надя только начала оформление своего законного права на опекунство над мальчиком, Антон учился в шестом классе и где-то в середине учебного года его мать пригласили в школу на заседание педсовета, чтобы "разобраться с проблемами в учебе Антона". Вместо матери в школу пришла Надя. В директорском кабинете на педсовет собрались - директриса школы, учителя и несколько приунывших родителей, чьих детей собираются обсуждать здесь и сейчас.
  
  Когда члены совета перешли к пункту повестки, касающегося школьных проблем Антона, классная руководительница Анна Николаевна с печальным лицом, тяжело вздохнув, сказала.
  - Мне трудно начинать этот разговор, но без него никак не обойтись. Антон, мы сегодня будет говорить о тебе, потому что у нас, у учителей, есть к тебе серьезные претензии - ты пропускаешь уроки, у тебя последнее время появились тройки по математике и английскому, хотя ты был хорошистом. Мы, конечно, осведомлены о том, что ты вынужден жить среди людей, которые злоупотребляют спиртным, и особенно жаль, что среди них есть и твоя мать. Но наша школа занимает первое место в округе по успеваемости и по внеклассной работе. Ты же никакого участия в жизни школы не принимаешь. Уроки - это одно, но внеклассная жизнь учеников должна быть творчески наполнена. Это необходимо. Поэтому сегодня будет рассматриваться вопрос о возможности твоего дальнейшего обучения в нашей школе.
  
  И все были поражены тем, что сразу за этими безрадостными словами последовал смешок, чувствовалось, что он вырвался из-под контроля. Но и этого смешка было достаточно, чтобы в учительской зависла тишина.
  
  Директриса строго спросила:
  - В чем дело? Кто позволяет себе эти выходки? По-моему ничего смешного здесь нет.
  
  Надя, вместо того чтобы извиниться за неуместный смешок, рассмеялась в полный голос.
  - Это что же такое? Кто вы, и почему вы позволяете себе таким странным образом демонстрировать свое неуважение к нашему сегодняшнему заседанию.
  - Я Надежда Николаевна (она решила не представляться совету Надей) опекунша Антона и поэтому, в силу закона, вынуждена выслушивать вашу ересь.
  - Я прошу вас покинуть учительскую. И, как директриса, рекомендую вам сделать это незамедлительно.
  - По-моему, для вашей школы было бы благом, если бы это вы покинули ее незамедлительно и навсегда.
  
  И пока директриса набирала в легкие максимальное количество воздуха, чтобы дать достойный отпор нахалке, Надя сказала классной руководительнице Антона.
  - Мы поняли суть вашей претензии, и я обещаю, что мы с Антоном решим все проблемы. Вы, указав на наши промахи, помогли нам, а я помогу вам лично. У меня есть хороший врач психиатр. Вашему сына алкоголику он поможет. Кроме того, вашему сыну понадобиться реабилитация после того, как он два года отсидел в тюрьме за кражу водки в магазине.
  
  Классная руководительница испытала крайний ужас, услышав эти слова о событии, которое она тщательно хранила ото всех, в том числе и от присутствующих на этом педагогическом совете.
  
  Директриса тут же выговорила Надежде Николаевне, что та при посторонних завела этот разговор. Опекунша Антона была крайне удивлена:
  - Я думала, что здесь все свои. Если мы обсуждаем личную жизнь мальчика при всех, то почему нельзя говорить при всех о семейных делах учителя или о ваших личных делах, например.
  
  Не сдерживая негодования, директриса заявила, что в каждой семье есть проблемы, и говорить о них здесь нет никакой необходимости.
  - Правильно, но а мы-то говорим, - назидательно сказала Надя, - и о жизни Антона, и о жизни его классной руководительницы, и есть что сказать о вашей жизни тоже.
  
  Директриса заметно потеряла цвет лица от дурного предчувствия и не напрасно, потому что образцовой директрисе образцовой школы напомнили, что ее мужа полтора года назад по навету уволенного им сотрудника посадили в тюрьму. Сама же директриса поторопилась развестись с осужденным, хотя вскоре его, разобравшись с обстоятельствами дела, отпустили. Но после временного пребывания в тюрьме бывший муж директрисы снова брать на себя супружеские обязательства категорически не захотел, хотя бывшая жена и пыталась наладить с ним теплые отношения.
  
  Предчувствие не подвело директрису, и теперь все присутствующие получили дополнительные интересные сведения о ее жизни.
  
  Однако нужно сказать, что очень расстроенными в учительской на тот момент были классная руководительница Антона и директриса. При этом явно ощущалось, что все остальные, за исключением Нади - автора этого шоу - были заняты тем, что злорадствовали, хотя и в разной степени.
  
  Надежда Николаевна попросила Антона выйти, потом уведомила директрису и учителей, что она ни при каких обстоятельствах не даст Антона в обиду. Ей стыдно за взрослых, которые, зная, как трудно сложилась жизнь у Антона, не только не помогли ему, а с необъяснимой агрессивностью нападали на мальчика.
  Антон все это подслушал в дверях. И вздох облегчения вырвался из его груди, которая была до этого скована холодом и страхом.
  
  ...
  Через три с лишним года мать Антона умерла нелепой смертью - она захлебнулась холодным борщом - в тарелку с которым упала ее пьяная в стельку голова. Жалость к матери, и ощущение утраты недолго держались в сердце мальчика. Мать никогда не испытывала к сыну теплой материнской любви, и у Антона сыновья любовь была почти полностью израсходована задолго до ее смерти.
  
  У него теперь было много дел и забот. Он заканчивал девятый класс. Школьная программа не была для него интересной и не требовала от мальчика много времени. Но Антон брал частные уроки у хорошего преподавателя английского языка, у опытного программиста, который профессионально вводил мальчика в компьютерный и интернетовский мир, а также у пожилой учительницы русского языка, которая не только обучала его грамотности, но и сумела привить любовь к русскому языку. И Антон с удовольствием читал и перечитывал классическую русскую литературу к удивлению своих сверстников, которые знали об этом его странном и уже тогда немодном пристрастии.
  
  Что касается денежных средств, которыми располагала Надя, то это, во-первых, была ее пенсия. И, кроме того, Надя, как опекунша несовершеннолетнего мальчика, по получении ею опекунского, а потом и попечительского удостоверений дважды единовременно получила от государства по десять тысяч девятьсот восемьдесят восемь рублей и восемьдесят пять копеек, а до достижения Антоном совершеннолетия ежемесячно получала пять тысяч рублей.
  
  И еще. Государство ежемесячно выплачивало Наде странные по размеру дополнительные суммы: на культурно-массовую работу, приобретение хозяйственного инвентаря, игр, игрушек, книг в размере ста тридцати одного рубля шестидесяти шести копеек; на личные расходы Антона в размере тридцати девяти рублей пяти копеек и на проезд в городском, пригородном, в сельской местности на внутрирайонном транспорте (кроме такси), а также один раз в год к месту жительства и обратно к месту учебы в размере ста тридцати одного рубля шестидесяти шести копеек.
  
  Но этих средств Наде и Антону не хватало, и она работала уборщицей в доме, в частности и из-за того, что нужно было оплачивать труд частных преподавателей. Было трудно, но после смерти матери этой проблемы у Нади не стало - в положенное время они начали сдавать квартиру Антона - и жить им стало легче.
  
  ...
  С момента окончания Антоном университета прошло более шестнадцати лет. И сейчас Антон Борисович ехал в основной офис, чтобы подписать договор с арабской фирмой на поставку в Каир большой партии вольфрамовой стали.
  
  Наконец-то Антон Борисович мог расслабиться на заднем сидении бесшумно скользящей по размякшему от жары асфальту машины. Рядом с ним и рядом с шофером сидели его охранники.
  Антон Борисович владел контрольным пакетом акций большого металлургического завода в Амурской области - завода по изготовлению вольфрамовой стали. Спрос на вольфрамовую сталь рос год от года, ровно и как цены на нее. Антон Борисович был преуспевающим, богатым человеком.
  
  Он посмотрел в окно машину и спросил шофера:
  - Юр, а куда мы едем?
  - Так проезд закрыт, авария. Придется сделать маленький крюк.
  Не успел шофер сказать это, как услышал громкий крик своего босса:
  - Стой, остановись.
  
  Охранники напряглись, и как только машина остановилась, Аннон Борисович выскочил из нее и побежал в сторону трехэтажного старого здания, в котором, несмотря на сумерки, светилось всего несколько окон. Охранники поспешили за ним.
  
  Антон Борисович вихрем взлетел на второй этаж, а там остановился и тяжело поднялся еще на один лестничный пролет. Снова остановился, потом медленно подошел к видавшей виды двери и нажал кнопку звонка. Он услышал знакомый звук в глубине квартиры и прижал руку к сердцу. Через несколько секунд дверь открылась, и в проеме он увидел знакомый силуэт.
  
  - Надя... Это я...- сказал Антон Борисович, но эти три слова дались ему с огромным трудом. - Прости меня Надя - он опустился на колени и прижался лицом к ногам пожилой женщины.
  
  - Как хорошо Антон, что ты застал меня. Я ведь через три дня переезжаю. Наш дом к сносу. Место дорогое. На него уже многие позарились. Встань, я поцелую тебя, если дотянусь до твоей щечки - вон ты как вытянулся.
  
  Надя так и сделала, но, поцеловав своего Антона, она стряхнула несколько слезинок с его лица.
  - Пойдем в комнату. А что это за ребята жмутся к стенке в коридоре?
  - Моя охрана.
  - Интересно. Потом расскажешь про твою охрану?
  - Да про все расскажу, если захочешь.
  
  Сидя в комнате, полной упакованных вещей, Антон Борисович снова начал извиняться перед Надей. Он, занятый своими делами, сначала стал редко писать ей, редко разговаривать с ней по телефону а потом как-то и вовсе потерял Надю из виду.
  
  - Помнишь Надь, что ты меня после окончания университета проводила на стажировку в Америку, потому что я, благодаря тебе, окончил университет с красным дипломом и попал в число счастливчиков, отъезжающих в Америку. Меня местная солидная фирма пригласила поработать на нее, и я тогда не вернулся в Москву. Пять лет жил в Америке, накопил опыта, завел деловых друзей, наметил планы на будущее, женился там на женщине из России. Мне не хотелось жениться на американке, а жениться вроде нужно, ну и нашел ее у друзей. Она родила мне дочку, но мы через два года развелись. У нас не было любви. Потом вернулся в Москву. Я набрался опыта в работе, но денег я особых не накопил. Но, благодаря счастливому случаю, я здесь смог поднять большое дело. Обязательно и подробно тебе расскажу об этом. И теперь твой Антон богатый человек. Бывшая снова живет в Америке. Как-то сама собой завелась мачеха. Она красивая, а нам без жен нельзя - к холостякам в деловых кругах относятся настороженно. Вот и вся моя история.
  - Странно, что слово "дочь" ты употребил только один раз.
  - Она красивая девочка. Ей через два месяца будет 15 лет.
  - Очень емкая информация. Обязательно познакомь меня с ней. Я надеюсь, что ты не против нашего с ней знакомства?
  - Надь, ты не можешь себе представить, как я рад, что случай - абсолютно голый случай - привел меня сюда. Надь, а ты можешь простить меня?
  - Уже. Как только ты нажал кнопку звонка.
  - Тебе не надо никуда ехать. То есть надо, но ко мне. Обязательно ко мне.
  - Как скажешь, Антон. Тем более ты видишь, что мои вещи собраны. А что насчет новой квартиры?
  - Ты напишешь доверенность одному из мои помощников - они все документы оформят как нужно, а ты уж решишь, что нужно на потом. Главное, пусть тебя сейчас ничего не волнует, отдохни... Странно, я говорю о таких мелких вещах, а ведь я такой дикий поступок совершил - я бросил тебя. Тебя, которая выстраивала мою жизнь шаг за шагом. А я бросил тебя.
  - Сначала бросил, потом нашел. Вот тебе итог. Так что все в полном порядке. Ладно, буду вести себя как овощ. Сидеть и смотреть, как ты благоустраиваешь мою жизнь. Но потом, наверняка, я вмешаюсь в твои дела. Такая у меня вредная натура. Тут уж возражай - не возражай. Так что пока не поздно, ты можешь отменить свое решение о моем переезде.
  
  И здесь, наконец, Антон Борисович с облегчением вздохнул.
  - Ну что, Надь, поехали.
  
  Надя, не говоря ни слова, подошла к шкафу, выдвинула ящик и взяла из него видавшую виды сумку.
  - Там документы, а из вещей возьми ту коробку около двери. А со всем остальным потом. Давай присядем на дорожку....
  
  Антон Борисович опустился на старый стул, который когда-то верно служил мальчику. Он посмотрел на пожилую женщину, которая присела на такой же стул рядом с ним. Ни слова упрека, как будто он ушел из этой квартиры неделю назад, а сейчас вернулся. И снова на его глаза навернулись слезы.
   - Перестань, - только и сказала Надя.
  
  Около двери она остановилась, сняла со стены висящую на гвоздике связку ключей.
  - Это тебе запасные ключи от квартиры и от почтового ящика, - сказала Надя, можешь сам закрыть дверь.
  И сказав это, она вышла из квартиры. Два охранника Антона, не зная, сопровождать ли ее до машины, стояли, переминаясь с ноги на ногу, на лестничной клетке. Но ждать долго им не пришлось, Антон Борисович быстро закрыл дверь, а затем поспешил за Надей и нагнал ее уже в дверях.
  
  Ехать до дома нужно было около двух часов, и Антон Борисович, все так же остро чувствуя свою вину перед Надей начал трудный для него разговор:
  - Надь, ты не велела мне больше извиняться перед тобой, тогда, считай, я просто спрашиваю тебя. Как могло произойти, что я за шестнадцать лет полностью стер тебя из памяти!? Ведь ты тоже не знала ничего обо мне эти долгие шестнадцать лет. Но когда я увидел тебя в дверях нашей старой квартиры, я сразу понял с твоих первых слов, и этого невозможно не понять, что ты так же любишь меня и так же считаешь себя ответственной за мою уже полностью устоявшуюся жизнь. Ты, тратившая на меня силы, время, деньги, продолжала жить моей жизнью, а я потребитель твоей силы, твоих денег и твоего времени, фактически выбросил тебя из памяти. Признайся, что это чудовищно.
  - Да нет, какой "чудовищно". Это просто действует физический закон: если где-то что-то прибавилось, то обязательно где-то что-то убавится. Тебе прибавились - деньги, уверенность, привычка жить припеваючи, полезные знакомства, страны, континенты и пр. Но, с другой стороны, убавились - сердечная привязанность, чувство ответственности за чью-то судьбу, уважение чьих-то интересов, бескорыстная дружба, соболезнование, умение жить интересами близких людей и пр.
  
  Деньги - причина и цемент этих подмен. Деньги - тяжелая ноша для души, которая собирается оставаться чистой. Деньги - вериги, которые тянут человека на дно житейского моря. Не напрасно же было принято раньше отдавать десятую часть прибыли на благотворительные цели. Это для того, чтобы не дать заразе стяжательства завладеть человеком.
  Поэтому много церквей в Москве было построено на средства купцов, как бы сейчас сказали, торгашей, хорошо знающих истинную цену деньгам.
  
  Например, Церковь великомученицы Варвары была построена в 1804г. на средства двух купцов: Баранникова и Самгина. Улица и сейчас называется "Варварка".
  
  И еще просто для сведения - интересно, что история этой, самой древней улицы Москвы "Варварки", началась еще в 14 веке. Затем с 1933 по 1990 гг. улица носила имя Степана Разина, потому что по этой улице в июне 1671 г. его везли на казнь к Васильевскому спуску. А после 1991 года Варварка получила свое старое, но оно уже и теперешнее, название.
  
  А если говорить обо мне, то единственная перемена во мне лично - это то, что я за эти шестнадцать лет постарела. А так у меня ничего ничем не замещалось. Поэтому мои чувства к тебе остались теми же, что были и раньше, до твоей поездки в Америку. А там жесткий закон - деньги всему голова. Там у тебя голова не болела, поскольку у тебя появились деньги, а здесь побаливает, потому что рядом с тобой появилась неизменная без денег я. Но это пройдет. Я просто поглажу тебя по этой самой головке, и ты полностью выздоровеешь.
  
  Свидетельством того, что Антон Борисович оказался не единственным Надиным слушателем, был глубокий, громкий вздох одного из охранников и его очень короткий комментарий. - "Да уж, эти денежные мешки..." И стоп, больше не звука, потому что увлеченный подслушиванием чужих разговоров охранник, вдруг, скинув чары Надиного голоса, вспомнил, что он работает охранником именно у одного такого денежного мешка. Охранник было испугался, но напрасно, собеседники его не слушали.
  ...
  Когда Антон и Надя въехали на большой участок, посередине которого высился трехэтажный дом, то встретить их вышла домработница Света, которая работала на семью Антона уже более десяти лет. Увидев Надю, она с ней даже не поздоровалась:
   - Ну вот, видать, Антон Борисович нашли свою старую няню или прежнюю домработницу. Только старухи здесь не хватало. И так дел невпроворот. Еще за ней ухаживать, - пришла к неправильному выводу домработница.
  
  Надя, конечно же, заметила, какое впечатление ее приезд оказал на эту полноватую и уже немолодую даму в ярком фартуке, и не отказала себе в удовольствии посмеяться, что очень часто с ней происходило. Но Света, понятно, никакого удовольствия от "старухиного" смеха не получила. А уж последующие за этим противным смехом противные слова Антона Борисовича: "Света, это Надя. Она всех просит так называть ее. С этого дня она полная хозяйка в доме. Слушайся ее и делай все, о чем она тебя попросит" - и вовсе сбили домработницу с панталыку и настолько, что она даже позволила себе впервые за десять лет возразить хозяину.
  
  - Какая она, Антон Борисович, хозяйка!? Хозяйка - ваша жена, хоть она сейчас и отдыхает за границей.
  - А кто твой хозяин? А, Свет?
  - Вы же, конечно. О чем разговор.
  - Так которого из двух хозяйствующих субъектов ты имеешь в виду?
  - Чего?
  - Давай помоги с вещами. И еще раз - повторяю - с сегодняшнего дня хозяйка в доме Надя.
  Света больше ничего не сказала, а взялась за поклажу.
  
  Не все гладко прошло и с выбором места проживания для Нади. Антон Борисович настаивал, чтобы Надя жила на втором этаже в большом доме. Там она могла бы жить в двуместном номере, как в гостинице. То есть в ее распоряжении были бы две комнаты - гостиная и спальня, а также собственный душ и туалет. Там иногда останавливались деловые партнеры Антона Борисовича.
  
  Но Надя настаивала на том, чтобы ее поселили в одном из трех гостевых домиков, которые находились в дальнем правом углу участка. Там были две небольшие комнаты, маленькая кухня, душ и туалет, а также открытая терраса. Но Антон Борисович возражал, думая, что Наде будет одиноко жить в этом углу. А оттуда в дом она не набегается.
  Надя возразила "А что помешает вам бегать ко мне в гости" и ее выбор был утвержден.
  
  На обустройство Нади на новом месте ушло удивительно мало времени. Ну и Света, конечно же, помогла. Все вещи были распакованы, разложены на выбранные хозяйкой места. Вот, собственно, и все. Надя привела себя в порядок, переоделась и готова была выйти в свет. Ей не терпелось. Она надеялась подробно рассмотреть хозяйство Антона, ну и, конечно же, познакомиться с Наташей. Она не знала, что Наташа с ее друзьями-музыкантами на две недели уехали давать концерты собственных песен в маленький поволжский городок.
  
  Но через день в доме Антона Борисовича имел место большой конфуз. В этом шоу было два главных героя - Надя и жена Антона Борисовича Ирина. Она только утром прилетела из очередной европейской страны, одной из многих, которых Ирина осчастливливала своим присутствием не менее семи раз в году. И это хобби своей жены всячески поддерживал и обогащал странами и отелями горячо ее любящий муж. Дело в том, что покой в своем доме он любил значительно больше, чем свою жену.
  
  Так вот... Когда Ирина вошла в гостиную, еще не смыв с себя брюссельскую пыль, то натолкнулась на уютно устроившуюся в ее любимом кресле Надю, которая взахлеб читала учебник по биологии 7 класса. Она уже крепко подружилась с владельцем этого учебника, который, по его словам "в гробу видел всю эту биологию". Естественно, Надя сразу же решила привить мальчику любовь к этой, как он выразился, лежащей в гробу, биологии.
  - Ты что здесь делаешь? - спросила очень громко и недовольно Ирина.
  
  Надя дочитала до конца абзац учебника, правда не очень длинный, и честно призналась, что она читает учебник по биологии для 7 класса.
  - Что, что!? - скорее прошипела, чем проговорила Ирина. - Иди на свое место. Где оно - в кухне, или в прачечной?
  - Девушка, ты все перепутала. Мое место здесь в этом кресле, а ты иди в любое другое место по своему желанию.
  - Антон, Антон... Ну где ты там? Иди же сюда, - никакого ответа. - Антон ну где ты там, черт тебя возьми? - почти прокричала Ирина.
  - Так кого ты хотела, чтоб черт взял? Повтори. Не хозяина ли дома?
  - Молчи. Говори только, когда тебя спросят.
  - Давай предположим, что ты меня уже спросила. Так вот что я тебе отвечу: - Антон Борисович поехал в деревню Ганушки, которая находится в 10 километрах отсюда, купить мне меда и прополиса.
  - Какого, к черту, пылесоса... Ну что ж. Охрана... - громко и призывно гаркнула хозяйка дома. - Кто там? Сюда быстро.
  
  После этих слов хозяйки в гостиную вошел Саша - действительно охранник Антона Борисовича, держащий одну половину пирожка с капустой в руках, а другую - во рту. Поэтому его слово прозвучало невнятно:
  - Шшто?
  - Что, "что"? - почему ты жуешь, когда разговариваешь со мной?
  
  Тут охранник и Антонова жена услышали громкий и довольный старушечий смех:
  - Умора, в цирк ходить не надо. Может Ир, ты повторишь свое выступление на бис?
  - Что ты себе позволяешь?
  - Не больше того, что мне разрешено.
  - Да, подтвердил Саша. Наде разрешено все в этом доме, Антон Борисович распорядился.
  - Какая Надя? Вы что, с ума штоль все здесь посходили, пока я отдыхала.
  - Ты, я слыхала, очень часто отдыхаешь, а Ир? А работаешь тоже часто?
  - Да умолкни ты, наконец. Так где Антон? - теперь с этим вопросом Ирина обратилась к Саше.
  
  Саша с готовностью ответил:
  - Антон Борисович поехал в деревню Ганушки купить Наде меда и прополиса.
  В это время в гостиную вошел только что вернувшийся из этих Ганушек Антон Борисович. Он даже вздрогнул от громкости звука, издаваемого своей женой.
  - Где ты был? Почему эта старуха сидит в моем кресле? - при этом она, забывшись, уперла руки в боки - именно так всегда поступают бабы в деревне Ганушки, когда выговаривают своим мужьям.
  
  На вопрос жены Антон Борисович, не скрывая правды, ответил:
  - Я был в деревне Ганушки и купил Наде меда и прополиса, - сказал и пошел, как он выразился, мыть руки, а на самом деле он решил сбежать с поля боя. Но сделал это с удовольствием и посмеиваясь. Он знал, что при всех раскладах победа будет за Надей.
  - Так вы решили поиздеваться надо мной? Ну, ничего, я вам устрою.
  - Ничего ты, дорогуша, не устроишь. Пока тебя не было, здесь произошел дворцовый переворот, и теперь вся власть отдана советам - моим советам. Так что, если хочешь чего, спроси у меня и я дам тебе нужный толковый совет. Гарантия три года.
  
  Надя держалась так уверенно, что напугала тем самым Ирину, и она ушла, а, скорее, убежала в свою комнату.
  Но по ее притихшему назавтра поведению было видно, что ночью супруги провели переговоры, и в доме установилась относительная тишина. А через неделю голос Ирины вообще исчез из этого дома. Она отправилась в длительный круиз на корабле.
  ...
  Надя и Антон сидели за столом - ужинали и разговаривали. Надя засыпала его вопросами. Ей было интересно узнать про жизнь Антона в последние шестнадцать лет.
  - Антон, а почему вольфрамовая сталь?
  - Хороший вопрос, Надя. Я со своими университетскими друзьями однажды поехал в гости к одному из них. Он собирался жениться, наконец, и устроил мальчишник. По этому случаю, он пригласил нас к своей бабушке, которая жила в деревне. Вечером мы хорошо посидели, а на следующее утро рано мы пошли на речку ловить рыбу, ну и погудеть еще немножко, конечно.
  
  Когда расположились на берегу, снарядили удочки как надо, то, оказалось, что мы забыли червяков. Ну, я и пошел клянчить их у одного пожилого рыбака, который устроился недалеко от нас. Мы поговорили с ним, посмеялись. Он оказался, как бы сказали современные ребята: "крутым гавриком". Этот крутой гаврик дал мне червяков, а потом попросил - посиди немножко, посторожи мои удочки. Я сейчас вернусь. И пошел в кусты.
  
  Только он отошел - я вижу, поплавка у одной удочки нет. Я дернул, леска натянулась, но вытащить ее сначала я не смог. Думал, крючок с червяком за что-то зацепился. Потом стал тянуть сильнее и вытянул-таки довольно большую рыбину. Оказалось линь. Он летом спит, но есть ему надо. И, наверное, червяк оказался прямо у него под носом, ну он и позавтракал. Только я вытянул этого линя, как рыбак вышел из кустов, посмотрел на линя, расстроился. "Я, - говорит, - сидел, сидел, на минуту отошел - и линь на крючке. Ты просто везунчик - забирай рыбину". Я ему - "Какую рыбину!? Причем здесь я!? Моих дел было - дернуть за удочку. Ваша удочка, ваш червяк, ваша рыбина. А я просто с боку припеку".
  
  Он в ответ: - "Ладно, ты мне линя, я тебе совет". Чем ты сейчас занимаешься?" Я сказал, что только что вернулся из Америки, где проработал пять лет, а сейчас прохожу реабилитацию - отвык от Родины. Подлечусь и буду искать работу.
  
  Этого "рыбака" зовут, вернее, звали, Виталием Егоровичем. Он, увы, умер 5 лет тому назад - ему было 87 лет. Так вот, он в тот день сказал мне, чтобы я назавтра подошел к нему поговорить. Что я и сделал. Короче говоря, он рассказал мне про вольфрам.
  
  Металлургия, как известно, состоит из двух направлений: черной металлургии и цветной металлургии. Поэтому и российские металлургические предприятия делятся на предприятия черной металлургии и на предприятия цветной металлургии.
  
  Структурно предприятия цветной металлургии, в свою очередь, делятся на восемь подотраслей, одной из которых и является вольфрам-молибденовая подотрасль. А одним из видов производственной деятельности на нашем заводе, который входит в эту подотрасль, является выплавка вольфрамовой стали. Наша сталь применяется для рессор, снарядов, денежных шкафов, для режущих инструментов и т. д.
  
  Потом мы еще про вольфрам, как таковой, поговорим. Я тебе такого про него расскажу- ты ахнешь. Так вот, после разговора со мной, Виталий Егорович отправил меня на Дальний Восток в Амурскую область на один из крупных металлургических заводов этой самой вольфрам-молибденовой подотрасли.
  
  Антон Борисович засмеялся:
  - Надь, ты уж прости. Начать говорить про вольфрам мне легко, но вот бросать это дело очень трудно. И я про вольфрам могу говорить дольше и больше, чем о женщинах. Люблю я его очень, вот в чем дело.
  - А женщин любишь? - спросила Надя.
  - Еще не определился, - улыбнулся Антон и продолжил:
  - Ты помнишь, осенью 1992 года началась приватизация. Тысячи государственных предприятий переходили в частные руки. Однако, как вскоре стало известно, большинство населения нашей страны не имело средств для покупки акций приватизируемых предприятий. И власти решили выдать каждому гражданину России приватизационный чек, то бишь, ваучер. Их в 93-ем раздавали бесплатно, но очень мало было тех, кто правильно ими распорядился, и скоро стали их продавать, порой очень дешево, чтоб хоть что-нибудь получить на эти бумажки.
  
  Наши эмиссары стояли у входов на станции метро, на рынках и в других многолюдных местах с плакатами "Куплю ваучер". Потом, распорядившись правильно приобретенными ваучерами и кредитами, мы, приватизировав наш завод, вовремя погасили эти кредиты и рассчитались с теми, у которых брали взаймы.
  
  То есть, конечно, не мы "погасили, рассчитались" - этим занимался один Виталий Евгеньевич. Он здесь в Москве добывал средства, а я вместе с директором завода делал все возможное, чтобы расширить производство, находил заказчиков и т.д. и т.п. Я работал от зари до зари, но дела на заводе пошли хорошо.
  
  Директор завода был классный мужик. Но он, вскоре должен был переехать к сыну в Казахстан. Мы выкупили у него акции. Нас собственников стало двое. Потом Виталий Егорович дал мне возможность получить контрольный пакет акций. Он был убежден, что никто, кроме меня, не сможет должным образом приглядывать за заводом. Так, собственно, и получилось. Вот тебе и червяки.
  - Молодец, - подвела Надя итог монологу Антона.
  
  Но в это время в столовую вошла Наташа:
  - Здравствуйте, - сказала она, даже не вглядевшись в лицо гостьи.
  - Наташенька, - засмеялась Надя, - ты с кем поздоровалась?
  - С вами, - суховато ответила Наташа.
  - А кто я?
  - Старушка, - тут Наташа улыбнулась.
  - Неужели это так очевидно? - опять хихикнула Надя.
  Здесь Антон Борисович встал:
  - Дамы, мне пора на работу. Не скучайте без меня.
  - Обещаем, - ответила Надя.
  
  Антон Борисович подошел к дочке и поцеловал ее в щечку. Это стало для него приятной традицией.
  Наташа положила себе покушать на поднос и хотела уйти в свою комнату, но Надя попросила ее:
  - Наташ, я очень давно знаю твоего папу, и хочу поближе узнать тебя. Ты не возражаешь, если ты поешь здесь, а я тебе расскажу много интересного про него.
  - Но я...
  
  Однако Надя перебила ее:
  - Я тебя прошу - посиди со мной. У меня ведь тоже должны быть праздники.
  - Да, конечно, я еще никогда не была причиной праздника для кого-нибудь, - Наташа наконец согласилась посидеть с Надей.
  Девочка поставила свой поднос на стол и собиралась сесть, когда Надя попросила ее:
  - Наташенька, налей мне чайку, пожалуйста, да погорячее и дай еще пару баранок, они в том пакете, - сказала Надя, указав пальцем на этот пакет.
  - Конечно, с удовольствием, - ответила Наташа, сделала то, о чем ее попросили, а про себя подумала "Какая она старенькая, ее руки выдают ее возраст. Странно, а лицом и фигурой она выглядит гораздо моложе".
  
  Надя понимающе посмотрела на Наташу:
  - Я вижу, ты вынесла приговор моей старости. Никуда не денешься. 81 год это не шутка. Но они мне не мешают.
  Наташа покраснела. Как странно, что Надя разгадала ее мысли.
  - Приятного аппетита, моя девочка. Кушай, а я расскажу тебе про Антона.
  
  И Надя начала рассказывать Наташе про детство Антона, про его годы в школе, про то, как он легко поступил в университет. Она выбирала самые яркие эпизоды из жизни Антона в эти годы. Поэтому ее рассказ оказался не слишком длинным. Закончила же Надя свой рассказ, сказав Наташе:
  - Но после окончания университета он уехал в Америку. И только неделю назад он случайно, проезжая мимо на машине, увидел свет в моем окне и привез сюда... Наташенька, поешь, наконец.
  - Спасибо, Надежда... - я не знаю вашего отчества, к сожалению.
  - Не надо отчества. Мне нравится, когда меня называют по-деревенски просто Надей.
  - Но...
  - Привыкнешь, обещаю тебе. Вот сейчас выпьешь чайку и привыкнешь.
  
  Наташа была потрясена рассказом Нади об отце. Он никогда не говорил ей об этом. И Наташа была абсолютно уверена, что он всю жизнь жил так же комфортно, с таким же размахом, с каким он живет сейчас.
  - Перестань, Наташенька. Твой папа молодец, он сам себя создал.
  - Но если бы не вы...
  - Знаешь, как говорят "если бы кабы, во рту росли бобы, тогда бы был не рот, а целый огород".
  И наконец-то девочка улыбнулась:
  ...
  В доме Антона Борисовича отмечали день рождения Наташи - ее пятнадцатилетие. Гостей было немало - немного родственников, немного Наташиных друзей и много сотрудников Антона Борисовича. Рядом с ним сидела всегда скучающая в этом доме Ирина. Но скучала только она. Стол был превосходен. Кроме того, Андрей Борисович пригласил на этот день рождения свой дочери известного тамаду, который профессионально держал хорошее настроение приглашенных на заданном им высоком уровне.
  
  Когда все гости, наконец, уселись, Антон Борисович сказал:
  - Сегодня день рождения у Наташи. Подумать только. Моей дочери пятнадцать лет. Это лучшие весенние годы в жизни девушки. Будь счастлива, девочка, знай, что я люблю тебя и всегда и во всем помогу тебе.
  - Спасибо, папа - только и сказала Наташа.
  
  Все выпили, произнесли тосты в честь именинницы, и уже четко стали слышны застольные шумы - вилки застучали по тарелкам, бутылки по рюмкам, руки потянулись за вкусненьким. И вдруг все эти движения остановила Надя:
  - Подождите. Что-то, папа, ты мало чего сказал и пожелал своей дочери. Ты мог бы сказать, что ты гордишься тем, что у тебя такая талантливая и трудолюбивая дочка, которая очень многое успела сделать к сегодняшнему дню. Ты бы сказал, как был приятно удивлен, когда узнал, что твоя дочь получила приглашение работать солисткой в одном молодежном ансамбле.
  
  Потом Надя обратилась к Наташе:
  - Наташенька, спой мне. Спой мне тот романс, который я подслушала вчера.
  - Но я, - начала, было, Наташа, но потом улыбнулась, - Хорошо, Надь, но я буду петь только тебе.
  - Договорились, - согласилась Надя.
  
  Наташа вышла из-за стола и пошла к себе в комнату за гитарой. Надя взглянула на Антона. Он был несколько удивлен и не больше.
  - Все правильно, - сделала вывод Надя.
  
  Вернулась Наташа с гитарой. Держа ее в одной руке, другой она подняла свой стул за спинку и отволокла его к месту, где сидела Надя. Удобно устроившись, она провела пальцами по струнам. Это не была мелодия, но живые звуки, которые извлекла Наташа из гитары, сразу завладели вниманием всех, кто сидел за праздничным столом.
  
  Потом звуки сложились в очень приятный мотив, и Наташа запела.
  
  Караван
  Слова Б. Тимофеев
  Музыка Б. Прозоровский
  
  Мы странно встретились и странно разойдёмся,
  Улыбкой нежности роман окончен наш.
  И если памятью к прошедшему вернёмся,
  То скажем: "Это был мираж".
   Так иногда в томительной пустыне
   Мелькают образы далёких, чудных стран.
   Но это призраки, и снова небо сине,
   И вдаль бредёт усталый караван.
  И мы, как путники, обмануты миражем,
  Те сны неверные не в силах уберечь.
  Мы никогда друг другу не расскажем
  Всю тайну наших странных встреч.
   Так иногда в томительной пустыне...
  Пусть впереди всё призрачно, туманно,
  Как наших чувств пленительный обман.
  Мы странно встретились, и ты уйдёшь нежданно,
  Как в путь уходит караван.
   Так иногда в томительной пустыне...
  
  
  Антон Борисович был потрясен. У него заломил затылок. Неужели это его дочка может так петь, может так играть на гитаре, может быть такой взрослой.
  Наташа пела, глядя на Надю. У Наташи был довольно низкий бархатный очень приятный голос. Он ласкал слух и волновал сердца слушателей.
  
  Когда Наташа кончила петь, долго было тихо. Такое глубокое впечатление произвела она на гостей. Потом все зашумели, стали аплодировать.
  
  Антон Борисович встал со своего места, подошел к дочке.
  - Спасибо, девочка моя... Прости меня.
  Наташа ничего не ответила и посмотрела на Надю.
  - Прекрасно. А теперь, именинница, давай-ка выпьем шампанского. В пятнадцать лет можно.
  
  Отец взял бутылку шампанского, открыл ее и, стоя рядом с ними, налил три бокала - Наде, Наташе и себе.
  - С днем рождения, незнакомка, - сказал Антон Борисович дрогнувшим голосом, осушил свой бокал и, сказал "Я скоро вернусь" и пошел в свой кабинет.
  
  Там он долго неподвижно стоят у окна, потом тяжело вздохнул и на листочке бумаги написал - "Наташенька, прости меня". Потом вошел в комнату дочери, положил эту ёмкую записку на ее стол и заметил на столе другой листочек, на котором рукой Наташи было написано:
  "Зачем ты мне, Детство,
  Так много давало,
  Так много прощало
  И счастье в цветочек достать обещало?
  
  Зачем, моя Юность,
  Ты мне изменила
  Беспечные годы собой заслонила,
  А счастье в цветочек тоской заменила?
  
  Зачем меня, Зрелость,
  Взрослеть понуждаешь,
  Мне лет и забот, и обид прибавляешь,
  Счастливое детство забыть заставляешь?
  ...
  Нет, больше не буду судить мои годы,
  И грусть, и тревогу, и боль и невзгоды.
  Все это неважно, все это не бремя.
  Прости меня, мудрое вечное Время".
  
  У Антона Борисовича дрожала рука, в которой он держал листочек с Наташиным стихотворением. Ничто не могло с такой наглядностью показать, как одиноко жилось его дочери рядом с преуспевающим отцом, избалованной деньгами мачехой и сытой равнодушной матерью. И это озарение заставило сердце Антона биться как колокол. Как случилось, что он так обокрал себя, стал почти чужим для своей дочери.
  
  И особенно больно ему было осознать, насколько мало отличались теперешние Наташины годы от тех, что он провел с пьяной матерью. Он с острой очевидностью осознал, что чувствует дочка, когда видит в окне силуэт своей ненасытной мачехи и, не дождавшись ни одного слова от пресытившегося жизнью отца, идет в свою комнату.
  
  Его - мальчика Антона - выдернула из грязи Надя, выучила, направила, поставила на ноги. Надя - чужой по крови человек. А что ж ты, отец!?
  В это время он услышал, что Наташа вошла в комнату.
  - Пап, ты что здесь делаешь? Зачем ты читаешь мои стихи? Что с тобой?
  
  Антон Борисович, не говоря ни слова, опустился перед дочерью на колени, прижал ее к себе.
  - Я так виноват перед тобой, я так обокрал себя. Ты сможешь простить меня?
  
  Антон Борисович тяжело поднялся с колен, сел в кресло и расстегнул воротник рубашки - ему было трудно дышать.
  - Пап, тебе плохо. Ты побледнел.
  - Да, Наташенька, мне плохо, чувство вины перед тобой душит меня.
  - Не надо пап. Давно все притерлось, притерпелось. У меня много друзей, у меня много дел. А что было, то было. И мне больше ничего не надо. Ты и так мне даешь очень много. Спасибо.
  - Можно я буду заходить к тебе, желать тебе спокойной ночи?
  - Конечно.
  - А ты не будешь возражать, если я иногда буду приглашать тебя в ресторан, например.
  - Только будем договариваться заранее. Я буду рада.
  - Иди ко мне, я тебя поцелую.
  
  Антон Борисович нежно поцеловал Наташу в щечку.
  - Пап, - Наташа набралась духу, - а почему ты мне никогда не рассказывал о своем детстве?
  Антон Борисович долго молчал, потом сказал глухим голосом.
  - Нечем было похвалиться.
  - А Надя? Я вообще ничего не знала о ней.
  - Я очень виноват перед ней... Я предал ее, незаметно стирая в памяти то, чего забыть я не имел права. Она знает об этом, и она простила меня. Видишь, как я подвел вас, самых дорогих мне людей.
  - Пап, все бывает, но мне уже нравится, что Надя живет здесь.
  Ничего не ответив, Антон Борисович вышел из комнаты.
  ...
  Около недели спустя Антон Борисович за ужином рассказал Наде, что на следующей неделе сюда приедут арабы. Они хотят подписать с заводом Антона Борисовича солидный контракт на поставку в Египет большой партии вольфрамовой стали. Приедет босс Абдурауф Джабир, два его помощника, а также Руслан Георгиевич - заместитель Антона Борисовича - и Сергей - переводчик из российского МИДа. И Антон Борисович попросил Надю проследить, чтобы все было в порядке с их приемом здесь.
  
  Антон Борисович ждал реакции на его просьбу, но Надя сидела молча, почти закрыв глаза. Антон Борисович прекрасно знал эту ее привычку - значит, она о чем-то серьезно задумалась.
  - Да, Антон. Видишь ли. У меня есть подружка. Так вот... Она окончила институт иностранных языков. Основной язык у нее арабский. И представь себе, я была вынуждена учить этот язык вместе с ней. Он ей давался нелегко, да и характер у Вики - так зовут мою подружку - был неусидчивый. Так что я с ней боролась не на жизнь, а на смерть. Сейчас она работает переводчиком в частной фирме, не помню ее названия, и дает частные уроки. И знаешь, Антон, мне хотелось бы пригласить ее сюда, когда у тебя будут переговоры, если ты, конечно, не возражаешь. Пусть она послушает живую арабскую речь. Так как?
  
  Антон Борисович был несколько удивлен желанию Нади, но, конечно же, поддержал ее просьбу. Но прежде он спросил:
  - Она старенькая, твоя подружка?
  - Да старенькая, всего на шесть лет моложе тебя.
  - Шутница ты не погодам, - отреагировал Антон на смешок Нади и продолжил: - тем более пригласи ее, когда хочешь, и пусть она будет здесь, сколько захочет. Только скажи ей, что переговоры, скорее всего, начнутся со следующего понедельника. Она может, если ее дела позволят, приехать к нам уже завтра, побыть здесь с тобой, отдохнуть и пообвыкнуть.
  - Спасибо, Антон, - сказала довольная Надя. - Так я и сделаю.
  
  И, действительно, в пятницу вечером к дому Антона Борисовича подъехало такси, и их него вышла молодая женщина.
  Она сказала охраннику при входе, что приехала к Наде.
  - Да, она ждет вас. Ее домик вон там - в дальнем правом углу участка, - сказал охранник и укрепил свои слова вытянутым указательным пальцем.
  - В своем домике? - удивилась Вика, - а почему не в этом? - посмотрела она на дом Антона Борисович.
  - Да что вы! Антон Борисович так уговаривал ее жить здесь, но она ни в какую. Дело чуть до драки не дошло, - улыбнулся охранник.
  - Да, - ответила ему и тоже с улыбкой Вика, - Надя, если что решила, то не отступится.
  Сказав это, Вика пошла по боковой тропинке к дому Нади.
  ...
  На следующее утро к завтраку в дом к Антону Борисовичу пришла Надя и молодая женщина в неброском сером костюме. После того, как Надя представила Вику Антону Борисовичу, Наташе и жене Антона Ирине, он с любопытством стал разглядывать Вику. И так увлекся этим занятием, что дождался выговора от нее.
  - Антон Борисович, вы бы никогда не смогли быть шпионом. Вы слишком явно демонстрируете свой интерес. А шпионам нужно скрывать свои эмоции.
  - Да, читал. Но я, вроде как, внимательно рассматриваю тебя, а на самом деле, строю в уме разные козни. А это высший шпионский пилотаж - за очень явным скрывать очень тайное.
  И Антон Борисович, встав, громко крикнул "спасибо" Зинаиде, которая была занята на кухне и раскланялся.
  - Ну, девочки, наслаждайтесь обществом друг друга. Я пошел, и буду поздно.
  
  Он направился переодеться в свою комнату, а потом уехал. Одна из девочек тоже не задержалась. Это была недовольная Ирина, которая никому ничего не сказала - ни спасибо, ни до свидания, швырнула салфетку на стол и покинула столовую. Ее уход нисколько не испортил настроение трем оставшимся девочкам, которые еще довольно долго сидели за столом, получая удовольствия от приготовленной Светланой снеди и от разговоров.
  ...
  Было уже довольно поздно, когда мобильный Антона Борисовича сыграл ему вальс Мендельсона. Услышав голос Нади, Антон Борисович забеспокоился. Дело в том, что прежде она ему не звонила.
  - Надь, что случилось?
  - Случился чай с пирожками, и я тебя приглашаю. Ты не сильно занят сейчас?
  - Нет, нет, уже бегу, - сразу откликнулся Антон Борисович на предложение Нади, но не успел стереть беспокойства со своего голоса.
  
  Через пять минут он уже сидел на террасе, а на столе его ждал свежий чай, свежие пирожки и свежая клубника со сливками - его с детства любимая еда.
  - Приятного аппетита, Антон. Сегодня какой-то особый уютный вечер. Он располагает к разговору. Тебе не кажется этого?
  - Меня все располагает к разговору с тобой. Но я как-то не решался... Отвык... Когда я стал важной фигурой, то ко мне со всех сторон поползли претенденты, советчики, крыши, любители чужого, женщины и даже молоденькие искатели утех за деньги. Они отучили меня от откровенных разговоров. А ведь вечерние перед сном разговоры с тобой так были необходимы, полезны и интересны для меня. Все не так сейчас. Меня интересует только работа и ты. Слава Богу, что я нашел тебя.
  - Стоп. А что же про Наташу?
  - Огромное спасибо тебе за дочку. Интерес - это конечно важно, но Наташа... Она сразу наполнила мое почти пустое сердце любовью. И понял, чего я был лишен 15 лет. Мы с женой так были увлечены разборками, разводом, дележкой, что я очерствел. А сейчас снова размяк. И это потрясающе... Надь, дай мне еще штук восемь твоих вкуснейших пирожков и большую пребольшую кружку твоего вкуснейшего с мятой чая.
  - С удовольствием. И я здесь размякла. Видно на твоем участке очень влажный климат.
  
  Антон улыбнулся, но вдруг противнейшая незваная мысль пришла ему в голову. "Наде уже 81 год. Дай Бог ей долгих лет. Но все-таки мне придется в свое время хоронить ее. Я много чего претерпел в своей жизни, но это...
  
  - Мне кажется, что ты проворачиваешь в голове тяжелые мысли про мои годы, - такая печаль появилась на твоем лице, - с легкой улыбкой заметила Надя, - Все правильно. Тебя глубоко тревожат мысли о смерти - как таковой, о трагическом, как ты думаешь, конце, неизбежном в жизни каждого. Но это сейчас, пока ты молод. Ты молод, и чтобы тебе не наделать глупостей, тебе и был уготован страх смерти. А что касается меня, то, поверь, тема смерти для меня не несет в себе ни грамма трагизма. Отдохну, а потом буду тебе помогать сверху.
  
  - Да ну тебя. Ладно, думай как хочешь. Я верю тебе, что я молод, хотя как молод, если мне уже сорок и два. Поэтому давай сменим тему. Тема смерти в мои молодые годы, как сказала бы Надя, мне не нравится.
  
  - Давай сменим. Скажи мне, Антон, ты был влюблен в кого-нибудь? С Ириной, я вижу, у тебя сугубо деловые отношения. Она декорация в твоей жизни. Ее это устраивает. От нее веет вселенским холодом - ее сердце никто не сможет растопить. Даже если бы и смог - то сделал бы это на свою голову. Супруга у тебя патологически эгоистичная натура. Как ты умудрился оженить себя на ней?
  - Да вот. Изловчился. Она действительно необходима мне как антураж. Была.
  - Я уверена, что ты полюбишь еще. Какие твои годы!?
  - Да нет, есть женщина, которую я люблю уже больше четверти века.
  - Я ее давно знаю, - улыбнулась Надя, - да и сама она все эти годы без ума от тебя.
  
  Глубоко вздохнув, Антон Борисович впервые спросил Надю:
  - Надя, а почему я?
  Надя поняла и долго молчала:
  - Надо было давно поговорить с тобой об этом... Так вот... Вскоре после того, как я переехала в ваш дом, мы встретились на лестнице, и ты первый поздоровался со мной, хотя мы не были знакомы. А потом, когда мы впервые разговорились, ты сказал, что меня раньше не видел. И я поняла, что, вообще-то, тогда на лестнице тебе было не до меня, но вежливость твоя от этого не пострадала. А я очень люблю это качество в людях.
  
  Приглядевшись к тебе, я увидела, что рубашка твоя была заштопана и поглажена, школьные брюки не были новыми, но тоже выглядели ухоженными. Ясно, что ты сам приводил свои вещи в порядок, но делал это, по неумению, не очень хорошо. И еще. Я несколько раз была свидетелем того, как дети во дворе не упускали случая подразнить тебе. Но ты вел себя очень достойно, ни разу не позволил себе вступить в перебранку с ними. А твои и сейчас так любимые мною глаза выдавали твой ум и любознательность.
  
  Да и вообще... Точного объяснения чувствам не бывает, это же не закон физики. Главное, ты мне сразу понравился тогда, ну и сейчас ты мне нравишься не меньше.
  - Надь, а ведь если бы не ты.
  - Перестань. Так можно сказать о любом произошедшем событии в жизни любого человека. И всегда можно подогнать прогноз под итог.
  - Как скажешь. Надь, у меня всегда была уверенность и в мои детские годы, да и сейчас, что ты знаешь все и про всех. Как тебе это удавалось и удается?
  - Это очень легко. Нужны только уши и ноги. Ну и, конечно же, нужно уметь говорить, - хихикнула Надя.
  - Не понял... - тряхнул головой Антон Борисович.
  - Когда я решила принять активное участие в твоей жизни, то сочла нужным, во-первых, собрать побольше сведений о людях, среди которых ты живешь. Для этого нужно было всего несколько вечеров посидеть со старушками возле подъездов - и можно издавать двухтомник полученных мною сведений. То же самое я проделала с твоей директрисой и с классным руководителем. Я просто несколько раз проводила их до дома. А там по аналогичной схеме посидела с бабушками у подъезда. И все - у меня уже готово полное собрание сочинений на тему - "Детские и школьные годы Антона Сабурова".
  
  И чтиво - основные теоретические знания я получила из книг. Я была завсегдатаем нескольких библиотек, в том числе и специальных - например, Библиотеки технической литературы
  
  При этом Надя встала и достала свою сумку из шкафа, открыла ее и взяла целую кучку регистрационных карточек в разные московские библиотеки и протянула их Антону.
  - Видишь, сколько их, и ни на одной нет пыли веков. А ведь я до переезда к тебе почти каждую неделю проводила один-два вечера в какой-нибудь библиотеке. Наслаждение.
  - Зачем тебе ездить? У тебя же есть компьютер, интернет, куча помощников, которые вмиг научат тебя входить в разные on-line библиотеки.
  - Что ты больше любишь, Антон, маргарин или свежее сливочное масло? Вот и ответ. А где шуршание бумажных страниц, где сладковатый запах библиотечной пыли, где твоими руками перелистывание страниц книг, которые побывали во скольких руках. Это такое удовольствие поглаживать нужные тебе страницы.
  
  - Ты как всегда права... Надь, расскажи мне что-нибудь о своей жизни. И как получилось, что я был только потребителем твоего внимания, твоего времени, твоих усилий - все в одни ворота, а ты? Кто тебе помогал в жизни?
  - Мне, к счастью, никогда не требовалось чьей-либо помощи. Может быть потому, что я довольствовалась малым. И если была в чем-то нехватка, меня это не настораживало, не тяготило. Главное же, что мне выпало, это любить тебя и Вику. И ничего другого о моей жизни я говорить не буду. Считай, что я просто не хочу баловать твое любопытство.
  - Ты говоришь, что любишь меня и Вику. Обо мне мы поговорили. А можешь мне рассказать что-нибудь о Вике?
  - Нет, конечно, - прохладно ответила Надя. - Если она захочет или найдет нужным, она все тебе сама расскажет.
  - Да, конечно, - улыбнулся Антон своей подружке.
  
  После этого Антон Борисович, попрощался, поцеловал Надю в щечку и заторопился домой - боялся, что дела перезреют.
  А Надя посидела немного, потом, просмотрев свои мысли, вслух сказала "Да, так оно и есть" и стала убирать со стола.
  ...
  В следующий понедельник участники переговоров с арабской стороны должны были к двенадцати часам приехать к Антону Борисовичу. Именно он настоял, чтобы заключительная часть переговоров проходила здесь за городом, а не в центральном офисе его компании.
  
  Здесь на природе люди держатся более естественно и меньше контролируют свои слова и поступки, а такая деталь, при умелом подходе, может много дать тому, кто знает, как распорядиться своими наблюдениями.
  
  А накануне вечером к нему в кабинет постучала Надя:
  - Антон, можно мне войти.
  - Конечно, Надя, я очень рад. - Антон поднялся ей навстречу.
  - Я хотела поговорить с тобой насчет завтрашних переговоров. Мы уже договорились, что ты возьмешь Вику с собой на переговоры. Но вот в чем дело. Ты не говори, что она знает арабский, но скажи, что она отлично знает французский язык и преподает его.
  - Зачем?
  - Еще не знаю, но чую, что это может быть важным. И еще одно - все переговоры запиши на магнитофон или на что там еще - ты сам знаешь, чтобы я потом с Викой прослушала все.
  - Как скажешь, Надя. Но, честно говоря, я не могу понять, как это может быть хоть для чего-то полезным.
  - Ты знаешь, я люблю, чтобы мое слово было последним. Поэтому сделай, как я прошу, без всяких твоих точек зрения. А я пошла. Спокойной ночи. Если позволишь, я тебя поцелую.
  
  Антон Борисович улыбнулся.
  - Ни одна из женщин не доставляет мне такого удовольствия от поцелуев. Целуй, сколько захочешь.
  Надя, подошла к Антону прижала ладони к его щекам и наклонила его голову, чтобы достать губами до высокого умного лба своего любимца.
  - Надь, тебя проводить? Уже поздно.
  - Нет, спасибо, я такси возьму, - последний раз в этот день хихикнула Надя.
  ...
  Не в двенадцать, как было уговорено, а почти в половине второго, к большому недовольству Антона Борисовича, к воротам усадьбы подъехал минивэн марки Киа Карнивал с пятью пассажирами. Это были Абдурауф Джабир - глава делегации, Муталиб Насыр и Салих Хикмет - его помощники, Игорь Евгеньевич - заместитель Антона Борисович и переводчик Сергей.
  
  После обычной в таких случаях сутолоки вновь прибывшие были приглашены в кабинет Антона Борисович, где присутствующим была представлена Вика. Она пришла на переговоры в строгом наряде - черная длинная юбка и белая блузка. Никаких украшений. Волосы собраны в аккуратный красивый пучок. В руках черная папка и ручка. Когда Вика вошла, Антон Борисович, Игорь Евгеньевич и Сергей встали, арабы же заметно замешкались, но потом, все-таки встали тоже. Антон Борисович представил Вику присутствующим, и все участники переговоров расселись по своим местам и приготовились к серьезной работе.
  
  Игорь Евгеньевич о чем-то задумался. Потом произнес, глядя на Вику:
  - Сабах аль-хэйр, - и замер в ожидании.
  Вика спросила:
  - Вы к кому обратились сейчас?
  - Я с вами поздоровался по-арабски, - так принято.
  - А что я должна ответить?
  - Вы должны сказать сабах ан-нур.
  
  Вика улыбнулась Игорю Евгеньевичу.
  - Простите, но давайте я с гостями поздороваюсь по-русски.
  И она обратилась к арабским мужчинам:
  - Здравствуйте, уважаемые, с приездом. Я хочу пожелать вам успехов в ваших делах.
  
  Сергей перевел эти слова гостям, они, улыбаясь, закивали головами, и стали что-то говорить скороговоркой.
  Но переводчик выбрал основное:
  - Они благодарят вас за внимание и желают вам счастливой долгой жизни.
  Антон Борисович глубоко вздохнул:
  - Ладно, господа, время не ждет. Давайте займемся делом.
  ...
  Когда переговоры были окончены, Антон Борисович решил расслабиться, налил себе немного коньяка и сел в кресло. В это время в дверь постучали.
  - Заходите, - сказал Антон Борисович.
  И в комнату вошла Вика.
  -Извините, Антон Борисович, что я не дала вам отдохнуть, но, боюсь, что я обязана поставить вас в известность.
  - Присаживайся. Ты о чем?
  - Дело в том, - сказала Вика, садясь за стол, - что я уверена, здороваясь со мной по-арабски, Игорь Евгеньевич проверял, знаю ли я этот язык. Поэтому Надя просила вас записывать все, что говорилось на переговорах, чтобы потом проанализировать эту запись.
  - Фу ты, а я забыл.
  - Я видела, поэтому сама включила диктофон перед переговорами.
  - А куда ты его поставила?
  - В бар. Он же рядом со столом, за которым мы сидели.
  - Ну а если бы я отрыл бар, чтобы предложить нашим гостям выпить?
  - Как можно, Антон Борисович, ведь надо помнить, что ислам запрещает алкоголь. Поэтому из напитков своим гостям с Востока следует предлагать только чай или кофе.
  
  Антона Борисовича приятно удивило, что фактически незнакомка, впервые подавшая голос в этом доме, держится так независимо и уверенно.
  - Надина школа, - пришел он, в конце концов, к правильному выводу.
  
  Вика открыла папку и достала несколько исписанных листочков.
  - Я для памяти записала несколько казусов, которые заметила во время переговоров. И надо сказать, что нарушения протокольных правил сделали, в основном, вы.
  - Да будет тебе, - и улыбку Антона можно было назвать довольной. Он во всем любил перчинку. И стал внимательно слушать собеседницу - что он такого натворил.
  
   - Деловой этикет,- сказала Вика, - подразумевает, что лучший стол для переговоров - круглый или овальный. Но в вашем случае переговоры велись за традиционным прямоугольным столом. И вы должны были бы помнить, что во время переговоров за таким столом нельзя никого сажать ни в его главу, ни в торец. Схема расположения партнеров должна быть такой: друг против друга в зависимости от ранга или должности переговорщиков.
  
  А в вашем случае вы сидели во главе стола. Вам же полагалось сидеть напротив Абдурауфа Джабира - главы делегации, а напротив сидящих рядом с ним Муталибра Насыра и Салихама Хикметана должен был сидеть ваш заместитель Игорь Евгеньевич. Насчет переводчика конкретных протокольных требований не имеется - он сидит там, где вы найдете это полезным для переговоров.
  
  Кроме того, - продолжала Вика, - стоит позаботиться и о том, чтобы между сидящими было достаточно свободного места. Оптимальное расстояние - 1,5-3 метра. Это так называемая "социальная дистанция". А арабам пришлось толкаться, чтобы протиснуться к своему стулу. Поэтому вам надо сделать новый овальный или длинный стол, так как вы здесь принимаете партнеров по бизнесу.
  
  - С завтрашнего дня, - улыбнулся Антон Борисович.
  - Правильно. Теперь дальше. Обращаться к партнерам в России принято по имени-отчеству, а не "Игорь", "Сережа". А Игорь Евгеньевич во время переговоров позволял себе называть вас Антоном.
  - Обязательно поставлю его в угол за плохое поведение.
  - И себя не забудьте поставить себя рядом с ним, - позволила себе улыбнуться Вика и продолжила:
  - Что касается лексики деловой беседы, то ее диктуют универсальные правила хорошего тона. Необходимо обойтись без слов-паразитов: "ага", "значит", "как бы". Невежливо переспрашивать партнера: "Что-что?". Лучше сказать: "Извините, я вас не расслышал". Нельзя злоупотреблять уменьшительно-ласкательными формами: говорить "порядочек" вместо "порядок". Стоит избегать жаргона. А вы в течение переговоров с удовольствием произнесли, давая характеристику одному из своих клиентов: "Он, жлобина, занычил у меня десять тысяч баксов". И, вообще, вы могли бы добавить: "Этот крендель меня достал! Сует свое жало в чужой улей! Я, пожалуй, подошлю своих бакланов и отожму у него все, что он занычил, да еще и с прибытком", - снова улыбнулась Вика. А Антон Борисович в голос рассмеялся. Он никогда не получал такого удовольствия от нагоняя.
  
  - Дальше,- перешла к делу Вика, - Вот несколько общих правил делового общения с арабами. Партнеры из арабских стран обязательно спросят вас во время беседы: "Как дела? Как здоровье?". Но это не означает, что им действительно хочется услышать подробный рассказ о ваших делах. Это просто дань восточному этикету. А вы полчаса рассказывали арабам о новой марке вольфрамовой проволоки. И, наверное, особый интерес у них вызвал тот факт, что 1 кг вольфрама раскатывается в нить длиной 3,5 км, достаточной для изготовления двадцати тысяч шестидесятиваттных ламп, - вычитала Вика последние сведения из своего блокнота и подкрепила эти сведения новой улыбкой.
  
  - А я читала ваш контракт, - продолжила дотошная переводчица. - Так там речь шла о поставке вольфрамовых листов нескольких марок ВЧ и В-МП с содержанием вольфрама не менее 92 и 93 процентов. И ни слова про вольфрамовую проволоку марки ВРН, которая как никакая другая марка лучше всего подходит для изготовления вводов, траверсов и других деталей, не требующих легированного вольфрама. - Вика снова взяла эти интереснейшие для арабов и для нее сведения из своего блокнота, ведя пальцем по исписанному ею смешными каракулями листку.
  
  - И еще одно и последнее: Арабы всегда стараются оставить за собой возможность продолжить контакты, если на этот раз соглашения достигнуть не удалось, но при этом, принято, что отказ от сделки сопровождается расточением похвал в адрес партнера и отвергнутого соглашения. Однако эти слова ничего не значат. На них ловятся только лопухи, говоря деловым языком.
  
  Надо сказать, что совладелец крупного завода по изготовлению вольфрамовой стали к концу Викиного вещания рассмеялся так громко, что Вика, последнее свое наставление почти прокричала: - Помните, что пока вы не узнаете арабских собеседников получше, не рекомендуется шутить. Не стоит затрагивать религиозные темы и интересоваться здоровьем супруги.
  
  И еще одно, не забудьте, что пунктуальность не является самой лучшей чертой арабов, и иногда их пригодится достаточно долго ждать. Уф, вот вкратце и все по протоколу переговоров.
  
  - Да, и вот еще что. Я хочу спросить вас - что могут значить цифры 9 и 6? - поинтересовалась на всякий случай Вика.
  - Девять, говоришь, и шесть говоришь... На три процента меньше говоришь - отлично.
  - Значит, вы поняли, про что я вам сообщила?
  - По-моему - да, а почему ты спросила меня об этом?
  - Видите ли, мне хорошо были видны бумаги, которые лежали перед Абдурауфом. И я видела, что он написал рядом арабскими цифрами 9 и 6.
  - Римскими ты хочешь сказать?
  - Нет именно арабскими. Их всего 10 - от 0 до 9. Цифры выглядят так.
  
  - И Вика написала эти значения на листочке бумаги и передала их Антону Борисовичу. Когда она передавала этот листочек, то наклонилась, и Антон Борисович смог глубоко заглянуть в широкий вырез ее блузки. И то, что он увидел, заставило его сердце забиться чаще. "Есть на что посмотреть", - сказал он про себя.
  
  А Вика продолжала:
  - С помощью этих десяти цифр они записывают любые большие числа. Любопытно также, что сам порядок цифр при их перечислении таков: 9, 8, 7, -поскольку арабы пишут справа налево, а не слева направо.
  
  Так вот, Абдурауф написал две цифры 9 и 6. Потом он стал изменять рисунок цифры 9 - нарисовал ей хвостик и крылышки, а потом зачеркнул ее, но вокруг цифры 6 Абдурауф нарисовал квадрат.
  
  Антон Борисович, положа руку на сердце, сказал:
  - Какая ты молодец, Вика. Спасибо за сведения об арабских цифрах, а, главное, спасибо тебе за возможную довольно ощутимую экономию моих средств. Так что, если дело выгорит, тебе премия - крупная.
  - Я ничего не поняла из того, что вы говорили, до слова "премия" которое я очень люблю, особенно в сочетании со словом "крупная".
  - Нет, серьезно, ты молодец. Устала? - спросил Антон.
  - Аж во рту пересохло.
  -Ну, тогда я к бару. Давай выпьем хорошего шампанского за то удовольствие, которое я получил от заключения сделки и за большое удовольствие, которое я получил от твоего аудита.
  
  Потом Антон Борисович спросил Вику:
  - Знаешь, а у меня созрело хорошее предложение. Поедем куда-нибудь в какой-нибудь хороший ресторанчик и покушаем чего-нибудь вкусненького. Выпить я не могу, так как за рулем, ну а ты можешь оттянуться по полной.
  - Давайте, Антон Борисович, я согласна оттянуться.
  
  Они не успели далеко отъехать от дома, когда Вика дернула Антона Борисович за рукав и громко сказала "Стойте".
  Антон Борисович вздрогнул от неожиданности:
  - Девушка, так можно или меня сделать заикой или вызвать серьезное транспортное происшествие.
  - Извините, но я увидела вывеску придорожного ресторанчика "Ждем-с вас". Может мы туда пойдем-с? Как вы смотрите на это?
  - Положительно.
  
  Через несколько минут они уже сидели за столиком на двоих, над которым нависали ветви дерева с крупными листьями.
  - Тебе ветки не мешают?
  - Нет, что вы. Я обожаю этого лоха узколистного.
  - Какого лоха?
  - Хорошо, поговорим о лохах, пока нам меню не принесли.
  - Да нет, мне очень кушать хочется, дай-ка я их потороплю. Эй, кто-там, мы сидим-с и ждем-с меню. А ее все нет.
  
  Подошел молодой человек в белом пиджаке и очень вежливо объяснил:
  - Извините, у нас не принято мешать разговорам гостей, мы видели, что вы заняты беседой. Вот меню. Сделайте выбор, я подойду через пять минут.
  - Вик, ты что хочешь есть и пить?
  - Не "что", а "чего", не "есть и пить", а "съесть и выпить".
  - Чего, "чего"? Почему не есть и не пить?
  - Да, русский язык это не ваш конек... - начала было Вика, но посмотрев в лицо Антона Борисовича, поняла и сказала, - так это не ваши ошибки, а ваши подковырки. Как же это я попалась?! Одно хорошо - буду знать, что рядом с вами нельзя расслабляться.
  - Не. Не. Расслабляйся. Тебе это очень к лицу. Так что тебе заказать?
  - Мне все равно, лишь бы вкусно было.
  
  В это время белый пиджак подошел снова и застыл в ожидании.
  - Давай поступим так. Подай нам то, в чем ты уверен. Мы хотим посидеть и скорее перекусить, чем наесться. Дам сверх сто долларов, если угадаешь наши вкусы.
  
  Потом он спросил Вику:
  - Ну что там про лоха?
  - О лохе. Про него есть что сказать. Во-первых, лох узколистый - это официальное название дерева, под которым мы сидим. Во-вторых, лох это жаргонное словечко в смысле - простофиля, дурень, потенциальная жертва мошенника. В-третьих, лох, это название лосося, облоховившегосяся после выметки икры: он болеет, его мясо белеет, подо ртом вырастает хрящеватый крюк, лосось теряет вес иногда на половину и называется в этом состоянии лохом.
  - Чего-чего с ним происходит?
  - Он облоховляется. Ведь я уже сказала облоховиться - значит превратиться из лосося в лоха. Очень распространенное слово, - хихикнула Вика.
  
  - С ума сойти. Ты серьезно? Так и нужно говорить облоховившийся лосось?
  - С места не сойти. И вот еще одно. Облоховившийся лосось уходит в море осенью и, перезимовав там, отгуливается и опять превращается из лоха в лосося.
  - Достается бедняге. Давай выпьем за его здоровье. Слушай, откуда ты все это знаешь?
  - От любопытства. Оно у меня очень большое.
  
  Антон Борисович был немножко удивлен, но очень доволен - он получил большое удовольствие от незатейливой еды в незатейливом придорожном ресторанчике с милой, но незатейливой переводчицей арабского языка.
  
  Закончив печатать отчет о последних переговорах Антона Борисовича с господином Абдурауфом Джабиром под грифом "Для служебного пользования", Вика вышла из-за стола, встала на цыпочки и сладко потянулась.
  
  Антон Борисович внимательно посмотрел на нее. Он уже давно понял, что ему нравится работать с Викой не только потому, что она показала высокий профессионализм и очень помогла ему с его арабскими проблемами. Ему очень нравится, когда Вика находится рядом с ним, когда он слышит ее голос, когда чувствует знакомый запах ее духов и когда смотрит в ее умные глаза.
  - Ты сейчас похожа на хорошенькую кошечку. Только что не мурлыкаешь.
  
  Вика засмеялась:
  - Но я же не дома. Вот там я отрываюсь со своим мурлыканьем по полной.
  - Будь как дома.
  - Хорошо, тогда я приготовлю что-нибудь покушать? Свете нужно было уйти сегодня пораньше.
  - Спасибо.
  - "Спасибо ДА" или "Спасибо НЕТ"?
  - Три раза "Спасибо ДА". Я действительно очень голоден.
  
  Пока Вика суетилась на кухне, Антон Борисович накрыл стол в большой гостиной. Он достал белоснежную, накрахмаленную скатерть и такие же салфетки. Расставил тарелки, фужеры и рюмки, разложил столовые приборы. Поставил три подсвечника, каждый на три свечи. Зажег их, закрыл занавески, хотя и так уже темнело. Потом достал из бара две бутылки - с красным и белым вином. Стол выглядел по-праздничному нарядным. Высоко оценив свои усилия, Антон Борисович пошел на кухню за Викой.
  - А я как раз собиралась звать вас.
  - Я же решил упредить тебя и первым приглашаю кухарку за стол в гостиной. А все твои деликатесы положи на этот сервировочный столик, а я откачу его туда.
  
  Войдя в гостиную и увидев празднично оформленный стол несколько удивленная Вика сказала:
  - Можно подумать, что сегодня еще один Новый Год.
  - Можно и нужно. Вот и бутылка шампанского по поводу нашего Нового года.
  
  И уже через пять минут они сидели за праздничным столом, выпили шампанского сначала за Надю, потом за Вику, за успех в делах Антона Борисовича. Отведали Викиных блинов и прочей вкусной закуски.
  - А теперь я хочу выпить за Наташу - лучшее, что я сделал в этой жизни, - сказал ее отец.
  И странно, именно в это время Наташа вошла в столовую.
  - А чтой-то вы здесь делаете?
  - У нас была генеральная репетиция встречи с моей знаменитой дочерью и с ее импресарио. Где оно, кстати.
  - Здесь оно, - услышали они голос Нади, которая уже стояла в дверях и улыбалась любимым ею людям.
  - Давайте, девочки, мойте руки и присоединяйтесь к нам. А я пойду посмотрю, чего еще можно добавить к столу поесть и выпить.
  
  Все остались очень довольным этим вечером. Наташе было что рассказать, Надя дала оценку почти каждому дню гастролей, Вика с удовольствием их слушала, а Антон Борисович понял, наконец, что такое семейное счастье и поблагодарил судьбу за этот вечер.
  ...
  Когда арабские партнеры, наконец, уехали Антон Борисович и Вика остались одни в кабинете Антона Борисовича.
  - Ну как, ты довольна? Сегодня я их рассадил строго по протоколу.
  - Да, я довольна, но Игорь Евгеньевич нет. Я заметила это.
  - Ох, Вик, а ты оказалась права. Я провел служебное расследование. И мои специалисты выявили-таки, что мой зам. - поганец - хорошо нагрел руки на этом заказе. Он цены на нашу сталь снизил, оформив для бухгалтерии, чтобы не подкопались, дополнение к контракту. А по закону дополнения к контрактам, надлежащим образом оформленные, имеют такую же такую же юридическую силу, как и сами контракты. Так вот в нашем случае в дополнении были приведены сниженные цены, а также перечислены "объективные причины для этого снижения". Ну а я, конечно, благодаря своему ротозейству, подмахнул это дополнение не глядя.
  - Вот вы произнесли: "благодаря моему ротозейству", а говорить "благодаря" - то есть "даря благо" можно только в позитивном смысле. А что позитивного в том, что вы дали себя обмануть. Поэтому нужно сказать "из-за моего ротозейства" и никак иначе.
  
  - Надя, привет. Я вижу, что ты стоишь рядом с Викой и говоришь: "правильно, моя девочка, правильно".
  - Да, спасибо ей. Она научила меня быть дотошной. А насчет арабов, то мне жаль их, им так нравилось бывать у вас дома.
  - Вик, опять твои вы, вас, вами, о вас. Мы же договорились на "ты". Забыла что ли?
  - Чуть-чуть забыла. Какой долгий и трудный день. Я очень устала, а ты? Может, поплаваем немного. Удалим деловую накипь и усталость - улыбнулась Вика.
  - Отлично, я буду в бассейне через пятнадцать минут. Приходи.
  Они оба пришли в бассейн в халатах, надетых на купальник и на плавки. Сбросив халат, Антон Борисович тут же прыгнул ласточкой в воду.
  - Ну что ж ты, трусиха, - укорил Антон Борисович Вику, которая в нерешительности стояла на крайней от воды ступеньке лестницы в бассейн и не могла решиться погрузиться в прохладную воду.
  
  Антон Борисович, сделав всего два взмаха руками в своем любимом стиле кроль, оказался у ног Вики. Он обхватил ее лодыжки и оторвал Вику от лестницы. Она, вскрикнув, погрузилась в воду с головой.
  - Да ты что? - сердито сказала она, вынырнув и отфыркиваясь. - Ты же намочил мне волосы и испортил такую дорогую прическу.
  - Я ее еще не совсем испортил, поэтому доведу это дело до конца.
  Он обхватил Вику руками, и они оба погрузились в воду. Вика оттолкнула Антона Борисовича и снова вынырнула на поверхность:
  - Ну что ты творишь? Я хотела поплавать тихонько и отдохнуть. А ты меня чуть не утопил.
  
  Увидев, что Антон Борисович снова спешит к ней, она исхитрилась и выскочила из воды. Антон Борисович по поводу случившегося выразил свое удовольствие довольным смехом и, набирая скорость, поплыл к другому концу бассейна.
  
  Вика же, надев халат и повязав мокрые волосы полотенцем, легла на скамейку у края бассейна и прикрыла глаза. Она не видела и не почувствовала, как, выйдя тихонько из бассейна, к ней подошел Антон Борисович, опустился на колени и поцеловал ее, вернее просто тихо прикоснулся своими губами к ее губам. Она вздрогнула и оттолкнула хозяина бассейна.
  - Зачем ты так?
  - Как ты думаешь?
  - Не надо.
  - Почему? Ты же знаешь, а если не знаешь, то догадываешься, как сильно ты возбуждаешь меня. Но не даешь мне быть с тобой, хотя я уверен, что у тебя нет ко мне неприязни.
  - Главное, - почти прошептала Вика, - чтобы была приязнь. И если ее нет, то остальное - просто похоть. А я уже несколько раз гасила твои искры, из которых, согласно твоим планам, разгорелось бы пламя.
  - А не просто ли это кокетство с твоей стороны. А может, ты хочешь еще сильнее раззадорить меня, чтобы приобрести полную власть надо мной.
  - Я не противилась бы своим чувствам, если бы они у меня были. Но они, возможно, еще только набирают силу, а, может быть, и увядают.
  - Было бы чему увядать, - холодно сказал Антон Борисович, встал с колен, поднял свое полотенце и, не сказав больше ни слова, ушел из бассейна.
  
  Вика этой же ночью уехала домой, не поставив никого в известность, так как Нади и Наташи дома не было. Наташин ансамбль уже вторую неделю выступал с концертами в волжских городках. Ну а Надя была при ней советчицей и помощницей.
  Антон Борисович, вернувшись после бассейна в спальню, долго не мог уснуть, находясь под влиянием самых разных чувств - желанием любить Вику, досадой от ее упрямства, непониманием, как вести себя с ней дальше. Наконец он уснул, но утром Света сказала ему, что Вика еще вчера ночью уехала.
  
  Через день он узнал, что Вика уехала отдыхать в Каир, а потом жила в семье недавно приехавших в Каир русских, которым знакомство с Викой оказалось очень полезным. Они не знали языка, а вернуться на родину должны были через полгода. Вика с ними тоже вернулась домой.
  
  Антон за это время успел получить официальный развод со своей женой, который почти ничего не дал ей, но освободил его от многого. Дышать, во всяком случае, ему стало намного легче. А Наташа так просто расцвела на этой почве папиного развода.
  
  Вечерело. Устав от своих прилипчивых мыслей Антон Борисович напросился в гости к Наде.
  - Конечно, Антон, я буду очень рада. Но я тебя не ждала, так что приходи с угощением. У меня нет ничего вкусненького для гостя, и кроме того, мы с Димкой голодные - позабыли поесть из-за биологии, одной из самых интересных школьных предметов.
  
  Хотя третьему персонажу Антон Борисович был не рад, но раз Надя сказала, что надо идти собирать вкусненькое, то он так и сделал. А себе прихватил и выпить. И через двадцать минут он уже подходил к террасе, где сидели погруженные в биологию Надя и ее приятель Димка. Они выглядели так забавно, что Антон Борисович улыбнулся, несмотря на свое совсем не праздничное настроение:
  - Привет, двоечники. Так кто там от кого произошел - мы от них или они от нас?
  - Науке это не известно, - улыбнулась Надя. - Есть очень много версий. Но мы с Димкой знаем, что наша версия самая научная.
  - Ну, поделитесь.
  - Мы безоговорочно убеждены, что произошли от папы с мамой.
  - Очень смелая гипотеза. Дим, а может мы прервемся и поедим, ну и выпьем чего-нибудь.
  - Мне Надиного компота.
  - Надь, а ты?
  - А мне твоей водочки немножко, а потом компота.
  - Серьезно? Ты хочешь выпить?
  - Жажду.
  - Как скажешь.
  
  Антон Борисович выложил из своей объемной сумки всякой еды, уже разложенной на тарелки. Достал бутылку с сильно охлажденной водкой. Надя принесла из кухни компот, три стакана и две стопочки.
  - Не буду ставить чайник, обойдемся компотом, - жарко очень.
  Следующие полчаса прошли быстро и с легкими необременительными шутками, хотя Димке удалось получить замечание от Нади:
  - Не чавкай.
  
  Мальчик сделал то, о чем попросила Надя, потом сказал:
  - Ладно, я побег.
  - Хорошо, а я посидю еще, - улыбнулась Надя.
  - Тебя проводить? А то поздно, - предложил свои услуги Антон Борисович.
  - Не-а, я в дырку.
  - Так ты живешь в соседнем доме?
  - Не-а. Я через дом. Но у меня и там дырка.
  - А как Бурлак? Он же злой. Покусает еще.
  - Не-а. Он других кусает, а меня нет. Мы же с ним вместе выросли. А по улице мне поздно ходить не разрешают.
  - Да знаю я твоего дружка. Я каждую ночь засыпаю под его лай. Сколько раз собирался отравить его.
  
  Димка окинул Антона Борисовича тяжелым взглядом и попрощался только с Надей.
  - Надь, я пошел. Завтра не приду.
  - Что так?
  - Ко мне Катька в гости напросилась.
  - Понятно. Святое дело - оценил Антон Борисович завтрашний Димкин день. - Позавидовать можно.
  
  Димка убежал, а Антон Борисович откинулся на своем стуле. Надя встревожилась - как быстро игривость на его лице сменилась озабоченностью.
  - Надь, еще выпьешь?
  - Нет, что ты. С меня довольно и стопки.
  - А я выпью.
  
  Антон Борисович налил себе водки, но не в стопку, а в стакан для компота. Наполнил стакан водкой наполовину, залпом выпил ее и положил в рот кусочек колбасы. Просто колбасы без хлеба.
  Надя смотрела на него, зная, что Антон сам расскажет ей о том, что его тревожит. Если, конечно, захочет.
  
  Они долго сидели молча. От этого вечерний шум казался намного громче, чем обычно. Наконец Антон, глубоко вздохнув, сказал Наде:
  - Надь, как могло случиться, что я, достигнув многого в жизни, превратился в какой-то раздутый пузырь без нервов. Меня так мало что радовало, так мало что тревожило. Какой-то холостой ход. Ты понимаешь меня?
  - Прекрасно.
  - Но ты в один момент сумела найти во мне коробку передач и переключила скорость. Но мне трудно. Нет, нет, - не думай. Это благо, но оно сейчас похоже на болезнь. Больно везде. Я обокрал Наташу - я не был рядом с моим ребенком, я просто жил в одном доме с ним. Я не понимал, как я ей был нужен. Но больше того, я не понимал, как она нужна мне. А сейчас я так счастлив, что обретаю ее снова. Спасибо тебе... И ты...
  
  Надя сразу остановила его:
  - Ни слова обо мне.
  - Хорошо... - Антон Борисович замолчал, не решаясь перейти к другой теме разговора. Но, в конце концов, сказал чужим голосом:
  - А сейчас я люблю Вику. Я не сумел ее завоевать, вернее не умел этого делать. Отучился. Это меня старались завоевать разного калибра барышни. Вернее не меня, а мой кошелек. Поэтому я привык к так называемым "сердечным чувствам" относиться снисходительно, полагая, что они вызваны время от времени возникающим желанием заняться физическими упражнениями в кровати. Вика же, как оказалось, думала и чувствовала иначе. Давала мне отпор. Она капризничала, просто по-женски капризничала, а я вынес ей приговор. Права она или нет - но уехала. Ты же знаешь. И я уже полгода мучаюсь без нее. И не знаю, что делать.
  
  - Хорошо, что ты рассказал мне об этом. Я знала, но помалкивала, поскольку была уверена раньше и уверена сейчас, что это ваши личные проблемы, только ваши. И решать их ты должен сам. Хотя могу дать тебе подсказку.
  - Надь...
  - Нет, нет, подожди. Это так трогательно наблюдать. Например, Вика слышит, что ты поднимаешься по лестнице и скоро войдешь - и она руками подправляет прическу. Она купила новое платье, сидит со мной, и вдруг услышала, что ты идешь по коридору в свою комнату. Она - "Надь, прости, я забыла мобильный в сумке". И спешит к себе, конечно же не за мобильником, а только для того, чтобы пройти мимо тебя, поздороваться, и показать свое новое платье. А слова - что? Слова есть слова. Они редко умеют раскрывать чувства. А вот такие мелочи, о которых я тебе сейчас рассказала, многое говорят, во всяком случае, мне. И самое странное, что она еще не знает того, что знаю я.
  - И что же ты знаешь, провидица?
  - А знаю я, что она любит тебя.
  - Ты шутишь?
  - Увидишь сам и скоро, я полагаю.
  На сердце у Антона стало намного легче. Он же знал, что Надя никогда не ошибается.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"