Аннотация: Краше в гроб кладут. Грозит трибунал.Мальчики становятся мужчинами.Пятилетие выпуска. Рябинина,Каретников,Лапшин и другие
***
На кафедре женщины преподаватели сплетничали: у Милки роман с новым завкафедрой. Вы на Милку посмотрите, видно же, влюбилась, ее лицо-то как светится, непостижимо просто.
- Я видела, как она к нему в машину садилась после работы.
- И меня он тоже как-то подвез до метро, так что и у меня роман что ли, - встала на защиту Рябининой профессор экономических наук, женщина далеко запенсионного возраста, предлагал до дома, но я отказалась. Да и женат Юрий Павлович.
- А тебе старая карга давно надо место молодым освобождать, - прошипела в своем углу, но шипела так, чтобы никто не услышал - старший преподаватель, которая никак не могла защитить диссертацию, чтобы получить должность доцента, да и с личной жизни нелады. Скоро сорок стукнет, а даже захудалого любовника не было. Только и получала мужское внимание от студентов-заочников, в одного вцепилась бульдожьей хваткой, и добилась своего. Все сессии проживал в ее квартире, но закончил институт и пропал... Эх, надо было забеременеть, но детей не любила и не рискнула.
- А группа заочников уже приступила к занятиям, - спросила мудрая профессор, не ожидая ответ на свой вопрос. Нужно было прекратить сплетни о Милочке.
Мила ровно без десяти восемь влетела на кафедру. Ровно в восемь должна отнести кофе для Юрия Павловича. Коллеги уже расходились на лекции, но следили за каждым Милкиным шагом.
Мила заносила кофе в кабинет завкафедрой, дверь никогда не закрывала, поставив кофе на стол, возвращалась, успев поймать нежный любящий взгляд своего ненаглядного. Мила не хотела, чтобы кто-то догадывался об их отношениях с Юрой. Понимала, Беглов женат, имеет сына, вряд ли когда уйдет от жены, ей было все равно: она просто любила и ничего не просила от своего избранника. Только теперь Людмила понимала, что такое настоящая любовь. Когда задевает каждый взгляд любимого брошенный на другую девушку, когда хочешь знать каждую минуту, где он находится и чем занимается. И когда время, проведенное вместе, дороже всего остального.
Влюбленная Рябинина из избалованной девочки превратилась в серьезную женщину, даже научилась готовить, и часто угощала Юру его любимыми блюдами. И все же в глубине души надеялась, что когда-нибудь они будут вместе, его нежный взгляд, ласковые руки... всегда будут рядом с нею... Юрий влюбился в Милу, но только влюбился. Его удивило и шокировало, что он - ее первый мужчина. Но уходить от жены не собирался, ведь родителям жены он обязан своей карьерой.
Встречались они после работы у Людмилы. Люда уходила первая, а спустя полчаса приходил Юра. Машину свою оставлял на стоянке у института, чтобы в случае чего оправдаться перед женой, почему задержался. Мила совсем забросила учебу, вначале как-то еще старалась наверстать упущенное, а потом махнула рукой...
Юра был внимателен, дарил ей подарки, но ни разу не пришел с цветами, даже на день рождения. Тогда-то Мила впервые задумалась... задумалась и о том, почему Юра против ее духов, говорил: ему нравится естественный запах...
Во время отпуска предложил съездить вместе на море, в Сочи. Счастью Рябининой не было предела, и она забыла о своих сомнениях.
- Милочка, я не полечу с тобой домой. Ко мне приезжает жена с сыном, но как вернусь, сразу же позвоню, и мы встретимся.
Он проводил Милу в аэропорт, через час после отлета должен прибыть самолет, на котором жена с сыном. Беглов извелся... а вдруг самолет задержится, и жена увидит Рябинину. Жена знала Милу в лицо, как-то приходила к нему на работу... Но все обошлось.
Последние дни отпуска Мила провела у родителей. Чувствовала себя плохо и не столько физически, сколько морально, хотя и физически тоже что-то не так, да еще задержка месячных. Нет, не может быть... Юра же всегда предохранялся... но в последний день в Сочи... нет, это просто нервы...
И снова... утро, но уже без потягушенек, душ и завтрак... откусив бутерброд, Мила опрометью бросилась в ванную... глянув на себя в зеркало... краше в гроб кладут...
На работу поехала на троллейбусе, хотя и одну остановку, но сил не было никаких. Надо сегодня сходить в поликлинику... В восемь, обойдется и после восьми выпьет свой кофе, Рябинина была на кафедре, преподаватели уже разошлись по аудиториям, и Мила, сделав кофе, открыла кабинет зав.кафедрой...
***
- Почему посторонние в санчасти? - прогремел голос командира.
В ординаторской сидели и беседовали врач и молодая девушка, одновременно жена и дочь генерала.
Алиса - дочь генерала некрасивая девочка, бесцветная какая-то: ресницы белесые, волосы непонятно какого цвета и фигура шарик, именно шарик, а не просто толстушка, да и дефект имелся, хотя и незаметный, Алиса ножку потягивала. Училась она в местном пединституте.
Мать безуспешно пыталась выдать ее замуж. Молоденькие лейтенанты понимали, женись они на дочке генерала, карьера попрет, но... у каждого где-то была девушка или кто-то считал: пока рано жениться... да и некрасивая Алиска, с такой стыдно где-то показаться, и домой к родителям привезти... Алиса - не та женщина, которая может быть женой офицера.
Молодость, молодость... как же все гонятся за внешним эффектом... Алиса - мягкая, добрая по натуре, хозяйственная, умеющая с детства и шить, и вязать, и готовить, да еще и будущий педагог - именно идеальная офицерская жена.
Не найдя среди лейтенантов жениха для дочери, мама переключилась на солдатиков, но и солдаты как-то стороной обходили ее дочь. Все ухаживания - до дембеля, а потом "прости, меня девушка дома ждет".
Каретников, попавший в санчасть... мама долго присматривалась к этому солдатику... Не красавец, худой до изнеможения... но что ж хотя бы такой.
Генке было приятно хоть кто-то к нему по-доброму относится. Ни один из его взвода не пришел навестить.
Генерал вместе с врачом зашли в палату, где находился Геннадий.
- Бойцы, на выход! Покурите пока.
- Есть, товарищ генерал.
- Каретников, сегодня тебя выписывают, - сказала врач.
Гена отлежал в санчасти почти две недели. Он отдохнул морально, да и боли, от постоянно вводимых лекарств утихли.
- Боец Каретников, у меня рапорт дневального, что вы хотели совершить суицид. Знаешь ты, что это равносильно самострелу. А за самострел - трибунал.
Каретников съежился. "Я не хотел", чуть не плача, говорил он, но больше я не мог...
- Родителям писал?
Никому, конечно, Гена не писал, стыдно было, но не подумав, ляпнул: писал, будет лучше, генерал сейчас испугается, что родители шум поднимут... умом-то Гена никогда не отличался.
- Ну что ж, значит, трибунал. Не хотел я позора на свою часть..., - генерал отошел от окна и направился к двери.
- Нет-нет, я не хочу в тюрьму... писал, но не отправил письмо, думал отправлю, когда в увольнение пойду, после санчасти... - чуть ли не заливался слезами Генка.
После ухода генерала к Каретникову прибежала Алиса.
- Геночка, не переживай, мы с мамой не дадим тебя в обиду. Папа добрый, это на вид он строгий...
Гена подумал, а почему бы не воспользоваться благоволением ко мне генеральской дочки... тогда точно никто меня не посмеет тронуть.
***
- Нет, Петя, хоть и юбилей выпуска, не смогу пойти на встречу. У меня дочка родилась, еще и года нет, да и братьям надо помогать, в институте оба учатся. Вот на десятилетний юбилей, точно соберемся всем классом, - сказал Филиппов.
Ребята поговорили еще немного, и Лапшин отправился домой.
Может, и к лучшему, что Миша не захотел встречи одноклассников. Встречусь только с девчонками со своей улицы, ну и что, что восемь девок, один я. По дороге, как раз по пути было, зашел к Зое Тепловой:
- О! Петя, какой ты стал! Красавец! Стройняга! А что у тебя за праздник, что ты такой нарядный: белая рубашка, галстук, стрелки на брюках, порезаться можно, а штиблеты как в зеркало смотришься, и это при нашей-то пылищи. Армия тебе пошла на пользу, и в гости зашел, а в школе из тебя слова не вытащить было. Странный ты какой-то в школе был, а теперь парень хоть куда, - Зоя напропалую кокетничала с Лапшиным.
- Зоя, предлагаю сходить в ресторан. Света Царикова, Тома Белова, Катя Неверова, кстати она приехала уже? Вспомним детство. Вначале хотел всем классом, сходил к Мишке Филиппову, но он не может, подумал... соберемся одноклассники только со своей улицы.
- А я уж обрадовалась, думала только меня приглашаешь. А Эмку ты еще забыл?
- Нет, не забыл про Эмку, не хочу ее видеть.
- Тоже не хотелось бы с Эмкой встречаться. А когда думаешь собраться?
- Завтра, в шесть часов вечера на площади, а оттуда уж в ресторан пойдем.
- Хорошо, Светлане и... Зоя сделала паузу... скажу, не знаю, пойдет ли Катька? В общем, договорились. Завтра, в шесть вечера на площади.
- Наверное, и Пашке Малову надо бы сказать, все-таки они с Катей дружили, - уже уходя крикнул Лапшин, - Зоя, скажи Пашке тоже.
На следующий день на площадь пришли пять человек.
- Пятилетие выпуска, и пять человек, - знаменательно, - сказала Света Царикова.
- Катя, а Паша где? - спросил Лапшин
- Я вместо Паши, будем знакомы, однокурсник Кати, Михаил...
***
Малов встречал свою женщину, блондинку Ниночку, официантку из ресторана. Встречал в каждую ее смену. Нина приносила с собой бутылку водки, иногда вина из того, что недопили клиенты.
- Сегодня твои одноклассники встречались у нас в ресторане. А ты что не захотел?
- Я и не знал, что встреча. Да, у нас точно в этом году пять лет как школу закончили. И много было?
Пять человек, одного парня даже не знаю, мне кажется, он не учился с вами.
- А кто был? - заинтересовался Паша.
- Да девчонки с улицы, что возле школы, Петя Лапшин и незнакомец. Твоя бывшая тоже была.
- У меня много бывших? - хвастливо сказал Малов, - можешь конкретно назвать.
- Пашенька, успокойся. Неверова была.
Малов заскрежетал зубами и стиснул кулаки.
- Дай бутылку, - заорал он.
- Паша, мне еще дочку надо забрать у Веры, тебе же нести на руках девочку, а когда уложу дочку спать, посидим с тобой, выпьем.
- Дай, я сказал...
- У подружки Нины, Веры, которая присматривала за ребенком, пока Нина работала, Малов вдруг обратил внимание на Веру... и на скольких он еще впоследствии обращал внимание.