- Опять день начинается, вернее, продолжается с выяснения, самокопания... Не принимай абсурдные, чересчур эмоциональные решения, чтобы потом не было плохо и неприятно, попросту стыдно. И не надо додумывать за меня и предлагать мне твои решения.
Кирилл в это время рассылает фото дачи дочери всем своим "единственным", и Катерине засылает. Хорошая черта господина Холмогорова: человек перед ним рыдает, стонет от боли, а он гнет свое.
- Посылаю обещанные фото гостевого домика.
- Спасибо, - Кате хотелось добавить: не обещал мне фото выслать. Но было так плохо, что она ограничилась вежливым "спасибо и уютный домик".
Все же Катя решает расставить точки над "i":
В моей голове не укладывается, как можно любимую (пусть и в прошлом) женщину так оскорблять. Поэтому и говорю - трахаться приезжал. Кирилл, если у тебя возникли сомнения в своем чувстве ко мне, мне такое не нужно. Меня или любят или не любят. Если ты выбираешь меня среди других, то исключи меня из своего выбора. А свои сомнения засунь в задницу и подотрись ими. Ты меня разозлил очень. Я такой еще никогда не была, чтобы вот так ругаться. Сказала утром: отвали, вот и отвали. Иди, переваривай свое хорошее отношение ко мне (какое счастье, поимевший меня... ко мне относятся хорошо).
Катерина понимает и знает: мужчины не любят выяснять отношения, но ее в который раз "несло".
- Спасибо большое, солнышко. Оценил и шутки и советы.
- Я тут тебе сейчас отправляю все (даже не могу сказать слово "наши", потому что уже нет "наши", есть ты и есть я) разговоры, чтобы тебе не пришлось ничего переваривать, и ты наконец оставишь меня в покое. Все варианты своего "видит Бог, я пыталась..." Так что уж не обессудьте. Мне все равно, что ты обо мне думаешь, только до слез обидно, что настоящая любовь, как мне думалось, оказалась гнилой трухой с твоей стороны, - как тогда Катя кричала, она и не помнит, когда с ней такое было, - еще узнала, что такое чувство ненависти, не тебя касается, но кое-кого из твоего окружения ненавижу. Раньше не понимала, как можно ненавидеть человека. А тут ненавижу лютой ненавистью.
Кирилл не ожидал такой бурной реакции от Катерины, он беседовал со Светланой о ее поездке в Москву, и вдруг такое от Кати...
- Светик, Маша прошла на лоджию, я опускаю страницу. Если сегодня не выйду к тебе, не обижайся, моя золотиночка, родная моя и любимая.
И, внимательно прочитав Катино послание, спрашивает:
- Катерина, из любопытства. А кого ты ненавидишь?
- Без комментариев.
Но ненавижу лютой ненавистью. Никогда не думала, что способна на такое. Всегда, когда велись беседы, что кто-то ненавидят того или другого, не понимала, как можно ненавидеть! Вот до чего ты довел меня - виню только себя, за то, что смогла поверить тебе.
О! Как ликовал дамский угодник Кирилл Федорович Холмогоров... За него готовы передраться... Такого с ним в жизни не было. Какой адреналин!
- А про настоящее и гнилую труху не тебе судить, что у меня внутри. И как ты способствуешь мне. У тебя свое мнение, ну и оставь его при себе (очень зол).
- Ухожу. На сегодня уже хватит. Если не возражаешь, то целую крепко, несмотря на всю твою злючесть, ненависть и прочее, а сейчас просто улыбаюсь. Не злись, дурочка. Все будет хорошо. Наверное, на тебе сейчас можно чайник вскипятить. Но... Спокойной ночи.
Принятое, после получения ночного анонимного сообщения, решение Катя начала воплощать в жизнь, но платила только сама. Как же ей было плохо и больно. Что же, значит, так должно было случиться.
Катерина впервые начала писать Кириллу после его секундной задержки с ответом: говорит ли ему о чем имя Вера Куприянова. Писала, стараясь больнее его задеть с расчетом, чтобы он оставил ее сам, первый.
Катя не могла уйти от Кирилла, несмотря на его изменившееся отношение. Не ведая, что творила. Письмо не отправляла, надеясь, что Кира ей скажет: "люблю-люблю-люблю". Но, увы... не дождалась. Ей хотелось, чтобы Кирилл навсегда ушел от нее, поэтому и придумывала разные варианты описания их встречи: потом, перечитывая, рассуждала: что я делаю! Я люблю его, а делаю все так, как будто терпеть его не могу... Варианты этого, пока не отправленного письма, так и оставались в ворде, и каждый день появлялся новый вариант.
В этот день, про который обычно говорят: не мой это день, Катя, немного успокоившись, после прощания с Кириллом, села к ноутбуку. В своей ленте первое, что увидела: подарки Кирилла Жидахиной и Гончаровой и ответные. Катя не могла понять: почему так раздражают ее эти подарки... Знает же, что Кира - дамский угодник...
Такого гнусного состояния, как в этот день у Кати еще не было. Душа умерла, душе теперь все равно: кто и сколько будет в нее плевать. Катерина еще не знала, какой плевок ее ожидает. И чувствительность души, - рассуждала она сама с собой, - может нарастать как сожженная кожа, не такая нежная, как раньше, но и после нового ожога боль бывает ничуть не меньше. И ей еще предстоит испытать новую боль...
Кирилл на приход Кати не обратил никакого внимания. Но спустя некоторое время все-таки зашел к ней на страницу: снова начались выяснения.
Катю, вообще, трудно вывести из себя, она старалась сдерживать свои эмоции, но если уж ее довели... И тут она дала себе возможность впервые в жизни высказать что ее мучило. Катя, не выдержав напряжения сегодняшнего, такого тяжелого для нее дня, устроила безобразную сцену ревности: орала, обзывала его... Никогда не была антисемиткой, а тут понимала чувства антисемитов... Она толком и не вспомнила потом, что говорила...
И на минуту ей стало легче, как будто бы прорвал нарыв, который мучил ее уже не первый день.
- Ничего не правила. Там только переписка и мои варианты, как сделать так, что бы ты оставил меня, потому что я больше не могу так. Как хочешь, так и понимай.
- Ничего не пиши. Не хочу читать. Письмо из почты удалю.
- Да, делай ты что хочешь, хоть меня пристрели. А что это тебя так разобрало? То все будет нормально, а то... Ну, и отвали - это слово уже несметное количество раз повторяла тебе после встречи.
Вот это оплеуха! И от кого, от Катерины... которая, как считал Кирилл, влюблена в него как кошка.
Нельзя загонять женщин в угол. А Кирилл всем своим поведением загнал Катю в угол. Что же придется самому постоять немного в углу.
Прочитав ее "правдивое письмо", Кирилл разозлился и в ответ прислал свое оскорбительное:
- Желаю Вам встретить хорошего ядреного человека и удовлетворить с ним все свои потребности, в том числе и сексуальные. Как оказалось, я этого не смог, за что и был послан. Спасибо за интересное общение и встречу. Вас беспокоить больше не буду.
- А тебе отправиться в очередную поездку к своей новой пассии, ты еще с ней не говоришь, как будешь ее трахать. Да, и в Израиле ты, кажется, еще не был. Все-таки полмира объездил, вот тебе и случай предоставился. Все-таки оказалась права: ты не знал, как от меня избавиться, и я помогла: специально придумывала, как тебя больнее задеть. И у меня получилось. Кобель ты. Как же ты смог меня охмурить. И смски под копирку писал, и пожелания "доброго утра". Фантазии, видно, или желания не хватало. Тут не надо быть семи пядей во лбу - по тебе видно. Тебе тоже всего хорошего. Тревожить больше не буду.
Потом она пыталась скрасить возникшую ситуацию, взывала к разуму Кирилла:
- Все же... подумай, единственная встреча в жизни двух близких родных людей, и такая развязка. Кира, что произошло между нами, имею в виду встреча - бывает раз в жизни, и что мы мучаем друг друга. Нельзя уничтожать то, о чем потом будем жалеть всю оставшуюся жизнь. Но раз ты решил, настаивать не буду.
Катерина плачет, кричит... А Кирилл в это же самое время спокойно переходит на страницу Светланы:
- Светик, жду тебя с пяти часов, а ты все не выходишь. Захожу сюда каждый час. Что случилось, роднулька моя!? Буду ждать в скайпе. Стоит выйти сюда, как сразу начинают приставать с разговорами нежелательные особы. А я не хочу.
- Не понимаю я тебя, Кириллка, у тебя же только одна нежелательная особа, так ты удали ее из друзей и занеси в черный список. С остальными ты ведешь ровные спокойные беседы. Или я ошибаюсь? Хорошо, выхожу в скайп.
Катя замолчала... Надеялась, что теперь навсегда. Через два дня от Кирилла пришло письмо. Как всегда без обращения. Это письмо предназначалось лично Катерине, но Холмогоров, поразмыслив... мало ли вдруг придется копировать для кого-либо фразы из этого письма, и не называя Катю по имени написал: