Гликерия Борисовна сидела за компьютером, сроки сдачи книги поджимали, со всеми летними событиями, произошедшими в их доме, она месяц не садилась за работу. Арсений в саду в беседке читал книгу. После болезни ни с кем не разговаривал, на все вопросы отвечал: "оставьте меня в покое. Пока эта чертова девка не выйдет замуж, ни о каком спокойствии не может быть и речи. Неизвестно, что она еще может выкинуть".
Арсений не знал, как впрочем, и родители Глики, что же все-таки произошло. Гликерия Борисовна объяснила, что это все из-за встречи в Прибалтике с бывшим мужем, хотя это объяснение было шито белыми нитками, но все поверили или просто захотели поверить. Всем досталось в тот август.
И все рады были, наконец наступившему затишью в доме.
Гликочкино рождение отпраздновали, как ни странно, шумно. Собралось много гостей, хотя никого специально не приглашали.
Дом на Мира любили посещать все друзья и приятели.
- У вас тут так хорошо, комфортно, - говорила Светка, подружка Гликерии Борисовны еще с детского сада, - что и уходить не хочется.
И потом, когда в этой квартире жила одна Гликочка, к ней часто приходили те же старинные друзья бабушки. У самой Глики подруг не было за исключением прибалтийской одноклассницы. Гликерию Борисовну поначалу это смущало, но потом, увидев, что среди Гликиных знакомых много друзей противоположного пола, успокоилась.
Вдруг Гликерия Борисовна услышала знакомый звук клаксона: "ба-ба-ба" - так Гликочка приветствовала бабушку, въезжая во двор дома.
Гликерия Борисовна выглянула в окно и увидела Глику. Сердце охватила тревога: что это вдруг, среди рабочего дня приехала внучка.
Глика открыла ворота своим ключом и въехала во двор.
Очень аккуратный невысокий забор окружал старый запущенный сад. Кряжистые яблони теснили к дому смородиновые кусты. Из-за крыши дома торчала макушка старой груши. Клумб никаких не было. Цветы росли сами по себе.
И трава, повсюду трава. Такая мохнатая, такая сочная и высокая. Она даже пахла, кажется, как-то по-особенному, не травой, а вечным цветением. И еще, может быть, свободой.
Глика, едва не задохнулась от волнения, поняв, почему ее так тянет в этот дом, к бабуле - здесь ей дышалось спокойно и вольготно. Вольная воля чувствовалась в каждом углу.
Ничем не стесненная росла трава. Никто не загонял в клумбы цветник. Не стремился урезонить старые деревья, напирающие на дом. И даже серомурзатый кот - Гликин любимец - на лето он всегда отправлялся с городской Гликиной квартиры на дачу - сидя на подоконнике второго этажа, вел себя свободно. В его хитром прищуре ощущалась вольготная сытость. И Гликерия расстраиваясь, въезжая в ворота, не видя своего здоровенного котяры на подоконнике, но, сколько было радости, когда мурзавецкий бежал ей навстречу. Вот и сегодня, подбежал к Гликерии, стоило только той выйти из машины, и начал тереться о ее ноги, а затем, широко зевнув, тут же принялся умываться, елозя по крупной мордахе мохнатой лапой.
- Красота-то какая, надо бабуле обязательно сказать, ее это обрадует. Как я раньше не замечала.
Глика с ходу начала рассказывать о приходе к ней Александра, даже не пообедав.
Потом, - отмахнулась она, - и сразу начала рассказ о том, что к ней приходил Саша.
Гликерия Борисовна молча, слушала, потом сказала:
- Гликушенька, не надо тебе с ним больше разговаривать, забудь.
Не должен он был обижать тебя, даже если ты в обиде и гневе послала ему такое письмо.
Он действительно предал тебя. Ты же умница и понимаешь, что одно дело уйти к другой женщине, и совсем другое: рассказать этой женщине о тебе. И не стоит тебе продолжать с ним разговаривать, а тем более встречаться.
Деточка, вспомни, что было с тобой, когда Тамара принесла эти распроклятые бумаги, где он обсуждал тебя со своей новой женщиной.
Ты успокоилась. У тебя же много поклонников, тот же Владимир Николаевич, давно тебя любит. Как на твоем дне рождения от радости, что ты его в щечку чмокнула, пел песни только для тебя, и танцевал только с тобой.
- Бабулечка, легко сказать забудь.
- Глика, хоть мне и тяжело это говорить, но от этого Александра после того, как он поступил с тобой, можно ожидать любой пакости.
Хватило тебе и одной Тамары. Тамару-то мы, наконец, отвадили от тебя. Я давно хотела ее удалить от тебя, да жалко было ее. А Тому ты знаешь, на какие она гадости способна.
- Баб, а может мне все-таки с ним встретиться? - умоляюще глядя на бабулю, - спросила Глика, - может я увижу его и разочаруюсь в нем? Хотя он такой красивый, и на Володьку похож. А руки, какие у него - ты же видела на фотографии - за одни руки его нельзя забыть.
- Гликочка, маленькая моя девочка, если ты сейчас так говоришь, то от встречи с ним совсем голову потеряешь. Мне так не хочется верить, что он - подлец, еврейские мальчики всегда бережно относятся к своим женщинам.
- Бабуля, да какая я его женщина, он меня называет фантом из пяти букв. И знаешь, я тебе уже говорила, если бы тогда он не вел себя так, ну "найду-знаю" и побежал вслед за этой Юлианной", я бы позвонила ему, чтобы он меня встретил, но я боялась, что он уже переспал с ней, а ты же знаешь, какая я брезгливая. И письмо... то дурацкое письмо написала специально, ведь Томка меня и правда просила, чтобы я с ним чатилась, но я узнала, что Саша и Свидетель - одно и то же лицо слишком поздно, когда уже влюбилась в него.
Мне стыдно, но я смотрю: есть он в Интерете или нет. И вместе ли со своей Юлианной? Бабулечка, ты не осуждаешь меня? Мне так стыдно, но я ничего не могу с собой поделать. Сколько раз обещала не делать так, и все равно иду смотреть... И неожиданно без всякого перехода: "я так люблю его".
- Деточка, как можно осуждать любовь? Но это пройдет у тебя. Не оценить, как ты его любишь - это уже о чем-то говорит.
И не забывай, что у него сейчас есть любовница. И хорошо, что ты с ним не встретилась. Разве ты бы смогла его делить с этой Юлианной?
Рассказывай, что он тебе напел. Я внимательно слушаю.
- Гликочка, извини, я перебью тебя, - но как я поняла, вчера он обещал рассказать, почему он вместе с Юлианной издевался якобы над тобой, он же не знал, что там была Тамара?
- Да, он мне вчера сказал, что все тебе объясню.
- Детка, может, у него и действительно неприятности, но скорее всего, зная тебя, он просто ударял на твою жалость, чтобы ты не задавала ему вопросов про Юлианну, ведь он тебе и раньше говорил, что у него все неважно. Да и не может настоящий мужчина, напрягать женщину, пусть даже и нелюбимую, своими проблемами.
Для мужчины непорядочно - посвящать женщину в свои проблемы. Он просто нашел причину, чтобы не объясняться с тобой. Кстати, чем он занимается?
- Работает в фирме отца. Отцу восемьдесят два года. Саша - единственный сын, и практически вся работа на нем. Родители его живут в Солнцево, и добираться оттуда отцу очень сложно, но он все равно каждый день приезжает на работу. Знаешь, бабуля, ваше поколение совершенно по-другому относится к службе, нежели наше. Саша, вот говорит, что когда отец на работе, то Александр может придти в фирму и позже, а то может и не придти. Фирма на грани банкротства, - так, по крайней мере, говорит Саша. И он очень боится, что его могут подкараулить и убить.
- Глика, ты совсем наивная, неужели не понимаешь, зачем он тебе все это говорит. Кстати, а как фамилия Александра?
Глика и сама понимала все умом, но не сердцем. Ум говорил ей: "надо же додуматься, фантазия бурная у Свидетеля, даже о шантаже и криминале заговорил, лишь бы не объясняться с Гликерией. Зачем он так поступает? Сказал бы просто: "проехали, и начнем все снова", так нет же какие-то проблемы свои высказывает. Хотя, может, ему и сказать-то больше некому".
Но Глика для него была чужая, буковки, фантом из пяти букв. Если это не твоя женщина, можно позволить себе с ней все, что угодно. Нахамить, как это было, когда Гликерия, страдая за Сашу, позвонила ему, оскорбить, сказав "не твое собачье дело", обидеть, прислав письмо " мы вдвоем сидели голышом у компа". И при этом не мучиться угрызениями совести.
- Баб, ну ты как скажешь! Кто же в Интернете говорит свою фамилию? Еще хорошо, когда имя настоящее назовут. Мне никто не верит, что мое имя настоящее. Я вначале пыталась объяснять, потом надоело. А уж фамилию, так и не спрашивают. А зачем тебе понадобилась его фамилия?
Бабушка ничего не ответила на Гликин вопрос, а только задумалась, затем сказала:
- С фамилией как-нибудь потом разберусь. Рассказывай дальше.
- Душа у меня болит почему-то за него.
- Глика, вот только не надо травить себя. Он взрослый мужчина, и со своими проблемами пусть разбирается сам.
- Баб, так я ему и написала про то, что душа болит, так болела тогда душа, что я не выдержала, хоть он меня и прогнал от себя, и написала. А он ответил, что пусть не болит.
О том, что Свидетель еще и игрок, хоть и бывший, Глика не рассказала даже бабушке. Хотя как выяснилось впоследствии, не бывший, и как оказалось, Александр хорошо на это подсел. Да и не бывает игроков бывших, как показывает жизненный опыт.
Думается, что и домашние сквозь пальцы смотрели на его сидение в Интернете, лишь бы только не играл, но, может, Глике это только казалось.
- Гликочка, я тебя не узнаю. Обычно ты всегда всем своим поклонникам позволяла ухаживать за собой, а с этим Александром...
- Да, и еще, я ему специально предложила пойти в чат, там была его Юлианна, но он не захотел, сказал, что и здесь нормально, хотя, как выяснилось, он был в чате. Наверно, не хотел, чтобы я туда пришла.
Еще звонила ему домой. Так он на меня так раскричался, что он не вольный казак, как некоторые. И, что голос мой был слышен не только в квартире, но даже во дворе. Это он так сказал.
До Глики дошло, наконец, вот только сейчас, в разговоре с бабушкой, что она поступила неправильно, позвонив Свидетелю, но еще не понимает, что Саше не нужно ее участие, ему нужна причина, чтобы не объяснять, почему состоялся его разговор якобы с не Гликерией в той неприличной комнате.
- Я бы тоже раскричалась. Разве можно звонить женатому мужчине. Мужчине, женатый он или нет, нельзя первой звонить. Пусть мужчины сами звонят. Не узнаю я тебя, Гликерия.
Когда бабушка называла Глику полным именем, значит, она была недовольна внучкой. А что тут быть довольной? - подумала та же внучка. Только отошли от августа, а тут снова Глика примчалась со своими проблемами.
- Бабуля, - потупилась Глика, - он до сих пор не знает мой номер телефона. Один раз я записала свой телефон к нему в анкету, а он заявил, что я все вру. Вот я и стерла.
И вдруг Гликерия Борисовна заметила, что Глика побледнела, а когда услышав, что она говорит, не знала, как сменить тему разговора.
Какая фраза, из сказанных Гликерией Борисовной могла так взволновать ребенка?
- Бабушка, ты думаешь для чего я ему была нужна?
Чтобы когда ему хреново - Глика специально так грубо сказала - придти ко мне, переспать со мной, поплакаться и отправиться домой сидеть в Интернете и трахать виртуально своих любовниц типа Юлианны.
- Гликочка, ты не права. Он к тебе привязался. Ты ему была интересна.
- Бабушка, если бы была интересна и как ты говоришь "привязался", то не успела я уехать, а он уже поскакал в Зеленоград к Юлианне.
Конечно, проспект Мира - не Зеленоград, не надо два часа добираться от Семеновской. За полчаса, а то и меньше добраться можно.
Чем не хороша Гликуша? Всем - и поговорить можно, и квартира своя, да что уж говорить - и тратиться на нее не надо.
- Глика, одумайся! Что ты несешь?
- Не защищай его! Ты всегда его защищала. А он даже меня с днем рождения не поздравил.
Я ему говорила, что меня назвали в честь тебя, так он и это забыл. А ты - "привязался он ко мне".
Гликерия Борисовна, увидев, что Глика разнервничалась, обняла ее:
- Лапушка, давай прервемся. Иди к дедушке, поговори с ним. Он последнее время молчит и молчит, может, ты его чем развеселишь. А я пока на стол накрою. Приходите через полчасика в столовую. А потом за кофе мы договорим.
Гликерии Борисовне надо было разрешить опять возникшую проблему с этим Александром. Требовалось время, чтобы все обдумать, и она специально отправила внучку к Арсению.
Арсений Николаевич и Глика вернулись веселые и довольные.
Наверно, Гликочка все-таки сумела порадовать дедушку. После тех печальных событий, когда Арсений в предынфарктном состоянии попал в больницу, увидев Глику, лежащей в квартире на полу, он очень изменился: как-то сразу постарел, перестал даже писать "свои мемуары", как шутливо называла их жена, только читал газеты и смотрел бессмысленные шоу по телевидению. "Думать не надо", - объяснял он Гликерии Борисовне свои бесцельные сидения целыми вечерами у телевизора.
Может, изменится что, и Арсений станет прежним. Хорошо, что Гликочка-умница не выдает своего состояния дедушке.
Но с Гликой надо что-то решать, точнее, с Гликиным отношением к этому Саше. И надо же было именно нашей девочке влюбиться, и именно в этого мужчину. Хотя, ничего не скажешь, хорош. Да и "язык хорошо, видно, работает", раз внучка так на него запала. Гликерия Борисовна знала, и очень хорошо, что внучка никогда не обратит внимания на мужчину без интеллекта. Именно мужчиной ее мечты и оказался Александр: обязательно старше, обязательно интеллектуальный и обязательно сексапильный. Что делать, если девочка не разглядела в нем черствости и жестокости? Потому что Глика в людях ценила больше всего порядочность, ибо из этого вечной жизненной ценности и вытекало все остальное.
А с Гликой этот господин поступил жестоко.
Гликерия Борисовна не осуждала его, что, не дождавшись встречи с Гликой, он ушел к другой женщине. Мало ли, какие бывают обстоятельства, но то, что он рассказал этой другой женщине о Глике, да еще и Гликочке сказал об этом, простить ему не могла.
После обеда Арсений отправился наверх, к себе в кабинет, отдохнуть, а Гликерия Борисовна и Глика с чашками кофе и большим блюдом с пирожками отправились на терассу продолжить разговор.
- Бабушка и вдобавок ко всему он сейчас болеет. Простыл где-то, - снова начала как бы оправдывать Сашу внучка, - вот он со мной поговорил, и ему легче стало, не физически, а морально, так он мне сам сказал.
- А что же он этой своей Юлианне не выговаривается? И что за девушка эта его Юлианна? Почему он ей не рассказал о своих проблемах, а именно тебе?
Оттого, что любимых женщин не хотят "грузить", а Глику... у Глики уши свободные, да и что такое Глика...
- Бабуль, я не знаю ее совсем. Видела фото в Интернете - крупная такая, но ведь от внешности не зависит, любишь или нет. Одним нравятся маленькие женщины, другим - крупные. Знаю, что особым интеллектом не наделена, но причем тут интеллект в таком тонком чувстве как любовь.
Мне очень стыдно, что после "найду-знаю и побежал", я говорила о ней ему нехорошо, что от таких заразу какую-либо можно получить. Он тогда очень разозлился на меня, обзывал. Нельзя мне было так говорить, но я была так ослеплена ревностью...
Саша же говорит, что она нормальная девушка, которая хочет выйти замуж. Да, еще она ходит в неприличные чаты. Бабуль, я не буду называть тебе эти чаты, мне неудобно их тебе называть.
А насчет заразы, знаешь, что он мне ответил, что слюна - самый сильный антисептик.
Хотя потом Глика вычитала в какой-то медицинской книжке из дедовой библиотеки, что слюна только у животных - антисептик.
- Она спит с Александром и хочет выйти замуж? Но ведь Александр не разведется с женой. Может, у меня старомодное понятие, но какой мужчина ее возьмет замуж, зная, что у нее есть женатый любовник.
- Бабуль, ты и, правда, старомодная. Кто знает, что у нее есть женатый любовник, да и, причем здесь это. Найдет себе молодого парня, и выйдет замуж.
- Да ладно о ней. Меня интересует, почему он именно тебе рассказал о своих неприятностях. Что за этим всем стоит? Гликушечка, я о тебе беспокоюсь.
Не смей что-то предпринимать, а то ты бросишься помогать. Не в наш род ты пошла со своим альтруизмом. Вот Тамаре допомогалась, и что получила...
- Баб, а может он и Юлианне рассказывал, откуда мы можем знать. Я все-таки у него спросила, почему он пришел ко мне в чат.
Только не переживайте больше за меня, я и так чувствую себя виноватой перед тобой, папой, дедом, мамой.
Я успокоилась. Не буду больше плакать и лежать лицом к стенке.
Я же слышала, вы думали, что я заснула, когда деда говорил тебе: "в старину всех меланхоличных девушек, мучавшихся малокровием, апатией и прочей дурью, просто выдавали замуж. И уверяю тебя. С Гликерией быстро все пройдет, как она только выйдет замуж. И бегать начнет. А не на машине ездить. Странно, что еще не толстеет. Ребенка родит. Нам давно уже пора правнука иметь. И Гликочка расцветет".
Выйду я замуж, выйду. Вот за Мишку выйду.
- Глика, оставим разговоры о твоем замужестве, хватило одного твоего замужа, продолжай о Саше, - и что же он тебе ответил, почему он пришел в чат к тебе? - с усмешкой, но так чтобы усмешку не заметила Глика, спросила Гликерия Борисовна, заранее зная ответ.
- Бабушка, он сказал, что в теперешних обстоятельствах, это так все далеко, и что говорить уже не стоит об этом, не до того, мол, ему.
- Вот, Гликушечка, тебе и ответ. Ему нечего сказать. Может, со временем, что и придумает, но сейчас... после того, как рассказал тебе о своих неприятностях, и подумать не мог, что ты задашь ему снова этот вопрос. Он не ждал от тебя этого вопроса.
Обещал тебе объяснить, но не знает, что говорить: ведь он сам тебе писал, как сидел вместе с Юлианной перед компьютером и разговаривал с Гликерией. Сейчас он говорит, что думал, что с Тамарой, но не верь ему, детка.
Глика не рассказала бабуле, что она еще поехидничала над Александром, потому что бабушка поругала бы ее за это.
Нельзя, когда человеку плохо, еще добивать его.
Но Глика была другого мнения. Саше не было плохо, он просто отмахивался от Глики, и, приукрасив свои трудности, взвалил их на Гликины плечи, зная, что Гликерия будет постоянно переживать за него.
- Да, бабушка, я ему задала вопрос про Юлианну, спросив: "а что и с Юлианной больше любовью не занимаешься? Кстати, это хорошая разрядка". Я знала, что в ответ услышу в худшем случае очередную гадость в свой адрес или же в лучшем - молчание.
- Не нужно было задавать такой вопрос. Ты этим только себя унижаешь.
- Ой, бабуля, не могу ничего с собой поделать
- Наивная ты душа, Гликочка. И что же интересно он тебе ответил?
- Спать, - сказал, - ухожу.
- Глика, чтобы наконец, прекратить твои мучения, назначь ему встречу, но я при этом буду присутствовать, поговорю с ним, а потом уйду. Дедушка за мной приедет, но уйду, если убежусь, что он действительно не поступал с тобой плохо. Не может же он солгать, глядя в глаза старой женщине, одной с ним крови.
- Ой, бабуля, боюсь. Я, как только увижу его, и все забуду и буду думать только, чтобы заниматься с ним любовью. Бабушка, я ни одного мужчину так не хотела, даже Володьку.
- С Володькой ты еще девочкой была, а сейчас в тебе проснулась женщина.
- Странно, ведь с Володькой они вытворяли черт-те что в постели, но тогда все было по-детски, ведь и у Володьки Глика была первая женщина.
- Еще забыла тебе сказать, после того, как он так некрасиво ушел, я написала ему письмо:
"Саша, извини, я сейчас поступаю жестоко - мы за все платим в этой жизни. Я никогда тебе не говорила, но все, кто мне делал больно, в результате проживали неприятности, притом в таком плане, что были им наиболее дорого, правда, таких людей-то и было всего три человека за мою жизнь. Хотя я никогда не желала никому зла, и всех, в конце концов, прощала; забывать обиды не забывала, но прощала. И Юлианна твоя будет наказана за то, что издевалась надо мной - она-то дурочка не знала, что я не хожу по таким чатам, и думала, что глумится над своей соперницей, но да Бог ей судья. Здесь больше твоей вины.
Твои слова: "да пусть уже твоя душа не болит" - очень обидели меня. Моя душа болит за тебя давно, и я тебе об этом писала, так что я всегда чувствую, что с тобой происходит. Для меня ты навсегда останешься "в коросте желанный, с погоста желанный".
Ты - единственный, с кем я испытала такие сильные чувства.
Твоя всегда, всегда твоя Гликерия"
- Не нужно, детка, было писать такое письмо. Все-таки, ему и так несладко, а ты его добиваешь.
- Бабуля, а что ты его вдруг снова защищать стала? А мне сладко? Он же не пожалел меня. В чем я перед ним провинилась? Что ревновала его безумно? Так он сам давал повод, и не раз. Что, думаешь, я бы с ним не встретилась? Да, я боялась, что у него таких как я, воз и малая тележка.
- Глика, мужчины не любят, когда им устраивают сцены.
- Да, бабушка, меня он обзывает по-всякому, а Юлианну защищает. И фото послал и мне, и ей почти одновременно.
- Тамару твою прибить мало.
- Не знаю, может Тома и спасла меня. Неизвестно еще, что бы могло произойти, если бы не эти распечатки.
И представляешь, Саша считает, что это я первая начала - ну не нахал - сам пришел в чат, где я сидела, а говорит, что на мой день рождения я первая начала с ним говорить, и он меня поздравил с рождением. Да, он прислал поздравление.
- А ты не говорила, что прислал!
- Бабушка, можно сказать, что и не присылал. Вот я его прочту тебе по памяти: "поздравляю с прекрасным возрастом! Будь всегда такой же молодой, привлекательной, здоровья побольше, и чтобы сбылись все твои мечты и желания!"
Прислал вечером, когда гости были.
А Александр все не поздравлял и не поздравлял, и только вечером, когда я уже перестала ждать, получила вот такое поздравление.
Я разозлилась, что он не поздравил меня с самого утра, и отправила ему, что он ошибся адресом.
Тогда он снова написал: "извините, но мне из агента пришло сообщение от вас, что вам - 28 лет. Вот и поздравил. А в знакомые не набиваюсь".
- Считай, что и не поздравил, почти ночью поздравил - разве это поздравление? Вот Юлиан Николаевич с утра позвонил еще до работы, а потом и вечером зашел поздравить, а Владимир... я как вспомню, как он пел и танцевал, мне так смешно становится.
- Это он с тоски. Ты его поцеловала в щеку, а он-то рассчитывает на большее.
- Ой, баб, мы о ком сейчас говорим. Владимир Николаевич знает, как я к нему отношусь, вообще, не понимаю, что он приперся. Никогда ж не приходил, только букеты присылал, а тут явился - не запылился.
- А Саша заявил: "и в знакомые не набиваюсь", и сто лет он мне нужен. Вот пусть и спит со своей Юлианной.
- Глинка ты несправедлива к нему.
- Бабуля, не пойму я что-то. За сегодняшний вечер ты его уже в который раз защищаешь? Ты что его знаешь? Или знаешь его родственников?
- Нет, Глика, не знаю. Но мне почему-то кажется, что он неплохой мальчик.
- Начинается. Сама себе противоречишь. Да, неплохой, только поматросил и бросил меня.
- Гликочка, ребенок мой, не надо ворошить прошлое. Мы говорим о том, почему Саша снова пришел к тебе.
- Если ты, бабуля, будешь его защищать, тогда я тебе ничего больше не скажу, - обиженно произнесла Глика, - я же сказала, прошлое не повторится. После Юлианны я не смогу с ним быть. Сама знаешь, как с Володькой было.
- Глика, не знаешь, как у Володи с женой? Что он рассказывал, когда приезжал, - Гликерия Борисовна специально перевела разговор в другое русло, чтобы внучка успокоилась.
- Как всегда, жена тогда лежала в больнице. Поэтому я и собиралась ехать к нему. Все-таки, ему тоже двадцать восемь лет. Если бы она была дома, то я бы ни в жизнь не поехала, да и он бы не приехал.
- Я не спрашивала у тебя, но сейчас спрошу, почему Володя так быстро уехал? Ты ничего не говорила, что между вами произошло в его приезд?
- Бабуль, да ничего не произошло. Он позавтракал, поговорили: у него пароход сгорел, неприятности всякие на фирме, потом он лег спать, все-таки всю ночь ехал, потом мы съездили мой билет возвращать. Зашли в любимую "Шоколадницу", арбатскую, отметили его рождение, потом вернулись домой. Он не собирался так рано уезжать.
Когда приехали домой, он сразу полез в душ, я тоже вымылась - жарко же было.
И он стал меня целовать...
Бабушка, ну не могла я быть с ним.
Это была бы измена, даже хуже - я бы предала Сашу. Сколько мечтала о встрече с Сашей, и рассказывала, как встречу его. И как ты считаешь, могла после всего этого я быть с Володькой?
Я ему и сказала, что все прошло, еще бы месяц назад... а так я люблю другого мужчину.
Володька начал кричать, что я во всем виновата, не дождалась его, и выскочила замуж за Вадима. Я не сказала ему, что знаю, из-за чего он на мне не женился. В общем, разругались вдрабадан.
И он уехал.
Я только и успела крикнуть вослед, чтобы позвонил, как вернется в свой Таллинн.
Глика, увидев Володьку, растерялась: он не волновал ее больше, а ведь совсем недавно она просто тонула в его глазах, а как волновали его руки.
А сейчас... Глика не могла объяснить, что произошло...
В голове мелькнула какая-то мысль, но тут, же пропала.
Это потом Гликерия поймет, что она просто разлюбила Рыжего. В чем была причина тогда, при встрече, она еще не уяснила для себя, а впослед-ствии догадается: все дело в Свидетеле. И с ужасом поймет: на всех мужчин будет смотреть сквозь призму Саши до тех пор, пока не разлюбит и его.
- Бабушка, а Саше сказала, что переспала с Володькой. Мне так хотелось, чтобы Александр меня приревновал, а он никак не отреагировал.
И что бы там не говорили о ревности, но я считаю, что ревность - вечная спутница любви. Как говорят, если ревнуешь, значит, неуверен в себе. Да не в себе неуверен, а в том, кого любишь. А Саша... сколько он поводов давал для ревности. Взять, к примеру, тот первый, когда Томка ему предлагала встречу - ведь он не отказался, а ведь на тот момент мы уже были с Сашей знакомы, а начал у Тамары спрашивать, есть ли у нее место для встречи. Если бы он просто с ней пофлиртовал, я бы, может, и поревновала, но не так бурно.
- Да, Глика, глупышка ты еще, как погляжу, хоть уже детей своих пора иметь.
- Бабуль, я ни детей не хочу, ни замуж.
Бабулечка, вот почему так происходит, чего очень хочется - тебе не дается? А чего не особенно - само в руки идет? Вот та же Юлианна, хочет замуж, а не получается, я не хочу, а ко мне сватаются. Хочу быть любовницей Саши, а мне - все палки в колеса какие-то.
- Гликуша, ну что объяснять тебе простые вещи, сама понимаешь.
- А может, и правда, у него ничего с Юлианной не было?
- Глика, не будь наивной. Когда мужчина говорит, что это не то, что ты думаешь, как раз оказывается именно то. А про Тамару поподробнее. И почему он тебя называет лже-Гликерией?
- Бабуля, откуда я знаю? Наверно, потому что Томка заходила к ним в чат под моим именем.
- Ох, Гликушенька, не знаю, что и думать. Хотя мне так не хочется верить, что на подлость способен еврейский мальчик.
- Бабуль, ну ты даешь. Нашла мальчика! Ему 46 лет, почти папин ровесник. Я никогда теперь первая не захожу к нему, он приходит, спросит что - отвечаю. А вчера ушел, не попрощавшись, раньше он объяснял, что связь плохая, а сейчас ничего не объяснил - ушел и все. Мне было все равно, так что думаю, что скоро забуду его.
- Ой, детка, не лукавь хотя бы перед собой. Если бы забыла, то с Мишей бы встречалась или Женьку позвала. Тот по твоему первому зову бежит.
- Бабушка, и все же, я постараюсь его забыть. И я знаю, что надо сделать. Он говорит, что про Юлианну ничего не будет говорить, а про меня рассказал ей. А я сама докажу себе, что он с ней спит.
Пусть я поступлю мерзко, но докажу.
- Гликочка, детка, что ты задумала? Не делай этого? Тебе ж самой потом будет стыдно, стыдно перед собой.
- Пусть будет стыдно, но это потом. А сейчас я его выслежу. Я знаю, где он работает, и буду следить за ним и, в конце концов, увижу его с Юлианной.
- Глика, что ты говоришь? Не унижай себя.
- Нет, бабуля, и не уговаривай. Мне, чтобы забыть его, надо это сделать. Я его уже забывала, и даже с Мишей встречалась после своего рождения. Мы в кафе ходили.
- Глика, я умоляю тебя, не делай этого... Не унижайся - это ведь унижение, и еще какое - следить за мужчиной.
- Хорошо, бабуля, я не буду следить за ним, я поступлю по-другому. Я его выслежу в чате, это же немного по-другому. Ты так мне разрешишь?
- Деточка, ни в чате, ни на улице - нигде не надо.
- Нет, бабушка, я выслежу его. Пусть мне потом будет стыдно, но зато я забуду его.
Действительность превзошла все Гликины опасения. То, что Глика узнала, оказалось намного хуже, чем она предполагала. Она и раньше догадывалась об извращенных понятиях секса Свидетелем, но не до такой же степени.
- Бабулечка, ты не запуталась в моем рассказе, я перескакиваю с места на места, с одного времени на другое.
- Глика, если бы я не знала всей истории, можно было бы и заплутать, а так мне все понятно.
- Ну, тогда слушай дальше.
- Не нукай, Гликуша, - неприлично.
- Баб, ну ты как в детстве. Поэтому со мной только старше меня и общаются. Все девочки с курса говорят, даже сейчас: "Гличка, ты такая правильная, до противности".
Гликерия Борисовна смотрела на внучку и думала: какой это все-таки еще ребенок. И как взрослый мужчина не увидел в ней детского наива и беспомощности.
Ведь Гликочка всегда со своими проблемами бежит к бабушке. В ее возрасте другие девушки уже "огонь, воду и медные трубы" прошли, а моя кровиночка - дитя дитем.
- Хотя, пожалуй, бабушка я все тебе уже и рассказала.
- Чтобы ты не смела больше с ним общаться, а тем более предпринимать, что ты задумала. Может, он и хороший мужчина, но с тобой он поступил не очень красиво. Мне жаль, что я ошиблась, он мне очень понравился на фото. Да и не могла я подумать, что еврейский мальчик так может поступить с женщиной, тем более с женщиной, которая его любит, уж не говорю, что с моей любимой внучкой. Гликочка, пообещай мне, что не будешь больше с ним разговаривать и встречаться.
- Нет, бабуля, не обижайся, не могу этого пообещать. Я, к сожалению, все еще люблю его. Вот когда я убежусь, что он с Юлианной - правда, тогда да...
Устала я очень. А еще домой ехать, но может, пробок уже не будет.
- Может, у нас заночуешь? А завтра на работу отсюда и поедешь?
- Нет, бабулечка, пойду с дедой попрощаюсь и поеду.
Настроение у Глики постепенно поднималось. Как хорошо, что у нее есть бабуля, любимый ее человечек, которому она всегда может выложить свои беды. И которая не просто посочувствует, но и сумеет помочь
- Гликочка, я бы хотела прочитать всю вашу переписку. Перешли мне все ваши разговоры. Договоримся так. Ты присылаешь мне все свои разговоры с ним. Я их тщательно проанализирую, а потом вдвоем решим, что нам делать: встречаться с ним, продолжать общение или что-то другое. Договорились?
- Бабуля, я тебе скажу пароль своей почты и читай сама. Мне некогда. Кайзер загрузил работой. У меня нет от тебя секретов - вот тебе мой пароль. Заходи и сама читай.
- Гликерия, - прервала ее Гликерия Борисовна, - как ты выражаешься, какой еще Кайзер. Тебе что трудно называть его по имени отчеству. Юлиан Николаевич знает, что с твоей легкой руки, его так все теперь называют.
- Хорошо,- покорно согласилась Глика, - Юлиан Николаевич загрузил меня работой, и я даже на дом беру работу. А я обещаю ( в который раз Глика обещала бабушке) не вступать в разговоры с Сашей, - но на всякий случай сложила пальцы крестом, а вспомнив про то, что было в августе, разжала.
- Глика, обещай мне все-таки, что ты хотя бы неделю не будешь с ним общаться.
- Неделю... - задумалась Глика, - неделю обещаю. Но смотреть, с Юлианной он или нет, все равно буду.
Гликерия Борисовна вздохнула. Что делать с этим ребенком? Действительно, ребенок - захотелось ей игрушку в лице этого Александра, и не может успокоиться, пока не получит. Но, может, что произойдет, и Гликочка забудет его.
Несмотря на то, что уже Глика уже и с дедушкой попрощалась, еще долго беседовали бабушка и внучка, и все об Александре, мужчине, в которого влюбилась Глика, влюбилась так глупо, по-детски.