Александр остановился у лифта. Мыслей в голове - много, и в то же время ни одной конкретной. Так, все надо осмыслить. Но это на улице. А сейчас надо пройти мимо этого цербера незаметно. А то устроит мне еще допрос про Юльку.
Цербер из своего закутка вышел Александру навстречу:
- К сожалению, уважаемый, я не смог пропустить вашу жену. Она тут устроила скандал, и Гликерия Владимировна отказалась ее принимать. Вы уж извините. Мое дело маленькое. Мы тут поставлены охранять покой жильцов.
А вас всегда с превеликим удовольствием теперь буду пропускать к Гликерии Владимировне.
Юрка практически издевался над Александром, но вид у него был самый, что, ни на есть серьезный.
Саша, молча, прошел мимо.
"Ноги моей больше здесь не будет. Если бы Гликерия предупредила, что в доме консьерж, да еще такая система пропуска, ни за что бы не пошел к ней".
Свидетель совершенно не чувствовал своей вины. Ведь не составь он этот свой сценарий посещения с привлечением Юлианны, было бы все по-другому.
Но, увы, верность, честность, благородство и благодарность - это, вообще, слова не из лексикона Александра. Так о какой его вине может быть речь. Он считал, что виновата Глика, не прупредив Сашу обо всех нюансах посещения ее дома.
Александр вздохнул с облегчением, когда, наконец, оказался на улице.
Стоял удивительный октябрь, именно удивительный, потому что такой теплой погоды в октябре давно уже не было. Листва уже начала желтеть и облетать. Но было тепло и тихо.
Осенняя тишина благоприятно подействовала на Сашу, хотя почему благоприятно, ведь он и не был слишком расстроен, лишь только немного досадовал на себя.
"Ничего, завтра съезжу к Юльке расслаблюсь". Юля - девушка благоразумная, и трагедии не будет, когда я ей все объясню.
Вернувшись домой, он первым делом поставил мобильник на зарядку. Ноутбук включать не стал. Лучше позвоню Юлианне. Спустя двадцать минут он вышел во двор покурить и сразу же набрал номер мобильного телефона Юлианы.
А Юля в это время с Нелькой сидели уже в Юлткиной квартире в Зеленограде. Ромку они отправили домой.
- Ромочка, мы тебя с собой не зовем. Нам надо поговорить о своем, о девичьем, - кокетливо проговорила Нелли. Юля молчала, ей было все равно. Нужно было действительно выпить немного, чтобы как-то успокоиться. Юля практически не пила, но иногда, когда ей было тоскливо и муторно, позволяла себя небольшой бокал хорошего вина.
Вдруг резко зазвонил Юлин мобильный.
- Нель, ты пока накрывай на стол, а я поговорю. Свидетель звонит.
- Только не горячись. Хоть он и дерьмовый мужик, но ни одного мужика не надо выбрасывать из своего окружения, - подумав, добавила, - если только он не последний подлец.
Юля, нажав кнопку соединения, услышала:
- Юленька, извини, солнышко, у меня изменились обстоятельства. Я не смог тебя предупредить. Вот только вернулся домой и сразу тебе звоню.
- Почему не смог? Смог. Я получила твое сообщение. Кстати, я была у дома твоей Гликерии.
Свидетель ажно поперхнулся.
"Значит, все-таки был и ноутбук, и библиотека. Но куда же они исчезли?"
- А я вот так и не смог туда придти, к сожалению. Я очень хотел видеть тебя сегодня. Но не получилось, - придав печали голосу, вещал Александр.
- Да, ничего страшного, - ответила Юля, - но зато я убедилась, что действительно существует Денгилевский. И никакая это не женщина, а самый настоящий мужчина, да еще какой, - последнее предложение Юля произнесла со злорадством.
- Солнышко, давай завтра я к тебе приеду, и ты обо всем расскажешь.
Юля задумалась, но буквально на минуту. Нет, не надо ей встречи с Сашей... пока.
- Нет, Саша, завтра не могу. Я встречаюсь с Владимиром Николаевичем.
Свидетель вообще, ничего не понимал.
Глика в разговоре с Гликерией Борисовной вскользь заметила, что Денгилевский сегодня улетает в Германию. Уже, наверное, и улетел, - подумал Александр, - почему же Юля говорит о встрече с ним завтра.
Александр, несмотря на прожитые года, не отличался проницательным умом, особенно, что касалось женщин. Любая прагматичная женщина, да и не только прагматичная легко могла обвести его вокруг пальца.
Та же Юля сколько раз "вешала ему лапшу на уши", заявляя, что выходит замуж, и уже даже живет со своим новым мужем, хотя кроме Ромки у нее никого и не было. А уж в чате до смешного доходило.
Ей вспомнилось, как в чате были одновременно и Свидетель, и Денгилевский.
Юля решила, что стоит разыграть обоих. Зашла в чат под ником "я твоя" и сразу стала наезжать на Свидетеля. И она очень хорошо его тогда "уела", выдав "на гора", что Свидетель женат, в ответ, конечно же, получила оскорбление. Свидетель ее не узнал, зато Денгилевский сразу же в приватной беседе задал вопрос: "что, Юля, со Свидетелем решили поиграться?"
Юля, ничего не ответив Владимиру, ушла из чата.
Стало так обидно. Вот Денгилевский узнал ее, а Свидетель, с которым она спала, не узнал. А, может, узнал, но решил не признаваться, - с надеждой тогда думала Юлианна, хотя нет. Не узнал.
Прокрутив за секунду в уме тот давний чатовский разговор, Юля ответила:
- Саша, никак завтра не могу. Договорилась с Владимиром. Ты же не хочешь на мне жениться, а он - холостой мужчина.
"Дура, хотелось крикнуть Свидетелю, - он на тебе уж точно никогда не женится. И что все находят в этой чокнутой Гликерии?
А то, что Денгилевский всерьез увлечен Гликой, Саша уже не сомневался. "Изумруды просто так не дарят".
- Как договорилась? Когда?
- А он меня до дома в Зеленоград довез и пригласил завтра в ресторан. Завтра вечером идем в мой ресторан. Все наши от злости помрут, какого мужика я оторвала, - врала напропалую Юля.
"Надо сосредоточиться. Денгилевского привез шофер. Вот вопрос на засыпку. Если ответит правильно, то Юлька не врет, а Глика соврала бабушке. Хотя зачем Гликерии врать бабуле?"
- Он лично сам тебя отвез? А какая у него машина?
- Конечно же сам. Не на такси же. А машина - большая такая. Я не рассматривала, но, кажется "лексус".
- Не можешь, так не можешь. Пока. Звони, - и Саша отключился.
Так Юля зачем-то соврала, но главное не в этом.
Оказывается, она все-таки получила смску, которую он отправил с Гликиного ноутбука. И что мне эта Гликерия голову морочила.
Вот дурак, а телефон-то у Глики так и не спросил. Надо было, на всякий случай. Хотя тогда уж интутивно решил, что больше никаких отношений с Гликерией.
В полном раздрае вернулся в квартиру.
- Что ты долго курил, - не спросила, а констатировала жена.
- А соседа встретил, - махнул рукой Саша, - врать ему было не привыкать.
Машинально глянул на часы. Без четверти десять.
И включил ноутбук.
Гликерия высветилась зеленым значком в контакт-листе.
"Что же это такое? Я что с ума сошел? Ведь, точно не было ни ноутбука, ни библиотеки, когда уходил из той квартиры.
Да, но Юля получила мое сообщение, - размышлял сам с собой Александр, - поехать, что ли снова к Глике, до закрытия метро еще успею, тем более и ехать-то всего-ничего, чуть более получаса.
Забыл, там же цербер. Нет, лучше не ехать. А то, что не увидел библиотеку, так в тех хоромах заблудиться на раз, да и душевное состояние было не из спокойного, - успокаивал сам себя Александр, выключая ноутбук.
Завтра об этом подумаю, хотя нет, что теперь думать.
Глика поняла все, - только сейчас сообразил Саша, - раз Юля видела Денгилевского, а Глика выходила на балкон, то видела она соответственно и Юлианну, да и разговор с консьержем тоже навел Глику на соответствующие мысли: вот откуда и ее странное поведение, и смена наряда.
Не надо мне было затевать всю эту канитель. Отомстить решил за письмо из Прибалтики, - ну и отомстил? - усмехнулся он. Надо признать свое поражение и забыть Гликерию как кошмарный сон. Но почему-то пока не забывалось. Да и как могло забыться: в кои веки ему встретилась женщина...
Саша никогда не мучился от любви, не сгорал от ревности, не делал безумств, хотя безумства были, но безумства, рассчитанные в целях обогащения. А именно любовных безумств не было. Он от любви, именно от любви, не страдал бессонницей, не хватался за телефон, чтобы только услышать голос, единственный голос. Не было у него этого ничего. И вот сейчас судьба послала ему эту женщину, а он боится, потому что чувствует и знает - здесь все не так, здесь все серьезно. И не хочется страдать от ее любви, краснеть перед ее бабушкой, да и за Юльку-то уцепился скорее из боязни серьезности отношений с Гликой.
Вначале казалось, все будет просто, но девочка оказалась совсем не простой.