Аннотация: продолжение - "Одиночество под солнцем"
Эту брошенную деревушку Иван Тимофеевич заприметил еще в прошлом году, когда ездил по здешним глухим местам в поисках грибов и ягод.
Среди дремучего леса, едва различимая лесная дорога выводила на широкое, поросшее хмызником (кустарник, мелкая поросль - здесь и далее примечания автора) поле с пригорочком, на котором и виднелись почерневшие срубы домов бывшей здесь когда-то деревушки. Еще сохранилось пять - шесть домов, остальные - природа и время превратили в едва заметные развалины: хаотично сложенные сгнившие бревна, обвалившиеся трубы печей и остатки кирпичного фундамента. Еще на контуры деревни показывали одиноко стоящие фруктовые деревья, уже превращающиеся в дички.
Исследовав деревенский остов, Иван Тимофеевич установил, что один из домов был более всех пригоден к проживанию. В нем сохранилась печь, стояла железная, местами проржавевшая, кровать с панцирной сеткой. Был также стол и несколько покосившихся табуретов. Видимо этот дом был самым молодым из всей деревни, что и позволило ему сохраниться в неласковой для жилья природе.
Рядом с деревней он обнаружил одиноко существовавший ручей, впоследствии впадавший в безымянную речку километров в четырех-пяти от деревни.
Эти места сейчас стали глухими, а еще лет пятнадцать - двадцать назад, здесь кипела жизнь. Работали люди, рожали и растили детей, которые потом учились здесь же в школе и помогали родителям, а затем и, поженившись, расширяли число местных домовладений.
Наставшая, ни у кого из местных жителей не спросив, капиталистическая действительность, обезлюдела эти места. Кто-то умер, кто-то уехал в поисках лучшей жизни, а кого-то увезли родственники для обеспечения возможности ухода за стариками. И только охотники, да грибники с ягодниками изредка забирались в чащу здешних мест в поисках своей добычи.
С тех пор запало в душу Ивана Тимофеевича это место, как-то прирос он всем своим нутром к этому пригорку, что ничего с собой не мог поделать. Пытался завести разговор с женой, что вот есть место глухое, с чистым воздухом и водой с живой природой, радующей душу и глаз. Но наткнувшись на сопротивление, понял, что жена ему в этом деле не попутчица.
Как только прошла весенняя распутица Иван Тимофеевич, стал готовить дом для жилья. Имея в своем резерве два выходных после дежурства, он мог свободно распоряжаться этим временем, быстро исполнив немногочисленные жёнины поручения по домашнему хозяйству. А еще имел он помощника, в виде хорошего отечественного автомобиля "Нива".
Первым делом были привезены стекла и застеклены окна, отремонтирована и оббита поролоном, а сверху клеенкой дверь. Печь была проверена на исправную тягу после прочистки трубы старым веником с привязанным кирпичом. Дом был вычищен и вымыт от пола, до стен и потолка.
Из тонких бревнышек была построена конура, оббитая снаружи брезентом, с брезентовым же пологом на входе.
А для проживания в ней и обеспечение рядом живой души, у соседа - охотника была куплена по сговоренной цене молоденькая собачка, по внешнему виду напоминающая лайку.
В отношении собаки возник небольшой конфликт с женой, не допускавшей возможности совместного проживания в квартире с лающей живностью. Но Иван Тимофеевич привел доводы и в отношении служебной помощи в охране вверенного объекта, и в походах по лесу, а также исходя из миролюбивого характера животного, это позволило жене согласиться на совместно с собачкой проживание. Песика назвали незамысловатой кличкой "Дружок".
Иван Тимофеевич честно и добросовестно отслужил в армии более четверти века, вышел на пенсию в звании подполковника и с должности заместителя командира полка по технической части.
Работать устроился охранником на частную пилораму, где резвые молодые люди, делали бизнес на легально и нелегально приобретенном лесе, набивая себе карманы деньгами, давая немного на жизнь, работавшим на них представителям республик Средней Азии. Больше он устроиться никуда не смог, хотя имел хорошие технические знания, но контузия и ранение, полученные в "локальном" конфликте не позволяли идти крутить гайки, а на руководящую работу он не шел, понимая, что придется в чем-то обманывать простых работяг. Да и надоело ему руководить - командовать, хотелось морального отдыха.
Сын служил комбатом в звании пока еще майора на Дальнем Востоке, приезжал к родителям редко и не надолго. Дочь работала в школе города - областного центра, выбранного им и женой для проживания после увольнения в запас, где была приобретена по сертификату с доплатой квартира. После выхода дочери замуж, было решено оставить молодым квартиру, а самим переехать в маленький городок - районный центр затухающего района, родину жены, где поселились в опустевшем к тому времени родительском доме.
Жена пошла, работать врачом в ЦРБ (центральная районная больница), а он - в охрану.
Вроде всё устроено, жизнь без осложнений: мирная и спокойная.
В семье после переезда в городок произошел небольшое разделение по интересам: жена зачастила в церковь, стала активной прихожанкой, а Иван Тимофеевич, больше посвящал свободного времени общению с природой: грибы, ягоды, рыбалка стали его времяпровождением в свободные часы.
Не то, чтобы он не понимал жену, понимал. Сам искренне верил во Всевышнего, иначе как объяснить его счастливое воскрешение из мертвых. Когда он через четыре дня, будучи уже занесенным в списки погибших, приполз в расположение федеральных сил, раненый и контуженый во время новогоднего штурма Грозного. Его единственного, посчитав мертвым, не "добили" боевики, обходя первый этаж и подвал здания в центре города, где им удалось первоначально закрепиться. Говорят же: "на войне атеистов не бывает".
Но в церкви ему были непонятны слова, произносимые священниками, их нелепые хождения и перемещения, смена нарядов и какие-то процедуры, понятные только посвященным. Еще он никак не мог себя переломить и поцеловать руку священнику - молодому батюшке, но уже имеющему увесистый животик и холёный вид.
Жена ему говорила, что всё это гордыня, которую нужно преодолеть. Он этого не мог понять. Почему, по какому праву, он должен унижаться и преклоняться перед, таким же, как и он, человеком! Человеком, который, при этом, был гораздо моложе его, и "ничего в жизни не видел".
Пытался читать Библию, но то ли смысл там очень глубоко запрятан, то ли язык и идеи застыли в глубокой древности, эту вечную книгу он не понял. Хотя воспринимал учение Христа, как стремление к справедливости, моральному совершенствованию, духовному очищению и поиску Истины.
А еще терзало сердце, военного в запасе человека, несправедливость окружающей действительности, не соответствие того, что говорят ухоженные и холеные люди в галстуках с экрана телевизора тому, что происходит на самом деле. Понимая, что никак повлиять на происходящие процессы он не может, решил оставить эту несправедливость на совести холеных людей, а остаток жизни провести в согласии с собой и природой.
Жена же отдавала себя полностью церкви: посещала все службы, пела в церковном хоре, помогала убирать церковь, соблюдала все посты, истово молилась по утрам и вечерам.
Иван Тимофеевич стал чувствовать себя каким-то ненужным, находящимся в доме человеком, предназначенным только для решения каких-то сугубо домашних вопросов: зарабатывание денег, ремонт электрики и сантехники, других домашних поломок, а также необходимости возить жену в церковь, да на рынок.
Все попытки поговорить с женой заканчивались её увещеваниями на его слабую веру и отсутствие в нем воцерквленности: вот ходил бы в церковь - все было бы по-другому, они бы понимали друг - друга.
Подготовка к переезду заняло всю зиму. Начиная с весны, имущество и продукты потихоньку, день за днем завозились в дом. За зиму он сформировал список того, что ему понадобится в одинокой жизни, потихоньку собирал и складывал, что в сарае, что в шкафу с инструментами: и семена, и соль-спички-свечи, и инструмент различный, и ружье с припасами, да удочки с крючками, бензин - керосин, да и многое другое.
И вот настал день, когда Иван Тимофеевич спланировал свой уход. С работы он уволился, получив небольшие выходные деньги. У нотариуса сделал завещание на все имущество в пользу жены. Накануне, когда жена была на работе, сел и написал письмо. В послании жене и детям он изложил свои мысли об одиночестве, о том, что хочет побыть один - осмыслить прошедшее, а может и продумать будущее. Не исключил возможности возвращения, хотя и определил, что это случится нескоро. Жене оставлял кредитку с кодом, на которую ему перечисляли пенсию. Оставил и все документы, в лесу они ему ни к чему.
Загрузив в "Ниву" последние, оставшиеся недоставленными на место, припасы, собаку Дружка и двинулся в путь. Дорога была долгой и, это позволяло ему еще раз осмыслить свои действия. Все доводы "за" и "против" были им взвешены, и это дорожное размышление на границе принятия решения лишь укрепляло его в осознании правильности выбранного пути.
Дом встретил его, созданными его руками, чистотой и уютом. Ивану Тимофеевичу показалось, что это единственное, по настоящему, доброе жилье из всех тех, где ему пришлось пожить.
Огород, посаженный еще весной, уже давал кое-какие всходы, а привитые им яблони выбросили маленькие плоды. Иван Тимофеевич потихоньку возился по хозяйству, а рядом бегал, радостно виляя хвостом, Дружок.
Кругом была тишина и спокойствие. На душе - благодать и умиротворенность.
У каждого свой путь к одиночеству. Наверное, только одиночество дает свободу мыслей и свободу действий, возможность трезво и объективно оценить не только прожитые годы, но и наметить перспективу на оставшиеся для прожития годы.