В заголовок я вынес фразу, взятую из кассационной жалобы Майи Лысенко, написанной ею собственноручно.
Люди оказавшиеся под карающим мечом правосудия, ведут себя по-разному: одни - отчаянно каются, колотят себя в грудь, уверяют, что случившееся с ними - банальная случайность, а, добившись своего, потом начинают на каждом углу хвастаться тем, как они ловко охмурили судей, принявших покаяния грешников за чистую монету, получив если не оправдательный, то хотя бы поразительно мягкий приговор; другие - отрицают все и вся, вносят и в предварительное, и в судебное следствие дезорганизацию, путаницу, лгут напропалую, изворачиваются, выдумывают разные небылицы, выдвигают немыслимые требования, заваливают все инстанции многостраничными жалобами, но, очутившись в колонии, ходят там гоголем, горделиво заявляя, что, можно сказать, вышли сухими из воды, оставив всех с носом, получив смехотворное наказание, делятся с другими "передовым" опытом ухода от справедливого возмездия.
К какой категории относится Майя? Конечно, к первой. Хотя у нее нет оснований для хвастовства, поскольку цели своей не достигла. Правда, была к ней очень близка. Не повезло ей с судьями: они оказались мудрее, чем она предполагала, а еще - принципиальнее, чем она думала.
После того, как председательствующий на судебном процессе Сергей Валентинович Мамаев огласил приговор, Майя Лысенко, проходившая по делу, обратилась с жалобой в Свердловский областной суд, посчитав, что с ней суд первой инстанции обошелся слишком уж сурово. Ее поддержала адвокат Т. И. Гаврилова, которая сделала все, чтобы ее подзащитная добилась снисхождения.
Каковы же аргументы защиты, настаивавшей на изменении ( в сторону смягчения, конечно) приговора Кировского районного суда Екатеринбурга? Перечислю лишь некоторые, показавшиеся мне наиболее интересными.
Аргумент первый. Суд при назначении наказания совершенно не учел смягчающих вину обстоятельств.
Аргумент второй. Лысенко пошла на совершение преступления исключительно из любви к Искорцеву (это еще один проходивший по делу), желая ему помочь, так как у него были долги.
Аргумент третий. Осужденная защищала спортивную честь Свердловской области на соревнованиях разного уровня (она - байдарочница).
Аргумент четвертый. До ареста Лысенко прожила безупречные двадцать лет своей молодой жизни.
Пусть не подумает читатель, что я тут ерничаю, - ничуть! Я процитировал почти дословно фрагменты кассационной жалобы адвоката. И у меня нет никаких сомнений в том, что Т. И. Гаврилова действовала искренне и честно, то есть исполняла свои обязанности так, как ей и положено - по закону и по совести.
Интересно, повлияли ли аргументы адвоката на судей надзорной инстанции? Даже очень! Особенно в той части, где в жалобе речь идет о большой любви и страсти молодой особы к молодому мужчине, попавшему в затруднительное материальное положение. Потому что судебная коллегия по уголовным делам под председательством В. Н. Положенцева, рассматривающая кассационные жалобы, снизила срок наказания вдвое, то есть определила новый срок ниже низшего предела.
Можно было праздновать победу. Но тут вмешался прокурор области.
Он принес протест (в порядке надзора) в президиум Свердловского областного суда, в котором поставил вопрос об отмене определения судебной коллегии по уголовным делам, вынесенного в отношении Майи Лысенко.
Президиум Свердловского областного суда рассмотрел протест и определение судебной коллегии отменил, посчитав, что в данном случае статья 43 УК РФ применена необоснованно.
Затем (в соответствии с требованиями закона) судебная коллегия по уголовным делам (теперь уже под председательством В. С. Ромашкова) вновь была вынуждена рассматривать кассационные жалобы адвоката и осужденной Лысенко. На этот раз приговор Кировского районного суда оставлен без изменения, а кассационные жалобы без удовлетворения.
А не пора ли рассказать, из-за чего же весь этот сыр-бор? И какая же роль в деле отводилась Майе Лысенко - спортсменке, защищавшей честь нашей области?
Уголовная история начиналась так.
В августе 1994 года (посмотрите, какой длинный временной отрезок отделяет преступление от наказания?) встретились двое знакомых - Искорцев и Рагозин. Поговорили обо всем. По утверждению Димы Искорцева, идея принадлежала Рагозину, который ею и поделился во время беседы, предложив ограбить одну из квартир, где находился офис индивидуально-частного предприятия "Афина", специализировавшегося на ниве торговли дорогостоящими товарами.
Рагозин продемонстрировал осведомленность. Он прекрасно знал, какие шубы и по какой цене хранятся в офисе. Он назвал фамилии лиц, работавших в "Афине", в том числе и человека, охранявшего собственность.
Двое ударили по рукам, сойдясь на следующих условиях: Искорцев и компания грабят офис "Афины", а Рагозин берется реализовать похищенное. Он; Рагозин, оставляет себе комиссионные в размере десяти процентов от стоимости, а остальное - отдает Искорцеву.
Зачем Диме, человеку, которого крепко любят, все это, то есть откровенная уголовщина? Понимать должен: был, что с любовью придется расстаться. И надолго! Соблазн, знаете ли, оказался чересчур великим: на горизонте замаячил солидный куш.
А с деньгами, как мы уже знаем, у любимого Майи Лысенко были серьезнейшие проблемы. Он решил со- единить в одно целое: если красть, то миллионы; если любить, то уж непременно - "королеву".
Правда, для успешного проведения операции понадобилась помощь "королевы" и он, Дима то есть,
обратился к Майе Лысенко: на нее, мол, легче, "клюнет" сторож и без проблем отворит ворота, заслышав
за ними голос очаровашки.
И пошли на дело она и... Нет, не Рабинович, а Искорцев и Сычев.
Все шло именно так, как и задумывал Искорцев. Заслышав за дверью милейший молодой голосок Майи, назвавшей его по имени и фамилии (знакомая, значит!), сторож смело открыл бронированную дверь офиса.
Ну, а дальше все пошло, как по маслу.
Сторожа Немкина, захмелевшего от одного голоса девушки, связали, угрожая чем-то, отдаленно похожим на пистолет.
Работали споро. И за какие-то минуты Искорцев, Сычев и Лысенко вынесли коробки с товаром на улицу, где уже поджидал автомобиль.
Позднее водитель, проходивший в качестве свидетеля, В. Железнов скажет:
- Меня попросили помочь перевезти вещи с квартиры на квартиру. В указанное время я подогнал свою машину к подъезду. Искорцев, Лысенко и Сычев загрузили коробки с вещами в машину. О том, что это вещи ворованные, я не знал.
Незнание и спасло его от уголовной ответственности. Потому что иное следствию доказать не удалось Впрочем, дело не о нем, а о других.
У других же все складывалось преотлично.
Шубы меховые, пальто мужские и женские, зимние и демисезонные - все
импортное, все с иголочки. Куш так куш отхватили. Причем (удача-то какая! ) без каких-либо отягчающих обстоятельств: ни тебе мордобоя, ни кровопролития, а культурно и даже интеллигентно, не по-нашенски, не по-российски, а по западному образцу, цивилизованно (растем-таки!).
Прикидывали на электронике уже и предполагаемую чистую прибыль (доход минус расход}. Получалась цифра на руки каждому солидная.
Все бы ничего, но одно обстоятельство выбило их из колеи, можно сказать, вышибло из седла удачи. Пришла однажды милиция и под белы рученьки, под бряцание наручников препроводила Искорцева, Сычева и Лысенко в камеру - поначалу предварительного заключения, а после - следственного изолятора.
Искорцев и Лысенко дальше повели себя тоже цивилизованно. Не стали запираться, а вину признали полностью, рассчитывая очевидно, на снисхождение суда.
Суд, на котором председательствовал, напомню, Сергей Валентинович Мамаев, квалифицировал действия Искорцева и Лысенко как открытое похищение чужого имущества, то есть грабеж, совершенный по сговору группой лиц, с проникновением в жилище, соединенный с насилием, неопасным для жизни и здоровья одного из потерпевших.
Суд удовлетворил в полном объеме огромный иск ИЧП "Афина" к осужденным в плане возмещения материального вреда, нанесенного действиями осужденных.
Кировский районный суд приговорил Искорцева Дмитрия Александровича к семи с половиной годам лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима, а Лысенко Майю Евгеньевну - к шести годам лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии общего режима.
Мы уже знаем, что борьба защиты за снижение меры наказания в конце концов оказалась проигранной и вынесенный приговор оставлен в силе, а кассационные жалобы - без удовлетворения.
Остается один, пожалуй, вопрос, на который пока нет ответа: где же тот, кто был инициатором и идейным вдохновителем? Рагозин пока все еще пребывает в бегах. Его ищут. Он в розыске. Возможно, автор идеи ограбления "Афины" будет найден. Возможно, ему, вместо десятипроцентных комиссионных, доведется получить кое-что иное - менее приятное, но более существенное.
Возможно, все возможно!
Ну, а пока Рагозин бегает по городам и весям России, нельзя считать, что сия криминальная история благополучно подошла к финишу.