Пристально наблюдая за стремительно разворачивающимися у него на глазах событиями, Пэр из всего происходящего понимал только одно: эти невообразимо далекие от людей существа живут по тем же законам, что и интеллакты и мегалоны. По крайней мере, все, что он видел, до мельчайших деталей совпадало с бунтарской заварушкой мегалонов в одном из каких-нибудь районов Аврелиона. Как только Магденборг отдал приказ кому-то из невидимых Пэру подчиненных, как в зал из многочисленных входов в каждой отдельно огороженной секции стремительно ворвались еще более кошмарного вида паукообразные существа. Они мгновенно рассредоточились по его пространству. Все проходы и пути были заполнены ими. Трудно было понять, что эти паукообразные с человекоподобным устройством своего торса держали в "руках", но, видимо, эти предметы возымели свое неотразимое действие на всех собравшихся в зале.
Пэр почти сразу определил их количество равным тремстам пятидесяти, - он чуть было не подумал "людей", - но, все равно, как их не называй, они выказывали своим поведением совершенно такие же внешние проявления действий, что и любой интеллакт или мегалон.
То, что дальнейшие разговоры между ними и Магденборгом закончились изоляцией одной, особенно неспокойной группы "чужих", Пэр воспринял как закономерный итог. Как он понял из логики происходящего, эта группа, чем-то крайне недовольная, не преминула в чрезмерно резких выражениях отстаивать перед стоящей на подиуме тройкой свое мнение. Если они имели право голоса, то Магденборг, будучи явным лидером, или руководителем этого собрания, обязан был принять меры по стабилизации ситуации. Понять это Пэру не стоило особого труда. Он до того чувствовал все нюансы сменяющих друг друга состояний своего "сожителя", что главные определяющие свойства характера ; властность и ожидание безусловного подчинения его приказам, пропитавших всю внутреннюю сущность "чужого", Пэру открылись сразу.
Как это случилось, что он и его симбионт стали единой сущностью, Пэр не мог знать. Привела ли к этому случайная игра ситуаций, или это было закономерной логикой судьбы, уже было не суть важно ; весь этот узел воплотился, в конце концов, в вопросе собственного выбора. И выбор этот определило его настойчивое желание прорваться через Лес. Зачем, теперь он и сам не мог сказать определенно. Любопытство и стремление узнать запретное стали его роковыми атрибутами неудовлетворенной жажды познания...
В сознание Пэр приходил долго, как будто выныривал из глубокой подводной ямы Кольца. В этой, без начала и конца реке, опоясывающей Аврелион, было много глубоких омутов, где водились странные, с маленькой головой и очень длинным телом животные. Они не были похожи на рыб. Их тело было покрыто шерстью, мягкой и шелковистой, совсем как у маленьких зайчат. Но главной особенностью этих животных были глаза, светящиеся темно-зеленым, как смесь кобальта с изумрудной зеленью.
Пэр никогда не причинял вреда этим юрким совершенно ручным зверькам. Он ловил их из любопытства или просто нырял в их подводные обиталища, чтобы полюбоваться невыразимо приятным светом, лучившимся из их огромных зрачков. В темноте они светились как теплые, завораживающие взгляд звезды. И если самих зверьков не было видно, то пары их глаз, то собираясь в подобие звездного скопления, то кружась в бесконечном хороводе, так гипнотизировали Пэра, что он однажды, забывшись, чуть не захлебнулся, оставаясь под водой недопустимо долго.
Глаза-светила постепенно таяли и Пэр начал различать столбы стволов пиний и олеандров, пропадающих в недостижимой высоте. Он лежал, даже не делая попыток подняться. Не потому что еще не пришел в себя, а лишь от невероятной слабости во всем теле, будто ему пришлось, как в детстве, на спор, несколько десятков раз поднять камень, лежащий у порога дома учителя Колона.
Его бездумное возвращение к реальности давало возможность постепенно вспомнить, кто он и что с ним произошло. Крит! Он был с ним! Что с ним?! Пэр повернул голову набок и сразу же увидел друга, лежащего ничком в мягком мху лесного полога. Пэр с трудом протянул руку и положил ладонь на плечо Крита. Собравшись с силами, он толкнул его, потом еще раз и собрался было повторить толчок, но Крит вдруг застонал и пошевелил пальцами.
- Ты... живой?.. - едва слышно пробормотал Пэр.
- Не знаю... - простонал Крит. - Я думаю, наполовину только, потому что... если слышу тебя, то, значит, я... во владениях Зла...
- И это мне... говорит лучший друг...
- Ты... меня чуть не убил... - приподнял голову Крит. - Я всегда подозревал, что... ты... - Крит зашелся в кашле, - замышляешь это дело, да не знаешь, как... сделать.
- Это хорошо, значит самое приятное... у меня впереди.
Пэр повернулся и с огромным трудом сел. Голова была наполнена гулким треском и так кружилась, как будто кто-то огромный вертел ею, как погремушкой.
- Вставай, чего разлегся...
- Ты изверг, Пэр. Мало тебе этих пыток, так ты своей бессердечностью хочешь меня добить. - Крит поднял голову и посмотрел вперед. - Где это мы?
- Хороший вопрос...
Пэр бросил взгляд в ту же сторону, куда глядел Крит. Сквозь редкий кустарник, похоже растущий на опушке, было видны силуэты каких-то гигантских построек, синевших вдали. Он тут же вспомнил и радостно выдохнул:
- Крит, мы сделали это! Мы прошли через Лес. Это другая его сторона.
Крит, недоверчиво вглядывавшийся в циклопические строения, настолько высоких, что их верхние ярусы скрывались в синей дымке, пробормотал:
- Похоже на то... у нас в Аврелионе ничего подобного нет. Не может быть, что бы мы прошли... Такого в истории никогда не было.
- Значит, ты первый! - воскликнул Пэр. - Ну что, будем разлеживаться, или рванем туда?!
Пэр с победоносным видом кивнул на протянувшуюся от одного края горизонта до его другого грандиозную панораму неизвестного города.
Крит хмыкнул и практично заметил:
- Знаешь, лавры первооткрывателя меня что-то не прельщают, а вот мой желудок сейчас меня интересует больше. Думаю, эти здания никуда не денутся, пока мы чуть перекусим.
- А-а-ха! Вечно ты со своими резонами! Хотя прийти в себя не помешает.
Друзья наскоро позавтракали, так как на их коммуникаторах высвечивались данные раннего утра. Пэр понял, что, по крайней мере, с начала их похода прошли одни сутки, если только они не пролежали еще одни в беспамятстве. Убрав остатки пищи в ранец, друзья не торопясь подошли к самому краю опушки Леса и осторожно выглянули из-за куста.
Открывшаяся их взгляду панорама была настолько непривычна тому, что поначалу Пэр и Крит долго молча всматривались в эти фантастические виды. Здесь на всем протяжении доступного взгляду пространства не было ничего похожего на знакомые пейзажи полей и лугов окрестностей Аврелиона.
Метрах в пяти от опушки начиналось ровное, будто покрытое дымчато-матовым, скараноподобным расплавом пространство с пересекающим его черным, сверкающим на солнце валом, протянувшимся из невидимой дали и уходящего в бесконечность за кромку горизонта. На валу на равном расстоянии друг от друга стояли диковинного вида высоченные мачты. Их ажурные витые конструкции не говорили друзьям ничего, что бы помогло им связать их знания с чем-то знакомым о предназначении этих полукилометровых колоссов.
- Прямо дух захватывает, - выдохнул Крит. - Кто это построил? Мы, наверное, попали в Мир богов Лакки...
- Нет, Крит, я что-то сомневаюсь, чтобы прямо за Лесом жили боги, сотворившие все сущее. Наверное, надо поискать другие объяснения. Давай пройдем вперед. Может, все само собой и проясниться.
- Хотелось бы оказаться вон в тех постройках, да, боюсь, далековато идти.
- Ничего, дойдем. Иначе, зачем мы прошли через такие пытки!
- Ну да, ну да... ; скептически пробормотал Крит. - Будь по-твоему, мой друг, я всегда готов к самым идиотским предприятиям.
Почти сразу мягкий мох и трава, устилающие землю под ногами пропали, как будто их ровно обрезали по кромке. Пэр осторожно потрогал носком обуви подозрительно идеально гладкую, просвечивающую на несколько сантиметров вглубь поверхность. Она оказалась твердой и, вопреки ожиданиям, совсем не скользкой. Он шагнул вперед и перевел дух. Можно было идти. Крит последовал за ним. Приятели молча, настороженно высматривая какие-нибудь возможные подвохи под ногами, прошагали несколько метров. Не обнаружив никаких впадин, вмятин или щелей, они успокоились и уже намного бодрее зашагали к виднеющемуся вдали валу.
Идти до него пришлось не менее часа. И только подойдя к нему вплотную, Пэр и Крит испытали досадное разочарование. Стена вала, закругляясь кверху, была точно такой же ровной и гладкой, как и поверхность под ногами. Подняться по такой стене нечего было даже и думать. Парни прошли несколько метров вдоль нее. Сплошная, без единой впадины стена тянулась в обе свои стороны насколько хватало взгляда.
- Все, приехали, - разочарованно покачал головой Крит. - Этого стоило ожидать. Те, кто построил это, отлично все предусмотрели. Через Лес пройти мало. Кто ж мог представить, что еще нужно иметь и крылья!
Пэр, с выражением глубокого раздумья на лице, переспросил:
- Что ты сказал, крылья? М-м, да-да... это было бы как нельзя кстати...
Он, напряженно что-то обдумывая, смотрел вверх, на покатое завершение стены и уходящие вверх с середины вала мачты. Крит не мешал другу. Вдруг Пэр просветлел лицом:
- Кажется все не так уж и безнадежно! Сколько метров веревки у нас есть?
Крит удивленно поднял брови:
- А что? Здесь повеситься негде, надо возвращаться в Лес!
- Кончай умничать! Сколько?
- Я взял на каждого по пятнадцать метров. Значит, всего тридцать.
- Думаю, должно хватить... ; пробормотал Пэр, глядя наверх. - Вытряхивай все из ранцев. Что можно, понесем на спине, остальное бросим.
- Может, не стоит мучиться? - с надеждой на здравый смысл приятеля спросил Крит. - Ну что ты еще затеял?
- Делай, что тебе говорят! - поторопил его Пэр.
- Как скажешь, - скептически хмыкнул Крит.
Они быстро опустошили ранцы от содержимого. Пэр связал веревки и привязал один конец к ранцу. Смотав остальную веревку аккуратными кольцами, включил устройство левитации и стал осторожно разматывать веревку вслед за медленно поднимающимся вверх ранцем. Крит восхищенно крутил головой, наблюдая за манипуляциями приятеля:
- Пэр, ты гений!
- Рано радуешься... - рассеянно проговорил Пэр. - Теперь надо завести ранец за мачту, а как это сделать вслепую, не знаю. А это главное. Длины веревки у нас в обрез. Особо не поманеврируешь. Не получиться, тогда все.
- Подожди плакаться, ; оборвал его Крит. - Если я отойду метров на сто назад, то смогу увидеть основание мачты. Я буду тебе кричать, а ты двигай ранец.
- Ну да, действительно. Давай, действуй.
Через минут пятнадцать веревка была заведена за мачту и два раза обмотана ею. Пэр подергал ее и удовлетворенно стукнул кулаком по ладони:
- Порядок, Крит. Давай соберем, что нам пригодиться и полезем. Время идет. Хотелось бы до темноты успеть пройти как можно дальше.
Едва поднявшись по стене вала, приятели испытали настоящий шок. То, на что они рассчитывали, оказалось пустыми надеждами. Впереди, насколько хватало взгляда, ровными параллельными рядами тянулись точно такие же валы, на спине первого из которых они стояли. Лес мачт, сквозь которые проглядывали далекие строения, скрадывал расстояние, и нельзя было точно определить, сколько еще этих валов предстояло им преодолеть.
- Пэр, пока еще не поздно, может, вернемся? - с безнадежными интонациями в голосе, просительно протянул Крит. - Ну, увидели мы, что за Лесом скрывается и хватит. Это, - он мотнул головой на простирающиеся перед ними валы, - перейти невозможно. На это нужна вся жизнь.
Пэр молчал. Угрюмо разглядывая бесконечную череду валов и мачт, он думал, что Крит прав, но какая-то занозинка упрямо свербила в мозгу: "Проклятие, не может быть, чтобы тут не было какого-то другого пути... Думай, Пэр...". Чуть погодя он сказал:
- Кончай причитать! Я почему-то уверен, что есть еще другие пути. Надо только как следует поискать. Вот что, давай спустимся и пройдем несколько километров вдоль вала. Может, в них есть проходы. Кто бы их ни построил, не будет же так как мы перелезать через каждый из них, если тут что-нибудь придется ремонтировать. Как думаешь?
- Вообще-то, в этом есть резон, - неуверенно пожал плечами Крит. - Хорошо, спустимся, но отвязывать веревку не будем. Вдруг придется возвращаться назад. Пройдем, как ты говоришь, и если найдем проход, то пусть будет по-твоему.
Они спустились к подножию вала и, захватив только ранцы с продуктами, внимательно присматриваясь к поверхности, медленно двинулись вдоль него. Пройдя около двух километров, Пэр и Крит заметили выступающий неподалеку от них прямоугольный выступ. Крит предложил передохнуть на нем и заодно что-нибудь перекусить. Пэр тут же согласился. Они направились к выступу и только было присели на него, как по его поверхности пробежали светящиеся волны. Сам выступ опустился и перед ними открылся уходящий вниз темный провал. Пэр и Крит переглянулись. Это, возможно, был проход или вход в какие-то технические помещения под валами. Крит, с опаской глядя на открывшуюся яму, сказал:
- Что-то не хочется туда лезть. Знаешь, может, пустим туда ранец. Тем более что в него вмонтирован видеопласт и фонарь. А по другим будем смотреть, что там находится.
- Отличная мысль.
Когда ранец уплыл вниз, приятели с напряженным вниманием приникли к видеопласту одного из ранцев. Сначала они видели знакомые очертания пролетов лестницы, но потом все приобрело совершенно незнакомый вид. Под потолком, видимо располагавшимся на глубине нескольких десятков метров, так как ранец опускался довольно долго, ; не менее тридцати пяти-сорока минут, светились голубовато-сиреневые пятна прямоугольников. Их света вполне хватало, чтобы увидеть фантастические очертания громад самых невероятных форм устройств. Одни из них были округло-продолговатыми сферами, очень похожими на яйца, если бы не их гигантские размеры. От этих "яиц" отходило множество кабелей, которыми были опутаны стоявшие рядом цилиндры, прямоугольники и перевернутые пирамиды. Кажущийся хаос их расположения вызвал у Крита удивленную усмешку:
- Похоже, что тут поиграли гигантские младенцы в киберкубики...
- М-да, похоже, их тут было невероятное количество. Я не вижу, где кончается игровая площадка.
- Ладно, давай заканчивать. Точно тебе говорю, я туда не полезу. В этой бесконечности можно пропасть без следа, стоит только потерять вход. Да и мутит меня что-то...
Крит поморщился и добавил:
- Тебе не кажется, что вокруг нас становиться жарко. Меня так и пробирает какими-то волнами жары...
Пэр чувствовал то же самое. По телу разливалась то ли волнами, то ли импульсами непонятная дрожь. Вдобавок к ней Пэр чувствовал что-то вроде мурашек, как от долгого купания в холодной воде. Только от них исходил странный зуд, будто по телу действительно бегали мириады насекомых.
Друзья переглянулись. Не сговариваясь, они не медля дали ранцу команду на подъем, а сами, озираясь в поисках источника неприятных ощущений, стали внимательно осматривать все вокруг. Вдруг Крит вскрикнул:
- Гляди туда, Пэр! Туда, наверх!
Пэр посмотрел в направлении руки Крита и увидел на фоне яркой голубизны неба, быстро приближающиеся точки. Они стремительно увеличивались в размерах и через несколько мгновений перед приятелями выросли три невероятных по облику фигуры. Что-то карикатурное на человеческие очертания в их торсах заставило Пэра и Крита сжаться от неприятного предчувствия. Неприятные ощущения пропали, сменившись чувством ужаса и безнадежной тоски. Это было последним, что смогли приятели понять перед тем, как их угасающее сознание мягко погрузилось во тьму.
Марк несся вперед, полагаясь на встроенные программы, и, может быть, на некоторое чутье самого конструктива. Ощутимые удары ног множества бегущих рядом громадин десантников порождали сплошной тяжкий непрерывный гул. Эта несущаяся армада придавала каждому из них уверенность в непобедимости такой монолитной силы. Их вытянутые параллельно земле конструктивы опирались на четыре опоры, задействованные во время, казавшегося полетом над поверхностью Марса, бега. Марк был ознакомлен с тактико-техническими свойствами его конструктива, но сейчас, когда он воочию видел вокруг несущиеся, словно тараны конструктивы десантников на сливающихся в стробоскопическом эффекте четырех опорных ногах, Марк с трудом верил тому, что видит.
Одно дело прослушать инструкцию, напетую приятным женским тембром, и совсем другое увидеть это в деле. Скорость их бега зашкаливала за сто километров. Теперь ему стало понятным, для чего служит пара нижних манипуляторов. Скорость автоматически определяла их задействование. Бег десантников на двух ногах не превышал сорока-сорока пяти километров в час. Но когда боевая обстановка требовала мгновенного ускорения конструктива, чтобы проскочить зоны поражения разных по назначению боевых средств противника, нижние манипуляторы превращались в мощные рычаги перемещения. За доли мгновений, преодолевая полсотни километров, десантники наносили точные и ужасающие по силе удары. Скорость бега рывками было единственным средством против "вакуумников". Они не успевали точно выставить цель разрыва вакуумного заряда, несмотря на мощные сканирующие радары слежения и анализа перемещения конструктивов противника.
Но Марк не знал, что их мощь наткнется на заранее просчитанную тотальную оборону. Сине-алые экраны ротной защиты давно уже были пробиты ударами импульсников и ему все чаще стали попадаться растерзанные в клочья черно-панцирные ошметки, мчавшихся в первой штурмовой волне десантников. В запале боя Марк не обращал внимания на останки, лишь иногда отыскивая где-то рядом несшихся Хэда и Боди. Он видел, как нескольким десантникам, попавшим под нанесенный сбоку прямой удар, начисто снесло головы. И хотя они, не сбавляя темпа, продолжали бег, Марк постарался как можно быстрее отвести взгляд. Он знал, что их действия сейчас обусловлены только вспомогательными блоками интеллекта, которые динамически отслеживали все параметры боя и позволяли конструктиву десантника, даже лишенному головы, закончить боевую операцию.
Стремительно нараставшее шипение и за ним чмокающий звук ударной волны пролетевшего где-то рядом разряда невольно заставляло вздрагивать что-то спрятанное глубоко внутри сознания Марка. Он морщился и, выискивая щель меж конструктивами бегущих впереди десантников, в ярости выпускал ответный заряд. Марк понимал, что пользы от такой стрельбы было мало, но так ему было легче вытерпеть бег до передовых линий обороны противника.
- ...Шевелись, ребята! Не раскрываться! Еще бросок и мы у них на хребте!
Голос штурмкапитана Блуа, взорвавшийся в голове, подстегнул и без того рьяно рвущихся вперед десантников. Марк видел впереди, обвешанного до предела оружием взводного комона Мюсси-пятого. Он то и дело корректировал градус отклонений по курсу: "три вправо... пять вправо... налево семь... прыжок...". Весь взвод, резко вильнув влево, одним скачком взлетел на три метра. Марк не совсем понял, как это произошло, но сам конструктив проделал прыжок, мгновенно среагировав на команду комона. Во время инструктажа он узнал о "неприятных" особенностях обороны противника, который на возможных направлениях удара ставил заграждения из невидимых силовых шнуров, напрочь отсекающих конечности во время соприкосновения.
Зевать не приходилось. Хотя эта аксиома крепко сидела в блоках управления конструктивом, осознавать такую "пакость" было до дрожи неприятно. Марк взглянул на индикатор индивидуала защитного поля. Тридцать процентов уже было сожрано. И сколько еще бежать до соприкосновения с врагом, было неизвестно. Марк вспомнил, как их предупреждал комон во время конкретных инструкций перед атакой: "Помните, конвертер индивидуала жрет много энергии! Задействовать его только на расстояния до тридцати метров. Иначе случиться отключка и вас сметут, как дохлых мух со стола".
Но страх быть разорванным на части шальным разрядом импульсника пересилил все увещевания взводного. Почти все десантники, еще не бывавшие в переделках, поврубали индивидуалы и теперь каждый из них молился богам Лакки, чтобы они продержали защиту до конца. Не помогало даже знание того, насколько мощна и надежна сама панцирная броня конструктива. Ей были не страшны никакие касательные удары любого оружия, будь то импульсник, вакуумник или устаревший лазерный шаровой разрядник. Только перпендикулярное к поверхности панциря прямое попадание могло причинить серьезный урон десантнику, вплоть до уничтожения конструктива, отрыва манипуляторов и сбоя блоков систем управления.
И еще один "сюрприз", о котором с неохотой говорили опытные инструкторы, заключался в том, что прыжки тоже нужно было контролировать. Над поверхностью Марса противоборствующие стороны всегда держали энергетический щит, прикрывающий от нападения любых летательных средств сверху. Ни космоботы, ни флайеры, ни системы индивидуальных устройств перемещения не могли прорваться через многометровую силовую защиту. Но ее также невозможно было поставить ниже, чем на три-четыре метра над поверхностью, и потому предел прыжков десантников никак не должен был превышать этих гарантированных метров жизненного пространства.
Вся система упреждения работала на полную силу, сканируя потолок силового щита. Энергия убывала как вода на раскаленной поверхности ствола разрядника.
- Приготовиться к бою!
Марк, как ни был напряжен момент, вздохнул с облегчением. Хоть какой-то просвет в неизвестности. Энергии индивидуала хватило, и теперь ему нужно было только успевать поворачиваться. Глупо было бы получить разряд в голову, так и не успев добежать до "узкоглазых". Марк не знал, что такое "узкоглазые", но раз они вызывали такую неприязнь у его командиров, значит, было за что их крошить что есть сил!
Взорвавшаяся в голове звуковая волна рева сотен блоков речевых анализаторов десантников, быстро выбила из Марка все посторонние мысли. Вот оно! Сейчас начнется! Он отыскал среди толпы десантников Хэда. Тот был в полной боевой готовности. Два верхних манипулятора уже выцеливали кого-то впереди. Два средних держали кассеты с зарядами для импульсника и вакуумной глушилки. Нижние манипуляторы, как и его, Марка, собственные, уже возвращались в гнезда на корпусе конструктива. Десантники, встав на ноги, старались не сбавлять хода, хотя и половины той скорости было вполне достаточно, чтобы проскочить оставшиеся две сотни метров до редутов первой линии обороны противника.
"А где же Боди?" - мелькнула мысль и мгновенно испарилась от разорвавшегося рядом шарового разряда. Марк успел проскочить зону поражения, но бежавший следом десантник вдруг закрутился волчком и мгновенно выпустив правый нижний манипулятор, заковылял в сторону. Правой ноги у него не было! Разрывы хлестали теперь почти сплошной стеной. Индивидуал работал на таком пределе, что Марк уже чувствовал, как в следующее мгновение он рассыплется на множество осколков от неминуемого попадания вакуумного "плевка!". Один, затем почти одновременно другой два удара бросили Марка в сторону. Он едва удержался на ногах. Видеопласт тут же развернул перед глазами информацию, что конструктив не поврежден, но задняя полусфера обзорной оптики вышла из строя.
"Сотню Зла на нее!" - ругнулся Марк и, отпрыгнув в сторону, счастливо избежал удара импульса. Аппаратура сканирования работала безупречно, и это вселяло надежду, что сегодня все для него окончиться благополучно. Впереди Марк отчетливо видел клубы и куски взлетавшего вверх аренита, который в этой местности выстилал почти всю ее поверхность. Передние шеренги вовсю работали тяжелыми ротными импульсниками, которые были закреплены на спине корпусов десантников. Для того чтобы его привести в действие, нужно было лишь состыковаться с любым из находящегося рядом конструктивом, и мощь этого, составленного из половинок орудия удесятерялась.
Перед Марком выросла скарановая стена. Брать ее в лоб было бессмысленно и потому он, не сбавляя темпа, вскинул вверх правый верхний манипулятор. И тотчас же из манипулятора со стремительностью молнии вылетел толстый трос, матово отсвечивая на изгибах несущейся вверх спирали. Едва конец троса достиг верхнего среза пятнадцатиметровой стены, как он развернулся в трехпалый захват и намертво впился в грань одного из ее составляющих кубов.
Марк даже не успел перевести дух, как был мгновенно втянут на стену укоротившимся до полуметровой длины тросом. Здесь уже шел бой. Противника было легко различить по характерным конфигурациям конструктива. Более приземистые, но и соответственно шире в корпусе, они не имели выступающих на спине блоков систем связи и антенн. Их более светлые, желтоватого цвета корпуса выглядели устрашающе, как если бы они были из сплошного скаранового монолита.
"Отсекай манипуляторы, шевелись, раздолбаи! Под корпус бей..." ; хрипел своим уже порядком севшим синтезатором комон Мюсси-пятый. - "Группируйся по два по фронту! Спиной друг к другу, кусок Зла всем в глотку... сомкнись спиной по два, уроды недокрученные!..". Везде, где только Марк успевал мельком углядеть, взлетали куски оплавленной импульсниками крошки, синие сполохи от отраженных защитными
индивидуалами разрядов высвечивали в небе Марса причудливые фейерверки. Ему уже попались несколько "коротышек", как он, не задумываясь, окрестил вражеские конструктивы, и только один был выведен из строя. Остальные два не стали продолжать схватку, а, увернувшись, спрыгнули со стены вниз...
- Третий и четвертые взводы передислоцироваться на северное крыло! Комонам взводов собрать все способные к активной работе конструктивы!
Штурмкапитан Блуа понимал, что если сейчас не переломить ход схватки на северном эскарпе редута, то исход атаки будет плачевным. Ему еще не приходилось участвовать в таком масштабном наступлении и одно то, что задействованы были все роты, входящие в состав бригады штурмовой дивизии на этом направлении, говорило о серьезных намерениях командования. Приказ шеф-генерала Барнсуотта был слишком категоричным для двусмысленного толкования: "Даже если все роты бригады пре-вратятся в пыль, держать эти позиции до последнего десантника. Пока не замкнется кольцо окружения. Всех гнать в атаку пока есть хоть капля энергии в энергопитателях. Пусть хоть ползут, а не падают в обморок от пустяковой царапины!..".
Штурмкапитан поморщился. В последнее время шеф-генерал был слишком щедр на потери. Этак до конца контракта у него не останется ни одного десантника! И когда он увидел с юго-запада стремительно надвигающуюся в их направлении, темную полосу подкрепления, штурмкапитан Блуа удовлетворенно выпустил в форме отборного армейского мата весь накопленный негатив из переполненных эмоциями блоков совмещения нервных узлов конструктива.
Спустя полчаса со второй линией обороны Китайскоазиатского Консорциума было покончено. Их силы были слишком малы для отпора такому массированному наступлению. Удар из космоса по главной группировке стал для них чувствительной потерей преимущества в мобильной силе.
На сборном пункте кипела работа по сортировке остатков десантников и тех, кто еще мог быть оставлен в строю после небольшого восстановительного ремонта. Марк сидел около комплексной платформы по жизнеобеспечению.
- Нет, это не по мне! - прохрипел Боди, косясь на пустые места двух левых манипуляторов, оторванных вместе с суставами. - Помнишь, то славное время, когда мегалоны сходились в честном бою один на один и били всласть друг другу морды! А здесь?! Драки нет и даже не понимаешь, с кем и кто против тебя!
- Ну да! - вздохнул Хэд. - Самое идиотское, это то, что ты даже не видишь, откуда получил плюху! - Он крепился, но Марк видел, что тот слабеет с каждой минутой. Выбитая почти прямым попаданием боковая панцирная защита обнажила блоки питания и компонентов устройств. Несчастный десантник, на которого пришелся основной удар спас собой Хэда.
- Я перекинулся перед атакой с одним парнем парой слов. - Боди чуть приподнялся на платформе. - Он из тех, кто отбегал не в одну атаку. Он так и сказал, что больше двух, от силы трех атак никто не переживает. Конструктив либо в труху или в крошку, а самого на эувенизацию. Он даже и не помнил, сколько раз ему приходилось вот так начинать все заново в новом конструктиве. Одно хорошо, говорит, что хоть себя помнишь, и кто ты есть на самом деле.
- Значит, нам повезло, если наши конструктивы всего лишь подлежат мелкому ремонту. - Марк усмехнулся. Разбитый вдребезги задний оптический сектор был небольшой платой за возможность уцелеть. - А может, это только отмазка, а на самом деле отправят нас на переделку в Медцентр и тогда кто знает, увидимся ли мы снова.
- Нам сейчас только этого не хватает для полного счастья! Я бы повременил со столь грустными предположениями. У них тут есть свой Медцентр и с рембазой все в порядке. Так что, поживем - увидим!
Хэд произнес фразу с перерывами. Задетый речевой блок давал сбои, но ясность мышления Хэд не потерял и потому с грустной долей иронии добавил:
- Думаю, никто из вас не побрезгует пообщаться с ущербным товарищем, когда тот вернется в роту с чистыми, как младенца, мозгами...
Друзья ничего не ответили. Тяжесть невеселых мыслей погасила желание говорить что-либо. Каждый из них думал, что это не продлится вечно.
В штабе Командования обороной Берион-два царило приподнятое настроение. Шеф-генерал, подключив столь редко используемый уровень шутливого балагурства, подтрунивал над лайнмайором Орасом:
- Если так пойдет и дальше, то можно и оставить штабные игры и прогуляться вместе с нашими бравыми парнями на дело! Как ты смотришь на это, лайнмайор?
- Как прикажете, шеф-генерал! - бодро взревел лайнмайор. - Я всегда был за практическое воплощение замыслов командования в личном примере!
- Ну вот и отлично... - уже отвлеченно бросил реплику Барнсуотт. Его занимала другая мысль, которой и был отдан весь стратегический запал осуществленной операции. Барнсуотту не столько нужно было добивать деморализованные остатки частей Китайскоазиатского Консорциума, сколько продемонстрировать своим оппонентам в лице командоров реальную силу, которой он располагал. Вышло убедительно и без существенных потерь. К тому же, так кстати образовавшийся купол над регионом Берион-два, придавал шеф-генералу уверенности в своих силах. Барнсуотт знал исключительные свойства купола. Если при обычной энергетической защите тратилось невообразимое количество энергии, из-за чего ее приходилось включать лишь на период непосредственной атаки противника с воздуха, то купол, толщиной всего пять сантиметров служил естественным накопителем энергии защиты и сохранял ее потенциал сколь угодно долго. Так что, Мэрриот, желая создать силовую базу в своих целях на территории Бериона-два, просчитался.
Никогда Барнсуотт, даже на миг, не допускал мысли делиться с кем бы то ни было своей вотчиной и крепостью! Здесь, в этом месте Марса зародится новая формация правления, которая воплотится там, на Земле в его диктатуру! Барнсуотт до-вольно усмехнулся. Скольких усилий ему стоило уничтожить самый главный притягательный кусок этого региона - скарановый рудник! И теперь, когда интерес Консорциума напрочь пропал к Бериону-два, можно спокойно заняться формированием своих боевых соединений. Суета вокруг Китайскоазиатской интервенции служит прекрасным поводом для направления сюда все новых частей.
А подать это блюда Совету Правителей он постарается. Главное - уверить тамошних напыщенных болванов в особой стратегической ценности этого плацдарма. И, стало быть, в укреплении его дополнительными частями, лучше подразделениями, оснащенных тяжелым десантным вооружением. Барнсуотт приказал присутствующим офицерам составить полную сводку по всей проведенной операции, особенно сделать упор на невосполнимые потери и тех десантных единиц личного состава, имеющих любое, хотя бы малейшее повреждение конструктива, отмеченное в рапортах комонов.
Через несколько минут шеф-генерал стоял перед терминалом личной связи с Советом Правителей. Перед тем, как отправить закодированную информацию, он не отказал себе в удовольствии сделать небольшую паузу. Что-то подсказывало ему о моменте истины, наступившем именно сейчас, и ни одной эксмаркерной секундой раньше или позже. Растянув скарановые губы в насмешливо-саркастической улыбке, Барнсуотт медленно вдавил палец в сенсор и пока не погас индикатор загрузки, улыбка не исчезала с его губ.