Аннотация: долго зревшее продолжение к рассказу "Между тобой и городом". не буду расточать бесчисленные благодарности вдохновителям. кто знает - тот увидит.
Этот город не любит сутулых людей. А они бегут, торопятся - пачками, стаями, вжав головы в плечи, змеятся по асфальту - из часа в час, из года в год. А потом - медленно и все так же змееподобно вытекают из города и втекают некий, якобы иной, мир.
Город не любит сутулых людей. Он вообще не любит людей, поэтому, чтобы не разочаровываться в самом себе (ведь в других разочаровываться гораздо безболезненнее) и не поколебать своих незыблемых постулатов, он давит и давит, пока не становится невозможно дышать, пока воздух не начинает стелиться вдоль земли как туман осенним холодным утром. Интересно, в том, ином мире, им дают возможность расправить плечи и спокойно, не торопясь, набрать полные легкие воздуха?
Итак, город сутулых не любит.
***
Почему-то с утра меня охватывает необъяснимое желание вскарабкаться на колокольню и, упиваясь своей недосягаемостью, достать из кармана свиток, развернуть его и поименно послать значащихся в нем людей куда-нибудь, где очень хорошо. То есть туда, где меня нет. Соответственно, особо надоедливые распределяются в абсолютно роскошные двестизвездочные отели. Это пресловутый закон компенсации в действии. Я сегодня добрая, мне не жалко.
Город не выжидает - город ждет. Он уже давно держит наготове и мягкий свет оживающих окон, и убаюкивающий ритм неоновых огней реклам, и мерное дыхание отражающихся звезд. Это игра характеров - кто выждет дальше? Город спокоен - ведь у него впереди вечность. Он точно знает, что первым всегда сдается человек. Впрочем, мне это тоже доподлинно известно. Поэтому я выхожу из дома и окунаюсь с головой в заботливо приготовленный для меня мир.
- Гопники - это инопланетяне.
- Нет, дружочек, инопланетяне - это мы.
- Ну, тогда давай искать свой дом.
- Давай.
- А где твой дом?
- Я не знаю. Понимаешь, это как у Уэллса. Такое чувство, что принадлежишь этому месту, принадлежишь целиком, без остатка, со всеми своими кишками, но кроме тебя этого никто не замечает, и для всех ты - чужак.
- Тебе больно?
- Больно. Потому что этот дом достоин лучших хозяев.
Город плотно обхватывает, будто перчатка руку. Я иду и по привычке сутулюсь, хотя мне-то как раз дарована высшая привилегия - ходить, гордо расправив плечи. Хотя, нет. Не дарована. Она мне принадлежит.
Какие-то смутные сожаления - о том, что в квартире очень холодно, и о том, что никто не стоит под моими окнами и не ждет, пока загорится свет и промелькнет темный силуэт в ярком прямоугольнике света. О том, что я становлюсь тёмной. И о том, что многоликое существо передо мною все так же похоже на торт и на карту Российской Федерации. Тортообразная гадина.
- Все еще хочешь плюнуть с моста? Уже который год тебе этого хочется?
- (*молчание*)
- Почему ты не ходишь прямо?
- Потому что это разрешено.
И вот - секунда, другая... равнодушный сухонький плевок летит вниз и разбивается об унизительную покорность и готовность принять еще сотни точно таких же. Только тогда он понимает, что это значит.
- Ты хочешь уйти?
- Нет.
- Ты просто уходишь?
Быть Хранителем всегда было нелегко. Начиная от того, что сам термин "Хранитель" заставляет чувствовать себя героем фантастического мультфильма. А впрочем, он используется только лишь за неимением лучшего. Не знаю, пытался ли еще кто-нибудь из подобных мне уйти. Сбежать - это точно. А вот уйти - пытались? Город умеет давить - но это еще полбеды. Город умеет убеждать. А ведь давно известно, что гораздо легче покинуть того, кто спас тебе жизнь, чем того, чью именно жизнь ты спас. "И ты понимаешь это не хуже меня," - звучит в ушах его голос. Нет, моя радость. Хватит. Пора становиться на собственные ноги. Нам обоим пора.
- Ты не можешь сейчас сказать мне ничего такого, что я не слышала бы в прошлый раз. Ты не умрешь, если я уйду.
- Нет. Но я не знаю, смогу ли жить вечно. Жить вечно - без...
- Да, знаю. Бла-бла-бла. Хранитель и все такое.
- Дура ты, а не Хранитель, вот что.
(*тишина*)
- А ведь я люблю тебя, хоть ты и дура.
- Тогда дай мне дышать.
***
Сегодня утром я впервые за долгое время вышла из дома и зашагала вперед, расправив плечи. Я разрезаю утренний морозный воздух, словно нагретый нож - кусок масла, упиваясь чувством собственной непринадлежности. Еще очень рано, и не змеятся по асфальту, вжав головы в плечи, бесчисленные пешеходы. Мне хорошо. Мне правильно.
Этот город тоже не любит сутулых людей. В этом все города - одинаковые.