Аннотация: Ждала девушка своего прекрасного принца и дождалась...
Маринкина свадьба
Маринка бежала по городу, широко раскинув руки и едва ли не крича от восторга. Еще бы! Такой редкий шанс, какой выпадает едва ли раз в жизни! Она переехала из деревни в большой город и скоро выйдет замуж за очень достойного молодого человека! Чего еще желать простой продавщице из деревни? Жизнь удалась!
Под ноги мягко падали разлапистые желтые листья клена, о чем-то лукаво перешептывались верхушки деревьев, улыбалось все еще не по-осеннему голубое небо над ними, глядя на счастливо прыгающую внизу девушку. Они разделяли ее счастье.
А началось все с того, что с обеда Маринка прибежала как обычно раньше своей коллеги Натальи. И встретила у двери... Нет, дедом назвать этого подтянутого бывшего военного как-то язык не поворачивался, скорее, пожилой мужчина. "Рано с обеда пришла, значит, не замужем", - улыбнулся он Маринке. Она отрицать не стала, относилась к своему одиночеству с легкой иронией, мол, не пришел еще суженый к ней в магазин. "У меня внук в большом городе тоже не женат. Твой ровесник, - покупатель лукаво посмотрел на Маринку. - Могу познакомить, если хочешь". Игра в сватовство Маринке понравилась, и она легко согласилась.
Александр Петрович (так звали того покупателя) в конце той же недели пригласил Маринку к себе в гости. Девушка очень волновалась, почему-то казалось, что этот визит станет очень важным, и сватовство Александра Петровича уже не казалось веселой игрой. Мужчина подошел к делу очень ответственно.
"Зря волновалась, все прошло просто прекрасно", - думала Маринка возвращаясь вечером из гостей. Внук у Александра Петровича из большого города в гости к деду обещал приехать на Восьмое марта, а пока Маринка познакомилась с женой Александра Петровича - Людмилой Сергеевной. Они оказались очень приветливыми и гостеприимными людьми, ненавязчиво расспрашивали Маринку о ее жизни, сдержанно хвалили внука. Время пролетело как-то незаметно, Маринка не чувствовала разницы в возрасте, ей было очень легко и приятно с этими людьми. "Если и внук такой же, это очень здорово!" - восхищалась Маринка дома, пересказывая свой визит старшей сестре Ирине. А та, глядя на раскрасневшееся, счастливое Маринкино лицо, улыбалась про себя и думала: "Смотрины прошли удачно. Во всяком случае для Марины".
Восьмого марта Маринку снова пригласили в гости. Теперь знакомиться с потенциальным женихом. Поэтому она волновалась еще больше, чем в первый раз. И снова, как оказалось, напрасно. Ей были рады, ее ждали. Александр Петрович познакомил ее с внуком Геннадием и его мамой (отца у Геннадия не было). Геннадий, смущенно покраснев, вручил девушке небольшой сувенир и коробку дорогих конфет, а потом стал увлеченно рассказывать и показывать на фотоаппарате снимки своего многолетнего увлечения - самолетов. Ничего не понимая в самолетах (максимум, что она до сей поры видела - это вертолет санавиации, который крайне редко прилетал в деревню), Маринка делала вид, что ей это ужасно интересно, а сама тайком разглядывала Геннадия, у которого от волнения перед девушкой даже руки дрожали. "Интеллигентный", - удовлетворенно подумала Маринка.
Геннадий проводил ее после праздника до дома, не рискнув даже поцеловать на прощание, а лишь крепко пожав руку. "Ира, да он ТАКОЙ! - снова восхищалась дома Маринка. - Не то, что наши. Он СТЕСНЯЕТСЯ!" Ирина Геннадия не видела, но очень хотела, чтобы сестренке, наконец, повезло, и она нашла бы своего принца.
Потом были телефонные звонки. Правда, в основном от Маринки. Геннадий ей первым никогда не звонил. Ирина подумала, что это очень странно, а Маринка вспомнила, как мама часто говорила, что девушка, если не хочет остаться одна, должна проявлять инициативу. Поэтому Маринка не расстраивалась, а звонила сама.
А потом магазин, где работала Маринка, закрыли. Кто-то посчитал, что в такой маленькой деревне без него вполне обойдутся. Будет частник продукты раз в неделю привозить, и хватит. Если кому не нравится, пусть в райцентр ездят. Зато двум продавцам деньги платить не надо. Сплошная экономия.
Маринка прорыдала на плече у сестры целый вечер. "Что теперь делать? Куда пойти? Я же ничего другого не умею", - в сотый раз всхлипывала она. А Ирина обнимала и гладила сестру по голове, и думала, что как раз сегодня хотела предложить Марине поискать вместе счастья в райцентре. Вдруг им повезет.
В отпуске Ирина решительно собиралась вместе с сестрой искать работу в райцентре. Но все вышло иначе. "Он меня к себе зовет!" - первое, что услышала она, придя вечером с работы домой. "Кто? Куда зовет?" - не поняла поначалу Ирина, но вглядевшись в сияющее Маринкино лицо, начала о чем-то догадываться. "Геннадий! Я ему про магазин рассказала, а он меня к себе позвал. Через неделю в отпуск выйдет, сюда приедет с мамой и меня заберет!" - Маринка закружилась по комнате. "Не рановато ли?" - хотела спросить Ирина, но не стала. Маринка была такая счастливая.
В этот свой приезд Геннадий пришел к ним. Сидел за столом, крепко сжимая руки, и говорил негромко, прерывающимся от волнения голосом, что обязательно женится на Марине, когда подкопит денег, потому что хочет хорошую свадьбу. "Когда-нибудь", - отметила про себя Ирина, скептически приподняв бровь при этом сообщении. "Женится!" - восторженно пело Маринкино сердце.
"Ну, что ты решила?" - спросила Ирина после того, как гость ушел. "Еду!" - восторженно выкрикнула Маринка. "А не рановато ли ты решилась?" - вздохнув спросила сестра. "Да что ты! Он такой хороший!" - Маринка счастливо прижала руки к груди. "А жениться-то не собирается", - подумала Ирина, но ничего не сказала, вдруг не права.
В ночь перед Маринкиным отъездом они обе не спали. Маринке мешало спать радостное волнение от предстоящей новой, большой и интересной жизни. Ирину заботили совсем не радостные мысли, о которых она сестре ничего не говорила. Задремали они уже под утро, когда росший под окном тополь тихонько начал постукивать в окно тоненькой веточкой, как бы успокаивая и даря надежду.
Когда утром Маринка впорхнула к Геннадию в машину, Ирина почему-то подумала, что сестра обязательно вернется домой. И, редко обращаясь к Богу, вдруг истово помолилась: "Господи, только бы с ней ничего не случилось". В дом она почти вбежала и долго плакала, упав на кровать.
Первую неделю в большом городе Маринка летала как на крыльях. Геннадий работал на строительстве, вахтами, неделя через неделю. Поэтому, когда закончится его трудовая неделя, Маринка ждала, что они в первый же выходной пойдут в загс. "И платье белое, и гости, и прогулка по красивому парку", - упивалась она своими мечтами.
Но прошла неделя, потом другая... В конце третьей недели Маринка начала понимать, что предложения от Геннадия она, скорее всего, не дождется. "Ну ладно, - утешала она себя, - следующим летом поженимся. Денег подкопим, и тогда уж красивое платье и все остальное". Ирине по телефону на недоуменный вопрос, когда же свадьба, ответила: "Обязательно будет. Только позже". Сестра не спросила: "А будет ли?", гоня прочь нехорошие предчувствия.
А основания для них были. Со временем Маринка стала все меньше рассказывать сестре, чтобы та не огорчалась. Так, не рассказала, что мать Геннадия Нина Александровна оказалась удивительно лицемерной женщиной, задавившей сына. В результате чего он, когда не смог поступить на летчика, стал собирать модели самолетиков. Ко времени встречи с Маринкой коллекция насчитывала несколько сотен экземпляров и постоянно пополнялась тайком, потому что мать была категорически против такого вложения денег.
"А он от тебя улететь хочет", - мстительно подумала Маринка после дня рождения Нины Александровны. Это событие она запомнила надолго. К дню рождения (юбилейному) семья готовилась основательно. Были приглашены ближние и дальние родственники, все суетились, накрывая праздничный стол, бегая за покупками и расставляя стулья. По случаю юбилея приехал к дочери и Александр Петрович с женой. Между делом, во время приготовления очередного салатика, Людмила Сергеевна спросила у Нины Александровны: "Ну как вам Марина?" Та резала рядом хлеб и с радостным волнением прислушалась, что ответит ее будущая свекровь. Нина Александровна ответила такое, что у Маринки от изумления глаза на лоб полезли: "Не помогает ни в чем. Даже посуду не моет". И холодно улыбнулась, глядя Маринке в глаза.
Маринка от изумления даже порезалась. Что?! Не помогает?! Почему тогда на все попытки вымыть посуду Маринка неизменно слышала холодное: "Не надо, я сама" Нины Александровны? Почему, когда Маринка однажды попыталась вынести мусор, та же Нина Александровна сказала: "Не надо, Геннадий вынесет"? Почему, когда Маринка сварила борщ, она услышала от Нины Александровны: "Мы этого не едим. И тем более со сметаной"?
Эти почему больно резанули по сердцу, но устраивать скандал с именинницей Маринка не стала. Ничего не ответив на причитания Людмилы Сергеевны: "Мариночка, надо же свекрови помогать", она отнесла хлеб гостям и ушла к себе в комнату. Слез не было, только какое-то холодное оцепенение и черная пустота внутри. "Вот поженимся, обязательно скажу Гене, чтобы мы переехали. Здесь я жить не буду", - попыталась успокоить себя Маринка. Но прежней радости уже не было.
Новый год стал для Маринки таким же "приятным", как и день рождения Нины Александровны. Перед праздником Нина Александровна решила перестирать занавески, покрывала, кое-что из постельного и, конечно, рабочую одежду Геннадия. Не оставлять же грязное на Новый год. Словом, вещей набралась целая гора. Нина Александровна стирала целый вечер (конечно, не она а машина-автомат, но это не важно), но все равно много вещей осталось не постиранными. Маринка подумала, что завтра после работы сможет помочь "свекрови" справиться с этим делом, так как придет раньше ее, и к моменту возвращения Нины Александровны все будет сделано.
Так и сделала. Пришла, загрузила вещи в машину, в том числе и рабочую одежду Геннадия, и стала ждать заслуженной похвалы. Дождалась. Нина Александровна в тот день узнала, что умерла ее коллега, с которой они долго вместе работали и хорошо общались. Домой женщина пришла очень расстроенная и по отсутствию грязного белья на полу и работающей машине поняла, что Маринка загрузила в стирку финский утепленный костюм Геннадия, который нужно стирать только вручную. Из ванны она выскочила как ошпаренная.
Из последующего скандала Маринка запомнила два ярких эпизода. Первый - когда Нина Александровна долго и громко отчитывала на кухне сына за неудачный выбор девушки, а он невнятно оправдывался, в то время как Маринка в холодном оцепенении сидела в комнате и ждала, когда Геннадий придет утешить ее. И снова дождалась. Видимо мать приказала сыну узнать, зачем Маринка испортила вещи, потому что он виновато подошел к девушке и, заглядывая ей в глаза, спросил: "Зачем ты это сделала?". "Действительно, зачем?" - тихо ответила она, думая только о своем приезде в эту семью. Геннадий больше ничего ей не сказал и ушел к матери. "Пусть откупает!" - услышала Маринка гневный приказ Нины Александровны и вдруг подумала, что денег у нее нет даже на обратный билет, потому что зарплата регулярно отдается "свекрови" за проживание. Тогда пришли и слезы.
Уехала Маринка только в конце февраля. Она решила не возвращаться домой с пустыми руками, тем более что сестра снимала в райцентре квартиру, и на первое время деньги были очень нужны.
Хотя жить в большом городе уже совершенно не хотелось. Геннадий так и не сказал ей слов, которых она от него так ждала: "Не бойся, я с тобой, вместе мы справимся". И вообще после памятного скандала они с матерью стали делать вид, что ничего не случилось. Кажется, он отдал деньги за испорченные вещи. Но Маринку это уже не волновало. Геннадий стал ее раздражать. Его унылая фигура с вечно опущенными плечами, его капризы в еде (или это только казалось благодаря вечным замечаниям Нины Александровны: "Геннадий этого не ест"). С едой в этой семье вообще был пунктик. Итак, Геннадий не ел борща, сметаны, масла, йогурта, овощей. Чай они пили только черный в пакетиках, сок - только яблочный в трехлитровках, хлеб - только черный нарезной. В конце концов Маринка перестала даже думать о готовке, все равно сделает что-нибудь не так.
Вторым пунктиком у Геннадия были самолеты. Если самолет летел или стоял рядом, Геннадий тут же его фотографировал. Если где-то проводился авиасалон, Геннадий, не жалея времени и денег, спешил туда. Так он реализовывал свою детскую мечту стать летчиком. Модели для сборки покупались еженедельно. Накопившихся коробочек было уже столько, что Маринка подозревала, Геннадий не справится с ними до пенсии. Он видимо тоже так думал, потому что для сборки новых самолетиков вставал даже ночью. Его рабочий стол был "священной коровой" даже для порицавшей это занятие матери. А когда Маринка однажды попыталась вытереть на столе пыль и немного прибрать разбросанные всюду детальки, то получила от Геннадия суровый выговор. Больше к этому пыльному столу она не подходила. Зато с ужасом стала замечать, что вокруг очень много самолетов. К стоящим на шкафу, на столе, на тумбочке, подоконнике, да практически по всей квартире моделям самолетиков она еще привыкла. Но когда выходила из дому, замечала, что над головой пролетает самолет, песни по радио пели тоже почему-то про летчиков, и даже, разыскивая однажды что-то в Интернете, она и там нашла ролик про модельки самолетиков. "Чертовщина какая-то", - подумала Маринка, с отвращением выключая компьютер.
О свадьбе она теперь старалась не думать. А после того как однажды ночью ужасно замерзла (сильно дуло из треснутого окна) и сама ходила в хозяйственный за утеплителем для окон, Маринка как никогда поняла, что ей пора домой.
С января проживание с Ниной Александровной напоминало состояние холодной войны. Маринка старалась не попадаться женщине на глаза, та тоже не искала поводов для беседы. Поводов к февралю нашлось только два. Первый - это когда с трудом заставив сына пройти медкомиссию, в том числе флюорографию, Нина Александровна попросила Маринку забрать ответ в поликлинике, потому что Геннадий так и не собрался. И второй - когда Геннадий однажды, в очередной раз капризничая перед едой, не стал завтракать, а вместо обеда пригласил Маринку на прогулку. Уходя Маринка услышала злобный окрик "свекрови": "Хоть бы накормила Геннадия! Сама-то поела, а он так голодный и ходит!". Возражать, что тридцатилетний "мальчик" может и сам поесть, Маринка не стала.
А перед праздником (опять!) у них состоялась беседа. Причем очень эмоциональная.
Маринкины вещи теперь долго висели после стирки в ванной, если она забывала их снять. Как она думала, Нина Александровна делала это нарочно. Мол, не буду я твои колготки убирать, пусть в ванне болтаются! Вот и в этот раз заметив, что капроновые колготки уже третий день висят в ванной, Маринка сняла их и убрала к себе в шкаф. Оказалось, совершенно напрасно. Вечером Нина Александровна суровым тоном поинтересовалась: "Марина! Где мои колготки?! Почему ты их себе забрала?!" Не желая развивать скандал, Маринка молча протянула ей злополучные колготки. Но Нине Александровне этого показалось мало: "А вот не возьму их сейчас! Откупать будешь! Вы что с сестрой живете как в колхозе, друг у друга все хватаете?!"
"Да! В колхозе! - сорвалась Маринка. - Не волнуйтесь, Нина Александровна, я вас больше своим присутствием не побеспокою!". Кинулась в комнату, побросала вещи в сумку и ушла, громко хлопнув дверью.
Переночевала у коллеги, утром написала заявление на расчет, позвонила сестре и следующим утром была уже в райцентре.
"А я уже хотела ехать тебя забирать", - озадачила ее Ирина.
"Почему?" - изумилась Маринка.
"Сны стали нехорошие сниться. Как будто ты под поезд попала".
"А я и правда... под поезд", - слезы, которые Маринка так долго сдерживала, побежали по щекам двумя ручейками.
Приехавший поздравить их с Восьмым марта Александр Петрович, только взглянув на осунувшееся Маринкино лицо, сразу сказал: "Выжила она тебя". "Да что Вы", - попробовала возразить Маринка. Александр Петрович горько усмехнулся: "А я думаю, почему Геннадий никак не женится. Тяжелый у Нины характер. У ее матери такой же был. Я ведь на Татьяне женился, когда Нина уже большая была. Людмила Сергеевна - моя вторая жена". Потом поздравил сестер с праздником и быстро ушел.
Маринка неизвестно почему весь день ждала, что ей позвонит или, что было бы еще лучше, приедет за ней Геннадий. Ведь прошло две недели, он, наверное, ищет ее, хочет вернуть, объясниться. Ведь дед наверняка ему сказал, где теперь живет Маринка. Ведь не может же так быть, чтобы после романтичных прогулок в парке вдвоем и проведенного вместе полугода не осталось ничего. Но гостей больше не было, и телефон молчал.
"Марина, пойдем в кино", - предложила сестра. Маринка уныло кивнула. Она так ждала, так надеялась, и все напрасно. Уже вечереет, праздник, можно сказать, прошел, а он даже не позвонил. Неужели ему все равно?
О чем была та комедия, Маринка не запомнила. Дома, не раздеваясь, подбежала к компьютеру и открыла электронную почту. Есть! Письмо от Геннадия. Сердце радостно подпрыгнуло и стало биться чаще. Но! Что там написано?! "Я уважаю твой выбор и ухожу как мужчина"?!
Ирина вбежала в комнату, услышав громкие рыдания сестры. "Что? Что случилось?" - безуспешно пыталась она добиться ответа. Потом напоила Маринку пустырником и только тогда услышала: "Прочитай". Прочитала и сказала фальшиво бодрым голосом: "Ну что ж. Все к лучшему. Значит преследовать тебя он не будет". "Он даже не пытался", - прошептала Маринка, невидяще глядя перед собой. "Ну и отлично, - все тем же фальшиво бодрым голосом продолжила сестра. - Один ушел, другой придет. Мужчина как транспорт". Маринка благодарно улыбнулась ей сквозь слезы.
Эпилог
Через три года Маринка вышла замуж. А Геннадий познакомился с девушкой по Интернету. И она тоже, как Маринка когда-то, приехала к нему. Спустя немного времени своим многочисленным родственникам и знакомым Нина Александровна с горечью говорила: "А Марина-то лучше была". Но ту ее мнение уже не интересовало.