Слава сидел у окна и смотрел на помутневшие от мороза стекла. В таком неподвижном состоянии он провел уже четыре часа. Временами казалось, что он слышит шаги около двери, но нет -за дверью тишина. Только что у него было видение, какое - не помнит, но отчего-то по телу пробежала нервная дрожь. Дана, спавшая возле кресла, проснулась и начала опять скулить. В глазах все расплывалось. Господи, как долго еще будет выть эта собака? Голодные боли в желудке ныли нестерпимо, руки ослабели, и он не мог уже двигать инвалидное кресло-коляску. Его тошнило, он впадал в забытье, а пробудившись, закатывал глаза и ждал, когда приступ повториться снова. Матери так и не было.
Вот оно, снова, снова то утро 1980-го...
Машина "Фиат" цвета "белой ночи" плавно ехала по шоссе. Она была куплена недавно на автомобильном базаре. Десятилетний Славик был счастлив- он ехал на ней в первый раз. Машина преодолела крутой подъем и свернула на проселочную дорогу. Слава так и не понял, из-за чего произошла авария, но он помнил, что потерял сознание, а когда очнулся, увидел, как недалеко от него вспыхнул "Фиат". Он хотел убежать, но ноги неестественно лежали, будто неживые. Пламя обнимало машину, отчего цвет ее становился ярче и красивее. На капоте лежал мужчина. Слава не сразу понял, кто? Отец?! Он закричал и кричал до тех пор, пока кровь со лба не залила глаза, заполнила рот. Видение всего этого повторялось все чаще. Но сегодня был особенный день, и Слава хотел сделать "это" именно сегодня - ровно 18 лет назад он появился на свет.
В прошлое воскресенье мать ушла в магазин и не вернулась. Слава остался один. Он не знал, бросила ли она его на произвол судьбы или с ней случилась какая беда, но он сознавал, что никогда не сможет обвинить ее - причина в нем. Целый день Слава ждал, а когда мать не пришла, понял, что она не придет никогда. У нее ни подруг, ни друзей, только коллеги по работе. Телефона в квартире не было, но он мог попросить соседей позвонить куда-нибудь, но он не стал этого делать. Восемь лет домашнего заключения достаточно, чтобы научиться терпеть. Что он делал эти годы? Никуда не выходил, друзья забыли о нем через полгода после катастрофы, днями он сидел дома, ждал с работы маму, читал книги, смотрел телевизор, снова книги. Иногда он выезжал на балкон, откуда с высоты 11-го этажа открывался красивый вид и слышался шумный ритм жизни. Но в этом мире он не мог участвовать, он мог только наблюдать и молчать.
Снова подступила сосущая тошнота, из еды ничего не осталось. Дана от голода жалобно стонала, и так уже целую неделю. Собачьи стенания приносили ему какую-то странную радость, даже удовольствие, которые нельзя было понять. Она все эти годы жила, а он уже 8 лет живой мертвец. Сначала мысль об этом приносила душевную гнетущую боль, но постепенно он научился воспринимать свое положение как необратимое.
Мама не приходила, он не знал, что ему делать. Утром снова видения, небытие, как и все годы после аварии. Обычно ему виделись картины детства, но вчера он услышал только голос. Слава точно знал, что никогда раньше его не слышал. Голос был тихим и хриплым, но он четко слышал каждое слово. Слова приносили необыкновенное облегчение, состояние покоя. Голос говорил ему про жизнь вне жизни, о чем-то таком, чего Слава прежде не знал. Когда, наконец, он пришел в себя, то окончательно принял решение. Ему нужен был именно этот день, он так долго ждал и мучился, но теперь осталось недолго. От сознания этого лицо озарилось светлой улыбкой.
Собака завизжала, видимо, у нее начались голодные колики. Слава даже не посмотрел в ее сторону, теперь ему было все равно. Превозмогая слабость, подъехал к зеркалу на скрипящей кресло-коляске. Тощий, жуткий появился в зеркальном отражении , безразлично махнул ему рукой, урод повторил его жест. В глазах защипало, все поплыло, но он не хотел думать, что это слезы. Силы у него почти не осталось, и он чувствовал, что видения начнутся снова. Надо успеть. Балкон, к которому с трудом подъехал Слава, был покрыт снегом, и холодный январский ветер обжег лицо. Он зажмурился, прислушался в последний раз - не идет ли мать, но кроме визга Даны ничего не услышал. На секунду ему стало жалко собаку. Потом вдруг промелькнула надежда на жизнь, возможность все изменить и начать с начала. Но это длилось лишь секунду, потом Слава снова прислушался к хриплому, прокуренному голосу и уже подумал, что опять пришли видения, но обнаружил, что по-прежнему находиться на балконе. Голос тихо говорил ему о чем-то, звал куда-то. Медлит больше не было смысла. Слава потянулся за перила и перегнулся через них. Сил не было, но теперь они были и не нужны. Он понял, что падает. Ветер свистел у него над ухом. Но голос, так настойчиво звучавший в сознании, смолк.