Дана Власова шла из школы; первый раз в первый класс. В портфеле лежали новые учебники; один лишь учебник у неё украл Кобас. Заменил своим, с обложкой, измазанной шариковой ручкой. У Даны два месяца назад посадили отца, всё это время она ни разу не улыбнулась, много плакала.
Из подворотни вышли Кобас, Сергей Дурлеску - младший, два брата Димитрова - Олег и Юрий, и два брата Буларги - Николай и Артём.
- Дочь убийцы! - загоготал Кобас.
У Сталина, Иосифа Виссарионовича, загубившего целую страну, в предреволюционные годы была партийная кличка Коба. Без "с". Эти пацаны сами имели рыльце в пушку, в Екатериновке они прослыли первыми ворами, и недаром.
- Яблоко от яблони не далеко падает! - ржал Николай Буларга (не Николай Губенко, и не Николас Кейдж!)
- Неправда! - рванулась Дана и залилась слезами. - Мой папа хороший!
- Раз его взяли, - скалился Кобас, - значит, недаром.
- Прокуратура Молдавии не ошибается! Ха! - гавкнул Олег Димитров. - Прокурор Крыленко просто так говорить не станет.
- Неправда! - с плачем побежала Дана домой.
Мальчишки подобрали камни и бросили ей в вслед, стремясь попасть в спину или в голову.
- Твой папашка враг народа! - крикнул и Артём.
Две старушки сидели на лавочке, когда Дана пробежала.
- Помяни моё слово, - сказала одна из них, - не жилец эта девочка на этом свете.
- Помрёт через полгода, - прибавила другая.
После ареста отца, которого Дана любила взахлёб, она прожила год, и умерла от мозговой болезни, вызванной постоянной травлей сверстников.
Год назад девочка была весела, её отец Антон Власов работал кладовщиком на товарном складе в Чимишлии. Власов называл Чимишлию - ЧимТВ. Отъезжая из Кишинёва, он приговаривал: "Еду в ЧимТВ". Однажды на его склад завезли собольи женские дорогие шубы.
В чимишлийском кафе сидели проститутка Изабелла Баварская - третья, небывалой красоты и сексуальности, и екатериновский полицейский участковый Александр Лупу.
- Дай мне твоё тело, Изабелла! - сказал Лупу.
Изабеллы первая и вторая тоже обладали небывалой красотой, их зарезали год назад одну и два года назад вторую - урки, совокупившиеся с ними и желавшие, чтобы они больше никому не принадлежали. Так в древности поступали богатые вельможи с талантливыми архитекторами и живописцами, строившими для них небывалые дворцы или фрески на стенах храмов, чтобы они не построили для других такую же красоту.
- Если ты до девяти вечера, - сказала, чарующе улыбнувшись, Изабелла, - привезёшь мне парижскую соболью шубу из чимишлийского склада...
Лупу раззявил рот.
- Все шубы уже поделены между женами и невестами, - сказала Изабелла, - чимишлийских чиновников - завтра они придут в магазин платить и забирать их.
Лупу взглянул на её выпуклые груди.
- То я твоя! - закончила она.
Лупу взглянул на время на своём мобильнике; он встал со стула.
- Не теряй времени, дорогой!
Лупу вышел один из кафе, сел в свою полицейскую машину.
Его Фольксваген подкатил к квартире кладовщика Власова, недалеко от чимишлийской библиотеки. Власов копал под окном в земле. Он взглянул на Фольксваген. Лупу выбрался из-за руля, подошёл к небольшому деревянному забору.
- Я - к тебе.
- Чего ещё?
Лупу посмотрел по сторонам, далеко на тротуаре играли дети.
- Дай шубу, Власов.
- Как это?
- Мы её спишем ментовской волей, как украденную.
- Не могу! - отрезал Власов. - Противозаконно.
- С....! - огрызнулся Лупу.
- Нету! - сказал Лупу Изабелле.
Она встала из-за столика; был десятый час вечера. К ней подошёл Микеладзе, вор в законе, взял за локоть, и она прошла с ним до десятиметрового лимузина; они сели в него, и водитель - негр погнал машину в Кишинёв. Лупу вернулся к Фольксвагену, сел за руль, хлопнул дверцей и раскрыл свою ширинку...
Сегодня было воскресенье, во вторник Лупу подъехал с Двойником (моим родственником полицейским В. Д. Мустяцэ) к дому Власова. Власов копал под окном в земле. Менты вылезли из Фольксвагена. Власов грустно взглянул на них. Двойник вынул наручники, подошёл к Власову.
- Ты арестован и обвиняешься в убийстве.
В понедельник два матёрых уголовника зарезали возле чимишлийского бара своего дружка, и Лупу решил списать это преступление на Власова.
Двойник схватил Власова за руку, он вырвался, побежал.