Музалевский Андрей Евгеньевич : другие произведения.

Патроклос (1 глава)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Как бы много времени не прошло, как бы далеко вы не оказались от родного дома, кем бы вы не стали через несколько лет, вы не имеете права забыть то время, когда старики, живущие в панельных домах напротив, на вопрос прохожего "кто это такие?" с улыбкой отвечали: "это дети нашей улицы."
  Патроклос
  
  1.
  
  
  Свет тусклого вокзального прожектора мирно падал на посадочные посты.
  Роберт стоял на холодном бетонном бордюре и вдыхал холодный вечерний воздух. Ноги у него насквозь промокли от большой лужи неподалеку от въезда на вокзал. Роберт перепрыгивал с ноги на ногу, прихлюпывая башмаками и ждал, когда из-за поворота появится красный Мерседес с черно-белыми полосами, расплывающимися по всему корпусу от передних фар и до глушителя. За последние двадцать или тридцать лет автопарк этого вокзала менялся всего два раза. Автобусы были очень старые и очень шумные. Багажные двери у них открывались с жутким скрипом, и мало кому хотелось терять время, заталкивая туда свой багаж. Пневматические двери издавали свистящий гул, каждый раз, когда водитель нажимал на засаленную кнопку на приборной панели. Но они были чертовски выносливы. Такие автобусы проходили по две тысячи километров в день и работали как часы. За это их и любили водители. И торговцы-челноки их любили, потому что водители редко брали ренту за багаж и те возили в К кучу вещей. Сколько Роберт себя помнил, рынок "нефтяник" всегда был забит их большими неуклюжими клетчатыми сумками.
  Другое дело маленькие и уродливые ПАЗы голубоватого цвета. Они были жутко громкими и ржавыми и всегда ломались.
  Роберт никак не мог вспомнить, любил ли он эти старые автобусы. Скорее всего, да. Да, думаю, действительно любил. Когда они с братом были маленькими их часто возили в таких вот старых ПАЗах, а они ничего против и не имели. А когда попадался длинный как такса Мерседес, Роберт внимательно вглядывался в таблички на лобовом стекле. Если там ярко высвечивалась большая буква "К", они с братом надеялись, что этот неуклюжий красный Мерседес остановится у поста номер "1". И иногда они останавливались. Под массивными колесами мирно хрустел снег, и глухо поскрипывали старые тормоза. В таком возрасте почти все запоминалось ему слишком ярко, слишком правдиво. Вот вроде бы и нет в этом старом вокзале ничего особенного, а Роберт все равно любил мирный и спокойный ход его автобусов.
  Закутанные в шарфы рослые мужчины с помятыми в зубах сигаретами перебивались возле небольшого белого ларька, изредка поглядывая на номера проезжавших автобусов. Они стаскивали перчатки, засунув руку подмышку, и доставали из карманов помятые пассажирские билеты. Один из толпы периодически узнавал свой номер и, схватив свободной рукой сумку, успевал попрощаться со всеми товарищами, ютившимися возле белого ларька, а затем быстро бежал к подошедшему автобусу.
  Слева от входа на вокзал всегда пахло горячими пирогами и крепким чаем. Женщины с большими клетчатыми сумками суетились в толпе ожидающих, предлагая каждому перекусить за пристойную цену. А желающих поесть было много, очень много, и все они по очереди выскребали мелочь из замерзших карманов и высыпали ее в ведерко, привязанное к талии продавщиц. Ох и запах же стоял здесь зимой: терпкие ароматы топлива из ржавых выхлопных труб, грязные и обмороженные бродяги, которые просили мелочи у прохожих, а в свободное от работы время отсыпались в теплых и светлых коридорах подземного перехода. И, конечно же, запах этих горячих пирогов. Бродяг иногда кормили просто так, а иногда откладывали еды в долг, но те редко возвращали деньги, куда проще было бы просто переехать жить на соседний вокзал.
  До отправления на первом пути оставалось несколько минут. Роберт еще раз взглянул на свой билет и медленно засеменил к автобусу. Двери были еще закрыты, а коренастый и веселый водитель узбек оживленно говорил о несносной зиме со своим приятелем. У него в руках была большая кружка с кофе, и он постоянно перекладывал ее из одной руки в другую, не вынимая изо рта уже давно потухшую сигарету.
  Роберт встал неподалеку от трех женщин с маленькими детьми. Дети не резвились, даже не пытались баловаться. Они скучали и смотрели на большой автобус. У одного из них в руках была маленькая игрушечная лопата, которой он счищал снег, забившийся в крылья автобуса, а женщины смотрели на него и умилялись.
  Роберт хотел закурить и даже достал сигарету, как вдруг открылась дверь в салон и, еще так недавно спокойно стоявшие люди засуетились, и, схватив в одни руки большие сумки, а в другие детей, стали быстрыми шажками подниматься по скользким ступенькам автобуса. Роберт спрятал сигарету в карман и тоже поднялся внутрь.
  В автобусе было тепло, приглушенный свет падал на номера сидений и сонные замерзшие пассажиры прищуривались, чтобы разглядеть маленькие белые цифры и сесть на свои места.
  Роберт больше не слышал шума с улицы. Метель становилась сильнее, но он не слышал, как снег хрустит под колесами автобусов.
  Роберт теперь не слышал пьяных криков с другой стороны платформы, где бритоголовые парни с шапками, едва закинутыми на затылок, допиваются до скотского состояния, чтобы потом дебоширить в магазинах, где им наверняка откажут в продаже еще хоть одной бутылки пива.
  Наверное, Роберту было грустно смотреть на них. Вы испытаете то же чувство грусти, когда вернетесь в Россию через пять лет, и ничего не изменится. Не захочет меняться.
  Роберт скучал по своему дому на улице Клочкова. По таким же пьяным крикам под окнами и пьяным дракам, затеваемым без малейшего на то повода. Это кажется чем-то колоритным для этой страны, кажется её пошлой особенностью. Вот только через пять лет ничего не меняется. Ну, может и хочет измениться, где-то там внутри, глубоко, так глубоко, что не увидишь с первого взгляда. Но не изменится, никогда не изменится. И люди, которые подобно Роберту жили или живут здесь, будут ждать, когда рухнет последняя надежда на надежду о будущем себя и своих детей.
   - На западе не лучше - Роберт вздрогнул от низкого, но звонкого голоса, который раздался с соседнего кресла. Там сидел крупный мужчина в серой кожаной куртке, которая выцвела на солнце и была трижды, хотя подождите, - четырежды подлатана на локтях. От него пахло прокуренными легкими и пирожками из ларька напротив вокзала. Он выглядел очень молодо, хотя виски его поседели еще лет шесть назад. Он тоже смотрел на пьяных парней и улыбался. Роберт обернулся к нему.
   - Прошу прошения?
   - Ну, вы такой грустный сидите, и, наверное, иностранец, задумались о чем-то?
  Роберт улыбнулся.
   - Не то чтобы уж совсем иностранец, я жил здесь когда-то.
   - А по вам и не скажешь - мужчина резко повернулся к Роберту и внимательно посмотрел на него - а где живете?
  Вот по чему Роберт действительно скучал. По искреннему интересу к твоей жизни. По той простоте, с которой тебя спрашивают обо всем на свете. В Европе такой вопрос могут расценить как покушение на личную информацию. Вам бы стали рассказать вам о своем огромном псе, который остался дома. И о Джордже Брендсоне - местном директоре участка, с которым они состоят в более чем дружеских отношениях, и который тоже приглядывает за их домом. В общем, вы вряд ли захотите их ограбить, но все равно будете ловить косые напуганные взгляды.
   - Я из Сиднея.
   - Австралия!
   - Судя по всему да.
   - Ну, ничего себе - незнакомец явно удивился - а здесь чего делаете?
   - У меня здесь родные
   - Святое - незнакомец лениво махнул рукой и на мгновение отвернулся, потом нагнулся поближе к Роберту и, прикрыв рот ладонью, пробормотал.
   - Видите ту старуху у окна?
  Роберт посмотрел на женщину в фиолетовом пальто, которая читала "Вокруг света" и периодически поправляла сползающие с носа очки. На вид её было лет пятьдесят, так что старой её не назовешь, но незнакомец дважды повторил свой вопрос, а Роберт так и не смог на него ответить.
   - Не совсем вас понимаю.
   - Ну как же, на седьмом месте, у окна.
   - Да, теперь вижу - Роберту стало неловко.
   - Моя старуха, второй десяток вместе.
   - Долго.
   - Ты даже не представляешь как - незнакомец - запустил три пальца в карман и стал нащупывать пачку сигарет - ну, сколько стоим то, раз пять мог покурить, вы покурить не хотите?
   - Благодарю, я только что.
   - Ну и правильно. А как вас звать?
   - Роберт.
   - А как раньше звали? - незнакомец перевел взгляд на водителя и достал сигарету.
  Вот привязался же, подумал Роберт.
   - Не помню.
   - А как это так?
   - Очень просто, не помню.
   - Не хотите говорить?
   - Не помню.
   - Вашу мать, да что вы заладили?
   - А вам какого черта от меня надо?
   - Ух ты, какие мы пышные - незнакомец поднялся с места и закинув сигарету за ухо поднялся с места и быстрыми шагами стал протискиваться между узких рядов.
  Роберт посмотрел ему вслед и виновато улыбнулся.
   - Подождите меня - крикнул Роберт.
  Незнакомец обернулся, посмотрел на Роберта и спустился вниз.
   - Ну, подождите.
   - Идите к такой-то матери.
   - Хватит вам, извините - Роберт выскочил на улицу, и ледяной воздух ударил по ушам и носу - я всегда такой общительный, правда, извините еще раз.
  Незнакомец зажег сигарету и исподлобья посмотрел на Роберта.
   - Ну, так как вас звали?
   - Алексей.
   - Так бы сразу, Леша.
  Вот поэтому-то я и не хотел говорить, думал Роберт.
   - Игорь - незнакомец протянул Роберту руку, и они обменялись рукопожатием. Рука у него была широкая и толстая. Ногти на указательных пальцах тоже были широкие, а запястья покрывали глубокие бардовые рубцы. Роберт старался не смотреть на его руки и быстро перевел взгляд в сторону.
   - А вы говорить не любитель.
   - Отвыкаю.
   - Что простите?
   - От разговоров подобного типа отвыкаю, ну, скорее всего, уже отвык.
   - Все ясно - незнакомец недоверчиво взглянул на Роберта - лучше вас беспокоить не буду, давайте просто покурим.
   - Если хотите, можете и беспокоить.
   - Не очень-то хочется теперь.
   - Как знаете - Роберт на мгновение приподнял брови и улыбнулся. Ну и странный же малый. Нет, скорее это я странный малый. Я пять лет не говорил с незнакомцами на улице, потому что не знал, принято ли это здесь. Через пять лет в Австралии я так этого и не понял.
   - Так куда едете?
  Твою мать, подумал Роберт.
   - Как и вы в К.
   - Родственники?
   - Да, брат.
   - А я живу там, я там лет сто уже живу, а сюда к дочери приехал.
  Роберт только сейчас понял, что от мужчины пахнет спиртом.
   - Понимаю, нет, правда, понимаю.
   - Знаете, что такое местная идиллия?
   - Идиллия К?
   - Ну да.
   - Думаю что знаю, даже очень хорошо знаю, я только там и жил до пяти лет.
   - Идиллия, смешное слово.
  Роберту опять стало неловко.
   - Я на камышинском подшипниковом раньше работал, уже...,нет, подождите..., да уже двадцать лет будет.
   - Долго.
   - Да ты не представляешь как - незнакомец довольно улыбнулся. Роберт тоже улыбнулся, но все еще смущался.
   - А вы то городской наверное?
   - Простите?
   - Ну, городской житель, мало чего о машинах то знаете.
   - Не совсем.
   - Опять у вас "не совсем" - незнакомец сделал акцент на последних словах и заулыбался еще сильнее.
   - Просто я долго работал в поле, неподалеку от Золотого.
   - Вы то, поле? Никогда бы не поверил.
   - Придется поверить.
   - Так - незнакомец потушил бычок широченной подошвой башмака и повернулся к Роберту - а на чем работали?
   - На "МТЗ - 150".
   - Ну и корыто.
   - Вы даже не представляете какое, мы часами его перебирали в ангаре.
   - Вот в это охотно верю - незнакомец уже смеялся - что летело?
   - Масляная гидравлика.
   - Давление падало?
   - Да, температура была низкая, мы закрывали радиатор картоном.
   - Надо было черным выкрасить.
   - Может быть, но скорее воды сливать.
   - Нет-нет, загубили бы дело.
   - Вот мои познания в механике и закончились - Роберт засмущался еще сильнее.
   - Мои тоже, я в "МТЗ" не лазил никогда.
  Двигатель автобуса лениво загудел, и Роберт увидел водителя, который попрощался со своим товарищем и открывал дверь автобуса.
   - Куда это без нас, пойдемте Леша - незнакомец отряхнул воротник от снега и, хлопнув Роберта по плечу, забрался в салон по скользким ступенькам.
  Роберт посмотрел на белые часы, подвешенные над главным входом в вокзал, отбил свои туфли друг об друга и тоже поднялся в салон. Теперь уже было не так холодно, и терпкие запахи пирогов и чая испарялись все быстрее, по мере того, как неуклюжий красный автобус покидал первый посадочный пост.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"