Давным-давно, еще когда первые люди только осваивали славный Мир Семпериум...
А порождения Хаоса бродили хозяйски по большинству его территорий...
И никто не отваживался забрести к морю...
Жил тот самый юноша, о котором пойдет мой рассказ.
Он был честен и храбр, силен и умен, но избрал себе нелегкую цель, и потому был несчастлив.
Мог бы он стать мудрым ученым или удалым рыцарем, или даже трудолюбиво и старательно возделывать землю... Но назвался поэтом и вознамерился стать гением, каких еще не было и никогда не будет.
В старании своем, он обошел много мест, повидал много людей, и земель, и дел... Познал не одно ремесло, испробовал все, что предлогалось ему судьбой. Довелось ему и горевать, и радоваться; и боятся так, что сердце уходит в пятки; довелось вкусить и лавров, и азарта; и победы и горечи поражения, и желчи унижения... Словом, почти все, но...
Одного ему так и не досталось. Одного единсвенного чувства - он никогда никого не любил.
И сколько бы не было у него интрижек, и сколько бы красавиц не попадалось ему на пути - ни одна не стала причиной расцвета его сердца. Так же как и поэзия его, хоть наполнена была живостью и чувствами; хоть и совершенны были его рифмы и образы, так никогда и не жила по настоящему.
И вот, однажды, встречая рассвет на обрыве скалы, он вглядывался в золотистый круг солнца и вопрошал его, и себя, о своих неудачах и путях разрешения их. И так было горько ему сознавать, что пройденый путь ничто, и цель его недостигнута, а все из-за такой мелочи!.. Что слезы горечи обиды и отчаяния выступили на его глазах и отражали лучи солнца.
И кто-то увидел их отблески, почуял запах горечи и отчаяния, и пришел влекомый им, к лакомству.
- Кто ты? - необрачиваясь спросил несостоявшийся поэт, услышав за спиною шаги.
- Я тот, кто принес решение.... - ответили ссзади шипяшим шепотом.
Поэт промолчал. Хоть и знал он о подлости хаоса, хоть догадывался что обернись - увидет он тварь, а не человека, отчаение его было так велико, что он был готов поддатся или хотя бы послушать... А тварь чувствовала это и, помедлив, продолжила:
- Я принес тебе вещь. Она решит твою проблему... Она запрет ее, навсегда.
- И что ты хочешь взамен? - решительно спросил он.
- Ничего... - ответили шепотом. - Иногда, даже тьма бывает бескорыстной...
Если б видел поэт ту улыбку, то понял бы ехидство, но он не оборачивался.
- Убирайся. - твердо ответил он.
- Хорошо - прошептали сзади, я уйду... - и оно ушло.
Когда шаги стихли, поэт обернулся. Позади него стоял золотой сундук. Солнце играло на гранях богатой резьбы, металл был словно бы мутноватый, но от того еще более притягательный. И понял поэт, что это за вещь. Да это был тот самый легендарный сундук-сокровище... Как гласили легенды, положив в него что-либо, можно было достать что угодно взамен.
Поэт разглядел легендарный артефакт, протянул было руку, что бы коснутся, но тут же отшатнулся и пустился прочь. Он бежал и бежал, пока не выдохся и не устал, не рухнул на землю и не забылся тревожным сном... Но сундук преследовал его и там, играя на солнце своими прекрасными гранями, рассказывая о великих преймуществах и богатсвах сулящих поэту, от его использования...
И проснувшись, понял поэт, что сделал выбор и не сможет противостоять своему соблазну. Он вернулся на скалу и нашел там сундук, но медлил...
Он думал о том, что может отдать и что хочет получить в замен. Выбор был очень важен... Он повернулся к солнцу и вспомнил то, о чем он думал на рассвете... Вспомнил свои поиски и свою цель...
- А что б его!.. - крикнул он в гневе и разорвав мантию, вырвал свое сердце и бросил в сундук!
Взамен же из сундука поднялось золотое облако, смешалось с кровью его, окрасив манию в алый цвет, охватило поэта, подняло его вверх... И было то облако гения и славы, и улыбался поэт, добившись цели своей и было счастье его полно и велико.
Но вдруг послышался шепот и смех. И облако отпустило поэта, кинув его на далекий остров. И был то уже не поэт, а Старый Пират, что вынужден впред вечно сторожить тот сундук, за неправильный вобор свой. И лишь алая мантия напоминает о том, кем он был ранее.
А в сундуке теперь том, по слухам, не что иное лежит, как память о всех забытых желаниях.