Солнце только-только занималось на востоке. Его первые лучи медленно ползли по земле, касаясь краев командирских палаток и спящих на земле, солдат. До подъема было еще немного времени.
Командир Чуриков неспешно прогуливался по лагерю, осторожно огибая дремлющих мальчишек. Он прислушивался к их мерному сопению и хмурился. Что-то должно было произойти - он предчувствовал это. Но что именно?.. Этого он не знал.
Неожиданно, в метре от него, раздался протяжный вой - какой-то рядовой забился во сне и заскулил. Чуриков подошел к нему и чуть наклонился, что бы узнать в чем дело. Парень скулил во сне, отчаянно мотая головой из стороны в сторону и вздрагивая всем телом. По щекам его текли огромные слезы, размазывая грязь.
- Ма... аа.. Мама!... - взвыл парень, вцепившись в штанину командира. - Мама, мне страшно!... Я боюсь, ма.. ма!...
Тот было хотел отпрянуть, но понял, что парень все еще спит - и не стал. Он осторожно отцепил худую руку, с искореженными, поломанными пальцами, и присел рядом.
- Все хорошо.. - прошептал он, легонько потрепав волосы рядового - Спи, малыш. Все хорошо...
Затем встал и быстрым шагом пошел в сторону своей палатки. В голове его метались мысли, а в душе поднялась буря.
"До коле же будут еще страдать эти несчастные дети?! - думал он - Неужели же можно так, что бы за игры царей и властителей, другие люди, простые, обычные, люди, расплачивались жизнью своей?! Судьбою?.. Мерзостно это все! И гадко, до невозможности."
Он сплюнул, точно змея, накопившуюся желчь. Секунду покривился на свой плевок, и резко выдохнув, вошел в палатку.
- Посыльный Юмальцев, номер восемьсот три, с донесением для Командира Чурикова, прибыл по приказу главнокомандующего Вального. - бодро и нарочито громко отчеканил стоявший в палатке юнец.
- Вольно.. - вяло кинул Чуриков. - Давай свое донесение.
- Есть, товарищ командир! - все тем же голосом выкрикнул юнец и протянул командиру сверток.
- Хорошо. Можешь идти.
- Есть, товарищ командир! - Ткань, служащая дверью в платке, колыхнулась и застыла.
Чуриков внимательно оглядел сверток. Затем аккуратно надорвал край и вынул стопочку бумаг и конверт, адресованный лично ему. Не медля, разорвал его и принялся читать бумажку. Руки его задрожали, а на лбу проступили крупные капли пота.
- Не может быть... - тяжело выдохнул он, опустившись на стул и ошалело глядя на бумажку. - Просто не может быть...
Он провел рукой по лбу, собирая влагу, и глядя на ладонь, с какой-то безумной улыбкой, одними только губами прошептал: - Просто не может быть, что бы война кончилась...